полной  зависимости  от  милостей  доньи
Њарии-‹уизы, - и закончил, прЯмо и сурово глЯдЯ на нее,  -  а  также  дона
ЊануэлЯ.
   Ћна ничего не ответила, но сильнее всЯких слов уЯзвило  его  невыразимо
высокомерное презрение, написанное на ее лице.
   - ’ебе нет дела до моих успехов, - вскипел он,  -  нет  дела  до  моего
искусства. „лЯ тебЯ важнее всего твое удовольствие.
   Ћна вышла не спеша, мелкими, твердыми, легкими шагами. ѓойЯ простилсЯ с
маркизой и с доном •осе.

   €, себЯ превозмогаЯ,
   Љ Љаэтане он ЯвилсЯ.
   Ќо дуэньЯ очень сухо
   ‡аЯвила: "ѓерцогинЯ,
   Љ сожаленью, нездорова".
   "Ђ когда ж ее увидеть
   џ могу?" - спросил ”рансиско.
   "ѓоспожа не принимает
   Ќи сегоднЯ и ни завтра", -
   Љрайне вежливо сказала
   „оньЯ ќуфемиЯ.


        16

   ‚ €спании  шестнадцатого  столетиЯ  Ярко  выделЯютсЯ  две  фигуры:  это
знатный  рыцарь  и  плут-пикаро,  бесправный  беднЯк,  который  по-своему,
исподтишка, бросает  обществу  вызов  и  пробиваетсЯ  в  жизни  хитростью,
обманом и находчивостью. Ќарод и его поэты чтили  и  прославлЯли  героЯ  и
рыцарЯ, но они не меньше прославлЯли и еще больше любили пикаро и  пикару,
этих  лукавых,  неунывающих,  неизменно  веселых,  предприимчивых  пройдох
обоего пола, выходцев из низов.
   „лЯ народа пикаро был таким же характерным представителем €спании,  как
и гранд, они дополнЯли  друг  друга,  и,  всех  этих  пикаро,  гусманов  и
ласарильо, проныр и плутов с их нищетой, с их бесцеремонным  практицизмом,
не тронутым моралью, с их деловитой, веселой, здоровой  смекалкой  великие
поэты сохранили такими же живыми, как и представителей рыцарства - ‘ида  и
„он-Љихота.
   ‚ восемнадцатом столетии пикаро и пикара превращаютсЯ в  махо  и  маху.
€спанию тех времен так же трудно представить себе без их обычаев и нравов,
как без абсолютной монархии и инквизиции:
   Њахи обитали во всех крупных городах. Ќо  главной  их  резиденцией  был
Њадрид, вернее определенный квартал  Њадрида  -  ЊанолериЯ.  Њужчины  были
кузнецами, слесарЯми, ткачами, трактирщиками или промышлЯли  контрабандой,
торговлей в разнос, игрой. †енщины  содержали  кабачки,  чинили  одежду  и
белье, торговали на улицах фруктами,  цветами,  разнообразной  снедью;  ни
одна Ярмарка,  ни  одно  празднество  не  обходилось  без  их  товара.  Ќе
гнушались они и тем, чтобы выманивать деньги у богатых мужчин.
   Њахи не признавали иной одежды, кроме традиционного испанского  нарЯда.
Њужчины ходили в  обтЯнутых  штанах  до  колен,  в  башмаках  с  прЯжками,
короткой куртке с  широким  шарфом  вместо  поЯса,  в  шлЯпе  с  огромными
опущенными полЯми и никогда не расставались с длинным плащом -  капой,  со
складным ножом - навахой  и  с  толстой  черной  сигарой.  †енщины  носили
открытые туфли, вышитый, глубоко вырезанный лиф,  перекрещенную  на  груди
Яркую шаль; в праздник они щеголЯли кружевной мантильей и высоким гребнем.
—астенько за левую подвЯзку у них был заткнут маленький кинжал.
   ‚ласти с опаской поглЯдывали на длинный  плащ  махо  и  на  широкополую
шлЯпу, закрывающую лицо. Њахо любил длинный плащ потому, что он  прикрывал
грЯзную рабочую одежду, а случалось, и что-нибудь такое, что лучше было не
показывать; любил он и широкополую шлЯпу, кстати бросавшую тень  на  лицо,
которому не к чему быть узнанным.
   - Њои мадридцы не ходЯт, как мирные подданные цивилизованного  монарха,
а крадутсЯ по улицам, прикрываЯ  лица,  словно  заговорщики,  -  жаловалсЯ
Љарлос III.
   Џервый  министр  Љарлоса  III  неаполитанец  ‘киллаче  в  конце  концов
запретил плащи и шлЯпы. ‚ ответ на это махи взбунтовались  и  прогнали  из
страны   министра-чужеземца.   …го    более    сообразительный    преемник
распорЯдилсЯ, чтобы палач во времЯ исполнениЯ своих  обЯзанностей  надевал
пресловутую шлЯпу; это подействовало - многие перестали носить ее.
   Њаха и махо не только одевались по-своему, у них  были  и  свои  особые
обычаи, особые взглЯды, особый Язык. Њахо чтил исконные испанские традиции
и горой стоЯл за  абсолютную  монархию  и  духовенство,  тогда  как  новых
законов и указов не признавал. ‡анЯтие контрабандой  он  рассматривал  как
свою привилегию, длЯ него было делом  чести  курить  только  контрабандный
табак. „ержал себЯ махо  с  достоинством  и  не  любил  зрЯ  болтать.  Ќо,
заговорив, он употреблЯл цветистые, высокопарные обороты; его хвастливость
и фантастическое  вранье  служили  длЯ  поэтов  источником  вдохновениЯ  и
славились за пределами €спании.
   Њахо был гордец. Ќикто не смел наступить ему на ногу или хотЯ  бы  косо
на него посмотреть. Ћн вечно враждовал со щеголем из среднего  сословиЯ  -
петиметром. „лЯ махо и махи не было  лучше  удовольствиЯ,  как  подпортить
изысканный нарЯд сынка  зажиточных  горожан  или  растрепать  замысловатую
куафюру щеголихи. ЏолициЯ избегала иметь дело с  махо;  да  и  все  вообще
избегали с ним свЯзыватьсЯ, потому что он отличалсЯ неуживчивым  нравом  и
по любому поводу пускал в ход крепкое словцо или кулаки, а то и нож.
   ‚ борьбе с просвещением и разумом, с французским духом, с революцией  и
всем, что с нею свЯзано, махо был надежнейшим союзником престола и церкви.
Њахо  любил  роскошные  королевские  дворцы,  красочные  выезды   грандов,
великолепие церковных процессий, он любил быков, лошадей, флажки и шпаги и
в своей необузданной  национальной  гордости  с  недоверием  и  ненавистью
смотрел не носителей просвещениЯ, на либералов,  на  франкофилов,  которые
хотели все это упразднить. ’щетно  передовые  писатели  и  государственные
деЯтели обещали ему лучшие жилища, больше хлеба и мЯса. Њахо готов был  от
всего отказатьсЯ, лишь бы ему  оставили  его  излюбленные  игры  и  пышные
празднества.
   Ќедаром пеструю и восторженную  толпу  зрителей  на  этих  празднествах
составлЯли именно махи и их кавалеры. ‚ театрах они занимали весь  партер,
составлЯли основное Ядро  чорисо  и  полако,  они  бунтовали,  когда  были
запрещены autos sacramentales - народные "свЯщенные действа", где •ристос,
едва сойдЯ с креста, менЯл терновый венец и набедренную повЯзку на  одежду
махо и  вместе  с  другими  участниками  "страстей  господних"  отплЯсывал
сегидилью.  Њахо  был  страстным  приверженцем   аутодафе   и   не   менее
восторженным приверженцем боЯ быков; он возмущалсЯ, когда  тореадоры,  или
быки, или осужденные грешники плохо умирали.  ‘ильнее  всего  он  презирал
малодушие.
   ‚ любви  махо  был  горЯч,  щедр  и  непостоЯнен.  Ћн  охотно  одаривал
возлюбленную дешевыми побрЯкушками, колотил ее, стоило ей не угодить  ему,
и требовал подарки назад, когда бросал ее или она его  бросала.  Њаха,  не
задумываЯсь, обирала до  нитки  влюбленного  щеголЯ:  замужнЯЯ  маха  тоже
держала при себе состоЯтельного кортехо, а то  и  двоих.  Њужчины  испанцы
считали, что маха обладает теми качествами, которые они особенно ценили  в
женщине. Ќа улице она - королева, в церкви - ангел, и сатана - в  постели.
„а и чужеземцы утверждали, что ни одна женщина в мире не сулит и не  дарит
столько сладострастиЯ, утех и упоениЯ, сколько  настоЯщаЯ  маха.  ‚  своей
знаменитой книге об €спании посол  ‹юдовика  XVI  †ан-”рансуа  де  Ѓургуэн
очень красноречиво распространЯетсЯ о бесстыдстве и распущенности  махи  и
еще красноречивей о соблазне и сладострастии, исходЯщем от нее.
   Њахо считал себЯ носителем испанского духа - espanolismo, ни на йоту не
уступаЯ в этом знатнейшим грандам. € так же смотрела на него всЯ  €спаниЯ.
‹ишь тот, в ком было что-то от махо, признавалсЯ настоЯщим испанцем;  махо
и маха были излюбленными героЯми сайнетов и тонадилий,  излюбленной  темой
длЯ писателей и художников.

   „аже гранды и грандессы
   Ќе считались с запрещеньем
   Ќадевать костюмы махо.
   ‘ превеликою охотой
   ЌарЯжались они в эти
   Џестрые одежды. —асто
   ‚ разговор они вставлЯли
   Њеткие словечки махо.
   ѓрандам, знатным горожанкам
   Ќравилось играть роль махи
   €ли махо. „а и вправду
   Њногие из них когда-то
   Ѓыли имЯ.


        17

   ‚ ‘ан-€льдефонсо ѓойЯ был принЯт весьма учтиво. Љвартиру ему отвели  не
в гостинице, а  в  самом  дворце.  …го  ждали  книги,  лакомства  и  вина,
приготовленные с Явным знанием его вкуса.
   Ћдин  из  лакеев  в  красных  чулках  был  всецело  предоставлен   ему.
Ђпартаменты его состоЯли из трех комнат  -  одну  из  них  он  должен  был
превратить в мастерскую.
   …му передали просьбу ЊануэлЯ прийти к шести  часам  в  манеж  -  место,
необычное длЯ встреч в вечернее времЯ. Ѓыть может, Њануэль или сама  доньЯ
ЊариЯ-‹уиза хотЯт опЯть позировать верхом?
   ‚ манеже он застал ЊануэлЯ и Џепу, котораЯ радостно приветствовала его.
   - Љакое счастье, что дон Њануэль надумал пригласить вас, - сказала она.
- Њы отлично провели времЯ в здешних чудесных горах. Ќадеюсь, вы  тоже  не
скучали, ”рансиско?
   ђЯдом  стоЯл  Њануэль  в  костюме  длЯ  верховой   езды   и   ухмылЯлсЯ
самодовольной, собственнической улыбкой.
   ‡начит, Љаэтана была права. ‘ ним сыграли  наглую,  глупую  шутку.  ќти
двое, верно, и сами не понимали,  какое  зло  причинили  ему  -  ведь  они
разбили величайшее счастье его жизни.  Ђ  может  быть,  им  только  это  и
требовалось? ‘мешно и обидно думать, что прихоть какой-то дрЯни, отставной
потаскушки Џепы, загубила все очарование подаренного ему судьбой лета.
   - “ менЯ на вас большие виды. Џрежде всего Я  хотел  бы  иметь  портрет
сеньоры ’удо верхом на лошади. ‚едь, правда, ей удивительно идет амазонка?
- сказал ЉнЯзь мира, отвесив непринужденный поклон в сторону Џепы. Ђ конюх
уже кинулсЯ за оседланной заранее лошадью.  ѓойе  очень  хотелось  влепить
Џепе увесистую пощечину, как сделал бы настоЯщий махо. Ќо он  уже  не  был
махо, его  испортили  удача  и  придворнаЯ  жизнь.  ђаз  его  вытребовали,
рассудил он, незачем все губить в порыве раздражениЯ. Ќу, конечно, он и не
подумает писать эту хрюшку верхом на коне.  "Ћрел  парит  в  небе,  свиньЯ
копаетсЯ  в  навозе".  ЉакаЯ  неслыханнаЯ   наглость   со   стороны   этой
расфуфыренной твари взгромоздитьсЯ на конЯ и требовать, чтобы ее писали  в
виде грандессы! „а еще кто - он, ѓойЯ!
   - Љ сожалению, эта задача выше моих сил, дон Њануэль, - вежливо  сказал
он. - Њне не дано живописать красоту. …сли Я попытаюсь изобразить  сеньору
’удо на коне, боюсь, что картина получитсЯ много ниже вашего, дон Њануэль,
представлениЯ об оригинале.
   Џо белому равнодушному лицу Џепы пробежала судорога.
   - џ так и думала, что ты испортишь  мне  все  удовольствие,  ”ранчо,  -
сказала она. - ‚ечно ты все изгадишь. - Ћна нахмурила свой низкий  широкий
лоб. - „он Њануэль, пожалуйста, обратитесь к Њаэлье или Љарнисеро.
   Њануэль понЯл, что затеЯ представлЯетсЯ художнику чересчур рискованной.
‚ сущности, он и сам рад был увильнуть от этого опасного предприЯтиЯ.
   - Ќе будем решать сгорЯча, сеньора, - постаралсЯ  он  ее  успокоить.  -
…сли сам ѓойЯ не беретсЯ писать вас верхом, то неужели какой-нибудь ЊаэльЯ
или Љарнисеро окажетсЯ на высоте подобной задачи?
   ‘ Џико де ЏеньЯлара веЯл приЯтный  легкий  ветерок,  но  в  благодатном
свежем воздухе чувствовалась гроза.
   - Џожалуй, мне лучше удалитьсЯ, - сказал ”рансиско.
   - ‚здор, ”ранчо, - возразил Њануэль. -  џ  освободилсЯ  на  сегоднЯшний
вечер. Џепа образумитсЯ, и вы непременно откушаете с нами.
   Џепа сидела за столом, бесстрастнаЯ, молчаливаЯ  и  красиваЯ.  ѓойЯ  не
прочь был провести с ней ночь. ќто было бы местью и Љаэтане, и Њануэлю,  и
самой Џепе. Ќо ему не хотелось показывать ей, что она  по-прежнему  влечет
его. Ћн тоже говорил мало.
   ‡ато Њануэль был натужно весел.
   - џ знаю, как вы должны написать Џепу, - придумал он,  -  с  гитарой  в
руках.
   ќто показалось ”рансиско неплохой идеей. Ћрел в небе, свиньЯ в  навозе,
тупаЯ Џепа с гитарой в руках.
   ѓойЯ охотно принЯлсЯ за работу.  Џепа  была  благодарной  моделью.  Ћна
сидела в ленивой позе, будившей вожделение, и смотрела ему  прЯмо  в  лицо
бесстыдным взглЯдом. Ћн  страстно  желал  ее.  Ћн  знал,  что  она  сперва
поиздеваетсЯ над ним, но  тем  покорнее  будет  потом.  Ќо  он  был  полон
Љаэтаной. "Ќе поддамсЯ!", - думал он. € только вложил в портрет  все  свое
вожделение. ђаботал он быстро; при желании он мог бы угнатьсЯ  за  Ѓыстрым
‹укой. "„ама с гитарой" была закончена в три сеанса.
   - ќто у тебЯ удачно получилось, ”ранчо, -  с  удовлетворением  заметила
Џепа.
   „он Њануэль был в восторге.
   Љоролева  пригласила  ”рансиско  к  себе.  ‡начит,  верно,  что  и  она
участвовала в заговоре. ‘ досадой в душе ”рансиско отправилсЯ к ней...
   Ћна  приветливо  поздоровалась  с  художником,  и  в   нем   заговорило
благоразумие. ‚ сущности, у него нет причин досадовать на королеву. Ќе ему
хотела она испортить лето и отравить радость, а только  своему  недругу  -
герцогине Ђльба, да и не удивительно, ведь та столько раз выводила  ее  из
себЯ. ‚ глубине души ”рансиско даже  льстило,  что  королева  и  герцогинЯ
ссорЯтсЯ из-за него. Ќадо будет написать об этом другу Њартину в ‘арагосу.
   ЊариЯ-‹уиза  искренне   радовалась   присутствию   ѓойи.   Ћна   ценила
разумность, независимость  и  вместе  с  тем  скромность  его  суждений  и
понимала его искусство. Љроме того, она злорадствовала, что ѓойЯ находитсЯ
здесь, а  не  в  Џьедраите.  Ќе  то  чтобы  ей  хотелось  отбить  у  Ђльбы
обрюзгшего, стареющего ”рансиско; уж если на то  пошло,  она  предпочитала
крепких молодцов, не слишком умных, зато умеющих щегольски носить  мундир.
Ќо эта особа стала слишком дерзка, надо ее времЯ  от  времени  одергивать.
Џотому-то ѓойЯ и будет теперь писать ее, Њарию-‹уизу де Ѓурбон-и-Ѓурбон, а
не Љаэтану де Ђльба.
   ‚оспоминание о герцогине навело ее на  удачную  мысль.  Ћна  предложила
ѓойе писать ее в виде махи.
   ”рансиско был неприЯтно поражен. ’о пиши Џепу амазонкой, а  королеву  -
махой. Џро себЯ он не раз думал, что у нее есть что-то от махи  -  в  том,
как она пренебрегает этикетом,  как  презирает  сплетни,  а  главное  -  в
необузданной жажде  жизни.  Ќо  грандессам  разрешалось  нарЯжатьсЯ  махой
только длЯ костюмированного бала, всем покажетсЯ по меньшей мере странным,
если доньЯ ЊариЯ-‹уиза будет позировать в таком виде. Ђ  ему  не  миновать
новых осложнений с Љаэтаной.
   Ћн осторожно попыталсЯ отговорить королеву. Ћна настаивала и пошла лишь
на одну уступку: согласилась,  чтобы  нарЯд  был  не  пестрый,  а  черный.
‚прочем, она, как всегда, оказалась удобной моделью и скорее помогала, чем
мешала художнику, то и дело повторЯЯ ему:
   - Џишите менЯ такой, как Я есть. Ќичего не приукрашивайте. џ хочу  быть
такой, какаЯ есть.
   € все-таки работа над портретом подвигалась туго. Ќе только потому, что
ЊариЯ-‹уиза была требовательна к нему, а он - к себе,  а  потому  что  она
нервничала, должно быть, ревновала ЊануэлЯ, продолжавшего путатьсЯ  с  той
тварью, и часто отменЯла сеансы.
   Љогда ”рансиско не работал, он слонЯлсЯ по дворцу  и  парку,  скучал  и
злилсЯ. Ќасмешливо, критически, выпЯтив нижнюю губу, смотрел он на  фрески
Њаэльи и Ѓайеу. ‘мотрел на фонтаны с мифологическими фигурами, видел,  как
взлетают, спадают и играют водЯные струи, а сквозь  них,  над  ними  видел
гигантский, ослепительно белый дворец, испанский  ‚ерсаль,  с  неимоверным
трудом воздвигнутый на такой высоте, замок, витающий в воздухе. ‹учше  чем
кто-либо ощущал ѓойЯ подчеркнутый контраст между  французской  вычурностью
строений и садов и дикой испанской природой. € лучше  понимал  ”илиппа  V,
который построил этот дворец, не  щадЯ  денег  и  трудов,  а  чуть  забили
фонтаны, заЯвил, уже успев пресытитьсЯ своей прихотью: "Ћбошлись  мне  эти
фонтаны в пЯть миллионов, а забавлЯли менЯ пЯть минут".
   ѓойЯ не в состоЯнии был проводить  времЯ  с  придворными  кавалерами  и
дамами, а общество ЊануэлЯ и Џепы раздражало его. Ќо  когда  он  оставалсЯ
один посреди этого манерного,  кричащего,  ослепительного,  нарочитого  до
отвращениЯ французского великолепиЯ, тогда его одолевали мысли о  Љаэтане,
как он ни старалсЯ прогнать  их.  Ќаперекор  здравому  смыслу,  он  считал
возможным, что Љаэтана напишет ему, позовет его.  Ќеужто  между  ними  все
кончено? Ћна принадлежит ему, а он - ей.
   Ћн рвалсЯ прочь из ‘ан-€льдефонсо,  надеЯсь,  что  дома,  в  мадридской
мастерской, ему станет легче. Ћднако работа  над  портретом  затЯгивалась.
ЊариЯ-‹уиза нервничала не меньше, чем он, и все чаще отменЯла  условленные
сеансы.
   ’ут произошло событие, еще на несколько  недель  отсрочившее  окончание
портрета.
   ‚ Џарме умер один из малолетних родственников королевы, а  так  как  ей
важно было поднЯть значение и престиж великогерцогской семьи,  из  которой
она происходила, то по маленькому принцу  был  назначен  придворный  траур
сверх положенного по этикету, а значит, опЯть пришлось прервать работу.
   ѓойЯ письменно просил разрешениЯ возвратитьсЯ в Њадрид, ссылаЯсь на то,
что портрет почти готов, а  недостающие  детали  он  может  дописать  и  в
Њадриде. ‚ ответ ему было сухо заЯвлено, что ее величеству  угодно,  чтобы
он заканчивал работу здесь. „ней через десЯть ее величество соизволит  еще
раз позировать ему, а траурную одежду он может выписать из Њадрида.
   Ќо ему забыли прислать из Њадрида черные чулки, и, когда его наконец-то
снова пригласили на сеанс, он ЯвилсЯ в серых чулках.  Њаркиз  де  ла  ‚ега
€нклан  дал  ему  понЯть,  что  ЯвитьсЯ  в  таком  виде  к  ее  величеству
невозможно. ѓойЯ в досаде вернулсЯ  к  себе  в  апартаменты,  надел  белые
чулки, тушью намалевал на правом чулке человечка;  подозрительно  похожего
на гофмаршала, а на левом - физиономию другого царедворца, духовного брата
гофмаршала. ‘ дерзким, угрюмым видом, никого не слушаЯ, проник он прЯмо  к
Њарии-‹уизе. Ћн застал ее в обществе королЯ. ’от, ничего не понЯв, спросил
его довольно сурово:
   - —то это за странные и неприличные фигурки у вас на чулках?
   - ’раур, ваше величество, траур, - свирепо ответил ѓойЯ.
   ЊариЯ-‹уиза громко расхохоталась. Ћн  проработал  еще  неделю.  Ќаконец
портрет был готов. ѓойЯ отошел от мольберта: "Љоролева доньЯ ЊариЯ-‹уиза в
виде махи в черном", - представил он свою королеву живой королеве.
   ‚от она стоит в естественной и вместе с тем величественной позе, маха и
королева. Ќос, похожий на клюв хищной птицы, глаза  смотрЯт  умным  алчным
взглЯдом, подбородок упрЯмый, губы над бриллиантовыми зубами крепко сжаты.
Ќа покрытом румЯнами лице  лежит  печать  опыта,  алчности  и  жестокости.
ЊантильЯ, ниспадающаЯ с парика,  перекрещена  на  груди,  шеЯ  в  глубоком
вырезе платьЯ манит свежестью, руки мЯсистые, но  красивой  формы,  леваЯ,
всЯ в кольцах, лениво опущена, праваЯ манЯще и выжидательно держит у груди
крошечный веер.
   ѓойЯ постаралсЯ сказать своим портретом не слишком много и  не  слишком
мало. …го доньЯ ЊариЯ-‹уиза была  уродлива,  но  ой  сделал  это  уродство
живым,  искрЯщимсЯ,  почти   привлекательным.   ‚   волосах   он   написал
синевато-красный бант, и рЯдом  с  этим  бантом  еще  горделивее  сверкало
черное кружево. Ћн надел на нее золотые туфли, блестевшие  из-под  черного
платьЯ, и на все наложил мЯгкий отсвет тела.
   Љоролеве не к чему было придратьсЯ. ‚ самой лестной форме высказала она
свое полное удовлетворение и предложила ѓойе  тут  же,  в  ‘ан-€льдефонсо,
собственноручно  снЯть   две   копии.   Ћн   отказалсЯ   почтительно,   но
бесповоротно. Џосле того как он  вложил  в  картину  столько  напрЯженного
труда,  ему  невозможно  ее  копировать.  Ћн  поручит  эту  работу  своему
помощнику дону Ђгустину ќстеве, чье  умение  и  добросовестность  известны
донье Њарии-‹уизе.
   Ќаконец-то он мог вернутьсЯ в Њадрид. Ћднако и тут ему было  не  лучше,
чем в ‘ан-€льдефонсо. ‘отни раз он повторЯл себе, что умнее всего было  бы
написать Љаэтане или попросту поехать в Џьедраиту. Ќо этого  не  позволЯла
ему гордость.

   € за то себЯ он проклЯл,
   —то он был таким... Ќа черта
   Ћн влюбилсЯ в Љаэтану!
   †ертвы требует за жертвой
   ќта глупаЯ, шальнаЯ
   ‘трасть. Ќемыслимой ценою
   Ћн расплачиватьсЯ должен!
   € всю Ярость обратил он
   Џротив Ђльбы. ‡лые духи,
   —то его подстерегают
   €з-за всех углов и только
   ЏодходЯщей ждут минуты,
   —тоб его сгубить, бесспорно,
   ‘говорились с Љаэтаной.


        18

   Љ  концу  лета  семейство  Ђльба  возвратилось  в  Њадрид.  Љаэтана  не
показывалась и не подавала о себе вестей. Ќе раз ѓойе встречались кареты с
гербом герцогов Ђльба. Ћн заставлЯл себЯ не заглЯдывать внутрь. €  все  же
заглЯдывал. „важды он увидел герцога, дважды - кого-то  чужого.  €  раз  -
старую маркизу.
   Џотом принесли пригласительный билет, в котором  придворного  живописца
ѓойЯ-и-‹усиентес  и  сеньору  донью  •осефу  просили   присутствовать   на
музыкальном вечере у герцога: исполнЯтьсЯ будет опера  сеньора  дона  •осе
ѓайдна "†изнь на луне". –елый час ”рансиско был полон твердой решимости не
ходить туда, в следующий час он так же твердо решил пойти. •осефе же  и  в
голову не пришло, что можно отклонить приглашение.
   Љак и в тот вечер, когда началось роковое увлечение ѓойи, Љаэтана долго
не показывалась. ”рансиско должен был сперва выслушать всю  оперу  сеньора
ѓайдна.  Ћн  сидел  рЯдом  с  •осефой,  терзаЯсь  нетерпением,  страхом  и
надеждой, с тоской вспоминаЯ такие  же  музыкальные  вечера  в  Џьедраите,
когда сидел рЯдом с Љаэтаной.
   Џри этом сама опера была игрива и грациозна. ‚  ней  изображалось,  как
некий богач по имени Ѓонафеде,  отец  двух  хорошеньких  дочек,  одержимый
страстью к астрономии, попадает на удочку обманщика ќклетико,  убеждающего
его, будто он находитсЯ на  луне;  превратности  жизни  на  этом  небесном
светиле исторгают у него согласие на брак  дочек  с  такими  женихами,  за
которых он ни за что не выдал бы их на земле. ‘ам герцог  с  помощью  ныне
бежавшего аббата в свое  времЯ  перевел  текст  оперы  с  итальЯнского  на
испанский Язык; постановка была отличнаЯ, музыка не такаЯ уж замысловатаЯ,
как опасалсЯ ѓойЯ, и при других условиЯх он  получил  бы  удовольствие  от
этого  прелестного  представлениЯ.  ’еперь  же  он  мысленно  бранилсЯ   и
скрежетал зубами.
   Ќаконец опера кончилась, и мажордом пригласил перейти в главную залу.
   Љак и тогда, доньЯ Љаэтана принимала гостей, сидЯ,  по  староиспанскому
обычаю, на возвышении. Ќа этот раз высокий балдахин над  ней  был  увенчан
раскрашенной деревЯнной статуэткой пресвЯтой девы работы  •уана  Њартинеса
Њонтанеса. Њолитвенно сложив руки  и  застенчиво  склонЯ  голову,  с  чуть
заметной горделивой испанской улыбкой, грациозно стоЯла пресвЯтаЯ дева  на
полумесЯце, точно на скамейке, который поддерживали прелестные  ангельские
головки. Ћт всего облика герцогини, когда она так  мило  сидела  под  этой
милой статуэткой, исходило порочное  очарование.  Ќа  этот  раз  она  была
нарумЯнена, напудрена и одета в роскошное платье  старинного  версальского
образца: от тончайшей талии ниспадала пышнаЯ  юбка.  “  нее  был  нарочито
кукольный, до смешного надменный вид. Ѓелое лицо  с  застывшей  улыбкой  и
необычайно живыми, отливающими металлом глазами под высокими дугами бровей
казалось вдвойне греховным из-за пленительного и дерзкого сходства с ликом
пресвЯтой девы, котораЯ с целомудренной радостью, улыбаЯсь, внимает благой
вести.
   ‚есь дрожа от Ярости и  восхищениЯ,  ”рансиско  еле  сдерживал  желание
сказать ей что-нибудь касающеесЯ их  двоих,  что-нибудь  до  бесконечности
нежное или до бесконечности непристойное. Ќо она не дала  ему  возможности
поговорить  с  ней  наедине  и  при  этом  выказывала   ему   подчеркнутую
высокомерную учтивость.
   „а и вообще этот вечер принес ему одну лишь досаду. ђазумеетсЯ, был тут
и Љарнисеро, собрат по ремеслу, известный пачкун. …му принадлежали  эскизы
декораций к "†изни  на  луне";  у  ѓойи  разболелись  глаза  от  слащавой,
приторной  мазни.  ѓерцог  и   стараЯ   маркиза   раздражали   его   своей
приветливостью. „он  •осе  хотЯ  и  одобрЯл  декорации  Љарнисеро,  однако
выразил сожаление, что эскизы сделаны не им, ѓойей; но ведь к нему теперь,
по словам Љаэтаны, не подступишьсЯ. ‘тараЯ маркиза тоже посетовала, что  у
ѓойи совсем нет времени побывать во дворце ‚ильЯбранка и начать  новый  ее
портрет.  ‚  ее  словах  слышалась  скрытаЯ  насмешка:  она,   несомненно,
догадывалась о том, что произошло между ”рансиско и Љаэтаной.
   Ќо особенно несносен был доктор Џераль. Ћн с противной  авторитетностью
распространЯлсЯ о музыке дона •осе ѓайдна. Ћбычно замкнутое  лицо  герцога
так и сиЯло, когда врач, злоупотреблЯЯ музыкальными терминами, восторженно
разъЯснЯл,  с  какой  изобретательностью   и   остроумием   ѓайдн   менЯет
оркестровку всЯкий раз, как Ѓонафеде смотрит в телескоп и сообщает о своих
наблюдениЯх над жизнью луны, или распространЯлсЯ о том, как реально музыка
передает   ощущение   полета.    Ќо    еще    сильнее,    чем    премудрые
разглагольствованиЯ  ученого  хвастуна,  задевали   ”рансиско   замечаниЯ,
которых он не слышал и которыми по-дружески обменивались Љаэтана и доктор,
а также смех Љаэтаны над остротами доктора, без сомнениЯ,  понЯтными  лишь
им  двоим.  ‚о  всем  обращении  "цирюльника"  с  Љаэтаной   было   что-то
возмутительно собственническое.
   ‚се предшествующие дни ѓойЯ  терзалсЯ  и  радовалсЯ  в  ожидании  этого
вечера. Ђ  теперь  вздохнул  с  горьким  облегчением,  когда  мог  наконец
откланЯтьсЯ и уйти от чар Љаэтаны.
   Ќа обратном пути •осефа сказала, что вечер был  на  диво  удачный:  дон
•осе по-настоЯщему большой музыкант, а опера очень мила.
   Ќа следующий день ”рансиско начал писать небольшое полотно: Љаэтана под
богоматерью с полумесЯцем. Ћн усовершенствовалсЯ  в  искусстве  изображать
лицо так, что оно было неизвестным и все же знакомым.  ‚  набеленной  даме
под   балдахином   было   что-то    сладострастное,    злобно-насмешливое,
кощунственное. ѓойЯ писал тайком, в отсутствие Ђгустина, и прЯтал от  него
эту картинку. Џисал он торопливо, с жаром. Љак-то  раз  он  забыл  убрать,
полотно и, вернувшись, застал перед ним Ђгустина.
   - “дивительно сделано - это сама правда, - сказал Ђгустин.
   - „аже тебе ни к чему было это видеть, - ответил  ”рансиско  и  спрЯтал
картину навсегда.
   ‘нова прошла неделЯ, а от Љаэтаны все не было вестей.  ’еперь  ѓойЯ  не
сомневалсЯ, что она не даст о себе знать ни  через  три  месЯца,  ни  даже
через год, и ни о чем в жизни так жгуче не жалел, как о том, что убежал из
Џьедраиты, убежал от нее.
   € вдруг в мастерской у него поЯвилась дуэньЯ ќуфемиЯ и как ни в чем  не
бывало спросила, есть ли у дона ”рансиско времЯ  и  охота  завтра  вечером
пойти с доньей Љаэтаной в "Љрус", там дают "Ћбманутого обманщика" Љомельи,
и доньЯ Љаэтана предвкушает немало удовольствиЯ от сегидилий.
   Ћни пошли в театр, они делали вид, будто расстались лишь накануне, ни о
чем не спрашивали  друг  друга,  не  упоминали  о  том,  что  случилось  в
Џьедраите. Љазалось, ничего и не произошло. ‚ последующие недели они часто
виделись и любили друг друга, как до ссоры в Џьедраите.
   Ћбычно Љаэтана заранее сообщала о своем приходе, и ѓойЯ устраивал  так,
чтобы  никого  постороннего  не  было.   Ќо   однажды   она   пришла   без
предупреждениЯ, Ђгустин как раз работал над копией "Љоролевы в виде махи в
черном".
   Љаэтана  вглЯделась  в  портрет  своей  противницы.  ‚от  она  стоит  в
непринужденно величественной позе. Ќичего не скажешь, ”ранчо не  утаил  ее
уродства, но  он  постаралсЯ  выгодно  оттенить  то  немногое,  чем  могла
похвастать ЊариЯ-‹уиза: упругую полноту обнаженных  рук  и  шеи  в  вырезе
платьЯ. Љроме того, он придал ей значительность.  Џри  всем  сходстве  она
была на полотне и маха, и знатнаЯ дама, но отнюдь не казалась смешной.
   Љаэтана вновь ощутила тот легкий озноб, который пробежал по ней,  когда
королева предостерегала ее.
   - Џочему ты изобразил ее такой? -  злобно  спросила  она  напрЯмик,  не
смущаЯсь присутствием Ђгустина.
   -  Љартина-то  получилась  хорошаЯ,  -   возмутившись,   сухо   ответил
”рансиско.
   - Ќе понимаю тебЯ, - сказала Љаэтана. - ќта женщина самым низким, самым
подлым образом отравила нам лето, отравила и тебе и мне  всю  радость.  Њы
оба на деле узнали, что она попросту итальЯнскаЯ швейка. Ђ ты вдруг пишешь
ее королевой, да еще испанкой с головы до ног.
   - ђаз Я ее так написал, значит она такаЯ и есть,  -  ответил  ”рансиско
спокойно, но таким высокомерным тоном, который не уступал  тону  герцогини
Ђльба. Ђгустин торжествовал, слушаЯ друга.
   Џосле этого Љаэтана удвоила стараниЯ досадить королеве. ’ак,  например,
узнав, что ЊариЯ-‹уиза выписала себе из Џарижа  очень  вызывающий  туалет,
она раздобыла его фасон и на  следующий  день  после  приема,  на  котором
ЊариЯ-‹уиза была в этом платье,  на  бульваре  дель  Џрадо  поЯвились  два
выезда с гербом Ђльба, а в них две камеристки Љаэтаны, одетые  точь-в-точь
так, как накануне была одета королева. Џридворные смеЯлись, а  ЊариЯ-‹уиза
злилась, но меньше, чем ожидала Љаэтана. ‘тараЯ  маркиза  сочла  шутку  не
слишком удачной. Ђ ”рансиско нашел ее и вовсе неудачной.

   Ќо его упрек растаЯл
   Џеред взглЯдом Љаэтаны,
   ђастворилсЯ перед этим
   ‘уществом, в котором жили
   € дитЯ и герцогинЯ.
   € еще сильней, чем прежде,
   Ћщутил он безграничность
   ‘частьЯ своего. Ќо тут же
   ‘нова выросла угроза,
   Ќавсегда и неразрывно
   ‘вЯзаннаЯ с этим счастьем.


        19

   ‚ ту пору в Њадриде вспыхнуло поветрие - горловаЯ  болезнь,  поражавшаЯ
преимущественно детей. Ќачиналась она с  воспалениЯ  миндалин.  “  ребенка
настолько распухали шейные железы, что вскоре он  не  мог  глотать.  Џотом
слабел пульс, биение сердца становилось  еле  слышным,  из  носу  сочилась
сероватаЯ  зловоннаЯ  жидкость.  Ѓольные  страдали  от  все  возраставшего
удушьЯ, многие умирали.
   €з троих детей ѓойи заболел Њариано, а за ним младшаЯ дочурка, ќлена.
   •отЯ ”рансиско только мешал уходу за больной, он не мог  оторватьсЯ  от
постельки задыхающейсЯ ќлены. ‘ ужасом видел он,  что  девочке  становитсЯ
все хуже. Ћн с первого мгновениЯ знал, что ему придетсЯ расплачиватьсЯ  за
то письмо, за тот вызов злым силам, ценой которого он купил первую ночь  с
Љаэтаной.  „омашний  врач,  доктор  ѓальЯрдо,  прописал  горЯчее  питье  и
укутываниЯ, а потом, когда жар усилилсЯ, - холодные ванны. Ћн ссылалсЯ  на
ѓиппократа. „ержал он себЯ уверенно, а действовал Явно наугад.
   ѓойЯ   прибег   к   религиозным   средствам.   ЏосвЯщенные    пресвЯтой
деве-целительнице  клочки  бумаги   с   надписью   "Salus   infirmorum   -
спасительница недужных" скатывались в шарик, и дети выпивали их в  стакане
воды. „евочка не могла  проглотить  шарик,  что  было  плохим  знаком.  ‡а
большие деньги ѓойЯ взЯл на подержание из монастырЯ,  где  оно  хранилось,
покрывало с частицами  одежды  свЯтой  ќлены,  ее  покровительницы,  чтобы
закутать в него больную.
   Ћн вспомнил, чего только ни делали, когда •осефа  была  беременна  этим
ребенком. Џриносили в  дом  образа  свЯтого  ђаймунда  Ќонната  и  свЯтого
‚исента ”еррера и усердно молили свЯтых заступников сделать разрешение  от
бремени недолгим и немучительным. € какое веселое паломничество  совершили
они потом к  ‘ан-€сидро,  чтобы  поблагодарить  его  и  других  свЯтых  за
благополучные роды!
   „альше тоже все пошло бы благополучно, если бы сам  он  свЯтотатственно
не отдал свое дитЯ в жертву злым силам.
   Ћн бросилсЯ в предместье Ђточа излить свое горе  перед  божьей  матерью
Ђточской. ђади собственной утехи он предал свое дитЯ. ’еперь он  каЯлсЯ  и
молил свЯтую деву принЯть его покаЯние и помочь ему. Ћн исповедалсЯ  перед
незнакомым, по-деревенски простоватым на вид свЯщенником. Ћн надеЯлсЯ, что
тот не поймет, в чем ему надо покаЯтьсЯ, но  свЯщенник  как  будто  понЯл.
Ћднако обошелсЯ с  ”рансиско  не  очень  сурово.  Ќаложил  на  него  пост,
многократное чтение молитвы господней и запретил впредь прелюбодействовать
с той женщиной. ѓойЯ дал обет не осквернЯть свой взор созерцанием ведьмы и
девки Љаэтаны.
   Ћн знал, что все  это  чистое  безумие.  Ћн  приказывал  себе  укротить
разумом свои буйные страсти. Љогда разум дремлет, тогда человека обуревают
сны, нечистые сны - чудовища с кошачьими  мордами  и  крыльЯми  нетопырей.
Ќет, надо замкнуть в себе свое безумие, обуздать, замуровать его, не  дать
ему прорватьсЯ, поднЯть  голос.  €  он  молчал,  молчал  перед  Ђгустином,
Њигелем, перед •осефой. € только писал  старому  другу  Њартину  ‘апатеру.
Џисал ему о том, как позволил себе тогда ради собственной  утехи  гнусную,
греховную уловку и как дьЯвол обратил ложь  в  правду,  а  потому  он  сам
теперь повинен в смертельной болезни своей любимой дочки, и хотЯ понимает,
что все это не имеет ничего общего с разумом и  действительностью,  однако
длЯ него это подлиннаЯ правда. Ќа письме он начертал три креста  и  просил
друга, не скупЯсь, поставить богоматери дель Џилар много  свечек  потолще,
дабы она исцелила от недуга его и его детей.
   ѓерцогинЯ Ђльба услышала, что дети ”рансиско заболели.  Ћн  никогда  не
говорил ей о своей тогдашней уловке, однако она понЯла, как у него  должно
быть смутно на душе. Ћна  послала  к  нему  дуэнью  предупредить  о  своем
приходе и ничуть не удивилась, когда он отказалсЯ видеть ее. Ћна навестила
•осефу и предложила прислать своего врача, доктора ЏералЯ. ѓойЯ не вышел к
Џералю. •осефа отозвалась о нем как о спокойном,  рассудительном,  опытном
враче. ѓойЯ промолчал. —ерез два днЯ в здоровье Њариано наступило заметное
улучшение, и врачи объЯвили, что он спасен. Ќа третий день ќлена умерла.
   ЋтчаЯнию ѓойи,  его  возмущению  против  судьбы  не  было  предела.  Ћт
смертного одра девочки он убежал к себе в мастерскую и  там  клЯл  свЯтых,
которые не захотели ему помочь,  клЯл  себЯ,  клЯл  ее,  виновницу  всего,
ведьму, девку и герцогиню, ради своей барской прихоти и  утехи  вынудившую
его пожертвовать  любимой  дочкой.  ‚ернувшись  к  постели  покойницы,  он
вспоминал, как мучилась девочка от страшных  приступов  удушьЯ  и  как  он
смотрел на нее, не в силах облегчить ее муки.  …го  тЯжелое  волевое  лицо
превратилось в маску беспредельной скорби; ни один  человек  не  выстрадал
столько и не страдал так, как он. Џотом он опЯть убежал  в  мастерскую,  и
боль его обратилась в Ярость, в жажду  мести,  в  потребность  кинуть  ей,
окаЯнной, в ее надменное кукольное личико весь свой гнев, все презрение  и
осуждение.
   Ђгустин почти не отходил от него. Ќо старалсЯ быть незаметным,  говорил
только самое  необходимое,  казалось,  будто  он  ходит  на  цыпочках.  Ќе
спрашиваЯ, он на свою  ответственность  решал  все  дела,  которых  именно
сейчас накопилось особенно много.  Ќа  ”рансиско  благотворно  действовало
такое участие. Ћн был признателен Ђгустину за чуткость, за то, что друг не
пытаетсЯ утешить его пошлыми доводами рассудка.
   •осефа была почти неприЯтно поражена, когда он устроил ќлене  похороны,
достойные инфанты.
   Џосле погребениЯ они сидели  в  полутемной  зале,  где  были  задернуты
занавеси. Њногие приходили выразить им сочувствие.  Ќа  второй  день  ѓойе
стали нестерпимы бездушные, нарочито печальные физиономии  посетителей,  и
он ушел к себе в мастерскую. ’ам он то садилсЯ, то ложилсЯ, то  бегал,  не
находЯ покоЯ. ЏринималсЯ набрасывать карандашом свои видениЯ, рвал бумагу,
не кончив рисунка.
   ‚ мастерскую вошла Љаэтана.
   Ћн ждал, боЯлсЯ и жаждал ее прихода. Ћна была прекрасна. ‹ицо ее уже не
напоминало маску. ќто было лицо любЯщей женщины,  котораЯ  пришла  утешить
друга в его горе. ѓойЯ заметил это своим точным глазом  и  подумал:  пусть
она обидела его, но ведь он обидел ее  куда  сильнее.  Ћднако  стоило  ему
вглЯдетьсЯ  в  нее,  как  здравый  рассудок  смыло  дикой,  сладострастной
Яростью. ‚се, что он затаил против Љаэтаны с тех пор, как  впервые  увидел
ее сидЯщей на возвышении, негодование против ее дерзких, жестоких выходок,
досада на собственное рабство, ужас перед  судьбой,  котораЯ  избрала  эту
женщину своим орудием, чтобы мучить его, - все разом поднЯлось в нем.
   Ћн выпЯтил и без того толстую нижнюю губу, мЯсистое лицо его дрожало от
неукротимой ненависти, как ни старалсЯ он овладеть собой. Љаэтана невольно
отшатнулась.
   - Љак ты смела прийти! - заговорил он. - “била моего ребенка, а  теперь
пришла посмеЯтьсЯ надо мной!
   Ћна сдержалась и попросила:
   - ‚озьми себЯ в руки, ”ранчо, горе свело тебЯ с ума.
   Ќу, конечно. …й непонЯтно, как он страдает. Ћна-то ведь бесплодна.  Ћна
ничего не способна создать, в ней ничего не рождаетсЯ: ни радость, ни горе
- одно пустое наслаждение. Ћна бесплодна,  она  -  ведьма  или  само  зло,
посланное дьЯволом в мир.
   - ’ы это отлично знала, - не помнЯ себЯ от гнева, выкрикивал он.  -  ’ы
все заранее обдумала. ’ы внушила мне мысль накликать болезнь на мою ќлену.
’ы поставила менЯ перед выбором - либо  жертвуй  тебе  ќленой,  либо  моим
положением, моим искусством. ’олько этой ценой  ты  соглашалась  допустить
менЯ к себе. Џотом в Џьедраите ты второй раз затеЯла то же  самое,  решила
не пускать менЯ ко двору, чтобы отнЯть у менЯ мою славу и  мое  искусство.
Ќо не тут-то было, Я тебе не поддалсЯ.  Ђ  теперь  ты  требуешь,  чтобы  Я
написал Њарию-‹уизу в непристойном виде. ‚се, все хочешь ты у менЯ украсть
- моих детей, мое положение, мою живопись. •очешь оставить менЯ ни с чем в
угоду твоему окаЯнному,  бесплодному  лону,  -  он  употребил  нецензурное
слово.
   ЃезграничнаЯ  злоба  поднЯлась  в   ней.   €з   любЯщей   женщины,   из
утешительницы она превратилась  в  герцогиню  Ђльба,  правнучку  кровавого
маршала. ќтот неотесанный мужлан  должен  был  принЯть  как  подарок,  как
великую милость уж одно то, что она дозволила ему говорить с  ней,  дышать
одним с ней воздухом. Ђ он не нашел ничего  лучшего,  как  поносить  ее  в
припадке дурацкого раскаЯниЯ из-за какой-то дурацкой отговорки.
   - ‚ы, сеньор ѓойЯ из ”уэндетодоса,  всегда  годились  только  длЯ  роли
придворного шута, - сказала она тихо, уничтожающе любезным  тоном.  -  ‚ы,
кажетсЯ, воображали себЯ махо? Ќет, вы всегда будете мужланом, как  бы  вы
ни нарЯжались. Џочему, вы думаете, вас допускали до своей особы  герцогини
ЋсунскаЯ и Њедина-Љоэли? €м  хотелось  позабавитьсЯ  выходками  присЯжного
дурачка; незачем быть ведьмой, чтобы дергать за  веревочку  такого  паЯца,
такого простофилю! - Ћна говорила тихо, но под конец  ее  детский  голосок
зазвучал резко и некрасиво.
   Ћн видел, как гневно нахмурились ее высокие брови, и радовалсЯ, что ему
удалось довести ее до такой  Ярости.  Ќо  это  удовлетворение  потонуло  в
неистовом бешенстве, потому что она  попала  на  больное  место,  глумливо
напомнила о том, чего он и  сам  боЯлсЯ  в  тайниках  души.  Ќо  нет,  это
неправда, не может быть правдой. Ќе ради смеха  и  не  только  длЯ  забавы
пускали  его  к  себе  в  постель  и  герцогинЯ  ЋсунскаЯ,   и   герцогинЯ
Њедина-Љоэли, да  и  она  сама.  Ћн  помнит,  как  она  сотни  раз  таЯла,
растворЯлась от наслаждениЯ в его объЯтиЯх, и ему  хочетсЯ  бросить  самые
грубые, самые непристойные слова  в  это  окаЯнное,  прекрасное,  дерзкое,
надменное, гневное лицо. Ђ потом схватить ее, донести до  порога  и  самым
настоЯщим образом вышвырнуть за дверь.
   Ћна смотрит, как он подступает к ней. ‚от  сейчас  он  ее  ударит.  Ћна
хочет, чтобы он ее ударил. Џравда, тогда все  будет  кончено.  ђазумеетсЯ,
она убьет его тогда.
   - Ќу-ка подойди, мужлан! - подстрекает она его. -  Џохвались  тем,  что
руки у тебЯ сильнее моих! Ђ ну-ка! - Ќо он не подходит к ней. Ќе бьет,  не
хватает ее. Ћн останавливаетсЯ на полпути. Ћн видел, как открылись и снова
сомкнулись ее губы, но слов не слышал. Ѓолезнь  возвратилась  к  нему,  он
оглох.

   € в отчаЯнье упал он
   ‚ кресло. Ћн закрыл руками
   Ѓледное лицо.
   € Ђльба
   ЏонЯла. …й стало страшно.
   ‘ловно к малому ребенку,
   Џодбежала, стала гладить
   ‚олосы его... ”рансиско
   Ќичего не слышал. ’олько
   ‚идеть мог, как шевелились
   ѓубы. € внезапно понЯл,
   —то слова любви шептала
   Љаэтана... €, бессильный,
   Ћн закрыл глаза.
   ‡аплакал.


        20

   ‚есь день дона ЊигелЯ был заполнен, политической деЯтельностью, но  она
радовала его гораздо меньше, чем прежде. Џо вечерам он пыталсЯ  заниматьсЯ
искусством, чтобы отвлечьсЯ от тоски по ‹усии и от все возрастающей досады
на те унижениЯ, какие ему приходилось сносить, служа дону Њануэлю.
   Ѓез конца перечитывал он то сочинение, в котором его великий  наставник
Ќикколо Њакиавелли описывает свою жизнь у себЯ в усадебке близ ‘ан-Љашано,
куда он удалилсЯ после того, как впал в немилость. ‚стает он с рассветом и
отправлЯетсЯ  в  лес  дать  указаниЯ  дровосекам.  Џотом  погулЯет  часок,
остановитсЯ возле родника или на  прогалине,  на  птичьем  току,  достанет
томик „анте, или Џетрарки, или ’ибулла, ЋвидиЯ,  или  еще  кого-нибудь  из
подобных  им  поэтов,  почитает  их  любовные  истории,   припомнит   свои
собственные, с отрадной грустью вздохнет о  прошлом.  Џотом  отправитсЯ  в
придорожную таверну, расспросит прохожих, какие они слышали новости и  что
об этих новостЯх думают. ‚ернетсЯ длЯ скудного  обеда  в  свое  неприютное
жилище. € снова идет в харчевню поиграть в шашки, в карты  с  хозЯином,  с
мЯсником,  с  мельником  и  с  двумЯ  кирпичниками;  тут  из-за  грошового
проигрыша неизменно поднимаетсЯ перебранка, да такаЯ, что слышно в селении
‘ан-Љашано. Ќо по вечерам Њакиавелли сменЯет  убогую  одежду  на  парадное
платье и идет к своим  книгам,  в  компанию  вел