овских  военных  заводов,   должна
состоЯтьсЯ внушительнаЯ антивоеннаЯ манифестациЯ.  €рландец уверЯл даже, что
на   закрытых   собраниЯх  многие   рабочие,   чтобы   помешать   имперскому
правительству   в   осуществлении   его   упорных   воинственных   замыслов,
проповедовали саботаж.
     Ћднако после полуднЯ все встревожились по-настоЯщему.  ‚ залах редакции
распространилсЯ пугающий слух,  исходивший из ѓермании. ѓоворили, что кайзер
в  ультимативном тоне  запросил  у  ‘азонова  объЯснений по  поводу  русской
мобилизации и,  получив ответ, что эта мобилизациЯ, хотЯ и частичнаЯ, уже не
может  быть  приостановлена,   велел  подготовить  приказ  о  мобилизации  в
ѓермании.  ‚  течение двух часов казалось,  что  все  окончательно потерЯно.
Ќаконец германское посольство выступило с  опровержением,  и  притом в самых
категорических выражениЯх,  которые убедили всех,  что известие о германской
мобилизации действительно было ложным.  ‘тало известно,  что  его поместил в
Ѓерлине  "‹окальанцейгер":  ответ  по  ту  сторону  границы  на  инцидент  с
"Џари-Њиди".   ќта  непрерывнаЯ  смена  горЯчих  и  холодных  душей  держала
общественное  мнение   в   опасном  возбуждении.   †орес   опасалсЯ  вредных
последствий этой паники больше всего остального. Ћн не переставал повторЯть,
что  долг  каждой  группы,  каждого  центра  -  боротьсЯ  с  неопределенными
страхами,  которые  отдавали умы  во  власть  неотвЯзных мыслей  о  законной
самозащите и были на руку врагам мира.
     - ’ы видел его после того, как он вернулсЯ? - спросил †ак.
     - „а, Я только что проработал с ним два часа.
     Ќемедленно по  приезде из  Ѓельгии,  даже не  успев сделать сообщение в
парламентской   социалистической   фракции   о    результатах   Ѓрюссельской
конференции,  патрон  собрал  своих  сотрудников,  чтобы  совместно  с  ними
приступить  к  подготовке международного конгресса,  который  предполагалось
созвать в  Џариже 9  августа.  —тобы  обеспечить успех  этой  важной встречи
европейских социалистов,  у  французской партии  было  в  распорЯжении всего
десЯть дней, - нельзЯ было терЯть ни одного часа.
     Џрисутствие †ореса в  "ћманите" всех воодушевило.  Ћн  приехал,  сильно
ободренный твердой позицией немецких социалистов,  полный веры в  полученные
от них обещаниЯ и  готовый с  новым увлечением отдатьсЯ борьбе.  ‚озмущенный
поведением правительства в  истории с  залом  ‚аграм,  он  тотчас же  принЯл
решение дать  властЯм отпор  и  предложил защитникам мира  блестЯщий реванш,
назначив на следующее воскресенье, 2 августа, широкий митинг протеста.

     - Ќу, вот мы и пришли, - сказал †ак, ободрЯюще коснувшись руки †енни. -
ќто здесь.
     Ћна увидела взвод полицейских, стоЯвших наготове под одним из портиков.
Њолодежь продавала "Ѓатай сендикалист", "‹ибертэр".
     Ћни  вошли в  тупичок,  где  люди стоЯли группами и,  вместо того чтобы
войти в театр,  болтали между собой. ’ем временем собрание началось. ‡ал был
полон.
     - ’ы пришел послушать Ѓастьена?  -  спросил у  †ака один из выходивших,
какой-то партийный активист.  -  ЉажетсЯ, его задержали в ”едерации, и он не
приедет.
     ђазочарованный,  †ак чуть было не  повернул назад,  но  †енни была не в
силах сейчас же  двинутьсЯ в  обратный путь.  Ќе обращаЯ вниманиЯ на друзей,
†ак повел молодую девушку в первые рЯды, где он заметил два свободных места.
     ‘екретарь секции,  некто ‹ефор,  председательствовал,  сидЯ на сцене за
садовым столом.
     Њуниципальный советник,  избранник квартала Њонруж, ораторствовал, стоЯ
перед рампой. Ћн несколько раз повторил, что война - это "ахронизм".
     ‹юди,  сидевшие рЯдом,  болтали друг с другом,  по-видимому,  не слушаЯ
его.
     - ’ише!  -  времЯ от времени выкрикивал председатель,  стуча ладонью по
цинковому столу.
     - Џрисмотритесь к лицам,  - сказал †ак шепотом. - ђеволюционеров можно,
кажетсЯ,  различить по выражению лица.  “  одних революциЯ в  подбородке,  у
других - в глазах...
     "Ђ  у  него?"  -  подумала †енни.  ‚место того  чтобы смотреть на  лица
соседей,  она рассматривала лицо †ака,  его выдающийсЯ,  волевой подбородок,
живой, немного жесткий взглЯд, решительный и блестЯщий.
     - Ѓудете вы говорить?  - робко прошептала она. ќтот вопрос она задавала
себе всю дорогу. …й хотелось, чтобы он выступил, хотелось восхищатьсЯ им еще
больше, но в то же времЯ она и боЯлась этого, словно стеснЯЯсь чего-то.
     - Ќе думаю,  -  ответил он, берЯ девушку под руку. - џ плохой оратор. ‚
тех  немногих случаЯх,  когда  мне  приходилось выступать,  менЯ  все  времЯ
угнетало чувство,  что слова увлекают менЯ,  искажают оттенки, извращают мою
настоЯщую мысль...
     Ћна больше всего любила,  когда он вот так анализировал себЯ длЯ нее, и
вместе с тем ей всегда почти казалось,  что все,  что он говорит о себе, уже
давно ей известно.  Џока он говорил, она ощущала через материю теплоту руки,
поддерживавшей ее  локоть,  и  это  так ее  волновало,  что она могла теперь
думать  только  об  одном  -   об  этом  сладостном,  жгучем  прикосновении,
пронизывавшем ее тело.
     - Џонимаете,  -  продолжал он,  -  у менЯ всегда бывает такое ощущение,
словно Я немного лгу,  утверждаю больше того, во что верю сам... Ќевыносимое
ощущение...
     ќто было верно.  Ќо так же верно было и то,  что,  начинаЯ говорить, он
испытывал головокружительное опьЯнение и  что  почти  всегда  ему  удавалось
создать между собой и слушателЯми какую-то живую свЯзь, какое-то единодушие.
     Ќа трибуне другой оратор,  толстЯк с  апоплексическим затылком,  сменил
муниципального советника.  …го  бас  с  первых  же  слов  завоевал  всеобщее
внимание.   Ћн  бросал  слушателЯм  рЯд  безапеллЯционных  утверждений,   но
проследить за нитью его мыслей было невозможно.
     - ‚ласть попала в руки эксплуататоров народа!..  ‚сеобщее избирательное
право -  это  пагубный вздор!..  ђабочий -  раб  промышленного феодализма!..
Џолитика капиталистических торговцев оружием нагромоздила под  полом  …вропы
бочки с порохом,  которые готовы взорватьсЯ!..  Ќарод,  неужели ты позволишь
продырЯвить себе шкуру, чтобы обеспечить прибыли заводчикам Љрезо{169}?..
     ™едрые   аплодисменты  автоматически  отмечали   каждое   из   коротких
заЯвлений,   которые  он  отбарабанивал,  задыхаЯсь,  словно  наносил  удары
дубинкой. Ћн привык к овациЯм; в конце каждой фразы он умолкал, ожидаЯ их, и
с минуту стоЯл с открытым ртом, словно в глотку к нему залетел майский жук.
     †ак наклонилсЯ к девушке:
     - ѓлупо...  €м  надо говорить вовсе не это...  Ќадо убедить их,  что их
много,  что  они  сила!  Ћни смутно догадываютсЯ об  этом,  но  они этого не
чувствуют!   Ќадо,   чтобы  они   убедились  на   опыте,   непосредственном,
решительном.  ‚от длЯ чего - да, и длЯ этого тоже - так важно, чтобы на этот
раз пролетариат выиграл игру! ‚ тот день, когда он увидит на деле, что может
собственными силами  поставить непреодолимую преграду  политике  агрессии  и
заставить правительства отступить,  он  познает свою истинную силу,  поймет,
что он может все! € тогда...
     Њежду тем публике начали надоедать бессвЯзные возгласы оратора. ‚ одном
углу театра разгорелсЯ частный спор, который перешел в целый диспут.
     - ’ише!  - вопил секретарь ‹ефор. - €нструкциЯ –ентрального комитета...
ЏартийнаЯ дисциплина... ‘покойствие, граждане!
     Ћн  питал Явный ужас перед любым беспорЯдком,  могущим повлечь за собой
вмешательство полиции,  и  теперь  заботилсЯ только о  том,  чтобы  собрание
закончилось без шума.
     ЏоЯвление перед рампой третьего оратора,  последнего из  записавшихсЯ в
этот  вечер,  на  короткое времЯ  восстановило тишину.  ќто  был  ‹еви  Њас,
преподаватель  истории  в  лицее  ‹аканаль,   известный  своими  статьЯми  о
социализме и  своими  неладами  с  университетом.  …го  темой  была  историЯ
франко-германских отношений начинаЯ с  70-го  года.  Ћн с  большой эрудицией
приступил к освещению вопроса и через двадцать пЯть минут после начала своей
лекции только-только дошел  до  сараевского убийства.  ѓорловым голосом,  от
которого  дрожало  пенсне  на  его  длинном  остром  носу,  он  рассказал  о
"мужественной маленькой ‘ербии".  ‡атем он увлексЯ,  проводЯ параллели между
группировками  союзников,   между   австро-германскими   и   франко-русскими
договорами.
     €знемогающаЯ аудиториЯ начала волноватьсЯ.
     - •ватит! Љ делу!
     - Џрограмму действий!
     - —то делать? Љак помешать войне?
     - ’ише! - повторЯл ‹ефор с возрастающим беспокойством.
     - ‚озмутительно! - шепнул †ак на ухо †енни. - ‚се эти люди пришли сюда,
чтобы получить лозунг,  простой, Ясный, практический, а уйдут они с головой,
набитой историей дипломатических отношений,  о таким ощущением,  что все это
длЯ  них  слишком  сложно...   что  ничего  нельзЯ  сделать  и   надо  ждать
неизбежного...
     Ћратора прерывали возгласы:
     - —то происходит? Људа нас ведут?
     - Њы хотим знать правду!
     - „а! Џравду!
     - Џравду,  граждане? - вскричал ‹еви Њас, смело встречаЯ бурю. - Џравда
в том, что ”ранциЯ - миролюбиваЯ нациЯ и что в течение последних двух недель
она  это великолепно доказывает,  приводЯ в  смущение все империалистические
государства! Ќаше правительство, которое можно критиковать за его внутреннюю
политику, стоит сейчас перед трудной задачей! „олг социалистической партии -
не  усложнЯть этой задачи!  ђазумеетсЯ,  мы  не  согласимсЯ принЯть весь тот
националистический вздор, который буржуазиЯ внесла в свою программу! Ќо, - и
это надо сказать во весь голос,  надо крикнуть об этом всему миру, - ни один
француз  не   откажетсЯ  защищать  свою   территорию  в   случае   вторжениЯ
иностранцев!
     †ак выходил из себЯ.
     - ‘лышите?  -  сказал он,  снова наклонЯЯсь к †енни.  -  Ќичто не может
лучше подготовить народ к  войне!..  ‘тоит только внушить ему  уверенность в
неизбежности германского нападениЯ,  и  завтра  он  согласитсЯ  на  все  что
угодно.
     Ћна поднЯла на него свои голубые глаза:
     - ‚ыступите! ‚ы!
     Ќе отвечаЯ,  он смотрел на оратора.  Ћн чувствовал вокруг себЯ растущее
недовольство.  €  главное,  в  нерешительности этой  толпы он  ощущал тайное
всеобщее   возбуждение,   благоприЯтное   длЯ   революционного   взрыва,   -
возбуждение, не воспользоватьсЯ которым было бы преступно.
     - •орошо! - сказал он вдруг.
     € внезапно поднЯл руку, требуЯ слова.
     Џредседатель  одно   мгновение   внимательно  разглЯдывал  его,   потом
решительно отвел глаза.
     †ак нацарапал на клочке бумаги свою фамилию, но не было никого, кто мог
бы передать его ‹ефору.
     ‘реди возрастающего шума ‹еви Њас заканчивал свою речь:
     - ђазумеетсЯ,   граждане,   положение  затруднительное!   Ќо   оно   не
безвыходно,  пока  правительство  имеет  поддержку  народа,  чтобы  уверенно
защищать находЯщийсЯ под  угрозой мир!  Џеречитайте статьи  нашего  великого
†ореса!  ’е,  кто дерзко ищет ссоры с  нами по  ту  сторону границы,  должны
почувствовать,  что за нашими государственными деЯтелЯми и дипломатами стоит
социалистическаЯ ”ранциЯ, единодушнаЯ в деле мирной защиты Џрава!
     Ћн  поправил  пенсне,  обменЯлсЯ взглЯдом  с  председателем и  поспешил
подобру-поздорову убратьсЯ  за  кулисы.  ђаздалось несколько хлопков  личных
друзей оратора, прерванных неЯсными криками протеста, робкими свистками.
     ‹ефор  встал.  Ћн  размахивал руками,  пытаЯсь  водворить  спокойствие.
Џублика  решила,   что  он  хочет  говорить,   и   на  минуту  затихла.   Ћн
воспользовалсЯ этим, чтобы крикнуть:
     - ѓраждане, собрание закрыто!
     - Ќет! - гневно выкрикнул †ак со своего места.
     Ќо  собравшиесЯ,  повернувшись спиной к  сцене,  уже  бросились к  трем
дверЯм,  выходившим в тупик.  ‘тук откидных сидений,  крики, споры создавали
оглушительный шум, который невозможно было перекричать.
     †ак был вне себЯ. Ќикоим образом нельзЯ было допустить, чтобы эти люди,
преисполненные лучших  намерений,  ищущие  точных указаний,  покинули зал  в
полной растерЯнности, так и не узнав, чего ждет от них €нтернационал!
     ‘  трудом проталкиваЯсь сквозь толпу,  он  добралсЯ до  ниши  оркестра.
‘цена, отделеннаЯ от зала этой темной дырой, была недосЯгаема. ‘ пеной у рта
он кричал:
     - Џрошу слова!
     Ћн   прошел  вдоль  помещениЯ  оркестра  до   литерной  ложи   бенуара,
разбежалсЯ,  прыгнул в ложу, выбежал в коридор, нашел дверь, котораЯ вела за
кулисы,  растолкал каких-то  людей  и  ворвалсЯ наконец  на  уже  опустевшие
подмостки. Ћн продолжал кричать:
     - Џрошу слова!
     Ќо  его  голос терЯлсЯ в  шуме.  Џеред ним  зиЯла пыльнаЯ,  уже на  три
четверти опустевшаЯ пропасть театра.  Ћн бросилсЯ к  цинковому столу и начал
Яростно колотить по нему кулаками, словно бил в гонг.
     - ’оварищи! Џрошу слова!
     Ќемногие  еще  остававшиесЯ  в  зале  -   человек  около  пЯтидесЯти  -
обернулись к сцене.
     ђаздались голоса:
     - ‘лушайте!.. ’ише!.. ‘лушайте!..
     †ак продолжал стучать по  столу,  словно бил в  набат.  Ћн  был бледен,
растерзан. …го взглЯд окидывал все концы зала. Ћн Яростно кричал:
     - ‚ойна! ‚ойна!
     ‚оцарилось нечто похожее на тишину.
     - ‚ойна!  Ћна  нависла над  нами!  —ерез двадцать четыре часа она может
обрушитьсЯ на …вропу!..  ‚ы требуете правды?  ‚от она! ‚озможно, что меньше,
чем через месЯц, все вы, находЯщиесЯ сейчас здесь, будете уничтожены!..
     ђезким движением он откинул прЯдь волос, падавшую ему на глаза.
     - ‚ойна! ‚ы не хотите ее? ‡ато они ее хотЯт, они! € они навЯжут ее вам!
‚ы будете жертвами!  Ќо вы будете также и виновниками!  Џотому что только от
вас зависит помешать этой войне...  ‚ы смотрите на менЯ!  ‚се вы спрашиваете
себЯ: "—то делать?" „лЯ этого-то вы и пришли сюда сегоднЯ... •орошо, Я скажу
вам  это!  Џотому  что  есть  нечто  такое,  что  можно  сделать.  …сть  еще
возможность спасениЯ. …динственнаЯ! ќто - единодушный отпор! Ћтказ!
     Ѓолее спокойно,  поразительно владеЯ собой,  усилив голос и отчеканиваЯ
слова, чтобы его слышали все, он продолжал после короткой паузы:
     - ‚ам  говорЯт:  "Љапитализм,  соперничество наций,  могущество  денег,
торговцы оружием -  вот что делает возможными войны".  €  все это верно.  Ќо
подумайте.  —то  такое  война!  ђазве  это  лишь  столкновение интересов?  Љ
несчастью, нет! ‚ойна - это люди и кровь! ‚ойна - это мобилизованные народы,
которые дерутсЯ друг с  другом!  ‚се  министры,  все  банкиры,  все  хозЯева
трестов, все в мире торговцы оружием были бы бессильны начать войну, если бы
народы отказались подчинитьсЯ мобилизации, если бы народы отказались дратьсЯ
друг с другом!  Џушки и ружьЯ не стрелЯют сами собой!  —тобы воевать,  нужны
солдаты!  € эти солдаты,  на которых рассчитывает капитализм длЯ своего дела
наживы и  смерти,  -  это  мы!  Ќи  одна законнаЯ власть,  ни  один приказ о
мобилизации не  может что-либо сделать без  нас,  без  нашего согласиЯ,  без
нашего слепого повиновениЯ!  €так, наша участь зависит от нас самих! Њы сами
хозЯева своей судьбы, потому что нас много, потому что мы - сила!
     €  вдруг  все  зашаталось.  ‚незапное головокружение...  ‘ловно вспышка
молнии осветила вдруг перед ним ответственность,  которую он  на  себЯ взЯл.
€мел ли он право выступить?  “верен ли в том,  что знает истину?.. ‘ минуту,
снедаемый сомнениЯми, он был не в силах боротьсЯ с полнейшим упадком духа.
     ‚   этот   момент  в   глубине  театра  произошло  какое-то   движение.
‡адержавшиесЯ отказались от  мысли об  уходе и  медленно подвигались ближе к
сцене,  словно  железные  опилки,  притЯгиваемые магнитом.  ‚  мгновение ока
смЯтенье †ака исчезло, испарилось, не оставив никакого следа. € снова все, о
чем он  думал,  что хотел рассказать этим людЯм,  которые словно бросали ему
оттуда,   из  глубины  зала,   свой  немой  вопрос,  показалось  ему  Ясным,
неоспоримым.
     Ћн шагнул вперед и, наклонившись над рампой, крикнул:
     - Ќе верьте газетам! Џресса лжет!
     - Ѓраво! - произнес чей-то голос.
     - Џресса продалась националистам!  —тобы  замаскировать свои  аппетиты,
правительства всех  стран  нуждаютсЯ в  лживой  прессе,  котораЯ убеждает их
народы в том,  что,  уничтожаЯ друг друга, каждый из них героически жертвует
собой ради  свЯтого дела,  ради  торжества Џрава,  ‘праведливости,  ‘вободы,
–ивилизации!.. Љак будто существуют справедливые войны! Љак будто можно быть
справедливым, обрекаЯ миллионы невинных людей на муки, на смерть!
     - Ѓраво! Ѓраво!
     ‚  трех дверЯх,  выходивших в  тупик,  толпились любопытные.  Ќезаметно
подталкиваемые теми,  кто был сзади, они в конце концов вошли в зал и занЯли
места в креслах.
     - ’ише! „айте слушать! - шикали кругом.
     - Ќеужели вы  допустите,  чтобы кучка преступников под напором событий,
впрочем,  ими же  самими подготовленных,  бросила на  полЯ сражениЯ миллионы
мирных жителей …вропы?..  ‘тремление к войнам никогда не исходит от народов!
Ћно  исходит исключительно от  правительств!  “  народов нет  других врагов,
кроме тех,  кто их эксплуатирует!  Ќароды не враждуют друг с  другом!  ‚ы не
найдете ни  одного  германского рабочего,  который хотел  бы  покинуть жену,
детей, работу, чтобы взЯть винтовку и пойти стрелЯть во французских рабочих.
     ѓул одобрениЯ пробежал по аудитории.
     †енни оглЯнулась.  ’еперь тут  было  человек двести или  триста,  может
быть, даже больше, и все они слушали с напрЯженным вниманием.
     †ак наклонилсЯ к  этой живой,  безмолвной массе,  котораЯ в то же времЯ
глухо гудела, словно гнездо ос. Ћт всех этих лиц, из которых он ни одного не
различал отчетливо,  исходил волнующий призыв, сообщавший †аку незаслуженную
значительность,  но в  то же времЯ удесЯтерЯвший силу его убежденности и его
надежд.  Ћн успел подумать:  "†енни слушает".  € переведЯ дух, начал с новым
подъемом:
     - ‘танем ли  мы  сложа руки  бессмысленно ждать,  чтобы нас  принесли в
жертву?  Џоверим ли миролюбивым заверениЯм правительств?  Љто вверг …вропу в
безвыходный хаос,  в  котором она бьетсЯ сейчас?  Ќеужели мы будем настолько
безумны,  что  поверим,  будто те  самые государственные деЯтели,  канцлеры,
монархи,  которые  своими  тайными комбинациЯми подвели нас  к  самому  краю
пропасти,  смогут  еще  на  своих  дипломатических конференциЯх спасти  мир,
поставленный ими под угрозу с таким цинизмом?  Ќет! ‘егоднЯ мир уже не может
быть спасен правительствами! ‘егоднЯ мир находитсЯ в руках народов! ‚ наших,
в собственных наших руках!
     Ђплодисменты  снова  прервали  его.   Ћн  вытер  лоб  и  секунд  десЯть
прерывисто  дышал,   словно  запыхавшийсЯ  бегун.  Ћн  сознавал  свою  мощь,
чувствовал,  как  каждаЯ его  фраза  с  силой  проникает в  умы  и,  подобно
бикфордову шнуру,  взрывающему пороховые погреба,  каждым  словом  будоражит
целый арсенал мЯтежных мыслей,  которые только и  ждали этого толчка,  чтобы
взорватьсЯ.
     Ќетерпеливым жестом он потребовал тишины.
     - —то делать? - спросите вы. - Ќе поддаватьсЯ!..
     - Ѓраво!
     - ‚ одиночку каждый из нас бессилен. Ќо все вместе, крепко спаЯнные, мы
всемогущи!..  Џоймите же:  жизнь  страны,  равновесие,  на  котором зиждетсЯ
устойчивость государства,  целиком зависит от трудЯщихсЯ.  Ќарод располагает
всесильным оружием!  Ќе-по-бе-ди-мым!  € это оружие -  забастовка.  ‚сеобщаЯ
забастовка!
     —ей-то громкий голос крикнул из глубины зала:
     - —тобы пруссаки воспользовались ею и напали на нас!
     †ак резко откинул голову, и нашел глазами прервавшего его человека.
     - Ќапротив!  ѓерманский рабочий пойдет с нами! џ это знаю! џ только что
из Ѓерлина! џ сам видел! ‚идел манифестации на “нтер-ден-‹инден. ‘лышал, как
требовали мира под  окнами кайзера!  ѓерманский рабочий так же  готов начать
всеобщую забастовку,  как и вы!  …динственное,  что еще удерживает его,  это
страх перед ђоссией.  Ђ кто в этом виноват?  Њы, наши правители, наш нелепый
союз с царизмом,  увеличивший длЯ ѓермании русскую опасность.  Ќо подумайте:
кто мог бы вернее всего обеспечить безопасность германского народа,  другими
словами - остановить ђоссию на пути к войне? ‚ы! Њы, французы, нашим отказом
сражатьсЯ!  ђешаЯсь  на  забастовку,  мы,  французы,  наносим  двойной удар:
парализуем царизм в  его военных устремлениЯх и уничтожаем все препЯтствиЯ к
братскому союзу  германского рабочего с  французским!  Љ  братскому союзу на
почве всеобщей забастовки, котораЯ разразитсЯ одновременно в обеих странах и
будет направлена против обоих наших правительств!
     ‚озбужденный зал хотел было аплодировать, но †ак уже продолжал:
     - €бо  забастовка -  это  единственное,  что еще может спасти всех нас!
Џодумайте об этом! Џо первому сигналу наших вождей, по сигналу, выброшенному
в  один и  тот же день,  в  один и тот же час,  повсюду одновременно,  жизнь
страны может внезапно остановитьсЯ,  замереть. Џриказ о забастовке - и вот в
одно мгновение все заводы, все магазины, все учреждениЯ опустели. Ќа дорогах
пикеты  забастовщиков препЯтствуют снабжению городов продовольствием!  •леб,
мЯсо,  молоко -  все распределЯетсЯ стачечным комитетом! Ќет воды, нет газа,
нет электричества!  Ќет поездов,  нет автобусов,  нет такси!  Ќет писем, нет
газет!   Ќет  телефона,   нет  телеграфа!  ‚незапнаЯ  остановка  всех  колес
социальной  машины!   Ќа  улицах  толпы  людей,   охваченных  тревогой!   Ќи
столкновений, ни беспорЯдка: тишина и страх!.. —то могло бы противопоставить
этому  правительство?  Љак  могло  бы  оно  выдержать такой натиск со  своей
полицией и с несколькими тысЯчами добровольцев?  Ћткуда достало бы средства?
Љак  распределило  бы  продовольствие  среди  населениЯ?   Ќе  в   состоЯнии
прокормить даже своих жандармов и свои полки,  подгонЯемое паническим ужасом
даже тех, кто поддерживал его националистическую политику, - к чему могло бы
оно прибегнуть,  кроме капитулЯции?  ‘колько дней, - нет, не дней, - сколько
часов могло бы  оно  боротьсЯ с  этой  блокадой,  с  этой  остановкой всЯкой
общественной жизни?  €  кто  из  государственных деЯтелей  осмелилсЯ бы  еще
говорить о возможности войны, столкнувшись с подобным проЯвлением воли масс?
Љакое  правительство рискнуло  бы  раздать  винтовки и  патроны  восставшему
против него народу?
     Ќеистовые аплодисменты гремели  теперь  после  каждой  фразы  †ака.  Ћн
собрал все  свои силы,  чтобы преодолеть шум.  †енни увидела,  как  лицо его
побагровело,  подбородок  задрожал,  мускулы  и  жилы  на  шее  вздулись  от
напрЯжениЯ.
     - Њомент серьезный,  но  пока все зависит от  нас!  Ћружие,  которым мы
располагаем,  настолько грозно, что, Я думаю, нам даже не пришлось бы к нему
прибегнуть.  Ћдной  только  угрозы забастовки,  -  если  правительство будет
уверено в  том,  что  всЯ  масса  трудЯщихсЯ действительно готова единодушно
принЯть в ней участие,  - оказалось бы достаточно, чтобы немедленно изменить
ориентацию политики,  ведущей нас в  пропасть!..  Ќаш долг,  друзьЯ мои?  Ћн
прост, он Ясен!
     Ћдна  цель  -  мир!  …динение превыше всех наших партийных разногласий!
…динение  в  противодействии.  …динение в  отказе!  ‘плотимсЯ вокруг  вождей
€нтернационала!  Џотребуем от  них,  чтобы они  сделали все  длЯ организации
забастовки и подготовки этого могучего натиска сил пролетариата, от которого
зависит судьба нашей страны и судьба …вропы!
     Ћн умолк. ‚незапно он почувствовал себЯ совершенно опустошенным.
     †енни пожирала его глазами.  Ћна увидела,  как он опустил глаза, открыл
рот,  чтобы  что-то  сказать,  запнулсЯ,  поднЯл руку,  потом  махнул рукой.
“сталаЯ улыбка  кривила его  губы.  ‘ловно пьЯный,  он  неловко повернулсЯ и
исчез между декорациЯми.
     ’олпа ревела:
     - Ѓраво!..  Ћн  прав!..  „олой войну!..  ‡абастовка!..  „а  здравствует
мир!..
     ЋвациЯ продолжалась несколько минут.  ‘лушатели стоЯли,  хлопаЯ, крича,
вызываЯ оратора.
     Ќаконец,  так как оратор не  поЯвлЯлсЯ,  они беспорЯдочно устремились к
выходам.

     Ђ  оратор бросилсЯ в  полумрак кулис.  ђухнув на  Ящик за грудой старых
декораций,  потный,  возбужденный, совершенно разбитый, он так и сидел там с
растрепанными волосами,  опершись локтЯми о колени,  прижав кулаки к глазам,
испытываЯ лишь одно желание после этой бури -  как можно дольше оставатьсЯ в
одиночестве, затерЯтьсЯ, укрытьсЯ от всех.
     ‡десь  наконец и  нашла  его  †енни после нескольких минут поисков;  ее
привел ‘тефани.
     †ак   поднЯл   голову  и,   внезапно  просветлев,   улыбнулсЯ  девушке.
Ћстановившись перед ним,  она пристально смотрела на  него,  не произносЯ ни
слова.
     - ’еперь  надо  как-нибудь  выбратьсЯ  отсюда,   -  проворчал  ‘тефани,
стоЯвший сзади.
     †ак встал.
     Ћпустевший  зал  был  погружен  во  мрак,  двери  заперты  снаружи.  Ќо
лампочка-ночник,  горевшаЯ в дальнем углу сцены,  указала им направление,  и
они вышли в  коридор,  который вывел их к  служебному выходу в  задней стене
театра.  Ћни прошли через наполненный углем подвал и  выбрались на маленький
дворик,  заваленный  досками  и  частЯми  старых  декораций.  Ћн  выходил  в
переулок, казавшийсЯ совершенно безлюдным.
     Ћднако не  успели они сделать нескольких шагов,  как из мрака выступили
двое мужчин.
     - ЏолициЯ!  - произнес один из них, жестом фокусника вытащив из кармана
карточку и  сунув  ее  под  нос  ‘тефани.  -  ЏредъЯвите,  пожалуйста,  ваши
документы!
     ‘тефани протЯнул инспектору корреспондентское удостоверение.
     - †урналист!
     Џолицейский  рассеЯнно  взглЯнул  на  удостоверение.   …го  интересовал
оратор.
     Љ счастью, во времЯ дневных странствований с †енни, †ак зашел к Њурлану
и забрал свой бумажник.  ‡ато он имел неосторожность оставить в кармане брюк
документы  женевского  студента,   пригодившиесЯ  ему   при  переходе  через
германскую границу. "…сли они обыщут менЯ..." - подумал он.
     ђвение агента не простерлось так далеко.  Ћн удовольствовалсЯ тем,  что
исследовал при  свете фонарЯ паспорт †ака и  взглЯдом профессионала проверил
его сходство с  фотографической карточкой.  ‡атем,  несколько раз послюнЯвив
карандаш, он что-то нацарапал в своей записной книжке.
     - ‚аше местожительство?
     - †енева.
     - ѓде проживаете в Џариже?
     †ак на секунду замЯлсЯ.  Ћт Њурлана он узнал, что комната на улице †ур,
где он останавливалсЯ до своей поездки и где был в полной безопасности,  уже
занЯта.  Ћн  еще не  принималсЯ за поиски нового жильЯ и  думал переночевать
сегоднЯ в  меблированных комнатах на улице Ѓернардинцев,  на углу набережной
’урнель. ќтот адрес он и дал полицейскому, а тот записал его в своей книжке.
     ‡атем полицейский повернулсЯ к  †енни,  стоЯвшей рЯдом с  †аком.  “ нее
были при себе только визитные карточки и случайно оказалсЯ в сумочке конверт
от письма „аниэлЯ. Џолицейский не стал придиратьсЯ и даже не записал фамилии
девушки.
     - Ѓлагодарю вас, - вежливо сказал он.
     Ћн прикоснулсЯ к шлЯпе и отошел в сопровождении своего помощника.
     - Ћбщество оборонЯетсЯ, - насмешливо констатировал ‘тефани.
     †ак улыбнулсЯ.
     - ‚от Я и на заметке.
     †енни уцепилась за его руку. …е лицо исказилось.
     - —то они с вами сделают? - спросила она глухим голосом.
     - ђазумеетсЯ, ничего!
     ‘тефани рассмеЯлсЯ.
     - —то они могут с нами сделать? “ нас все в полном порЯдке.
     - …динственно, что менЯ немного смущает, - призналсЯ †ак, - это то, что
Я дал свой адрес, назвал отель ‹ьебара.
     - ’ы завтра же переедешь оттуда - и все тут.
     ‚ечер был теплый.  ‚ переулке пахло чем-то затхлым. †енни прижималась к
†аку.  …е  силы иссЯкли от пережитого волнениЯ.  Ќа неровных камнЯх мостовой
она оступилась, у нее подвернулась нога, и она бы упала, если б он не держал
ее  под  руку.  Ќа  минуту она  остановилась и  прислонилась плечом к  стене
какого-то сараЯ. Ќога у нее болела.
     - Ђх, †ак, - прошептала она, - Я так устала.
     - Ћпирайтесь на менЯ.
     ‘лабаЯ, утомленнаЯ, она вызывала в нем еще большую нежность.
     Џереулок примыкал к  бульвару,  где  последние шумные группы постепенно
расходились.
     - ‘адитесь оба  на  эту скамью,  -  распорЯдилсЯ ‘тефани.  -  џ  побегу
вперед,  чтобы не  опоздать на последний трамвай.  Ћколо ђатуши есть стоЯнка
такси, џ пришлю вам машину.
     Љогда  три  минуты спустЯ машина остановилась у  тротуара,  †енни стало
стыдно за свою слабость.
     - ќто глупо. џ отлично смогла бы дойти до трамваЯ...
     Ћна сердилась на себЯ за то,  что служит помехой в жизни †ака; ведь длЯ
нее всегда было вопросом чести обходитьсЯ без всЯких услуг.
     Ќо,  очутившись в автомобиле,  она сейчас же снЯла шлЯпу и вуаль, чтобы
теснее прижатьсЯ к  нему.  Ћна  чувствовала,  как вздымаетсЯ у  ее  щеки эта
горЯчаЯ мужскаЯ грудь,  где гулко билось сердце.  Ќе поворачиваЯ головы, она
поднЯла руку и  ощупью нашла лицо †ака.  Ћн улыбнулсЯ,  и  она заметила это,
коснувшись его рта.  ’огда,  словно ей только и нужно было убедитьсЯ, что он
действительно тут, она убрала руку и снова уютно устроилась в его объЯтьЯх.
     Њашина замедлила ход,  "“же?"  -  подумала она  с  сожалением.  Ќо  она
ошиблась - они еще не доехали: она узнала Ћрлеанские ворота, таможню.
     Ћна прошептала:
     - ѓде вы будете ночевать?
     - „а у ‹ьебара. Ђ что?
     Ћна хотела что-то  сказать,  но  промолчала.  Ћн  нагнулсЯ к  ней.  Ћна
закрыла глаза.  ѓубы †ака надолго задержались на  ее опущенных веках.  ‚  ее
ушах звенели невнЯтные слова: "ЊоЯ дорогаЯ... ЊоЯ любимаЯ... ‹юбимаЯ..." Ћна
почувствовала, как теплый рот скользнул вдоль ее щеки, слегка коснулсЯ носа,
дошел до  ее  губ,  которые инстинктивно сжались.  Ћн не решилсЯ настаивать,
поднЯл голову и,  еще крепче обнЯв ее,  страстно привлек к себе.  ’еперь она
сама протЯнула ему губы,  но  он  этого не  заметил:  он уже выпрЯмилсЯ.  Ћн
отстранилсЯ и  открыл дверцу.  ’огда она заметила,  что машина остановилась.
„авно уже? Ћна увидела фасад, подъезд своего дома.
     Ћн вышел первый и помог ей.  Џока он расплачивалсЯ с шофером,  она, как
лунатик,  сделала три шага,  отделЯвшие ее от звонка. Ќа секунду ее охватило
безумное искушение.  Ќо  что,  если вернулась мать?..  Џри мысли о  г-же  де
”онтанен  она  испытала  резкое  потрЯсение,  и  все  ее  беспокойство снова
вернулось к ней. „рожащей рукой она нажала кнопку звонка.
     Љогда †ак подошел к ней,  дверь уже полуоткрылась,  и перед швейцарской
зажегсЯ свет.
     - ‡автра? - поспешно спросил он.
     Ћна утвердительно кивнула головой. Ћна не могла выговорить ни слова. Ћн
взЯл ее руку и сжал в своих.
     - Ќе  утром...  -  продолжал он прерывающимсЯ голосом.  -  ‚  два часа,
хорошо? џ приду?
     Ћна снова кивнула головой в  знак согласиЯ,  затем отнЯла у него руку и
толкнула створку двери.
     Ћн  увидел,  как  она  напрЯженной походкой прошла  освещенную полосу и
скрылась во мраке, не обернувшись. ’огда он отпустил дверь.


        LIX

     “ ‹ьебара †ак почти совсем не спал.
     ЏереворачиваЯсь с  боку  на  бок  на  своей узкой железной кровати,  он
двадцать раз  спрашивал себЯ,  не  возвещает ли  белесое стекло  приближениЯ
утренней зари,  пока не погрузилсЯ на два часа в тЯжелый сон, после которого
очнулсЯ разбитый и мрачный.
     Ќа улице наконец рассвело.
     Ћн оделсЯ,  уложил в  саквоЯж то немногое,  что у  него было,  увЯзал в
пачку бумаги,  затем придвинул к  окну  стул  и  долго сидел,  облокотЯсь на
подоконник, не в состоЯнии думать о чем-либо определенном. Ћбраз †енни вновь
и вновь проходил перед его глазами.  …му бы хотелось,  чтобы она была здесь,
рЯдом,  молчаливаЯ,  неподвижнаЯ,  хотелось ощущать прикосновение ее  плеча,
щеки,  как вчера в  автомобиле...  Љак только он оказывалсЯ вдали от нее,  у
него находилось столько всего,  о чем надо было ей рассказать...  Ћн смотрел
на улицу,  на набережную,  которые постепенно начинали свою утреннюю жизнь -
жизнь  подметальщиков и  разносчиков  молока.  Њусорные  Ящики  еще  стоЯли,
выстроившись в рЯд, вдоль сточных канав. ‚ угловом доме напротив ставни были
закрыты везде, кроме нижнего этажа, который занимал торговец фаЯнсом; сквозь
стекла виднелись груды не  имеющих названиЯ безделушек,  наполовину закрытых
соломой,   разрозненные  сервизы,  китайские  расписные  вазы,  бонбоньерки,
статуэтки вакханок,  бюсты  великих людей.  ‚низу,  на  Ярко-красных ставнЯх
мЯсника-евреЯ,  висела  позолоченнаЯ вывеска с  еврейской надписью,  надолго
приковавшаЯ взглЯд †ака.
     ђовно в  семь часов,  решив,  что можно уже расплатитьсЯ за ночлег,  он
вышел, купил газеты и, пройдЯ с ними на набережную, сел на скамейку.
     Ѓыло почти холодно.  Ѓледный туман плавал едали,  над собором Џарижской
богоматери.
     ‘ отвращением и ненасытной жадностью †ак читал и перечитывал телеграммы
и  комментарии,  которые без  конца  повторЯлись в  разных  газетах,  словно
отражаЯсь в бесчисленных зеркалах, поставленных друг против друга.
     ‚сЯ пресса на этот раз единодушно била тревогу.  ‘татьЯ Љлемансо в  "Ћм
либр"  была  озаглавлена:   "Ќа  краю  пропасти",   "Њатэн"  жирным  шрифтом
признавалась на первой странице: "Њомент критический".
     ЃольшаЯ  часть   республиканских  газет   подпевала  правым,   порицала
французскую социалистическую партию  за  то,  что  "при  настоЯщем положении
вещей" она  согласилась на  организацию в  Џариже Њеждународного конгресса в
защиту мира.
     †ак не решалсЯ расстатьсЯ со своей скамейкой,  начать этот новый день -
пЯтницу 31 июлЯ.  Ћднако газеты постепенно вывели его из оцепенениЯ, помогли
возобновить свЯзь  с  окружающим миром.  ‘  минуту  он  боролсЯ  со  смутным
желанием бежать сейчас же, утром, на улицу Ћбсерватории. Ќо вдруг понЯл, что
это  искушение было  вызвано  скорее  малодушным страхом перед  жизнью,  чем
чувством к †енни.  Ћн устыдилсЯ.  ‚ойна не была неизбежной, игра не была еще
проиграна,  еще можно было кое-что сделать...  ‚о всех кварталах Џарижа люди
вставали сейчас,  чтобы боротьсЯ...  Љ  тому же  он  предупредил †енни,  что
придет к ней не раньше двух часов.
     Ѓыло еще слишком рано,  чтобы идти в  "ћманите",  но можно было пойти в
"ќтандар" Ћн не знал, где бы оставить саквоЯж. Ќе отнести ли его к Њурлану?
     Њысль о  посещении старика типографа поднЯла его  с  места.  Ћн  дойдет
пешком до  площади Ѓастилии по набережным.  Џрогулка окончательно вернет ему
равновесие.
     „вери "ќтандар" были заперты.
     "‡айду попозже", - подумал †ак. €, чтобы убить времЯ, решил заглЯнуть к
‚идалю,  книготорговцу в предместье ‘ент-Ђнтуан;  заднЯЯ комната в его лавке
служила местом  сборищ длЯ  группы анархиствующих интеллигентов,  издававших
"ќлан ђуж".  †аку случалось помещать там рецензии о  немецких и  швейцарских
книгах.
     ‚идаль был  один.  Ћн  сидел  без  пиджака за  столом,  возле  окна,  и
перевЯзывал бечевкой брошюры.
     - Ќикого еще нет?
     - ‚идишь сам.
     ЌеприЯзненный тон ‚идалЯ удивил его.
     - Џочему? ђано?
     ‚идаль пожал плечами:
     - ‚чера  тоже  было  не  слишком много народа.  ‘амо  собой,  никому не
хочетсЯ, чтобы его сцапали... —итал ты это? - спросил он, указываЯ на книгу,
несколько экземплЯров которой лежали на столе.
     - „а.
     ќто был "„ух возмущениЯ" Љропоткина.
     - ‡амечательно! - сказал ‚идаль.
     - ђазве уже были обыски? - спросил †ак.
     - ЉажетсЯ...  ‡десь -  нет.  ‚о всЯком случае, пока еще нет. Ќо все уже
чисто, пускай приходЯт. ‘адись.
     - Ќе буду тебе мешать. џ еще зайду.
     Ќа  улице,  когда он собиралсЯ перейти дорогу,  к  нему вежливо подошел
полицейский:
     - „окументы при вас?
     Њетрах  в  двадцати  трое  мужчин,  судЯ  по  внешности  полицейские  в
штатском,  стоЯли  на  тротуаре  и  смотрели.  Џолицейский молча  перелистал
паспорт и вернул его с поклоном.
     †ак закурил папиросу и  отошел,  но  ему было не по себе.  "„ва раза за
двенадцать часов,  -  подумал он.  - ‘ловно у нас уже осадное положение". Ћн
сделал несколько шагов по улице ‹едрю-ђоллена, чтобы проверить, не следЯт ли
за ним. "Ћни не удостоили менЯ этой чести..."
     ’ут ему пришла мысль,  раз уж  он  оказалсЯ в  этих краЯх,  заглЯнуть в
"Њодерн бар"  -  кафе  на  улице  ’раверсьер,  центр социалистической секции
’ретьего округа,  особенно активной. Љазначей ее, Ѓонфис, был другом детства
Џеринэ.
     - Ѓонфис?  ‚от уже два днЯ,  как он и носа сюда не показывал,  - сказал
содержатель кафе. - ‚прочем, Я никого еще не видел сегоднЯ утром.
     ‚ эту минуту человек лет тридцати, с пилой, висевшей на ремне у него за
плечами, вошел в бар, ведЯ велосипед.
     - ‡дравствуйте, ќрнест... Ѓонфис здесь?
     - Ќет.
     - Ђ кто-нибудь из наших?
     - Ќикого.
     - ѓм... € никаких новостей?
     - Ќикаких.
     - ‚се еще ждут инструкций –ентрального комитета?
     - „а.
     Љраснодеревец молча бросал вокруг вопросительные взглЯды и,  как  рыба,
шевелил ртом, передвигаЯ прилипший к губам окурок.
     - „осадно,  -  сказал он  наконец.  -  Ќадо  бы  все-таки  знать...  џ,
например,  призываюсь в  первый день.  …сли это случитсЯ,  Я  не  знаю,  что
делать... Љак думаешь ты, ќрнест? Ќадо идти или нет?
     - Ќет! - крикнул †ак.
     - Ќичего не могу сказать тебе,  -  угрюмо произнес ќрнест.  -  ќто твое
дело, приЯтель.
     - ‘огласитьсЯ идти -  значит стать сообщником тех,  кто хотел войны!  -
сказал †ак.
     - ‘амо  собой,   это  мое  дело,   -  подтвердил  столЯр,  обращаЯсь  к
содержателю кафе, словно он и не слышал слов †ака. ’он у него был развЯзный,
но  он  не  мог скрыть растерЯнности.  Ћн бросил на †ака недовольный взглЯд.
Љазалось,  он думал:  "џ не опрашиваю ничьего мнениЯ.  џ  хочу знать решение
–ентрального комитета".
     Ћн  выпрЯмилсЯ,   повернул  свой  велосипед,   сказал:  "Џривет",  -  и
неторопливо пошел, раскачиваЯсь на ходу.
     - ‚  общем,  мне это надоело:  все они задают один и  тот же вопрос,  -
проворчал содержатель кафе,  -  —то  Я  могу тут  сделать?  ѓоворЯт,  что  в
Љомитете никак не могут прийти к  соглашению,  выработать директиву.  Ђ ведь
партии надо бы дать директиву, верно?
     Џрежде чем вернутьсЯ в "ќтандар", †ак в раздумье бродил некоторое времЯ
по  этому  кварталу,  который с  каждой  минутой становилсЯ все  оживленнее.
‚ереницы заваленных овощами и  фруктами тележек,  вытЯнувшихсЯ вдоль канавы,
крики уличных торговцев,  множество рабочих, хозЯек, которые, чтобы укрытьсЯ
от  солнца,  толкались на  одном остававшемсЯ в  тени тротуаре,  -  все  это
превращало узкие улицы в рынок под открытым небом.
     †ак заметил, что в витринах трикотажных магазинов были выставлены почти
исключительно принадлежности мужской одежды,  и притом довольно неподходЯщие
длЯ сезона:  вЯзаные жилеты, фланелевые фуфайки, толстые бумазейные рубашки,
шерстЯные  носки.  Ћбувные  лавки  соорудили из  картонных или  коленкоровых
полотнищ  импровизированные вывески,  бросавшиесЯ в  глаза.  Ќаиболее робкие
объЯвлЯли:   "Ћхотничьи  башмаки"  или  "Ѓашмаки  длЯ  пешеходов".  ’е,  что
посмелее,  провозглашали:  "‘олдатские башмаки" и  даже "”орменные ботинки".
Њногие мужчины останавливались,  заинтересованные,  но  ничего не  покупали.
†енщины,  повесив на руку сетку длЯ провизии, на всЯкий случай принюхивались
к  шерстЯным изделиЯм,  ощупывали их,  взвешивали на  руке подбитую гвоздЯми
обувь.  Џублика еще  не  покупала,  но  ее  внимание с  достаточной Ясностью
говорило о  том,  что  эти  недавно выставленные товары соответствуют общему
беспокойству.
     ‚се   возрастающий  недостаток  разменной   монеты   начинал   серьезно
затруднЯть  торговлю.  ђазносчики  превратившись  в  менЯл,  прохаживались с
Ящиками на животе. Ћни спекулировали - давали девЯносто пЯть франков звонкой
монетой за стофранковый билет. ЏолициЯ, видимо, закрывала на это глаза.
     ”ранцузский банк  выпустил  накануне  множество  купюр  по  пЯть  и  по
двадцать франков, и люди с любопытством их рассматривали.
     - ‡начит, все это было готово у них заранее, - говорили в толпе с видом
недовериЯ, неприЯзни, но и некоторого восхищениЯ.

     †ак уселсЯ наконец за  столиком одного из кафе на площади Ѓастилии.  Ћн
ничего не ел со вчерашнего днЯ и испытывал жажду и голод.
     Џоток  пригородных жителей  разливалсЯ широкими волнами,  хлынувшими из
‹ионского вокзала,  из трамваев,  из метро. Ћни на минуту останавливались на
залитой солнцем площади с газетами в руках и бросали озабоченные, любопытные
взглЯды на  все кругом,  словно желаЯ убедитьсЯ,  перед тем как приступить к
работе, что угроза войны не изменила Џариж за эту ночь.
     ‚  кафе  непрестанно менЯлись  люди;  озабоченные,  встревоженные,  они
громко разговаривали друг с другом.
     Ћдин из посетителей рассказал,  что послал жену в  мэрию навести точные
справки относительно срока его  мобилизационного предписаниЯ,  и  с  видимой
гордостью сообщил,  что  ввиду  большого притока  публики  число  служащих в
справочных бюро при военных канцелЯриЯх увеличили втрое.
     офер  такси  со  смехом показывал номер иллюстрированного журнала:  на
одной и  той же  странице,  совсем рЯдом,  там были изображены возвращение в
Ѓерлин  кайзера  и   возвращение  Џуанкаре  в   Џариж  -   два  симметричных
символических  рисунка,  где  главы  двух  государств,  ступив  на  подножку
автомобилей,  одним и  тем же воинственным жестом отвечали на приветственные
клики своих исполненных довериЯ народов.
     Њуж и жена средних лет вошли и приблизились к оцинкованной стойке. †ена
испуганно смотрела на  посетителей,  ища  дружеского взглЯда.  Ћни сейчас же
заговорили.
     Њуж сказал:
     - Њы из ”онтенебло. ’ам уже началось.
     €