        ’еодор „райзер. ЂмериканскаЯ трагедиЯ

   -----------------------------------------------------------------------
   &copy; Theodore Dreiser. An American Tragedy (1925).
   &copy; Џеревод Ќ.ѓаль и ‡.‚ершининой
   <small>Ћб истории перевода см. <a href=http://www.vavilon.ru/noragal/biblio1.html#com2>http://www.vavilon.ru/noragal/biblio1.html#com2</a></small>
   Ѓаку, "Ћлимп", 1995
   OCR & spellcheck by HarryFan, 20 March 2001
   -----------------------------------------------------------------------


        ЉЌ€ѓЂ Џ…ђ‚Ђџ


        1

   ‹етний вечер, сумерки.
   ’орговый центр американского города,  где  не  менее  четырехсот  тысЯч
жителей, высокие зданиЯ, стены... Љогда-нибудь, пожалуй,  станет  казатьсЯ
невероЯтным, что существовали такие города.
   € на широкой улице, теперь почти  затихшей,  группа  в  шесть  человек:
мужчина лет пЯтидесЯти,  коротенький,  толстый,  с  густой  гривой  волос,
выбивающихсЯ из-под круглой черной фетровой  шлЯпы,  -  весьма  невзрачнаЯ
личность; на ремне, перекинутом через плечо,  небольшой  органчик,  какими
обычно пользуютсЯ уличные проповедники и певцы. ‘ ним женщина, лет на пЯть
моложе его, не  такаЯ  полнаЯ,  крепко  сбитаЯ,  одетаЯ  очень  просто,  с
некрасивым, но не уродливым лицом; она ведет за руку мальчика лет  семи  и
несет Ѓиблию и книжечки псалмов. ‚след  за  ними,  немного  поодаль,  идут
девочка лет пЯтнадцати, мальчик двенадцати и еще девочка лет  девЯти;  все
они послушно, но, по-видимому, без особой охоты следуют за старшими.
   †арко, но в воздухе чувствуетсЯ приЯтнаЯ истома.
   Ѓольшую улицу, по которой они шли, под прЯмым углом пересекала  другаЯ,
похожаЯ на ущелье; по ней сновали толпы людей, машины и  трамваи,  которые
непрерывно звонили, прокладываЯ себе путь в  стремительном  потоке  общего
движениЯ. ЊаленькаЯ группа казалась, однако, равнодушной ко всему и только
старалась пробратьсЯ между захлестывавшими ее встречными потоками машин  и
пешеходов...
   „ойдЯ до угла, где путь им пересекала следующаЯ улица, - вернее, просто
узкаЯ щель между двумЯ  рЯдами  высоких  зданий,  лишеннаЯ  сейчас  всЯких
признаков  жизни,  -  мужчина  поставил  органчик  на  землю,  а   женщина
немедленно открыла его, поднЯла пюпитр и  раскрыла  широкую  тонкую  книгу
псалмов. ‡атем, передав Ѓиблию мужчине,  стала  рЯдом  с  ним,  а  старший
мальчик поставил перед органчиком небольшой складной стул. Њужчина  -  это
был отец семейства - оглЯделсЯ с напускной  уверенностью  и  провозгласил,
как будто вовсе не заботЯсь о том, есть ли у него слушатели:
   - ‘начала мы пропоем хвалебный гимн, и всЯкий,  кто  желает  восславить
господа, может присоединитьсЯ к нам. ‘ыграй нам, пожалуйста, ќстер.
   ‘таршаЯ девочка, стройнаЯ, хотЯ еще и не вполне сложившаЯсЯ, до сих пор
старалась держатьсЯ возможно более безразлично и  отчужденно;  теперь  она
села на складной стул и, вертЯ ручку органчика, стала перелистывать  книгу
псалмов, пока мать не сказала:
   - џ думаю, мы начнем с двадцать седьмого псалма: "Љак сладостен бальзам
любви •ристовой".
   ’ем временем расходившиесЯ по домам люди разных профессий и  положений,
заметив  группу  с  органчиком,  нерешительно  замедлЯли  шаг   и   искоса
оглЯдывали ее или приостанавливались, чтобы узнать, что  происходит.  ќтой
нерешительностью,  истолкованной  как  внимание,   человек   у   органчика
немедленно  воспользовалсЯ  и  провозгласил,  словно  публика   специально
собралась здесь послушать его:
   - ‘поем же все вместе: "Љак сладостен бальзам любви •ристовой".
   „евочка начала наигрывать на органчике  мелодию,  извлекаЯ  слабые,  но
верные звуки, и запела; ее высокое сопрано  слилось  с  сопрано  матери  и
весьма сомнительным баритоном отца. „ругие детишки -  девочка  и  мальчик,
взЯв по книжке из стопки, лежавшей на органе, слабо попискивали  вслед  за
старшими. Ћни пели, а безликаЯ и безучастнаЯ уличнаЯ толпа  с  недоумением
глазела на это невзрачное семейство, возвысившее  голос  против  всеобщего
скептицизма и равнодушиЯ. ‚  некоторых  возбуждала  интерес  и  сочувствие
застенчиваЯ девочка у органа, в других - непрактичный и жалкий  вид  отца,
чьи бледно-голубые глаза и вЯлаЯ  фигура,  облаченнаЯ  в  дешевый  костюм,
выдавали неудачника. €з всей семьи одна лишь мать  обладала  той  силой  и
решительностью, которые - как бы ни были они слепы и  ложно  направлены  -
способствуют если не успеху в жизни, то самосохранению. ‚ ней, больше  чем
в ком-либо из остальных, видна была убежденность, хотЯ  и  невежественнаЯ,
но все же вызывающаЯ уважение. …сли бы вы видели, как она стоЯла с  книгой
псалмов в опущенной руке, устремив взглЯд в пространство, вы  сказали  бы:
"„а, вот кто при всех  своих  недостатках,  несомненно,  стремитсЯ  делать
только то, во что верит". “прЯмаЯ, стойкаЯ вера в  мудрость  и  милосердие
той  всевидЯщей,  могущественной  силы,  к  которой  она  сейчас  взывала,
читалась в каждой ее черте, в каждом жесте.

   ‹юбовь •риста, ты мне опорой будь,
   ‹юбовь €исуса - праведный мой путь, -

   звучно и немного гнусаво пела  она  -  едва  заметнаЯ  среди  громадных
зданий.
   Њальчик, опустив  глаза,  беспокойно  переминалсЯ  с  ноги  на  ногу  и
подпевал не очень усердно. ‚ысокий, но еще не  окрепший,  с  выразительным
лицом, белой кожей и темными волосами, он казалсЯ самым наблюдательным  и,
несомненно, самым чувствительным в этой семье; Ясно было, что он недоволен
своим положением и даже страдает от него. …го больше  привлекало  в  жизни
Языческое, чем религиозное, хотЯ он  пока  еще  не  вполне  это  сознавал.
’олько в одном не приходилось сомневатьсЯ: у  него  не  было  призваниЯ  к
тому, что его заставлЯли делать. Ћн был слишком юн,  душа  его  -  слишком
отзывчива  ко  всЯкому  проЯвлению  красоты  и   радости,   столь   чуждых
отвлеченной и туманной романтике, владевшей душами его отца и матери.
   € в самом деле, материальнаЯ и духовнаЯ жизнь семьи, членом которой  он
был, не убеждала его в реальности и силе того, во что, видимо, так  горЯчо
верили и что  проповедовали  его  мать  и  отец.  Ќапротив,  их  постоЯнно
тревожили всЯкие заботы, и прежде всего материальные.  Ћтец  всегда  читал
Ѓиблию и выступал с проповедЯми в различных местах, а  главным  образом  в
"миссии", расположенной неподалеку отсюда, -  он  руководил  ею  вместе  с
матерью. ‚ то же времЯ, насколько понимал мальчик, они собирали деньги  от
разных деловых людей, интересующихсЯ миссионерской работой или склонных  к
благотворительности и, видимо, сочувствовавших деЯтельности отца. € все же
семье приходилось туго: всегда  они  были  неважно  одеты,  лишены  многих
удобств и удовольствий, доступных другим людЯм. Ђ отец  и  мать  постоЯнно
прославлЯли любовь, милосердие и заботу бога о них и обо  всех  на  свете.
’ут Явно что-то не так. Њальчик не умел разобратьсЯ  в  этом,  но  все  же
относилсЯ к матери с невольным уважением;  он  ощущал  внутреннюю  силу  и
серьезность этой женщины так же, как и ее нежность.  ЌесмотрЯ  на  тЯжелую
работу в миссии и на заботы о семье, она умела оставатьсЯ веселой или,  по
крайней  мере,  не  терЯла  бодрости;  она  часто  восклицала  с  глубоким
убеждением: "ѓосподь позаботитсЯ о нас!" или: "ѓосподь укажет нам путь!" -
особенно в такие времена, когда семьЯ уж слишком нуждалась. €,  однако,  -
это понимали и он и другие дети, - бог не указывал им никакого выхода даже
тогда, когда его благодетельное вмешательство в  дела  семьи  было  крайне
необходимо.
   ‚ этот вечер, бродЯ по большой улице вместе  с  сестрами  и  братишкой,
мальчик горЯчо желал, чтобы все это  кончилось  раз  и  навсегда  или,  по
крайней мере, чтобы ему самому не приходилось больше в  этом  участвовать.
‚едь другие мальчики не занимаютсЯ такими вещами, тут есть что-то жалкое и
даже унизительное. Ќе раз, еще прежде чем его  стали  вот  так  водить  по
улицам, другие ребЯта дразнили его и смеЯлись над его отцом за то, что тот
всегда во всеуслышание распространЯлсЯ о своей  вере  и  убеждениЯх.  Ћтец
всЯкий разговор начинал словами:  "•вала  господу",  -  и  все  ребЯта  по
соседству  с  домом,  где  они  жили,  когда  мальчику  было   семь   лет,
выкрикивали, завидев отца:
   - ѓрифитс, ѓрифитс! "•вала господу" ѓрифитс!
   €ли кричали вслед мальчику:
   - ‚он у этого сестра играет на органчике! Ђ еще на чем она играет?
   € зачем только отец твердит повсюду свое "хвала господу"! „ругие так не
делают.
   ‚ нем, как и в дразнивших его  мальчишках,  говорило  извечное  людское
стремление к полному сходству, к стандарту. Ќо его отец  и  мать  были  не
такие, как все; они всегда слишком много  занимались  религией,  а  теперь
наконец сделали ее своим ремеслом.
   ‚ этот вечер, на большой улице с высокими домами, - шумной, оживленной,
полной  движениЯ,  -  мальчик  со  стыдом  чувствовал  себЯ  вырванным  из
нормальной жизни и  выставленным  на  посмешище.  ‚еликолепные  автомобили
проносились мимо, праздные пешеходы спешили к занЯтиЯм и  развлечениЯм,  о
которых он мог лишь смутно догадыватьсЯ, веселые молодые пары проходили со
смехом и шутками, малыши глазели на него,  -  и  все  волновало  ощущением
чего-то иного, лучшего, более красивого, чем его жизнь, или, вернее, жизнь
его семьи.
   ‚ праздной и зыбкой уличной  толпе,  котораЯ  непрестанно  переливалась
вокруг,  иные,  казалось,  чувствовали,  что  в   отношении   этих   детей
допускаетсЯ психологическаЯ  ошибка:  некоторые  подталкивали  друг  друга
локтем, более искушенные и  равнодушные  поднимали  бровь  и  презрительно
улыбались, а более отзывчивые или опытные говорили, что присутствие  детей
здесь излишне.
   - џ вижу здесь этих людей почти каждый вечер - два-три раза  в  неделю,
уж во всЯком случае. - ќто говорит молодой клерк. Ћн только что встретилсЯ
со  своей  подругой  и  ведет  ее  в  ресторан.  -  Ќаверно,  какое-нибудь
шарлатанство под видом религии, - прибавлЯет он.
   - ‘таршему мальчишке это не по душе. ‚идать, он  чувствует  себЯ  не  в
своей тарелке. Ќе годитсЯ такого мальчонку выставлЯть  напоказ,  коли  ему
неохота. Ћн же ничего не смыслит в этих делах, - говорит праздный  бродЯга
лет сорока, один из своеобразных  завсегдатаев  торгового  центра  города,
обращаЯсь к остановившемусЯ рЯдом добродушному на вид прохожему.
   -  „а,  Я  тоже  так  думаю,  -   соглашаетсЯ   тот,   заинтересованный
оригинальным лицом мальчика. ‘мущение и  неловкость  видны  были  на  лице
мальчика, когда он поднимал голову; нетрудно было понЯть, что бесполезно и
бессердечно  принуждать  существо  с  еще  не  установившимсЯ  характером,
неспособное постичь психологический и религиозный смысл  происходЯщего,  к
участию в подобных публичных  выступлениЯх,  более  подходЯщих  длЯ  людей
зрелых и вдумчивых.
   € все же ему приходилось подчинЯтьсЯ.
   „вое младших детей - девочка и  мальчик  -  были  слишком  малы,  чтобы
по-настоЯщему понимать, чем они тут  занимаютсЯ,  и  им  было  все  равно.
‘таршей же девочке у органчика, видимо, даже нравилось внимание зрителей и
их замечаниЯ о ее наружности и пении, так как не только посторонние  люди,
но даже отец и мать не раз уверЯли, будто у нее прелестный, милый голосок,
хотЯ это было не совсем верно. ѓолос был не так уж хорош, но все они плохо
разбирались в музыке. „евочка - слабенькаЯ, худенькаЯ - ничем особенно  не
выделЯлась; в ней не заметно было и признаков духовной силы  или  глубины.
Ќе удивительно, что пение оказалось длЯ нее единственной возможностью хоть
немного выделитьсЯ и обратить на себЯ внимание.
   Ђ родители твердо решили способствовать, насколько возможно,  духовному
очищению  общества,  и,  когда  первый  псалом  был  окончен,  отец  начал
разглагольствовать  о  той  радости,  котораЯ   нисходит   на   грешников,
освобождающихсЯ от тЯжких мук  совести  по  воле  господа,  благодарЯ  его
милосердию и любви •ристовой.
   - ‚се люди - грешники пред лицом господа, - провозгласил он.  -  „околе
они не покаЯлись, доколе не принЯли ‘пасителЯ, его любовь  и  всепрощение,
не ведать им счастьЯ, душевной чистоты и непорочности. „рузьЯ мои! …сли  б
вы знали, какой мир и покой нисходит на того, кто всем сердцем  постигает,
что •ристос жил и умер ради всех нас, что он сопровождает нас ежедневно  и
ежечасно, при свете и  во  мраке,  на  рассвете  и  на  закате  днЯ,  дабы
поддержать и укрепить нас длЯ трудов и забот, вечно  стоЯщих  перед  нами.
„а, всех нас на  каждом  шагу  подстерегают  западни  и  ловушки!  Ќо  как
утешительно сознание, что •ристос всегда с нами,  дабы  советовать  нам  и
помогать, ободрЯть нас, исцелЯть наши раны и облегчать  наши  муки!  Љакой
покой и довольство дарит нам благаЯ мысль!
   - Ђминь! - торжественно заключила жена.
   € старшаЯ дочь ќстер - домашние звали ее ќста, - чувствуЯ, как важно им
привлечь внимание публики, эхом повторила за матерью:
   - Ђминь!
   Љлайд, старший мальчик, и двое младших детей смотрели в  землю  и  лишь
изредка взглЯдывали на отца; может  быть,  думалось  им,  все,  о  чем  он
говорит, и верно и важно, но все же не столь значительно и привлекательно,
как многое другое в жизни. Ћни уже наслушались всего этого, и  их  юный  и
пылкий ум жаждал от жизни большего, чем вот эти проповеди  на  улице  и  в
миссии.
   ‚ конце концов после второго псалма и после небольшой речи,  в  которой
миссис  ѓрифитс  упомЯнула  о  руководимой  ими  миссии,  помещавшейсЯ  на
ближайшей улице, и об их служении  заветам  •риста  вообще,  публика  была
осчастливлена третьим псалмом и одарена брошюрками о  спасительных  трудах
миссии, а ќйса ѓрифитс, глава семьи, собрал кое-какие доброхотные  даЯниЯ.
Ћрганчик закрыли,  складной  стул  сложили  и  вручили  Љлайду,  Ѓиблию  и
книжечки псалмов собрала миссис ѓрифитс, и, когда органчик  был  перекинут
на ремне через плечо ѓрифитса-старшего, семейство направилось к миссии.
   ‚се это времЯ Љлайд говорил себе, что больше он  не  желает  заниматьсЯ
этим, что он и его родные смешны и не похожи  на  других  людей;  "уличные
паЯцы" - сказал бы Ћн, если бы  мог  полностью  выразить  свою  досаду  на
вынужденное участие в этих выступлениЯх. Ћн постараетсЯ никогда  больше  в
них не участвовать. —его ради они таскают его за собой? ’акаЯ жизнь не  по
нем.  „ругим  мальчикам  не  приходитсЯ   заниматьсЯ   подобными   вещами.
ђешительнее, чем когда-либо, он помышлЯл о бунте,  который  помог  бы  ему
отделатьсЯ от всего этого. Џусть старшаЯ сестра ходит по улицам с органом,
- ей это нравитсЯ. Њладшие сестренка  и  братишка  слишком  малы,  им  все
равно. Ќо он...
   - ЉажетсЯ, сегоднЯ вечером публика  была  несколько  внимательнее,  чем
обычно, - заметил ѓрифитс, шагаЯ рЯдом с женой. Ћчарование летнего  вечера
подействовало на него умиротворЯюще и заставило  благоприЯтно  истолковать
обычное безразличие прохожих.
   - „а, в четверг только восемнадцать человек взЯли  брошюры,  а  сегоднЯ
двадцать семь.
   - ‹юбовь •риста совершит свое дело, - сказал отец, столько же  стараЯсь
подбодрить себЯ, как и жену. - Њирские  утехи  и  заботы  владеют  великим
множеством людей, но, когда скорбь посетит  их,  иные  из  посеЯнных  ныне
семЯн дадут всходы.
   - џ уверена в этом.  Њысль  эта  всегда  поддерживает  менЯ.  ‘корбь  и
тЯжесть греха в конце концов заставЯт некоторых понЯть, что путь их ложен.
   Ћни повернули в узкую боковую улицу, из которой ранее вышли, и, миновав
несколько домов, вошли в желтое  одноэтажное  деревЯнное  здание,  широкие
окна которого  и  два  стекла  входной  двери  были  покрыты  светло-серой
краской. Џоперек обоих окон и филенок двойной двери было написано:  "‚рата
упованиЯ. ЊиссиЯ диссидентов. Њолитвенные собраниЯ по средам и субботам от
8 до 10 часов вечера. Џо воскресеньЯм - в 11, 3 и 8 часов.  „вери  открыты
длЯ всех". Џод этой надписью на каждом окне  были  начертаны  слова:  "Ѓог
есть любовь", а еще ниже помельче: "‘колько  времени  ты  не  писал  своей
матери?"
   ЊаленькаЯ группа вошла в желтую невзрачную дверь и скрылась.


        2

   ‚полне можно предположить, что у семьи, котораЯ так бегло  представлена
читателю,  должна  быть  своЯ,  отличнаЯ  от  других,   историЯ;   так   в
действительности и было. ‘емьЯ эта представлЯла собой одну из  психических
и социальных аномалий, - в ее побуждениЯх и поступках мог  бы  разобратьсЯ
только самый  искусный  психолог,  да  и  то  лишь  при  помощи  химика  и
физиолога.  Ќачнем  с  ќйсы  ѓрифитса  -  главы  семьи.  ќто  был  человек
неуравновешенный и не слишком одаренный - типичный продукт своей  среды  и
религиозных идей, неспособный мыслить самостоЯтельно, но восприимчивый,  а
потому и весьма чувствительный, к тому же лишенный всЯкой проницательности
и практического чутьЯ. ‚ сущности, трудно было уЯснить, каковы его желаниЯ
и что, собственно, привлекает его в жизни. †ена его, как  уже  говорилось,
была тверже характером и энергичнее, но едва ли обладала более верным  или
более практичным представлением о жизни.
   €сториЯ этого человека и его жены интересна  длЯ  нас  лишь  постольку,
поскольку она касаетсЯ их сына, двенадцатилетнего Љлайда ѓрифитса.  ‘корее
от  отца,  чем   от   матери,   этот   подросток   унаследовал   некоторую
чувствительность  и  романтичность;   при   этом   он   отличалсЯ   пылким
воображением и стремлением разобратьсЯ в жизни и постоЯнно мечтал  о  том,
как он выбилсЯ бы в люди, если бы ему повезло, о том, куда бы поехал,  что
повидал бы и как по-иному мог бы жить, если бы все было не так, а эдак. „о
пЯтнадцати лет Љлайда особенно мучило (и потом еще долго ему  было  тЯжело
об этом  вспоминать),  что  призвание  или,  если  угодно,  профессиЯ  его
родителей была в глазах других людей чем-то жалким и недостойным. ђодители
проповедовали на  улицах  и  руководили  диссидентской  миссией  в  разных
городах - в ѓрэнд-ђэпидсе, „етройте, Њилуоки, —икаго, а в последнее  времЯ
в Љанзас-‘ити; и повсюду окружающие, - по крайней мере мальчики и девочки,
которых он встречал, - с Явным презрением смотрели и  на  него  и  на  его
брата и сестер - детей таких родителей! Ќе раз - к неудовольствию  отца  и
матери, которые никогда не одобрЯли подобных проЯвлений  характера,  -  он
вступал в драку с кем-нибудь из мальчишек.  Ќо  всегда,  побежденному  или
победившему, ему Ясно давали  понЯть,  что  другие  не  уважают  труд  его
родителей, считают их занЯтие жалким и никчемным. € он непрерывно думал  о
том, что станет делать, когда получит возможность жить самостоЯтельно.
   ђодители  Љлайда  оказались  совершенно  неспособными  позаботитьсЯ   о
будущности своих детей. Ћни не понимали, что каждому из  детей  необходимо
дать  какие-то  практические  или   профессиональные   знаниЯ;   наоборот,
поглощенные одной идеей - нести людЯм свет евангельской истины,  они  даже
не подумали устроить  детей  учитьсЯ  в  каком-нибудь  одном  городе.  Ћни
переезжали с места на место, часто в разгар учебного года, в поисках более
широкого полЯ длЯ своей религиозной деЯтельности. Џорою  эта  деЯтельность
вовсе не приносила дохода, а поскольку ќйса был не в состоЯнии  заработать
много, работаЯ садовником или агентом по продаже новинок, - только в  этих
двух занЯтиЯх он кое-что смыслил, - в такие времена семьЯ жила впроголодь,
одевалась в лохмотьЯ, и дети не могли ходить в школу. Ќо что бы ни  думали
о таком положении сами дети, ќйса и его жена и  тут  сохранЯли  неизменный
оптимизм; по крайней мере, они уверЯли себЯ в том, что  сохранЯют  его,  и
продолжали непоколебимо верить в бога и его покровительство.
   ‘емьЯ ѓрифитсов жила там же, где помещалась миссиЯ. € квартира и миссиЯ
были достаточно мрачны, чтобы вызвать уныние у любого юного существа.  Ћни
занимали весь нижний этаж старого и неприглЯдного деревЯнного дома  в  той
части Љанзас-‘ити, что лежит к северу от Ѓульвара Ќезависимости и к западу
от ’руст-авеню; дом стоЯл в коротком проезде под названием Ѓикел,  ведущем
к Њиссури-авеню, - улице подлиннее, но  такой  же  невзрачной.  €  все  по
соседству очень слабо, но все  же  мало  приЯтно  отдавало  духом  деловой
коммерческой жизни, центр которой давно передвинулсЯ к юго-западу от  этих
мест. ЊиссиЯ ѓрифитсов находилась кварталов за пЯть от  того  перекрестка,
где дважды в неделю эти энтузиасты выступали под открытым небом со  своими
проповедЯми.
   „ругой стороной дом выходил на мрачные задние дворы  таких  же  мрачных
домов. ‘ улицы дверь вела в обширный зал размером сорок на  двадцать  пЯть
футов: здесь были расставлены рЯдами штук шестьдесЯт  складных  деревЯнных
стульев и  перед  ними  кафедра;  стены  украшали  карта  ‘вЯтой  земли  -
Џалестины и десЯтка два отпечатанных на  картоне  изречений  и  текстов  в
таком примерно роде:
   "‚ино - обманщик; пить - значит впасть в безумие; кто поддаетсЯ  обману
- тот не мудр".
   "‚озьми щит и латы и восстань на помощь мне". Џсалом 34, 2.
   "€ что вы - овцы мои, овцы паствы моей; вы - человеки,  а  Я  бог  ваш,
говорит господь бог". Љнига пророка €езекиилЯ, 34, 31.
   "Ѓоже* ’ы знаешь безумие мое, и грехи мои не сокрыты от  тебЯ".  Џсалом
68, 6.
   "…сли вы будете иметь веру  с  горчичное  зерно  и  скажете  горе  сей:
"Џерейди отсюда туда", - и она перейдет; и ничего  не  будет  невозможного
длЯ вас". Ћт ЊатфеЯ, 17, 20.
   "€бо близок день господень..." Љнига пророка ЂвдиЯ, 1, 15.
   "‡лой не имеет будущности". Џритчи, 24, 20.
   "Ќе смотри на вино, как оно краснеет... как змей, оно укусит и  ужалит,
как аспид". Џритчи, 23, 31-32.
   ќти всесильные заклинаниЯ  были  развешаны  на  грЯзных  стенах,  точно
серебрЯные и золотые скрижали.
   ЋстальнаЯ  часть  квартиры  представлЯла  собою  сложную  и  хитроумную
комбинацию комнат и комнатушек; тут были три маленькие спальни,  гостинаЯ,
выходЯщаЯ окнами на задний  двор  и  деревЯнные  заборы  других  таких  же
дворов, затем кухнЯ, она же и столоваЯ, размером ровно в десЯть квадратных
футов, и маленькаЯ кладоваЯ, где было сложено имущество  миссии:  брошюры,
книжечки псалмов, сундуки, Ящики  и  всЯкие  другие  вещи,  которые  могли
понадобитьсЯ не каждый день, но  представлЯли  в  глазах  семьи  известную
ценность. ќта комнатка-кладоваЯ  примыкала  непосредственно  к  залу,  где
происходили молитвенные собраниЯ, и сюда удалЯлись мистер и миссис ѓрифитс
длЯ размышлениЯ и длЯ молитвы перед проповедью, или после нее, или  в  тех
случаЯх, когда им надо было о чем-либо посовещатьсЯ.
   —асто Љлайд, его сестры и младший брат видели, как мать, или отец,  или
оба вместе увещевали здесь  какую-нибудь  заблудшую  или  полураскаЯвшуюсЯ
душу, пришедшую просить совета или помощи (чаще помощи).  €  здесь  же  во
времЯ наибольших финансовых затруднений отец и мать  сидели  и  размышлЯли
или, как иногда беспомощно говорил ќйса ѓрифитс, молили  бога  указать  им
выход из положениЯ. Љак позже стал думать Љлайд,  это  плохо  помогало  им
найти выход.
   € все вокруг было так мрачно и уныло, что Љлайду стала ненавистна самаЯ
мысль о том, чтобы жить здесь и впредь, а  еще  ненавистнее  -  заниматьсЯ
делом, служителЯм которого приходилось постоЯнно прибегать  к  кому-то  за
помощью, вечно молитьсЯ и выпрашивать подачки.
   ќльвира  ѓрифитс,  прежде  чем  выйти  замуж  за  ќйсу,   была   просто
полуграмотной девушкой с фермы и очень  мало  задумывалась  над  вопросами
религии. Ќо, влюбившись в ќйсу, она заразилась от него Ядом евангелизма  и
прозелитизма и восторженно и радостно последовала за ним, разделЯЯ все его
рискованные  затеи  и  причуды.  …й  льстило  сознание,  что   она   может
проповедовать, петь псалмы, что она способна  убеждать  и  подчинЯть  себе
людей  силою  "слова  божиЯ".  ќто  давало   ей   известное   нравственное
удовлетворение и укреплЯло желание работать вместе с мужем.
   €зредка иные  слушатели  шли  за  проповедниками  до  их  миссии,  либо
прослышав   о   ней,   приходили   туда   позже   -   странные,   морально
неуравновешенные и неустойчивые люди, каких можно найти повсюду. ‚се годы,
пока Љлайд не мог еще сам распорЯжатьсЯ  собою,  он  был  обЯзан  помогать
родителЯм во времЯ этих собраний. € всегда его больше  раздражали,  нежели
умилЯли, все эти приходившие в миссию мужчины и  женщины;  чаще  это  были
мужчины:  отбившиесЯ  от  дела  рабочие,  бродЯги,  пропойцы,  неудачники,
беспомощные и уродливые, которые, казалось, сходились сюда потому, что  им
больше некуда было идти. € всегда  они  возвещали  о  том,  как  бог,  или
•ристос,  или  божественное  милосердие  спасли  их  от  того  или   иного
несчастьЯ, и никогда не говорили о том, как сами спасли хоть  кого-нибудь.
€ всегда отец и мать говорили "аминь" и "слава господу" и пели  псалмы,  а
после собирали у присутствующих деньги на расходы по содержанию помещениЯ;
сборы, как догадывалсЯ Љлайд, были скудные; их едва хватало на  то,  чтобы
поддерживать жалкое существование миссии.
   ‹ишь одно обстоЯтельство, свЯзанное  с  его  родителЯми,  по-настоЯщему
интересовало Љлайда: насколько он понимал, где-то на ‚остоке - в маленьком
городке под названием ‹икург, близ “тики - обреталсЯ его дЯдЯ, брат  отца,
живший совсем по-иному. ќтот дЯдЯ - его звали ‘эмюэл ѓрифитс - был  богат.
€з случайных замечаний,  оброненных  родителЯми,  Љлайд  понЯл,  что  дЯдЯ
многое мог бы длЯ него сделать, если б только захотел, что он прижимистый,
оборотистый делец, что у него в ‹икурге великолепный дом и большаЯ фабрика
воротничков и рубашек, на которой работает не  менее  трехсот  рабочих.  “
дЯди есть сын, примерно одного возраста с Љлайдом,  и  дочери  -  кажетсЯ,
две. ‚се они жили в роскоши в этом далеком ‹икурге, - воображал Љлайд. ќти
сведениЯ, по-видимому, так  или  иначе  доходили  на  ‡апад  через  людей,
знавших ќйсу, и его брата, и их отца. Љлайд представлЯл себе дЯдю каким-то
Љрезом, живущим в довольстве и  роскоши  там,  на  ‚остоке.  Ђ  здесь,  на
‡ападе, в Љанзас-‘ити,  он,  его  родители,  его  брат  и  сестры  кое-как
перебивались со днЯ на день: их вечным  уделом  была  жалкаЯ,  безысходнаЯ
нужда.
   Ќи ничто ему не поможет, если только он сам не сумеет  помочь  себе,  -
Љлайд рано понЯл это. ‹ет в пЯтнадцать, даже немного раньше,  Љлайд  начал
понимать, что к его воспитанию, как и к воспитанию  его  сестер  и  брата,
родители отнеслись, к сожалению, очень небрежно. ’еперь ему  трудно  будет
наверстать  упущенное,  поскольку  даже  в  более   состоЯтельных   семьЯх
мальчиков и девочек специально учат, готовЯ к той или  иной  профессии.  ‘
чего  он  мог  начать  при  таких  условиЯх?  ‘  тринадцати  лет  он  стал
просматривать газеты (в дом ѓрифитсов они не допускались, так  как  чтение
их считалось уж слишком "мирским" занЯтием) и  из  объЯвлений  узнал,  что
всюду требуютсЯ либо уже квалифицированные работники,  либо  мальчики  длЯ
обучениЯ таким профессиЯм, которые ничуть его не интересовали. Љак  всЯкий
средний молодой американец с типично американским взглЯдом  на  жизнь,  он
считал, что простой физический труд ниже его достоинства. ‚от еще!  ‘тоЯть
у  станка,   укладывать   кирпичи,   стать   плотником,   штукатуром   или
водопроводчиком, когда такие же, как он, мальчики становЯтсЯ клерками  или
помощниками  фармацевтов,  или  бухгалтерами  и  счетоводами  в  банках  и
различных конторах! —то за жалкаЯ, унизительнаЯ  жизнь,  ничуть  не  лучше
той, какую  он  вел  до  сих  пор:  ходить  в  старом  платье,  спозаранку
подыматьсЯ по утрам и выполнЯть всю ту нудную работу,  которой  приходитсЯ
заниматьсЯ людЯм физического труда!
   „а, Љлайд был столь же тщеславен и горд, сколь беден.  Ћн  был  из  тех
людей, которые считают себЯ особенными, не похожими на других. Ћн  никогда
не  чувствовал  себЯ  неотделимой  частицей  своей  семьи  и  не  сознавал
по-настоЯщему, что чем-то обЯзан тем, благодарЯ  кому  поЯвилсЯ  на  свет.
Ќаоборот, он был склонен осуждать своих родителей, -  правда,  не  слишком
резко и сурово, с полным пониманием их качеств и  способностей.  Ќо,  умеЯ
столь здраво судить о других,  он,  однако,  до  шестнадцати  лет  не  был
способен составить какой-то план действий длЯ самого себЯ и хваталсЯ то за
одно, то за другое.
   Љ этому времени в нем заговорил голос  пола:  его  влекла  и  волновала
красота девушек, и ему хотелось знать, может ли он тоже  нравитьсЯ  им.  €
теперь он, естественно,  был  немало  озабочен  собственной  внешностью  и
костюмом: какой у него вид и  какой  вид  у  других  юношей?  Ћн  мучилсЯ,
сознаваЯ, что плохо одет, не так красив и интересен, как мог бы быть.  —то
за несчастье родитьсЯ бедным, ниоткуда не ждать помощи и быть не  в  силах
помочь самому себе!
   ‘тараЯсь изучить себЯ во всех зеркалах, какие  только  ему  попадались,
Љлайд убеждалсЯ, что он вовсе не урод: прЯмой, точеный нос, высокий  белый
лоб, волнистые блестЯщие черные волосы и глаза  черные,  порою  печальные.
Ћднако сознание, что его семьЯ так жалка и что из-за профессии и окружениЯ
его родителей у него никогда не было и  не  будет  настоЯщих  друзей,  все
больше и больше угнетало его и порождало меланхолию,  котораЯ  не  обещала
длЯ него в будущем ничего хорошего. Џорою  он  пробовал  взбунтоватьсЯ,  а
затем впадал в оцепенение. Џоглощенный мыслью о родителЯх,  он  забывал  о
своей внешности - он был в самом деле очень недурен, даже привлекателен  -
и истолковывал не в свою пользу заинтересованные, пренебрежительные и в то
же времЯ манЯщие взглЯды, которые бросали на него девушки  совсем  другого
круга, стараЯсь узнать, нравЯтсЯ они ему или нет, смелый он или трусишка.
   Ћднако еще прежде чем  он  стал  хоть  что-то  зарабатывать,  он  вечно
мечтал: ах,  если  бы  у  него  были,  как  у  некоторых  юношей,  хороший
воротничок,  тонкаЯ  рубашка,  изЯщнаЯ  обувь,   хорошо   сшитый   костюм,
щегольское пальто! Ћ, красиваЯ  одежда,  комфортабельнаЯ  квартира,  часы,
кольца, булавки... столько юношей щеголЯют всем этим!  Њногие  мальчики  в
его возрасте -  уже  настоЯщие  денди!  Ќекоторые  родители  дарили  своим
сыновьЯм - его ровесникам  -  автомобили  в  полную  собственность.  Љлайд
видел, как они, словно мухи,  летали  взад  и  вперед  по  главным  улицам
Љанзас-‘ити. € с ними были хорошенькие девушки. Ђ у  него  ничего  нет.  €
никогда не было.
   Ђ  мир  так  богат  возможностЯми,   и   столько   вокруг   счастливых,
преуспевающих людей. ‡а что же ему  взЯтьсЯ?  Љакой  путь  избрать?  Љакое
изучить дело, которое дало бы  ему  возможность  выдвинутьсЯ?  Ћн  не  мог
ответить. Ћн не знал. Ђ эти странные люди - его родители -  сами  не  были
достаточно сведущими и ничего не могли ему посоветовать.


        3

   Ћдно событие, удручающе подействовав на всю семью ѓрифитсов, усилило  и
мрачное настроение Љлайда как раз в то времЯ, когда он  пыталсЯ  прийти  к
какому-то практическому решению: его сестра  ќста  (он  был  к  ней  очень
привЯзан, хотЯ и имел с нею  мало  общего)  убежала  из  дому  с  актером,
который приезжал на гастроли в местный театр и мимоходом увлексЯ ею.
   Ќужно  сказать,  что  ќста,  хоть  и  получила   строгое   нравственное
воспитание и бывала порой преисполнена  религиозного  пыла,  была  все  же
просто чувственной и безвольной девушкой: она еще не понимала себЯ и  сама
не знала, чего хочет. Ћбстановка, в которой жила  ќста,  была  ей  глубоко
чужда. Џодобно огромному  большинству,  исповедующему  религию  только  на
словах, она затвердила все догматы веры в раннем  детстве,  сама  того  не
замечаЯ, а смысл этих ежедневно повторЯемых слов  и  поныне  оставалсЯ  ей
непонЯтен. Ћт  необходимости  думать  самостоЯтельно  она  была  избавлена
родительскими наставлениЯми, законом или "откровением", и до тех пор, пока
со всем этим не столкнулись другие теории, другие положениЯ,  внешние  или
даже внутренние побуждениЯ, она была достаточно защищена.  Ќо  можно  было
заранее сказать, что едва лишь такое столкновение произойдет,  религиозные
верованиЯ, не основанные на ее собственном убеждении и  не  вытекавшие  из
особенностей ее характера, не выдержат и первого толчка. Њысли  и  чувства
ќсты, как и ее брата Љлайда, постоЯнно вертелись вокруг любви, приЯтной  и
легкой  жизни  -  вещей,  врЯд  ли  совместимых  с   религиозными   идеЯми
самоотречениЯ и самопожертвованиЯ. ‚есь ее внутренний мир и все  ее  мечты
противоречили этим требованиЯм религии.
   Ќо у нее не было ни силы Љлайда,  ни  его  сопротивлЯемости,  Ћна  была
пассивной натурой, со  смутным  влечением  к  красивым  платьЯм,  шлЯпкам,
туфелькам, лентам и к прочей мишуре, а религиЯ  запрещала  ей  мечтать  об
этом. Џо утрам и днем после школы, а иной раз и вечером она  проходила  по
длинным оживленным улицам. …й  нравились  девушки,  гулЯющие  под  руку  и
шепотом поверЯющие друг другу какие-то секреты; нравились юноши, - под  их
дурачествами и забавной неугомонностью, свойственной  молодому  животному,
чувствовались сила и значение того настойчивого, инстинктивного стремлениЯ
найти себе пару, которое таитсЯ за всеми  мыслЯми  и  поступками  молодого
существа. € когда ќста порою замечала где-нибудь на углу  или  в  подъезде
влюбленную пару или  встречала  томный,  испытующий  взглЯд  какого-нибудь
искателЯ приключений, в ней самой поднималось  смутное  волнение,  нервный
трепет, громко говоривший в пользу всех зримых и осЯзаемых радостей земной
жизни, а не в пользу бесплотных радостей неба.
   € взглЯды юношей пронизывали ее, как невидимые  лучи,  потому  что  она
была хороша собою и с каждым  часом  становилась  все  привлекательнее.  €
влечение молодых людей пробуждало в ней отклик, вызывало те  преобразующие
химические  реакции,  которые  лежат  в  основе  всей   нравственности   и
безнравственности мира.
   Ћднажды, когда она возвращалась  домой  из  школы,  какой-то  фатоватый
молодой человек заговорил с нею, потому  что  она,  казалось,  всем  своим
видом вызывала на это. € мало что могло бы остановить ее, так как она была
хоть и не страстной, но податливой натурой. Ћднако дома ее так муштровали,
внушаЯ, сколь необходимо блюсти скромность, сдержанность, чистоту  и  тому
подобное, что,  по  крайней  мере  в  данном  случае,  не  было  опасности
немедленного падениЯ. Ќо за этой первой  атакой  последовали  другие,  она
стала принимать ухаживаниЯ или не так быстро убегала,  и  постепенно  была
разрушена та стена сдержанности, которую воздвигло данное  ей  воспитание.
Ћна стала скрытной и утаивала от родителей свои похождениЯ.
   ‘лучалось,  молодые  люди,  не  слушаЯ  ее  протестов,  провожали   ее,
заговаривали с ней. Ћни победили ту чрезмерную  робость,  котораЯ  вначале
помогла ей отстранЯть  их.  Ћна  стала  желать  новых  встреч,  мечтать  о
какой-то радостной, чудесной, беззаботной любви.
   ’ак медленно, но неудержимо росли в ней эти настроениЯ и желаниЯ,  -  и
тут наконец поЯвилсЯ этот актер,  один:  из  тех  тщеславных,  красивых  и
грубых мужчин, у которых только и есть, что уменье  одеватьсЯ  да  внешний
лоск, но нет ни на грош  нравственности,  вкуса,  учтивости  или  хотЯ  бы
подлинной нежности; зато в нем было много мужского обаЯниЯ, и он сумел  за
одну неделю, после нескольких встреч, так вскружить голову ќсте,  что  она
оказалась всецело в его власти. Ђ он, в сущности, был почти  равнодушен  к
ней. „лЯ этого пошлЯка она была просто одной из многих девчонок - довольно
хорошенькаЯ, Явно чувственнаЯ и неопытнаЯ  дурочка,  которую  можно  взЯть
несколькими  нежными  словами,  -  надо  лишь  притворитьсЯ  влюбленным  и
пообещать ей в будущем, когда она станет его женой, счастливую, привольную
жизнь да поездки по новым местам.
   Ќо ведь те же слова твердил бы и настоЯщий влюбленный, который  осталсЯ
бы верен навсегда. Ћна должна сделать только одно, уверЯл он: уехать с ним
и  стать  его  женой  сейчас  же,  немедлЯ.  Љ  чему  промедлениЯ,   когда
встречаютсЯ люди, созданные друг длЯ друга. ‡десь,  в  этом  городе,  есть
препЯтствиЯ к их браку,  -  он  не  может  объЯснить,  какие  именно,  это
касаетсЯ его друзей; но в ‘ент-‹уисе у него есть друг пастор,  который  их
обвенчает. “ нее будут новые красивые платьЯ, каких она еще никогда  и  не
видела, восхитительные приключениЯ, любовь. Ћна будет путешествовать с ним
и увидит огромный мир. “ нее не будет никаких забот и тревог, ей  придетсЯ
заботитьсЯ только о нем... „лЯ  нее  все  это  было  правдой  -  словесным
выражением искренней страсти; длЯ него же это был старый и удобный  способ
обольщениЯ, которым он часто пользовалсЯ и раньше, и небезуспешно.
   € за одну неделю, в течение  которой  они  встречались  урывками  -  то
утром, то днем, то вечером, это нехитрое колдовство увенчалось успехом.
   Љак-то в апреле в субботу Љлайд довольно поздно  вернулсЯ  домой  после
дальней  прогулки  (он  предпринЯл  ее,  чтобы  избежать   обычных   своих
обЯзанностей во времЯ субботнего молитвенного собраниЯ)  и  нашел  отца  и
мать в тревоге: ќста исчезла. Ћна по обыкновению играла на органе  и  пела
во времЯ этого собраниЯ и казалась такой же, как всегда. Џотом ушла в свою
комнату, сказав, что чувствует себЯ  не  совсем  хорошо  и  рано  лЯжет  в
постель. Ќо в одиннадцать часов, как раз перед возвращением  Љлайда,  мать
случайно заглЯнула к ней в комнату и обнаружила, что ее  нет  ни  там,  ни
где-либо поблизости. ЉакаЯ-то перемена в комнате - не видно было платьев и
некоторых мелочей, исчез  старый  чемодан  -  привлекла  внимание  матери.
Ћбыскали весь дом и убедились, что ќсты нигде нет;  тогда  ќйса  вышел  на
улицу и прошел по ней из конца в конец. ќста иногда гулЯла одна или просто
выходила в свободное времЯ посидеть под окнами миссии.
   Ќо и эти поиски были тщетны. ’огда Љлайд и отец прошли до угла и дальше
по Њиссури-авеню. ќсты нигде не было. ‚ полночь они вернулись, и  волнение
в доме, разумеетсЯ, усилилось.
   ‘перва предположили, что ќста, ничего не сказав, отправилась куда-то на
прогулку; но  когда  часы  пробили  половину  первого,  потом  час,  потом
половину второго, а ќсты все не было, они уже хотели дать знать в полицию.
Ќо тут Љлайд, войдЯ в комнату сестры, увидел  на  ее  узенькой  деревЯнной
кровати приколотую к подушке записку -  послание,  ускользнувшее  от  глаз
матери.  Ћн  кинулсЯ  к  ней,  охваченный  предчувствием;  он  ведь  часто
спрашивал себЯ, каким способом  известит  родителей,  если  решитсЯ  тайно
уехать от них: он знал, что они по доброй воле никогда  его  не  отпустЯт,
если только сами не предусмотрЯт все до мелочей. Ђ теперь исчезла ќста,  и
вот записка от нее, - конечно, такаЯ же, какую мог бы оставить и он. Љлайд
нетерпеливо схватил ее, спеша прочитать, но  в  это  мгновение  в  комнату
вошла мать и, увидев у него в руках листок бумаги, воскликнула:
   - —то это? ‡аписка? Ћт нее?
   Ћн протЯнул ей записку, мать  развернула  ее  и  быстро  прочла.  Љлайд
заметил, как  широкое  строгое  лицо  матери,  всегда  красновато-смуглое,
побелело, когда она повернулась к дверЯм.  Љрупный  рот  сжалсЯ  в  резкую
прЯмую линию. ЃольшаЯ сильнаЯ рука, державшаЯ на весу  маленькую  записку,
чуть-чуть дрожала.
   - ќйса! - позвала она, входЯ в соседнюю комнату, где ждал муж; курчавые
седеющие волосы на его круглой голове растрепались. - Џрочти это!
   Љлайд, последовавший  за  матерью,  увидел,  как  отец  нервно  схватил
записку пухлой рукой, и  его  старческие,  вЯлые,  обмЯкшие  губы  странно
задвигались. ‚сЯкий, кто хорошо знал его, сказал бы, что  именно  с  таким
видом ќйса и прежде принимал суровые удары судьбы.
   - ’ц! ’ц! ’ц! - только это он сначала и произнес -  звук,  показавшийсЯ
Љлайду весьма мало выразительным. Ќовое: "’ц!  ’ц!  ’ц!"  -  и  ќйса  стал
покачивать головой из  стороны  в  сторону.  ‡атем  со  словами:  "Љак  ты
думаешь, почему она это сделала?" - он повернулсЯ и уставилсЯ на  жену,  а
та в ответ беспомощно смотрела на него. ‡атем он принЯлсЯ расхаживать взад
и вперед по  комнате,  заложив  руки  за  спину,  делаЯ  короткими  ногами
неестественно  большие  шаги  и   покачиваЯ   головой,   и   снова   издал
бессмысленное: "’ц! ’ц! ’ц!"
   Њиссис ѓрифитс всегда сильнее чувствовала, живее на все отзывалась, чем
ее муж, - и теперь,  в  этом  тЯжелом  испытании,  она  вела  себЯ  иначе,
естественнее. Љакое-то возмущение, недовольство судьбой вместе  с  видимым
физическим страданием, казалось, тенью прошло по ее лицу. Љак  только  муж
встал, она протЯнула руку и, взЯв у него записку, впилась в  нее  глазами;
на лице ее поЯвилось жесткое, но в то же времЯ страдальческое выражение. “
нее был вид крайне взволнованного  и  раздосадованного  человека,  который
силитсЯ  и  не  может  распутать  какой-то   узел,   стараетсЯ   сохранить
самообладание и не жаловатьсЯ и все-таки жалуетсЯ горько и гневно.  Џозади
были долгие годы слепой веры и служениЯ религии, и потому ее ограниченному
уму представлЯлось, что она по справедливости  должна  быть  избавлена  от
такого горЯ. ѓде же был ее бог, ее •ристос, в час, когда совершалось столь
очевидное зло? Џочему он ей  не  помог?  Љак  он  это  объЯснит?  ѓде  его
библейские обеты? …го вечное руководство? …го прославленное милосердие?
   Љлайд видел, что перед лицом такого огромного несчастьЯ ей трудно найти
ответ, - по крайней мере, сразу. Ќо в конце концов - Љлайд  был  уверен  -
ей, несомненно, это удастсЯ. €бо и она и  ќйса,  как  и  все  фанатики,  в
каком-то ослеплении упорно отделЯли бога от зла, ошибок и несчастий,  хотЯ
и признавали за ним, несмотрЯ ни на  что,  высшее  могущество.  Ћни  будут
искать корень зла в чем-то другом - в  какой-то  коварной,  предательской,
лживой силе, котораЯ