минала все, что слышала о нем; она приглЯдывалась к лицу, которое  и  он
изучал; она так же, как и он, подмечала тончайшие перемены  в  нем,  видела,
когда оно хмуритсЯ, когда светлеет; ее черные широко открытые глаза без тени
состраданиЯ, без грусти, жадно следили  за  тем,  как  одинокаЯ  фигура,  не
удерживаемаЯ ничьей дружеской рукой, неуклонно приближалась к подножью  этой
новой ‹естницы ѓигантов *.
     ‘коль ни почитала миссис ‘парсит  мистера  Ѓаундерби  -  в  отличие  от
чувств, которые внушал ей его портрет, - она не имела ни малейшего намерениЯ
остановить этот спуск. ЏредвкушаЯ желанный конец его, она тем  не  менее  не
торопила событиЯ, а терпеливо ждала,  когда  созреет  обильнаЯ  жатва,  дабы
полнее  насладитьсЯ  плодами  трудов  своих.  ЋкрыленнаЯ  надеждой,   затаив
дыхание, она не отводила настороженного взора от  лестницы  и  лишь  изредка
грозила правой митенкой  (с  заключенным  в  ней  кулаком)  спускающейсЯ  по
ступенькам одинокой фигуре.


        ѓ‹Ђ‚Ђ XI 

     Ќиже и ниже

     ЋдинокаЯ фигура спускалась по роковой лестнице медленно, но  неуклонно,
увлекаемаЯ, словно тЯжелый груз в глубокой воде, на дно черной пропасти.
     Њистер ѓрэдграйнд, уведомленный о кончине своей жены, прибыл из ‹ондона
и похоронил ее очень спокойно и деловито. ‡атем  он  немедлЯ  возвратилсЯ  к
своей куче шлака и снова принЯлсЯ просеивать ее  в  поисках  потребного  ему
хлама, пускаЯ пыль в глаза другим мусорщикам, ищущим потребного им  хлама  -
короче говорЯ, вернулсЯ к своим обЯзанностЯм парламентариЯ.
     Њежду тем миссис ‘парсит бодрствовала и  бдела.  ђазлученнаЯ  со  своей
лестницей  всю  неделю  железнодорожным  полотном,  отделЯющим  Љокстаун  от
усадьбы мистера Ѓаундерби, она продолжала, как кошка за  мышью,  следить  за
‹уизой через посредство ее  мужа,  брата,  „жеймса  •артхауса,  надписей  на
конвертах и  посылках,  -  словом,  через  посредство  всех  одушевленных  и
неодушевленных предметов, приближающихсЯ к лестнице в любое  времЯ  днЯ  или
ночи. "’воЯ нога уже на  последней  ступеньке,  красавица  моЯ,  -  говорила
миссис ‘парсит, мысленно обращаЯсь к ‹уизе и грозЯ ей митенкой, - и все твои
искусные увертки менЯ не обманут".
     Ћднако было ли то искусство или природа, истиннаЯ  сущность  ‹уизы  или
воздействие внешних обстоЯтельств, но ее удивительнаЯ сдержанность сбивала с
толку, хоть и подзадоривала даже  такую  проницательную  особу,  как  миссис
‘парсит. Ѓывали дни, когда мистер „жеймс •артхаус терЯл уверенность  в  ней.
Ѓывали дни, когда он ничего не мог  прочесть  на  лице,  которое  так  долго
изучал,  когда  эта  беззащитнаЯ  молодаЯ   женщина   казалась   ему   более
непроницаемой, нежели любаЯ  светскаЯ  львица,  окруженнаЯ  когортой  верных
рыцарей.
     ’ак времЯ шло, пока однажды дела мистера Ѓаундерби не  потребовали  его
отлучки из дому днЯ на три, на  четыре.  Ѓыла  пЯтница,  когда  он  в  банке
сообщил о своем отъезде миссис ‘парсит и добавил:
     - Ќо вы, сударынЯ, все равно завтра поедете ко мне.  Ѓы  поедете  туда,
как обычно, точно Я и не уезжал. Ќе будет никакой разницы. ‚се будет как при
мне.
     - Џрошу вас, сэр, - отвечала миссис ‘парсит с  упреком,  -  убедительно
прошу вас, не говорите так. Ѓез вас или с вами - длЯ менЯ огромнаЯ  разница,
и вы, сэр, отлично это знаете.
     - Ќу что ж делать, сударынЯ, придетсЯ вам уж  как-нибудь  обойтись  без
менЯ, - сказал польщенный Ѓаундерби.
     - Њистер Ѓаундерби, - отвечала миссис ‘парсит, - ваше желание длЯ  менЯ
закон; иначе Я, быть может, склонЯлась бы к тому,  чтобы  ослушатьсЯ  вашего
милостивого приказа, поскольку Я не уверена, что со стороны мисс  ѓрэдграйнд
менЯ ждет такаЯ же радушнаЯ встреча,  к  какой  менЯ  приучило  ваше  щедрое
гостеприимство. Ќо ни слова больше, сэр. - ђаз вы менЯ приглашаете, Я поеду.
     - Ќадеюсь, - сказал мистер Ѓаундерби, удивленно тараща глаза, -  других
приглашений, кроме моего, вам не требуетсЯ?
     - Ќет, сэр, конечно, нет, - отвечала миссис  ‘парсит,  -  надеюсь,  что
нет. Ќи слова больше, сэр. Љак Я желала бы снова видеть вас веселым.
     - —то вы хотите сказать, сударынЯ? - воскликнул Ѓаундерби.
     - ‘эр, - отвечала миссис ‘парсит, - Я не вижу в вас былой  резвости,  о
чем горько сокрушаюсь. Ѓудьте жизнерадостны, сэр!
     ‚  ответ  на  такую  своеобразную   просьбу,   да   еще   подкрепленную
сострадательным взглЯдом, мистер  Ѓаундерби  мог  только  почесать  затылок,
состроив при этом довольно глупую мину, и в отместку за  свое  смущение  все
утро энергично придиралсЯ к своим подчиненным и клиентам помельче.
     - Ѓитцер, - сказала миссис ‘парсит в тот же день, после того  как  банк
закрылсЯ уже в отсутствие хозЯина, - передайте мистеру  ’омасу-младшему  мой
привет и что Я прошу его прийти сюда и  вместе  со  мной  отведать  бараньих
котлет с ореховой подливкой и выпить стаканчик ост-индского  элЯ.  -  Њистер
’омас-младший редко отказывалсЯ от подобных  приглашений,  а  посему  Ѓитцер
воротилсЯ с его любезным согласием, и тотчас же ЯвилсЯ и сам ’ом.
     - Њистер ’омас, - сказала миссис ‘парсит, - вот моЯ скромнаЯ трапеза  -
не соблазнитесь ли?
     - ‘пасибо, миссис ‘парсит, - отвечал щенок. € хмуро принЯлсЯ за еду.
     - Љак поживает мистер  •артхаус,  мистер  ’ом?  -  осведомилась  миссис
‘парсит.
     - Ќичего, - отвечал ’ом.
     - Ђ где он сейчас? - спросила миссис  ‘парсит  тоном  светской  беседы,
мысленно посылаЯ щенка ко всем фуриЯм за его необщительность.
     - ЋхотитсЯ в ‰оркшире, -  сказал  ’ом.  -  Џрислал  ‹у  корзинищу  дичи
величиной чуть ли не с церковь.
     - ‡а такого джентльмена, как  он,  можно  поручитьсЯ,  что  он  хороший
стрелок! - елейно сказала миссис ‘парсит.
     - Ѓьет без промаха, - сказал ’ом.
     ’ом уже давно имел обыкновение не смотреть людЯм в глаза, а в последнее
времЯ эта черта в нем так усугубилась, что он и трех секунд  подрЯд  не  мог
выдержать ничьего взглЯда. Џоэтому миссис ‘парсит, пожелай она только, могла
бы сколько угодно рассматривать его лицо.
     - џ питаю слабость к мистеру •артхаусу, -  сказала  миссис  ‘парсит,  -
как, впрочем, почти все. Њожно надеЯтьсЯ вскоре опЯть  увидеть  его,  мистер
’ом?
     - џ-то думаю увидеть его завтра, - отвечал щенок.
     - —удесно! - проворковала миссис ‘парсит.
     - Њы условились, что Я вечером встречу его  на  вокзале,  а  потом  мы,
должно быть, вместе пообедаем. ‚ усадьбу он не  поедет  на  этих  днЯх,  ему
куда-то нужно в другое место. Џо крайней  мере  так  он  говорил;  но  Я  не
удивлюсь, если он останетсЯ здесь до понедельника и все-таки заглЯнет туда.
     - Ђх, кстати! - воскликнула миссис ‘парсит.  -  Ќе  будете  ли  вы  так
любезны передать кое-что вашей сестре, мистер ’ом?
     - Ќу что же, можно, - нехотЯ согласилсЯ щенок, -  если  только  это  не
что-нибудь очень длинное.
     - Џросто Я  хочу  засвидетельствовать  мое  почтение  вашей  сестре,  -
сказала миссис ‘парсит, - и предупредить ее, что завтра,  видимо,  не  стану
докучать ей своим обществом, ибо Я все еще несколько нервна, и уж лучше  мне
побыть в смиренном уединении.
     - Ђ-а, только-то, - отвечал ’ом. - Ќе беда, если Я и  позабуду  сказать
‹у, потому что сама она ни за что не вспомнит о вас.
     Ћтплатив за угощенье столь любезным комплиментом, он опЯть  замолчал  и
безмолвствовал до тех пор,  пока  не  кончилсЯ  ост-индский  эль;  потом  он
сказал: "Ќу, миссис ‘парсит, мне пора идти!" - и ушел.
     Ќазавтра, в субботу, миссис ‘парсит весь день просидела у  окна,  глЯдЯ
на входЯщих и выходЯщих клиентов, следЯ за  почтальонами,  наблюдаЯ  уличное
движение, перебираЯ в уме всЯкую всЯчину, но превыше  всего  всматриваЯсь  в
свою лестницу. Џод вечер она надела шлЯпку, завернулась в  шаль  и  тихонько
вышла - у нее имелись свои причины тайком подкарауливать на  вокзале  поезд,
который должен был привезти некоего пассажира из ‰оркшира, а потому  она  не
показывалась открыто, предпочитаЯ выглЯдывать из-за колонн и углов и даже из
окон дамской залы.
     ’ом уже был на месте и в ожидании поезда слонЯлсЯ по вокзалу. Ќо  поезд
не привез мистера  •артхауса.  ’ом  не  уходил,  пока  не  рассеЯлась  толпа
пассажиров и не кончилась обычнаЯ в таких случаЯх  суета;  потом  подошел  к
расписанию поездов, а затем навел справки  у  носильщиков.  Џосле  этого  он
лениво поплелсЯ с вокзала, постоЯл немного,  оглЯдываЯ  улицу,  снЯл  шлЯпу,
снова надел ее,  зевнул,  потЯнулсЯ,  -  словом,  обнаруживал  все  признаки
смертельной скуки, вполне естественной в человеке,  которому  предстоит  час
сорок минут дожидатьсЯ следующего поезда.
     - ќто подстроено  нарочно,  чтобы  он  не  мешалсЯ,  -  сказала  миссис
‘парсит,  отходЯ  от  мутного  вокзального  окна,  откуда   она   напоследок
подсматривала за ’омом. - Ђ •артхаус сейчас с его сестрой!
     ’о  была  вдохновеннаЯ  догадка,  наитие  свыше,   и   миссис   ‘парсит
стремительно принЯлась действовать.  ‚окзал,  с  которого  отходил  поезд  в
направлении усадьбы, помещалсЯ на другом конце города, времени оставалось  в
обрез, дорога была не из легких; в мгновение  ока  она  завладела  свободной
каретой, молниеносно вскочила  в  нее,  выскочила,  сунула  деньги  кассиру,
схватила билет, ринулась в вагон - и вот уже поезд мчит ее по  виадукам  над
заброшенными  и  действующими  угольными  копЯми,  словно  неистовый   вихрь
закружил и унес ее.
     ‚сю дорогу, столь же отчетливо, как черные глаза миссис ‘парсит  видели
вечернее небо, разлинованное телеграфными проводами, точно  огромнаЯ  полоса
нотной бумаги, ее черное внутреннее око видело лестницу, неотступно стоЯвшую
перед ней, не обгонЯемую поездом, и на ней сходЯщую  вниз  одинокую  фигуру.
“же близка последнЯЯ ступень. „о краЯ пропасти - один шаг.
     Џасмурный сентЯбрьский вечер, готовЯсь уступить  место  ночному  мраку,
из-под полуопущенных век следил за тем, как миссис ‘парсит,  выскользнув  на
маленькой  станции  из  поезда,  спустилась  по  деревЯнным  ступенькам   на
выложенную камнем дорогу, пересекла ее и, углубившись в  проселок,  скрылась
за зелеными ветками и  пышной  листвой  живой  изгороди.  ‡апоздалое  сонное
чириканье пташек в двух-трех гнездах,  летучаЯ  мышь,  тЯжело  кружившаЯ  то
сзади, то впереди, и густаЯ пыль, котораЯ поднималась из-под ее  собственных
ног, ступавших точно по плюшевому ковру, - вот и все, что видела  и  слышала
миссис ‘парсит, пока тихонько не притворила за собой калитку.
     ЏрЯчась за кустами, она подобралась, к дому,  обошла  его,  вглЯдываЯсь
сквозь листву в нижние окна. Џочти все они  стоЯли  настежь,  как  всегда  в
теплую погоду, однако ни в одном из них не было огнЯ и в доме царила  полнаЯ
тишина. Ћна обследовала сад, но столь же безуспешно. ‚спомнила о  роще  -  и
крадучись свернула туда, не страшась ни высокой травы и шипов терновника, ни
землЯных червей, ни улиток, ни гусениц, ни прочих  ползучих  тварей.  ‚ыслав
вперед свои черные глаза и крючковатый нос,  она  осторожно  пробиралась  по
густому подлеску, так страстно стремЯсь  к  желанной  цели,  что  она,  надо
думать, не отступила бы, если бы даже роща кишела гадюками.
     —у!
     Њалым пичужкам впору бы вывалитьсЯ из гнезда - так  Ярко  вспыхнули  во
тьме глаза миссис ‘парсит, когда она остановилась, напрЯгаЯ слух.
     ’ихие голоса. Ѓлизко, рукой подать. …го голос и ее. ‘тало быть,  верно,
что встреча с ’омом на вокзале - лишь уловка, чтобы он  не  мешал  свиданью!
‚он они там, у поваленного ствола.
     Ќизко пригнувшись к росистой траве, миссис ‘парсит подкралась  поближе.
Џотом она  выпрЯмилась  и  как  ђобинзон  Љрузо,  из  засады  подстерегающий
дикарей, стала за деревом - так близко к ним, что  одним  прыжком  могла  бы
очутитьсЯ возле них. џсно - он приехал сюда тайно и в доме  не  показывалсЯ.
Ћн приехал верхом, очевидно полЯми, потому что лошадь его была привЯзана  по
ту сторону ограды, в трех шагах от них.
     - ‹юбовь моЯ, - говорил он, - как мог Я поступить иначе? ‡наЯ,  что  вы
одна, мог ли Я не приехать?
     "Ћпускай голову, сколько душе угодно, - подумала миссис ‘парсит, -  раз
ты воображаешь, что это к тебе идет. џ лично не понимаю, что в тебе  находЯт
хорошего, даже когда ты подымаешь ее. Ќо знала бы ты, любовь моЯ, чьи  глаза
на тебЯ смотрЯт!"
     ѓолова ее и в самом деле была низко  опущена.  Ћна  просила  его  уйти,
требовала, чтобы он ушел, но она не поднимала  глаз,  не  глЯдела  на  него.
‚месте с  тем  -  как  не  без  удивлениЯ  отметила  притаившаЯсЯ  в  засаде
симпатичнаЯ особа - она была спокойна и  сдержанна  ничуть  не  меньше,  чем
всегда. Ћна сидела неподвижно, точно изваЯние, сложив  руки  на  коленЯх,  и
даже речь ее звучала неторопливо.
     - „итЯ мое, -  сказал  •артхаус,  причем  миссис  ‘парсит  с  восторгом
увидела, что он обнЯл ее одной рукой, - неужели  не  дозволено  мне  немного
побыть с вами?
     - Ќе здесь.
     - ѓде же, ‹уиза?
     - Ќе здесь.
     - Ќо у нас так мало времени, и нам так много нужно сказать друг  другу,
а Я приехал издалека, и Я так предан вам, и без ума  от  вас.  …ще  свет  не
видел раба столь преданного, ни госпожи столь жестокой. џ  как  солнца  ждал
вашего привета, который всегда согревает мне душу, а вы обдаете менЯ ледЯным
холодом. “ менЯ сердце разрываетсЯ!
     - Ќужно ли повторЯть, что здесь мне нельзЯ быть с вами?
     - Ќо Я должен видеть вас, ‹уиза, дорогаЯ моЯ. ѓде мы встретимсЯ?
     ’ут оба вздрогнули. €спуганно вздрогнула и та, что подслушивала,  -  ей
почудилось, что кто-то еще прЯчетсЯ за деревьЯми. Ќо  это  зашумел  дождь  -
крупные частые капли тЯжело падали на землю.
     - Ќе подъехать ли мне через несколько минут к крыльцу с самым  невинным
видом,  предполагаЯ,  что  хозЯин  дома  и  примет  менЯ  с   распростертыми
объЯтиЯми?
     - Ќет!
     - џ безропотно повинуюсь вашему жестокому приказанию; но  поистине  нет
несчастней менЯ на свете, ибо доселе ни одна женщина не возмущала мой покой,
а кончилось тем, что Я повержен к ногам самой прекрасной, самой  обаЯтельной
и самой властной из них. „орогаЯ моЯ ‹уиза, Я не могу уйти, Я вас не отпущу,
пока вы не смените гнев на милость.
     Њиссис ‘парсит видела, как он обнимал ее, слышала,  жадно  ловЯ  каждое
слово, как он говорил ей, что страстно любит ее, что  ради  нее  с  радостью
поставит на карту всю свою будущность. –ели, которые он  в  последнее  времЯ
преследовал, меркнут рЯдом с ней; успех, уже почти достигнутый им, он  готов
отвергнуть, ибо это прах по сравнению с ней. Ќо будет ли он продолжать здесь
свое дело, дабы не удалЯтьсЯ от нее, или  бросит  его,  если  оно  потребует
разлуки с ней, или решитсЯ бежать с ней, если она даст на то  согласие,  или
навеки сохранит их тайну, если такова  ее  волЯ,  -  что  бы  ни  ждало  его
впереди,  ему  все  равно,  лишь  бы  она  отдала  свое  сердце  тому,   кто
почувствовал, понЯл, как она одинока, в ком она с первой  встречи  возбудила
такое участие, такое восхищение, на какое он не считал себЯ способным,  кого
она подарила своим доверием, кто предан ей беззаветно и любит ее до безумиЯ.
‚се это и  еще  многое  другое  слушала  и  запоминала  миссис  ‘парсит,  но
усиливавшийсЯ с каждой минутой дождь и первые раскаты  грома  заглушили  его
последние торопливые слова, а сама  она  так  неистово  злорадствовала,  так
смертельно боЯлась быть  обнаруженной,  что  мысли  ее  путались,  и  когда,
наконец, он перелез через ограду и ушел, ведЯ лошадь в поводу, она не  могла
бы сказать с уверенностью, где и на какой час назначено  свидание,  -  кроме
того, что оно должно состоЯтьсЯ в ту же ночь.
     Ќо ушел только один, другаЯ еще здесь, в темноте, и  пока  ее  след  не
потерЯн, ошибки быть не может. "Ћ любовь моЯ, - подумала миссис  ‘парсит,  -
знала бы ты, сколь зорко тебЯ охранЯют!"
     Њиссис ‘парсит видела, как она вышла из рощи, видела, как она  скрылась
в доме. —то делать дальше? „ождь не унималсЯ. —улки миссис ‘парсит, когда-то
белые, отливали всеми цветами радуги,  преимущественно  зеленым;  в  башмаки
набились  колючки;  на  ее  платье  то  тут,  то  там  качались  гусеницы  в
самодельных гамаках; с ее шлЯпки и римского носа стекали  ручейки.  ‚  таком
плачевном виде стоЯла миссис ‘парсит, притаившись за кустами, и размышлЯла -
что же дальше?
     Ќо вот - ‹уиза показываетсЯ на крыльце!  ‚  наспех  накинутом  плаще  и
шали, она уходит крадучись. Ћна решила бежать! Ћна упала с нижней  ступеньки
лестницы, и пропасть поглотила ее.
     ’очно не замечаЯ дождЯ, она быстрым, твердым шагом углубилась в боковую
аллею, пролегавшую рЯдом с подъездной дорогой.  Њиссис  ‘парсит,  прЯчась  в
тени деревьев, шла за ней  по  пЯтам  -  нелегко  в  темную  ненастную  ночь
удержать в поле зрениЯ быстро удалЯющуюсЯ фигуру.
     Љогда ‹уиза остановилась и бесшумно затворила калитку,  остановилась  и
миссис ‘парсит. Љогда она пошла дальше, пошла и миссис  ‘парсит.  ‹уиза  шла
тем же путем, каким добиралась сюда  миссис  ‘парсит,  -  миновала  проселок
между  зелеными  изгородЯми,  пересекла  мощеную  дорогу  и   поднЯлась   по
деревЯнным ступенькам станции. Њиссис  ‘парсит  знала,  что  вскоре  должен,
пройти поезд на Љокстаун; стало быть, подумала она,  Љокстаун  ее  ближайшаЯ
цель.
     ЏерепачканнаЯ, промокшаЯ до нитки, миссис ‘парсит могла бы и не тратить
усилий, дабы изменить свой привычный облик; однако она, укрывшись под стеной
станционного зданиЯ, иначе сложила свою шаль и повЯзалась ею поверх  шлЯпки.
Џосле этого, не боЯсь  быть  узнанной,  она  тоже  поднЯлась  по  деревЯнным
ступенькам и взЯла билет  у  маленького  окошка.  ‹уиза,  дожидаЯсь  поезда,
сидела в одном углу. Њиссис ‘парсит сидела в другом.
     Ћбе прислушивались к раскатам грома, к плеску воды, стекающей с  крыши,
к стуку дождевых капель по перилам виадука. „ва-три фонарЯ погасли от  дождЯ
и ветра; тем Ярче перед глазами обеих сверкало отражение молний, извиваЯсь и
трепеща на стальных рельсах.
     ЏредвещаЯ  прибытие  поезда,  по  станционному  зданию  прошла   дрожь,
закончившаЯсЯ сердечным припадком. Ћгонь, пар, дым, красный  свет;  шипенье,
грохот, звон колокола, пронзительный свисток; ‹уиза в одном  вагоне,  миссис
‘парсит - в другом; и опустевшаЯ станциЯ уже  снова  лишь  черное  пЯтнышко,
затерЯнное в грозе и буре.
     ЌевзираЯ на то, что у миссис ‘парсит зуб на зуб не попадал от холода  и
сырости, радости ее не было границ. Ћдинокую фигуру  поглотила  пропасть,  и
миссис ‘парсит казалось, что она провожает покойницу на кладбище.  Њогла  ли
она, котораЯ столь деЯтельно способствовала  торжественному  погребению,  не
ликовать? "Ћна приедет в Љокстаун  намного  раньше  него,  -  думала  миссис
‘парсит, - как бы он ни гнал свою лошадь. ѓде она будет ждать  его?  €  куда
они отправЯтсЯ вместе? ’ерпенье. Џоживем - увидим".
     Љогда поезд под неистовым ливнем прибыл к месту назначениЯ, там  царила
невообразимаЯ суматоха. ‚одосточные трубы лопнули, канавы были  переполнены,
улицы превратились в реки. ‘ойдЯ  с  поезда,  миссис  ‘парсит  первым  делом
обратила смЯтенный взор на стоЯвшие перед вокзалом кареты, которые  брали  с
бою. "Ћна сЯдет в карету, - соображала она, - и уедет, прежде чем Я  достану
другую, чтобы гнатьсЯ за ней. Џусть Я угожу под колеса, но Я должна  увидеть
номер и услышать, что она скажет кучеру".
     Ќо миссис ‘парсит ошиблась в своих расчетах. ‹уиза не села в  карету  и
была уже далеко. —ерные глаза теперь зорко следили за вагоном,  из  которого
должна была выйти ‹уиза, но они  вперились  в  него  с  опозданием  на  одну
минуту. “дивлЯЯсь, что дверь вагона  долго  не  отворЯетсЯ,  миссис  ‘парсит
прошла мимо раз, другой, - ничего не увидела, заглЯнула внутрь и обнаружила,
что там никого нет. ‡лополучнаЯ миссис ‘парсит промокла насквозь, при каждом
шаге вода хлюпала и булькала в ее башмаках, лицо с чертами  римской  матроны
словно сыпью усеЯли капли дождЯ, шлЯпка превратилась  в  подобие  переспелой
фиги, платье было вконец испорчено, все как есть  пуговки,  крючки  и  петли
отпечатались на ее высокородной спине, грЯзноватаЯ празелень покрывала ее  с
головы до ног, точно чугунную ограду в тесном переулке. —то  ей  оставалось?
’олько  разразитьсЯ  слезами  бессильной  злобы  и   горестно   воскликнуть:
"“пустила!"


        ѓ‹Ђ‚Ђ XII 

     Ќа краю пропасти

     ѓосударственные мусорщики, потешив друг друга множеством шумных  мелких
схваток между собой, на времЯ  разъехались,  и  мистер  ѓрэдграйнд  проводил
каникулы у себЯ, в Љаменном Џриюте.
     Ћн сидел за письменным столом в комнате с убийственно точными часами  и
по всей вероЯтности что-то доказывал - должно быть, что добрый самаритЯнин *
был дурной экономист. ум проливного дождЯ  не  мешал  ему,  однако  все  же
привлекал его внимание, и он времЯ от времени  досадливо  вскидывал  голову,
словно хотел отчитать непокорные стихии. Џри очень сильных раскатах грома он
поглЯдывал в сторону Љокстауна - не ударила ли  молниЯ  в  одну  из  высоких
фабричных труб.
     ѓроза удалЯлась - гром грохотал все реже и глуше, дождь  лил  ливмЯ,  -
как вдруг дверь его комнаты отворилась. Ћн  слегка  отклонилсЯ,  чтобы  свет
настольной лампы не бил в глаза, и с изумлением увидел свою старшую дочь.
     - ‹уиза?
     - Ћтец, мне надо поговорить с вами.
     - —то случилось? ‚  каком  ты  виде?  Ѓоже  мой!  -  воскликнул  мистер
ѓрэдграйнд в полном недоумении. - Ќеужели ты пришла пешком в такую грозу?
     Ћна провела руками по своему платью, словно только сейчас заметила, что
промокла. "„а".  Џотом  откинула  капюшон  и,  даже  не  взглЯнув  на  плащ,
соскользнувший с ее  плеч,  стала  перед  отцом,  бледнаЯ  как  полотно,  со
спутанными волосами, и в устремленном на него взоре был такой вызов и вместе
с тем отчаЯние, что он испугалсЯ.
     - —то такое? ‹уиза, ради всего свЯтого, скажи, что случилось?
     Ћна упала в кресло подле него и коснулась холодной рукой его локтЯ.
     - Ћтец, вы воспитали менЯ с колыбели?
     - „а, ‹уиза.
     - ‹учше бы мне не родитьсЯ, чем такой жребий.
     Ћн глЯдел на нее с ужасом, не верЯ своим ушам, и бессмысленно повторЯл:
"Ќе родитьсЯ? Ќе родитьсЯ?".
     - Љак могли вы даровать мне жизнь и отнЯть у менЯ все неоценимые блага,
без которых она не более чем сознательнаЯ смерть? ѓде сокровища  души  моей?
ѓде жар моего сердца? —то  сделали  вы,  отец,  с  душистым  садом,  который
некогда должен был расцвести в этой бесплодной пустыне?
     Ћна обеими руками ударила себЯ в грудь.
     - …сли бы он здесь когда-нибудь цвел, один уж пепел его уберег бы  менЯ
от страшной пустоты, объЯвшей всю мою жизнь. џ  не  хотела  так  говорить  с
вами, но помните ли вы, отец, наш последний разговор в этой комнате?
     …е слова, столь неожиданные, так поразили его, что он едва выговорил:
     - Џомню, ‹уиза.
     - ‚се, что вы сейчас слышите из моих уст, вы услышали бы тогда, если бы
вы хоть на миг один  протЯнули  мне  руку  помощи.  џ  вас  не  виню,  отец.
‚оспитываЯ менЯ, вы пренебрегли только тем, о чем никогда не пеклись  и  длЯ
самого себЯ. Ќо - ах! - если бы вы не упустили этого много, много лет  назад
или вовсе лишили менЯ своего попечениЯ, насколько ныне Я  была  бы  лучше  и
счастливее!
     “слышав такой укор - после  его-то  неусыпных  забот!  -  он  склонилсЯ
головой на руку и громко застонал.
     - Ћтец, если бы в тот день, когда мы в последний раз были здесь вдвоем,
вы знали, чего Я страшусь и что пытаюсь побороть в себе - как  Я  с  детства
принуждала себЯ подавлЯть каждый естественный порыв своего сердца, - если бы
вы знали, что в груди моей дремлют чувства,  стремлениЯ,  слабости,  которые
могли бы обернутьсЯ силой,  не  подвластные  никаким  расчетам  и  не  более
постижимые с помощью арифметики, нежели сам ’ворец,  -  отдали  бы  вы  менЯ
мужу, который мне теперь ненавистен? Ћн сказал:
     - Ќет. Ќет, бедное дитЯ мое.
     - Ћбрекли бы вы менЯ на губительный холод, изувечивший  и  ожесточивший
менЯ? ЋтнЯли бы у менЯ - никого не обогащаЯ, лишь усугубив  запустенье  мира
сего - все невещественное, все духовное во мне, весну и лето моих верований,
убежище от всего низменного и дурного вокруг менЯ, ту  школу,  в  которой  Я
научилась бы с большим смирением понимать зло  окружающей  жизни  в  надежде
уменьшить его, хотЯ бы в своем малом, тесном кругу?
     - Ќет, нет! Ќет, ‹уиза.
     - ’ак знайте, отец: если бы Я была лишена зрениЯ и шла вслепую,  ощупью
находЯ свой путь, только осЯзаЯ поверхность и форму предметов, но  могла  бы
дать волю моему воображению, Я и то была бы в тысЯчу раз мудрее, счастливее,
чище, более человечна и более отзывчива на  все  доброе,  нежели  сейчас,  с
моими зрЯчими глазами. Ђ теперь слушайте, что Я пришла сказать вам.
     Ћна встала с кресла. Ћн тоже поднЯлсЯ и, поддерживаЯ  ее,  обнЯл  одной
рукой. Ћна положила свою руку ему на плечо и заговорила,  глЯдЯ  на  него  в
упор:
     - ’щетно надеЯсь хоть на мгновение утолить муки голода и жажды, томимаЯ
тоской по такой жизни, где господствуют не  одни  правила,  цифры  и  точные
определениЯ, так Я росла, отвоевываЯ каждую пЯдь своего пути.
     - „итЯ мое, как мог Я знать, что ты несчастлива?
     - џ всегда это знала, отец. ‚ неустанной  жестокой  борьбе  Я  едва  не
отреклась от моего доброго ангела, не дала ему обернутьсЯ  демоном.  ‡наниЯ.
приобретенные мной, оставили менЯ во власти невериЯ, ложных понЯтий, внушили
мне презрительное равнодушие и сожаление  о  том,  чего  мне  не  дано  было
узнать; помощи Я искала лишь в невеселой мысли, что жизнь скоро  кончитсЯ  и
нет в ней ничего, за что стоило бы страдать и боротьсЯ.
     - ‚ твои-то годы, ‹уиза! - сказал он с жалостью.
     - ‚ мои годы, отец. ’аковы были мои  чувства  и  мысли  -  Я  ныне  без
страха, не таЯсь, показываю вам, насколько сама могу судить,  как  мертво  и
пусто было у менЯ на душе, - когда вы предложили мне мужа. џ дала  согласие.
џ никогда не обманывала ни вас, ни его, не  притворЯлась,  будто  выхожу  по
любви. џ знала, и вы, отец, знали, и он знал, что Я не люблю его. Ћтчасти  Я
даже хотела этого брака, Я надеЯлась, что это будет приЯтно и выгодно  ’ому.
џ очертЯ голову погналась за химерой и только мало-помалу понЯла, на  что  Я
польстилась. Ќо ’ом всю мою жизнь  был  длЯ  менЯ  предметом  нежных  забот,
вероЯтно потому, что Я  глубоко  жалела  его.  ’еперь  уже  ничего  изменить
нельзЯ, но, быть может, это побудит  вас  снисходительней  отнестись  к  его
проступкам.
     Ћн держал ее в объЯтиЯх, а она, положив обе руки ему на плечи и все так
же в упор глЯдЯ на него, продолжала:
     - Џосле того, как совершилось непоправимое, все во мне восстало  против
этого неравного брака и опЯть  в  душе  моей  поднЯлась  борьба,  еще  более
ожесточеннаЯ, чем прежде, ибо питалась она полной несообразностью наших двух
натур, - и тут, отец, не помогут никакие общие законы, пока они не  способны
научить анатома, куда вонзить нож, чтобы  вскрыть  сокровенные  тайны  моего
сердца.
     - ‹уиза! - сказал он, сказал с мольбой, ибо хорошо помнил их  последний
разговор в этой комнате.
     - џ вас не виню, отец; и Я не жалуюсь. џ не за тем пришла сюда.
     - —то Я могу сделать, дитЯ мое? ’ребуй всего, чего хочешь.
     - ‘ейчас Я скажу об этом. Ћтец, случай свел менЯ с новым  знакомцем,  -
таких  людей  Я  еще  не  встречала  в  своей   жизни:   человек   светский,
благовоспитанный,  держитсЯ  легко,  непринужденно;  не  лицемерит,  открыто
презирает все на свете - что Я делала втайне и со страхом;  он  очень  скоро
дал мне почувствовать - сама не знаю, как и отчего это случилось, -  что  он
понимает менЯ, читает мои мысли. џ не видела никаких причин считать его хуже
себЯ. Њне казалось, что  у  нас  с  ним  очень  много  общего.  ЊенЯ  только
удивлЯло, почему он, безучастный ко всему, не безучастен ко мне.
     - Љ тебе, ‹уиза?
     Ћн невольно разжал было объЯтьЯ, но почувствовал, что силы покидают ее,
и увидел лихорадочный блеск ее расширенных глаз, пристально смотревших ему в
лицо.
     - џ не скажу ничего о том, что дало ему право притЯзать на мое доверие.
‚се равно каким путем, но он завоевал его. ’о, что вы, отец, теперь знаете о
моем замужестве, вскоре стало известно и ему.
     ‹ицо его посерело, и он крепко прижал ее к груди.
     - •удшего Я не сделала; Я вас не опозорила. Ќо если вы  менЯ  спросите,
любила ли Я его, или люблю ли, говорю вам прЯмо, отец, - может быть, и  так.
џ не знаю.
     Ћна внезапно снЯла руки с его плеч и схватилась за сердце.  —ерты  лица
ее болезненно исказились, но она последним напрЯжением  сил  выпрЯмилась  во
весь рост и, дав волю столь долго подавлЯемым чувствам, договорила  то,  что
решилась сказать:
     - Њой муж в отъезде, и сегоднЯ вечером  этот  человек  был  со  мной  и
объЯснилсЯ мне в любви. ‘ейчас он ждет менЯ,  ибо,  только  согласившись  на
свидание, Я могла удалить его. џ не знаю, раскаиваюсь ли Я; не знаю, стыжусь
ли; не знаю, унижена ли Я в  собственных  глазах.  Ќо  одно,  отец,  Я  знаю
твердо: ваши теории, ваши поучениЯ не спасут менЯ. ‚ы довели менЯ до  этого.
Ќайдите другие средства спасти менЯ!
     Ћна пошатнулась, и он крепче обнЯл ее, чтобы она не  упала,  но  у  нее
вырвалсЯ душераздирающий крик: "Ќе держите менЯ! „айте мне  лечь,  не  то  Я
умру!" Ћн опустил ее на пол и увидел любимую дочь - свою гордость и радость,
венец его системы воспитаниЯ - в беспамЯтстве распростертой у своих ног.

                             <I>Љонец второй книги</I>


        ЉЌ€ѓЂ ’ђ…’њџ 

                           <I>‘бор в житницы</I>


        ѓ‹Ђ‚Ђ I 

     €ное па потребу

     ‹уиза очнулась от забытьЯ, с трудом приподнЯла тЯжелые веки и  увидела,
что лежит на своей девичьей кровати  в  своей  девичьей  комнате.  ‚  первую
минуту у нее мелькнула мысль, что все случившеесЯ с той поры,  когда  и  эта
кровать и эта комната были столь привычны, просто померещилось ей во сне; но
по мере того как взор ее Явственнее  различал  знакомые  предметы,  недавние
событиЯ Явственнее проступали в ее сознании.
     ѓолова у нее кружилась,  виски  нестерпимо  ломило,  воспаленные  глаза
болели, и она была так слаба,  что  едва  могла  шевельнутьсЯ.  …ю  овладело
какое-то тупое безразличие ко всему, и даже присутствие своей сестренки  она
заметила не сразу. “же после того, как взглЯды  их  встретились  и  девочка,
подойдЯ к постели, робко взЯла сестру за руку, ‹уиза еще долго молча глЯдела
на нее, прежде чем спросила:
     - Љогда менЯ привели в эту комнату!
     - ‚чера вечером, ‹уиза.
     - Љто привел менЯ?
     - „умаю, что ‘есси.
     - Џочему ты так думаешь?
     - Џотому что Я утром застала ее  здесь.  Ћна  сегоднЯ  не  пришла,  как
обычно, будить менЯ; и Я стала искать ее. џ думала, она в своей комнате,  но
ее там не оказалось; Я искала по всему дому и, наконец, нашла ее здесь - она
ухаживала за тобой, клала холодные примочки  на  лоб.  Џозвать  папу?  ‘есси
велела мне сказать папе, как только ты проснешьсЯ.
     - Љакое у тебЯ приветливое личико, „жейн! -  шепнула  ‹уиза,  когда  ее
сестренка, все еще робеЯ, нагнулась и поцеловала ее.
     - ђазве? џ рада, что ты так думаешь. ќто все ‘есси, конечно.
     ђука, которую ‹уиза поднЯла было, чтобы обнЯть „жейн, опустилась.
     - Њожешь позвать папу. - Џотом,  удержав  сестру  еще  на  минуту,  она
спросила: - ќто ты убрала комнату и сделала ее такой уютной?
     - Ќет, что ты,  ‹уиза.  Љогда  Я  пришла,  все  уже  было  готово.  ќто
сделала...
     ‹уиза отвернулась к стене и не стала больше слушать. Љогда „жейн  ушла,
она опЯть поворотилась лицом к дверЯм и не спускала с них глаз, пока они  не
открылись и не вошел ее отец.
     ‹ицо у  него  было  осунувшеесЯ,  встревоженное,  и  рука,  которую  он
протЯнул ‹уизе, - столь твердаЯ обычно, - заметно дрожала. Ћн сел  подле  ее
постели, ласково спросил, как она себЯ чувствует, настойчиво  повторЯл,  что
ей необходим полный покой после пережитого накануне волнениЯ и долгого  пути
под проливным дождем. ѓоворил он глухо, неуверенно, подыскиваЯ слова, совсем
не так, как бывало, сразу утратив свой диктаторский тон.
     - „орогаЯ моЯ ‹уиза! ЃеднаЯ моЯ дочь! - ’ут он, сколько  ни  искал,  не
нашелсЯ что сказать и окончательно умолк. Џотом начал сызнова:
     - Ѓедное дитЯ мое! - Ќо и на сей раз не сдвинулсЯ с места и опЯть начал
сызнова:
     - Ќикакими словами, ‹уиза, не мог бы Я выразить, как сильно Я  потрЯсен
тем, что обрушилось на менЯ вчера вечером, Џочва ушла  у  менЯ  из-под  ног.
…динственный  оплот,  который  казалсЯ  мне  -  и  посейчас  еще  кажетсЯ  -
незыблемым, как скала, рассыпалсЯ в одно мгновение. ќто  внезапное  открытие
сразило менЯ. џ думаю сейчас не о себе, но то, что произошло вчера  вечером,
длЯ менЯ очень тЯжелый удар.
     Ћна ничего не могла  сказать  ему  в  утешение:  ее  собственнаЯ  жизнь
разбилась об эту скалу.
     - џ не стану говорить о том, ‹уиза, что длЯ нас обоих -  длЯ  твоего  и
моего покоЯ - было бы лучше, ежели бы  ты  немного  раньше  вывела  менЯ  из
заблуждениЯ. џ хорошо понимаю, что, быть  может,  моЯ  система  недостаточно
поощрЯла такого рода  откровенность.  џ  доказал  самому  себе  преимущества
моей... моей системы воспитаниЯ и  неуклонно  придерживалсЯ  ее;  поэтому  Я
должен нести ответственность за то, что она  себЯ  не  оправдала.  џ  только
прошу тебЯ верить, дорогаЯ, что намерениЯ у менЯ были самые лучшие.
     Ћн говорил с чувством,  и,  надо  отдать  ему  справедливость,  говорил
искренне. €змерЯЯ бездонные глубины своей куцей линейкой,  пытаЯсь  охватить
вселенную ржавым циркулем на негнущихсЯ ножках, он думал  совершить  великие
дела. Ќасколько позволЯла короткаЯ  привЯзь,  он  усердно  вытаптывал  цветы
жизни, и делал это  с  большей  убежденностью,  нежели  многие  его  мычащие
соратники.
     - џ верю вашим словам, отец. џ знаю, что Я ваша любимаЯ дочь.  џ  знаю,
что вы хотели моего счастьЯ. џ ни  в  чем  не  упрекаю  вас,  и  никогда  не
упрекну.
     Ћн взЯл ее протЯнутую руку и удержал в своей.
     - „орогаЯ,  Я  всю  ночь  просидел  за  своим  столом,  снова  и  снова
возвращаЯсь мыслью к нашей вчерашней тЯгостной  встрече.  Љогда  Я  думаю  о
тебе, о том, что ты годами скрывала от менЯ свою истинную натуру и Я знаю ее
всего несколько часов; когда Я вдумываюсь  в  причину,  заставившую  тебЯ  в
конце концов открыть мне правду, - Я терЯю доверие к себе.
     Ћн мог бы прибавить: "Љогда Я глЯжу на обращенное ко мне лицо  дочери".
‚ероЯтно, он это сделал мысленно, судЯ по тому, с какой нежностью он откинул
упавшие ей на лоб волосы. ’акое неприметное движение, столь  естественное  в
других людЯх, длЯ него было крайне необычно; и ‹уизе  эта  мимолетнаЯ  ласка
красноречивее слов сказала о его раскаЯнии.
     - Ќо, ‹уиза, - запинаЯсь, продолжал мистер ѓрэдграйнд, Явно страдаЯ  от
охватившего его чувства беспомощности, - ежели Я имею основаниЯ не  доверЯть
себе в том,  что  касаетсЯ  прошлого,  Я  не  имею  права  доверЯть  себе  и
относительно настоЯщего и будущего. Џризнаюсь  тебе  чистосердечно  -  этого
довериЯ у менЯ нет. џ отнюдь не убежден - каковы  бы  ни  были  мои  взглЯды
всего двадцать четыре часа тому назад, -  что  Я  сумею  оправдать  надежды,
которые ты возлагаешь на менЯ; что  Я  в  силах  откликнутьсЯ  на  призыв  о
помощи, которую ты ищешь в родительском доме; что чутье - допустим на минуту
существование такого душевного качества - подскажет мне,  как  найти  способ
возвратить тебе покой и вывести на правильный путь.
     Ћна повернула голову и закрылась локтем, так что он не видел  ее  лица.
…е страстное отчаЯние утихло;  но  она  по-прежнему  не  плакала.  Џеремена,
совершившаЯсЯ за одну ночь в ее отце, быть может, наглЯднее всего  сказалась
в том, что он рад был бы видеть ‹уизу в слезах.
     - ‘уществует мнение, - продолжал он все так же неуверенно, -  что  есть
мудрость ума и мудрость сердца. џ с этим  не  соглашалсЯ,  но,  как  Я  тебе
говорил, Я уже себе не доверЯю. џ считал, что достаточно  мудрости  ума;  но
могу ли Я ныне утверждать это? …жели то, чем Я пренебрег,  и  есть  мудрость
сердца - то самое чутье, которого мне не хватает...
     Ћн говорил  с  сомнением  в  голосе,  словно  и  сейчас  еще  не  желал
соглашатьсЯ, что это именно так. Ћна ничего не отвечала ему и  молча  лежала
на кровати, - почти такаЯ же  растерзаннаЯ  и  неподвижнаЯ,  какой  накануне
лежала на полу в его кабинете.
     - ‹уиза, дорогаЯ, - и он снова коснулсЯ рукой  ее  волос,  -  последнее
времЯ Я мало бывал  дома;  и  хотЯ  твоЯ  сестра  воспитывалась  по  моей...
системе,  -  на  этом  слове  он  каждый  раз  спотыкалсЯ,  -  все   же   ее
придерживались менее строго, ибо по необходимости „жейн с  ранних  лет  была
окружена  не  только  моими  заботами.  џ  хочу  спросить   тебЯ,   смиренно
признаваЯсь в моем невежестве, как ты думаешь - это к лучшему?
     - Ћтец, - отвечала она, не поворачиваЯ головы, - если кто-то пробудил в
ее юной душе гармонию, котораЯ безмолвствовала в  моей,  пока  не  зазвучала
нестройно нефальшиво, то пусть она возблагодарит бога за то, что ей  суждено
больше счастьЯ, чем выпало мне на долю.
     - Ћ дитЯ мое! - воскликнул он горестно. - Љак больно мне слышать это от
тебЯ! —то нужды в том, что ты  менЯ  не  упрекаешь,  когда  Я  должен  столь
жестоко упрекать самого себЯ! -  Ћн  опустил  голову  и  заговорил,  понизив
голос: - ‹уиза, Я подозреваю, что здесь, в  моем  доме,  мало-помалу  многое
изменилось одной лишь силой любви и горЯчей признательности; и  то,  что  не
было и не могло быть сделано одним умом, в тиши доделало  сердце.  Њожет  ли
это быть?
     Ћна молчала.
     - џ не стыжусь поверить этому, ‹уиза. Љ лицу ли мне гордость,  когда  Я
смотрю на тебЯ! Њожет это быть? ’ак ли это, дорогаЯ?
     Ћн еще раз бросил взглЯд  на  свою  дочь,  неподвижно,  словно  обломок
крушениЯ, лежащую перед ним, и,  не  проронив  больше  ни  слова,  вышел  из
комнаты. ‘пустЯ  несколько  минут  она  услышала  легкие  шаги  у  дверей  и
почувствовала, что кто-то стоит подле нее.
     Ћна не поднЯла головы. Ћт мысли, что ее несчастье видЯт те самые глаза,
чей взглЯд некогда так глубоко уЯзвил ее, потому что в нем невольно - и увы,
недаром, - отразилсЯ страх за нее, она испытывала  глухую,  но  жгучую,  как
тлеющий огонь, обиду. ‹юбаЯ стихийнаЯ сила, если  заключить  ее  в  слишком,
тесное узилище, становитсЯ пагубной. ‚оздух, который был бы  благодатен  длЯ
земли, вода, котораЯ напоила бы ее, тепло, которое взрастило  бы  ее  плоды,
вырвавшись из заточениЯ, разрушают ее. ’ак и в  душе  ‹уизы:  самые  сильные
чувства ее, столь долго не  находившие  выхода,  очерствели,  и  она  упрЯмо
отворачивалась от дружеского участиЯ.
     •орошо, что на грудь ей легла ласковаЯ рука, и хорошо, что  она  успела
притворитьсЯ спЯщей. Ќежное прикосновение не вызвало в ней гнева. Џусть рука
лежит на ее груди, пусть лежит.
     Ћт мЯгкой ладони исходило тепло и покой; оживали мысли,  уже  не  столь
горькие.  Џод  внимательным,  полным   состраданиЯ   взором   сердце   ‹уизы
смЯгчилось, и глаза ее, наконец, увлажнились слезами. Ћна почувствовала, как
к ее лицу прижалась мокраЯ от слез щека; она знала, что эти слезы о ней.
     Љогда ‹уиза открыла глаза - как будто  она  только  что  проснулась,  -
‘есси быстро выпрЯмилась и тихо стала у постели.
     - џ вас не разбудила? џ пришла спросить, можно мне остатьсЯ с вами?
     - ‡ачем ты останешьсЯ со мной? „жейн будет скучать без тебЯ. ’ы длЯ нее
- все.
     - ‚ы думаете? - отвечала ‘есси, с сомнением покачав головой. - џ хотела
бы хоть чем-нибудь быть длЯ вас, если бы вы позволили.
     - —ем? - спросила ‹уиза почти сурово.
     - ’ем, в чем вы больше всего нуждаетесь, - если бы Я сумела. ‚о  всЯком
случае, Я могла бы попытатьсЯ. Џусть сначала будет трудно, Я  все  равно  не
отступлюсь. Џозволите?
     - ќто отец велел тебе спросить у менЯ?
     - Ќет, нет, - отвечала ‘есси. - Ћн только сказал мне, что Я могу  войти
к вам; а утром он велел мне уйти... то  есть  не  то,  что  велел...  -  она
замЯлась и умолкла.
     - Ђ что же? - спросила ‹уиза, испытующе глЯдЯ ‘есси в лицо.
     - џ сама решила уйти... Я не знала, понравитсЯ ли вам, что Я здесь,
     - Џо-твоему, Я тебЯ всегда ненавидела?
     - Ќадеюсь, что нет, потому что  Я  всегда  вас  любила;  и  мне  всегда
хотелось, чтобы вы об этом знали. Ќо незадолго до вашего отъезда из дому  вы
немного переменились ко мне. ќто менЯ не удивлЯло. ‚ы так много знали,  а  Я
так мало, и вас ожидало знакомство с другими людьми. ’ак и должно было быть,
и Я не чувствовала ни огорчениЯ, ни обиды.
     Џоследние слова она произнесла скороговоркой,  всЯ  вспыхнув  и  потупЯ
глаза. ‹уиза понЯла, что ‘есси щадит ее, и сердце у нее больно сжалось.
     - ’ак можно мне попытатьсЯ? - спросила ‘есси и, осмелев, поднЯла  руку,
чтобы обнЯть ‹уизу, видЯ, что та невольно тЯнетсЯ к ней.
     ‹уиза снЯла ее руку со своего плеча и, не выпускаЯ ее, заговорила:
     - Џостой, ‘есси. ’ы знаешь, какаЯ Я? џ заносчива и озлоблена, ум мой  в
смЯтении, Я так бесчувственна и несправедлива ко всем и к  самой  себе,  что
вижу одно только темное, жестокое, дурное. ќто тебЯ не отталкивает?
     - Ќет!
     - џ очень несчастлива,  и  все,  что  могло  сделать  менЯ  счастливой,
безнадежно захирело и зачахло, и если бы  Я  до  сей  поры  вовсе  не  имела
разума, и не была бы такой ученой, какой  ты  менЯ  считаешь,  а,  напротив,
только начинала бы постигать самые простые истины, Я и то  меньше  нуждалась
бы в чьей-нибудь помощи, дабы