сподень!" Ћна отвернулась; она раздавила пЯтой чешуйчатую голову  ехидны
подозрениЯ; длЯ нее оно было не менее страшно,  чем  длЯ  Љлайда  сознание
вины. - "Ћ Ђвессалом, мой Ђвессалом! Џолно, полно, мы  не  допустим  такой
мысли. ‘ам великий господь не взыщет с материнского сердца". - ‚едь вот он
- он, ее сын, - стоЯ перед нею, заЯвлЯет, что не совершал этого злодеЯниЯ.
Ћна должна верить, она поверит ему безоговорочно. „олжна и верит, хотЯ  бы
бес сомнениЯ и притаилсЯ в уголке  ее  жалкой  души.  Џолно,  полно,  люди
должны услышать, что думает обо всем этом она, мать. ‚двоем  с  сыном  они
найдут выход. Ћн должен веровать и молитьсЯ. …сть у него ЃиблиЯ? —итает он
ее? € Љлайд, которого один из  тюремных  надзирателей  давно  уже  снабдил
Ѓиблией, поспешил успокоить мать: да, есть, и он читает.
   Ђ теперь она должна идти, нужно  повидать  адвокатов,  затем  отправить
первую корреспонденцию, а потом она придет опЯть. Ќе успевает она, однако,
выйти на улицу, как ее окружают репортеры и засыпают вопросами  о  цели  и
смысле ее приезда. ‚ерит ли она  в  невиновность  сына?  ‘читает  ли,  что
процесс велсЯ справедливо и беспристрастно?  Џочему  она  до  сих  пор  не
приезжала? € миссис ѓрифитс  с  обычной  своей  прЯмотой,  серьезностью  и
материнской задушевностью  отвечает  на  все  вопросы,  объЯснЯет,  почему
приехала теперь и почему не приезжала раньше.
   Ќо раз уж она приехала, то так скоро не уедет. ѓосподь укажет ей способ
спасти жизнь сына, в невиновности которого она не сомневаетсЯ. Њожет быть,
и они попросЯт господа помочь ей? Њожет быть, помолЯтсЯ за успех ее  дела?
€ репортеры, тронутые и взволнованные, наперебой обещают ей помолитьсЯ,  а
потом описывают ее миллионам читателей такою, какой она была в ту минуту -
средних лет, некрасиваЯ,  исполненнаЯ  решимости  и  религиозного  рвениЯ,
искреннЯЯ, серьезнаЯ и непоколебимо увереннаЯ в невиновности своего сына.
   Ћднако, когда это доходит до ликургских ѓрифитсов,  они  вне  себЯ:  ее
приезд - еще новаЯ неприЯтность!  Ђ  Љлайд  в  своей  камере  тоже  читает
газеты, правда, с некоторым опозданием, и хотЯ он болезненно  воспринимает
вульгарную  огласку,  которой  подвергаетсЯ  теперь  все,  так  или  иначе
свЯзанное с ним, сознание, что мать здесь,  близко,  умиротворЯет  его,  а
немного спустЯ ему становитсЯ даже приЯтно. ‚едь это же его  мать,  каковы
бы ни были ее слабости и промахи! € она приехала, чтобы ему помочь.  Џусть
там думают, что хотЯт. Њать одна не оставила, не изменила, когда  на  него
легла тень смерти. € разве не  заслуживает  всЯческих  похвал  неожиданнаЯ
находчивость, которую она проЯвила, свЯзавшись с денверской газетой?
   ђаньше она не казалась способной на такие  поступки.  Љто  знает,  быть
может, несмотрЯ на горькую свою  нищету,  она  сумеет  разрешить  проблему
вторичного суда и спасти ему жизнь?! Љто  знает?!  Ђ  ведь  как  преступно
равнодушен он бывал к ней подчас, как много, как глубоко он виноват  перед
нею!
   Ђ она все-таки поспешила к нему, мучитсЯ за него, и страдает, и  любит,
и ради его же  блага  собираетсЯ  описывать  длЯ  какой-то  провинциальной
газеты подробности его  осуждениЯ.  …е  поношенное  пальто  и  старомоднаЯ
шлЯпка, ее широкое неподвижное лицо, неуклюжие, угловатые  манеры  уже  не
вызывали у него раздражениЯ и стыда, как еще совсем недавно. ‚едь это  его
мать, и она любит его, верит ему и боретсЯ за его спасение.
   ‡ато Ѓелнепа и „жефсона перваЯ встреча с  ней  несколько  обескуражила.
Џочему-то они не ожидали увидеть нечто до такой степени  провинциальное  и
непросвещенное, хотЯ и столь уверенное  в  своей  правоте.  ќти  тупоносые
башмаки без каблуков. ќта невероЯтнаЯ шлЯпа. ќто старое коричневое пальто.
Ќо прошло несколько минут, и даже  их  заворожила  серьезнаЯ  простота  ее
речи, и сила ее веры и материнской любви, и прЯмой, вопрошающий взглЯд  ее
чистых  голубых  глаз,  в  которых  читалось  непоколебимое  убеждение   и
готовность жертвовать всем без оглЯдок и оговорок.
   ‚ерЯт ли они сами в то, что ее сын  не  виновен?  ќто  ей  нужно  знать
прежде  всего.  €ли  же  втайне  они  считают  его   виновным?   ‚се   эти
противоречивые показаниЯ замучили ее. ѓосподь возложил  тЯжелый  крест  на
плечи ее и ее близких. Ќо да свЯтитсЯ имЯ его!  €  оба  адвоката,  видЯ  и
чувствуЯ ее великую тревогу, поспешили заверить ее, что не  сомневаютсЯ  в
невиновности Љлайда. …сли его  казнЯт  за  преступление,  которого  он  не
совершал, это будет страшнаЯ карикатура на правосудие.
   € все же обоих во  времЯ  этой  беседы  смущала  мысль  о  материальной
стороне дела, так как из ее рассказа о том, каким способом она приехала  в
Ѓриджбург, Явствовало, что у нее ничего  нет.  ЂпеллЯциЯ  же,  несомненно,
должна стоить тысЯчи две, если не больше. –елый час они толковали  с  ней,
перечислЯЯ  все  статьи  расхода  -  составление  выписок,  снЯтие  копий,
необходимые командировки, а миссис ѓрифитс только повторЯла, что не знает,
как быть. Џотом вдруг, несколько неожиданно длЯ своих собеседников,  но  с
трогательной и волнующей силой она воскликнула:
   - ѓосподь не оставит менЯ! џ знаю. Ћн Явил мне свою волю. ќто его голос
повелел мне обратитьсЯ в денверскую газету. € здесь  Я  тоже  положусь  на
него, и он менЯ направит.
   Ќо Ѓелнеп и „жефсон только переглЯдываютсЯ с недоверием  и  недоумением
безбожников.  ’ак  верить!  „а  она  одержимаЯ!  €ли  просто   религиознаЯ
фанатичка. Ќо „жефсона вдруг осенЯет идеЯ. ђелигиозное чувство у публики -
фактор, с которым приходитсЯ считатьсЯ, и такаЯ исступленнаЯ  вера  всегда
встретит отклик. Џредположим, что ликургские ѓрифитсы будут упорствовать -
что ж,  тогда,  раз  уж  она  здесь,  существуют  ведь  церкви  и  немалое
количество верующих. ’ак нельзЯ ли использовать  этот  темперамент  и  эту
силу веры длЯ воздействиЯ на те самые слои, которые до  сих  пор  особенно
решительно осуждали Љлайда и способствовали вынесению сурового  приговора,
- вызвать в них сочувствие и добыть от них необходимые средства?
   ‘корбЯщаЯ мать! …е вера в сына!
   ‘корей за работу!
   ЏубличнаЯ лекциЯ, столько-то за вход,  и  с  лекторской  эстрады  мать,
потрЯсеннаЯ своим Явным  длЯ  всех  горем,  попытаетсЯ  убедить  враждебно
настроенных слушателей в том, что дело ее сына - правое дело, и  попробует
добитьсЯ не только сочувствиЯ, но и тех двух тысЯч долларов,  без  которых
нечего и думать о подаче апеллЯции.
   € вот „жефсон посвЯщает ее в свой план  и  предлагает  набросать  текст
лекции, используЯ материалы защиты, - все  те  данные,  которые  проливают
истинный свет на дело ее сына, - а она вольна  расположить  и  преподнести
это публике по-своему. €  у  нее  уже  загораютсЯ  глаза  и  смуглые  щеки
заливает краска: она согласна. Ћна попытаетсЯ. Ћна обЯзана попытатьсЯ. €бо
разве это не господнЯ длань протЯнулась к ней и не божий глас прозвучал  в
час беспросветного страданиЯ?
   Ќа следующее утро Љлайда привели в суд, чтобы объЯвить ему приговор,  и
миссис ѓрифитс с карандашом и блокнотом в руке занЯла место рЯдом  с  ним,
готовЯсь делать репортерские заметки об этой нестерпимо тЯгостной длЯ  нее
сцены,  происходЯщей  на  глазах  у  толпы,  котораЯ  с  любопытством   ее
разглЯдывала. …го роднаЯ мать! ‚ роли репортера!  ‚  том,  как  они  сидЯт
рЯдом, во всей этой сцене есть  что-то  чрезмерно  нелепое,  бессердечное,
даже противоестественное.  €  подумать  только,  что  ликургские  ѓрифитсы
приходЯтсЯ им ближайшей родней!
   Ќо Љлайда ее присутствие ободрЯет и поддерживает.  ‚едь  вчера  вечером
она снова побывала в тюрьме и рассказала ему  о  своем  плане.  ‘ейчас  же
после объЯвлениЯ приговора - каков бы он ни был - она приметсЯ за дело.
   €  когда  настает  наконец  этот  самый  страшный  миг  его  жизни,  он
поднимаетсЯ,  почти  машинально,  и   слушает   монотонный   голос   судьи
Ћберуолцера,  который  излагает  вкратце  сущность  обвинениЯ  и  основные
моменты процесса - по его мнению, вполне справедливого и беспристрастного.
‡а этим следует обычный вопрос:
   - Њожете ли вы привести соображениЯ,  в  силу  которых  объЯвление  вам
смертного приговора сейчас было бы противозаконно?
   ‚ ответ на это Љлайд, к удивлению матери и всех  присутствующих,  кроме
„жефсона, по чьему совету  и  подсказке  он  действует,  твердым  и  Ясным
голосом произносит:
   - џ не виновен в том преступлении, о котором говоритсЯ в  обвинительном
акте. џ не убивал ђоберту Ћлден и потому считаю, что  не  заслужил  такого
приговора.
   € устремлЯет в пространство невидЯщий взглЯд, уловив  только  выражение
восторга и любви в обращенных к  нему  глазах  матери.  ‚от  он,  ее  сын,
высказалсЯ перед всеми этими людьми в роковую длЯ него минуту. €,  что  бы
ни почудилось ей там, в тюрьме, сказанное здесь не может не быть  правдой.
Ђ значит,  он  не  виновен.  Ќе  виновен.  Ќе  виновен.  „а  славитсЯ  имЯ
всевышнего! € она тут же решает особенно подчеркнуть это в своем сообщении
(пусть все газеты напечатают его) и в своей лекции тоже.
   Њежду тем Ћберуолцер без тени удивлениЯ или замешательства продолжал:
   - €меете ли вы еще что-нибудь сказать?
   - Ќет, - после минутного колебаниЯ отвечал Љлайд.
   - Љлайд ѓрифитс!  -  торжественно  заключил  тогда  Ћберуолцер.  -  ‘уд
постановлЯет, что вы, Љлайд ѓрифитс,  виновны  в  преднамеренном  убийстве
некоей ђоберты Ћлден, и настоЯщим приговаривает вас к смертной казни;  суд
далее определЯет, что не  позднее  десЯти  дней  после  данного  судебного
заседаниЯ  шериф  округа  Љатараки  передаст  вас  при   должным   образом
засвидетельствованной копии решениЯ суда начальнику и особоуполномоченному
тюрьмы штата Ќью-‰орк в Ћберне, в каковой тюрьме вы будете  содержатьсЯ  в
одиночном заключении до недели, начинающейсЯ в понедельник 28 ЯнварЯ  19..
года,  после  чего  в  один  из  дней   указанной   недели   начальник   и
особоуполномоченный тюрьмы штата Ќью-‰орк в  Ћберне  предаст  вас,  Љлайда
ѓрифитса, казни в соответствии с законами и предписаниЯми, действующими  в
штате Ќью-‰орк.
   € как только  приговор  дочитан  до  конца,  миссис  ѓрифитс  улыбаетсЯ
Љлайду, и он отвечает ей улыбкой. Џотому что, когда он здесь, - _здесь_  -
во всеуслышание заЯвил, что не виновен, она воспрЯнула духом, невзираЯ  на
приговор. Ћн в самом деле не виновен - иначе быть не может, раз  он  здесь
сказал об этом. Ђ Љлайд, видЯ ее улыбку, говорит себе:  да,  мать  в  него
верит. …е веры не поколебало все это нагромождение улик. Ђ эта вера,  даже
если она покоилась на ошибке, так ободрЯла его, так была ему нужна. ’еперь
ему и самому казалось: то, что он сказал, -  правда.  ‚едь  он  не  ударил
ђоберту. ќто-то правда. Ђ значит, он не виновен. Ќо  Љраут  и  ‘лэк  снова
уводЯт его в тюрьму.
   Њежду тем миссис ѓрифитс уселась за стол прессы  и  виновато  объЯснЯла
столпившимсЯ вокруг нее корреспондентам:
   - ‚ы, господа журналисты, не осуждайте менЯ. џ в  этом  деле  не  много
понимаю, но у менЯ не было другого способа  приехать  сюда  и  быть  подле
моего мальчика.
   € тут один долговЯзый корреспондент протискиваетсЯ поближе и говорит:
   - Ќичего, ничего, мамаша!  Њожет,  вам  помочь  чем-нибудь?  •отите,  Я
выправлю то, что вы тут собираетесь написать? ‘ удовольствием это сделаю.
   € он подсаживаетсЯ к ней и  помогает  изложить  ее  впечатлениЯ  в  той
форме, котораЯ  представлЯетсЯ  ему  наиболее  подходЯщей  длЯ  денверской
газеты. € другие тоже наперебой  предлагают  свои  услуги,  и  все  кругом
растроганы.
   —ерез два днЯ все необходимые  бумаги  были  готовы  -  миссис  ѓрифитс
уведомили об этом, но сопровождать сына не разрешили, и Љлайда перевезли в
Ћберн, западную  тюрьму  штата  Ќью-‰орк;  здесь,  в  "„оме  смерти",  или
"Љаземате убийц" (так называлось это сооружение из  двадцати  двух  камер,
расположенных в два этажа),  в  мрачном  аду,  пытку  которого,  казалось,
никакой смертный не в силах был вынести,  ему  предстоЯло  дождатьсЯ  либо
решениЯ о пересмотре дела, либо казни.
   Џоезд, везший его от Ѓриджбурга до Ћберна, на каждой станции  встречали
толпы любопытных;  старые  и  молодые,  мужчины,  женщины  и  дети  -  все
стремились  хоть  одним  глазком  поглЯдеть  на  необыкновенного  молодого
убийцу. € бывало, что какаЯ-нибудь женщина  или  девушка,  у  которой  под
видом участиЯ скрывалось, в сущности, просто желание мимолетной близости с
этим хоть неудачливым, но смелым романтическим героем, кидала ему цветок и
громко и весело кричала вслед отходЯщему поезду: "Џривет,  Љлайд!  Њы  еще
увидимсЯ", "‘мотрите  не  засиживайтесь  там!",  "Џодайте  апеллЯцию,  вас
навернЯка оправдают. Њы будем надеЯтьсЯ".
   €    Љлайд,    несколько    удивлЯЯсь    и    даже    радуЯсь     этому
лихорадочно-повышенному  и,  в  сущности,  нездоровому  интересу,  приЯтно
неожиданному  после  настроениЯ  толпы   в   Ѓриджбурге,   раскланиваетсЯ,
улыбаетсЯ, а иной раз и машет рукой. Ќо все же его не покидает  мысль:  "џ
на пути в „ом смерти, а они так дружелюбно приветствуют менЯ. Љак это  они
решаютсЯ?" Ђ Љраут и ‘иссел, его конвоиры,  крайне  горды  сознанием,  что
именно  им  принадлежит  двойнаЯ  честь  поимки  и  охраны  столь  важного
преступника, и польщены необычным вниманием пассажиров в поезде и толп  на
перронах станций.
   Ќо после коротких и Ярких минут первой со днЯ ареста поездки по вольным
просторам, мимо людных вокзалов, мимо освещенных зимним  солнцем  полей  и
снежных холмов, которые напомнили  ему  ‹икург,  ‘ондру,  ђоберту  и  весь
калейдоскоп событий этого года, и такой  роковой  длЯ  него  их  конец,  -
серые, неприступные  стены  обернской  тюрьмы,  где  угрюмый  канцелЯрист,
записав  в  книгу  его  имЯ  и  состав  преступлениЯ,  передал  его   двум
надзирателЯм; ванна, и под ножницами парикмахера  упали  черные  волнистые
кудри, его краса и гордость; затем ему выдали полосатую тюремную одежду  и
премерзкую шапчонку из той же полосатой материи, тюремное белье и  толстые
серые войлочные туфли, благодарЯ которым не слышно, как мечутсЯ иногда  по
камерам арестанты, - когда-нибудь и он будет  так  метатьсЯ,  -  и  выдали
номер: 77221.
   ЋбрЯдив таким образом, его немедленно препроводили в самый „ом смерти и
заперли там в одну из камер нижнего этажа - почти квадратное, восемь футов
на десЯть, светлое, чистое помещение, где, кроме унитаза,  находились  еще
железнаЯ койка, стол, стул и небольшаЯ полка  длЯ  книг.  €,  лишь  смутно
сознаваЯ, что справа и слева от него, вдоль длинного коридора, тЯнутсЯ еще
рЯды точно таких же камер, он сперва  постоЯл,  потом  присел  на  стул  и
устало подумал о том, что более оживленнаЯ,  более  согретаЯ  человеческой
близостью жизнь бриджбургской тюрьмы осталась позади, как и  те  странные,
шумные встречи, которыми был отмечен его путь сюда.
   Ѓолезненное напрЯжение и мука этих часов! ‘мертный приговор, поездка  и
шумные, крикливые толпы на станциЯх; тюремнаЯ  парикмахерскаЯ  внизу,  где
парикмахер из заключенных остриг его; белье  и  платье,  которое  на  него
надели и которое теперь ему предстоит носить каждый день. Ќи в камере,  ни
в коридоре не было зеркала, но все равно, он чувствует, какой у него  вид.
ќта мешковатаЯ куртка и штаны, этот полосатый  колпак.  Љлайд  в  отчаЯнии
сорвал его и бросил на пол.  ‚едь  всего  только  час  назад  на  нем  был
приличный костюм, сорочка, галстук, ботинки, и, выезжаЯ из Ѓриджбурга,  он
имел вполне  пристойную  и  даже  приЯтную  внешность  -  так  ему  самому
казалось. Ќо сейчас - на кого он стал похож! Ђ завтра приедет его мать,  а
там, может быть, „жефсон и Ѓелнеп. Ѓоже!
   Ќо это было еще не  все.  Ћн  увидел,  как  в  камере  напротив  худой,
заморенный, страшный китаец, в такой же полосатой одежде, вплотную подошел
к решетке и вперил в него загадочный взглЯд своих раскосых глаз, но тут же
отвернулсЯ и стал Яростно чесатьсЯ. "Њожет быть, вши?" - с ужасом  подумал
Љлайд. ‚ Ѓриджбурге ведь были клопы.
   Љитаец - убийца. Ќо ведь это „ом смерти. € здесь между ними нет никакой
разницы. „аже одеты  одинаково.  ‘лава  богу,  посетители,  видно,  бывают
редко. Њать говорила ему, что к заключенным  почти  никого  не  допускают,
только раз в  неделю  смогут  приходить  она,  Ѓелнеп  и  „жефсон  да  еще
свЯщенник, которого он сам укажет. Ђ  эти  неумолимые,  выкрашенные  белой
краской стены,  -  днем  их,  должно  быть,  Ярко  освещает  солнце  через
стеклЯнную крышу зданиЯ, а ночью, вот как сейчас, электрические  лампы  из
коридора - все совсем не так, как  в  Ѓриджбурге:  гораздо  больше  света,
Яркого и  беспощадного.  ’ам  тюрьма  была  стараЯ,  серо-бурые  стены  не
отличались чистотой, камеры были просторные, более щедро обставленные,  на
столе порой поЯвлЯлась скатерть, были  книги,  бумаги,  шашки  и  шахматы,
тогда как  здесь...  здесь  ничего  нет:  только  тесные,  суровые  стены,
железные прутьЯ решетки, доходЯщие до массивного, крепкого потолка, и  эта
тЯжелаЯ-тЯжелаЯ железнаЯ дверь с таким же,  как  в  Ѓриджбурге,  крошечным
окошком длЯ передачи пищи.
   Ќо вот откуда-то раздаетсЯ голос:
   - ќй, ребЯта, у нас новенький! Ќижний Ярус, втораЯ камера по восточному
рЯду.
   …му откликнулсЯ другой:
   - …й-богу? Ђ на что он похож?
   € сейчас же третий:
   - ќй, новичок, как тебЯ звать? Ќе робей, мы тут все одного полЯ Ягода.
   € снова первый, в ответ второму:
   - „а так, длинный, тощенький. ‚идать, маменькин  сынок,  но,  в  общем,
ничего. ќй, ты, там! Љак тебЯ звать?
   Љлайд сперва молчит  -  в  раздумье,  в  недоумении.  Љак  отнестись  к
подобной встрече? —то говорить, что делать?  ‘тоит  ли  держатьсЯ  с  ними
по-дружески? Ќо врожденный такт не покидает его даже здесь,  и  он  спешит
вежливо ответить:
   - Љлайд ѓрифитс.
   € один из спрашивающих тотчас подхватывает:
   - Ђ, ѓрифитс! ‘лыхали, слыхали. „обро пожаловать, ѓрифитс! Њы не  такие
уж страшные, как кажетсЯ. Њы читали про твои  бриджбургские  дела.  ’ак  и
думали, что скоро с тобой увидимсЯ.
   € еще новый голос:
   - Ќе вешай носа, приЯтель! Ќе так уж здесь плохо. Љак говоритсЯ:  тепло
и не дует.
   € откуда-то слышен смех.
   Ќо Љлайду было не до разговоров; в тоске и страхе он  оглЯдывал  стены,
дверь, потом перевел глаза на  китайца,  который,  молча  припав  к  своей
двери, снова смотрел на него. “жас! “жас! € вот так  они  переговариваютсЯ
между собой, так фамильЯрно встречают каждого новичка. Ќикакого вниманиЯ к
его несчастью, к его растерЯнности перед новым, непривычным положением,  к
его мучительным переживаниЯм. Ђ впрочем,  кому  придет  в  голову  считать
убийцу несчастным и растерЯнным?  ‘трашней  всего,  что  они  тут  заранее
прикидывали, когда он попадет  в  их  компанию,  а  это  значит,  что  все
обстоЯтельства его дела здесь известны. Њожет быть,  его  будут  дразнить,
изводить, пока не заставЯт вести себЯ, как им нравитсЯ. …сли бы ‘ондра или
кто-нибудь из  прежних  его  знакомых  мог  видеть  его  здесь,  мог  хоть
вообразить себе все это... ѓосподи! Ђ завтра сюда придет его роднаЯ мать!
   —ас спустЯ,  когда  уже  совсем  стемнело,  высокий,  мертвенно-бледный
тюремщик в форменной одежде, менее оскорбительной  длЯ  глаз,  чем  одежда
заключенных, просунул в дверное окошечко железный поднос с едой. “жин! ќто
ему. Ђ тот худой, желтый китаец напротив уже получил и ест. Љого он  убил?
Љак? € вот уже со всех сторон слышно, как скребут  по  жестЯным  тарелкам!
‡вуки, больше напоминающие кормление зверей, чем человеческую  трапезу.  Ђ
кое-откуда даже  доносЯтсЯ  разговоры  вперемежку  с  чавканьем  и  лЯзгом
железа. Љлайда стало мутить.
   - Ђ, дьЯвол! € чего они там, на кухне,  ни  черта  не  могут  выдумать,
кроме холодных бобов, жареной картошки и кофе?
   - Ќу, уж и кофе нынче! ‚от когда Я сидел в тюрьме в Ѓуффало...
   - ‹адно, ладно, заткнись! - крикнули из другого угла. - ‘лыхали мы  уже
про тюрьму в Ѓуффало и про тамошнюю шикарную  жратву.  —то-то  не  видать,
чтоб ты здесь страдал отсутствием аппетита.
   - Ќет, правда, - продолжал первый голос, - даже вспомнить и то приЯтно.
Џо крайней мере сейчас так кажетсЯ.
   - Ћх, ђаферти, будет тебе! - крикнул еще кто-то.
   Ђ ђаферти все не унималсЯ:
   - ‚от теперь немножко отдохну после ужина, а потом скажу  шоферу,  чтоб
подавал машину, - поеду прокатитьсЯ. ЏриЯтный вечерок сегоднЯ.
   ЏослышалсЯ новый, хриплый голос:
   - Ђ, пошел ты со своими  бреднЯми!  ‚от  Я  бы  жизнь  отдал,  лишь  бы
курнуть. Ђ потом перекинутьсЯ в картишки.
   "Ќеужели они тут играют в карты?" - подумал Љлайд.
   - Џожалуй, ђозенстайн теперь играть не будет, после того как продулсЯ.
   - ’ы уверен? - ќто, очевидно, отвечал ђозенстайн.
   €з  камеры  слева  от  Љлайда  чуть  слышно,  но  отчетливо   окликнули
проходившего тюремщика:
   - ќй! €з Ћлбани все ни слова?
   - Ќи слова, ѓерман.
   - € писем тоже нет?
   - € писем нет.
   ‚ вопросах звучали тревога, напрЯжение, тоска. Џотом все стихло.
   Њинуту спустЯ донессЯ голос  из  дальнего  угла,  полный  невыразимого,
предельного отчаЯниЯ, точно голос из последнего круга ада:
   - Ѓоже мой! Ѓоже мой!
   „ругой откликнулсЯ с верхнего Яруса:
   - Ђх ты, черт! ЋпЯть этот фермер начинает! џ не  выдержу.  Ќадзиратель!
„айте вы ему там чего-нибудь принЯть, ради бога.
   € снова голос из последнего круга:
   - Ѓоже мой! Ѓоже мой!
   Љлайд вскочил, судорожно сцепив руки. Ќервы у него были  натЯнуты,  как
струна, готоваЯ лопнуть. “бийца! Ђ теперь сам, должно быть, ждет смерти. €
оплакивает свою скорбную участь, такую же, как и у него, Љлайда. ‘тонет  -
как часто и он в Ѓридж бурте стонал, только про себЯ,  не  вслух.  Џлачет!
ѓосподи! Ђ ведь он не один здесь такой, наверно!
   € вот это предстоит изо днЯ в день, из ночи в ночь, пока, быть может...
кто знает... если только не...
   Ћ нет, нет! Ќет! ‘ ним этого не будет... Ќет, его день не придет.  Ќет,
нет! ђаньше чем через год  это  вообще  не  может  случитьсЯ,  так  сказал
„жефсон. Њожет быть, даже через два года. Ќо ведь  все-таки!..  —ерез  два
года!!! „рожь пробрала его при мысли о том, что так  скоро,  всего  только
через два года...
   ’а комната! Ћна тоже где-то  здесь.  ’уда  ведет  ход  прЯмо  из  этого
помещениЯ. Ћн знает, ему говорили. ’ам есть дверь. Ћткрываешь,  а  за  ней
стул. _’от стул_.
   € снова прежний голос:
   - Ѓоже мой! Ѓоже мой!
   Љлайд рухнул на постель и зажал руками уши.


        29

   „ом смерти в обернской тюрьме был одним из  тех  чудовищных  порождений
человеческой бесчувственности и  глупости,  настоЯщего  виновника  которых
трудно бывает указать.  “стройство  этого  дома  и  существовавший  в  нем
распорЯдок Явились следствием рЯда отдельных правительственных  актов,  на
которые постепенно  наслаивались  решениЯ  и  постановлениЯ,  выносившиесЯ
различными  начальниками  в  соответствии  с  темпераментом  и   прихотЯми
каждого, причем ни один не давал себе труда думать над тем, что делает;  в
конце концов здесь  подобрались  и  теперь  применЯлись  на  практике  все
мыслимые образцы ненужной и, по существу, незаконной жестокости,  нелепой,
убийственной пытки. € все длЯ того, чтобы человеку, осужденному на смерть,
пришлось пережить тысЯчу казней еще до казни, предназначенной ему судебным
приговором. €бо  самое  расположение  „ома  смерти,  равно  как  и  режим,
которому подчинЯлись его обитатели, невольно этому способствовали.
   ќто было сооружение из камнЯ, бетона и стали -  сорок  футов  в  длину,
тридцать в  ширину  и  стеклЯннаЯ  крыша  на  высоте  тридцати  футов.  Џо
сравнению со старым, менее благоустроенным „омом  смерти,  который  с  ним
граничил, в планировку было внесено усовершенствование: во всю  длину  шел
широкий коридор, и по обе стороны его находились камеры, восемь на  десЯть
футов каждаЯ; в первом этаже  их  было  двенадцать:  шесть  справа,  шесть
слева, одна против другой. Ђ над ними тЯнулась так  называемаЯ  галереЯ  -
второй Ярус камер, расположенных точно так же, только  по  пЯть  с  каждой
стороны.
   ‚ центре главный коридор пересекалсЯ другим, поуже, делившим оба нижних
рЯда камер пополам; один его конец упиралсЯ в старый „ом смерти,  как  его
называли  (там  теперь  только   принимали   посетителей,   ЯвлЯвшихсЯ   к
смертникам), на другом находилась комната казней, где стоЯл  электрический
стул. „ве из нижних камер, расположенные на перекрестке, были  обращены  в
сторону комнаты казней. €з двух противоположных  виден  был  другой  конец
узкого коридора и дверь, ведущаЯ в старый „ом смерти,  который  при  живом
воображении можно было назвать приемной осужденных, так как там  дважды  в
неделю происходили свиданиЯ с ближайшими родственниками или  с  адвокатом.
Ѓольше никто к смертникам не допускалсЯ.
   Љамеры старого „ома смерти (которые сохранились в прежнем виде и теперь
использовались как часть приемной) расположены были в один рЯд и только по
одну сторону коридора; таким образом, заключенные не могли наблюдать  друг
за другом; кроме того, имелись особые зеленые занавеси, которые можно было
задернуть перед  каждой  камерой.  ‚  прежнее  времЯ,  когда  заключенного
приводили или уводили, или когда он шел на свою ежедневную  прогулку,  или
же в баню, или когда его вели к маленькой железной двери в западном конце,
где тогда находилась комната казней,  -  все  занавеси  бывали  задернуты.
Џрочим заключенным не полагалось его видеть. ‚последствии, однако, решили,
что  старый  „ом   смерти,   ввиду   такой   предусмотрительной   изолЯции
заключенных,  обрекающей  их   на   полное   одиночество,   -   учреждение
недостаточно гуманное, и тогда был спроектирован  и  построен  новый  дом,
более совершенный с точки зрениЯ заботливых и сострадательных властей.
   ‡десь, правда, камеры были не такие тесные и мрачные, как в старом „оме
с его низким потолком и первобытной санитарией; потолок здесь был высокий,
в камерах и коридорах много света и сами камеры просторнее  -  не  меньше,
чем восемь футов на десЯть. Ќо огромным недостатком по сравнению со старым
„омом было то, что всЯ жизнь заключенного протекала на глазах у других.
   Љроме того, при таком сосредоточении всех камер  в  одном  двухъЯрусном
коридоре  каждый  заключенный  должен  был  мучитьсЯ,  поневоле  становЯсь
свидетелем чужих настроений - чужого гнева,  бешенства,  отчаЯниЯ,  тоски.
Ќикакой  возможности  остатьсЯ  действительно   одному.   „нем   -   поток
ослепительного света, беспрепЯтственно льющегосЯ через  стеклЯнную  крышу.
Ќочью - Яркие, сильные лампы,  освещающие  каждый  угол,  каждый  закоулок
камеры. Ќи покоЯ, ни развлечений, кроме карт и шашек - единственных игр, в
которые заключенные могли играть, не выходЯ из своих  камер.  Џравда,  длЯ
тех, кто способен был читать и находить удовольствие в  чтении  при  таких
обстоЯтельствах, оставались еще  книги  и  газеты.  €  посещениЯ  духовных
наставников: утром и вечером  ЯвлЯлсЯ  католический  свЯщенник;  раввин  и
протестантский пастор, хотЯ и менее регулЯрно, тоже приходили длЯ  молитвы
и утешениЯ к тем, кто соглашалсЯ их слушать.
   Ќо истинным проклЯтием этого места было то,  что  вопреки  всем  благим
намерениЯм усовершенствователей создавалась эта  постоЯннаЯ  и  неизбежнаЯ
близость между людьми, чье сознание затуманила и  исказила  неотвратимость
надвигающейсЯ смерти, длЯ многих столь близкой, что они уже ощущали у себЯ
на плече холод ее тЯжелой руки. €  никто,  сколько  ни  храбрись,  не  мог
уберечь себЯ от тех или иных проЯвлений  распада  личности  под  действием
этой пытки. “ныние, безнадежность, безотчетные страхи,  словно  дуновениЯ,
носились по всему „ому, всех по очереди заражаЯ ужасом  или  отчаЯнием.  ‚
самые неожиданные минуты все это находило  выход  в  проклЯтиЯх,  вздохах,
даже в слезах; откуда-нибудь вдруг доносилась жалобнаЯ мольба: "ђади бога!
•оть бы спели что-нибудь!" - или просто раздавались вопли и стоны.
   Ќо самые, быть может, нестерпимые мучениЯ  были  свЯзаны  с  поперечным
коридором, соединЯвшим старый „ом смерти с комнатой  казней.  ‚едь  ему  -
увы, довольно часто! - приходилось служить подмостками длЯ одной  из  сцен
той трагедии, котораЯ опЯть и опЯть совершалась в этих стенах, -  трагедии
казни.
   €бо  по  этому  коридору  осужденного  накануне  казни  переводили   из
_благоустроенной_ камеры нового зданиЯ, где он протомилсЯ год или  два,  в
одну из камер старого „ома смерти, чтобы он мог провести свои предсмертные
часы в тишине и одиночестве; в последнюю минуту,  однако,  он  должен  был
совершить - на глазах у всех -  обратный  путь,  все  по  тому  же  узкому
коридору, в комнату казней, расположенную в другом его конце.
   ЋтправлЯЯсь на свидание с адвокатом или с кем-нибудь  из  родных,  тоже
надо  было  пройти  сначала  по  главному  коридору,  а  затем  по  узкому
поперечному до двери,  ведущей  в  старый  „ом  смерти.  ’ам  заключенного
вводили в камеру, и он мог наслаждатьсЯ беседой со  своим  гостем  (женой,
сыном, матерью, дочерью, братом, защитником),  причем  каждое  слово  этой
беседы слышал надзиратель, сидевший между решеткой  камеры  и  проволочной
сеткой, натЯнутой в двух футах от нее.  Ќи  рукопожатие,  ни  поцелуй,  ни
ласковое прикосновение, ни слово любви не могли укрытьсЯ от этого  стража.
€ когда длЯ одного из заключенных наступал роковой час,  все  остальные  -
угрюмые и добродушные, чувствительные и толстокожие - если не  по  чьей-то
злой  воле,  то  в  силу   обстоЯтельств   должны   были   наблюдать   все
заключительные приготовлениЯ: перевод осужденного в одну из камер  старого
„ома, последнюю скорбную встречу с матерью, сыном, дочерью, отцом.
   € никто из занимавшихсЯ планировкой зданиЯ и установлением  порЯдков  в
нем не подумал, на какие ненужные, неоправданные мучениЯ они обрекали тех,
кому приходилось отсиживать здесь долгие месЯцы в ожидании решений высшего
апеллЯционного суда.
   Џервое времЯ, разумеетсЯ, Љлайд ничего этого не замечал. ‚ свой  первый
день в обернской тюрьме он только пригубил горькую  чашу.  Ђ  назавтра,  к
облегчению или  усугублению  его  страданий,  приехала  мать.  Ќе  получив
разрешениЯ сопровождать его, она задержалась, чтобы еще раз посовещатьсЯ с
Ѓелнепом и „жефсоном и написать  подробный  отчет  о  своих  впечатлениЯх,
свЯзанных  с  отъездом  сына.  (‘колько  жгучей  боли   таилось   в   этих
впечатлениЯх!) €  как  ни  заботила  ее  необходимость  подыскать  комнату
поближе к тюрьме, все  же  по  приезде  она  сразу  поспешила  в  тюремную
канцелЯрию, предъЯвила распорЯжение судьи Ћберуолцера, а также  письменное
ходатайство Ѓелнепа и „жефсона о том, чтобы ей дали свидание с Љлайдом,  и
ей тотчас разрешили повидать сына, да не в старом „оме смерти, а совсем  в
другом помещении. „ело в том, что начальник тюрьмы читал о  ее  энергичной
деЯтельности в защиту сына, и ему самому интересно было взглЯнуть и на нее
и на Љлайда.
   Ќо неожиданнаЯ и разительнаЯ перемена во внешности Љлайда потрЯсла  ее,
и она не вдруг нашлась что сказать при виде его бледных, запавших щек, его
ввалившихсЯ, лихорадочно блестЯщих глаз. ќта коротко  остриженнаЯ  голова!
ќта полосатаЯ куртка! € этот жуткий „ом с  железными  дверьми  и  тЯжелыми
запорами, и длинные переходы с охраной в тюремной форме на каждом углу...
   Ќа мгновение она вздрогнула, пошатнулась и  едва  не  лишилась  чувств,
хотЯ  ей  не  раз  случалось  бывать  в  тюрьмах,  больших  и  малых  -  в
Љанзас-‘ити, —икаго, „енвере; она ходила туда  разъЯснЯть  слово  божие  и
поучать и предлагать свои услуги  тем,  кому  они  могли  пригодитьсЯ.  Ќо
это... это! ‘ын, родной  сын!  …е  сильнаЯ,  широкаЯ  грудь  вздымалась  и
опускалась. Ћна взглЯнула еще - и отвернулась, чтобы хоть  на  миг  скрыть
лицо. ѓубы и подбородок ее дрожали. Ћна стала рытьсЯ в сумочке,  отыскиваЯ
носовой платок, и в то же времЯ повторЯла вполголоса:
   - ѓосподи, за что ты покинул менЯ?
   Ќо в ту же минуту в ее сознании возникла мысль: нет, нет, сын не должен
видеть ее такой! ’ак нельзЯ,  так  никуда  не  годитсЯ,  ее  слезы  только
расстроЯт его. Ќо даже ее сильной воли не хватило, чтобы сразу  переломить
себЯ, и она продолжала тихо плакать.
   ‚идЯ это, Љлайд позабыл о своем решении держать себЯ в  руках  и  найти
длЯ матери какие-то слова утешениЯ и ободрениЯ и бессвЯзно залепетал:
   - Ќу, ну, мама, не надо. Ќе надо плакать. џ знаю, что тебе  тЯжело.  Ќо
все еще устроитсЯ. Ќаверно, устроитсЯ. € не так уж тут плохо, как Я думал.
   Ђ про себЯ воскликнул: "Ѓоже мой, до чего плохо!"
   € миссис ѓрифитс тотчас отозвалась:
   - Ѓедный мой мальчик!  ‘ынок  мой  дорогой!  Ќо  мы  не  должны  терЯть
надежду. Ќет. Ќет. "€ спасу тебЯ от сетей зла". ѓосподь не покидал нас  до
сих пор. Ќе покинет и впредь, Я твердо знаю это. "Ћн водит  менЯ  к  водам
тихим". "Ћн укреплЯет дух мой". Ѓудем уповать на него. € потом, - добавила
она быстро и деловито, чтобы подбодрить не только Љлайда, но и себЯ,  -  Я
ведь уже все подготовила длЯ апеллЯции. Ќа этой неделе она будет подана. Ђ
это значит, что твое дело не может быть рассмотрено раньше, чем через год.
Џросто Я не ожидала увидеть  тебЯ  таким.  Ћттого  и  растерЯлась.  -  Ћна
расправила плечи, поднЯла голову и даже выжала некоторое подобие улыбки. -
Ќачальник тюрьмы, видно, добрый человек, так хорошо  ко  мне  отнессЯ,  но
когда Я тебЯ увидела...
   Ћна вытерла глаза, еще влажные после  этого  неожиданного  и  страшного
удара, и, чтобы отвлечь себЯ и его, заговорила о предстоЯщих ей неотложных
делах. Њистер Ѓелнеп и мистер „жефсон очень обнадежили ее в последний раз,
когда она с ними виделась. Ћна заходила к ним в контору перед отъездом,  и
они сказали, что ни она, ни Љлайд не должны  унывать.  Ђ  теперь  она,  не
откладываЯ, приступит к своим лекциЯм, и это сразу же даст ей  необходимые
средства. Џусть Љлайд и не думает, что все уже кончено. Ќичего  подобного!
’от  приговор  навернЯка  будет  отменен,  и  дело   направЯт   на   новое
рассмотрение. ‚едь процесс был сплошной комедией. Љлайд сам это знает.
   Ќу вот, а она, как только найдет себе комнату где-нибудь неподалеку  от
тюрьмы, отправитсЯ к самым видным представителЯм обернского духовенства  и
постараетсЯ добитьсЯ, чтобы  ей  разрешили  устроить  свои  выступлениЯ  в
церкви, и не в одной, а в нескольких. Њистер „жефсон должен через  два-три
днЯ прислать ей кое-какие материалы, она сможет их использовать.  Ђ  потом
она поедет в ‘иракузы, ђочестер, ‘кенэктеди и в другие города на востоке и
будет ездить, пока не наберет достаточно денег. Ќо она не оставит  и  его.
Ћна будет приезжать к нему по крайней мере раз в неделю и будет писать ему
письма через день или даже каждый  день,  если  сможет.  Ћна  поговорит  с
начальником тюрьмы. € пусть Љлайд не отчаиваетсЯ.  Љонечно,  ей  предстоит
большаЯ работа, но господь будет с ней во  всех  ее  начинаниЯх.  Ћна  это
знает твердо. ђазве он не Явил уже ей свою великую и чудотворную милость?
   Ђ Љлайд пусть молитсЯ за нее и за себЯ. Џусть читает €сайю. Џсалмы  23,
50  и  91,  каждый  день.  €  Ђввакума  тоже.  "…сть  ли  препоны  деснице
господней?" € в конце концов,  после  новых  слез,  после  трогательной  и
надрывающей душу сцены, она простилась и ушла, а Љлайд вернулсЯ к  себе  в
камеру, безмерно потрЯсенный ее горем. Њать в ее годы, нищаЯ,  без  гроша,
будет колесить по городам, собираЯ деньги, необходимые длЯ его спасениЯ. Ђ
он был таким скверным сыном - теперь он это понимает.
   Ћн присел на край койки и уронил голову на руки, а в  это  самое  времЯ
миссис ѓрифитс остановилась у  ворот  тюрьмы  -  тЯжелые  железные  ворота
захлопнулись за нею, а впереди ждала чужаЯ, неприветливаЯ  комната  и  все
испытаниЯ задуманной ею поездки... ‘ама  она  совсем  не  чувствовала  той
уверенности, которую старалась внушить Љлайду.  Ќо,  конечно,  господь  ей
поможет. ‚едь он никогда ее не покидал.  ’ак  неужели  же  он  покинет  ее
теперь - в самый страшный ее час, в самый страшный час ее сына? Ќеужели?
   Ћна дошла до автомобильной стоЯнки  неподалеку  и  снова  остановилась,
чтобы еще раз взглЯнуть на тюрьму, на ее высокие серые  стены,  сторожевые
башни с вооруженными часовыми в тюремной форме, зарешеченные окна и двери.
ЉаторжнаЯ тюрьма. € ее сын теперь там,  в  самом  ее  сердце  -  тесном  и
отгороженном от мира „оме смерти.  €  его  ждет  смерть  на  электрическом
стуле. …сли только... если только... Ќет, нет, нет, это невозможно.  ќтого
не случитсЯ. ЂпеллЯциЯ, Ќеобходимые средства. Ћна должна сейчас же взЯтьсЯ
за работу, а не поддаватьсЯ тоске и отчаЯнию. Ќет, нет! "™ит мой  и  опора
моЯ". "‘вет мой  и  источник  силы  моей".  "Ћ  господи,  ты  сила  моЯ  и
избавление мое. Ќа тебЯ уповаю". ‘нова она вытерла глаза и прошептала:
   - ‚ерую, господи! Џомоги моему неверию.
   € пошла дальше, продолжаЯ молитьсЯ и плакать.


        30

   „лЯ Љлайда потЯнулись долгие дни заключениЯ.  ‹ишь  раз  в  неделю  его
одиночество прерывалось свиданием с матерью, -  ведь  хлопоты,  в  которые
миссис ѓрифитс ушла с головой, не оставлЯли ей времени длЯ большего  -  за
два месЯца она объездила все кругом от Ћлбани до Ѓуффало, побывала даже  в
Ќью-‰орке,  но  результаты  обманули  ее  ожиданиЯ.  Џосле   трехнедельных
упорных, фанатических стараний добитьсЯ успеха она вынуждена  была  устало
сознатьсЯ (если не Љлайду, то себе самой), что христиане отнеслись  к  ней
по меньшей мере равнодушно, отнюдь не так, как  подобает  христианам.  €бо
все,  к  кому  она  обращалась,  по  крайней  мере  все  местные  духовные
руководители, считавшие себЯ обЯзанными как можно сдержаннее и  осторожнее
выражать мнение своей паствы, склонны  были  видеть  в  деле  Љлайда  лишь
нашумевший  и  достаточно  скандальный  судебный  процесс,   закончившийсЯ
осуждением,  вполне  справедливым  с  точки   зрениЯ   всех   солидных   и
благонамеренных граждан - по крайней мере, если судить по газетам.
   ‚о-первых, кто такаЯ,  собственно,  эта  женщина  -  мать  осужденного?
‘амозванка, подпольнаЯ проповедница, котораЯ, в  обход  всех  установлений
организованной, исторически  сложившейсЯ  и  веками  освЯщенной  церковной
иерархии (богословские семинарии, официальнаЯ церковь и ее  ответвлениЯ  и
новообразованиЯ, аккуратно и  осмотрительно  занимающиесЯ  традиционным  и
догматическим, а потому законным истолкованием слова божиЯ),  вздумала  на
свой страх и  риск  руководить  никем  не  разрешенной  и,  следовательно,
сомнительной миссией. Ђ во-вторых, если бы она  сидела  дома,  как  добраЯ
мать, и посвЯтила бы себЯ воспитанию сына  и  других  своих  детей,  может
быть, тогда и не случилось бы то, что случилось.
   „а, и, кроме того, - убил или не убил Љлайд эту девушку, но, как бы  то
ни было, он  находилсЯ  с  нею  в  преступной  свЯзи,  что  видно  из  его
собственных показаний на суде. Ђ это в глазах многих грех едва ли меньший,
чем убийство. € в этом грехе он  сам  созналсЯ.  ’ак  позволительно  ли  в
церкви произносить речи в защиту осужденного прелюбодеЯ, а может  быть,  и
убийцы, - кто знает. Ќет, нет, - отдельные христиане любого  толка  вправе
сколько угодно сочувствовать миссис ѓрифитс или  возмущатьсЯ  юридическими
неправильностЯми, допущенными при разборе дела ее  сына,  но  христианскаЯ
церковь не место длЯ  критики  этого  процесса.  Ќет,  нет!  ќто  было  бы
нарушением   нравственных   основ.   ќто   даже   грозило   бы   пагубными
последствиЯми, так как внимание молодежи было бы привлечено к подробностЯм
преступлениЯ.
   Ќаконец, под влиЯнием газетных сообщений о цели приезда миссис  ѓрифитс
на ‚осток, дополненных личным впечатлением от ее  старомодной  причудливой
фигуры, большинство клерикальных властей решило,  что  перед  ними  просто
полубезумнаЯ фанатичка из тех, которые не признают ни религиозных сект, ни
научного богословиЯ, и  уже  одно  ее  поЯвление  перед  аудиторией  может
набросить тень на истинную и непогрешимую религию.
   € потому каждый из запрошенных, не то чтобы ожесточившись  сердцем,  но
просто хорошенько подумав, решал: нет,  можно  найти  другой  путь,  менее
рискованный длЯ христиан, - скажем, снЯть в  городе  какой-нибудь  зал  и,
несомненно, объЯвив через печать, привлечь туда тех  же  добрых  христиан.
’аким образом, миссис ѓрифитс неизменно получала отказ и совет  обратитьсЯ
в другое место. €скать же помощи у католического духовенства  ей  даже  ни
разу не пришло в голову отчасти в силу предубеждениЯ, отчасти  же  в  силу
безотчетного недовериЯ, не лишенного оснований. Ћна знала, что  милосердие
•ристово в  понимании  ключарЯ  св.Џетра  не  длЯ  тех,  кто  отказываетсЯ
признавать наместника •риста.
   € вот, после того как она много дней безуспешно стучалась то в одни, то
в другие двери, пришлось ей  скрепЯ  сердце  обратитьсЯ  к  одному  еврею,
содержателю самого большого в “тике кинотеатра - истинного вертепа.  €  он
предоставил  ей  бесплатно  свой  зал   длЯ   выступлениЯ   с   речью   об
обстоЯтельствах осуждениЯ Љлайда.  "ђечь  матери  в  защиту  сына"  -  так
гласили афиши, и при входной плате в двадцать пЯть центов это принесло  ей
двести долларов. Љак ни мала была  эта  сумма,  миссис  ѓрифитс  в  первую
минуту  возликовала:  ей   уже   казалось,   что,   вопреки   недружелюбию
ортодоксальных христиан, она непременно соберет  деньги,  необходимые  длЯ
апеллЯции. Џусть на это потребуетсЯ времЯ, но она их соберет.
   Ћднако очень быстро обнаружилось, что есть еще статьи расхода,  которые
необходимо принЯть во внимание: проезд, ее траты на ночлег и еду в “тике и
других городах, не говорЯ уже о тех суммах, которые она должна высылать  в
„