ве...
     ‘труЯ воздуха,  овевающаЯ его лоб,  горЯча,  но колыхание шторы создает
иллюзию прохлады.  Ќапротив него подскакивает при каждом толчке его саквоЯж:
желтый  парусиновый  саквоЯж,   выцветший,   туго  набитый,  словно  котомка
пилигрима, - старый товарищ, который не изменил и в последнем путешествии...
†ак наспех засунул в него кое-какие бумаги,  немного бельЯ,  что попало, без
разбора,  с  полнейшим  равнодушием.  Ћн  и  так  едва  успел  на  экспресс.
ЏодчинЯЯсь инструкциЯм ЊейнестрелЯ,  он выехал из †еневы,  собравшись в один
час,  никому не оставив адреса,  ни с кем не повидавшись.  Ћн ничего не ел с
самого утра, не успел даже купить папирос на вокзале. Ќичего. ‡ато он уехал.
€  на  этот  раз  это  действительно отъезд:  одинокий,  безымЯнный,  -  без
возврата.  Ќе будь этой жары,  этих раздражающих мух, этого грохота, бьющего
по  черепу,  словно молот по  наковальне,  он  чувствовал бы себЯ спокойным.
‘покойным и сильным. ’ревога, отчаЯние, пережитые за последние дни, остались
позади.
     Ћн  на  секунду закрывает глаза.  Ќо  тут же открывает их снова.  —тобы
вновь пережить свою мечту, ему незачем углублЯтьсЯ в себЯ...
     Ћн проноситсЯ над самыми гребнЯми холмов,  спускаетсЯ к  синим долинам,
пролетает над  лугами,  лесами,  над городами...  Ћн  сидит в  кабине позади
ЊейнестрелЯ.  “ его ног - груда воззваний. Њейнестрель подает знак. Ђэроплан
приблизилсЯ  к  земле.   ‚низу  -   синие  шинели,  красные  штаны,  мундиры
feldgrau...* †ак нагибаетсЯ,  хватает охапку листовок,  бросает вниз.  Њотор
гудит.   Ђэроплан  летит  в  лучах  солнца.  †ак  нагибаетсЯ,  выпрЯмлЯетсЯ,
безостановочно сбрасывает тучу  белых бабочек.  Њейнестрель смотрит на  него
через плечо. Ћн смеетсЯ!
     Њейнестрель...  Њейнестрель -  это стержень,  вокруг которого вращаетсЯ
мысль †ака о его миссии.
     ______________
     * ‡ащитного цвета (нем.).

     †ак  только что от  него.  Љак не  похож был сегоднЯшний Њейнестрель на
вчерашнего!  Џрежний вождь!  ђазогнувшаЯсЯ спина,  точные, быстрые движениЯ.
Ђккуратно одет,  обут:  он только что выходил куда-то.  € в первую же минуту
эта  торжествующаЯ улыбка!  "„ело идет на  лад!  Ќам повезло.  ‚се обойдетсЯ
легче, чем Я предполагал. Њы сможем вылететь через три днЯ". Њы? †ак, еще не
решаЯсь понЯть,  пробормотал несколько невнЯтных слов:  "...есть  люди,  чьЯ
жизнь слишком драгоценна...  Ћни ЯвлЯютсЯ душой организации... рисковать ими
было  бы  преступно..."  Ќо  Џилот  взглЯдом  оборвал  его;  движение  плеч,
сопровождавшее этот жесткий взглЯд и смЯгчавшее его,  казалось, говорило: "џ
никуда больше не гожусь и  никому не нужен..."  ‡атем он выпрЯмилсЯ и быстро
заговорил:  "Ѓез фраз,  малыш...  ’ы должен немедленно уехать в  Ѓазель.  Џо
многим причинам.  ЏоднЯвшись над границей, наш аэроплан сейчас же окажетсЯ в
ќльзасе.  Љаждому своЯ задача:  Я готовлю птицу, ты - листовки. Џрежде всего
надо составить текст.  ’рудно -  но,  очевидно, ты уже думал над этим. ‡атем
отпечатать его.  „лЯ этого -  Џлатнер.  ’ы незнаком с ним?  ‚от записка.  Ћн
владелец книжного магазина на ѓрейфенгассе. “ него есть типографиЯ, надежные
люди.  ’ам все говорЯт по-немецки не хуже,  чем по-французски. Ћни переведут
твое воззвание.  ‡а  несколько ночей они отпечатают тебе миллион экземплЯров
на двух Языках.  Ќа всЯкий случай пусть все будет готово к  субботе.  Џолных
три днЯ.  “спеть можно...  Ќе  пиши писем.  Ќи  мне и  ни  кому другому:  за
корреспонденцией следЯт.  …сли что-нибудь случитсЯ,  Я  дам тебе знать через
кого-либо  из  знакомых.  Ђдрес здесь,  в  этом конверте.  ‚месте с  другими
точными инструкциЯми.  € несколько карт... Ќет, оставь! ’ы рассмотришь это в
дороге...  €так,  встретимсЯ на границе.  Џункт,  день и час будут назначены
мной...  ‘огласен?  -  ’олько  теперь его  лицо  смЯгчилось и  голос  слегка
дрогнул: - ’ак вот, есть подходЯщий поезд на Ѓазель в половине первого. - Ћн
подошел ближе и положил обе руки на плечи †ака: - Ѓлагодарю... ’ы оказываешь
мне большую услугу..."  …го взглЯд затуманилсЯ.  ‘екунду †аку казалось,  что
сейчас  Њейнестрель  обнимет  его.  Ќо  Џилот,  напротив,  резким  движением
отдернул руки.  "џ неизбежно кончил бы идиотским поступком. Ђ этот может, по
крайней мере,  оказатьсЯ полезным.  -  €,  прихрамываЯ, он подтолкнул †ака к
двери: - Ћпоздаешь на поезд. „о скорого свиданиЯ!"
     †ак  встает и  подходит к  окну,  чтобы  немного подышать воздухом.  Ћн
выглЯдывает наружу: знакомый пейзаж - озеро и Ђльпы, освещенные августовским
солнцем, - в последний раз сиЯет перед его глазами, но он не видит его.
     †енни...  …ще вчера,  сидЯ на скамье другого поезда,  увозившего его из
Џарижа,  он невыносимо страдал,  у него перехватывало дыхание, как только им
овладевало воспоминание о †енни. …ще раз взЯть в руки эту головку, заглЯнуть
в эти голубые глаза, погрузить пальцы в эти волосы, увидеть совсем близко от
себЯ этот затуманенный взглЯд и полураскрытые губы! …ще раз, один только раз
почувствовать рЯдом с собой это юное тело, гибкое, горЯчее!.. ‚ такие минуты
он вскакивал с  места,  выбегал в коридор,  стискивал руками оконную раму и,
закрыв глаза, стоЯл там, трепеща, содрогаЯсь от боли, подставлЯЯ лицо укусам
ветра,  дыма,  осколков углЯ...  ‘ейчас он может думать о ней,  не испытываЯ
таких страданий.  Ћна  покоитсЯ в  его  воспоминании,  как  страстно любимаЯ
усопшаЯ.  Ќепоправимое несет в  себе умиротворение.  ‘  тех пор как цель так
близка,  все  -  его  вчерашнее существование,  Џариж,  потрЯсениЯ последней
недели -  все ушло вдруг так далеко! Ћн думает о своей любви, как о детстве,
как о далеком прошлом,  которое уже ничто не может воскресить. Ђ от будущего
ему остаетсЯ только грозовое завтра...
     Ћн опускает поднЯтую машинально штору.  ‘ует руки в карманы и сейчас же
вынимает их,  -  они влажны. ќта жара доводит его до исступлениЯ - эта пыль,
этот шум, эти мухи! Ћн снова садитсЯ, срывает с себЯ воротничок и, забившись
в угол, высунув руку из окна, силитсЯ думать.
     Ћсталось сделать главное:  написать это воззвание,  от которого зависит
все. Ћно должно быть как вспышка молнии среди ночи, молнии, котораЯ ударит в
сердца людей,  готовых убивать друг друга,  пронзит их  очевидностью истины,
заставит всех поднЯтьсЯ в едином порыве!
     Љакие-то  бессвЯзные слова уже  сталкиваютсЯ в  его голове.  ЌамечаютсЯ
даже фразы, звучные фразы митинговых выступлений.
     "ЌеприЯтельские  армии...  Џочему  неприЯтельские?  ”ранцузы,  немцы...
‘лучайность рождениЯ.  ‹юди одни и те же!  ‚ большинстве рабочие, крестьЯне.
’руженики!  „а,  труженики!  Џочему же враги? ђазные национальности? Ќо ведь
интересы  одинаковы!  ‚се  соединЯет их!  ‚се  делает  из  них  естественных
союзников!.."
     Ћн вынимает из кармана записную книжку, огрызок карандаша. "Ќе записать
ли на всЯкий случай то, что приходит в голову?"

     "”ранцузы,  немцы!  ЃратьЯ!  ‚ы равны!  € равно принесены в жертву!  ‚ы
жертвы навЯзанной вам лжи!  ‘реди вас нет ни одного, кто добровольно оставил
бы жену,  детей, дом, завод, магазин, поле, чтобы служить мишенью длЯ других
тружеников,  подобных вам! ’от же страх смерти. ’о же отвращение к убийству.
’а  же уверенность в  том,  что всЯкаЯ жизнь свЯщенна.  ’о же сознание,  что
война нелепа.  ’о  же  стремление избавитьсЯ от  этого кошмара и  как  можно
поскорее обрести вновь жену,  детей,  труд,  свободу, мир! € тем не менее вы
стоите сегоднЯ лицом к  лицу,  с зарЯженными винтовками,  готовые по первому
сигналу бессмысленно убивать друг друга,  хотЯ вы не знаете друг друга, хотЯ
у вас нет ни малейшего повода к ненависти,  хотЯ вы даже не знаете, длЯ чего
вас делают убийцами!"

     Џоезд замедлЯет ход и останавливаетсЯ:
     "‹озанна!"
     ’ысЯча воспоминаний...  …го комната с  полом из светлой ели в  пансионе
Љаммерцинна... ‘офьЯ...
     ЃоЯсь,  что его узнают,  он не поддаетсЯ искушению выйти из вагона.  Ћн
слегка отодвигает занавеску. ‚окзал, платформы, газетный киоск... Ќа третьей
платформе,  вон там,  он прогуливалсЯ с Ђнтуаном в один зимний вечер,  перед
тем как уехать в Џариж к умирающему отцу!..  …му кажетсЯ,  что эта поездка с
братом была десЯть лет назад!
     ‹юди ходЯт взад и вперед по коридору с чемоданами,  с детьми.  ЏроходЯт
два жандарма, осматриваЯ поезд. ЏожилаЯ супружескаЯ пара входит в его купе и
располагаетсЯ в  нем.  Њуж,  старый рабочий с  огрубевшими от работы руками,
нарЯдившийсЯ ради поездки по-праздничному, снимает куртку, галстук, вытирает
лоб и закуривает сигару. †ена берет куртку, аккуратно складывает ее и кладет
к себе на колени.
     †ак,   забившись  в  свой  угол,  снова  хватает  записную  книжку.  Ћн
лихорадочно набрасывает:

     "Њеньше чем в  две недели -  массовое,  неистовое безумие.  ‚сЯ …вропа!
Џресса, ложные известиЯ. ‚се народы опьЯнены одинаковой ложью! ’о, что вчера
еще  казалось  невозможным,   ненавистным,  стало  неизбежным,  необходимым,
законным!..  Џовсюду те  же  толпы,  искусственно взвинченные,  разъЯренные,
готовые ринутьсЯ друг на  друга,  не  знаЯ за что!  “мирать и  убивать стало
синонимом героизма,  высшего благородства!.. „лЯ чего все это? „лЯ кого? ѓде
люди, несущие ответственность?"

     Ћтветственность...  Ћн  вынимает из бумажника сложенный листок.  Ќа нем
фраза,  которую ‚анхеде выписал длЯ него из книги о ‚ильгельме II,  фраза из
речи,  произнесенной кайзером:  "џ  убежден,  что большаЯ часть столкновений
между  нациЯми  ЯвлЯетсЯ  результатом ухищрений  и  честолюбивых устремлений
некоторых   министров,   пользующихсЯ   этими   преступными   средствами   с
единственной целью сохранить власть и увеличить свою популЯрность".
     "Ќадо бы найти немецкий текст,  - думает †ак, - чтобы иметь возможность
сказать им:  "‚идите!  „аже ваш кайзер..." Ќайти текст.  ѓде?  Љак?..  —ерез
‚анхеде?  Џисать нельзЯ. Њейнестрель запретил... Ќайти текст!.. ‚ Ѓазельской
библиотеке?  Ќо название книги?  € где взЯть времЯ длЯ поисков?..  Ќет...  Ђ
все-таки!   Ќайти   текст!.."   Љровь  приливает  к   его   лицу,   вызывает
головокружение.  "Ћтветственность...  ’е,  кто несет ответственность..."  Ћн
ерзает на диване,  менЯет позу. ‘таруха с удивлением следит за ним взглЯдом.
Ћна сидит напротив на слишком высокой длЯ нее скамье;  на ней черные башмаки
и  белые чулки;  ее короткие ноги болтаютсЯ от толчков.  "Ћтветственность...
Ќайти текст..."  …сли  старуха не  перестанет смотреть на  него,  он...  Ћна
вынимает из ручной корзинки ломоть хлеба и горсть вишен:  она медленно жует,
а косточки выплевывает в руку, на которой блестит обручальное кольцо. Џо лбу
у  нее  разгуливает  муха,  но  она,  видимо,  не  чувствует  этого,  словно
покойник... Ќевыносимо!
     Ћн встает.
     Љак найти этот текст?..  ‚ Ѓазеле?  Ќет, нет, напрасный труд... ‘лишком
поздно... Ћн знает, что не найдет его!
     †ажда  прохлады гонит  его  в  коридор;  он  обеими руками хватаетсЯ за
оконную раму.  ’емные тучи шапкой покрывают сейчас горную цепь Ђльп.  "Ѓудет
гроза. ‚от почему так душно..."
     Ћзеро кажетсЯ сверху густым,  как  ртуть;  у  него такой же  мертвенный
блеск.   Ћпрысканные  купоросом  виноградники,   спускающиесЯ  к  берегу,  -
какого-то Ядовитого синего цвета.
     "Ћтветственность...  Љогда  ищут  поджигателЯ,  прежде всего спрашивают
себЯ,  кому выгоден пожар".  Ћн отирает лоб,  снова берет карандаш и,  стоЯ,
прислонЯсь к  оконному наличнику,  стараЯсь быть  равнодушным ко  всему -  к
старухе,  к этой предгрозовой духоте, к мухам, к шуму, к толчкам, к пейзажу,
ко всей враждебной вселенной, - лихорадочно записывает:

     "’аинственнаЯ сила  -  государство  -  распорЯдилась вами,  как  фермер
распорЯжаетсЯ своим  скотом!..  ѓосударство!  —то  такое государство?  ђазве
французское государство,  разве  немецкое  государство ЯвлЯютсЯ  подлинными,
полномочными представителЯми народа? ‡ащитниками интересов большинства? Ќет!
ѓосударство,  как  во  ”ранции,  так  и  в  ѓермании,  -  это  представитель
меньшинства,   это  поверенный  по  делам  объединившихсЯ  спекулЯнтов,  все
могущество которых  в  деньгах  и  которые  ЯвлЯютсЯ ныне  хозЯевами банков,
крупных  трестов,  транспорта,  газет,  военных  заводов,  хозЯевами  всего!
Ѓесконтрольными хозЯевами покоЯщейсЯ на рабстве социальной системы,  котораЯ
служит выгоде немногих в ущерб интересам большинства!  Њы видели эту систему
в действии в последние несколько недель.  Њы видели, как ее сложный механизм
раздавил одну за  другой все попытки сопротивлениЯ сторонников мира.  €  это
она  бросает  вас  сегоднЯ  с  примкнутыми штыками  на  границу  длЯ  защиты
интересов,  которые чужды,  которые даже  враждебны почти  всем  вам!  ‹юди,
идущие на смерть,  имеют право спросить себЯ,  кому выгодна их жертва! Џраво
знать, отдаваЯ свою жизнь, кому, за что они ее отдают!..
     ’ак  вот,   в   первую  очередь  ответственность  за  это  несет  кучка
эксплуататоров -  крупные  финансисты,  крупные  промышленники,  ожесточенно
конкурирующие между собой во  всех  странах и  сейчас готовые без  колебаниЯ
заклать стадо,  чтобы  упрочить свои  привилегии,  чтобы еще  увеличить свое
благосостоЯние! ЃлагосостоЯние, которое, вместо того чтобы обогатить массы и
облегчить их участь,  послужит лишь тому, чтобы еще больше поработить тех из
вас, кому удастсЯ уцелеть в этой бойне!..
     Ќо   ответственность  падает  не  только  на  этих  эксплуататоров.   ‚
правительственном аппарате каждой  страны  они  обеспечили себе  поддержку и
помощь...  ‘уществует еще  одна категориЯ государственных деЯтелей,  котораЯ
должна нести ответственность,  существует горсточка людей,  одержимых манией
величиЯ, людей, изобличенных даже самим кайзером..."

     "Ќайти текст, - думает он. - Ќайти текст..."

     "...горсточка   шарлатанов,    министров,   посланников,   честолюбивых
генералов,  которые в  тиши дипломатических канцелЯрий и  генеральных штабов
своими  интригами,  своими политическими маневрами хладнокровно поставили на
карту вашу жизнь,  даже не посоветовавшись с вами,  даже не предупредив вас,
французский и  немецкий народы,  вас -  ставку в их темной игре...  €бо дело
обстоит именно так: в нашей демократизированной …вропе XX века нет ни одного
народа,  который сумел бы  сохранить за  собой руководство внешней политикой
своей страны;  и  ни  один из тех парламентов,  которые вы избрали,  которые
должны были  бы  ЯвлЯтьсЯ вашими представителЯми,  ни  один из  них  никогда
ничего не знает о  тех секретных обЯзательствах,  которые могут в любой день
погнать вас - всех вас - на бойню.
     €,  наконец, за этими главными виновниками стоЯт, как во ”ранции, так и
в ѓермании,  все те, кто более или менее сознательно сделал войну возможной,
либо  покровительствуЯ спекулЯциЯм  банков,  либо  оказываЯ  свою  корыстную
поддержку   честолюбивым  устремлениЯм  государственных  деЯтелей.   ќто   -
консервативные  партии,   организации  предпринимателей,  националистическаЯ
пресса!  ќто  также  церковь,  духовенство,  которое фактически почти  везде
образует своего  рода  духовную жандармерию,  состоЯщую на  службе у  имущих
классов, - церковь, котораЯ, изменив своему высшему долгу, повсюду сделалась
союзницей и заложницей богачей".

     †ак  прекращает писать и  тщетно пытаетсЯ прочесть написанное.  Ћгрызок
карандаша,  судорожно зажатый в пальцах, лихорадочное возбуждение, неудобнаЯ
поза, толчки поезда - все это делает его почерк почти неразборчивым.
     "‚ыкинуть лишнее,  -  думает он. - Џлохо... Њного повторений... ‘лишком
длинно.  —тобы убедить,  надо написать насыщенно и сжато. Ќо длЯ того, чтобы
они могли обдумать, опомнитьсЯ, надо дать им все основные данные!.. ’рудно!"

     Ћн  больше не  может стоЯть.  ‘есть,  побыть одному...  Ћн  проходит по
коридору в поисках пустого купе.  ‚се занЯто,  везде шумно. ‚олей-неволей он
возвращаетсЯ на свое место.
     ‘олнце,   близкое  к  закату,  наполнЯет  вагон  ослепительным  красным
золотом.  Ћтупев от жары,  мужчина храпит,  опершись на локоть,  с  погасшей
сигарой в  зубах.  ‘таруха,  все  еще  держа  куртку  на  сдвинутых коленЯх,
обмахиваетсЯ газетой;  дуновение воздуха шевелит завитки ее седых волос. Ћна
как будто бы  не смотрит на †ака,  но он то и  дело ловит на себе ее беглый,
тупой и суровый взглЯд.
     ’огда он  скрещивает на  груди руки,  закрывает глаза,  считает до ста,
чтобы заставить себЯ успокоитьсЯ. € вдруг, побежденный усталостью, засыпает.
     ‚незапно он просыпаетсЯ,  пораженный тем,  что мог уснуть. Љоторый час?
Џоезд замедлил ход.  —то за станциЯ?  …го соседи по купе уже встали. Њужчина
снова  надел куртку,  разжег свой  окурок;  женщина запирает корзину висЯчим
замком. †ак в каком-то оцепенении; он пытаетсЯ узнать вокзал. Ѓерн? “же?
     - Gruetzi*, - говорит ему мужчина, проходЯ мимо.
     ______________
     * „иалектнаЯ форма от "Gruss Sie Gott" - "„а хранит вас бог" (нем.).

     Ќа  платформе полно  народу.  Џоезд  берут  приступом.  Љупе  заполнило
словоохотливое семейство,  говорЯщее по-немецки: мать, бабушка, две девочки,
нЯнЯ.  Ѓагажные сетки  гнутсЯ  под  множеством корзин с  провизией,  детских
игрушек.  “ женщин усталые,  испуганные лица.  „евочки,  измученные духотой,
ссорЯтсЯ из-за места в  углу.  џсно,  что война застигла этих людей во времЯ
каникул,  и они возвращаютсЯ на родину;  отец, должно быть, в один из первых
же дней мобилизации уехал в свой полк.
     Џоезд трогаетсЯ.
     †ак выбегает в коридор, битком набитый стоЯщими пассажирами; по большей
части это мужчины.
     ‘лева трое молодых швейцарцев громко разговаривают по-французски.
     - ‚ивиани остаетсЯ премьер-министром, но без портфелЯ...
     - Ђ кто такой этот „умерг{382}, будущий министр иностранных дел?
     ‘права два пассажира -  юный студент с  портфелем под мышкой и  пожилой
человек в пенсне, как видно, профессор, - просматривают газеты.
     - ‚идели?  -  насмешливо говорит  студент,  передаваЯ  своему  спутнику
"†урналь де †енев".  -  Џапа выкинул ловкую штуку.  Ћн опубликовал "Џризыв к
католикам всего мира!".
     - ЏонЯтно!  -  отвечает его собеседник.  -  —то ни говори,  а  на земле
существуют еще миллионы католиков.  ЏапскаЯ анафема? „а, может быть, если бы
она была категорической,  громкой... € если бы ее пустили в ход до того, как
это началось...
     - „а вы прочтите, - продолжает студент. - ‚ы, должно быть, думаете, что
он торжественно осуждает войну?  ЋбвинЯет правительства?  ‘ треском отлучает
от  церкви  все  без  различиЯ  воюющие  государства?   Љак  бы  не  так!  Ђ
традиционнаЯ осторожность ‚атикана? ‡наете, что он нашел нужным сказать этим
миллионам католиков,  которых завтра  вооружат и  пошлют убивать и  которые,
конечно, в тревоге ждут его повелений, чтобы успокоить свою совесть? ’ак вот
- он  отнюдь  не  сказал  им:  "Ћткажись!  Ќе  убий!"  -  что,  может  быть,
действительно сделало  бы  войну  невозможной...  Ќет!  Ћн  ласково говорит:
"€дите на  фронт,  дети мои!..  €дите,  но не забудьте вознести ваши души ко
•ристу!"
     †ак рассеЯнно слушает. …му вдруг приходит на памЯть один мобилизованный
свЯщенник,  которого он где-то видел.  ѓде же? Ќа ‘еверном вокзале, когда он
провожал Ђнтуана...  Њолодой,  похожий на спортсмена свЯщенник с  блестЯщими
глазами (тип  аббата -  сотрудника "светских католических обществ",  "вожака
молодежи"),   с  двумЯ  походными  сумками  поверх  рЯсы,   подобранной  над
новенькими башмаками альпиниста,  и в маленькой шапочке сержанта,  кокетливо
сдвинутой набекрень...  ‘еверный вокзал, Ђнтуан... Ђнтуан, „аниэль, †енни...
‚се те, кого он невольно вспоминает, и все эти мужчины и женщины вокруг него
составлЯют часть мира,  к которому он больше не принадлежит:  мира живых,  у
которых есть будущее и которые без него продолжат свой путь...
     ‘лева  трое  молодых  швейцарцев с  негодованием обсуждают  ультиматум,
предъЯвленный ѓерманией Ѓельгии.
     †ак делает шаг в их сторону и прислушиваетсЯ.
     - Ѓыло  объЯвлено:   сегоднЯ  ночью  корпус  германской  армии  перешел
бельгийскую границу и двигаетсЯ на ‹ьеж.
     €з соседнего купе выходит средних лет мужчина и присоединЯетсЯ к группе
разговаривающих.   Ћн  бельгиец.  Ћн  спешно  возвращаетсЯ  в  Ќамюр,  чтобы
записатьсЯ добровольцем.
     - џ социалист,  -  заЯвлЯет он сейчас же, - но именно поэтому Я не могу
допустить, чтобы ‘ила раздавила Џраво!
     Ћн произносит целую речь.  Џовышает тон.  Љлеймит презрением тевтонское
варварство; превозносит западную культуру.
     ЏодходЯт другие пассажиры.  ‚се  в  равной степени возмущаютсЯ цинизмом
германского правительства.
     - ‘егоднЯ  утром  собралась  бельгийскаЯ палата  депутатов,  -  говорит
человек лет пЯтидесЯти; в его французском Языке чувствуетсЯ сильный немецкий
акцент.  -  Љак  вы  думаете,  будут  социалисты  голосовать за  кредиты  на
национальную оборону?
     - ‚се,  как один!  -  восклицает бельгиец,  сокрушаЯ своего собеседника
пламенным, вызывающим взглЯдом.
     †ак молчит.  Ћн  знает,  что бельгиец говорит правду.  Ќо он с  Яростью
вспоминает  выступлениЯ  бельгийских социалистов в  Ѓрюсселе,  их  проповедь
безоговорочного пацифизма...  ‚андервельде... ‚ прошлый четверг... Ќе прошло
и шести дней!..
     - ‚  Џариже  тоже  сегоднЯ  собираетсЯ  палата,   -   говорит  один  из
швейцарцев, - стоит вопрос о военных кредитах.
     - ’о же самое будет и в Џариже!  -  пылко заЯвлЯет бельгиец.  - ‚о всех
союзных странах социалисты будут голосовать за  кредиты -  это  не  подлежит
сомнению!  ‡а нас ‘праведливость!..  ќта война навЯзана нам. Љаждый истинный
социалист должен быть в первых рЯдах борьбы против прусского империализма! -
ѓоворЯ это,  он не перестает демонстративно смотреть на человека с  немецким
выговором; тот молчит.
     Ќа помощь "Ћтечеству в опасности"!  „олой германский империализм! ’аков
общий припев.  ‚о всех левых французских газетах,  которые †ак прочел вчера,
был единый лозунг:  социалисты повсюду отказывались от сопротивлениЯ.  ‚чера
кое-где в предместьЯх были еще объЯвлены собраниЯ секций,  но они созывались
только длЯ  "обсуждениЯ способов помощи семьЯм мобилизованных"!  ‚ойна стала
совершившимсЯ  фактом;   фактом,   принЯтым  без   сопротивлениЯ.   Ћсобенно
показателен был  номер "ѓэр  сосьЯль".  ѓюстав ќрве имел наглость написать в
передовой:  "†орес,  вы  счастливы,  что не присутствуете при крушении нашей
прекрасной мечты...  Ќо  мне жаль вас,  ибо вы  ушли,  не  увидев,  как наша
пылкаЯ,  восторженнаЯ,  полнаЯ  идеализма нациЯ  принЯла  необходимость идти
исполнЯть   свой    горестный   долг!    ‚ы    были    бы    горды    нашими
рабочими-социалистами!.."  €  еще  более  показательным  было  "‚оззвание  к
железнодорожникам",  опубликованное тем  самым профсоюзом железнодорожников,
который еще  так  недавно и  с  таким жаром утверждал свой  антинационализм:
"Џеред  лицом  всеобщей опасности стираютсЯ старые разногласиЯ!  ‘оциалисты,
синдикалисты и  революционеры,  вы  опрокинете низкие  расчеты  ‚ильгельма и
первыми  ответите  на  призыв,  когда  прозвучит голос  ђеспублики!"  "ЉакаЯ
насмешка!..  -  думал †ак.  -  ‚от и  осуществилось в каждой стране то самое
единодушие народных партий,  которое казалось невозможным!  €  осуществилось
именно благодарЯ войне!  ’огда как,  будь оно направлено против нее... ЉакаЯ
насмешка!  Џриверженцы €нтернационала,  единодушно принимающие сегоднЯ войну
во имЯ нации!  ’огда как две недели назад они могли бы воспрепЯтствовать ей,
стоило  им  проЯвить  единодушие  в   вопросе  о  превентивной  забастовке!"
…динственный  и   последний  отголосок  независимости  †ак  нашел  в   одной
английской  газете,   в  "„эйли  ньюс";  статьЯ  звучала  так,  как  звучали
воззваниЯ,  написанные до того, как был предъЯвлен ультиматум Ѓельгии. ‚ ней
разоблачалось зарождение в английском общественном мнении первых агрессивных
течений и  провозглашалась необходимость длЯ Ђнглии защитить себЯ от заразы,
сохранить свою свободу, свой нейтралитет арбитра и не вмешиватьсЯ в войну ни
в  коем  случае,  даже  если бы  одна из  враждующих армий рискнула нарушить
бельгийскую границу.  „а... Ќо сегоднЯ правительство Ђнглии заЯвило, что оно
тоже великодушно соглашаетсЯ принЯть участие в плЯске смерти!
     ‡вучный голос бельгийского социалиста раздаетсЯ в коридоре:
     - ‘ам †орес первый подал бы пример!  „а,  да,  †орес. Ћн сам побежал бы
записыватьсЯ добровольцем!
     "†орес...  - думает †ак. - Џомешал ли бы он отступничеству? ‚ыдержал ли
бы до конца?"  Ћн вдруг снова видит себЯ вместе с  †енни перед кафе на улице
Њонмартр...  безмолвную толпу, собравшуюсЯ в темноте... санитарную карету...
"Џо-настоЯщему они хоронЯт его только сегоднЯ,  -  думает он. - –веты, речи,
трехцветные  знамена,   военные  оркестры!  Ћни  завладели  трупом  великого
человека и  спекулируют его именем во  славу отечества...  „а,  если уж гроб
†ореса движетсЯ по  мобилизованному Џарижу,  не вызываЯ бунта,  значит,  все
кончено,  значит,  рабочий €нтернационал действительно умер  и  его  хоронЯт
вместе с †оресом..."
     „а,  сейчас все кончено там,  в загипнотизированных городах; да, в тылу
лопнули сейчас все пружины.  Ќо несчастные, уже соприкоснувшиесЯ с войной на
линии огнЯ,  ждут лишь призыва, чтобы стрЯхнуть дьЯвольское наваждение, - он
в этом уверен. Ћдна искра - и освободительный мЯтеж наконец разразитсЯ!..
     ЃессвЯзные фразы снова начинают возникать в  голове †ака:  "‚ы  молоды,
полны сил...  ‚ас посылают на смерть...  “ вас насильно отнимают вашу жизнь!
„лЯ чего?  —тобы превратить ее в  новый капитал в  сундуках банкиров!.."  Ћн
ощупывает в  кармане записную книжку.  Ќо как писать в  этой суете,  в  этом
шуме? ‚прочем, меньше чем через двадцать минут он будет в Ѓазеле. Ќадо будет
разыскать Џлатнера, постаратьсЯ найти комнату, пристанище, где бы можно было
работать...
     ‚друг он  принимает другое решение.  ќто  хорошо,  что  он  поспал.  Ћн
чувствует себЯ бодрым,  энергичным.  Џлатнер может подождать.  Ѓыло бы глупо
дать остыть охватившему его возбуждению. ‚место того чтобы бегать по городу,
он укроетсЯ где-нибудь в уголке,  в зале ожиданиЯ,  и фразы, которые кипЯт и
теснЯтсЯ в его мозгу, лЯгут на бумагу, еще совсем горЯчие... ‚ зале ожиданиЯ
или же в буфете - потому что он умирает от голода.


        LXXX

     Ќежданное убежище!  Ѓуфет Dritterklasse* так просторен, что посетители,
хотЯ и многочисленные, занимают лишь центр зала; в глубине совершенно пусто.
     ______________
     * ’ретьего класса (нем.).

     †ак  выбрал  у  стены  большой  стол  посреди других  свободных больших
столов.
     Ћн  снЯл  пиджак,  расстегнул ворот  рубашки.  †адно  проглотил вкусную
порцию телЯтины,  щедро политой жиром и поджаренной ломтиками на сковородке,
с гарниром из моркови. ‚ыпил целый графин воды со льдом.
     Џод потолком жужжат вентилЯторы.  ‘лужанка поставила перед †аком, рЯдом
с чашкой ароматного кофе, принадлежности длЯ письма.
     “ стойки прохаживаетсЯ официант с подносом: "Cigaren! Cigaretten!"* „а,
да,   Cigaretten!..  Џосле  двенадцатичасового  воздержаниЯ  перваЯ  затЯжка
восхитительна!  ЏьЯнЯщее блаженство, новый поток жизненной энергии пробегает
по его жилам, вызывает дрожь в руках. Ќагнувшись над столом, нахмурив брови,
глЯдЯ прищуренными глазами сквозь табачный дым,  он  не  ждет,  не стараетсЯ
привести в  порЯдок мысли,  теснЯщиесЯ в мозгу.  ‚ыборку можно будет сделать
потом, на свежую голову...
     ______________
     * ‘игары! Џапиросы! (нем.).

     …го перо уже бегает по бумаге в жадном нетерпении:

     "”ранцузы и немцы, вы жертвы обмана! ‚ обоих лагерЯх вам изобразили эту
войну не только как войну оборонительную, но как борьбу за Џраво народов, за
‘праведливость,  за ‘вободу. Џочему? Џотому что прекрасно знали, что ни один
рабочий и крестьЯнин ѓермании, ни один рабочий и крестьЯнин ”ранции не отдал
бы свою кровь за войну наступательную, за завоевание территорий и рынков!
     ‚сех  вас  уверили,  что  вы  идете  дратьсЯ,  чтобы  раздавить военный
империализм соседа.  Љак будто милитаризм всех стран не  стоит один другого!
Љак будто воинственный национализм не  имел за эти последние годы столько же
сторонников во  ”ранции,  сколько и  в  ѓермании!  Љак будто уже долгие годы
империализм  обоих  наших  правительств не  подготовлЯл  втайне  возможности
войны!..  ‚ы  жертвы обмана!  ‚сех вас уверили,  что вы  идете защищать свою
родину от преступного вторжениЯ зачинщиков войны,  в  то времЯ как каждый из
ваших генеральных штабов, - французский так же, как и немецкий, - уже долгие
годы  с  одинаковым  бесстыдством изучал  способы,  как  бы  первому  начать
сокрушительное наступление,  в  то  времЯ  как  в  обеих  ваших  армиЯх ваши
начальники  пытались  обеспечить  себе  преимущества той  самой  "агрессии",
которую сейчас они  пытаютсЯ приписать противнику,  чтобы оправдать в  ваших
глазах войну, подготовленную ими...
     ‚ы -  жертвы обмана!  ‹учшие из вас искренне верЯт,  что жертвуют собой
ради  Џрава  Ќародов.  Ќо  ведь  с  Ќародами и  с  Џравом  считались лишь  в
официальных речах!  Ќо  ведь ни  одна из  ввергнутых в  войну наций не  была
опрошена путем  плебисцита!  Ќо  ведь  всех  вас  послали на  смерть в  силу
секретных данных, произвольных соглашений, содержание которых вам неизвестно
и которые никогда не подписал бы ни один из вас! ‚се вы - жертвы обмана! ‚ы,
обманутые  французы,   поверили,   что   надо  преградить  путь  германскому
вторжению,  защитить цивилизацию от  угрожающих ей варваров.  ‚ы,  обманутые
немцы,  поверили,  что  ваша  ѓерманиЯ окружена,  что  судьбе  страны грозит
опасность,  что надо спасать ваше национальное благосостоЯние от иностранных
вожделений.  €  все  вы,  немцы и  французы,  равно обманутые,  вы  искренне
поверили, что эта война ЯвлЯетсЯ свЯщенной войной только длЯ вашего народа и
что надо без колебаний из патриотизма пожертвовать ради "чести нации",  ради
"торжества ‘праведливости" вашим счастьем,  свободой, жизнью!.. ‚ы обмануты!
Ћхваченные тем  искусственным возбуждением,  которым бесстыднаЯ пропаганда в
конце концов заразила вас за несколько дней, - всех вас, ее будущих жертв, -
вы  героически выступили друг  против друга по  первому призыву родины,  той
родины,  которой никогда не угрожала никакаЯ реальнаЯ опасность! Ќе понимаЯ,
что  по  обе  стороны фронта вы  стали  игрушкой ваших правЯщих классов!  Ќе
понимаЯ,  что вы ЯвлЯетесь ставкой в их игре, разменной монетой, которой они
сорЯт, чтобы удовлетворить свою потребность в господстве и наживе!
     €бо  совершенно  одинаковой  ложью  исподтишка одурачили  вас  законные
власти ”ранции и  ѓермании!  Ќикогда еще  правительства …вропы не  проЯвлЯли
подобного цинизма,  не располагали таким арсеналом ухищрений,  помогавших им
множить  клевету,  подсказывать неверное толкование событий,  распространЯть
ложные известиЯ,  всеми средствами сеЯть ту панику и ту злобу,  которые были
им  необходимы,  чтобы сделать вас своими сообщниками!..  ‚  несколько дней,
даже  не  успев оценить огромность требуемой от  вас  жертвы,  вы  оказались
запертыми в  казармы,  вооруженными,  посланными на убийство и  смерть.  ‚се
свободы уничтожены сразу,  одним ударом.  ‚  обоих лагерЯх,  в один и тот же
день, осадное положение! ‚ обоих лагерЯх беспощаднаЯ военнаЯ диктатура! ѓоре
тому, кто хочет рассуждать, требовать отчета, кто хочет опомнитьсЯ! „а и кто
из вас смог бы это сделать?  ‚ы не знаете правды!  ‚аш единственный источник
информации -  официальнаЯ пресса,  националистическаЯ ложь! ‚семогущаЯ в уже
закрытых границах своей страны,  эта пресса говорит сейчас не своим голосом,
- она  говорит голосом тех,  кто распорЯжаетсЯ вами и  кому ваше легковерное
неведение, ваша покорность необходимы длЯ осуществлениЯ их преступных целей!
     ‚аша вина в том,  что вы не предупредили пожара,  когда еще было времЯ.
‚ы могли помешать войне!  ‚ы - мирные люди - представлЯете собой подавлЯющее
большинство,   но  вы  не  сумели  ни  сгруппировать  это  большинство,   ни
организовать его,  ни  заставить вовремЯ  вмешатьсЯ в  событиЯ  решительно и
дружно,  чтобы направить против поджигателей возмущение всех  классов,  всех
стран и принудить правительства …вропы подчинитьсЯ вашей воле к миру.
     ‘ейчас  беспощаднаЯ дисциплина повсюду  надела  намордник  на  сознание
отдельного  человека.   ‚ы   повсюду  приведены  к   слепому  повиновению  -
повиновению животного,  которому завЯзали глаза...  Ќикогда еще человечество
не   знало  подобного  принижениЯ,   подобного  ущемлениЯ  разума!   Ќикогда
правительства,  пользуЯсь своим  могуществом,  не  предписывали умам  такого
полного отречениЯ, никогда не подавлЯли устремлений масс так жестоко!"

     †ак  гасит  о  блюдечко окурок папиросы,  обжегший ему  губы.  ‘ердитым
жестом он  отбрасывает прЯдь волос со  лба и  вытирает пот,  который течет у
него по  щекам.  "Ќикогда не  подавлЯли устремлений масс так  жестоко!"  ќти
звучные слова так громко отдаютсЯ в его ушах,  словно он сам выкрикнул их на
фронте,  стоЯ перед этими двумЯ армиЯми,  которые он  видит с  отчетливостью
галлюцинации. Ћн испытывает такой же подъем, такую же бурю в крови, такой же
необычайный прилив сил,  какие  наэлектризовывали его  в  былые  дни,  когда
внезапный порыв веры,  гнева и любви,  властнаЯ потребность убедить и увлечь
толкали его на трибуну какого-нибудь митинга и  сразу поднимали над толпой и
над самим собой в опьЯнении импровизации.
     Ќе зажигаЯ вынутой из кармана папиросы, он снова дает волю своему перу:

     "’еперь вы отведали их войны!..  ‚ы услышали свист пуль, стоны раненых,
умирающих!  ’еперь вы  можете представить себе ужас бойни,  которую они  вам
готовЯт!..  Ѓольшинство из вас уже отрезвело, и вы чувствуете, как в глубине
вашего сознаниЯ дрожит стыд  -  стыд  за  то,  что  вы  поддались обману так
покорно!   ‚оспоминание  о  дорогих  вам  людЯх,   покинутых  так  поспешно,
неотступно   преследует  вас.   Џод   давлением   действительности  ум   ваш
просыпаетсЯ,  у вас открываютсЯ глаза,  -  наконец-то!  —то же будет с вами,
когда  вы  поймете,  ради  каких  низких побуждений,  ради  каких  надежд на
завоевание и гегемонию,  ради каких материальных выгод -  выгод, которые вам
чужды и  которыми ни  один  из  вас  никогда не  воспользуетсЯ,  -  денежные
феодалы, хозЯева этой войны, заставили вас пойти на столь чудовищную жертву?
     —то сделали с  вашей свободой?  ‘ вашей совестью?  ‘ вашим человеческим
достоинством?  —то сделали со счастьем вашего семейного очага? —то сделали с
единственным сокровищем,  которое обЯзан  защищать человек из  народа,  -  с
жизнью?  ђазве  французское государство,  разве  немецкое  государство имеют
право отрывать вас от  вашей семьи,  от  вашей работы и  распорЯжатьсЯ вашей
жизнью,  не  считаЯсь с  самыми очевидными вашими интересами,  не считаЯсь с
вашей волей,  не считаЯсь с  самыми гуманными,  с  самыми чистыми,  с самыми
законными вашими инстинктами? —то же дало им эту чудовищную власть над вашей
жизнью и смертью? ‚аше неведение! ‚аша пассивность!
     ЊолниЯ мысли, вспышка возмущениЯ - и вы еще сможете освободитьсЯ!
     Ќеужели  вы  не  способны на  это?  Ќеужели вы  будете  под  снарЯдами,
испытываЯ жесточайшие физические и  нравственные муки,  ждать этого далекого
мира - мира, которого никогда не увидите вы, первые жертвы этой войны; мира,
которого,  должно быть,  не увидЯт даже и ваши младшие братьЯ, те, кто будет
призван,  чтобы заменить вас  на  линии огнЯ,  и  кто  обречен на  "славную"
смерть, подобно вам?
     Ќе говорите,  что уже поздно, что вам остаетсЯ только одно - безропотно
принЯть рабство и смерть. ќто было бы малодушием!
     € это было бы ошибкой!
     Ќаоборот,  настала минута сбросить с себЯ Ярмо!  ‘вобода, безопасность,
радость жизни,  -  все это похищенное у вас счастье можно завоевать вновь, и
это зависит только от вас!
     Ћпомнитесь, пока еще не поздно!
     “ вас есть средство,  верное средство поставить генеральные штабы перед
невозможностью продлить эту  братоубийственную войну хотЯ бы  на  один день.
ќто  средство  -  отказ  дратьсЯ!  ќто  средство -  коллективное возмущение,
которое сразу уничтожит их власть.
     ‚ы можете это сделать!
     ‚ы можете это сделать ‡Ђ‚’ђЂ †…!
     ‚ы можете это сделать, не рискуЯ подвергнутьсЯ никаким репрессиЯм!
     Ќо  длЯ  этого необходимо три  условиЯ,  три непременных условиЯ:  ваше
восстание должно быть внезапным, всеобщим и одновременным.
     ‚незапным -  потому, что надо не дать времени вашему начальству принЯть
против вас предупредительные меры.  ‚сеобщим и одновременным -  потому,  что
успех зависит от массового выступлениЯ,  начавшегосЯ в одно и то же времЯ по
обе  стороны  границы!   …сли  откажутсЯ  принести  себЯ  в   жертву  только
пЯть-десЯть человек, то они будут расстрелЯны без всЯкой пощады. Ќо если вас
будет пЯтьсот,  тысЯча,  десЯть тысЯч,  если вы восстанете все,  как один, в
обоих лагерЯх сразу,  если ваш крик возмущениЯ будет передаватьсЯ от полка к
полку  в  обеих  ваших армиЯх,  если  вы  проЯвите,  наконец,  свою  силу  -
неуЯзвимую силу  миллионов,  -  никакие репрессии не  смогут иметь места!  €
начальники,  которые  командуют  вами,  и  правительства,  давшие  вам  этих
начальников, - все они окажутсЯ в несколько часов парализованными навсегда в
самом центре своего преступного могущества!
     Џоймите всю торжественность этой решительной минуты! —тобы одним ударом
вернуть свою независимость,  нужны только три  условиЯ,  и  все  три зависЯт
только от вас самих:  ваше восстание должно быть внезапным,  оно должно быть
единодушным и одновременным!"

     “ него напрЯженное лицо,  прерывистое, свистЯщее дыхание. Ќа секунду он
перестает писать и  поднимает невидЯщий взглЯд к стеклЯнной крыше.  ђеальный
мир исчез: он ничего не видит, ничего не слышит; перед ним нет ничего, кроме
этих  тысЯч  обреченных,  кроме  этих  обращенных  к  нему  лиц,  искаженных
мучительным страхом.

     "”ранцузы и немцы!  ‚ы - люди, вы - братьЯ! ‚о имЯ ваших матерей, ваших
жен,  ваших детей,  во имЯ самого благородного, что есть в ваших сердцах, во
имЯ  духа  созиданиЯ,  который идет  из  глубины веков и  один только делает
человека справедливым и  разумным существом,  воспользуйтесь этой  последней
возможностью!  ‘пасение близко!  ‚осстаньте!  ‚осстаньте все,  пока  еще  не
поздно!
     ќто  воззвание,   во  многих  тысЯчах  экземплЯров,   сброшено  сегоднЯ
одновременно как во ”ранции,  так и в ѓермании,  по всей линии фронта. ‚ эту
самую  минуту в  обоих  ваших  лагерЯх тысЯчи французских и  немецких сердец
трепещут той же надеждой,  что и ваши, тысЯчи кулаков сжимаютсЯ, тысЯчи умов
голосуют за восстание, за торжество жизни над ложью и смертью.
     ‘мелее!  Ѓез колебаний!  Њалейшее промедление смерти подобно! ‚осстание
должно вспыхнуть завтра!
     ‡Ђ‚’ђЂ,  ‚ Ћ„€Ќ € ’Ћ’ †… —Ђ‘,  ‘ ‚Ћ‘•Ћ„ЋЊ ‘Ћ‹Ќ–Ђ,  вы французы и немцы,
все  вместе,  в  едином  порыве  героизма и  братской любви  бросьте оружие,
откажитесь воевать, издайте один и тот же крик освобождениЯ!
     ‚осстаньте все,  откажитесь от войны!  ‡аставьте государства немедленно
восстановить мир!
     ‡автра, с первыми лучами солнца, восстаньте все!"

     Ћн осторожно кладет перо на чернильницу.
     …го грудь медленно распрЯмлЯетсЯ и  слегка отдалЯетсЯ от  стола.  ѓлаза
опущены.  „вижениЯ мЯгки,  заглушенны,  бесшумны,  словно он боитсЯ спугнуть
птицу.  ‹ицо потерЯло напрЯженность.  ЉажетсЯ,  он чего-то ждет:  завершениЯ
внутреннего процесса,  немного болезненного. †дет, чтобы сердце успокоилось,
чтобы  кровь  в  висках  перестала  стучать  так  сильно,   чтобы  медленное
возвращение к действительности произошло без чрезмерных страданий...
     Њашинально он  собирает листки,  исписанные лихорадочным почерком,  без
помарок.  Ћн складывает их,  ощупывает и  вдруг с  силой прижимает к  груди.
ѓолова его на секунду склонЯетсЯ,  и, почти не шевелЯ губами, он шепчет, как
молитву: "‚озвратить людЯм мир..."


        LXXXI

     Џлатнер поместил †ака у старухи,  матери одного социалиста,  по фамилии
тумф,  которого партиЯ недавно послала куда-то с поручением. ‘читаетсЯ, что
†ак поселилсЯ в  Ѓазеле длЯ того,  чтобы работать в  книжной лавке:  Џлатнер
вручил ему оформленный по  всем правилам договор.  ‚  случае,  если полициЯ,
ставшаЯ  после   объЯвлениЯ  войны  особенно  ретивой,   заинтересуетсЯ  его
присутствием,  он  сможет доказать,  что у  него есть служба и  определенное
место жительства.
     „ом старой г-жи тумф,  находЯщийсЯ в  Њалом Ѓазеле,  в  нищем квартале
ќрленштрассе (недалеко от ѓрейфенгассе, где держит свой магазинчик Џлатнер),
- это расшатаннаЯ лачуга,  обреченнаЯ на слом. Љомната, снЯтаЯ †аком, похожа
на узкий коридор,  прорезанный двумЯ низкими окошками -  по одному на каждом
конце.  Ћдно,  без стекол,  выходит во  двор;  со  двора поднимаетсЯ вонь от
крольчатника и  прокисших отбросов.  „ругое  выходит на  улицу,  за  которой
виднеютсЯ угольные склады  пограничной баденской станции,  иными  словами  -
почти на германскую территорию.  Ќад головой -  так низко, что можно достать
их рукой,  -  тЯнутсЯ рЯды кровельных черепиц,  нагретых солнцем и создающих
днем и ночью температуру раскаленной печи.
     ‡десь,  в  этой  парильне,  запираетсЯ  †ак,  чтобы  отшлифовывать свое
воззвание,  поддерживаЯ силы  кружкой кофе  и  бутербродом с  гусиным жиром,
которые по  утрам  ставит у  его  двери  мамаша тумф.  €ногда около полуднЯ
духота становитсЯ до  того невыносимой,  ч