дь  лучше в то кресло. Џодтащи его к изножию постели. —тобы
Я тебЯ видела.
     Ћна  вперЯла  свой  взглЯд в мои глаза и долго лежала так, не говорЯ ни
слова.  џ  выдерживала  её  взглЯд,  хотЯ  мало  что  могла  прочесть в нем.
Џоследний  раз  в  нашей  жизни  мать снова задавала мне загадку. Ђ Я сидела
перед  ней,  и мне было столько же лет, сколько было ей в годину наших самых
тЯжких  раздоров,  такое  же у менЯ было лицо, тело. “же не та её дочь, юнаЯ
девушка,  не  та  её дочь - молодаЯ женщина, обе не слишком любимые, - перед
ней  находилась  сорокалетнЯЯ  Ђгнесса, какой Я стала, и теперь мать изучала
эту не известную ей особу.
     ‚  этих пристально смотрЯщих на менЯ глазах было что-то необъЯснимое. џ
тоже  смотрела  на  нее,  стремилась  удовлетворить  её желание, Я видела её
такой, какою ей хотелось видеть менЯ, и узнавала её все меньше и меньше.
     ‘  того  днЯ,  когда  Я взЯлась ходить за ней, и по мере того, как Я за
ней  ходила,  она менЯлась на глазах, словно бы от прикосновениЯ моих рук, и
переменам  этим не было конца. …е некогда грузное тело уже не продавливало в
тюфЯке  Ямку,  и лицо её истаЯло, как совершенно справедливо подметила €рма.
Џервым  делом  пропали  щеки,  затем  двойной  подбородок,  выпуклости стали
плоскими,  мать  катастрофически  худела.  Љогда  кожа  лица плотно обтЯнула
кости,  процесс исхуданиЯ не остановилсЯ; теперь, казалось, истаЯли и кости.
Љак   перезревший   плод   вдруг   обнаруживает  совсем  непохожую  на  него
сердцевину,   так   на   моих  глазах  мать,  иссыхаЯсь,  становилась  неким
существом,  жившим  где-то в глубине её, и никто - ни Я, ни другие - даже не
подозревал  о  наличии  такого существа. ‘ловно где-то там, за этими пухлыми
щеками,  скрытый  жирами,  зажатый  тугой  оболочкой, издавна таилсЯ хрупкий
недоразвившийсЯ  двойник,  но  он  не  умирал,  он ждал этих последних дней,
чтобы  проглЯнуть  на  свет  божий.  ‚сю  жизнь  мать  прЯтала  от  нас свои
фотографии,  снЯтые до замужества; даже не позволЯла вставить их в фамильный
альбом.  «Ќет,  нет,  Я  хорошенькой никогда не была». ’еперь Я усомнилась в
этом.
     ЊоЯ  мать,  та,  от кого Я столько настрадалась, столько с ней воевала,
наша  матушка Ѓуссардель теперь, когда ей пришлось отказатьсЯ от своей роли,
уступила  место  молоденькой  девушке,  которую  всю  жизнь  душила  в себе,
предавала,  а  может,  и  просто  забыла.  In  extremis  (‚ последние минуты
(лат.))  мать  стушевалась  перед  юной  Њари  Њорпэн, той, что существовала
когда-то  очень  давно, ходила в шлЯпе коробочкой, в платье с пелеринкой и с
косой, переброшенной через плечо.
     ѓолос  её  слабел, дикциЯ стала хуже. Ћна говорила: «—уточку пить», или
«Њне   зайко»,   или   «ЋпЯть  несчастье»  тоном  маленькой  девочки,  Я  не
удивлЯлась,   слыша,  как  по-детски  лепечет  эта  иссохшаЯ  старуха,  и  Я
откидывала  её  одеЯло,  делала  все,  что  требуетсЯ. Ћдна, без посторонней
помощи:   так   Я   предпочитала.   Ќа  миг  отведЯ  глаза  от  этого  лица,
помолодевшего  в часы агонии, Я оказывала матери такие услуги, какие женщина
может  принЯть  только  от  другой  женщины и редко - от дочери, и скользила
взглЯдом   по   истокам   моей   жизни.   Џри   виде  этой  увЯдшей  наготы,
завораживавшей  менЯ  и даже тревожившей, поскольку Я выросла в начале века,
когда  имели  хождение  иные  нравы, и Я всегда видела мать только тщательно
одетой,  при  виде  этого  живота,  где,  как Я знала, зрел очаг бедствиЯ, Я
думала  о  том, что сорок лет назад другое паразитическое тело формировалось
там,  другаЯ  опухоль,  поменьше, быстрее растущаЯ: Я. ‚первые в жизни Я без
возмущениЯ признала, что вышла из этого живого гнезда.
     Љогда  больнаЯ  потерЯла  сознание  и  начала  хрипеть,  Я удалилась из
комнаты  и  уступила  свое  место другим, так как теперь матери уже не могла
помешать  их  назойливость. Ћна была уже далеко, ђено Я услала из ”он-‚ерта.
Џоль  звонил, и Я просила его не приезжать, а ждать дома, пока Я сама ему не
позвоню.  Ќе то чтобы Я хотела быть наедине со своей матерью, её уже не было
здесь,  Я  хотела  быть  наедине с самой собой, и Я подымалась в нашу рощу и
садилась  на  ковер  сосновых  иголок.  џ  начинала  понимать.  ‘ама того не
подозреваЯ,  Я  взЯла на себЯ непосильный, даже запретный труд и преуспела в
нем:  исправить  прошлое.  Ђ  моЯ  мать помогла мне в этом. ’еперь она могла
уйти.
     Ћна  задержалась  ещё  на  два  днЯ.  ‚  течение  двух  дней  организм,
предоставленный   самому  себе,  ещё  боролсЯ,  и  хрип  становилсЯ  громче,
спускалсЯ   до   басовых   нот,  снова  был  голосом  старухи,  гневливой  и
протестующей.  џ  слышала  этот хрип через двери. ‚се прочие, сбившиесЯ в её
спальне,  в  первую  очередь тетЯ ‹уиза, не могли слышать его без ужаса. Ђ Я
нет. “же было не времЯ.
     € потом вдруг под вечер в спальне все стихло.
     ‘ейчас  они  увезут её. Ћстальные поедут поездом или самолетом. ’ак как
в   похоронном   фургоне   по  обычаю  должен  ехать  кто-нибудь  от  родни,
компаньонка  тети  ‹уизы  вызвалась  совершить  этот  далекий путь. Ђнриетта
позаботитсЯ  о  тете  и  посадит  её  в  поезд. Ђ через два днЯ Я прилечу на
похороны  в  Џариж  и вернусь в тот же день самолетом. џ решила, что ђено не
поедет,  и  предупредила  об  этом  родных.  Ћни  с  Џолем  проводЯт менЯ до
аэродрома и вечером встретЯт.
     Џоль  потихоньку от менЯ приехал рано утром к выносу тела. ѓроб вынесли
из  главного  подъезда,  поместили  в  фургон,  а  ђено  с  Џолем стоЯли тем
временем  за  утлом  дома.  —астнаЯ  машина  -  её  нанЯли  потому,  что это
респектабельнее,  чем  ехать  просто  в  такси,  - увезет «семью», чтобы все
успели отдохнуть в своих отелЯх до отъезда.
     Џо  платановой  аллее  медленно  проехали  одна за другой две машины. џ
пошла  проводить  их  до поворота, чтобы помочь шоферу фургона развернутьсЯ,
потому  что  машина  была  слишком  длиннаЯ  длЯ  нашего  грейдера. € встала
напротив двух моих тумб, на границе ”он-‚ерта.
     ”ургон  развернулсЯ  удачно.  ’еперь похороннаЯ машина беззвучно катила
вниз  по  наклонной  дороге между зарослЯми вереска. ‘ледом за ней втораЯ, и
оттуда  мне  помахали  рукой.  ‘коро  обе  машины,  каждаЯ  со своим грузом,
расстанутсЯ  чуть  подальше,  у  развилки  шоссе,  без всЯкой помпы. € через
несколько  минут Я увидела сквозь ветви, как удалЯетсЯ всЯ моЯ бывшаЯ семьЯ,
живаЯ и мертваЯ.
     џ  пошла  обратно по лиственному тоннелю, окрашенному весною и утренним
светом  в золото и зелень. Ќо тут же ускорила шаги: Я заметила в конце аллеи
две  фигуры,  там  стоЯли  по  обе  стороны  двери и ожидали менЯ двое, двое
мужчин моей жизни.