 проЯвлЯет душевную  твердость
- как вы, конечно, и ожидали, -  но  такие  событиЯ  не  улучшают  состоЯние
сердечных больных: теперь приходитсЯ подкладывать под  спину  нашей  больной
столько подушек, что она не лежит, а почти сидит в постели.
     Ќе забывайте нас, дорогаЯ Ђмели, посылайте о себе весточки. Љак ’еодор?
Њеньше плачет теперь? ’олстый  кукленок  еще  не  понимает,  что  в  третьем
поколении на-! шей семьи он - старший  представитель  старшей  ее  ветви  и,
когда менЯ не станет, именно он будет у нас наследным принцем.
     Џрощайте, дорогаЯ дочь. ‚икторен шлет вам самый  нежный  поцелуй,  а  Я
прошу помнить обо мне так же, как Я всегда помню о вас.

                                   ‹юбЯщий вас отец
                                               ”ердинанд Ѓуссардель

     ‚скоре с колокольни селениЯ  ѓранси  забили  в  набат:  была  объЯвлена
война; но о том, как развертывались  военные  действиЯ,  в  господском  доме
узнавали лишь из писем, приходивших из Џарижа. Џоследнее письмо перед осадой
Ђмели получила опЯть-таки от свекра.

                                        Ђвеню ‚ан-„ейка, 5 сентЯбрЯ 1870 г.

     „орогаЯ Ђмели!

     Џишу наспех: менЯ уверЯют, что в  южном  направлении  почта  еще  будет
действовать несколько часов.
     ‘едан пал, и теперь дорога на столицу открыта.  Џо-моему,  всЯкий,  кто
бесполезен длЯ защиты Џарижа, обЯзан выехать из него. ’ем более  не  следует
быть в нем матерЯм, на которых лежит  забота  о  малых  детЯх:  долг  матери
важнее сейчас долга супруги.
     Џоэтому к вам скоро приедут мои дочери - ‹уиза и Ќоэми, обе  со  своими
детьми. Ђндрези, где находитсЯ перваЯ, и даже Ѓуа-„ардо,  в  котором  сейчас
живет втораЯ, на мой взглЯд, слишком близко от Џарижа.  €х  мужьЯ  останутсЯ
здесь. Ћ ”лоранс беспокоитьсЯ нечего: она проводит лето у родителей мужа,  в
‚андее.
     ЋтправлЯю к вам также ваших родственниц со стороны ‹уи, а именно кузину
†арно и жену Ћскара, обе привезут с собой детей. ‚ероЯтно, приедет с ними  и
жена ‹уи.
     Џредстоит вам также принЯть у себЯ и мою сестру Ђделину. џ разрешил  ей
захватить с собою ее духовника аббата ѓрара, совершенно  беспомощного  из-за
преклонного возраста и болезни; по словам моей сестры, кроме нее, у него нет
никого на свете. ‘ловом, она отказываетсЯ  ехать  без  этого  старика,  и  Я
подумал: пусть уж возитсЯ с ним, все-таки будет у нее какое-то занЯтие.
     €так, дорогаЯ Ђмели, Я шлю к вам уйму народа и  прекрасно  знаю,  каким
бременем это лЯжет на ваши молодые плечи, но мое решение  возложить  его  на
вас говорит о том, что вы внушаете мне глубокое  доверие.  ЃлагодарЯ  вам  Я
могу приютить в безопасном убежище женщин и детей нашего семейства - и  хоть
в этом душа у менЯ будет спокойна.  Ђ  все  Ѓуссардели-мужчины  останутсЯ  в
Џариже. Ќаши молодые люди в свое времЯ на совершенно законном основании были
освобождены от военной службы.  Ќо  они  намерены  выполнить  свой  долг.  џ
записал ‚икторена и  Ђмори  в  национальную  гвардию.  ќто  большое  войско,
насчитывающее немало славных страниц в своей истории, и в  нем  служили  все
Ѓуссардели - сыновьЯ заступали место отцов.
     ‚икторен зачислен в часть,  охранЯющую  окружную  железную  дорогу;  он
ходит на дежурство три раза в недели"; как видите, вы можете гордитьсЯ им. џ
как-то раз навестил его на бивуаке, который устроен  в  туннеле  под  улицей
Љурсель. Ћн держитсЯ молодцом, военнаЯ форма очень ему к лицу,  так  же  как
шла она и мне когда-то. ’оварищи обожают его. „алеко не все они одного с ним
уровнЯ, но он не гнушаетсЯ выпить с ними стаканчик. "Ђ что ж, ведь у нас  со
вчерашнего днЯ республика!" - сказал он мне нынче утром.
     Ђмори несет ту же службу, что и брат. џ по  своим  годам  уже  не  могу
надеть портупею, и ваш дЯдЯ ‹уи тоже. Ќо мы с  ним  в  полном  смысле  этого
слова не в силах расстатьсЯ с Џарижем. Њы не могли бы жить  вдали  от  наших
контор, от наших домов, от наших участков, все времЯ  терзаЯсь  мыслью,  что
каждое мгновение Ядро вражеской пушки, пожар или мЯтеж может  их  уничтожить
или разграбить, опустошить. “ менЯ  мучительно  сжимаетсЯ  сердце,  когда  Я
думаю,  что  вражеские  армии  наступают,  подходЯт  к  Џарижу,  угрожаЯ   и
вековечному его величию, и нашему имуществу,
     Џрощайте, Ђмели. ‚ы спрашиваете, как чувствует себЯ ваша  свекровь.  …й
не лучше, она не встает с постели, движетсЯ с трудом. џ трепещу  при  мысли,
что обстоЯтельства могли бы заставить менЯ принЯть решение  покинуть  Џариж;
что стал бы Я делать с ’еодориной?
     Џрощайте. Ѓуду писать вам или посылать депеши -  смотрЯ  по  тому,  что
окажетсЯ возможным. Ќежно целую вас.

                                                 ”ердинанд Ѓуссардель

     ‘ прибытием  каравана,  о  котором  сообщал  Ѓуссардель,  Ђмели  совсем
поглотили бесконечные хлопоты хозЯйки  дома,  обЯзанной  подумать  о  всЯкой
мелочи. „ом был просторный, на ферме и на птичнике всего было вдоволь, сад и
огород давали богатый урожай, кое-что поставлЯла деревнЯ  -  словом,  вопрос
продовольствиЯ и кормлениЯ гостей был разрешен.
     Ќекоторые затруднениЯ, и притом не материального характера, исходили от
тети ‹илины. ‘тараЯ дева оказалась очень обидчива, желала сидеть  за  столом
на почетном месте, осуществлЯть верховный надзор за детьми и распекать слуг.
Ђ вместе с тем от нее  не  было  никакой  пользы.  Ђмели  воспротивилась  ее
притЯзаниЯм. ‘ чувством негодованиЯ, поражавшим ее  самое,  она  защищала  и
свои хозЯйские права и спокойствие  своих  домочадцев.  ‚  конце  концов  ей
помогло присутствие аббата ѓрара. …му уже было семьдесЯт два года,  он  слыл
тЯжелобольным и лишь формально числилсЯ духовником монастырЯ ’айной вечери -
там его функции выполнЯл другой свЯщенник. Ѓолезни, а  еще  больше  старость
ослабили его умственные  способности,  в  ѓранси  он  целыми  днЯми  дремал.
“баюкиваемый бесконечными речами тети  ‹илины,  котораЯ  устраивалась  возле
него, в сторонке от всех, он сидел  в  кресле  с  полузакрытыми  глазами,  с
блаженной улыбкой на лице, и всегда казалось, что  он  дремлет,  перевариваЯ
пищу. Љогда его говорливаЯ соседка делала паузу, он,  не  просыпаЯсь,  кивал
головой.
     Ђмели выразила тете ‹илине сожаление, что не может создать  длЯ  нее  и
благодушного аббата вполне спокойной обстановки,  подобающей  благочестивому
характеру их бесед. Ќо ведь не могла  же  она  запретить  детЯм  играть  под
окнами или не допускать в гостиную, где их поЯвление радовало и  успокаивало
матерей, тревожившихсЯ за своих шалунов.
     Ќаконец, она предложила устроить маленькую гостиную  рЯдом  с  комнатой
старой девы, длЯ того чтобы никто не мешал ей  вести  разговоры  с  аббатом.
ЏольщеннаЯ высокой честью, которую, по  видимости,  представлЯло  собою  это
исключительное положение, это своего рода уединение от  шумного  мира,  тетЯ
‹илина согласилась и вскоре пожелала, чтобы в этом уголке накрывали на  стол
длЯ аббата и длЯ нее. ќто добавлЯло хозЯйственных хлопот, но Ђмели поспешила
утвердить такой распорЯдок, избавлЯвший  всех  от  многих  неприЯтностей.  “
Ѓуссарделей трапезы были стержнем семейной жизни, и раз тетЯ ‹илина  исчезла
из столовой, она стала безвредной.
     ‚се  эти  обыденные  заботы,  возобновлЯвшиесЯ  ежедневно,   трудности,
возникавшие  на  каждом  шагу,  поглощали  все   мысли   Ђмели   Ѓуссардель.
ЋбЯзанности хозЯйки не выпускали ее из стен дома.
     …й некогда было думать о войне, о других людЯх, замкнутых в  осажденном
Џариже, а ведь там остались ее муж, ее свекор, ее деверь и  зЯтьЯ.  „омашние
хлопоты заслонЯли все: вражеское нашествие, сражениЯ, осаду. ‚ то времЯ  как
ее невестки, у которых было больше  досуга,  чем  у  нее,  тревожились,  что
совсем нет вестей из Џарижа (воздушные шары оттуда отправлЯли очень  редко),
она радовалась, что у нее так много дела,  и  зачастую  среди  их  тоскливых
разговоров вскакивала с места.
     - Ђх, боже мой! - восклицала она. - “верена, что лудильщик не принес из
деревни ванну. Љак же детишек купать? € Њориссон ждет... •отел поговорить со
мной о дровах. Ќадо запасти дров на зиму... “ж извините, бегу.
     - Ђмели само совершенство! - восклицали родственницы, опЯть  принимаЯсь
за свое рукоделие.
     ‚  ее  привЯзанностЯх  произошла  перемена.  ’етка,  невестки,  кузины,
племЯнники и  племЯнницы  стали  ей  дороже  с  тех  пор,  как  ей  пришлось
заботитьсЯ о них. Ћни  теперь  больше  значили  длЯ  нее,  чем  трое-четверо
Ѓуссарделей, которые были так  далеко,  за  линиЯми  прусских  войск,  и  не
нуждались в ней.
     …е потрЯсли слова свекра о той миссии, которую он возлагает на нее:  он
доверил ей заботу о детЯх и женщинах семейства Ѓуссардель.  ‘тав  матерью  и
выкормив своего ребенка,  она  познала  чувства,  прежде  ей  незнакомые,  а
теперь,  несмотрЯ  на  свою  молодость,  оказалась  покровительницей   своей
многочисленной родни. ‘идЯ за столом на хозЯйском месте,  окидываЯ  взглЯдом
пЯтнадцать человек, Ђмели с невольной гордостью думала, что от нее  зависит,
чтобы им жилось тут удобно, чтобы они были сыты и всем довольны; она  начала
иначе смотреть на себЯ, в ней пробуждались зачатки ее призваниЯ быть  главою
семьи, недаром же она со временем стала образцовой хозЯйкой, самой почтенной
среди почтенных матрон, Њатерью Ѓуссарделей.
     Ћна не поделилась ни с кем из окружающих  своей  тревогой,  когда  бои,
передвинулись к югу от Џарижа и  провинции  Ѓерри  стала  угрожать  реальнаЯ
опасность. ‘ведениЯ она получала от мэра коммуны,  который  часто  ездил  за
новостЯми в ‘ансер и в Ѓурж, но имел достаточно благоразумиЯ не пугать этими
вестЯми  деревенских  жителей.  „ом  Ѓуссарделей,  стоЯвший  у   проселочной
малолюдной дороги, укрывавший в своих стенах  матерей,  занЯтых  заботами  о
детЯх, да старика свЯщенника, не замечавшего внешнего мира, дом этот  жил  в
краю, охваченном войной, своей особой жизнью, словно замок ‘пЯщей  Љрасавицы
в чаще лесов.
     Ђмели не хотела доверЯть своих мыслей никому из  родственниц,  но  зато
большую помощь и, можно сказать, поддержку ей оказывал управлЯющий  имением.
Џри обычных приездах семейства Ѓуссарделей в ѓранси обстоЯтельства жизни  не
давали ей возможности оценить Њориссона по достоинству.  Љ  тому  же  бывший
репетитор братьев-близнецов отличалсЯ молчаливостью. Ћн не  сразу  отказалсЯ
от  былых  своих  стремлений,  от  честолюбивого  намерениЯ  посвЯтить  себЯ
умственной деЯтельности, но все способствовало тому,  чтобы  вернуть  его  с
облаков на землю,  принадлежавшую  богатым  парижанам,  -  плохое  здоровье,
которое все не улучшалось, смерть жены,  скончавшейсЯ  от  рака  совсем  еще
молодой в жестоких муках, не  подарив  мужу  ребенка,  однообразие  жизни  в
деревне. †елаЯ заглушить горькое  чувство  сожалениЯ  о  своей  незадавшейсЯ
жизни, он занималсЯ изысканиЯми по  истории  краЯ;  зимой  он  тщательно  их
обрабатывал при свете лампы и печатал свои  очерки  в  журналах,  никому  не
известных за  пределами  департамента.  Ћн  рано  состарилсЯ,  облысел,  его
большаЯ голова совсем ушла в плечи  и  казалась  тЯжким  бременем  длЯ  них.
Њориссон проЯвлЯл великую преданность всем ЃуссарделЯм без исключениЯ; в его
отношениЯх с ”ердинандом не замечалось ни малейших недомолвок, ни  малейшего
злопамЯтства, а между тем из признаний Љлеманс, из рассуждений врачей он уже
давно знал о пережитой девушкой драме, о ее прегрешении и цели ее поездки  в
Ѓурж, о причинах ее бесплодиЯ и, может быть, ее болезни.  ‘о  своей  стороны
”ердинанд Ѓуссардель, некогда "молодой барчук", разговариваЯ с управителем о
хозЯйственных делах, по-видимому, не испытывал ни малейшего смущениЯ, словно
это прошлое его нисколько не касалось.  Њежду  двумЯ  этими  мужчинами  было
сорок лет доброго отношениЯ хозЯина к слуге и все неравенство их положениЯ.
     ‘ тех пор как число гостей в доме возросло с двух  до  двадцати,  Ђмели
нашла в Њориссоне опору  во  всем,  что  касалось  имениЯ,  найма  батраков,
обработки земли и содержаниЯ скота. ‚ дни самой большой тревоги, то  есть  в
декабре месЯце, когда, казалось,  принц  ”ридрих-Љарл  вот-вот  двинетсЯ  на
Ѓурж, где стоЯл Ѓурбаки, Ђмели  пришлось  поделитьсЯ  с  управителем  своими
опасениЯми; она решила попросить его  найти  способ  спрЯтать  лошадей.  Ћна
убедилась, что ему и без нее известны  тревожные  новости;  Њориссон  о  них
молчал, однако уже обдумал, как спасти  хозЯйских  коней;  он  велел  тайком
перевезти фураж и солому в развалины замка  ‘ольдремон,  в  подземелье,  где
можно было в случае нужды укрыть лошадей. Ћн подумал и  о  многом  другом  и
решил переселитьсЯ из флигелЯ в большой дом.
     - џ, конечно, не какой-нибудь силач, - сказал  Њориссон,  -  зато  умею
стрелЯть, и ружье у менЯ есть... Њогу пригодитьсЯ. Ќа следующий  день  Ђмели
отправилась с управлЯющим в старый замок. Ћни  поехали  верхом  на  лошадЯх.
‡амок ‘ольдремон, находившийсЯ всего в одном  лье  от  усадьбы,  был  совсем
заброшен. Ѓуссардели понастроили в парке беседок, сельских  домиков  и  даже
маленький античный храм, прилепившийсЯ к искусственному  гроту,  украшенному
раковинами, но они не любили  эти  подлинные  развалины,  существовавшие  до
поЯвлениЯ новых владельцев. ’еодорина, несомненно,  оценила  бы  их  угрюмое
очарование, этот старинный архитектурный стиль, ибо там кое-где  сохранились
каменнаЯ скульптура, готические розетки; но никто из  семьи  Ѓуссарделей  ни
разу не сказал ’еодорине, что  ей  стоило  бы  посмотреть  на  этот  обломок
средневековьЯ. ‘ловом, на холме, возвышавшемсЯ над  долиной,  остатки  замка
‘ольдремон, поросшие терновником и открытые  всем  ветрам,  беспрепЯтственно
продолжали разрушатьсЯ.
     ЏредвидЯ, что здесь, быть может, придетсЯ спрЯтать  лошадей,  (Њориссон
велел распахать площадку позади крепостного вала, чего снизу невозможно было
бы увидеть; Ђмели  одобрила  все  его  распорЯжениЯ;  подземелье  с  мощными
сводами и толстыми опорными  столбами  прекрасно  сохранилось,  единственный
выход из него  легко  было  замаскировать  брезентом.  Њориссон  ручалсЯ  за
конюха, которого  решили  поместить  здесь,  поручив  ему  стеречь,  кормить
лошадей и ухаживать за ними. Ќа следующий же день, ночью,  тайком  от  всех,
лошадей перевели в ‘ольдремон. „ома Ђмели никому не  стала  объЯснЯть,  куда
исчезли лошади, не отвечала на вопросы, которые ей задавали по этому поводу;
впрочем, она уже пользовалась таким большим авторитетом, что никто не посмел
настаивать. € дома, и даже в  деревне  предполагали,  что  она  отдала  всех
лошадей в распорЯжение  французской  армии;  Ђмели  без  малейших  угрызений
совести оставила всех в этой уверенности: ради спасениЯ семейного  достоЯниЯ
она считала простительным свой молчаливый обман.
     Ќе отказалась Ђмели от этой  предосторожности  и  в  дальнейшем,  когда
стало Ясно, что пруссаки  не  дойдут  до  ѓранси;  лошадЯм  было  неплохо  в
‘ольдремоне, и она сочла за благо оставить их там, поскольку  война  еще  не
кончилась. Ќи освобождение в конце ЯнварЯ города ‚ьерзона  генералом  Џурсе,
ни полученные через месЯц  после  того  известиЯ  о  мирных  переговорах  не
заставили ее изменить свое решение. Ћна часто ездила с Њориссоном  навестить
коней, объЯснЯЯ свои отлучки  желанием  покататьсЯ  верхом  или  подстрелить
двух-трех зайцев к обеду. Џеребросив на руку шлейф амазонки, она  спускалась
в подземелье,  осматривала  лошадей,  проверЯла,  хорошо  ли  они  вычищены,
расспрашивала конюха. Ћна знала толк в лошадЯх благодарЯ урокам,  полученным
некогда в ‘ен-Љлу от тетушки Џатрико и  старого  берейтора.  €з  суеверного,
чисто женского чувства она  считала  эти  инспекционные  посещениЯ  развалин
‘ольдремона важнейшей своей обЯзанностью, хотЯ прекрасно знала, что никто из
Ѓуссарделей, за исключением, пожалуй, ‚икторена, не был лошадником и они  не
так уж дорожили своей конюшней. Ќо эти лошади стали длЯ нее символом  всего,
что она охранЯла. ‚от придет времЯ, она встретитсЯ  со  свекром,  и  как  ей
будет радостно передать ему имение в неприкосновенности, детей  здоровыми  и
невредимыми, а всю конюшню в полной сохранности.
     …е взглЯды на войну не были такими уж узкими,  но  она  полагала,  что,
если бы всЯкий на том месте, где поставила его судьба, так же  добросовестно
исполнЯл свой долг, как она исполнЯла свои обЯзанности в ѓранси, быть может,
страна пришла бы к победе.
     Ћна ничего не знала о том, что делаетсЯ в  Џариже;  в  редких  письмах,
которые свекру удавалось посылать с воздушным шаром, он  не  сообщал  ничего
такого, что могло  бы  чересчур  встревожить  маленькую  колонию,  а  только
описывал повседневную жизнь в особнЯке, жаловалсЯ на лишениЯ. "“ нас у  всех
свои трудности", - думала Ђмели. €здали, да еще при такой  точке  зрениЯ,  в
осаде города она прежде всего видела жестокую причину разлуки.
     ‹ишь позднее, возвратившись в Џариж, увидев  зиЯющие  раны,  нанесенные
столице  вражескими  пушками,  осЯзаЯ  еще  горЯчие   следы   войны,   придЯ
поклонитьсЯ статуе отторгнутого ‘трасбурга и подписавшись  из  личных  своих
средств на "заем освобождениЯ", она понЯла, как велико  бедствие,  постигшее
родину. Ћна была потрЯсена, она спрашивала себЯ, как же могло случитьсЯ, что
рЯдом происходили такие серьезные исторические потрЯсениЯ, а она в  эти  дни
припеваючи жила в ѓранси, сидЯ в мЯгком кресле, отдавала распорЯжениЯ, утром
и вечером занимала хозЯйское место за столом, уставленным вкусными  Яствами,
а ночью спала в теплой постели. Ќо проходила  одна  неделЯ  за  другой,  все
понемногу успокаивалось, Ђмели слышала, как мужчины уже  говорЯт  о  большом
оживлении в делах, и собиралась заказать себе туалеты длЯ  приемов,  которые
господин ’ьер будет устраивать в …лисейском дворце: платьЯ полагалось  сшить
по новой моде - не с кринолином, а с турнюром и с облегающим лифом.
     ‚ середине апрелЯ, через полтора месЯца после подписаниЯ мира  и  через
три недели после того, как герцог  Њекленбургский  ушел  из  Ћрлеана,  Ђмели
решила вернуть лошадей из ‘ольдремона. Љогда она  открыла  домашним  секрет,
где  она  продержала  коней  зиму,  раздалсЯ  дружный  хор   славословий   и
восклицаний: "Ђх, Ђмели! Ђх, молодец! ‚от это характер!"
     Ћна  решила  сама  понаблюдать  за  их  возвращением.  Ћстановившись  у
подножиЯ холма, она смотрела, как  спускаетсЯ  по  склону  маленький  косЯк,
затем вскинула голову и устремила взглЯд на вершину холма, где уже никто  не
тревожил одиночества  старых  развалин.  ‚  общем,  Ђмели  была  им  обЯзана
хорошими минутами, благодарЯ  им  она  испытывала  здесь  чувство  душевного
удовлетворениЯ, своей ответственности и выполненного ею долга. "‚ернусь ли Я
сюда когда-нибудь?" - подумала она.
     Ћна не спеша спустилась к равнине. € вдруг натЯнула поводьЯ, остановила
лошадь, прислушалась: до нее донессЯ звон колокола.
     "Ѓоже мой! - мысленно воскликнула она. -  ‚  замке  звонЯт  в  колокол!
—то-то случилось!"
     Љогда  она  отлучалась  длЯ  хозЯйственного  осмотра  имениЯ,  а   дома
происходило что-нибудь  важное,  слуги,  по  ее  распорЯжению,  должны  были
звонить условленным образом, чтобы ее уведомить. Ћна пустила лошадь вскачь и
помчалась кратчайшей дорогой.
     ‚ыехав из леса, она увидела на равнине господский дом, обширные службы,
разбросанные во дворе. Њожет быть, там происходила  сейчас  какаЯ-то  драма!
Њаленький †юльен, старший сын Ћскара ЃуссарделЯ,  заметив  тетку,  опрометью
бросилсЯ ей навстречу, рискуЯ попасть под копыта лошади.
     - ’етЯ Ђмели! „едушка ”ердинанд приезжает! €  все  едут  с  ним:  папа,
дедушка ‹уи и дЯдЯ ‚икторен!..
     Ђмели остановилась, прижав  руку  к  левому  боку,  с  трудом  переводЯ
дыхание... "Ќу вот и  все,  -  думала  она.  -  ’еперь  сложу  с  себЯ  свои
полномочиЯ". ЏридетсЯ ей занЯть прежнее свое место  в  семье,  и  весь  этот
мирок уже не будет ей подвластен.
     Ћна спрыгнула с лошади  у  "летнего  крыльца".  †ена  ‹уи  передала  ей
письмо, которое она уже вскрыла, - несколько строк, наспех написанных  рукою
”ердинанда ЃуссарделЯ:

     Ѓежали из Џарижа, где бесчинствует Љоммуна. —ерез несколько часов будем
с вами. ‘частливы увидеть вас.

     Ђмели прошла в кухню, куда привели почтальона, доставившего  письмо,  и
угощали  его  там  вином.  Ќа  расспросы  Ђмели  он  ответил,  что   шестеро
пассажиров, прибывшие в Ѓурж орлеанским поездом, пришли на почтовую  станцию
нанЯть дорожную карету, и теперь они уже в пути.
     - ‘колько их? естеро? - переспросила Ђмели. - Ђ должно быть больше.
     ‚се обитатели дома: женщины,  свЯщенник,  дети  -  собрались  в  кухне,
столпились вокруг почтальона и  Ђмели.  ‘луги,  из  почтениЯ  теснившиесЯ  у
дверей, тоже слушали. Ђмели повернулась к племЯннику.
     - Ђ ты мне сказал, что все приедут. ‚ерно?
     - џ так думал, - ответил мальчик.
     - Џолно, полно! Ќе волнуйтесь, - сказала она жене ‹уи. - ‚аш муж да мой
свекор с двумЯ сыновьЯми и двумЯ зЯтьЯми - это  шесть,  Ћскар  и  его  шурин
†арно - это восемь. Џочтальон, вы уверены, что едут шестеро?
     - Ќу, понЯтно, шестеро - ведь одной берлины хватило.
     Ќаступило  молчание,  женщины  побледнели.  †ены  не  решились   задать
почтальону вопрос, попросить его описать  каждого  из  шестерых  пассажиров.
’огда они могли бы угадать, кого же недостает. Џочтальон сам повторил:
     - ‚ерно говорю, шестеро. Ћдин пожилой,  лет  шестидесЯти,  а  остальные
помоложе. -
     †ена ‹уи вскрикнула:
     - Ђ мой муж? Ѓедный ты мой, бедный!
     - Џолно, тетушка... - успокаивала ее Ђмели,  меж  тем  как  и  сама  не
знала, был ли среди этих шестерых ‚икторен.
     ‚ойна и ее бедствиЯ достигли наконец и этого дома, вошли в него.  Ђмели
знаком велела увести детей; †юльен,  старший  из  них,  попросил  позволениЯ
остатьсЯ.
     †ена ‹уи-нотариуса, рухнув в кресло, рыдала.
     - Ћн не приехал, Ђмели! ‚ы же сами слышали:  из  шестерых  только  один
пожилой. Ђ ведь записка написана  рукой  его  брата!  Ђх,  зачем  Я  уехала,
оставила его одного! ‘ ним случилось несчастье...
     - ’етушка, тут возможно какое-нибудь неожиданное обстоЯтельство...
     - „а, да, - стонала ‹ора. - Ћн ранен... может быть, даже хуже...
     - “спокойтесь, - сказала Ђмели с твердостью, помнЯ, что при этой  сцене
присутствуют и слуги. - „ействительно, недостает двоих, но мы не должны  так
расстраиватьсЯ, еще ведь ничего не известно.  Џочтальон,  эти  пассажиры  по
виду здоровы?
     - ‚идать, здоровы, сударынЯ.
     - Ћни в мундирах?
     - ‚ каких таких мундирах?
     - ‚ мундирах национальной  гвардии,  -  поЯснил  †юльен,  гордо  поднЯв
голову.
     - Ќу, этого нет. ‚се в  блузах...  -  €  видЯ,  что  ему  не  доверЯют,
почтальон уточнил: - „а, да, в холщовых блузах и даже в круглых шлЯпах.
     Ђмелн прервала эти расспросы, сбивавшие всех с толку, осведомилась,
     - Љроме детей, - добавила она, боЯсь, что беженцы привезли какие-нибудь
дурные вести. - „ети пусть пока поиграют в  своих  комнатах  под  присмотром
нЯнюшек. †юльен пойдет с нами, если ему мама позволит.
     ‚ъезднаЯ аллеЯ, длиною в  четверть  лье,  которую  покойный  Ѓуссардель
обсадил ореховыми деревьЯми,  доходила  до  дороги  на  Ѓурж  и  завершалась
красивой  площадкой  в  форме  полумесЯца,  где  возвышались  монументальные
решетчатые ворота, вздымавшие к небу ажурную арку, увенчанную большой буквой
Ѓ из кованого железа; рЯдом с воротами  стоЯл  изЯщный  павильон,  служивший
сторожкой.
     ‚стречающие встали в рЯд на "полумесЯце", с правой стороны, чтобы видна
была большаЯ полоса дороги на Ѓурж. ‘борище было  немалое.  ’етЯ  ‹илина,  в
которой заговорила кровь Ѓуссарделей, Явилась тоже, оставив старого аббата в
замке. ‚се молодые дамы молчали, каждаЯ  думала  о  том,  что,  быть  может,
именно она овдовела. ‘упруга ќдгара, уже овдовевшаЯ, старалась поддержать  в
них мужество.
     ‘торожиха  принесла  стул  длЯ  жены  ‹уи-нотариуса,   у   которой   от
мучительного волнениЯ подкашивались ноги; потом вынесли второй  стул  -  длЯ
тети ‹илины.  †дали  долго.  “же  приближалсЯ  вечер.  Џослали  в  замок  за
складными табуретками,  пледами,  грелками.  ‘обравшиесЯ  женщины  семейства
Ѓуссардель,  бледные,  молчаливые,  закутанные,  сидели  в  рЯд,  словно  на
спектакле, и не спускали глаз с дороги. Ќемного впереди  них  в  решительной
позе стоЯла Ђмели - она одна-единственнаЯ не пожелала сесть и, приложив руку
щитком ко лбу, пристально смотрела вдаль.
     Љогда в конце прЯмой полосы дороги со стороны Џорто  показалась  чернаЯ
точка, Ђмели, не оборачиваЯсь, движением  руки  предупредила  родственников.
‚се поднЯлись и, сделав три шага,  встали  около  нее.  Љарета  приближалась
медленно. ‚ глубокой тишине донессЯ сначала звон бубенцов, затем стук  колес
и  цоканье  копыт.  †ена  ‹уи  ЃуссарделЯ,  которую  Ђмели   все   призывала
успокоитьсЯ, ломала себе руки, обрывала бахрому своей шали.
     Ќаконец  карета  подъехала;  из  дверцы  высунулась  голова  ”ердинанда
ЃуссарделЯ; он улыбалсЯ - это было хорошим знаком.
     - —то с моим мужем? ‘ мужем что? - закричала жена ‹уи ЃуссарделЯ.
     - ‡доров, чувствует себЯ великолепно, - ответил Ѓуссардель, спрыгнув  с
подножки на землю.
     Ђмели уже заметила позади свекра лицо ‚икторена. Њужчины один за другим
вылезли из кареты, и тотчас их  заключили  в  объЯтиЯ,  оглушили  радостными
возгласами,  осыпали  поцелуЯми,  облили  слезами.  Ќоэми  и  госпожа  †арно
убедились, что их мужей нет; шестым оказалсЯ  какой-то  незнакомый  человек,
спрыгнувший  с  козел,  где  он  сидел  рЯдом  с  кучером.   ђаздались   два
пронзительных женских воплЯ - Ќоэми уцепилась за своего отца, госпожа  †арно
упала в обморок.
     -  „а  успокойтесь  вы!  -  воскликнул  ”ердинанд  Ѓуссардель.  -   ‚от
сумасшедшие! ЊужьЯ ваши живы и здоровы. “ твоего мужа, Ќоэми,  только  плечо
вывихнуто - на него упал камень,  когда  обрушилсЯ  горевший  дом,  а  †арно
просто-напросто остановилсЯ в Ћрлеане переговорить с клиентами своего  отца,
он скоро приедет сюда.
     - Џапа,  а  почему  вы  все  перерЯдились?  -  спросил  †юльен  звонким
голоском.
     - ‚ самом деле, - сказала Ђмели, - что это за маскарад?
     ‚се шестеро были в синих блузах с вышивкой, в красных шейных платках  и
в войлочных шлЯпах; казалось, светские люди нарЯдились деревенскими парнЯми,
разыгрываЯ какую-то шараду; меньше всех этот  костюм  уродовал  ‚икторена  и
приехавшего незнакомца.
     - „ело в том, что из  Џарижа  нелегко  выбратьсЯ,  -  сказал  ”ердинанд
Ѓуссардель. - Њы сейчас все расскажем.
     - —то же вы ничего не говорите о ‹уи? -  со  страхом  воскликнула  жена
нотариуса.
     - „а ведь должен же был кто-нибудь остатьсЯ. Ќужен  хозЯйский  присмотр
за нашими домами, конторами, земельными участками. € вот добрейший  наш  ‹уи
по своему почину - беру в свидетели собственного его сына  Ћскара  -  сказал
мне: "Џоезжай, ”ердинанд, к ним, позаботьсЯ о них"...
     ‘умЯтица понемногу улеглась. Џосле долгого сидениЯ в карете мужчины  не
прочь были пройтись пешком. ‚ карету посадили  госпожу  †арно,  котораЯ  уже
пришла  в  чувство  и  ободрилась;  с  ней  поехала  жена  ‹уи,   измученнаЯ
треволнениЯми, и тетЯ ‹илина, спешившаЯ  теперь  успокоить  "доброго  аббата
ѓрара".
     ЊужьЯ  повели  своих  жен.  Ћт  ворот  двинулось   настоЯщее   шествие,
растЯнулось по ореховой аллее, разбилось на группы. Ђмели шла последнЯЯ  под
руку с мужем и  свекром.  Њиновали  первые  минуты  встречи,  утихли  бурные
излиЯниЯ радости, и ”ердинанд Ѓуссардель казалсЯ  теперь  невеселым.  Ђмели,
улыбаЯсь, смотрела на ‚икторена  и  слушала  его;  он  говорил  о  человеке,
которого привез с  собой:  славный  малый,  по  фамилии  „юбо;  был  у  него
денщиком, когда стоЯли бивуаком на улице Љурсель; теперь ‚икторен  собиралсЯ
взЯть его к себе в услужение. Ђмели старалась идти медленнее, чтобы не устал
свекор, и вскоре все остальные ушли далеко вперед.
     ‚друг  Ђмели  остановилась,  всЯ  изменившись  в   лице,   нерешительно
поглЯдела на одного, на другого своего спутника и обратилась к мужу:
     - ‘кажи, а мама?..
     - Љак! - воскликнула Ђмели. - ‚ы ее оставили одну? Ћдну, когда в Џариже
восстание?
     ‚икторен выпустил руку жены и прошел вперед.
     - Ђмели, - сказал Ѓуссардель, взЯв ее за руки.  -  џ  знаю,  вам  будет
очень горько... „орогаЯ моЯ жена скончалась.
     Ђмели громко вскрикнула, другие этого не слышали: они были уже далеко.
     - ‡начит, Я больше ее не увижу, - сквозь слезы шептала  им.  -  Ќикогда
больше не увижу... Ђ ‚икторен ничего мне не сказал!..
     Ѓуссардель объЯснил ей, что его сыну Ђмори  и  зЯтю  поручено  сообщить
Ќоэми и ‹уизе о смерти матери, но лишь когда они будут в своих  комнатах,  и
притом сказать о постигшей их утрате очень  осторожно.  Ћн  и  сам  хотел...
Ђмели стоЯла опустив голову и не слушала его.
     - Љак же это случилось? Љогда? - тоскливо спросила она. - ‚ы мне ничего
не писали...
     Ћна плакала, не вытираЯ слез. Ѓуссардель, по-видимому уже свыкшийсЯ  со
своим несчастьем, без волнениЯ стал рассказывать, какие ухудшениЯ  произошли
за последние недели в состоЯнии больной и как он считал бесцельным  сообщать
об этом Ђмели, раз она находитсЯ далеко от Џарижа, а кругом  идет  война  со
всеми ее опасностЯми.
     - ЃеднЯжка ’еодорина очень тревожилась за всех нас. Љорила себЯ за  то,
что она свЯзала всех, лежит на нас мертвым грузом.  "’ебе  лучше  уехать  из
Џарижа, - говорила мне она, - поезжай, мой друг, оставь менЯ".  џ,  понЯтно,
возражал, успокаивал, обещал, что никогда ее не покину. "Ќет, если это будет
необходимо, уезжай", - твердила она. Ђ как-то раз  сказала:  "‹учше  бы  мне
умереть!"
     - € вот умерла, - тихо сказала Ђмели.
     -  „а.  ‚  прошлом  месЯце,  восемнадцатого.  „вадцать  первого  мы  ее
проводили на кладбище Џер-‹ашез.
     -  Ћставьте  менЯ  на  минутку  одну,  папа.  Њне   хочетсЯ   подумать,
успокоитьсЯ.
     Ћна стоЯла неподвижно и с глубокой тоской, с болью в сердце  думала  об
умершей.  ’ак  вот  какой  конец   ждал   ’еодорину   Ѓуссардель...   €   ей
представилось, как больнаЯ лежала неподвижно  в  своем  роскошном  особнЯке,
хорошо понимаЯ, что ей надо умереть, что этого требуют интересы семьи. Ђ как
только ее не стало, муж и сыновьЯ бросили ее и бежали, едва  успев  положить
надгробный камень.
     Ѓуссардель догнал ‚икторена, и они пошли вместе. Ђмели стало холодно, -
уже вечерело, она вздрогнула и  в  одиночестве  двинулась  к  дому,  замыкаЯ
шествие своих родственников.
     Љ  обеду  мужчины  вышли  в  охотничьих  или   в   домашних   костюмах,
остававшихсЯ в ѓранси с прошлого  лета.  ЌежданнаЯ  скорбнаЯ  весть  застала
женщин врасплох - не все они были в черных платьЯх.  ‹уиза  и  Ќоэми,  узнав
наконец о смерти матери, пожелали  остатьсЯ  у  себЯ  в  комнатах,  и  таким
образом за столом не было очень горестных лиц: муж и сыновьЯ уже три  недели
оплакивали ее, и скорбь их немного притупилась. ‡а обедом царило  оживление,
ведь собрались близкие люди, которым радостно было  встретитьсЯ,  им  многое
хотелось сказать друг другу! ‹ишь одна Ђмели тЯжело переживала удар, но  она
уже овладела собой; теперь она больше чем когда-либо должна  была  выполнЯть
свой долг рачительной хозЯйки дома. ЋдеваЯсь к обеду, она невольно с грустью
думала, что теперь ее никогда не назовут госпожа Ѓуссардель младшаЯ.
     Љогда встали из-за стола, свекор, извинившись перед женой своего брата,
предложил снохе руку и, удалившись с нею в гостиную, отвел ее к окну.
     - ‚аша свекровь, дорогаЯ Ђмели, оставила длЯ вас письмо, -  сказал  он,
доставаЯ конверт из кармана. - џ нашел его в секретере  ’еодорины  вместе  с
другим письмом, адресованным мне. Ѓольше никаких писем она не оставила.  Ћба
письма были запечатаны.
     Ђмели взволнованно поблагодарила его и, спрЯтав  конверт  за  корсажем,
принЯлась за обычные хлопоты:  велела  принести  лампы,  подбросить  дров  в
камин, пододвинуть кресла к огню, обнести всех кофе и вышла из гостиной  под
тем предлогом, что ей нужно отдать распорЯжениЯ.
     ‚се сели кружком. ‚ камине пылали толстые поленьЯ. Њужчины с удобствами
расположились в мЯгких креслах, полулежа  или  закинув  ногу  на  ногу,  все
испытывали приЯтное ощущение комфорта после  приЯтных  ощущений  от  вкусных
Яств. Ћбед был обильный и тонкий. ђасспросив почтальона и еще  не  знаЯ,  не
осталась ли она вдовой, Ђмели заказала обед, которым можно  было  подкрепить
силы путешественников, утомленных долгой и трудной дорогой.
     ѓостинаЯ,  где  все  собрались  у  камелька,  очень  большаЯ   комната,
занимавшаЯ весь нижний этаж центрального корпуса  -  от  одного  крыльца  до
другого, - была обставлена с  чисто  парижской  роскошью,  здесь  совсем  не
чувствовалась деревнЯ.
     Џушистые ковры,  портьеры,  ниспадавшие  крупными  складками,  подбитые
шелком бархатные гардины с ламбрекенами,  подхваченные  витыми  шнурами,  на
стенах обои темно-красного атласа, затканного узором  из  листьев,  изобилие
драпировок, кистей, бахромы, стеганых пуфов, золоченых рам, бронзы, Японских
ваз, ламп - все здесь воспроизводило стиль парижской гостиной ЃуссарделЯ.
     ‚ этом доме,  окруженном  буйной  зеленью  беррийских  садов  и  полей,
комнаты украшали хилыми растениЯми в расписных  фаЯнсовых  горшках.  ‚лиЯние
’еодорины Ѓуссардель, котораЯ так и не могла привить семье свой тонкий  вкус
и с годами проЯвлЯла его лишь в своих собственных комнатах, в ѓранси  совсем
не чувствовалось. ‚ тЯжеловесной обстановке большой  гостиной  было  столько
солидности, прочности, что днем, когда из высоких окон этой мрачной  комнаты
видны были зеленые лужайки, цветы, деревьЯ и небо, они казались  театральной
декорацией, задником, на котором написан парк.
     Џо просьбе женщин Ѓуссардель  рассказал  об  осаде  Џарижа,  говорил  о
бесконечных очередЯх у  дверей  булочных  и  мЯсных,  упомЯнул,  конечно,  о
долготерпении народа, но больше всего  повествовал  о  благородной  выдержке
правЯщих классов, о горестном изумлении Џарижа  при  вести  о  перемирии,  о
жестоком  унижении,  которым  было  длЯ  всей  столицы  вступление   в   нее
победителей.
     - Ќо Џариж проЯвил высокое достоинство, - сказал он.
     - „а уж Џариж умеет держать себЯ в таких случаЯх,  -  воскликнула  тетЯ
‹илина, котораЯ ввиду исключительных обстоЯтельств притащила аббата к  столу
в гостиную. Ћна торопливо добавила: -  ‚едь  Я-то  видела,  что  делалось  в
тысЯча восемьсот пЯтнадцатом году...
     -  ‚ысокое  достоинство!  -  повторил  Ѓуссардель,  пытаЯсь  остановить
сестру. - Ќи единой души на улицах, все дома...
     - џ-то видела, что делалось в тысЯча восемьсот пЯтнадцатом  году...  ’ы
разрешишь, ”ердинанд? ќто очень интересно длЯ наших малышей: им  никогда  не
доводилось послушать очевидцев событий, происходивших в те времена.  ‚едь  в
тысЯча восемьсот пЯтнадцатом году в Џариже,  куда  ни  глЯнь,  везде  стоЯла
вражескаЯ армиЯ!.. Ђ  кстати,  ”ердинанд,  сколько  времени  длилась  у  вас
оккупациЯ?
     - „вое суток.
     - „вое суток? - воскликнула она и засмеЯлась мелким смешком. - ‚от  как
нынче делаетсЯ историЯ!
     Џришлось дать ей выговоритьсЯ. ‘реди почтительного молчаниЯ  слушателей
она в сотый раз повторила свои излюбленные рассказы, в частности  анекдот  о
завтраке в ресторане ‚ери, когда она собственными своими  глазами  видела  и
собственными ушами слышала, как ее покойный отец отослал  обратно  на  кухню
фазан "‘вЯщенный ‘оюз", потому что за соседним столиком казаки  заказали  то
же самое блюдо.
     - "Њетрдотель, довольно с нас этой дичи!" - вот что произнес отец очень
громким голосом, можно сказать, отчеканил, в упор  глЯдЯ  на  русских.  „ети
мои, - сказала тетЯ ‹илина в заключение, - парижанин прошлого поколениЯ умел
заставить уважать себЯ.
     ѓостинаЯ огласилась восторженным оханьем и  аханьем:  тут  еще  не  все
слышали о смелых словах прадедушки. Љак раз в эту минуту возвратилась Ђмели,
по-видимому, она опЯть плакала:  глаза  и  нос  у  нее  покраснели,  а  лицо
казалось  от  этого  бледнее.  Ѓуссардель  поднЯлсЯ,  пересек  по  диагонали
гостиную и, подойдЯ к снохе, вопрошающе посмотрел на нее. Ћна отвела глаза в
сторону и направилась к камину, где кружком стоЯли кресла.
     Ћба они сели. Ќикто не заметил немой  сцены,  происшедшей  между  ними.
’етЯ ‹илина уже умолкла; все стали просить ”ердинанда ЃуссарделЯ  продолжать
свое повествование, он  довел  его  до  провозглашениЯ  Љоммуны,  которое  и
заставило Ѓуссарделей бежать: ведь было совершенно логично, что  Ѓуссардели,
оставшиесЯ в Џариже, занЯтом врагом, бежали от Љоммуны.
     - Њы не единственные, кто решил избежать гнусной рекрутчины,  введенной
Љлюзере. Ќо на заставах инсургенты  стерегли  крепко.  —аще  всего  парижане
прибегали к такой хитрости: одетые во все черное, с цилиндром  в  руке,  они
шли за катафалком, на котором везли какого-нибудь покойника  в  пригород  на
кладбище. џ предпочел уловку другого сорта: отправилсЯ на Љэ д'Ћрсе  в  одно
из иностранных посольств и попросил,  чтобы  нас  взЯли  в  фургон,  который
отбывал за границу. Њеста нам были обещаны, но фургон отбыл без нас.
     - Ђх, боже мой! - вздохнула одна из дам.
     - Ќо в конце концов некий огородник из уази-ле-ђуа согласилсЯ посадить
нас на козлы вместо  своих  возчиков,  когда  телеги  огородников  вереницей
возвращаютсЯ  в  деревни.   Џришлось,   разумеетсЯ,   заплатить   чистоганом
кругленькую сумму.
     - ’ак вот в чем разгадка вашего маскарада!
     - Љараван огородников на рассвете проверили у €тальЯнской заставы, и мы
в общем хорошо сыграли свою роль. Ђ знаете, кому она удавалась больше  всех?
‚икторену. …сли б вы только видели, как  он  сидел  на  козлах,  как  щелкал
кнутом и ругал своих лошадей!..
     - ‚полне естественно! - сказала тетЯ ‹илина. ‡амечание  было  встречено
холодно и совсем не понЯто. ‚прочем, стараЯ дева хвалилась, что хоть  она  и
крестнаЯ  ‚икторена,  но  не  относитсЯ  из-за  этого  к   нему   с   глупой
снисходительностью.
     Ѓуссардель описал также странствиЯ их маленькой компании:  передвигаЯсь
то в телеге, то верхом на лошади, а то  и  пешком,  они  проделали  путь  от
уази-ле-ђуа до ЉорбеЯ, затем до ќтампа и до Ћрлеана, где им удалось наконец
сесть в поезд, который  шел  в  Ѓурж.  ‘лушатели  качали  головой  и  широко
раскрывали  глаза,  стараЯсь  представить  себе,   как   мужчины   семейства
Ѓуссардель  бежали  из  восставшего   города   и   скитались   по   дорогам,
перерЯдившись крестьЯнами.
     ‚ечерние часы текли мирно, ровно и неторопливо, как это возможно лишь в
провинции,  когда  все  знают,  что  никакие  неожиданности  не  нарушат  их
безмЯтежного  покоЯ,  и  от  этого  атмосфера  становитсЯ  еще  уютнее.  ’ак
заканчивалсЯ день, который принес в ѓранси страх, тоску и скорбь и  был  длЯ
дам семейства Ѓуссардель великим днем, ибо  на  них  пахнуло  ужасом  ‚ойны.
ЃлагодарЯ горЯчему приему, вкусному обеду и удовольствиЯм  комфорта  мужчины
чувствовали полное единение с женщинами.  ”ердинанд  с  одного  взглЯда  мог
лишний раз убедитьсЯ, что, как в год холеры, как в сорок восьмом году, семьЯ
Ѓуссарделей сплотилась в минуту опасности и образовала маленькое замкнутое и
устойчивое государство в государстве ненадежном, которому грозил развал.
     Ќаконец жена ‹уи-нотариуса встала, подаваЯ этим знак, что всем пора  на
покой. Љаждому хотелось лечь в постель.  Ђмели  оставалось  только  пожелать
всему семейству разом  покойной  ночи.  Џо  хозЯйственным  соображениЯм  она
занимала комнату, находившуюсЯ в  начале  коридора  второго  этажа.  ЊолодаЯ
женщина, не видевшаЯсЯ с мужем уже десЯть месЯцев, скрылась с ним в спальне,
и Ѓуссардель, остановившись  на  мгновение  у  двери,  слышал,  как  изнутри
щелкнул ключ.
     Ќикакие событиЯ не  нарушали  однообразиЯ  тех  дней,  которые  потекли
теперь. „остоверных вестей из Џарижа  не  поступало,  а  слухи  о  том,  что
делалось там, были так чудовищны, что ”ердинанд Ѓуссардель ничему  не  хотел
верить. Ћн  наслаждалсЯ  благодетельным  отдыхом,  поддавшись  убаюкивающему
очарованию Ѓерри, о котором ему постоЯнно твердили, - он  наконец  и  сам  в
этом убедилсЯ. ЊногочисленнаЯ колониЯ Ѓуссарделей, видЯ  спокойствие  своего
главы, брала с него пример, и только жена  ‹уи-нотариуса,  госпожа  †арно  и
Ќоэми горевали, что ничего больше не слышат о своих мужьЯх; но в компании из
двадцати  пЯти  человек  (считаЯ  и  детей)  тревога  трех   женщин   как-то
растворЯлась. Њужчины вскоре даже пополнели.
     ‹ишь одно происшествие, случившеесЯ вскоре после их прибытиЯ в  ѓранси,
напомнило им о современности. Љ монументальным воротам имениЯ подошла  кучка
людей, они попросили еды. ќто были повстанцы, бежавшие из ‹иможа, когда  там
подавили  движение,  поддерживавшее  Љоммуну.  •удые,  оборванные,  с  диким
взглЯдом, они шли, избегаЯ больших  селений,  из  страха  перед  жандармами,
пытаЯсь пробратьсЯ в Џариж, где их товарищи еще держались. Џо  их  виду,  по
оружию, которое они неловко прЯтали, сторож сразу угадал, кто они  такие,  и
не посмел оказать им помощь без управителЯ, а тот в свою очередь  побежал  к
Ѓуссарделю. Ћни посовещались.  Џришельцам  сказали,  что  сейчас  посмотрЯт,
имеетсЯ  ли  в  доме  провизиЯ;  они  ждали  на  "полумесЯце",   приходилось
опасатьсЯ, как бы они не вышли из терпениЯ. ”ердинанд Ѓуссардель  колебалсЯ:
выслать  им  съестных  припасов  -  это  значило  оказать   им   помощь   и,
следовательно, скомпрометировать себЯ, а с другой сто