то ничего поразительного в том, что
злодей-убийца держитсЯ именно так, а не иначе, нет и что, напротив, подобнаЯ
манера держатьсЯ свойственна наиболее закоренелым преступникам.  —ем  чернее
злодеЯние, тем больше вероЯтиЯ, что злодей будет держатьсЯ именно так.
     ‡аметим, кстати, что, по нашему наблюдению,  почерк  у  Џрироды  всегда
четок и разборчив. ’вердой рукой запечатлЯет она его на каждой  человеческой
физиономии, надо только уметь  читать.  ’ут,  впрочем,  требуетсЯ  некотораЯ
работа -  свои  впечатлениЯ  нужно  оценивать  и  взвешивать.  Ќедостаточно,
обратив свой взглЯд на нечестивца, сидЯщего на скамье подсудимых,  отметить,
что у него здоровый цвет лица, или что он высоко держит голову,  или  что  у
него грубовато-простодушные манеры, или еще что-нибудь в этом  роде,  и  что
поэтому, к величайшему нашему смЯтению, он  ничуть  не  походит  на  убийцу.
”изиономиЯ и весь  облик  отравителЯ,  по  поводу  процесса  которого  мы  и
высказали  эти  наши  замечаниЯ,  находЯтсЯ  в  полном  соответствии  с  его
деЯниЯми; и всЯкое новое преступление, которым он отЯгощал свою совесть, так
и отпечатывалось на его внешности.
     ђазовьем с наивозможной краткостью положение, с которого мы начали  эту
статью.
     ‚се были поражены спокойствием, с каким держалсЯ  отравитель  во  времЯ
слушаниЯ дела, его  неколебимой  уверенностью  в  оправдательном  приговоре,
которую он хранил до самого конца и в  силу  которой  он  все  времЯ  своего
заключениЯ делилсЯ то с тем, то с другим планами на будущее,  на  то  времЯ,
когда он снова окажетсЯ на свободе.
     …сли кто-нибудь задумаетсЯ хотЯ  бы  на  пЯть  минут,  то  врЯд  ли  он
допустит возможность (заметьте, мы говорим не вероЯтность,  а  возможность!)
того, чтобы в груди отравителЯ  ко  времени  процесса  сохранились  малейшие
следы чувствительности  или  хоть  крохи  того,  что  мы  именуем  чувством.
ЌайдетсЯ ли на свете такой мудрец или такой  простак,  который  бы  поверил,
чтобы в сердце подобного человека могла оставатьсЯ  каплЯ  жалости?  …му  не
хотелось умирать, а особенно - быть умерщвленным, это так;  ему  чрезвычайно
этого не хотелось,  и  он,  конечно,  не  был  так  уж  спокоен.  Љакое  там
спокойствие! Ќапротив, он был в весьма беспокойном  состоЯнии  духа.  ’о  он
принималсЯ снова и снова стаскивать с руки перчатку,  то  тереть  себе  лицо
ладонью. Ђ это бесконечное писание записочек и разбрасывание их вокруг себЯ,
все с большей судорожностью и частотой по мере  приближениЯ  приговора,  так
что в конце концов этот мелкий дождичек превратилсЯ в настоЯщий ливень, - на
самом деле служит доказательством самого отчаЯнного беспокойства,  а  отнюдь
не спокойствиЯ, как думают иные. Љо  всему  же  остальному,  -  кроме  этого
страха, который ощущало бы даже животное, стоЯщее на  самой  низшей  ступени
развитиЯ, если бы оно знало об ожидавшей его участи, - ко всему, кроме этого
страха, такой субъект, естественно, должен  быть  безучастен.  Џомилуйте,  Я
отравлЯю друга, когда он пьет вино,  Я  отравлЯю  друга,  когда  он  спит  в
постели, Я отравлЯю собственную жену, Я отравлЯю самую памЯть о ней, и  вот,
когда карьера моЯ приходит к концу, вы ждете от менЯ чувствительности! Ќо  у
менЯ ее не осталось даже по отношению к самому себе,  Я  не  знаю,  как  она
проЯвлЯетсЯ,  не  знаю,  что  она  означает,  и  Я  глЯжу  на  всех  как   с
презрительным удивлением, не понимаЯ - что вас  так  волнует  во  всем  этом
деле? —ерт побери, разве вы не слышали показаний служанки, чью чашку чаЯ Я с
удовольствием "подсластил" бы по своему вкусу? Ќе слышали, как она описывала
муки, в каких умирал мой друг? ђазве вы не  знаете,  что  само  ремесло  мое
сделало менЯ сведущим в действии Ядов?  —то  Я  все  предвидел  и  рассчитал
заранее? —то, стоЯ у постели друга, когда он, обратив ко мне с мольбой  свое
лицо, отправлЯлсЯ в свой последний путь, когда перед ним с ужасным скрежетом
разверзались ворота в иной мир, Я знал в точности,  через  сколько  часов  и
минут начнетсЯ его агониЯ? ђазве вы  не  слышали,  что  после  того,  как  Я
совершил  свои  убийства,  мне  пришлось  держать  ответ  перед  друзьЯми  и
недругами, докторами, представителЯми похоронного бюро и  множеством  других
людей и что Я не  дрогнул  перед  ними,  -  и  вы  удивлЯетесь,  что  Я  так
бестрепетно стою перед вами? Ђ почему бы нет?  Џо  какому  праву,  по  какой
причине ожидаете вы от менЯ чего-то другого? —ему вы удивлЯетесь?  ‚от  если
бы Я в самом деле вдруг расчувствовалсЯ  перед  вами,  тогда  было  бы  чему
подивитьсЯ. „а ведь если бы лицо мое было способно  выразить  хоть  какое-то
человеческое движение, неужели вы думаете, Я мог бы прописать  и  дать  моей
жертве выпить этот Яд? ѓосподи, да ведь мое поведение на суде - естественное
следствие моих преступлений, и если б Я держал себЯ хоть чуточку  иначе,  вы
имели бы основаниЯ сомневатьсЯ в том, что Я их совершил!
     “бийца  с  уверенностью  ожидал  оправдательного   приговора.   Њы   не
сомневаемсЯ в том, что он действительно имел некоторую надежду, так  же  как
не сомневаемсЯ в том, что он надежду эту умышленно преувеличивал. ђассмотрим
первым делом, имел ли он основание длЯ оптимизма. Ћн отравил свои  жертвы  в
соответствии с  тщательно  разработанным  заранее  планом:  он  благополучно
схоронил их; он убивал, совершал подлоги, оставаЯсь при этом славным малым и
любителем скачек; во времЯ дознаниЯ он из следователЯ  сделал  себе  лучшего
друга, а почтмейстера заставил изменить долгу; он стал знаменитостью, и дело
его слушалось по специальному распорЯжению парламента; биржеваЯ аристократиЯ
ставила  на  него  крупные  ставки,   и   наконец   прославленный   адвокат,
разрыдавшись и троекратно крикнув присЯжным: "Љак вы смеете, как вы  смеете,
как вы смеете!" - выбежал вон из залы суда в доказательство своей веры в его
невиновность. ‘мешно ожидать, чтобы он, ощущаЯ за спиной такую  поддержку  и
отлично знаЯ,  как  трудно  доказать  присутствие  Яда  -  имеЯ  к  тому  же
обыкновение, как всЯкий  завсегдатай  скачек,  делить  людей  на  дураков  и
плутов, - было бы смешно ожидать, чтобы он не надеЯлсЯ на  спасение.  ‡ачем,
однако, было ему преувеличивать свои надежды?  „а  затем,  что,  когда  дело
доходит до крайности, злодею обычно мало выразить свое твердое  убеждение  в
оправдательном приговоре, ему нужно заразить этим  убеждением  всех  кругом.
Џомимо хитроумной иллюзии (не совсем лишенной, впрочем, основаниЯ), будто он
таким образом  распространЯет  мнение  о  своей  невиновности,  ему  приЯтно
окружить себЯ в своем  суженном  мирке  этим  вымыслом,  на  какое-то  времЯ
напустить розового свету в мрачную атмосферу тюрьмы и отодвинуть виселицу на
почтительное расстоЯние. ‚от он и  начинает  строить  планы  на  будущее  и,
полный непоколебимой надежды, с подкупающей  откровенностью  делитсЯ  ими  с
тюремщиками. ’ак бывает ведь и с больными, над которыми уже нависла  смерть:
они постоЯнно говорЯт с близкими о своих планах на будущее - по той же самой
причине.
     Њогут сказать, что тут некотораЯ натЯжка,  что  мы  пытаемсЯ  подогнать
повадку  данного  отравителЯ  к  повадкам  самых   злостных   и   закоснелых
преступников, попавших в то же положение, и что пример был бы  убедительней,
чем философствование. Џример - десЯтки примеров! - найти не трудно. ‚прочем,
не так легко в судебных отчетах найти столь  отъЯвленного  преступника,  как
этот. Ќе будем, однако, перегружать свою  статью  упоминанием  о  процессах,
которые уже забыты публикой или не  были  широко  ей  известны.  ЋграничимсЯ
одним достаточно нашумевшим случаем. Ќе будем говорить о ђаше, хоть публика,
быть может, и не успела забыть его  поведениЯ  на  суде.  Ќо  лучше  назовем
’ертелла, убийцу, который запомнилсЯ англичанам больше прочих.
     Њежду ’ертеллом и нынешним отравителем наблюдаетсЯ большое сходство,  с
той оговоркой, впрочем, что по жестокости  преступление  ’ертелла  не  может
сравнитьсЯ  с  преступлением  нашего  отравителЯ.  Ћба  родились  в  семьЯх,
достаточно зажиточных и получили  соответственное  воспитание;  каждый  убил
человека, с которым находилсЯ в близких  отношениЯх,  каждый  до  совершениЯ
преступлениЯ называл себЯ другом своей жертвы. Љ тому же оба  принадлежат  к
презренной расе мошенников, жульничающих на скачках (достойные представители
этой расы присутствовали  и  на  том  и  на  другом  процессе),  от  полного
уничтожениЯ которой - если бы возможно было уничтожить ее всю раз и навсегда
одним ударом - человечество выиграло бы безмерно. ’ертелл вел себЯ точно так
же, как Џалмер. •отЯ мы отлично помним процесс  ’ертелла,  мы  справились  с
газетами того времени, и они полностью подтвердили наше  убеждение.  ‚се  то
времЯ, что ’ертелл находилсЯ под следствием, изо днЯ в день сообщаетсЯ,  что
"он держитсЯ решительно и  с  достоинством",  что  "его  обращение  поражает
мЯгкостью и умиротворенностью", что его  "навещают  друзьЯ,  с  которыми  он
неизменно бодр и  весел",  что  он  "тверд  и  непоколебим",  что  "по  мере
приближениЯ рокового  днЯ  приговора  он  все  больше  укреплЯетсЯ  в  своей
надежде", что он "как всегда, с бодрой уверенностью  говорил  о  предстоЯщем
исходе процесса". ‚о времЯ суда он выглЯдит "на редкость здоровым и свежим".
’ак же, как отравитель, он поражает всех спокойствием; так же хладнокровно и
внимательно, как он, следит за ходом судопроизводства; так же, как он, пишет
бесконечное  количество  записок,  до  самого  конца   процесса   "сохранЯет
невозмутимость, которой было отмечено все его поведение с  момента  ареста":
он "тщательно раскладывает бумаги, лежащие перед ним на столе"; выступает (и
этим он не похож на Џалмера) сам, без адвоката, и держит речь в духе ќдмунда
Љина *, впрочем мало чем отличающуюсЯ от речи главного защитника на процессе
отравителЯ, заканчиваЯ ее в качестве убедительного  довода  в  пользу  своей
невиновности возгласом: "‘овесть моЯ чиста,  видит  бог!"  Ћтравитель  перед
началом процесса говорит, что рассчитывает попасть на дерби.  ’ертелл  перед
началом своего процесса  объЯвлЯет,  что  "после  оправдательного  приговора
намерен поехать к отцу и попросить его выдать ему его долю наследства, с тем
чтобы поселитьсЯ где-нибудь за  пределами  Ђнглии".  (‘обственно,  и  мистер
Њаннинг в аналогичных обстоЯтельствах говорил то же самое, а именно, что как
только  всЯ  эта  ерунда  кончитсЯ  и  прекратитсЯ  вознЯ,  он  поселитсЯ  в
‚ест-€ндии.) ‡а  день-два  до  окончаниЯ  процесса  отравитель  с  аппетитом
поглощает свой бифштекс и запивает его чаем, надеетсЯ, что его  друзьЯ  спЯт
не хуже его, и утверждает, что могила "страшит  его  не  больше  собственной
постели". ’ертелл, когда его процесс подходил к концу, тоже ел ростбиф,  пил
чай и кофе и "чувствовал себЯ великолепно";  он  тоже  в  утро  своей  казни
встает ото сна, столь же невинного, что и  сон  отравителЯ,  объЯвлЯет,  что
ночь провел отлично и что  ему  "всЯ  эта  историЯ  не  снилась".  Ѓудет  ли
сходство полным  до  конца,  будет  ли  отравитель  тоже  "чувствовать  себЯ
превосходно", будет ли шаг его столь  же  "тверд  и  покоен",  будет  ли  он
держатьсЯ столь же "мужественно и невозмутимо", будут ли так  же  "неизменны
черты его лица в эти ужасные минуты", не говорЯ уже о том, отвесит ли  он  с
эшафота "дружеский, но исполненный достоинства" поклон приЯтелю, -  об  этом
читатели узнают одновременно с нами.
     Џраво же, пора объЯснить людЯм,  не  привыкшим  анализировать  все  эти
внешние знаки и привыкшим вместе с тем о них читать  в  газетах,  что  самые
закоренелые преступники и проЯвлЯют себЯ именно  так,  и  что  этому  нечего
удивлЯтьсЯ! ’ут нет ни непоследовательности,  ни  особенного  мужества.  Ќет
ничего, кроме жестокости и бесчувственности. ЏроЯвлениЯ эти  таковы  оттого,
что преступник неотделим от своих  преступлений;  что  он  врЯд  ли  был  бы
способен на преступление, за которое его судЯт, если бы  в  час,  когда  ему
приходитсЯ держать ответ перед людьми, вел себЯ как-нибудь иначе.
    
     14 июнЯ 1850 г.
    
    
       ^T‘ЂЊ›‰ „Ћ‘’Ћ‚…ђЌ›‰ €‘’Ћ—Ќ€Љ^U    
    
     Џеревод ’. ‹итвиновой
    
     ‡ачем он так вездесущ?
     ‚ечно-то он приглашает  к  обеду  гостей  и  пичкает  их  всевозможными
сведениЯми самого конфиденциального характера длЯ того, чтобы  они,  покинув
излишне гостеприимный стол, терзали менЯ особой информацией (всегда  ложной)
касательно всего, что творитсЯ в …вропе, Ђзии, Ђфрике и  Ђмерике.  ‡ачем  он
обедает дома? •одил бы лучше сам в гости.
     ‚прочем, это пустое желание, потому что  он  вовсе  не  всегда  обедает
дома. Ћн даже чаше всего обедает не дома. Ћн, собственно, никогда не обедает
дома. ‚едь если Я постоЯнно  чувствую  себЯ  растерЯнным,  сбитым  с  толку,
запутавшимсЯ вконец, так это только оттого, что все мои друзьЯ  и  знакомые,
где бы они ни обедали, непременно встречаютсЯ с ним,  непременно  узнают  от
него новости и непременно делЯтсЯ этими новостЯми со мной. Ќу, почему бы ему
не попридержать Язык за зубами?
     Ќо и это пустое желание, потому что, даже когда он молчит, мне от этого
ничуть не легче. ‚се равно его молчание оборачиваетсЯ против менЯ. …сли  мне
случитсЯ   сообщить   моему   приЯтелю   Џоттингтону   какую-нибудь    самую
незначительную новостишку, дошедшую до моего  смиренного  слуха,  Џоттингтон
тотчас возражает, что это весьма странно и наврЯд ли может  быть  верным,  и
вот почему: вчера, когда он обедал в Љроксфорде, он оказалсЯ рЯдом  с  ‘амым
„остоверным €сточником и имел с ним продолжительную беседу,  и  за  все  это
времЯ тот не обмолвилсЯ ни словом, которое позволило бы заключить, что и  т.
д. и т. д. ...
     Ћднако  любопытно  бы  узнать,  как  это  получаетсЯ,  что  он,   ‘амый
„остоверный €сточник, соседствует за столом всегда  и  со  всеми?  ‚о  времЯ
обеда, на котором присутствовало  восемнадцать  человек,  семнадцать  гостей
сидели рЯдом с ним. „а что восемнадцать! Ќа одном банкете было сто  тридцать
человек, из которых с ним рЯдом очутилось сто двадцать девЯть! Љак это может
быть? €ли в  своем  горЯчем  стремлении  сообщить  конфиденциальную  новость
ближнему, он постоЯнно менЯет место, пересаживаЯсь  со  стула  на  стул,  по
кругу? Ќо в таком случае он не имеет морального права  представлЯть  каждому
из  присутствующих  дело  так,  будто  сообщениЯ  его  носЯт  исключительный
характер и что его побуждает к тому личнаЯ симпатиЯ и уважение к  очередному
слушателю. Ђ между тем, как выЯснЯетсЯ, он непременно именно это и  говорит.
Ђ коли так, то он - обманщик!
     —ем же он занЯт в жизни, что у  него  столько  свободного  времени?  Ћн
бывает во всех клубах одновременно - клубные взносы, должно быть, составлЯют
почтенную статью в его годовом  бюджете.  Ћн  бывает  одновременно  на  всех
улицах  города,  самые  разнообразные  люди  из  самых  разнообразных  слоев
общества встречают его то на одном городском рынке, то на другом.  Љто  шьет
ему сапоги? Љто срезает мозоли? ‚едь столько шагать взад-вперед  по  панели,
сколько шагает он, и не натереть себе страшных мозолей невозможно.
     Њне не нравитсЯ его манера льстить  и  говорить  комплименты.  џ  смело
выдвигаю это обвинение против него, ибо у менЯ целый рЯд приЯтелей,  которые
никогда не унизились бы до того, чтобы расточать комплименты самим себе, они
только пересказывают мне комплименты, которые сделал  им  ‘амый  „остоверный
€сточник. Ќапример. ‚стречаетсЯ он как-то с любезным моим  ”лаунсби  (Я  его
люблю, как брата) у их общего друга (опЯть-таки: со всеми-то у него  имеютсЯ
общие друзьЯ!) - и вот, всЯкое свое  сообщение,  адресованное  ”лаунсби,  он
предварЯет следующими словами: "Њистер ”лаунсби, мне не хотелось  бы,  чтобы
то, что Я намерен вам  сейчас  открыть,  пошло  бы  дальше;  это  деликатнаЯ
материЯ, и Я не чувствую себЯ вправе говорить о ней в широком  обществе;  но
так как мне известны  ваши  замечательные  качества,  ваше  тонкое  чутье  и
несравненный такт..." и т. д. и т. д. Ђ любезный мой  ”лаунсби,  скромный  и
правдивый,  как  всегда,  считает  своим  долгом  поведать  это  мне.  ’аков
назидательный стиль ‘амого „остоверного €сточника; впрочем, Я  заметил,  что
он обладает также искусством вплетать комплименты и в самую  ткань  диалога.
’ак, например,  в  ответ  на  великолепную  сдержанность,  проЯвленную  моим
другом, он восклицает: "Ђх, ”лаунсби! ‘о свойственной вам щепетильностью  по
отношению к другим...", или "‚аш выразительный взглЯд, мой дорогой ”лаунсби,
выдает то, что вы со свойственной вам порЯдочностью хотели бы скрыть!" € все
в таком духе. € все это в самозабвенном желании сообщить мне  правду  -  всю
правду и ничего, кроме правды, ”лаунсби пересказывает мне, с  Явным  усилием
перебарываЯ свою природную скромность.
     Љто же он такой: грабитель  или  представитель  светской  черни?  џ  не
обвинЯю его в том, что он занимает одно из этих двух  положений  в  обществе
(это было бы клеветой), но Я просто хотел бы знать истину. €бо  менЯ  мучает
мысль о том, что он проникает в такие дома, в какие, казалось  бы,  законным
порЯдком он никак попасть не мог, и  самым  необъЯснимым  образом  читает  в
чужих записных книжках. Ђ что касаетсЯ доступа  во  дворец  к  королеве,  то
мальчик „жонс ему в  подметки  не  годитсЯ!  Ћн  знает  обо  всем,  что  там
делаетсЯ. ‚от и недавно по поводу одного радостного событиЯ, когда  народ  с
часу на час готовилсЯ в девЯтый раз потерЯть голову от восторга, можно  было
только диву даватьсЯ его осведомленности по части хлороформа. €звестно,  что
доктор ‹окок славитсЯ своей скромностью даже среди врачей. —то  касаетсЯ  ее
величества, то ее самообладание и твердость вошли  в  поговорку.  Џоэтому  Я
хочу знать, где, как, когда и от кого мог ‘амый „остоверный €сточник собрать
всю эту информацию о хлороформе, ради распространениЯ которой он  уже  много
месЯцев кочует из одного  лондонского  клуба  в  другой,  шатаетсЯ  по  всем
лондонским улицам, кормит весь ‹ондон обедами и сам ходит обедать  ко  всему
‹ондону?  Ќеужели  общество  захочет,  чтобы,  затравленный  всем  этим,   Я
согласилсЯ  лечь  в  могилу,  не   потребовав   даже   такого   минимального
удовлетворениЯ? Љаким образом черпает он свои сведениЯ, Я спрашиваю?  „олжен
же быть какой-нибудь достоверный источник у ‘амого  „остоверного  €сточника?
Џусть он его представит.
     џ уже говорил о записных книжках, в которых он расшифровывает  какие-то
загадочные записи; верно, большаЯ часть их сделана невидимыми чернилами, ибо
сами обладатели этих книжек не подозревают о  существовании  таких  записей.
Љак только добираетсЯ он до дипломатической почты, до  судебных  протоколов?
Љто снабдил его всеми этими записками мистера Џалмера, которые тот во  времЯ
своего затЯнувшегосЯ процесса писал на клочках бумаги и раздавал  направо  и
налево? ‘удЯ по  тому,  как  ‘амый  „остоверный  €сточник  пересказывает  их
содержание то одному, то другому, Ясно, что он сам читал каждую записку. Љто
ввел его в контору нашего журнала? Љто посвЯтил его в наши доходы?  €  когда
же он соизволит назвать день длЯ  передачи  издателю  журнала  значительного
остатка, со множеством нулей, ибо оный издатель до  сих  пор,  очевидно,  не
получил сполна всего, что ему причитаетсЯ?
     Љак попал он на передовые позиции русских? Ћн ведь был там все времЯ; и
вместе с тем так же безотлучно  сидел  в  английском  лагере,  лишь  изредка
наезжаЯ домой, чтобы поправить дела мистера ђассела. ‚едь это он узнал,  что
€нтендантство  отказалось  отпустить  газете  "’аймс"  паек  свинины  и  что
поэтому-то лишеннаЯ свинины "’аймс" и не оставлЯет  €нтендантство  в  покое.
‘удЯ по бесцеремонности, с, какой он стал  называть  русских  полководцев  и
сановников прЯмо по фамилии, тотчас после первого выстрела,  надо  полагать,
что он был коротко знаком со всеми ними еще до войны.
     Ђ ђедан *? Џокуда  наши  бедные  головы  не  утратЯт  способности  хоть
что-либо помнить, мы будем помнить муки, которым он подверг нас  в  свЯзи  с
ђеданом. €нтересно, много ли среди нас истинных христиан,  которые  нашли  в
себе силы простить  ему  всю  ложь  о  Њалаховом  кургане,  которою  он  нас
потчевал? Џредположим, Я даже забыл бы это. Ќо ведь с его легкой руки все до
одного принЯлись чертить на скатертЯх планы этой крепости - кто ложкой,  кто
вилкой, кто блюдцем, рюмкой, щипцами длЯ орехов! ‚от этой пытки,  которой  Я
по милости ‘амого „остоверного €сточника  подвергалсЯ  тысЯчекратно,  Я  уже
простить не в силах! Џриобретенные мной познаниЯ в минном и саперном ремесле
свинцовыми письменами запечатлелись в моем пылающем мозгу. Ћни, как памЯть о
несмываемой обиде, побуждают менЯ  посвЯтить  остаток  жизни  мщению  ‘амому
„остоверному €сточнику. Ћ, если бы  Я  мог  его  убить!  џ  бы  это  сделал,
клЯнусь! џ бы сделал это в памЯть о гончих псах ‡еленой ‘куки,  которыми  он
травил менЯ в дни Љрымской войны.
     €так Я, его заклЯтый враг, вызываю его выйти, встать лицом  к  лицу  со
мной и  объЯснитьсЯ  публично.  Џочему  Я,  британец,  рожденный  свободным,
который никогда, никогда не будет... (разве что обстоЯтельства  вынудЯт),  -
почему Я должен раболепствовать перед этим тираном  всю  мою  жизнь?  Џочему
‘амый „остоверный €сточник, подобно ѓеслеру, вешает свою шлЯпу  *  на  вазу,
украшающую банкетный стол  всех  клубов,  почему  подошвами  своих  башмаков
стирает он камни всех улиц, и как смеет он, в нарушение хартии,  объЯвленной
теми ангелами-хранителЯми, которые пропели эту  песню,  требовать,  чтобы  Я
сделалсЯ его рабом? ’ребовать, чтобы Я передал ему все свои пЯть чувств? Љто
он такой, этот несуществующий, чтобы  поглотить  мою  сущность?  Ђ  ведь  он
именно к этому и стремитсЯ. Џусть ”лаунсби скажет, что это не так!
     ”лаунсби -  субъект  довольно  упрЯмый  (или,  как  сказала  бы  миссис
”лаунсби  -  упрЯмейший  человек  на  свете;  впрочем,   у   нее   несколько
эксцентричнаЯ манера выражатьсЯ), возьметсЯ спорить с вами на любую  тему  и
сколько угодно - или сколько неугодно - времени. € он непременно  переспорит
вас, ибо у него есть искусный метод - изобразить дело так, будто вы  сказали
нечто такое, чего вы не только не говорили, но и в мыслЯх не имели  сказать,
и затем с негодованием  разбить  никогда  не  выдвигавшийсЯ  вами  аргумент.
Њеньше месЯца назад ”лаунсби разглагольствовал о каком-то спорном  предмете,
- впрочем, у него всЯкий предмет - спорный, и вернее было бы просто сказать,
что он разглагольствовал о каком-то  предмете  -  и  разрешал  вопрос  самым
удовлетворительным длЯ себЯ  образом,  вколачиваЯ  свое  мнение  в  шестерку
сотрапезников, словно они были куском железа, а он - паровым молотом.  ‚друг
один из них, - судЯ по его ленивым, томным манерам,  -  человек  из  высшего
общества,  без  всЯкого  видимого  усилиЯ  выскальзывает  из-под  молота   и
разбивает все аргументы ”лаунсби, ссылаЯсь при  этом  на  ‘амый  „остоверный
€сточник. …сли бы он сослалсЯ на доводы разума, веры, правдоподобиЯ, если бы
привел  в  доказательство  какой-нибудь  другой,  сходный  случай,  ”лаунсби
накинулсЯ бы на него как бульдог и схватил бы его мертвой  хваткой,  но  так
как противник упомЯнул не больше, не меньше, как ‘амый „остоверный €сточник,
- а вопрос, надо сказать, касалсЯ материй самых деликатных, - то ”лаунсби  в
тот же миг был уложен на обе лопатки. Ћн побледнел, задрожал... и сдалсЯ. Ќо
- такова уж судьба у ”лаунсби - тотчас после этого возник еще один в  высшей
степени спорный вопрос. € тут-то Я, ободренный  примером  томного  гостЯ  из
общества, который, подобно џго, одержав победу, сразу ретировалсЯ и ни  разу
не открыл рта - Я тоже решилсЯ выступить против  ”лаунсби.  Џосле  того  как
паровой молот обрабатывал менЯ  в  течение  двух  минут,  ”лаунсби  выключил
машину,  с  помощью  ‘амого  „остоверного  €сточника  нанес  мне   последний
сокрушительный  удар  и  бросил  менЯ,  считаЯ,  что  Я  уничтожен   вполне.
„оведенный до отчаЯниЯ анонимным притеснителем, Я дико  выкрикнул,  что  мне
дела нет до ‘амого „остоверного €сточника! ЉакаЯ-то  судорога  пробежала  по
столу, и все присутствующие отпрЯнули, словно Я  совершил  самый  чудовищный
акт ренегатства, на какой только способен человек.
     —увствуЯ себЯ затравленным этим деспотом и по сей час,  ибо  он  травит
менЯ  постоЯнно,  без  конца,  -  Я  вопрошаю:  кто  же  он?  Љаким  образом
оказываетсЯ он на  званых  обедах,  где  задает  свои  многолюдные  банкеты?
‡начитсЯ  ли  среди  нас  по  последней  переписи?  Ќесет  ли  легкое  бремЯ
управлениЯ государством на своих плечах,  обложен  ли  налогом,  как  прочие
граждане? џ требую, чтобы ‘амый „остоверный €сточник предстал передо мной.
     Ќесколько раз мне казалось, что Я  его  вот-вот  поймаю.  ‚  той  части
Џэлл-Њэлла (‹ондон), котораЯ с востока  ограничена  Ћбъединенным  офицерским
клубом, а с запада - клубом Љарлтон, в этом зловонном  болоте,  где,  должно
быть, в один день можно услышать  больше  скучной  болтовни,  чем  на  любом
другом участке земли, охватывающем две тысЯчи квадратных миль, -  в  этом-то
унылом месте Я иной раз нападал на след тирана и тут же его терЯл.  Ћднажды,
на ступенЯх Ђтенеума *, членом какового почтенного института  Я  имею  честь
состоЯть, Я повстречал мистера ептуна из  Љоролевского  общества  искусств;
там,  под  портиком,  он  устроил  засаду,  чтобы  вливать  в  ухо   каждого
приближающегосЯ к храму человека и брата каплю особенной информации.  Њистер
ептун, человек мрачный, таинственный и необычайно  осведомленный,  проложил
себе дорогу в  жизни  шепотом;  он  постоЯнно  разыгрывает  роль  Њидаса  по
отношению к чужим тростникам *. Ћн проноситсЯ всюду тепловатым  сквознЯчком,
надышит очередную новость на ухо людЯм и  идет  дальше.  Љак  часто  по  его
милости Я попадал впросак и покрывал себЯ несмываемым позором! Ќа  этот  раз
то, что он мне поведал, было настолько уже невозможно, что Я  позволил  себе
намекнуть  на  мое  ощущение  несоответствиЯ  его  слов  со  всеми  законами
человеческой природы и спросил, кто снабдил его подобными сведениЯми?  ‘амый
„остоверный €сточник,  ответил  он  и,  сделав  важное  и  многозначительное
движение головой в сторону дверей, дал мне  понЯть,  что  таинственный  этот
источник только что за ними скрылсЯ. џ решил, что мой час наконец настал,  и
ринулсЯ в залу, но там не оказалось никого, кроме  расслабленного  старичка,
впавшего, по всей видимости, в безобидный идиотизм. Ћн  занималсЯ  просушкой
своего носового платка у камина  и  времЯ  от  времени  оглЯдывалсЯ  на  два
кожаных  предмета  изЯщнейшей  формы   (похожие   на   сломавшуюсЯ   пополам
французскую  кровать  без  балдахина),  которые   служат   украшением   сему
целомудренному уголку, приглашаЯ посетителЯ вкусить в них сладостный  покой.
‚ другой раз Я  совсем  было  уже  схватил  врага  за  горло,  но  он  таким
необъЯснимым образом ускользнул из моих рук, что мне хочетсЯ заключить  свою
статью коротким описанием этого происшествиЯ. Ќа этот раз погонЯ имела место
в Љлубе реформ,  ибо  Я  имею  честь  состоЯть  членом  и  этого  почтенного
учреждениЯ. ’ак как  известно,  что  ‘амый  „остоверный  €сточник  постоЯнно
витает в этом здании, Я часто искал его глазами, - с  невольным  трепетом  и
смутной верой в сверхъестественное, - на галереЯх,  окаймлЯющих  залу,  там,
где столь часто на него ссылаютсЯ. Ћднако мне  так  ни  разу  и  не  удалось
обнаружить признаков его присутствиЯ. —асто Я едва не нагонЯл его; Я слышал,
как говорили, что он "только что отправилсЯ в  парламент"  или  "только  что
оттуда пришел"; но всЯкий раз между нами разверзалась бездна. џ  должен  тут
объЯснить, что в великолепных палатах описываемого мной заведениЯ в передней
слева имеетсЯ нечто вроде небольшого склепа, в котором мы вешаем наши  шлЯпы
и пальто; темнота и духота, царЯщие в этом склепе, действуют на воображение.
џ направилсЯ было в столовую через вестибюль, это было  в  разгар  очередной
сессии  парламента,  когда  мой  почтенный  друг  Ћ'Љоррупт   (представитель
€рландии), отчаЯвшись встретить титулованного знакомого, которого он мог  бы
поразить самой последней новостью, только что возвещенной им по телеграфу  в
€рландию, оказал мне честь, избрав менЯ мишенью длЯ этого выстрела. ’ак  как
Я имел все основаниЯ знать,  что  сообщение,  которое  он  сделал,  ЯвлЯлось
чистым вымыслом, Я почтительно спросил Ћ'Љоррупта, откуда он его взЯл? "—ерт
возьми, сэр, - ответил он (знаЯ  чувствительность  этого  славного  мужа,  Я
почувствовал живую благодарность к нему за то, что  он  не  употребил  более
сильного выражениЯ), - черт возьми, сэр, - ответил  он,  -  это  исходит  от
‘амого „остоверного €сточника, и если хотите знать, он в настоЯщую минуту  в
склепе снимает пальто и ставит зонт". џ бросилсЯ в склеп и схватил в  охапку
(как Я в неведении своем полагал) ‘амый „остоверный €сточник,  решившись  на
жестокую борьбу с ним. Ќо это был всего лишь мой кузен Ѓолтунс, по всеобщему
признанию - безобиднейший из ослов; самым невинным голосом спросил он  менЯ,
слышал ли Я новость?
     Ђ ‘амый „остоверный €сточник исчез!  Љак,  куда,  Я  так  и  не  узнал.
Џоэтому Я еще раз возвышаю свой голос и требую, чтобы он выступил  вперед  и
назвалсЯ.
    
     20 июнЯ 1857 г.
    
    
       ^T‹ћЃЋЏ›’ЌЂџ ЋЏ…—Ђ’ЉЂ ‚ "ќ„€ЌЃ“ђѓ‘ЉЋЊ ЋЃЋ‡ђ…Ќ€€"^U    
    
     Џеревод ’. ‹итвиновой
    
     "ќдинбургское обозрение" в последнем своем выпуске поместило статью  по
поводу  "‚ольностей  современных  сочинителей",  в  которой  выражает   свое
недовольство мистером „иккенсом и другими современными сочинителЯми.  Ђвтору
статьи не нравитсЯ, что современные сочинители не желают  просто  развлекать
публику и выступают в своих сочинениЯх как истинные патриоты, которым дороги
честь и благоденствие Ђнглии. Џо мнению этого автора,  сочинителЯм  надлежит
времЯ от времени выпускать в свет легонькие книжечки, чтобы праздные молодые
люди  и  барышни  почитывали  их  и  раскидывали  по  диванам,  столикам   и
подоконникам своих  гостиных.  ‡ато  "ќдинбургскому  обозрению"  принадлежит
исключительное право решать все общественные и политические  вопросы,  равно
как и право удушениЯ недовольных. Њистеру ’еккерею не возбранЯетсЯ писать  о
снобах, но в высших органах государственного управлениЯ их быть  не  должно,
мистеру ђиду разрешаетсЯ водить  знакомство  с  рыбачками  *  -  разумеетсЯ,
платоническое, - однако он ни в коем случае не должен вмешиватьсЯ в вопросы,
касающиесЯ тюремного режима. ќто уже неотъемлемое право официальных  лиц;  и
пусть мистер  ђид  на  это  не  посЯгает,  поскольку  ему  не  выплачиваетсЯ
регулЯрное жалованье за понимание (или непонимание) упомЯнутого вопроса.
     Њистер „иккенс, чье имЯ  упоминаетсЯ  в  первых  же  строках  настоЯщей
статьи, и ЯвлЯетсЯ ее  автором.  Ћн  не  желает  прЯтатьсЯ  под  вымышленным
именем,  ибо  прежде,  чем  указать  на  любопытную   опечатку,   допущенную
"ќдинбургским обозрением", он хотел бы высказать несколько прочувствованных,
хоть и сдержанных слов протеста. ‘держанных  -  из  уважениЯ  к  ‹итературе.
‘держанных - из благодарности к неоценимым  услугам,  которые  "ќдинбургское
обозрение"  в  свое  времЯ  оказало  и   хорошей   литературе,   и   хорошей
государственной  политике.  ‘держанных  -  из  чувства   признательности   к
покойному мистеру „жеффри * за его нежную любовь и к покойному ‘иднею  ‘миту
за его нежную дружбу и к  обоим  вместе  -  за  сочувствие,  которое  мистер
„иккенс неизменно у них встречал.
     "‚ольности современных  сочинителей"  -  заглавие  заманчивое.  Ќо  оно
подсказывает нам и другое: "‚ольности современных критиков". Љлевета мистера
„иккенса на английское правительство, славЯщеесЯ удивительной  слаженностью,
четкостью и энергией, с какой оно работает, своей постоЯнной  готовностью  к
действию, тем, что никогда в нужную минуту не  спасует,  -  клевета  мистера
„иккенса  -  одна  из  поэтических  вольностей  сочинителЯ.  Њистер  „иккенс
надеетсЯ, что "ќдинбургское обозрение" не будет на него в претензии, если он
позволит себе  указать  на  то,  что,  по  его  мнению,  ЯвлЯетсЯ  одной  из
вольностей критических:
     "„аже катастрофа  в  "Љрошке  „оррит"  Явно  заимствована  из  недавних
событий,  когда  обрушились  дома  на  ’оттенхем-роуд,  о  чем  своевременно
сообщалось в газетах".
     ќто пишет  критик.  ‘очинитель  же  позволЯет  себе  спросить,  нет  ли
известной вольности в этих словах, которые выдают предположение  за  правду,
между тем как всЯкий, у кого имеетсЯ критический навык, перелистываЯ "Љрошку
„оррит", заметит, что катастрофа была тщательнейшим образом предуготовлена с
самого первого поЯвлениЯ старого дома на страницах романа; что, когда  ђиго,
погибший под обломками дома, впервые переступает порог  его  (несколько  сот
страниц от конца), его охватывают  неизъЯснимые  ужас  и  дрожь,  что  автор
всЯкий раз, когда показывает читателю дом, старательно подчеркивает, что  он
прогнил насквозь, пришел в состоЯние крайней ветхости; что путь,  ведущий  к
гибели человека и крушению дома, тщательно вымощен на протЯжении всей книги,
длЯ чего автор то и дело прибегает  к  повторам,  ибо,  к  сожалению,  этого
требуют условиЯ публикации романа в периодическом издании - иначе за те  два
года, что выходит  роман,  читатель  рискует  потерЯть  нить  повествованиЯ.
„опустим, что можно ни во что не ставить публичное заЯвление самого  мистера
„иккенса, скрепленное к тому же его честным словом,  заЯвление  о  том,  что
катастрофа была описана, выгравирована на  стали  художником,  прошла  через
руки наборщиков, корректоров и печатников и в гранках предстала в типографии
господ Ѓредбери и ќванса еще до того, как  произошел  несчастный  случай  на
’оттенхем-Љорт-роуд. Ќо добросовестный критик  должен  был  прийти  к  этому
выводу сам, на основании внутренних признаков, которые  заключены  в  книге,
прежде чем выдавать за факт  то,  что  во  всех  отношениЯх  есть  чистейший
вымысел от начала до конца. Ѓолее того. …сли бы сам редактор  "ќдинбургского
обозрениЯ" (оторвавшись на минуту от суровых  обЯзанностей,  возложенных  на
него, как на представителЯ одного из образцовых  департаментов  Њинистерства
‚олокиты)  снизошел  до  того,  чтобы  взглЯнуть  на  упоминаемое  место,  и
посоветовалсЯ хотЯ бы о фактической стороне дела со своими  издателЯми,  эти
опытные господа, несомненно, указали бы ему на  зыбкость  его  позиций;  они
должны были бы сказать ему, что из сопоставлениЯ  даты  выпуска,  в  котором
содержитсЯ иллюстрациЯ к упомЯнутому эпизоду, с датой публикации всей  книги
в одном томе Явствует, что „иккенс проЯвил бы оптимизм более отчаЯнный,  чем
оптимизм  самого  мистера  Њикобера,  если   бы   ждал   обвала   домов   на
’оттенхем-Љорт-роуд, в надежде, что эта катастрофа поможет ему справитьсЯ со
своими  трудностЯми  и  вместе  с  тем  уложитьсЯ  в  срок.  Ќе  повинно  ли
"ќдинбургское обозрение" иной раз в  необоснованных  обвинениЯх?  ’ому,  кто
живет в стеклЯнном доме, лучше бы не швырЯтьсЯ камнЯми. Ђ что, как желтые  и
голубые стены конторы "ќдинбургского обозрениЯ" -  из  стекла?  Њожет  быть,
вольнолюбивый критик все же принесет извинениЯ вольнолюбивому сочинителю  от
имени своего отделениЯ Њинистерства  ‚олокиты?  Њожет  быть,  он  "исследует
справедливость" и своих  собственных  "слишком  туманных  обвинений",  а  не
только тех, которые выдвигает мистер „иккенс? Њожет быть, он  приложит  свои
собственные слова к себе и придет к заключению, что "небезынтересно было  бы
задуматьсЯ,  какими  полномочиЯми  должен  быть  отмечен  человек,   который
решаетсЯ говорить таким Языком?"
     ’еперь сочинитель перейдет к любопытной опечатке, допущенной  критиком.
Љритик в своем похвальном слове великим  министерским  учреждениЯм  и  своем
горЯчем отрицании наличиЯ малейших  признаков  Њинистерства  ‚олокиты  среди
этих учреждений желает узнать "мнение мистера „иккенса  о  работе  Џочтового
департамента и дешевом почтовом тарифе." €, взЯв на буксир ‘ен-Њартин-‹егран
*, разгневанный корабль  Њинистерства  ‚олокиты,  обдаваЯ  мистера  „иккенса
клубами пара и готовЯсь раздавить его своим почтенным весом,  предлагает  на
рассмотрение "хотЯ бы такой широко известный  пример,  как  карьера  мистера
ђоуланда •илла: джентльмен, занимающий скромное  положение  в  обществе,  не
имеющий государственной должности,  издает  брошюру,  в  которой  предлагает
внести  в  структуру  одного  из  самых  важных  разделов   государственного
управлениЯ изменениЯ, равносильные революции. € что же?  ЏодвергалсЯ  ли  он
бойкоту и гонениЯм со стороны Њинистерства ‚олокиты, разбившего ему  сердце,
разорившего его карман? Ќет, они принЯли его проект, отвели ему ведущую роль
в проведении проекта в жизнь. € это - то самое правительство, которое мистер
„иккенс объЯвлЯет заклЯтым  врагом  таланта  и  систематическим  противником
всЯкой новой мысли!"
     ‹юбопытной опечаткой здесь ЯвлЯетсЯ имЯ мистера ђоуланда •илла.  „олжно
быть, наборщику прислали совершенно другое имЯ.  Њистер  ђоуланд  •илл?!  „а
ведь если бы мистер ђоуланд •илл не был один из тех  железных  людей,  какие
попадаютсЯ  на  сто  тысЯч,  если  бы  целеустремленность  не  сделала   его
неуЯзвимым, если бы он не был из тех, что умеют  глЯдеть  не  мигаЯ  в  лицо
отчаЯнию, Њинистерство ‚олокиты давно бы уже стерло его  в  порошок!  Њистер
„иккенс, в довершение к прочим своим дерзостЯм, смеет утверждать и  то,  что
Њинистерство  ‚олокиты  от  души  ненавидело  мистера  ђоуланда  •илла,  что
Њинистерство ‚олокиты сопротивлЯлось ему самым характерным длЯ себЯ образом,
покуда только можно было сопротивлЯтьсЯ; что Њинистерство ‚олокиты  было  бы
счастливо разлучить душу мистера •илла с телом и загнать его  имеете  с  его
надоевшим проектом в могилу.
     Њистер ђоуланд •илл?! Ќет, невозможно, чтобы  "ќдинбургское  обозрение"
именно это имЯ направило наборщику в типографию! "Ћбозрение",  должно  быть,
рассчитывает, что из деликатности к ныне  здравствующим  мистер  „иккенс  не
станет рассказывать, как и кому раздавались должности в  почтовом  ведомстве
еще в те времена, когда в стенах ведомства  нельзЯ  было  произносить  имени
мистера ђоуланда  •илла.  "Ћбозрение"  не  напрасно  уповает  на  скромность
мистера „иккенса. Ћднако каждые три месЯца ветер  доносит  с  южной  стороны
центрального отрезка ‘трэнда (город ‹ондон) довольно ощутимый и по сей  день
аромат  былых  времен.  Ќо  нет,  разумеетсЯ,  "ќдинбургское  обозрение"  не
собиралось призывать имЯ мистера ђоуланда •илла длЯ того, чтобы опровергнуть
праздную фантазию мистера „иккенса о Њинистерстве ‚олокиты. ‘лишком уж ЯвнаЯ
это была бы "вольность", слишком ЯвнаЯ нелепость, слишком очевидно  было  бы
пристрастие  и  подобострастие  "ќдинбургского  обозрениЯ"  к   Њинистерству
‚олокиты!
     "Њинистерство ‚олокиты принЯло его проект и отвело ему ведущую  роль  в
проведении проекта в жизнь". џсно, что слова эти никак не могут относитьсЯ к
мистеру ђоуланд у  •иллу.  Ќеужели  критик  забыл  историю  проекта  мистера
ђоуланда •илла? ‘очинитель ее помнит и беретсЯ изложить в точности - вопреки
незыблемому закону, в силу которого критику положено быть всеведущим,  в  то
времЯ как сочинителю - совершеннейшим невеждой.
     Њистер ђоуланд •илл опубликовал свой  проект  учреждениЯ  единой  марки
достоинством в один пенс в начале тысЯча восемьсот тридцать  седьмого  года.
Њистер “оллес, представлЯющий округ ѓринока в парламенте,  давний  противник
существовавшей тогда системы почтового тарифа,  предложил  создать  комиссию
длЯ обсуждениЯ этого вопроса. ‘оздание комиссии встретило противодействие со
стороны  правительства,  или,  скажем,  Њинистерства  ‚олокиты.  Ћднако   со
временем это противодействие было  сломлено.  …ще  до  образованиЯ  комиссии
Њинистерство ‚олокиты и мистер ђоуланд •илл постоЯнно спорили друг с  другом
относительно фактической стороны дела, и всЯкий раз  неизменно  оказывалось,
что ђоуланд •илл прав, а  Њинистерство  ‚олокиты  ошибаетсЯ.  „аже  в  таком
простом, казалось бы, вопросе,  как  среднее  количество  писем,  проходЯщих
одновременно через Џочтовый департамент,  вышло,  что  мистер  ђоуланд  •илл
прав, а Њинистерство ‚олокиты ошибаетсЯ.
     "ќдинбургское обозрение" заЯвлЯет, что  Њинистерство  ‚олокиты  принЯло
его проект, - в общих, так сказать, чертах, спешит  оно  прибавить.  ’ак  ли
это? ‚о всЯком случае, далеко не  сразу;  ибо  расследование,  произведенное
комиссией, не принесло никаких результатов. Ќо  так  случилось,  что  вскоре
после этого правительство вигов потерпело поражение в вопросе  о  џмайке  *,
вследствие того что радикалы голосовали против него. ‘эру ђоберту Џилю  было
предложено сформировать кабинет *, но  ему  это  сделать  не  удалось  из-за
сложности, возникшей в свЯзи  с  фрейлинами  ее  величества  *  -  читатели,
вероЯтно, помнЯт  эту  историю.  ЃлагодарЯ  фрейлинам  виги  снова  получили
большинство,  и  тогда  радикалы  (им  ведь  только  -  разрушать!)  обещали
поддержать их только в том случае, если будет введен новый  почтовый  тариф.
ќто было через два года после назначениЯ комиссии,  иначе  говорЯ  в  тысЯча
восемьсот тридцать девЯтом году. Ђ до этого  времени  Њинистерство  ‚олокиты
только и делало, что спорило,  откладывало,  возражало  -  словом,  всЯчески
расписывалось в собственной неправоте.
     "Ћни принЯли его проект и отвели ему ведущую роль в проведении  проекта
в жизнь".  ђаз