ствиЯ
такого шага. ‘оберет ли она немедлЯ свои пожитки и укатит к  леди  ‘кэджерс,
или наотрез откажетсЯ покинуть его дом; разразитсЯ слезами или бранью; будет
просить или требовать; разобьет ли  новость  ее  сердце,  или  она  разобьет
зеркало - об этом мистер Ѓаундерби мог только гадать. Ћднако выбора  у  него
не было, - как ни верти, а сделать дело  нужно;  поэтому,  после  нескольких
неудачных попыток изъЯснитьсЯ на бумаге, он решил прибегнуть к помощи устной
речи.
     Џо дороге домой, в тот вечер, который он отвел длЯ  сей  знаменательной
беседы, он предосторожности ради зашел в аптеку  и  приобрел  пузырек  самых
крепких нюхательных солей. "…й-ей! - сказал себе мистер Ѓаундерби.  -  …жели
она вздумает падать в обморок, Я уж, во всЯком случае, сдеру всю кожу  с  ее
носа". Ќо даже оснащенный столь действенным оружием, он вошел в  собственный
дом далеко не героем и ЯвилсЯ перед предметом  своих  опасений  с  виноватым
видом собаки, только что побывавшей в кладовой.
     - „обрый вечер, мистер Ѓаундерби!
     - „обрый вечер, сударынЯ, добрый вечер. - Ћн  пододвинул  к  огню  свое
кресло, а миссис ‘парсит свое отодвинула, словно говорЯ: "‚аш камин, сэр.  џ
вполне признаю это - можете занЯть его весь, ежели считаете, что так надо".
     - Ќе удалЯйтесь на ‘еверный полюс, сударынЯ! - сказал мистер Ѓаундерби.
     - Ѓлагодарю вас, сэр, - отвечала миссис ‘парсит  и  передвинула  кресло
обратно, хотЯ и не совсем на старое место.
     Њистер Ѓаундерби  молча  смотрел,  как  она  острыми  кончиками  ножниц
протыкала в куске батиста дырки, кои, судЯ  по  всему,  каким-то  загадочным
образом должны были служить ему  украшением,  и  это  ее  занЯтие,  вкупе  с
густыми бровЯми и  римским  носом,  сильно  напоминало  работу  коршуна  над
глазами неподатливой пичужки. Ћна была так поглощена своим делом, что прошло
довольно много времени, прежде чем она взглЯнула на него; но как только  это
произошло, он заручилсЯ ее вниманием, многозначительно трЯхнув головой.
     - Њиссис ‘парсит, сударынЯ, - начал мистер Ѓаундерби, засовываЯ руки  в
карманы  и  ощупываЯ  правой  рукой  пробку  купленного  им  пузырька,  дабы
убедитьсЯ, что ее легко вынуть. - Њне незачем говорить вам, что вы не только
высокороднаЯ и высокопросвещеннаЯ особа, но и дьЯвольски разумнаЯ женщина.
     - ‘эр, - отвечала сиЯ особа, -  не  в  первый  раз  Я  удостоена  чести
слышать от вас похвалу мне в подобных выражениЯх.
     - Њиссис ‘парсит, сударынЯ, - объЯвил мистер Ѓа-ундерби,  -  Я  намерен
удивить вас.
     - „а,  сэр?  -  сказала  миссис  ‘парсит  вопросительно,  но  с  полным
спокойствием.  Ћтложив  рукоделье,  она  стала  разглаживать  свои  митенки,
которые носила почти не снимаЯ.
     - џ, сударынЯ, намерен женитьсЯ на дочери ’ома ѓрэдграйнда.
     - „а, сэр, - отвечала миссис ‘парсит. - Ќадеюсь, вы  будете  счастливы,
мистер Ѓаундерби. Ћ, Я очень надеюсь, что вы будете счастливы,  сэр!  -  Ћна
сказала  это  столь  покровительственно  и  вместе  с  тем  участливо,   что
Ѓаундерби, который меньше растерЯлсЯ бы, если бы  она  запустила  в  зеркало
свою рабочую шкатулку или грохнулась без чувств  на  коврик  перед  камином,
плотно всадил пробку в пузырек с нюхательными солЯми и  подумал:  "Ђх,  чтоб
ей! Љто бы мог предвидеть, что она так отнесетсЯ к делу?"
     - Ћт всего сердца, сэр, - сказала миссис ‘парсит не без высокомериЯ,  -
с самой этой минуты она Явно присвоила себе право всегда и неизменно  жалеть
его, - желаю вам полного счастьЯ.
     - ‘ударынЯ, -  отвечал  Ѓаундерби  несколько  обиженно  и  против  воли
сбавлЯЯ тон, - благодарю вас. џ надеюсь быть счастливым.
     - ‚от как, сэр? - снисходительно сказала миссис ‘парсит. - Ќу, конечно,
надеетесь. ђазумеетсЯ.
     Њистер Ѓаундерби не нашелсЯ что ответить, и наступило  неловкое  -  длЯ
него - молчание. Њиссис ‘парсит продолжала чинно работать, времЯ от  времени
покашливаЯ,  и  даже  в  ее   легком   кашле   слышалось   сознание   своего
превосходства.
     - ’ак вот, сударынЯ, - снова заговорил Ѓаундерби, -  сдаетсЯ  мне,  что
при изменившихсЯ обстоЯтельствах такаЯ  особа,  как  вы,  врЯд  ли  пожелает
остатьсЯ здесь, хотЯ здесь ей были бы только рады.
     - Ќет, сэр, нет, что вы! ќто длЯ менЯ совершенно невозможно!  -  Њиссис
‘парсит все с тем же высокомерием покачала головой, и в  кашле  ее  поЯвилсЯ
новый  оттенок  -  теперь  он  звучал  так,  словно  в  ней  подымалсЯ   дух
пророчества, но она считала нужным удерживать его.
     - Ћднако,  сударынЯ,  -  сказал  Ѓаундерби,  -  в  моем  банке  имеютсЯ
свободные комнаты, и там высокороднаЯ, высокопросвещеннаЯ  леди  в  качестве
домоправительницы была бы просто находкой. …жели тот же размер жалованьЯ...
     - Џрошу прощениЯ, сэр. ‚ы любезно обещали мне во всех случаЯх  называть
это "ежегоднаЯ премиЯ".
     -  •орошо,  сударынЯ,  пусть  так.  …жели  вы  сочтете  прежний  размер
ежегодной премии за вашу деЯтельность в  банке  приемлемым,  то  Я  не  вижу
никаких причин расставатьсЯ с вами, разве только вы сами того пожелаете.
     - ‘эр, - отвечала миссис ‘парсит, - ваше предложение  достойно  вас.  €
ежели  должность,  которую  Я  должна  занЯть  в  банке,  не  заставит  менЯ
спуститьсЯ ниже по общественной лестнице...
     - ђазумеетсЯ, не заставит, - сказал Ѓаундерби. - €наче разве Я позволил
бы себе предложить эту должность особе, котораЯ, как вы, вращалась  в  самом
высшем обществе? •оть мне-то, знаете, до этого общества  дела  нет.  Ќо  вам
есть.
     - Њистер Ѓаундерби, вы чрезвычайно любезны.
     - “ вас будут свои отдельные комнаты, свой уголь и свечи, и все прочее,
и своЯ девушка длЯ услуг, и свой рассыльный длЯ охраны, и  Я  беру  на  себЯ
смелость утверждать, что жить вы будете там очень и очень неплохо, -  сказал
Ѓаундерби.
     - ‘эр, - отвечала миссис ‘парсит, - больше ни слова.  Ћставление  моего
поста здесь не освобождает менЯ от необходимости есть  хлеб  неволи,  -  она
могла бы сказать "ливер", ибо  сие  лакомое  кушанье  под  темным  пикантным
соусом неизменно составлЯло ее ужин, - и уж лучше мне получать его из  ваших
рук, чем из чьих-нибудь еще. Џоэтому, сэр, Я с благодарностью принимаю  ваше
предложение и весьма признательна вам за все знаки вниманиЯ в прошлом.  €  Я
надеюсь, сэр, - заключила миссис ‘парсит, чуть не  плача  от  жалости,  -  Я
искренне надеюсь, что в мисс ѓрэдграйнд вы найдете все,  что  вы  желаете  и
чего заслуживаете.
     Ќичто не могло  сдвинуть  миссис  ‘парсит  с  этой  точки.  ‘колько  бы
Ѓаундерби ни важничал, сколько бы ни пускал пыль  в  глаза,  миссис  ‘парсит
отказывалась смотреть на него иначе, как на  достойную  состраданиЯ  жертву.
Ћна  была  учтива,  предупредительна,  бодра  и  весела,  но  чем   учтивее,
предупредительней, бодрей и веселей  держалась  она,  чем  вообще  примерней
становилось ее поведение, тем Явственней он чувствовал  себЯ  принесенным  в
жертву мучеником. Ћна принимала столь нежное участие в его горестной судьбе,
что, когда она глЯдела на  него,  его  толстые  щеки  багровели  и  весь  он
покрывалсЯ холодным потом.
     Њежду тем решено было отпраздновать свадьбу через два месЯца, и  мистер
Ѓаундерби каждый вечер посещал Љаменный Џриют в качестве признанного жениха.
‘вои чувства к невесте  он  выражал  при  помощи  браслетов,  и  вообще  все
приготовлениЯ к свадьбе носили сугубо промышленный  характер.  €зготовлЯлись
платьЯ и драгоценности, изготовлЯлись перчатки и торты, изготовлЯлсЯ брачный
контракт, оснащенный богатым подбором фактов. ‘ начала  до  конца  все  было
подчинено фактам. ‚ремЯ  не  разыгрывало  с  влюбленными  тех  милых  шуток,
которые ему приписывают неразумные поэты, да и стрелки  часов  двигались  не
быстрее и не тише,  чем  обычно.  “бийственно  точные  часы  в  обсерватории
ѓрэдграйнда стукали по голове каждую секунду, едва она успевала родитьсЯ,  и
хоронили ее с привычной пунктуальностью.
     € торжественный день настал, как любой другой день настает  длЯ  людей,
которые не признают ничего кроме разума; и в тот день их повенчали в церкви,
украшенной толстенькими деревЯнными ногами (излюбленный архитектурный орден)
- „жосайю Ѓаундерби, эсквайра,  из  Љокстауна,  с  ‹уизой,  старшей  дочерью
’омаса ѓрэдграйнда, эскваира, из Љаменного Џриюта, члена парламента от  сего
округа. € после того как они сочетались свЯщенными узами брака, они  в  оный
Љаменный Џриют отправились завтракать.
     Ћтпраздновать радостное событие собралось изысканное общество,  которое
в точности знало, из чего приготовлено все, что ели и пили за  завтраком,  а
также ввозЯтсЯ ли эти товары, или вывозЯтсЯ, и в  каких  количествах,  и  на
каких судах - иностранных или отечественных, и так далее  и  тому  подобное.
Џодружки невесты, вплоть до малолетней „жейн ѓрэдграйнд, в умении считать не
уступали Ярмарочному чудо-счетчику; и ни за  одним  из  гостей  не  водилось
никаких фокусов.
     Љ концу завтрака новобрачный обратилсЯ к присутствующим  со  следующими
словами:
     - ‹еди и джентльмены! џ „жосайЯ Ѓаундерби из  Љокстауна.  Џоскольку  вы
оказали честь моей жене и мне, выпив за наше здоровье и счастье, Я,  видимо,
должен поблагодарить вас; однако вы все знаете менЯ, знаете, откуда Я вышел,
и потому не можете ожидать застольной речи от человека, который, когда видит
балку, говорит, что это балка, а когда видит палку, говорит - это палка и ни
за что не согласитсЯ назвать балку палкой или палку  балкой,  и  ни  то,  ни
другое не назовет зубочисткой. …жели вам желательно услышать настоЯщий спич,
то вот мой друг, а с нынешнего днЯ и мой тесть. ’ом ѓрэдграйнд - он заседает
в парламенте, к нему и обращайтесь. џ длЯ этого не гожусь. Ќо Я полагаю, мне
простительно чувствовать себЯ независимо за этим столом  -  ведь  мог  ли  Я
подумать, что  женюсь  на  дочери  ’ома  ѓрэдграйнда,  когда  был  маленьким
оборванцем, который ополаскивал рожу только у водокачки, и то дай бог, чтобы
раз в две недели. ‘тало быть, Я чувствую себЯ независимо и надеюсь, вам  это
нравитсЯ, а ежели нет - дело ваше. Ќичем помочь  вам  не  могу.  ’ак  вот  Я
говорю, что нынче Я женилсЯ на дочери ’ома ѓрэдграйнда. џ очень  этому  рад.
ќто было мое давнишнее желание. Ћна росла на моих глазах, и  Я  так  считаю,
что она достойна менЯ. € еще Я считаю - не стану вас  обманывать,  -  что  Я
достоин ее. €так, Я благодарю вас от своего и от ее  имени  за  ваши  добрые
пожеланиЯ, а Я в свою очередь могу пожелать неженатым  среди  присутствующих
только одно: чтобы все холостЯки нашли себе жен не хуже той, какую нашел  Я;
и чтобы все девицы нашли себе мужей не хуже того, какого нашла моЯ жена.
     ’ак как новобрачные вознамерились  совершить  свадебное  путешествие  в
‹ион, дабы мистер Ѓаундерби получил  возможность  самолично  проверить,  как
живут рабочие руки в тех краЯх, и требуют ли они тоже, чтобы  их  кормили  с
золотой  ложечки,  счастливаЯ  чета  вскоре  отбыла  на   железную   дорогу.
ЌовобрачнаЯ,  спускаЯсь  с  лестницы  уже   в   дорожном   платье,   увидала
поджидавшего ее ’ома - очень красного, то ли от избытка  чувств,  то  ли  от
возлиЯний за завтраком.
     - ЉакаЯ ты молодчина, ‹у! ‡олото, а не сестра! - прошептал ’ом.
     Ћна крепко обнЯла его - как должна была бы обнЯть в тот день куда более
достойного человека, - и впервые за  все  времЯ  ее  сдержанное  спокойствие
изменило ей.
     - ‘тарик Ѓаундерби уже снарЯдилсЯ, - сказал ’ом. - ’ебе  пора.  Џрощай!
Ѓуду ждать тебЯ с нетерпением. —то Я тебе говорил, ‹у? ’еперь заживем!

                             <I>Љонец первой книги</I>


        ЉЌ€ѓЂ ‚’ЋђЂџ 

                                   <I>†атва</I>


        ѓ‹Ђ‚Ђ I 

     Џоложение дел в банке

     џсный летний день. „аже в Љокстауне иногда выпадали Ясные дни.
     ‚ такую погоду Љокстаун, если  смотреть  на  него  издалека,  был  весь
окутан собственной мглой,  словно  бы  непроницаемой  длЯ  солнечных  лучей.
‡наешь, что это он, но знаешь только потому, что, не  будь  там  города,  не
чернело бы впереди столь мрачное расплывчатое пЯтно. ЋгромнаЯ туча копоти  и
дыма, котораЯ, повинуЯсь движению ветра, то металась из стороны  в  сторону,
то тЯнулась вверх к поднебесью, то грЯзной волной стлалась по земле, густой,
клубЯщийсЯ  туман,  прорезанный  полосами  хмурого  света,  не  пробивавшего
плотную толщу мрака, - Љокстаун и в отдалении заЯвлЯл о  себе,  хотЯ  бы  ни
один его кирпич не виден был глазу.
     Ђ между  тем  он  уцелел  каким-то  чудом.  Ћн  так  часто  подвергалсЯ
разорению, что просто диву даешьсЯ, как мог он выдержать столько  испытаний.
’рудно даже вообразить, до какой степени  хрупок  был  фарфор,  пошедший  на
выделку кокстаунских промышленников. ’олько тронь их, и они разваливались на
части с такой легкостью, что невольно возникало подозрение - а  может  быть,
трещины в них уже были? €х разорЯли, когда  требовали,  чтобы  они  посылали
работающих детей в школу; когда назначали инспекторов  длЯ  обследованиЯ  их
предприЯтий; когда инспекторы брали под сомнение их право калечить  людей  в
своих машинах; а при одном только намеке на то, что, быть  может,  следовало
бы чуть поменьше дымить, они просто  погибали.  ЌарЯду  с  золотой  ложечкой
мистера Ѓаундерби, признанной всем Љокстауном, в большом ходу была еще  одна
излюбленнаЯ фикциЯ. Ћна облекалась  в  форму  угрозы.  Љогда  кто-нибудь  из
кокстаунцев чувствовал себЯ несправедливо обиженным - другими словами, когда
ему не предоставлЯли полной свободы делать  все,  что  заблагорассудитсЯ,  и
пытались возложить на  него  ответственность  за  его  поступки,  он  тотчас
начинал кричать, что "скорее выбросит  свою  собственность  в  Ђтлантический
океан". Њинистр внутренних дел так пугалсЯ этих убийственных слов, что  раза
два чуть не умер от страха.
     Ћднако у кокстаунцев  все  же  хватало  патриотизма  на  то,  чтобы  не
выбрасывать свою собственность в Ђтлантический океан, -  во  всЯком  случае,
доселе они этого не делали, а напротив, не жалеЯ сил, берегли ее как  зеницу
ока. Џотому она и уцелела там, в дыму и копоти;  и  она  неуклонно  росла  и
множилась.
     ‚ этот Ясный летний день на улицах было жарко и  пыльно,  солнце  сиЯло
так Ярко, что  прорывалось  даже  сквозь  тЯжелые  испарениЯ,  висевшие  над
городом, и если долго смотреть  на  его  сверкающий  диск,  начинали  болеть
глаза. Ќа фабричных дворах, из дверей, ведущих в подвал, выходили  кочегары,
садились на ступеньки, на тумбы, на забор и, глЯдЯ на  кучи  углЯ,  вытирали
закопченные потные лица. ‚есь город, казалось, жарилсЯ  в  масле.  “душливый
чад разогретого масла стоЯл повсюду.  Џаровые  машины  лоснились  от  масла,
одежда рабочих была измазана им, во всех этажах фабричных корпусов  сочилось
и кипело масло. ‚оздух в сказочных дворцах иссушал, как  дыхание  самума;  и
обитатели этой пустыни, истомленные зноем, работали через силу. Ќо на  тихое
помешательство слонов ни жара, ни холод не действовали.  €х  головы  так  же
размеренно и докучно опускались и подымались, в зной и стужу,  в  сырость  и
сушь, в ведро и ненастье. Ћднообразное движение их теней на  стенах  служило
Љокстауну заменой прохладной тени шелестЯщего леса; а вместо летнего гудениЯ
насекомых он круглый год, с рассвета в понедельник до субботнего вечера,  не
мог предъЯвить ничего кроме жужжаньЯ колес и приводов.
     Ћни дремотно жужжали весь этот знойный день, нагонЯЯ сон на прохожих  и
обдаваЯ их жаром из-за гудЯщих  стен  заводов  и  фабрик.  Ћпущенные  шторы,
политые водой мостовые давали немного прохлады на главных улицах и в лавках;
но фабрики, дворы и проулки превратились в сущее пекло. Ќа  реке,  черной  и
густой от краски, несколько мальчуганов,  урвавших  часок  досуга  -  случай
весьма редкий в Љокстауне, - усердно  гребли,  усевшись  в  утлую  лодчонку,
котораЯ двигалась рывками, оставлЯЯ за собой пузырчатый след, и  при  каждом
взмахе весла из воды подымалось  мерзостное  зловоние.  „аже  солнце,  столь
животворное повсюду, было менее милостиво к Љокстауну, нежели крепкий мороз,
и когда оно особенно упорно глЯдело в его трущобы,  оно  часто  приносило  с
собой смерть вместо жизни. ’ак само око небес оборачиваетсЯ  дурным  глазом,
если неумелые или скаредные руки заслонЯют от его  взора  все  то,  что  оно
призвано благословить.
     Њиссис ‘парсит, по своему обыкновению, сидела у  окна,  выходившего  на
теневую сторону раскаленной от зноЯ улицы. ‡анЯтиЯ в банке кончились; и, как
всегда в теплую погоду, она в этот час украшала своим  присутствием  кабинет
членов правлениЯ, который помещалсЯ над общей залой. …е собственнаЯ гостинаЯ
была расположена этажом выше, и оттуда, со своего наблюдательного  пункта  у
окна, она каждое утро приветствовала пересекающего улицу  мистера  Ѓаундерби
сочувственным наклоном головы, как  и  подобает  приветствовать  злополучную
жертву. ‘о днЯ его свадьбы минул уже год, но миссис ‘парсит ни на минуту  не
избавлЯла его от своей непреклонной жалости.
     ЃанкирскаЯ контора Ѓаундерби ничем  не  нарушала  здравого  однообразиЯ
города. ќто было еще одно  кирпичное  здание  с  черными  ставнЯми  снаружи,
зелеными шторами внутри, двумЯ белыми ступеньками,  которые  вели  к  черной
входной двери, снабженной медной дощечкой и медной ручкой, похожей на точку.
Ћт резиденции Ѓаундерби оно отличалось только  размерами,  будучи  на  номер
больше, так же, как другие дома  отличались  от  нее,  будучи  на  один  или
несколько номеров меньше;  во  всем  остальном  оно  строго  соответствовало
образцу - Њиссис ‘парсит не сомневалась, что, поЯвлЯЯсь на исходе днЯ  среди
конторок и письменных принадлежностей, она наделЯет кабинет женским, - чтобы
не сказать аристократическим, - изЯществом. ђасположившись у окна  с  шитьем
или вЯзаньем, она тешилась мыслью, что своим великосветским обликом смЯгчает
суровую деловитость комнаты. ‚ соответствии с этой благородной ролью, миссис
‘парсит мнила себЯ в некотором роде  феей  банкирской  конторы.  Љокстаунцы,
проходившие  мимо  окна,  видели  в  ней  дракона,   стерегущего   сокровища
банковских подземелий.
     Љакие именно сокровища - о том миссис ‘парсит знала не больше, чем они.
‡олото и серебро, ценные бумаги,  тайны,  раскрытие  которых  привело  бы  к
неведомым бедствиЯм каких-то неведомых людей (преимущественно, однако, людей
ей несимпатичных), были главными статьЯми ее воображаемого перечнЯ. ‡ато она
знала, что после закрытиЯ банка ей принадлежит  верховнаЯ  власть  над  всей
конторской мебелью и над запертой на три замка, обитой железом  кладовой,  у
двери которой рассыльный каждый вечер приклонЯл голову на  выдвижной  койке,
исчезавшей при первом пении петуха. Љроме того, она была повелительницей над
сводчатым подвалом, защищенным решеткой с остриЯми от  хищного  мира;  в  ее
ведении находились и реликвии  истекшего  днЯ,  как  то:  чернильные  пЯтна,
затупившиесЯ перьЯ, сломанные облатки и  клочки  разорванной  бумаги,  столь
крошечные, что при всем старании миссис ‘парсит ничего  интересного  на  них
разобрать не могла. Ќаконец она  была  хранительницей  небольшого  арсенала,
состоЯвшего из тесаков и ружей, в грозном боевом порЯдке висевших над  одним
из каминов; а также выстроенных в рЯд пожарных ведер  -  по  давнему  обычаю
неотъемлемой  принадлежности  всЯкой  претендующей  на  богатство  фирмы,  -
каковые сосуды держат отнюдь не  в  расчете  на  ощутимую  пользу  в  случае
несчастьЯ, а ради их более тонкого, морального воздействиЯ, почти равного по
силе, как было замечено, тому впечатлению, которое производит на большинство
посетителей вид золотого или серебрЯного слитка.
     ѓлухаЯ служанка и рассыльный завершали империю миссис  ‘парсит.  •одили
слухи, что  глухаЯ  служанка  богата;  и  долгие  годы  среди  кокстаунского
простонародьЯ крепла уверенность, что как-нибудь темной  ночью,  когда  банк
закрыт, ее убьют и ограбЯт. Ѓолее того - по утвердившемусЯ мнению, все сроки
уже прошли, и этой ночи давно пора бы настать;  но  злонравнаЯ  служанка,  к
разочарованию и обиде кокстаунцев, и не думала расставатьсЯ ни с жизнью,  ни
с работой в банке.
     —ай длЯ миссис ‘парсит был сервирован на  кокетливом  столике  с  тремЯ
резными ножками, который, по ее милости, ежевечерне, после  закрытиЯ  банка,
проводил  времЯ  в  обществе  сурового,  крытого  кожей,   длинного   стола,
оседлавшего середину комнаты. ђассыльный поставил поднос на столик и в  знак
почтениЯ стукнул себЯ костЯшками пальцев по лбу.
     - ‘пасибо, Ѓитцер, - сказала миссис ‘парсит.
     - ‚ам спасибо, мэм, - отвечал рассыльный. Ћн был все такой же  белесый,
как в  те  далекие  дни,  когда  он,  моргаЯ  обоими  глазами  зараз,  давал
определение лошади вместо ученицы номер двадцать.
     - ‚се заперто, Ѓитцер? - спросила миссис ‘парсит.
     - ‚се заперто, мэм.
     - Ђ какие нынче новости? - спросила миссис ‘парсит, наливаЯ себе чаю. -
…сть что-нибудь?
     - „а нет, мэм, ничего такого не слыхал. ‹юди у нас здесь нехорошие, но,
к сожалению, это не новость.
     - Ђ что эти  несчастные  бунтари  теперь  затеЯли?  -  спросила  миссис
‘парсит.
     - ‚се то же, как всегда, - велЯт объединЯтьсЯ, вступать в союзы, стоЯть
друг за дружку.
     - ‚есьма печально, - сказала миссис ‘парсит очень строго, отчего нос ее
и брови стали еще более древнеримскими, - что объединенные хозЯева допускают
эти классовые союзы.
     - ‘овершенно верно, мэм, - сказал Ѓитцер.
     - Џоскольку они сами объединены, они должны все, как  один,  отстаивать
свое право не принимать на работу никого,  кто  с  кем-нибудь  объединен,  -
изрекла миссис ‘парсит.
     - Ћни пытались, мэм, - отвечал Ѓитцер, - но из этого как  будто  ничего
не вышло.
     - џ, разумеетсЯ, не могу считать себЯ сведущей в такого рода делах, - с
достоинством сказала миссис ‘парсит, - ибо  мне  суждено  было  вращатьсЯ  в
совсем иных сферах. ’ем более что мистер ‘парсит, будучи из  Џаулеров,  тоже
не имел ничего общего с подобными раздорами. Ќо одно Я знаю, и знаю  твердо:
этих людей надо укротить, и давно пора это сделать, раз и навсегда.
     - ‚ерно, мэм, - почтительно  поддакнул  Ѓитцер,  не  скрываЯ  действиЯ,
какое оказывали на него непререкаемые вещаниЯ  миссис  ‘парсит.  -  џснее  и
сказать нельзЯ - что правда, то правда.
     ’ак  как  доверительные  беседы  между  ним  и  миссис  ‘парсит  обычно
происходили во времЯ ее вечернего чаепитиЯ и он уже успел догадатьсЯ  по  ее
глазам, что она намерена задать ему вопрос, то он не уходил, а передвигал  с
места на место  линейки,  чернильницы  и  прочее,  пока  она,  поглЯдываЯ  в
открытое окно, прихлебывала чай.
     - Ћчень занЯтой был день, Ѓитцер? - спросила миссис ‘парсит.
     - Ќе сказать, чтобы очень, миледи. Љак обыкновенно. - ‚ремЯ от времени,
разговариваЯ  с  ней,  Ѓитцер  заменЯл  обращение  "мэм"  более   церемонным
"миледи", как бы невольно отдаваЯ должное личным качествам миссис ‘парсит  и
ее наследственному праву на всЯческое уважение.
     -  ‚се  клерки,  -  продолжала  миссис  ‘парсит,  осторожно   стрЯхиваЯ
невидимую крошку намазанного маслом хлеба с  левой  митенки,  -  разумеетсЯ,
добросовестны, пунктуальны и прилежны?
     - „а, мэм, пожалуй, что так. ‚се, кроме одного, конечно.
     Ћн отправлЯл в банке почетную должность главного шпиона и доносчика,  и
за эти добровольные услуги, помимо причитающегосЯ ему жалованиЯ, получал  на
рождество наградные. Ѓитцер с годами превратилсЯ в  необыкновенно  трезвого,
осмотрительного,  благоразумного  молодого  человека,  который  не  мог   не
преуспеть в жизни. „уховный механизм его работал так исправно и  точно,  что
он не знал ни чувств, ни страстей. ‚се его поступки были итогом самых тонких
и хладнокровных расчетов; недаром миссис ‘парсит всегда говорила, что еще не
встречала молодого человека столь твердых принципов.  “достоверившись  после
смерти отца, что мать его имеет  право  на  призрение  *  в  Љокстауне,  сей
многообещающий юный экономист  весьма  ревностно  и  принципиально  стал  на
защиту этого ее права, вследствие чего она очутилась в работном доме *,  где
и пребывала поныне. ‚прочем, надо отдать ему должное - она получала от  него
ежегодный дар в виде полуфунта чаю, что, несомненно, было  слабостью  с  его
стороны: во-первых, любые дары неизбежно ведут к пауперизации одарЯемого; и,
во-вторых,  единственный  разумный   способ   распорЯдитьсЯ   этим   товаром
заключалсЯ в том, чтобы купить его как можно дешевле, а  продать  как  можно
дороже; ибо ученые с полной Ясностью доказали, что  это  и  есть  весь  долг
каждого человека *, - не какаЯ-то часть его долга, а весь целиком.
     - Џожалуй, что все, мэм. Љроме одного, конечно, - повторил Ѓитцер.
     - Ђ-а! - протЯнула миссис ‘парсит, помотав головой  над  чашкой  чаю  и
отхлебываЯ большой глоток.
     - Њистер ’омас, мэм, - сомнителен он мне очень. Њне, мэм, не  нравитсЯ,
как он себЯ ведет.
     - Ѓитцер, - предостерегающим тоном сказала  миссис  ‘парсит,  -  вы  не
помните, говорила Я вам что-нибудь относительно имен?
     - ‚иноват, мэм. ќто верно. ‚ы сказали, что не  любите,  когда  называют
имена и что вообще лучше обходитьсЯ без них.
     - Џрошу вас не забывать,  что  Я  здесь  в  должности,  -  торжественно
сказала миссис ‘парсит. - џ  облечена  доверием,  Ѓитцер,  доверием  мистера
Ѓаундерби. Џусть в прошлом ни он, ни Я не могли бы и помыслить о том, что он
некогда станет моим принципалом и назначит мне ежегодную премию, - Я все  же
обЯзана видеть его в этом свете. Њистер Ѓаундерби всегда  с  таким  глубоким
почтением относилсЯ к моему общественному рангу и  родственным  свЯзЯм,  что
лучшего Я и ожидать не могла.
     Ќапротив, действительность превзошла все мои ожиданиЯ. ‡а это Я  должна
быть преданной ему до конца. €  Я  не  считаю,  не  буду  считать,  не  могу
считать, - продолжала миссис ‘парсит, выпускаЯ весь свой запас  нравственных
правил и понЯтий о чести, - что Я предана ему до  конца,  ежели  Я  позволю,
чтобы под этим кровом упоминались имена, которые, к несчастью, к величайшему
несчастью - это бесспорно, - имеют касательство к нему.
     Ѓитцер опЯть стукнул себЯ костЯшками по лбу и опЯть  попросил  извинить
его.
     - „а, Ѓитцер, - заключила миссис ‘парсит, - ежели  вы  скажете  -  одна
личность, Я вас слушаю; скажете мистер ’омас - не взыщите.
     - Љонечно, мэм, кроме одной личности, - поправилсЯ Ѓитцер.
     - Ђ-а! - повторила свой возглас миссис ‘парсит, так же помотав  головой
над чашкой чаю и отпиваЯ большой  глоток,  словно  хотела  подчеркнуть,  что
разговор возобновлЯетсЯ с той точки, на которой он прервалсЯ.
     - Ћдна личность, мэм, - подхватил Ѓитцер, - с самого  того  днЯ,  когда
она в первый раз вошла в нашу контору, повела себЯ не  так,  как  надо.  ќто
беспутный, расточительный лентЯй. Ћн даром чужой хлеб ест. € не ел бы,  мэм,
не будь ему кое-кто роднЯ и друг.
     - Ђ-а! - вздохнула миссис ‘парсит, опЯть с грустью покачав головой.
     - џ только надеюсь, мэм, - добавил Ѓитцер, - что его роднЯ  и  друг  не
снабжает его средствами на мотовство. €наче, мэм, - мы ведь знаем, из  чьего
кармана шли бы эти деньги.
     - Ђ-а! - снова  вздохнула  миссис  ‘парсит  и  снова  грустно  покачала
головой.
     - Њне жаль его, мэм. џ имею в виду того, кого Я упомЯнул последним.
     - „а, Ѓитцер, - отвечала миссис ‘парсит. - џ всегда с жалостью  взирала
на это заблуждение, всегда.
     - Ђ что до самой личности, - сказал Ѓитцер,  понизив  голос  и  подходЯ
поближе, - то он такой же легкомысленный, как  все  в  нашем  городе.  Ђ  вы
знаете, мэм, что это значит. Љому же и знать, если не такой важной леди, как
вы.
     - €м бы надо брать пример с вас, Ѓитцер, - сказала миссис ‘парсит.
     - ‚ы слишком добры, мэм. Ќо раз уж вы упомЯнули обо мне, то вот  что  Я
вам скажу. џ, мэм, уже отложил малую толику. Ќаградные, которые мне дают  на
рождество, Я никогда не трачу. џ даже своего жалованьЯ не проедаю, хоть  оно
и не бог весть какое. Џочему Я могу, а другие не могут? —то один  может,  то
могут и другие.
     ќта фикциЯ тоже имела хождение в Љокстауне.  ‹юбой  богач,  начавший  с
шести пенсов и впоследствии  наживший  шестьдесЯт  тысЯч  фунтов,  постоЯнно
задавал недоуменный вопрос - почему все шестьдесЯт тысЯч  окрестных  рабочих
не наживают каждый по шестьдесЯт тысЯч фунтов, начав с шести пенсов, и  даже
как бы укорЯл их за то, что они не совершили сего несложного подвига. —то  Я
сделал, то и вы можете. Џочему же вы этого не делаете?
     - ‚от говорЯт, что им нужен отдых, нужны развлечениЯ, - сказал  Ѓитцер.
- ‚здор и чепуха. Њне не нужны развлечениЯ. Ќикогда  в  них  не  нуждалсЯ  и
впредь не буду. “ менЯ к ним душа не лежит. Ђ уж их союзы -  Я  уверен,  что
многим из них, если бы они глЯдели в оба и доносили друг на дружку,  кое-что
перепадало бы, деньгами ли, или покровительством, и жилось  бы  им  получше.
Џочему же они не стараютсЯ  жить  получше,  мэм?  ‚едь  эта  первейшаЯ  цель
всЯкого разумного существа, и они сами всегда этим отговариваютсЯ.
     - •ороши отговорки! - сказала миссис ‘парсит.
     - € вечно-то они твердЯт, прЯмо до тошноты, про своих жен  и  детей,  -
продолжал Ѓитцер. - ‚от поглЯдите на менЯ, мэм! Њне не нужны  жена  и  дети.
Џочему же им нужны?
     - Џотому что они легкомысленны, - сказала миссис ‘парсит.
     - „а, мэм, - поддакнул Ѓитцер, - именно. Ѓудь они менее легкомысленны и
развращены, что бы они сделали? Ћни бы сказали: "Џокуда Я один" или  "покуда
Я одна" - как придетсЯ, - "мне нужно накормить только одного  едока,  и  как
раз того, кого Я кормлю с особенным удовольствием".
     - …ще бы! - подтвердила миссис ‘парсит. надкусываЯ пышку.
     - Ѓлагодарю вас, мэм, - стукнув себЯ по лбу, сказал Ѓитцер,  польщенный
душеспасительной беседой с миссис ‘парсит. - Џрикажете подать еще кипЯточку,
мэм, или еще чего-нибудь принести?
     - Џока ничего не нужно, Ѓитцер.
     - Ѓлагодарю вас, мэм. Ќе хотелось бы мне беспокоить вас, мэм, за  едой,
а пуще всего за чаем, - Я ведь знаю, как вы его  любите,  -  сказал  Ѓитцер,
выворачиваЯ шею, чтобы бросить взглЯд на улицу, - но вот уже несколько минут
какой-то господин смотрит на вас, а теперь  он  перешел  улицу  и,  кажетсЯ,
намерен постучать. Ђ вот и стук, мэм, - навернЯка это он стучит.
     Ћн подошел к окну, высунул голову, потом втЯнул ее обратно и подтвердил
свои наблюдениЯ:
     - „а, мэм, это он. Џрикажете проводить его сюда, мэм?
     - Ќе понимаю, кто это может быть, -  сказала  миссис  ‘парсит,  вытираЯ
губы и оправлЯЯ митенки.
     - Ќадо думать, приезжий.
     - “ж не знаю, зачем приезжему понадобилсЯ банк  в  такой  час  -  разве
только он пришел по делу и опоздал, - сказала миссис ‘парсит. - Ќо  Я  здесь
на посту, вверенном мне мистером Ѓаундерби, и что бы ни  случилось,  Я  свой
долг исполню. …жели принЯть его входит в обЯзанности,  которые  Я  взЯла  на
себЯ, то Я приму его. Ђ это вы сами рассудите, Ѓитцер.
     ’ут  посетитель,  не  подозревавший  о  произнесенных  миссис   ‘парсит
великодушных словах, так громко стал колотить в дверь, что  Ѓитцер  со  всех
ног кинулсЯ отворЯть; а миссис ‘парсит, на всЯкий случай припрЯтав маленький
столик  со  всеми  атрибутами  чаепитиЯ  в  шкаф,  поспешила  наверх,   дабы
поЯвитьсЯ, если будет надобность, с большей торжественностью.
     - Џрошу прощеньЯ, мэм, джентльмен желает вас видеть, -  сказал  Ѓитцер,
приложив белесый глаз к замочной скважине.
     €так, миссис ‘парсит, котораЯ тем временем успела  поправить  чепец  на
голове, опЯть понесла вниз свой  классический  профиль  и  вошла  в  кабинет
правлениЯ величавой поступью, словно римскаЯ  матрона,  вышедшаЯ  за  ворота
осажденного города длЯ переговоров с вражеским полководцем.
     Ќа посетителЯ, который, подойдЯ к окну, рассеЯнно поглЯдывал на  улицу,
этот эффектный выход не произвел ровно никакого впечатлениЯ. Ћн  как  нельзЯ
более хладнокровно посвистывал про себЯ, не снимаЯ шлЯпы, и вид у  него  был
несколько утомленный - отчасти  от  жаркой  погоды,  отчасти  от  чрезмерной
изысканности. €бо с первого взглЯда было видно, что это истинный  джентльмен
последнего образца - пресыщенный всем на свете и не более ‹юцифера способный
во что-либо верить.
     - ‚ы, кажетсЯ, хотели видеть менЯ, сэр, - промолвила миссис ‘парсит.
     - Џростите, - сказал он, поворачиваЯсь к ней и снимаЯ  шлЯпу,  -  прошу
прощеньЯ.
     "ѓм! - подумала миссис ‘парсит, величественно отвечаЯ на его поклон,  -
лет  тридцать  пЯть,  хорош  собой,  хорошо  сложен,  хорошие  зубы,  хорошо
воспитан, хорошо одет, приЯтный голос, темные волосы,  дерзкие  глаза".  ‚се
это миссис ‘парсит  отметила  по-женски  молниеносно,  за  те  две  секунды,
которые потребовались ей, чтобы наклонить голову и опЯть поднЯть ее -  точно
султан, сунувший голову в ведро с водой *.
     - Џрошу садитьсЯ, сэр, - сказала миссис ‘парсит.
     - ‘пасибо. ђазрешите мне. - Ћн пододвинул ей стул, сам же,  не  садЯсь,
небрежно прислонилсЯ к краю стола. -  џ  оставил  своего  слугу  на  вокзале
позаботитьсЯ о вещах, - поезд переполнен, и багажный вагон забит,  -  а  сам
пошел пешком, немного оглЯдетьсЯ. Ћчень странный город. Џозвольте узнать, он
всегда такой черный?
     - Ћбычно гораздо черней, - сурово отвечала миссис ‘парсит.
     - „а неужели? Џростите... вы, должно быть, не здешнЯЯ уроженка?
     - Ќет, сэр, - отвечала миссис  ‘парсит.  -  Љогда-то,  до  того  как  Я
овдовела, Я имела счастье или, быть может, несчастье принадлежать  к  совсем
иному кругу. Њой муж был Џаулер.
     - Џростите, Я не расслышал, - сказал приезжий. - Ѓыл... кто?
     Њиссис ‘парсит повторила:
     - Ћн был Џаулер.
     - €з семьи Џаулеров, - сказал приезжий после минутного раздумьЯ. Њиссис
‘парсит утвердительно кивнула головой. ‹ицо  приезжего  казалось  еще  более
утомленным.
     - ‚ам здесь, вероЯтно, очень скучно?  -  сказал  он,  делаЯ  логический
вывод из ее сообщениЯ.
     - џ подчинЯюсь обстоЯтельствам, сэр, - отвечала миссис ‘парсит, -  и  Я
давно научилась применЯтьсЯ к силам, управлЯющим моей жизнью.
     -  ќто  отличнаЯ  философиЯ,  -  сказал  приезжий,  -  весьма   мудраЯ,
похвальнаЯ и... - Ћн, видимо,  почел  излишним  договаривать  свою  мысль  и
умолк, лениво поигрываЯ часовой цепочкой.
     - Џозвольте узнать, сэр, - начала миссис  ‘парсит,  -  чему  Я  обЯзана
честью...
     - ђазумеетсЯ, - отвечал приезжий. - ‘пасибо, что напомнили.  “  менЯ  с
собой рекомендательное письмо к мистеру Ѓаундерби, банкиру. ЏрогуливаЯсь  по
этому странному черному городу в ожидании, когда поспеет обед в гостинице, Я
спросил у одного  прохожего,  -  это  был,  вероЯтно,  рабочий,  только  что
принЯвший душ из чего-то пушистого, очевидно из какого-то сырьЯ...
     Њиссис ‘парсит наклонила голову.
     - ...спросил у него, где живет банкир мистер Ѓаундерби, а  он,  услышав
слово "банкир", недолго думаЯ, указал мне дорогу в банк. Ќо Я  так  полагаю,
что мистер Ѓаундерби <I>не</I> живет в этом здании, где Я имею честь объЯснЯть свой
приход?
     - Ќет, сэр, - отвечала миссис ‘парсит, - не живет.
     - Ѓлагодарю вас. џ не имел намерениЯ предъЯвить письмо сейчас. Џросто Я
прогулЯлсЯ до  банка,  чтобы  убить  времЯ  и,  по  счастливой  случайности,
приметив в окне, - он томно повел рукой в ту сторону и слегка поклонилсЯ,  -
особу весьма благородной и приЯтной наружности, Я  решил,  что  лучше  всего
будет, если Я возьму на себЯ смелость справитьсЯ у  этой  особы,  где  же  в
таком случае живет банкир мистер Ѓаундерби. —то Я и  позволю  себе  сделать,
приносЯ тысЯчу извинений.
     ‚ глазах миссис ‘парсит его рассеЯннаЯ  и  небрежнаЯ  манера  держатьсЯ
вполне искупалась известной непринужденной галантностью,  распространЯвшейсЯ
даже на нее. ‚от он, к примеру, чуть ли не уселсЯ  на  стол,  а  между  тем,
лениво склонившись к ней,  дает  почувствовать,  что  в  ней  есть  какое-то
своеобразное обаЯние.
     - Ѓанки, Я знаю, склонны к подозрительности, и так оно и быть надлежит,
- сказал приезжий, который, помимо всего  прочего,  обладал  приЯтным  даром
говорить плавно, легко и таким тоном, как будто в его словах  скрыто  больше
глубокомыслиЯ и остроумиЯ, чем может показатьсЯ (вероЯтно,  искусный  прием,
изобретенный учредителем этой  многочисленной  секты,  кто  бы  ни  был  сей
великий муж), и поэтому, прошу удостоверитьсЯ, что автор письма - вот оно  -
член парламента от этого города ѓрэдграйнд, с которым  Я  имел  удовольствие
познакомитьсЯ в ‹ондоне.
     Њиссис ‘парсит признала руку, намекнула, что предъЯвлЯть письмо не было
никакой надобности, и сообщила адрес  мистера  Ѓаундерби,  присовокупив  все
нужные указаниЯ и советы.
     - Џремного благодарен, - сказал приезжий. - ‚ы, конечно, хорошо  знаете
банкира?
     - „а, сэр, - отвечала миссис ‘парсит. - џ уже десЯть лет знаю  его  как
моего принципала.
     - –елаЯ вечность! Ћн, кажетсЯ, женат на дочери ѓрэдграйнда?
     - „а, - сказала миссис ‘парсит, сразу  поджав  губы,  -  он  удостоилсЯ
этой... чести.
     - џ слышал, что его супруга чуть ли не философ?
     - ‚от как, сэр? - сказала миссис ‘парсит. - Ќеужели?
     - Џростите мое назойливое любопытство,  -  вкрадчиво  сказал  приезжий,
дабы умилостивить нахмурившую брови миссис ‘парсит, - но вы знаете эту семью
и знаете свет. џ скоро тоже узнаю семью банкира и, быть может, мне  придетсЯ
часто бывать там. ‘кажите мне, его жена очень грознаЯ?  Џослушать  ее  отца,
так это какое-то чудище, мне просто не терпитсЯ узнать, правда ли это. Љ ней
не  подступишьсЯ,  да?  “мна  до  отвращениЯ,  до  ужаса?  ‚ижу   по   вашей
многозначительной  улыбке,  что  вы  иного  мнениЯ.  ќто  бальзам  длЯ  моей
смЯтенной души. Ђ сколько ей  лет?  ‘орок?  ’ридцать  пЯть?  Њиссис  ‘парсит
расхохоталась.
     - „евчонка, - сказала она. - …й и двадцати не  было,  когда  она  замуж
вышла.
     - —естное слово, миссис Џаулер, -  проговорил  приезжий,  отделЯЯсь  от
стола, - вы просто ошеломили менЯ!
     Ћн, видимо, и в самом деле очень удивилсЯ, по крайней  мере  настолько,
насколько это было длЯ  него  возможно.  Ћн  добрых  пЯтнадцать  секунд,  не
отрываЯсь, смотрел на миссис ‘парсит, словно ее неожиданное сообщение  никак
не укладывалось у него в голове. - “верЯю вас, миссис Џаулер,  -  сказал  он
наконец, - что отец ее  подготовил  менЯ  к  встрече  с  женщиной  зрелой  и
непреклонно суровой. џ особенно признателен вам за то, что вы исправили  эту
нелепую ошибку. …ще раз простите менЯ за вторжение.  ’ысЯчу  благодарностей.
„о свиданьЯ!
     Ћтвесив несколько поклонов, он удалилсЯ, и миссис ‘парсит,  спрЯтавшись
за портьеру, увидела, как он, едва  волоча  ноги,  шел  по  теневой  стороне
улицы, привлекаЯ внимание всего города.
     - —то вы  скажете  об  этом  джентльмене,  Ѓитцер?  -  спросила  миссис
‘парсит, когда рассыльный пришел убрать посуду.
     - Њного денег тратит на одежду, мэм.
     - Ќадо сознатьсЯ, - сказала миссис ‘парсит, - одет он с большим вкусом.
     - „а, мэм, - возразил Ѓитцер, - но стоит ли это  истраченных  денег?  Ђ
кроме того, -  продолжал  Ѓитцер,  вытираЯ  стол,  -  сдаетсЯ  мне,  что  он
картежник.
     - €грать в карты безнравственно, - сказала миссис ‘парсит.
     - € очень глупо, - сказал Ѓитцер, -  потому  что  шансы  всегда  против
понтеров.
     ’о ли жара истомила миссис ‘парсит, то ли работа не спорилась, но в тот
вечер она  не  рукодельничала.  Ћна  сидела  у  окна,  когда  солнце  начало
опускатьсЯ за пеленой дыма; она сидела  там,  когда  дым  пламенел  багровым
огнем, и когда огонь угас,  и  когда  темнота,  медленно  поднЯвшись  словно
из-под земли, поползла все выше и  выше,  добираЯсь  до  кровлей  домов,  до
церковных шпилей, до верхушек фабричных труб, до  самого  неба.  Ќе  зажигаЯ
свеч, миссис ‘парсит сидела у окна,  сложив  руки  на  коленЯх,  не  замечаЯ
вечерних звуков: ни гиканье мальчишек, ни лай собак, ни стук колес, ни  шаги
и голоса прохожих, ни  пронзительные  уличные  крики,  ни  топот  деревЯнных
подошв по мостовой в час окончаниЯ работы, ни громыханье ставень, опускаемых
над витринами лавок, не прерывали нить ее мыслей.  ’олько  когда  рассыльный
пришел сказать, что ее ужин готов, миссис ‘парсит очнулась от задумчивости и
перенесла на третий  этаж  свои  густые  черные  брови,  в  ту  минуту  Явно
нуждавшиесЯ в утюге, так сильно они были наморщены от напрЯженной умственной
работы.
     - „урак! - садЯсь за ужин,  сказала  миссис  ‘парсит  после  того,  как
Ѓитцер вышел из комнаты. Љ кому это относилось, она не объЯснила; но врЯд ли
она имела в виду ливер под пикантным соусом.


        ѓ‹Ђ‚Ђ II 

     Њистер „жеймс •артхаус

     ЏартиЯ ѓрэдграйнда нуждалась в помощи на  предмет  умерщвлениЯ  ѓраций.
Ћна вербовала сторонников; а где же и вербовать их, как не среди  изысканных
джентльменов, которые, додумавшись до того, что  ничто  на  свете  не  имеет
цены, ни перед чем на свете не останавливались?
     ‚добавок, трезвые умы,  достигшие  столь  возвышенного  образа  мыслей,
обладали притЯгательной силой длЯ многих приверженцев грэдграйндской  школы.
‘ии  ревнители  фактов  питали  слабость  к  изысканным  джентльменам;   они
притворЯлись, будто это не так, но слабость, несомненно, питали. Ћни из кожи
вон лезли, подражаЯ им, гнусавили, растЯгивали слова, как они;  и  с  томным
видом скармливали своим вновь завербованным  ученикам  заплесневелые  порции
политической экономии. Њир незнал более ублюдочного племени, чем  то,  какое
породила эта их деЯтельность.
     ‘реди  изысканных   джентльменов,   формально   не   принадле