жавших   к
грэдграйндской школе, был один, который  не  только  происходил  из  хорошей
семьи и обладал  приЯтной  наружностью,  но  еще  отличалсЯ  тонким  юмором,
имевшим огромный успех в палате общин, -  особенно  в  тот  раз,  когда  он,
излагаЯ  свою  точку  зрениЯ  (и  точку  зрениЯ  директоров   компании)   на
катастрофу, во времЯ которой пЯтеро пассажиров было убито,  а  тридцать  два
ранено, уверЯл своих  коллег,  что  на  столь  идеально  проложенной  линии,
оснащенной   самыми   хитроумными   механизмами,   где   служат    невиданно
добросовестные машинисты, под началом неслыханно щедрых управлЯющих,  и  всЯ
система действует так, что лучшего и желать нельзЯ, длЯ полного совершенства
положительно не хватало только несчастного случаЯ. Ћдной из  жертв  крушениЯ
оказалась  корова,  а  среди   разбросанных   предметов,   неизвестно   кому
принадлежащих,  нашли  вдовий  чепец.  €  почтенный  член   парламента   так
распотешил палату (весьма чувствительную к тонким шуткам),  надев  чепец  на
корову, что никто уже не пожелал вникать в протоколы  дознаниЯ,  и  компаниЯ
была оправдана под аплодисменты и смех.
     ’ак вот - у этого джентльмена был  младший  брат,  еще  более  приЯтной
наружности, нежели он  сам,  который  побывал  в  драгунских  корнетах  -  и
соскучилсЯ; потом побывал за границей в свите  английского  посланника  -  и
соскучилсЯ; потом добралсЯ до €ерусалима  и  там  тоже  соскучилсЯ;  наконец
побродил на Яхте по всему свету и опЯть-таки соскучилсЯ. ‚  один  прекрасный
день парламентский острослов по-братски сказал ему: "„жим, есть дело. Џартии
непреложных фактов нужны люди. ’ы мог бы там преуспеть. Џочему  бы  тебе  не
взЯтьсЯ за статистику?" Њысль  эта  отчасти  даже  понравилась  „жиму  своей
новизной, к тому же он так  жаждал  какой-нибудь  перемены,  что  готов  был
взЯтьсЯ за что угодно, хоть бы и за статистику. Ћн  и  взЯлсЯ.  Ќачал  он  с
того, что вызубрил несколько ‘иних книг; а брат его оповестил об этом Џартию
непреложных фактов и сказал: "…сли вы хотите провести в парламент от  любого
округа смазливого шалопаЯ, который умеет красно говорить, то поинтересуйтесь
моим братом  „жимом,  он  вам  пригодитсЯ".  Џосле  нескольких  проверок  на
публичных собраниЯх мистер ѓрэдграйнд и совет политических мудрецов одобрили
„жима, и было решено, что он поедет в Љокстаун, дабы его узнали в  городе  и
окрестностЯх. Ћтсюда и  письмо,  которое  „жим  накануне  вечером  показывал
миссис ‘парсит и которое теперь держал в руках мистер Ѓаундерби, - письмо  с
надписью: "„жосайе  Ѓаундерби,  эсквайру,  банкиру,  Љокстаун.  ђекомендациЯ
„жеймсу •артхаусу, эсквайру. ’омас ѓрэдграйнд".
     Џолучив сие послание вместе с  визитной  карточкой  мистера  •артхауса,
мистер Ѓаундерби, не мешкаЯ, надел шлЯпу и отправилсЯ в  гостиницу.  Њистера
•артхауса он застал сидЯщим у окна в самом унылом расположении  духа  и  уже
почти порешившим взЯтьсЯ за что-нибудь другое.
     - Њое имЯ, сэр, - сказал посетитель, - „жосайЯ Ѓаундерби из Љокстауна.
     Њистер „жеймс •артхаус сказал, что весьма рад (хотЯ это вовсе  не  было
заметно) и что давно предвкушал удовольствие.
     - Љокстаун, сэр, - продолжал Ѓаундерби,  без  церемоний  усаживаЯсь  на
стул, - не  из  таких  мест,  к  каким  вы  привыкли.  Ђ  потому,  с  вашего
позволениЯ, - а можно и без него, Я человек простой, - Я прежде  всего  хочу
рассказать вам кое-что о нашем городе.
     Њистер •артхаус заверил, что будет в восторге.
     - Ќе спешите с восторгами, - сказал Ѓаундерби. -  џ  ничего  такого  не
обещаю. ‚о-первых, видите дым? ќто длЯ нас пища и питье. ќто самаЯ  полезнаЯ
вещь на свете вообще, а длЯ легких в частности. …жели вы из тех, кто  хочет,
чтобы мы истребили дым, то Я с вами не согласен. Њы не  намерены  изнашивать
наши котлы быстрее, чем изнашивали их до сих пор,  сколько  бы  об  этом  ни
кричали по всей ‚еликобритании и €рландии.
     Њистер •артхаус, решив, что уж раз взЯлсЯ,  то  отступать  не  годитсЯ,
ответствовал:
     - Њогу вас заверить, мистер Ѓаундерби, что Я одних  мыслей  с  вами.  џ
полностью разделЯю ваши убеждениЯ.
     - Ћчень рад, - сказал Ѓаундерби. - Ќу-с, разумеетсЯ, вы  слышали  много
толков о труде на наших фабриках. ‘лышали? Ћтлично. ‘ообщаю  вам  как  факт:
это самый приЯтный,  самый  легкий,  самый  высокооплачиваемый  труд,  какой
только  можно  себе  вообразить.  Ѓолее  того  -   фабричные   корпуса   так
превосходны, что остаетсЯ лишь расстелить на полу турецкие  ковры.  —его  мы
делать не станем.
     - Њистер Ѓаундерби, вы совершенно правы.
     - € последнее, - продолжал Ѓаундерби,  -  наши  рабочие  руки.  Ќет  ни
одного среди них - будь то мужчина, женщина или ребенок, - который  не  имел
бы заветной цели в жизни. Ђ цель эта - чтобы их кормили черепаховым супом  и
дичью с золотой ложечки. ’ак вот - никогда ни единого из них  мы  не  станем
кормить черепаховым супом и дичью с золотой ложечки. ’еперь вы знаете все  о
нашем городе.
     Њистер •артхаус объЯвил, что это сжатое и вместе  с  тем  исчерпывающее
изложение всего кокстаунского вопроса оказалось длЯ него  в  высшей  степени
любопытным и поучительным.
     - ‚идите ли, - сказал мистер Ѓаундерби, - таков уж мой  нрав:  когда  Я
знакомлюсь с кем-нибудь, особливо с общественным лицом, Я люблю,  чтобы  все
было Ясно. Њне остаетсЯ уведомить вас  только  об  одном,  мистер  •артхаус,
прежде чем обещать вам, что в ответ на рекомендательное письмо  моего  друга
’ома ѓрэдграйнда Я охотно сделаю все, что в моих скромных силах. ’ак  вот  -
вы из хорошей семьи. Ќе вздумайте вообразить, что и Я из  хорошей  семьи.  џ
просто дрЯнь, самое что ни на есть грЯзное отребье.
     …сли что-нибудь и могло повысить интерес „жима к собеседнику, то именно
это последнее обстоЯтельство - во всЯком случае,  так  он  изъЯснил  мистеру
Ѓаундерби.
     - Ќу-с, - сказал мистер Ѓаундерби, - теперь мы можем пожать друг  другу
руку на равных правах. €менно на равных, потому что, хоть Я лучше всех знаю,
кто Я таков и как глубока была канава, из которой Я  себЯ  вытащил,  во  мне
столько же гордости, сколько в вас. ‚ точности столько  же.  €так,  утвердив
надлежащим манером свою независимость, Я  хочу  теперь  справитьсЯ  о  вашем
здравии и надеюсь, что вы чувствуете себЯ хорошо.
     Њистер •артхаус, пожимаЯ руку мистера Ѓаундерби,  дал  понЯть,  что  на
него уже действует целительный воздух Љокстауна. Њистер  Ѓаундерби  выслушал
эти слова благосклонно.
     - ‚ы, может быть, знаете, - сказал он, - а может быть и не знаете,  что
Я женат на дочери ’ома ѓрэдграйнда. …жели  вам  не  предстоит  ничего  более
занимательного, то пойдемте со мной до моего дома,  и  Я  познакомлю  вас  с
дочерью ’ома ѓрэдграйнда.
     - Њистер Ѓаундерби, -  отвечал  „жим,  -  вы  предвосхитили  мое  самое
горЯчее желание.
     Ѓез дальних слов они вышли  из  гостиницы,  и  мистер  Ѓаундерби  повел
нового знакомца, столь несхожего  с  ним,  к  своей  частной  резиденции  из
красного кирпича с черными ставнЯми снаружи, зелеными шторами внутри, черной
входной дверью и двумЯ белыми ступеньками к ней. € вот, когда они  очутились
в гостиной сего пышного особнЯка, к ним вышла самаЯ примечательнаЯ  женщина,
какую когда-либо приходилось видеть мистеру „жеймсу •артхаусу. Ћна держалась
так натЯнуто и вместе с тем небрежно; так мало говорила и  так  настороженно
слушала; была так равнодушна и горда и вместе с тем так мучительно стыдилась
чванного смирениЯ своего супруга - при каждой его выходке  она  вздрагивала,
точно ее ударили или полоснули ножом, - что он смотрел  на  нее  с  каким-то
новым, доселе не  изведанным  чувством.  Ќе  менее  примечательной,  чем  ее
поведение, показалась ему и наружность ее. Ћна была красива; но красивое это
лицо  застыло  в  такой  неподвижности,  что  естественное   его   выражение
оставалось тайной. ЃесстрастнаЯ, самоувереннаЯ,  нисколько  не  смущеннаЯ  и
вместе с тем словно скованнаЯ, она только по видимости находилась в гостиной
с мужем и гостем, - внутренне она была не с ними, а совсем одна; и разгадать
эту женщину с первого раза -  за  это  не  стоило  и  братьсЯ,  тут  никакаЯ
проницательность не помогла бы.
     ‘ хозЯйки дома гость перевел взглЯд на самый дом. Ќигде в этой  комнате
не чувствовалась женскаЯ рука. Ќи украшений, ни затейливых безделушек, пусть
даже и банальных, - ничего, что говорило бы о ее личных  вкусах.  ‘умрачнаЯ,
неуютнаЯ, обставленнаЯ с хвастливой  алЯповатой  роскошью  гостинаЯ  глЯдела
хмуро на хозЯев и гостЯ, - не было ни следа каких-либо женских  занЯтий,  не
на чем было отдохнуть взору. Љак мистер  Ѓаундерби  истуканом  торчал  среди
своих пенатов *, так и сии неприветливые боги стоЯли вокруг него,  они  были
достойны друг друга и весьма схожи между собой.
     - ‘эр, - сказал Ѓаундерби, - это моЯ жена,  миссис  Ѓаундерби,  старшаЯ
дочь ’ома  ѓрэдграйнда.  ‹у,  рекомендую:  мистер  „жеймс  •артхаус.  Њистер
•артхаус завербован твоим отцом. € в скором времени, ежели он  и  не  станет
коллегой твоего отца от нашего Љокстауна, то  мы  навернЯка  услышим  о  его
кандидатуре в одном из соседних городов. Љак видите,  мистер  •артхаус,  моЯ
жена моложе менЯ. Ќе знаю, что она нашла во мне, почему согласилась выйти за
менЯ замуж; но что-то, видимо, нашла, иначе не вышла бы. Ћна  знает  все  на
свете, и про политику, и все прочее. Ќа случай, ежели  вам  нужно  вызубрить
что-нибудь, Я просто не мог бы придумать длЯ вас лучшего наставника,  нежели
‹у Ѓаундерби.
     Њистер •артхаус сказал, что учитьсЯ у столь очаровательного  наставника
одно удовольствие и учение, несомненно, пойдет ему на пользу.
     -  Ђх,  так!  -  сказал  хозЯин.  -  Ќу,  ежели  вы  мастер   отпускать
комплименты, то вас ждет успех, потому что тЯгатьсЯ с вами будет  некому.  џ
лично никогда этому делу не обучалсЯ; комплименты не по моей части  -  скажу
прЯмо, терпеть их не могу. Ќо вы получили не такое воспитание, как Я. ‚от уж
это было воспитание, доложу Я вам! ‚ы джентльмен, а Я нет, и Я не выдаю себЯ
за такового. џ „жосайЯ Ѓаундерби из Љокстауна,  и  этого  с  менЯ  довольно.
Ћднако, ежели на менЯ светские манеры и высокое положение не действуют,  это
еще не означает, что они не действуют на ‹у  Ѓаундерби.  Ћна  выросла  не  в
столь счастливых - несчастливых на ваш взглЯд, но,  по-моему,  счастливых  -
обстоЯтельствах, как Я, так что, думаю, труды ваши не пропадут даром.
     - Њистер Ѓаундерби, - улыбаЯсь, обратилсЯ „жим к ‹уизе,  -  благородный
конь в сравнительно  естественном  состоЯнии,  свободный  от  узды,  которую
светские условности налагают на такую злополучную клЯчу, как Я.
     - ‚ы очень высоко ставите мистера  Ѓаундерби,  -  невозмутимо  отвечала
она. - ’ак оно и должно быть.
     Ћн потерЯлсЯ от ее ответа и, чувствуЯ себЯ окончательно сбитым с толку,
что было немалым позором длЯ кидавшего виды джентльмена, подумал:  "Љак  это
понимать?"
     - ‘удЯ по словам мистера Ѓаундерби, вы намерены посвЯтить себЯ служению
родине, - сказала ‹уиза, все еще стоЯ перед гостем на том самом  месте,  где
она остановилась,  войдЯ  в  гостиную,  и  все  с  той  же  странной  смесью
самоуверенности и Явного замешательства. - ‚ы решили указать стране выход из
всех ее затруднений.
     - Њиссис Ѓаундерби, - рассмеЯлсЯ он, - говорЯ по чести, это не так.  Ќе
стану вас обманывать. џ кое-что повидал на своем веку; и нашел, как  и  все,
что ничто не имеет цены; только одни сознаютсЯ в этом, а  другие  нет;  и  Я
буду отстаивать взглЯды вашего батюшки, потому что те ли, другие  ли  -  длЯ
менЯ все едино.
     - Ђ своих взглЯдов у вас нет? - спросила ‹уиза.
     - “верЯю вас, Я не вижу никаких причин придерживатьсЯ одних и отвергать
другие.  џ  не  отдаю  предпочтениЯ   никаким   взглЯдам.   ‚   итоге   всех
разновидностей скуки, которые Я претерпел, Я пришел к убеждению (если только
"убеждение" не слишком энергичное слово длЯ, моих ленивых  мыслей  по  этому
поводу), что любой набор идей приносит столько  же  пользы,  сколько  всЯкий
другой, и в точности столько же вреда. Ћдин знатный английский род взЯл себе
прелестный итальЯнский девиз: "—то будет, то будет" *. ’олько в этом истина.
     ’акое злостное лицемерие, прикрывающее обман личиной прЯмодушиЯ  -  зло
опасное, убийственное и весьма распространенное, - видимо, произвело на  нее
благоприЯтное впечатление.  Ћн  поспешил  закрепить  свой  успех,  заЯвив  с
усмешкой, в которой она вольна  была  усмотреть  или  не  усмотреть  скрытый
смысл:
     - ЏартиЯ, миссис Ѓаундерби, умеющаЯ доказать все, что угодно,  начертав
рЯдом единицы, десЯтки, сотни и тысЯчи, вернее других сулит своим  членам  и
развлечение и выгоду. џ так же привержен ей, как если бы верил в нее. џ  так
же готов содействовать ей, как если бы верил в нее.  Ђ  что  еще  Я  мог  бы
сделать, если бы искренне верил в нее?
     - ‚ы очень своеобразный политик, - сказала ‹уиза.
     - Џростите, но даже  этой  заслуги  у  менЯ  нет.  “верЯю  вас,  миссис
Ѓаундерби, мы оказались бы самой многочисленной партией нашего  государства,
если бы вышли все из рЯдов, покинув свои случайные места, и выстроились  длЯ
общего смотра.
     Њистер Ѓаундерби, который чуть не лопалсЯ  от  непривычно  долгого  длЯ
него молчаниЯ, оборвал их разговор, предложив  перенести  семейный  обед  на
половину седьмого, а покуда обойти с визитами видных избирателей Љокстауна и
его окрестностей. ‚изиты были  сделаны;  и  мистер  „жеймс  •артхаус,  умело
пускаЯ в ход свои синие познаниЯ, с блеском выдержал экзамен,  но  при  этом
едва не умер от скуки.
     ‚ечером он обнаружил, что стол накрыт на четверых, однако обедать  сели
втроем. Њистер Ѓаундерби не преминул воспользоватьсЯ столь удобным случаем и
обстоЯтельно  рассказал,  как  вкусно  пахли  тушеные  угри,  которые  он  в
восьмилетнем возрасте покупал на полпенни у уличных  торговцев;  а  также  о
свойствах воды, предназначенной главным образом длЯ борьбы с пылью,  которой
он запивал сие лакомство. Љроме того, за супом  и  рыбой  он  занимал  гостЯ
подсчетами, уверЯЯ его, что он (Ѓаундерби) в отроческие годы съел по меньшей
мере трех лошадей в виде колбас и сосисок. ‚се эти рассказы „жим выслушивал,
времЯ от  времени  бросаЯ  томное  "прелестно!";  и,  вероЯтно,  они  сильно
способствовали бы его решению завтра же опЯть отправитьсЯ в €ерусалим,  если
бы не острое любопытство, которое возбуждала в нем ‹уиза.
     "Ќеужели, - думал он, глЯдЯ на молоденькую  хозЯйку,  такую  хрупкую  и
тоненькую, очень красивую, но столь Явно не  на  месте  во  главе  стола,  -
неужели нет ничего, что оживило бы эти застывшие черты?"
     …сть! —естное слово, есть,  -  и  вот  оно,  но  в  весьма  неожиданном
обличье. ‚ошел ’ом. …два завидев его, ‹уиза всЯ  преобразилась,  и  лицо  ее
просиЯло улыбкой.
     —удеснаЯ улыбка. Ѓыть может, она  особенно  восхитила  мистера  „жеймса
•артхауса потому, что он очень долго дивилсЯ на  ее  безучастное  лицо.  Ћна
протЯнула руку - маленькую, изЯщную, - и пальцы ее охватили руку брата,  как
будто она хотела поднести ее к губам.
     "ЏонЯтно, - подумал гость. - ќтот щенок единственное существо,  которое
она любит. ’ак, так!"
     ™енка представили гостю, и  он  сел  за  стол.  Ќаименование,  мысленно
данное ему мистером •артхаусом, было нелестным,  но  нельзЯ  сказать,  чтобы
незаслуженным.
     - Љогда мне было столько лет, сколько тебе, ’ом, - сказал Ѓаундерби,  -
Я приходил вовремЯ или оставалсЯ без обеда!
     - Љогда вам было столько лет, сколько мне, -  возразил  ’ом,  -  вы  не
корпели над перевранным балансом и не принарЯжались к обеду.
     - Ћставим это! - сказал Ѓаундерби.
     - ’ак и не приставайте, - проворчал ’ом.
     - Њиссис Ѓаундерби, - сказал •артхаус, отлично слышавший эту перепалку,
- лицо вашего брата мне  очень  знакомо.  Ќе  мог  ли  Я  встречать  его  за
границей? €ли, может быть, мы учились в одной и той же школе?
     - Ќет, - с готовностью отвечала она, - он  еще  ни  разу  не  ездил  за
границу, а училсЯ дома,  в  нашем  городе.  ’ом,  милый,  Я  говорю  мистеру
•артхаусу, что он не мог видеть тебЯ за границей, - потому  что  ты  никогда
там не бывал.
     - Ќе имел такого счастьЯ, сэр, - сказал ’ом.
     ‹уиза смотрела на брата сиЯющими глазами,  хотЯ  мало  привлекательного
можно было  найти  в  этом  угрюмом  молодом  человеке,  грубоватом  даже  в
обращении с сестрой. ‚идно, истомилось ее  одинокое  сердце  и  велика  была
потребность  кому-нибудь  отдать  его.  "‘тало  быть,   верно,   что   щенок
единственное существо, которое ей дорого, - думал  мистер  „жеймс  •артхаус,
снова и снова возвращаЯсь к этой мысли. - …динственное!"
     € в присутствии сестры и после того, как она вышла из  столовой,  щенок
бесцеремонно  выражал  свое  презрение   к   мистеру   Ѓаундерби,   усиленно
гримасничаЯ и подмигиваЯ, как только сей  независимый  муж  поворачивалсЯ  к
нему спиной. Њистер •артхаус, правда, не отвечал на эти  телеграфные  знаки,
но за один вечер очень сошелсЯ с ’омом  и  не  скрывал  своих  дружественных
чувств к нему. Љогда гость, прощаЯсь, заметил, что не уверен, найдет ли он в
темноте дорогу в гостиницу, щенок тотчас же предложил свои  услуги  и  вышел
вместе с мистером •артхаусом, дабы проводить его.


        ѓ‹Ђ‚Ђ III 

     ™енок

     ‚есьма примечательно,  что  молодой  человек,  воспитанный  по  системе
неуклонного подавлениЯ всего, что свойственно  человеческой  природе,  вырос
лицемером; однако это несомненно случилось с ’омом. ‚есьма удивительно,  что
молодой человек, который никогда и пЯти минут не оставалсЯ без указки, так и
не научилсЯ управлЯть самим собой;  но  именно  это  произошло  с  ’омом.  €
совершенно непостижимо, что молодого человека, чье воображение было задушено
еще в колыбели, все еще тревожили какие-то остатки его, выродившись в  самые
низменные наклонности; но именно таким феноменом безусловно оказалсЯ ’ом.
     - ‚ы курите? - спросил мистер „жеймс  •артхаус,  когда  они  подошли  к
гостинице.
     - …ще бы! - сказал ’ом.
     „олг вежливости обЯзывал его пригласить ’ома поднЯтьсЯ наверх,  а  ’ому
долг вежливости предписывал принЯть  приглашение.  Џрохладительный  напиток,
приноровленный к жаркой погоде, - и притом достаточно  крепкий,  -  и  табак
более редкого сорта, чем можно  было  приобрести  в  здешних  краЯх,  быстро
возымели благотворное действие на состоЯние духа ’ома, развалившегосЯ в углу
дивана, и преисполнили его еще большим восхищением к новому другу, занЯвшему
противоположный угол.
     Ќакурившись, ’ом разогнал  табачный  дым  и  внимательно  посмотрел  на
мистера •артхауса. "Ќезаметно, чтобы он заботилсЯ о своей одежде, -  подумал
’ом, - а как отлично он одет. ‘разу видно светского щеголЯ!"
     Њистер „жеймс •артхаус, случайно встретившись с ’омом глазами,  заметил
ему, что он ничего не пьет, и небрежным движением  собственноручно  наполнил
его стакан.
     - ‘пасибо, - сказал ’ом. - ‘пасибо. Ќу, мистер •артхаус, наглЯделись вы
сегоднЯ на старика Ѓаундерби? - ’ом подмигнул и  с  хитрой  миной  посмотрел
поверх стакана на своего собеседника.
     - Ђ он очень славный малый, - отвечал мистер „жеймс •артхаус.
     - ‚ы так думаете? - сказал ’ом и еще раз подмигнул.
     Њистер „жеймс •артхаус улыбнулсЯ; поднЯвшись с дивана, он стал напротив
’ома, спиной к пустой каминной решетке, и, попыхиваЯ сигарой, глЯдЯ на  него
сверху вниз, сказал:
     - ‡анЯтный вы шурин!
     - ‚ы, очевидно, имеете в виду, что старик Ѓаундерби  занЯтный  зЯть,  -
отпарировал ’ом.
     - € злой же у вас Язык, ’ом, - сказал мистер „жеймс •артхаус.
     Љак лестно быть на короткой ноге с таким бесподобным жилетом; и слышать
дружеское  "’ом",  произнесенное  таким  приЯтным  голосом;  и,  едва  успев
познакомитьсЯ, непринужденно болтать с такими холеными бакенбардами! ’ом был
доволен собой сверх всЯкой меры.
     - џ и не скрываю, что не люблю старика Ѓаундерби, -  сказал  ’ом.  -  џ
всегда за глаза называл его так, как сейчас, и думал о нем то же, что  думаю
сейчас. Ќе стану Я  вдруг  разводить  церемонии  вокруг  старика  Ѓаундерби.
Џоздновато начинать.
     - ‘о мной это не страшно, - сказал „жеймс, - а вот при  его  жене  надо
бы, знаете, поостеречьсЯ.
     - Џри его жене? - сказал ’ом. - ќто при моей сестре ‹у? Ќу как же! - €,
захохотав, он глотнул еще немного прохладительного напитка.
     „жеймс •артхаус по-прежнему стоЯл перед камином, все в той  же  ленивой
позе,  посасываЯ  сигару  со  свойственной  ему  непринужденной  грацией   и
приветливо глЯдЯ  на  щенка,  -  он  Явно  чувствовал  себЯ  в  роли  демона
искусителЯ, который парит над намеченной жертвой и  знает,  что  по  первому
требованию она отдаст ему всю душу. ™енок и  в  самом  деле  поддавалсЯ  его
обаЯнию.  Ћн  глЯнул  на  „жеймса  •артхауса  подобострастно,  потом  глЯнул
восторженно, потом глЯнул дерзко и вытЯнул одну ногу вдоль дивана.
     - ЊоЯ сестра ‹у? - повторил ’ом. - „а она  никогда  не  любила  старика
Ѓаундерби.
     - ќто прошедшее времЯ, ’ом, - заметил мистер „жеймс •артхаус, стрЯхиваЯ
мизинцем пепел с сигары. - Ђ мы живем в настоЯщем.
     - ѓлагол  "не  любить".  ‚торое  спрЯжение.  €зъЯвительное  наклонение,
настоЯщее времЯ. Џервое лицо единственного числа - Я не люблю;  второе  лицо
единственного числа - ты не любишь; третье лицо единственного числа - она не
любит, - выпалил ’ом.
     - Ћчень мило! Ћстроумно! - похвалил „жеймс •артхаус. - Ќо вы,  конечно,
шутите.
     - ‚овсе не шучу! - воскликнул ’ом. - „аю  честное  слово!  Ќеужели  вы,
мистер •артхаус, и вправду думаете, что моЯ сестра ‹у может  любить  старика
Ѓаундерби?
     - Ђ что же, милый  друг,  Я  должен  подумать,  когда  вижу  счастливых
супругов, между коими совет да любовь?
     Љ этому времени уже обе ноги ’ома вытЯнулись на  диване.  …сли  бы  его
втораЯ нога еще не водворилась там,  когда  его  назвали  милым  другом,  он
непременно задрал бы ее. Ќо,  испытываЯ  потребность  как-то  отметить  этот
знаменательный момент разговора, он разлегсЯ на диване, опершись затылком на
валик,  и,  с  деланной  небрежностью  попыхиваЯ  сигарой,  поворотил   свою
простоватую физиономию и  несколько  мутные  глаза  в  сторону  собеседника,
который смотрел на него таким беспечным и  в  то  же  времЯ  таким  властным
взором.
     - ‚ы же знаете нашего родителЯ, мистер •артхаус, - сказал ’ом. - ’ак  и
незачем вам удивлЯтьсЯ, что ‹у  вышла  за  старика  Ѓаундерби.  Ћна  никогда
никого не любила, родитель предложил ей старика, она и вышла за него.
     - ђедкостное послушание  в  такой  привлекательной  женщине,  -  сказал
мистер „жеймс •артхаус.
     - „а. Ќо, может быть, она и не послушалась бы, и вообще это не сошло бы
так легко и просто, если бы не Я, - отвечал щенок.
     €скуситель только поднЯл брови, но это заставило щенка продолжать.
     - ќто Я убедил ее, - сказал он с важностью, тоном превосходства. - ЊенЯ
сунули в банкирскую контору старика Ѓаундерби (куда Я вовсе не стремилсЯ), и
Я знал, что мне там придетсЯ несладко, если  старик  Ѓаундерби  останетсЯ  с
носом. џ и сказал ей, каково мое желание, и она его исполнила. ђади менЯ она
все бы сделала. Ћчень мило с ее стороны, правда?
     - Џросто замечательно, ’ом!
     - € то сказать, длЯ нее это не имело такого большого значениЯ, как  длЯ
менЯ, - рассудительно продолжал  ’ом,  -  ведь  от  ее  брака  зависела  моЯ
свобода, мое благополучие и, пожалуй, даже карьера. “ нее же другого  жениха
не было. Ђ оставатьсЯ дома - это все равно что  в  тюрьме  сидеть,  особенно
после того, как Я уехал оттуда. ‚от если  бы  она  из-за  старика  Ѓаундерби
отказала любимому человеку, - тогда другое дело. Ќо все-таки  она  поступила
очень хорошо.
     - “ж куда лучше! € она так при этом спокойна.
     - Ћна, как все женщины, - со снисходительным высокомерием отвечал  ’ом.
- †енщина повсюду может ужитьсЯ.  Ћна  привыкла  к  своему  положению  и  не
тЯготитсЯ им. ’ак ли, этак ли, ей все равно. € потом, хоть ‹у и женщина, она
все же не совсем обыкновеннаЯ женщина. Ћна может вдруг уйти в себЯ  и  целый
час о чем-то думать - Я сам сколько раз видел, как она молча сидит у  камина
и смотрит в огонь.
     - ЏонЯтно. ‘ама находит, чем развлечьсЯ,  -  заметил  •артхаус,  лениво
затЯгиваЯсь дымом.
     - Ќе так уж  много  находит,  как  вы,  быть  может,  предполагаете,  -
возразил ’ом. - ђодитель наш забил ей голову всЯкой сухой материей. ќто  его
система.
     - ‚оспитал свою дочь такой, каков он сам? - спросил •артхаус.
     - „очь? Ќе только ее. Ћн даже менЯ так воспитал, - сказал ’ом.
     - Ќе может быть!
     - €менно, именно, - подтвердил ’ом и  покачал  головой.  -  ‚ообразите,
мистер •артхаус, когда Я впервые покинул свой  дом  и  поселилсЯ  у  старика
Ѓаундерби, Я был глуп, как пробка, и о жизни знал не больше, чем устрица.
     - Џолноте, ’ом! џ вам не верю. ‚ы просто шутите.
     - „аю вам слово! - воскликнул щенок. - ‚овсе Я не шучу.  Љакие  уж  тут
шутки! - ‘ минуту  он  сосредоточенно  и  важно  курил  свою  сигару,  потом
продолжал самодовольным тоном: -  Ќу,  с  тех  пор  Я  немного  поумнел.  Ќе
отрицаю. Ќо этим Я обЯзан только себе. ђодитель тут ни при чем.
     - Ђ ваша ученаЯ сестра?
     - ЊоЯ ученаЯ  сестра  осталась  почти  такой,  какой  была.  Ћна  часто
жаловалась мне, что не умеет занЯтьсЯ каким-нибудь женским делом. €  теперь,
наверно, ничего не изменилось. Ќо  ее  это  не  тЯготит,  -  глубокомысленно
добавил он, затЯгиваЯсь сигарой. - †енщины всегда как-то уживаютсЯ.
     - ‚чера вечером, когда Я заходил в банк,  чтобы  узнать  адрес  мистера
Ѓаундерби, Я застал там одну престарелую  леди,  котораЯ,  видимо,  искренне
восхищаетсЯ вашей сестрой, - заметил мистер „жеймс •артхаус, бросаЯ в  камин
окурок сигары.
     - Њамаша ‘парсит! - догадалсЯ ’ом. - Љак? ‚ы уже видели ее?
     …го друг кивнул головой. ’ом вынул изо  рта  сигару,  чтобы  подмигнуть
похитрее (хотЯ веки уже плохо слушались его), и несколько  раз  ударил  себЯ
пальцем по носу.
     - Њамаша ‘парсит, по-моему, не только восхищаетсЯ ‹у, - сказал ’ом. - џ
бы назвал ее чувства - любовь  и  преданность.  Њамаша  ‘парсит  никогда  не
ловила Ѓаундерби, когда он ходил в холостЯках. —то вы, что вы!
     ќти слова были последними, произнесенными щенком, прежде чем он впал  в
дремотное забытье, за которым последовал крепкий сон. ЋчнулсЯ он  от  весьма
неприЯтного сновидениЯ - ему померещилось, что в него ткнули носком  башмака
и чей-то голос сказал: "•ватит, времЯ позднее. ‘тупайте домой!"
     - Ќу что ж, - сказал он, поднимаЯсь с дивана. - Џора  идти.  ‡наете,  у
вас очень хороший табак. Ќо только слишком слабый.
     - „а, да, слишком слабый, - отвечал мистер •артхаус.
     - Џросто... просто до смешного слабый, - сказал ’ом.  -  Ђ  где  у  вас
дверь? ‘покойной ночи!
     € еще ему привиделсЯ странный сон - будто один из слуг гостиницы провел
его через туман, который очень мешал ему идти, а когда  рассеЯлсЯ,  оказалсЯ
главной улицей, и слуги уже не было. Џотом он без  особенного  труда  побрел
домой, хотЯ все еще каким-то таинственным образом ощущал присутствие  своего
нового друга - словно тот где-то парил в воздухе, так же небрежно прислонЯсь
к камину и глЯдЯ на него тем же властным взором.
     ™енок добралсЯ до дому и лег спать. €мей он хоть отдаленное  понЯтие  о
том, что он натворил в тот вечер, и будь он в меньшей степени  щенком,  а  в
большей братом, он, быть может, круто  свернул  бы  с  дороги,  спустилсЯ  к
зловонной, черной от краски реке и лег бы спать  на  веки  вечные,  навсегда
задернув над головой грЯзный полог ее гниющих вод.


        ѓ‹Ђ‚Ђ IV 

     ‹юди и братьЯ

     -  Ћ  друзьЯ  мои,  угнетенные  рабочие  Љокстауна!  Ћ  друзьЯ  мои   и
соотечественники, рабы железного и беспощадного деспотизма!  Ћ  друзьЯ  мои,
товарищи по несчастью, товарищи по труду, братьЯ и ближние мои! Ќастал  час,
когда мы должны слитьсЯ в единую сплоченную силу,  дабы  стереть  в  порошок
наших притеснителей, которые слишком долго жирели потом  наших  лиц,  трудом
наших рук, силой наших мышц,  грабЯ  наши  семьи,  попираЯ  богом  созданные
великие права человечества и извечные свЯщенные привилегии братства людей!
     "Џравильно! ‚ерно, верно! “ра!" и другие одобрительные возгласы неслись
со всех концов битком набитого душного помещениЯ, где оратор, взобравшись на
подмостки,  выпускал  в  толпу  пары  и  пену  своего  красноречиЯ.  Ћн  так
распалилсЯ, что пот лил с него градом, и голос отказывалсЯ служить  ему.  Ћн
долго кричал во все горло под Ярким светом газового  рожка,  сжимал  кулаки,
хмурил брови, стискивал зубы и размахивал руками, и, наконец, доведЯ себЯ до
полного изнеможениЯ, остановилсЯ и попросил стакан воды.
     Ћн стоЯл над толпой весь багровый, жадно глотаЯ холодную воду,  и  надо
сказать, что сравнение между  ним  и  обращенными  к  нему  сосредоточенными
лицами было отнюдь не в его пользу. …сли судить  о  нем  по  тем  свойствам,
какими  наделила  его  природа,  то  мало  что  возвышало  его  над   толпой
слушателей, помимо подмостков, на которые он  взобралсЯ.  ‚о  многих  других
весьма немаловажных отношениЯх он стоЯл значительно ниже их. ‚ нем  не  было
ни их прЯмоты, ни их мужества, ни их незлобивости; он подменЯл хитростью  их
простодушие, неистовством - их трезвый, здравый ум. Ќескладный,  узкоплечий,
с насупленными бровЯми, с застывшей на лице  брюзгливой  гримасой,  он  даже
своим ублюдочным платьем невыгодно отличалсЯ от своих слушателей в будничной
рабочей одежде.  ‚сегда  странно  видеть,  как  покорно  слушает  скучнейшие
разглагольствованиЯ самоуверенного пустомели - будь  то  титулованнаЯ  особа
или простой смертный - собрание людей, большинство которых  тщетно  пыталось
бы поднЯть это ничтожество  до  собственного  духовного  уровнЯ;  тем  более
странно, и даже обидно было видеть, как сильно увлечена речами такого вожака
толпа  степенных  людей,  чьЯ  искренность  ни  в  одном  проницательном   и
беспристрастном наблюдателе не могла вызвать и тени сомнений.
     Џравильно! ‚ерно, верно! “ра! ‚нушительное это  было  зрелище  -  такое
множество  лиц  и  на  всех  до  единого  написано  напрЯженное  внимание  и
готовность действовать. Ќи беспечности, ни лени, ни  праздного  любопытства;
здесь и на мгновение  нельзЯ  было  подметить  тех  многочисленных  оттенков
равнодушиЯ, которые стали обычны длЯ всех других сборищ. Љаждый понимал, что
положение его, по той или иной причине, хуже, чем оно могло бы быть;  каждый
считал своим долгом примкнуть  к  остальным,  чтобы  добитьсЯ  лучшей  доли;
каждый знал, что ему не на что надеЯтьсЯ, кроме как на объединение со своими
товарищами; каждый был преисполнен веры. истинной или ложной  (к  несчастью,
на сей раз ложной), - веры глубокой, искренней, чистосердечной,  -  все  это
любой наблюдатель, не закрывающий умышленно глаза, увидел бы  так  же  Ясно,
как голые балки, поддерживающие крышу, и выбеленные кирпичные стены. € любой
честный наблюдатель должен был бы в глубине души признать, что  эти  люди  в
самом заблуждении своем обнаруживали высокие нравственные качества,  которые
могли бы принести добрые плоды, и  что  утверждать  (ссылаЯсь  на  огульные,
Якобы бесспорные теории), будто они сбиваютсЯ с пути не  в  силу  каких-либо
причин, а просто по собственному неразумию и злой воле, - это все равно, что
утверждать, будто бывает дым без огнЯ, смерть без рождениЯ, жатва  без  сева
или что бы то ни было, возникшее из ничего.
     Ћратор, освежившись, несколько раз провел  по  наморщенному  лбу  слева
направо скомканным носовым платком и вложил все свои восстановленные силы  в
презрительную и горькую улыбку.
     - Ќо, о друзьЯ и братьЯ  мои!  Ћ  мои  сограждане,  угнетенные  рабочие
Љокстауна! —то сказать о человеке, о рабочем человеке - как ни  кощунственно
называть его этим славным именем, - отлично знающем  по  собственному  опыту
все ваши обиды и гонениЯ на вас, - на силу и крепость Ђнглии,  -  слышавшем,
как вы, с благородным и величественным единодушием, перед  которым  задрожат
тираны, решили  внести  свою  лепту  в  фонд  Ћбъединенного  ’рибунала  *  и
соблюдать все правила, изданные этим органом на благо вам, каковы бы они  ни
были, - что, спрашиваю Я вас, можно сказать об этом рабочем,  -  ибо  так  Я
вынужден называть его, - который в такое времЯ покидает свой боевой  пост  и
изменЯет своему знамени; в такое  времЯ  оказываетсЯ  предателем,  трусом  и
отступником, и не стыдитсЯ, в такое времЯ, открыто заЯвить  о  том,  что  он
принЯл позорное, унизительное решение остатьсЯ в стороне и не участвовать  в
доблестной борьбе за свободу и справедливость!
     ќти  слова  оратора  не   встретили   единодушного   отклика.   Љое-где
послышалась брань, свистки, но большинство слушателей считало  зазорным  длЯ
себЯ осудить человека, не выслушав его. "Ќе ошибись, ‘лекбридж. ‚ызови  его!
Џусть говорит!" ’акие возгласы раздавались со всех  сторон.  Ќаконец  кто-то
громко крикнул: "Ђ он здесь? …жели он здесь, ‘лекбридж, то мы послушаем, что
он скажет, а ты пока помолчи". —то и было принЯто под дружные аплодисменты.
     ‘лекбридж, оратор,  посмотрел  по  сторонам  с  уничтожающей  усмешкой;
вытЯнув во всю  длину  правую  руку  (по  примеру  всех  ‘лекбриджей),  дабы
усмирить разбушевавшеесЯ море, он стоЯл молча, пока не наступила тишина.
     - Ћ друзьЯ  мои  и  братьЯ!  -  с  горьким  презрением  качаЯ  головой,
заговорил тогда ‘лекбридж. - Ќичего нет удивительного в том, что вы, гонимые
сыны  труда,  отказываетесь  верить  в  существование  такого  человека.  Ќо
существовал же тот, кто продал свое первородство за чечевичную  похлебку  *,
существовал и €уда €скариот и Љаслри *, существует и этот человек!
     “ подмостков произошло какое-то движение, толкотнЯ, и человек, которого
обличал оратор, поЯвилсЯ рЯдом с ним  перед  собранием.  Ћн  был  бледен  и,
видимо, волновалсЯ - особенно выдавали его слегка дрожащие губы; но он стоЯл
спокойно, держась  левой  рукой  за  подбородок,  и  ждал,  чтобы  ему  дали
возможность говорить. Џредседатель собраниЯ решил теперь взЯть дело  в  свои
руки.
     - „рузьЯ, - сказал он, - по праву вашего председателЯ, Я  прошу  нашего
друга ‘лекбриджа, который, может  быть,  немного  погорЯчилсЯ,  занЯть  свое
место, а мы покуда послушаем, что  скажет  ‘тивен  Ѓлекпул.  ‚ы  все  знаете
‘тивена Ѓлекпула. ‡наете его горькую судьбу и его доброе имЯ.
     Џредседатель дружески пожал  ‘тивену  руку  и  сел.  ‘ел  и  ‘лекбридж,
вытираЯ потный лоб слева направо, - именно слева направо, а не наоборот.
     - „рузьЯ мои, - начал ‘тивен в гробовой тишине, -  Я  слышал,  что  тут
говорили про менЯ, и думаетсЯ мне, мои слова  дела  не  поправЯт.  Ќо  пусть
лучше вы узнаете правду обо мне из моих уст, а не из чужих,  хотЯ  Я  всегда
путаюсь и сбиваюсь, когда менЯ слушает много людей.
     ‘лекбридж от великого презрениЯ так неистово трЯхнул головой, как будто
хотел стрЯхнуть ее напрочь.
     - ’олько Я один из ткачей на фабрике Ѓаундерби,  из  всех  рабочих,  не
согласилсЯ с вашим решением. џ не могу с ним согласитьсЯ. „рузьЯ мои,  Я  не
верю, что это будет к добру. Љак бы худо не было.
     ‘лекбридж хохотнул, скрестил руки и саркастически скривилсЯ.
     - Ќо Я не потому осталсЯ в стороне. Ѓудь только это, Я бы пошел  вместе
со всеми. Ќо есть причина, - у менЯ, понимаете, есть такаЯ  причина,  отчего
мне это заказано. € не только нынче, а навсегда, на всю жизнь.
     ‘лекбридж вскочил с места и стал  возле  ‘тивена,  скрежеща  зубами  от
Ярости.
     - Ћ друзьЯ мои, разве не то же Я вам говорил? Ћ  мои  соотечественники,
разве не от этого Я предостерегал вас? € каково же видеть такое малодушие  в
человеке, который сам пострадал от несправедливых законов? Ћ братьЯ  мои,  Я
спрашиваю вас, каково видеть человека  из  вашей  же  среды,  который  столь
труслив и продажен, что по своей воле обрекает на гибель и себЯ,  и  вас,  и
детей, и внуков ваших?
     ђаздались  жидкие   аплодисменты,   нестройные   крики   "позор!".   Ќо
большинство собравшихсЯ молчали. Ћни видели осунувшеесЯ, взволнованное  лицо
‘тивена, читали на нем искреннее бесхитростное чувство  и  по  добросердечию
своему не столько возмущались им, сколько жалели его.
     - ќтому делегату положено говорить, - продолжал ‘тивен, - такое у  него
ремесло. …му за это деньги платЯт, и он свое дело знает. Џусть и  занимаетсЯ
им. Ђ что выпало мне на долю, пусть его не тревожит. ќто  его  не  касаетсЯ.
ќто касаетсЯ только менЯ одного.
     ‚ последних словах ‘тивена было столько достоинства, чтобы  не  сказать
благородства,  что  тишина  стала  еще  полнее,  а   лица   слушателей   еще
сосредоточенней. ’от же громкий голос  крикнул:  "‘лекбридж,  не  мешай  нам
слушать, попридержи Язык!", после чего воцарилось мертвое молчание.
     - ЃратьЯ, - продолжал ‘тивен, чей  тихий  голос  был  теперь  отчетливо
слышен, - братьЯ мои и товарищи - ибо длЯ менЯ вы товарищи, хоть Я  и  знаю,
что этот делегат думает иначе, - Я скажу  вам  только  одно,  и  больше  мне
сказать нечего, хоть бы Я говорил до самого утра. џ хорошо  знаю,  что  менЯ
ждет. ‡наю, что вы не захотите иметь дело  с  человеком,  который  нынче  не
пошел вместе с вами. ‡наю, что, ежели Я буду умирать  под  забором,  вы,  не
задумываЯсь, пройдете мимо, словно никогда менЯ в глаза не видали. ‚се,  что
мне предстоит, Я должен стерпеть.
     - ‘тивен Ѓлекпул,  -  сказал  председатель,  вставаЯ,  -  подумай  еще.
Џодумай еще, прежде чем все твои старые друзьЯ отвернутсЯ от тебЯ.
     Џо толпе прошел одобрительный ропот, но никто не произнес ни слова. ‚се
взоры были устремлены на лицо ‘тивена. …сли бы он взЯл обратно свое решение,
у каждого из них камень свалилсЯ бы с души. Ћн посмотрел вокруг себЯ и понЯл
это. € тени злобы не было в его сердце против них; он хорошо знал их, не  по
случайным заблуждениЯм и слабостЯм, а так, как только свой брат рабочий  мог
их знать.
     - џ думал, сэр, много думал. Ќо Я не могу решить иначе. џ  должен  идти
своим путем. џ должен проститьсЯ со всеми здесь.
     Ћн, как бы в знак  прощаньЯ,  поднЯл  обе  руки  и  молча  постоЯл  так
немного, потом медленно опустил их.
     - Ћт многих из вас Я слышал доброе слово; много среди вас знакомых лиц,
которые Я увидел впервые, когда был молод и на сердце было легко. ‘роду Я ни
с кем из своих не ссорилсЯ; и, бог свидетель, не Я нынче ищу ссоры  с  вами.
ЊенЯ назовут предателем... вы назовете, - сказал он, обращаЯсь к ‘лекбриджу,
- но назвать легче, чем доказать. Џусть так.
     Ћн уже сделал несколько  шагов,  намереваЯсь  сойти  с  подмостков,  но
вспомнил, что забыл сказать еще об одном, и остановилсЯ.
     - Ѓыть  может,  -  заговорил  он,  медленно  поворачиваЯ  изборожденное
морщинами лицо, словно обращаЯсь лично к каждому из собравшихсЯ и  в  первых
рЯдах и в последних, - быть может, когда вы обсудите мое дело, вы пригрозите
забастовкой, ежели менЯ хозЯева не уволЯт. ‹учше мне умереть, чем дожить  до
такого днЯ; а ежели вы этого не  потребуете,  Я  буду  по-прежнему  работать
среди вас, хоть вы и отвергнете менЯ, - иначе мне нельзЯ; не потому,  что  Я
хочу идти вам наперекор, а потому, что жить надо. ЊенЯ работа кормит. Ђ куда
Я пойду, - ведь Я работал в Љокстауне еще в те годы, когда менЯ от земли  не
видать было. џ не жалуюсь на то, что отныне все отвернутсЯ от менЯ  и  никто
даже глЯдеть на менЯ не захочет. Ќо  Я  надеюсь,  что  мне  позволено  будет
работать. …жели, друзьЯ, за мной осталось хоть какое-то право, то  Я  думаю,
это право у менЯ есть.
     Ќикто не проронил ни слова.  Ќичто  не  нарушало  безмолвиЯ,  только  в
проходе между скамьЯми слышалсЯ тихий шорох - люди молча сторонились,  даваЯ
дорогу тому, кого они обЯзались не считать больше  своим  товарищем.  Ќи  на
кого не глЯдЯ, с тем скромным достоинством, которое ничего не ищет и  ничего
не требует, ‘тарый ‘тивен, уносЯ груз своих невзгод, покинул собрание.
     ’огда ‘лекбридж, который все времЯ, пока ‘тивен выходил,  стоЯл  молча,
простерши витийственную руку, озабоченно взираЯ на толпу,  словно  он  своей
могучей нравственной силой удерживал готовую разразитьсЯ бурю, решил поднЯть
дух своих слушателей. ђазве римлЯнин Ѓрут, о мои соотечественники  британцы,
не осудил на смерть своего сына; и разве спартанские матери, о  мои  друзьЯ,
чьЯ победа не за горами, не погнали своих  детей,  бежавших  с  полЯ  брани,
навстречу острым мечам неприЯтелЯ? € не велит ли рабочим Љокстауна свЯщенный
долг  перед  их  предками,  перед  восхищенным  миром  и   перед   грЯдущими
поколениЯми,  исторгать  предателей  из  шатров  своих,  раскинутых  во  имЯ
свЯтого, богом  благословенного  дела?  „а,  отвечают  ветры  поднебесные  и
разносЯт это "да" во все концы света - на  восток,  запад,  юг  и  север.  €
потому - троекратное "ура" Ћбъединенному ’рибуналу!
     ‘лекбридж,  словно  регент,  стоЯщий  перед  хором,  задал  тон.   ‹ица
слушателей проЯснились, исчезла неуверенность (и смутное сознание  вины),  и
все подхватили его крик. ‹ичные чувства должны умолкнуть ради  общего  дела.
‘тены еще дрожали от громового "ура", когда собрание разошлось.
     €так, ‘тивена с легкостью обрекли на  самое  полное  одиночество  -  на
одиночество  среди  множества  близких  людей.  Џришелец  в  чужой   стране,
заглЯдывающий в десЯть  тысЯч  лиц,  тщетно  надеЯсь  встретить  приветливый
взглЯд, не одинок, - он окружен друзьЯми по сравнению с тем,  кто  ежедневно
проходит мимо десЯтка лиц, которые некогда