й  чепец  миссис  Њиф  резко
поворачиваетсЯ к этой паре, ибо такой ранний визит  внушает  ей  мысль,  что
дело идет о вступлении в брак потихоньку  от  родных.  Ќо  молодые  люди  не
намерены сочетатьсЯ браком: "Њы хотим только осмотреть церковь",  -  говорит
джентльмен. € так как он сует в руку  миссис  Њиф  щедрую  мзду,  кислаЯ  ее
физиономиЯ проЯснЯетсЯ, а увЯдший чепец и худаЯ, высохшаЯ фигура с шуршаньем
приседают.
     Њиссис Њиф снова принимаетсЯ обметать пыль и взбивать подушки  говорЯт,
у желтолицего старого джентльмена нежные колени,  -  но  ее  тусклые  глаза,
привыкшие следить за  платными  местами,  не  отрываютсЯ  от  молодой  пары,
котораЯ бродит по церкви.
     - Љхм! - покашливает миссис Њиф; кашель у нее такой же сухой, как  сено
в подушках,  которые  предназначены  длЯ  коленопреклонениЯ  и  поручены  ее
заботам. - џ не ошибусь, если скажу, что в один из  ближайших  дней  вы  еще
придете к нам, дорогие мои!
     Ћни смотрЯт на табличку, вделанную в стену в  памЯть  об  умершем.  Ћни
стоЯт далеко от миссис Њиф, но миссис Њиф видит уголком глаза,  что  девушка
опираетсЯ на руку джентльмена, а тот наклонЯетсЯ к ней.
     - Ќу-ну, - говорит миссис Њиф, - могло  быть  и  хуже.  €з  вас  выйдет
славнаЯ парочка!
     ‘ердечное чувство не  сквозит  в  замечании  миссис  Њиф.  Ћна  говорит
исключительно с деловой точки зрениЯ. ‚рЯд  ли  она  интересуетсЯ  парочками
больше, чем гробами. Ћна  такаЯ  тощаЯ,  прЯмаЯ,  высохшаЯ  стараЯ  леди,  -
скамьЯ, а не женщина, - что легче встретить сочувствие у какой-нибудь щепки,
чем у нее. Ќо мистер ‘аундс, дородный и облеченный в сюртук с алой обшивкой,
отличаетсЯ другим темпераментом. Џока они стоЯт на ступенЯх и смотрЯт  вслед
молодой паре, он говорит, что у девушки красиваЯ фигура - не правда ли? - и,
насколько он мог разглЯдеть (из  церкви  она  вышла  с  опущенной  головой),
прехорошенькое личико.
     - Џраво же, миссис Њиф, - с удовольствием говорит мистер ‘аундс,  -  ее
можно назвать настоЯщим розаном.
     Њиссис Њиф в знак согласиЯ лишний раз кивает своим увЯдшим чепцом, но в
глубине души она отнюдь  не  одобрЯет  этих  слов  и  принимает  решение  не
выходить замуж за мистера ‘аундса, какие бы деньги он ей ни сулил, хотЯ он и
бидл.
     Ђ о чем говорит молодаЯ пара, выйдЯ из церкви и направлЯЯсь к воротам?
     - „орогой “олтер! Љак Я тебе благодарна! ’еперь Я уеду счастливаЯ.
     - Ђ когда мы вернемсЯ, ”лоренс, мы придем сюда  и  опЯть  навестим  его
могилу.
     ”лоренс смотрит сверкающими от слез глазами  на  его  ласковое  лицо  и
свободной рукой сжимает другую маленькую ручку,  робко  опирающуюсЯ  на  его
руку.
     - ‘ейчас очень рано, “олтер, и  на  улицах  почти  нет  народу.  Џойдем
пешком.
     - ’ы устанешь, дорогаЯ.
     - Ћ нет! џ очень устала в тот раз, когда  мы  впервые  шли  вместе,  но
сегоднЯ Я не устану.
     € вот не очень изменившиесЯ - она такаЯ же невиннаЯ  и  чистосердечнаЯ,
он такой же честный, такой же бодрый, но еще больше гордЯщийсЯ ею, - ”лоренс
и “олтер в день своей свадьбы вместе идут по улицам.
     „аже во времЯ той детской прогулки много лет  назад  не  были  они  так
далеки от всего окружающего, как в этот день. Њного лет назад  детские  ноги
не ступали по такой волшебной земле, по какой они  ступают  теперь.  „етское
доверие и любовь могут быть обращены ко многим; но женское сердце ”лоренс  с
его нетронутыми сокровищами может быть отдано только один раз,  и  от  обиды
или измены оно зачахнет и умрет.
     Ћни выбирают самые тихие улицы и держатсЯ вдали от той,  где  находитсЯ
прежний ее дом. “тро Ясное, теплое, летнее, и солнце светит, когда они  идут
по направлению к ‘ити, над которым  нависла  сероватаЯ  дымка.  ‚  магазинах
выставлЯют дорогие товары; драгоценные камни, золото и  серебро  сверкают  в
солнечных витринах ювелиров, а высокие дома отбрасывают величественную  тень
на проходЯщих ”лоренс и “олтера. Ќо и в солнечном свете и в тени  они  идут,
согретые  любовью,  не  видЯ  окружающего,  не  помышлЯЯ   о   богатстве   и
великолепных домах теперь, когда они все обрели друг в друге.
     Ќаконец они сворачивают в более тесные и узкие улицы, где солнце  -  то
желтое, то красное, - проглЯдывающее сквозь туман, можно увидеть  только  на
углу или на маленьких площадЯх, на которых растет дерево, или  выситсЯ  одна
из бесчисленных церквей, или начинаетсЯ  мощеный  проход,  или  какаЯ-нибудь
лестница, или разбит забавный маленький  садик,  или  находитсЯ  кладбище  с
немногими склепами и могильными плитами, почерневшими от  времени.  Џо  всем
этим тесным дворам, переулкам и мрачным  улицам  ”лоренс,  опираЯсь  на  его
руку, идет, любЯщаЯ и доверчиваЯ, чтобы стать его женой.
     ‘ердце ее начинает битьсЯ быстрее, когда  “олтер  говорит  ей,  что  их
церковь совсем близко. Ћни проходЯт мимо больших  торговых  складов,  где  у
дверей стоЯт подводы, а суетливые возчики загораживают им дорогу, но ”лоренс
не видит их и не слышит. € вот наступает тишина,  дневной  свет  меркнет,  и
дрожащаЯ ”лоренс стоит в церкви, где какой-то странный  запах  напоминает  о
погребе.
     Ѓедно одетый старичок, тот, который заунывно звонил в колокол,  положил
свою шлЯпу в купель; он пономарь и здесь - как у себЯ дома. Ћн  ведет  их  в
старую, обшитую коричневой панелью пыльную  ризницу,  напоминающую  посудный
шкаф, откуда вынуты  полки.  ’ам  изъеденные  червЯми  книги  распространЯют
слабый запах нюхательного табаку, который  заставлЯет  расчихатьсЯ  плачущую
Ќипер.
     Љакой юной и какой прекрасной кажетсЯ молодаЯ  невеста  в  этой  старой
пыльной церкви, где нет ничего и никого ей под стать, кроме ее  жениха!  ‚от
пропыленный, старый клерк, который  держит  нечто  вроде  лавочки  устарелых
новостей в подворотне напротив церкви за целой  изгородью  из  столбов.  ‚от
пропыленнаЯ, стараЯ прислужница, котораЯ заботитсЯ только  о  самой  себе  и
считает, что этого вполне достаточно. ‚от пропыленный,  старый  бидл  (этого
бидла и эту прислужницу видел мистер ’утс в  прошлое  воскресенье),  который
имеет какое-то отношение к Ѓлагочестивому обществу,  снимающему  в  соседнем
дворе молитвенный зал с витражем; второго такого витража ни один из смертных
никогда еще не видывал. ‚от пропыленные деревЯнные  выступы  и  карнизы  над
алтарем, над перегородкой, вокруг галереи и над словами надписи, возвещающей
о том, что было сделано главою  и  попечителЯми  Ѓлагочестивого  общества  в
тысЯча шестьсот девЯносто четвертом году. ‚от пропыленные, старые резонаторы
над кафедрой  и  пюпитром,  похожие  на  колпаки,  которыми  можно  прикрыть
совершающих богослужение свЯщенников в случае, если те оскорбЯт паству.  ‚от
всЯческие устройства длЯ накоплениЯ пыли - везде,  кроме  церковного  двора,
где такого рода возможности весьма ограничены.
     ЏоЯвлЯютсЯ капитан, дЯдЯ ‘оль  и  мистер  ’утс;  свЯщенник  надевает  в
ризнице стихарь, а клерк бродит вокруг, сдуваЯ пыль. € вот жених  и  невеста
стоЯт перед алтарем. Ќет ни одной подружки, если не  считать  ‘ьюзен  Ќипер;
нет посаженого отца, кроме капитана ЉатлЯ. Ќищий  с  деревЯнной  ногой  и  с
синим мешком в руках, уплетаЯ гнилое Яблоко, входит  в  церковь  посмотреть,
что там делаетсЯ, но, не найдЯ  ничего  интересного,  ковылЯет  к  выходу  и
стучит своей деревЯшкой, пробуждаЯ эхо.
     Ќи один милостивый луч не падает на  ”лоренс,  опустившуюсЯ  на  колени
пред алтарем и робко склонившую голову. ‘олнце заслонено домами и  здесь  не
светит. ‡а окном - чахлое дерево, на нем тихо чирикают воробьи; на чердаке у
красильщика, где прыгают солнечные зайчики, - черный дрозд,  который  громко
свистит, пока совершаетсЯ служба; и человек на деревЯшке ковылЯет к  выходу.
Ђмини пропыленного клерка словно застревают у него в горле, как у Њакбета, *
но капитан Љатль приходит ему на помощь и делает это  с  такой  охотою,  что
трижды вставлЯет аминь там, где это слово произносить  при  богослужении  не
полагаетсЯ.
     Ћни повенчаны, они расписались в одной из старых  книг,  запах  которых
щекочет ноздри, стихарь свЯщенника  снова  спрЯтан  в  пыльное  местечко,  и
свЯщенник ушел домой. ‚ темном углу темной церкви ”лоренс  поворачиваетсЯ  к
‘ьюзен Ќипер и плачет в ее объЯтиЯх. “ мистера ’утса красные глаза.  Љапитан
полирует себе нос. „ЯдЯ ‘оль спустил очки со лба на нос и пошел к дверЯм.
     - „а благословит вас бог, ‘ьюзен, дорогаЯ моЯ ‘ьюзен! …сли когда-нибудь
вам случитсЯ рассказать другим о моей любви к “олтеру и о том, почему  Я  не
могла его не полюбить, сделайте это ради него! Џрощайте! Џрощайте!
     Ѓыло решено не возвращатьсЯ к Њичману, а расстатьсЯ здесь. Љарета  ждет
поблизости.
     Њисс Ќипер  не  может  вымолвить  ни  слова;  она  только  всхлипывает,
задыхаетсЯ и обнимает  свою  хозЯйку.  Џодходит  мистер  ’утс,  утешает  ее,
ободрЯет и берет на свое попечение. ”лоренс протЯгивает ему руку, от полноты
сердца подставлЯет ему губы, целует дЯдю ‘олЯ и капитана  ЉатлЯ,  и  молодой
муж уводит ее.
     Ќо ‘ьюзен не может допустить, чтобы у ”лоренс осталось такое  печальное
воспоминание о ней. Ћна намеревалась вести себЯ совсем иначе и теперь горько
упрекает себЯ. ’вердо решив сделать последнюю попытку и исправить положение,
она покидает мистера ’утса и бежит за каретой, чтобы на прощание поЯвитьсЯ с
улыбающимсЯ лицом. Љапитан, угадав ее намерение, бросаетсЯ вслед за нею, ибо
он почитает своим долгом проводить  новобрачных  веселыми  возгласами.  „ЯдЯ
‘оль и мистер ’утс остаютсЯ сзади и ждут перед церковью.
     Љарета отъехала, но улица, узкаЯ, запруженнаЯ экипажами, круто идет под
гору, и ‘ьюзен не сомневаетсЯ в том, что  видит  карету,  остановившуюсЯ  на
некотором расстоЯнии. Љапитан следует за ‘ьюзен  и  размахивает  глЯнцевитой
шлЯпой, подаваЯ сигнал, который может  быть  замечен,  а  может  и  не  быть
замечен надлежащей каретой.
     ‘ьюзен оставлЯет позади капитана и подбегает к карете. Ћна  заглЯдывает
в окно, видит “олтера, а подле него кроткое лицо ”лоренс и хлопает в ладоши,
и восклицает:
     - Њисс ”лой, милочка! Џосмотрите на менЯ! ’еперь мы все так  счастливы,
дорогаЯ! …ще раз до свиданиЯ, моЯ ненаглЯднаЯ, до свиданиЯ!
     Љак ухитрЯетсЯ это  сделать  ‘ьюзен,  она  и  сама  не  знает,  но  она
просовывает голову в окно, целует ”лоренс и обнимает ее за шею:
     - ’еперь мы все так... так счастливы, дорогаЯ моЯ мисс ”лой! -  говорит
‘ьюзен, у которой подозрительно прерываетсЯ голос. - ’еперь вы не будете  на
менЯ сердитьсЯ. Ќе будете?
     - ‘ердитьсЯ, ‘ьюзен?
     - Ќет! ‡наю, что не будете. џ и  говорю,  что  не  будете,  милаЯ  моЯ,
дорогаЯ! - восклицает ‘ьюзен. - Ђ вот и капитан... ваш  друг  капитан...  он
тоже хочет еще раз попрощатьсЯ!
     - “ра, Ћтрада моего ‘ердца! - кричит во все  горло  капитан,  чье  лицо
выражает глубокое волнение. - “ра, “ольр, мой мальчик! “ра! “ра!
     Њолодой муж высовываетсЯ из одного окна, молодаЯ  жена  -  из  другого,
капитан висит на одной дверце, ‘ьюзен Ќипер  цеплЯетсЯ  за  другую,  карета,
хочет она того или не  хочет,  принуждена  подвигатьсЯ  вперед:  все  прочие
кареты и подводы негодуют, потому что она останавливает движение, и  никогда
еще не бывало такой суматохи на четырех колесах. Ќо ‘ьюзен  Ќипер  доблестно
доводит дело до конца. Ћна улыбаетсЯ своей хозЯйке, улыбаетсЯ  сквозь  слезы
до последней минуты. Љогда же ‘ьюзен остаетсЯ, наконец, позади,  капитан,  у
которого концы воротничка неистово развеваютсЯ, продолжает то поЯвлЯтьсЯ, то
исчезать в окне, восклицаЯ: "“ра, мой мальчик! “ра, Ћтрада ‘ердца!"  -  пока
попытка угнатьсЯ  за  каретой  не  становитсЯ  безнадежной.  Ќаконец  карета
уезжает, ‘ьюзен Ќипер, к которой присоединЯетсЯ капитан, падает в обморок, и
ее уносЯт в булочную, где приводЯт в чувство.
     Ќа церковном  дворе  дЯдЯ  ‘оль  и  мистер  ’утс,  присев  на  каменный
фундамент ограды, терпеливо ждут возвращениЯ капитана ЉатлЯ  и  ‘ьюзен.  ’ак
как никому не хочетсЯ говорить или выслушивать чужие речи, то они составлЯют
превосходную компанию и очень довольны друг другом.  Љогда  они  все  вместе
возвращаютсЯ к Њаленькому Њичману  и  садЯтсЯ  завтракать,  никто  не  может
проглотить ни кусочка. Љапитан Љатль с притворной жадностью набрасываетсЯ на
гренок, но затем отказываетсЯ обманывать других. Џосле завтрака мистер  ’утс
говорит, что придет вечером, и целый день бродит по  городу,  чувствуЯ  себЯ
так, как будто две недели не ложилсЯ спать.
     ‘транные чары спускаютсЯ на дом и комнату, где они, бывало, сидели  все
вместе и котораЯ так опустела. ќто усиливает и в то же времЯ смЯгчает горечь
разлуки. ‚ернувшись вечером, мистер ’утс сообщает ‘ьюзен Ќипер, что  никогда
еще ему не бывало так грустно и, однако, в этом  есть  что-то  приЯтное.  Ћн
проникаетсЯ к ней доверием и, оставшись с нею наедине, рассказывает,  каково
было у него на душе, когда она откровенно высказала ему свое мнение  о  том,
может ли мисс „омби когда-нибудь его полюбить. ‚ порыве довериЯ,  рожденного
этими воспоминаниЯми и слезами, мистер ’утс предлагает выйти вместе и купить
чего-нибудь к ужину. Њисс Ќипер  соглашаетсЯ,  они  покупают  много  вкусных
вещей и с помощью миссис ђичардс сервируют прекрасный ужин к  тому  времени,
когда старый ‘оль и капитан возвращаютсЯ домой.
     Љапитан и старый ‘оль побывали на  борту  кораблЯ,  отвели  туда  „и  и
присмотрели за погрузкой сундуков.
     “ них есть что порассказать о популЯрности “олтера, о том,  как  удобно
он устроилсЯ на корабле, и  о  том,  как  обнаружилось,  что  он  все  времЯ
потихоньку трудилсЯ, чтобы сделать  свою  каюту  "картинкой",  по  выражению
капитана, и удивить свою маленькую жену.
     - ‡аметьте, - говорит капитан, - даже адмиральскую каюту нельзЯ  убрать
нарЯднее.
     Ќо больше всего радуетсЯ капитан тому,  что  большие  часы,  щипцы  длЯ
сахара и чайные ложки находЯтсЯ, как ему известно, на борту кораблЯ, и он то
и дело бормочет себе под нос:
     - ќдуард Љатль, приЯтель, тебе никогда еще  не  случалось  взЯть  более
правильный курс, чем в тот день, когда ты передал это маленькое имущество  в
совместное владение. ќдуард, уж ты-то знаешь, где берег, и это  делает  тебе
честь, приЯтель!
     ‘тарый мастер судовых инструментов озабочен и рассеЯн больше, чем когда
бы то ни было, и очень близко к  сердцу  принимает  свадьбу  и  разлуку.  Ќо
великое утешение ему доставлЯет присутствие старого его приЯтелЯ Ќэда ЉатлЯ,
и он с признательным и довольным видом садитсЯ за ужин.
     - Њой мальчик осталсЯ жив и преуспевает, - говорит старый  ‘оль  „жилс,
потираЯ руки. - €мею ли Я право не быть благодарным и счастливым?
     Ѓеспокойный капитан, который еще не сел к столу и только теперь подошел
к своему стулу, нерешительно смотрит на мистера „жилса и говорит:
     - ‘оль! ’ам внизу лежит последнЯЯ бутылка старой мадеры. Ќе  хотите  ли
принести ее, старый приЯтель, оттуда и распить  за  здоровье  “ольра  и  его
жены?
     Њастер судовых инструментов, задумчиво глЯдЯ на капитана, опускает руку
в боковой карман сюртука кофейного цвета, достает бумажник и вынимает оттуда
письмо.
     - Њистеру „омби, - говорит старик. -  Ћт  “олтера.  Џослать  через  три
недели. - џ прочту его.

     - "‘эр! џ женилсЯ на вашей дочери. Ћна отправилась со  мною  в  дальнее
плавание. Ѓыть преданным ей - значит не предъЯвлЯть никаких требований ни  к
ней, ни к вам, и богу известно, что Я ей предан.
     Џочему, любЯ ее больше всего на  свете,  Я  тем  не  менее  без  всЯких
угрызений совести свЯзал ее жизнь с моею, полной невзгод и опасностей, -  об
этом Я не хочу вам говорить. ‚ы знаете почему, и вы ее отец.
     Ќе упрекайте ее. Ћна никогда не упрекала вас.
     џ не думаю и не надеюсь, что  вы  когда-нибудь  менЯ  простите.  Њеньше
всего Я на это рассчитываю. Ќо если настанет час, когда длЯ вас  утешительно
будет знать, что подле ”лоренс есть человек,  главнаЯ  цель  жизни  коего  -
стереть ее воспоминаниЯ о былой скорби, тогда (торжественно заверЯю вас)  вы
можете быть твердо в этом уверены".

     ‘оломон заботливо прЯчет письмо в бумажник, а бумажник прЯчет в  карман
сюртука.
     - Ќэд, сегоднЯ мы еще не разопьем последнюю бутылку  старой  мадеры,  -
задумчиво говорит старик. - ђано.
     - ђано еще, - соглашаетсЯ капитан. - „а. ђано еще.
     ‘ьюзен и мистер  ’утс  разделЯют  это  мнение.  Џомолчав,  все  садЯтсЯ
ужинать и пьют другое вино за  здоровье  новобрачных;  а  последнЯЯ  бутылка
старой мадеры, покрытаЯ пылью и заросшаЯ паутиной, остаетсЯ непотревоженной.
     Џрошло несколько дней, и величавый  корабль  плывет  в  открытом  море,
подставлЯЯ белые свои крыльЯ попутному ветру.
     Ќа палубе - ”лоренс, котораЯ длЯ самых грубых людей на  борту  ЯвлЯетсЯ
воплощением грации, красоты  и  невинности  и  чье  присутствие  на  корабле
доставлЯет радость и сулит благополучное плавание. Ќочь, и  они  с  “олтером
сидЯт вдвоем, следЯ за блестЯщей полосой света на море между ними и месЯцем.
     Ќо она уже не может разглЯдеть ее отчетливо, потому что слезы застилают
ей глаза, и тогда она кладет голову ему на грудь,  обнимает  его  за  шею  и
говорит:
     - Ћ “олтер, любимый, Я так счастлива! Њуж прижимает ее к сердцу, и  они
сидЯт очень тихо, а величавый корабль безмЯтежно продолжает свой путь.
     - Љогда Я слушаю море, - говорит ”лоренс, - когда Я смотрю на него, оно
пробуждает столько воспоминаний. Ћно заставлЯет менЯ думать о...
     - Џоле, дорогаЯ моЯ. џ это знаю.
     Ћ  Џоле  и  “олтере.  €  голоса  в  неумолчно  журчащих  волнах  всегда
нашептывают  ”лоренс  о  любви  -  о  любви  вечной  и   безграничной,   вне
пространства и вне времени, уводЯщей за пределы морЯ,  за  пределы  неба,  в
далекую, невидимую страну.

        ѓ‹Ђ‚Ђ LVIH 

     ‘пустЯ некоторое времЯ

     Џриливы и отливы чередовались на море в течение целого года. ‚  течение
целого года ветры и облака налетали и исчезали; непрестаннаЯ работа  времени
совершалась в ненастье и в ведро. ‚ течение целого года чередовались приливы
и отливы людских удач и перемен. ‚ течение целого года  прославленнаЯ  фирма
"„омби  и  ‘ын"  сражалась  не  на  жизнь,  а   на   смерть   с   печальными
неожиданностЯми,  с  недостоверными  слухами,   с   рискованными   сделками,
неблагоприЯтными  временами  и,  в  первую  очередь,  с  ослеплением  своего
хозЯина, который ни на волос не хотел сократить ее  операции  и  не  слушал,
когда его предостерегали, что судно, принуждаемое им идти навстречу  шторму,
недостаточно прочно и не может этого выдержать.
     ѓод истек, и прославленнаЯ фирма рухнула.
     ‚ летний день, без малого через  год  после  бракосочетаниЯ  в  старой,
замшелой церкви, на бирже  начали  жужжать  и  шептатьсЯ  о  крупном  крахе.
•олодный, надменный человек,  которого  здесь  хорошо  знали,  при  этом  не
присутствовал, не было здесь и его представителЯ. Ќа следующий  день  широко
распространилсЯ слух, что „омби и ‘ын  прекратили  платежи,  а  вечером  эта
фирма возглавлЯла опубликованный список банкротов.
     ’еперь общество было, и в самом деле, очень занЯто ею  и  многое  могло
сказать по этому поводу. ќто  было  наивно-доверчивое  общество,  с  которым
обошлись очень плохо. ‚ этом обществе никогда не бывало банкротств.
     Ќе было в нем  видных  особ,  открыто  торгующих  подмоченными  акциЯми
религии, патриотизма, добродетели, чести. Ќе находились в  обращении  в  нем
ничего не стоЯщие  бумаги,  на  которые  кое-кто  жил  очень  неплохо,  сулЯ
уплатить большие деньги бог знает из каких источников. Ћно не ведало никаких
нужд - разве что в деньгах. Ћбщество было не на шутку разгневано,  а  больше
всего негодовали те, кто - живи они  в  худшем  обществе  -  сами  могли  бы
показатьсЯ банкротами, прикрывающимисЯ маскою и мишурным плащом.
     Ќовый повод длЯ беспутной  жизни  поЯвилсЯ  у  этой  игрушки  судьбы  -
мистера  Џерча,  рассыльного!  ‚идно,  суждено  было  мистеру  Џерчу   вечно
просыпатьсЯ знаменитостью *. Њожно сказать, не дальше чем вчера он  вернулсЯ
к частной жизни после того,  как  побег  и  последовавшие  за  этим  событиЯ
создали ему славу; а теперь  благодарЯ  банкротству  он  стал  особой  более
важной, чем когда бы то ни было. „остаточно было  мистеру  Џерчу  слезть  со
своей  подставки  в  конторе,  откуда  он  созерцал  незнакомые   физиономии
счетоводов, которые заменили почти всех прежних клерков,  -  достаточно  ему
было слезть с нее и  поЯвитьсЯ  во  дворе  или  не  дальше  чем  в  трактире
"Љоролевский герб", как его забрасывали множеством вопросов, в числе которых
почти всегда бывал и такой интересный вопрос: чего он  хочет  выпить?  ’огда
начинал мистер Џерч повествовать о часах жестокой тревоги,  пережитых  им  и
миссис Џерч в Ѓолс-Џонд, когда они впервые заподозрили, что "дело  неладно".
’огда  начинал  мистер  Џерч  рассказывать   развесившим   уши   слушателЯм,
рассказывать тихим голосом, словно в соседней  комнате  лежал  непогребенный
труп почившей фирмы, о том, как у миссис Џерч впервые мелькнула  мысль,  что
дело неладно, когда она услышала, что он (Џерч) стонет во  сне:  "„венадцать
шиллингов и девЯть пенсов в фунте, двенадцать шиллингов и  девЯть  пенсов  в
фунте!" * ќто сомнамбулическое состоЯние он объЯснЯл тем впечатлением, какое
произвело на него изменившеесЯ лицо мистера „омби. € он сообщал слушателЯм о
том, как  сказал  однажды:  "Ћсмелюсь  спросить  вас,  сэр,  нет  ли  у  вас
чего-нибудь тЯжелого на душе?" €  как  мистер  „омби  ответил:  "Њой  верный
Џерч... но нет, этого не может быть!" - и с этими словами  хлопнул  себЯ  по
лбу и сказал: "Ћставьте менЯ одного,  Џерч!"  ’ут,  короче  говорЯ,  начинал
мистер Џерч, жертва своего положениЯ,  рассказывать  всевозможные  небылицы,
доводЯ самого себЯ до слез трогательными  выдумками  и  искренне  верЯ,  что
вчерашнЯЯ ложь, повтореннаЯ сегоднЯ, уподоблЯетсЯ истине.
     Њистер Џерч всегда заканчивал эти собеседованиЯ  смиренным  замечанием,
что, каковы бы ни были его подозрениЯ (словно они могли у него зародитьсЯ!),
ему не подобает быть предателем, не так  ли?  Џо  мнению  слушателей  (среди
которых никогда не бывало ни одного кредитора),  такие  чувства  делали  ему
честь. ’аким образом, он вызывал к себе общее  расположение,  возвращалсЯ  с
успокоенной  совестью  к  своей  подставке  и  снова   созерцал   незнакомые
физиономии счетоводов, которые так небрежно обращались с великим  тайнами  -
бухгалтерскими книгами, или шел на цыпочках  в  опустевший  кабинет  мистера
„омби и помешивал угли в камине, или  выходил  подышать  свежим  воздухом  и
снова с грустью беседовал с каким-нибудь случайно заглЯнувшим знакомым,  или
оказывал различные мелкие услуги старшему бухгалтеру; с его  помощью  мистер
Џерч надеЯлсЯ получить место рассыльного в  Ћбществе  страхованиЯ  от  огнЯ,
когда дела фирмы будут окончательно ликвидированы.
     „лЯ майора Ѓегстока это банкротство было подлинным бедствием. Њайор был
не из тех, кто умеет думать о ближнем - все его  внимание  сосредоточивалось
на „ж. Ѓ., - не был  он  также  и  слишком  чувствителен,  если  не  считать
чувствительности к одышке и удушью. Ќо он столько болтал  в  клубе  о  своем
друге „омби, так  превозносил  его  перед  членами  клуба,  так  унижал  их,
хвастаЯсь его богатством, что члены клуба -  всего-навсего  люди  -  были  в
восторге и мстили майору, притворЯЯсь крайне озабоченными и  спрашиваЯ  его,
можно ли было предвидеть такое ужасное разорение и  как  это  переносит  его
друг „омби. Ќа такие вопросы майор, густо багровеЯ, отвечал,  что  мы,  сэр,
живем в очень скверном мире, что „жой кое-что разумеет, но его надули,  сэр,
надули, как грудного младенца; что, если бы вы,  сэр,  предсказали  это  „ж.
Ѓегстоку, когда он отправилсЯ с „омби за границу и гонЯлсЯ за этим  бродЯгой
Љаркером по всей ”ранции,
     „ж. Ѓегсток высмеЯл бы вас - ей-богу, он бы вас высмеЯл, сэр!  —то  „жо
был обманут, сэр, одурачен, застигнут врасплох  и  ослеплен,  но  теперь  он
бодрствует и снова смотрит в оба, и если  бы  отец  „жо  восстал  завтра  из
могилы, он, „жо, не дал бы старику ни единого пенни в долг, а сказал бы ему,
что его сын „жо - слишком старый воЯка, чтобы его можно было еще раз надуть,
сэр! —то он, „ж. Ѓ., стал подозрительным, сварливым, капризным, усталым и ни
во что не верит, сэр, и если бы совместимо было  с  достоинством  грубого  и
непреклонного старого майора старой школы, который  имел  честь  быть  лично
известным  их  королевским  высочествам,  покойным  герцогам   Љентскому   и
‰оркскому, и  заслужить  их  похвалу,  -  если  бы  совместимо  было  с  его
достоинством искать уединениЯ в бочке и жить в ней, ей-богу,  он  завтра  же
поселилсЯ бы в бочке на Џэлл-Њэлл *,  чтобы  заЯвить  о  своем  презрении  к
человечеству!
     ‚се   эти   речи   в   различных   вариациЯх   сопровождались    такими
апоплексическими симптомами, майор столь отчаЯнно  вращал  головой  и  столь
энергически крЯхтел, свидетельствуЯ о своем гневе и обиде, что младшие члены
клуба предположили, будто он вложил деньги в  фирму  своего  друга  „омби  и
понес убытки. Ќо более старые воЯки и более проницательные хитрецы,  которые
хорошо знали „жо, и слушать об  этом  не  хотели.  ‡лосчастный  туземец,  не
высказываЯ никаких соображений, претерпевал ужасные страданиЯ:  страдали  не
только его чувства, которые майор ежедневно и ежечасно обстреливал и  вконец
изрешетил, но и тело,  пребывавшее  в  постоЯнном  напрЯжении  от  ударов  и
толчков. –елых шесть недель после банкротства  этот  несчастный  чужестранец
жил под градом щеток и колодок длЯ сниманиЯ сапог.
     “ миссис —ик зародились три мысли касательно этой ужасной  превратности
судьбы. ЏерваЯ сводилась к тому, что  миссис  —ик  не  может  этого  понЯть.
‚тораЯ - что ее брат "не сделал надлежащего усилиЯ". ’ретьЯ - что,  если  бы
ее пригласили на обед в день празднованиЯ новосельЯ,  ќтого  никогда  бы  не
случилось, о чем она тогда же и ‡аЯвила.
     Љакие бы мнениЯ ни высказывались по поводу катастрофы, они не могли  ее
предотвратить, усугубить ее тЯжесть или облегчить. ‘тало известно, что фирма
ликвидирует свои дела с наибольшей выгодой длЯ всех заинтересованных лиц,  а
мистер „омби добровольно отказываетсЯ от всего своего имущества и ни у  кого
не просит  снисхождениЯ.  ‘тало  известно,  что  ни  о  каком  возобновлении
торговых операций не может быть и речи,  так  как  он  уклонилсЯ  от  всЯких
дружеских переговоров, имевших целью прийти к такому  компромиссу,  а  также
отказалсЯ от  всЯких  почетных  и  ответственных  постов,  какие  занимал  в
качестве лица, пользующегосЯ  уважением  в  торговом  мире;  что,  по  одним
слухам, он при смерти, а по другим - заболел черной меланхолией, но что,  во
всЯком случае, он - человек конченный.
     Љлерки рассеЯлись кто куда после маленького обеда,  устроенного  ими  в
знак соболезнованиЯ, который оживлЯлсЯ веселыми песнЯми  и  оказалсЯ  весьма
удачным. Ћдни получили место за границей, другие  нашли  службу  на  родине;
некоторые, внезапно вспомнив о горЯчо любимых родственниках,  проживающих  в
деревне, отправились к ним,  а  кое-кто  печатал  объЯвлениЯ  в  газете.  €з
прежних служащих осталсЯ один мистер Џерч, созерцавший  со  своей  подставки
счетоводов или соскакивавший с нее, чтобы  завоевать  расположение  старшего
бухгалтера, который мог устроить его в Ћбщество страхованиЯ от огнЯ. Љонтора
вскоре стала грЯзной и заброшенной. ѓлавный поставщик  туфель  и  ошейников,
торговавший в углу двора, усомнилсЯ бы в уместности  поднимать  указательный
палец к  полЯм  шлЯпы,  если  бы  здесь  поЯвилсЯ  теперь  мистер  „омби,  а
посыльный,  спрЯтав   руки   под   белый   фартук,   произносил   прекрасные
нравоучительные  речи  на  тему  о  честолюбии,  которому,  по  его  мнению,
надлежало бы рифмоватьсЯ с погибелью.
     Њистер Њорфин, холостЯк с карими глазами, с  волосами  и  бакенбардами,
тронутыми сединой, был, пожалуй, единственным человеком в фирме,  -  конечно
за исключением ее главы, - который искренне и глубоко сокрушалсЯ о постигшем
ее бедствии. Ќа протЯжении многих лет он относилсЯ к мистеру „омби с должным
уважением и почтением, но никогда не лицемерил, не раболепствовал перед  ним
и не потакал слабостЯм хозЯина длЯ достижениЯ своих  личных  целей.  Џоэтому
ему  не  приходилось  мстить  за  самоуничижение,  и  не  было  в  нем  туго
закрученной пружины, котораЯ грозила распрЯмитьсЯ.  Ћн  работал  с  утра  до
ночи, чтобы распутать все, что казалось запутанным или сложным в отчетах  об
операциЯх фирмы; всегда был налицо, когда требовалось что-нибудь разъЯснить;
не раз случалось ему засиживатьсЯ у  себЯ,  в  прежнем  своем  кабинете,  до
поздней ночи, чтобы избавить мистера „омби  от  необходимости  давать  лично
мучительные объЯснениЯ, а затем он шел домой, в €злингтон, и прежде чем лечь
спать, успокаивал свою душу безнадежно тоскливыми звуками,  извлекаемыми  из
виолончели.
     Ћднажды вечером он утешалсЯ с помощью  этой  мелодической  ворчуньи  и,
находЯсь в мрачном расположении духа в  результате  событий  истекшего  днЯ,
черпал утешение в самых низких нотах, когда его квартирнаЯ хозЯйка (котораЯ,
к счастью, была глуха и эти музыкальные упражнениЯ воспринимала  только  как
ощущение зуда в костЯх) доложила ему, что пришла какаЯ-то леди.
     - Ћна в трауре, - сказала хозЯйка.
     ‚иолончель мгновенно замолкла, а музыкант,  с  величайшей  нежностью  и
заботливостью положив ее на диван, дал знак, чтобы леди впустили.  ‡атем  он
поспешил выйти из комнаты и на площадке лестницы встретил •эриет Љаркер.
     - ‚ы одна?  -  воскликнул  он.  -  Ђ  „жон  был  здесь  сегоднЯ  утром!
—то-нибудь неприЯтное случилось, дорогаЯ моЯ? ‚прочем, - добавил он, -  ваше
лицо говорит совсем о другом.
     - Ѓоюсь, что вы прочтете на моем лице эгоистические чувства, - ответила
она.
     -  ‚о  всЯком  случае,  очень  приЯтные,  -  сказал  он,   -   а   если
эгоистические, то длЯ вас они новы, и на это стоит посмотреть. Ќо Я этому не
верю.
     Ћн подал ей стул и сам уселсЯ напротив, а виолончель удобно  устроилась
на диване.
     - Ќе удивлЯйтесь тому, что Я пришла одна и „жон не  предупредил  вас  о
моем приходе. ‚ы все поймете, когда  Я  вам  объЯсню,  почему  Я  пришла,  -
сказала •эриет. - ђассказать вам об этом сейчас?
     - ќто было бы лучше всего.
     - ‚ы не работали, когда Я пришла?
     Ћн указал на виолончель, лежавшую на диване, и ответил:
     - џ работал целый день. ‚от свидетель. …й Я  поверЯл  все  мои  заботы.
•орошо, если бы, кроме  моих  собственных  забот,  мне  нечего  было  больше
поверЯть.
     - ”ирма потерпела банкротство? - очень серьезно спросила •эриет.
     - Џолное банкротство.
     - …й уже не возродитьсЯ?
     - Ќикогда.
     џсное лицо ее  не  омрачилось,  когда  она,  беззвучно  шевелЯ  губами,
повторила это слово. Љазалось, он следил за ней с  невольным  изумлением,  а
затем повторил:
     - Ќикогда. ‚ы помните, что Я вам говорил? ‚ течение всего этого времени
немыслимо было убедить его; немыслимо было разговаривать  с  ним;  немыслимо
было даже подступитьсЯ к нему. ‘лучилось самое худшее. ”ирма  обанкротилась,
и ей уже не встать на ноги снова.
     - Ђ мистер „омби разорен?
     - ђазорен.
     - “ него не останетсЯ никакого личного имущества? Ќичего?
     Љакое-то нетерпение, сквозившее в ее голосе, и  чуть  ли  не  радостное
выражение лица, казалось, удивлЯли его все больше и больше, но вместе с  тем
вызывали в нем разочарование и резко противоречили его собственным чувствам.
‡адумчиво глЯдЯ на нее,  он  забарабанил  пальцами  по  столу  и,  помолчав,
сказал, покачиваЯ головой:
     - Љаковы средства мистера „омби, мне точно неизвестно;  несомненно  они
велики, но и обЯзательства у него огромные. Ћн человек честный и порЯдочный.
‚сЯкий другой на его  месте  мог  бы  спасти  себЯ,  заключив  соглашение  с
кредиторами, благодарЯ которому потери тех, кто вел с ним дела,  увеличились
бы незначительно, почти неощутимо, а у него  осталось  бы  на  что  жить,  и
многие так бы и поступили на его месте. Ќо он решил отдать все до последнего
фартинга. Ћн сам сказал, что это покроет почти все долги фирмы  и  никто  не
понесет  больших  убытков.  Ђх,  мисс  •эриет,  нам  не  мешало  бы   почаще
вспоминать,  что  иной  раз  порок  есть  только  доведеннаЯ  до   крайности
добродетель! ‚ этом решении его гордынЯ проЯвила себЯ с лучшей стороны.
     Ћна слушала его все с тем же выражением лица и  не  очень  внимательно,
словно ее мысли были занЯты чем-то другим. Љогда  он  замолчал,  она  быстро
спросила его:
     - ‚ы давно его видели?
     - Ќикто его не видит. Љогда в свЯзи с этой катастрофой  ему  необходимо
выйти из дому, он выходит, а затем возвращаетсЯ, запираетсЯ в своих комнатах
и никого не хочет видеть. Ћн написал мне письмо, благодарЯ менЯ  за  прошлую
мою службу, которую,  кстати  сказать,  он  оценивает  выше,  чем  она  того
заслуживает, и прощаЯсь со мной.  Њне  неловко  надоедать  ему  теперь,  тем
более, что и в лучшие времена Я редко имел с ним дело, но все же Я пыталсЯ к
нему проникнуть. џ писал, ходил туда, умолЯл. ‚се оказалось тщетным.
     Ћн наблюдал за ней, словно надеЯсь, что она проЯвит больше  участиЯ,  и
говорил серьезно и с глубоким чувством, чтобы произвести на нее впечатление.
Ќо никакой перемены в ней он не заметил.
     - Ќу что ж, мисс •эриет, - сказал он с разочарованным видом, - об  этом
говорить не стоит. ‚ы сюда пришли не длЯ того, чтобы это слушать. “ вас есть
какаЯ-то другаЯ и более приЯтнаЯ тема. Џоделитесь своими мыслЯми со мной,  и
тогда мы будем беседовать более согласно. €так?
     - Ќет, это та же самаЯ тема, - с искренним изумлением быстро  возразила
•эриет. - Њожет ли быть иначе? ђазве не естественно, что последнее времЯ  мы
с „жоном много думали и говорили об этих огромных переменах?  Њистер  „омби,
которому он служил столько лет - вам известно, на каких условиЯх,  -  мистер
„омби, говорите вы, разорен, а мы так богаты!
     …е доброе честное лицо понравилось ему, мистеру  Њорфину,  холостЯку  с
карими глазами, с той минуты, когда он впервые его  увидел,  но  теперь  это
лицо, сиЯвшее радостью, нравилось ему меньше, чем когда бы то ни было.
     - Њне незачем напоминать вам, - сказала •эриет, бросив взглЯд  на  свое
черное платье, - каким образом изменилось наше положение. ‚ы не забыли,  что
наш брат „жеймс, погибший такой ужасной смертью,  не  оставил  завещаниЯ,  а
кроме нас у него не было родственников. ’еперь ее лицо больше ему нравилось,
хотЯ оно было бледнее и печальнее, чем за  минуту  до  этого.  Љазалось,  он
вздохнул с облегчением.
     - ‚ам известна наша историЯ, - продолжала она,  -  историЯ  обоих  моих
братьев, свЯзаннаЯ с этим злополучным несчастным джентльменом, о котором  вы
говорили  с  такою  преданностью.  ‚ам  известно,  какие  небольшие  у   нас
потребности - у „жона и у менЯ - и как мало нам нужно денег после того,  как
мы в течение многих лет вели такой образ жизни;  а  теперь  благодарЯ  вашей
доброте он зарабатывает достаточно длЯ нас двоих. ‚ы догадываетесь, о  какой
услуге Я пришла вас просить?
     - ‚рЯд ли. Њинуту назад Я как будто догадывалсЯ.  ’еперь  мне  кажетсЯ,
что Я ошибсЯ.
     - Ћ моем умершем брате Я не скажу ни слова. …сли бы мертвые знали,  что
мы делаем... Ќо вы менЯ понимаете. Ћ брате, оставшемсЯ в живых, Я  могла  бы
сказать много. Ќо нужно  ли  добавлЯть  что-нибудь  к  тому,  что  он  хочет
исполнить свой долг, - потому-то Я и пришла к вам за помощью, без которой мы
не можем обойтись, - и он не успокоитсЯ, пока этот долг не будет исполнен?
     Ћна поднЯла глаза, и ее сиЯвшее  радостью  лицо  показалось  прекрасным
тому, кто следил за ней пристальным взором.
     - „орогой сэр, - продолжала она, - это должно быть сделано осторожно  и
тайно. ‚ы с вашим опытом и знанием укажете надлежащий способ. Њистера „омби,
быть может, удастсЯ уверить, что, несмотрЯ на  банкротство,  какие-то  суммы
уцелели, или что те, с кем он вел крупные дела, добровольно уплачивают  дань
его честности и благородству, или что это какой-то старый долг, до сей  поры
не уплаченный. ‘уществует, должно быть, много различных способов. џ уверена,
что вы изберете наилучший. џ пришла просить вас об этой услуге,  которую,  Я
надеюсь, вы окажете  нам  со  свойственными  вам  добротой,  великодушием  и
рассудительностью. џ прошу  вас  никогда  не  говорить  об  этом  с  „жоном:
исполнЯЯ свой долг, он счастлив главным образом тем,  что  совершает  это  в
тайне, ни от кого не слыша похвал. џ прошу вас,  чтобы  нам  была  оставлена
лишь незначительнаЯ часть наследства, а с остального капитала  мистер  „омби
должен пожизненно получать проценты.  џ  прошу  также  строго  хранить  нашу
тайну; впрочем, Я уверена, что вы ее сохраните. € с этого днЯ даже мы с вами
редко будем упоминать о ней; пусть она запечатлеетсЯ в моей памЯти лишь  как
новый повод быть благодарной небу и гордитьсЯ моим братом.
     ’аким восторгом могут сиЯть лица  ангелов,  когда  вместе  с  девЯноста
девЯтью праведниками вступает в рай  один  раскаЯвшийсЯ  грешник.  ђадостные
слезы, застилавшие ей глаза, не омрачили и не затуманили этого сиЯниЯ -  оно
стало еще Ярче.
     - „орогаЯ моЯ •эриет, - помолчав, сказал мистер Њорфин, - к этому Я  не
был подготовлен. ‘ледует ли понимать вас так, что на это доброе дело  должна
пойти ваша долЯ наследства, равно как и долЯ „жона?
     - Ћ да! - ответила она. - ‚едь мы столько  времени  делились  всем  без
изъЯтиЯ, у нас были одни и те же заботы, надежды и упованиЯ, так могу  ли  Я
допустить, чтобы менЯ отстранили от участиЯ в этом деле? ђазве Я  не  вправе
остатьсЯ до самого конца товарищем и помощником брата?
     - €збили бог, чтобы Я стал это оспаривать! - ответил он.
     - ‡начит, мы можем рассчитывать на вашу дружескую  услугу?  -  спросила
она. - џ уверена, что можем!
     - џ был бы более дурным человеком, чем... чем осмеливаюсь себЯ считать,
или чем хотел бы себЯ считать, если бы не мог искренне, от всей души уверить
вас в этом. „а, вы можете всецело на менЯ рассчитывать.  ЉлЯнусь  честью,  Я
сохраню вашу тайну! € если обнаружитсЯ, что мои опасениЯ правильны и  мистер
„омби, действуЯ согласно своему решению, от  которого,  по-видимому,  нельзЯ
заставить его отказатьсЯ, будет доведен до нищеты, Я помогу вам  привести  в
исполнение план, задуманный вами и „жоном.
     Ћна протЯнула ему руку и радостно, от всего сердца поблагодарила его.
     - •эриет, - сказал он,  удерживаЯ  ее  руку  в  своей,  -  бесцельно  и
самонадеЯнно было бы говорить о жертвах, какие вы приносите, - тем  более  о
жертве, ограничивающейсЯ только деньгами. Ќе менее нелепо - Я это чувствую -
обращатьсЯ к вам с просьбой еще раз  обдумать  ваше  решение  или  несколько
ограничить его. џ не имею никакого права мешать достойному  завершению  этой
величественной истории каким бы то ни было вмешательством  моей  собственной
слабой особы. Ќо у менЯ есть все права склонить голову перед тем, что вы мне
доверили, и радоватьсЯ тому, что это исходит из более возвышенного и чистого
источника, чем моЯ жалкаЯ житейскаЯ мудрость. ‘кажу вам только одно: Я - ваш
верный слуга, и больше всего на свете Я хочу быть  вашим  слугой  и  близким
другом, раз уж вами самою Я стать не могу.
     Ћна снова поблагодарила его от всей души и попрощалась с ним.
     - ‚ы идете домой? - спросил он. - Џозвольте мне проводить вас.
     - Ќет, не сегоднЯ. ‘ейчас  Я  не  иду  домой;  сначала  Я  должна  одна
навестить кое-кого. ‡автра вы придете?
     - „а, да! - сказал он. - ‡автра Я приду. - ’ем  временем  Я  подумаю  о
том, как надлежит нам действовать. Ѓыть может, и вы, дорогаЯ •эриет, об этом
подумаете и... и... подумайте немножко и обо мне в свЯзи с этим.
     Ћн проводил ее до кареты, котораЯ ждала  у  подъезда,  и  не  будь  его
квартирнаЯ хозЯйка глуха, она бы услышала, как  он  бормотал,  когда  карета
отъехала, а он поднималсЯ по лестнице, что все мы рабы привычки  и  что  это
прискорбнаЯ привычка - оставатьсЯ старым холостЯком.
     ‚иолончель лежала на диване, подле которого стоЯли два стула,  он  взЯл
ее, оставив на прежнем месте освободивший стул, и долго-долго  играл,  глЯдЯ
на незанЯтый стул и медленно покачиваЯ головой. ‘начала  звуки,  извлекаемые
из  инструмента  были  удивительно  патетическими  и  нежными,  но  они   не
выдерживали никакого сравнениЯ с выражением его лица, когда  он  смотрел  на
незанЯтый стул: выражение это свидетельствовало о таком  искреннем  чувстве,
что мистеру Њорфину не раз пришлось прибегнуть к средству капитана  ЉатлЯ  и
тереть лицо рукавом. Ќо постепенно  виолончель,  в  унисон  с  его  душевным
состоЯнием,  перешла  к  мелодии  "ѓармонического  кузнеца"  *,  которую  он
повторЯл снова и  снова,  пока  его  румЯнаЯ  и  безмЯтежнаЯ  физиономиЯ  не
засиЯла, как металл  на  наковальне  доподлинного  кузнеца.  Љороче  говорЯ,
виолончель и незанЯтый стул были спутниками его холостой жизни чуть ли не до
полуночи; а когда он уселсЯ за ужин, виолончель, поместившись в углу  дивана
и затаив в себе гармонии целого скопища  гармонических  кузнецов,  казалось,
таращила с глубоким пониманием свои косые глаза на незанЯтый стул.
     Љогда  •эриет  села  в  наемную  карету,  кучер,  отправлЯЯсь  в  путь,
очевидно, хорошо ему знакомый, пересек эту часть предместьЯ, выбираЯ  дороги
побезлюднее, и, наконец, выехал  на  открытое  место,  где  было  разбросано
несколько скромных старых домиков, окруженных садами.  “  одной  из  калиток
карета останов