ей,  -  он,
конечно,  хотел  только  ему  напакостить.  Ќо   пакость   вышла   убогаЯ,
удивительно, что Њалыш не придумал ничего лучшего; во всЯком случае,  этой
проделкой он здорово промахнулсЯ. ’ит  не  особенно  обижен.  …сли  Њалышу
нравитсЯ его ћлиЯ, пусть они  развлекаютсЯ  на  здоровье.  Џравда,  белаЯ,
мЯсистаЯ ћлиЯ  несколько  привередлива,  и  очень  сомнительно,  чтобы  ей
нравилсЯ „омициан. Љак бы  то  ни  было,  проделка,  которой  Њалыш  хотел
"показать ему", вышла грубой и бездарной. € что  это  за  "месть"?  ‹уциЯ,
‹уцию ’ит отбил у него, выхватил из-под носа, и хотЯ ћлиЯ его  собственнаЯ
плоть и кровь, никто не может всерьез сравнивать ее с ‹уцией. Љроме  того,
ћлиЯ, видимо, не хотела, а ‹уциЯ хотела, и ’ит смеетсЯ, он смеетсЯ высоким
и тонким голосом - хи-хи, - смеетсЯ над убогой, бессильной местью брата.
   Њысль о том, что он, может быть, лежит здесь потому, что этого  захотел
„омициан, не приходит ему в голову.
   Ќаоборот, он устремлЯет свой взглЯд, - головы он  повернуть  не  может,
только глаза, - на ‹уцию. ‚от она, ‹уциЯ, думает он. …сли бы он встретилсЯ
с нею раньше, его жизнь сложилась бы иначе. Ќо хорошо и так. ђимлЯне любЯт
его, династиЯ сидит крепко, никакой Ќерон ему теперь не  страшен.  ‚от  он
лежит и потеет. ќто здоровый пот, его болезнь - кризис, и вместе  с  потом
‚осток окончательно выйдет из его крови. ‚ будущем уже никакаЯ еврейка  не
введет его в соблазн.
   Ќо почему, собственно, они все здесь: Њалыш, ћлиЯ и ‹уциЯ?  Ђга,  из-за
его болезни. Ћн был, должно быть, очень болен. Ќо теперь все прошло. Љакое
разочарование длЯ Њалыша. € ’ит улыбаетсЯ  ему  весело,  насмешливо,  всем
лицом своим чуть ли не просЯ прощениЯ за то, что он не стал богом.
   Ћдного здесь нет. Ћдному должен он сказать,  что  теперь  выздоровел  и
вместе с потом изгнал ‚осток из  своей  крови.  €менно  этот  один  должен
узнать, это важно, и как можно скорее, еще до своего возвращениЯ в ђим  он
скажет ему об этом. Ћн посылает курьера в ђим, в дом  в  шестом  квартале,
чтобы доставили €осифа ”лавиЯ.
   Ќо вскоре после  этого,  еще  задолго  до  приезда  €осифа,  императора
схватил новый приступ  лихорадки,  хуже  прежнего.  „омициан  обратилсЯ  к
доктору ‚аленту. ’от посмотрел на него  холодным,  испытующим  взглЯдом  и
сказал:
   - џ сделаю его величеству снежную ванну. …сли  обойдетсЯ  благополучно,
больной еще раз придет в сознание.  Ќо  мало  надежды,  что  он  переживет
сегоднЯшний день.
   - ‚ы думаете, - спросил деловито „омициан, - что император  ’ит  ”лавий
четырнадцатого сентЯбрЯ станет богом?
   - „умаю, что да, - отозвалсЯ врач и под вопросительным взглЯдом  принца
продолжал: - џ в этом уверен, - и прибавил, - ваше величество.


   Љогда лихорадка становилась угрожающей, врачи обычно сажали пациента  в
снеговую ванну. Џравильно назначить  времЯ  пребываниЯ  больного  в  такой
ванне было очень трудно, и это служило пробным камнем длЯ искусства врача.
Ќередко снеговые ванны спасали пациента от верной смерти; но бывало  много
случаев, когда пациенты в снеговой ванне умирали.
   ‚ выложенном камнем погребе дома возле Љоссы снег держалсЯ долго  и  не
таЯл. Џод наблюдением  врача  ‚алента  тЯжелое  пылавшее  тело  императора
глубоко зарыли в снег. „амы, ‹уциЯ и ћлиЯ, -  „омициан  уехал,  -  стоЯли,
поеживаЯсь, в погребе, узкое окно и снег распространЯли бледный свет, дамы
смотрели с отвращением и напрЯженным вниманием, как императора зарывают.
   ’ит пришел в себЯ. Ћн очень волновалсЯ, что €осифа все  еще  нет.  Љожа
посинела; он стискивал зубы,  чтобы  они  не  стучали.  …му  влили  в  рот
приготовленный  ‚алентом  напиток,  который  должен  был  подстегнуть  его
угасающие силы. Ћн молчал, молчали и обе женщины, было мрачно  и  холодно.
‘начала ушла ћлиЯ, затем ушла и ‹уциЯ. Љогда ЯвилсЯ €осиф,  он  никого  не
застал возле императора, только ‚алента.
   ’ит отослал врача. €осиф стоЯл один перед умирающим, лежавшим в  снегу,
с окоченевшими членами. €осиф еще раз низко склонилсЯ перед ним и повторил
приветствие:
   - џ здесь.
   Ќо что-то в нем произнесло: "Ќет мудрости, кроме мудрости  Љогелета:  у
человека нет преимущества перед скотом. Љак те умирают, так умирают и эти,
и все суета сует".
   ’ит казалсЯ бесконечно слабым, он дрожал от холода и  боли,  но,  может
быть, под влиЯнием напитка находилсЯ в полном сознании.  “наследованнаЯ  и
воспитаннаЯ в нем римскаЯ выдержка была достаточно сильна, чтобы  победить
страх твари в минуту умираниЯ. Џравда, он не стремилсЯ умереть  стоЯ,  как
отец. Ќо и он хотел, чтобы в последние минуты не было ничего низменного, и
он хотел, чтобы как раз этот человек  с  ‚остока  был  при  его  смерти  и
свидетельствовал: римский император ’ит умер достойно. ‘ трудом разжал  он
синеватые губы, но его голос был довольно внЯтен,  в  нем  даже  зазвучали
остатки той  звонкой  повелительности,  которую  €осиф  часто  слышал  под
стенами €ерусалима; и он заговорил:
   - џ вызвал тебЯ сюда, €осиф  ”лавий,  чтобы  ты  это  записал.  џ  тебе
поставил бюст, - запомни длЯ потомства то, что Я тебе  скажу.  џ  старалсЯ
быть радостью и любовью рода человеческого, Я  был  всеблагим,  величайшим
китенком, и в тот день, когда мне не удавалось сделать никакого  добра,  Я
говорил: этот день потерЯн. Ќо не  это  должен  ты  записать.  џ  умертвил
многих людей, и это было правильно, Я не раскаиваюсь. Ќо одно только  было
нехорошо. ‡апиши это, мой еврей, ты, великий летописец: император  ’ит  не
раскаивалсЯ ни в каких деЯниЯх своей жизни, кроме одного. ’ы слышишь менЯ?
‡апиши это, мой еврей, мой историк.
   ’ак как ’ит умолк, то €осиф спросил:
   - ‚ каком деЯнии, мой император?
   Ќо ’ит вместо ответа с обращенным внутрь угасающим взглЯдом спросил:
   - Џочему €ерусалим был разрушен?
   ’огда €осиф ощутил ледЯной ужас в сердце своем, и он стоЯл неподвижно и
не знал, что ему говорить. €мператор же продолжал и просил его:
   - ’ы не хочешь ответить мне, мой еврей? ’ак  долго  ждал  Я  ответа,  и
никто не мог дать мне его - только ты, и если ты не ответишь  мне  сейчас,
то будет слишком поздно.
   ’огда €осиф, собрав все свои силы, овладел собой и ответил, и это  была
правда:
   - џ не знаю.
   Ќо ’ит, зарытый в снег, жалобно продолжал:
   - џ вижу, ты не хочешь мне сказать. “ вас, евреев, хорошаЯ памЯть.  ‚ы,
как ваш бог, мстительны, вы не прощаете причиненное вам зло и не забываете
ничего до самого конца. - €, как дитЯ, он продолжал жаловатьсЯ и ныть: - џ
никогда не был тебе врагом, мой еврей, и не мстил  тебе  за  то,  что  эта
женщина мне причинила. џ оставалсЯ твоим другом, даже когда она  ушла.  Ќо
ты не хочешь ответить мне.
   €осиф был глубоко потрЯсен бредом умирающего. Ќа  пороге  самой  смерти
пыталсЯ тот солгать ему и себе, внушить, что женщина, которую он  прогнал,
покинула его по доброй воле, и он говорил это,  чтобы  получить  ответ  на
вопрос, почему разрушен город €ерусалим, который  он  сам  разрушил.  “жас
перед бренностью человеческого разума охватил €осифа с такой силой, что он
забыл о холоде и темноте жалкого погреба и о  страшном  одиночестве  этого
умирающего. ‡начит, евреи с правого берега ’ибра были правы:  џгве  послал
императору мушку в мозг, она жужжала там,  никакой  шум  арсенала  не  мог
успокоить ее. ’ит был только орудием, не  больше,  чем  краснаЯ  волосатаЯ
рука капитана Џедана. ’еперь он ссылалсЯ на то, что был лишь  орудием,  но
тогда, когда он действовал, он не хотел  в  этом  признатьсЯ.  Ћн  слишком
много взЯл на себЯ. Ћн знал, что дело шло о соединении ‚остока  и  ‡апада,
но он повернул обратно на полпути, и вместо того, чтобы  привлечь  к  себе
‚осток, он его разрушил и стал опЯть тем римлЯнином, каким  был  с  самого
начала,  только  римлЯнином,  ничем  иным,  убогим  завоевателем,   жалким
человеком действиЯ, глупцом, знавшим о тщете  действиЯ  и  неспособным  от
него отступитьсЯ. ’еперь он получил возмездие. ‚от он лежит, и у него лицо
его отца, лицо старого крестьЯнина, - но старик мирилсЯ с этим и был  этим
горд, этот же стыдитсЯ. ‚ладыка  мира,  император,  римлЯнин,  неудавшийсЯ
гражданин вселенной, и он же - кучка дерьма, человек, который умирает  так
же, как скот.
   € когда человек в снегу еще раз пошевелил синеватыми  губами,  -  €осиф
уже ничего не мог разобрать, но он знал, что ’ит повторил  свой  вопрос  и
настаивает на его  ответе,  -  его  сразило  глубочайшее  убожество  этого
вопроса и удручающее сознание ничтожности его самого и  всЯкой  твари.  Ћн
был почти не в силах выносить вид умирающего, приходилось  делать  усилие,
чтобы не броситьсЯ вон, чтобы не бежать от вопрошавшего, и он  вздохнул  с
облегчением, когда вошел врач ‚алент.
   - ‘егоднЯ, - сказал ‚алент, - Я, нарушаЯ все приличиЯ, решаюсь помешать
вам уже через четверть часа. -  Ћн  приблизилсЯ  к  человеку  в  снегу.  -
€мператор ’ит ”лавий скончалсЯ, - констатировал он деловито.


   ’ем временем „омициан спешно  возвращалсЯ  в  ђим  верхом,  без  свиты.
Ќаступала ночь. ‘кудно светил месЯц, и было очень темно. „омициан не щадил
своего конЯ. ’еперь, когда минута настала, он не хотел верить, что власть,
которой он так долго и страстно жаждал, действительно попадет в его  руки,
и он рисовал себе все, что могло еще встать между ним  и  исполнением  его
желаниЯ. Ђ вдруг этот ‚алент предаст его и расскажет ’иту о  разговорах  с
Њаруллом? ’ит слабый человек и одержим нелепым желанием во что  бы  то  ни
стало сохранить престол за династией. Ќо если даже он  забыл  ћлию  и  все
предшествующее,  он  не  настолько  одержим,   чтобы   стерпеть   подобное
предательство и не послать к нему и к Њаруллу палача.
   ‚здор. € без всЯкого врача видно, что ’ит умирает, будь снеговаЯ  ванна
или не будь ее. „аже если ‚алент ошибсЯ и ’ит проживет еще один день, если
он даже проживет целую неделю,  против  „омициана  он  бессилен.  „омициан
сейчас же, как только возвратитсЯ в ђим, просто станет во главе гвардии, -
все  подготовлено.  Ђ  с  помощью  гвардии,  что  бы  ни   случилось,   он
продержитсЯ, пока ’ит не умрет.
   Ќо он уже умер, он уже  стал  богом,  его  нет  среди  живых,  „омициан
чувствует это в глубине души. Ћн умер,  тот,  другой,  его  брат.  Ќикогда
больше не услышит он  неприЯтного  звона  его  повелительного  голоса,  не
услышит его спокойных, насмешливых  увещаний.  Љонец.  ќто  хорошо  и  длЯ
‹уции. Ћна, наверное, обрадуетсЯ. „омициан скачет во весь опор в  темноте,
краснеет. Ћна _должна_ обрадоватьсЯ.
   Љак странно, что женщина, подобнаЯ ‹уции, не презирает ’ита,  глупца  и
труса. Ћ чем он на прощание еще разговаривал  с  этим  евреем?  …му  нужна
популЯрность и после смерти, ему нужен историк, он умирает  длЯ  историка,
так же как длЯ него жил. …му нужны искусственные подпорки, вот в чем дело,
ему недостаточно самого себЯ. Ђ все же было бы интересно знать, о  чем  он
говорил с евреем. Ќе об ћлии? †аль, что он  сам,  „омициан,  не  заговорил
сегоднЯ об этом. Ђ  теперь  -  конец,  и  он  больше  никогда  не  узнает,
почувствовал ли его брат, что они - квиты? Ћткроет ли еврей  то,  что  ему
доверил ’ит?
   …му самому, когда  он  будет  умирать,  не  понадобитсЯ  ни  еврей,  ни
историк. Ћн  в  себе  уверен.  …динственное,  чего  ему  недоставало,  это
обеспеченной, законной власти. ’еперь, когда она у него есть, ему не нужны
никакие историки. Ќе велеть ли ему умертвить €осифа?  ќтот  человек  знает
многое, чего лучше  не  знать.  Ќо  ‹уциЯ  будет  недовольна,  если  этого
человека не окажетсЯ в живых. “ кого есть власть, тому  достаточно  знать,
что он может уступать своим желаниЯм; уступать в действительности вовсе не
нужно. Џусть этот €осиф живет.
   „омициан въехал в ђим. Ћн направилсЯ, - хотЯ была глубокаЯ  ночь,  -  в
палатинские казармы лейб-гвардии. Џотребовал  к  себе  командира.  ‘ообщил
испуганному офицеру, что император скончалсЯ. Џриказал  объЯвить  тревогу.
…ще не очнувшись от первого сна, люди собирались во дворах. €м сообщили  о
том, что ’ит умер; первое распорЯжение нового  императора  -  выдать  всем
награду, по восемьсот сестерциев каждому. ’от же  приказ  был  прочитан  в
других казармах города. Ћфицеры и  солдаты  приносили  присЯгу  императору
”лавию „омициану. ѓремЯ  оружием,  довольные,  приветствовали  они  нового
владыку и охотно остались всю ночь на карауле.
   Џо всем улицам города мчались курьеры. “лицы  ожили;  факелы,  патрули;
дома светились. Њногие сенаторы, не дожидаЯсь вызова консулов, поспешно  и
взволнованно направились в зал ћлиЯ. Ћни нашли  здание  занЯтым  войсками;
войсками были также  занЯты  все  стратегические  пункты  города.  Љаждому
сенатору  сообщалось,  что  император  „омициан  ждет  его  немедленно   в
библиотеке Џалатина. ѓоспода сенаторы были неприЯтно поражены, увидев, что
каждого из них сопровождает отрЯд солдат, - отнюдь не в виде  оскорблениЯ,
скорее как почетнаЯ стража. ‘ неприЯтным чувством они отмечали, что войска
находЯтсЯ во всех важных общественных зданиЯх и  что  Џалатин  охранЯетсЯ,
как крепость.
   Џо едва освещенным коридорам, по которым  озабоченно  сновали  офицеры,
растерЯнные слуги провели этих господ в  библиотеку.  Џодавленные,  стоЯли
небольшими кучками "избранные отцы", поднЯтые со своих постелей, многие  -
едва успев одетьсЯ. Ћни сомневались в подлинности этого известиЯ о смерти,
но ни один не доверЯл другому, они осмеливались только  шептатьсЯ  о  том,
что всех волновало, вслух же велись немногословные разговоры о пустЯках, о
том, что, в сущности, пора бы начать топить,  и  тому  подобное.  Ќаконец,
встреченный дежурными офицерами, оказавшими ему  почести  как  императору,
поЯвилсЯ „омициан. “гловато  отставив  локти,  тщательно  одетый,  но  без
внешних знаков власти, кроме знаков сенаторского достоинства, но  также  и
без знаков траура, расхаживал  он  между  отдельными  группами,  изысканно
вежливый, даже  притворно  робкий  и  смиренный.  Ѓыло  неЯсно,  чего  он,
собственно, хочет. Ќе могло  быть  сомнениЯ  в  том,  что  ему  присЯгнут,
незачем было  длЯ  этого  вызывать  войска.  Ќо  господ  сенаторов  мучили
сомнениЯ, утвердит ли он привилегии каждого в  отдельности;  прежде  всего
боЯлись друзьЯ ’ита, что он понизит их в должности и сократит их доходы. €
вообще - как будет держать себЯ этот новый владыка, как отнесетсЯ к памЯти
брата? —его он хочет? ђадоватьсЯ ли  им  тому,  что  они  удостоены  столь
благословенного императора, или тому, что утратили  столь  благословенного
императора? ‚се, конечно, знали, как Њалыш  ненавидел  и  презирал  своего
брата.  Ќо  не  пожелает  ли  он,  чтобы  повысить  уважение  к  династии,
причислить брата, как и отца, к сонму богов? ќта  неизвестность  настолько
удручала сенаторов, что они не решались теперь называть „омициана  Њалышом
даже мысленно или признать, что у него начинает расти  брюшко  и  что  его
угловатаЯ манера держатьсЯ только подчеркивает его брюшко.
   „омициан, спокойный под  защитой  своей  гвардии,  скоро  почувствовал,
сколь многое он может себе  позволить  в  отношении  сената.  €  он  начал
забавлЯтьсЯ неуверенностью  господ  сенаторов.  Ћн  вспомнил  ту  ночь  20
декабрЯ, когда ‚еспасиан и  ’ит  стоЯли  в  €удее,  а  в  ђиме  сторонники
‚ителлиЯ и ‚еспасиана боролись друг с другом за власть. ’огда он, его дЯдЯ
‘абин и сенаторы, приверженцы  ‚еспасиана,  были  осаждены  на  Љапитолии,
Љапитолий взЯт приступом. ‘абин и большинство убиты, а сам он,  переодетый
жрецом €зиды, спассЯ только с большим трудом. € вот он вспоминал о страхе,
пережитом в ту ночь, и ему  доставлЯло  удовольствие  наслаждатьсЯ  теперь
страхом ’итовых друзей, усиливать его мрачными шутками.
   - Ќе кажетсЯ ли вам, ќлиан, - спрашивал он одного, - что моего умершего
брата следует причислить к сонму богов, так же как  и  моего  отца?  -  Ќо
когда ќлиан торопливо и стремительно сказал "да",  он  посмотрел  на  него
озабоченно и возразил почти покорно: -  Ќе  думаете  ли  вы,  что  заслуги
государЯ следует взвешивать весьма тщательно,  прежде  чем  оказывать  ему
такую честь? Љак вы думаете, мой ђутилий? -  обратилсЯ  он  к  другому.  Ђ
когда растерЯнный сенатор ђутилий не знал, что ответить, „омициан удивилсЯ
вежливо, но с Явным неодобрением: - Љак странно, что даже вы, мой ђутилий,
такой близкий друг покойного, не подумали сами о том,  чтобы  оказать  ему
эту честь.
   Ќесчастный ђутилий что-то забормотал,  а  „омициан  уже  заговаривал  с
третьим.
   ‚се вздохнули облегченно, когда новый владыка  ушел.  Ћни  должны  были
ждать восхода солнца, - только тогда начнетсЯ  заседание.  €  какое  нужно
вынести   решение?   Њалышу   доставлЯло   удовольствие   держать   их   в
неизвестности. „о утра еще далеко, они озЯбли и переутомлены, многим негде
было присесть. Ќекоторые садились на пол или даже ложились, чтобы  немного
вздремнуть.
   Ќаконец поЯвилсЯ Ђнний Ѓасс и сообщил:  император  ожидает,  что  сенат
окажет его брату те же почести, какие были оказаны его  отцу.  ’еперь,  по
крайней мере, было известно, какой линии держатьсЯ, и можно  подремать  до
начала заседаниЯ. Ќо эта ночь надолго останетсЯ у всех в памЯти.


   ’ем временем „омициан заперсЯ  в  своем  рабочем  кабинете  с  карликом
‘иленом. Љарлик, одетый в негнущийсЯ, тЯжелый красный  шелк,  прикорнул  в
углу. "Џусть думают, что Я насаживаю мух на булавки", - подумал „омициан с
мрачным удовлетворением, щелкнул Языком, стал ходить  по  комнате.  Љарлик
передразнил его, щелкнул Языком, заходил по комнате.
   „омициан отдал приказ, чтобы в эту ночь к  нему  не  допускали  никого,
кроме ‹уции и €осифа ”лавиЯ. Ћн не хотел услышать о смерти ’ита и  о  том,
что сам стал императором, ни от кого, кроме этих двух  людей.  ‚озле  дома
€осифа он поставил курьера, который должен был тотчас  же  по  возвращении
€осифа привести его на Џалатин, и „омициан держал пари с самим собой,  кто
первый принесет ему желанную весть, - ‹уциЯ или €осиф. …сли  ‹уциЯ  -  это
будет хороший знак, если €осиф - плохой.
   ‡а час до рассвета пришла ‹уциЯ.
   - Ћн умер, - сказала она. - ЌелегкаЯ у него была смерть.
   - џ император, - сказал „омициан. - џ император, ‹уциЯ. - Ћн засмеЯлсЯ,
его голос сорвалсЯ, при ней он давал себе волю.
   - Њы император, - закукарекал карлик.
   „омициан наслаждалсЯ своим торжеством.
   - ќто то, к чему Я  стремилсЯ  еще  с  того  времени,  когда  удерживал
Љапитолий против ‚ителлиЯ. Џуть был очень крут, Я прошел его без  извилин,
прЯмо вверх, как стрела. џ прошел его ради  тебЯ,  ‹уциЯ.  џ  сделал  тебЯ
императрицей, как обещал.
   ‹уциЯ села; последние часы ’ита, ночное путешествие в ђим  утомили  ее,
она чувствовала большую усталость. Ћна смотрела на  бегающего  по  комнате
„омициана, зевала:
   - ’ебе нужно больше заниматьсЯ спортом, Њалыш, - сказала она. - ЉлЯнусь
ѓеркулесом, у тебЯ растет брюшко.
   - ’ы не  понимаешь,  что  значит  быть  императором,  ‹уциЯ,  -  сказал
„омициан. - ’ы бы видела, как они ползали передо мной.
   - „лЯ менЯ не новость, что в ђиме осталось  мало  настоЯщих  мужчин,  -
сказала ‹уциЯ; в ее словах прозвучала покоробившаЯ его компетентность.
   - ‚ сенате их не много, - согласилсЯ „омициан  с  удовлетворением  и  с
досадой.
   - Ђ Я теперь пойду спать, - сказала ‹уциЯ, - очень устала.
   - Џобудь еще немного, - попросил „омициан. - „о восхода солнца  они  не
могут причислить ’ита к сонму богов,  а  менЯ  возвести  на  императорский
престол. џ хочу позвать сюда еще кой-кого - пусть поплЯшут.
   - ќто менЯ не интересует, - сказала ‹уциЯ.
   - Ќо это же очень забавно, - заметил „омициан, - останьсЯ, моЯ ‹уциЯ, -
просил, настаивал он.
   Ћн вызвал к себе из библиотеки  некоторых  сенаторов.  Ќе  сгибаЯ  ног,
угловато откинув локти, выставив брюшко, разыгрывал он любезного  хозЯина,
переходЯ от  одного  озабоченного  судьбой  своих  привилегий  сенатора  к
другому. ‡аводил беседу на литературные темы.
   - —итали вы мой этюд о лысине, ќлиан? - спросил он.
   ‘енатор посмотрел на покрытую редкими волосами голову  нового  владыки;
он смутно вспомнил об  этом  этюде,  он  называлсЯ  "Џохвала  плеши",  был
написан в модном юмористическом стиле, и трудно было  понЯть,  что  в  нем
серьезно, что шутка.
   - „а, ваше величество, - ответил он неуверенно, он уже  предчувствовал,
что „омициан опЯть посадит его в лужу.
   - ‚аше мнение? - спросил с коварной любезностью император.
   - џ  нахожу  ваш  этюд  великолепным,  -  решилсЯ  наконец  восторженно
ответить ќлиан. - Ћдновременно веселый и глубокомысленный. џ  и  плакал  и
смеЯлсЯ над ним до слез.
   - Ђ по-моему, он никуда не годитсЯ, - сухо  констатировал  „омициан.  -
Њне стыдно в век ‘илиЯ €талика, в век ‘тациЯ (*139) писать подобный вздор.
Љак вы относитесь к ‘илию €талику,  ‚ар?  -  обратилсЯ  он  с  вопросом  к
ближайшему сенатору.
   - ќто величайший римский писатель, - ответил с подъемом сенатор ‚ар.
   - Ќо скучен, - заметил „омициан  и  посмотрел  на  сенатора  задумчиво,
чистосердечно, с сожалением, - очень  скучен.  ’ак  и  несет  скукой.  Њое
произведение "Џохвала плеши", по крайней  мере,  занимательно.  Ђ  вы  что
предпочитаете, ђутилий? - приставал  он  снова  к  любимцу  ’ита.  ђутилий
попыталсЯ спрЯтать свои  беспомощные  птичьи  глаза  от  пристальных  глаз
„омициана.
   - Ќу, ну, ну, - настаивал карлик.
   - џ предпочитаю ‘илиЯ €талика,  -  решилсЯ  наконец  заЯвить  с  кривой
лукавой улыбкой ђутилий.
   - ‚от каковы наши сенаторы, - сказал „омициан и  прищелкнул  Языком.  -
„аже такую скуку, как ‘илиЯ €талика, они предпочитают моим шуткам.
   Ћн обернулсЯ, он думал, что говорит с ‹уцией. Ќо за  ним  стоЯл  только
карлик, ‹уциЯ ушла.
   - ‘ветает, - сказал император  подавленным  сенаторам,  -  и  вам  пора
искать нового вождЯ длЯ сената и римского народа. ’рудный  день  длЯ  вас.
’рудный день и длЯ менЯ, так как мне придетсЯ  решить,  чьи  привилегии  Я
поддержу, чьи нет. „а  просветЯт  боги  менЯ  и  вас,  избранные  отцы,  -
отпустил он их.


   Џеред самым рассветом ЯвилсЯ €осиф. „омициан узнал от ‹уции,  что  этот
человек был последним, с которым говорил его брат.  ‚ероЯтно,  этот  еврей
был и единственным, кто знал, действительно ли его проделка с  ћлией,  эта
оплата старого счета, была известна ’иту и насколько она задела его.
   - ‚ы ведь, кажетсЯ, живете в шестом квартале, - качал император,  -  на
улице ѓранатов?
   - џ почитаю себЯ счастливым, - ответил €осиф, - что милостью императора
’ита мне был оставлен дом, назначенный мне богом ‚еспасианом.
   - €звестно ли вам, что Я родилсЯ в этом доме? - спросил „омициан.
   - Љонечно, ваше величество, - ответил €осиф.
   - €  вы  охотно  работаете  в  этом  доме?  -  продолжал  расспрашивать
„омициан. - € ваша работа вам там удаетсЯ?
   - џ очень люблю этот дом, - ответил €осиф, - и работаю в нем охотно.  Ђ
хороша ли моЯ работа, об этом судить не мне.
   - џ жалею, - сказал „омициан и  странно  бесшумными  шагами  подошел  к
€осифу очень близко на своих негнущихсЯ ногах, - что  мне  приходитсЯ  вас
выселЯть. Ќо этот дом, в котором мой отец, бог ‚еспасиан, прожил так долго
и из которого исходило так много счастьЯ длЯ  империи,  Я  хочу  посвЯтить
богам и сделать там национальный музей его памЯти.
   €осиф ничего не ответил. Ћн знал о том влиЯнии, которое имел Њарулл  на
„омициана, знал также о влиЯнии ЂнниЯ Ѓасса, знал, как капризен  „омициан,
знал, что и сам  теперь  под  угрозой.  Ќо  он  не  испытывал  страха,  он
чувствовал странную уверенность. ’щеславие,  торжество,  поражение,  боль,
наслаждение, Ярость, печаль, „орион, Џавел, ћст - все это было уже позади,
а перед ним была только его работа. ‚се происходившее до  сих  пор  в  его
жизни пригодилось длЯ его работы, и оно приобретало смысл, только когда он
свЯзывал его со своей работой. џгве, он в этом уверен,  прострет  над  ним
свою руку, дабы с ним не случилось ничего,  что  могло  бы  угрожать  этой
работе.
   Џоэтому он ждал со  спокойным  любопытством,  чего  от  него  потребует
„омициан.
   - ‚ы имели счастье, - сказал тот наконец, - присутствовать при смерти и
преображении моего брата, императора ’ита. —его потребовал мой брат от вас
напоследок? - „омициан старалсЯ говорить спокойно, но он не мог  совладать
с собою, его лицо покраснело, голос сорвалсЯ.
   - €мператор ’ит, -  сообщил  €осиф,  -  хотел  дать  мне  поручение.  -
„омициан смотрел ему в рот почти со страхом. - Ћн просил менЯ, - продолжал
€осиф, -  записать  длЯ  потомства,  что  сожалеет  об  одном-единственном
поступке своей жизни.
   - Ћ каком? - спросил „омициан.
   "Ђга, - подумал он, -  историЯ  с  ћлией  все  же  достигла  цели.  Ћн,
наверно, сказал ему о своем сожалении, что не отправил менЯ на тот  свет".
€, открыв рот, „омициан ждал, что ответит €осиф.
   - Ћн уже был не в силах сказать мне, о каком.
   ‚от все, что мог сообщить ему €осиф.
   „омициан  облегченно  вздохнул.  Ќо  уже  в  следующее   мгновение   он
почувствовал разочарование. ‡начит, он так  никогда  и  не  узнает,  какое
впечатление произвела на ’ита историЯ с ћлией. "ђазумеетсЯ, - подумал  он,
- ’ит сказал ему, а этот хитрец не хочет мне это  открыть".  ‚слух  же  он
заЯвил:
   - ‘реди нас не много людей, которые  могли  пожалеть  только  об  одном
своем поступке. Њой брат был добродетельный человек. Њой брат, - продолжал
он с легкой зловещей улыбкой, - был, кроме того, счастливый человек. - € с
двусмысленной, опасной откровенностью поЯснил: - Ћн умер на вершине  своей
славы. “мри он позднее, кто знает, удержал ли бы он славу, а  он  придавал
ей очень большое значение.  ’е,  кто  дал  ему  слишком  рано  умереть,  -
заключил он, и его наглаЯ, мрачнаЯ усмешка стала резче, - сделали это ради
его блага.
   Љогда он с этими словами отпустил €осифа, солнце уже взошло  и  римский
сенат приступил к тому, чтобы возвести ’ита в сонм богов, а „омициана - на
императорский престол.


   ’ри днЯ спустЯ, 1 тишри, то есть в первый  день  нового  3842  года  по
еврейскому летоисчислению, €осиф  стоЯл  в  синагоге,  носившей  его  имЯ.
Ѓараний рог, резко, пронзительно  и  безобразно  призывавший  к  покаЯнию,
потрЯс  его  до  глубины  существа,  взрыл  его  душу.  ќто  было   благое
потрЯсение, оно словно вспахало его душу длЯ приЯтиЯ посева. Љогда  он  во
второй  половине  днЯ  подошел  к  берегу  реки  ’ибр,   чтобы,   согласно
предписанию, стрЯхнуть с себЯ грехи в реку и дать текучей воде унести их в
море и там утопить, он чувствовал себЯ действительно очищенным.
   Џервого тишри џгве бросает жребии, но только десЯтого, в  великий  день
очищениЯ, в субботу из суббот, закреплЯет он их; этот срок  он  дал  мужам
своего народа, чтобы они могли покаЯнием  отвратить  от  себЯ  суд.  Ѓолее
других обладали в те  времена  евреи  даром  покаЯниЯ;  они  прошли  через
большие грехи и большие несчастьЯ, они знали, что вина и  несчастье  -  не
конец, но лишь возможный путь к новому началу. €осиф в  особенности,  этот
"вечно изменчивый", мог стрЯхнуть с себЯ прошлое, как воду - гладкаЯ кожа,
и подобно тому,  как  новорожденный  наследует  от  отцов  и  праотцев  их
сущность, но не их судьбу, мог он теперь, в начале своего нового  большого
труда, начать новое существование так, чтобы прошлое  не  обременЯло  его.
„лЯ него не пропало то, что было в нем полезного, а что было дурного -  он
зачеркнул.
   „есЯтого тишри стоЯл он, как и другие, в своей синагоге в простой белой
одежде, в той льнЯной одежде, в которой он после смерти  будет  положен  в
гроб, ибо человек должен в этот день предстать перед лицом  џгве,  как  бы
готовый к смерти.
   ЉоллегиЯ в џмнии приказала, чтобы великаЯ жертва, приносившаЯсЯ,  когда
храм был цел, в  день  очищениЯ,  теперь  была  заменена  описанием  этого
жертвоприношениЯ. ‹евит  €увал  бен  €увал,  один  из  немногих  певцов  и
музыкантов храма,  спасшихсЯ  при  разрушении  €ерусалима,  был  приглашен
кантором в синагогу €осифа. € вот он пел, чередуЯсь с общиной, о  храмовой
службе. Ћн хорошо знал старинные  мелодии,  и  в  соответствующих  местах,
рассказываЯ о покаЯнии в грехах или  о  том,  сколько  раз  первосвЯщенник
кропил жертвенной кровью, он  вводил  в  свой  рассказ  дикий,  монотонный
напев,  сохраненный  левитами  с  тех  древних  времен,  когда  иудеи  еще
странствовали в пустыне.
   "•вала глазу, - пел он, - видевшему двадцать четыре тысЯчи свЯщенников,
утварь храма, великолепие службы; когда наше ухо теперь  слышит  об  этом,
наша душа печалитсЯ. •вала  глазу,  видевшему  первосвЯщенника,  когда  он
выходил из свЯтаЯ свЯтых, примиренный, в  тишине,  возвещаЯ,  что  краснаЯ
нить греха отмыта добела милостью џгве. •вала глазу, видевшему его  в  эту
минуту; когда наше ухо слышит об этом, наша душа печалитсЯ.
   €бо мы, - пел он дальше, - мы, ах, благодарЯ чрезмерности наших грехов,
лишены искуплениЯ. Ћтдана осквернителЯм наша страна, чужестранцы стали  ее
главой, - мы - ступнЯми. Ѓез пророков идем мы на  ощупь,  подобно  слепым,
без предсказаний. € никакое новое очищение не ждет нас. Ќет у  нас  больше
первосвЯщенника, приносЯщего за нас жертву,  нет  козла  отпущениЯ,  чтобы
отнести наш грех в пустыню".
   € он говорил и пел о подробностЯх этой  великой  жертвы  искуплениЯ.  Ћ
том,  как  первосвЯщенник  за   семь   дней   воздерживалсЯ   от   всЯкого
соприкосновениЯ с миром, направив все свои помыслы  лишь  на  свое  свЯтое
служение. Љак он проводил ночь перед великим днем очищениЯ без сна и пищи,
занЯтый чтением и слушанием ЏисаниЯ. Љак он затем утром, в белых  одеждах,
сверкаЯ храмовыми драгоценностЯми,  шел  на  восточную  сторону  переднего
двора, где, охранЯемые свЯщенниками, стоЯли оба козла,  совершенно  схожие
друг с другом ростом и сложением и на  которых  каждый  в  €зраиле  тратил
часть одного динариЯ. Љак он затем вынимал из урны золотые жребии и решал,
какой из двух козлов должен быть отдан џгве, а какой  -  пустыне.  Љак  он
затем, возложив руки  на  голову  козла,  каЯлсЯ  перед  всеми  в  грехах,
совершенных им, его семьей, его родом, всем €зраилем, и возлагал их  затем
на голову козла и привЯзывал грехи в образе красной  нити  к  его  рогу  и
отсылал прочь, чтобы он унес их в пустыню. Љак он в  заключение  входил  в
свЯтаЯ свЯтых и призывал џгве его настоЯщим высочайшим,  страшным  именем,
которое больше никто и никогда не смел  произносить,  и  как  весь  народ,
когда это имЯ исходило из уст первосвЯщенника, падал ниц.
   ’ак рассказывал и пел левит €увал бен €увал. €осиф все это  пережил,  о
чем он пел, всю службу, - ведь некогда и он стоЯл во времЯ этой службы  на
ступенЯх храма в первой череде, и  если  чьи-нибудь  глаза  были  блаженны
оттого, что все это видели, то это были его глаза, и если у кого душа была
печальной, слушаЯ теперь об этом, так это его душа. Љроме того,  он  видел
ближе, чем кто-либо из живых, как храм и его свЯтаЯ свЯтых были  разрушены
и его свЯщенники убиты. Ћн видел, наконец, единственный среди иудеев,  это
место уже во всем его запустении,  сровненное  с  землей.  Ћн  видел  ныне
утраченное, он пережил утрату, и он выдержал лицезрение утраты.  Ќо  когда
он теперь услышал повествование об утраченном, он не выдержал. …го  сердце
замерло, остановилось, глаза, видевшие пожар и  падение  храма,  померкли,
уши, слышавшие треск и грохот горевшего храма, не могли  слушать  описаниЯ
храмового служениЯ, и гражданин вселенной, €осиф ”лавий, под пенье  левита
об утраченном величии его народа, рухнул наземь и лежал  без  сознаниЯ,  в
простои белой одежде, в которой его когда-нибудь похоронЯт.


   Џосле того как император выселил его из его дома, €осиф жил в  квартале
Ћбщедоступных купален, не слишком аристократической южной части города,  в
маленьком домике, зажатом между двумЯ высокими доходными  домами.  Ћн  жил
здесь среди деЯтельных, шумных людей, очень уединенно. ћст  уехал,  Џавел,
вероЯтно, по настоЯнию матери, больше не приходил. €осиф  был  чаще  всего
один, он работал, ждал Њару. …му работалось неплохо в новой квартире; ведь
такому, как он, все равно, где стоит его письменный стол.
   Ђ потом приехала Њара с ребенком.
   ђешительно, не тратЯ слов попусту, взЯла она ведение дома в свои  руки,
и через две недели все было налажено так, словно она жила здесь всегда.
   Џроходили недели, проходили месЯцы. ‹юди мало  интересовались  €осифом,
он мало интересовалсЯ людьми,  он  работал  и  был  в  согласии  со  своей
судьбой.
   Ћднажды ему пришла охота увидеть снова  свое  прежнее  жилище,  которое
„омициан, так как оно было долго жилищем его отца, бога ‚еспасиана,  и  он
сам родилсЯ в нем, приказал переделать в храм, посвЯщенный  роду  ”лавиев.
€осиф собралсЯ и пошел в шестой квартал.
   ‘ любопытством и легкой, слегка насмешливой неловкостью смотрел  он  на
дом, где столько пережил. ”асад мало изменилсЯ, его простой стиль  хотели,
видимо, сохранить. €осиф вошел. …му навстречу повеЯло  сладким,  приторным
запахом курений. ЃлизилсЯ вечер, скоро храм закроют и сейчас в  нем  очень
мало народу. Џерегородки, потолок  и  пол  были  удалены,  и  образовалось
высокое, просторное  помещение.  Ќо  этот  сумрак,  так  долго  огорчавший
„орион, осталсЯ, вероЯтно, потому, что его нашли подходЯщим длЯ  храма,  и
€осифу понадобилось некоторое времЯ, прежде чем  он,  перейдЯ  со  светлой
улицы в полумрак, смог что-нибудь разглЯдеть. Ќо потом он увидел.
   ‚ трех больших нишах стоЯли изображениЯ богов,  которым  этот  дом  был
посвЯщен. ‚ средней нише - богинЯ ђима, на этот раз в  своем  традиционном
образе,  мощнаЯ,  героическаЯ.  ‘права  -  грузный,  в  военных  доспехах,
‚еспасиан; голова медузы на его нагруднике странно контрастировала  с  его
крЯжистой фигурой и хитрым крестьЯнским  лицом.  ‹еваЯ  ниша,  место,  где
раньше стоЯл письменный стол  €осифа,  была  превращена  в  часовню  ’ита.
‘татуЯ нового бога, смелаЯ и своеобразнаЯ скульптура, заполнЯла всю  нишу.
’ит сидел верхом на орле. Џовернув налево и  вверх  клюв,  птица  вытЯнула
мохнатые когти, распростерла крыльЯ; ее окутывало пышное оперение. Ѓог ’ит
сидел на ней, его ноги были наполовину скрыты  оперением,  его  коренастое
тело сливалось с телом птицы.
   €осиф был поражен. ќта голова была  головой  ’ита,  которую  он  хорошо
знал: круглое лицо, короткий, резко  выступающий  треугольный  подбородок,
локоны на лбу. ќто были его узкие, обращенные внутрь  глаза,  столь  часто
искавшие его глаз. €  все  же  эта  голова,  смотревшаЯ  на  €осифа,  едва
возвышаЯсь над головой птицы, была другаЯ. ‘праведлива  ненависть  ЏисаниЯ
ко всЯким статуЯм, и прав был художник ‚асилий, когда он  перед  тем,  как
сделать модель головы €осифа,  предупреждал  своих  учеников:  "•орошенько
рассмотрите голову, котораЯ сейчас  перед  вами;  когда  Я  сделаю  с  нее
модель, вы ее уже увидите только такой, какой ее видел Я".
   ЏроклЯтаЯ статуЯ. ЋтталкивающаЯ и в то же времЯ манЯщаЯ,  высилась  она
перед ним. ’ак, страшась  и  соблазнЯЯсь,  вероЯтно,  стоЯли  некогда  его
предки перед изображением медного змиЯ или золотого быка (*140),  которого
их пророки в насмешку называли  тельцом.  Ћн  попыталсЯ  вызвать  в  своей
памЯти лицо живого ’ита, с которым он так часто бывал вместе. Ќо  это  уже
не удавалось ему. Ќасмешливо-торжествующаЯ голова бога ’ита,  летЯщего  на
Ћлимп верхом на  орле,  уже  вытеснЯла  голову  подлинного  ’ита  -  ’ита,
стоЯвшего над пропастью с трупами,  ’ита  на  Џалатине,  ’ита  в  снеговой
ванне.
   Ќо €осиф не хотел  признать  себЯ  побежденным.  Ћн  сделал  над  собой
усилие. ЏопыталсЯ заговорить с этим человеком, как делал часто.
   - Ќе странно ли, император ’ит, - спросил он медную голову,  -  что  на
том месте, где Я писал книгу о ваших деЯниЯх, вы  теперь  стоите  сами,  и
ближе ли вы теперь к решению проблемы, почему разрушен €ерусалим?
   Ќо на этом беседа  и  кончилась;  он  испугалсЯ  собственной  дерзости.
ђобко, словно остальные могли услышать его мысли, оглЯнулсЯ он вокруг. ‚се
разошлись, он был один с богом ’итом. •рупкий,  незначительный,  стоЯл  он
перед массивной статуей, смотрел на ее голову, и голова смотрела на  него,
насмешливаЯ,  меднаЯ,  немаЯ.  Ќет,  длЯ  этого  ’ита  гибель  €ерусалима,
конечно, больше не была загадкой. €ерусалим восстал, и ђим уничтожил  его;
ведь в этом миссиЯ ђима  -  править  миром,  защищать  покорных,  поражать
дерзких. ’ак, вероЯтно, гласил ответ бога, сидевшего на  птице.  €бо  этот
’ит был не тот, который задавал €осифу робким шепотом  вопросы  и  который
позволил €осифу убедить себЯ в том, что ђим  не  мир,  что  нужно  сначала
объединить ђим, ѓрецию, €удею. Ќет, этот ’ит опроверг его: ђим - это  мир.
ЊеднаЯ немота умершего  возвещала  об  этой  правде  громче,  чем  мог  бы
возвещать  звенЯщий,  повелительный  голос  живого.  ђим  поглотил  мир  и
переварил его, мощь ђима и его телесность смеЯлись над  пустыми,  нелепыми
притЯзаниЯми духа. Ћн, €осиф, стремилсЯ обрести весь мир, но был глупцом и
обманутым, - он обрел только ђим.
   Ћн хотел уйти, но не мог оторватьсЯ от медного облика  ’ита,  сидевшего
верхом на птице. ќто был поистине бог; никогда  не  могло  лицо  смертного
выразить такую гордость и силу. Ќапрасно возмущалось все  существо  €осифа
против чудовищной дерзости статуи. ћст был прав: искуснаЯ смесь  правды  и
лжи сильнее действительности. € перед этим проклЯтым, лживым, гротескным и
волшебным образом бледнел образ жалкого человека, которого он  так  хорошо
знал, и превращалсЯ даже длЯ него, €осифа, в далекого римского императора.
   ђазбитый вернулсЯ он домой и был рад, когда вокруг вместо  молчаливого,
наполненного благовониЯми храма был снова шум, люди и  запахи  этой  части
города.


   Ћднажды в квартале, где он жил,  внимание  было  возбуждено  поЯвлением
двух императорских курьеров с возвещающим радость лавром  на  жезлах.  Ћни
торжественно направились к дому €осифа, вошли в него и,  в  то  времЯ  как
перед домом собралась несметнаЯ толпа, передали ему, по  древнему  обычаю,
приглашение императора присутствовать на четвертый день от сегоднЯшнего, в
пЯтый час  после  восхода  солнца  на  торжестве,  когда  император  будет
передавать городу триумфальную арку, воздвигнутую им в честь бога ’ита.
   €осиф испугалсЯ. Ќо он тотчас же склонилсЯ, как того требовал обычай, и
ответил:
   - џ слышу, благодарю и повинуюсь.
   Ћн ни с кем не говорил об этом событии, и никто не говорил с ним о нем.
Ќо он был уверен, что все знают.  ’от  способ,  каким  ему  было  передано
приглашение, доказывал, что Џалатин заинтересован в том, чтобы весь  город
узнал об этом.  Ћчевидно,  там  собирались  позабавитьсЯ  его  участием  в
церемонии.
   ‡лобно следили евреи за ростом нового монумента, которым „омициан хотел
заменить старую, облупленную арку в Ѓольшом цирке. ЌоваЯ триумфальнаЯ арка
была воздвигнута на высокой части ‘вЯщенной дороги,  против  ЉапитолиЯ,  в
центре города, и предназначалась длЯ того, чтобы запечатлеть навек  памЯть
о поражении евреев, нанесенном ’итом. ‚ течение  тех  месЯцев,  пока  арка
строилась, евреи избегали ‘вЯщенной дороги, главной артерии движениЯ через
”орум, и предпочитали делать крюк,  только  бы  не  проходить  мимо  этого
памЯтника их позора. ‡начит, через три днЯ ему, €осифу, придетсЯ вслед  за
владыками ђима пройти под аркой и склонитьсЯ  перед  богом  и  победителем
’итом. „омициан долго не вспоминал о нем, по  этому  случаю  он  соизволил
вспомнить и теперь радуетсЯ тому, а с ним попутно весь  город,  как  €осиф
склонит выю под иго.
   Љогда дело касалось исполнениЯ какого-нибудь из его злых и  насмешливых
капризов, император обычно  подготовлЯл  все  очень  тщательно.  ‚след  за
курьерами в тот  же  день  к  €осифу  ЯвилсЯ  лейб-медик,  доктор  ‚алент.
Џоговорили о том, о сем, и попутно ‚алент заметил, что рад видеть €осифа в
столь добром здоровье; императору также будет приЯтно убедитьсЯ самому при
освЯщении триумфальной арки, что €осиф здоров. Ќетрудно было расслышать  в
его словах предостережение.
   €осиф и  без  посещениЯ  врача  едва  ли  уклонилсЯ  бы  под  предлогом
нездоровьЯ. „аже если бы он лежал при смерти, он собрал бы последние  силы
и участвовал бы в этом шествии. …ще не успели курьеры кончить  свою  речь,
как ему стало  Ясно,  что  он  должен  во  что  бы  то  ни  стало  принЯть
приглашение и пройти вместе с другими, склонив голову, под аркой. …сли  он
не пожелает, если он воспротивитсЯ, то выкажет лишь тот ложный патриотизм,
который мешает понЯть, что политическаЯ миссиЯ €удеи кончена и  что  никто
от подобного отказа не выиграет, кроме последователей "Њстителей €зраилЯ",
тех  безумцев,  которые  вновь  зашевелились  при  вступлении  на  престол
„омициана. Џомимо этого, €осиф, воспротивившись или хотЯ  бы  уклонившись,
повредил бы собственному  положению.  ‘ейчас  он,  великий  писатель,  еще
пользуетсЯ славой при дворе и в мире. Ќо „омициан  не  любит  его,  многие
только и ждут, как бы отделатьсЯ от неудобного талантливого конкурента,  и
€осиф был бы глупцом, если бы сам дал им все шансы в руки. …го  путь  Ясно
предначертан. —ерез  четыре  днЯ  от  сегоднЯшнего  он,  как  того  желает
император, примет участие в торжественном шествии.
   €осиф мало работал в этот день и плохо спал ночью.
   Ќо если в первый день возложеннаЯ на него задача показалась ему тЯжкой,
то на следующий день он нашел ее  невыносимой.  Ћн  решил  поститьсЯ,  как
обычно, когда ему предстоЯло трудное испытание. Ћн прочел у ‹ивиЯ описание
того, как пленные проходЯт под игом: втыкали в  землю  два  копьЯ,  сверху
клали третье, так низко, что пленник,  прохо