ни не раз говорили между собой, и разговоры у них  бывали
очень откровенные и  значительные.  „он  •оакин  то  утешал  больного,  ты
высмеивал, и ѓойе  это,  по-видимому,  нравилось;  сам  он  то  благодарил
доктора за уход и заботу, то старалсЯ всЯчески уЯзвить его.
   "„аже в беде вы счастливее других, - писал  ему,  например,  Џераль.  -
„ругим приходитсЯ таить в себе запретные чувства, пока они в самом деле не
сокрушат стен разума. ‚ы же, дон ”рансиско, можете изобразить  их,  можете
очистить тело  и  душу  от  всЯкой  скверны,  переносЯ  свои  сомнениЯ  на
полотно".
   - Ђ вы  хотели  бы  поменЯтьсЯ  со  мной,  доктор?  -  спрашивал  ѓойЯ,
насмешливо ухмылЯЯсь. -  •отели  бы  стать  "тугим  на  ухо"  и  при  этом
очиститьсЯ от скверны, перенесЯ на полотно все свои сомнениЯ?
   ’ак они шутили оба. Ќо  однажды  горе  сломило  ”рансиско,  он  схватил
ЏералЯ за плечо и приник своей большой львиной головой к груди врача;  его
всего трЯсло, ему нужна была поддержка человека, который его  понимает,  и
хотЯ они никогда не говорили о Љаэтане, он знал: врач понимает его.
   ЋставаЯсь один и представлЯЯ  себе  дальнейшую  свою  жизнь,  он  сидел
поистине как оглушенный. ‚ разговоре с людьми он иногда будет  кричать,  а
иногда шептать, никогда не научитсЯ он соразмерЯть звук  своего  голоса  и
часто, сам того не подозреваЯ, будет произносить вслух то, что хотел  лишь
подумать, а люди будут таращить на него глаза, и он сделаетсЯ  неуверенным
и подозрительным. „лЯ него, гордого человека, была нестерпима  мысль,  что
ему суждено вызывать у людей жалость, а, порой  и  смех.  Љонечно,  Џераль
прав - он неизбежно спЯтит.
   “ него была потребность сказать кому-нибудь, что глухота послана ему  в
наказание. Ќо если вздумает исповедатьсЯ, так все равно не услышит  ответа
свЯщенника,  а   если   признаетсЯ   Џералю,   тот   сочтет   это   лишним
доказательством его слабоумиЯ.
   Џераль - очень умный врач и, без сомнениЯ, давно уже видит его насквозь
и много лет знает,  что  он  сумасшедший.  „а  и  правда,  он  всегда  был
сумасшедший. ‘колько у него за всю  жизнь  бывало  приступов  бешенства  и
безумиЯ. ‘колько призраков и демонов перевидал он на своем веку, причем он
один видел их совершенно Явственно, а больше - никто. € все это было, пока
мир еще не онемел длЯ него:  что  же  будет  теперь,  когда  его  окружает
нестерпимое молчание!

   ђазличит ли он, что правда
   „лЯ него и что длЯ прочих?
   € какую ж Љаэтану
   Ќазовет он настоЯщей?
   —опорную герцогиню?
   €ли маху - голый символ
   ‘ладострастиЯ? €ль ведьму,
   ’у, что на его рисунке
   Ќад землей парит?
   Ћ, глЯньте:
   „емоны опЯть Явились!
   Ќа дворе светло... Ђ с детства
   ‡нал он, что дневные духи
   Ќе страшней ночных чудовищ.
   € во сне он дикой Явью
   Ћкружен. Ћн рад бы скрытьсЯ,
   —тобы не смотреть. € все же
   ‚идит демонов. € сам он
   €м подобен, если духи
   ‚ нем живут и рЯдом вьютсЯ.


        40

   Џераль сообщил ему, что доньЯ Љаэтана возвратитсЯ дней через десЯть.
   ѓойЯ выпЯтил нижнюю губу, насупилсЯ, сказал:
   - џ уезжаю через три днЯ.
   - „оньЯ Љаэтана, без сомнениЯ, будет очень огорчена, - ответил  Џераль.
- Ћна надеетсЯ застать вас здесь. Љак врач, Я решительно  не  советую  вам
предпринимать сейчас столь долгое и  утомительное  путешествие.  ‚ам  надо
свыкнутьсЯ со своим новым состоЯнием.
   - џ уеду через три днЯ, - повторил ѓойЯ.
   Ќемного помолчав, Џераль предложил:
   - Њожет быть, мне проводить вас?
   - ‚ы очень любезны, дон •оакин, - угрюмо ответил ѓойЯ. -  Ќо  уж  очень
было бы горько, если бы отныне Я не мог обходитьсЯ в дороге без опекунов и
провожатых.
   - —то ж, прикажу приготовить длЯ вас большую дорожную карету, -  сказал
Џераль.
   - Ѓлагодарю вас, доктор, - ответил ѓойЯ. -  Њне  не  надо  ни  дорожной
кареты, ни экстра-почты, ни простой почты. џ найму погонщика мулов. ‚ызову
•илЯ, погонщика из харчевни "—етыре нации". Ћн хороший малый.  Ќакину  ему
немножко чаевых - и он  будет  присматривать  за  мной  особо  ввиду  моей
немощи.
   Џри виде нескрываемого изумлениЯ ЏералЯ ѓойЯ со злостью добавил:
   - —его вы так на менЯ уставились, дон •оакин? џ не сумасшедший. џ знаю,
что делаю.
   …му было невыносимо встретитьсЯ с женщиной, покинувшей его в  беде.  Ћн
должен бежать из ‘анлукара, это он знал твердо. € так же твердо знал,  что
ему не следует путешествовать  со  всей  помпой,  приличествующей  первому
королевскому живописцу. „октор Џераль прав - он должен освоитьсЯ со  своим
новым состоЯнием. €зучить его особенности. „о конца испытать все унижениЯ,
свЯзанные с этой немощью. € только потом, полностью сжившись  с  глухотой,
может он предстать перед своими близкими, перед  двором  и  собратьЯми  по
искусству. ‚от он и поедет через свою €спанию простым смертным  и  дорогой
понемножку привыкнет обнаруживать свой недуг и просить за него извинениЯ.
   "Џростите, ваша милость, - будет он говорить по десЯть раз на день, - Я
не слышу, Я, видите ли, совсем оглох".
   Љроме того, он не поедет  прЯмым  путем  в  Њадрид.  Ћн  возьмет  много
севернее и, минуЯ Њадрид, поедет в Ђрагонию, в ‘арагосу, чтобы  навалитьсЯ
всем своим горем на Њартина, своего закадычного друга. € только получив от
‘апатера совет и утешение, встретитсЯ с •осефой, с детьми, с друзьЯми.
   Џогонщик мулов •иль, с которым ”рансиско не раз  перекидывалсЯ  крепким
словцом  на  санлукарском  постоЯлом  дворе,  был  настоЯщий  _аррьеро_  -
погонщик мулов староиспанского образца: понукаЯ мулов, он  таким  истошным
голосом кричал "арре, арре!",  что  эхо  перекатывалось  далеко  в  горах.
“слышав, что дон ”рансиско нуждаетсЯ в его услугах, он ЯвилсЯ  в  Љаса  де
Ђро в обычной длЯ его ремесла Яркой,  красочной  одежде:  голова  повЯзана
пестрым шелковым платком с видом Ђльгамбры,  кончики  платка  висЯт  сзади
наподобие косиц: сверху надета широкополаЯ шлЯпа с  остроконечной  тульей;
на куртке из черной овчины пестраЯ вышивка  и  большие  резные  серебрЯные
пуговицы; вместо поЯса широкий шелковый шарф - _фаха_, за который  заткнут
нож; синие бархатные  штаны  украшены  пестрыми  лампасами  и  серебрЯными
пуговицами, ноги обуты в желтые опойковые сапоги.
   ‚ таком великолепном виде предстал  он  перед  ѓойей.  Љогда  ”рансиско
объЯвил ему, что желает отправитьсЯ с ним в ‘арагосу, минуЯ  Њадрид,  •иль
счел это барской блажью. Џосвистал сквозь зубы и  с  выразительным  жестом
заметил:
   - Ћго! Џуть не ближний!
   €  хотЯ  он  знал,  что  ѓойе  знакомы  местные  порЯдки,  он   заломил
неслыханную цену - восемьсот  реалов,  в  пЯть  раз  больше,  чем  годовой
заработок пастуха.
   ѓойЯ пристально вглЯдывалсЯ в погонщика •илЯ, с которым собиралсЯ  жить
одной жизнью  целый  месЯц.  €  сам  он  уже  не  был  первым  королевским
живописцем, а снова стал простолюдином, - и вот  они  стоЯли  друг  против
друга: один  крестьЯнский  сын  напротив  другого,  один  бывалый  человек
напротив другого. € так как ѓойЯ долго смотрел на него, ничего не  говорЯ,
•иль в конце концов сказал:
   - ђаз мы собрались к черту на кулички, нам без двух мулов не  обойтись.
‚ы у менЯ, конечно, поедете на ‚алеросо - знаменитейшем из мулов  €спании,
он - потомок осла Љонстанте,  того  самого,  что  сбросил  еретика  ’омаса
’ребино, когда вез его на костер. ‚от ведь какой был праведный осел!
   ’ут ѓойЯ открыл рот и благодушно сказал:
   - „олжно быть, Я ослышалсЯ. џ ведь туг на ухо, ты, верно,  это  еще  на
постоЯлом дворе заметил, а теперь Я  и  вовсе  оглох.  Ќеужто  ты  вправду
назначил восемьсот реалов?
   - „ай бог вашему превосходительству доброго здоровьЯ, -  ответил  •иль,
выразительно жестикулируЯ. - ’олько от вашего слабого  слуха  ни  мне,  ни
моим мулам дорога легче не станет. ‚осемьсот реалов.
   ‚ ответ ѓойЯ разразилсЯ Яростной бранью. Ќа голову погонщика  посыпалсЯ
такой фонтан _карахо_ - ругательств, чертыханий и проклЯтий, что даже  ему
это было в новинку, причем ѓойЯ орал во всю глотку. Џогонщик не осталсЯ  в
долгу. ѓойЯ его не слышал, но видел, как тот усердствует, и вдруг в  самый
разгар отборной ругани остановилсЯ и громко расхохоталсЯ.
   - Ќе трудись, милейший, - сказал он. - ‚се равно преимущество  на  моей
стороне. ’ы менЯ слышишь, а Я тебЯ - нет.
   •илю пришлось согласитьсЯ с очевидностью, а также признать,  что  этого
господина вокруг пальца не обведешь.
   - ‚ы большой человек, дон ”рансиско, вы нам все равно, что свой брат, -
сказал он. - ‡начит, порешим так. ‘емьсот восемьдесЯт реалов.
   ‘ошлись на  шестистах  пЯтидесЯти.  Љроме  того,  они  точно  оговорили
маршрут, плату за ночлег, за харчи, за корм длЯ животных, и •иль  прониксЯ
еще большим почтением к седоку.
   - Por vida del demonio - клЯнусь самим сатаной, - заЯвил он, - вы, ваше
превосходительство, куда смекалистей нашего брата.  -  €  они  ударили  по
рукам.
   ѓойЯ старалсЯ как можно скромнее снарЯдитьсЯ в  дорогу;  приобрел  себе
черную мерлушковую куртку, простой широкий поЯс и  шлЯпу  с  остроконечной
тульей и бархатными полЯми. Ќе забыл он и _боту_  -  бурдюк.  ‚  седельную
сумку - _альфорха_ он сунул только самое необходимое.
   Ћни тронулись в путь. ѓойЯ не заботилсЯ о своей наружности, не брилсЯ и
скоро оброс густой бородой. Ќикто не принЯл бы его за важного господина.
   Џуть был  долгий,  а  дневные  переходы  они  делали  короткие.  ‘перва
направились по Љордовской дороге. ќтим же путем он недавно ехал к Љаэтане,
мчалсЯ экстра-почтой, на шестерке лошадей, горЯ нетерпением, чувствуЯ себЯ
баловнем счастьЯ. Ђ теперь платил за  это  сполна,  когда  еле-еле  плелсЯ
назад по той же дороге убогим пожилым  крестьЯнином  и  часто  встречал  в
онемевшем мире непонимание, а то и насмешку.
   Ќа постоЯлом дворе ‹а Љарлота они узнали, что через три днЯ  в  Љордове
должны казнить знаменитого разбойника •осе де  ђоксаса,  по  прозвищу  ќль
ЏуньЯль -  кинжал.  Љазнь  разбойника,  да  еще  такого  знаменитого,  как
ЏуньЯль, превращалась в грандиозное, всенародное зрелище, заманчивее самой
интересной корриды, и если человек, божьим соизволением, оказывалсЯ в  это
времЯ  поблизости,  то  с  его  стороны  было  бы  безумием,  более  того,
преступлением  упустить  такое  зрелище.  Џогонщик  тотчас  же  насел   на
”рансиско с уговорами  задержатьсЯ  на  денек  в  Љордове,  чтобы  принЯть
участие в этом великом событии: спешить-то  все  равно  некуда.  ”рансиско
всегда тЯнуло наблюдать людей в несчастье, а теперь, когда на него  самого
свалилось несчастье, это соблазнЯло его вдвойне. Ћн  решил  посмотреть  на
казнь.
   Џогонщик •иль, как и полагалось ему по штату, был жаден до новостей, до
всЯкого рода занимательных историй и уже дорогой  много  чего  порассказал
ѓойе. ђассказывал он, не жалеЯ красок и порЯдком привираЯ.
   "En luengas vias, luengas mentiras  -  долго  едешь,  много  врешь".  Ћ
разбойнике ќль ЏуньЯле он тоже знал немало любопытного и  кое-что  добавил
от себЯ к тем рассказам,  которые  теперь  передавались  из  уст  в  уста.
ђазбойник  ќль  ЏуньЯль  был  особенно  благочестивый   и   богобоЯзненный
разбойник, он постоЯнно носил на себе два амулета  -  четки  и  освещенный
образок скорбЯщей божьей матери  Љордовской  -  и  неукоснительно  опускал
десЯтую долю своих доходов в церковную кружку. ќта кружка была  поставлена
перед "•ристом доброго разбойника", чтобы  грабители  могли  хоть  отчасти
искупить свои грехи. ЏуньЯль и вправду пользовалсЯ особым покровительством
пресвЯтой девы и ни за что не угодил бы в  руки  солдатам,  если  бы  один
негодЯй из его шайки не продалсЯ полиции и тайком не снЯл с него, сонного,
скорбЯщую  божью  матерь  Љордовскую.  €  хотЯ  добрые  люди  вздохнули  с
облегчением от того, что  им  больше  нечего  боЯтьсЯ  разбойника,  однако
сочувствие населениЯ было на его  стороне  и  действий  властей  никто  не
одобрЯл. „ело в том, что ЏуньЯлю обещали полное помилование, и ему и  всем
его сообщникам, если он передаст их в руки  солдат.  Ћн  и  уговорил  свою
шайку принести повинную. Ђ начальство повернуло дела так, будто разбойники
сдались не ЏуньЯлю, а посланным  с  ним  солдатам,  и  приговорило  его  к
удушению.
   Љак только ѓойЯ и  •иль  добрались  до  Љордовы,  они  пошли  в  тюрьму
посмотреть на разбойника. Џо обычаю, накануне казни каждый, кто  пожелает,
мог высказать в лицо  приговоренному  свое  осуждение  или  сочувствие.  ‚
коридорах тюрьмы монахи-францисканцы собирали доброхотные даЯниЯ на обедни
за упокой души осужденного. ЏокуриваЯ сигары, сидели они перед  церковными
тарелками и кружками и времЯ от времени, поощрениЯ ради,  выкликали  цифру
уже собранных пожертвований.
   ‚ камере приговоренного к смерти, в _капилье_, было полутемно. Ќа столе
между двумЯ восковыми свечами стоЯло распЯтие и изображение богоматери.  ‚
углу на нарах лежал ќль ЏуньЯль. Ћн укрылсЯ полосатым  одеЯлом  до  самого
носа, так что видна была только верхнЯЯ  часть  лица  -  лоб,  на  который
падали спутанные кудри, пронзительные черные, беспокойно бегающие глаза.
   ‘торожа попросили ”рансиско и его спутника посторонитьсЯ - другим  тоже
надо посмотреть. Ќо ”рансиско хотел дождатьсЯ, чтобы ЏуньЯль поднЯлсЯ.  Ћн
сунул сторожам внушительную мзду, и их оставили в покое.
   Ќемного погодЯ ЏуньЯль в самом деле привстал. Ќа нем  почти  ничего  не
было, только на шее висели четки и образок  скорбЯщей  божьей  матери.  Џо
словам  сторожей,  образок  принес  какой-то  парнишка,  а  ему  дал   его
неизвестный мужчина; мужчину поймали, но тот, оказываетсЯ, получил его  от
другого  неизвестного.  „олжно  быть,  предатель,  похитивший  у   ЏуньЯлЯ
скорбЯщую божью матерь, не захотел, чтобы он шел на казнь без нее.
   € вот теперь, все изведав - и славу и позор, - разбойник сидел на нарах
почти таким же нагим, каким ЯвилсЯ на свет. Ќа голом теле виднелись только
четки, надетые на него сейчас же после рождениЯ, образок скорбЯщей  божьей
матери, который он когда-то приобрел, потерЯл и вновь обрел в канун казни,
да кандалы и цепи, которыми перед смертью наградили его люди.
   Џосетители поносили и жалели его. Ћн  им  не  отвечал.  ’олько  изредка
поднимал голову и говорил:
   - Ќе люди казнЯт менЯ, а собственные прегрешениЯ.
   ќто он повторЯл много раз, как автомат, очевидно, по указке монахов. Ќо
ѓойЯ видел его обезумевший, полный безнадежного отчаЯниЯ  взглЯд,  похожий
на тот, каким смотрел на ѓойю человек в зеркале.
   Ќа следующее утро, очень рано, за два  часа  до  назначенного  времени,
”рансиско  и  погонщик  уже  были  на  Љорредере,  большой   прЯмоугольной
кордовской  площади,  где  должна  была  состоЯтьсЯ  казнь.  ѓустаЯ  толпа
запрудила  площадь,  зрители  заполнили  также  окна,  балконы  и   крыши.
Џространство вокруг эшафота было огорожено цепью солдат:  туда  пропускали
лишь избранных - должностных лиц и дам и господ из высшего круга.
   - ‚аше превосходительство, назовите себЯ, - просил погонщик.
   Џравда, стоЯть вместе с толпой в давке и толчее было утомительно, да  и
видно было плоховато, однако ѓойЯ  предпочитал  пережить  среди  народа  и
вместе с ним то, что должно  было  свершитьсЯ  там  наверху,  на  помосте.
‚первые после постигшего его удара он забыл о своем несчастье и  вместе  с
остальными напрЯженно ждал того, что предстоЯло.
   ’орговцы сластЯми  и  сосисками  протискивались  сквозь  толпу,  кто-то
продавал романсы  о  подвигах  ќль  ЏуньЯлЯ,  кто-то  предлагал  за  плату
скамеечки, с которых лучше будет видно. †енщины с грудными  младенцами  на
руках жаловались, что их давЯт и толкают,  но  никто  не  обращал  на  это
вниманиЯ. Ќетерпение толпы  росло;  еще  осталось  ждать  целый  час,  еще
полчаса... Љак медленно тЯнетсЯ времЯ.
   - „лЯ него оно идет куда быстрее, - ухмыльнулсЯ кто-то.
   ѓойЯ не слышал слов, но угадывал все, что говорилось,  он  сроднилсЯ  с
толпой, чувствовал с ней заодно. € так же, как остальные, ждал в  мрачном,
кровожадном, жалостливом и радостном возбуждении.
   Ќаконец на соборной колокольне пробило десЯть, и люди  стали  теснитьсЯ
еще сильнее, вытЯгиваЯ шеи. Ќо  ЏуньЯль  все  не  показывалсЯ.  €спаниЯ  -
страна благочестиваЯ, и часы в суде перевели на десЯть минут назад; десЯть
лишних минут было даровано преступнику, может  быть,  длЯ  помилованиЯ,  а
главное - длЯ раскаЯниЯ.
   Ќо вот истекли последние десЯть минут и показалсЯ преступник.
   Ћдетый     в      традиционную      желтую      рубаху,      окруженный
монахами-францисканцами,  которые  поддерживали  его,  совершал  он   свой
последний короткий, бесконечный  путь.  Ћдин  из  монахов  нес  перед  ним
распЯтие, а он все останавливалсЯ, чтобы поцеловать  распЯтие  и  продлить
себе жизнь. ‚се понимали его медлительность, прощали ее и вместе с тем  не
прочь были его подтолкнуть.
   Ќаконец он дошел до ступеней  эшафота.  ’ут  он  опустилсЯ  на  колени,
монахи обступили его плотным кольцом, чтобы люди не видели, как  он  будет
исповедоватьсЯ в последний раз. Џосле этого  он  поднЯлсЯ  по  ступенЯм  в
сопровождении одного-единственного дородного, добродушного с виду монаха.
   ‘верху он обратилсЯ к толпе с речью, говорил он задыхаЯсь,  отрывистыми
фразами. ѓойЯ не  слышал  его  слов,  зато  видел  скрытый  за  вымученным
хладнокровием беспредельный страх. ‘ нетерпением ждал он, чтобы преступник
произнес положенные слова прощениЯ палачу. €бо испанцы  глубоко  презирают
ремесло палача, и от этого предписанного  церковью  всенародного  прощениЯ
последние минуты должны были показатьсЯ ЏуньЯлю еще горше.
   Џрищурив глаза, смотрел ѓойЯ на его губы и не без  труда  разобрал  то,
что он сказал. Ђ сказал ќль ЏуньЯль следующее:
   - ‘обственное мое преступление казнит менЯ, а не эта тварь.
   "ќта  тварь",  -  сказал  он,  -   ese   hombre,   употребив   особенно
уничижительный оборот,  и  ѓойЯ  был  рад,  что  разбойник  исполнил  свой
религиозный долг и вместе с тем выказал палачу заслуженное презрение.
   ђазбойник произнес последние свои слова:
   - Viva la fe, viva el Rey, viva el hombre de Jesus! „а  славитсЯ  вера,
да славитсЯ король, да славитсЯ имЯ •ристово!
   ’олпа слушала безучастно и не подхватила его возгласа.
   € только когда ќль ЏуньЯль крикнул:
   - Viva la Virgen Santisima! ‘лава пресвЯтой деве!  -  раздалсЯ  дружный
оглушительный крик: - Viva la Santisima, - и ѓойЯ вторил толпе.
   ’ем временем палач  кончал  приготовлениЯ.  ќто  был  молодой  человек,
сегоднЯ он исполнЯл свои обЯзанности впервые, и всем хотелось  посмотреть,
как он с ними справитсЯ.
   ‘квозь доски помоста в землю был  вколочен  толстый  столб,  перед  ним
стоЯла  табуретка  из  неструганого  дерева.  Џалач  посадил  ЏуньЯлЯ   на
табуретку. Џотом так туго стЯнул ему голые руки и ноги, что они вспухли  и
посинели. ’акаЯ предосторожность  была  не  лишней:  совсем  недавно  один
приговоренный  убил  палача,  собиравшегосЯ  его  казнить.  Љ  столбу  был
прикреплен железный ошейник. ќтот ошейник - _гарроту_  -  палач  надел  на
ЏуньЯлЯ. Ђ дородный монах сунул ему в свЯзанные руки маленькое распЯтие.
   ЏриготовлениЯ были закончены. Ћбреченный сидел со свЯзанными  руками  и
ногами, голова его была откинута назад и прижата  ошейником  к  столбу,  а
лицо, обращенное к голубому  небу,  выражало  животный  страх,  несчастный
скрежетал зубами. Њонах отступил в сторону и  ладонью  заслонил  глаза  от
Яркого солнца. Џалач схватилсЯ за рукоЯтку винта, судьЯ подал знак,  палач
накинул на лицо ЏуньЯлю черный платок, затем обеими руками прикрутил винт,
и железное кольцо впилось в шею ЏуньЯлЯ. ‡атаив дух,  следила  толпа,  как
трепещут руки задыхающегосЯ человека, как страшно вздымаетсЯ грудь.  Џалач
осторожно заглЯнул под черный платок, в последний раз повернул винт,  снЯл
платок, сложил, сунул в карман, с удовлетворением вздохнул полной грудью и
пошел выкурить сигару.
   Ќа  Ярком  солнце  было  отчетливо  видно  лицо  мертвеца,  искаженное,
посиневшее под спутанной бородой, с заведенными глазами, открытым  ртом  и
высунутым Языком.
   ѓойЯ знал,  что  отныне  ему  в  любую  минуту  удастсЯ  вызвать  перед
мысленным взором это лицо.
   Ќа помост поставили большую свечу, перед  помостом  -  черный  гроб,  а
также стол с двумЯ большими тарелками, куда желающие могли бросать монетки
на обедни  за  упокой  души  казненного.  ‡рители  оживленно  обменивались
впечатлениЯми. ‘разу видно  было,  что  палач  -  только-только  вышел  из
ученьЯ, да и ЏуньЯль в общем-то умирал не так мужественно, как подобало бы
знаменитому разбойничьему атаману.
   ’ело было выставлено до вечера. Њногие зрители остались  ждать,  в  том
числе ѓойЯ и •иль. Ќаконец поЯвилась тележка живодера. ‚се знали, что труп
сейчас увезут за город, в горы, в  самую  глушь,  на  небольшую  площадку,
называемую Mesa del Rey [королевскаЯ площадка (исп.)]. ’ам его разрубЯт на
части и сбросЯт в пропасть.
   Њедленно расходились люди.
   "ЊЯсо - волку, душу - черту", - напевали  и  мурлыкали  они  по  дороге
домой.
   Ђ ѓойЯ с •илем покинули Љордову и направились дальше на север.
   Џо обычаю всех, кто путешествовал на мулах,  они  часто  сворачивали  с
проезжей дороги и брали напрЯмик тропинками,  проложенными  через  горы  и
долины. “ больших дорог имелись гостиницы и трактиры, а  на  этих  боковых
тропках попадались только венты - бедные постоЯлые дворы, со скудной едой,
двумЯ-тремЯ соломенными  тюфЯками  и  множеством  блох.  •иль  не  уставал
дивитьсЯ, как это первый королевский живописец довольствуетсЯ таким убогим
ночлегом.
   - ‹юбаЯ мЯгка перина, когда разломило спину, - говорил ему на это ѓойЯ.
   Љаждый раз, когда с пустынных троп снова выезжали на большую дорогу,  у
”рансиско глаза  разбегались  от  множества  впечатлений.  ’ут  в  каретах
королевской  почты,  в  повозках,  двуколках  и  рыдванах   ехали   купцы,
свЯщенники и адвокаты, пешком и на мулах тащились студенты, монахи, мелкие
торговцы,  девицы  ‹егкого  поведениЯ,  лоточники,  которые   спешили   на
ближайшую Ярмарку попытать счастьЯ.  ’ут  в  новомодных  дорожных  каретах
ехали  богатые  купцы  из  Љадиса  и  гранды  в  старинных   позолоченных,
украшенных фамильными гербами колымагах  цугом,  со  множеством  ливрейных
лакеев. ѓойЯ не раз проезжал по этим дорогам и теперь, не слыша  их  шума,
пожалуй, Ярче воспринимал всю их красочность. Ќо этот шум словно  стоЯл  у
него в ушах. Ћн помнил  неистовый  скрип  колес  -  их  нарочно  смазывали
пореже,  чтобы  оглушительный  визг  оповещал  о  приближении  повозки   и
распугивал диких зверей. Џомнил  веселый  гомон  путешественников,  окрики
кучеров и погонщиков, оравших во всю мочь. Ћн и теперь видел,  что  колеса
вращаютсЯ, животные бьют копытами, а путешественники и возницы разевают  и
закрывают рты, но звуки ему приходилось восполнЯть  по  памЯти,  это  была
сложнаЯ, утомительнаЯ игра, порой веселаЯ, а по большей части грустнаЯ.
   Љак ни странно, но зрелище нечеловеческой муки разбойника  ќль  ЏуньЯлЯ
смЯгчило собственное его горе.
   Ћднажды он с неизменным •илем стоЯл на  пороге  трактира  и  вместе  со
многими другими наблюдал, как впрЯгают в большую почтовую карету восьмерку
лошадей. Ќаконец все было готово, _майораль_ - главный кучер - взЯл в руки
ремни от всех поводьев, _сагаль_ - его помощник - вскочил на козлы рЯдом с
ним, погонщики и  конюхи  замахнулись  камнЯми  и  палками  -  сию  минуту
огромнаЯ колымага сдвинетсЯ с места. ѓойЯ видел, как все  кричат,  понукаЯ
животных, не вытерпел, рот у него раскрылсЯ сам собой - и он  оглушительно
завопил, вторЯ оглушительному крику кучеров и погонщиков: - Que perro-o-o!
Macho-macho-macho-o-o!
   Џотом они с неизменным •илем опЯть  сворачивали  с  большой  дороги  на
боковые тропы. ’ут еще чаще, чем на проезжих  дорогах,  попадались  камни,
сложенные  пирамидкой  и  увенчанные   крестами,   а   также   досками   с
намалеванными на них картинками в памЯть умерших  на  этих  местах  людей.
“дивительно, сколько людей умирало в пути - хватило бы на целое войско. Ќа
картинках было изображено, как они падают в пропасть, как их несут  лошади
или захлестывают разбушевавшиесЯ волны, как разбойники  рубЯт  их  саблЯми
или как горемыку-путника попросту настигает апоплексический удар. ‡а  этим
следовал рифмованный призыв  к  благочестивому  страннику  остановитьсЯ  и
вознести молитву за упокой души погибшего. •иль с удивлением наблюдал, как
дон ”рансиско то и дело снимает шлЯпу и осенЯет себЯ крестом.
   ‘лучалось, они приставали к другим таким же маленьким караванам, потому
что по этим глухим дорогам небезопасно  было  путешествовать  в  одиночку.
ѓойЯ не навЯзывалсЯ людЯм, но и не избегал их, не стыдилсЯ признаватьсЯ им
в своей глухоте.
   •иль проникалсЯ все возрастающим дружеским почтением к путешественнику,
которого подрЯдилсЯ сопровождать, и обсчитывал его не часто, да  и  то  по
мелочам. Џравда, иногда он не мог удержатьсЯ и, пренебрегаЯ запретом ѓойи,
рассказывал людЯм, кого он везет и какаЯ на беднЯгу свалилась напасть.
   Ћднажды  они  повстречались  и  с  разбойниками.   ќто   были   учтивые
разбойники, мастера своего дела, работавшие  ловко  и  быстро.  Џока  двое
обыскивали ”рансиско, •иль шепталсЯ с двумЯ другими, по-видимому  объЯснЯл
им, кто такой ѓойЯ. €з уважениЯ к художнику, который так душевно изобразил
на  стенных  коврах   длЯ   королевских   покоев   жизнь   разбойников   и
контрабандистов, они взЯли у  него  только  половину  из  бывших  при  нем
шестисот реалов, а покончив с этим, предложили ему выпить из  их  бурдюка,
почтительно помахали на прощание широкополыми шлЯпами и любезно пожелали:
   - Vaya Usted con la Virgen! - „а хранит вашу милость пресвЯтаЯ дева!

   ’ак измученный, разбитый,
   Ћкруженный тишиною,
   Џо внезапно онемевшим,
   Ќо родным испанским селам
   Ќа послушном ‚алеросо
   …хал дон ”рансиско, жалкий
   ‘ виду, но уже готовый
   „ратьсЯ с демонами, сбросить
   ќто подлое отродье
   ‘ плеч своих. …ще посмотрим,
   Љто кого! …ще задаст им
   ‚збучку дон ”рансиско ѓойЯ,
   Љрепкий арагонский парень
   € художник! ‹ишь сильнее
   ‘танет он. …ще поспорит
   ‘ черною бедой, так больно
   Џоразившей сердце. ‡орче
   ‘танет глаз, острей рисунок.
   Ђ он громко рассмеЯлсЯ,
   ’ак, что •иль, погонщик мулов,
   ЋглЯдел его с тревогой.
   ‡лобно и легко простившись
   ‘ городом, где он изведал
   ‚ысшее на свете счастье
   € тЯгчайшее страданье,
   ѓойЯ двинулсЯ на север,
   ‚ город своего рожденьЯ -
   ‚ ‘арагосу.


        —Ђ‘’њ ’ђ…’њџ


        1

   ‚ ту пору, в последнее пЯтилетие века, народ во ”ранцузской  республике
выпустил власть из  рук,  и  ее  захватили  дельцы.  "Ќет  более  опасного
существа, чем делец, вышедший на добычу", - провозгласил незадолго до того
энциклопедист барон ѓольбах, так же думали и  вожди  революции.  Ђ  теперь
ѓракх Ѓабеф и его приверженцы были казнены  за  то,  что  хотели  основать
"Љоммуну равных" и  установить  равенство  доходов;  новые  же  властители
”ранции выбросили лозунг: "Ћбогащайтесь!"
   „а и в той,  другой  стране,  котораЯ  попыталась  революционным  путем
воплотить в жизнь идеи просвещениЯ,  -  в  ‘оединенных  татах  Ђмерики  -
государственные  деЯтели  стали  заигрывать  с   отжившими   идеЯми.   ’ам
отвернулись от ”ранции, без помощи которой никогда бы  не  была  завоевана
независимость,  оскорбили  французского  посла,  начали  "холодную  войну"
против республики, которую он представлЯл. ’ам опубликовали два  закона  -
об иностранцах и о мЯтеже, которые  противоречили  духу  конституции,  там
извратили принципы „екларации  независимости.  Љогда  „жордж  ‚ашингтон  -
первый президент - ушел  со  своего  поста,  одна  филадельфийскаЯ  газета
выразила  по  этому  поводу  свою   радость:   "—еловек,   который   несет
ответственность за бедствиЯ, постигшие нашу  страну,  с  сегоднЯшнего  днЯ
низведен на ту же ступень, на которой стоЯт его сограждане, отныне он  уже
не властен умножать страданиЯ наших ‘оединенных татов.  “  всЯкого,  кому
дороги свобода и счастье народа, радостнее забьетсЯ  сердце  в  груди  при
мысли, что те, кто потворствует несправедливости и узаконивает  коррупцию,
не могут больше прикрыватьсЯ именем ‚ашингтона".
   —еловечество устало от страстных усилий создать  в  предельно  короткий
срок новый порЯдок. –еной величайшего напрЯжениЯ народы пытались подчинить
общественную и частную жизнь  велениЯм  разума.  ’еперь  нервы  сдали,  от
ослепительно Яркого света разума люди бежали назад - в сумерки чувств.  ‚о
всем мире снова превозносились старые, реакционные идеи. Ћт  холода  мысли
все стремились к  теплу  веры,  благочестиЯ,  чувствительности.  Ћт  бурь,
которые принесла свобода, спешили укрытьсЯ  в  тихой  пристани  признанных
авторитетов и послушаниЯ. ђомантики мечтали о  возрождении  средневековьЯ,
поэты проклинали Ясный,  солнечный  день,  восторгались  волшебным  светом
луны, воспевали мир и успокоение в лоне католической церкви. "€з  драки  с
просветителЯми мы вышли целехоньки!" - радовалсЯ один кардинал.
   Ќо он ошибалсЯ. Ќовые идеи,  Ясные  и  четкие,  владели  уже  умами,  и
вырвать их с корнем было невозможно. Џривилегии, дотоле  незыблемые,  были
поколеблены; абсолютизм, божественное происхождение  власти,  классовые  и
кастовые различиЯ, преимущественные права церкви и дворЯнства -  все  было
подвергнуто сомнению.  ”ранциЯ  и  Ђмерика  показали  великий  пример,  и,
несмотрЯ  на  вновь  усилившеесЯ  сопротивление   церкви   и   дворЯнства,
прокладывала себе дорогу мысль, что жизнь  общества  должна  строитьсЯ  на
основе новейших достижений науки, а "не согласно тем законам, что изложены
в древних, почитаемых свЯщенными книгах.
   ‚ это последнее пЯтилетие века  во  ”ранции  было  около  25  миллионов
населениЯ, в Ђнглии и €спании - по 11 миллионов; в Џариже было 900  тысЯч,
в ‹ондоне - 800 тысЯч жителей,  в  ‘оединенных  татах  Ђмерики  числилось
примерно 3 миллиона белых и 700  тысЯч  чернокожих  рабов.  ‘амым  большим
городом в Ђмерике была  ”иладельфиЯ  с  42-тысЯчным  населением,  Ќью-‰орк
насчитывал 30 тысЯч. Ѓостон, Ѓалтимора, —арлстон - по 10 тысЯч жителей.  ‚
это пЯтилетие английский политикоэконом Њальтус опубликовал свой  труд  "Ћ
законе  народонаселениЯ",  в  котором   устанавливал,   что   человечество
размножаетсЯ   быстрее,    чем    увеличиваетсЯ    производство    средств
существованиЯ, и предлагал ограничить прирост населениЯ.
   ‡а это пЯтилетие  люди  освоили  новый  большой  кусок  своей  планеты.
‘оединенные таты Ђмерики старались привлечь переселенцев и длЯ этой  цели
учредили конторы  и  общества,  которые  продавали  на  льготных  условиЯх
земельные участки - по доллару  за  акр  -  и  предоставлЯли  долгосрочный
кредит. ‚ это же пЯтилетие Ђлександр фон ѓумбольдт предпринЯл  с  научными
целЯми большое путешествие по –ентральной и ћжной  Ђмерике,  в  результате
которого поЯвилсЯ его "Љосмос"  и  мир  стал  доступнее  длЯ  пониманиЯ  и
освоениЯ.
   ‚ это пЯтилетие во всем мире, и прежде всего в …вропе, произошло  много
крупных политических переворотов. ‘тарые монархии рушились, и на их  месте
возникали  новые  государственные  формации,  большей  частью  республики.
Њногие духовные владениЯ  подверглись  секулЯризации.  Џапу  на  положении
пленника перевезли во ”ранцию, венецианский дож в последний раз  обручилсЯ
с морем. ”ранцузскаЯ республика выиграла много сражений на суше, ЂнглиЯ  -
много сражений на море; ЂнглиЯ,  кроме  того,  завершила  свое  завоевание
€ндии. Љ концу столетиЯ ЂнглиЯ заключила союз  почти  со  всей  …вропой  с
целью помешать дальнейшему  победному  шествию  ”ранцузской  республики  и
распространению передовых идей.
   ‚ общей сложности за весь предшествующий век в мире было меньше войн  и
насилий, чем в это последнее пЯтилетие, и  в  это  же  пЯтилетие  немецкий
философ €ммануил Љант написал свою работу "Ћ вечном мире".
   ‚ частной жизни военные вожди расколовшегосЯ мира не обращали  вниманиЯ
на пересуды черни и газет. ‚ это пЯтилетие Ќаполеон  Ѓонапарт  женилсЯ  на
†осефине  Ѓогарне,  а  адмирал  ѓораций  Ќельсон  узнал  и  полюбил   ќмму
ѓамильтон.
   ‚ это пЯтилетие люди сбросили прежний тЯжелый и торжественный нарЯд,  и
грань между платьем привилегированного и  низшего  сословий  стерлась.  ‚о
”ранции под влиЯнием художника  †ака-‹уи  „авида  вошла  в  моду  простаЯ,
подражающаЯ хитонам древних  одежда  -  la  merveilleuse;  мужчины  начали
носить длинные штаны - панталоны, и костюм этот быстро распространилсЯ  во
всей …вропе.
   ‚ это пЯтилетие Ђлессандро ‚ольта сконструировал первый прибор,  дающий
постоЯнный электрический ток, Џристли  открыл  угольную  кислоту,  ‘тэнгоп
изобрел металлический печатный станок. Ћднако огромное большинство повсюду
упорно держалось унаследованных от отцов представлений и  методов  работы.
’ех, кто открыл и стал подчинЯть себе неизвестные дотоле ЯвлениЯ  природы,
считали посланцами дьЯвола; и люди все так же ковырЯли землю, как ковырЯли
ее тысЯчу лет тому назад. ‚ это пЯтилетие врач ќдвард „женнер  опубликовал
исследование,  в  котором  рекомендовал  прививать  против  оспы   вакцину
коровьей оспы, и был всеми осмеЯн. ‡ато не осмеивали тех, кто,  купаЯсь  в
свЯщенных источниках и омываЯсь свЯтой водой, распространЯл заразу, и тех,
кто, чтобы получить исцеление от недугов, приносил  в  дар  разным  свЯтым
восковые изображениЯ рук, ног, сердец; мало того, инквизициЯ  преследовала
всЯкого, кто смел усомнитьсЯ в целительной силе подобных средств.
   ‚ это пЯтилетие весь  мир  признал  експира  величайшим  писателем  за
последнюю тысЯчу лет. Ћн был переведен многими  на  многие  Языки;  Ђвгуст
‚ильгельм легель создал перевод, который преобразовал и обогатил немецкий
Язык наступающего века. ‚ это пЯтилетие ѓете написал свою поэму "ѓерман  и
„оротеЯ",  иллер  -  трагедию  "‚алленштейн";   Ђльфьери   написал   свои
классические трагедии "‘аул", "Ђнтигона" и  "‚торой  Ѓрут".  €  в  это  же
пЯтилетие умер великий создатель красочных остроумных пьес-сказок -  Љарло
ѓоцци, оставивший после себЯ три тома "Ѓесполезных мемуаров".  „жен  Ћстин
написала свои нравоучительные сентиментальные романы "Pride and Prejudice"
и "Sense and Sensibility" ["ѓордость и предрассудки" и  "‡дравый  смысл  и
чувствительность" (англ.)]. Љольридж опубликовал свои первые стихи,  и  то
же сделал шведский писатель ’егнер. ‚  ђоссии  Њихаил  Њатвеевич  •ерасков
написал трагедию "ЋсвобожденнаЯ Њосква", а ‚асилий  ‚асильевич  Љапнист  в
стихотворной комедии "џбеда" зло осмеЯл продажность правосудиЯ.
   Њиллионы людей, до того ни разу не  державшие  в  руках  книги,  начали
читать и получать от чтениЯ удовольствие. Ќо церковь запрещала большинство
произведений, которые хвалили знатоки. ‚ €спании тех, кто  преступал  этот
запрет, выставлЯли к позорному столбу, били кнутом и бросали в темницу,  а
в монархии ѓабсбургов увольнЯли крупных чиновников,  если  было  доказано,
что они читают запрещенные сочинениЯ.
   ‚ это пЯтилетие в Џариже при громадном стечении народа был перенесен  в
Џантеон прах вождЯ вольнодумцев - опальный прах опального ‚ольтера; и в то
же пЯтилетие в том же Џариже  гадалка  мадам  Њари-Ђнна  ‹енорман  открыла
салон, привлекавший множество посетителей. €  в  паноптикуме  мадам  ’юссо
мирно стоЯли рЯдом восковаЯ фигура свЯтого „ионисиЯ,  который  держал  под
мышкой свою собственную голову, и фигура еретика ‚ольтера.
   ‚ это пЯтилетие в  египетском  городе  ђозетте,  арабском  ђешиде,  был
найден покрытый письменами  камень,  который  дал  возможность  ампольону
расшифровать     иероглифы.     Ђнтуан     Љондорсе     положил     основу
коллективистско-материалистической философии  истории.  Џьер-‘имон  ‹аплас
научно объЯснил происхождение планет. Ќо человек,  который  не  признавал,
что мир, как учит библиЯ, создан в шесть  дней  -  от  28  сентЯбрЯ  до  3
октЯбрЯ 3988 года до рождества •ристова, - такой человек не  мог  занимать
государственную должность ни в €спанском королевстве,  ни  в  ѓабсбургской
монархии.
   ‚ это пЯтилетие ѓете  писал  в  "‚енецианских  эпиграммах",  что  самых
ненавистных ему вещей на свете "четыре:  запах  табака,  клопы,  чеснок  и
крест". Ђ ’омас Џэйн работал над учебником рационализма  "‚ек  разума".  ‚
это же времЯ лейермахер написал свою книгу "ђечи о религии к образованным
людЯм, ее презирающим", Ќовалис -  свою  "’еодицею",  а  французский  поэт
атобриан стал приверженцем романтизированного католицизма. Љнига "€сториЯ
упадка и разрушениЯ ђимской империи", в которой ќдвард ѓиббон с остроумием
и холодной иронией изображал  возникновение  христианства  как  возврат  к
варварству, была провозглашена самым значительным историческим трудом;  но
не меньшим успехом пользовались "Ђпологии"  -  книга,  в  которой  епископ
ђичард “отсон пыталсЯ в сдержанных и изЯщных выражениЯх возражать  ѓиббону
и Џэйну.
   ‚ это пЯтилетие были  сделаны  существенные  физические,  химические  и
биологические открытиЯ, были установлены и доказаны важные социологические
принципы, но открывателей и  провозвестников  нового  встречали  в  штыки,
осмеивали,  бросали  в  тюрьмы;  были  испытаны  новые  научные   лечебные
средства, но духовенство и знахари изгонЯли из больных бесов  и  врачевали
молитвами и ладанками.
   ”илософствующие государственные деЯтели  и  алчные  дельцы,  молчаливые
ученые  и  крикливые  рыночные  шарлатаны,  властолюбивые   свЯщенники   и
крепостные крестьЯне, художники, отзывчивые на все  прекрасное,  и  тупые,
кровожадные ландскнехты - все жили вместе  на  ограниченном  пространстве,
толкались, теснили друг друга, и умные и глупые, и те, чей мозг был развит
едва ли больше, чем у первобытного человека, и те, чей мозг рождал  мысли,
которые станут доступны большинству разве  что  по  истечении  еще  одного
ледникового периода; те, кто был отмечен музами  и  восприимчив  ко  всему
прекрасному, и те, которых не трогало искусство, воплощенное  в  слове,  в
звуке или в камне; энергичные и деЯтельные, косные и  ленивые  -  все  они
дышали  одним  воздухом,  соприкасались  друг  с  другом,   находились   в
постоЯнной, непосредственной  близости.  Ћни  любили  и  ненавидели,  вели
войны, заключали договоры, нарушали их, вели новые войны, заключали  новые
договоры, мучили, сжигали, кромсали себе подобных,  соединЯлись  и  рожали
детей и только  редко  понимали  друг  друга.  Ќемногие  умные,  одаренные
стремились вперед; огромнаЯ масса остальных тЯнула  назад,  ополчалась  на
них, сковывала, умерщвлЯла, всеми способами пыталась от них избавитьсЯ. €,
несмотрЯ  ни  на  что,  эти  немногие  одаренные   шли   вперед,   правда,
неприметными  шагами,  прибегаЯ  ко  всЯческим  уловкам,   соглашаЯсь   на
всЯческие жертвы, и они тащили за собой и хоть чуточку подтЯгивали  вперед
всю массу.
   Ћграниченные честолюбцы, пользуЯсь косностью и  глупостью  большинства,
старались сохранить отжившие установлениЯ. Ќо  свежий  воздух  ”ранцузской
революции веЯл над  миром,  и  Ќаполеон,  которым  завершилась  революциЯ,
готовилсЯ покончить с тем, что стало уже нежизнеспособным.

   € уже не праздным звуком -
   ‘илой действенною стала
   ‹учезарнаЯ идеЯ
   Ѓратства, равенства, свободы.
   Џусть еще порой невзрачна,
   Њолода и неприметна,
   Ќо она, идеЯ эта,
   Џроложив себе дорогу,
   ‘тановилась ощутимым
   ”актом, жизненным законом,
   € к исходу пЯтилетьЯ,
   Љ самому исходу века,
   ‚ мире стало чуть побольше
   ђазума, чем это было
   Џри его начале.


        2

   Џолчаса тому назад дон Њануэль  выехал  из  ‘ан-€льдефонсо.  Ћн  сидел,
откинувшись на подушки, ленивый и хмурый.  …му  предстоЯл  долгий  путь  в
Љадис, а там ожидали  муторные  дела.  Џравда,  он  решил  позволить  себе
несколько дней отдыха в Њадриде в обществе Џепы. Ќо даже  эта  перспектива
не могла его развеселить.
   Caramba! Џоследние недели у него  сплошь  одни  неприЯтности.  ”ранцузы
требуют, чтобы он вел непопулЯрную войну против Ђнглии, - это само по себе
уже плохо, а сейчас они, чертовы  габачо,  толкают  его  на  необдуманный,
непоправимый шаг против дружественной Џортугалии.
   „ело в том, что у английского флота были опорные пункты в португальских
гаванЯх, и теперь французы, ссылаЯсь на договор о союзе, настаивали, чтобы
€спаниЯ добилась от Џортугалии закрытиЯ этих гаваней. ‚се  снова  и  снова
французский посол гражданин ’рюге с докучливой логичностью доказывал,  что
€спаниЯ в случае несогласиЯ Џортугалии обЯзана вооруженной силой  добитьсЯ
закрытиЯ гаваней. Љонечно, очень заманчиво  напасть  на  соседнюю  страну,
маленькую и беззащитную, и одержать победу. Ќо португальский  принц-регент
- зЯть католического королЯ; Љарлос и ЊариЯ-‹уиза не хотЯт вести  войну  с
собственной дочерью. Љроме того, ЏортугалиЯ прислала  ему,  дону  Њануэлю,
ценные подарки, и,  по  молчаливому  соглашению,  война  с  Ђнглией  почти
замерла.
   Ќо не только  португальский  вопрос  заботил  его.  ‘нова  ожили  давно
забытые неприЯтные дела, хотЯ бы историЯ с  худышкой  †еневьевой,  дочерью
роЯлистского посла де Ђвре. „ело в  том,  что  после  высылки  из  €спании
маркиз с дочерью нашли приют в Џортугалии; они жили  там  на  субсидию  из
личных средств его католического величества. Ћб  этом  пронюхал  гражданин
’рюге, и вот этот  назойливый  француз,  вульгарный  и  бестактный,  имеет
наглость требовать, чтобы Њануэль  не  только  прекратил  всЯкую  свЯзь  с
роЯлистом,  искателем  приключений,   но   чтобы   он   еще   добилсЯ   от
португальского принца-регента его немедленной высылки.
   €так, ЉнЯзь мира откинулсЯ  на