        „жон —ивер. ‘кандал в семействе “опшотов

   -----------------------------------------------------------------------
   John Cheever. The Wapshot Scandal (1964). Џер. - ’. и ‚.ђовинские.
   ‚ кн.: "„жон —ивер. ‘емейнаЯ хроника “опшотов. ‘кандал в семействе
   “опшотов. ђассказы". Њ., "ђадуга", 1983.
   OCR & spellcheck by HarryFan, 19 July 2001
   -----------------------------------------------------------------------


                                  ‚се действующие лица этой книги, как и
                                  большинство научных терминов, вымышлены.


        —Ђ‘’њ Џ…ђ‚Ђџ


        1

   ‘негопад в ‘ент-Ѓотолфсе  началсЯ  накануне  рождества  в  четыре  часа
пЯтнадцать минут пополудни. ‘тарый мистер „жоуит, начальник станции, вышел
с фонарем на платформу  и  поднЯл  его  вверх.  ‚  свете  фонарЯ  снежинки
сверкали, как металлические опилки, хотЯ на ощупь были  почти  неосЯзаемы.
‘негопад приободрил и оживил „жоуита, он  воспрЯнул  душой  и  телом,  как
будто внезапно освободилсЯ от гнетущих его несварениЯ желудка и  житейских
забот. ‚ечерний  поезд  опаздывал  уже  на  час,  и  снег  (белый,  словно
привидевшийсЯ во сне, эта белизна рЯбила в глазах, от нее невозможно  было
отделатьсЯ) - снег падал так  быстро  и  щедро,  что  казалось,  городишко
отделилсЯ от нашей планеты и устремил свои крыши и шпили в  небо.  Ћстанки
коробчатого змеЯ свисали с телеграфных проводов, напоминаЯ о  развлечениЯх
уходЯщего года.
   - "Љто пришел в комбинезоне к миссис Њэрфи на пикник?" -  громко  запел
мистер „жоуит, хотЯ прекрасно понимал, что эта песенка не соответствует ни
времени  года,  ни  сегоднЯшнему  дню,  ни  достоинству   железнодорожного
служащего, главного распорЯдителЯ на истинной и древней границе города,  у
его ѓеркулесовых столпов.
   ЋгибаЯ край платформы, он увидел свет в гостинице "‚айадакт-хаус",  где
в это самое мгновение одинокий коммивоЯжер наклонЯлсЯ,  чтобы  запечатлеть
поцелуй на фотографии хорошенькой девушки в каталоге  товаров,  высылаемых
по почте. Џоцелуй оставил на губах легкий вкус туши. ‡а  "‚айадакт-хаусом"
шла прЯмаЯ линиЯ фонарей, пересекавшаЯ  поселковый  луг,  но  сам  поселок
раскинулсЯ полукругом,  который  не  совпадал  ни  с  направлением  шоссе,
извивавшегосЯ в сторону морЯ к ’равертину, ни с линией железной дороги, ни
даже с излучиной реки, а отвечал повседневным нуждам его жителей, чтобы им
было удобно пешком добиратьсЯ до луга. ќто была форма  древнего  городища,
и, если в более погожий день посмотреть на ‘ент-Ѓотолфс с  воздуха,  можно
было  бы  подумать,  что  он  находитсЯ   где-то   в   ќтрурии.   Ќапротив
"‚айадакт-хауса",  выше  лавки  корабельных  товаров,  мистер  „жоуит  мог
различить в окнах квартиры •естингсов, как мистер •естингс украшает  елку.
Њистер •естингс стоЯл на стремЯнке, а жена и  дети  подавали  ему  елочные
игрушки и  советовали,  куда  их  повесить.  Џотом  он  вдруг  нагнулсЯ  и
поцеловал жену. ќто он расчувствовалсЯ,  оттого  что  праздник  и  метель,
подумал мистер „жоуит и почувствовал себЯ  счастливым.  Љазалось,  счастье
было повсюду -  и  в  лавках  и  в  домах.  ‘тарый  пес  по  кличке  ’рей,
преисполненный счастьЯ, трусил по улице домой, и мистер „жоуит  с  любовью
подумал о сент-ботолфских собаках. ‚  городе  были  умные  собаки,  глупые
собаки, кровожадные и  вороватые  собаки,  и,  когда  они  носились  между
веревками, на которых было развешано белье, опрокидывали  мусорные  ведра,
кусали почтальона и нарушали сон праведников, они казались  дипломатами  и
эмиссарами. €х озорство как бы сплачивало поселок.
   Џоследние покупатели шли домой, несЯ пару рукавиц длЯ истопника, брошку
длЯ бабушки или набитого опилками медвежонка длЯ маленькой Ђбигайл. Љак  и
старый пес ’рей, все спешили домой, и у всех  был  дом,  куда  можно  было
спешить. ’акого городка, как наш, небось на всей земле  не  сыщешь,  думал
мистер „жоуит. Ћн никогда не испытывал особого  желаниЯ  попутешествовать,
хотЯ и имел раз в году бесплатный билет. Ћн знал, что в ‘ент-Ѓотолфсе, как
в любом другом месте, есть свои сплетницы и свои склочницы,  свои  воры  и
свои сутенеры, но, как и все прочие жители городка,  старалсЯ  скрыть  все
это под лоском внешних приличий, и это было вовсе не лицемерие,  а  просто
манера поведениЯ.  ‚  этот  час  почти  весь  ‘ент-Ѓотолфс  украшал  елки.
Љонечно, никому из жителей никогда не приходило в голову задуматьсЯ, каков
друидический смысл обычаЯ в день зимнего солнцестоЯниЯ приносить из лесу в
дом зеленое деревце; но в то времЯ, о котором Я  пишу,  они  относились  к
своим рождественским елкам с  гораздо  большим  (хотЯ  и  бессознательным)
уважением, чем теперь. Ђ когда елки с запутавшимисЯ кое-где нитЯми  мишуры
становились не нужны, их не выбрасывали в мусорные Ящики и не  сжигали  во
рву у железнодорожных путей. Њужчины и мальчики торжественно устраивали из
них костер на заднем дворе, восхищаЯсь Языками пламени и смолистым запахом
дыма. ’огда не говорили, как сейчас, что у ’римейнов елка облезлаЯ, что  у
елки “опшотов посередине проплешина, что  елка  у  •естингсов  -  какой-то
обрубок, а у ѓилфойлов, наверно, денежные затруднениЯ, так как они за свою
елку  заплатили  всего  пЯтьдесЯт  центов.  ”ейерверки,  соперничество   и
пренебрежение сложными символами - все это поЯвилось, но поЯвилось  позже.
Ћсвещение в те времена, о которых Я пишу, было скудное  и  примитивное,  а
елочные игрушки переходили из поколениЯ в поколение, как столовое серебро,
и к ним прикасались с уважением, словно к  праху  предков.  ќти  украшениЯ
были, конечно, уже потрепанные и ломаные - бесхвостые птицы,  колокольчики
без Язычков и ангелы, иногда с  оторванными  крыльЯми.  ‹юди,  выполнЯвшие
торжественный обрЯд украшениЯ елки, были  одеты  по-старомодному.  Њужчины
все были в брюках, а женщины - в юбках, кроме разве  что  миссис  “илстон,
вдовы, и ќлби •упера, странствующего плотника: они вот уже двое суток пили
виски и ходили голые.
   Ќа замерзшем пруду у северной окраины городка - он называлсЯ Џасторский
пруд - два мальчика старались расчистить ледЯное поле, чтобы завтра  утром
можно было сыграть в хоккей. Ћни катались взад и вперед на коньках, толкаЯ
перед собой лопаты длЯ углЯ. ‡адача была Явно невыполнимаЯ. Ћба  мальчика,
при всем своем рвении, прекрасно это понимали  и  все  же,  сами  не  знаЯ
почему, продолжали скользить взад и вперед, то приближаЯсь к реву водопада
у плотины, то удалЯЯсь от него. Љогда снег стал  слишком  глубоким,  чтобы
проехать на коньках, мальчики прислонили лопаты к сосне и  сели  под  ней,
чтобы отвЯзать коньки.
   - ‡наешь, ’ерри, когда ты в школе, мне без тебЯ скучно.
   - Ђ менЯ в школе так нагружают, что некогда о ком-нибудь скучать.
   - ‡акурим?
   - Ќет, спасибо.
   Џервый мальчик  вытащил  из  кармана  мешочек  с  сассафрасовым  корнем
[дерево или  кустарник  из  семейства  лавровых;  дикорастущаЯ  сассафраса
встречаетсЯ в приатлантических штатах ‘еверной  Ђмерики],  наструганным  с
помощью специально предназначенной  длЯ  этой  цели  карандашной  точилки,
отсыпал щепотку на  кусочек  грубой  желтой  туалетной  бумаги  и  свернул
толстую сигарету, котораЯ вспыхнула как факел, осветив его худенькое  лицо
с промелькнувшим на нем выражением нежности и запорошив пеплом его  штаны.
‡атЯгиваЯсь дымом, он Ясно различал вкус составных частей своей сигареты -
едкость горЯщей туалетной бумаги  и  сладость  сассафрасы.  Ћн  вздрогнул,
когда дым достиг его легких, но все те был вознагражден сознанием, что  он
умный и  взрослый.  Љогда  коньки  были  отвЯзаны,  а  сигарета  догорела,
мальчики пустились в обратный путь к поселку. Џервый  дом,  мимо  которого
они прошли, принадлежал ђайдерам; он был знаменит в ‘ент-Ѓотолфсе тем, что
с незапамЯтных времен шторы на окнах гостиной были задернуты,  а  дверь  в
нее заперта. —то прЯтали ђайдеры у себЯ в гостиной? ‚есь городок буквально
сгорал от любопытства. Њожет, там чей-нибудь труп, или  вечный  двигатель,
или мебельный гарнитур восемнадцатого столетиЯ, или Языческий алтарь,  или
лабораториЯ длЯ дьЯвольских опытов над собаками и кошками? ‹юди завЯзывали
дружбу с ђайдерами, надеЯсь проникнуть к ним в гостиную, но это никому  не
удалось. ‘ами ђайдеры - страннаЯ, но, в сущности, довольно дружнаЯ семьЯ -
украшали свою елку в столовой, где  они  проводили  целью  дин.  ‡а  домом
ђайдеров был дом ’римейнов; проходЯ мимо, мальчики видели отблеск  чего-то
желтого - бронзы или латуни, что намекало на богатство красок в этом доме.
‚ молодости, путешествуЯ по Џерсии, доктор ’римейн вылечил шаха от чирьев,
и в награду его одарили коврами. Љовры у  ’римейнов  были  на  столах,  на
роЯле, на стенах и на полу, и их  Яркие  тона  бросались  в  глаза  сквозь
освещенные окна. ‚друг у одного из мальчиков - того, что курил, - возникло
ощущение, будто Ярость пурги и теплота  красок  в  доме  ’римейнов  чем-то
свЯзаны между собой. ќто было как откровение, да такое волнующее,  что  он
пустилсЯ бежать. …го приЯтель трусил рЯдом с ним до  угла,  и  там  до  их
слуха донессЯ звон колоколов церкви •риста ‘пасителЯ.
   Џриходский свЯщенник собиралсЯ благословить участников церковного хора,
который должны были сегоднЯ ходить по домам и славить •риста, а сейчас они
стоЯли  в  гостиной  свЯщенника.  Ћт  их  одежды  исходил  горьковатый   и
возбуждающий запах метели. ‚ комнате было  уютно,  чисто,  тепло,  и  пока
хористы не вошли туда все в снегу, в ней приЯтно  пахло.  Ћни  знали,  что
мистер ќплгейт сам убирает комнату, потому что он холостЯк и  экономку  не
нанимает, не желаЯ допускать в свое  свЯтилище  женщин.  Ћн  был  высокого
роста,  со  странным,  даже  каким-то  стильным  изгибом  спины,   который
соответствовал округлости нижней части его живота;  живот  этот  он  носил
перед собою величественно и удовлетворенно, словно в нем хранились  деньги
и ценные бумаги. ‚ремЯ от времени мистер ќплгейт похлопывал себЯ по животу
- своей гордости, своему другу,  своему  утешению,  своему  сосуду  греха.
Љогда он был в очках, то производил впечатление  дородного  и  милостивого
свЯщеннослужителЯ, но, когда снимал их, чтобы протереть, оказывалось,  что
взглЯд у него проницательный и усталый, а дыхание отдает джином.
   Ћн вел одинокую жизнь, и чем старте становилсЯ, тем  сильнее  одолевали
его сомнениЯ насчет свЯтого духа и девы Њарии, и  он  в  самом  деле  пил.
Љогда он принЯл здешний  приход,  старые  девы  вышили  ему  епитрахиль  и
украсили рисунками его молитвенники; однако когда выЯснилось, что он к  их
знакам вниманиЯ равнодушен, они стали требовать от приходского совета и от
епископа, чтобы его уволили как пьЯницу. Џо в Ярость их приводило  не  его
пьЯнство. €х женские чувства были прежде всего оскорблены его притЯзаниЯми
на безбрачно и решительным нежеланием женитьсЯ; и они жаждали увидеть  его
опозоренным, лишенным  духовного  сана,  несущим  свою  кару,  гонимым  по
“илтон-трейс мимо  старого  фармацевтического  заводика  до  самых  границ
поселка. ‚ довершение всего мистер ќплгейт с недавних пор  начал  страдать
галлюцинациЯми. …му казалось, будто, причащаЯ, он слышал, о чем молились и
чего просили его прихожане. €х губы не шевелились,  и  он  знал,  что  это
галлюцинациЯ,  своего  рода  безумие,  но,   когда   он   шел   от   одной
коленопреклоненной фигуры к другой, ему мерещилось, будто он  слышит,  как
они спрашивают: "ѓосподи всемогущий,  продавать  мне  несушек  или  нет?",
"Ќадеть мне зеленое платье?", "‘рубить мне  Яблони?",  "Љупить  мне  новый
холодильник?", "Џослать ли мне ќммита в ѓарвардский университет?".
   - ‚ыпей сне в памЯть о том, как кровь •ристова пролита была за тебЯ,  и
вознеси благодарность! - говорил мистер  ќплгейт,  надеЯсь  избавитьсЯ  от
этой навЯзчивой иллюзии, а в ушах у него все звучало:  "Џоджарить  мне  на
завтрак  колбасу?",  "ЏринЯть  мне  таблетку  от  печени?",  "Љупить   мне
"бьюик"?", "Џодарить мне ќлен золотой  браслет  или  подождать,  пока  она
станет старше?", "Џокрасить мне лестницу?". “  него  было  такое  чувство,
будто все возвышенные человеческие переживаниЯ - обман, будто всЯ  людскаЯ
жизнь есть лишь цепь мелких забот. ЏокайсЯ он в грехе пьЯнства  и  в  том,
что серьезно сомневаетсЯ в существовании вечного блаженства,  пришлось  бы
ему  кончить  наклеиванием  почтовых  марок  в  каком-нибудь  епархиальном
управлении, а он чувствовал себЯ длЯ этого слишком старым.
   - Ѓоже всемогущий, - сказал он громко, - благослови  сих  рабов  твоих,
славЯщих рождество единородного сына твоего, ему же с тобой, о  всемогущий
отец, и с духом свЯтым да будет честь и слава и ныне, и присно, и во  веки
веков. Ђминь!
   Ћт благословениЯ исходил Явный запах можжевельника.
   - Ђминь! - отозвались хористы и спели стих из  "Christus  Natus  Hodie"
["„несь •ристос родилсЯ" (лат.)].
   Ћни были так поглощены и  обезоружены  пением,  что  их  лица  казались
необычайно открытыми, как распахнутые настежь  окна,  и  мистеру  ќплгейту
доставлЯло удовольствие заглЯдывать в них - в это мгновение  они  казались
такими разными. Ѓлиже  всех  к  свЯщеннику  была  ѓарриет  Ѓраун,  котораЯ
служила в цирке и пела романтические песенки во времЯ представлениЯ  живых
скульптур. Ћна была замужем за каким-то шалопаем, и теперь ей  приходилось
содержать всю семью, выпекаЯ торты и  пироги.  †изнь  ее  была  сурова,  и
бледное лицо ее было отмечено суровостью. ђЯдом с  ѓарриет  стоЯла  ѓлориЯ
Џендлтон, отцу которой принадлежала мастерскаЯ по ремонту велосипедов. Ћни
были единственными цветными в  поселке.  „есЯтицентовое  ожерелье  на  шее
ѓлории казалось бесценным  сокровищем:  она  облагораживала  все,  к  чему
прикасалась. …е красота не была первобытной или дикой,  это  была  красота
необыкновенного аристократизма, она как бы оттенЯла пухлость  и  бледность
‹юсиль  ‘киннер,  стоЯвшей  справа  от  ѓлории.  ‹юсиль  успела  пЯть  лет
проучитьсЯ в музыкальной школе в Ќью-‰орке.  …е  обучение,  по  подсчетам,
стоило около десЯти тысЯч долларов. …й сулили карьеру оперной  примадонны,
а чьЯ голова не закружитсЯ  при  мысли  о  "‘ан-Љарло"  и  "‹а  ‘кала",  о
громовых  овациЯх,  кажущихсЯ  нам  самой  прекрасной  и  самой  сердечной
улыбкой, которую способен подарить мир! ‘апфиры и мех  шиншиллы!  Ќо,  как
всЯкий знает, стезЯ, ведущаЯ к славе, запружена людскими толпами, и на ней
преуспевают те, кто неразборчив в средствах.  Ђ  поэтому  ‹юсили  пришлось
вернутьсЯ домой и честным трудом зарабатывать на жизнь, даваЯ  уроки  игры
на фортепьЯно в парадной гостиной своей матери. …е любовь к музыке - это в
равной мере относилось к большинству хористов, подумал мистер  ќплгейт,  -
всепоглощающаЯ страсть, приносЯщаЯ  одни  только  разочарованиЯ.  ђЯдом  с
‹юсилью стоЯла миссис Љоултер,  жена  местного  водопроводчика.  Ћна  была
уроженкой ‚ены и до замужества работала швеей. ќто  была  хрупкаЯ  смуглаЯ
женщина с темными кругами под глазами, словно от копоти. Џодле  нее  стоЯл
старый мистер ‘тарджис; он носил стоЯчие целлулоидные воротнички и широкие
парчовые галстуки и не упускал случаЯ публично петь с тех самых  пор,  как
пЯтьдесЯт лет тому назад был принЯт в певческий клуб своего колледжа.
   Џозади мистера ‘тарджиса стоЯли Њайлз •ауленд и Њэри  Џеркинс,  которые
собирались весной поженитьсЯ, но уже с  прошлого  лета  были  любовниками,
хотЯ никто об этом не знал. Ћн впервые раздел ее во времЯ грозы в сосновой
рощице за Џасторским прудом, и с тех пор Ћни все времЯ только об  одном  и
думали: где и когда в ‘ледующий раз? ‘ другой стороны, они проводили  свои
дни в мире, освещенном умными и доверчивыми лицами их  родителей,  которых
они любили. Њайлз и Њэри с утра отправились на Ѓаском-Ђйленд, позавтракали
на открытом воздухе и целый день не одевались. ќто было восхитительно. €ли
они совершили грех? ‚друг им суждено гореть в аду, трЯстись  в  лихорадке,
изнывать в параличе? ‚друг его убьет  молниЯ  во  времЯ  игры  в  бейсбол?
Џозже, в этот самый сочельник, он будет прислуживать в алтаре  при  свЯтом
причастии в белоснежном и алом одеЯнии; делаЯ вид, что молитсЯ,  он  будет
искать взглЯдом в темной церкви ее профиль. …жели принЯть во внимание  все
те обеты, что он дал,  такое  поведение  могло  бы  показатьсЯ  мерзостным
грехом, но какой же это грех? ‚едь если бы его плоть не вдохновила дух, он
никогда бы не узнал этого ощущениЯ силы и  легкости  во  всем  теле,  этой
полноты сердца, этой  безусловной  веры  в  радостную  весть  о  рождестве
•ристовом, о звезде на востоке и о поклонении волхвов. …сли он проводит ее
домой из церкви в  самый  разгар  бурана,  ее  добрые  родители,  глЯдишь,
предложат ему остатьсЯ переночевать, и тогда она  сможет  прийти  к  нему.
Њысленно он слышал скрип ступенек, видел белизну  подъема  ее  ноги  и,  в
своей  свЯтой  невинности,  думал,  как  же  он  чудесно  устроен:   может
одновременно и ‘пасителЯ славить, и ножку  своей  возлюбленной  созерцать.
ђЯдом с  Њэри  стоЯл  —арли  Ђндерсон,  обладатель  необыкновенно  нежного
тенора, а около него - близнецы Ѓассеты.
   ‚ сумерках, одетые из-за метели  кто  во  что  горазд,  участники  хора
выглЯдели страшно жалкими, но стоило им  запеть  -  и  все  преобразились.
ЌегритЯнка стала похожа на ангела, а толстушка ‹юсиль  грациозно  закинула
голову и словно позабыла про свою бесцельно ушедшую молодость, проведенную
на дождливых улицах вокруг Љарнеги-холла [самый большой концертный  зал  в
Ќью-‰орке]. ќто мгновенное преображение всех хористов взволновало  мистера
ќплгейта, и он почувствовал, как в нем  возрождаетсЯ  вера,  почувствовал,
что  перед   ними   открываетсЯ   целаЯ   бесконечность   неосуществленных
возможностей, безграничнаЯ радость покоЯ, восторг света  и  красок,  землЯ
обетованнаЯ! €ли все это сделал джин? •ористы,  пока  продолжалось  пение,
казались очищенными от всех грехов, но, едва замерла последнЯЯ  нота,  они
столь  же  внезапно  снова  сделались   самими   собой.   Њистер   ќплгейт
поблагодарил их, и они направились к выходу.  ‘вЯщенник  отвел  в  сторону
старого ‘тарджиса и тактично заметил:
   - џ знаю, вы человек очень здоровый, но не слитком  ли  вам  рискованно
выходить в такую погоду? Џо радио сказали, что такой метели  не  было  уже
сто лет.
   - Ћ нет, спасибо, - сказал мистер ‘тарджис, который был глух.  -  Џеред
тем как выйти из дому, Я выпил чашку молока с печеньем.
   “частники хора покинули дом свЯщенника и направились к лугу.
   Џение можно было услышать и в продуктовой лавке, которую  Ѓарри  ”римен
уже  запирал.  Ѓарри  окончил  ќндоверскую  академию  и  в  рождественские
каникулы,  когда  он  был  на  последнем  курсе,  пришел  в  смокинге   на
танцевальный вечер, устроенный "‚осточной звездой" [свЯзаннаЯ  с  масонами
благотворительнаЯ  организациЯ].  Љак  только  он  поЯвилсЯ,  все   начали
смеЯтьсЯ. Ћн подошел к одной девушке, потом к  другой,  а  когда  все  они
отказались с ним танцевать, попыталсЯ втиснутьсЯ в круг танцующих, но  его
с хохотом изгнали. Ћн с полчаса простоЯл, подпираЯ стенку, а  потом  надел
пальто и сквозь пургу пошел домой. Ћ его поЯвлении в смокинге не забыли.
   - ЊоЯ старшаЯ дочь, - говорила какаЯ-нибудь женщина, -  родилась  через
два года после того, как Ѓарри ”римен ЯвилсЯ в своем обезьЯньем нарЯде  на
танцы в рождественскую ночь.
   ќто был переломный момент в его жизни. ‚озможно, это послужило причиной
того, что Ѓарри так и не женилсЯ и вот теперь, в канун рождества, вернетсЯ
в пустой дом.
   Џение можно было услышать и в универсальном  магазине  Ѓрайента  ("–ены
‚не Љонкуренции"), где стараЯ ‹юси Њаркем разговаривала по телефону.
   - “ вас есть законсервированный "Џринц Ђльберт" [название  длиннополого
сюртука особого покроЯ], мисс Њаркем? - спросил детский голос.
   - „а, милочка, - сказала мисс Њаркем.
   - Ђ ну, сейчас же брось дурачить мисс Њаркем! - приказала Ђлтеа  ‘уини,
телефонистка. - Ќе длЯ того вам поставили телефон, чтобы  дурачить  людей,
да еще в сочельник.
   - ‚мешиватьсЯ  в  частные  телефонные  разговоры  незаконно,  -  сказал
ребенок.  -  џ   только   спрашиваю   мисс   Њаркем,   есть   ли   у   нее
законсервированный "Џринц Ђльберт".
   - „а, милочка, - сказала мисс Њаркем.
   - Ќу так выкиньте его, - сказал ребенок, давЯсь со смеха.
   Ђлтеа  переключила  свое  внимание  на  более  интересный  разговор   -
восьмидесЯтипЯтицентовый  вызов  штата  Ќью-„жерси,  сделанный  из  аптеки
Џрескота.
   - ќто Я, мама, Я, „олорес, - говорил незнакомый голос. - ќто „олорес. џ
в городке, который называетсЯ ‘ент-Ѓотолфс... Ќет, Я не пьЯна, мама. џ  не
пьЯна. Џросто хотела поздравить тебЯ с рождеством, мама...  Џросто  хотела
поздравить тебЯ с рождеством. € дЯдю Џита и тетю Њилдред тоже.  ЏоздравлЯю
всех вас с рождеством.
   Ћна громко кричала.
   -  "...в  праздник  свЯтого  ‘тефана  укутана  снегом  землЯ",  -  пели
славильщики.
   Ћднако голос „олорес, в котором звучало предвидение заправочных колонок
и мотелей, автострад и открытых круглые сутки магазинов  самообслуживаниЯ,
больше говорил о будущем мира, чем пение на лугу.
   “частники хора свернули на Ѓот-стрит, к дому “ильЯмсов. Ћни знали,  что
гостеприимства там не дождешьсЯ - не потому, что мистер “ильЯме был  скуп,
а потому, что он-опасалсЯ, как бы подобное гостеприимство не отразилось на
безупречной репутации  банка,  где  он  был  президентом.  Љонсерватор  по
натуре, он хранил у себЯ в кабинете  фотографию  ‚удро  ‚ильсона  в  рамке
красного дерева, изготовленной из остатков старого  стульчака.  …го  дочь,
приехавшаЯ домой из колледжа мисс “инсор, и сын, вернувшийсЯ  на  каникулы
из школы свЯтого Њарка, стоЯли с отцом и матерью в дверЯх и кричали:
   - ‚еселого рождества! ‚еселого рождества!
   ‡а “ильЯмсами жили Ѓрэтлы,  которые  пригласили  славильщиков  зайти  и
выпить по  чашке  какао.  „жек  Ѓрэтл  женилсЯ  на  дочке  „евенпортов  из
’равертина. Ѓрак оказалсЯ неудачным, и, услышав от кого-то, что петрушка -
хорошее средство, возбуждающее половую активность, „жек посадил у  себЯ  в
огороде десЯток рЯдов петрушки. Љак только петрушка выросла, на нее  стали
совершать набеги кролики; и, выйдЯ однажды ночью на огород  с  дробовиком,
„жек смертельно ранил в живот рыбака-португальца  по  имени  Њануэл  ”ада,
который уже несколько лет был  любовником  его  жены.  Ћн  предстал  перед
окружным судом по обвинению в непредумышленном убийстве и был оправдан, но
его жена убежала с коммивоЯжером, торговавшим древесиной,  и  теперь  „жек
жил с матерью.
   ‡а домом Ѓрэтла находилсЯ дом „аммеров, где славильщиков угостили вином
из одуванчиков и сладким печеньем.  Њистер  „аммер,  болезненный  человек,
иногда бравший заказы на шитье, был отцом  восьми  детей.  …го  высоченные
сыновьЯ и дочери выстроились в гостиной неопровержимым свидетельством  его
мощи. Њиссис „аммер как будто опЯть была беременна,  хотЯ  едва  ли  можно
было утверждать это  с  определенностью.  ‚  прихожей  висела  ее  девичьЯ
фотографиЯ - на ней была изображена хорошенькаЯ молодаЯ  женщина,  стоЯщаЯ
рЯдом с чугунной ланью.  Њистер  „аммер  подписал  под  фотографией:  "„ве
красавицы". ‚ыходЯ из дому на метель, славильщики кивком головы показывали
друг другу на эту надпись.
   Ћколо „аммеров жили Ѓретейны, которые десЯть лет тому назад побывали  в
…вропе,  где  купили  маленькие  вифлеемские  Ясли  с  младенцем  €исусом,
служившие  предметом  всеобщего  восхищениЯ.  •ейзл,   единственнаЯ   дочь
Ѓретейнов, сидела в гостиной с мужем и детьми. ‚о  времЯ  венчаниЯ  •ейзл,
когда мистер ќплгейт спросил, кто выдает  девушку  замуж,  миссис  Ѓретейн
встала со скамьи и заЯвила:
   - џ выдаю. Ћна моЯ, а не его. џ за ней ухаживала, когда она  болела.  џ
шила ей платьЯ. џ помогала ей готовить  уроки.  Ђ  он  никогда  ничего  не
делал. Ћна моЯ, и выдаю ее замуж только џ.
   ќтот необычный поступок как будто вовсе не  помешал  семейному  счастью
•ейзл. Њуж ее выглЯдел человеком состоЯтельным, а  дети  были  красивые  и
умели себЯ вести.
   ‚ нижнем конце улицы находилсЯ дом старой  ѓоноры  “опшот.  ‘лавильщики
знали, что там их угостЯт ромом с сахаром и специЯми. ‚ буран старый  дом,
где топились все печи и изо всех труб шел дым, казалсЯ чудесным  созданием
человеческих рук, уютным  жилищем;  этот  дом  был  словно  по  кирпичику,
комната  за  комнатой,  создан   воображением   какого-нибудь   бездомного
художника или безнадежно одинокого матроса, который, с тЯжелой от похмельЯ
головой, ютилсЯ где-нибудь  в  меблированных  комнатах.  Њэгги,  служанка,
ввела пришедших в комнату и обнесла  всех  ромом.  ѓонора  стоЯла  в  углу
гостиной, стараЯ дама в черном платье, обильно посыпанном не то мукой,  не
то тальком. Њистер ‘тарджис взЯл на себЯ обЯзанности хозЯина.
   - Џрочитайте нам стихотворение, ѓонора, - попросил он.
   Ћна отошла к роЯлю, оправила платье и начала:

   ѓерольдами небес провозглашенный,
   ЉружитсЯ снег над голыми полЯми,
   Љак будто и не падаЯ на землю;
   € белизна воздушнаЯ укрыла
   •олмы и рощи, небеса и реку,
   Ћкутала и сад и дом на ферме...
   [ђальф “олдо ќмерсон (1803-1882), "Њетель"]

   Ћна прочла до конца, ни разу не сбившись, а потом все спели "ђадость  в
мире". ќто был любимый гимн миссис Љоултер, и она прослезилась. ‘обытиЯ  в
‚ифлееме казались ей не откровением, а утверждением того, что  она  всегда
знала в глубине души, -  удивительного  многообразиЯ  жизни.  €менно  ради
этого дома, ради этого общества, ради этой вьюжной ночи Ћн жил и  умер.  €
как чудесно, думала миссис Љоултер, что Явление ‘пасителЯ осенило наш  мир
благодатью. Љак чудесно, что она способна так радоватьсЯ этому! Љогда гимн
окончилсЯ, она утерла слезы и сказала ѓлории Џендлтон:
   - ђазве это не чудесно?
   Њэгги снова наполнила стаканы. ‚се отказывались, все  выпили  и,  выйдЯ
снова в метель, подобно мистеру „жоуиту, почувствовали, что  всюду,  всюду
вокруг них счастье.
   Ќо по  меньшей  мере  одно  одинокое  существо  было  в  ‘ент-Ѓотолфсе,
одинокое и таЯщеесЯ от людей. ќто  был  старый  мистер  ‘поффорд,  который
быстро, по-воровски, шел тропинкой  к  реке,  несЯ  какой-то  таинственный
мешок. Ћн  жил  бобылем  на  краю  города,  зарабатываЯ  на  существование
починкой часов. Љогда-то семьЯ его жила в достатке, и он  путешествовал  и
училсЯ в колледже. —то же он нес к реке  в  сочельник,  в  эту  невиданную
метель? ‚ероЯтно, тут крылась какаЯ-то тайна, он что-то хотел  уничтожить;
но какие документы могли хранитьсЯ у одинокого старика и  почему  из  всех
ночей он выбрал именно эту, чтобы утопить свою тайну в реке?
   Њешок, который он нес, был просто наволочкой, а  в  ней  лежали  девЯть
живых котЯт. Ћни шевелились в мешке, громким мЯуканьем требуЯ  молока,  их
неуместнаЯ живучесть  причинЯла  мистеру  ‘поффорду  мучениЯ.  Ћн  пыталсЯ
отдать их сначала мЯснику, потом торговцу рыбой, мусорщику и аптекарю,  по
кому нужен в сочельник бесприютный котенок,  а  взЯть  на  себЯ  заботу  о
девЯти котЯтах он не мог. ‚едь не его же вина, что стараЯ  кошка  принесла
потомство - поистине в этом не был виноват никто, - но, чем ближе к  реке,
тем тЯжелее ощущал он бремЯ своей вины. …го терзало то, что  он  уничтожит
заложенную в них жизненную силу, лишит их жизни. ‘читают, что животные  не
предчувствуют смерти; однако в наволочке  шла  отчаЯннаЯ,  полнаЯ  тревоги
борьба. € мистеру ‘поффорду было холодно.
   Ћн был стар и ненавидел снег. ‘ трудом продвигаЯсь к реке,  он  как  бы
видел в этой метели обреченность нашей планеты. ‚есна никогда не наступит.
„олина “эст-ђивер никогда больше не превратитсЯ в  чашу,  полную  травы  и
фиалок. ‘ирень никогда вновь не зацветет. ѓлЯдЯ, как снег  заметает  полЯ,
он всем своим существом знал, что цивилизациЯ гибнет: Џариж  погребен  под
снегом, Ѓольшой канал [канал в ‚енеции] и ’емза замерзли, ‹ондон  покинут,
и в пещерах на склоне €нсбрукских гор горстка уцелевших людей  теснитсЯ  у
костра, сложенного из  ножек  стульев  и  столов.  †естокаЯ,  мучительнаЯ,
совсем русскаЯ зима, думал он, гибель всЯкой надежды. ‘тужа  уничтожила  в
нем радость, отвагу, все добрые  чувства.  Ћн  пыталсЯ  заглЯнуть  на  час
вперед  в  будущее,  представить  себе   мЯгкую   оттепель,   какой-нибудь
милосердный юго-западный ветер - голубые струи реки, тюльпаны и гиацинты в
цвету, огромные звезды весенней ночи, развешенные но небесному древу, - но
вместо этого чувствовал во всем своем теле и в мучительном  биении  сердца
только холод глетчера, холод ледникового периода.
   ђека замерзла, но у берега, там, где  круглилась  излучина,  оставалось
небольшое пространство открытой воды.  Џроще  всего  было  бы  положить  в
наволочку камень,  но  этот  камень  мог  ушибить  котЯт,  которых  мистер
‘поффорд собиралсЯ умертвить. Ћн завЯзал узлом край мешка и подошел к воде
- шум в наволочке стал громче и  жалобнее.  Ѓерег  был  обледенелый,  река
глубокаЯ. ‘нег слепил глаза. Љогда мистер ‘поффорд опустил мешок  в  воду,
тот поплыл; пытаЯсь потопить его, старик потерЯл равновесие и сам  упал  в
воду.
   - Џомогите! Џомогите! Џомогите! -  кричал  он.  -  Џомогите!  Џомогите!
Џомогите! џ тону!
   Ќо никто его не услышал, и прошло  несколько  недель,  прежде  чем  его
хватились.
   Џотом раздалсЯ гудок - это  гудел  вечерний  поезд,  который,  разметаЯ
сугробы снегоочистителем  паровоза,  привез  домой  последних  пассажиров,
привез их к старым домам на Ѓот-стрит, где ничего не менЯлось и  все  было
знакомо, где никто не терзалсЯ и никто не горевал и  где  через  несколько
часов все души будут подвергнуты оценке и добрые люди получат тобогганы  и
санки, коньки и лыжи, пони и золотые монеты, а  злые  ничего  не  получат,
кроме куска каменного углЯ.


        2

   ‘емьЯ “опшотов поселилась в ‘ент-Ѓотолфсе в семнадцатом веке. џ  хорошо
знал их, Я занималсЯ изучением их дел и  даже  посвЯтил  лучшие,  наиболее
плодотворные годы моей жизни составлению их  семейной  хроники.  ќто  были
довольно дружелюбные люди. Љогда вы встречали кого-нибудь из них на улицах
‘ент-Ѓотолфса, он  вел  себЯ  так,  будто  радостно  ждал  этой  случайной
встречи; но, если вы ему о чем-нибудь рассказывали - например, о том,  что
“эст-ђивер вышла из  берегов  или  что  ресторан  "Џинкхемс-”олли"  сгорел
дотла, - он мимолетной улыбкой давал вам  понЯть,  что  вы  заблуждаетесь.
“опшотам обычно ничего  не  рассказывали.  Ќежелание  получать  какую-либо
информацию было, по-видимому, их семейной чертой. Ћни были очень  высокого
мнениЯ о себе, они так безмерно себЯ уважали, что просто не  представлЯли,
как это они могут не знать о каком-нибудь наводнении или о пожаре, хотЯ бы
даже в то времЯ путешествовали по …вропе. џ училсЯ в  школе  вместе  с  их
мальчиками, соревновалсЯ с  Њозесом  во  времЯ  гонок,  которые  устраивал
’равертинский парусный клуб, и играл в футбол с ним и с  его  братом.  Ћни
имели обыкновение громко окликать друг друга, как будто,  выкрикиваЯ  свою
фамилию через все поле, делали ее  хоть  немножко  бессмертной.  џ  провел
много приЯтных часов в доме “опшотов на ђивер-стрит, и  все  же  Я  хорошо
помню, что они могли в  любую  минуту  заставить  менЯ  почувствовать  мое
одиночество и мучительно Ясно дать мне понЯть, что Я длЯ них чужой.
   Њозес  в  те  годы,  когда  Я  ближе  всего  его  знал,   обладал   той
привлекательной  внешностью,  котораЯ  помогает  юноше  блестЯще  окончить
среднюю школу, по, увы, не слишком способствует дальнейшему преуспеЯнию  в
науках. “ него были темно-золотистые волосы и желтоватый  цвет  лица.  ‚се
любили Њозеса, в том числе  сент-ботолфские  собаки,  и  он  принимал  это
просто и с самой естественной скромностью. Ђ вот другого  брата,  Љаверли,
не любил никто. “ него была длиннаЯ шеЯ  и  неприЯтнаЯ  привычка  хрустеть
суставами пальцев. ‘ара “опшот, мать Њозеса и Љаверли, красиваЯ и стройнаЯ
женщина, носила пенсне, произносила слово "интересно" как  "интерестно"  и
утверждала, что шестнадцать раз  прочла  роман  "Њиддлмарч".  “  нее  была
привычка забывать книги в саду, и томики собраниЯ сочинений  „жордж  ќлиот
от дождЯ покрылись бурыми пЯтнами и покоробились. €х  отец,  ‹иэндер,  был
одним из тех массачусетских Янки, которые всегда кажутсЯ мальчишками, хотЯ
на склоне лет он был похож на мальчика, узревшего Њедузу ѓоргону.  “  него
было румЯное лицо, красивые  голубые  глаза  и  густые  седые  волосы.  Ћн
говорил "компас" вместо "компас" и "рапорт" вместо  "рапорт"  и  последние
годы жизни водил прогулочное  судно  между  ’равертином  и  увеселительным
парком в Ќангасаките. ‹иэндер  утонул  во  времЯ  купаниЯ.  Њиссис  “опшот
умерла через два года и вознеслась на небеса, где, вероЯтно, у нее  хлопот
полон рот, ибо она принадлежала к первому поколению  американских  женщин,
добившихсЯ равноправиЯ с мужчинами. ‚сю жизнь она, не щадЯ сил, занималась
добрыми делами. Ћна основала †енский клуб, Љлуб последних  известий,  была
председательницей  Ћбщества  защиты  животных   и   попечительницей   „ома
призрениЯ   незамужних   матерей.   ‚   результате   столь   многообразной
деЯтельности в доме на ђивер-стрит всегда было полно пыли, цветы  в  вазах
увЯдали, а часы вечно стоЯли. ‘ара “опшот  была  из  тех  женщин,  которые
привыкли рассматривать  простые  домашние  обЯзанности  как  нечто  им  не
подобающее. Љаверли женилсЯ на девушке по  имени  Ѓетси  Њаркус,  уроженке
бесплодного краЯ в штате  „жорджиЯ,  она  работала  барменшей  в  молочном
буфете на ‘орок второй улице. ‚ то времЯ, о  котором  Я  сейчас  пишу,  он
работал на ракетном полигоне в ’алифере. Њозес бросил службу в банке, куда
его принЯли учеником, и устроилсЯ в  маклерскую  фирму  "‹еопольд  и  Љ<sup>o</sup>",
пользовавшуюсЯ сомнительной репутацией. Ћн женилсЯ на Њелисе ‘каддон. €  у
Њозеса и у Љаверли было по сыну.
   Џредставьте их себе летним вечером  в  чудесный  предобеденный  час  на
лужайке, котораЯ тЯнетсЯ от их дома до берега  “эст-ђивер.  Њиссис  “опшот
дает ‹улу, кухарке, урок пейзажной живописи. Ћни поставили  мольберт  чуть
правее остального общества. Њиссис “опшот предлагает  ‹улу  посмотреть  на
реку сквозь картонную рамку и говорит:
   - Cherchez le motif [ищите сюжет (фр.)], ‹улу. Cherchez le motif.
   ‹иэндер пьет виски и любуетсЯ окрестностЯми. „лЯ человека,  который  во
всем до мозга костей провинциал, ‹иэндер прожил куда  более  разнообразную
жизнь, чем можно было бы подумать. Ћднажды он добралсЯ на запад до  самого
Љливленда с  театральной  труппой,  игравшей  експира,  а  несколько  лет
спустЯ, на деревенской Ярмарке, поднЯлсЯ на  воздушном  шаре,  наполненном
нагретым воздухом, до высоты в сто двадцать семь футов. Ћн гордитсЯ собою,
гордитсЯ своими сыновьЯми; частица  этой  гордости  сквозит  в  спокойном,
испытующем взглЯде, которым он окидывает речные берега,  думаЯ  при  этом,
что все реки в мире достаточно  древние,  но  реки  его  страны,  наверно,
древнее всех.
   Љаверли  окуривает  Яблони,  чтобы  уничтожить  Яблонную  моль.   Њозес
складывает парус. €з открытых окон доноситсЯ ‚альдштейнова соната  [соната
Ѓетховена, опус 53], ее играет кузен „еверо, готовЯщийсЯ к своему осеннему
концерту. “ „еверо беспокойное смуглое лицо, ему нет еще и двенадцати лет.
   - ‘вет и тень, свет и тень,  -  говорит  стараЯ  тетЯ  ѓонора  об  игре
„еверо. ’о же самое она сказала бы о  опене,  ‘травинском  или  ’елониусе
Њонке [современный американский музыкант, руководитель джаза]. ќтой старой
женщины, которой перевалило за семьдесЯт, все побаиваютсЯ.  Ћна  одета  во
все белое. (‚ „ень труда [официальный рабочий праздник в ‘Ђ, отмечаемый в
первый понедельник сентЯбрЯ] она  переключитсЯ  на  черный  цвет.)  „еньги
ѓоноры не раз спасали семью от позора или от еще худших бед,  и,  хотЯ  ее
собственный дом расположен в другом конце поселка, она окидывает  ландшафт
и действующих на его фоне  персонажей  взглЯдом  собственника.  Џопугаи  в
клетке, висЯщей  у  черного  хода,  восклицает:  "ћлий  –езарь,  Я  крайне
возмущен!" ќто все, что он говорит.
   Љаким упорЯдоченным, чистым и разумным кажетсЯ мир,  а  главное,  каким
светлым, словно это начало мира, его Ясное утро. Ќа самом деле солнце  уже
проделало значительную часть своего пути, равно как и историЯ  этой  части
страны, но все же у них впереди еще немалый  путь,  и  они  бодро  смотрЯт
вперед. Ќеожиданно из окна кухни вырываютсЯ клубы черного дыма  -  сгорели
булочки, но это  неважно.  “опшоты  ужинают  в  мрачной  столовой,  играют
несколько робберов в вист, целуют друг  друга  на  прощание  с  пожеланием
спокойной ночи и идут спать, чтобы видеть приЯтные сны.


        3

   ЌеприЯтности начались однажды днем, когда  Љаверли  “опшот  соскочил  с
подножки почтового поезда - единственного идущего на  юг  поезда,  который
останавливалсЯ  в  городке  ‘ент-Ѓотолфс.  „ело   было   в   конце   зимы;
только-только начинало смеркатьсЯ. ‘нег  уже  сошел,  по  землЯ  еще  была
покрыта жухлыми прошлогодними листьЯми, и природа словно еще не оправилась
от февральских метелей. Љаверли пожал руку мистеру „жоуиту и осведомилсЯ о
своих родных. Ћн помахал  буфетчику  из  "‚анадакт-хауса",  помахал  Ѓарри
”римену,  стоЯвшему  за  прилавком  своей  продуктовой  лавки,  и   громко
приветствовал Њайлза •ауленда, выходившего  из  подъезда  банка.  ‚ечернее
небо  сиЯло  Ярко  и  тревожно,  но  редкие,  будто  ненастоЯщие,  как  на
театральной  декорации,  звезды  не  озарЯли  темной  лужайки.   ќто   был
спектакль, который целиком исполнЯлсЯ  в  воздухе.  Њежду  домами  Љаверли
видел  “эст-ђивер;  по  ней  плыл  огромный   груз   приЯтных   длЯ   него
воспоминаний;   этот   пейзаж,   пронизанный   светом,   создал   у   него
неправдоподобное впечатление, будто долгаЯ историЯ  реки  стала  очищающей
силой, сделавшей  воду  пригодной  длЯ  питьЯ.  Ћн  повернул  направо,  на
Ѓот-стрит. Њиссис “ильЯмс сидела у себЯ в гостиной и читала газету. ‚ доме
Ѓрэтлов свет горел только в кухне. “ „аммеров было темно. Њиссис  Ѓретейн,
прощавшаЯсЯ с каким-то гостем, поздравила Љаверли  с  приездом.  ‡атем  он
свернул на дорожку, котораЯ вела к дому тети ѓоноры.
   Њэгги открыла дверь, и он поцеловал ее.
   - “ нас одни только мЯсные консервы, - сказала Њэгги. - ’ебе надо будет
зарезать цыпленка.
   Љаверли прошел по длинному коридору мимо висевших на стенах семи  видов
ђима и очутилсЯ в библиотеке, где  застал  свою  старую  тетю  с  открытой
книгой на коленЯх. ‡десь был его "дом, любимый  дом"  [название  и  рефрен
популЯрной  американской  песни,   написанной   „жоном   ѓовардом   Џейном
(1792-1852)], начищеннаЯ медь, запах Яблоневых дров, горЯщих в камине.
   - Љаверли, дорогой! - воскликнула ѓонора в порыве  любви  и  поцеловала
его в губы.
   - ѓонора, - сказал Љаверли, обнимаЯ ее.
   Џотом они отступили на шаг и с  лукавой  усмешкой  стали  рассматривать
друг друга, ища перемен.
   ‘едые волосы ѓоноры были еще густые, лицо по-прежнему  львиное,  но  ее
новые искусственные челюсти были плохо пригнаны и  делали  ее  похожей  на
людоедку. ќто впечатление  свирепости  напомнило  Љаверли,  что  его  тетЯ
никогда не фотографировалась. ‚о всех семейных альбомах  она  фигурировала
либо спиной к аппарату (она в этот момент убегала прочь),  либо  закрывала
лицо руками, сумочкой, шлЯпой  или  газетой.  ‚зглЯнув  на  эти  карточки,
всЯкий, кто ее не знал, мог бы подумать, что ее разыскивают по обвинению в
убийстве.
   ѓонора пришла к заключению, что Љаверли похудел, и так ему и сказала.
   - ’ы тощий, - сказала она.
   - „а.
   - џ велю Њэгги принести тебе портвейна.
   - џ бы лучше выпил виски.
   - ’ы не пьешь виски, - сказала ѓонора.
   - ђаньше не пил, - ответил Љаверли, - а теперь пью.
   - Ќеужели чудеса никогда не кончатсЯ? - спросила ѓонора.
   - …сли ты собираешьсЯ резать цыпленка, - сказала  Њэгги,  поЯвлЯЯсь  на
пороге, - лучше зарезать его сейчас, а то ты и до полуночи не поужинаешь.
   - ‘ейчас зарежу цыпленка, - сказал Љаверли.
   - ѓовори громче, - сказала ѓонора. - Ћна совсем оглохла.
   Љаверли пошел вслед за Њэгги через дом в кухню.
   - Ћна стала еще более  сумасшедшей,  -  сказала  Њэгги.  -  ’еперь  она
твердит, что у нее бессонница. ѓоворит, что уже несколько  лет  подрЯд  не
спит. € что же, вхожу Я как-то под вечер в гостиную, чай  принесла,  и  на
тебе. Ћна знай себе спит. „аже храпит.  џ  ей  говорю;  "Џроснитесь,  мисс
“опшот. ‚от ваш чай". Ћна отвечает; "Џри чем тут проснитесь? џ не спала, Я
просто, - говорит, - была погружена в глубокие размышлениЯ". Ђ теперь  она
задумала купить машину. ѓосподи €исусе, это ведь все равно  что  голодного
льва на улицу выпустить. Ћна же будет наезжать на невинных маленьких детей
и убивать их, если только сама сначала не убьетсЯ.
   ‘тарухи издавна привыкли постоЯнно злословить друг о друге за глаза, но
их выдумки были  так  неправдоподобны,  что  их  невозможно  было  принЯть
всерьез. ‘лух у Њэгги был превосходный, но ѓонора вот  уже  несколько  лет
уверЯла всех, что ее кухарка ничего не слышит, ѓонора всю жизнь отличалась
эксцентричностью, но  Њэгги  говорила  всем  в  поселке,  что  ее  хозЯйка
спЯтила.  Ћни  приписывали  друг  другу  самые  невероЯтные  физические  и
умственные недостатки и делали это так наивно, что врЯд ли кто-нибудь хоть
на грош верил в их злой умысел, когда они оговаривали одна другую.
   Љаверли разыскал в чулане топор и спустилсЯ по деревЯнным ступенькам  в
сад. ‚дали  слышались  голоса  детей:  их  гнусавый  выговор  не  оставлЯл
сомнений  в  том,  в  какой  части  Ђмерики  они  живут.   €з   курЯтника,
помещавшегос