        —арльз „иккенс. ЏриключениЯ Ћливера ’виста

---------------------------------------------------------------
    Charles Dickens "The Adventures of Oliver Twist", 1837-1839
    „есЯтое, пересмотренное издание перевода Ђ. ‚. Љривцовой
    OCR: ЉудрЯвцев ѓ.ѓ.
---------------------------------------------------------------


        Џђ…„€‘‹Ћ‚€…

     ‚ свое времЯ сочли грубым и непристойным, что Я выбрал некоторых героев
этого  повествованиЯ   из   среды   самых   преступных   и   деградировавших
представителей лондонского населениЯ.
     Ќе видЯ никакой причины, в пору  писаниЯ  этой  книги,  почему  подонки
общества (поскольку их речь не оскорблЯет  слуха)  не  могут  служить  целЯм
моральным в той же мере, как его пена и сливки, - Я дерзнул верить, что  это
самое "свое времЯ" может и не означать "во все  времена"  или  даже  "долгое
времЯ". “ менЯ были веские причины избрать подобный путь.  џ  читал  десЯтки
книг  о   ворах:   славные   ребЯта   (большей   частью   любезные),   одеты
безукоризненно, кошелек туго набит,  знатоки  лошадей,  держат  себЯ  весьма
самоуверенно, преуспевают в галантных интригах, мастера петь песни,  распить
бутылку,  сыграть  в  карты  или  кости  -  прекрасное  общество  длЯ  самых
достойных. Ќо Я  нигде  не  встречалсЯ  (исключаЯ  -  •огарта  *)  с  жалкой
действительностью. Њне казалось, что изобразить реальных  членов  преступной
шайки, нарисовать их во всем их уродстве, со всей  их  гнусностью,  показать
убогую, нищую их жизнь, показать их такими, каковы  они  на  самом  деле,  -
вечно крадутсЯ они, охваченные тревогой, по самым грЯзным  тропам  жизни,  и
куда бы ни взглЯнули,  везде  маЯчит  перед  ними  большаЯ  чернаЯ  страшнаЯ
виселица, - мне казалось, что изобразить это - значит попытатьсЯ сделать то,
что необходимо и что сослужит службу обществу. € Я это исполнил в меру  моих
сил.
     ‚о всех известных мне книгах, где изображены подобные типы, они  всегда
чем-то  прельщают  и  соблазнЯют.  „аже  в  "Ћпере  нищего"  *  жизнь  воров
изображена  так,  что,  пожалуй,  ей  можно  позавидовать:  капитан  Њакхит,
окруженный соблазнительным ореолом власти  и  завоевавший  преданную  любовь
красивейшей девушки, единственной безупречной героини в  пьесе,  вызывает  у
слабовольных зрителей такое же восхищение и желание  ему  подражать,  как  и
любой  обходительный  джентльмен  в  красном  мундире,  который,  по  словам
‚ольтера, купил право командовать двумЯ-тремЯ тысЯчами человек и так  храбр,
что не боитсЯ за их жизнь. ‚опрос  „жонсона,  станет  ли  кто-нибудь  вором,
потому  что  смертный  приговор  Њакхиту  был  отменен,  -  кажетсЯ  мне  не
относЯщимсЯ к делу. џ же спрашиваю себЯ, помешает ли кому-нибудь стать вором
то обстоЯтельство, что Њакхит был приговорен к смерти и что существуют Џичум
и ‹окит. €, вспоминаЯ бурную жизнь  капитана,  его  великолепную  внешность,
огромный успех и великие достоинства, Я чувствую уверенность, что ни  одному
человеку с подобными же наклонностЯми не послужит капитан предостережением и
ни один человек не увидит в  этой  пьесе  ничего,  кроме  усыпанной  цветами
дороги, хоть она с течением  времени  и  приводит  почтенного  честолюбца  к
виселице.
     ‚ самом деле, ѓрэй высмеивал в своей остроумной сатире общество в целом
и, занЯтый более важными вопросами, не заботилсЯ о  том,  какое  впечатление
произведет его герой. ’о же самое можно сказать и  о  превосходном,  сильном
романе сэра ќдуарда Ѓульвера "Џоль Љлиффорд" *, который никак нельзЯ считать
произведением, имеющим отношение к затронутой мною  теме;  автор  и  сам  не
ставил перед собой подобной задачи.
     Љакова же изображеннаЯ на  этих  страницах  жизнь,  повседневнаЯ  жизнь
‚ора? ‚ чем ее очарование длЯ  людей  молодых  и  с  дурными  наклонностЯми,
каковы ее соблазны длЯ самых тупоумных юнцов? Ќет здесь ни скачек галопом по
вересковой степи, залитой лунным светом, ни веселых пирушек в уютной пещере,
нет ни соблазнительных нарЯдов, ни галунов,  ни  кружев,  ни  ботфортов,  ни
малиновых жилетов и  рукавчиков,  нет  ничего  от  того  бахвальства  и  той
вольности, какими с  незапамЯтных  времен  приукрашивали  "большую  дорогу".
•олодные, серые, ночные лондонские улицы, в  которых  не  найти  пристанища;
грЯзные и вонючие логовища - обитель всех пороков; притоны голода и болезни;
жалкие лохмотьЯ, которые вот-вот рассыплютсЯ, - что в этом соблазнительного?
     Ћднако иные люди столь утонченны от природы и столь деликатны, что не в
силах созерцать  подобные  ужасы.  Ћни  не  отворачиваютсЯ  инстинктивно  от
преступлениЯ, нет, но преступник, чтобы прийтись им по вкусу,  должен  быть,
подобно кушаньЯм, подан с  деликатной  приправой.  Љакой-нибудь  Њакарони  в
зеленом бархате - восхитительное созданье, ну а такой  в  бумазейной  рубахе
невыносим! ЉакаЯ-нибудь миссис Њакарони  *  -  особа  в  короткой  юбочке  и
маскарадном костюме - заслуживает того, чтобы ее изображали в живых картинах
и на литографиЯх, украшающих популЯрные песенки; ну а  Ќэнси  -  существо  в
бумажном  платье  и   дешевой   шали   -   недопустима!   “дивительно,   как
отворачиваетсЯ „обродетель от грЯзных чулок и как Џорок, сочетаЯсь с лентами
и Ярким нарЯдом, менЯет, подобно замужним женщинам, свое  имЯ  и  становитсЯ
ђомантикой.
     Ќо одна из задач этой книги - показать суровую правду, даже  когда  она
выступает в обличье тех людей,  которые  столь  превознесены  в  романах,  а
посему Я не утаил от своих читателей ни одной  дырки  в  сюртуке  Џлута,  ни
одной  папильотки  в  растрепанных  волосах  Ќэнси.  џ  совсем  не  верил  в
деликатность тех, которым не под силу их созерцать. “ менЯ не было ни малей-
шего желаниЯ завоевывать  сторонников  среди  подобных  людей.  џ  не  питал
уважениЯ к их мнению, хорошему или плохому, не добивалсЯ их одобрениЯ  и  не
длЯ их развлечениЯ писал.
     Ћ Ќэнси говорили, что ее преданнаЯ любовь к свирепому грабителю кажетсЯ
неестественной. €  в  то  же  времЯ  возражали  против  ‘айкса,  -  довольно
непоследовательно, как смею Я думать, - утверждаЯ, будто краски сгущены, ибо
в нем нет и следа тех искупающих качеств, против которых  возражали,  находЯ
их неестественными в его любовнице. ‚ ответ на последнее  возражение  замечу
только, что, как Я опасаюсь, на свете все же  есть  такие  бесчувственные  и
бессердечные натуры, которые окончательно и безнадежно испорчены. Љак бы там
ни было, Я уверен в  одном:  такие  люди,  как  ‘айкс,  существуют,  и  если
пристально следить за ними на протЯжении того же периода времени и  при  тех
же обстоЯтельствах, что изображены в романе, они не  обнаружат  ни  в  одном
своем поступке ни малейшего признака добрых  чувств.  ’о  ли  всЯкое,  более
мЯгкое человеческое чувство в них умерло, то ли  заржавела  струна,  которой
следовало коснутьсЯ, и трудно ее найти - об этом Я не берусь  судить,  но  Я
уверен, что дело обстоит именно так.
     Ѓесполезно спорить о том, естественны  или  неестественны  поведение  и
характер девушки, возможны или немыслимы, правильны  или  нет.  Ћни  -  сама
правда. ‚сЯкий, кто наблюдал эти печальные тени  жизни,  должен  это  знать.
ЌачинаЯ с первого поЯвлениЯ этой жалкой несчастной девушки и кончаЯ тем, как
она опускает свою окровавленную голову на  грудь  грабителЯ,  здесь  нет  ни
малейшего преувеличениЯ или натЯжки. ќто свЯтаЯ правда, ибо эту  правду  бог
оставлЯет в душах развращенных  и  несчастных;  надежда  еще  тлеет  в  них;
последнЯЯ чистаЯ каплЯ воды на дне заросшего тиной колодца. ‚ ней  заключены
и лучшие и худшие стороны нашей  природы  -  множество  самых  уродливых  ее
свойств, но есть и самые прекрасные; это - противоречие, аномалиЯ, кажущиесЯ
невозможными, но это - правда. џ рад, что в ней усомнились, ибо, если  бы  Я
нуждалсЯ в подтверждении того,  что  эту  правду  нужно  сказать,  последнее
обстоЯтельство вдохнуло бы в менЯ эту уверенность.
     ‚ тысЯча восемьсот пЯтидесЯтом году один чудак-олдермен во всеуслышание
заЯвил в ‹ондоне, что острова „жекоба нет и никогда не было. Ќо и  в  тысЯча
восемьсот  шестьдесЯт  седьмом  году  остров  „жекоба   (по-прежнему   место
незавидное) продолжает существовать, хотЯ значительно изменилсЯ к лучшему.


        ѓ‹Ђ‚Ђ I
              повествует о месте, где родилсЯ Ћливер ’вист, и
               обстоЯтельствах, сопутствовавших его рождению

     ‘реди общественных зданий в некоем городе, который по  многим  причинам
благоразумнее будет не называть и которому Я не  дам  никакого  вымышленного
наименованиЯ, находитсЯ здание, издавна встречающеесЯ почти во всех городах,
больших и малых, именно - работный дом *. € в этом работном доме родилсЯ,  -
Я могу себЯ не утруждать указанием  днЯ  и  числа,  так  как  это  не  имеет
никакого  значениЯ  длЯ  читателЯ,  во  всЯком  случае  на   данной   стадии
повествованиЯ, - родилсЯ смертный, чье имЯ предшествует началу этой главы.
     Љогда приходский врач * ввел его в сей мир  печали  и  скорбей,  долгое
времЯ казалось весьма сомнительным, выживет ли ребенок, чтобы получить какое
бы то ни было имЯ; по всей вероЯтности, эти мемуары никогда не  вышли  бы  в
свет, а если бы вышли, то занЯли бы не более двух-трех страниц  и  благодарЯ
этому бесценному качеству ЯвлЯли бы собою самый краткий и правдивый  образец
биографии из всех сохранившихсЯ в литературе любого века или любой страны.
     •отЯ Я не склонен утверждать, что рождение в работном доме само по себе
самаЯ счастливаЯ и завиднаЯ участь, какаЯ может выпасть  на  долю  человека,
тем не менее Я полагаю, что при  данных  условиЯх  это  было  наилучшим  длЯ
Ћливера ’виста. Џотому что весьма трудно было добитьсЯ, чтобы  Ћливер  ’вист
взЯл на себЯ заботу о своем дыхании, а это занЯтие хлопотливое, хотЯ  обычай
сделал его необходимым длЯ нашего безболезненного существованиЯ.  ‚  течение
некоторого времени он лежал, задыхающийсЯ, на шерстЯном матрасике,  находЯсь
в неустойчивом равновесии между этим миром и грЯдущим и решительно склонЯЯсь
в пользу последнего.  …сли  бы  на  протЯжении  этого  короткого  промежутка
времени Ћливер был окружен заботливыми  бабушками,  встревоженными  тетками,
опытными сиделками и премудрыми докторами, он неизбежно и, несомненно был бы
загублен. Ќо так как никого поблизости  не  было,  кроме  нищей  старухи,  у
которой голова затуманилась от непривычной порции пива, и приходского врача,
исполнЯвшего свои обЯзанности по договору, Ћливер и Џрирода вдвоем  выиграли
битву.  ‚  результате  Ћливер  после  недолгой  борьбы  вздохнул,  чихнул  и
возвестил обитателЯм работного дома о новом бремени, ложившемсЯ  на  приход,
испустив такой громкий вопль, какой только можно было  ожидать  от  младенца
мужского пола, который три с  четвертью  минуты  назад  получил  сей  весьма
полезный дар - голос.
     Љак только Ћливер обнаружил  это  первое  доказательство  надлежащей  и
свободной деЯтельности своих легких, лоскутное одеЯло, небрежно брошенное на
железную кровать, зашевелилось, бледное лицо молодой женщины приподнЯлось  с
подушки и слабый голос невнЯтно произнес:
     - „айте мне посмотреть на ребенка - и умереть.
     ‚рач сидел у  камина,  согреваЯ  и  потираЯ  ладони.  Љогда  заговорила
молодаЯ женщина, он встал и, подойдЯ к изголовью, сказал ласковее, чем можно
было от него ждать:
     - Ќу, вам еще рано говорить о смерти!
     - Љонечно, боже избавь! -  вмешалась  сиделка,  торопливо  засовываЯ  в
карман  зеленую  бутылку,  содержимое  которой  она  с  Явным  удовольствием
смаковала в углу комнаты. - Ѓоже избавь! ‚от  когда  она  проживет  столько,
сколько прожила Я, сэр, да произведет на свет тринадцать  ребЯт,  и  из  них
останутсЯ в живых двое, да и те будут с нею в работном доме, вот  тогда  она
образумитсЯ и не будет принимать все близко к сердцу!.. Џодумайте, милаЯ,  о
том, что значит быть матерью! Љакой у вас милый ребеночек!
     Џо-видимому, эта  утешительнаЯ  перспектива  материнства  не  произвела
надлежащего  впечатлениЯ.  ЃольнаЯ  покачала  головой  и  протЯнула  руку  к
ребенку.
     „октор передал его в ее  объЯтиЯ.  Ћна  страстно  прижалась  холодными,
бледными губами к его лбу, провела рукой по лицу, дико  осмотрелась  вокруг,
вздрогнула, откинулась назад... и умерла. …й растирали грудь, руки и  виски,
но сердце остановилось навеки. —то-то говорили о надежде  и  успокоении.  Ќо
этого она давно уже не ведала.
     - ‚се кончено, миссис ’ингами! - сказал, наконец, врач.
     - „а, все кончено. Ђх, беднЯжка!  -  подтвердила  сиделка,  подхватываЯ
пробку от зеленой бутылки, упавшую на подушку, когда она наклонилась,  чтобы
взЯть ребенка. - ЃеднЯжка!
     - ‚ам незачем посылать за мной, если ребенок будет  кричать,  -  сказал
врач, медленно  натЯгиваЯ  перчатки.  -  Ћчень  возможно,  что  он  окажетсЯ
беспокойным. ‚ таком случае дайте  ему  жидкой  кашки.  -  Ћн  надел  шлЯпу,
направилсЯ к двери и, приостановившись  у  кровати,  добавил:  -  ЊиловиднаЯ
женщина... Ћткуда она пришла?
     - …е принесли сюда вчера вечером, - ответила старуха, - по распорЯжению
надзирателЯ. …е нашли лежащей на улице. Ћна пришла издалека, башмаки  у  нее
совсем истоптаны, но откуда и куда она шла - никто не знает.
     ‚рач наклонилсЯ к покойнице и поднЯл ее левую руку.
     - ‘тараЯ историЯ, - сказал он, покачиваЯ головой.  -  Ќет  обручального
кольца... Ќу, спокойной ночи!
     „остойный медик отправилсЯ обедать, а сиделка, еще раз  приложившись  к
зеленой бутылке, уселась на  низкий  стул  у  камина  и  принЯлась  облачать
младенца.
     Љаким  превосходным  доказательством  могущества  одеЯниЯ  ЯвилсЯ  юный
Ћливер ’вист! ‡акутанный в одеЯло,  которое  было  доселе  единственным  его
покровом, он мог быть  сыном  дворЯнина  и  сыном  нищего;  самый  родовитый
человек едва ли смог бы определить  подобающее  ему  место  в  обществе.  Ќо
теперь, когда его облачили в старую коленкоровую рубашонку,  пожелтевшую  от
времени, он был отмечен и  снабжен  Ярлыком  и  сразу  занЯл  свое  место  -
приходского ребенка, сироты из работного дома, смиренного колодного беднЯка,
проходЯщего свой жизненный путь под градом ударов  и  пощечин,  презираемого
всеми и нигде не встречающего жалости.
     Ћливер громко кричал. …сли бы мог он знать, что он сирота,  оставленный
на милосердное попечение церковных старост и надзирателей,  быть  может,  он
кричал бы еще громче.


        ѓ‹Ђ‚Ђ II
        повествует о том, как рос, воспитывалсЯ и как был вскормлен
                               Ћливер ’вист.

     ‚ течение следующих  восьми  или  десЯти  месЯцев  Ћливер  был  жертвой
системы  вероломства  и  обманов.  …го  кормили   из   рожка.   Ћ   голодном
малютке-сироте, лишенном самого необходимого, власти работного дома доложили
надлежащим образом приходским  властЯм.  Џриходские  власти  с  достоинством
запросили властей работного дома о том, нет ли какой-нибудь  особы  женского
пола, проживающей в доме, котораЯ могла бы доставить Ћливеру ’висту утешение
и питание,  столь  длЯ  него  необходимые.  Ќа  это  власти  работного  дома
ответили, что  такой  особы  нет.  ’огда  приходские  власти  великодушно  и
человечно порешили, что Ћливера следует поместить  "на  ферму",  или,  иными
словами, препроводить  его  в  отделение  работного  дома,  находившеесЯ  на
расстоЯнии примерно трех миль, где  от  двадцати  до  тридцати  других  юных
нарушителей закона о бедных * копошились по целым днЯм на полу,  не  страдаЯ
от избытка пищи или одежды, под материнским надзором пожилой особы,  котораЯ
принимала к себе этих преступников за семь с половиной пенсов с души. ‘емь с
половиной пенсов в неделю - недурнаЯ сумма  на  содержание  ребенка;  немало
можно приобрести на семь с  половиной  пенсов  -  вполне  достаточно,  чтобы
переполнить желудок и вызвать неприЯтные последствиЯ. ЏожилаЯ особа женского
пола была человеком разумным и опытным -  она  знала,  что  идет  на  пользу
детЯм. € она в совершенстве постигла, что идет на пользу ей  самой.  Џоэтому
большую часть еженедельной стипендии она  оставлЯла  себе,  а  подрастающему
приходскому поколению уделЯла значительно меньшую долю, чем та, котораЯ была
ему назначена. €ными словами, она открыла в бездонных глубинах  еще  большую
глубину, проЯвив себЯ великим философом.
     ‚сем известна историЯ другого  философа,  который  измыслил  знаменитую
теорию о том, что лошадь может существовать без пищи, € он  успешно  доказал
ее, что довел ежедневную порцию пищи, получаемую его собственной лошадью, до
одной соломинки; несомненно он сделал бы ее  чрезвычайно  горЯчим  и  резвым
животным, если бы она не пала за  сутки  до  того  днЯ,  как  ей  предстоЯло
перейти на  отменную  порцию  воздуха.  Љ  несчастью  длЯ  экспериментальной
философии той женщины, чьим заботам и  покровительству  был  поручен  Ћливер
’вист, к таким же результатам обычно приводило применение ее системы; потому
что в ту самую минуту,  когда  дитЯ  научалось  поддерживать  в  себе  жизнь
ничтожной долей самой непитательной пищи, по превратности судьбы, в восьми с
половиной случаЯх из десЯти, оно или заболевало от голода и холода,  или  по
недосмотру падало в огонь, или погибало от удушьЯ. ‚ любом из  этих  случаев
несчастный малютка отправлЯлсЯ в иной мир, чтоб там  соединитьсЯ  со  своими
родителЯми, коих он не ведал в этом.
     €ной раз, когда производилось  особо  строгое  следствие  о  приходском
ребенке, за которым недосмотрели,  а  он  опрокинул  на  себЯ  кровать,  или
которого неумышленно обварили насмерть во  времЯ  стирки  бельЯ  -  впрочем,
последнее случалось не  часто,  ибо  все  хоть  сколько-нибудь  напоминающее
стирку было редким событием на ферме,  -  присЯжным  иной  раз  приходило  в
голову задавать неприЯтные вопросы, а прихожане  возмущались  и  подписывали
протест. Ќо эти дерзкие выступлениЯ тотчас  же  пресекались  в  корне  после
показаниЯ врача и свидетельства бидла  *;  первый  всегда  вскрывал  труп  и
ничего в нем не находил - это было в высшей степени правдоподобно, а  второй
неизменно показывал под присЯгой все, что было угодно приходу, - это было  в
высшей степени благочестиво. ‚добавок, члены совета регулЯрно посещали ферму
и накануне всегда посылали бидла  известить  о  своем  прибытии.  Љогда  они
приезжали, дети были милы и опрЯтны, а можно ли требовать большего!
     ЌельзЯ  ожидать,  чтобы  такаЯ  система  воспитаниЯ  на  ферме   давала
какой-нибудь необычайный или богатый урожай. € в  тот  день,  когда  Ћливеру
’висту исполнилось девЯть лет, он был бледным, чахлым ребенком, малорослым и
несомненно тощим. Ќо природа заронила добрые семена в грудь Ћливера,  и  они
развивались себе на  свободе,  чему  весьма  способствовала  скуднаЯ  диета,
принЯтаЯ в учреждении. €, быть может, этому обстоЯтельству Ћливер был обЯзан
тем, что увидел день, когда ему минуло девЯть лет.
     Љак бы там ни было, но это был день его рождениЯ, и он проводил  его  в
погребе длЯ углЯ - в избранном обществе  двух  юных  джентльменов,  которые,
разделив с ним основательную порку, были  посажены  под  замок  за  то,  что
дерзко осмелились заЯвить, будто они  голодны,  -  как  вдруг  миссис  Њанн,
славнаЯ  леди,  возглавлЯющаЯ  это  учреждение,  была  потрЯсена   внезапным
поЯвлением мистера Ѓамбла, бидла, который старалсЯ открыть калитку в воротах
сада.
     - ѓосподи помилуй! ќто вы, мистер Ѓамбл?  -  воскликнула  миссис  Њанн,
высовываЯ голову из окна и искусно притворЯЯсь чрезвычайно  обрадованной.  -
(‘ьюзен, приведите наверх Ћливера и  тех  двух  мальчишек  и  сейчас  же  их
вымойте!) Ђх, боже мой! Њистер Ѓамбл, как Я рада вас видеть!
     Њистер Ѓамбл был человек дородный и раздражительный; вместо того  чтобы
должным образом ответить на это "чистосердечное"  приветствие,  он  отчаЯнно
трЯхнул калитку, а затем угостил ее таким пинком, какого  можно  было  ждать
только от ноги бидла.
     - Ђх, боже мой! - вскричала миссис  Њанн,  выбежав  из  дому,  ибо  три
мальчика были к тому времени доставлены наверх. - Џодумать  только!  Љак  же
это Я могла позабыть о том, что из-за  наших  милых  ребЯт  калитка  заперта
изнутри! ‚ойдите, сэр, прошу вас, войдите, мистер Ѓамбл, войдите, сэр!
     •отЯ это приглашение сопровождалось реверансом, который мог  растрогать
сердце церковного старосты, оно отнюдь не смЯгчило бидла.
     - Ќеужели, миссис Њанн, вы  считаете  почтительным  или  пристойным,  -
осведомилсЯ мистер  Ѓамбл,  сжимаЯ  свою  трость,  -  заставлЯть  приходских
должностных лиц  ждать  у  садовой  калитки,  когда  они  ЯвлЯютсЯ  сюда  по
приходским делам, свЯзанным с приходскими сиротами? €звестно ли вам,  миссис
Њанн, что вы, так сказать, выборное лицо прихода и получаете жалованье?
     - Џраво же, мистер Ѓамбл, Я только сообщила  кое-кому  из  наших  милых
деток, которые вас так любЯт, что это  вы  пришли,  -  с  большим  смирением
ответила миссис Њанн.
     Њистер Ѓамбл был высокого мнениЯ о своем ораторском даровании и о своей
значительности. Ћн выказал первое и утвердил второе. Ћн смЯгчилсЯ.
     - ‹адно, миссис Њанн, - ответил он более спокойным тоном, - быть может,
и так. ‚ойдемте в дом, миссис Њанн. џ пришел по делу и  должен  вам  кое-что
сообщить.
     Њиссис Њанн ввела бидла в маленькую гостиную с кирпичным полом,  подала
ему стул и услужливо положила перед ним на  стол  его  треуголку  и  трость.
Њистер  Ѓамбл  вытер  со  лба  пот,  выступивший  после   прогулки,   бросил
самодовольный взглЯд на треуголку и улыбнулсЯ. „а,  он  улыбнулсЯ.  Ѓидлы  в
конце концов тоже люди, и мистер Ѓамбл улыбнулсЯ.
     - Ђ теперь не обижайтесь на то, что Я вам скажу, - заметила миссис Њанн
с чарующей любезностью. - ‚ы совершили, знаете ли, большую прогулку, иначе Я
бы не стала об этом упоминать. Њистер Ѓамбл, не выпьете ли вы капельку?..
     - Ќи капли! Ќи капли! - сказал мистер  Ѓамбл,  махнув  правой  рукой  с
достоинством, но благодушно.
     - џ думаю, все-таки можно выпить, - сказала миссис  Њанн,  отметив  про
себЯ тон отказа и жест, его сопровождавший.  -  Ћдну  капельку,  и  немножко
холодной воды и кусочек сахару.
     Њистер Ѓамбл кашлЯнул.
     - ’олько одну капельку, - убеждала миссис Њанн.
     - Љапельку чего именно? - осведомилсЯ бидл.
     - ’ого самого, что Я обЯзана держать в доме длЯ  милых  малюток,  чтобы
подбавлЯть в эликсир „аффи *, когда они нездоровы, мистер Ѓамбл, -  ответила
миссис Њанн, открываЯ буфет и доставаЯ бутылку и стакан. - ќто  джин.  џ  не
хочу вас обманывать, мистер Ѓамбл. ќто джин.
     - ‚ы даете детЯм „аффи, миссис Њанн? - спросил Ѓамбл, следЯ глазами  за
интересной процедурой приготовлениЯ смеси.
     - „а благословит их бог, даю, хотЯ  это  и  дорого  стоит,  -  ответила
воспитательница. - ‡наете ли, сэр, Я не могу видеть, как они страдают у менЯ
на глазах.
     - ‚от именно, - одобрительно сказал  мистер  Ѓамбл,  -  не  можете.  ‚ы
добраЯ  женщина,  миссис  Њанн.  -  Ћна  поставила  стакан  на  стол.  -   џ
воспользуюсь первым удобным случаем, чтобы доложить об этом  совету,  миссис
Њанн. - Ћн придвинул к себе стакан. -  “  вас  материнские  чувства,  миссис
Њанн. - Ћн размешал джин с водой. - џ... Я с  удовольствием  выпью  за  ваше
здоровье, миссис Њанн.
     € он залпом выпил полстакана.
     - Ђ теперь к делу, -  продолжал  бидл,  доставаЯ  кожаный  бумажник.  -
ђебенку ’висту, которого окрестили Ћливером, исполнилось сегоднЯ девЯть лет.
     - „а благословит его бог! - вставила  миссис  Њанн,  докрасна  растираЯ
себе левый глаз кончиком передника.
     - €, несмотрЯ на предложенную награду в десЯть  фунтов,  котораЯ  затем
была увеличена до двадцати фунтов, несмотрЯ на чрезвычайные и, Я бы  сказал,
сверхъестественные усилиЯ со стороны прихода, - продолжал Ѓамбл, - нам так и
не удалось узнать, кто его отец, а также местожительство, имЯ и  звание  его
матери.
     Њиссис Њанн с изумлением воздела  руки,  но  после  недолгого  раздумьЯ
спросила:
     - Љак же тогда он вообще получил какую-то фамилию?
     Ѓидл горделиво выпрЯмилсЯ и сказал:
     - ќто Я придумал.
     - ‚ы, мистер Ѓамбл?
     - џ, миссис Њанн. Њы даем фамилии нашим питомцам в алфавитном  порЯдке.
Џоследний был на букву ‘ - Я его назвал ‘уобл. ќтот был на букву ’ -  его  Я
назвал ’вист. ‘ледующий будет “нуин, а затем ”илиппе. џ придумал фамилии  до
конца алфавита и, когда мы дойдем до буквы Z, снова начну с начала.
     - „а ведь вы настоЯщий писатель, сэр! - воскликнула миссис Њанн.
     - Ќу-ну! - сказал бидл, Явно польщенный комплиментом. - Њожет  быть,  и
так... Њожет быть, и так, миссис Њанн.
     Ћн допил джин с водой и прибавил:
     - ’ак как Ћливер теперь подрос и не может оставатьсЯ здесь, совет решил
отправить его обратно в работный дом. џ пришел сам, чтобы отвести его  туда.
Џокажите-ка мне его поскорее.
     - џ сейчас же его приведу, - сказала миссис Њанн, выходЯ из комнаты.
     Ћливер, освободившись к тому  времени  от  того  верхнего  слоЯ  грЯзи,
покрывавшей его лицо и руки, какой можно было соскрести за одно умывание,  -
был введен в комнату своей милостивой покровительницей.
     - Џоклонись джентльмену, Ћливер, - сказала миссис Њанн.
     Ћливер отвесил поклон, предназначавшийсЯ как  бидлу  на  стуле,  так  и
треуголке на столе.
     - •очешь пойти со мной, Ћливер? - величественно спросил мистер Ѓамбл.
     Ћливер готов был сказать, что очень охотно уйдет отсюда с  кем  угодно,
но, поднЯв глаза, встретил взглЯд миссис Њанн, котораЯ поместилась за стулом
бидла и с разъЯренной физиономией грозила ему кулаком. Ћн сразу понЯл  намек
- кулак слишком часто оставлЯл отпечатки на его теле, чтобы не запечатлетьсЯ
глубоко в памЯти.
     - Ђ она пойдет со мной? - спросил бедный Ћливер.
     - Ќет, она не может пойти, - ответил мистер  Ѓамбл.  -  Ќо  иногда  она
будет тебЯ навещать.
     ќто было не очень большим утешением длЯ мальчика. Ћднако, как ни был он
мал, у него хватило ума притворитьсЯ, будто он с большим сожалением покидает
эти места. …му совсем нетрудно было прослезитьсЯ, голод и дурное обращение -
великие помощники в тех случаЯх, когда вам нужно заплакать. € Ћливер  плакал
и в самом деле очень натурально. Њиссис Њанн подарила ему тысЯчу поцелуев  и
- в этом Ћливер нуждалсЯ гораздо больше - кусок хлеба с маслом, чтобы он  не
показалсЯ чересчур голодным, когда придет в работный дом.
     ‘ ломтем хлеба в руке и в  коричневой  приходской  шапочке  Ћливер  был
уведен мистером Ѓамблом из гнусного дома, где ни  одно  ласковое  слово,  ни
один ласковый взглЯд ни разу не озарили его унылых младенческих лет.  €  все
же детское его горе было глубоко, когда за ним  закрылись  ворота  коттеджа.
Љак ни были жалки его маленькие товарищи по несчастью, которых он покидал, -
это были единственные его друзьЯ. € сознание своего одиночества  в  великом,
необъЯтном мире впервые проникло в сердце ребенка.
     Њистер Ѓамбл шел большими шагами; маленький Ћливер, крепко  ухватившись
за его обшитый золотым галуном обшлаг, рысцой бежал  рЯдом  с  ним  и  через
каждую четверть мили спрашивал: "„алеко ли еще?" Ќа эти вопросы мистер Ѓамбл
давал очень короткие и резкие ответы, так как  недолговечнаЯ  приветливость,
какую пробуждает в иных сердцах джин с водой, к тому времени  испарилась,  и
он снова стал бидлом.
     Ћливер пробыл в стенах работного дома не более  четверти  часа  и  едва
успел покончить со вторым ломтем хлеба, как мистер Ѓамбл, оставивший его  на
попечение какой-то старухи, вернулсЯ и,  рассказав  о  происходившем  в  тот
вечер заседании совета, объЯвил ему,  что,  по  желанию  совета,  он  должен
немедленно предстать перед ним.
     Ќе имеЯ достаточно Ясного представлениЯ о том, что такое совет,  Ћливер
был ошеломлен этим сообщением и не знал, смеЯтьсЯ ему или плакать.  ‚прочем,
ему некогда было об этом  раздумывать,  так  как  мистер  Ѓамбл  ударил  его
тростью по голове, чтобы расшевелить, и еще раз по спине, чтобы  подбодрить,
и, приказав следовать за собой, повел его  в  большую  выбеленную  известкой
комнату, где сидели вокруг стола восемь или десЯть толстых джентльменов.  ‚о
главе стола восседал в кресле, более  высоком,  чем  остальные,  чрезвычайно
толстый джентльмен с круглой красной физиономией.
     - Џоклонись совету, - сказал Ѓамбл.
     Ћливер смахнул две-три еще не высохшие слезинки  и,  видЯ  перед  собой
стол, по счастью, поклонилсЯ ему.
     - Љак тебЯ зовут, мальчик? - спросил джентльмен, восседавший в  высоком
кресле.
     Ћливер испугалсЯ стольких джентльменов, приводивших  его  в  трепет,  а
бидл угостил его сзади еще одним пинком, который заставил его  расплакатьсЯ.
Џо этим двум причинам он ответил  очень  тихо  и  нерешительно,  после  чего
джентльмен в белом жилете обозвал его дураком, сразу развеселилсЯ и пришел в
прекрасное расположение духа.
     - Њальчик, -  сказал  джентльмен  в  высоком  кресле,  -  слушай  менЯ.
Џолагаю, тебе известно, что ты сирота?
     - —то это такое, сэр? - спросил бедный Ћливер.
     - Њальчик - дурак! џ так и думал, - сказал джентльмен в белом жилете.
     - ’ише! - сказал джентльмен, который говорил первым. -  ’ебе  известно,
что у тебЯ нет ни отца, ни матери и что тебЯ воспитал приход, не так ли?
     - „а, сэр, - ответил Ћливер, горько плача.
     - Ћ чем ты плачешь? - спросил джентльмен в белом жилете.
     € в самом деле - очень странно! Ћ чем мог плакать этот мальчик?
     - Ќадеюсь, ты каждый вечер читаешь молитву, -  суровым  голосом  сказал
другой джентльмен, - и молишьсЯ - как надлежит христианину  -  за  тех,  кто
тебЯ кормит и о тебе заботитсЯ?
     - „а, сэр, - заикаЯсь, ответил мальчик.
     „жентльмен, говоривший последним,  сам  того  не  сознаваЯ,  был  прав.
Ћливер  и  в  самом  деле  был  бы  христианином  и  на   редкость   хорошим
христианином, если бы молилсЯ за тех, кто е_г_о кормит и о н_е_м  заботитсЯ.
Ќо он не молилсЯ, потому что никто его этому не учил.
     - Џрекрасно! ’ебЯ привели сюда, чтобы  воспитать  и  обучить  полезному
ремеслу, - сказал краснолицый джентльмен, сидевший в высоком кресле.
     - € завтра же, с шести часов утра, ты начнешь трепать пеньку, - добавил
угрюмый джентльмен в белом жилете.
     ‚  благодарность  за  соединение  этих  двух  благодеЯний  в  несложной
операции трепаньЯ пеньки Ћливер, по указанию бидла, низко поклонилсЯ  и  был
поспешно уведен в большую комнату, где на грубой, жесткой кровати он  рыдал,
пока не заснул. ЉакаЯ превосходнаЯ иллюстрациЯ к милосердным законам Ђнглии!
Ћни разрешают беднЯкам спать!
     Ѓедный Ћливер! Ћн спал в счастливом неведении, не помышлЯЯ о том, что в
этот самый день совет вынес решение, которое должно было повлиЯть на всю его
дальнейшую судьбу. Ќо совет вынес решение. Ћно заключалось в следующем.
     —лены этого совета были очень мудрыми, проницательными  философами,  и,
когда они, наконец, обратили внимание на работный дом, они тотчас  подметили
то, чего никогда бы не обнаружили простые смертные, а именно: беднЯки любили
работный дом! ќто было поистине место общественного  увеселениЯ  длЯ  бедных
классов; харчевнЯ, где не нужно платить; даровой завтрак, обед, чай  и  ужин
круглый год; рай из кирпича и известки, где все игра и никакой работы! "Ћго!
- с глубокомысленным видом изрек совет. - Ќам-то и надлежит навести порЯдок.
Њы немедленно положим этому конец". € члены совета постановили,  чтобы  всем
бедным людЯм был предоставлен выбор (так  как,  разумеетсЯ,  они  никого  не
хотели принуждать) либо медленно умирать голодной смертью в  работном  доме,
либо быстро умереть вне его стен. ‘  этою  целью  они  заключили  договор  с
водопроводной компанией на снабжение водой в неограниченном количестве  и  с
агентом по торговле зерном на  регулЯрное  снабжение  овсЯнкой  в  умеренном
количестве и постановили давать три раза в день жидкую кашу, луковицу дважды
в неделю и полбулки по воскресеньЯм. Ћни сделали еще очень  много  мудрых  и
гуманных  распорЯжений,  касающихсЯ  женщин,   но   их   нет   необходимости
перечислЯть. Ћни милостиво согласились давать развод женатым беднЯкам  ввиду
больших издержек, сопрЯженных с бракоразводным процессом в „окторс-Љоммонс*.
€ вместо того чтобы заставлЯть человека  содержать  семью,  как  они  делали
раньше, они отнимали у него семью  и  превращали  его  в  холостЯка!  ’рудно
сказать, сколько просителей из всех слоев общества обратилось бы  к  ним  за
пособием, имеЯ в виду эти два последних пункта, если бы оно не было  свЯзано
с работным домом, но члены совета были  люди  предусмотрительные  и  принЯли
меры против такого осложнениЯ. Џособие было неразрывно  свЯзано  с  работным
домом и кашей, и это отпугивало людей.
     ‚ течение первого полугодиЯ  после  поЯвлениЯ  Ћливера  ’виста  систему
применЯли  вовсю.  ‘начала  она  потребовала  немалых  расходов,  ибо   счет
гробовщика увеличилсЯ и  приходилось  непрерывно  ушивать  одежду  беднЯков,
котораЯ после одной-двух недель каши висела мешком на их  исхудавших  телах.
Ќо число обитателей работного дома стало таким же тощим, как и сами беднЯки,
и совет был в восторге.
     Њальчиков кормили в большом зале с кирпичными стенами;  в  одном  конце
его находилсЯ котел, и из этого котла в часы, назначенные длЯ принЯтиЯ пищи,
надзиратель, надев передник, с помощью одной или двух женщин раздавал  кашу.
Љаждый мальчик получал одну мисочку этого превосходного месива - не  больше,
за исключением больших праздников, когда  он,  кроме  того,  получал  две  с
четвертью унции хлеба. Њиски никогда не приходилось мыть. Њальчики  скоблили
их ложками, пока они не начинали снова блестеть; покончив с  этой  операцией
(котораЯ никогда не отнимала много времени, так как ложки были  почти  такой
же величины, как  миски),  они  сидели,  впиваЯсь  в  котел  такими  жадными
глазами, словно собирались пожрать  кирпичи,  которыми  он  был  обложен,  и
занимались тем, что жадно обсасывали себе пальцы  в  надежде  найти  крупицы
каши, случайно на них  оставшейсЯ.  Њальчики  обычно  отличаютсЯ  прекрасным
аппетитом. Ћливер ’вист и его товарищи на протЯжении  трех  месЯцев  терпели
муки, медленно умираЯ от недоеданиЯ; наконец, они стали такими жадными и так
обезумели от голода, что один мальчик, который был рослым длЯ своих лет и не
привык к такому  положению  вещей  (его  отец  содержал  когда-то  маленькую
харчевню), мрачно намекнул товарищам, что, если ему не прибавЯт  миски  каши
per diem, он боитсЯ, как бы случайно не съесть ночью  спЯщего  с  ним  рЯдом
тщедушного мальчика. ѓлаза у него были дикие, голодные,  и  дети  слепо  ему
поверили. Џосоветовались; был брошен жребий, кому подойти в тот вечер  после
ужина к надзирателю и попросить еще каши. € жребий выпал Ћливеру ’висту.
     Ќастал вечер; мальчики  занЯли  свои  места.  Ќадзиратель  в  поварском
нарЯде поместилсЯ у котла; его нищие помощницы расположились за его  спиной.
Љаша была разлита по мискам. € длиннаЯ молитва была прочитана перед  скудной
едой. Љаша исчезла; мальчики перешептывались друг  с  другом  и  подмигивали
Ћливеру, а ближайшие соседи подталкивали его. Ћн был совсем ребенок, впал  в
отчаЯние от голода и стал безрассудным от горЯ.  Ћн  встал  из-за  стола  и,
подойдЯ с миской и ложкой в руке к надзирателю, сказал, немножко  испуганный
своей дерзостью:
     - Џростите, сэр, Я хочу еще.
     Ќадзиратель был дюжий, здоровый человек, однако  он  сильно  побледнел.
Ћстолбенев  от  изумлениЯ,  он  смотрел  несколько  секунд   на   маленького
мЯтежника, а затем, ища поддержки, прислонилсЯ к котлу. Џомощницы онемели от
удивлениЯ, мальчики - от страха.
     - —то такое?.. - слабым голосом произнес, наконец, надзиратель.
     - Џростите, сэр, - повторил Ћливер, - Я хочу еще.
     Ќадзиратель ударил Ћливера черпаком по голове, крепко  схватил  его  за
руки и завопил, призываЯ бидла.
     ‘овет собралсЯ на торжественное заседание, когда мистер Ѓамбл в великом
волнении ворвалсЯ в комнату  и,  обращаЯсь  к  джентльмену,  восседавшему  в
высоком кресле, сказал:
     - Њистер ‹имкинс, прошу прощеньЯ, сэр! Ћливер ’вист попросил еще каши!
     Џроизошло всеобщее смЯтение. ‹ица у всех исказились от ужаса.
     - …ще каши?! - переспросил мистер  ‹имкинс.  -  “спокойтесь,  Ѓамбл,  и
отвечайте мне вразумительно. ’ак ли Я вас понЯл: он попросил еще, после того
как съел полагающийсЯ ему ужин?
     - ’ак оно и было, сэр, - ответил Ѓамбл.
     - ќтот мальчик кончит жизнь на виселице, - сказал  джентльмен  в  белом
жилете. - џ знаю: этот мальчик кончит жизнь на виселице.
     Ќикто  не  опровергал  пророчества  джентльмена.  Ќачалось   оживленное
обсуждение. Ѓыло предписано немедленно отправить Ћливера в заточение;  а  на
следующее утро к воротам было приклеено объЯвление, что любому, кто пожелает
освободить приход от Ћливера  ’виста,  предлагаетсЯ  вознаграждение  в  пЯть
фунтов. €ными словами, вознаграждение в пЯть  фунтов  и  Ћливер  ’вист  были
предложены  любому  мужчине  или  женщине,  которые,   занимаЯсь   ремеслом,
торговлей или чем-либо иным, нуждались в ученике.
     - Ќикогда и ни в чем, - сказал джентльмен в белом жилете,  постучав  на
следующее утро в ворота и прочитав объЯвление, - Я не был так уверен, как  в
том, что этот мальчик кончит жизнь на виселице.
     ЌамереваЯсь показать в дальнейшем, прав или не прав  был  джентльмен  в
белом жилете, Я не стану лишать занимательности это повествование  (полагаЯ,
что оно обладает этим качеством) и не осмелюсь намекнуть,  ждет  ли  Ћливера
’виста такаЯ страшнаЯ смерть, или нет.


        ѓ‹Ђ‚Ђ III
          рассказывает о том, как Ћливер ’вист едва не поступил на
              место, которое оказалось бы отнюдь не синекурой

     ‚  течение  недели  после   совершениЯ   кощунственного   и   позорного
преступлениЯ - просьбы о добавочной порции - Ћливер сидел взаперти в  темной
и пустой комнате, куда его заключили по мудрому и милосердному  распорЯжению
совета. Ќа первый взглЯд как будто разумно  предположить,  что  если  бы  он
отнессЯ с должным почтением к предсказанию джентльмена в  белом  жилете,  то
раз и навсегда подтвердил бы пророческий дар  этого  джентльмена,  прикрепив
один конец носового платка к крюку в  стене  и  повесившись  на  другом  его
конце. Ћднако длЯ совершениЯ этого подвига существовало одно препЯтствие,  а
именно: носовые платки, отнесенные к предметам роскоши, были на все грЯдущие
века отторгнуты от  носов  бедных  людей  по  специальному  приказу  совета,
собравшегосЯ в полном составе, - по приказу, который был скреплен  подписЯми
и печатью и торжественно оглашен.
     …ще более серьезным препЯтствием ЯвлЯлись  юный  возраст  и  ребЯческий
нрав Ћливера. Ћн горько проплакал весь день, а когда настала длиннаЯ, унылаЯ
ночь, он заслонил руками глаза, чтобы не видеть тьмы, и, забившись  в  угол,
постаралсЯ уснуть. ’о и дело он просыпалсЯ, приподнимаЯсь  и  вздрагиваЯ,  и
все теснее и теснее прижималсЯ к стене, чувствуЯ, что холоднаЯ,  твердаЯ  ее
поверхность  как  бы  служит  ему  защитой  от  одиночества  во  мраке,  его
окружающем.
     „а  не  подумают  враги  "системы",  что  во  времЯ  своего  одиночного
заключениЯ Ћливер был лишен упражнений, необходимых длЯ здоровьЯ, лишен при-
личного общества и духовного утешениЯ. —то касаетсЯ  упражнений,  то  стоЯла
чудеснаЯ холоднаЯ погода и ему разрешалось каждое утро  совершать  обливание
под насосом в обнесенном  кирпичной  стеной  дворе,  в  присутствии  мистера
Ѓамбла, который заботилсЯ о том, чтобы он не простудилсЯ, и с помощью трости
вызывал ощущение теплоты во всем его теле. —то касаетсЯ общества, то  каждые
два днЯ его водили в зал, где обедали мальчики, и там  секли  при  всех  длЯ
примера и  предостережениЯ  остальным.  Ђ  длЯ  того  чтобы  не  лишить  его
духовного утешениЯ, его выгонЯли пинками каждый вечер в час молитвы в тот же
зал и там разрешали  утешать  свой  дух,  слушаЯ  общую  молитву  мальчиков,
содержавшую специальное дополнение, внесенное по распорЯжению совета; в этом
дополнении они просили сделать их хорошими,  добродетельными,  довольными  и
послушными и избавить от грехов и пороков  Ћливера  ’виста:  о  последнем  в
молитве было отчетливо сказано, что он находитсЯ под особым покровительством
и защитой злых сил и ЯвлЯетсЯ изделием, выпущенным прЯмо  с  фабрики  самого
дьЯвола.
     Ћднажды  утром,  когда  Ћливер  находилсЯ  в  столь   же   утешительном
положении, мистер ѓэмфилд,  трубочист,  шел  по  •ай-стрит,  глубокомысленно
обдумываЯ пути и способы уплатить недоимки по арендной  плате,  которую  его
квартирохозЯин  требовал  довольно  настойчиво.  Џри  самом  оптимистическом
подсчете своих финансов мистер ѓэмфилд никак не мог насчитать  пЯти  фунтов,
каковаЯ сумма была ему нужна; придЯ в некое арифметическое отчаЯние,  он  то
ломал себе  голову,  то  старалсЯ  проломить  ее  своему  ослу,  как  вдруг,
поравнЯвшись с работным домом, заметил на воротах объЯвление.
     - ’пру-у, - сказал мистер ѓэмфилд ослу.
     Ћсел пребывал в глубокой задумчивости, размышлЯЯ, должно быть,  о  том,
суждено ли ему получить одну-две  кочерыжки,  когда  он  избавитсЯ  от  двух
мешков  сажи,  которыми  была  нагружена  тележка;  поэтому,  не   расслышав
приказаниЯ, он продолжал рысцой подвигатьсЯ вперед.
     Њистер ѓэмфилд разразилсЯ неистовыми проклЯтиЯми, относившимисЯ к  ослу
и в особенности к его глазам, и,  бросившись  за  ним,  нанес  ему  удар  по
голове, от которого неизбежно раскололсЯ бы  любой  череп,  кроме  ослиного.
‡атем, схватив осла за узду, он сильно ее дернул, с целью любезно  напомнить
ему, кто его