 докторе  •оакине
Џерале,  который,  очевидно,  тоже  присутствовал  при  утреннем   туалете
герцогини Ђльба. „октор Џераль недавно вернулсЯ из-за границы, и  чуть  ли
не на следующий же день в мадридском обществе пошла  о  нем  слава  как  о
лекаре-чудодее: говорили, будто он поднЯл со смертного одра графа  ќспаха.
Ђббат рассказывал, что доктор, сверх того, сведущ во всЯких  искусствах  и
науках, что он душа общества, что все наперебой приглашают его к себе.  „а
только он избалован, заставлЯет себЯ просить. ѓерцогиню Ђльба он,  правда,
навещает ежедневно, и она чрезвычайно его ценит.
   ”рансиско старалсЯ дышать спокойно. •орошо бы, чтоб Ђгустин и дон „ьего
не заметили припадка; уж очень они оба зоркие.
   - Њне еще ни один из этих брадобреев  и  кровопускателей  не  помог,  -
заметил он ворчливо.
   ’олько очень недавно лекарЯм было дозволено отделитьсЯ от цирюльников в
самостоЯтельную корпорацию. Ђббат улыбнулсЯ.
   - џ думаю, дон ”рансиско, - сказал он, - что доктора ЏералЯ вы напрасно
обижаете. Ћн знает латынь и анатомию. —то касаетсЯ латыни, Я могу говорить
с полной уверенностью.
   € вдруг замолчал. Ћн остановилсЯ за спиной у ѓойи и смотрел на портрет,
над  которым  тот  работал.  Ђгустин  внимательно  следил  за  ним.  Ђббат
принадлежал к близким друзьЯм супругов Ѓермудес, и Ђгустину казалось,  что
любезности, которые  тот  расточал  и  оказывал  прекрасной  ‹усии,  часто
значили больше, чем обычные галантности светского аббата.
   €так, дон „ьего стоЯл перед портретом доньи ‹усии, и Ђгустин напрЯженно
ждал, что он скажет. Ќо  обычно  столь  разговорчивый  аббат  не  высказал
своего мнениЯ.
   ‚место того он снова принЯлсЯ рассказывать о докторе Џерале, знаменитом
враче. ѓоворЯт, он привез из-за границы великолепные картины,  только  они
еще  не  распакованы:  доктор  Џераль  подыскивает  помещение  длЯ   своей
коллекции. Ђ пока он купил замечательную карету, даже красивее, чем у дона
”рансиско. ќкипаж в английском стиле, золоченый, с украшениЯми, сделанными
по рисункам Љарнисеро; между прочим, он тоже  присутствовал  при  утреннем
туалете доньи Љаэтаны.
   - € он тоже? - не выдержал ѓойЯ.
   Ћн старалсЯ взЯть себЯ в руки, не допустить нового  приступа  Ярости  и
глухоты. Ќо давалось ему это с трудом. Ћн видел их всех глазами художника:
видел  аббата,  брадобреЯ  и  Љарнисеро,  пачкуна,   мазилу,   пронырством
добившегосЯ титула придворного живописца,  видел,  как  они,  ненавистные,
сидЯт  и  смотрЯт  на  донью  Љаэтану,  которую   камеристки   одевают   и
причесывают. ‚идел, как они болтают, видел их напыщенные жесты, видел, как
они  любуютсЯ  ею,  видел,  как  она  им  улыбаетсЯ  свысока  и   все   же
поощрительно.
   Џравда, он тоже мог пойти туда к ее утреннему туалету. “ж, конечно, длЯ
ѓойи у нее нашлась бы улыбка более ласковаЯ, более значительнаЯ,  чем  длЯ
других. Ќо его этой костью не приманишь. „аже будь у него уверенность, что
она сама не прочь залезть к нему в постель, и то  он  не  пойдет.  ‡а  все
сокровища €ндии не пойдет.
   Њежду тем аббат рассказывал, что как только окончитсЯ траур при дворе -
значит уже  через  несколько  недель,  -  герцогинЯ  думает  отпраздновать
новоселье в своем загородном доме в Њонклоа, во дворце Ѓуэнависта. Џравда,
принимаЯ во внимание последние донесениЯ с театра военных действий, сейчас
трудно строить планы.
   - Љакие донесениЯ? - спросил Ђгустин быстрее, чем обычно.
   - ѓде вы живете, на земле или на луне,  дорогие  друзьЯ!  -  воскликнул
аббат. - Ќеужели от менЯ первого вы услышите недобрую весть?
   - Љакую весть? - настаивал Ђгустин.
   € аббат спросил:
   - ‚ы правда не слышали, что французы взЯли обратно ’улон? Џри  утреннем
туалете доньи Љаэтаны только об этом  и  толковали.  ђазумеетсЯ,  если  не
считать разговоров о шансах ЉостильЯреса на  предстоЯщем  бое  быков  и  о
новой карете доктора ЏералЯ, - прибавил он с ехидной улыбкой.
   - ’улон пал? - спросил Ђгустин хриплым голосом.
   - €звестие об этом будто  бы  получено  уже  несколько  дней  назад,  -
ответил дон „ьего. - Ќо его держали в секрете. ‘овсем молодой офицер  взЯл
обратно крепость под самым носом у нашего  и  английского  флота,  простой
капитан - Ѓуонафеде или Ѓуонапарте, что-то в этом роде.
   - Ќу, тогда у нас скоро будет мир, - сказал ѓойЯ, и трудно было понЯть,
что звучало в его голосе - боль или насмешка.
   Ђгустин мрачно посмотрел на него.
   - Њало кто в €спании  обрадуетсЯ  миру,  если  он  будет  заключен  при
подобных обстоЯтельствах!
   - Њногие, конечно, не обрадуютсЯ, - согласилсЯ аббат.
   Ћн сказал это, как бы не придаваЯ значениЯ своим словам, которые  можно
было истолковать по-разному. ”рансиско и Ђгустин насторожились. Џро аббата
ходили всЯкие слухи. “же не первый год числилсЯ он секретарем  инквизиции,
даже новый ‚еликий инквизитор, архифанатик, сохранил за ним эту должность.
Ќекоторые были уверены, что дон  „ьего  соглЯдатай  инквизиции.  ‘  другой
стороны, он был близок с передовыми государственными деЯтелЯми;  говорили,
что он  автор  сочинений,  которые  приписывались  этим  деЯтелЯм,  многие
утверждали, будто он приверженец ”ранцузской республики. ѓойЯ тоже не  мог
вполне разобратьсЯ в этом насмешливом и всепонимающем человеке; одно  было
Ясно: эпикурейский цинизм, которым он щеголЯл, - только маска.
   Љогда аббат ушел, Ђгустин сказал:
   - Ќу, теперь вашему другу дону Њануэлю придетсЯ волей-неволей  стать  у
власти; до вас тогда рукой не достанешь.
   „ело в том, что фаворит дон Њануэль  ѓодой  герцог  Ђлькудиа  с  самого
начала был противником  войны  и  отказывалсЯ  взЯть  на  себЯ  официально
управление государством.
   ѓойЯ, который сделал Ќесколько портретов дона ЊануэлЯ  и  очень  угодил
ему, не раз хвалилсЯ Ђгустину, что всесильный фаворит к нему благосклонен.
Џоэтому  в  словах  Ђгустина  он  почувствовал  насмешку.  Ђгустин  горЯчо
интересовалсЯ общественными делами, говорил о них с жаром и  пониманием  и
горько сетовал на друга за то, что тот  отмахиваетсЯ  от  политики.  ‘лова
Ђгустина задели ѓойю за живое. „ействительно, первой его мыслью было,  что
теперь наступит наконец мир и что его покровитель, дон Њануэль, возьмет  в
свои руки бразды правлениЯ. —то же тут удивительного, если это его,  ѓойю,
радует? Ќичего не поделаешь, он не  политик,  политика  длЯ  него  слишком
мудренаЯ штука. ‚ойна или мир - дело королЯ, его советников и  грандов.  Ђ
его, ”рансиско, это не касаетсЯ, он художник.
   Ћн не ответил. Ћн подошел к картине, к портрету доньи ‹усии.
   - ’ы ни слова не сказал о портрете, - попрекнул он Ђгустина.
   - ‚ы и без менЯ знаете, - ответил Ђгустин и тоже подошел к портрету.  -
‚се в нем есть - и ничего нет, - заЯвил он угрюмо и авторитетно.
   - Ѓолее приЯтного собеседника, когда тЯжело на сердце, не придумаешь, -
съЯзвил ѓойЯ. € так как Ђгустин все еще не отходил от картины,  сказал:  -
Ќо ведь это она, твоЯ ‹усиЯ, ты ее видишь или нет? - € придумываЯ, как  бы
больнее уколоть Ђгустина, прибавил:  -  ‹юбуйсЯ,  любуйсЯ  хорошенько!  Ќа
большее ты не способен, пла-то-ник несчастный!
   Ћн выговорил это слово с запинкой, по слогам. Ђгустин сжал губы. ‘ам он
предпочитал молчать о своей любви к донье ‹усии, но ѓойЯ, когда бывал не в
духе, постоЯнно дразнил ею Ђгустина.
   - џ знаю, что Я неказист, - ответил Ђгустин, и  голос  его  звучал  еще
глуше, чем обычно. - Ќо будь Я даже на вашем месте, имей Я  ваш  талант  и
все ваши званиЯ, и то Я  не  посЯгнул  бы  на  жену  нашего  друга  ЊигелЯ
Ѓермудеса.

   "–еломудренные речи! -
   ђассмеЯлсЯ дон ”рансиско. -
   ’ы и впрЯмь от лба до пЯток -
   ЏрописнаЯ добродетель.
   ’олько жаль, что этих качеств
   ‚ожделеннаЯ ‹усиЯ
   Ќе подвергла испытанью!"
   Њрачно супилсЯ ќстеве,
   Њолча тер он подбородок,
   ѓлЯдЯ на свою царицу.
   "Џонимаешь? - крикнул ѓойЯ, -
   ЌюхаЯ твой кислый запах,
   „аже гений растерЯл бы
   Љраски, ритм, игру оттенков!"
   €, схватив свой плащ и шлЯпу,
   Ћн покинул мастерскую.


        4

   Љогда у ѓойи, как в эти дни, не предвиделось  никаких  особых  дел,  он
любил проводить вечера в семейном кругу. †ена была ему по душе, и дети его
радовали. Ќо при его сегоднЯшнем настроении он боЯлсЯ,  как  бы  беспечнаЯ
болтовнЯ за столом не была ему в  тЯгость.  Ћн  предпочел  пойти  к  своей
любовнице Џепе ’удо.
   „лЯ Џепы это был приЯтный сюрприз. Ћна даже дома не ходила нерЯхой, как
многие мадридские женщины, и сегоднЯ тоже  на  ней  был  красивый  голубой
капот,  особенно  оттенЯвший  сиЯющую  белизну  ее   кожи.   Ћна   сидела,
откинувшись на спинку дивана, томнаЯ, пышнаЯ, и, играЯ веером вела с ѓойей
неторопливую беседу.
   ‚ошла ее дуэньЯ Љончита и спросила, что угодно дону ”рансиско к  ужину.
’ощаЯ Љончита пестовала Џепу с  самого  ее  рождениЯ  и  делила  со  своей
питомицей все превратности судьбы, которыми была так богата ее  молодаЯ  и
беспокойнаЯ жизнь. ‚троем обсудили они ужин; затем  старуха  пошла  купить
что надо, главное - мансанилью, то малоизысканное вино, которое  ”рансиско
особенно любил.
   € после ухода Љончиты он  не  стал  разговорчивее.  ‚  красивой  уютной
комнате было тепло, углЯ в жаровне много, обоих разморило, на  них  напала
лень, хотЯ они и знали, что надо кое  о  чем  переговорить.  “  Џепы  была
нескромнаЯ манера:  не  отрываЯсь  смотреть  в  глаза  собеседнику  своими
зелеными далеко расставленными глазами, освещавшими ее очень белое лицо  с
низким широким лбом, который обрамлЯли прекрасные золотисто-рыжие волосы.
   - Љак ты провела последние дни? - спросил наконец ”рансиско.
   Ћна пела, разучила три прелестные песенки, те, что поет ЊариЯ Џульпильо
в новой _сарсуэле_ - оперетте, играла  в  карты  с  дуэньей.  “дивительное
дело, Љончита кристально честна, а в карты плутует и, конечно,  надула  ее
на три реала. ‡атем ходила к портнихе, мамзель ‹изетт, что живет у  Џуэрта
‘еррада. …е приЯтельница ‹усиЯ божилась, что мамзель ‹изетт не запросит  с
нее очень дорого, но даже без запроса пелерина, какаЯ ей  нужна,  обошлась
бы слишком дорого. ‡начит, придетсЯ опЯть шить у Ѓусеты.
   - Љроме того, Я заходила к ‹усии, -  прибавила  она.  -  €  ‹усиЯ  тоже
навестила менЯ.
   ѓойЯ ожидал, что  сейчас  узнает  мнение  ‹усии  о  портрете.  Ќо  Џепа
подождала, пока он сам спросит. „а, о портрете она  тоже  говорила,  и  не
раз.
   - ’ы ведь написал ее в желтом платье. ќто платье от мамзель ‹изетт. Ћна
взЯла за него восемьсот реалов. ‚идишь, какаЯ она дорогаЯ:
   ѓойЯ сдержалсЯ.
   - Ђ что доньЯ ‹усиЯ говорила о портрете? - спросил он.
   - …е удивлЯет, что ты никак его не окончишь, -  ответила  Џепа.  -  Ћна
находит, что он уж давно готов, и не понимает, почему  ты  ни  за  что  не
желаешь показать  портрет  ее  мужу.  Ћткровенно  говорЯ,  менЯ  это  тоже
удивлЯет, - продолжала она болтать. - Џравда, дону Њигелю угодить  трудно,
такой придира. Ќо ведь обычно ты так не мучаешьсЯ. €нтересно, сколько тебе
заплатит дон Њигель? ‚ерно, совсем не заплатит, вы же с ним друзьЯ.  Ђ  уж
своих трех тысЯч реалов ты, конечно, не получишь.
   ѓойЯ встал, прошелсЯ из угла в  угол.  Џожалуй,  лучше  было  поужинать
дома, с семьей.
   - ‘кажи, ”рансиско, - де отставала Џепа, - чего ради ты так стараешьсЯ?
Ќад моим портретом длЯ адмирала ты, право же, и трех дней не работал, а он
заплатил четыре тысЯчи. Ќеужели ‹усиЯ  настолько  труднее  менЯ?  €ли  тут
другое что? Њожет, ты хочешь с ней спать? €ли уже с ней спал? Ћна  хороша,
это верно.
   Џепа просто болтала, совершенно спокойно.
   Њассивное лицо ѓойи было угрюмо. ‚озможно, Џепа его  поддразнивает?  „а
нет, врЯд ли. ќто ее обычнаЯ бестактность. …сли бы он всерьез захотел, он,
несомненно, добилсЯ бы доньи ‹усии, хоть она  и  прЯчетсЯ  за  свою  маску
светской дамы. Ќо - тут много всЯких "но". Џепа иногда бывает несносна, и,
по правде говорЯ, она даже не в его вкусе. ЏухленькаЯ _хамона_  -  славнаЯ
свинка с приЯтной, гладкой, как атлас, кожей.
   Џепа взЯла гитару и запела. Ћна пела тихо, с чувством. Ћна  была  очень
хороша, когда сидела и мурлыкала  старые  народные  романсы,  аккомпанируЯ
себе на гитаре. ѓойЯ знал, что в слова этих  старых  поэтичных  песен  она
вкладывает собственные переживаниЯ...
   Ђ за свои двадцать три года Џепа успела многое пережить. Ћна выросла  в
испанских колониЯх, в Ђмерике; отец ее был богатым плантатором.  Љогда  ей
исполнилось десЯть лет, отец  потерЯл  корабли  и  все  состоЯние.  ‡абрав
семью, он возвратилсЯ в …вропу; после привольной,  изобильной  жизни  Џепа
узнала стеснение, недостаток. ЃлагодарЯ счастливому характеру она не очень
страдала от перемены судьбы. ‡атем поЯвилсЯ молодой флотский офицер ”елипе
’удо, он был красивый и покладистый, и в  браке  они  жили  счастливо,  но
”елипе был беден и ради нее наделал много долгов. ‚ероЯтно,  в  дальнейшем
совместнаЯ жизнь не принесла бы им больших радостей. ”елипе погиб во времЯ
плаваниЯ эскадры в мексиканских водах, и, несомненно, попал прЯмо  в  рай,
уж  очень  хороший  был  человек.  Џепа  подала  адмиралу   де   Њасарредо
ходатайство об увеличении пенсии, и тучный, стареющий  адмирал  безумно  в
нее влюбилсЯ.  Ћн  прозвал  ее  _вьюдитой_  -  очаровательной,  аппетитной
вдовушкой, и обставил длЯ своей вьюдиты прелестный домик на  калье  Њайор.
Џепа понимала, что адмирал не может ввести ее в дома своих знатных друзей;
достаточно и того,  что  он  заказал  ее  портрет  придворному  живописцу.
‘ейчас, во времЯ войны, дон ”едерико плавал со  своей  армадой  в  далеких
морЯх, и  Џепа  была  очень  довольна,  что  встретилась  со  своим  милым
художником, который выразил пламенное желание разделить ее одиночество.
   “ Џепы был легкий характер, она довольствовалась  тем,  что  имела,  но
часто  вспоминала  привольную  жизнь  в   колониЯх,   огромные   поместьЯ,
бесчисленных рабов. Ћт всего тогдашнего изобильЯ  осталась  у  нее  стараЯ
вернаЯ Љончита, кристально честнаЯ, вот только в карты плутует. ”рансиско,
”ранчо - замечательный друг, настоЯщий мужчина, с  которым  любаЯ  вьюдита
может быть счастлива, к тому же он великий художник; но он очень занЯт,  к
нему предъЯвлЯет свои требованиЯ искусство,  предъЯвлЯет  свои  требованиЯ
двор, предъЯвлЯют свои требованиЯ многочисленные друзьЯ и женщины, и, даже
когда ”рансиско у нее, мысли его порой далеко.
   ‚от о чем думала Џепа ’удо,  напеваЯ  романсы.  Ћна  представлЯла  себЯ
героиней такого романса, скажем,  красивой  молодой  женщиной,  похищенной
маврами или проданной любовником в рабство маврам. Ѓыть боготворимой белой
возлюбленной храброго черного шейха - в этом тоже есть своЯ прелесть. Ђ то
представлЯла себе, что здесь, в Њадриде, она встретит еще свое счастье,  и
воображала, будто она одна из тех дам,  которые  раза  три-четыре  в  году
выезжают из своих городских дворцов в загородные поместьЯ, а  затем  опЯть
возвращаютсЯ ко двору в сопровождении мажордомов, камеристок  и  куаферов,
сами в обворожительных парижских туалетах и в драгоценностЯх,  добытых  на
войне сотни лет назад полководцами €забеллы Љатолической или Љарла V.
   Џо просьбе дуэньи Џепа помогла накрыть на стол. Ћни сели  ужинать.  …да
была вкуснаЯ и обильнаЯ, и они кушали с аппетитом.
   ‘о стены на них смотрел портрет адмирала ”едерико де Њасарредо. Ђдмирал
заказал ѓойе свой портрет длЯ сестры, а  затем  копию  с  него  длЯ  Џепы.
Ђгустин  ќстеве  сделал  добросовестную  копию,  и  вот   теперь   адмирал
любовалсЯ, как Џепа с художником ужинают!
   ѓойю влекла к Џепе не безумнаЯ страсть - его радовало, ему льстило  то,
что она с такой беспечностью и лаской отдавалась ему. …го мужицкий здравый
смысл говорил, что Џепа приносит жертвы  во  имЯ  их  любви.  Ћн  знал  ее
денежные обстоЯтельства. Џосле смерти своего морского  офицера  она  брала
уроки у знаменитой актрисы ’ираны, и на это ушло то немногое,  что  у  нее
оставалось. ’еперь, с начала войны, ей были положены полторы тысЯчи реалов
в месЯц. Ќе совсем  Ясно,  какую  часть  этой  суммы  составлЯла  казеннаЯ
пенсиЯ, а какую - личный подарок адмирала. Џолторы тысЯчи реалов -  это  и
много и мало. Џлатьев у мамзель ‹изетт при таких доходах не закажешь. ѓойЯ
не был скуп и нередко приносил своей  красавице  подруге  подарки,  обычно
небольшие,  а  иногда  и  значительные.  Ќо   часто   на   него   нападала
расчетливость арагонского крестьЯнина, и не раз, узнав цену  облюбованного
подарка, он предпочитал отказатьсЯ от покупки.
   „уэньЯ убрала  со  стола,  в  комнате  было  тепло;  Џепа  разомлела  и
полулежала на диване, красиваЯ, томнаЯ, лениво обмахиваЯсь веером, который
держала в прекрасной тонкой руке. Љонечно, она опЯть вспомнила донью ‹усию
и ее портрет, ибо, указав веером на портрет адмирала, сказала:
   - Ќад ним ты тоже не очень потрудилсЯ. Љаждый раз, как посмотрю,  вижу:
леваЯ рука хороша, а праваЯ - коротка.
   ѓойЯ вдруг с особой силой почувствовал то  роковое  невезение,  которое
преследовало его все последние дни: томительное  ожидание  Љаэтаны  Ђльба,
неудачу с портретом доньи  ‹усии,  злость  на  политику  и  на  критически
настроенного Ђгустина. Ђ  тут  еще  и  Џепа  со  своими  глупыми,  наглыми
замечаниЯми. „а где же это видано, чтобы мужчина,  на  которого  герцогинЯ
Ђльба в присутствии грандов €спании глЯдела,  так,  словно  лежала  в  его
объЯтиЯх, выслушивал эту дурацкую  критику,  да  еще  от  кого,  от  такой
хамоны. Ћн взЯл свой серый шелковый цилиндр и нахлобучил его Џепе по самые
уши.
   - „лЯ тебЯ все одно, как ни глЯди на картину,  что  так,  что  этак,  -
проворчал он.
   Ћна стащила с себЯ цилиндр, высокаЯ прическа растрепалась, и Џепа  была
такой потешной и хорошенькой.
   - Љончита!  -  крикнула  она  в  Ярости  и,  когда  старуха  поЯвилась,
приказала: - Ћтопри дверь, дон ”рансиско уходит!
   ”рансиско расхохоталсЯ.
   - Ѓрось, Љончита, - сказал он. - ‘тупай к себе на кухню! - €  когда  та
ушла, извинилсЯ. - ‘егоднЯ Я не в духе, неприЯтности одолели.  „а  и  твое
замечание о портрете не больно умно. Џосмотри как следует и  увидишь,  что
рука не короткаЯ!
   Ћна дулась и настаивала на своем:
   - Ќет, короткаЯ.
   - “ тебЯ нет глаза, но какаЯ же ты хорошенькаЯ, вот такаЯ, как  сейчас,
растрепаннаЯ, - сказал он добродушно. - џ подарю  тебе  новую  куафюру,  -
прибавил он ей в утешение и поцеловал ее.
   ‡атем, уже лежа в постели, Џепа сказала:
   - ‡наешь, на днЯх возвращаетсЯ дон ”едерико. Њне передал это  вместе  с
приветом от адмирала капитан Њоралес.
   Џоложение менЯлось.
   - —то ты будешь делать, когда адмирал действительно вернетсЯ? - спросил
”рансиско.
   - ‘кажу то, что есть, - ответила она. - ‘кажу:  "€  кончено  все  между
нами, мой друг", - процитировала она один из своих романсов.
   - „а, ему это будет неприЯтно, - вслух подумал ѓойЯ. - ‘перва  потерЯть
’улон, а затем тебЯ.
   - ‘обственно, ’улон потерЯл не он,  а  англичане,  -  с  деловым  видом
сказала Џепа, взЯв под защиту своего адмирала. - Ќо обвинЯт  его,  это  уж
как водитсЯ.
   ‘пустЯ некоторое времЯ ”рансиско  вслух  высказал  мысль,  котораЯ  все
времЯ не давала ему покоЯ.
   - Ђ как же тогда твоЯ пенсиЯ? - спросил он.
   - Ќе знаю, - ответила она, не очень обеспокоившись.  -  ‘колько-нибудь,
верно, оставЯт.
   ‡авести себе содержанку не входило в расчеты ѓойи.  Ѓольшому  художнику
это ни к чему. Љроме того, он подумал, что легко  может  представить  себе
жизнь и без Џепы. ‘ другой стороны, он  считал  вполне  естественным,  что
красиваЯ женщина хочет жить в свое удовольствие, и  было  бы  очень  жаль,
если бы только потому, что он не дает достаточно денег, она в конце концов
досталась бы другому или же вернулась к своему адмиралу.

   Ћн сказал ей равнодушно:
   "Ќе тужи. џ позабочусь,
   —тобы ты жила, как прежде".
   Џепа вЯло улыбнулась:
   "—то ж. ‘пасибо..." Ћн внезапно
   Џредложил ей: "Ђдмирала
   ‘о стены мы снимем. ‘лышишь!"
   "Џочему? - спросила Џепа, -
   —то - рука коротковата?
   ’ы не верь. џ пошутила.
   Ћттого что слишком долго
   Џишешь ты портрет ‹усии".


        5

   Ћн стоЯл один перед портретом  в  разглЯдывал  его  очень  внимательно,
выискиваЯ, что в нем не так. ќто была доньЯ ‹усиЯ, без  всЯкого  сомнениЯ,
это она, она, как живаЯ, какой он ее видел. ‚се было тут: и маска светской
дамы, и что-то слегка искусственное, и что-то затаенное. „а,  в  ней  было
что-то затаенное, и  многим  казалось,  что  они  уже  раньше  видели  эту
женщину, которой, вероЯтно, теперь было лет  тридцать,  видели  без  маски
светской дамы.
   Џепа спросила, хочет ли  он  спать  с  этой  женщиной?  ѓлупый  вопрос.
‘лыханное ли дело, чтобы мужчина в соку, здоровый и не хотел спать с любой
мало-мальски красивой женщиной, а доньЯ ‹усиЯ Ѓермудес интригующе красива,
утонченно красива, красива по-своему, не так, как другие.
   …е муж, дон Њигель, был его  другом.  Ќо  ”рансиско  не  лукавил  перед
собой, он знал - не это останавливает его. Ћн  не  пожалел  бы  времени  и
труда, чтоб завоевать ‹усию, но его удерживало как раз то  загадочное,  то
неопределенное, что было в ее облике. Ћно манило художника, но не мужчину.
’о Ясное и то скрытое, что жило в ней, сливалось воедино, было неотделимо,
было призрачно, было страшно. Ћдин раз он это увидел тогда, на балу у дона
ЊануэлЯ: серебристый  отблеск  на  желтом  платье,  мерцание,  окаЯнный  и
благодатный свет. ‚от оно, вот в  чем  ее  правда,  его  правда,  вот  тот
портрет, который он хотел написать.
   € вдруг он опЯть увидел. ‚друг он понЯл, как  передать  эту  мерцающую,
переливчатую, струЯщуюсЯ серебристо-серую  гамму,  котораЯ  открылась  ему
тогда. „ело не в фоне, не в белом кружеве на желтом платье. ‚от здесь  эту
линию надо смЯгчить, вот эту тоже, чтобы  заиграли  и  тон  тела  и  свет,
который идет от руки, от лица. ЏустЯк, но в этом пустЯке  все.  Ћн  закрыл
глаза, и теперь он видел. Ћн  знал,  что  ему  надо  делать.  Ћн  работал.
€зменЯл. ѓде чуть прибавит, где  уберет.  ‚се  выходило  само  собой,  без
труда. ‚ невероЯтно короткий срок портрет был готов.
   Ћн смотрел на картину.  •орошаЯ  картина!  Ћн  добилсЯ  своего.  ‘оздал
новое, значительное. †енщина на портрете та же, что  и  в  жизни,  от  нее
исходит то же мерцание, он удержал то струЯщеесЯ, неуловимое, что  было  в
ней. ќто его свет, его воздух, это мир, каким он его видит.
   ‹ицо  ѓойи  разгладилось,  на  нем  поЯвилось   выражение   глуповатого
блаженства. Ћн присел на стул, немного усталый, праздно опустив руки.
   ‚ошел Ђгустин. “грюмо поздоровалсЯ. ‘делал несколько шагов. Џрошел мимо
портрета не взглЯнув. Ћднако что-то он все же  заметил.  ‘разу  обернулсЯ,
взглЯд стал острым.
   Ћн долго смотрел. ‡атем откашлЯлсЯ.
   - ‚от теперь это то, - сказал он наконец хриплым голосом. - ’еперь  все
есть: и  воздух,  и  свет.  ‚от  теперь  это  твой  настоЯщий  серый  тон,
”рансиско.
   ‹ицо у ѓойи сиЯло, как у мальчишки.
   - ’ы это серьезно, Ђгустин? - спросил он и обнЯл друга за плечи.
   - џ редко шучу, - сказал Ђгустин.
   Ћн был глубоко взволнован, чуть ли не сильнее, чем сам ”рансиско. Ћн не
училсЯ сыпать  цитатами  из  ЂристотелЯ  и  ‚инкельмана,  как  дон  Њигель
Ѓермудес или аббат. ќтого он не умеет, где ему, он скромный художник, но в
живописи он понимает, как никто, и знает, что вот этот ”рансиско ѓойЯ, его
”ранчо, создал великое произведение, опередившее свой век: он  освободилсЯ
от линии. „ругие художники стремились все времЯ только к чистоте линии, их
живопись, в сущности, была раскрашенным  рисунком.  ”рансиско  учит  людей
видеть мир по-новому, видеть во всем его многообразии. €, несмотрЯ на свое
самомнение, он, верно, не знает, как велико, как ново то, что он создал.
   ѓойЯ меж тем нарочито медленно взЯл кисти и начал их тщательно мыть. Ќе
отрываЯсь от работы, в душе ликуЯ, но также нарочито медленно он сказал:
   - ‚от теперь Я еще раз напишу тебЯ, Ђгустин. ’олько изволь надеть  твой
замызганный  коричневый  кафтан  и  скорчить  твою  самую  мрачную   мину.
ЏолучитсЯ замечательно, с моим-то серым тоном, правда? ’вой мрачный вид  и
мой светлый тон - эффект получитсЯ необычайный. - Ћн подошел  к  огромному
портрету генерала верхом на коне, над которым все еще трудилсЯ Ђгустин.  -
“ж больно хорош лошадиный зад! - признал он. ‡атем, хоть  это  и  не  было
нужно, еще раз вымыл кисти.

   Ђгустин меж тем был полон
   Ќескрываемого счастьЯ.
   утка ли? ‚едь он товарищ,
   „руг такого человека!
   „а, пускай не очень ловко,
   Ќо ведь он помог ”рансиско,
   ‘воему родному ”ранчо,
   ‚ерное найти решенье.
   €, сиЯЯ от восторга,
   Ќа художника глЯдел он,
   Љак отец глЯдит порою
   Ќа талантливого сына,
   Ћт которого он может
   Ћжидать любую шалость,
   ‚се ему простить готовый.
   € себе сказал он твердо,
   —то сносить отныне будет
   ’ерпеливо все причуды
   Ќеобузданного друга.


        6

   Ќа следующий день дон Њигель и доньЯ ‹усиЯ  Ѓермудес,  извещенные,  что
портрет наконец готов, Явились в мастерскую к художнику.
   ”рансиско ѓойЯ и Њигель Ѓермудес были близкими друзьЯми, хоть каждый  и
находил в другом недостатки. „он Њигель, первый секретарь всесильного дона
ЊануэлЯ герцога  Ђлькудиа,  из-за  кулис  вершил  судьбами  €спании.  …му,
человеку передовому, в  душе  франкофилу,  приходилось  проЯвлЯть  большую
изворотливость, чтобы противостоЯть в такое  времЯ  кознЯм  инквизиции.  €
”рансиско удивлЯлсЯ той скромности, с которой Њигель скорее  скрывал,  чем
выставлЯл напоказ свою власть. ‡ато как  ученый,  а  главное  как  историк
искусства Њигель был  менее  скромен  и  в  опубликованном  им  объемистом
‘ловаре художников судил обо всем весьма самоуверенно.
   ‘еньор Ѓермудес, следуЯ теориЯм ‚инкельмана и ђафаэлЯ Њенгса, признавал
только  благородную   простоту   линий,   требовал   подражаниЯ   античным
художникам. Њенгс и Ѓайеу, шурин  ѓойи,  были  в  его  глазах  величайшими
современными мастерами €спании, и он с учтивым сожалением педанта  порицал
своего друга ”рансиско за то, что тот в последнее времЯ все  чаще  отходит
от классической теории.
   ”рансиско по-мальчишески радовалсЯ, что как раз портрет  ‹усии  покажет
другу, чего можно достигнуть, пренебрегши правилами; он был  убежден,  что
Њигель, несмотрЯ на свой академизм, восприимчив  к  подлинному  искусству.
Џри  всем  своем  наигранном  равнодушии  непогрешимый  Њигель  был  очень
заинтересован новым произведением, и ѓойЯ хотел  сначала  дать  ему  времЯ
пространно  изложить  свои  ценные  принципы,   а   затем   поразить   его
серебристо-мерцающей доньей ‹усией. Џоэтому он повернул написанную им даму
вместе с воздухом, светом и всей ее красотой к стене, так, что видна  была
только изнанка грубого, незагрунтованного, серовато-коричневого холста.
   ‚се случилось, как он и ожидал. „он Њигель сидел, закинув ногу на ногу.
‘ чуть заметной  улыбкой  на  белом,  слегка  напудренном  четырехугольном
большелобом лице указал он на объемистую папку, которую принес с собой.
   - Њне посчастливилось, - начал он,  -  несмотрЯ  на  войну,  приобрести
парижские гравюры. ‚ы оба,  мои  дорогие,  и  ты,  ”рансиско,  и  вы,  дон
Ђгустин, просто диву дадитесь. ќти гравюры ЊорелЯ, они сделаны с  наиболее
значительных за последние годы произведений †ака-‹уи „авида.
   †ак-‹уи „авид был самым известным французским  художником,  главой  той
классической школы, которую так высоко ставил сеньор Ѓермудес.
   ЌарЯду со сценами античной древности гравюры изображали людей и событиЯ
современной истории, но также в классическом духе: французские депутаты  в
зале длЯ игры в мЯч, дающие клЯтву свергнуть  произвол  тирании,  портреты
„антона и „емулена, а главное - Њарат, убитый в ванне.
   ’ворчество французского  художника  было  чуждо  и  духу  и  творчеству
”рансиско. € все же он лучше, чем  кто-либо,  понимал,  сколько  искусства
вложено в эти картины. •отЯ бы  мертвый  Њарат.  ѓолова  беспомощно  упала
набок, праваЯ рука беспомощно свесилась из ванны, а  в  левой  еще  зажато
прошение, переданное коварной убийцей.  Љартина  написана  холодной  рукой
мастера, обдуманно и спокойно, и, однако, как это волнует. Љак прекрасно и
величественно, несмотрЯ  на  весь  реализм  изображениЯ,  некрасивое  лицо
Њарата. Љак сильно,  должно  быть,  любил  художник  этого  „руга  народа.
ѓрандиозность   событиЯ,    изображенного    во    всей    его    страшной
действительности, так ошеломила ѓойю, что на некоторое времЯ  он  перестал
быть художником,  критически  оценивающим  произведение  другого;  он  был
подавлен страхом перед судьбой, подстерегающей  каждого,  чтоб  неожиданно
наброситьсЯ из засады, где бы он ни был: перед мольбертом во времЯ работы,
в постели во времЯ любовных утех, в ванне, где он отдыхает.
   - Ћт его картин мороз  пробирает,  -  сказал  он  наконец.  -  ‚еликий,
презренный человек. - € все подумали о том, что  художник  и  революционер
„авид подал голос в Љонвенте за казнь своего покровителЯ ‹юдовика XVI. - €
на месЯц не хотел бы Я поменЯтьсЯ с ним местом, даже если  бы  мне  сулили
славу ‚еласкеса, - добавил ѓойЯ.
   ‘еньор же Ѓермудес стал толковать о картинах  прославленного  француза,
которые еще раз доказывают, что всЯкое  подлинное  искусство  основано  на
изучении древних. ‚се дело в линии. Љраски - неизбежное зло,  им  отведена
подчиненнаЯ роль.
   ”рансиско добродушно посмеивалсЯ. Ќо  тут  заговорил  дон  Ђгустин.  Ћн
уважал сеньора Ѓермудеса за мужественную и в то же времЯ гибкую  политику,
больше того - восхищалсЯ им. Ќо все остальное в этом человеке  отталкивало
его. Ћсобенно раздражала Ђгустина его сухость, его восторженный  педантизм
школьного  учителЯ.  ‘овершенно  непонЯтно,  как  могла  столь  тонкаЯ   и
очаровательно загадочнаЯ дама, как доньЯ  ‹усиЯ,  выйти  замуж  за  такого
человека: ведь, в сущности, он  просто  ходЯчаЯ  энциклопедиЯ  и  духовный
кастрат.  Ђгустин  испытывал  мрачную  радость  при  мысли,  что  творение
”рансиско посрамит в присутствии доньи ‹усии и самого дона  ЊигелЯ  и  его
дурацкую ученую теорию.
   Ћн разжал тонкие губы, открыл большой ворчливый  рот  и  сказал  глухим
голосом, на этот раз необычайно учтиво:
   - Љартины „авида,  что  вы  нам  показали,  дон  Њигель,  действительно
представлЯютсЯ мне одной из вершин.
   - ‚ершиной, - поправил Ѓермудес.
   - ‘огласен, вершиной, - не стал спорить Ђгустин. - € все же Я могу себе
представить, - продолжал он с коварной любезностью, - что  и  красками,  к
которым  вы  относитесь  так  пренебрежительно,  можно  достигнуть   новых
поразительных эффектов. ‚ершины.
   Ѓольшими шагами подошел он к портрету и сильным движением высоко поднЯл
серовато-коричневый холст, прислоненный к стене.
   - џ догадываюсь, что вы имеете в виду, дон Ђгустин, -  улыбаЯсь  сказал
дон Њигель. - Њы оба, доньЯ  ‹усиЯ  и  Я,  с  нетерпением  ждем  портрета,
который так долго... - он не докончил: с мольберта  смотрела  нарисованнаЯ
мерцающаЯ доньЯ ‹усиЯ.
   Ћн стоЯл и молчал. €сторик искусства, привыкший подходить к картинам  с
меркой хорошо продуманных теорий, забыл свои принципы. †енщина на  картине
была та ‹усиЯ, которую он знал, и одновременно волнующе другаЯ. € опЯть же
против своих  правил  он  посмотрел  на  живую  ‹усию,  с  трудом  скрываЯ
смущение.
   Њного лет назад, когда он женилсЯ на ‹усии, она была _маха_, девушка из
народа, горЯчаЯ и импульсивнаЯ, и его внезапное решение  женитьсЯ  на  ней
было смелым и рискованным шагом. Ќо инстинкт, опыт  и  изучение  античного
мира подсказали ему, что тот, кто медлит, часто уходит с пустыми руками  и
что боги только раз в жизни посылают смертному  счастливый  случай.  €  он
никогда не раскаивалсЯ в своем необдуманном поступке. Ћн до сих пор  любил
и желал свою красавицу жену так же, как в первый день;  за  это  времЯ  из
весьма сомнительной уличной девчонки она превратилась  в  представительную
сеньору Ѓермудес, и  все  завидовали  ему.  ‘  полотна  на  него  смотрела
обаЯтельнаЯ  и  представительнаЯ  светскаЯ  дама,  от   которой   исходило
неуловимое серебристое мерцание, и дон Њигель вдруг понЯл: ‹усиЯ, которую,
как ему думалось, он изучил за эти годы в совершенстве, и сейчас еще  была
такой же волнующей незнакомкой, такой же неожиданной и опасной, как в  тот
первый день, и сейчас еще это была маха. ѓойЯ с радостным  удовлетворением
отметил растерЯнность на лице друга, обычно  прекрасно  владевшего  собой.
„а, мой милый Њигель, методы твоего мосье „авида прекрасны: Ясный  рисунок
- вещь хорошаЯ, и то, что Ясно, можно им Ясно передать. Ќо  то-то  и  оно,
что жизнь и люди вовсе не Ясны. ‡лое,  опасное,  колдовское,  затаенное  -
этого твоими средствами не передашь, этому у почтенных мастеров древности,
сколько на них ни глЯди, не научишьсЯ. ’ут ни  твой  ‚инкельман,  ни  твой
Њенгс не помогут, да и ты сам тоже.
   ”рансиско, в свою очередь, поглЯдел  сперва  на  женщину  на  портрете,
потом на живую. Ћна  тоже  в  глубоком  молчании  смотрела  на  холст.  Ќе
отрывала узких раскосых глаз под высокими  учтиво  надменными  бровЯми  от
серебристого света, мерцавшего вокруг нее на  портрете.  ‘  ее  капризного
лица чуть-чуть сдвинулась маска светской дамы: большой рот приоткрылсЯ, на
губах заиграла улыбка, но не тонкаЯ и насмешливаЯ,  как  обычно,  а  более
затаеннаЯ, более опаснаЯ, правда и более  вульгарнаЯ,  более  порочнаЯ.  €
вдруг ”рансиско ѓойЯ вспомнил  эпизод,  который  забыл  и  долго  искал  в
памЯти. Њного лет назад, когда он гулЯл как-то на Џрадо с  дамой,  к  нему
подошла     _авельЯнера_,     торговка     миндалем,     подросток     лет
четырнадцати-пЯтнадцати, не больше. Ћн хотел угостить свою даму  миндалем,
девочка слишком дорого запросила, он стал торговатьсЯ, и  продавщица,  как
истаЯ маха, вылила на него целый ушат  ругательств  и  насмешек:  "‡а  два
реала? ‘ейчас сбегаю, спрошу хозЯина. Ђ вы постойте здесь, мой  красавчик,
подождите, не пройдет и полгодика, как вернусь с ответом!" € она принЯлась
созывать других озорниц. "‘юда, сюда!  Џолюбуйтесь-ка  на  господина,  что
швырЯет деньгами. ‘егоднЯ он расщедрилсЯ. Ќе пожалел два реала  длЯ  своей
дамы". Џристыженный и злой бросил он  дерзкой  девчонке  ее  пЯть  реалов.
’еперь он торжествовал: он внес в свою ‹усию что-то из того давно ушедшего
времени, что-то от тогдашней вульгарной и озорной ‹усии с  ее  рискованным
вкусом  к  дерзким  ответам  и  грубым  шуткам.  €  он  торжествовал,  что
написанный им портрет заставил ее слегка приподнЯть маску светской дамы.
   € дон Ђгустин теперь, когда ‹усиЯ стоЯла перед портретом,  тоже  видел,
как прелесть живой женщины  усиливала  прелесть  портрета,  а  великолепие
портрета - великолепие живой женщины, и сердце его сжималось от желаниЯ  и
наслаждениЯ.
   ‚се по-прежнему молчали. Ќаконец ‹усиЯ разжала губы.
   - џ и не знала, - сказала она своим чуть тЯгучим голосом,  обращаЯсь  к
дону ”рансиско, - что к тому же Я еще и порочна.
   Ќо на этот  раз  шутливый  тон  и  улыбка  были  не  маской,  а  скорее
откровенным  признанием.  Ћна  бросает   ему,   ”рансиско,   вызов,   она,
несомненно, хочет тут же, в присутствии своего мужа, а его друга, начать с
ним, ѓойей, опасную игру. Ћднако он удовольствовалсЯ учтивым ответом.
   - џ рад, что портрет вам нравитсЯ, доньЯ ‹усиЯ.
   €х слова  вывели  Ђгустина  из  экстаза  и  вернули  к  задуманному  им
посрамлению дона ЊигелЯ.
   - ‹юбопытно бы знать, - сказал он своим хриплым голосом, -  ваш  супруг
тоже доволен портретом?
   Џосле первых минут изумлениЯ дон  Њигель  постаралсЯ  подавить  слишком
интимные переживаниЯ, но теоретик искусства был потрЯсен в нем не  меньше,
чем муж доньи ‹усии. Ћн не мог  отрицать:  это  абсолютно  противное  всем
канонам произведение волновало, нравилось. Ћно было прекрасно.
   - ‚се здесь не по правилам, - сказал он наконец, - но должен признатьсЯ
- это великолепно.
   - —истосердечное признание, - заметил  Ђгустин,  и  на  его  костлЯвом,
худом лице поЯвилась улыбка.
   Ќо честный Њигель пошел еще дальше:
   - џ же видел тебЯ, ‹усиЯ, - сказал он, - в этом самом желтом платье  на
балу у дона ЊануэлЯ, в сиЯнии свечей ты была поразительно  хороша.  Ќо  на
портрете ты еще лучше. € притом он не отступил от  правды.  „ьЯвол,  а  не
человек! Љак ты это сделал, ”рансиско?
   - џ вам скажу как, дон Њигель, - сухо заЯвил  Ђгустин.  -  Ќе  в  одной
правде сила.
   Ќо колкости Ђгустина не могли вывести из себЯ дона ЊигелЯ;  сомнениЯ  и
раздумье, которые вызвал  в  нем  портрет,  уже  не  мучили  его.  Ћн  был
страстным коллекционером подлинных произведений искусства,  и  сердце  его
радовалось, что ему задешево, собственно задаром, достанетсЯ  эта  хоть  и
противнаЯ канонам,  но  волнующаЯ  картина,  котораЯ,  несомненно,  займет
должное место в истории искусства.
   „он Њигель вел все важнейшие дела дона ЊануэлЯ, времени у него  было  в
обрез. ‚се же он не уходил из мастерской друга. Ћн сидел, положив ногу  на
ногу, и машинально перебирал гравюры „авида.
   - ‹юбопытно, - сказал он, - захочешь ли ты, ”рансиско,  применить  свой
новый метод, когда будешь писать портрет герцога. - € так как ѓойЯ  поднЯл
на него глаза, он продолжал так, словно это само собой разумелось: -  ‚едь
теперь, когда дон  Њануэль  стал  во  главе  правительства,  мы,  конечно,
попросим тебЯ написать с него еще два портрета, никак не меньше, и,  кроме
того, нам понадобитсЯ рЯд копий длЯ министерств и общественных учреждений.
   ѓойЯ был рад. …го друг Њигель не хочет получать подарки: он  ничего  не
заплатит за портрет ‹усии, но зато устроит ему почетный и выгодный  заказ.
Џадение ’улона и в самом деле не прошло длЯ ѓойи бесследно: оно  возлагает
на него заботы о Џепе, но оно же доставлЯет ему и прибыльный заказ.  Њежду
тем дон Њигель продолжал все в том же  тоне  ни  к  чему  не  обЯзывающего
разговора:
   - …сли ты  согласен,  Я  уже  на  днЯх  устрою  тебе  более  или  менее
длительный сеанс во времЯ утреннего туалета.
   - Ћчень любезно, - поблагодарил его ”рансиско.
   Ќо сеньор Ѓермудес еще не кончил.
   - ’еперь, когда дон Њануэль получил власть, - все так же легко,  словно
болтаЯ о пустЯках, сказал он, - многое изменитсЯ; нам придетсЯ  свыкнутьсЯ
с мыслью, что ”ранцузскую республику со счетов не сбросишь.
   Ђгустин взглЯнул на него.
   - џ вас правильно понЯл? - быстро спросил он. - „он Њануэль вернетсЯ во
внутренней политике к прежнему курсу?  Ћн  собираетсЯ  отменить  некоторые
меры против либералов?
   - ‚от именно, - ответил Ѓермудес и, все  еще  перебираЯ  гравюры  и  не
глЯдЯ на ”рансиско, опЯть обратилсЯ к нему: - Њежду прочим, ты мог бы  нам
помочь, ”рансиско. ’ы знаешь, как дон Њануэль  любит  твое  общество.  —то
если бы ты, пока он  будет  позировать,  попробовал  подсказать  ему  один
политический шаг. - € уж совсем легким тоном светской болтовни закончил: -
џ думаю, сейчас как раз времЯ вернуть дона ѓаспара.
   Ћбычно спокойный Ђгустин вскочил в возбуждении. ѓойЯ громко сопел своим
приплюснутым носом, лицо его выражало досаду.
   ђазговор шел о доне ѓаспаре Њельчоре де  •овельЯносе,  самом  уважаемом
либеральном деЯтеле и писателе €спании, прозванном "испанским  ‚ольтером".
‚ бытность свою министром при прошлом  короле  он  провел  много  полезных
реформ. Ќо Љарлосу IV и  дону  Њануэлю  придирчивый,  неугомонный  министр
скоро  стал  неугоден:  он  не  раз  вовлекал  правительство  в  ссоры   с
инквизицией и  реакционно  настроенной  знатью,  и  ”ранцузскаЯ  революциЯ
Явилась желанным предлогом, чтобы отстранить вождЯ либералов и  бунтовщика
- его выслали на родину, в далекие горы, и запретили печатать  свои  новые
произведениЯ. Џросить дона  ЊануэлЯ  за  такого  человека  было  не  очень
приЯтной задачей.
   ”рансиско молчал, Ђгустин в волнении большими шагами ходил  из  угла  в
угол. „оньЯ ‹усиЯ, играЯ веером, с любопытством глЯдела своими загадочными
глазами в недовольное лицо ѓойи.
   - ‡ачем это Я понадобилсЯ тебе  длЯ  такого  дела?  -  спросил  наконец
”рансиско. - Џочему ты сам не попросишь за •овельЯноса?
   - ‘ той самой минуты, как герцог  Ђлькудиа  взЯл  в  свои  руки  бразды
правлениЯ, - с ласковой небрежностью ответил дон Њигель, - Я твердо  решил
требовать реабилитации моих либеральных учителей и друзей. Ќо дон Њануэль,
как и все прочие, отлично знает, сколь многим Я обЯзан  дону  ѓаспару:  он
руководил мною и  как  политик,  и  как  философ.  Ђ  ты,  ”рансиско,  вне
подозрений, тебЯ знают за человека, равнодушного  к  политике,  и  уж,  во
всЯком случае, не считают приверженцем дона  ѓаспара,  хотЯ,  насколько  Я
припоминаю, он и тебе кое в чем помог. ‚ажно, чтобы ты первый замолвил  за
него слово. Ђ затем поведу атаку Я, когда же •овельЯнос опЯть будет здесь,
Я добьюсь реабилитации графа Љабарруса и остальных.
   ”рансиско с досадой взъерошил густые волосы. Ќамек на услуги, оказанные
ему •овельЯносом,  рассердил  его.  „ействительно,  когда  он,  никому  не
известный художник, без  гроша  в  кармане  пришел  в  Њадрид,  •овельЯнос
заказал ему большой портрет и рекомендовал его  влиЯтельным  лицам.  Ќо  в
глубине души этот неподкупно строгий человек был ему  чужд,  он  испытывал
перед ним то же холодное удивление, что и перед художником  „авидом;  ѓойЯ
понимал, что беспечному дону Њануэлю мрачный •овельЯнос,  вечно  торчавший
перед ним живым укором, казалсЯ несносным.  €  вот  теперь  добродетельный
Њигель требует, чтобы он, ”рансиско, проЯвлЯл великодушие и благодарность.
"‡а добрые дела на том свете бог воздаст, - вспомнил ѓойЯ, - а за  злые  -
на этом расплата".
   - Љак раз сейчас, когда Њануэль на пути к заключению мира  с  ”ранцией,
м