 ваше мнение, ќдгар? - спросила Ђмели.
     - …сли  переезды  вас  обоих  не  соблазнЯют,  Я  не  вижу  причин  длЯ
путешествиЯ, - ответил ќдгар.
     Ћн помнил, что отец высказал лишь одно вполне  определенное  пожелание,
чтобы молодожены подольше побыли на глазах у него, у  ќдгара.  Ќасчет  всего
прочего ‚икторен не ошибсЯ. Џравила  буржуазной  морали  предписывали,  даже
требовали, чтобы молодой человек  и  молодаЯ  девушка,  скованные  до  брака
железными путами строжайшего воспитаниЯ, скинули свои цепи одновременно,  на
следующий день после свадьбы.
     ‚икторен обрадовалсЯ  согласию  ќдгара.  Ћн  предпочитал  его  младшему
брату. ќдгар был сама доброта, кротость,  скромность,  но  не  был  лишен  и
коммерческих добродетелей; никогда он не давал  чувствовать  ‚икторену  свое
превосходство благоразумного дитЯти - законной гордости родителей,  которого
и воспитывали не так строго и хвалили чаще. Ђмори со своими блестЯщими, чуть
ли не предерзостными талантами был не прочь унизить  старшего  брата  и  тем
отомстить за полученные в детстве тумаки. Ќаконец, ќдгар был болен, и в  его
присутствии ‚икторен чувствовал себЯ особенно здоровым, сильным,  неуЯзвимым
физически и поэтому благоволил к брату, даже любил его.
     €так, молодаЯ чета решила остатьсЯ в ѓиере, и в своем  ответном  письме
биржевой маклер одобрил их намерение.
     ‚ результате всех этих событий ќдгару пришлось взЯть на себЯ  заботы  о
морском  путешествии.  ‚икторен  осведомилсЯ,  так  ли  уж  необходимо   его
присутствие. Ђмели пуще всего боЯлась стеснить мужа и поэтому  заЯвила,  что
народу и без ‚икторена будет предостаточно: она, ќдгар, проводник, посланный
агентством, и грум из отелЯ, который потащит шали и складные стульЯ.
     „о   пристани   ’ур-”ондю,   расположенной   на    полуострове    †иен,
путешественникам пришлось  добиратьсЯ  в  экипаже.  ‚  день  первой  поездки
‚икторен сопровождал их верхом. Ћн видел, как его жена спрыгнула в  лодку  и
уселась на корме. „ул слабый ветерок, и Ђмели смело открыла  свой  зонтик  о
изогнутой ручкой, обтЯнутый шотландской тафтой в красно-зеленую клетку,  той
же расцветки, что и ее  костюм.  Љогда  готовили  приданое,  ‹ионетта  лично
руководила шитьем этого платьЯ,  но  Ђмели,  считаЯ,  что  туалет  получилсЯ
чересчур кричащий, запрЯтала его в самую  глубь  гардероба.  Ћднако  веселое
южное солнце, пиршество красок, к  которому  уже  успел  притерпетьсЯ  глаз,
желание не ударить в грЯзь лицом, прогуливаЯсь под  руку  с  ќдгаром,  перед
знакомыми ему еще по зимнему сезону дамами, одетыми  по  последней  моде,  а
возможно, и иные чувства подействовали на Ђмели: она расхрабрилась  и  стала
носить туалеты Ярких тонов. Ћна хорошо знала, что они  идут  к  ее  матовому
цвету лица и черным волосам.
     ‹одочник вытащил Якорную цепь. ‚се окутывал утренний свет,  сопрЯженный
с тишиной, море было чудесное - синее, гладкое; вдали поблескивали  острова.
Џерламутрово-белый  парус  надуло  ветром,  и  он  стал  похож  на  огромную
раковину; лодка скользнула, отчалила  от  берега.  Ђмели  помахала  мужу  на
прощание газовым шарфом.  Љрасиво  сидЯ  в  седле,  ‚икторен  помахал  тоже,
повернул конЯ, и тот понес его рысью вдаль от берега.
     —ерез день (чтобы поберечь ќдгара, решено было не ездить на острова два
днЯ  срЯду)  ‚икторен  проводил  путешественников  только  до  Ќотр-„ам   де
л'ќрмитаж; а еще через день распрощалсЯ с ними у ручьЯ ђубо.
     ќдгар был нрав, когда говорил,  что  им  немало  придетсЯ  поездить  по
островам. Ќа острове Џоркероль, который они посетили в  первую  очередь,  не
нашлось ничего подходЯщего. ‚ ту пору остров был в забросе, лесов  почти  не
осталось, кругом лишь  чернаЯ  обгоревшаЯ  землЯ,  ибо  какой-то  генуэзский
промышленник взЯл остров на откуп и сводил сосну  длЯ  производства  соды  и
поташа.
     Ћстрову Џорт-Љро посчастливилось избежать плачевной  участи  ЏоркеролЯ.
’уда отправлЯлись из ‘тарых солеварен, которые были гораздо ближе от города,
чем ’ур-”ондю. €менно здесь на вторую неделю пребываниЯ молодоженов в  ѓиере
поджидала  Ђмели  и  ќдгара  лодка,  а  ‚икторен,  сославшись  на   близость
расстоЯниЯ, вообще не  проводил  их.  Ћстров  Џорт-Љро  принадлежал  герцогу
‚исансу, который не желал ничего продавать, получаЯ  основной  доход  не  от
земледелиЯ, слабо здесь развитого, а от сдачи в аренду почти всей территории
под охотничьи угодьЯ. ‚оспользовавшись этим обстоЯтельством, ќдгар вступил в
переговоры с управлЯющим герцога. Ћн надеЯлсЯ взЯть в аренду полосу земли  в
пЯтнадцать гектаров, протЯнувшуюсЯ по берегу морЯ, по ту  сторону  низенькой
грЯды Џорт-Њан, при условии, что впоследствии участок  будет  им  продан  по
низкой цене. ‚ыбранный ими уголок, открытый со стороны  залива  ѓротов,  был
отгорожен с северо-востока косой ’юф, а с юга-запада мысом Ѓайю.
     Ђмели всей душой желала, чтобы  переговоры  увенчались  успехом,  будто
должна была получить от сделки огромную выгоду, тогда как речь шла просто  о
том, чтобы  ублажить  ее  маменьку.  Ќо  приобретенный  длЯ  графини  Љлапье
участок, который она даже не видела и,  возможно,  никогда  не  увидит,  был
действительно  очарователен,  полон  уединенной,  идиллической,   нетронутой
прелести - словом, был слишком хорош длЯ целей графини Љлапье.
     - Ђх, братец! - воскликнула Ђмели, когда они  после  заключениЯ  сделки
вернулись на мыс Ѓайю, чтобы получше запечатлеть его  в  памЯти  и  "описать
поподробнее в письме к маменьке", как говорила Ђмели. -  Ђх,  братец!  Љакой
прекрасный вид! ‚ы только представьте себе, как хорошо будет здесь жить! „ом
непременно нужно поставить в самой укрытой части берега, и  пусть  он  будет
построен по образцу местных жилищ,  ведь  они  так  гармонируют  со  здешней
природой...
     Љрутыми тропами, вьющимисЯ вокруг ‚ижи, они пошли в обратный путь через
ложбину “единениЯ. ќдгар вел Ђмели. €дЯ с ним под руку, она всегда старалась
не очень опиратьсЯ на его локоть: ей, такой сильной и крепкой, приЯтно  было
не утомлЯть своего слабого  здоровьем  деверЯ;  и  эта  забота  о  нем  лишь
укреплЯла дружбу, которую она питала к ќдгару. Ћт острова они отплыли раньше
обычного и поэтому приказали лодочнику пройти мимо мыса Ѓена, откуда их путь
лежал мимо форта Ѓрегансон и береговой батареи ќстаньолЯ.
     Џоставили парус, и лодка заскользила по воде. ‘идЯ на корме,  расправив
складки своего платьЯ, Ђмели чуть закинула голову, и  грудь  ее  напрЯглась.
Ћна отказалась от шали, которую предложил ей сидевший  возле  нее  ќдгар,  и
вдруг замурлыкала  песенку,  не  разжимаЯ  губ.  ќдгар  взглЯнул  на  нее  с
вопросительной улыбкой. € как бы в  ответ  на  эту  улыбку,  Ђмели  медленно
разжала губы, глубоко вздохнула и запела:

                   ’омление любви...

     ‚ застывшей тишине морЯ голос ее звучал важно, мощно, театрально.

                   ’омление любви - великий светлый дар,
                   џ от него отречьсЯ не желаю...
                   ’аю от всех души своей пожар,
                   € счастье жизни в том, что Я о нем мечтаю.

     Ћна сделала коротенькую паузу и повторила:

                   € счастье жизни в том, что Я о нем мечтаю.

     Џотом,   опустив   веки,   очевидно   прислушиваЯсь    к    внутреннему
аккомпанементу, сопровождающему припев, она замолкла, ожидаЯ  чего-то.  •отЯ
Ђмели предпочитала серьезную музыку, она почему-то питала  слабость  к  этой
песенке, котораЯ, как она  уверЯла  себЯ  в  оправдание,  очень  подходит  к
контральто и хорошо выделЯет модулЯции голоса.  €менно  по  этой-то  причине
графинЯ Љлапье разрешила дочери  разучить  романс  "’омление  любви",  текст
которого стоЯл на  самой  грани  того,  что  разрешалось  произносить  вслух
девицам.
     ‹одка  шла  параллельно  берегу;  налетевший  вдруг  встречный  ветерок
замедлил ее ход, покачиваЯ ее на волнах размеренно  и  мЯгко.  Ќачав  второй
куплет, Ђмели подчинилась этому ритму, и  песнЯ  полилась  шире,  протЯжнее.
Ѓледное личико  под  красно-зеленым  током  оживилось;  молодаЯ  женщина  не
смотрела на сидевшего с ней рЯдом ќдгара,  взор  ее  блуждал  где-то  вдали;
мерно дышавшаЯ грудь приподнимала корсаж, как у примадонны на подмостках,  в
голосе зазвучала страсть:
     „лЯ сердца кроткого тоска, не  утаю,  •оть  мука  смертнаЯ,  зато  сама
услада. Ќо каждый говорит: "Ћ нет, не надо!" - Љогда Я поделитьсЯ  ей  хочу.
’омление любви - великий светлый дар, џ от него отречьсЯ не желаю.
     ‡акончив  петь,  Ђмели  отвернулась,   и   мерно   вздымавшаЯсЯ   грудь
успокоилась.
     ‹одочник, проводник, грум переглЯдывались,  многозначительно  покачиваЯ
головой. ќдгар молчал. Ђ потом спросил:
     - ‘лышал когда-нибудь ‚икторен, как вы поете?
     - Ќет.
     Ћба снова помолчали.
     - Љогда ваш брат впервые пришел к нам, - проговорила Ђмели, -  маменька
желала, чтобы Я спела, но... но обстоЯтельства не позволили мне это сделать.
џ отказалась петь.
     Џрошла в молчании еще  минута,  лодка  скользила  по  волнам,  и  ќдгар
сказал:
     - ‘пасибо, что спели.
     Ђмели Ѓуссардель прилепилась к своей новой семье не через мужа, а через
других лиц. ’ем временем пришел апрель и принес с собой, как то часто бывало
в окрестностЯх ѓиера, плохую погоду, простоЯвшую около недели. Џоездки Ђмели
и ќдгара прекратились, но ‚икторен не сдавалсЯ. Џусть хмурилось небо, он все
равно совершал прогулку верхом на  лошади,  а  в  дождливые  дни,  поскольку
гиерское  казино  было  еще   в   проекте,   в   качестве   резерва   имелсЯ
‘редиземноморский  клуб  или,  наконец,  местный  клуб,  где  в   специально
отведенном зале снимались фехтованием. ’ам он и проводил все вечера.  Ђмели,
напротив, целые дни сидела в своем номере,  поджидаЯ  визита  ќдгара.  Љогда
гостинаЯ была свободна, они занимали ее,  ставили  своего  грума  на  страже
перед дверью и час-другой музицировали, ибо ќдгар бегло играл на  фортепиано
и  недурно  аккомпанировал  певице.  Ћни  поджидали  первого  луча   солнца,
пробившегосЯ сквозь тучи, чтобы пойти  погулЯть,  и  добирались  до  старого
города. Ђмели уже успела ознакомитьсЯ со всеми его  достопримечательностЯми;
там у нее были свои любимые уголки, свои излюбленные прогулки.
     Љак-то, когда  стоЯла  более  или  менее  сноснаЯ  погода,  а  ‚икторен
испарилсЯ сразу же после утреннего кофе, Ђмели попросила ќдгара сводить ее в
церковь св. ‹юдовика, котораЯ нравилась ей своей романской суровостью; потом
они решили дойти до старинной заставы Ѓарюк по новой, еще  не  известной  им
дороге. Џрошли сначала по улице ђуаЯль до городской  башни,  миновали  улицу
Ѓур-Ќеф и свернули влево, на улицу ђампар.
     Ќо не сделали они и  двадцати  шагов,  как  ќдгар,  приглЯдывавшийсЯ  к
зданиЯм, выходившим фасадом на улицу, вдруг заЯвил:
     - Џодозрительные места!
     - Ѓог с вами! - с улыбкой возразила Ђмели. - Љого же,  по-вашему,  надо
здесь опасатьсЯ. ђазве вот этих  оборванных  ребЯтишек,  которые  возЯтсЯ  в
сточных канавах?
     Ћна уже собралась было открыть кошелек и бросить  мальчишкам  несколько
сантимов, но ќдгар предостерегающе схватил ее за руку.
     - Ќе вид этих ребЯтишек смущает менЯ, Я боюсь, как  бы  вы  не  увидели
иного зрелища, - поЯснил он.
     Ђмели широко раскрыла глаза - по  обе  стороны  улицы  стоЯли  какие-то
неприглЯдные дома, похожие на таверны, двери их были полуоткрыты, над входом
висел  фонарь,  сейчас  еще  не  зажженный.  €з  этих  притонов   вырывались
нестройные голоса, женский смех, тренканье мандолины.
     - Ђх, вы правы, - заЯвила она, - картина не из приЯтных.
     Ћни ускорили шаг, завидев на пороге одного из домов грудастую  кумушку,
растерзанную и растрепанную, котораЯ грелась на солнышке и, завидев  молодую
чету, уставилась на них, держа над глазами щитком загоревшую руку.
     - Љак же так,  -  проговорил  ќдгар,  которому  не  терпелось  поскорее
добратьсЯ до центра города, - почему слева от нас нет ни одного переулка?
     € вправду, древнЯЯ улица,  по  которой  они  шли,  тЯнулась  с  внешней
стороны старинного крепостного вала и, казалось, была отрезана от ѓиера.
     - „авайте спросим  дорогу,  -  предложила  Ђмели,  котораЯ  старательно
делала вид, будто ее веселит эта прогулка.
     Ќо ќдгар молча увлекал ее за собой. ‚друг он остановилсЯ,  бесцеремонно
взЯл ее за плечи и круто повернул.
     - Џойдем, пойдем скорее обратно... „альше нам нельзЯ.
     - Ќо...
     - ђади бога... ради вашего блага, не оборачивайтесь, сестрица, идите за
мной. ‘юда, сюда!
     ЋшеломленнаЯ  его  поведением,  Ђмели  покорно  пошла  прочь  от  двери
притона, которой она не заметила и перед которой ждала хозЯина привЯзаннаЯ к
железному кольцу гнедаЯ кобылка Ѓалкис.
     ќто  событие  ровно  ничего  не  изменило  длЯ  трех  действующих  лиц.
Џоговорил ли ќдгар с ‚иктореном и получил отпор, счел  ли  он  такую  беседу
бессмысленной,  а  быть  может,  просто  решил,  что  не   стоит   указывать
вырвавшемусЯ на свободу старшему брату на его недостойное поведение, но  так
или иначе внешне никаких перемен не  последовало.  ћный  супруг  по-прежнему
исчезал из дома почти каждый день.  Ђмели  не  заметила  гнедую  кобылку  и,
следовательно, не имела повода в чем-либо сомневатьсЯ; если бы муж охладел к
ней, тогда, возможно, она что-нибудь и заподозрила бы;  но  ‚икторен  ночами
вел себЯ в отношении жены все так же.
     ‚икторен не привык задаватьсЯ какими-либо  вопросами,  а  расспрашивать
чужих о том, на что его научили смотреть как на постыдную сторону жизни, ему
мешали внушенные правила, воспитание и отсутствие друга, которому было бы не
так стыдно признатьсЯ в  своем  неведении.  €  хотЯ  многоопытные  партнерши
приобщили его к более полным наслаждениЯм, молодой супруг далеко не во  всем
отдавал себе отчет. Њежду этими женщинами и его женой существовало различие,
и он отнес это за счет порЯдочности Ђмели. Ћн  считал  вполне  естественным,
что женщина их круга, не искушеннаЯ в сложной науке любви, ничем  не  похожа
на поживших девиц, и, таким образом, неумелость и  холодность  Ђмели  в  его
глазах отнюдь  не  свидетельствовали  о  каком-то  неблагополучии.  Ќеверный
вывод, к которому он пришел еще в вагоне, оставалсЯ в силе. ‘ одной стороны,
есть жена,  на  которой  тебЯ  женили  родные  и  котораЯ  получила  суровое
воспитание  и,  следовательно,  должна  нести  супружеские   обЯзанности   с
непременной сдержанностью, безрадостно, лишь по своему  долгу,  а  с  другой
стороны - бесстыдницы, взращенные в  пороке  и  готовые  на  любую  скотскую
грубость.  ‚икторену  в  их  обществе  не  приходилось  сдерживать  себЯ,  и
наслаждение такого рода как нельзЯ лучше отвечало его  мощному  организму  и
примитивной чувственности.
     ђазвлечениЯ эти не отвратили его от Ђмели, что могло на  первый  взглЯд
показатьсЯ удивительным, однако ж это было вполне логичным длЯ такой натуры,
как ‚икторен. Џосле десЯтилетнего периода прозЯбаниЯ в  пансионе  последовал
без всЯкого перехода период взрыва  страстей.  ‘колько  он  продлитсЯ?  ѓод,
десЯть лет, всю жизнь?  ‘ейчас  чувственность  ‚икторена  засыпала  лишь  на
короткое времЯ, и он не без удовольствиЯ обретал  каждый  вечер  в  объЯтиЯх
Ђмели безмолвную и мрачную усладу, покаЯнный аромат супружеской любви -  так
иные пьЯницы наутро после кутежа без малейшего отвращениЯ пьют чистую воду и
даже находЯт в ней особую прелесть.
     Љ тому же Ђмели по-прежнему  его  волновала.  ’е  чувства,  которые  он
переживал на супружеском ложе, в такой  же  мере  не  походили  на  то,  что
зажигало его кровь на улице ђампар,  в  какой  сама  Ђмели  не  походила  на
Ђтласную, на Ђмулетку или на Њари Ѓирюзу; Ђмели, урожденнаЯ графинЯ  Љлапье,
носила отныне имЯ Ѓуссардель; она  принадлежала  ему,  ‚икторену,  лишь  ему
одному  и  принадлежала,  не  только  сама  по  себе,  но   и   в   качестве
представительницы определенного социального круга, принесшей мужу приданое и
надежды на наследство,  хотЯ  родители  ‚икторена  не  говорили  еще  с  ним
определенно о размерах ее состоЯниЯ.  Љогда  он  лежал  рЯдом  с  Ђмели,  он
чувствовал неуемное биение сердца, как при их первом свидании в зимнем саду.
ќто крепкое тЯжелое тело, неподвижно лежавшее в его объЯтиЯх,  роскошь  этих
волос, падавших до колен, казавшаЯсЯ ему  привилегией  богачей,  в  чем  он,
пожалуй, не ошибалсЯ, ибо девушки из злачных мест редко доживают до двадцати
пЯти лет, не продав хоть раз свои косы цирюльнику то в момент безденежьЯ, то
по болезни; эта благоухающаЯ мускусом, покрытаЯ легчайшим пушком  кожа,  эти
тайны, скрытые ненавистным бельем - да и им ли одним? ’ем  паче  что  и  сам
‚икторен на супружеском ложе раздет был еще меньше, чем в постели у девиц  с
улицы ђампар; всЯ эта женственность,  состоЯщаЯ  из  холодности,  роскоши  и
неудобств, распалЯла и умерЯла страсть, будоражила  кровь,  ускорЯла  минуту
наслаждениЯ и не насыщала, не притуплЯла его жажды.
     —то касаетсЯ Ђмели, то она мало-помалу привыкла. Ћна  оправилась  после
первого  шока  и  физических  мук,  перенесенных  в  вагоне;  и   отныне   с
своеобразным, лишь женщинам доступным мужеством безропотно сносила  близость
‚икторена. Љак только кончалась ночь, она,  открыв  глаза,  словно  морально
отмывала с себЯ отвращение и муки и начинала новый день, как будто дню этому
не предшествовала ночь и как будто за ним не должны были  последовать  новые
испытаниЯ.
     …сли кто и изменилсЯ после  происшествиЯ  на  улице  ђам-пар,  так  это
ќдгар. Ќе до такой, впрочем, степени, чтобы ‚икторен заметил перемену, Ђмели
же объЯснЯла ее усталостью. ќдгар впал в меланхолию.
     „ело с арендой земли на острове было решено.  Ћставалось  только  ждать
назначенного срока, после которого могла состоЯтьсЯ покупка. Ђмели  и  ќдгар
не ездили больше на остров. Ћни  уже  совершили  все,  какие  только  можно,
экскурсии по старому городу и по ближайшим окрестностЯм. Њало-помалу  у  них
снова вошло в привычку часами сидеть в саду при  гостинице.  ‘  наступлением
жарких весенних дней ќдгар утомлЯлсЯ от малейших усилий.
     ‚ послеобеденные часы Ђмели обычно отдыхала в своем излюбленном  уголке
под густой сенью питтоспорумов, но со временем она вынуждена  была  покинуть
свое  убежище:  один  за  другим  кусты  покрывались  цветами,  и  запах  их
становилсЯ  слишком  одурЯющим.  Ћна  обнаружила   тенистое   местечко   под
кипарисами, имевшее преимущество перед ее  прежним  приютом:  кипарисы,  как
завеса, отгораживали собеседников от всего остального парка. ‡десь-то  Ђмели
и повела серьезный разговор со своим деверем.
     - Њилый ќдгар, - начала она, - надеюсь, теперь мы с вами близкие друзьЯ
и врЯд ли вы неверно истолкуете мои намерениЯ и слова.
     Ћн неожиданно внимательно посмотрел на нее и ничего не ответил.  Ђ  она
продолжала:
     - Њы с вами уверены друг в друге, знаем, что  каждый  из  нас  сохранит
слова другого в тайне. Ќо какое бы доверие вы ко мне ни питали, на некоторые
мои вопросы вам, возможно, будет  неприЯтно  ответить.  ‚  таком  случае  не
насилуйте себЯ, Я не посетую на ваше молчание. ‚от  так.  Њне  хотелось  бы,
чтобы вы поговорили со мной о ‚икторене.
     -  ‘  превеликим  удовольствием,  -  отозвалсЯ  ќдгар,  и   напрЯженное
выражение его лица сразу смЯгчилось.
     - џ ведь  о  нем  почти  ничего  не  знаю,  ни  его  прошлого,  ни  его
отрочества, ни тех событий, которые предшествовали  его  поЯвлению  в  нашем
доме.
     Ђмели, не перебиваЯ, слушала  ќдгара,  устремив  на  него  пристальный,
даже, пожалуй, тревожный взглЯд,  каким  она  не  смотрела  на  него,  когда
несколько недель тому назад он говорил о  всех  прочих  ЃуссарделЯх.  €  тон
самой беседы свидетельствовал о ее важности и значительности  и  о  глубокой
близости, установившейсЯ между беседующими. ‚прочем, сейчас ќдгар не  просто
беседовал с Ђмели, он  как  бы  исповедовалсЯ  перед  ней.  Ћна  то  и  дело
одобрительно покачивала головой,  иногда  задумчиво  произносила  "ага".  Ќо
ќдгар не сказал  всего:  природное  великодушие,  изливавшеесЯ  разом  и  на
‚икторена и на Ђмели, заставило его умолчать о том, что могло  бы  опорочить
одного и задеть другую. Ћднако он не лгал. Ћн говорил  о  трудном  характере
‚икторена в детстве, о многочисленных неприЯтностЯх,  которые  он  доставлЯл
семье, о том, что их отец вынужден был в конце концов отдать его в пансион с
особо строгим режимом. Ћн дал понЯть, что в †авеле  удалось  смирить  буйный
нрав ‚икторена (ќдгар употребил это выражение из стыдливости) и что  лишь  в
день свадьбы семьЯ отпустила узду.  ќдгар  не  только  считал  справедливым,
чтобы Ђмели знала, что думать по тому или другому поводу, но и понимал,  что
длЯ такой женщины, как его невестка, любые неприЯтные  открытиЯ,  касающиесЯ
‚икторена, не испортЯт ее отношений с  мужем  -  наоборот,  послужат  им  на
пользу:  ведь  равновесие  тут  зависело  только  от  Ђмели,  ибо  ‚икторен,
возможно, и  исправитсЯ  со  временем,  но  врЯд  ли  окончательно  обуздает
врожденные свои свойства.
     - ’еперь мне все стало Яснее, - произнесла Ђмели, когда ќдгар замолк. -
‚ы, братец, сделали доброе дело, рассказав мне все без утайки. џ  вам  очень
благодарна и даже еще сильнее к вам привЯзалась.
     Џорывистым, грациозным движением, придававшим всей ее крупной фигуре
     - …сли уж быть совсем откровенной, то признаюсь: Я ждала  худшего.  „а,
да, наш брак сопровождалсЯ столь исключительными обстоЯтельствами, что Я  не
раз приходила к самым безумным предположениЯм.
     - Љак же так? ‚ы чувствовали, что от вас  что-то  скрывают,  выдумывали
бог знает какие тайны и в течение целого месЯца даже не попытались  рассеЯть
свои тревоги? ‘ ‚иктореном-то вы не говорили?
     - Ќет, Я предпочла воздержатьсЯ от расспросов. Ћн или  солгал  бы  мне,
что запутало бы все еще больше, или сказал бы правду и тогда не  простил  бы
мне своего унижениЯ.
     - Ќо менЯ-то ведь вы могли бы спросить.
     - Ђ вы бы мне ответили? Ћтветили бы так, как вот сейчас говорили?
     - Ќе знаю, милаЯ Ђмели, возможно... Ќо Я просто подавлен,  что  вы  так
мучились, не показываЯ виду. „аже Я ничего не заметил.
     - џ уверила себЯ, - произнесла Ђмели, вскинув  головку,  -  что  такова
обЯзанность жены.
     - ЊенЯ другое удивлЯет, - помолчав, проговорил  ќдгар,  -  а  именно...
коль скоро мы теперь ведем откровенный разговор...
     Ђмели одобрительно кивнула головой.
     - ЊенЯ удивлЯет другое. …сли перед  браком  вас  мучили  такие  мрачные
предчувствиЯ, как же вы так легко на него согласились... џ отлично знаю, что
‚икторен красавец, что внешность его сама за себЯ говорит и  многие  девушки
на вашем месте...
     Ђмели поднЯла руку, желаЯ прервать ќдгара: нет, все это было совсем  не
так.
     - Џризнаюсь, он не был мне неприЯтен, - произнесла она, - но не так  уж
и прельстил менЯ. Ђ дело в том, ќдгар, что Я находилась в ужасном положении,
Я  вынуждена  была  с   закрытыми   глазами   согласитьсЯ   на   первую   же
представившуюсЯ партию. Њне не приходилось привередничать.
     - Ћднако ж...
     - Џодождите, выслушайте менЯ. Џостараюсь  как  можно  короче  объЯснить
вам, что привело менЯ к этому браку.  џ  хотела  рассказать  обо  всем  этом
самому ‚икторену вечером после свадьбы, да  не  удалось;  а  с  тех  пор  не
представилось подходЯщего случаЯ. ‚ы первый из  всей  вашей  семьи  узнаете,
ведь, насколько мне известно, мои родители не открыли вашим правду, или,  во
всЯком  случае,  всю  правду.   џ   воспитывалась   в   аббатстве   Ѓуа,   у
монахинь-августинок. ђодители отдали менЯ туда за  год  до  конфирмации,  то
есть когда мне пошел одиннадцатый год. Ѓыло решено, что Я пробуду  там  пЯть
лет, вплоть  до  конца  учениЯ.  Њои  родители  отнюдь  не  ханжи.  Џапенька
унаследовал от своего отца философические взглЯды, а он, как Я вам, кажетсЯ,
говорила,  был  вольтерьЯнцем,  и  маменька  в  свою  очередь  усвоила   эти
воззрениЯ. ’ак что всЯ семьЯ, по примеру многих семей нашего  круга,  блюдет
обычаи и выполнЯет все религиозные обрЯды, не имеЯ, как говоритсЯ,  истинной
веры. ’акова, в общем, набожность людей светских. € набожность эта  требует,
чтобы девицы получали религиозное воспитание.  ‚се  мои  кузины,  все  дочки
маменькиных подруг воспитывались в монастырских пансионах.
     —то касаетсЯ менЯ, то, когда Я поступала в аббатство Ѓуа, в сердце моем
жила наивнаЯ,  детски-сентиментальнаЯ  вера.  џ  была  задумчивой,  скрытной
девочкой. Њаменька всегда менЯ упрекала, что Я "дуюсь". Ќа самом же  деле  Я
была просто робкой, застенчивой, мне не хватало милого ребЯческого кокетства
и веселости - словом, живости во мне не  было.  Ћчутившись  в  монастыре,  Я
прежде всего почувствовала удивительный  душевный  покой.  Љончилась,  слава
тебе господи, моЯ беспокойнаЯ жизнь: ведь маменька не любила сидеть  дома  и
таскала менЯ за собой повсюду - и по визитам, и отправлЯЯсь по  делам.  Ќадо
сказать,  что  это  было  в  моде:  матери  охотно  поЯвлЯлись  в  свете   в
сопровождении своих детей, а дети смертельно скучали, сидЯ в уголке гостиной
на мЯгком стуле. Њонастырь приветливо встретил менЯ, укрыл;  Я  с  радостью,
как в вату, зарылась в размеренное  существование.  ‘реди  сестер,  ведавших
нашим  религиозным  воспитанием,  была  одна  монахинЯ,  которую  Я  сначала
побаивалась,  а  затем  стала  обожать.  ™еки  у  нее  были  впалые,   глаза
ввалившиесЯ, казалось, всЯ она устремлена внутрь себЯ. Ћна  славилась  своим
благочестием, и говорили, что она вдохновлЯетсЯ чисто испанским  религиозным
рвением.  ‘таршие  воспитанницы  утверждали,  что  матери-игуменье  не   раз
приходилось вмешиватьсЯ и умерЯть ее пыл;  в  ее  келье  поселили  еще  одну
монахиню, а то наша  воспитательница  ночи  напролет  проводила  в  молитве,
преклонив колена прЯмо на каменный пол. ‡вали ее сестра ќммануэла;  к  концу
первого года ее пример, ее постоЯннаЯ близость так  воспламенили  мою  душу,
что Я решила принЯть постриг.
     Ќо Я была еще совсем ребенком. Ћ своем решении Я  поведала  домашним  в
летние каникулы только к концу второго года пребываниЯ в монастыре, и то под
большим секретом. ЊенЯ хвалили за  благоразумие,  за  успехи  в  учении,  не
допытываЯсь мотивов моего усердиЯ. Љогда же маменьке стало известно, к  чему
Я себЯ готовлю, она лишь поглЯдела  на  менЯ  удивленно  и  недоверчиво;  но
желание  мое  было  столь  пламенно,  так  настораживало  менЯ  против  всех
препЯтствий, которые могли стать на  моем  пути,  что  моЯ  наблюдательность
неестественно обострилась: Я сразу понЯла, что мое намерение стать монахиней
не понравилось домашним. Ћднако прошли каникулы, настало времЯ  отправлЯтьсЯ
в аббатство на улицу ‘евр, а маменька даже и не попыталась разубедить  менЯ.
‡ато в монастыре менЯ ждало жестокое испытание.  Џервым  делом  Я  бросилась
искать сестру ќммануэлу - мне всегда после каникул не терпелось поскорее  ее
увидеть, -  но  вдруг  Я  услышала  страшные  слова:  отныне  мне  запрещено
подходить к ней.  Ќабравшись  смелости,  Я  осведомилась  о  причинах  этого
запрета, но мне не ответили. Њне было строго-настрого наказано не вступать в
разговоры с моей обожаемой сестрой ќммануэлей, да и ей,  видимо,  тоже  было
сделано  соответствующее  внушение,  потому  что  мне  ни  разу  не  удалось
встретитьсЯ с ней даже взглЯдом, хотЯ Я  пускалась  на  всЯческие  уловки  и
хитрости. ЊенЯ поручили особым заботам другой сестры, ничуть не  похожей  на
сестру ќммануэлу и принадлежавшей к типу жизнерадостных монахинь.
     ‚се это делалось молча, без объЯснений, менЯ даже не пожурили, никто не
пыталсЯ повлиЯть на менЯ, чтобы отговорить от моего намерениЯ. Ќо теперь все
мое воспитание пошло в ином, более светском духе. ЊенЯ стали обучать изЯщным
искусствам, особенно поощрЯли мои занЯтиЯ  пением,  менЯ  включили  в  число
учениц, проходивших курс танцев, и  Я  присутствовала  на  уроках,  где  нам
преподавали хорошие манеры, а главное, во времЯ  каникул  менЯ  в  том  году
отправили к моей двоюродной бабке Џатрико, котораЯ доводилась  мне  крестной
матерью.
     †ила она в ‘ен-Љлу, в усадьбе, котораЯ мне очень нравилась в просторном
доме, сложенном из белого камнЯ, под черепичной крышей;  по  каждому  фасаду
была  дверь,  выходившаЯ  на  крыльцо,  и  над   крыльцом   -   маркиза   из
гофрированного цинка. ЉрестнаЯ была - слава богу, она  и  теперь  жива!..  -
довольно своеобразной особой. ђоднаЯ сестра моего деда  графа  Љлапье  (того
самого - поборника гуано), она всю свою жизнь была атеисткой,  еще  большей,
нежели брат. џ не знала ни ее покойного  мужа,  который  был  сенатором  при
€мперии, ни их единственного сына, умершего от холеры. Џосле этих  несчастий
крестнаЯ стала чуточку странной, опустилась, отказывалась бывать в Џариже  и
говорила, что, если кому-нибудь  угодно  наслаждатьсЯ  ее  обществом,  пусть
пожалует к ней: переехать через ‘ену по мосту возле ‘ен-Љлу дело  нетрудное.
…е резкость, ее пристальный взглЯд и весь ее грозный облик пугали  менЯ;  но
она ко мне благоволила: по ее словам, из нашей омещанившейсЯ семьи Я  меньше
всех ее раздражала.
     џ гостила у нее на пасху. Ћна принЯла менЯ хорошо, брала менЯ  с  собою
на прогулки в лес; правда, она при  этом  молча  шла  впереди,  опираЯсь  на
палку, ровным деревЯнным шагом; за нею брел старый слуга. Ћна хотела,  чтобы
Я научилась ездить верхом на лошади, и сама наблюдала  за  уроками,  которые
мне давал какой-то старый берейтор, ее знакомый - она специально  пригласила
его длЯ этого.
     - ‘лушайсЯ его, малютка,  -  говорила  мне  крестнаЯ.  -  Ћн  хранитель
высокого мастерства, которое умрет вместе с ним, - ведь нынче люди не знают,
что такое верховаЯ езда.
     Ћднажды, желаЯ показать мне пример, она надела старомодную  амазонку  и
приказала подсадить ее в седло. Џотом отсалютовала мне хлыстом  и  поскакала
вокруг двора... ‚ семьдесЯт лет она держалась совершенно  прЯмо  и  все-таки
была похожа на призрак.
     ‚ечерами Я по требованию крестной приходила к ней в комнату  читать  ей
вслух, длЯ того чтобы она отдохнула от своей компаньонки, которой  постоЯнно
говорила: "Њадемуазель ‡ели, вы очень славнаЯ особа, но читаете вы ужасно  -
вот, право, как будто  вода  течет  из  худого  крана".  €  тетушка  Џатрико
протЯгивала мне какой-нибудь  обличительный  труд,  вроде  "‘ветскаЯ  власть
‚атикана", а когда бывала в сентиментальном настроении - "Љорнину".
     Ќа летние каникулы Я опЯть к ней приехала и постепенно стала  привыкать
к ней. Ѓлагосклонность моей крестной льстила мне.  ‹ишь  гораздо  позднее  Я
понЯла тонкую политику моих  родителей:  они  рассчитывали,  что  задушевнаЯ
близость с тетушкой Џатрико приведет менЯ к более правильному  представлению
о моей роли на земле. ‘таруха привЯзалась ко мне, и в следующем году,  когда
Я опЯть приехала к  ней,  объЯвила,  что  по  долгу  крестной  матери  хочет
позаботитьсЯ о моем приданом и что после ее смерти Я непосредственно  получу
большую часть ее состоЯниЯ. Ќадо сказать, что, кроме ее племЯнника, то  есть
моего отца, у нее прЯмых наследников не было; к моему брату  Ђхиллу  она  не
выказывала ни малейшей благосклонности.
     —тобы  подтвердить  свое  обещание,  она  приказала  мадемуазели   ‡ели
принести большую шкатулку, обтЯнутую сафьЯном и немного похожую на саркофаг.
Џоложив шкатулку к себе на колени, она раскрыла ее. ќто был старинный  ларец
длЯ драгоценностей. ‚ нем лежал великолепный убор из изумрудов.  "„арю  тебе
свои изумруды, - сказала мне крестнаЯ. - ‘ этого днЯ  они  -  твои.  џ  буду
только хранительницей  до  днЯ  твоей  свадьбы.  Џодойди,  малютка".  €  она
собственноручно надела на менЯ изумрудный убор. ‚елела  мне  посмотретьсЯ  в
зеркало, и Я сама себЯ не узнала. ‚есь вечер Я просидела немаЯ от изумлениЯ,
оцепеневшаЯ, чувствуЯ тЯжесть этих драгоценных каменьев, которые сверкали  у
менЯ надо лбом, на груди, на запЯстьЯх, на  пальцах,  оттЯгивали  мне  мочки
ушей; меж тем Я знала, что  в  силу  моих  религиозных  устремлений  мне  не
придетсЯ их носить.
     ‚ тот день, когда  тетушка  Џатрико  объЯвила  мне  о  своем  намерении
составить завещание в мою пользу, мне бы следовало предупредить  ее,  что  Я
уже не принадлежу мирской жизни. ќтой вестью Я в самом зародыше устранила бы
те нелады, которые начались между моими родными и мною и  так  разрослись  в
дальнейшем; да с моей стороны и нехорошо было  скрытничать  с  крестной.  Ќо
иной раз случаетсЯ,  что  люди,  которые  больше  всего  заботЯтсЯ  о  нашем
счастье,  портЯт  свои  благодеЯниЯ  странностЯми  своего   характера;   они
напускают на себЯ сердитый вид, резкость, сухость, может быть, поступаЯ  так
из осторожности, а может быть, нарочно приучаЯ себЯ к суровости, хотЯ сердце
их полно доброты. Ћбещание сделать менЯ богатой крестнаЯ бросила мне в  лицо
таким же властным тоном, каким постоЯнно звала менЯ. Ћна  ведь  говорила  со
мною, как со взрослой, но никогда ни о чем менЯ не  спрашивала.  џ  слышала,
что она ЯраЯ атеистка, - среди всей нашей родни это было притчей во  Языцех,
и поэтому Я не решалась говорить с нею о религии, тем более что мои родители
не сообщали ей о моих намерениЯх, остававшихсЯ длЯ всех тайной. Ђ  сама  она
не заговаривала со мной на эту тему, считаЯсь  с  воспитанием,  которое  мне
давали. Ќет, Я бы умерла от страха, если бы вздумала ей признатьсЯ,  что  по
окончании пансиона ворота монастырЯ так и не выпустЯт менЯ: Я на  всю  жизнь
останусь в нем по собственному своему желанию. џ была уверена, что,  услышав
такое признание, крестнаЯ придет в Ярость, закричит, завопит, прогонит  менЯ
с глаз своих и даже проклЯнет. ‘ловом, Я полагала, что лучше  мне  отсрочить
свою исповедь. Џо правде говорЯ, в глубине души Я надеЯлась смЯгчить  старую
безбожницу, лелеЯла мысль, что она примиритсЯ с моими намерениЯми  и  -  как
знать! - может быть, и сама вступит на благой путь веры.
     ла неделЯ за неделей, начались занЯтиЯ в  школах,  и  Я  вернулась  на
‘еврскую улицу, так ничего и  не  сказав  своей  крестной.  Њонастырь  снова
радушно принЯл менЯ; жизнь  потекла  по  прежнему  руслу,  прошло  несколько
месЯцев, и Я закончила пансион, пожалуй, рановато. Ќастала пора проситьсЯ  в
послушницы... ђазумеетсЯ, Я ожидала борьбы с  родителЯми,  воображение  живо
рисовало мне картину этого моего первого испытаниЯ. Љак же Я  была  удивлена
и, сказать откровенно, даже  разочарована,  когда  оказалось,  что  родители
никаких препЯтствий мне чинить не собираютсЯ. “же давно Я  почти  не  бывала
дома, весь год Я проводила в монастыре; а каникулы - у бабушки в ‘ен-Љлу; до
сих пор не было никаких признаков, что родные переменили  свое  отношение  к
моим планам. € вдруг они стали как будто их  одобрЯть.  Љогда  же  произошел
такой крутой перелом, чье вмешательство его вызвало?  Ќеужели  мои  домашние
сложили оружие. “бедились, что Я не поддалась влиЯнию бабушки? Њне  довольно
трудно  было  поверить,  что  они  без  всЯких  хитростей  склонились  перед
очевидным фактом моего призвании.
     џ не имела возможности выЯснить, что именно тут кроетсЯ, хотЯ  и  много
над этим думала. “ нас не было в обычае задавать вопросы родителЯм, и к тому
же Я помнила, что открыто они никогда не противились моему намерению. Љак бы
то ни было, Я ожидала, что натолкнусь на препЯтствиЯ, и просто  растерЯлась,
не встретив их. ‚первые со времени моего вступлениЯ в монастырские  стены  Я
дала повод к легкому недовольству мной. Ќаставница послушниц  нашла,  что  Я
стала рассеЯнна, задумываюсь. ‚скоре Я занемогла. ЉакаЯ-то вЯлость, слабость
овладели мной - недуг вполне естественный в моем возрасте, но из-за него мне
пришлось  провести  несколько  недель  в  лазарете.  ‹ежа   в   тишине,   за
белоснежными спущенными занавесками, не имеЯ никаких занЯтий, никакого дела,
Я была предоставлена самой себе - и Я много думала. џ заглЯнула в свою душу,
Я представила свое будущее, всю ожидающую менЯ монашескую  жизнь...  Ќу  что
вам еще сказать? ‚ы, Я  уверена,  уже  догадались,  каков  был  исход  этого
душевного кризиса. ‚скоре после выздоровлениЯ, когда ко мне вернулись  силы,
а вместе с ними и полЯ, Я попросила приема у матери-настоЯтельницы  и,  сидЯ
на  скамеечке  у  ее  ног,  открыла  ей  свое  сердце,  плача  от  стыда   и
разочарованиЯ.
     Њать-настоЯтельница -  женщина  необыкновенно  умнаЯ,  одареннаЯ  такой
проницательностью, что никто ей противитьсЯ не  может.  ‚  монастыре  бывало
так, что стоило ей взЯть тебЯ за руки, посмотреть тебе в глаза - и сразу  ты
сама в себе разберешьсЯ, поймешь, что творитсЯ в твоем сердце.
     - €дите с миром, дитЯ мое, возвратитесь к своим обЯзанностЯм, - сказала
она мне, когда Я во всем ей призналась. - ‚ы правильно сделали,  открыв  мне
свои сомнениЯ. ’е, кто отвечает за вашу  душу,  все  как  следует  обдумают,
памЯтуЯ о вечном вашем блаженстве.
     ’аким образом она давала мне понЯть, что намерена  поговорить  с  моими
родителЯми.  џ  со  страхом  ждала  встречи  с  ними.  Ћни,  конечно,  будут
торжествовать, брат станет издеватьсЯ надо мною и мнимым моим призванием. Ќо
Я заслужила насмешки, да и такого рода неприЯтность значила  очень  мало  по
сравнению с голосом моей  совести,  и  что  за  важность  все  эти  обиды  в
сравнении с конечным исходом, казавшимсЯ мне несомненным. ‘лишком еще  свежо
было  воспоминание  о  том,  как  Я  огорчила  родителей  своими   замыслами
постричьсЯ в монахини, и Я была уверена,  что  менЯ  немедленно  возьмут  из
монастырЯ.
     Ќо, представьте себе, менЯ оставили там! Џозднее Я узнала,  что,  когда
настоЯтельница вызвала мою мать, та была потрЯсена,  услышав  о  моих  новых
намерениЯх, потом,  оправившись  от  замешательства,  стала  умолЯть,  чтобы
сейчас не принимали решениЯ: она просто не может примиритьсЯ с мыслью, что Я
отказываюсь от такой свЯтой жизни; с моей стороны это ребЯческий каприз, и Я
скоро вернусь на путь истинный. Ѓудь мне тогда и  известно  о  сопротивлении
матери,  Я  была  бы  поражена,  но  Я  томилась  в  неведении.  ’оска   моЯ
усиливалась,   росла   тревога;   ведь   проходил   день    за    днем,    а
мать-настоЯтельница все не вызывала менЯ к себе. Ћднажды утром Я столкнулась
с нею во дворе и, поклонившись ей, вскинула на нее  молЯщий  взор,  не  смеЯ
сказать ни слова. Ћна повернулась и внимательно посмотрела на менЯ. џ ждала,
какой  приговор  она  произнесет.  Ќо  она  сказала  только,  что,  как   ей
докладывали, наставница послушниц довольна мною,  чему  она  очень  рада.  €
пошла своей дорогой дальше. џ впала в отчаЯние. ‚се у  менЯ  горело  внутри.
Џострижение, которое хотели навЯзать мне, Я все больше находила  непосильным
длЯ себЯ, противным моей натуре. Ќикто из родных теперь не навещал  менЯ,  а
Я, став послушницей, больше уже не ездила на каникулы; написать крестной без
разрешениЯ Я не имела права, а в разрешении мне два раза было отказано. џ не
видела никакого  выхода  из  своего  положениЯ.  ‚едь  Я  почти  год  носила
пелеринку и плоеный чепец послушниц, и Я уже не была Ђмели -  менЯ  называли
сестра ”рансуа.
     € вот при таких обстоЯтельствах менЯ навестила  знакомаЯ;  Я  никак  не
могла предположить, что это самое  обыкновенное  посещение  окажет  решающее
влиЯние на мою судьбу, что благодарЯ ему откроютсЯ двери  моей  темницы.  Љо
мне пожаловала одна из моих бывших одноклассниц, выпущеннаЯ  из  пансиона  и
теперь выезжавшаЯ в свет. Њы не были с ней особенно близки, и Я не могла  бы
назвать ее своей задушевной подругой, разлука  с  которой  глубоко  огорчает
менЯ. Ќо вот Я, уже одетаЯ по-монашески, увидела перед собой девушку в самом
модном нарЯде... Ќе смейтесь, - сказала Ђмели, хотЯ сама она усмехалась, - Я
вам рассказываю все как было, и, разумеетсЯ, вопрос о моем будущем решали не
какие-то женские трЯпки. Ќо представьте  себе,  что  из-за  этого  контраста
между платьем от хорошей портнихи и моим  форменным  монашеским  одеЯнием  Я
лучше почувствовала, насколько моЯ участь отныне  будет  отлична  от  судьбы
этой девушки.
     Ќа бывшей моей товарке было розовое платье из шелкового газа, шлЯпка из
итальЯнской соломки, отделаннаЯ веночком из зелени, а в руках букет ландышей
- как раз была  пора  ландышей,  -  и  когда  она  менЯ  обнимала,  а  потом
усаживалась и оправлЯла свои пышные юбки, она разливала вокруг  себЯ  нежное
благоухание, запах  свежего  воздуха,  которым  люди  дышали  на  воле.  Ћна
защебетала, рассказываЯ мне о своей новой жизни, о первых  своих  балах,  но
старалась говорить шепотом из страха перед монахиней, надзиравшей в приемной
за свиданиЯми. џ не слушала ее, Я смотрела на нее и видела себЯ на ее месте,
себЯ - в розовом газовом платье, с  цветами  в  руках.  Џередо  мною  сидела
девушка, какой и Я могла быть, если бы мои родные не держали менЯ насильно в
стенах  монастырЯ. Ќо вдруг моЯ подруга остановилась,  вероЯтно  неправильно
истолковав выражение моего лица. Ћна сказала:
     - Ђх, извините  менЯ,  пожалуйста,  дорогаЯ!  ‘колько  Я  тут,  глупаЯ,
наболтала! € кому! ‚едь вы же отреклись от мира!..
     Ќо тут уж Я не могла выдержать. џ наклонилась  к  этой  девушке  и  все
рассказала нервным, прерывающимсЯ шепотом. Ћна до того испугалась,  что  всЯ
переменилась в лице, бросала боЯзливые взглЯды то на сестру-надзирательницу,
то на свою учительницу-англичанку, сидевшую в нескольких  шагах  от  нас.  €
все-таки Я поведала ей о терзающих  менЯ  сомнениЯх,  о  моих  разговорах  с
настоЯтельницей, о том,  какие  надежды  Я  возлагала  на  свое  откровенное
признание и что в дейст