шла. Џепа догадывалась, что постигшее ”рансиско несчастье
вызвано его страстью, и завидовала такой страсти. …й казалось обидным, что
не она внушила ему эту страсть.
   Џепа  пришла  с  намерением  дать  почувствовать  ѓойе,  что  возмездие
существует и на небе и на земле. Ќо когда она увидела его, увидела нового,
незнакомого ”рансиско, она была потрЯсена, в ней заговорила стараЯ любовь.
Ћна удовольствовалась тем, что Ясно дала ему понЯть, как высоко поднЯлась.
   - џ беременна, - сказала она доверчиво и гордо. - Њой  сын  будет  граф
Љастильофьель, рожденный в законном браке.
   Ћн заметил, как она тщитсЯ доказать и ему и  себе  самой,  что  она  не
только знатна и богата, но и счастлива. Ћднако счастлива она не была,  она
страдала по нем, как он сам страдал по герцогине Ђльба, и он  почувствовал
к ней прежнюю добродушную, немного жалостливую, уютную нежность.
   Ћни разговаривали, как давнишние приЯтели, знающие друг о  друге  много
такого,  чего  не  знают  посторонние.  Џепа  смотрела  на   него   своими
бесстыдными зелеными глазами, и он легко читал слова у нее  по  губам.  Ћн
убедилсЯ на опыте, что плохо  понимает  только  тех,  к  кому  равнодушен;
людей, которых он любил, а впрочем, и тех, кого ненавидел, он понимал  без
труда.
   - Љончита все еще плутует в карты? - спросил  он  и  прибавил:  -  …сли
позволишь, Я на днЯх приду к тебе поужинать и выпью стакан мансанильи.
   Џепа не могла удержатьсЯ, чтобы не прихвастнуть.
   - ’олько не приходи без предупреждениЯ, - сказала она.  -  Ђ  то  может
случитьсЯ, что ты застанешь у менЯ дона Љарлоса.
   - Љакого дона Љарлоса? - спросил он.
   - „она Љарлоса,  королЯ  всех  испанских  владений  и  обеих  €ндий,  -
ответила она.
   - Carajo! - воскликнул он.
   - Ќе ругайсЯ, - остановила его Џепа, -  особенно  в  присутствии  дамы,
котораЯ скоро произведет на свет маленького графа. -  Ђ  потом  она  стала
рассказывать про Љарлоса: - Ћн приходит как простой генерал и совсем не за
тем, о чем ты думаешь. Ћн показывает мне свои часы, дает пощупать мускулы,
мы кушаем с ним нашу любимую олью подриду, он играет на скрипке, а  Я  пою
ему свои романсы.
   - ‘пой и мне свои романсы, - попросил он. € так как она смутилась и  не
знала, как понЯть его слова, он сказал с угрюмой веселостью: - ’ы права, Я
глух на оба уха, но все же слышу лучше многих других.

   ‘пой же! - произнес он хмуро. -
   Ќичего. џ подыграю. -
   € она запела. ѓойЯ
   ‚зЯл гитару. € печально,
   Ѓурно, сладостно и нежно,
   Љак уж водитсЯ в романсах,
   ЏолилсЯ напев. € даже
   ѓолос совпадал порою
   ‘ аккомпанементом...


        8

   Њартин ‘апатер прожил в Њадриде дольше, чем предполагалось сначала.  Ћн
говорил, будто бы его задерживают дела, в  действительности  же  все  свое
времЯ посвЯщал другу. Ћн не отпускал его одного из дому, боЯсь, как  бы  с
ним чего не приключилось. ”рансиско не выносил никакой  опеки,  но  Њартин
умел все так хитро устроить, что друг ничего не замечал,  хотЯ  все  времЯ
был под надзором.
   —исло  заказов  росло,  как  никогда,  и  Њартин  доставал  все  новые,
стремЯсь, чтобы у ”рансиско не создалось впечатлениЯ, будто постигшее  его
несчастье отдалЯет от него людей. ѓойЯ не брал  много  работ,  большинство
заказчиков он обнадеживал обещаниЯми на будущее времЯ.
   Њартин старалсЯ разузнать все, что могло интересовать ѓойю. Љое-что ему
рассказали  и  о  Љаэтане.  ѓерцогинЯ   Ђльба,   сообщил   он   ”рансиско,
ходатайствовала о  разрешении  выехать  за  границу  к  своим  итальЯнским
родственникам и, вероЯтно, не собираетсЯ возвращатьсЯ в €спанию,  пока  не
истечет срок ее изгнаниЯ из столицы.
   - ѓде бы она ни была, - сказал ”рансиско, -  до  глухого  ей  дела  все
равно нет.
   †изнь в Њадриде с его постоЯнно менЯющимсЯ климатом  была  Явно  вредна
‘апатеру. Ћн плохо выглЯдел, сильно кашлЯл и радовалсЯ, что  ”рансиско  не
слышит, какой у него злой кашель.
   Ќаконец он сказал, что едет домой. „рузьЯ, по своему обыкновению, шумно
распрощались. ‘тарались не давать волю чувствам, похлопали друг  друга  по
плечу, подшутили над своими годами и немощами,  и  затем  Њартин  отбыл  в
‘арагосу.
   Ќе успел он уехать, как ”рансиско ушел из дому:  ему  хотелось  одному,
без посредников, проверить, как глухой ѓойЯ и Њадрид приноровЯтсЯ  друг  к
другу. Ћт его дома было недалеко до Џуэрта дель  ‘оль  -  главной  площади
города. ’ам сходилось много больших улиц - калье Њайор,  Ђреналь,  Љармен,
Ђлькала и много других.
   € вот ѓойЯ пришел на Џуэрта дель  ‘оль  в  час  наибольшего  оживлениЯ.
‘начала он постоЯл у лавок и лотков торговцев на ђед де ‘ан-‹уис, а  потом
пошел на ѓрадас - на огромную паперть церкви ‘ан-”елипе эль ђеаль, затем к
колодцу Њарибланка. Џуэрта дель ‘оль слыла самой шумной площадью  в  мире.
ѓойЯ смотрел на шум и суету. …го толкали, ругали,  куда  бы  он  ни  стал,
всюду он был не на месте, всюду мешал, но он не обращал на  это  вниманиЯ;
он смотрел и наслаждалсЯ шумом.  ‘арагоса  показалась  ему  мертвой,  зато
каким живым был Њадрид!
   "‚ода, вода холоднаЯ!" - кричали водоносы, они  стоЯли  ‚округ  колодца
Њарибланка под непонЯтной статуей, о  которой  никто  не  знал,  кого  она
изображает: ‚енеру или ‚еру, - но она была знаменита тем, что много  видит
и много слышит и, несмотрЯ на свою принадлежность к женскому полу, никогда
не сплетничает. "•олодной воды, - кричали водоносы, - кому холодной  воды?
ЏрЯмо из колодца!" - "Ђпельсины, - кричали  торговки  апельсинами,  -  две
штуки на куарто!" - "Џрикажите колЯску, сеньор, -  зазывали  извозчики.  -
ЉолЯсочка у менЯ заглЯденье!  †ивотина  добраЯ!  Џокатаю  по  Џрадо.  Људа
угодно, сеньор?" -  "Џодайте  милостыньку  ради  пресвЯтой  богородицы,  -
просил  калека.  -  Џодайте   милостыньку   безногому   ветерану,   храбро
сражавшемусЯ с безбожниками". - "Љак поживаешь,  красавчик?  -  предлагала
свои услуги девица. - Џойдем, полюбуйсЯ, какаЯ у менЯ спальнЯ,  миленочек!
ЏолюбуйсЯ, какаЯ постелька! ЊЯгкаЯ, нарЯднаЯ, другой такой и не сыщешь!" -
"ЏокайтесЯ! - вопил,  стоЯ  на  скамейке,  монах.  -  ЏокайтесЯ  и  купите
отпущение грехов!" - "ѓазеты, свежие газеты, "–иарио", "ѓасета!" - кричали
продавцы. - Ѓерите три последние!" € громко  переговаривались  гвардейские
офицеры, и кавалеры  читали  вслух  дамам  пестрые  объЯвлениЯ,  и  шумели
солдаты валлонской и швейцарской гвардии, и те, кому надо  было  составить
прошение начальству, диктовали  публичным  писцам,  и  бродЯчий  комедиант
заставлЯл  плЯсать  ученую  обезьЯнку,  и  горЯчо  спорили   "проектисты",
предлагавшие в своих проектах спасти испанское  королевство,  а  заодно  и
весь мир, и то и дело предлагала свой товар старьевщики.
   ѓойЯ стоЯл и смотрел.  "Ќа  Џуэрта  дель  ‘оль  мулов  остерегайсЯ,  от
колЯсок спасайсЯ, на женщин не  глЯди,  от  болтунов  стремглав  беги!"  -
гласила поговорка. Ћн не остерегалсЯ. Ћн стоЯл и смотрел. Ћн слышал  и  не
слышал, он знал каждый возглас и каждое слово и уже не  знал  их,  и  знал
лучше, чем прежде.
   Ќо вот на площади поЯвилась слепаЯ певица. Њадрид не  доверЯл  слепцам:
слишком многие превращались в слепцов, чтобы легче залезать в карманы или,
в лучшем случае, возбуждать жалость. †ители Њадрида обычно зло подшучивали
над слепцами - и зрЯчими и незрЯчими, - и ѓойЯ  не  раз  принимал  в  этом
участие. Ќо сейчас  при  виде  слепой  он  болезненно  ощутил  собственную
глухоту. Ћна пела и сама себе аккомпанировала на гитаре; уж, конечно,  она
сочинила хорошую песню, потому что все слушали, затаив дыхание,  переживаЯ
вместе с певицей страх и радость; ”рансиско же, хоть и смотрел внимательно
ей в рот, не понимал ничего. Џартнер певицы меж тем показывал  картинки  -
пеструю мазню, иллюстрирующую то, что она пела, и вдруг ѓойЯ расхохоталсЯ;
он подумал, что не слышит ее слов, а она не видит картинок к ним.
   ЏеснЯ,  несомненно,  рассказывала  об  ќль  Њарагото,  о  том  страшном
разбойнике, которого поймал монах ‘альдивиа. ќль Њарагото не принадлежал к
благородным разбойникам; это был изверг, тупой, звероподобный, кровожадный
и алчный. € когда  бедный  монах  предложил  ему  все,  что  имел  -  пару
сандалий, он решил пристукнуть его своим ружьем. "Ќа тебЯ вместе с  твоими
сандалиЯми пули жалко", - закричал ќль Њарагото. Ќо храбрый монах бросилсЯ
на него, отнЯл ружье, всадил удиравшему разбойнику пулю  в  зад  и  свЯзал
его. ‚сЯ страна радовалась на смелого капуцина, и  толпа  на  Џуэрта  дель
‘оль в восторге внимала певице,  Явно  расцвечивавшей  событиЯ  красочными
подробностЯми. ѓойЯ почувствовал себЯ отщепенцем. Ћн  купил  текст  песни,
чтобы почитать его дома. „ень был на исходе, колокола звонили  к  вечерне,
продавцы зажигали свет в лавках; перед домами и перед  изображениЯми  девы
Њарии уже горели фонари. ѓойЯ отправилсЯ домой.
   Ќа балконах сидели люди и радовались  прохладе.  Ќа  балконе  мрачного,
подозрительного дома, почти без окон,  сидели,  опершись  на  перила,  две
девушки в светлом - миловидные  и  пышные;  они  рассказывали  друг  другу
что-то очень занимательное, но все же то  и  дело  посматривали  вниз,  на
проходивших мужчин. Ђ за спиной девушек, в тени, закутавшись в плащи  так,
что не видно было лиц, неподвижно стоЯли два молодца.  ѓойЯ  посмотрел  на
балкон, замедлил шаг,  затем  совсем  остановилсЯ.  ‚ероЯтно,  он  смотрел
слишком долго, завернутые в плащи мужчины сделали движение, чуть заметное,
но угрожающее; благоразумнее было поскорее пройти мимо. „а,  вот  там,  на
балконе, настоЯщие махи из Њанолерии, махи во всем их соблазне и блеске, а
за их спиной - и так оно должно быть - мрак и угроза.
   Ќа следующий день Ђгустин спросил, когда же наконец они начнут  портрет
маркиза де Љастрофуэрте. Ќо ѓойЯ  только  покачал  головой.  “  него  было
другое на уме.  Ћн  написал  то,  что  пережил  вчера.  Ќаписал  на  шести
небольших дощечках историю разбойника ќль Њарагото. Љак он напал  у  ворот
монастырЯ на капуцина и как  тот  не  потерЯл  присутствиЯ  духа  и  смело
захватил  подстреленного  им  разбойника.  ќто  был  незатейливый,   живой
рассказ, всЯ песнЯ была тут и  всЯ  та  простаЯ,  откровеннаЯ  радость,  с
которой слушали эту песню на Џуэрта дель ‘оль.
   Ќо  потом  ѓойей  завладела  другаЯ  картина,  картина  казни   другого
разбойника, при которой он присутствовал на площади в Љордове,  -  картина
казни ЏуньЯлЯ. € он  изобразил  уже  удушенного,  мертвого  разбойника  на
помосте, в желтой власЯнице, обросшего бородой, одного в  Ярком  солнечном
свете.
   …ще в тот же день - ему не терпелось еще  в  тот  же  день  начать  эту
картину - он принЯлсЯ писать мах, настоЯщих, тех, что видел на балконе,  и
их грозных кавалеров, стоЯвших в тени, и он написал тот  соблазн,  который
исходит от этих женщин и вселЯетсЯ в мужчину, и то опасное и мрачное,  что
стоит за их спиной и только усиливает соблазн.
   Ћн показал картину дону ќстеве.
   -  —то  же,  по-твоему,  лучше  было  бы  писать  портрет  маркиза   де
Љастрофуэрте? - спросил он, гордый Я довольный.
   Ђгустин проглотил слюну, пожевал губами.
   - “ тебЯ вечно что-нибудь новенькое, - сказал он; и действительно,  это
была совсем новаЯ манера, не та, в  которой  ѓойЯ  обычно  писал  подобные
сцены.
   …му и раньше приходилось изображать сцены из жизни  разбойников  и  мах
длЯ шпалер королевских покоев, но то  были  веселые  и  вполне  безобидные
картинки, эти же далеко не безобидны; и  Ђгустину  казалось  удивительным,
тревожным и радостным, что первый  придворный  живописец  пишет  теперь  в
такой манере. Ђ ”рансиско меж тем веселилсЯ и хвасталсЯ.
   - ‘лышно, как Њарагото грозитсЯ? - спрашивал он. - ‘лышно, как стрелЯет
монах? ‘лышно, как шепчутсЯ махи? ‡аметно, что это  рисовал  глухой?  -  €
раньше, чем Ђгустин успел ответить, он  гордо  сказал:  -  ‚идишь!  џ  еще
чему-то научилсЯ! Plus ultra!
   - —то ты думаешь  делать  с  этими  картинами?  -  спросил  Ђгустин.  -
ѓерцогинЯ  ЋсунскаЯ  хотела  приобрести  два-три  небольших  холста.   …й,
конечно, понравитсЯ "ђазбойник Њарагото".
   - ќти картины непродажные, - ответил ѓойЯ. - џ написал их длЯ себЯ.  Ќо
Я их раздарю. Ћдну можешь взЯть себе, остальные Я подарю •осефе.
   •осефа была удивлена, но  покраснела  от  радости.  “лыбаЯсь,  степенно
выводЯ буквы, как научили ее в монастыре,  она  написала:  "‘пасибо"  -  и
поставила крест, как всегда ставила в конце того, что писала.
   Ћн смотрел на нее. ‡а последнее времЯ •осефа еще больше  похудела,  еще
больше ушла в себЯ. Ќе так уж много было у них о чем говорить,  и  все  же
теперь он охотно бы с ней  поболтал.  Њногие  друзьЯ  и  даже  чужие  люди
изучили азбуку глухих; его огорчало и раздражало, что она не  приложила  к
этому ни малейшего стараниЯ.
   ‚друг ему пришло в голову написать ее портрет. Ћн видел  ее  по-новому,
видел Яснее, чем прежде. ‚идел то, что его часто в  ней  раздражало  -  ее
сходство с братом, неверие в него, ”рансиско, и в его талант. Ќо  видел  и
то, чего раньше не хотел видеть: рожденные любовью огорчение и тревогу  за
него, такого нечестивого, непокорного, ни в чем не знающего удержу.
   •осефа была хорошей, терпеливой моделью. Ћна сидела на стуле, как он ей
велел, прЯмо, накинув на  плечи  дорогую,  слегка  топорщащуюсЯ  шаль.  Ћн
подчеркнул ее арагонскую неподвижность,  гордость,  придал  очаровательную
строгость позе. Ћн смотрел на нее с любовью; он ее не украсил,  но  сделал
чуть-чуть моложе. ‚от она сидит, высоко держа голову, увенчанную  тЯжелыми
золотисто-рыжими косами; нос большой, тонкогубый рот под ним плотно  сжат.
—ерты продолговатого лица заострены, кожа еще нежнаЯ  и  розоваЯ,  но  уже
видны  первые  следы  увЯданиЯ;  в  покатых  плечах   чувствуетсЯ   легкаЯ
усталость. Ѓольшие лучистые  глаза  печально  смотрЯт  куда-то  вдаль,  за
зрителЯ. Ђ руки в серых перчатках тЯжело лежат на  коленЯх,  пальцы  левой
руки, словно окоченевшие и странно растопыренные, лежат на правой.
   Џортрет  был  хороший,  любЯщий,  но  не  радостный.  ‘овсем   не   как
сарагосский, где он изобразил-ее с двумЯ детьми.  Ќет,  не  жизнерадостный
ѓойЯ писал этот последний портрет.
   Џоследний портрет.  Ќесколько  дней  спустЯ  после  окончаниЯ  портрета
•осефа занемогла и слегла. Ћна таЯла на глазах.  Џричина  ее  смертельного
истощениЯ была Ясна: коварный климат - лютые морозы  зимой,  палЯщий  зной
летом, сильные ветра, а затем - частые беременности.
   ‘ейчас, когда дело шло к концу, ей, молчальнице, надо было  многое  ему
сказать. € теперь он увидел, как несправедлив был, обижаЯсь,  что  она  не
научилась азбуке глухонемых. Ћна научилась, и если не прибегала к ней,  то
лишь из-за своей замороженности. ‘ейчас она говорила с ним своими усталыми
пальцами, но всего два-три днЯ, потом у нее отЯжелели руки. Ћн видел,  как
она шевелит губами, тоже с большим усилием, и  он  прочитал  по  губам  ее
последний завет: "Ѓудь  бережлив,  ”ранчо!  Ќе  растрачивай  ни  себЯ,  ни
деньги!" Ћна умерла так же, как жила, тихо, никому не доставлЯЯ хлопот,  с
заботливым словом на устах.
   ‹ицо покойницы, обрамленное густыми золотисто-рыжими волосами, казалось
менее утомленным, чем в последние  дни.  ѓойЯ  вспоминал  прожитую  вместе
жизнь; нежное, стройное, неловкое тело девушки, до него не знавшей мужчин;
безропотные муки, в  которых  она  рожала  ему  детей;  долгие  безмолвные
страданиЯ, которые выносила из-за него; ее непонимание его  искусства;  ее
стойкую любовь. Љак ужасно, что она умерла именно сейчас,  когда  они  оба
гораздо лучше узнали друг друга.
   Ќо он не испытывал того Яростного отчаЯниЯ, которое  обычно  так  легко
нападало на него. ‘корее его сковывало грустное,  тупое  чувство  пустоты,
сознание безысходного одиночества.

   Џогребение •осефы
   Ћн обставил очень скромно,
   Ѓез роскошества, с которым
   Ћн похоронил когда-то
   Њаленькую дочь ќлену.
   ‘ кладбища вернувшись, мрачно
   Џроизнес слова старинной
   Џоговорки: "Њертвых - в землю,
   Ђ живых - за стол".
   ‘ надеждой
   ‚идели друзьЯ, что ѓойЯ
   ќто новое несчастье
   Џеренес без исступленьЯ.
   € он сам решил: отныне
   Ћн, наверное, избавлен
   Ћт врага, который вечно
   †ил в его груди.


        9

   €з ‘арагосы неожиданно приехала мать  утешить  ”рансиско  в  горе.  Ћна
помЯнула покойницу добрым словом. ‚ свой первый  приезд  в  Њадрид  она  с
•осефой не поладила.
   Њать приехала одна. ’омас, конечно,  вызвалсЯ  ее  проводить,  и  патер
Њануэль Ѓайеу тоже. Ќо она пожалела  ”ранчо:  они  оба  стали  бы  просить
денег, а это сейчас совсем некстати. „ругое дело, если  бы  поехал  Њартин
‘апатер. Ќо он, беднЯга, совсем расхворалсЯ, опЯть его донимает кашель; на
этот раз он кашлЯет кровью.
   ѓойЯ был потрЯсен. ’резвые  слова  матери  пробудили  в  нем  суеверный
страх, он боЯлсЯ за Њартина. Њногие друзьЯ, портреты которых  он  написал,
перестали жить во плоти и жили теперь только в его портретах. ‚от и •осефа
тоже умерла. € как раз после того, как он написал ее портрет.  ’ак  уж  не
раз бывало: когда он  пишет  портрет,  всей  душой  отдаваЯсь  работе,  он
сокращает срок жизни  своей  модели.  —еловек  начинает  жить  в  картине,
котораЯ отнимает у него  дыхание  жизни.  Ћн,  ”рансиско,  так  же  как  и
Љаэтана, приносит несчастье, верно, это-то и свЯзывало его с Љаэтаной.
   Ћт черных мыслей  ему  помогло  избавитьсЯ  присутствие  рассудительной
доньи ќнграсии. ‘таруха была очень крепка, хотЯ ѓойЯ написал  ее  портрет,
она не думала помирать.
   Љ сожалению, она не выносила своего внука, его сына •авьера.
   - Њальчишка мне не нравитсЯ, - сказала она ѓойе, как всегда,  напрЯмик.
- Ћн унаследовал все  плохое  с  материнской  и  все  плохое  с  отцовской
стороны: задирает нос, врет и деньгами швырЯет.  ’ы  бы  с  ним  поговорил
построже, ”ранчо, - и она привела старую мудрую поговорку: "Al hijo y mulo
para el culo - что с сыном, что с ослом разговор один - батогом".
   Ђристократически изЯщному •авьеру неотесаннаЯ арагонскаЯ бабка тоже  не
понравилась. ‡ато друзьЯ ѓойи  -  Ђгустин,  Њигель,  Љинтана  -  наперебой
старались угодить матери своего дорогого ”рансиско. „он  Њигель  предложил
ѓойе отвезти донью ќнграсию во дворец и представить их  величествам,  дабы
сеньора ѓойЯ воочию убедилась, как ценЯт ее сына король и ЊариЯ-‹уиза.  Ќо
старуха не захотела.
   - Њне при дворе не место, - сказала она, - да  и  тебе,  ”ранчо,  тоже.
‹уком родилсЯ - луком, не розой, и помрешь.
   Њать долго не прогостила и, несмотрЯ на уговоры сына, настоЯла, чтобы и
в обратный путь ее никто не провожал. ‚едь он же приехал в ‘арагосу один.
   - ‘тарухе все-таки легче, чем глухому, - заЯвила она.
   Џеред самым отъездом она дала сыну несколько  добрых  советов,  которые
напомнили ему наставлениЯ •осефы:  будь  разумен,  откладывай  про  черный
день, не давай слишком много брату и шурину - жадному воронью.
   - ’ы ведь можешь отказать им побольше в духовной, - предложила она, - а
при жизни Я бы ничего к тому, что уже даешь, не прибавлЯла.  Џомни,  лучше
жить незаметно, чем на виду. Ќе будь заносчив, Џако! ‘ам  видишь,  к  чему
это ведет. "Ќа красивой одежде каждое пЯтнышко заметно".
   ”рансиско посадил мать в почтовую карету. Њайораль - главный кучер -  и
форейторы натЯнули вожжи, крикнули "Macho, macho!" - и, когда коренник  не
сразу взЯл, выругались: "Que  perro!"  Њать  выглЯнула  из  кареты  и,  не
обращаЯ вниманиЯ на их крики, сказала:
   - „а хранит тебЯ дева ЊариЯ, Џако!
   ”рансиско видел чертыханье кучеров, видел благословенье матери, и в его
душе они слились воедино. Ќаконец колымага тронулась, и теперь ѓойЯ  знал:
наврЯд ли он еще раз увидит свою старуху мать.
   …го задело за живое, что донье ќнграсии не пришелсЯ по душе •авьер.  Ћн
по-прежнему любил и  баловал  сына;  все,  что  •авьер  говорил  и  делал,
нравилось отцу. •авьер занимал все больше места  в  его  сердце.  Њать  не
права, не может быть, чтобы она была права, мальчик стоит того, чтобы  его
баловали.
   ”рансиско написал его портрет; не раз это помогало ему понЯть человека.
Ћн ничего не упустил, припомнил все недостатки сына, на которые  указывала
•осефа, а главное мать, -  недостатки,  общие,  вероЯтно,  с  недостатками
светского хлыща маркиза де ‘ан-Ђдриана. Ќо он вложил в  портрет  всю  свою
любовь к сыну. Ћн написал молодого фата, но сколько в портрете иронической
нежности к этому обаЯтельному щеголю! ‚от он стоит, картинно выставив одну
ногу, юноша, еще совсем мальчик; на нем длиннополый, ультрамодный жемчужно
-серый фрак, панталоны в обтЯжку, высокие черные сапоги. Ќа  руках  желтые
перчатки, в одной руке тросточка и треуголка, другаЯ  утопает  в  вычурном
белом кружевном жабо. Ќа  жилетке  болтаютсЯ  дорогие  брелоки,  а  у  ног
стройного,  статного  молодого  человека  жеманно   примостилась   смешнаЯ
откормленнаЯ белаЯ комнатнаЯ собачка с  красным  бантиком.  ‹ицо  у  юноши
продолговатое, на лоб  падают  золотисто-рыжие  завитки,  глаза  -  как  у
матери, а над длинной верхней губой отцовский мЯсистый  нос.  ‚сЯ  картина
утопает  в  потоке  нежного  серого  света  с  волшебными   перламутровыми
переливами.
   Љогда портрет был закончен, ”рансиско стало Ясно, что именно  •осефа  и
мать порицали в •авьере. Ќо сам он любил сына таким как он есть, ему  даже
нравилось, что он рисуетсЯ, нравилось его юношеское пристрастие к  нарЯдам
и роскоши.
   Ђ вот дом, где  он  жил,  великолепно  обставленный  дом  на  улице  де
‘ан-•еронимо, ему вдруг опостылел. ќлена умерла, Њариано умер, он  осталсЯ
один с •авьером. „ом и его убранство отслужили, отжили.
   Ћн купил другой, под самым Њадридом,  но  уже  за  городом,  на  берегу
Њансанареса,  неподалеку  от   Џуэрта   ‘еговиа;   старое   поместительное
двухэтажное здание, настоЯщую загородную  виллу  -  _кинту_  -  с  большим
запущенным участком; Ћттуда открывалсЯ чудесный вид: с  одной  стороны  на
любимую, не  раз  воспроизведенную  им  Џрадера  де  ‘ан-€сидро  с  широко
раскинувшимсЯ над ней милым его  сердцу  Њадридом,  с  другой  -  на  горы
ѓвадаррамы.
   „ом он обставил более чем скромно. ‡аметив, что сыну такаЯ скудость  не
по  вкусу,  он  усмехнулсЯ  и  в  утешение  позволил   •авьеру   обставить
собственные комнаты со всей роскошью.  Ћн  отдал  сыну  дорогие  стульЯ  и
кресла, обитые золотой каемкой табуреты из дома на улице де  ‘ан-•еронимо.
€ большинство картин тоже, себе он оставил тот портрет Љаэтаны, что  писал
не длЯ нее, а длЯ собственного  удовольствиЯ.  ‚  свои  личные  просторные
комнаты он поставил только самое необходимое, на стены не повесил  ничего,
хотЯ его прежнЯЯ мастерскаЯ была украшена шпалерами и дорогими картинами.
   —асами просиживал он, иной раз с хитрой усмешкой,  перед  этими  голыми
стенами. Ћн лелеЯл мысль расписать их. Ћн населит их  образами  из  своего
мира; его наблюдениЯ, его фантазиЯ  будут  водить  кистью,  он  не  станет
считатьсЯ ни с какими правилами, кроме своих собственных; и  все  же  этот
его внутренний мир будет реальным миром.
   Ќо раньше, чем это осуществить, надо еще многому научитьсЯ. Џравда, кое
до чего он дошел, но это только перваЯ вершина. Џодобно путнику,  который,
взобравшись на первый  хребет,  видит  наконец  перед  собой  всю  далекую
безоблачную цепь гор, он только теперь, в эту  годину  бедствий,  безумиЯ,
глухоты, одиночества, брезжущего  сознаниЯ,  увидел  свою  истинную  цель,
отдаленную и очень высокую. ‚ первый раз она смутно предстала  перед  ним,
когда он присутствовал при омерзительном зрелище унижениЯ Џабло Ћлавиде, и
тогда он написал инквизицию, сумасшедший дом  и  еще  несколько  небольших
картин. ’еперь он видел  свою  цель  гораздо  Яснее:  внешний  облик  надо
дополнить   внутренним,   голую   действительность   подлинного   мира   -
порождениЯми собственного мозга. ’олько если он  сумеет  это  осуществить,
разрисует он стены своей кинты.
   „ом ѓойЯ, правда, обставил очень скупо, зато  в  отношении  одежды  был
по-прежнему весьма щепетилен. Ћн одевалсЯ теперь  по  новой  омещанившейсЯ
парижской моде, придворное платье надевал только в случаЯх, предписываемых
этикетом, в остальное же времЯ носил вместо _кальсас_ - коротких штанов  -
длинные панталоны, а треуголку сменил на твердый цилиндр - на  _пролифар_,
или _боливар_. ‚олосы начесывал на  уши,  все  равно  уши  уже  ничего  не
слышат. ‘оседи часто видели, как он гулЯет по  своему  большому  заросшему
саду, такой крепкий, осанистый, такой мрачный, на львиной  голове  высокаЯ
шлЯпа, в руке трость. Ћни прозвали его "El Sordo en la Huerta -  ѓлухой  в
саду", а его дом - "La Quinta del Sordo - ‚илла ѓлухого".
   Ћн всегда носил с собой бумагу и карандаш, и ему писали то, что  хотели
сказать. ‚се чаще и  чаще  делал  он  в  этой  тетради  небольшие  быстрые
наброски, первые эскизы, моментальные  зарисовки  того,  что  жило  в  нем
самом, и того, что его окружало. Ћн  изучил  новый  способ  Ђгустина.  Ћни
много работали вместе, и ѓойЯ не стеснЯлсЯ обращатьсЯ к нему за советом.
   € здесь, в своей вилле, как и в доме на улице  ‘ан-•еронимо,  он  делил
мастерскую с Ђгустином. Ќо теперь, когда он приступил к тому  новому,  что
задумал нарисовать и выгравировать, присутствие даже этого верного друга и
единомышленника стало ему в тЯгость.  Ћн  снЯл  комнату  в  верхнем  этаже
высокого густонаселенного дома на углу калье де  ‘ан-Ѓернардино,  в  самом
шумном квартале Њадрида. € это помещение он тоже обставил скупо. ЋбзавелсЯ
только самой  скромной  мебелью,  инструментами  и  всем  необходимым  длЯ
гравированиЯ   -   медными   досками,   станком   и   прочим   техническим
оборудованием.
   €так, ѓойЯ заперсЯ здесь, у себЯ в мастерской,  бедной  и  неуютной,  в
которую его щегольское платье врывалось странным диссонансом; он улыбалсЯ,
вспоминаЯ, какое недовольное лицо бывало у •осефы, когда он не надевал длЯ
своей грЯзной работы блузу. €так, он заперсЯ здесь; справа, слева,  снизу,
с людной калье де  ‘ан-Ѓернардино  доносилсЯ  шум,  а  он,  погруженный  в
великую тишину, работал над тем новым,  смелым  и  жестоким,  что  пыталсЯ
создать; пустаЯ мастерскаЯ стала длЯ него любимой кельей, его _эрмитой_.
   Ќовый  способ  Ђгустина  давал  возможность  получить   новый,   дотоле
невиданный тоновой эффект, и ѓойЯ был  этому  рад,  ибо  мир,  который  он
держал в голове и хотел перенести на доску, был богат и разнообразен.  ’ут
были люди, вещи и событиЯ из поры его  детства  и  юности,  проведенных  в
”уэндетодосе и ‘арагосе в деревенско-мещанской обстановке; были тут  также
люди и вещи из его придворной жизни, мир Њадрида и королевских резиденций.
„олгое времЯ он думал, что прошлое, подспудное умерло, что осталсЯ  только
ѓойЯ придворный. Ќо с тех пор как он оглох, с тех пор как проделал  долгий
путь с погонщиком •илем, он стал замечать, что старое еще живет в  нем,  и
это его радовало. ’еперь он был уже другой, новый  -  умудренный,  многому
научившийсЯ из общениЯ с крестьЯнами и горожанами, с придворными,  челЯдью
и призраками.
   ‚ молодости он был горЯч  и  шел  напролом.  Ќо  на  собственном  опыте
убедилсЯ: кто  хочет  настоЯть  на  своем,  того  судьба  бьет.  Џотом  он
приспособилсЯ, зажил беззаботной, роскошной, сибаритской жизнью двора.  Ќо
на  собственном  опыте  убедилсЯ:  кто  отказываетсЯ  от  своего   "Я"   и
приспосабливаетсЯ,  того  судьба  тоже  бьет,  он  губит  и  себЯ  и  свое
искусство. ’еперь он знал: нельзЯ ломать,  надо  пригибать,  обтачивать  и
себЯ и других.
   “ него было такое чувство, словно все пережитое вело его  сюда,  в  это
просторное светлое пустое помещение на калье де ‘ан-Ѓернардино, а  все  им
доселе написанное и нарисованное  -  только  подготовительные  упражнениЯ,
чтобы набить руку длЯ того, что еще предстоит. Ћн заперсЯ у себЯ в эрмите,
но не препЯтствовал миру вторгатьсЯ к нему, и в то же времЯ принуждал  мир
быть таким, каким он его видит.
   ’аким, каким он его  видел,  он  набрасывал  его  на  бумагу,  а  затем
процарапывал и травил на доске! Hombre!  ќто  совсем  не  то,  что  писать
портрет по заказу, да еще старатьсЯ, чтобы и болван  заказчик  тоже  узнал
себЯ на портрете. ’еперь он мог писать самую  правдивую,  правду.  Hombre!
ЉакаЯ это радость!
   Џростота и скупость, к которым вынуждал ѓойю самый материал его  нового
искусства, так же нравились ему, как и пустота его жилища. ‘вет  и  краски
не раз пьЯнили его своим великолепием и  не  раз  еще  будут  пьЯнить.  Ќо
сейчас, в уединении эрмиты, он, случалось,  ругал  свои  прежние  картины.
ќкаЯ пестрота, словно зад у павиана! Ќет, длЯ его новых видений,  жалЯщих,
горьких и веселых, годитсЯ только игла, строгаЯ черно-белаЯ манера.
   Ћн сообщил Ђкадемии, что, как это ни прискорбно, вынужден ввиду глухоты
просить об отставке. ЂкадемиЯ избрала ѓойю почетным президентом и устроила
прощальную выставку произведений художника.
   Љороль дал на выставку "‘емью Љарлоса".
   Ћб этой смелой картине ходило  много  слухов.  Ќа  открытие  пришли  не
только   те   придворные,   которые   хотели   засвидетельствовать    свою
приверженность  к  искусству  и  дружбу  к  ѓойе,  пришли  также   и   все
просвещенные люди Њадрида.
   €так, здесь висел портрет, вокруг которого поднЯлсЯ такой шум,  столько
было разных толков, и славословий, и усмешек;  и  у  тех,  кто  видел  его
сейчас впервые, захватывало дух.
   Џредседатель комитета Ђкадемии маркиз де ‘анта-Љрус провел  ѓойю  среди
почтительно ожидавшей толпы к его произведению. € вот  плотный  мужчина  в
тесноватом костюме, на вид старше своих  лет,  стоЯл  перед  портретом  и,
прищурившись, выпЯтив нижнюю губу, смотрел на своих  Ѓурбонов,  а  за  его
спиной теснились мадридские придворные, горожане, художники.  Љогда  толпа
узнала ѓойю, стоЯщего перед  своим  произведением,  раздались  неудержимые
восторженные крики: "„а здравствует €спаниЯ!", "„а  здравствует  ”рансиско
ѓойЯ!", "Viva!", "Ole!" - и гром рукоплесканий. Ќо ѓойЯ не замечал ничего.
Њаркиз де ‘анта-Љрус дернул его за рукав  и  осторожно  повернул  лицом  к
собравшимсЯ, и тогда ”рансиско  увидел  и  поклонилсЯ  с  очень  серьезным
лицом.
   ‚еликий инквизитор дон ђамон де  ђейносо-и-Ђрсе  рассматривал  картину;
ему говорили, что она - дерзкий вызов, брошенный принципу легитимизма.

   Ћн нашел, что это мненье
   справедливо. "Ѓудь Я Љарлос, -
   произнес он по-латыни, -
   Я не только бы не сделал
   ѓойю первым живописцем,
   но потребовал бы срочно
   тщательнейшего дознаньЯ
   с целью выЯснить подробно,
   не имеем ли мы дела
   с laesae majestatis"
   [оскорбление величества (лат.)].


        10

   „он   Њануэль   правильно   рассудил,   предложив   королю    назначить
премьер-министром либерала “ркихо, а министром  юстиции  -  реакционера  и
ультрамонтана Љабальеро. Ќо одно он упустил из виду: дон Њариано  ‹уис  де
“ркихо был не просто своекорыстным политиком; передовые идеи,  сторонником
которых он считалсЯ, не были длЯ него только модным салонным разговором на
излюбленную  тему.  Џравда,  оба  министра,  как  и  ожидал  дон  Њануэль,
враждовали и взаимно чинили друг другу препЯтствиЯ. Ќо “ркихо показал себЯ
пламенным патриотом  и  государственным  деЯтелем  крупного  масштаба,  до
которого не дорос хитрый, себЯлюбивый и  ограниченный  Љабальеро.  ‚опреки
проискам последнего, дону “ркихо удалось в  значительной  мере  освободить
испанскую церковь от влиЯниЯ ђима  и  заставить  испанских  ультрамонтанов
отдавать в казну суммы, которые до того утекали в ђим; удалось  ему  также
несколько сузить юрисдикцию инквизиции. Ќо главное, “ркихо добилсЯ успехов
во внешней политике.  Ћн  не  пошел  на  уступки  ”ранцузской  республике,
которые дон Њануэль считал  неизбежными;  больше  того,  он  сумел  гибкой
политикой, с умом уступаЯ  в  малом  и  вежливо,  но  упорно  настаиваЯ  в
большом, укрепить положение испанского престола по отношению  к  могучему,
победоносному и несговорчивому союзнику.
   „он Њануэль был разочарован. „оньЯ ЊариЯ-‹уиза не протЯгивала с мольбой
к нему руки, она все  еще  была  холодна  и  не  замечала  своего  бывшего
фаворита, а нового премьера осыпала милостЯми.
   ‚нешне дон Њануэль был в  дружеских  отношениЯх  с  “ркихо,  втайне  же
строил козни, всЯчески мешаЯ его политике. ‚ чем мог  поддерживал  фарисеЯ
Љабальеро,  подстрекал  ультрамонтанов  поносить  с  кафедры  и  в  печати
безбожника министра, науськал ‘овет Љастилии подать королю Љарлосу  жалобу
на попустительство цензуры при “ркихо.
   Ќо прежде всего дон Њануэль пыталсЯ расстроить  внешнюю  политику  дона
“ркихо.  Џротив  ожиданиЯ  парижских  правителей,  новый   премьер-министр
оказалсЯ  умным,  целеустремленным  противником,  и  теперь  они  всЯчески
интриговали  в  Њадриде,  добиваЯсь  его  падениЯ.  Њануэль,   старавшийсЯ
напомнить о себе „иректории, с  готовностью  доставил  ей  давно  желанный
повод длЯ того, чтобы потребовать отставки “ркихо.
   Ѓрат королЯ Љарлоса ”ердинанд Ќеаполитанский, к тайной радости Љарлоса,
присоединилсЯ к коалиции против ”ранции  и  после  короткой  кампании  был
побежден  и  низложен.  ’огда  Њануэль  посоветовал   королю   потребовать
неаполитанскую корону длЯ своего второго сына. ’акое требование  было,  по
меньшей мере, дерзким, ибо в качестве союзника ”ранции Љарлос  обЯзан  был
бы  уговорить  брата  соблюдать  нейтралитет.  “ркихо  пыталсЯ  разъЯснить
королю,  что  его  требование  политически  бестактно  и  грозит  тЯжелыми
последствиЯми. Ћднако король, настроенный Њануэлем, был непреклонен.  „ону
“ркихо пришлось обратитьсЯ в Џариж с требованием неаполитанской короны длЯ
испанского принца.  …го  опасениЯ  сбылись.  „иректориЯ  нашла  требование
наглым и  нелепым,  прислала  резкий  ответ  и  просила  королЯ  отставить
министра, обратившегосЯ к республике с таким оскорбительным  предложением.
Њануэль уверил Љарлоса, что только избраннаЯ доном “ркихо неудачнаЯ  форма
оскорбила Џариж и вызвала неприЯтную ответную ноту. Љороль,  уступаЯ  воле
Њарии-‹уизы и не желаЯ ронЯть своего престижа, не сместил  “ркихо,  однако
высказал  ему  свое   недовольство   и   довел   об   этом   до   сведениЯ
республиканского правительства. "€ эта лиса тоже скоро кончит  свою  жизнь
на прилавке у бургосского скорнЯка", - с удовольствием  припомнил  Њануэль
старую поговорку.
   € как нарочно, опЯть подвернулсЯ один из  тех  счастливых  случаев,  на
которые всю жизнь уповал дон Њануэль и на которые ему так везло.  Ќаполеон
Ѓонапарт  вернулсЯ  из  …гипта  и  провозгласил  себЯ   первым   консулом.
€збалованному победами полководцу и правителю совсем  не  улыбалось  вести
переговоры об испанских делах  с  несговорчивым  доном  “ркихо,  и  он  не
скрывал своего желаниЯ, чтобы во главе испанского правительства опЯть стал
его друг инфант Њануэль.
   Ќаполеон был не  из  тех,  кто  довольствуетсЯ  желаниЯми.  Ћн  отозвал
прежнего посла ’рюге и посадил на его место своего брата ‹юсьена, которого
снабдил  проектом  нового   договора   между   €спанией   и   республикой,
соглашением,  составленным  с  мудрым  расчетом  на   фамильную   гордость
Њарии-‹уизы, причем дал ‹юсьену директивы  обсудить  новый  договор  не  с
первым министром, а с доном Њануэлем.
   €так, ‹юсьен в тайной беседе сообщил инфанту Њануэлю, что первый консул
задумал создать из великого  герцогства  ’осканского  и  папских  владений
новое государство - королевство ќтрурию, корону же  этого  королевства  он
предназначает пармскому наследному принцу ‹уису, зЯтю испанских  монархов,
в  возмещение  за  потерю   им   герцогства   Џармского.   Џервый   консул
рассчитывает, что в ответ на  такую  любезность  €спаниЯ  уступит  ”ранции
‹уизиану - свою колонию в Ђмерике.
   Њануэль сразу понЯл, что такое предложение, хотЯ его и  нельзЯ  назвать
выгодным длЯ €спании, будет приЯтно  ласкать  слух  доньи  Њарии-‹уизы,  и
обещал новому посланнику ‹юсьену Ѓонапарту обЯзательно  доложить  об  этом
проекте королевской чете и горЯчо его поддержать. ‘о  времени  их  крупной
ссоры доньЯ ЊариЯ-‹уиза не давала Њануэлю случаЯ поговорить с ней наедине.
’еперь он попросил ее о беседе с глазу  на  глаз  по  чисто  политическому
вопросу. Ћн предложил ее вниманию новый проект. ‚ыразил свою радость,  что
досаднаЯ  натЯнутость  в  отношениЯх  с  республикой,   вызваннаЯ   глупым
поведением дона “ркихо,  теперь  благодарЯ  его,  ЊануэлЯ,  посредничеству
устранена, как это Явствует из великодушного предложениЯ первого  консула.
‘ другой стороны, продолжал он, нельзЯ ставить  в  вину  первому  консулу,
если он не желает вести переговоры  по  столь  щекотливым  государственным
делам, как создание королевства ќтрурии и испанские  ответные  уступки,  с
таким бестактным человеком, как “ркихо.
   „оньЯ ЊариЯ-‹уиза слушала внимательно,  с  ласковой  насмешкой.  ‚место
ЊануэлЯ она избрала в любовники гвардейского лейтенанта ”ернандо  Њальо  и
сделала его первым камергером пармского престолонаследника. Ќо  Њальо  был
груб и ограничен, он ей надоел, и теперь, когда она впервые после большого
перерыва опЯть оказалась наедине с Њануэлем, она почувствовала, как сильно
ей недоставало его все это времЯ; всем  своим  существом  тЯнулась  она  к
нему. ђазумеетсЯ, Њариано ‹уис “ркихо  -  государственный  деЯтель  совсем
иного масштаба, но в одном Њануэль прав: первый консул хочет разговаривать
с ним, а не с “ркихо.
   - …сли Я правильно понЯла, инфант, - сказала она, - вы  полагаете,  что
означенный договор может быть заключен только при вашем содействии?
   Њануэль посмотрел на нее и улыбнулсЯ.
   - ’о, что его превосходительство посол ‹юсьен Ѓонапарт обсуждал со мной
тайные  планы  своего  брата,  -  ответил  он,  -  по-моему,   достаточное
доказательство довериЯ, которое оказывают  не  всЯкому.  Ќо,  может  быть,
Madame, вы сами спросите посла Ѓонапарта, - дерзко закончил он.
   - џ вижу, Њануэлито, ты  любыми  средствами  опЯть  хочешь  пролезть  в
первые министры, - сказала мечтательно и нежно королева, -  хочешь  пройти
обходным путем, через генерала Ѓонапарта.
   - ‚ы жестоко ошибаетесь, Madame, -  возразил  дон  Њануэль  с  любезной
улыбкой. - Џри теперешних обстоЯтельствах Я не мог бы принЯть пост первого
министра. Љаждый раз, как вы обращались бы ко мне за советом,  Я  невольно
вспоминал бы об  оскорблении,  которое  вы  изволили  мне  собственноручно
нанести.
   - џ знаю, ты очень обидчив, - сказала королева. - —то же тебе  на  этот
раз от менЯ надобно, chico, маленький мой?
   - ‚ы должны понЯть, ваше величество, что Я не могу  вернутьсЯ  на  ноет
первого министра, не получив удовлетворениЯ, - заЯвил дон Њануэль.
   -  Ќу,  выкладывай,  наконец,  свои  наглые   требованиЯ,   -   сказала
ЊариЯ-‹уиза, - говори, чего тебе  надобно  за  то,  что  моЯ  дочь  станет
королевой ќтрурии!
   - џ почтительнейше прошу вас, ваше величество, - ответил дон Њануэль  и
придал нежность своему глухому тенору, - принЯть в число ваших  придворных
дам графиню Љастильофьель.
   - ’ы подлец, - сказала ЊариЯ-‹уиза.
   - џ честолюбец, - поправил ее инфант Њануэль, - Я думаю о себе и о тех,
кто мне близок.
   Џепа всЯ расцвела, когда получила письменное извещение  от  маркиза  де
Ђриса, первого королевского камерариЯ, в котором ей от имени их  величеств
предлагалось ЯвитьсЯ в день  рождениЯ  королЯ  в  ќскуриал  длЯ  церемонии
besamano - поцелуЯ руки. ‘ беременностью  Џепа  повеселела.  ’о,  что  она
будет представлена ко двору в один из восьми самых торжественных дней, она
воспринЯла как новый, небывало счастливый подарок  судьбы.  Њануэль  будет
там, все будут там, весь двор будет в сборе. € ”ранчо тоже придет; в  день
рождениЯ королЯ первый живописец  не  может  отсутствовать.  Ђ  она  будет
стоЯть против королевы, их будут сравнивать, все будут сравнивать  -  весь
двор, и Њануэль, и ”ранчо тоже.
   Ћна немедленно приступила к радостным приготовлениЯм. Џрежде всего надо
послать в Њалагу нарочного, чтобы притащить в Њадрид  старого  дурака,  ее
супруга-графа,  его  присутствие  необходимо.  Ћн,  конечно,  заартачитсЯ,
придетсЯ отвалить ему несколько тысЯч реалов, но на это не жалко.  •орошо,
что вовремЯ поспело из Џарижа от мадемуазель Ћдетт новое зеленое  вечернее
платье, заказанное длЯ нее ‹усией. Ћна расширит его в талии, теперь, когда
она беременна, это  как  раз  то,  что  нужно.  Џепа  долго  совещалась  о
требуемых-переделках с мамзель ‹изетт, мастерскаЯ  которой  находилась  на
Џуэрта  ‘еррада.  ‡атем  прилежно  взЯлась  за  изучение  "ђуководства  по
церемониалу". ‚ книге было восемьдесЯт три страницы  большого  формата;  в
продаже ее не  было,  гофмаршальское  ведомство  предоставлЯло  ее  лицам,
принЯтым при дворе.
   ‚ день приема Џепа вместе со своим дрЯхлым графом подкатила с помпой  к
главному порталу замка. Ќа этот раз она входила в ќскуриал не через черный
ход, а по  приглашению  хозЯина  дома.  Ћна  шла  по  залам  и  коридорам,
возведенным над гробницами усопших монархов, мимо бравшей на караул стражи
и  импозантных,  склонЯвшихсЯ  перед  ней  лакеев,  ибо  в  восемь   самых
торжественных  праздников  бывала  в  сборе  всЯ  свита,  и  валлонскаЯ  и
швейцарскаЯ гвардиЯ, и  весь  дворцовый  штат,  большой  и  малый  -  1874
человека.
   Џепу встретила камарера майор - маркиза де Њонте Ђлегре, на обЯзанности
которой лежало подготовлЯть дам, которые ожидали представлениЯ  ко  двору.
‘егоднЯ представлЯлось девЯтнадцать дам, большинство  совсем  молоденькие.
‚се казались взволнованными предстоЯщим, одна была совершенно  спокойна  -
графинЯ Љастильофьель;  когда  она  готовилась  к  сц