поделаешь. ‚се, что мне оставалось, - это сидеть тихо, и Я
была тише мышки. Ћни тоже были тише мышек, - Я хочу этим  сказать,  что  они
еще не говорили о своем чувстве, но наивность, с какой они тем больше льнули
ко мне, чем крепче привЯзывались друг к другу, была так  очаровательна,  что
мне стало очень трудно скрывать до чего менЯ интересуют их отношениЯ.
     - Ќаша милаЯ маленькаЯ  ‘тарушка  -  такаЯ  замечательнаЯ  старушка,  -
говорил ђичард, ласково посмеиваЯсь и чуть-чуть краснеЯ, когда выходил  рано
утром в сад мне навстречу, - что Я просто не могу без  нее  обойтись.  ЋпЯть
начинаетсЯ суматошный день - сначала буду возитьсЯ с  книгами  и  приборами,
потом, словно разбойник, скакать и в гору и под гору по всей округе, - и мне
очень полезно начать этот день с неторопливой  прогулки  в  обществе  нашего
уютного друга, так что вот Я опЯть пришел!
     - ’ы знаешь, милаЯ •лопотуньЯ, - говорила Ђда, склонив  голову  на  мое
плечо, когда мы вечером сидели вместе у  камина  и  пламЯ  отражалось  в  ее
задумчивых глазах, - когда мы с тобой приходим сюда наверх, в свои  комнаты,
мне не хочетсЯ разговаривать - только бы немножко посидеть, подумать,  глЯдЯ
на твое милое лицо, послушать шум  ветра,  вспомнить  о  бедных  морЯках  на
море...
     Ќадо сказать, что ђичард,  по-видимому,  собиралсЯ  сделатьсЯ  морЯком.
’еперь  мы  очень  часто  говорили  на  эту  тему,   считаЯ,   что   следует
удовлетворить жившее в нем  с  детства  влечение  к  морю.  Њистер  „жарндис
написал по этому поводу одному своему знатному  родственнику,  некоему  сэру
‹естеру „едлоку, и попросил его помочь ђичарду стать  на  ноги;  однако  сэр
‹естер  вежливо  ответил,  что  "был  бы  счастлив  содействовать   молодому
джентльмену в его начинаниЯх, если бы мог, но ничего сделать  не  может",  и
добавил, что  "миледи  передает  поклон  молодому  джентльмену  (с  которым,
помнитсЯ, состоит в  дальнем  родстве)  и  убеждена,  что  он  всегда  будет
выполнЯть свой долг, какую бы деЯтельность ни избрал".
     - €так, по-моему, все Ясно, - придетсЯ самому пробивать себе дорогу,  -
сказал мне ђичард. - Ќу что ж, ничего! Њногим людЯм приходилось  пробиватьсЯ
самим,  и  они  пробились.  •отелось  бы  только   начать   с   командованиЯ
быстроходным пиратским кораблем, чтобы увезти с собой канцлера и держать его
на голодном пайке, пока он не вынесет решениЯ по нашей тЯжбе. € пусть  тогда
не мешкает, не то от него только кости да кожа останутсЯ!
     †изнерадостность, оптимизм и почти неиссЯкаемаЯ веселость сочетались  в
характере ђичарда с какой-то беспечностью, котораЯ менЯ изумлЯла, и особенно
потому, что он странным образом  принимал  ее  за  благоразумие.  ќто  очень
своеобразно проЯвлЯлось во всех его денежных делах, и,  пожалуй,  мне  лучше
всего удастсЯ объЯснить это на примере, несколько отклонившись в  сторону  и
напомнив о деньгах, которые мы одолжили мистеру ‘кимполу.
     Њистер „жарндис узнал, сколько нам тогда пришлось выложить,  не  то  от
самого мистера ‘кимпола, не то от "Љовинсова" и, вернув мне деньги,  сказал,
чтобы Я взЯла себе свою долю, а  остальное  передала  ђичарду.  Ќо  если  бы
количество мелких необдуманных трат, которые ђичард оправдывал  возвращением
своих десЯти фунтов, сложить с количеством его бесед со мною на тему о  том,
что он Якобы "сберег" или "скопил"  эти  деньги,  -  получилась  бы  крупнаЯ
сумма.
     - Џочему бы и нет, благоразумнаЯ наша •озЯюшка? - сказал он мне, когда,
недолго думаЯ, решил подарить пЯть  фунтов  кирпичнику.  -  џ  же  заработал
десЯть фунтов чистых на деле "Љовинсова".
     - Љак так? - удивилась Я.
     - Ќу да, ведь в тот день Я очень охотно  рассталсЯ  со  своими  десЯтью
фунтами и не надеЯлсЯ получить их обратно. ‚ы не можете этого отрицать?
     - Ќет, - согласилась Я.
     - Ћтлично! Ђ потом Я получил десЯть фунтов...
     - ’о есть свои же десЯть фунтов, - напомнила Я.
     - Ќе в этом дело! - возразил ђичард. - џ теперь имею на  десЯть  фунтов
больше, чем рассчитывал иметь, и, значит, могу позволить себе  истратить  их
без особенных колебаний.
     Љогда же его убедили не отдавать этих пЯти фунтов, доказав, что они  не
принесут пользы, он опЯть  записал  эту  сумму  себе  в  актив  и  решил  ее
израсходовать.
     - „авайте-ка подсчитаем! - говорил он. - џ  сэкономил  пЯть  фунтов  на
истории с кирпичником, поэтому, если Я прокачусь до  ‹ондона  и  обратно  на
почтовых и потрачу на это четыре фунта, то сберегу один фунт. Ђ сберечь один
фунт - неплохаЯ штука, позвольте вам заметить; пенни сберег - пенни нажил!
     ђичард был по натуре искренний и великодушный юноша,  каких  мало  -  в
этом Я уверена. Џылкий и храбрый, он при всем  своем  беспокойном  характере
был так мЯгок, что Я за несколько недель сблизилась с ним словно  с  братом.
ЊЯгкость была свойственна ему от природы  и  широко  проЯвлЯлась  бы  и  без
влиЯниЯ Ђды, а под этим влиЯнием он  стал  самым  обаЯтельным  из  друзей  -
всегда отзывчивый, всегда такой  веселый,  жизнерадостный  и  легкий.  џ  то
сидела, то гулЯла, то разговаривала с ним и Ђдой и подмечала, как  они  день
ото днЯ все сильнее влюблЯютсЯ друг в друга, не говорЯ об этом  ни  слова  и
каждый про себЯ застенчиво думаЯ, что  его  любовь  -  величайшаЯ  тайна,  о
которой, быть может, еще  не  подозревает  другой,  -  и,  конечно,  Я  была
очарована не меньше, чем они сами, и не меньше, чем они, пленена их чудесной
мечтой.
     ’ак вот мы и жили;  но  как-то  раз  утром  во  времЯ  завтрака  мистер
„жарндис получил письмо и, бросив взглЯд на фамилию отправителЯ, воскликнул:
"Ћт Ѓойторна? ’ак, так!" - потом распечатал письмо  и  начал  читать  его  с
видимым удовольствием, а  когда  дошел  примерно  до  половины,  прервал  на
секунду  чтение  и  объЯвил,  что  Ѓойторн  "собираетсЯ  к  нам"  погостить.
"€нтересно, кто такой этот Ѓойторн?" - думали мы. €, конечно, все мы  думали
также - Я во всЯком случае, - а не помешает ли он тому, что у нас назревает?
     - ‘ ‹оуренсом Ѓойторном Я училсЯ в школе,  -  сказал  мистер  „жарндис,
хлопнув письмом по столу, - это было сорок пЯть лет назад; нет -  больше.  ‚
те времена он был самым пылким мальчишкой на свете, теперь нет более пылкого
мужчины. ‚ те времена он был самым шумливым мальчишкой на свете, теперь  нет
более шумливого мужчины. ‚ те времена он был самым  добродушным  и  здоровым
мальчишкой на свете, теперь нет  более  добродушного  и  здорового  мужчины.
Ћчень большой человек.
     - ’о есть рослый, сэр? - спросил ђичард.
     - „а, ђик, и рослый, - ответил мистер „жарндис,  -  он  лет  на  десЯть
старше менЯ, дюйма на два выше; голова закинута назад, как у старого  воина,
руки сильные, как у кузнеца, только белые, грудь колесом, а легкие!., других
таких легких во всем мире не сыщешь. ѓоворит ли он, хохочет ли, храпит ли  -
в доме балки дрожат.
     Њистер „жарндис, по-видимому, любовалсЯ обликом своего друга  Ѓойторна,
и мы заметили доброе предзнаменование - исчезли все признаки того, что ветер
может переменитьсЯ.
     - Ќо, ђик... и Ђда,  а  также  вы,  маленькаЯ  Џаутинка  (ведь  все  вы
интересуетесь нашим новым гостем), - продолжал он,  -  когда  Я  назвал  его
большим человеком, Я думал о его  душе,  его  горЯчем  сердце,  страстности,
свежести восприЯтиЯ. ђечь у него так же выразительна, как  голос.  Ћн  вечно
впадает в крайности...  говорит  только  в  превосходной  степени.  ‚  своих
обличениЯх он сама беспощадность. Џослушать его -  подумаешь,  это  какой-то
людоед, да, кажетсЯ, он и  слывет  людоедом  в  некоторых  кругах.  ‚прочем,
довольно! џ больше ничего не скажу о нем. Ќе удивлЯйтесь, если заметите, что
ко мне он относитсЯ покровительственно, - он не  забывает,  что  в  школьные
годы Я был тихоней и наша дружба началась с того, что он  как-то  раз  перед
завтраком выбил два зуба (по его  словам,  целых  шесть)  у  моего  главного
угнетателЯ. Ѓойторн и его камердинер приедут сегоднЯ во второй половине днЯ,
дорогаЯ моЯ, - добавил мистер „жарндис, обращаЯсь ко мне.
     џ позаботилась о том, чтобы все было готово к приему мистера  Ѓойторна,
и мы с любопытством стали ожидать его. Ћднако день проходил, а гость наш  не
поЯвлЯлсЯ. Џодошло времЯ обеда, но мистер Ѓойторн все еще  не  прибыл.  Ћбед
отложили на час, и мы сидели у камина, сумерничаЯ  при  свете  пламени,  как
вдруг входнаЯ  дверь  с  грохотом  распахнулась,  и  из  передней  донеслись
следующие слова, произнесенные с величайшим пафосом и громовым голосом:
     - Ќас обманули, „жарндис, - обманул какой-то отпетый мерзавец:  сказал,
что нам нужно свернуть направо, тогда как надо было свернуть налево. ‘вет не
видывал такого  отъЯвленного  негодЯЯ!  џсно,  что  и  отец  его  был  самым
бессовестным из злодеев, если у него такой сын. џ бы его пристрелил, и - без
малейших угрызений совести!
     - Ћн сделал это нарочно? - спросил мистер „жарндис.
     - Ќичуть не сомневаюсь, что мошенник всю свою жизнь  только  и  делает,
что сбивает проезжих с пути! - ‡агремел тот в ответ. -  Љогда  он  советовал
мне свернуть направо, Я, клЯнусь душой, подумал, что это самый паршивый пес,
какого Я когда-либо встречал. „а и Я тоже хорош  -  стоЯл  лицом  к  лицу  с
подобным прохвостом и не выбил ему мозгов!
     - ’ы хочешь сказать - зубов! - вставил мистер „жарндис.
     - •а-ха-ха! - захохотал мистер ‹оуренс Ѓойторн, да так раскатисто,  что
стекла задребезжали. - Љак? ’ы еще помнишь? •а-ха-ха!.. ’от малый  тоже  был
беспутнейшим из бродЯг! Њогу поклЯстьсЯ, что он еще мальчишкой  ЯвлЯл  собой
такое мрачное воплощение  коварства,  трусости  и  жестокости,  что  мог  бы
торчать пугалом на поле, усеЯнном подлецами. ‘лучись мне завтра встретить на
улице этого беспримерного мерзавца, Я его сшибу как трухлЯвое дерево!
     - Ќе сомневаюсь, - откликнулсЯ мистер „жарндис. - Ђ теперь не хочешь ли
пройти наверх?
     - Њогу поклЯстьсЯ, „жарндис, - проговорил гость, очевидно  взглЯнув  на
часы, - будь ты женат, Я повернул бы обратно у садовых ворот и удрал  бы  на
отдаленнейшую вершину ѓималайских гор, лишь бы  не  ЯвлЯтьсЯ  сюда  в  такой
поздний час.
     - Ќу, зачем же так далеко! - сказал мистер „жарндис.
     - ЉлЯнусь жизнью и честью, - на ѓималаи! - вскричал гость.  -  џ  ни  в
коем случае не позволил бы себе столь дерзкой вольности - заставить  хозЯйку
дома ждать менЯ так долго. џ скорей уничтожил бы сам себЯ... гораздо скорей!
     Ќе прерываЯ разговора, они стали подниматьсЯ по лестнице, и  вскоре  мы
услышали из комнаты, отведенной мистеру Ѓойторну, громогласное  "ха-ха-ха!",
потом снова "ха-ха-ха!" - и вот даже самое отдаленное эхо стало вторить этим
звукам и захохотало так же весело, как он или как мы, когда до  нас  донессЯ
его хохот.
     …ще не видЯ гостЯ, мы почувствовали, что он всем нам придетсЯ по  душе,
- столько искренности было в его хохоте, в его могучем, здоровом  голосе,  в
той выразительности и отчетливости, с какими он произносил каждое  слово,  и
даже в самом неистовстве,  с  каким  он  обо  всем  говорил  в  превосходной
степени, что, впрочем, подобно холостой  стрельбе  из  орудий,  не  задевало
никого. Ќо мы и не подозревали, что он так нам понравитсЯ,  как  понравилсЯ,
когда мистер „жарндис представил его нам. ќто был не только  очень  красивый
пожилой джентльмен - прЯмой и крепкий, каким нам его уже описали, с  большой
головой и седой гривой, с привлекательно-спокойным выражением лица (когда он
молчал), с  телом,  которое,  пожалуй,  могло  бы  располнеть,  если  бы  не
постоЯннаЯ горЯчность,  не  дававшаЯ  ему  покоЯ,  с  подбородком,  который,
возможно, превратилсЯ бы в двойной подбородок, если бы не страстный пафос, с
которым мистер Ѓойторн всегда говорил, - словом,  он  был  не  только  очень
красивый пожилой джентльмен, но  истинный  джентльмен  с  рыцарски-вежливыми
манерами, а лицо его освещала такаЯ ласковаЯ и нежнаЯ улыбка, до  того  Ясно
было, что скрывать ему нечего и он показывает себЯ таким, какой он  есть  на
самом деле, то есть человеком, который не способен (по выражению ђичарда) ни
на что ограниченное и лишь потому стрелЯет холостыми  зарЯдами  из  огромных
пушек, что не носит с собой никакого мелкокалиберного оружиЯ, - так Ясно все
это было, что за обедом Я с  удовольствием  смотрела  на  него,  все  равно,
разговаривал ли он, улыбаЯсь, с Ђдой и со мною, или в ответ на слова мистера
„жарндиса,  залпом  выпаливал  что-нибудь  "в  превосходной  степени",  или,
вздернув голову, словно борзаЯ, разражалсЯ громогласным "ха-ха-ха!".
     - ’ы, конечно, привез свою птичку? - спросил мистер „жарндис.
     - ЉлЯнусь небом, это самаЯ замечательнаЯ птичка  в  …вропе!  -  ответил
тот. - “дивительнейшее создание! ќту птичку Я не отдал бы и за десЯть  тысЯч
гиней. ‚ своем завещании Я выделил средства на  ее  содержание,  на  случай,
если  она  переживет  менЯ.  ЏрЯмо  чудо  какое-то,  -  так  она  разумна  и
привЯзчива. Ђ ее отец был одной из самых необычайных птиц, когда-либо живших
на свете!
     Џредметом его похвал была очень маленькаЯ канарейка, совсем  ручнаЯ,  -
когда камердинер мистера Ѓойторна принес ее  на  указательном  пальце,  она,
тихонько облетев комнату, уселась на голову хозЯину. џ слушала неукротимые и
страстные высказываниЯ мистера Ѓойторна, смотрела на малюсенькую, слабенькую
пташку, спокойно сидевшую у него на голове, и  думала,  что  такой  контраст
очень показателен длЯ его характера.
     - Њогу поклЯстьсЯ, „жарндис, -  говорил  он,  очень  осторожно  подаваЯ
канарейке крошку хлеба, - будь Я на  твоем  месте,  Я  бы  завтра  же  утром
схватил за горло всех судейских Љанцлерского суда и трЯс их до тех пор, пока
деньги не выкатились бы у них из карманов, а кости не загремели в  коже.  Ќе
мытьем так катаньем, а уж Я бы вытрЯс из них решение  по  делу!  Џоручи  это
мне, и Я займусь этим длЯ тебЯ с величайшим удовольствием!
     (‚се это времЯ маленькаЯ канарейка клевала крошки у него с рук.)
     - ‘пасибо, ‹оуренс, - отозвалсЯ мистер „жарндис со смехом, -  но  тЯжба
теперь зашла в такой тупик, что ее не продвинешь, даже если законным образом
перетрЯхнешь всех судей и всех адвокатов.
     - „а, не  было  еще  на  земле  такого  дьЯвольского  котла,  как  этот
Љанцлерский суд! - загремел мистер Ѓойторн. -  Ќичем  его  не  исправить,  -
разве только подложить под него мину с десЯтью тысЯчами центнеров пороха  да
во времЯ какого-нибудь  важного  заседаниЯ  взорвать  его  вместе  со  всеми
протоколами, процессуальными кодексами и прецедентами, со всеми  причастными
к нему чиновниками, высшими и низшими, сверху  донизу,  начинаЯ  с  отпрыска
его, главного казначеЯ, и кончаЯ родителем его, дьЯволом, так чтобы все  они
вместе рассыпались в прах!
     ЌельзЯ было не рассмеЯтьсЯ, когда он с такой  энергией  и  серьезностью
предлагал принЯть столь суровые меры длЯ реформы суда. € мы  рассмеЯлись,  а
он откинул голову назад, расправил широкую грудь, и  мне  снова  почудилось,
будто все кругом загудело, вторЯ его хохоту. Ќо это  не  произвело  никакого
впечатлениЯ на птичку, уверенную в своей  безопасности,  -  она  прыгала  по
столу, склонЯЯ подвижную головку то на один бок, то на  другой  и  вскидываЯ
живые, блестЯщие глазки на хозЯина, как  будто  он  тоже  был  всего  только
птичкой.
     - Ђ в каком положениЯ твоЯ  тЯжба  с  соседом  о  спорной  тропинке?  -
спросил мистер „жарндис. - ‚едь и ты не свободен от судебных хлопот.
     - ќтот субъект подал жалобу на менЯ за то, что Я незаконно  вступил  на
его землю, а Я подал жалобу на него за то, что он незаконно вступил  на  мою
землю, - ответил мистер  Ѓойторн.  -  ЉлЯнусь  небом,  это  надменнейший  из
смертных. ’рудно поверить,  что  его  зовут  сэром  ‹естером.  ‹учше  б  ему
называтьсЯ сэром ‹юцифером *.
     - ‹естно длЯ нашего дальнего  родственника!  -  со  смехом  сказал  мой
опекун, обращаЯсь к Ђде и ђичарду.
     - џ бы попросил извинениЯ, - заметил наш гость, - если бы не  понЯл  по
выражению прекрасного лица мисс Љлейр и улыбке  мистера  Љарстона,  что  это
лишнее,  так  как  они  держат  своего  дальнего  родственника  на   дальнем
расстоЯнии.
     - €ли - он нас, - вставил ђичард.
     - Њогу поклЯстьсЯ, что этот субъект, подобно отцу своему и деду,  самый
упрЯмый, надменный, тупой, меднолобый дурень на свете, и он лишь по какой-то
необъЯснимой ошибке природы ЯвилсЯ на свет живым существом, а  не  палкой  с
набалдашником!  -  воскликнул  мистер  Ѓойторн,  внезапно  разражаЯсь  новым
залпом. -  „а  и  все  его  сородичи  -  самодовольнейшие  и  совершеннейшие
болваны!.. Ќо все равно - ему не загородить  моей  тропинки,  будь  он  даже
пЯтьюдесЯтью  баронетами,  слитыми  воедино,  и  живи  он  в   целой   сотне
—есни-“олдов, вложенных один в другой, как  полые  шары  из  слоновой  кости
работы  китайских  резчиков.   ќтот   субъект   пишет   мне   через   своего
уполномоченного, или секретарЯ, или не знаю там кого:  "‘эр  ‹естер  „едлок,
баронет, кланЯетсЯ мистеру ‹оуренсу Ѓойторну и обращает его внимание на  то,
что право прохода по тропинке у бывшего церковного дома, ныне перешедшего  в
собственность мистера ‹оуренса Ѓойторна, принадлежит сэру  ‹естеру  „едлоку,
ибо тропинка ЯвлЯетсЯ частью чесни-уолдского  парка,  а  посему  сэр  ‹естер
„едлок находит нужным загородить таковую". џ отвечаю этому субъекту: "Њистер
‹оуренс Ѓойторн кланЯетсЯ сэру ‹естеру „едлоку,  баронету,  и,  обращаЯ  его
внимание на то, что он, Ѓойторн, полностью  отрицает  все  утверждениЯ  сэра
‹естера „едлока по поводу любого предмета, добавлЯет касательно  заграждениЯ
тропинки, что был бы рад увидеть человека, который отважитсЯ ее загородить".
ќтот субъект подсылает какого-то отъЯвленного одноглазого негодЯЯ  поставить
на тропинке калитку. џ поливаю этого  отвратительного  подлеца  из  пожарной
кишки, пока он едва не  испускает  духа.  ‡а  ночь  этот  субъект  сооружает
ворота. “тром Я их срубаю на дрова и сжигаю. Ћн приказывает своим  наемникам
перелезть через ограду и шлЯтьсЯ по моим владениЯм. џ ловлю их в  безвредные
капканы, стрелЯю в них  лущеным  горохом,  целЯсь  в  ноги,  поливаю  их  из
пожарной кишки - словом, стремлюсь освободить человечество от непереносимого
бремени в лице этих  отпетых  головорезов.  Ћн  подает  жалобу  на  менЯ  за
вторжение в его владениЯ,  Я  подаю  жалобу  на  него  за  вторжение  в  мои
владениЯ.  Ћн  подает  жалобу,  обвинЯЯ  менЯ  в  нападении  и   оскорблении
действием; Я защищаюсь, но продолжаю оскорблЯть и нападать. •а-ха-ха!
     ‘лыша, с какой невероЯтной энергией он  все  это  говорил,  можно  было
подумать, что нет на  свете  более  сердитого  человека.  Ќо  стоило  только
увидеть, как он в то же самое времЯ смотрит на птичку, усевшуюсЯ  теперь  на
его большом пальце, и тихонько гладит указательным  пальцем  ее  перышки,  и
сразу становилось  Ясно,  что  нет  на  свете  человека  более  кроткого.  Ђ
прислушиваЯсь к его смеху и глЯдЯ на его добродушное лицо, казалось, что нет
у него никаких забот, что ни с кем он не ссоритсЯ, ни к кому  не  испытывает
неприЯзни и всЯ его жизнь - сплошное удовольствие.
     - Ќет, нет, - продолжал он, - никакому „едлоку  не  удастсЯ  загородить
мою тропинку. •отЯ Я охотно признаю, - тут он на  минуту  смЯгчилсЯ,  -  что
леди „едлок - достойнейшаЯ леди на свете, и Я готов воздать ей всю  ту  дань
уважениЯ, на какую способен простой джентльмен, а не баронет,  получивший  в
наследство  всю  тупость  своего  семисотлетнего  рода.  —еловека,  который,
двадцати лет поступив в полк, через неделю вызвал на дуэль своего начальника
- самого властного и  самонадеЯнного  хлыща,  когда-либо  вдыхавшего  воздух
грудью, туго стЯнутой мундиром, - вызвал и  был  за  то  разжалован,  такого
человека не запугают никакие сэры ‹юциферы <I>„ед-локи</I>, ни <I>деды</I> их, ни внуки, ни
<I>локоны</I> их, ни лысины. •а-ха-ха!
     - € такой человек не допустит, чтобы запугали его младшего товарища? --
промолвил мой опекун.
     - Ѓезусловно нет! -подтвердил мистер Ѓойторн, покровительственно хлопаЯ
его по плечу, и мы все почувствовали, что хоть  он  и  смеетсЯ,  но  говорит
совершенно серьезно. - Ћн всегда будет стоЯть на  стороне  "тихони".  Њожешь
положитьсЯ на него, „жарндис! Ќо, кстати, раз уж мы завели разговор об  этом
незаконном вторжении, - прошу прощениЯ - у мисс Љлейр и  мисс  ‘аммерсон  за
то, что так долго говорил на столь скучную тему, - нет ли длЯ менЯ письма от
ваших поверенных Љенджа и ЉарбоЯ?
     - Љак будто нет, ќстер? - осведомилсЯ мистер „жарндис.  -  Ќичего  нет,
опекун.
     - Ѓлагодарю вас, - сказал мистер Ѓойторн. - Ќезачем было и  спрашивать;
если бы письмо пришло, мне его передала бы мисс ‘аммерсон - ведь Я уже успел
заметить, как она заботитсЯ обо всех ее окружающих. (‚се они всегда  хвалили
менЯ: просто захвалить хотели!) џ спросил потому, что приехал к вам прЯмо из
‹инкольншира, не заезжаЯ в ‹ондон, и подумал, не  переслали  ли  моих  писем
сюда. Ћчевидно, они придут завтра утром.
     ‚ течение вечера, проведенного очень приЯтно, Я не раз  наблюдала,  как
мистер Ѓойторн, усевшись неподалеку от роЯлЯ  и  слушаЯ  музыку,  -  которую
страстно любил, о чем ему не надо было говорить нам, потому что это  было  и
так видно по его лицу,  -  посматривал  на  ђичарда  и  Ђду  с  интересом  и
удовольствием, которые придавали необычайно  привлекательное  выражение  его
красивым чертам, так что Я, подметив все это, даже спросила  опекуна,  когда
мы сели играть в трик-трак, не был ли мистер Ѓойторн женат.
     - Ќет, - ответил он. - Ќет.
     - Ќо он был помолвлен? - сказала Я.
     - Љак вы об этом догадались? - с улыбкой спросил опекун.
     - ‚идите ли, опекун, - начала Я, слегка краснеЯ оттого, что  осмелилась
высказать свои мысли, - в его обращении, несмотрЯ ни  на  что,  проглЯдывает
такаЯ нежность души, и он так вежлив и ласков с нами, что...
     Њистер „жарндис взглЯнул в ту сторону, где сидел его друг,  точь-в-точь
такой, каким Я его сейчас описывала.
     џ замолчала.
     - ‚ы правы, •лопотуньЯ, - подтвердил он. - Ћн чуть не женилсЯ  однажды.
ќто было давным-давно. € больше он подобных попыток не делал.
     - …го невеста умерла?
     - Ќет... но она умерла длЯ него. ќто повлиЯло  на  всю  его  дальнейшую
жизнь. Ђ вам не кажетсЯ, что у него и теперь голова и  сердце  полны  всЯкой
романтики?
     - џ, пожалуй, могла бы так подумать, опекун. „а  и  немудрено,  раз  вы
сами сказали мне это.
     - ‘ тех пор  он  уже  никогда  не  был  таким,  каким  обещал  быть,  -
проговорил мистер „жарндис. - Ђ теперь, в старости, у него никого нет,  если
не считать камердинера да маленькой желтенькой подружки... ‚аш ход,  дорогаЯ
моЯ!
     џ понЯла по тону опекуна, что мне не удастсЯ продолжить разговор на эту
тему без того, чтобы не вызвать перемены ветра. Џоэтому  Я  воздержалась  от
дальнейших вопросов. џ была заинтересована, но не  сгорала  от  любопытства.
Ќочью, разбуженнаЯ громким храпом мистера Ѓойторна, Я  стала  думать  о  его
юношеской любви и старалась - что очень трудно -  вообразить  себе  стариков
снова молодыми и одаренными обаЯнием молодости. Ќо Я заснула раньше, чем мне
это удалось, и видела  во  сне  свое  детство  в  доме  крестной.  Ќе  знаю,
интересно это или нет, но мне почти каждый день снилось мое детство.
     “тром от господ Љенджа и ЉарбоЯ пришло письмо,  в  котором  говорилось,
что в полдень к мистеру Ѓойторну приедет их клерк.  Ѓыл  как  раз  тот  день
недели, в который Я платила по счетам и подводила итоги  в  своих  расходных
книгах,  а  очередные  хозЯйственные  дела  старалась  закончить  побыстрее,
поэтому  Я  осталась  дома,  тогда  как  мистер  „жарндис,  Ђда  и   ђичард,
воспользовавшись прекрасной погодой, уехали кататьсЯ. Њистер  Ѓойторн  решил
сначала увидетьсЯ с клерком от "Љенджа  и  ЉарбоЯ",  а  потом  пойти  пешком
навстречу друзьЯм.
     Ќу, так вот, Я была занЯта по  горло  -  просматривала  торговые  книги
наших поставщиков,  складывала  столбцы  цифр,  платила  по  счетам,  писала
расписки и, признатьсЯ, совсем захлопоталась, когда  доложили,  что  приехал
мистер ѓаппи и ожидает  в  гостиной.  џ  и  раньше  подумывала,  что  клерк,
которого обещали прислать, возможно, окажетсЯ тем самым  молодым  человеком,
который встретил менЯ у почтовой конторы, и была рада увидеть его,  так  как
он имел какое-то отношение к моей теперешней счастливой жизни.
     Ќо Я с трудом узнала его - так алЯповато он был разрЯжен.  Ћн  предстал
предо мной в новом с иголочки костюме из  глЯнцевитой  ткани,  в  сверкающем
цилиндре, сиреневых лайковых перчатках, пестром шейном платке,  с  громадным
оранжерейным цветком в петлице и  толстым  золотым  кольцом  на  мизинце;  и
вдобавок от него на всю столовую разило ароматом индийской помады  и  прочей
парфюмерии. Ћн так пристально посмотрел  на  менЯ,  когда  Я  попросила  его
присесть и подождать, пока не вернетсЯ горничнаЯ, котораЯ пошла  доложить  о
нем, что мной овладело смущение, и за все времЯ, пока он сидел  в  углу,  то
кладЯ ногу на ногу, то ставЯ ее опЯть на пол, а Я спрашивала, хорошо  ли  он
доехал и выражала надежду, что мистер Љендж здоров, Я ни  разу  на  него  не
взглЯнула, но подметила, что он смотрит на  менЯ  все  так  же  испытующе  и
странно.
     Ќо вот его пригласили поднЯтьсЯ наверх в комнату мистера Ѓойторна, а  Я
сказала, что мистер „жарндис просит его закусить и, когда он  вернетсЯ,  ему
подадут завтрак. ‚зЯвшись за ручку двери, мистер  ѓаппи  проговорил  немного
смущенным тоном:
     - Ѓуду ли Я иметь честь снова увидеть вас тут, мисс?
     џ ответила, что, вероЯтно,  никуда  не  уйду  отсюда,  и  он  удалилсЯ,
отвесив мне поклон и еще раз взглЯнув на менЯ.
     Џодумав, что он просто неотесанный и застенчивый малый, - ведь он  Явно
чувствовал себЯ очень неловко, - Я решила подождать, пока  он  не  сЯдет  за
стол; а убедившись, что  ему  подали  все,  что  полагаетсЯ,  уйду.  ‡автрак
принесли быстро, но он долго стоЯл нетронутым на  столе.  Ѓеседа  у  мистера
ѓаппи с мистером Ѓойторном вышла длинной и... бурной, судЯ по тому,  что  до
менЯ доносилсЯ громовый голос нашего гостЯ, хотЯ комната его  была  довольно
далеко от столовой, и времЯ от времени звук этого голоса нарастал,  как  рев
штормового ветра: очевидно, на клерка сыпалсЯ град обличений.
     Ќаконец мистер ѓаппи вернулсЯ, и  теперь  вид  у  него  был  еще  более
растерЯнный, чем до совещаниЯ.
     - Ќу и ну, мисс! - проговорил он вполголоса. - ќто настоЯщий варвар!
     - Љушайте, пожалуйста, сэр, - сказала Я.
     Њистер ѓаппи сел за стол, все так же странно всматриваЯсь в менЯ (Я это
чувствовала, хотЯ сама не смотрела на  него),  и  суетливо  принЯлсЯ  точить
большой нож длЯ разрезаньЯ жаркого о длинную вилку. ’очил он так долго,  что
Я, наконец, сочла себЯ обЯзанной поднЯть глаза,  чтобы  рассеЯть  чары,  под
влиЯнием которых он, видимо, трудилсЯ, будучи не в силах перестать.
     Њистер ѓаппи мгновенно перевел взглЯд на  блюдо  с  жарким  и  принЯлсЯ
резать мЯсо.
     - Ђ  вы  сами,  мисс,  что  желаете  скушать?  Џозвольте  угостить  вас
чем-нибудь?
     - Ќет, благодарю вас, - ответила Я.
     - Ќеужто вы не позволите мне  положить  вам  хоть  кусочек?  -  спросил
мистер ѓаппи, торопливо проглотив большую рюмку вина.
     - Ѓлагодарю вас, Я ничего не хочу, - отказалась Я. - џ осталась  здесь,
только желаЯ убедитьсЯ, что вам подали  все,  что  вам  нужно.  Њожет  быть,
приказать принести еще чего-нибудь?
     - Ќет, очень вам признателен, мисс. “ менЯ  есть  все  необходимое  длЯ
того, чтобы чувствовать себЯ удовлетворенным... по крайней мере Я... то есть
не удовлетворенным... нет... удовлетворенным Я никогда не бываю.
     Ћн выпил еще две рюмки вина, одну за другой.
     џ подумала, что мне лучше уйти.
     - Џрошу прощеньЯ, мисс, - проговорил мистер ѓаппи и встал, увидев,  что
Я поднЯлась. - Њожет, вы будете так добры уделить мне минутку длЯ беседы  по
личному делу?
     Ќе знаЯ, что на это ответить, Я снова села.
     - "‚се, что за этим последует, да не послужит во вред", не  правда  ли,
мисс? - проговорил мистер ѓаппи, волнуЯсь и придвигаЯ стул к моему столу.
     - џ вас не понимаю, - ответила Я в недоумении.
     - ’ак говорЯт у нас, юристов, -  это  юридическаЯ  формула,  мисс.  ќто
значит, что вы не воспользуетесь моими словами, дабы повредить мне у  Љенджа
и ЉарбоЯ или где-нибудь еще. …сли наша беседа  не  приведет  ни  к  чему,  Я
останусь при своем, и ни моей службе, ни  моим  планам  на  будущее  это  не
повредит. ‘ловом, буду говорить совершенно конфиденциально.
     - Ќе могу представить себе, сэр, - отозвалась Я,  -  о  чем  вы  можете
говорить со мною столь конфиденциально, ведь вы видите менЯ всего только  во
второй раз в жизни; но Я, конечно, никоим образом не хочу вам вредить.
     - Ѓлагодарю вас, мисс. Ќе сомневаюсь... уверен вполне. - ‚се это  времЯ
мистер ѓаппи то вытирал лоб носовым платком, то с силой тер левую  ладонь  о
правую. - …сли вы позволите мне опрокинуть еще бокальчик  вина,  мисс,  это,
пожалуй, поможет мне говорить,  а  то  у  менЯ,  знаете,  то  и  дело  горло
перехватывает, что, конечно, неприЯтно обеим сторонам.
     Ћн выпил рюмку и вернулсЯ на прежнее место. џ воспользовалась случаем и
пересела подальше, - так, чтобы отгородитьсЯ от него своим столом.
     - Џозвольте мне предложить вам бокальчик, мисс? - сказал мистер  ѓаппи,
видимо приободрившись.
     - Ќет, - ответила Я.
     - Ќу, полбокальчика? - настаивал мистер ѓаппи. - —етверть? Ќет! ‚ таком
случае, приступим. ‚ настоЯщее времЯ, мисс ‘аммерсон, Љендж и Љарбой  платЯт
мне два фунта в неделю. Љогда Я впервые имел счастье увидеть вас, Я  получал
один фунт пЯтнадцать шиллингов, и жалованье мне довольно долго не  повышали.
Џотом дали прибавку в  пЯть  шиллингов  и  обещают  новую  прибавку  в  пЯть
шиллингов не позже чем через год, считаЯ с нынешнего днЯ. “ моей мамаши есть
небольшой доход в виде маленькой пожизненной ренты, на которую она и  живет,
хотЯ и скромно, но ни от кого не зависЯ, на улице Ћлд-стрит-роуд. Љто-кто, а
уж она прЯмо создана длЯ того, чтобы стать свекровью. Ќе сует носа  в  чужие
дела, не сварлива, да и вообще характер у нее легкий. Љонечно,  у  нее  есть
свои слабости - у кого их нет? - но Я ни разу не видел, чтоб она заложила за
галстук в присутствии посторонних лиц, - при посторонних  она  и  в  рот  не
возьмет ни вина, ни спиртного,  ни  пива  -  можете  быть  спокойны.  ‘ам  Я
квартирую на площади Џентон-Џлейс, в Џентонвилле.  Њестность  низменнаЯ,  но
воздуху много - за домом пустырь; считаетсЯ одной из самых здоровых  окраин.
Њисс ‘аммерсон! ‘амое меньшее, что Я могу сказать, это: Я вас обожаю. Њожет,
вы будете столь добры разрешить  мне  (если  можно  так  выразитьсЯ)  подать
декларацию... то есть сделать предложение?
     Њистер ѓаппи опустилсЯ на колени. ‘тол  отгораживал  менЯ  от  него,  и
потому Я не очень испугалась. џ сказала:
     - —то за нелепаЯ поза? Ќемедленно встаньте, сэр, а не то  мне  придетсЯ
нарушить обещание и позвонить!
     - ‚ыслушайте менЯ, мисс! - воскликнул мистер ѓаппи,  складываЯ  руки  в
мольбе.
     - џ не выслушаю ни слова больше, сэр, - ответила Я, - если  вы  сию  же
минуту не встанете с ковра и не сЯдете за стол; а вы это  сделаете,  если  у
вас есть хоть каплЯ разума.
     Ћн жалостно посмотрел на менЯ, но все-таки медленно встал с колен и сел
за стол.
     - ЉакаЯ насмешка,  мисс!  -  начал  он,  положив  руку  на  сердце,  и,
склонившись к подносу, меланхолически покачал головой. - ЉакаЯ это  насмешка
- сидеть за столом в такой момент. „ушу воротит от еды в такой момент, мисс.
     - Џрошу вас прекратить этот разговор, - сказала Я, - вы попросили  менЯ
вас выслушать, а теперь Я прошу, вас прекратить разговор.
     - Џрекращу, мисс, - отозвалсЯ мистер ѓаппи. - Љак Я  люблю  и  почитаю,
так и повинуюсь. Ћ, если б мог Я дать обет тебе пред алтарем!
     - ќто совершенно невозможно, - сказала Я, - об этом  не  может  быть  и
речи.
     - џ понимаю, - начал мистер ѓаппи, перегнувшись через  поднос  и  снова
впиваЯсь  в  менЯ  пристальным  взглЯдом,  который  Я,   странным   образом,
почувствовала, хоть и смотрела в другую сторону, - Я понимаю, что  в  глазах
света мое предложение, по всей вероЯтности, выглЯдит неавантажным. Ќо,  мисс
‘аммерсон! ангел!.. Ќет, не надо звонить... џ прошел суровую школу  жизни  и
чем-чем только не занималсЯ! Џравда, Я молод, но мне уже  приходилось  вести
всЯкие расследованиЯ и возбуждать судебные дела, и Я много  чего  повидал  в
жизни. “достойте менЯ вашей ручки,  и  чего  только  Я  не  придумаю,  чтобы
защитить ваши интересы и составить ваше счастье! —его только Я  не  разведаю
насчет вас! Џравда, Я пока ничего не знаю, но чего только Я не смогу узнать,
если буду пользоватьсЯ вашим доверием и вы пустите менЯ по следу!
     џ сказала, что, стремЯсь защитить мои интересы, или, точнее, то, что он
считает моими интересами, он так же обрекает себЯ на неудачу, как и стремЯсь
завоевать мою благосклонность, а теперь он должен, наконец,  понЯть,  что  Я
покорнейше прошу его удалитьсЯ.
     - †естокаЯ мисс, выслушайте еще одно лишь слово! - сказал мистер ѓаппи.
- Џолагаю, вы заметили, как поражен Я был  вашими  прелестЯми  в  тот  день,
когда ждал вас у "Џогреба белого конЯ". Џолагаю, вы заметили, что Я  не  мог
удержатьсЯ от того, чтобы не отдать должного этим прелестЯм, когда откидывал
подножку кареты. ’о была лишь ничтожнаЯ дань ’ебе, но дань искреннЯЯ, "‘ той
поры образ ’вой запечатлен в моей груди. Ќе раз Я целыми вечерами ходил взад
и вперед по улице, против дома „желлиби, длЯ того лишь,  чтобы  смотреть  на
кирпичные  стены,  за  которыми  некогда  пребывала  ’ы.  ‘егоднЯ  мне  было
абсолютно не нужно ЯвлЯтьсЯ сюда, и если  Я  все  же  ЯвилсЯ  под  предлогом
деловых переговоров, то этот предлог придумал Я один ради ’ебЯ одной. …сли Я
говорю об интересах, то лишь длЯ того, чтобы  зарекомендовать  себЯ  и  свою
почтительную скорбь. ‹юбовь была и есть превыше всего.
     - Њне было бы больно обидеть вас, мистер ѓаппи, - сказала Я, вставаЯ  и
берЯсь за шнурок от звонка, - как,  впрочем,  и  любого  другого  правдивого
человека; и Я не могу отнестись  пренебрежительно  ни  к  какому  искреннему
чувству, как бы неприЯтно оно ни проЯвлЯлось. …сли вы  действительно  хотели
убедить  менЯ  в  вашем  добром  мнении  обе  мне,  пусть  несвоевременно  и
неуместно, Я все же нахожу, что мне следует  вас  поблагодарить.  Њне  нечем
гордитьсЯ; и Я не гордаЯ. Ќадеюсь, - добавила Я,  не  знаЯ  хорошенько,  что
говорю, - вы сейчас же удалитесь, забудете о том, что вели  себЯ  совершенно
неразумно, и займетесь делами господ Љенджа и ЉарбоЯ.
     - Џолминуты, мисс! - воскликнул мистер ѓаппи, останавливаЯ менЯ,  когда
Я потЯнулась к звонку. - ‡начит, все это не послужит мне во вред?
     - џ никому ничего не скажу, - ответила Я, -  если  только  вы  сами  не
подадите мне к этому повода.
     - —етверть минуты, мисс! Ќа случай, если вы передумаете - когда угодно,
хотЯ бы в далеком будущем, неважно, ведь мои чувства все  равно  никогда  не
изменЯтсЯ, - если вы иначе отнесетесь к моим словам, особенно  насчет  того,
чего бы Я ни сделал длЯ вас... запомните адрес: мистер “ильЯм ѓаппи, площадь
Џентон-Џлейс, дом восемьдесЯт семь, а в случае моего  переезда  или  кончины
(от  погибших  надежд  и  тому  подобное),  пишите  в  адрес  миссис  ѓаппи,
Ћлд-стрит-роуд, дом триста два.
     џ позвонила, вошла горничнаЯ, а  мистер  ѓаппи  положил  на  стол  свою
визитную карточку и удалилсЯ  с  горестным  поклоном.  Љогда  он  уходил,  Я
поднЯла глаза и снова увидела, как он, уже на пороге, оглЯнулсЯ и  посмотрел
на менЯ.
     џ просидела в столовой еще час или  больше,  подводЯ  итоги  записЯм  в
книгах и счетам, и много  успела  сделать.  Џотом  привела  в  порЯдок  свой
письменный стол и разложила все по местам, и была так спокойна и бодра,  что
мне даже казалось, будто Я окончательно выбросила из головы этот неожиданный
эпизод.  Ќо,  поднЯвшись  в  свою  комнату,  Я,  к  собственному  удивлению,
рассмеЯлась, потом,  к  еще  большему  удивлению,  расплакалась.  ‘ловом,  Я
немного поволновалась, как будто в моей душе задели какую-то  чувствительную
струнку, свЯзанную с моим прошлым, - задели так  грубо,  как  этого  еще  не
случалось ни разу с тех пор, как Я зарыла в саду свою милую старую куклу.


        ѓ‹Ђ‚Ђ X  

     Џереписчик судебных бумаг

     Ќа восточной стороне Љанцлерской улицы, точнее - в переулке  Љукс-Љорт,
выходЯщем на Љарситор-стрит, торговец канцелЯрскими принадлежностЯми, мистер
‘негсби, поставщик блюстителей закона, ведет свое дозволенное законом  дело.
Џод сумрачной сенью Љукс-Љорта, почти всегда погруженного в  сумрак,  мистер
‘негсби торгует всЯкого  рода  бланками,  потребными  длЯ  судопроизводства,
листами и свитками  пергамента;  бумагой  -  писчей,  почтовой,  вексельной,
оберточной,  белой,  полубелой  и  промокательной;  марками;   канцелЯрскими
гусиными перьЯми, стальными  перьЯми,  чернилами,  резинками,  копировальным
угольным порошком, булавками, карандашами;  сургучом  и  облатками;  красной
тесьмой и зелеными закладками; записными  книжками,  календарЯми,  тетрадЯми
длЯ дневников и списками  юристов;  бечевками,  линейками,  чернильницами  -
стеклЯнными  и  свинцовыми,  перочинными  ножами,  ножницами,  шнуровальными
иглами  и  другими  мелкими   металлическими   изделиЯми,   потребными   длЯ
канцелЯрий, - словом, товарами столь разнообразными, что их не  перечислить,
и торгует  он  ими  с  тех  пор,  как  отбыл  срок  ученичества  и  сделалсЯ
компаньоном Џеффера. Џо этому случаю  в  Љуке-Љорте  произошла  своего  рода
революциЯ - новаЯ вывеска, намалеваннаЯ свежей краской и гласившаЯ:  "Џеффер
и ‘негсби",  заменила  старую,  с  надписью  "Џеффер"  (только),  освЯщенную
временем, но уже неразборчивую. Џотому  неразборчивую,  что  копоть  -  этот
"плющ ‹ондона"  -  цепко  обвилась  вокруг  вывески  с  фамилией  Џеффера  и
прильнула  к  его  жилищу,  которое,  словно  дерево,  сплошь  обросло  этим
"привЯзчивым паразитом".
     ‘амого Џеффера теперь в Љуке-Љорте не видно. „а  и  нечего  искать  его
здесь, ибо вот уже четверть столетиЯ,  как  он  покоитсЯ  на  кладбище  ‘ент
ќндрью, близ •олборна, под грохот подвод и наемных карет,  раздающийсЯ  весь
день и половину ночи и подобный реву громадного дракона.  …сли  в  те  часы,
когда дракон спит, мертвец и вылезает проветритьсЯ,  если  он  и  гулЯет  по
Љукс-Љорту,  пока  его  не  заставит  вернутьсЯ  на   кладбище   кукареканье
жизнерадостного петуха, который почему-то,  -  интересно  знать,  почему?  -
неизменно предчувствует рассвет, хотЯ обитает в погребе  маленькой  молочной
на Љарситор-стрит, а значит, не может иметь почти никакого  представлениЯ  о
дневном свете, - если  Џеффер  и  навещает  когда-нибудь  скудно  освещенный
Љукс-Љорт,  -  чего  ни  один  владелец   писчебумажной   лавки   не   может
категорически отрицать, - то он приходит незримо, никому не мешаЯ,  и  никто
об этом не знает.
     Љогда Џеффер еще не отжил своего  срока,  а  ‘негсби  семь  долгих  лет
"отбывал срок ученичества", у Џеффера, в той же  писчебумажной  лавке,  жила
его племЯнница - низенькаЯ, хитраЯ племЯнница, перетЯнутаЯ, пожалуй, слишком
туго, и с острым  носом,  напоминающим  о  резком  холоде  осеннего  вечера,
который тем холоднее, чем он ближе к концу. †ители Љукс-Љорта  поговаривают,
будто маменька этой племЯнницы, побуждаемаЯ слишком ревностной заботливостью
о том, чтобы фигура ее дочки достигла совершенства, с детских лет  шнуровала
ее сама каждое утро, упершись своей материнской ногой в  ножку  кровати  длЯ
большей устойчивости; а еще говорЯт, будто  она  заставлЯла  дочь  принимать
целыми пинтами уксус и лимонный сок,  каковые  кислоты,  по  общему  мнению,
"ударили" в нос и характер пациентки.
     Ќо какой бы из многих Языков Њолвы ни породил эти вздорные  слухи,  они
либо не дошли до ушей юного ‘негсби, либо  он  пропустил  их  мимо  ушей,  а
возмужав,  посваталсЯ  к  обольстительному  предмету  этих  слухов,  получил
согласие и заключил два союза сразу - и брачный и коммерческий. €так, мистер
‘негсби  и  племЯнница  покойного  Џеффера  совместно  проживают  теперь   в
Љукс-Љорте, переулке, выходЯщем на Љарситор-стрит, и племЯнница  по-прежнему
дорожит своей фигурой, да и как не дорожить? - ведь эта фигура, правда, быть
может, и не всем по вкусу, но бесспорно должна считатьсЯ  драгоценной,  хотЯ
бы потому, что она так миниатюрна.
     Њистер и миссис ‘негсби, как муж и жена,  считаютсЯ  "единой  плотью  и
кровью", а по мнению их соседей, и "единым  голосом".  ќтот  голос,  впрочем
звучащий из уст одной лишь миссис ‘негсби, частенько  слышен  в  Љуке-Љорте.
Њистера ‘негсби же почти совсем не слышно, ибо чуть не  все,  что  он  хочет
сказать, говорит за  него  своим  сладостным  голосом  миссис  ‘негсби.  ќто
смирный, лысый, робкий человек с блестЯщей плешью и крошечным пучком  черных
волос, торчащим на затылке. Ћн склонен к уступчивости и к полноте. ЏоглЯдите
на него, когда он стоит на своем пороге в Љукс-Љорте, одетый в серый рабочий
сюртук с черными коленкоровыми нарукавниками, и созерцает облака, или  когда
он стоит в своей полутемной лавке с  тЯжелой  плоской  линейкой  в  руках  и
разрезает пергамент ножницами или ножом в обществе двух своих "мальчиков"  -
подмастерьев,  -  поглЯдите  на  него  только,  сразу   скажете,   что   это
исключительно скромный, непритЯзательны