твой любезный друг Ѓонапарт! - сказала королева  и  швырнула
ему письмо.
   Ћна следила за ним, пока он читал. …го лоснЯщеесЯ,  самоуверенное  лицо
стало жалким, тучное тело обмЯкло.
   - †ду вашего совета, господин первый министр! - насмешливо сказала она.
   - Ѓоюсь, что твоей Љарлоте придетсЯ  отдать  колонию  ѓвиану,  -  уныло
ответил он, - иначе Ѓонапарт не утвердит Ѓадахосского договора.
   - € в придачу сто миллионов, - сердито добавила ЊариЯ-‹уиза.

   ’ак был снова Ѓадахосский
   Њирный договор подписан,
   ‚ этот раз - собственноручно
   Џервым консулом.
   Ќазванье
   ‘охранилось лишь от прежних
   ‘оглашений.
   Ќу, а тайных,
   Ќовых пунктов договора
   Ќе узнал народ испанский.
   Њануэль ходил в героЯх,
   Ќо французские солдаты
   Ћставались на испанской
   ’ерритории, к тому же
   Ќа испанский счет.


        18

   ѓойЯ писал в  Ђранхуэсе  портрет  дона  ЊануэлЯ.  ЌесмотрЯ  на  громкие
восторги, многие уже понимали,  что  Ѓадахосский  мир  гроша  ломаного  не
стоит, и Њануэлю было особенно важно привлечь на свою сторону ”рансиско, в
котором он  видел  родственную  душу.  Ћн  осыпал  художника  мелкими,  но
изысканными знаками вниманиЯ: делил с ним трапезы, ездил на прогулки.
   —асто он объЯснЯлсЯ знаками, но еще чаще просто болтал, да так быстро и
неразборчиво, что ѓойЯ почти ничего не понимал.  €ногда  ”рансиско  думал,
что Њануэлю и не хочетсЯ  быть  понЯтым.  “  него  Явно  была  потребность
выговоритьсЯ, но он считал  благоразумным  удовлетворЯть  эту  потребность
перед слушателем с пониженной способностью восприЯтиЯ, потому  что  в  его
разговорах  было  немало  предосудительного.  Ћн  произносил   желчные   и
заносчивые речи против первого консула и  не  жалел  Язвительных  слов  по
адресу Њарии-‹уизы и "нашего августейшего монарха".
   „он Њануэль просил ѓойю запечатлеть его в  самом  помпезном  виде,  при
всех регалиЯх генералиссимуса. …му представлЯетсЯ, заЯвил он, нечто  вроде
перехода генерала Ѓонапарта через Ђльпы в  изображении  „авида.  ЏовинуЯсь
желанию дона ЊануэлЯ, ѓойЯ написал его в блестЯщем мундире на поле  битвы:
он отдыхает после победы на дерновой скамье с депешей в руках.
   „ерновую скамью  на  сеансах  заменЯла  удобнаЯ  софа.  €нфант  болтал,
развалЯсь на ней. ѓойЯ  не  ощущал  теперь  ни  капли  почтениЯ  к  своему
могущественному покровителю; он видел, что не только лицо, но и  сердце  у
Ќего заплыло жиром. ”рансиско вспоминал, с  каким  жестоким  хладнокровием
дон Њануэль исковеркал жизнь инфанты доньи ’ересы, вспоминал, как подло он
отомстил своему противнику “ркихо  за  то,  что  тот  показал  себЯ  более
способным государственным деЯтелем. ‚едь бывшего первого министра  держали
теперь впроголодь в крепости Џамплона, в сыром, темном каземате, отказываЯ
в бумаге и чернилах. ЏеребираЯ все это в памЯти, ѓойЯ  хотЯ  и  запечатлел
великолепие генералиссимуса, но не утаил и его лени, его  заплывшей  жиром
брюзгливой пресыщенности и надменности.
   "—ем ближе к вышке, тем виднее задница мартышки", - вспомнил он  старую
поговорку.
   €ногда на сеансах бывала Џепа. Ћна чувствовала  себЯ  в  Ђранхуэсе  как
дома,  она  была  придворной  дамой  королевы,  и  та  относилась  к   ней
благосклонно, а король - еще благосклоннее; она достигла вершины и  парила
в горных высЯх.
   Џосле того как ѓойЯ изобразил ее ангелом в ‹а ”лоридском храме,  у  нее
не осталось сомнений, что она еще что-то длЯ него значит.  Ћна  предложила
ему поглЯдеть на ее сына. ”рансиско, любивший ребЯт,  улыбнулсЯ  малышу  и
протЯнул ему длЯ забавы палец.
   - Ћн совсем вас не дичитсЯ, дон ”рансиско, - сказала Џепа, -  смотрите,
смеетсЯ во весь рот. ’ы не находишь, что он на тебЯ  похож?  -  неожиданно
выпалила она.
   Џортрет был готов, дон Њануэль вместе с Џепой пришли посмотреть его.
   Ќа землЯном  холмике,  удобно  откинувшись,  в  полном  блеске  военной
амуниции восседал дон Њануэль, он весь сверкал золотом, орден •риста  сиЯл
на перевЯзи сабли. ‘лева от него, бессильно поникнув, свисало  захваченное
португальское знамЯ; на заднем плане точно тени двигались солдаты и  кони.
€з-за ЊануэлЯ выглЯдывал в уменьшенном виде его адъютант  граф  ’епа.  ’ак
под  свинцовым,  грозным  небом  восседал  полководец,   Явно   утомленный
победами, и со скучающей миной читал депешу; очень тщательно были выписаны
его холеные пухлые руки.
   - ‘идит он  как-то  неестественно,  -  высказалась  Џепа,  -  а  вообще
сходство большое. ’ы в самом деле что-то разжирел, инфант.
   Њануэль отмахнулсЯ от ее замечаниЯ. Ќа картине был изображен человек  в
ореоле славы. € поза и одежда показывают, что человек этот облечен  высшей
властью.
   - ‚еликолепнаЯ картина, - похвалил он, - настоЯщий ѓойЯ. †аль, что  мне
некогда лавировать вам еще длЯ  одного  портрета,  мой  уважаемый  друг  и
живописец. “вы, - вздохнул он, - дела правлениЯ отнимают у менЯ все времЯ.
   “ него и правда было много дел. ’ак  как  генерал  Ѓонапарт  мешал  ему
показать свою власть  …вропе,  он  решил  отыгратьсЯ  на  испанцах.  Џусть
почувствуют, что у кормила правлениЯ стоит не “ркихо, а человек,  которого
безбожной ”ранции не втЯнуть в свою политику. €так, дон Њануэль действовал
наперекор  либералам  и  все  больше  сближалсЯ  с  реакционной  знатью  и
ультрамонтанским духовенством.
   Њигель Ѓермудес со свойственной ему мЯгкостью  старалсЯ  все  сгладить,
сдобрить предостережениЯ лестью, тактично подкрепить их мудрыми  доводами.
Ќо Њануэль даже слушать не желал, мало того, давал понЯть,  что  тЯготитсЯ
советами ЊигелЯ, само отношение ЊануэлЯ к нему стало иным.  ‚  свое  времЯ
ему не раз  приходилось  в  трудных  обстоЯтельствах  прибегать  к  помощи
ЊигелЯ, но теперь он не желал, чтобы ему об этом напоминали. Ђ после того,
как его секретарь до такой  степени  уронил  свое  мужское  достоинство  в
истории   с   ‹усией,   инфант   перед   самим   собой   оправдывал   свою
неблагодарность.
   Џри всем присущем ему хладнокровии Њигель болезненно  пережил  то,  что
Њануэль ускользает из-под его влиЯниЯ. †изнь ЊигелЯ и без того была  полна
забот и тревог.  ‚озвращение  ‹усии  вместо  радости  принесло  ему  новые
волнениЯ. ’еперь она столкнулась даже с Њануэлем и за его, ЊигелЯ,  спиной
затевала интриги, заведомо знаЯ, что он их не одобрит. Ќадо полагать,  что
мЯгкое наказание аббата объЯснЯлось каким-то сомнительным сговором ЊануэлЯ
с ‚еликим инквизитором и что все это дело было сострЯпано ‹усией и Џепой.
   Њигель чувствовал, как его постепенно  отдалЯют  от  дона  ЊануэлЯ.  Ќе
слушаЯ его советов, Њануэль все  сильнее  притеснЯл  либералов  и  наконец
приготовилсЯ нанести последний, самый жестокий удар.
   „ело в  том,  что  ‚еликий  инквизитор  ђейносо  потребовал  за  мЯгкий
приговор аббату „ьего Џелико одну-единственную ответную услугу: снЯтиЯ  со
всех должностей главного еретика и смутьЯна ѓаспара  •овельЯноса.  Њануэль
отказывалсЯ  так  круто  поступить  с  человеком,  помилованию  и   новому
возвышению которого он  сам  способствовал.  Ћднако  в  душе  он  был  рад
избавитьсЯ от этого постного моралиста, который одним  своим  видом  ЯвлЯл
живой укор. Ќемного  поколебавшись  и  поторговавшись,  он  согласилсЯ  на
требованиЯ ‚еликого инквизитора. € теперь счел  момент  самым  подходЯщим,
чтобы выполнить условие.
   Љстати, нашелсЯ и удобный предлог. •овельЯнос опубликовал новую  смелую
книгу,  и  свЯщенное  судилище  в  грозном  послании  потребовало,   чтобы
правительство   немедленно   запретило    безбожное    и    возмутительное
произведение, а сочинителЯ привлекло к ответу.
   - ‚идно, твой дон ѓаспар неисправим, - со вздохом  сказал  дон  Њануэль
Њигелю. - Ѓоюсь, что на сей раз придетсЯ принЯть решительные меры.
   - Ќеужели вы допустите, чтобы книгу  запретили?  -  спросил  Њигель.  -
ђазрешите    мне    набросать     ответ     ‚еликому     инквизитору     в
успокоительно-примирительном духе.
   - Ѓоюсь, что на сей раз этот номер не пройдет, - ответил Њануэль, глЯдЯ
Њигелю прЯмо в глаза невинным взором, но Явно замышлЯЯ недоброе.
   - ‚ы в самом деле собираетесь сделать внушение  •овельЯносу?  -  не  на
шутку встревожившись, спросил Њигель. Ћн тщетно старалсЯ вернуть привычную
невозмутимость своему белому квадратному лицу с Ясным лбом.
   - Ѓоюсь, что на  сей  раз  и  этого  будет  мало,  -  ответил  Њануэль,
аристократически ленивым движением поднЯв пухлую руку и махнув ею  в  знак
безнадежности. - €з-за дона ѓаспара Я вечно вынужден препиратьсЯ с ‚еликим
инквизитором и с ђимом, а вразумить  его  нет  возможности.  -  €,  скинув
наконец маску, злобно, несдержанно выкрикнул он, как строптивый ребенок: -
Ќадоели мне эти вечные неприЯтности. Ћтправлю его назад в Ђстурию. €спрошу
на это королевский указ.
   - Ќет, ни за что! - крикнул Њигель. Ћн вскочил. ђазом  всплыли  у  него
горькие  воспоминаниЯ  о  долгой  борьбе,  какую  пришлось  вести,   чтобы
вызволить •овельЯноса из ссылки. Ѓорьба эта сыграла немалую роль в судьбах
”рансиско, Џепы, ЊануэлЯ и его собственной. Ќеужели  же  все  жертвы,  все
страстные усилиЯ пойдут насмарку?
   - Џокорнейше прошу прощениЯ, дон Њануэль, - сказал он,  -  но  если  вы
сейчас не прекословЯ уступите требованиЯм ‚еликого инквизитора, впредь его
наглости не будет предела.
   - “ тебЯ короткаЯ памЯть, дон Њигель,  -  тихо  и  Язвительно  возразил
Њануэль, - а то бы ты вспомнил, что, когда надо, Я умею настоЯть на  своем
перед папой и перед ‚еликим инквизитором. ‘лыханное ли дело, чтобы человек
переправил через границу осужденного еретика и, вернувшись, избежал казни?
Ђ Я, милый мой, и этого добилсЯ. Ђббат наш находитсЯ в €спании, и  живетсЯ
ему недурно, а дальше будет еще лучше. ‘огласись сам,  свЯщенное  судилище
потерпело от нас жестокий афронт: так, по  совести,  следует  сделать  ему
небольшое одолжение.
   - Ќебольшое одолжение! - уже не сдерживаЯсь, воскликнул дон  Њигель.  -
Ћтправить в изгнание •овельЯноса, величайшего человека в  королевстве!  Ћт
такого удара нам не оправитьсЯ. Џодумайте хорошенько, дон Њануэль,  прежде
чем решитьсЯ на такой шаг, - умолЯюще заключил он.
   - ‡а последнее времЯ, милейший, ты чересчур навЯзываешьсЯ мне со своими
советами, - с необычайным спокойствием ответил дон Њануэль. - Џоверь  мне,
Я и сам умею думать.  ‚ы,  либералы,  что-то  уж  очень  дали  себе  волю.
ђазбаловал Я вас. - Ћн поднЯлсЯ. ’учный, высокий,  представительный  стоЯл
дон Њануэль перед щуплым Њигелем.
   - ‚се уже решено! - заЯвил он.  -  ’вой  приЯтель  дон  ѓаспар  получит
королевский carta orden! - …го высокий глухой голос прозвучал, как трубный
глас, злорадно и торжествующе.
   - џ подаю в отставку! - сказал дон Њигель.
   - Ђх ты, неблагодарный пес! -  закричал  дон  Њануэль.  -  ’упоголовый,
слепой, неблагодарный пес! Ќеужели ты до  сих  пор  ничего  не  понЯл,  не
сообразил, что к чему? Ќе мог своим умом дойти до  того,  что  возвращение
вашего аббата куплено этой  ценой?  Љак  же  твоЯ  ‹усиЯ  тебе  ничего  не
растолковала? “ нас ведь все договорено с ней и с  Џепой.  Ђ  ты,  дурень,
вздумал менЯ поучать!

   „он Њигель не подал вида,
   —то дрожит всем телом. Џравда,
   Ћн давно уж знал, что будет
   ’ак. € все ж не признавалсЯ
   ‘амому себе. Ћтветил,
   Џересохшими губами
   …ле шевелЯ: "Џремного
   Ѓлагодарен за такое
   ђазъЯснение. Ќадеюсь,
   ќто - все?" €, поклонившись,
   ‚ышел.


        19

   Џод влиЯнием ссоры с Њигелем дон Њануэль решил отправить •овельЯноса  в
изгнание, не дожидаЯсь королевского указа. Ћн  попросту  в  личной  беседе
сообщил дону ѓаспару, что его пребывание  в  Њадриде  ЯвлЯетсЯ  постоЯнным
вызовом проримскому духовенству и ‚еликому инквизитору,  а  следовательно,
ставит под угрозу политику "нашего  августейшего  монарха".  Ђ  посему  он
предлагает  дону  ѓаспару  удалитьсЯ  на  родину,  в  Ђстурию;  при   этом
правительство рассчитывает, что путешествие в •ихон будет  предпринЯто  им
не позднее, чем в двухнедельный срок.
   „он Њигель мучилсЯ сознанием, что главнаЯ  виновница  злоключений  дона
ѓаспара - ‹усиЯ, и уговаривал, его ехать не в Ђстурию, а во ”ранцию. Ћн  и
сам охотно искал бы прибежища в Џариже, так как оставатьсЯ в €спании после
ссоры с Њануэлем было Явно неблагоразумно, он боЯлсЯ показать себЯ  трусом
в глазах ‹усии и употребил все красноречие на то, чтобы уговорить хотЯ  бы
самого своего чтимого друга перебратьсЯ за границу. Ќо не тут-то было.
   - Љакого вы мнениЯ обо мне! - гневно воскликнул •овельЯнос. - Ќе  успею
Я достичь гребнЯ Џиренеев, как уже почувствую хохот врагов, подобно  злому
ветру, у себЯ за спиной. џ не допущу,  чтобы  канальЯ  Њануэль  шипел  мне
вдогонку: "‚от он, хваленый ваш герой - улепетнул, бежал через горы". Ќет,
дон Њигель, Я останусь.
   Ќакануне того днЯ, как дону ѓаспару вторично предстоЯло  отправитьсЯ  в
бессрочное изгнание, он собрал у  себЯ  самых  близких  друзей.  ’ут  были
Њигель и Љинтана, ѓойЯ, Ђгустин и, как ни странно, доктор Џераль.
   ‘тареющий ученый держал себЯ в несчастье с тем спокойным  достоинством,
какого от него и ожидали. ‚полне естественно, заметил он, что дон  Њануэль
стараетсЯ замаскировать неудачи  во  внешней  политике  внутриполитическим
деспотизмом. Ќо мир с Ђнглией не  за  горами,  и  тогда  этот  малодушный,
нерешительный честолюбец попытаетсЯ снова найти общий Язык с буржуазией  и
людьми свободомыслЯщими. ’аким  образом,  его,  •овельЯноса,  изгнание  не
будет длительным.
   Џрисутствующие со смущенным видом слушали уверенные речи дона  ѓаспара.
‚се считали, что у него  мало  оснований  длЯ  таких  надежд.  †естокость,
проЯвленнаЯ Њануэлем по отношению к “ркихо, не сулила ничего утешительного
и длЯ •овельЯноса.
   ’Ягостное  молчание  нарушил  доктор  Џераль.  Љак  всегда  спокойно  и
рассудительно, он постаралсЯ разъЯснить, что Њануэль, сделав  первый  шаг,
врЯд ли побоитсЯ пойти и дальше. Џоэтому всем им приЯтнее было  бы  знать,
что почтенный хозЯин дома находитсЯ в Џариже, а  не  в  •ихоне.  Ћстальные
поспешили присоединитьсЯ  к  мнению  врача.  ѓорЯчее  всех  поддержал  его
молодой Љинтана.
   - ‚ы-обЯзаны оградить себЯ от этого  мстительного  мерзавца  не  только
ради себЯ самого, но и ради €спании, - с жаром доказывал он. - ‚ борьбе за
свободу и просвещение без вас не обойтись.
   …динодушное мнение друзей, а главное уговоры Љинтаны,  чью  пылкость  и
добродетель он высоко ценил, как будто сломили упрЯмство дона ѓаспара.
   Ћн задумчиво переводил взглЯд с одного на другого.
   - Њне кажетсЯ, вы напрасно так беспокоитесь, друзьЯ,  -  тем  не  менее
сказал он с намеком на улыбку, - но пусть даже  мне  суждено  погибнуть  в
Ђстурии, все равно это принесет больше пользы длЯ прогресса, чем если бы Я
сидел в Џариже праздным и болтливым беглецом. ‚се, кто погибал в борьбе за
идею, погибли не бесцельно. •уан ЏадильЯ был  побежден,  но  он  и  поныне
живет и боретсЯ.
   ”рансиско понЯл если не отдельные слова, то смысл речей дона ѓаспара  и
с трудом подавил печальную улыбку. „а, конечно, ЏадильЯ живет и поныне, но
лишь как всеми забытый придворный шут Љаэтаны, урод и  карлик  ЏадильЯ  из
Љаса де Ђро в Љадисе.
   „октор Џераль заговорил о генерале Ѓонапарте. Ѓез сомнениЯ, он искренно
стремитсЯ  к  распространению  просветительных  идей  по  всей  …вропе.  Љ
несчастью, в €спании политика дона ЊануэлЯ вынуждает его пока что к  мерам
военного характера. ќто вызывает раздражение в испанском народе, и  первый
консул врЯд ли захочет еще больше восстановить его  против  себЯ,  поощрЯЯ
преобразованиЯ в духе передовых идей также и на  Џиренейском  полуострове.
Џри  существующем  положении  вещей  нечего  и  думать,   чтобы   Ќаполеон
воспротивилсЯ борьбе первого министра против свободомыслЯщих.
   - Ђ ввиду этого, - со свойственной ему настойчивостью повторил  Џераль,
- Я на вашем месте, дон ѓаспар, не осталсЯ бы в €спании.
   ‚се остальные, и  в  особенности  дон  Њигель,  ждали,  что  •овельЯнос
прочтет гневную отповедь докучному советчику. Ћднако дон ѓаспар сдержалсЯ.
   - џ без горечи вспоминаю о временах прошлого моего изгнаниЯ,  -  сказал
он. - ‚ынужденное бездействие пошло мне впрок. џ охотилсЯ, читал,  сколько
мне хотелось, занималсЯ наукой и написал кое-что  не  совсем  бесполезное.
Ѓыть может, провидение и сейчас отсылает менЯ назад в родные горы  не  без
благого умысла.
   ѓости промолчали из вежливости, но  сомнениЯ  их  не  рассеЯлись.  …сли
томЯщемусЯ в изгнании “ркихо отказывают в чернилах и бумаге, врЯд ли  дону
ѓаспару позволЯт написать в  Ђстурии  вторую  такую  книгу,  как  "•леб  и
арена".
   - Љонечно, друзьЯ, мы потерпели поражение. Ќо не забывайте о том,  чего
добилсЯ мужественный и благородный “ркихо, - утешил гостей  •овельЯнос.  -
Љак-никак, а  испанскаЯ  церковь  стала  независимой,  и  огромные  суммы,
которые раньше шли в ђим, теперь остаютсЯ в стране. Ђ по сравнению с этим,
что значит небольшаЯ неприЯтность, которую придетсЯ претерпеть мне?
   Ќо тут заговорил Ђгустин.
   - ’е, кто осмелилсЯ выслать вас из Њадрида, не постеснЯютсЯ и  отменить
эдикт, - мрачно заЯвил он.
   - Ќет, на это никто не отважитсЯ! - воскликнул •овельЯнос. -  Ќикто  не
допустит, чтобы ђим опЯть накинулсЯ на нас и высосал у нас  всю  кровь  до
последней капли. ‚ерьте мне, друзьЯ! Ќа это никто не отважитсЯ.  ќдикт  не
будет отменен.
   ѓостЯм приЯтно было слушать такие утешительные слова, но в душе  каждый
из них скорбел о простодушии •овельЯноса. „аже ”рансиско, не искушенный  в
политических дела, и тот понимал,  что  со  стороны  дона  ѓаспара  чистое
ребЯчество, несмотрЯ на многократный горький опыт, упорно не  видеть,  что
миром правит зло.
   ”рансиско  всмотрелсЯ  в  портрет  на  стене,  написанный   им,   когда
•овельЯнос был еще не стар, а сам он был очень молод. Џлохой портрет. …сли
бы он теперь вздумал писать его, то постаралсЯ бы показать, что  при  всей
пошловатой  высокопарности  в  доне  ѓаспаре  больше  трогательного,   чем
смешного. ‚от и сейчас  он  предпочитает  оставатьсЯ  во  власти  опасного
врага, вместо того чтобы как можно скорее отгородитьсЯ от него  ЏиринеЯми.
„о сих пор он не уразумел, что, когда хочешь боротьсЯ за идею, надо прежде
всего остатьсЯ  в  живых.  €  все-таки  глупость  •овельЯноса  не  внушает
презрениЯ, наоборот, ѓойЯ чуть ли не восхищалсЯ тупым упорством,  с  каким
дон ѓаспар следовал своим нравственным правилам.
   ‚друг он заметил, что •овельЯнос обращаетсЯ к нему.
   - ’еперь вам, дон ”рансиско, придетсЯ заменить менЯ здесь, в Њадриде, -
сказал он.  -  Ќынешние  властители  проЯвлЯют  поразительную  слепоту  по
отношению к вашим картинам. Ћни  не  замечают,  сколь  велика  роль  ваших
творений в борьбе с мракобесами и угнетателЯми. ‚ам  нужно  употребить  во
благо слепое расположение  королЯ  и  его  грандов.  ‚ы  не  имеете  права
устранЯтьсЯ. ‚ы обЯзаны показать нашему развращенному веку его отражение в
зеркале. ‘тоит вам пожелать - и вы станете современным  ћвеналом  двора  и
столицы.
   ’акаЯ перспектива отнюдь не улыбалась ѓойе. …му очень хотелось ответить
крепким  словцом  на  витиеватые  речи  и  бесцеремонные  требованиЯ  дона
ѓаспара. Ќо он вспомнил, что этот пожилой человек  идет  навстречу  весьма
сомнительному будущему, а кто сам на себЯ много берет,  тот  и  от  других
вправе ждать многого.
   - Ѓоюсь, что вы переоцениваете воздействие моего искусства,  -  вежливо
ответил он. - Џравительству известно, как ничтожно влиЯние моих картин,  и
потому оно не  принимает  никаких  мер.  Ђ  король  и  гранды  из  чистого
высокомериЯ допускают, чтобы Я их писал такими, как они есть. Ћни считают,
что их величиЯ не  умалит  никакаЯ  истина:  ни  та,  которую  высказывает
придворный шут, ни та, которую запечатлевает придворный живописец.
   - ‚ы клевещете на себЯ, дон ”рансиско, - горЯчо запротестовал  Љинтана.
-  Њы,  писателЯ,  знаем  только  свое  изысканное  кастильское   наречье,
ласкающее слух немногим образованным людЯм. ‚аше же  "‘емейство  Љарлоса",
ваши фрески в ‹а ”лориде говорЯт душе каждого,  потому  что  это  всеобщий
Язык.
   ”рансиско ласково поглЯдел на поэта, но не ответил ни слова и  перестал
вслушиватьсЯ в разговор. ‚место этого он опЯть начал разглЯдывать  портрет
•овельЯноса своей работы и пожалел, что дон ѓаспар уезжает и  нет  времени
написать с него новый портрет.

   Џотому что лишь сегоднЯ
   „о конца он понЯл сущность
   „он ѓаспара. Ќе к победе,
   Ђ к борьбе стремилсЯ этот
   —еловек. „а. Ћн был вечным
   €стовым борцом. ‚ нем было
   Љое-что от „он-Љихота,
   ‚прочем, как в любом испанце
   ќто есть. Ѓолело сердце
   “ него за справедливость
   Џопранную. ѓде неправда
   €ли зло торжествовали,
   Ћн тотчас врубалсЯ. ’олько
   Ћн понЯть не мог, что в мире
   € добро, и справедливость -
   ‹ишь мечта, лишь сон, не боле,
   €деал недостижимый,
   ‚роде благородной цели
   „он-Љихота. Ќо он должен,
   „он-Љихот, скакать навстречу
   Џравой битве.


        20

   Ћфорты,  которыми  ”рансиско  занималсЯ  в   последние   месЯцы,   были
переработкой эскизов, сделанных  им  в  блаженную  санлукарскую  пору.  Ќо
беспечно-жизнерадостные рисунки тех времен вместе с новой формой приобрели
и новый смысл: стали глубже, острее, злее.  Љаэтана  уже  не  была  только
Љаэтаной. €з-за дуэньи ќуфемии проглЯдывала  умершаЯ  камеристка  Ѓригида.
Љамеристка ”руэла, танцовщица ‘ерафина стали мадридскими  махами  в  самых
разнообразных обличьЯх. € сам он, ”рансиско, ЯвлЯлсЯ в самых разнообразных
обличьЯх: то  неуклюжим  любезником,  то  коварным  махо,  но  чаще  всего
обманутым мечтателем, неделе.
   ’ак  возник  альбом  причудливых,  ни  на  что   не   похожих   картин,
изображавших все, что приключаетсЯ с женщинами города Њадрида: чаще худое,
а иногда и хорошее. Ћни выходЯт замуж за уродливых богачей, они заманивают
влюбленных простаков, они обирают всЯкого, кого только можно  обобрать,  а
их самих обирают ростовщики, стрЯпчие, судьи.  Ћни  любЯт  и  любезничают,
щеголЯют в соблазнительных нарЯдах и, даже  одрЯхлев,  став  страшилищами,
глЯдЯтсЯ в зеркало, рЯдЯтсЯ и румЯнЯтсЯ.  Ћни  горделиво  прогуливаютсЯ  и
катаютсЯ в пышных каретах иди, жалостно  съежившись,  сидЯт  во  власЯнице
перед инквизитором, томЯтсЯ в темнице, стоЯт у позорного столба, их  ведут
к месту казни, обнажив длЯ посрамлениЯ до поЯса. € при этом  их  неизменно
окружает рой  распутных  щеголей,  грубиЯнов  полицейских,  грозных  махо,
лукавых дуэний и сводниц.
   € демоны роЯтсЯ вокруг них: не только умершаЯ Ѓригида, но целые полчища
призраков, иной раз добродушных, по большей части пугающих и почти  всегда
фантастически уродливых. € все это двусмысленно, все зыбко,  все  менЯетсЯ
перед зрителем. “ невесты из свадебного шествиЯ - второе,  звериное  лицо;
старуха позади нее превращаетсЯ  в  омерзительную  мартышку;  из  полумглы
многозначительно скалЯтсЯ зрители. Ђ вожделеющие и домогающиесЯ мужчины со
знакомо-незнакомыми  лицами  вьютсЯ  вокруг,  точно  птицы,   падают,   их
ощипывают  в  прЯмом  смысле  слова  и,  ощипав,  выметают  прочь.  †ениху
показывают составленный без сучка,  без  задоринки  перечень  высокородных
покойников - предков нареченной,  он  изучает  перечень,  но  до  поры  до
времени не видит обезьЯньего лица живой невесты.  Ќе  видит  себЯ  и  она.
Љаждый носит маску и даже себе самому кажетсЯ тем, чем хочет  быть,  а  не
тем, что он есть в действительности. Ќикто никого не знает, никто не знает
себЯ.
   ‚от над какими  рисунками  самозабвенно,  с  остервенением  и  подъемом
работал  в  последнее  времЯ  ”рансиско.  Ќо  после  отставки  •овельЯноса
воодушевление испарилось. Ћн сидел сложа руки в своей эрмите,  разговор  в
доме дона ѓаспара не шел у него из головы, мысленно он  спорил  с  бывшими
там друзьЯми. —его, собственно, они хотЯт от него? —тобы он  присоединилсЯ
к разным проектистам и показывал прохожим на Џуэрта дель  ‘оль  крамольные
картинки? Љак все эти  •овельЯносы  и  Љинтаны  не  понимают,  что  жертвы
бесполезны? ‚от уж триста лет идут они на мучениЯ, на пытки, на смерть  во
имЯ одной и той же цели. Ђ чего они добились?  Џускай  старик  сидит  себе
посиживает в своих астурийских горах и ждет, пока за ним не ЯвитсЯ зеленый
гонец инквизиции, - ему, ”рансиско, не затуманишь мозги  дутым  героизмом.
"A tuyo tu - всЯкому свое!"
   Ќо он никак не мог отмахнутьсЯ от того, что говорилось  у  •овельЯноса.
Ћн вспоминал дона  ЊануэлЯ,  в  ленивой,  пресыщенной  и  вызывающей  позе
развалившегосЯ на софе, котораЯ изображала поле битвы; вспоминал хрупкую и
нежную инфанту,  широко  раскрытыми  глазами  смотревшую  на  невообразимо
гнусный мир. € вдруг, выпЯтив нижнюю губу, он снова сел за стол и принЯлсЯ
рисовать. Ќо уже не женщин, не знатных дам, не щеголих, не мах и  сводниц,
ничего загадочного, многозначащего, нет, теперь это были рисунки, понЯтные
каждому. ‚от большой старый осел с важным видом ревностно  обучает  азбуке
молодого ослика;  вот  павиан  наигрывает  на  гитаре  восхищенной  старой
ослице, а свита  ее  восторженно  рукоплещет;  вот  знатный  осел  изучает
родословную своих предков - вереницу ослов, котораЯ  тЯнетсЯ  через  целое
тысЯчелетие; вот  ловкаЯ  мартышка  усердно  малюет  портрет  горделивого,
блистательного осла, и на  полотне  получаетсЯ  изображение,  не  лишенное
портретного сходства, не все же больше смахивающее на льва, чем на осла.
   ѓойЯ вглЯделсЯ в свои рисунки. ќто было слишком дерзко, слишком просто,
слишком в духе его друзей. ’огда он нарисовал двух больших тЯжелых  ослов,
которые сидЯт на загривках  у  двух  согнувшихсЯ  под  непосильным  грузом
мужчин. Ћн злобно усмехнулсЯ. "Tu que no puedes, llevame a cuestas -  хоть
тебе это и не мило, тащи менЯ через силу". ќто было  лучше.  ’ут  наглЯдно
показано,  как  знать  и   духовенство   оседлали   терпеливых   испанцев.
ђазумеетсЯ, глупо ожидать, что подобнаЯ стрЯпнЯ может  иметь  политическое
значение, но приЯтно отвести душу таким рисунком.
   Џоследующие дни он помногу сидел в своей эрмите и  работал  втихомолку,
но с увлечением. „о сих пор он не давал имени своим  рисункам,  теперь  он
назвал их сатирами.
   Ћн и тут рисовал женщин,  но  с  большей  злостью,  чем  раньше,  менее
снисходительно. ‚от чета влюбленных, а  у  их  ног  две  модные  крохотные
собачонки, тоже  занЯтые  любовью.  ‚от  перед  огромной  каменной  глыбой
влюбленный, полный отчаЯниЯ при виде своей мертвой возлюбленной. Ќо умерла
ли она в самом деле?  Ќе  глЯдит  ли  исподтишка  и  не  радуетсЯ  ли  его
отчаЯнию? ‚се глубже проникали козни  демонов  в  изображаемую  им  жизнь.
—еловеческое,  небесное,  дьЯвольское  переплеталось  между  собой   самым
неожиданным образом, и посреди этой странной путаницы шествовали,  мчались
в плЯске ”рансиско, Љаэтана, ‹усиЯ -  и  все  превращалось  в  грандиозную
дерзкую игру.
   Ћн изобразил наслаждение этой  игрой.  €зобразил  сатира,  сидЯщего  на
шаре, должно быть земном шаре: козлоногий молодчик, дюжий резвый  чертЯка,
развлекаетсЯ  гимнастическими  упражнениЯми.  ‘   выражением   ребЯчливого
восторга держит он на вытЯнутой  руке  человека  в  парадном  мундире,  со
множеством орденов, на человеке огромный парик, который горит и дымитсЯ, и
в руках у него тоже горЯщие и дымЯщиесЯ факелы. Ђ сбоку падает  с  земного
шара другой человек; сатиру, по-видимому, надоело  играть  им,  и  человек
повис в пустоте, смешно растопырив ноги и выпЯтив зад.  ‘  противоположной
стороны еще одна прискучившаЯ сатиру  игрушка,  растопырив  руки  и  ноги,
летит кувырком в мировое пространство.
   ”рансиско нравилось, что нарисованное им имеет двоЯкий смысл.  “лыбаЯсь
смотрел он на дымЯщийсЯ парик и дымЯщиесЯ  факелы,  ибо  слово  "humear  -
дымитьсЯ" означает также "чванитьсЯ, важничать"; нравилсЯ ему и  довольный
кичливый паЯц-пелеле, которым играет козлоногий и который не  подозревает,
что скоро он полетит  вслед  за  двумЯ  другими  надоевшими  игрушками.  €
”рансиско сам не знал, кто же дон Њануэль -  то  ли  по-детски  резвЯщийсЯ
сатир, то ли счастливый игрушечный паЯц. Љак бы то ни было,  но  из  этого
рисунка даже  дураку  станет  Ясно,  что  счастье  -  вовсе  не  капризнаЯ
красотка, а дюжий, резвый, добродушный, но в глупости своей весьма опасный
сатир. € о себе думал ”рансиско, о том, что  и  ему  доводилось  "subir  y
bajar", и у него бывали взлеты и срывы но того, что с дымЯщимсЯ паЯцем,  с
ним уже быть не может. …го могут вышвырнуть, но ни козлоногаЯ,  ни  другаЯ
нечисть уже не застигнет его врасплох. „урачить он себЯ  не  позволит.  Ћн
готов ко всему.
   ‚скоре обнаружилось, что его уверенность  -  всего  лишь  бессмысленнаЯ
похвальба. ‘атир одурачил его, как всЯкого другого.
   €з ‘арагосы пришло известие: умер Њартин ‘апатер.
   Ќикому не сказав о своем несчастье, ”рансиско бросилсЯ в эрмиту.  „олго
сидел он там пришибленный. ЋпЯть отнЯт, выхвачен кусок жизни, опЯть  срыв.
’еперь уж не осталось  никого,  с  кем  бы  он  мог  поговорить  о  былом,
посмеЯтьсЯ над пустЯками, пооткровенничать, когда ему становитсЯ невтерпеж
от противной мелочной суетни, никого, перед кем  он  Њог  бы  "дымитьсЯ  и
заноситьсЯ" сколько душе угодно.
   “мер Њартин! …го носач, его закадычный друг Њартин.
   - Ђх ты, прохвост! Ћт тебЯ Я такого не ожидал! - …му казалось,  что  он
это подумал, а на самом деле  он  сказал  это  вслух.  €  вдруг  он  начал
плЯсать, один в своей мастерской. Џосреди  нагромождениЯ  досок,  прессов,
бумаги, кистей, резцов, баков длЯ воды, он выступал, он танцевал  неистово
и вместе с тем чинно. ќто была хота,  строгий  и  страстный,  воинственный
танец, неотделимый от его и Њартина родины - Ђрагона, это  было  прощание,
поминки по Њартину.
   Џод вечер он вспомнил, что уговорилсЯ встретитьсЯ с Љаэтаной.  "Њертвых
- в землю, живых - за стол!" - мрачно  пробормотал  он  про  себЯ.  Џротив
обыкновениЯ, он не переоделсЯ и даже не приказал подать карету. Ђ  путь  в
гору к Њонклоа был длинный. Ћн пошел  пешком.  Љаэтана  изумилась,  увидев
его, запыленного и растерзанного. Ћднако ни о чем не  спросила,  и  он  не
сказал ей о смерти Њартина. ‚ эту ночь он долго пробыл у нее и обладал  ею
неистово и грубо.
   Ќа следующий день в эрмите на него  с  новой  силой  обрушилось  давнее
безумие. ‚ смерти ‘апатера виноват он, виноваты написанные им портреты, Ќо
на этот раз он не посмел бросить вызов призракам. Ћни вцепились в него, он
слышал их немой смех.
   „олго сидел  он,  съежившись  от  страха.  €  вдруг  на  него  накатила
безмернаЯ злоба. Џрежде всего на  самого  себЯ.  Џотом  на  Њартина.  ќтот
Њартин подладилсЯ к нему, вкралсЯ в душу, а когда стал ему  необходим,  то
покинул, предал его. ‚се ему враги, а хуже всех те,  кто  выдает  себЯ  за
близких друзей. € кто такой, собственно, этот Њартин? •итрый дурак, делец,
в искусстве смыслит не больше собачонки •уанито - словом, нуль. Ђ до  чего
же он был уродлив! Љак можно с таким носищем выпытывать и вынюхивать  его,
”рансиско, тайны. ‘о злостью нарисовал он, как Њартин сидит перед тарелкой
супа и жрет, а большой  его  нос  становитсЯ  все  больше,  и  вдруг  лицо
жующего, чавкающего и сопЯщего обжоры превратилось  в  нечто  невообразимо
непристойное. ќто было уже не лицо, а мужской срам.
   ”рансиско дрожал  от  гнева  и  раскаЯниЯ.  Љак  можно  грешить  против
мертвеца!  Ќа  рисунке  он  изобразил   собственное   свое   непотребство,
собственную беспредельную низость. Џотому что Њартин был ему лучшим другом
и все длЯ него делал; он, ѓойЯ, из зависти к доброте друга приписывает ему
свои  собственные  гадкие,  свинские  мысли.  Њартин  обладал  благодатной
простотой, и демоны не могли к нему подступитьсЯ. Љ ”рансиско же доступ им
открыт, а он-то, дурак, воображал, будто стал их господином.
   ‚от они обсели его, омерзительно, осЯзаемо  близко,  сквозь  глухоту  к
нему доноситсЯ их карканье, скрежет,  крик,  он  ощущает  их  смертоносное
дыхание.
   Ћгромным усилием водЯ он овладел собой, выпрЯмилсЯ, сжал губы,  оправил
одежду, начесал волосы на уши.  Ћн,  ”рансиско  ѓойЯ,  первый  королевский
живописец, почетный президент Ђкадемии, не станет  жмуритьсЯ  и  в  страхе
закрывать лицо перед привидениЯми, он прЯмо  смотрит  на  них  даже  после
того, как они погубили его закадычного друга Њартина.
   Ћн обуздал дьЯвольское племЯ, пригвоздил к бумаге.
   Ћн рисует. ђисует себЯ упавшим головой на стол и закрывшим лицо руками,
а вокруг кишмЯ  кишит  ночнаЯ  нечисть,  зверье  с  кошачьими  и  птичьими
мордами, огромные чудовища,  совы,  нетопыри  обступают  его.  ‚се  ближе,
ближе.  —то  это?  Ћдно  из  чудовищ  уже  вскарабкалось  ему  на   спину.
ЏриблизитьсЯ к нему они могут, но проникнуть внутрь им больше не дано.
   ‚от  он  уже  всунул   в   когти   одного   птицеподобиого   страшилища
гравировальную  иглу.  ’еперь  призраки  будут  служить  ему,  будут  сами
подавать то орудие, вернее - оружие, которым  он  их  укротит,  прикует  к
бумаге и тем обезвредит.
   ’еперь он больше не боЯлсЯ привидений. …му хотелось потЯгатьсЯ с  ними,
окончательно усмирить их. Ћн позвал их, и что же - они покорно  приплелись
на зов. Ћни ЯвлЯлись ему повсюду. Џеременчивые формы облаков, когда он был
в пути, ветви деревьев, когда он гулЯл по саду, пробившиесЯ  сквозь  песок
струйки воды, когда он бродил  по  берегу  Њансанареса,  пЯтна  на  стенах
эрмиты и солнечные зайчики - все принимало облик  и  очертаниЯ  того,  что
гнездилось у него в душе.
   ‘ юных лет изучал он природу демонов и знал больше  их  разновидностей,
чем остальные испанские художники и поэты, больше  даже,  чем  демонологи,
знатоки этого  вопроса,  состоЯщие  при  инквизиции.  ’еперь,  преодолеваЯ
страх, он призывал и тех из них, которые раньше  держались  в  стороне,  и
вскоре узнал всех до  одного.  “знал  ведьм,  домовых,  кикимор,  лемуров,
обменышей, оборотней, эльфов, фей и  гномов,  упырей  и  выходцев  с  того
света,  великанов-людоедов  и  василисков.   “знал   также   "шептунов   и
наушников", самых  гнусных  из  всех  призраков,  не  зрЯ  носЯщих  те  же
прозвища, что и шпионы при полиции и свЯщенном судилище. Џравда, узнал  он
и duendes и duendecitos - проказников кобольдов, которые из  благодарности
спешат услужить тем, кто,  неведомо  длЯ  себЯ,  приютил  их,  и  за  ночь
исполнЯют всю домашнюю работу.
   “  многих  призраков  были  человеческие  лица,   в   которых   странно
смешивались черты друзей и врагов. Ћдна и та же ведьма напоминала  ему  то
Љаэтану, то Џепу, то ‹усию; в одном и том же дураковатом и грубоватом бесе
он видел то дона ЊануэлЯ, то дона Љарлоса.
   ЏривидениЯ  любили  ЯвлЯтьсЯ  в  виде  монахов  или  судей   свЯщенного
трибунала и прелатов. ‹юбили  они  также  подражать  церковным  обрЯдам  -
причастию, миропомазанию, соборованию. Ћдна ведьма  поЯвилась  перед  ним,
сидЯ на закорках у сатира в  даваЯ  обет  послушаниЯ;  души  праведных,  в
епископском облачении витавшие в горных высЯх, протЯгивали  ей  книгу,  на
которой она клЯлась, а со дна озера смотрели на  это  зрелище  послушницы,
распеваЯ псалмы. “ него не осталось ни капли страха перед привидениЯми. Ћн
испытывал теперь глубокую, презрительно-злобную жалость  к  тем,  кто  всю
жизнь дрожит перед нечистой силой, перед наваждением. Ћн  изобразил  толпу
тех, кто  благоговейно  поклонЯетсЯ  эль  коко,  чучелу,  которое  портной
нарЯдил привидением.  Ћн  изобразил  народ,  показал  обездоленных,  нищих
духом, которые с  неиссЯкаемым  слепым  терпением  кормЯт  и  холЯт  своих
угнетателей - грызунов,  гигантских  крыс,  грандов  и  попов,  безмозглых
ленивцев, чьи глаза заклеены, уши заперты на замок, а сами они обрЯжены  в
старинные драгоценные негнущиесЯ, не в меру длинные нарЯды, не позволЯющие
им пошевелитьсЯ. Ћн изобразил безропотную,  безликую  массу  подневольных,
простых людей, застывших в тупой, тЯжкой неподвижности, меж  тем  как  еле
живой от истощениЯ человек из последних сил удерживает гигантскую каменную
глыбу, а та вот-вот рухнет и раздавит его и всю толпу.
   ‚се  дерзостнее,  все  многозначительнее  становились  порождениЯ   его
фантазии. Ћн уже не называл рисунки "сатирами", он  назвал  их:  "‚ыдумки,
причуды - Caprichos".
   Ћн  настигал  призраков  за  самыми  интимными  занЯтиЯми:  когда   они
напивались, когда совершали свой туалет, подстригаЯ друг  другу  шерсть  и
когти. Ћн заставил их показать ему, как они летЯт на шабаш, как при помощи
ветров, испускаемых младенцем, поддерживают огонь под котелков с  варевом,
заставил посвЯтить его в ритуал besamano  -  целованиЯ  руки  у  сатаны  в
образе козла, заставил открыть ему тайные средства  и  заклинаниЯ,  какими
они пользуютсЯ, чтобы обратить человека в животное - в козла или кошку.

   —асто он обедал здесь же,
   ‚ мастерской. ‚ина и хлеба
   ‘ сыром приносил и духов
   Џриглашал к столу: "‘адитесь,
   …шьте, черти!" Ќазывал он
   "Mi amigo" козлонога.
   Љ черту дюжему любезно
   ЋбращалсЯ: "Chico, маленький
   мой". Ћн болтал, судачил,
   € шутил, и забавлЯлсЯ
   ‘о страшилищами. ™упал
   €х рога и когти, дергал
   ‡а хвосты. ‘ большим вниманьем
   Ћн рассматривал тупые,
   ѓрубые и злые рожи,
   „икие, смешные лица.
   € раскатисто, и глухо
   ‚ тишине смеЯлсЯ...
   ѓойЯ
   €х высмеивал.


        21

   ѓойЯ позволил приходить  в  эрмиту  только  в  самых  крайних  случаЯх.
€сключение было сделано длЯ одной Љаэтаны.
   Ћна никогда не спрашивала о его работе. Ќо как-то раз она сказала:
   - ‚ечно ты сидишь здесь. —ем ты, собственно, занимаешьсЯ?
   - Ќабрасываю на бумагу кое-какие выдумки, безделки.  „лЯ  них  как  раз
подходит новый способ акватинты. Ќо, повторЯю, это  все  шутки,  фантазии,
капричос. - Ћн злилсЯ на себЯ, что так пренебрежительно отзываетсЯ о своих
произведениЯх. ЌадеЯлсЯ, что Љаэтана не попросит показать  ей  рисунки,  и
ждал этого.
   Ћна не попросила. ’огда у него, помимо воли, вырвалось:
   - •очешь, Я покажу тебе что-нибудь.
   Ћн протЯнул ей, не выбираЯ, первые попавшиесЯ листы, только отложил те,
где был намек на нее или  сходство  с  ней.  Џо  своему  обыкновению,  она
просмотрела  их  молча  и  быстро.  ѓлЯдЯ  на  дрЯхлую  старуху,   котораЯ
нарЯжаетсЯ перед зеркалом, она заметила с довольным видом:
   - ’олько смотри, чтобы она этого не увидела, твоЯ доньЯ ЊариЯ-‹уиза.
   Ћб остальных рисунках Љаэтана не сказала ни слова.
   ”рансиско был разочарован. € протЯнул ей листы, на которых фигурировала
она сама. Љаэтана и их просмотрела с тем  же  доброжелательным,  спокойным
вниманием. Ћ чете,  ведущей  игривый,  любовный  разговор,  в  котором  он
изобразил ее и себЯ, и о собачках, затеЯвших любовную возню у их ног,  она
сказала:
   - ‚рЯд ли Џепа и дон Њануэль поблагодарЯт тебЯ за это.
   Ќа мгновение он опешил. Ќо недаром  же  сам  он  показал  на  одном  из
рисунков, что никто себЯ не знает.
   ‚ офорты с привидениЯми она вглЯдывалась дольше, чем обычно смотрела на
его картины.
   - Ѓригида тебе удалась, - заметила она. Ќо к большинству рисунков"  она
отнеслась холодно и даже неприЯзненно и в заключение сказала: - ЌепонЯтно.
’ы назвал это шутками. Ћткровенно говорЯ, Я ожидала от твоих шуток  больше
остроумиЯ. "Nous ne sommes pas amusees [нас это  не  развлекло  (фр.)],  -
процитировала она с чуть заметной, злой усмешечкой.  Џотом  взЯла  лежащую
наготове тетрадь и написала ему: "Ћткровенно говорЯ, на мой взглЯд, многое
слишком резко и грубо".  -  Ђ  многое  даже  безвкусно,  -  добавила  она,
стараЯсь выговаривать слова как можно отчетливее.
   Ћн был потрЯсен.  Ћн  ожидал,  что  она  в  ужасе  отшатнетсЯ  от  этих
рисунков; его не удивило бы, если бы она возмутилась, но сказать, что  это
грубо, безвкусно... Џеред  ней  лежал  итог  и  плод  познаниЯ  всех  этих
блаженных  и  горьких  пЯти  лет.  Џосле  чреватого  грозными  опасностЯми
плаваниЯ он открыл свою Ђмерику. Ђ она на это говорит: безвкусица.  Ћценка
грандессы. …й можно отплЯсывать десмайо. …й можно убрать мужа,  который  в
чем-то стал помехой. Ђ  когда  он,  ”рансиско,  вызвал  и  победил  духов,
стремившихсЯ погубить его, так это называетсЯ безвкусицей.
   ‘пустЯ мгновение он уже совладал с охватившей  его  досадой.  ‘ледовало
предвидеть, что ей это будет чуждо, и не  показывать  рисунков.  "‚сеобщий
Язык", - вспомнилось ему. Њолодой Љинтана ошибсЯ. Ћн засмеЯлсЯ.
   - Ќад чем ты смеешьсЯ?
   - Ќад тем, что Я тут натворил, - ответил он, сложил Љапричос и  спрЯтал
в ларь.
   Ќа следующий день у него был готов новый рисунок. Ћн нарисовал  мужчину
и женщину, свЯзанных вместе и привЯзанных к дереву, они  делают  отчаЯнные
попытки освободитьсЯ друг от друга, а над их  головами  распростер  крыльЯ
огромный сыч в очках: одной лапой он вцепилсЯ в ствол дерева, другой  -  в
волосы женщины. •овельЯнос и Љинтана, несомненно, скажут, что огромный сыч
в очках  -  это  церковь,  своими  законами  утверждающаЯ  нерасторжимость
свЯщенных брачных уз; Њануэль скажет, что  сова  -  это  рок,  соединивший
ЊигелЯ с ‹усией; Њигель решит, что  сова  изображает  путы,  приковывающие
ЊануэлЯ к Џепе; он же знает,  что  на  рисунке  изображено  и  все  это  и
вдобавок его собственнаЯ неразрывнаЯ свЯзь с Љаэтаной.
   —ерез несколько дней в Љинта дель  ‘ордо  неожиданно  поЯвилсЯ  Џераль.
ѓойЯ, недоверчивый от природы и ставший еще  недоверчивее  из-за  глухоты,
сразу же решил, что ЏералЯ прислала Љаэтана. ‚от каково впечатление от его
нового искусства! Ќа короткий миг он почувствовал, что волна Ярости  опЯть
готова захлестнуть его. Ќо тут же поведение Љаэтаны предстало перед ним  в
комическом свете; она ведь не ута