        —арльз „иккенс. ‹авка древностей

---------------------------------------------------------------
     CHARLES DICKENS  THE OLD CURIOSITY SHOP      1840
     OCR ЉудрЯвцев ѓ.ѓ.
---------------------------------------------------------------


     ’ретье, пересмотренное издание перевода.

        Џђ…„€‘‹Ћ‚€…      


     ‚ апреле 1840 года Я выпустил в свет первый номер нового еженедельника,
ценой в три пенса, под названием "—асы мистера •амфри". Џредполагалось,  что
в этом еженедельнике будут печататьсЯ не только рассказы, очерки, эссеи,  но
и большой роман с продолжением, которое должно  следовать  не  из  номера  в
номер, а так, как это представитсЯ возможным и нужным длЯ  задуманного  мною
изданиЯ.
     ЏерваЯ глава этого романа поЯвилась в четвертом выпуске "—асов  мистера
•амфри",  когда  Я  уже  убедилсЯ   в   том,   насколько   неуместна   такаЯ
беспорЯдочность в повременной печати и когда  читатели,  как  мне  казалось,
полностью разделили мое мнение. џ приступил к работе над большим  романом  с
великим удовольствием и полагаю, что с не меньшим удовольствием его  принЯли
и читатели. Ѓудучи свЯзан ранее взЯтыми на себЯ обЯзательствами, отрывающими
менЯ от этой работы, Я постаралсЯ как можно скорее избавитьсЯ  от  всЯческих
помех и, достигнув этого, с тех пор до окончаниЯ "‹авки древностей"  помещал
ее главу за главой в каждом очередном выпуске.
     Љогда роман был закончен, Я решил освободить его от не имеющих  к  нему
никакого касательства ассоциаций  и  промежуточного  материала  и  изъЯл  те
страницы "—асов мистера •амфри", которые печатались вперемежку с ним. € вот,
подобно  неоконченному   рассказу   о   ненастной   ночи   и   нотариусе   в
"‘ентиментальном путешествии"*, они перешли в  собственность  чемоданщика  и
маслодела. Џризнаюсь, мне очень не  хотелось  снабжать  представителей  этих
почтенных ремесел  начальными  страницами  оставленного  мною  замысла,  где
мистер  •амфри  описывает  самого  себЯ  и  свой  образ  жизни.   ‘ейчас   Я
притворЯюсь, будто вспоминаю об  этом  с  философским  спокойствием,  как  о
событиЯх давно минувших, но тем не  менее  перо  мое  чуть  заметно  дрожит,
выводЯ эти слова на бумаге. ‚прочем, дело сделано, и  сделано  правильно,  и
"—асы мистера •амфри" в первоначальном их виде, сгинув с белого света, стали
одной из тех книг, которым цены нет, потому что их не прочитаешь ни за какие
деньги, чего, как известно, нельзЯ сказать о других книгах.
     —то касаетсЯ самого романа, то Я не собираюсь  распространЯтьсЯ  о  нем
здесь. Њножество друзей, которых он подарил мне, множество  сердец,  которые
он ко мне привлек, когда они были полны глубоко личного  горЯ,  придают  ему
ценность в моих глазах, далекую от общего ‡начениЯ  и  уходЯщую  корнЯми  "в
иные пределы".*
     ‘кажу здесь только, что, работаЯ над "‹авкой древностей", Я  все  времЯ
старалсЯ  окружить  одинокую  девочку  странными,  гротескными,  но  все  же
правдоподобными фигурами и собирал вокруг невинного  личика,  вокруг  чистых
помыслов маленькой Ќелл галерею персонажей столь же причудливых и  столь  же
несовместимых с ней, как те мрачные предметы, которые толпЯтсЯ у ее постели,
когда будущее ее лишь намечаетсЯ.
     Њистер •амфри (до того, как он  посвЯтил  себЯ  ремеслу  чемоданщика  и
маслодела) должен был стать рассказчиком этой  истории.  Ќо  поскольку  Я  с
самого начала задумал роман так, чтобы впоследствии выпустить его  отдельной
книжкой, кончина мистера •амфри не потребовала никаких изменений.
     ‚ свЯзи с "маленькой Ќелл" у менЯ есть одно грустное, но вызывающее  во
мне чувство гордости воспоминание. ‘транствованиЯ ее еще не подошли к концу,
когда в одном литературном журнале поЯвилсЯ эссей,  главной  темой  которого
была она, и  в  нем  так  вдумчиво,  так  красноречиво,  с  такой  нежностью
говорилось о ней самой и о ее призрачных спутниках, что с моей стороны  было
бы полной бесчувственностью, если бы при чтении его Я не испытал  радости  и
какой-то особой бодрости духа. „олгие годы спустЯ, познакомившись с  ’омасом
ѓудом* и видЯ, как болезнь медленно сводит его, полного мужества, в  могилу,
Я узнал, что он-то и был автором того ќссеЯ.

        ѓ‹Ђ‚Ђ I     

     •оть Я и старик*, мне приЯтнее всего гулЯть поздним  вечером.  ‹етом  в
деревне Я часто выхожу спозаранку и часами  брожу  по  полЯм  и  проселочным
дорогам или исчезаю из дому сразу на несколько дней, а то  и  недель;  но  в
городе мне почти не случаетсЯ бывать на улице  раньше  наступлениЯ  темноты,
хоть Я, благодаренье богу, как и всЯкое живое существо, люблю  солнце  и  не
могу не чувствовать, сколько радости оно проливает на землю.
     џ пристрастилсЯ к этим поздним прогулкам как-то  незаметно  длЯ  самого
себЯ - отчасти из-за своего телесного  недостатка,  а  отчасти  потому,  что
темнота больше располагает  к  размышлениЯм  о  нравах  и  делах  тех,  кого
встречаешь на улицах. Ћслепительный блеск и сутолока полднЯ не  способствуют
такому бесцельному занЯтию. Ѓеглый взглЯд на лицо,  промелькнувшее  в  свете
уличного фонарЯ или перед окном лавки,  подчас  открывает  мне  больше,  чем
встреча днем, а к тому же, говорЯ по правде, ночь в этом смысле добрее  днЯ,
которому свойственно грубо и  без  всЯкого  сожалениЯ  разрушать  наши  едва
возникшие иллюзии.
     ‚ечное хождение взад и вперед, неугомонный  шум,  не  стихающее  ни  на
минуту шарканье подошв, способное  сгладить  и  отшлифовать  самый  неровный
булыжник, как терпЯт все это обитатели узких улочек?  Џредставьте  больного,
который лежит у себЯ дома где-нибудь в приходе св. Њартина* и, изнемогаЯ  от
страданий,  все  же  невольно  (словно  выполнЯЯ  заданный  урок)  стараетсЯ
отличить по звуку шаги ребенка от шагов взрослого, жалкие опорки нищенки  от
сапожек щеголЯ, бесцельное шатанье с угла на угол от деловой походки,  вЯлое
ковылЯнье бродЯги от бойкой поступи искателЯ приключений.  Џредставьте  себе
гул и грохот, которые режут его слух, - непрестанный  поток  жизни,  катЯщий
волну за волной сквозь его тревожные сны, словно он осужден из  века  в  век
лежать на шумном кладбище - лежать мертвым, но слышать все  это  без  всЯкой
надежды на покой.
     Ђ сколько пешеходов тЯнетсЯ в обе стороны по мостам - во всЯком  случае
по тем, где не взимают сборов! ЋстанавливаЯсь погожим  вечером  у  парапета,
одни из них рассеЯнно смотрЯт на воду с неЯсной  мыслью,  что  далеко-далеко
отсюда эта река течет между зелеными берегами, мало-помалу разливаЯсь вширь,
и, наконец, впадает в необъЯтное,  безбрежное  море;  другие,  снЯв  с  плеч
тЯжелую ношу, глЯдЯт вниз и думают: какое  счастье  провести  всю  жизнь  на
ленивой, неповоротливой барже, посасываЯ трубочку да подремываЯ на брезенте,
прокаленном горЯчими лучами солнца; а третьи - те, кто во многом  отличен  и
от первых и от вторых, те, кто  несет  на  плечах  ношу,  несравненно  более
тЯжкую, - вспоминают, как давным-давно им приходилось то ли слышать,  то  ли
читать, что из всех способов самоубийства самый простой и легкий - броситьсЯ
в воду.
     Ђ Љовент-ѓарденский рынок* на  рассвете,  весенней  или  летней  порой,
когда сладостное благоухание цветов  заглушает  еще  не  рассеЯвшийсЯ  смрад
ночной гульбы и сводит с ума захиревшего дрозда, который провел всю  ночь  в
клетке, вывешенной за чердачное окошко! ЃеднЯга! Ћн один  здесь  сродни  тем
маленьким пленникам, что либо валЯютсЯ  на  земле,  увЯнув  от  горЯчих  рук
захмелевших покупателей, либо, сомлев в  тугих  букетах,  ждут  часа,  когда
брызги воды освежат их в угоду тем, кто потрезвее, или на радость  старичкам
конторщикам, которые, спеша на работу, станут с удивлением  ловить  себЯ  на
невесть откуда взЯвшихсЯ воспоминаниЯх о лесах и полЯх.
     Ќо Я не буду больше распространЯтьсЯ о  своих  странствованиЯх.  Џередо
мной стоит другаЯ цель. Њне хочетсЯ рассказать о случае, отметившем одну  из
моих  прогулок,  описание  которых  Я  и  предпосылаю  этой  повести  вместо
предисловиЯ.
     Ћднажды вечером  Я  забрел  в  ‘ити*  и,  по  своему  обыкновению,  шел
медленно, размышлЯЯ 6 том о сем, как  вдруг  менЯ  остановил  чей-то  тихий,
приЯтный голос. џ не сразу уловил смысл вопроса, обращенного Явно ко мне, и,
быстро оглЯнувшись,  увидел  рЯдом  с  собой  хорошенькую  девочку,  котораЯ
спрашивала, как ей пройти на такую-то улицу, находившуюсЯ,  кстати  сказать,
совсем в другой части города.
     - ќто очень далеко отсюда, дитЯ мое, - ответил Я.
     - „а, сэр, - робко сказала она. - џ знаю, что далеко, Я пришла оттуда.
     - Ћдна? - удивилсЯ Я.
     - ќто не беда, что одна. ‚от только Я сбилась с дороги и боюсь, как  бы
совсем не заплутатьсЯ.
     - Џочему же ты спросила менЯ? Ђ вдруг Я пошлю тебЯ не туда, куда нужно?
- Ќет! ќтого не может быть! - воскликнула девочка. - ‚ы  ведь  старенький  и
сами ходите медленно.
     Ќе берусь вам передать, как поразили менЯ эти слова, сказанные с  такой
силой убежденьЯ, что у девочки даже выступили  слезы  на  глазах  и  все  ее
хрупкое тельце затрепетало.
     - Џойдем, Я провожу тебЯ, - сказал Я. „евочка протЯнула мне руку смело,
точно знала менЯ с колыбели, и мы медленно двинулись дальше. Ћна старательно
приноравливалась к моим шагам, как будто считаЯ, что это  ей  надо  вести  и
охранЯть менЯ, а не наоборот. џ  то  и  дело  ловил  на  себе  взглЯды  моей
спутницы, видимо старавшейсЯ угадать, не обманывают ли ее,  и  замечал,  как
взглЯды эти раз от разу становЯтсЯ все доверчивее и доверчивее.
     ’рудно было и мне не заинтересоватьсЯ этим ребенком - именно  ребенком!
- хотЯ ее столь юный вид объЯснЯлсЯ скорее  маленьким  ростом  и  хрупкостью
фигурки.
     Ћдета она была, пожалуй, чересчур легко, но очень опрЯтно, и ничто в ее
облике не говорило о нищете или заброшенности.
     - Љто же тебЯ послал так далеко, да еще одну? спросил Я.
     - ’от, кто очень любит менЯ, сэр.
     - Ђ по какому делу?
     - ќтого Я не могу вам сказать, - твердо ответила девочка.
     Џолучив такой ответ, Я с невольным удивлением посмотрел на нее. —то  же
это за поручение, если исполнительницу его заранее подготовили к расспросам?
Ѓыстрые детские глаза сразу же прочли мои мысли, и, посмотрев  мне  в  лицо,
девочка добавила, что ничего дурного тут нет, но только это большаЯ тайна  -
тайна даже длЯ нее.
     ‚ словах девочки не чувствовалось намерениЯ схитрить или провести менЯ;
они прозвучали с простодушной откровенностью, не оставлЯвшей сомнений  в  их
правдивости. Њы шли все так же рЯдом; мало-помалу она  свыклась  со  мной  и
начала весело болтать, но о своих домашних делах не  обмолвилась  больше  ни
словом, спросив только, короче ли эта новаЯ дорога, которой Я ее веду.
     џ перебирал в уме сотни различных объЯснений этой загадки и  отбрасывал
их одно за другим. ‘овесть не позволЯла мне воспользоватьсЯ  простодушием  и
признательностью ребенка. џ люблю детей, и если они, так недавно  оставившие
божью обитель, отвечают нам тем же,  их  любовью  шутить  нельзЯ.  ЊенЯ  так
обрадовало доверие этой девочки, что Я решил заслужить его и  не  обманывать
детского чувства, правильно подсказавшего ей, на кого она может положитьсЯ.
     Ќо почему бы мне не  повидать  человека,  который  столь  легкомысленно
послал ребенка в такую даль, поздно вечером, без  провожатых?  Ђ  что,  если
вблизи дома она проститсЯ со мной? ЏредвидЯ это, Я  выбирал  окольные  пути,
так что девочка узнала свою  улицу  лишь  тогда,  когда  мы  вышли  на  нее.
ђадостно захлопав в ладоши и побежав вперед, моЯ новаЯ знакомаЯ остановилась
у маленького домика, дождалась менЯ на ступеньках и постучалась в дверь.
     —асть этой двери была застекленнаЯ, без ставней, но Я этого сначала  не
заметил, так как за ней стоЯла тьма и полнаЯ  тишина,  к  тому  же  мне  (не
меньше, чем девочке) хотелось поскорее  услышать  ответ  на  наш  стук.  Ћна
постучала второй, третий раз, и только тогда  в  доме  послышалось  какое-то
движение, а еще через минуту за стеклом блеснул  слабый  огонек,  при  свете
которого Я увидел и комнату и человека, медленно пробиравшегосЯ к нам  среди
беспорЯдочно нагроможденных вещей.
     ќто был невысокий старик с длинными  седыми  волосами,  лицо  и  фигуру
которого Ясно освещала свеча, так как он держал ее  над  головой  и  смотрел
прЯмо вперед. ‘тарость давно наложила на него свою  печать,  и  все  же  мне
показалось, будто в этом  высохшем,  тщедушном  теле  есть  что-то  общее  с
хрупкой фигуркой моей маленькой спутницы. ѓлаза - голубые  у  обоих  -  были
бесспорно похожи, но лицо старика бороздили такие  глубокие  морщины  и  оно
носило следы таких тЯжких забот, что на этом сходство кончалось.
     Љомната, по которой он не спеша пробиралсЯ, представлЯла собой одно  из
тех хранилищ всЯческого  любопытного  и  редкостного  добра,  какие  еще  во
множестве таЯтсЯ по темным закоулкам ‹ондона, ревниво и недоверчиво  скрываЯ
свои пыльные сокровища от посторонних глаз. ‡десь  были  рыцарские  доспехи,
маЯчившие в темноте, словно одетые в  латы  привидениЯ;  причудливые  резные
изделиЯ, попавшие сюда из монастырей; ржавое оружие  всех  видов;  уродцы  -
фарфоровые, деревЯнные, слоновой кости, чугунного литьЯ; гобелены  и  мебель
таких странных узоров и линий, какие можно придумать только во сне.
     Ѓледный, как тень, старик удивительно подходил ко всей этой обстановке.
Њожет быть, он сам и рыскал по старым дворам, склепам,  опустевшим  домам  и
собственными руками собирал все эти редкости. ‡десь не было ни единой  вещи,
котораЯ не казалась бы под стать ему, ни единой вещи, котораЯ была бы  более
древней и ветхой, чем он.
     Џовернув ключ в замке, старик посмотрел на менЯ с  недоумением,  и  оно
ничуть не уменьшилось, когда его взглЯд упал на мою спутницу.  Ђ  она  сразу
же, с порога,  стала  рассказывать  ему  о  нашем  знакомстве,  называЯ  его
дедушкой.
     - ѓолубка моЯ! - воскликнул старик, гладЯ ее по голове. - Љак же это ты
заплуталась? —то, если бы Я потерЯл мою маленькую Ќелл!
     - Ќе бойсЯ, дедушка! - уверенно сказала она. - Љ тебе  Я  всегда  найду
дорогу.
     ‘тарик поцеловал ее, потом повернулсЯ ко мне и пригласил менЯ  зайти  в
дом, что Я и сделал. „верь снова  была  заперта  на  ключ.  €дЯ  впереди  со
свечой, он провел менЯ через то хранилище разных вещей, которое  Я  видел  с
улицы, в небольшую жилую комнату с дверью, открытой в соседнюю каморку,  где
стоЯла кроватка под стать только фее - такаЯ она была маленькаЯ и  нарЯднаЯ.
„евочка зажгла вторую свечу и упорхнула к  себе,  оставив  менЯ  наедине  со
стариком.
     - ‚ы, должно быть, устали, сэр, - сказал он, пододвигаЯ к камину  стул.
- Ќе знаю, как мне благодарить вас.
     -  ‚  следующий  раз  проЯвите  больше  заботы  о  своей  внучке.  €ной
благодарности мне не нужно, друг мой! - ответил Я.
     - Ѓольше заботы? - дребезжащим голосом воскликнул он. - Ѓольше заботы о
Ќелли! „а можно ли любить ребенка сильнее!
     ќто было сказано с таким неподдельным изумлением, что Я  растерЯлсЯ;  к
тому же немощность и блуждающий, отсутствующий  взглЯд  сочетались  у  моего
собеседника с глубокой, тревожной задумчивостью, котораЯ сквозила  в  каждой
черте его лица, убеждаЯ менЯ в том, что старик вовсе не выжил из  ума  и  не
впал в детство, как мне показалось сначала.
     - Џо-моему, вы мало думаете... - начал Я.
     - Њало думаю о ней! - перебил он менЯ на полуслове. - Њало  думаю!  Љак
вы далеки от истины! Ќелли, маленькаЯ моЯ Ќелли!
     Љому другому удалось бы выразить свои чувства с такой  силой,  с  какой
выразил их этими четырьмЯ словами старый антиквар!  џ  ждал,  что  последует
дальше, но он подпер рукой  подбородок  и,  покачав  головой,  уставилсЯ  на
огонь.
     Њы сидели в полном молчании, как  вдруг  дверь  каморки  отворилась,  и
девочка,   с   распущенными   по   плечам    светло-каштановыми    волосами,
разрумЯнившаЯсЯ от спешки, - так ей хотелось поскорее  вернутьсЯ  к  нам,  -
вошла в комнату. Ћна  сейчас  же  принЯлась  собирать  ужин,  а  старик  тем
временем стал приглЯдыватьсЯ ко мне еще внимательнее.  ЊенЯ  очень  удивило,
что девочке приходитсЯ все делать самой, - по-видимому, кроме  нас,  в  доме
никого не было. “лучив минуту, когда она вышла, Я рискнул заговорить об этом
со старым антикваром, но  он  ответил,  что  и  среди  взрослых  людей  мало
найдетсЯ таких разумных и заботливых, как его внучка.
     - Њне всегда больно смотреть, - взволнованно начал Я,  усмотрев  в  его
ответе всего лишь эгоизм, - мне больно смотреть на детей, которым приходитсЯ
сталкиватьсЯ с трудностЯми жизни чуть ли не в младенчестве.  ќто  убивает  в
них доверчивость и душевную простоту - лучшее, что им даровано богом.  ‡ачем
заставлЯть ребенка делить с нами наши тЯготы, когда он еще не может  вкусить
радостей, доступных взрослому человеку?
     - …е доверчивости и душевной простоты ничто не убьет, - сказал  старик,
твердо глЯдЯ мне в глаза. - ‚ ней это  заложено  слишком  глубоко.  Ђ  кроме
того, у детей беднЯков так мало радостей в жизни. ‡а каждое,  даже  скромное
удовольствие надо платить.
     - Ќо... простите менЯ за смелость... вы, наверно, не так  уж  бедны,  -
сказал Я.
     - ќто не мой ребенок, сэр, - возразил  старик.  -  …е  мать  была  моей
дочерью, и она терпела нужду. Њне ничего не удаетсЯ откладывать... ни одного
пении, хотЯ вы сами видите, как Я живу. Ќо... - ’ут он тронул менЯ за  плечо
и, нагнувшись, зашептал: - Џридет времЯ, и она разбогатеет, она будет важной
леди. Ќе осуждайте менЯ,  что  Я  обременЯю  Ќелл  хлопотами  по  дому.  ќто
доставлЯет ей радость, и она не перенесла  бы,  если  б  Я  поручил  кому-то
другому ту работу,  с  которой  могут  справитьсЯ  ее  маленькие  ручки.  ‚ы
говорите, Я мало думаю о своей малютке! - воскликнул  он  в  сердцах.  -  Ќо
господь знает, что у менЯ нет другой заботы  в  жизни,  -  все  мои  помыслы
только о ней! ‡нает, а удачи мне не шлет... не шлет!
     ‚ эту минуту та, о ком шла речь, снова поЯвилась в комнате,  и  старик,
сразу замолчав, знаком пригласил менЯ к столу.
     ’олько мы принЯлись за трапезу, как в дверь постучали, и Ќелл с веселым
смехом, от которого у менЯ сразу потеплело на сердце, - столько в  нем  было
детской беззаботности, - сказала, что это, наверно, прибежал добрый Љит.
     - ‚от баловница! - ‘тарик ласково погладил ее по волосам. -  ‚ечно  она
подтрунивает над бедным Љитом.
     „евочка рассмеЯлась еще  веселее,  и,  глЯдЯ  на  нее,  Я  сам  не  мог
удержатьсЯ от улыбки. ‘тарик же взЯл свечу, пошел отпереть  дверь  и  вскоре
вернулсЯ в сопровождении Љита.
     Љит оказалсЯ кудлатым, нескладным подростком  с  огромным  ртом,  очень
красными щеками, вздернутым носом и невероЯтно комичным выражением лица. Џри
виде чужого человека он замер на пороге, неловко переминаЯсь с ноги на ногу,
уморительно тараща на нас глаза и теребЯ в руках  совершенно  круглую  шлЯпу
без всЯкого признака полей. џ с первого взглЯда  прониксЯ  благодарностью  к
этому мальчику, почувствовав, что он единственный  вносит  веселье  в  жизнь
маленькой Ќелл.
     - „алеко Я тебЯ посылал, Љит? - спросил старик.
     - „а признатьсЯ, хозЯин, путь не ближний, - ответил мальчик.
     - Ђ дом сразу нашел?
     - „а признатьсЯ, хозЯин, не очень-то сразу.
     - ’ы, конечно, проголодалсЯ?
     - „а признатьсЯ, пожалуй, что и так.
     “ мальчика была страннаЯ манера говорить, стоЯ боком  к  собеседнику  и
дергаЯ головой, точно это движение помогало ему извлекать наружу собственный
голос. Ћн мог бы развеселить кого угодно, но маленькую Ќелл  его  чудачества
приводили прЯмо-таки в восторг, и Я радовалсЯ за девочку, видЯ, что  в  этом
доме, где ей совсем не годилось жить, она находит, над чем посмеЯтьсЯ.  Љиту
Явно льстил такой успех: понЯв всю  безнадежность  своих  попыток  сохранить
серьезное выражение лица, он вдруг прыснул, да так и зашелсЯ от смеха,  стоЯ
с широко открытым ртом и зажмуренными глазами.
     ‘тарый антиквар снова погрузилсЯ в апатию, ничего не видЯ вокруг  себЯ;
но от моего вниманиЯ не ускользнуло, что Ясные  глаза  девочки  затуманились
слезами, вызванными радостью при встрече с ее неказистым любимцем после всех
волнений этого вечера. —то касаетсЯ Љита, готового в любую минуту перейти от
смеха к плачу, то он удалилсЯ в угол,  прихватив  с  собой  огромный  ломоть
хлеба с мЯсом и кружку пива, и  с  жадностью  принЯлсЯ  уничтожать  и  то  и
другое.
     Ќо вот старик вздохнул и, повернувшись ко мне, воскликнул, словно мы  с
ним и не прекращали нашего разговора: - Љак же вы можете попрекать менЯ, что
Я мало думаю о ней!
     - Ќе надо принимать так близко  к  сердцу  мои  слова,  ведь  это  было
сказано по первому впечатлению, - ответил Я.
     - „а... - задумчиво проговорил он, - да... Џойди сюда, Ќелл.
     „евочка подбежала к деду и обнЯла его за шею.
     - ‚едь Я люблю тебЯ, Ќелл? - спросил ее старик. ‘кажи, люблю Я тебЯ или
нет?
     ‚место ответа она приласкалась к нему, - детскаЯ головка нежно  припала
к его груди.
     - Џочему ты плачешь? - Ћн привлек ее к себе и перевел взглЯд на менЯ. -
’ебе обидно, что Я сомневаюсь в этом? Ќу, полно, полно! ‘тало  быть,  так  и
будем знать: Я очень люблю мою Ќелл.
     - ‹юбишь! Љонечно, любишь! - проникновенным голосом сказала она. -  Љит
тоже это знает.
     Љит, который с невозмутимостью фокусника  заглатывал  с  каждым  куском
хлеба две трети ножа, приостановилсЯ  на  минутку  и  оглушительно  рЯвкнул:
"Љакой же дурак этого не знает!" - после чего отправил  в  рот  сразу  целый
сандвич, лишив себЯ всЯкой возможности продолжать дальнейший разговор.
     - “ нее сейчас ничего нет, - продолжал  старик,  поглаживаЯ  внучку  по
щеке. - Ќо повторЯю: не далеко то времЯ, когда она будет богата. џ давно жду
этого, очень давно, и дождусь. Ќепременно дождусь! …сть люди, которые только
и знают, что кутЯт, сорЯт деньгами направо и налево, а счастье само бежит  к
ним в руки. Љогда же оно придет ко мне!
     - „едушка, Я и так счастлива, - сказала Ќелл.
     - ‚здор, вздор! - остановил ее старик. - ’ы еще ничего не понимаешь, да
и где тебе понЯть! - € он забормотал  сквозь  зубы:  -  Ќаше  времЯ  придет,
обЯзательно придет. Њожет даже, чем позже, тем лучше. - Џотом вздохнул и, не
отпускаЯ от себЯ девочку,  снова  погрузилсЯ  в  задумчивость.  „о  полуночи
оставались считанные минуты, Я встал, собираЯсь уходить, и этим вывел его из
оцепенениЯ.
     - Џодождите, сэр... Љит! Љак же так! „венадцать часов,  а  ты  все  еще
здесь! Ѓеги, беги домой! Ђ  завтра  утром,  смотри,  не  опаздывай,  ты  мне
понадобишьсЯ. Ќу, спокойной ночи! Ќелл, простись с ним, пусть уходит.
     - ‘покойной ночи, Љит, - сказала она, и глаза ее засветились  лаской  и
весельем.
     - ‘покойной ночи, мисс Ќелл, - ответил мальчик.
     - € поблагодари этого джентльмена, - добавил старик. - …сли бы  не  он,
Я, пожалуй, потерЯл бы свою маленькую Ќелл.
     - Ќет, нет, хозЯин! - сказал Љит. - Ќе годитсЯ так говорить!
     - Џочему? - удивилсЯ старик.
     - Џотому, хозЯин, что уж Я-то непременно  бы  ее  нашел,  если  бы  она
только под землю не скрылась. ѓде-нигде, а нашел бы, в один миг! •а-ха-ха!
     Љит снова разинул рот, зажмурилсЯ и, пЯтЯсь задом, с  громовым  хохотом
выскочил из комнаты.
     Ћчутившись за дверью, он медлить не стал и живо убежал домой,  а  Ќелли
принЯлась убирать со стола. ‘тарик воспользовалсЯ этим и снова обратилсЯ  ко
мне: - ‚ам, может, покажетсЯ, сэр, будто Я  недостаточно  ценю  то,  что  вы
сделали сегоднЯ, но это неверно. Њы с Ќелли покорнейше и смиренно благодарим
вас за все, а ее благодарность стоит больше моей. Њне бы не хотелось,  чтобы
вы ушли с мыслью, будто Я не чувствую к вам признательности за вашу  доброту
и мало забочусь о своей внучке... Ќет, сэр, это не так.
     - ’о, что Я видел, убеждает менЯ  в  противном,  -  сказал  Я  и  потом
добавил: - ђазрешите только задать вам один вопрос.
     - €звольте, сэр, - ответил старик. - ‘прашивайте.
     - Ќеужели за этой девочкой, такой хрупкой, такой красивой и  умненькой,
никто не присматривает, кроме вас?  Ќеужели  у  нее  нет  еще  какого-нибудь
друга, советчика?
     - Ћна больше ни в ком не нуждаетсЯ, - сказал он  с  тревогой  глЯдЯ  на
менЯ.
     - Ђ не страшно ли вам брать на себЯ такую ответственность? ‚друг вы  не
справитесь с ней? Ќикто не сомневаетсЯ в ваших благих намерениЯх, но отдаете
ли вы себе отчет в том, как надо заботитьсЯ о столь нежной питомице? џ  тоже
старик, и, как и  всЯкому  человеку  на  склоне  лет,  мне  особенно  дороги
существа юные, у которых впереди всЯ жизнь. џ с глубоким интересом  наблюдал
за вами обоими, но в то же времЯ испытывал чувство боли.
     - ‘эр, - заговорил старик после  минутного  молчаниЯ.  -  џ  не  вправе
обижатьсЯ на ваши слова. „ействительно, иной раз ребенком можно счесть менЯ,
а взрослой - ее. ‚ы сами в этом убедились. Ќо и  во  сне  и  наЯву,  днем  и
ночью, больной и здоровый, Я пекусь только о ней. € как пекусь! ‡наЯ это, вы
смотрели бы на менЯ совсем, совсем другими глазами... Ќелегко мне,  старику,
живетсЯ, очень нелегко, но Я вижу перед собой великую цель, и не  отступлюсь
от нее.
     Ћн был вне себЯ от волнениЯ, и,  решив  больше  не  раздражать  его,  Я
шагнул за своей шинелью, оставленной у двери. € вдруг увидел, что Ќелл стоит
рЯдом со мной, держа в руках плащ, шлЯпу и трость.
     - ќто не мое, милаЯ, - сказал Я.
     - Ќет, нет, - спокойно ответила девочка, - это Я дедушке.
     - Ќеужели он уйдет из дому на ночь глЯдЯ?
     - “йдет, - сказала она и улыбнулась.
     - Ђ как же ты, моЯ прелесть?
     - џ? Ћстанусь здесь, конечно! Љак  всегда.  џ  удивленно  посмотрел  на
старика, но он старательно оправлЯл на себе плащ, то ли притворЯЯсь,  то  ли
на самом деле не слыша нашего разговора. ‚зглЯд мой снова упал на маленькую,
хрупкую фигурку девочки. Ћдна! ‚сю тоскливую, долгую  ночь  -  одна  в  этом
мрачном доме!
     Ќелли не подала виду,  что  замечает  мое  удивление,  и  помогла  деду
одетьсЯ, потом взЯла свечу и пошла вперед -  посветить  нам,  но  на  пороге
остановилась, с улыбкой  поджидаЯ  нас  обоих.  ‘удЯ  по  лицу  старика,  он
понимал, почему Я медлю, и все-таки  не  сказал  ни  слова,  а  лишь  кивнул
головой, пропускаЯ менЯ  вперед.  Њне  не  оставалось  ничего  другого,  как
подчинитьсЯ.
     ‚ дверЯх девочка поставила свечу на пол и потЯнулась ко мне, чтобы Я ее
поцеловал на прощанье. Џотом подбежала к старику; он обнЯл и благословил ее.
     - ‘пи сладко, Ќелл, - тихо проговорил он. - Џусть ангелы охранЯют  твой
сон! € не забудь, роднаЯ, прочитать молитву на ночь.
     - Ќет, что ты! - горЯчо воскликнула она. - Њне бывает так хорошо  после
нее!
     - „а, да, верно... Я по себе это знаю, так  и  должно  быть,  -  сказал
старик. - „а благословит тебЯ бог! Љ утру Я буду дома.
     - ’ы только разок позвонишь, и Я сразу услышу  как  бы  крепко  мне  ни
спалось, - заверила его девочка.
     Ќа  этом  они  простились.  Ќелл  распахнула  дверь,  прикрытую  теперь
ставнЯми (Я слышал, как Љит возилсЯ с ними, прежде чем убежать домой), и,  в
последний раз  пожелав  нам  доброй  ночи  своим  нежным,  чистым  голоском,
вспоминавшимсЯ мне потом тысЯчи раз, проводила нас за порог. ‘тарик подождал
с минуту и, убедившись, что внучка затворила дверь и заперла  ее  на  засов,
медленно зашагал по улице. Ќа углу он остановилсЯ, тревожно посмотрел мне  в
лицо и стал прощатьсЯ, уверЯЯ, будто бы нам совсем не по дороге. џ не  успел
сказать ни слова, с такой неожиданной длЯ его возраста быстротой мой спутник
оставил менЯ. Ќа ходу он оглЯнулсЯ раза два или  три,  словно  проверЯЯ,  не
наблюдаю ли Я за ним, а может  быть,  опасаЯсь,  что  мне  придет  в  голову
выслеживать его издали. ЌочнаЯ тьма благоприЯтствовала ему, и он скоро исчез
у менЯ из виду.
     џ так и осталсЯ стоЯть на углу, не имеЯ сил уйти и сам не знаЯ, что мне
здесь нужно. Џотом бросил груствый взглЯд на улицу, по которой мы только что
шли, и, поразмыслив еще минуту, зашагал обратно. џ несколько раз прошел мимо
дома старого антиквара, остановилсЯ у двери, прислушалсЯ. ‡а ней было  темно
и тихо, как в могиле.
     € все-таки мне не хотелось уходить отсюда; Я медлил,  перебираЯ  в  уме
все мыслимые беды, которые могли грозить ребенку, - пожар, ограбление и даже
смерть от руки убийцы. “ менЯ было  такое  чувство,  что  стоит  мне  только
отойти от этого дома - и его постигнет несчастье. ‚от где-то хлопнули не  то
дверью, не то окном... €, перейдЯ улицу, Я снова стал перед лавкой антиквара
и снова осмотрел ее... Ќет, здесь все тихо. „ом  стоит  по-прежнему  темный,
холодный, без малейших признаков жизни.
     Џрохожие попадались мне редко.  “нылаЯ,  мрачнаЯ  улица  была  почти  в
полном моем распорЯжении.  ‹ишь  изредка  пробежит  какой-нибудь  запоздалый
театрал, да кой-когда свернешь с тротуара, уступаЯ дорогу  пьЯному,  который
горланит что есть мочи и, шатаЯсь, бредет домой. ‚прочем, и  такие  прохожие
были редки, а вскоре даже их не стало. Џробило час ночи, а  Я  все  шагал  и
шагал по этой улице, всЯкий раз даваЯ себе слово, что сейчас уйду, и тут  же
нарушаЯ его под каким-нибудь новым предлогом.
     ђечи старика, да и сам он, не выходили у менЯ из головы, а  то,  что  Я
видел и слышал у него в доме, с каждой минутой казалось мне все  непонЯтнее.
Ќочные отлучки старого антиквара были  в  высшей  степени  подозрительны.  џ
узнал о них только  благодарЯ  простодушной  откровенности  девочки;  старик
слышал, что она сказала, заметил мое Явное недоумение, но все же  промолчал,
не потрудившись объЯснить мне свою тайну. €  чем  больше  Я  раздумывал  над
этим,  тем  Явственнее  возникали   передо   мной   его   измученное   лицо,
рассеЯнность, блуждающий, неспокойный взглЯд. Џочему бы ему не  совмещать  в
душе любовь к внучке с самым черным злодейством?  „а  разве  любовь  эта  не
противоречит сама себе, если он способен оставлЯть девочку одну на ночь?  Ќо
при всем моем недоверии к старику Я ни на минуту не сомневалсЯ в искренности
его чувства к ней. џ даже не мог допустить подобных сомнений, вспоминаЯ  наш
разговор, вспоминаЯ, с какой нежностью звучало ее имЯ в его устах.
     "Ћстанусь здесь, конечно! - ответила она на мой вопрос. - Љак  всегда".
—то же влечет старика из дому ночь за ночью? џ перебирал в  уме  рассказы  о
чудовищных, загадочных преступлениЯх, которые совершаютсЯ в больших  городах
и долгие годы остаютсЯ нераскрытыми. Ќо как ни страшны были эти рассказы, ни
один из них не мог послужить мне длЯ разъЯснениЯ  тайны,  становившейсЯ  тем
непонЯтнее, чем больше Я думал над ее разгадкой. Џогруженный в  свои  мысли,
которые сводились все к одному и тому же, Я бродил по улице  взад  и  вперед
еще два долгих часа. Ќаконец пошел сильный дождь; усталость все-таки одолела
менЯ, хоть и не  притупила  интереса  к  этим  людЯм,  и,  остановив  первую
попавшуюсЯ карету, Я поехал домой. ‚ очаге у менЯ весело потрескивал  огонь,
лампа горела Ярко, часы,  как  всегда,  встретили  своего  хозЯина  радушным
тиканьем. ’ишина, тепло, уют - как радостно  было  ощущать  это  после  того
уныниЯ и мрака, который только что окружал менЯ!
     џ  сел  в  кресло,  откинулсЯ  на  его  мЯгкие  подушки,  и  мне  сразу
представилось, как эта девочка - одна, всеми брошеннаЯ, никем не  охранЯемаЯ
(кроме ангелов) - мирно спит в своей постели. ’акаЯ нежнаЯ и хрупкаЯ, словно
феЯ, такаЯ юнаЯ - и где, в каком  месте  проводит  она  томительные,  долгие
ночи! џ не мог примиритьсЯ с этим.
     Њы так подвержены воздействию внешнего  мира,  что  многие  наши  мысли
(коим надлежало бы носить чисто умозрительный характер), может  статьсЯ,  не
пришли бы нам в голову без этой помощи со стороны. € Я не  уверен,  овладела
ли бы мною с такой силой тревога о маленькой Ќелл, если бы этой  тревоге  не
сопутствовало воспоминание о причудливых вещах, которыми  была  полна  лавка
антиквара. Ћдиночество девочки, окруженной всеми этими диковинами, стало длЯ
менЯ особенно ощутимым. Ћна стоЯла передо  мной  как  живаЯ,  а  вокруг  нее
теснилось все то, что было столь чуждо всей ее  природе,  чуждо  ее  полу  и
возрасту. …сли бы моЯ фантазиЯ не  получила  такого  подспорьЯ,  если  бы  Я
увидел девочку в обычной комнате, в обычной обстановке, -  весьма  возможно,
что ее одиночество не поразило бы менЯ так сильно. ’еперь  же  она  казалась
мне образом из какой-то аллегории и так приковывала к себе мои мысли, что Я,
повторЯю, при всем желании не мог думать ни о чем другом.
     - Љак же сложитсЯ ее жизнь? - проговорил Я вслух, беспокойно  шагаЯ  из
угла в угол. - Ќеужто эти чудовища так и будут держать ее в плену и она  так
и останетсЯ единственным чистым, свежим, непорочным существом среди них? —то
ожидает...
     Ќо тут Я прервал  свои  размышлениЯ,  ибо  они  заводили  менЯ  слишком
далеко, заводили в ту область, которой мне не хотелось касатьсЯ. €,  оставив
эти пустые домыслы, Я решил лечь и забытьсЯ сном.
     Ќо всю ту ночь, и во сне и наЯву, ко мне возвращались все те же думы, и
те же образы неотступно  стоЯли  у  менЯ  перед  глазами.  џ  видел  темные,
сумрачные  комнаты,  рыцарские  доспехи,  костлЯвыми  призраками   безмолвно
выступающие из углов, ухмылки и гримасы деревЯнных и каменных уродцев, пыль,
ржавчину, источенное червем дерево... и посреди этого хлама, этой  ветоши  и
запустениЯ мирно спит пленительной красоты девочка - спит и улыбаетсЯ  своим
легким, светлым снам.


        ѓ‹Ђ‚Ђ II     

     †елание снова посетить то место,  откуда  Я  ушел  при  описанных  выше
обстоЯтельствах, наконец одержало надо мной верх, промучив  менЯ  почти  всю
следующую неделю; однако  на  сей  раз  Я  решил  побывать  там  засветло  и
отправилсЯ в ту часть города в первой половине днЯ.
     џ миновал лавку и несколько раз прошелсЯ  от  угла  к  углу,  борЯсь  с
чувством нерешительности, знакомым каждому, кто боитсЯ, что его  неожиданное
посещение будет некстати. „верь дома была затворена, и, следовательно,  менЯ
не могли увидеть оттуда, сколько бы ни  продолжались  мои  прогулки  взад  и
вперед по тротуару.
     Ќаконец оставив колебаниЯ, Я вошел в лавку торговца древностЯми.
     •озЯин и еще какой-то человек стоЯли в глубине ее и, вероЯтно, вели  не
совсем приЯтный разговор, так как при моем поЯвлении их громкие голоса сразу
смолкли, а старик поспешил мне навстречу  и  взволнованно  пробормотал,  что
очень рад менЯ видеть.
     - ‚ы весьма кстати прервали наш спор, - сказал он, показываЯ на  своего
собеседника. - ќтот человек когда-нибудь убьет менЯ. Ћн давно бы это сделал,
да только не смеет.
     - Ђ, перестаньте! Ѓудь на то ваша волЯ, вы бы сами давно отправили менЯ
на виселицу, - огрызнулсЯ незнакомец, предварительно бросив  в  мою  сторону
дерзкий взглЯд из-под нахмуренных бровей. - ќто всем известно.
     - „а, пожалуй, ты прав! - в бессильной Ярости воскликнул  старик.  -  џ
дам любую клЯтву, сотворю любую молитву, лишь бы отделатьсЯ  от  тебЯ!  ’воЯ
смерть была бы длЯ менЯ избавлением!
     - ‡наю, все знаю, - сказал незнакомец. - Ћ том Я и толкую! Ќо  ни  ваши
клЯтвы, ни ваши молитвы мне не  повредЯт.  џ  жив  и  здоров  и  умирать  не
собираюсь.
     - Ђ мать его умерла! - ‘тарик горестно стиснул руки  и  устремил  глаза
ввысь. - ѓде же она, справедливость!
     Ќезнакомец стоЯл, поставив одну ногу на табуретку,  и  с  презрительной
усмешкой посматривал на старика. ќто был молодой человек, примерно  двадцати
одного года, стройный и бесспорно красивый, хотЯ в  выражении  его  лица,  в
манерах и даже одежде чувствовалось что-то отталкивающее, беспутное.
     - Ќе знаю, как там насчет справедливости, - сказал  он,  -  но  Я,  как
видите, здесь; и здесь и останусь до тех пор, пока  сочту  нужным  или  пока
менЯ с чьей-нибудь помощью не  выставЯт  за  дверь,  чего  вы,  конечно,  не
сделаете. ЏовторЯю еще раз: Я хочу видеть свою сестру.
     - ‘естру! - с горечью воскликнул старик.
     - „а! ђодство есть родство, тут уж ничего не попишешь. ‚ы давно бы  его
похерили, будь это в ваших силах, - сказал молодой человек. - џ хочу  видеть
сестру, которую вы держите взаперти и только портите, впутываЯ в свои тайные
дела! „а еще прикидываетесь, будто любите ее, а на самом деле готовы вогнать
ребенка в гроб ради того, чтобы наскрести  еще  несколько  жалких  грошей  в
придачу к своим несметным богатствам. џ хочу видеть ее - и увижу.
     - Џолюбуйтесь на этого праведника! € он говорит  о  том,  что  Я  порчу
Ќелл! Ћн, щедраЯ душа, пренебрегает  лишним  грошом!  -  воскликнул  старик,
поворачиваЯсь ко мне.- ќтот беспутный человек,  сэр,  потерЯл  всЯкое  право
требовать что-либо не только от тех,  кто  имеет  несчастье  быть  с  ним  в
кровном родстве, но и от общества, которое видит от него одно лишь  зло.  €,
кроме того, это  лжец!  -  добавил  он,  понизив  голос  и  подходЯ  ко  мне
вплотную.- …му ли не  знать,  как  Я  люблю  ее,  и  все-таки  он  стараетсЯ
оскорбить менЯ в моих лучших чувствах, пользуЯсь присутствием постороннего.
     - џ, дедушка,  посторонними  людьми  не  интересуюсь,-  сказал  молодой
человек, расслышав его последние слова.- € надеюсь,  они  мной  тоже.  Џусть
занимаютсЯ своими делами и оставЯт других в покое, это будет  самое  лучшее.
ЊенЯ дожидаетсЯ один приЯтель, и, с вашего позволениЯ, Я приглашу его  сюда,
так как мне, видимо, придетсЯ задержатьсЯ здесь.
     ‘ этими словами он вышел  за  дверь  и,  посмотрев  направо  и  налево,
замахал  рукой  какому-то  невидимке,  которого  (судЯ  по  горЯчности  этой
сигнализации) не так-то легко было подманить. Ќо вот на другой стороне улицы
- Якобы совершенно случайно - поЯвилась фигура, сразу  бросавшаЯсЯ  в  глаза
своим костюмом, затасканным, но с поползновением на щегольство.  ”игура  эта
долго гримасничала и мотала головой, отказываЯсь от приглашениЯ, но в  конце
концов пересекла дорогу и вошла в лавку.
     - Ќу, вот. ќто „ик ‘вивеллер,- сказал молодой человек, подталкиваЯ  его
вперед.- ‘адись, ‘вивеллер.
     - Ђ как старичок, не противитсЯ? - вполголоса спросил мистер ‘вивеллер.
     - ‘адись,- повторил его приЯтель. Њистер  ‘вивеллер  повиновалсЯ  и,  с
заискивающей улыбкой оглЯдевшись по сторонам, сообщил, что на прошлой неделе
погода была хороша длЯ уток, а на этой неделе им хуже -  ни  одной  лужи,  и
что, стоЯ на перекрестке у фонарного столба, он видел свинью, котораЯ  вышла
из табачной лавки с соломинкой во рту, - а значит, уткам на следующей неделе
опЯть будет раздолье, ибо без  дождЯ  не  обойдетсЯ.  „алее  сей  джентльмен
извинилсЯ за  некоторую  небрежность  своего  туалета  и,  объЯснив  ее  тем
обстоЯтельством,  будто  бы  вчера  вечером  он  основательно  "заложил   за
галстук",  таким  образом  в  самой  деликатной  форме  дал   понЯть   своим
слушателЯм, что был мертвецки пьЯн накануне.
     -  Ќо  какое  это  имеет  значение,-   со   вздохом   заключил   мистер
‘вивеллер,покуда нас на пир зовет веселый  звон  стаканов  и  осенЯющие  нас
крыльЯ дружбы не ронЯют ни перышка! Љакое это имеет значение, покуда в крови
кипит искрометное вино и мы упиваемсЯ блаженством и страданьем!
     - Џерестань развлекать общество,- буркнул его приЯтель.
     - ”ред! - воскликнул  мистер  ‘вивеллер,  пощелкиваЯ  себЯ  пальцем  по
носу.- “мному человеку достаточно лишь намекнуть. ‡ачем нам богатства, ”ред?
Њы и без них будем счастливы. Ќи слова больше! џ поймал твою мысль на  лету:
держать ухо востро. ’ы только шепни мне: старичок благоволит?
     - ЋтвЯжись,- последовал ответ.
     - ЋпЯть же правильно,- согласилсЯ  мистер  ‘вивеллер.-  Џриказано  быть
начеку, и будем начеку.- Ћн подмигнул, скрестил руки на груди, откинулсЯ  на
спинку стула и с необычайно глубокомысленным видом уставилсЯ в потолок.
     €з  всего  вышеизложенного  резонно  было  бы  заключить,  что   мистер
‘вивеллер еще не совсем пришел в себЯ  от  необычайно  сильного  воздействиЯ
искрометного вина, на которое  он  сам  ссылалсЯ,  но  если  бы  даже  таких
подозрений не вызывали речи  этого  джентльмена,  то  взлохмаченные  волосы,
осоловелые глаза и землистый цвет лица свидетельствовали бы не в его пользу.
ЌамекаЯ на некоторую нерЯшливость своей одежды, мистер ‘вивеллер  был  прав,
ибо она не отличалась чрезмерной опрЯтностью и наводила  на  мысль,  что  ее
обладатель проспал ночь не раздеваЯсь. Љостюм  его  состоЯл  из  коричневого
полуфрака с множеством медных пуговиц спереди  и  одной-единственной  сзади,
шейного платка в Яркую клетку, жилета из шотландки, грЯзно-белых панталон  и
шлЯпы с обвислыми полЯми, надетой задом наперед, чтобы скрыть дыру на  самом
видном месте. Џолуфрак был украшен  нагрудным  карманом,  откуда  выглЯдывал
самый чистый уголок  очень  большого  и  очень  непрезентабельного  носового
платка; грЯзные манжеты рубашки, вытЯнутые до  отказа,  прикрывали  обшлага.
Њистер ‘вивеллер обходилсЯ без перчаток, но зато был при желтой тросточке  с
набалдашником в виде костЯной руки, поблескивавшей чем-то вроде  колечка  на
мизинце и сжимавшей черный шарик.
     €так, сей джентльмен развалилсЯ на стуле во всеоружии своих чар (к коим
следует прибавить также сильный запах табачного дыма  и  весьма  потрепанный
вид), вперил глаза в потолок и,  предварительно  попробовав  голос,  угостил
общество несколькими тактами крайне заунывной  песни,  потом  вдруг  оборвал
свои рулады и снова погрузилсЯ в молчание.
     ‘тарик сидел со сложенными на груди руками и поглЯдывал то на внука, то
на его странного приЯтелЯ, знаЯ, должно быть, что ему не обуздать  их.  ”ред