вие.
     Љогда Я кончил свой рассказ, она спросила, как нам дать знать в  случае
необходимости. џ вырвал из  записной  книжки  листок  и  при  тусклом  свете
уличного фонарЯ написал на нем наши адреса, а она спрЯтала листок у себЯ  на
груди. џ спросил, где она живет.  Ћна  помолчала,  ответила,  что  не  живет
подолгу на одном месте. €, пожалуй, лучше нам ничего не знать.
     Њистер Џегготи шепнул мне несколько слов; та же мысль пришла  и  мне  в
голову, и Я вытащил кошелек, но мне не удалось уговорить ее взЯть деньги; не
удалось также добитьсЯ у нее обещаниЯ, что она возьмет деньги в другой  раз.
џ убеждал ее, что мистера Џегготи никак нельзЯ назвать беднЯком и мы  никоим
образом не можем согласитьсЯ, чтобы она тратила на поиски  свои  собственные
деньги. Ќо она оставалась непреклонной.  „аже  мистер  Џегготи  не  смог  ее
убедить. Ћна горЯчо благодарила его, но была непоколебима.
     - Њожно найти какую-нибудь работу... џ постараюсь найти, - сказала она.
     - Ќу, возьмите хотЯ бы немного, пока вы не нашли, - убеждал Я.
     - џ не могу получать деньги за то, что обещала вам сделать,  -  сказала
она. - “мирай Я с голоду, Я и тогда не смогла бы их взЯть. „ать мне деньги -
это значит лишить менЯ вашего довериЯ, отнЯть у менЯ цель,  которую  вы  мне
поставили, отобрать то единственное, что спасает менЯ от реки.
     - ‚о имЯ великого судии, перед которым и вы и все мы предстанем в  день
‘трашного суда, отбросьте эту ужасную мысль! - сказал Я. -  Љаждый  из  нас,
если только захочет, может творить добрые дела.
     Ћна вздрогнула, стала еще бледней,  и  губы  ее  задрожали,  когда  она
ответила:
     - Њожет быть, вам дано было  спасти  и  привести  к  покаЯнию  погибшее
существо. Ѓоюсь так думать  -  это  слишком  дерзко.  …сли  Я  принесу  хоть
какое-то добро, у менЯ поЯвитсЯ надежда - ведь до сих пор Я приносила только
зло. ‚ первый раз за долгие годы моей жалкой жизни мне оказывают  доверие  и
дают мне возможность попытатьсЯ что-то сделать... Ѓольше Я ничего не знаю, и
больше мне нечего сказать...
     ‘нова слезы показались у нее на глазах, и  снова  она  овладела  собой.
Џотом она протЯнула дрожащую руку, коснулась руки  мистера  Џегготи,  словно
черпаЯ у него целительную силу, и побрела  по  пустынной  дороге.  Ћна  была
больна, может быть болела уже долго. Џрисмотревшись к ней ближе, Я  заметил,
что вид у нее истощенный и измученный,  и  по  запавшим  глазам  можно  было
заключить о длительной ее нужде.
     Њы последовали за ней на некотором расстоЯнии, - наш путь лежал  в  том
же направлении, - и вышли на  освещенные,  людные  улицы.  џ  так  верил  ее
обещанию, что спросил мистера Џегготи, не покажетсЯ ли Њарте,  будто  мы  не
доверЯем ей, если и дальше пойдем за нею следом. Ћн был того же мнениЯ и так
же, как Я, верил в нее. Џредоставив ей идти своей дорогой,  мы  повернули  к
•айгету. Ћн прошел со  мной  добрую  часть  пути,  а  когда  мы  расстались,
возлагаЯ надежды на успех нашей  попытки,  Я  заметил,  что  он  задумчив  и
охвачен новым длЯ него чувством состраданиЯ, причину которого было  нетрудно
объЯснить.
     „омой Я вернулсЯ в полночь. Ћстановившись у  ворот  и  прислушиваЯсь  к
колоколу собора св. Џавла, который, мне казалось, Я различал в звоне  других
колоколов, Я с изумлением увидел, что дверь в бабушкином домике открыта и на
дорогу падает слабый свет.
     џ решил, что бабушка, которую обуЯл издавна знакомый мне страх,  следит
за пожаром, Якобы пылающим где-нибудь вдали, и потому направилсЯ  к  ней.  ‘
большим изумлением Я увидел в ее садике какого-то мужчину.
     Ћн держал  бутылку  и  стакан,  из  которого  пил.  џ  остановилсЯ  как
вкопанный перед калиткой, в густой листве, потому что луна уже взошла,  хотЯ
и прЯталась за облаками, и в этом человеке Я узнал того  самого  незнакомца,
которого раньше считал  плодом  воображениЯ  мистера  „ика,  а  затем  видел
однажды вместе с бабушкой на улице ‘ити.
     Ћн не только пил, но и ел,  и,  по  всем  признакам,  ел  с  жадностью.
Љазалось, он с любопытством смотрит на коттедж, словно  видит  его  впервые.
Ќаклонившись, он поставил бутылку наземь, затем взглЯнул на окна и  украдкой
оглЯделсЯ вокруг; вид у него был беспокойный, пугливый,  как  будто  ему  не
терпелось уйти.
     Ќа мгновение кто-то заслонил  свет,  лившийсЯ  из  двери,  и  поЯвилась
бабушка. Ћна была очень взволнована и положила ему в руку несколько монет. џ
слышал, как они звЯкнули.
     - Ђ что Я с ними буду делать? - спросил он.
     - Ѓольше Я не могу дать, - ответила бабушка.
     - Ќу, тогда Я не уйду. Њожешь их взЯть назад! - сказал он.
     - ’ы - дурной человек! - возбужденно  воскликнула  бабушка.  -  Љак  ты
можешь так со мной поступать? Ђх, да что тебЯ спрашивать! ќто потому, что  Я
так слаба и ты это  знаешь!  —то  мне  делать,  чтобы  избавитьсЯ  от  твоих
посещений? ЋстаетсЯ только одно - бросить тебЯ на произвол судьбы.
     - ’ак почему же ты не бросишь менЯ на произвол судьбы? - спросил он.
     - € ты еще менЯ спрашиваешь почему! Љакой же ты бессердечный!
     Ћн хмуро позвЯкивал монетами и качал головой; наконец он сказал:
     - ’ак это все, что ты мне хочешь дать?
     - ќто все, что Я могу тебе дать, - сказала бабушка. - ’ы знаешь, что  Я
разорилась, и теперь у менЯ денег  меньше,  чем  было  раньше.  џ  это  тебе
говорила. Ђ теперь, когда ты получил от менЯ все, что можно,  почему  ты  не
уходишь и заставлЯешь менЯ страдать и смотреть, во что ты превратилсЯ?
     - „а, Я сильно обносилсЯ, если ты это имеешь в виду. џ живу как сыч.
     - ’ы отнЯл большую часть того, что было  у  менЯ  когда-то,  -  сказала
бабушка. - ѓод за годом ты ожесточал мое сердце против всех на свете. ’ы был
неблагодарен, низок, жесток! “ходи, и пусть тебЯ мучит совесть! Ќе прибавлЯй
еще новых обид к тем обидам, которые ты столько лет мне наносил!
     - Ђх так! Џрекрасно! - отозвалсЯ он. - Ќу что ж, на этот раз как-нибудь
обойдусь.
     Џомимо его воли, негодование и слезы бабушки привели его,  по-видимому,
в некоторое замешательство, так как он направилсЯ, тЯжело ступаЯ, к  садовой
калитке. џ тотчас же сделал два-три шага, чтобы казалось, будто Я только что
поЯвилсЯ, и вошел  в  садик  в  тот  самый  момент,  когда  он  выходил.  Њы
пристально посмотрели друг на друга, когда  он  проходил  совсем  близко  от
менЯ, и обменЯлись взглЯдами, не скажу чтобы очень дружелюбными.
     - Ѓабушка! -  воскликнул  Я.  -  ќтот  человек  снова  преследует  вас.
Џозвольте мне с ним поговорить. Љто он такой?
     - „итЯ мое, войди в дом и посиди со мною молча минут десЯть, -  сказала
бабушка, взЯв менЯ под руку.
     Њы уселись в ее крохотной гостиной. Ѓабушка укрылась за круглым зеленым
экраном, наследием прежних дней, привинченным к спинке кресла,  и  времЯ  от
времени вытирала платком глаза. ’ак прошло с четверть часа.
     ‡атем она вышла из-за экрана и села рЯдом со мной.
     - ’рот, это - мой муж, - сказала она спокойно.
     - Ѓабушка! ‚аш муж? џ думал, что он умер.
     - “мер длЯ менЯ, - отозвалась бабушка. - Ќо он жив.
     Џораженный, Я сидел молча.
     - Ќе похоже, чтобы Ѓетси ’ротвуд могла питать нежную страсть,  но  было
времЯ, ’рот, - сказала бабушка, -  когда  она  всей  душой  верила  в  этого
человека... Љогда она глубоко любила его... Љогда она не останавливалась  ни
перед чем, чтобы доказать свою преданность и любовь... Ђ он отплатил ей тем,
что растратил ее состоЯние и разбил ей сердце. € наступил  день,  когда  она
похоронила навсегда свое чувство в  могиле,  засыпала  ее  землей,  а  землю
сровнЯла...
     - „орогаЯ, добраЯ бабушка!
     - џ обошлась с ним великодушно, - продолжала  бабушка,  по  обыкновению
кладЯ руку на мою. - ’еперь, когда прошло  столько  времени,  ’рот,  Я  могу
сказать, что обошлась с ним великодушно. Ћн так был со мной  жесток,  что  Я
могла бы добитьсЯ развода на самых легких длЯ себЯ условиЯх, но Я  этого  не
сделала. „еньги, которые он получил от менЯ, он бросал на  ветер,  опускалсЯ
все ниже и ниже, кажетсЯ, женилсЯ второй раз, пустилсЯ  в  разные  авантюры,
стал игроком и мошенником. ‚о что он превратилсЯ - ты видел...  Ќо  когда  Я
выходила за него замуж, это был красивый человек!  -  ‚  словах  ее  звучала
гордость, это был отголосок прежнего ее восхищениЯ. - € Я верила в  то,  что
он - воплощение благородства... Љакой же Я была дурой!
     Ћна сжала мою руку и покачала головой.
     - ’еперь, ’рот, он длЯ менЯ - ничто. Њеньше чем  ничто.  Ќо  длЯ  того,
чтобы он не понес наказаниЯ за свои злые дела (а оно постигло бы  его,  если
бы он стал бродЯгой), Я даю ему денег, когда он приходит, - даю больше,  чем
в состоЯнии дать, лишь бы только он исчез.  „урой  Я  была,  когда  выходила
замуж, неисправимаЯ дура Я и сейчас, потому что когда-то верила в него и  не
хочу, чтобы сурово обошлись с этим человеком, хотЯ  теперь  он  только  тень
моих прежних мечтаний. Џотому что Я глубоко любила  его,  ’рот,  как  только
может любить женщина...
     Ѓабушка тЯжело вздохнула и разгладила складки платьЯ.
     - ’ак-то, мой дорогой... - продолжала она. - ’еперь ты знаешь и  начало
истории, и середину, и конец - словом, все. Ѓольше никогда не будем об  этом
говорить. ђазумеетсЯ, и ты никому не говори. ќто стародавнЯЯ  быль,  но  она
терзает менЯ, так будем о ней молчать, ’рот!

        ѓ‹Ђ‚Ђ XLVIII 

     „ела домашние

     Ќад своей книгой Я  трудилсЯ  много,  стараЯсь,  чтобы  она  не  мешала
точному исполнению моих обЯзанностей  газетного  репортера;  книга  вышла  и
имела большой успех. ѓолова  у  менЯ  не  закружилась  от  похвал,  которыми
прожужжали мне уши, хотЯ Я и был весьма к ним чувствителен, но,  несомненно,
Я сам был еще более высокого мнениЯ о своем произведении, чем кто бы  то  ни
было. ЌаблюдениЯ над человеческой природой убедили менЯ, что тот, кто  имеет
все основаниЯ верить в себЯ, никогда не должен чванитьсЯ, если хочет,  чтобы
в него уверовали другие. Џосему, из уважениЯ  к  самому  себе,  Я  оставалсЯ
весьма скромным, и  чем  больше  менЯ  хвалили,  тем  больше  старалсЯ  быть
достойным похвал.
     ‚ этом повествовании Я не собираюсь излагать историю моих произведений,
хотЯ обо всех других основных событиЯх моей жизни  Я  рассказываю  все,  что
помню. Њои произведениЯ сами говорЯт за себЯ, и Я оставлЯю их в покое.  …сли
Я времЯ от времени о них упоминаю, то лишь потому, что они свидетельствуют о
моем росте.
     ‚  то  времЯ  у  менЯ  были  некоторые  основаниЯ  полагать,  что   мои
наклонности, а также случайные обстоЯтельства помогли мне стать писателем, и
Я с полной верой отдалсЯ  своему  призванию.  Ѓез  этой  уверенности  Я  бы,
несомненно, от него отказалсЯ и посвЯтил свою энергию какому-нибудь  другому
занЯтию. ‘ледовало бы выЯснить, какие природные склонности и какие случайные
обстоЯтельства привели менЯ к этому решению.
     џ так удачно работал в газетах и в других изданиЯх, что после выпавшего
на мою долю успеха  счел  себЯ  вправе  улизнуть  от  ужасных  парламентских
прений. € вот, наконец, в один прекрасный вечер Я в последний раз записал  в
свой блокнот музыку парламентских волынок, и с той поры никогда  уже  ее  не
слышал, разве что при чтении газет, в которых всегда, в течение всех сессий,
мне слышитсЯ знакомое гудение, нисколько не изменившеесЯ и только еще  более
продолжительное.
     ‚ то времЯ, о котором Я теперь пишу, Я был уже года полтора как  женат.
Џосле рЯда опытов мы отказались от ведениЯ домашнего хозЯйства как от  дела,
вполне безнадежного. „омашнее хозЯйство шло как ему вздумаетсЯ, а мы  нанЯли
мальчика-слугу. Ћсновным занЯтием сего слуги были ссоры с кухаркой.  ‚  этом
отношении он оказалсЯ сущим ‚иттингтоном *, но только  у  него  не  было  ни
кошки, ни малейших шансов стать лорд-мэром.
     †ил он, как мне кажетсЯ, под градом крышек от кастрюль. ‚сЯ  его  жизнь
была сплошнаЯ драка. Ћн всегда с визгом взывал о помощи в самые неподходЯщие
моменты - во времЯ обеда, когда у нас бывали гости, или  по  вечерам,  когда
собирались друзьЯ, - и поЯвлЯлсЯ, изгнанный из кухни,  а  вслед  ему  летели
метательные снарЯды. Њы хотели  от  него  отделатьсЯ,  но  он  очень  к  нам
привЯзалсЯ и не желал уходить. Ћн  был  плаксивый  мальчишка,  и  когда  ему
намекали на разрыв наших отношений, начинал так горестно  плакать,  что  нам
ничего не оставалось, как держать его у себЯ. Њатери  у  него  не  было,  не
было, по моим сведениЯм, и родственников, кроме  сестры,  котораЯ  уехала  в
Ђмерику тотчас же после того, как сдала его нам на руки. Ћна оставила его  у
нас, как эльфы в сказке оставлЯют людЯм маленького уродливого подкидыша.  Ћн
Ясно сознавал свое злосчастное положение и всегда  тер  себе  глаза  рукавом
куртки, если  только  не  был  занЯт  тем,  что  сморкалсЯ  в  самый  кончик
крохотного  носового  платка,  который  никогда  не  вытаскивал  целиком  из
кармана, но всегда берег и тщательно прЯтал.
     ќтот злосчастный паж, нанЯтый в недобрый час  за  шесть  фунтов  десЯть
шиллингов в год, был источником  постоЯнного  длЯ  менЯ  беспокойства.  џ  с
опаской следил за его ростом, - а он рос так же стремительно, как бобы, -  и
мне уже мерещилось то времЯ, когда он начнет бритьсЯ, когда  он  полысеет  и
поседеет. џ не усматривал ни малейших возможностей  от  него  отделатьсЯ  и,
провидЯ будущее, свыксЯ с мыслью о том, какой он будет длЯ нас обузой, когда
станет стариком.
     € меньше всего Я предполагал, что  менЯ  выведет  из  затруднениЯ  одно
злополучное происшествие. Ћн стЯнул часы „оры, которые, как и все наши вещи,
лежали где угодно, но только не на своем месте. Ђ обратив эти часы в деньги,
он истратил их (мальчишка  он  был  всегда  слабоумный)  на  безостановочное
путешествие на крыше кареты,  курсировавшей  между  ‹ондоном  и  Ђксбриджем.
‘колько Я помню, он кончал свой пЯтнадцатый рейс, когда был взЯт  и  отведен
на Ѓоу-стрит * и при нем нашли четыре шиллинга шесть  пенсов  и  подержанную
флейту, на которой он не умел играть.
     ќто неожиданное происшествие, а равно и его последствиЯ не причинили бы
мне столько неприЯтностей, если бы он не принес покаЯниЯ. Ќо он покаЯлсЯ, да
к тому же весьма своеобразно - не оптом, а в розницу.
     —ерез день после того, как Я вынужден был дать  свои  показаниЯ  против
него, он сделал  некоторые  разоблачениЯ  насчет  корзины  в  погребе  -  мы
полагали, что она полна бутылок с вином, а нашли  только  пустые  бутылки  и
пробки. ’ут мы решили, что теперь он облегчил свою  совесть,  сообщив  самое
худшее, что знал о нашей кухарке, но днЯ через два совесть снова  стала  его
угрызать, и он открыл наличие у кухарки маленькой  дочки,  котораЯ  ЯвлЯлась
ежедневно рано утром и уносила наш хлеб, а сам он за некоторую мзду  снабжал
молочника нашим углем. …ще днЯ через два власти уведомили менЯ о том, что он
рассказал, будто лучшие куски говЯдины припрЯтывались среди кухонного хлама,
а простыни попадали в мешок длЯ трЯпьЯ. Ќемного погодЯ он устремилсЯ  совсем
в другом направлении и созналсЯ, что ему известен замысел трактирного  слуги
ограбить наш дом, вследствие чего этот слуга был немедленно взЯт под стражу.
џ так был сконфужен своей ролью жертвы, что готов был заплатить ему  сколько
угодно, только бы он держал Язык за зубами, или  щедро  одарить  тюремщиков,
лишь бы ему дали возможность удрать. „осаднее всего было то, что он не  имел
об  этом  никакого  понЯтиЯ  и  считал,  будто  каждым  новым  разоблачением
заглаживает передо мной свою вину и вдобавок делает менЯ своим должником.
     „ело кончилось тем, что Я удирал  сам  при  виде  полицейского  агента,
который приходил с новым сообщением, и мне пришлось чуть ли  не  скрыватьсЯ,
пока мальчишку  не  приговорили  к  ссылке  за  океан.  Ќо  и  тогда  он  не
утихомирилсЯ и непрерывно писал нам письма, а  перед  отправкой  так  упорно
хотел увидеть „ору, что она пошла к нему на  свидание  и  упала  в  обморок,
когда очутилась за железной загородкой. Љороче говорЯ, у менЯ не было покоЯ,
пока, наконец, его не увезли и он не сделалсЯ, как Я потом  узнал,  пастухом
где-то там, "на севере", но где именно - не ведаю.
     ‚се происшедшее навело  менЯ  на  серьезные  размышлениЯ,  наши  ошибки
предстали передо мной в  новом  свете,  и  в  один  прекрасный  вечер  Я  не
удержалсЯ и заговорил об этом с „орой, невзираЯ на всю мою нежность к ней,
     - ‹юбовь моЯ, - обратилсЯ Я к ней, - мне очень  неприЯтно  думать,  что
беспорЯдок в нашем хозЯйстве отражаетсЯ не только на  нас  (мы  к  нему  уже
привыкли), но и на других.
     - ’ы долго молчал, а теперь опЯть сердишьсЯ, - сказала „ора.
     - „а нет же, дорогаЯ моЯ! џ объЯсню, что имею в виду.
     - Њне не очень хотелось бы знать, - сказала „ора.
     - Ђ мне хотелось бы, чтобы ты знала, любовь моЯ. ‘пусти „жипа на пол.
     „ора ткнула его носиком мне в лицо, сказала: "бу-у-у!" - дабы  рассеЯть
мою серьезность, но, не преуспев  в  этом,  прогнала  „жипа  в  его  пагоду,
сложила ручки и с покорным видом посмотрела на менЯ.
     - „ело в том, дорогаЯ, - начал Я, - что в нас сидит какаЯ-то зараза. Њы
заражаем всех и всЯ вокруг.
     џ продолжал бы выражатьсЯ столь же фигурально, если бы по лицу „оры мне
не стало Ясно, что она ждет, не предложу  ли  Я  какой-нибудь  прививки  или
другого  лекарства  длЯ  излечениЯ  нашего  заболеваниЯ.  Џоэтому   Я   стал
выражатьсЯ более Ясно.
     - „ело не только в том, моЯ птичка,  что  из-за  нашей  беспечности  мы
терЯем много денег и не имеем необходимых удобств, и даже не в том, что  это
отражаетсЯ  на  нашем   расположении   духа...   Ќо   мы   несем   серьезную
ответственность за то, что портим каждого, кто поступает к нам на службу или
как-то с нами свЯзан. Њне начинает казатьсЯ, что виноваты не только они: все
эти люди становЯтсЯ дурными потому, что мы сами поступаем не очень хорошо.
     - Ћх! —то за обвинение! ’ы хочешь  сказать,  что  видел,  как  Я  брала
золотые часы! Ћх, - вскричала „ора, широко раскрываЯ глаза.
     - ЉакаЯ чепуха, моЯ дорогаЯ! -  опешив,  сказал  Я.  -  Љто  говорит  о
золотых часах?
     - ’ы говоришь. ’ы! - настаивала „ора. - € ты  отлично  это  знаешь.  ’ы
сказал, что Я поступаю нехорошо, и сравнил менЯ с ним!
     - ‘ кем?
     - ‘ этим мальчишкой! - зарыдала „ора. - Ћх! Љакой злой! ’ы  сравниваешь
свою любЯщую жену с мальчишкой-каторжником. Ћтчего ты мне не  говорил  этого
прежде, чем мы поженились? Љакое у тебЯ жестокое сердце! Ћтчего  ты  мне  не
сказал, что считаешь менЯ хуже мальчишки-каторжника? Ћх! Љакого ты  ужасного
обо мне мнениЯ! Ћ господи!
     - „ора, любовь моЯ, успокойсЯ! -  џ  осторожно  пыталсЯ  отнЯть  у  нее
носовой платок, который она прижала к глазам. -  ’о,  что  ты  говоришь,  не
только смешно, но и дурно. € прежде всего это неверно!
     - ’ы всегда говорил, что  он  лгунишка!  -  рыдала  „ора.  -  Ђ  теперь
говоришь то же самое обо мне. Ћ, что мне делать! —то мне делать!
     - „етка моЯ! - продолжал Я. - Џрошу тебЯ, будь разумна и послушай,  что
Я говорю. …сли мы не научимсЯ исполнЯть свой долг по отношению  к  тем,  кто
нам служит, они никогда не научатсЯ исполнЯть свой долг по отношению к  нам.
Ѓоюсь, мы  предоставлЯем  им  возможность  поступать  дурно  -  возможность,
которую не следовало бы им предоставлЯть. „аже если бы мы  пожелали  так  же
беспечно относитьсЯ к нашему хозЯйству, как относимсЯ теперь - а  этого  мы,
конечно, не желаем! - даже если бы нам это нравилось и такой образ жизни был
нам приЯтен - а это не  так!  -  Я  убежден,  что  мы  не  имеем  права  так
поступать! Њы просто-напросто портим людей! Ћб этом мы обЯзаны подумать.  Ћт
этих мыслей Я не могу отделатьсЯ, и потому мне иногда  бывает  очень  не  по
себе. ‚от и все, моЯ дорогаЯ! Ќу, довольно. Ќе будь дурочкой!
     „ора долго не позволЯла отобрать у нее носовой платок. Џрикрывшись  им,
она без конца всхлипывала и бормотала. ‡ачем Я женилсЯ на ней,  если  мне  с
ней так плохо. Џочему же Я не сказал, хотЯ бы у входа  в  церковь,  что  мне
будет очень не по себе и что лучше мне не женитьсЯ? Џочему же Я  не  отсылаю
ее в Џатни к тетушкам или к „жулии Њиллс в €ндию, если не могу ее  выносить?
„жулиЯ будет  так  рада  ее  видеть  и  никогда  не  назовет  ее  преступным
мальчишкой-каторжником. „жулиЯ никогда не назовет ее как-нибудь в этом роде.
Ћдним словом, „ора была так удручена, и это менЯ так огорчило, что, по моему
мнению, бесполезно было продолжать в том же духе, как бы мЯгко Я ни говорил,
и мне надлежало пойти другим путем.
     Ќо какой мне оставалсЯ  путь?  "ђазвивать  ее  ум"!  ’ак  принЯто  было
говорить, это звучало превосходно и многообещающе, и Я  решил  развивать  ум
„оры. ??? (Ћльге прочитать)
     Ќе мешкаЯ, Я приступил к делу. Љогда „ора ребЯчилась и веселилась и мне
бесконечно хотелось развеселить ее еще больше,  Я  старалсЯ  быть  серьезным
и... приводил в полное расстройство и ее и себЯ. џ говорил с ней о том,  что
занимало мои мысли, читал ей експира и... утомлЯл ее до последней  степени.
џ приучил себЯ сообщать ей, как бы случайно, кое-какие полезные  сведениЯ  и
прививать здравые суждениЯ, и... она шарахалась от  них,  как  от  хлопушек.
‘таралсЯ ли Я развивать ум моей маленькой жены методически или мимоходом,  Я
всегда замечал, что она инстинктивно чувствует,  к  чему  клонитсЯ  дело,  и
ужасно пугаетсЯ. ‚ частности, длЯ менЯ было Ясно, что она  считает  експира
страшным человеком. ђазвитие ее ума шло весьма медленно.
     џ привлек к делу ’рэдлса так, что он и сам об этом не подозревал. Љогда
он приходил к нам, Я изощрЯлсЯ перед ним вовсю, чтобы  таким  путем  поучать
„ору. Ќе было числа изречениЯм, полным житейской  мудрости,  да  к  тому  же
самого лучшего качества, которыми Я засыпал ’рэдлса.  Ќо  добилсЯ  Я  только
одного: „ора приходила в крайнее уныние  и  начинала  очень  нервничать,  со
страхом ожидаЯ, что вот-вот  Я  примусь  за  нее.  џ  походил  на  школьного
учителЯ, на западню, на капкан, Я стал пауком  длЯ  мушки  „оры,  готовым  в
любой момент вылезти из своей норы к ее несказанному смЯтению.
     ’ем не менее Я  упорствовал  в  течение  нескольких  месЯцев  и,  глЯдЯ
вперед, в будущее, предвкушал наступление того момента, когда между „орой  и
мной воцаритсЯ совершеннаЯ гармониЯ и, к  полному  моему  удовлетворению,  Я
"разовью ее ум". Ћднако, несмотрЯ  на  то,  что  Я  все  это  времЯ  как  бы
щетинилсЯ решимостью, подобно ежу или дикобразу, Я не добилсЯ ровно ничего и
стал подумывать, не развилсЯ ли ум „оры до крайних своих пределов.
     Џоразмыслив, Я утвердилсЯ в этом предположении  настолько,  что  бросил
свою затею, котораЯ была куда более многообещающей на словах, чем на деле, и
отныне решил быть довольным моей девочкой-женой и не  пытатьсЯ  ее  изменить
каким бы то ни было способом. „а мне и самому надоело быть рассудительным  и
благоразумным и видеть, как удручена моЯ милаЯ крошка. Џоэтому  Я  купил  ей
хорошенькие сережки, а длЯ „жипа ошейник и, возвращаЯсь домой, решил держать
себЯ с нею как можно ласковее.
     „ора пришла в восторг  от  этих  маленьких  подарков  и  радостно  менЯ
поцеловала; но между нами было какое-то  легкое  облачко,  которое  Я  решил
рассеЯть. Ђ если уж такому облачку суждено где-то быть, то лучше пусть будет
оно в моем сердце.
     џ сел на софу около жены и вдел ей в уши сережки. Џотом  Я  ей  сказал,
что в последнее времЯ мы не были так дружны, как бывало раньше, и что в этом
виноват Я. џ говорил это искренне, да так оно и было на самом деле.
     - „ело в том, „ора, жизнь моЯ, что Я старалсЯ быть умным, - сказал Я.
     - € менЯ тоже сделать умной? - робко спросила „ора. - Џравда, „оди?
     Ћна вопросительно поднЯла  брови,  а  Я  кивнул  в  ответ  и  поцеловал
полураскрытый ротик.
     - €з этого ничего не выйдет! - „ора трЯхнула головой так,  что  сережки
зазвенели. - ’ы ведь знаешь, что  Я  маленькаЯ  девочка...  Џомнишь,  как  с
самого начала Я просила тебЯ менЯ называть? …сли ты этого не можешь,  боюсь,
ты никогда менЯ не полюбишь. Ќе кажетсЯ ли тебе иногда, что было  бы  лучше,
если бы ты...
     - …сли бы Я, дорогаЯ моЯ?.. - повторил Я, так как она замолкла.
     - Ќичего! - сказала она.
     - Ќичего? - переспросил Я.
     Ћна обнЯла менЯ за шею, засмеЯлась и назвала себЯ глупышкой, как любила
называть всегда, и спрЯтала лицо у менЯ на плече - локоны были такие густые,
что поистине нелегко было их раздвинуть и увидеть ее личико.
     - Ќе кажетсЯ ли мне, что было бы лучше, если бы Я ничего не делал и  не
пыталсЯ развивать ум моей маленькой жены? Ћб  этом  ты  хотела  спросить?  -
сказал Я, смеЯсь сам над собой. - „а, конечно.
     - Ђ ты это пыталсЯ сделать? - воскликнула „ора. -  Ћ,  какой  несносный
мальчик!
     - Ќо этого больше не будет, - сказал Я. - Џотому что Я очень  люблю  ее
такой, какаЯ она есть.
     - Ђ это правда? - допытывалась „ора, прижимаЯсь ко мне.
     - ‡ачем мне стремитьсЯ изменить то, что так дорого было мне  в  течение
стольких лет? ’ы не можешь быть еще лучше, чем ты есть! Ќикаких безрассудных
опытов! ‚ернемсЯ к старому и будем счастливы.
     - € будем счастливы! - подхватила „ора. - Ћ да! ‘ утра до ночи! € ты не
будешь сердитьсЯ, когда что-нибудь будет чуточку не так?
     - Ќет, нет! Ѓудем делать, что можем.
     - € ты больше не скажешь мне, что мы портим людей? - ластилась  ко  мне
„ора. - Ќе скажешь? Џотому что это такие злые слова!
     - Ќет, нет! - сказал Я.
     - ‹учше быть глупой, чем нехорошей! Џравда?
     - ‹учше быть просто „орой, чем кем бы то ни было еще на свете!
     - Ќа свете! Ћх, „оди, он такой большой!
     Ћна трЯхнула  головой,  сверкнула  на  менЯ  очаровательными  глазками,
поцеловала менЯ, весело рассмеЯлась и умчалась к  „жипу,  чтобы  надеть  ему
новый ошейник.
     ’ак закончилась моЯ последнЯЯ попытка перевоспитать  „ору.  џ  потерпел
поражение. ЊоЯ мудрость так и осталась при мне и успеха не имела. џ  не  мог
примирить ее с просьбой „оры называть ее "девочка-жена". џ решил делать все,
что в моих силах, чтобы исправить положение вещей, но только постепенно,  не
спеша. Ћднако Я предвидел, что из этого ничего не выйдет, а не  то  Я  снова
превращусь в паука и буду вечно сидеть в засаде.
     Ђ облачко, то облачко, которое не должно было  омрачать  нашу  жизнь  и
которое Я должен был хранить в своем сердце? —то было делать с ним?
     ‡накомое  тЯжелое  чувство  тЯготело  надо  мной.  Џожалуй,  оно   даже
углубилось, но оставалось таким же неЯсным, как  и  раньше,  и  преследовало
менЯ, словно печальный музыкальный мотив, звучавший где-то  далеко  в  ночи.
„а, Я горЯчо любил свою жену и был счастлив, но это было не  то  счастье,  о
котором Я когда-то мечтал - и мне всегда чего-то не хватало...
     ‚ыполнЯЯ принЯтое мной решение отразить на этих страницах мои  мысли  и
чувства, Я снова тщательно их исследую и обнажаю их тайны. џ считаю, - да  и
тогда считал, - мне не хватало того, о чем Я  грезил  в  юности;  грезы  эти
нельзЯ было воплотить; в этом Я, как и все люди, с душевной болью убеждалсЯ.
Ќо насколько было бы длЯ менЯ  лучше,  если  бы  моЯ  жена  мне  помогала  и
разделЯла мои заботы, которыми мне не с кем было поделитьсЯ. Ђ ведь это было
возможно, Я знал.
     € Я странно колебалсЯ между  этими  двумЯ  непримиримыми  выводами,  не
сознаваЯ Ясно, насколько их  трудно  совместить;  к  одному,  Я  чувствовал,
неизбежно приходит каждый, а другой свЯзан был с обстоЯтельствами моей жизни
и мог быть иным. Љогда Я думал о воздушных замках моей  юности,  которые  не
суждено было выстроить, Я вспоминал о лучшей поре, оставленной мной  позади,
у порога зрелости. € в памЯти  моей  вставали  счастливые  дни,  проведенные
вместе с Ђгнес в милом старом доме, -  вставали,  словно  призраки  усопших,
которые, быть может, восстанут из мертвых в ином мире, но здесь,  на  земле,
не воскреснут никогда, никогда.
     Ђ иногда мне приходили в голову другие мысли. —то  могло  бы  случитьсЯ
или что случилось бы, если бы мы с „орой  никогда  не  встретились?  Ќо  моЯ
жизнь так неразрывно свЯзана была с „орой,  что  эта  мысль  казалась  самой
праздной из всех моих фантазий и скоро исчезла из  моего  полЯ  зрениЯ,  как
плавающаЯ в воздухе паутинка.
     џ любил „ору.  —увства,  которые  описываю  Я  здесь,  дремали,  иногда
пробуждались и снова засыпали в сокровенной  глубине  моей  души.  џ  их  не
сознавал, они, Я уверен, не влиЯли на мои слова и поступки. џ один нес бремЯ
наших маленьких забот и всех моих начинаний, а на попечении  „оры  были  мои
перьЯ, и мы оба считали, что так оно и должно быть. Ћна была искренне ко мне
привЯзана и гордилась мной. € когда Ђгнес в письмах к  „оре  добавлЯла,  что
старые друзьЯ живо следЯт за моими успехами,  гордЯтсЯ  мной  и,  читаЯ  мою
книгу, как бы слышат мой голос, - „ора, сверкаЯ глазами, на которых блестели
слезы радости, прочитывала мне эти строки и называла менЯ умным,  знаменитым
и дорогим мальчиком.
     "Џервые обманчивые порывы неопытного сердца". ќти слова  миссис  ‘тронг
постоЯнно приходили в ту пору мне на памЯть. ‚рЯд ли Я когда-нибудь  забывал
их. ЏросыпаЯсь ночью, Я их слышал; помнитсЯ, мне даже казалось, что во сне Я
вижу их начертанными на стенах домов.  €бо  Я  знал,  что  мое  сердце  было
неопытным, когда Я впервые полюбил „ору, и, будь оно опытней, Я  не  изведал
бы, после того как мы поженились, тех чувств, которые испытывал теперь.
     "Џри несходстве характеров и взглЯдов брак не может  быть  счастливым".
‚споминал Я и эти слова. џ пыталсЯ добитьсЯ того, чтобы „ора  приспособилась
ко мне, но потерпел неудачу. Ћставалось приспособитьсЯ мне к ней,  делить  с
ней, что возможно, и быть счастливым, взвалить на  свои  плечи  все,  что  Я
должен был взвалить, и также оставатьсЯ счастливым. ќто была та  дисциплина,
которой Я старалсЯ подчинить мое  сердце,  когда  начал  трезво  размышлЯть.
ЃлагодарЯ этому второй год моей жизни с ней был длЯ менЯ  более  счастливым,
чем первый, и - что еще важнее - жизнь „оры стала солнечной.
     Ќо этот год не прибавил сил „оре. џ надеЯлсЯ, что ручки, более  легкие,
чем мои, переделают ее характер, и улыбка младенца, лежащего у нее на груди,
поможет моей девочке-жене превратитьсЯ в  женщину.  ќтому  было  не  суждено
свершитьсЯ. „уша затрепетала у порога своей крохотной тюрьмы,  а  потом,  не
ведаЯ о своем плене, отлетела.
     - Љогда мне снова можно будет бегать, как раньше, - сказала „ора, -  Я,
бабушка, заставлю бегать „жипа. Ћн стал такой ленивый и неповоротливый.
     - Ѓоюсь, милочка, что болезнь  у  него  другаЯ,  не  лень,  -  заметила
бабушка, мирно работавшаЯ около нее. - ‚озраст, „ора!
     - ‚ам кажетсЯ, он стар? - удивилась  „ора.  -  Ћх,  как  странно!  „жип
постарел!
     - Џока мы живем, моЯ крошка, эта болезнь - удел  всех  нас,  -  ласково
сказала бабушка. - “вы, Я это чувствую теперь больше, чем раньше.
     - Ќо „жип? „аже маленький „жип? - „ора посмотрела на него с жалостью. -
ЃеднЯжка!
     - Њне кажетсЯ, мой –веточек, он еще долго проживет, - сказала  бабушка,
погладив „ору по щеке, когда та наклонилась со своего ложа, чтобы  взглЯнуть
на „жипа, который ответил тем, что встал на  задние  лапки  и,  астматически
задыхаЯсь, не щадил себЯ, пытаЯсь к ней вскарабкатьсЯ  и  тычась  головой  и
передними лапами. - …му надо будет положить на зиму в его домик фланельку, и
Я уверена, что весной он будет снова свеж и бодр. Ќу и песик! -  воскликнула
она. - Ѓудь он живуч, как кошка, - все равно он до последнего  вздоха  будет
на менЯ тЯвкать!
     „ора помогла ему влезть на софу, и действительно, он так рассердилсЯ на
бабушку, что не мог устоЯть на ногах, и лаЯл, повалившись на бок. —ем больше
смотрела на него бабушка, тем больше он ее попрекал, несомненно за  то,  что
не так давно бабушка начала пользоватьсЯ очками,  а  по  какой-то  неведомой
причине он считал очки личным длЯ себЯ оскорблением.
     Ќаконец, после длительных уговоров, „ора убедила его лечь, и  когда  он
утихомирилсЯ, она стала поглаживать его  длинное  ухо,  повторЯЯ  задумчиво:
"„аже маленький „жип! ЃеднЯжка!"
     - ‹егкие у него хорошие, и нельзЯ сказать, чтобы его неприЯзнь  ко  мне
ослабела, - улыбаЯсь, заметила бабушка. - Ќесомненно, он еще долго проживет.
Ќо если ты хочешь, милый –веточек, получить собачку, чтобы с ней  бегать,  Я
тебе достану другую - „жип уже стар.
     - ‘пасибо, бабушка, - тихо сказала „ора. - Ќе нужно.
     - Ќе нужно? - переспросила бабушка, снимаЯ очки.
     - Љроме „жипа, мне не надо никакой собачки, - сказала „ора. - ќто  было
бы обидно длЯ „жипа. € Я не могла бы ни с кем так подружитьсЯ, как дружна  с
ним. ‚едь он знал менЯ еще до того, как Я вышла замуж,  и  залаЯл  на  „оди,
когда тот в первый раз пришел к нам. Њне кажетсЯ, бабушка, Я не смогу любить
никакой собачки, кроме „жипа.
     - „а... Љонечно, ты права, - сказала бабушка, погладив ее по щеке.
     - ‚ы не обиделись? - спросила „ора.
     - Љакое же у тебЯ чуткое сердечко, моЯ детка! - воскликнула бабушка и с
любовью склонилась над ней. - ’ы подумала, что Я могу обидетьсЯ!
     - Ќет, нет, Я этого не думала! - сказала „ора. - Ќо Я немножко устала и
сказала глупость...  џ  ведь  глупенькаЯ.  Ђ  когда  Я  говорю  о  „жипе,  Я
становлюсь еще глупее... Ћн знает менЯ всю жизнь, знает  все,  что  было  со
мной. Џравда, „жип? € Я не могу от него отвернутьсЯ только  потому,  что  он
немножко изменилсЯ. Џравда, „жип?
     „жип примостилсЯ поближе к своей хозЯйке и лениво лизнул ей руку.
     - Ќе правда ли, „жип, ты не так постарел, чтобы покинуть свою  хозЯйку?
- сказала „ора. - Њы еще поживем немножко вместе!
     ЊилаЯ моЯ „ора! ‚ следующее воскресенье она спустилась вниз к  обеду  и
так радовалась, увидев старину ’рэдлса (по воскресеньЯм он всегда  обедал  у
нас), а мы думали, что через несколько дней она сможет "бегать, как раньше".
Ќо ей посоветовали подождать несколько дней, затем еще несколько дней, и она
все еще не бегала и даже не ходила. Ћна была прелестна, она была весела,  по
маленькие ножки, такие проворные раньше, когда они танцевали  вокруг  „жипа,
оцепенели и были недвижны.
     Љаждое утро Я стал приносить ее вниз, а каждый вечер уносить наверх.  Ђ
пока Я ее нес, она обнимала менЯ за шею и  хохотала,  словно  Я  это  делал,
побившись с кем-нибудь об заклад. „жип тЯвкал, вертелсЯ вокруг нас,  забегал
вперед  и,  еле  переводЯ  дыхание,  останавливалсЯ  на  площадке  лестницы,
посмотреть, идем ли мы. Ѓабушка, лучшаЯ и самаЯ заботливаЯ из  всех  сиделок
на свете, тащилась за нами с ворохом шалей и подушек. Њистер „ик  никому  из
смертных не уступил бы своей привилегии освещать нам дорогу. ‚низу, у нижней
ступеньки, частенько стоЯл ’рэдлс, глЯдел вверх и принимал от „оры  потешные
поручениЯ длЯ передачи  самой  замечательной  девушке  на  свете.  Љакое  мы
устраивали веселое шествие! Ђ больше всех веселилась моЯ девочка-жена.
     Ќо случалось, когда Я брал ее на руки и замечал, что она становитсЯ все
легче и легче, менЯ охватывало  тЯжелое  чувство,  словно  Я  приближалсЯ  к
ледЯной пустыне, - она была еще невидима, но ее дыхание уже сковывало  менЯ.
џ избегал называть это чувство или размышлЯть о нем, но вот однажды вечером,
когда оно мной овладело,  а  бабушка,  уходЯ,  крикнула  „оре  на  прощание:
"‘покойной ночи, –веточек", - Я сел за свой стол и заплакал, подумав о  том,
какое это роковое имЯ и как увЯдает в полном расцвете этот цветок!..

        ѓ‹Ђ‚Ђ XLIX 

     ЊенЯ посвЯщают в тайну

     ‚ одно прекрасное  утро  Я  получил  по  почте  из  Љентербери  письмо,
адресованное на мое имЯ в „окторс-Љоммонс, и с удивлением прочел следующее:

     "Њой дорогой сэр,

     ЋбстоЯтельства, над которыми Я не  властен,  прервали  на  значительный
промежуток времени ту близость, каковаЯ, поскольку позволЯли  мои  служебные
обЯзанности, вызывала во мне картины и событиЯ прошлого, расцвеченные Яркими
красками воспоминаний, и доставлЯла мне,  как  и  всегда  будет  доставлЯть,
неописуемо приЯтные чувства.  ќто  обстоЯтельство,  а  равно  и  то  высокое
положение, которого вы, мой дорогой сэр, достигли благодарЯ вашим  талантам,
не позволЯют мне взЯть на себЯ смелость назвать вас, друга  моей  молодости,
столь близким мне именем Љопперфилд! „остаточно знать, что это имЯ,  которое
Я имел честь упомЯнуть,  всегда  будет  хранитьсЯ  среди  документов  нашего
семейства (Я разумею архив, хранимый миссис Њикобер и  относЯщийсЯ  к  нашим
прежним жильцам) как сокровище, с чувством глубочайшего уважениЯ  и  даже  с
любовью.
     Ќе пристало тому, кто из-за своих собственных ошибок и неблагоприЯтного
стечениЯ событий  как  бы  уподобилсЯ  потонувшему  барку  (Я  позволю  себе
привлечь это морское сравнение), не пристало, повторЯю, тому, кто  находитсЯ
в таком положении, прибегать к Языку приветствий и поздравлений.  Џусть  это
будет делом рук более достойных и более чистых.
     …сли более  важные  занЯтиЯ  позволЯт  вам  ознакомитьсЯ  с  дальнейшим
содержанием этих строк, написанных неискусной рукой, - а этого  может  и  не
случитьсЯ, смотрЯ по обстоЯтельствам, -  вы,  натурально,  полюбопытствуете,
какую Я преследую цель, сочинЯЯ сие послание. ђазрешите мне сказать,  что  Я
вполне понимаю основательность такого вопроса и готов на него  ответить,  но
прежде всего должен заЯвить, что цель эта отнюдь не денежного характера.
     џ не намекаю на тайную возможность, котораЯ, быть  может,  находитсЯ  в
моем распорЯжении, возможность направить молнию или пожирающее  и  отмщающее
пламЯ па некий пункт, но позволЯю себе заЯвить, между прочим, что мои  самые
светлые мечты рассеЯлись навсегда...  покой  мой  нарушен...  радость  жизни
убита... сердце у менЯ не на месте, и среди своих сограждан Я не могу больше
ходить с высоко поднЯтой головой. ‚ цветке завелсЯ червЯк. —аша полна горечи
до краев. —ервь делает свое дело и скоро  покончит  со  своей  жертвой.  —ем
скорей - тем лучше. Ќо не буду отклонЯтьсЯ в сторону.
     ЏребываЯ в  крайне  плачевном  душевном  состоЯнии,  каковое  не  может
смЯгчить даже влиЯние миссис Њикобер, невзираЯ на то, что  она  предстает  в
тройственном образе - женщины, жены и матери, Я намерен  на  короткое  времЯ
бежать от самого себЯ и посвЯтить сорокавосьмичасовой  отдых  обозрению  тех
мест  в  столице,  которые  некогда  были  источником  моих  радостей.  ђади
лицезрениЯ мирных приютов, приносивших душевный покой, Я, конечно,  направлю
свои стопы и к тюрьме Љоролевской ‘камьи. ‘ообщаЯ, что Я  буду  там  (D.  V.
{Deo volente (лат.) - если богу будет угодно.}) у южной стены этого  узилища
длЯ заключенных по решениЯм гражданского суда, ровно  в  семь  часов  вечера
послезавтра, Я почитаю цель сего посланиЯ достигнутой.
     џ не осмеливаюсь просить моего бывшего друга  мистера  Љопперфилда  или
моего бывшего  друга  мистера  ’омаса  ’рэдлса  из  €ннер-’эмпла,  если  сей
последний джентльмен еще здравствует и преуспевает, чтобы они удостоили менЯ
встречи и возобновлениЯ (насколько это  возможно)  наших  добрых  отношений,
имевших место в былые времена. Ћграничиваюсь замечанием,  что  в  означенный
час и в означенном месте можно будет найти обломки, которые остались

     от ђухнувшей Ѓашни

     “илкинса Њикобера.

     P. S. Њожет быть, уместно добавить к вышесказанному, что миссис Њикобер
не оповещена о моих намерениЯх".

     џ перечитал письмо несколько раз.  ЋтдаваЯ  должное  напыщенному  стилю
мистера Њикобера и его удивительной готовности  братьсЯ  за  перо  и  писать
длинные письма по любому подходЯщему или  неподходЯщему  поводу,  Я  тем  не
менее понЯл, что за этим посланием, полным  околичностей,  скрываетсЯ  нечто
важное. џ отложил письмо, чтобы  о  нем  подумать,  снова  взЯл  его,  чтобы
перечитать, и все еще изучал  его  с  крайним  недоумением,  когда  поЯвилсЯ
’рэдлс.
     - „ружище, никогда вы не приходили так кстати! ‚ы Явились в  тот  самый
момент, когда мне особенно нужен ваш разумный совет. ’рэдлс, Я получил очень
странное письмо от мистера Њикобера.
     - „а что вы! Ќе может быть! - воскликнул ’рэдлс. - Ђ Я  получил  письмо
от миссис Њикобер!
     € раскрасневшийсЯ от быстрой ходьбы и возбуждениЯ  ’рэдлс,  у  которого
волосы стоЯли дыбом, словно он только что  увидел  привидение,  достал  свое
письмо и протЯнул мне, а Я дал ему письмо, мной полученное. Џо мере того как
он погружалсЯ в чтение письма мистера Њикобера, Я следил за ним.  Ћн  поднЯл
брови, повторил вслух: "Ќаправить молнию или пожирающее и отмщающее пламЯ" и
воскликнул: "Ѓог ты мой! Љопперфидд!" Ђ затем Я стал  читать  письмо  миссис
Њикобер.
     ‚от оно:

     "џ шлю искренний привет мистеру ’омасу ’рэдлсу, и если  он  еще  помнит
ту, котораЯ некогда имела счастье быть его хорошей знакомой, не уделит ли он
ей несколько минут своего досуга? “верЯю мистера ’.’., что  Я  не  стада  бы
злоупотреблЯть его любезностью, если бы не находилась на пороге отчаЯниЯ.
     ’Яжко говорить мне об этом,  но  причина,  по  которой  Я  обращаюсь  к
мистеру ’рэдлсу с  этим  злосчастным  письмом  и  прошу  его  снисходительно
отнестись к нему, заключаетсЯ  в  том,  что  мистер  Њикобер  (раньше  такой
хороший семьЯнин) стал чуждатьсЯ своей жены и детей. Њистер ’. не может себе
представить, как  изменилось  поведение  мистера  Њикобера,  какой  он  стал
необузданный и запальчивый. € постепенно эти качества усиливаютсЯ; право же,
кажетсЯ, у него помрачение рассудка. “верЯю  мистера  ’рэдлса,  не  проходит
днЯ, чтобы с ним не случилсЯ какой-нибудь припадок.  Њистер  ’.  поймет  мои
чувства,