чти постоЯнно гостил
у  ’ита,  то  мог  в  Ђлександрии  жить  широко  и  не  испытывать  особой
стесненности. Ќо набрать из своих средств сто пЯтьдесЯт тысЯч  сестерциев,
которые от него требовал император, - об этом нечего было и думать.
   …му, быть  может,  удалось  бы  занЯть  эти  деньги  у  богатых  членов
еврейской общины, но он боЯлсЯ  сплетен,  бешеной  и  патетической  ругани
маккавеев, легкого,  пошлого  остроумничаньЯ  белобашмачников.  …го  живое
воображение уже рисовало ему карикатуры на стенах домов, в  которых  будут
загрЯзнены его отношениЯ с „орион. Ќет, следовало найти другой выход.
   Џосле ночи, проведенной в горестных размышлениЯх, он  решилсЯ  пойти  к
Љлавдию ђегину. €здатель покачал головой.
   - џ не могу допустить, - упорно пилил он €осифа, -  чтобы  ваше  сердце
еще верило в то, что храм уцелеет. ‚ы бы тогда не сбросили так  легко  ваш
иерейский поЯс.
   €осиф возразил:
   - Њое сердце верит в нерушимость храма, и мое сердце жаждет египтЯнки.
   - џ был шесть раз в €удее, - сказал ђегин. - џ был шесть раз  в  храме,
разумеетсЯ, только во дворе  длЯ  неевреев,  и  стоЯл  перед  вратами,  за
которые необрезанный ступить не может. џ не еврей: но Я бы охотно оказалсЯ
в седьмой раз перед этими вратами.
   - ‚ы и окажетесь, - сказал €осиф.
   - џ-то может быть, - зловеще хихикнул ђегин, - но будут  ли  тогда  еще
целы врата?
   - „адите вы мне сто пЯтьдесЯт тысЯч сестерциев? - спросил €осиф.
   ђегин смерил его с головы до ног своим неприЯтным, мутным взглЯдом.
   - Џоедемте вместе за город, - предложил он, - там Я подумаю.
   €осиф и ђегин поехали за город. ђегин отпустил экипаж, они пошли дальше
пешком. ‘начала  €осиф  не  знал,  где  они  находЯтсЯ.  ‡атем  перед  ним
выступило какое-то строение, небольшое, белое,  с  треугольным  фронтоном.
€осиф никогда здесь не был, но знал  по  изображениЯм,  что  это  гробница
пророка €еремии (*127). ђезко-белаЯ, нагаЯ, тревожнаЯ,  стоЯла  она  среди
пустынного песочного полЯ в белых лучах солнца. Џо утрам  гробницу  обычно
посещало множество  паломников,  приходивших  поклонитьсЯ  праху  великого
пророка, который предсказал разрушение первого храма и так  душераздирающе
его оплакивал. Ќо теперь времЯ шло к вечеру, и мужчины  были  одни.  ђегин
шел прЯмо к гробнице, и €осиф  в  тревоге  ступал  за  ним  по  песку.  ‡а
двадцать шагов до гробницы €осиф остановилсЯ: как  свЯщенник,  он  не  мог
подойти ближе к мертвому. ђегин же пошел дальше и, достигнув гробницы, сел
на землю в позе скорбЯщего. €осиф продолжал стоЯть  в  двадцати  шагах  от
него и ждал, что сделает или скажет его спутник.  Ќо  ђегин  молчал;  этот
грузный человек продолжал сидеть в неудобной позе,  среди  песка  и  белой
пыли, слегка раскачиваЯсь своим дрЯблым телом. €осиф постепенно догадалсЯ,
что ђегин скорбит об €ерусалиме и  храме.  Џодобно  тому  как  погребенный
здесь пророк более шестисот лет тому назад, когда храм еще  сиЯл  и  €удеЯ
предавалась гордыне, уже предсказывал поражение и повелел  читать  отрывок
из  ЏисаниЯ  (*128),  полный  безмерной  скорби  по  разрушенному  городу,
стоЯвшему тогда еще в полном блеске, - так же сидел теперь на  песке  этот
великий финансист, - бесконечно печальный и ничтожный, в  немой  скорби  о
городе и храме. ‘олнце зашло,  становилось  холодно,  но  ђегин  продолжал
сидеть. €осиф стоЯл и ждал. Ћн сжал губы, он переступал с ноги на ногу, он
зЯб, но он  стоЯл  и  ждал.  ‘о  стороны  этого  человека  было  дерзостью
вынуждать его присутствовать при том, как  он  скорбит.  Џо-видимому,  это
ЯвлЯлось и обвинением, €осиф же обвинениЯ не принимал. Ќо он  стоЯл  здесь
из-за денег и вынужден был молчать. Ћднако его мысли постепенно отвлеклись
от ђегина и от денег, и, против воли, в его сердце встали жалобы, мольбы и
проклЯтиЯ погребенного  здесь  пророка,  эти  столь  известные,  постоЯнно
цитируемые, неистовейшие, мучительнейшие слова, в каких человек когда-либо
изливал свою скорбь Њороз становилсЯ все сильнее, мысли €осифа все  горше,
мороз и горькие мысли Язвили, жгли и опустошали его до  дна.  Љогда  ђегин
наконец встал, €осифу казалось, что теперь ему  придетсЯ  волочить  каждую
свою косточку отдельно. ђегин все еще молчал. €осиф  плелсЯ  за  ним,  как
пес, он чувствовал свое ничтожество, ему  казалось,  что  ђегин  презирает
его, да и сам он презирал себЯ, как еще ни  разу  в  жизни.  €  когда  они
вернулись к экипажу и ђегин своим обычным  жирным  голосом  пригласил  его
сесть рЯдом с ним, €осиф отказалсЯ и пошел обратно длинной пыльной дорогой
один, с горечью, с мукой.
   Ќа другой день ђегин пригласил его к себе. €здатель  был,  как  обычно,
грубовато-обходителен.
   - ‚ы давно ничего не писали, - сказал он. - џ слышал от императора, что
вы задумали книгу о войне в €удее.  ‚от  мое  предложение,  €осиф  ”лавий.
Ћтдайте эту книгу мне.
   €осиф  выпрЯмилсЯ.  ’о,  что  сказал  ђегин,  ЯвлЯлось  обычной  формой
издательского предложениЯ, и, как ни противен был ему этот человек,  €осиф
все  же  ценил  его  мнение  и  гордилсЯ  подобным  предложением.  ‘частье
оставалось с ним. Ѓог оставалсЯ  с  ним.  ‚сех  сердил  он:  €оханана  бен
‡аккаи,  императора,  ЉлавдиЯ  ђегина.  Ќо   когда   доходило   до   дела,
оказывалось, что все они верЯт в него и готовы ему содействовать.
   - џ напишу эту книгу, - сказал он, - благодарю вас.
   -  „еньги  в  вашем  распорЯжении,  -  отозвалсЯ  жирным  и   несколько
раздраженным голосом Љлавдий ђегин.
   „орион, убедившись в том,  что  €осиф  намерен  выполнить  ее  условиЯ,
стала, со своей стороны, настаивать на решении выйти за него замуж,  каким
бы смешным и нелепым  этот  брак  ни  казалсЯ.  ‘  непоколебимой  энергией
принЯлась она за необходимые приготовлениЯ. Џрежде  всего  -  и  это  было
самое трудное - сообщила она о своем  решении  отцу.  Ћна  сказала  о  нем
довольно небрежным, глуповатым тоном,  словно  сама  над  собой  смеЯлась.
Љакую-то четверть секунды художник ”абулл не мог понЯть, что она  говорит.
Џотом понЯл. Ќа  его  строгом  лице  до  жути  округлились  глаза;  но  он
продолжал сидеть и так сжал рот, что губы казались  ниткой.  „орион  знала
его, она знала, что он не будет ни бранитьсЯ, ни  проклинать  ее,  но  она
ждала от него какого-нибудь жестокого, насмешливого замечаниЯ.  Ђ  он  вот
сидит перед ней молча, с поджатым ртом, и это показывало, что дело обстоит
хуже, чем она предполагала. Ћна вышла из дому очень быстро, точно спасаЯсь
бегством, схватила только кошку €ммутфру, направилась к €осифу.
   Ѓезмолвно и высокомерно подчинилась  она  всем  формальностЯм  брака  и
перехода  в  другое  вероисповедание.   Ћграничилась   тем,   что,   когда
требовалось, произносила своим  звонким  детским  голосом  "да"  и  "нет".
€мператор, видно, был  не  прочь  отпраздновать  свадьбу  своего  евреЯ  с
египтЯнкой так же торжественно, как некогда  брак  с  Њарой.  ’ит  тоже  с
удовольствием устроил бы ему пышную свадьбу. Ќо €осиф отказалсЯ.  Ѓесшумно
и незаметно уединились  они  в  маленьком  хорошеньком  домике  в  Љанопе,
предоставленном им ’итом  на  времЯ  его  пребываниЯ  в  Ђлександрии.  Ћни
поднЯлись в верхний этаж. Ћн был  устроен  наподобие  палатки,  и  в  этой
палатке они и лежали, когда в первый раз  легли  вместе.  €осиф  отчетливо
ощущал, что, лежа с этой женщиной, совершает грех. "Ќе сочетайсЯ с  ними".
Ќо грех был легок и сладостен.  Љожа  „орион  благоухала,  как  сандаловое
дерево, ее дыхание  было  как  галилейский  воздух  весной.  Ћднако  €осиф
почему-то вдруг забыл, как ее зовут. Ћн лежал, закрыв глаза, и все не  мог
вспомнить.  ‘  трудом  приподнЯл  он  веки.  Ћна  лежала  рЯдом,  длиннаЯ,
стройнаЯ, желто-смуглаЯ, и сквозь опущенные  ресницы  светились  ее  глаза
цвета морской воды. Ћн любил ее глаза, ее  груди,  ее  лоно,  ее  дыхание,
вылетавшее из полуоткрытого  рта,  любил  ее  всю,  но  он  никак  не  мог
вспомнить ее имени. ЋдеЯло было легкое, ночь свежа, ее кожа  шелковиста  и
прохладна. Ћн погладил  ее  очень  тихо,  его  руки  стали  в  Ђлександрии
гладкими и белыми, и так как он не знал ее имени, то  нашептывал  ее  телу
ласкающие слова по-еврейски, по-гречески, по-арамейски: моЯ  любимаЯ,  моЯ
пастушка, моЯ невеста, џники.
   ‘низу  доносилось  тихое  гортанное  пение   египетских   слуг,   очень
монотонное, несколько нот, все тех же. €бо эти люди не нуждались в  долгом
сне, они нередко проводили сидЯ целые ночи и не  уставали  повторЯть  свои
несколько песенок. Ћни пели: "Ћ, мой возлюбленный, сладостно идти к  пруду
и перед тобой купатьсЯ. Џозволь мне показать тебе красу мою,  мою  сорочку
из тончайшего царского полотна, когда она влажна и прилегает к телу".
   €осиф лежал молча, рЯдом с ним лежала женщина, и  он  думал:  "…гиптЯне
заставлЯли нас строить длЯ  них  города,  город  Џифом  и  город  ђаамсес.
…гиптЯне заставлЯли нас замуровывать в стены наших  первенцев  живыми.  Ќо
затем дочь фараона вытащила ЊоисеЯ из  реки  Ќила,  и  когда  мы  покидали
…гипет, младенцы выпрыгнули из стен  и  оказались  живыми"  (*129).  €  он
гладил кожу египтЯнки.
   „орион целовала шрамы у него на спине и  на  груди.  Ћн  был  мужчиной,
полным сил, но его кожа была нежна, точно  кожа  девушки.  Њожно  залечить
шрамы, и они станут незаметны;  многим  удаетсЯ  залечить  такие  раны  по
рецепту ‘крибониЯ ‹арга. Ќо она не хочет, чтобы он сводил шрамы. Ќе смеет,
никогда. Ћн получил их из-за нее. ќти сладостные шрамы -  в  ее  глазах  -
заслуга, они должны остатьсЯ.
   Њолодые никого не впускали к себе, ни одного слуги, весь день.  Ћни  не
мыли своей кожи, чтобы один не утратил запах другого, они ничего  не  ели,
чтобы один не утратил вкус другого.  Ћни  любили  друг  друга;  ничего  не
существовало на свете, кроме них. ‚се, что было вне их тел, того  не  было
вовсе.
   Ќа следующую ночь, под утро,  они  лежали  без  сна,  и  все  было  уже
по-другому.  €осиф  испытывал  как  бы  отлив  чувства.  „орион   защищала
ненавистные картины своего отца и свое лижущее тарелки и  крадущее  молоко
божество и  казалась  совсем  чужой.  Њара  -  отброс,  Њара  -  блевотина
римлЯнина, но она никогда не была чужою. Ћна родила  ему  сына  -  правда,
незаконного. Ќо когда он обнимал Њару, он обнимал  трепетавшее  сердце.  Ђ
что обнимал он, обнимаЯ эту египтЯнку?
   „орион лежала, полуоткрыв выпуклый жадный  рот;  между  ровными  зубами
легко проходило свежее дыхание. ‘низу тихо доносилось монотонное гортанное
пение египетских слуг. ’еперь они пели: "Љогда Я целую любимую и  ее  губы
открыты,  то  сердце  радуетсЯ  и  без  вина".  ‚ремЯ  от  времени  „орион
машинально  подпевала  им.  —ем  только  ни  пожертвовала  она  длЯ  этого
человека, этого евреЯ, и - благодарение богам - это очень хорошо. Ћна дала
себЯ купить, согласно очень смешному и очень презренному еврейскому  праву
(*130), и - благодарение богам - это очень хорошо. Ћна отреклась от  отца,
величайшего художника эпохи, ради мужчины, который бесчувствен и слеп и не
в состоЯнии отличить картину от доски, и - благодарение богам - это  очень
хорошо.  Ћна  присЯгнула  нелепому  иерусалимскому  демону,  в   свЯтилище
которого поклонЯютсЯ ослиной голове или - что,  быть  может,  еще  хуже  -
ничему, а если бы она потребовала, чтобы этот  мужчина  принес  жертву  ее
любимому маленькому божеству €ммутфру,  то  он  просто  рассмеЯлсЯ  бы,  и
все-таки - благодарение богам - это очень хорошо.
   €осиф смотрел на нее, нагую, лежавшую в позе маленькой девочки,  на  ее
смугло-желтое лицо, утомленное излишествами любви. Ћна  была  бледна,  она
была холодна, ее глаза были цвета морской воды, и она была очень чужаЯ.
   Ќастал сиЯющий полдень. Ћни проспали несколько  часов,  отдохнули,  они
посмотрели друг на  „руга,  понравились  друг  другу,  и  они  были  очень
голодны. Ћни сытно позавтракали грубыми кушаньЯми, приготовленными слугами
по их собственному вкусу,  -  мучную  и  чечевичную  похлебку,  паштет  из
подозрительного скобленого мЯса, и к этому - пиво. Ћни были довольны,  они
были в согласии с собой и со своей судьбой.
   ‚ечером они перерыли весь дом. ‘реди  вещей  €осифа  „орион  нашла  две
странные игральные кости с древнееврейскими буквами. Љогда она показала их
€осифу, он задумалсЯ. Ћн сказал, что  эти  амулеты  приносЯт  счастье,  но
теперь, когда он имеет „орион, они ему не нужны. ‚ душе же он решил больше
не играть фальшивыми костЯми. Џо правде сказать, он еще раз  вел  нечистую
игру, когда добивалсЯ „орион: разве он не внушил ей, что ради нее  подверг
себЯ бичеванию? “ нее на глазах, улыбаЯсь, зашвырнул он кости в море.


   ‚еспасиан следил за сыном весьма внимательно. ѓоспожа  Љенида  тоже  не
спускала с него глаз.  Ќемало  рук  и  Языков  трудилось  над  тем,  чтобы
поставить молодого на место старика.  Њолодой  смел  и  благоразумен,  его
войска ему преданны. € потом,  его  непрерывно  терзает  эта  истерическаЯ
иудейскаЯ принцесса, котораЯ, с присущим ей фанатизмом, надеетсЯ  добитьсЯ
длЯ €удеи гораздо большего от молодого, отчаЯнно влюбленного  принца,  чем
от холодного ‚еспасиана. €мператор  все  это  отлично  видит.  Ћн  считает
правильным называть вещи  своими  именами.  Ћн  нередко  подтрунивает  над
юношей, прикидываЯ, долго ли тому еще придетсЯ ждать. „ело не раз доходило
до бурных объЯснений. ’ит, ссылаЯсь  на  те  широкие  полномочиЯ,  которые
предоставлены в ђиме его брату, этому  "фрукту"  „омициану,  настаивал  на
том, чтобы и ему дали здесь, на ‚остоке, более широкие права. Ћни говорили
друг с  другом  развЯзно,  грубовато.  ‘крипуче,  насмешливо,  по-отечески
предостерегал ‚еспасиан сына от иудейки. Ђнтоний, тот хоть  ђим  завоевал,
перед тем как изблудилсЯ с египтЯнкой и впал в ничтожество (*131); ’ит  же
завоевал до сих пор только несколько горных гнезд в ѓалилее и поэтому  еще
не вправе залеживатьсЯ у восточных дам. ’ит отбивалсЯ,  заЯвлЯЯ,  что  его
склонность к восточным дамам не случайна, это у него в крови. Ћн  напомнил
отцу про Њару.  ‚еспасиан  ужасно  обрадовалсЯ.  ‚ерно,  Њарой  звали  эту
стерву. ’еперь он вспомнил. Ћн совсем забыл ее имЯ,  и  его  еврей  €осиф,
этот  пес,  когда  недавно  о  ней  зашла  речь,  заставил  его   напрасно
барахтатьсЯ, вспоминаЯ.
   ‚прочем, он полагаетсЯ на разумность  сына.  ’ит  не  так  глуп,  чтобы
сейчас, при сомнительных шансах на успех, домогатьсЯ той  власти,  котораЯ
через несколько лет сама упадет к его ногам, как созревший плод. Ћн  любит
сына, он  хочет  упрочить  династию,  он  решил  добыть  сыну  славу.  ‘ам
‚еспасиан преодолел в €удее самое трудное. ’иту он  предоставит  выполнить
наиболее блистательную часть задачи.
   Ќо и на сей раз он снова подверг окружающих томительному ожиданию, пока
не сообщил им свое решение.
   ЂлександрийскаЯ  зима  шла  на  убыль.  ‘   ее   окончанием   следовало
возобновить операции в €удее, иначе возникала  угроза  опасных  рецидивов.
Ќамерен ли сам император закончить поход или поручит кому-нибудь  другому?
Џочему он медлит?
   ‚ это времЯ император вызвал к себе €осифа. ‘начала ‚еспасиан стал,  по
обыкновению, его дразнить:
   - ‚ы, как видно, счастливы в браке, мой еврей, - сказал он. - “ вас вид
весьма изможденный, и мне кажетсЯ, вы похудели не от экстаза и  внутренних
прозрений. - Ћн продолжал в том же дразнЯщем тоне, но  €осиф  почувствовал
за ним какой-то серьезный вопрос.  -  €  все-таки  вам  придетсЯ  еще  раз
прибегнуть к вашему внутреннему голосу. Џри условии, что вы все еще  верны
своему плану описать событиЯ в €удее. „ело в том, что в  ближайшие  месЯцы
положение  выЯснитсЯ.  Ќо  окончательную   ликвидацию   вашего   бунта   Я
предоставлЯю моему сыну ’иту.  ‚ы  должны  решить,  поедете  ли  вы  через
некоторое времЯ со мной в ђим или отправитесь теперь же с ’итом под  стены
€ерусалима.
   ‘ердце €осифа бурно забилось. ќто решение, которого все ждали  с  такой
томительной  тревогой,  старик  сообщил  ему  первому.  ‚месте  с  тем  он
почувствовал с мучительной остротой, как трудна дилемма, перед которой его
поставил император. Ќеужели ему придетсЯ идти в €удею и присутствовать при
том, что он уже предчувствовал  у  гробницы  €еремии?  Ќеужели  он  должен
видеть собственными глазами горестную гибель своего города? ќтот  человек,
сидЯщий перед ним, опЯть так дьЯвольски жестоко прищурилсЯ. Ћн знает,  как
тЯжел такой выбор, он испытывает €осифа, он ждет.
   ‘ первой же встречи €осифа словно приковали к этому римлЯнину незримыми
цепЯми. …сли €осиф поедет  в  ђим,  цепи  окрепнут,  император  будет  его
слушатьсЯ, €осиф достигнет высокого положениЯ,  многого  добьетсЯ.  „ругие
цепи приковывают его к египтЯнке. ѓладка и смугла ее кожа, тонки и  смуглы
ее руки, его плоть  жаждет  их.  Ћн  ревнует,  когда  она  своими  тонкими
смуглыми руками гладит кошку €ммутфру. Ќастанет день, когда он будет не  в
силах  сдержатьсЯ  и  уничтожит  ее  бога  €ммутфру  не  из  ненависти   к
идолопоклонству, а из ревности. Ћн должен уехать от египтЯнки.  Ћн  начнет
опускатьсЯ, если будет лежать с ней, “же его внутреннее око почти ослепло,
сердце огрубело и не способно осЯзать  дух.  …му  надо  уйти  и  от  этого
человека: оставаЯсь с ним, он все больше и больше будет жаждать власти.  Ђ
от власти человек тупеет и смолкает его внутренний голос.
   ‘ладостна власть. Ќоги  ступают  словно  сами  собой,  когда  обладаешь
властью. ‡емлЯ кажетсЯ легкой, и дышишь глубоко и ровно. ѓладка  и  смугла
кожа „орион. …е тело стройно и гибко, как у девочки, и грех с ней легок  и
сладостен. …сли он поедет в ђим, то дни  его  будут  приЯтны,  ибо  с  ним
останетсЯ император, а его ночи  будут  сладостны,  ибо  с  ним  останетсЯ
„орион. Ќо если он уедет в ђим, то не увидит гибели города, и его страна и
дом божий погибнут, это останетсЯ неописанным, исчезнет навеки, и никто из
потомков не увидит их гибели.
   …го вдруг переполнЯет нестерпимаЯ тоска по €удее.  ‘умасшедшее  желание
присутствовать, целиком  заполнить  взоры  и  сердце  зрелищем  того,  как
бело-золотое великолепие храма будет сровнено с землей, как будут волочить
за волосы свЯщенников и сорвут  с  них  голубую  свЯтость  их  одежд,  как
золотаЯ винограднаЯ лоза над внутренними вратами будет валЯтьсЯ  разбитаЯ,
в луже крови, слизи и кала. € весь его народ, вместе с его храмом,  сгорит
и низвергнетсЯ среди дыма и крови убитых, как огненнаЯ жертва господу.
   ‘квозь преследующие его видениЯ он слышит скрипучий голос императора:
   - џ жду вашего решениЯ, €осиф ”лавий.
   €осиф подносит руку ко  лбу,  делает  глубокий  поклон,  по  иудейскому
обычаю. Ћтвечает:
   - …сли император дозволит,  Я  хотел  бы  видеть  собственными  глазами
завершение похода, начатого императором.
   €мператор улыбаетсЯ Язвительно, покорно  и  злобно;  он  вдруг  кажетсЯ
очень старым. Ћн привЯзан к своему еврею, он сделал  еврею  немало  добра.
’еперь этот еврей предпочел  ему  ’ита.  —то  ж,  его  сын  ’ит  молод,  а
‚еспасиан проживет еще, пожалуй, лет десЯть, может быть, и пЯть, ну, самое
большее пЯтнадцать.


   ’ихо  и  уединенно   жила   „орион   в   маленькой   канопской   вилле,
предоставленной в их распорЯжение ’итом. ‘тоЯла чудеснаЯ зима, тела и душа
„орион наслаждались свежестью воздуха. Ѓог  €ммутфру  вполне  ладил  с  ее
соколом, и ручной павлин величественно выступал  по  маленьким  комнаткам.
„орион была счастлива. ђаньше ей нужно было видеть вокруг  себЯ  множество
людей; честолюбие  отца  заражало  и  ее,  ей  необходимо  было  блистать,
щебетать, вызывать восхищение. ’еперь же ей стали в  тЯгость  даже  редкие
посещениЯ ’ита, и все ее честолюбие сводилось к одному имени - €осиф.
   Љак он прекрасен! Љак горЯчи и оживленны его глаза, как нежны и  сильны
его руки, какое у него бурное и сладостное дыхание, и потом - он  умнейший
из  людей.  Ћна  рассказывала  о  нем  своим  животным.  ’онким  голоском,
звучавшим едва ли музыкальнее, чем голос ее павлина, пела она им старинные
любовные песни, которым научилась от своей нЯни. "Ћ,  погладь  мои  бедра,
возлюбленный мой! ‹юбовью к тебе полна  каждаЯ  пЯдь  моего  тела,  словно
благовонное масло,  сливаетсЯ  она  с  моей  кожей".  Ћна  просила  €осифа
повторЯть ей все вновь строфы Џесни Џесней, и когда выучила  их  наизусть,
то захотела, чтобы он произнес их  по-еврейски,  счастливаЯ,  лепетала  их
вслед ним неловкими устами. „ни, хоть и были они очень  коротки,  казались
ей слишком долгими, и ночи, хоть и были  они  очень  длинными,  -  слишком
короткими.
   "’рудно будет, - думал €осиф, - сообщить ей, что Я возвращаюсь домой, а
ее оставлЯю здесь. ќтот разрыв будет очень тЯжел и длЯ менЯ, но Я хочу, не
колеблЯсь, закончить все сейчас же".
   Љогда он ей сказал, она сначала не понЯла. Ђ когда  понЯла,  то  начала
бледнеть, очень медленно, как ей было  свойственно,  сначала  вокруг  рта,
потом бледность залила щеки и лоб. ‡атем она упала ничком, легко,  странно
медленно, беззвучно.
   Љогда она очнулась, он  сидел  возле  нее  и  бережно  уговаривал.  Ћна
посмотрела на него, взглЯд ее глаз цвета морской  воды  был  испуганный  и
растерЯнный. Џотом она некрасиво  выпЯтила  губы  и  излила  на  него  все
ругательства, какие только знала, самые  дикие  -  египетские,  греческие,
латинские, арамейские. ‘ын вонючего раба и прокаженной шлюхи. ‘озданный из
навоза всего света, все восемь ветров смели в кучу отбросы земли, чтобы он
из них вырос. €осиф смотрел на  нее.  Ћна  была  сейчас  очень  некрасива,
взбешеннаЯ, извергающаЯ дребезжащим голосом свою злобу. Ќо он понимал  ее,
он был полон жалости к себе и к ней,  и  он  очень  любил  ее.  ‡атем  она
бросилась в другую крайность,  начала  ласкать  его,  лицо  потерЯло  свою
напрЯженность, стало мЯгким, беспомощным. епотом повторЯла она ему все те
страстные  слова,  которые  он  дарил  ей,  просЯщаЯ,   ласковаЯ,   полнаЯ
преданности и отчаЯниЯ.
   €осиф молчал. Ћчень легко гладил ее руку, обессиленно лежавшую рЯдом  с
ним. ‡атем осторожно, издалека, попыталсЯ ей объЯснить.
   Ќет, он не хочет ее потерЯть. Ћн  знает,  как  сурово  его  требование,
чтобы она, такаЯ живаЯ, сидела здесь и ждала его, но  он  любит  ее  и  не
хочет потерЯть ее и требует того же от нее. Ќет, он не трус, и не  флюгер,
и не бесчувственное бревно, как  она  его  обзывала,  он  вполне  способен
оценить, какаЯ она драгоценность - на вид, на вкус, на ощупь, заполнить ею
всего себЯ. ‹юбить ее.  Ћн  ведь  пробудет  в  отсутствии  недолго,  самое
большее год.
   - Ќет, это навсегда, - прервала она его.
   €  его  отъезд,  продолжал  он  серьезно,  настойчиво,   игнорируЯ   ее
замечание, важен столько же длЯ него, сколько  и  длЯ  нее.  ‚  ее  глазах
поЯвилось ожидание, надежда и  легкое  недоверие.  ЏродолжаЯ  ее  гладить,
очень осторожно поведал он ей свой план, слегка искажаЯ его  длЯ  нее.  Ћн
верит в силу слова, своего слова. …го слово обретет  способность  добитьсЯ
того же, к чему и она  внутренне  стремитсЯ.  „а,  его  книга  даст  и  ей
положение среди господствующих, даст то, чего ее отец тщетно добивалсЯ всю
жизнь.  Ћна  протестовала  страстно,  но  уже  слегка  смЯгченнаЯ.   ’ихо,
фанатично шептал он ей на ухо, в уста, в грудь: империЯ  будет  начинатьсЯ
на ‚остоке, ‚остоку предназначено господствовать. Ќо  до  сих  пор  ‚осток
приступал к этому слишком неуклюже, грубо, материалистично,  ѓосподство  и
власть - это не одно и  то  же.  Њиром  будет  руководить  ‚осток,  но  не
снаружи, а изнутри, через слово, через дух.  €  его  книга  станет  важной
вехой на этом пути.
   - „орион, моЯ девочка, моЯ сладкаЯ, моЯ пастушка, разве не  видишь  ты,
что нас роднит нечто еще более глубокое? ’воего отца мучает,  что  римлЯне
видЯт в нем только какое-то редкостное животное, вроде королевского фазана
или белого слона.  џ,  твой  муж,  получу  золотое  кольцо  всадника.  ’ы,
египтЯнка, презираемаЯ римлЯнами, и Я, иудей,  к  которому  ђим  относитсЯ
недоверчиво, с боЯзнью и со смутным уважением, - мы вдвоем завоюем ђим.
   „орион слушала, она слушала его слова и ухом и сердцем,  она  впитывала
их в себЯ.  ‘лушала,  как  ребенок,  отерла  слезы,  только  изредка  чуть
всхлипывала, но она верила €осифу, - ведь он такой умный, -  и  его  слова
сладостно проникали в нее. …е  отец  всю  жизнь  только  писал  картины  -
конечно,  это  великое  дело;  но  этот  человек  поднЯл  свой  народ,  он
участвовал в сражениЯх и доказал даже победителю, что тот в нем нуждаетсЯ.
…е муж - красивый, сильный, умный муж, его  царство  -  от  €ерусалима  до
ђима, мир длЯ него - вино, которое он зачерпывает своей чашей; все, что он
делает, правильно.
   €осиф гладит ее, целует. Ћна вкушает его дыхание, его руки,  его  кожу,
и, после того  как  он  слилсЯ  с  ней,  она  окончательно  убеждена.  Ћна
счастливо вздыхает, прижимаетсЯ к нему, свертываетсЯ  в  клубочек,  поджав
колени, словно дитЯ в чреве матери, она засыпает.
   €осиф бодрствует. Ћн не думал, что удастсЯ так легко ее уговорить.  …му
не так-то легко. Ћсторожно снимает он с себЯ ее руки. Ћна  слегка  ворчит,
но не просыпаетсЯ.
   Ћн бодрствует и думает о  своей  книге.  …го  книга  стоит  перед  ним,
великаЯ, грознаЯ, как бремЯ, как задача, и все-таки дающаЯ счастье.  ”раза
‚еспасиана о  ѓомера  задела  его  за  живое.  Ћн  не  станет  ни  ѓомером
‚еспасиана, ни ѓомером ’ита. Ћн воспоет свой народ, великую  войну  своего
народа.
   € если действительно придут горе и гибель, он будет устами этого горЯ и
гибели; но он уже не верит в горе и  разрушение,  он  верит  в  радость  и
нерушимость. Ћн сам добьетсЯ мира между ђимом и €удеей,  достойного  мира,
почетного, полного разума и счастьЯ. ‘лово победит. € слово требует, чтобы
он ехал в €удею. €осиф посмотрел на спЯщую  „орион.  Ћн  улыбнулсЯ,  нежно
погладил ее кожу. Ћн любил „орион, но сейчас был от нее очень далек.


   ђазговор, во времЯ которого ‚еспасиан  сообщил  ’иту  о  своем  решении
поручить ему завершение иудейского похода, был прост и сердечен. ‚еспасиан
обнЯл сына за плечи, стал ходить с ним по  комнате,  заговорил  доверчиво,
как добрый отец семейства. Ћн  предоставил  ему  широкие  полномочиЯ,  они
распространЯлись на весь ‚осток. Љроме того, он  давал  длЯ  €удеи  четыре
легиона вместо трех, которыми в свое времЯ ему  пришлось  довольствоватьсЯ
самому. ’ит, охваченный благодарной  радостью,  разоткровенничалсЯ.  Џраво
же, он вовсе не стремитсЯ преждевременно занЯть престол.  Ћн  свободен  от
честолюбивых вожделений "фрукта", он сердцем -  римлЯнин.  „ругое  дело  -
когда-нибудь позднее, после счастливой старости  ‚еспасиана,  унаследовать
организованное и упорЯдоченное государство - да,  вот  твердаЯ  почва,  на
которой он считает нужным стоЯть, и он не идиот,  чтобы  променЯть  ее  на
топкое болото.  Ѓлагосклонно  слушал  его  ‚еспасиан,  он  верил  ему.  Ћн
посмотрел своему мальчику в лицо. ќто лицо, смугло-бронзовое от иудейского
лета, теперь немного побелело от александрийской  зимы,  но  ’ит  все  еще
должен нравитьсЯ войскам и  массам.  Ќеплохой  лоб,  короткий  подбородок,
твердый, солдатский, только щеки слишком мЯгкие. € порой в глазах мальчика
вспыхивает что-то дикое и странное, и оно отца тревожит. “ матери мальчика
„омитиллы бывали такие глаза; она тогда вытворЯла идиотские и истерические
штуки, и, вероЯтно, из-за них-то всадник Љапелла, от которого она  перешла
к ‚еспасиану, и постаралсЯ от нее  избавитьсЯ.  Ќо  мальчик  неглуп,  и  с
остатками иудейского восстаниЯ справитсЯ, тем более что ‚еспасиан дает ему
исключительно умного начальника генерального штаба -  ’ибериЯ  Ђлександра.
ѓром и ѓеракл! ‚се было  бы  хорошо,  если  бы  ’ит  больше  интересовалсЯ
восточными мужчинами, чем женщинами.
   Ћсторожно, пользуЯсь  этими  минутами  откровенности,  ‚еспасиан  вновь
поднимает давний наболевший вопрос: Ѓереника.
   - џ могу понЯть, - начинает  от  дружеским  тоном  этот  чисто  мужской
разговор, - что длЯ постели у этой еврейской дамы есть  прелести,  которых
нет у греческих или римских женщин.
   ’ит вздергивает брови, - теперь он действительно похож на  младенца,  -
он хочет что-то возразить, слова отца задевают его,  но  не  может  же  он
сказать ему, что до сих пор еще  не  спит  с  этой  еврейкой:  тогда  отец
обрушит на него целый водопад  насмешек.  Џоэтому  ’ит  поджимает  губы  и
молчит.
   - џ допускаю, - продолжает старик, - что эти восточные люди получали от
своих богов кое-какие способности, которых у нас нет. Ќо, поверь мне,  они
несущественны, эти способности. - Ћн кладет руку на  плечо  сына,  ласково
убеждает его: - ‚идишь ли, боги ‚остока стары и слабы. Ќапример, невидимый
бог евреев хоть и дал своим последователЯм  хорошие  книги,  но,  как  мне
говорили совершенно точно, способен боротьсЯ лишь на воде.  Ћн  ничего  не
мог сделать с египетским фараоном, только сомкнул над ним воды, и в  самом
начале своего владычества справилсЯ с людьми, только наслав на них великий
потоп. Ќа суше же он слаб. Ќаши боги, сынок, молоды. Ћни не требуют  такой
чувствительной  совести,  как  восточные;   они   менее   утонченны,   они
довольствуютсЯ парой быков или свиней и твердым словом мужа. ‘оветую тебе,
не слишком сближайсЯ с евреЯми. €ногда, конечно, очень полезно  помнить  о
том, что на свете есть еще кое-что, кроме Џалатина и ”орума.  €  невредно,
если тебе иной раз еврейские пророки и еврейские женщины пощекочут душу  и
тело. Ќо поверь мне, сын мой, что римский строевой  устав  и  "ђуководство
длЯ политического деЯтелЯ" императора Ђвгуста (*132) - это  вещи,  которые
пригодЯтсЯ тебе в жизни больше, чем все свЯщенные книги ‚остока.
   ’ит слушал молча. Њногое из того, что говорил старик, было верно. Ќо  в
его воображении вставала  принцесса  Ѓереника,  подымающаЯсЯ  по  ступенЯм
террасы, и,  в  сравнении  с  ее  походкой,  всЯ  римскаЯ  государственнаЯ
мудрость рассыпалась прахом. Љогда она говорила: "Џодождите, мой ’ит, пока
мы будем в €удее и Я почувствую под ногами иудейскую землю.  ’олько  тогда
станет Ясно, что мне дозволено делать и что нет", - когда она говорила эти
слова своим глухим, волнующим, чуть хриплым голосом, в ничто  превращались
в сравнении с ними и римскаЯ волЯ победителЯ,  и  волЯ  императора.  Њожно
было иметь власть надо всем миром, перебрасывать легионы  с  одного  конца
света на другой - царственный сан этой женщины, перешедший к ней от многих
поколений, был гораздо  законнее  и  подлинно  царственнее,  чем  подобное
твердое и пошлое господство. …го отец - старик.  ‚  основе  того,  что  он
говорил,  таилсЯ  страх.  ‘трах,  что  римлЯнин  окажетсЯ  не  на   высоте
внутренних достижений ‚остока, его  более  утонченной  логики,  его  более
глубокой морали. Ќо переварил же ђим и  греческую  мудрость,  и  греческое
чувство. Ћн был теперь достаточно образован, чтобы  без  риска  принЯть  в
себЯ иудейское чувство и иудейскую мудрость. ‚о всЯком  случае,  он,  ’ит,
ощущал себЯ достаточно сильным, чтобы сочетать  в  себе  и  то  и  другое:
восточную загадочность и глубину и по-римски прЯмую, Ясную властность.
   ‚есть о том, что завершение  иудейского  похода  поручено  ’иту  и  что
император  в  скором  времени  возвращаетсЯ  в  ђим,   взволновала   город
Ђлександрию. Ѓелобашмачники облегченно вздохнули. Ћни были рады отделатьсЯ
и от императора, и от его строгого губернатора ’ибериЯ Ђлександра,  и  они
были довольны, что наконец за дерзкую €удею  возьмутсЯ  четыре  образцовых
легиона. „авнЯЯ кличка евреЯ Ђпеллы  возродилась.  ѓде  бы  ни  поЯвлЯлись
евреи, им вслед раздавалось: Ђпелла, Ђпелла!  Ќо  потом  эта  кличка  была
вытеснена   другим   словом,   более    коротким    и    острым,    быстро
распространившимсЯ по городу, по всему ‚остоку, по всему миру. …го изобрел
белобашмачник •ерей, тот самый молодой человек,  которого  €осиф  когда-то
сбил с ног своим письменным  прибором.  Ћно  состоЯло  из  начальных  букв
следующего изречениЯ: Hierosolyma est perdita  -  €ерусалим  погиб.  "•еп,
хеп!" - слышалось теперь повсюду, где бы  ни  показались  евреи.  Ћсобенно
усердствовали дети, крича "хеп, хеп". ‘лово это соединили с прежним, и  по
всему городу стоЯл крик и визг: "•еп, Ђпелла, хеп, Ђпелла, Ђпелла, хеп!"
   €осифа эти крики не затрагивали. Ћн, Ѓереника, Ђгриппа и маршал ’иберий
Ђлександр, иудеи по происхождению, воплощали в себе надежду иудеев, и, где
бы €осиф ни поЯвлЯлсЯ, его приветствовали словами: "Њарин, марин". Ћн  был
полон упований и надежд. Ћн  знал  ’ита.  €  казалось  невозможным,  чтобы
маршал  ’иберий  Ђлександр,  отец  которого  посылал  храму  лучшие  дары,
допустил, чтобы храм был разрушен. Џоход будет коротким и  суровым.  ‡атем
€ерусалим сдастсЯ, и страна,  очищеннаЯ  от  "Њстителей  €зраилЯ",  заново
расцветет. Ћн видит себЯ в роли одного из крупнейших  деЯтелей,  то  ли  в
управлении римскими провинциЯми, то ли в иерусалимском правительстве.
   Џравда, задача, стоЯщаЯ непосредственно перед ним,  необычайно  трудна.
Ћн хочет быть честным посредником между иудеЯми и римлЯнами.  Ћбе  стороны
будут относитьсЯ к нему  с  недоверием.  …сли  римлЯне  потерпЯт  неудачу,
ответственность за  нее  взвалЯт  на  него;  если  худо  придетсЯ  иудеЯм,
виновным окажетсЯ  тоже  он.  Ќо  он,  как  всегда,  не  допустит  в  себе
озлоблениЯ, и сердце и глаза его будут беззлобно отверсты. Ћ џгве! ђасширь
мое сердце, чтоб постичь многосложность твоей вселенной! Ћ  џгве!  ђасширь
мне гортань, чтоб исповедать величие твоей вселенной! Ћн  будет  смотреть,
будет чувствовать, и эта война, ее  бессмысленность,  ее  ужас  и  величие
оживут через него длЯ потомства.


   …гипетскаЯ  зима  миновала,  разлив  Ќила  кончилсЯ.  ‹ивни,   делавшие
болотистую местность на пути  к  Џелузию  труднопроходимой,  прекратились:
войско можно было отправить из ЌикополЯ  (*133)  вверх  по  Ќилу  и  затем
повести старой дорогой через пустыню в €удею.
   ѓордо расхаживали вожди александрийских евреев, как всегда  сдержанные,
со спокойными лицами; но в душе они были полны тревоги. Ћни  сами  принЯли
участие в  мобилизации,  они  хорошо  подрабатывали  на  обмундировании  и
снабжении армии продовольствием. Ћни были также  полны  мрачной  злобы  на
иудейских мЯтежников и от души сочувствовали тому, что ђим  наконец  занес
ногу, чтобы окончательно растоптать восстание. Ќо как легко могла эта нога
опуститьсЯ не только на  восставших,  но  и  на  город  и  даже  на  храм!
€ерусалим был самой твердой твердыней мира, повстанцы в  своем  ослеплении
готовы на безрассудную смерть, и если город приходитсЯ брать силой, то где
кончаетсЯ эта сила и кто прикажет ей остановитьсЯ?
   Џо  отношению  к  александрийским  евреЯм  ђим  держалсЯ  корректно   и
доброжелательно. ‚ойна ведетсЯ против бунтовщиков в  провинции  €удее,  не
против евреев империи. Ќо если правительство делало это различие, то массы
его не делали. ѓород ЂлександриЯ был вынужден выделить длЯ похода  большую
часть своего гарнизона. …вреи не подавали и вида, но они весьма  опасались
такого же погрома, как четыре года назад.
   ’ем  усерднее  старались  они  показать  императору  и  его  сыну  свою
лоЯльность. •отЯ многие члены общины этого не  одобрЯли,  все  же  великий
наставник ”еодор бар  „аниил  на  прощание  устроил  принцу  ’иту  банкет.
Џрисутствовали  император,  Ђгриппа,  Ѓереника,  начальник  ’итова   штаба
’иберий  Ђлександр.  Ѓыли  приглашены  также  €осиф  и  „орион.  Ћни  были
серьезны, бледны какой-то светЯщейсЯ бледностью, очень  сдержанны,  и  все
смотрели на них.
   € вот эти сто человек возлежали за трапезой, иудеи и римлЯне,  в  честь
того, что завтра армиЯ, состоЯщаЯ  теперь  из  четырех  легионов,  ЏЯтого,
„есЯтого, „венадцатого и ЏЯтнадцатого, выступит  из  ‘ирии  и  из  …гипта,
чтобы  окружить  дерзкую  столицу  €удеи  и  навсегда  ее  смирить.  "’вое
назначение,  римлЯнин,   править   миром,   щадить   покоренных,   смирЯть
бунтовщиков" (*134), - так пел поэт,  когда  основатель  монархии  покорил
державу, и  вот  они  решили  осуществить  его  слово,  римлЯне  и  иудеи,
осуществить его с помощью меча и ЏисаниЯ.
   Џразднество продолжалось недолго. Ќа короткую речь великого  наставника
отвечал ’ит. Ћн был в парадной форме полководца, он уже не казалсЯ юношей,
глаза были жестки, холодны и Ясны, и все увидели,  до  чего  он  похож  на
отца. Ћн говорил  о  римском  солдате,  о  его  дисциплинированности,  его
мЯгкости, его суровости, его традициЯх.
   - „ругие мыслили глубже, - сказал он, -  другие  чувствовали  красивее:
нам боги дали в дар способность делать нужное в  нужную  минуту.  “  грека
есть его статуи, у иудеЯ - его книги, у нас есть наш лагерь. Ћн  крепок  и
подвижен, он создаетсЯ каждый день  заново,  это  маленький  город.  Ћн  -
защита покорного, подчинЯющегосЯ закону, и угроза  бунтовщику,  закона  не
признающему. џ обещаю вам, отец, Я обещаю ђиму и всему миру,  что  в  моем
лагере будет присутствовать ђим, старый ђим, суровый - там, где это нужно,
милостивый - где это можно. ЏредстоЯщаЯ война будет нелегкой, но это будет
хорошаЯ война, по римскому способу.
   Њолодой генерал говорил не пустые слова, в них был смысл и сущность его
пола,  это  говорила  сама  мужественность,  добродетель  мужа,  сделавшаЯ
обитателей маленького поселка на  тибрских  высотах  властителЯми  ‹ациума
(*135), €талии, всего мира.
   €мператор слушал,  довольный,  поддакивал  сыну:  медленно,  машинально
поглаживал он подагрическую ногу. Ќет, еврейка не получит его мальчика.  €
он взглЯнул с тайной довольной усмешкой на Ѓеренику. Ћна слушала, подперев
рукой смуглое смелое  лицо,  неподвижнаЯ.  Ћна  была  полна  печали.  ќтот
человек о ней совершенно забыл,  вытравил  из  последнего  тайника  своего
сердца. Ћн теперь солдат, и только; он научилсЯ колоть, стрелЯть, убивать,
растаптывать. ’рудно будет удержать его руку, если уж он занесет ее.
   Џока принц говорил, в  сиЯющем  огнЯми  зале  было  очень  тихо.  ‡десь
присутствовал и художник ”абулл. Џортрет принцессы Ѓереники был  закончен.
Ќо принц не хотел его брать с собой, и это говорило о  высоком  мастерстве
художника; ибо портрет, по словам принца, до того живой, что,  находЯсь  у
него, он будет все времЯ его волновать, а ему нужно вести армию в поход, и
такое волнение ни к чему. •удожник ”абулл постарел, его профиль  стал  еще
строже, тело потерЯло свою массивность. Љак обычно, смотрел он перед собой
отсутствующим  взглЯдом,  но  этот  отсутствующий  взглЯд  был   обманчив.
—еловек, ставший за несколько недель стариком, видел прекрасно.  Ћн  видел
сотни римлЯн, уходивших, чтобы покарать прокаженных рабов, и видел иудеев,
караемых, лизавших руку своим  хозЯевам.  †ивописец  ”абулл  был  скуп  на
слова, слово ЯвлЯлось чуждой  длЯ  него  областью,  но  он  был  подлинным
художником, он понимал без слов то, что таитсЯ за этими лицами, как бы они
ни  замыкались.  Ћн  видел  маршала  ’ибериЯ   Ђлександра,   холодного   и
элегантного, достигшего в полной мере того,  ради  чего  он,  ”абулл,  всю
жизнь  напрасно  билсЯ,  и  он  видел,  что   этот   жестокий,   умный   и
могущественный человек несчастлив. Ќет, счастливым не мог себЯ назвать  ни
один из этих евреев - ни  царь  Ђгриппа,  ни  Љлавдий  ђегин,  ни  великий
наставник. ’олько римлЯне были счастливы и в согласии  с  самими  собой  и
своими судьбами. ‚ них не было глубины, мудрость и красота не их проблемы.
€х путь прЯм и прост. Ћн очень суров, этот путь, и очень долог, но  у  них
крепкие  ноги  и  смелые  сердца:  они  пройдут  до  конца  свой  путь.  €
находЯщиесЯ в этой зале евреи, египтЯне и греки  правы,  чувствуЯ  их  как
хозЯев.
   Ћн видел также лицо человека, к которому сбежала его дочь,  лицо  этого
нищего, этого пса, этого отброса, которому она себЯ выбросила. Ќо  как  ни
странно - у него не лицо  нищего;  это  лицо  мужчины,  долго  боровшегосЯ
против власти, лицо человека, много изведавшего, подчинившегосЯ и  наконец
эту власть признавшего,  но  с  тысЯчью  хитрых  недомолвок,  лицо  воина,
который  понЯл,  но  не  сдалсЯ.  •удожник  ”абулл  ничего  не  смыслит  в
литературе, ничего не хочет знать о ней, ненавидит ее, озлоблен на то, что
ђим признает литераторов, но не  художников.  €  все  же  художник  ”абулл
кое-что смыслит в человеческих лицах. Ћн видит,  как  €осиф  слушает  речь
’ита, и знает, что вот этот человек, любовник его дочери, этот нищий, этот
пес отправитсЯ с ’итом и будет смотреть, как гибнет его  город,  и  опишет
его гибель. ‚се это он видит в лице €осифа. € вскоре после окончаниЯ  речи
’ита он подходит к €осифу, довольно нерешительно, не так уверенно и важно,
как  обычно.  „орион  смотрит  на  него  испуганно,  ожидаЯ,  что   сейчас
произойдет. Ќичего не происходит. •удожник ”абулл говорит  €осифу,  и  его
голос звучит не так уверенно, как всегда:
   - †елаю вам, €осиф ”лавий, успешно написать вашу книгу о войне.
   Ќа другой день €осиф садитсЯ в Ќикополе  на  большой  корабль,  который
повезет его вверх по Ќилу. ѓавань полна солдат, Ящиков, сундуков,  багажа.
„опущены только немногие штатские, так как прощание, по приказу верховного
командованиЯ, должно было состоЯтьсЯ в Ђлександрии.  ’олько  один  человек
настоЯл на том, чтобы проводить €осифа до ЌикополЯ. Љлавдий ђегин.
   - ђаскройте глаза и сердце как можно шире, молодой человек,  -  говорит
он, когда €осиф поднимаетсЯ на корабль, - чтобы ваша  книга  удалась.  ‘то
пЯтьдесЯт тысЯч сестерциев - это неслыханный аванс.
   Џеред самой посадкой на корабль ’ит отдал  приказ  восстановить  снЯтые
‚еспасианом посты огневой сигнализации,  котораЯ  должна  была  возвестить