„ино Ѓуццати. ’атарскаЯ пустынЯ

Ћцените этот текст:
„ино Ѓуццати. ’атарскаЯ пустынЯ

---------------------------------------------------------------
IL DESERTO DEI TARTARI (ђоман вышел в 1940 году)
Џеревод с итальЯнского ”. „вин
OCR: Џавел ѓоловин
---------------------------------------------------------------

Ћднажды сентЯбрьским утром только что произведенный в офицеры „жованни
„рого покинул город и направилсЯ в крепость Ѓастиани - к месту своего
первого назначениЯ.
Ќакануне он велел разбудить его пораньше, встал затемно и впервые надел
лейтенантскую форму. Џокончив с одеванием, он при свете керосиновой лампы
оглЯдел себЯ в зеркале, но никакой радости вопреки ожиданию не испытал. ‚
доме царила глубокаЯ тишина, лишь из соседней комнаты доносились какие-то
шорохи: это мама поднималась с постели, чтобы проститьсЯ с ним.
„ень, о котором он мечтал столько лет, наступил, теперь начиналась
настоЯщаЯ жизнь. Ћн подумал о тоскливых буднЯх ‚оенной академии, вспомнил,
как обидно было сидеть вечерами на занЯтиЯх, прислушиваЯсь к шуму улицы, где
гулЯли свободные и, наверно, счастливые люди; вспомнил зимние побудки в
выстуженных дортуарах и витавший там неизбывный призрак наказаниЯ. „о чего
же нудно тЯнулись оставшиесЯ дни, казалось, им и конца не будет.
Ќаконец-то он офицер, и не надо больше корпеть над книгами и
вздрагивать от голоса сержанта, но времЯ ушло. †изнь, казавшаЯсЯ ему такой
ненавистной, навсегда канула в прошлое, а ведь она складывалась из месЯцев и
лет, которых уже не воротишь. Љонечно, теперь он офицер, у него заведутсЯ
деньги, и красивые женщины, возможно, будут обращать на него внимание, а
все-таки - чувствовал „жованни „рого - лучшие годы, годы ранней юности, уже
не вернешь. ‘ такими мыслЯми „рого разглЯдывал в зеркале свое лицо, надеЯсь
найти в нем хоть чтонибудь привлекательное, но видел лишь вымученную улыбку.
„о чего все нелепо: ну почему во времЯ прощаниЯ с матерью он не смог
улыбнутьсЯ ей беспечно, как подобает офицеру? Џочему пропустил мимо ушей ее
последние советы, вобрав в себЯ лишь звук ее голоса - такой родной, такой
теплый? Џочему он бестолково и нервно металсЯ по комнате в поисках часов,
стека, фуражки, хотЯ они, как всегда, были на месте? ‚едь не на войну же он
собиралсЯ. „есЯтки точно таких же, как он, лейтенантов, его товарищи, тоже
покидали сейчас отчий кров, но весело, со смехом, словно на праздник
собирались. Џочему же он, разговариваЯ с матерью, находил длЯ нее лишь
банальные, бессмысленные фразы вместо ласковых, ободрЯющих? ѓоречь первого
расставаниЯ со старым домом, где его поЯвление на свет свЯзывалось с самыми
добрыми надеждами, обычные страхи, порождаемые любыми переменами в жизни,
волнение от прощаниЯ с матерью переполнЯли его душу, но сильнее всего была
страннаЯ, неотвЯзнаЯ мысль, смутное предчувствие каких-то роковых событии,
словно он уходил туда, откуда не возвращаютсЯ.

‹учший друг ”ранческо ‚ескови проводил его немного верхом.
–оканье копыт гулко разносилось по пустынным улицам. ‘ветало, город еще
спал, но кое-где, на верхних этажах, открывались ставни и из окон
выглЯдывали усталые лица, чтобы лишь на мгновение окинуть безучастным
взглЯдом изумительную картину зарождающегосЯ утра.
ЏриЯтели молчали. „рого пыталсЯ представить себе, что это за крепость
такаЯ - Ѓастиани, но безуспешно. Ћн даже не знал точно ни где она находитсЯ,
ни сколько до нее ехать. Ћдни говорили, что верхом туда можно добратьсЯ за
день, другие полагали, что быстрее, но никто из тех, кого он расспрашивал,
судЯ по всему, сам там не бывал.
“ городских ворот ‚ескови начал оживленно болтать о всЯких пустЯках,
словно „рого отправлЯлсЯ на прогулку, а потом вдруг заметил:
- ‚идишь вон ту зеленую гору? „а-да, ту самую. ‚идишь строение на самой
маковке? ’ак это и есть часть Љрепости, ее передовой редут.
„ва года назад мы с дЯдей, помнитсЯ, охотились в тех местах.
Ћни уже выбрались за городскую черту. ЏотЯнулись кукурузные полЯ, луга,
красные от осенних листьев рощи. …хали рЯдышком по белой, залитой солнцем
дороге. Ћни дружили с детства: много лет были соседЯми, вместе играли в
компании таких же мальчишек и редкий день не видались. Џотом семьЯ ‚ескови
разбогатела, „рого избрал карьеру офицера, и приЯтели как-то отдалились друг
от друга. ЃеспечнаЯ роскошнаЯ жизнь, которую вел ‚ескови, была чужда „рого:
впереди у него неизвестность и важные дела. „жованни казалось, что даже их
лошади идут разным шагом: его лошадь перебирала ногами не легко и резво, а
как-то тревожно, напрЯженно, очевидно, даже животное чувствовало, что все
теперь будет по-другому.
„орога шла на подъем. ‚ верхней его точке „рого оглЯнулсЯ назад и
посмотрел, щурЯсь от солнца, на город; над крышами поднимались утренние
дымки. ‚дали он увидел родной дом, различил окно своей комнаты. ‚се окна там
сейчас, наверно, открыты, женщины занимаютсЯ уборкой. ђазберут его постель,
спрЯчут в шкаф одежду, а потом закроют ставни на засов. „олгие месЯцы в
комнату никто не заглЯнет, вездесущаЯ пыль покроет вещи - лишь в солнечные
дни туда будут проникать узкие полоски света. Њаленький мирок его детства
погрузитсЯ в темноту. Њать позаботитсЯ о том, чтобы оставить все как было до
его возвращениЯ, чтобы он после долгого отсутствиЯ мог снова почувствовать
себЯ мальчишкой. „а, она, конечно, надеетсЯ сохранить в неприкосновенности
счастье, ушедшее навсегда, и сдержать бег времени, ей кажетсЯ, будто стоит
открыть по возвращении сына окна и двери, как все опЯть сделаетсЯ таким, как
прежде.
Ќаконец они с ‚ескови сердечно попрощались, и „рого один поехал дальше,
в сторону гор. Љогда он спустилсЯ в долину, ведущую к Љрепости, солнце уже
стоЯло в зените. ‘права, на вершине горы, виднелсЯ редут, на который указал
‚ескови. ‘удЯ по всему, ехать оставалось недолго.
„рого не терпелось поскорее добратьсЯ до места, и, не останавливаЯсь
даже. чтобы поесть, он гнал уставшего конЯ по дороге, котораЯ забирала все
круче между зажимавшими ее отвесными стенками.
Џутники стали встречатьсЯ совсем редко. „жованни спросил у какого-то
возницы, сколько еще ехать до Љрепости.
- „о крепости? - переспросил тот. - „о какой крепости?
- „о крепости Ѓастиани, - ответил „рого.
- Ќикакой крепости здесь поблизости нет, - сказал возница. - Ќикогда о
ней даже не слышал.
Џо-видимому, он плохо знал местность. „рого снова тронулсЯ в путь.
‘ приближением вечера на душе у него стало неспокойно. Ћн оглЯдывал
высоченные крутые склоны по обе стороны долины, надеЯсь все же увидеть
Љрепость. ‚оображение рисовало ему что-то вроде старинного замка с уходЯщими
ввысь стенами. Ќо времЯ шло, и он все больше убеждалсЯ, что ”ранческо дал
ему неверный ориентир; редут, о котором он говорил, скорее всего, давно
осталсЯ позади. Ђ уже начинало темнеть.
‚зглЯните-ка на этого „жованни „рого и на его конЯ - какие они
крошечные на фоне гор, которые становЯтсЯ все выше, все неприступнее.
Ћн продолжает подъем, надеЯсь, пока не стемнело окончательно, добратьсЯ
до крепости, но, опережаЯ его, из глубины ущельЯ, оттуда, где ревет поток,
поднимаютсЯ тени, и движутсЯ быстрее, чем он. ‚ какой-то момент, когда тени
по другую сторону ущельЯ оказываютсЯ на одном уровне с „рого, создаетсЯ
впечатление, будто они вдруг замедлЯют свой бег, чтобы не лишать его
последней надежды, но потом опЯть скользЯт вверх по обрывам и скалистым
выступам и накрывают всадника.
‚сЯ лощина была уже заполнена сиреневыми сумерками, лишь поросшие
травой гребни на невообразимой высоте еще освещало солнце.
’ут перед „рого вдруг выросла чернаЯ на фоне чистого вечернего неба
громада военного сооружениЯ, казавшегосЯ очень старым и безлюдным.
“ „жованни забилось сердце: наверное, это та самаЯ Љрепость, подумал
он, но почему-то все вокруг - и сами стены, и пейзаж - выглЯдело очень уж
неприветливо, даже зловеще.
Ћн стал объезжать крепость в поисках ворот. •отЯ уже стемнело, нигде не
было видно ни светЯщегосЯ окна, ни огоньков в караулках на высоких стенах.
’олько летучаЯ мышь металась на фоне белого облака.
Ќаконец „рого решил подать голос:
- ќге-гей! …сть здесь кто-нибудь?!
€ тогда из густой тени у подножиЯ стены вышел человек - с виду бродЯга,
нищий с седой бородой и сумой в руке. ‚ полутьме поблескивали белки его
глаз, разглЯдеть что-нибудь еще было трудно. € все же „рого очень ему
обрадовалсЯ.
- Љого вы здесь ищете, господин? - спросил тот.
- Њне нужна Љрепость. ќто она?
- Љрепости здесь больше нет, - ответил незнакомец приветливо. - ‚се
заколочено, лет десЯть, как все ушли.
- Ђ где ж тогда Љрепость? - раздраженно спросил „рого, словно человек
этот был перед ним виноват.
- ЉакаЯ крепость? Њожет, вон та? - Ќезнакомец указал рукой вдаль. ‚
узкой щели между двумЯ ближними скалами, уже окутанными тьмой, за хаотичным
нагромождением уходЯщих ввысь гребней последние закатные лучи солнца, словно
развеЯв волшебные чары, высветили перед „жованни „рого голый холм и на его
вершине геометрически четкую ломаную линию какого-то странного желтоватого
цвета - контуры Љрепости.
Ћх, как же она была далека! Ѓог знает сколько часов предстоЯло до нее
добиратьсЯ, а лошадь уже совсем выбилась из сил. „рого как завороженный
всматривалсЯ в даль, спрашиваЯ себЯ, чем могла привлечь его эта одинокаЯ
крепостишка, спрЯтавшаЯсЯ от всего мира? Љакие тайны она хранила? ‚ечер
между тем был на исходе. Џоследний луч солнца медленно скользнул по далекому
холму, и фиолетовые тени надвигавшейсЯ ночи стали быстро заглатывать желтые
стены бастионов.

’емнота настигла его в пути. „олина была узкой, и Љрепость скрылась за
нависшими над дорогой горами. Ќигде не было ни огонька, ночные птицы
молчали, лишь изредка до его слуха доносилсЯ шум далеких горных потоков.
Ћн пробовал кричать, но эхо возвращало его голос, придаваЯ ему чтото
зловещее. „жованни привЯзал лошадь к обрубку дерева на краю дороги, где
росло немного травы, а сам сел на землю, прислонилсЯ спиной к откосу и,
ожидаЯ, когда придет сон, стал думать о пути, который ему еще предстоит
проделать, о людЯх, с которыми он познакомитсЯ в Љрепости, о своей будущей
жизни; и думы эти были безрадостны. ‹ошадь времЯ от времени бухала копытами
по земле, и „рого всЯкий раз вздрагивал от этого неприЯтного и странного
звука.
Ќа рассвете, вновь пустившись в путь, он увидел на противоположном
склоне другую дорогу, тЯнувшуюсЯ примерно на той же высоте, а через
некоторое времЯ заметил там какой-то движущийсЯ предмет. ‘олнце еще не
осветило ущелье, и в нем затаились глубокие тени, из-за которых было трудно
разглЯдеть все как следует. Ќо „рого подхлестнув конЯ, все же поравнЯлсЯ с
непонЯтной фигурой и увидел, что это верховой офицер.
Ќаконец-то живаЯ душа, свой человек, с которым можно будет посмеЯтьсЯ,
пошутить, поговорить о будущей жизни, об охоте, женщинах, городе. „а, о
городе, уже отошедшем в сознании „рого кудато далеко-далеко, совсем в другой
мир.
‹ощина стала уже, обе дороги сблизились, и „жованни „рого смог даже
разглЯдеть, что всадник - капитан. Џоначалу он не решалсЯ окликнуть
незнакомца - это могло показатьсЯ неуместным и невежливым - и лишь несколько
раз поднес руку к козырьку фуражки, но тот не отвечал. Ќаверно, не видел
„рого.
- ѓосподин капитан! - не выдержав, крикнул „жованни. € снова отдал
честь.
- —то такое? - донессЯ до него голос с другой стороны лощины.
Љапитан, остановившись, вежливо откозырЯл ему и ждал объЯснений. ‚ его
вопросе не было строгости, одно удивление.
- —то такое? - опЯть прокатилсЯ по лощине голос капитана, на сей раз
уже несколько раздраженный.
„жованни остановилсЯ, сложил ладони рупором и прокричал что было мочи:
- Ќичего! џ просто хотел с вами поздороватьсЯ!
ЋбъЯснение получилось глупым, даже обидным длЯ капитана, который мог
подумать, что его разыгрывают. „рого тотчас пожалел о своей выходке. ‚ какое
дурацкое положение можно себЯ поставить только из-за того, что тебе скучно
одному.
- ‚ы кто? - прокричал капитан.
ќтого вопроса „рого как раз и боЯлсЯ. ‘траннаЯ беседа через лощину
приобретала таким образом характер какого-то допроса. ЌеприЯтное начало,
ибо, скорее всего, капитан был из Љрепости. Ќо теперь - деватьсЯ некуда -
нужно было отвечать.
- ‹ейтенант „рого! - громко отрекомендовалсЯ „жованни.
Љапитан не знал его и на таком расстоЯнии мог не расслышать имЯ, но,
судЯ по всему, ответ его успокоил, поскольку он снова тронулсЯ в путь,
согласно кивнув, словно говорЯ: скоро встретимсЯ. € действительно, через
полчаса в том месте, где лощина становилась совсем узкой, „жованни увидел
мост: две дороги сливались в одну.

’ам они и встретились. Љапитан подъехал к „рого и, не слезаЯ с конЯ,
протЯнул руку. ќто был человек лет сорока или даже постарше, с тонким,
благородным лицом. ”орма на нем была простаЯ, но прекрасно подогнаннаЯ.
- Љапитан Ћртиц, - представилсЯ он.
„рого, пожимаЯ ему руку. подумал, что вот наконец он вступает в мир
Љрепости. ќто была пока лишь перваЯ ниточка, первое знакомство, за которым
последуют другие, самые разные, и он станет здесь своим человеком.
Љапитан, не задерживаЯсь, поехал дальше; „рого последовал за ним, чуть
поотстав из уважениЯ к старшему по чину. Ћн все ждал, что капитан как-нибудь
выразит свое неудовольствие по поводу его неловкой попытки завЯзать
разговор. Ќо капитан молчал: то ли ему не хотелось говорить, то ли от
природной застенчивости он не знал, с чего начать.
Џоскольку дорога круто поднималась в гору, а солнце основательно
припекало, кони шли медленно. Ќаконец капитан Ћртиц нарушил молчание:
- џ издали не совсем расслышал ваше имЯ... „розо, если не ошибаюсь?
„жованни ответил:
- „рого, через "г", „жованни „рого. ‚ы уж простите, господин капитан,
что Я вас окликнул, - добавил он, смущаЯсь, - с другой стороны лощины трудно
было разглЯдеть, какое у вас звание.
- „ействительно, - не желаЯ ставить „рого в неловкое положение.
согласилсЯ Ћртиц и рассмеЯлсЯ.
’ак они проехали еще немного, ощущаЯ некоторую скованность.
Џотом Ћртиц спросил:
- €так, куда же вы направлЯетесь?
- ‚ крепость Ѓастиани. џ верно еду?
- Ђ куда же еще?
Ћни снова замолчали. ‘тановилось жарко. ‘о всех сторон их обступали
горы - гигантские, поросшие травой, дикие. Ћртиц сказал:
- ‚ы, значит, в Љрепость? ‚езете какой-нибудь пакет?
- Ќет, господин капитан, Я назначен туда служить.
- Ќаправлены в личный состав гарнизона?
- „умаю - да, в личный состав. ќто первое мое назначение.
- Ќу тогда в личный состав, конечно... —то ж, это хорошо...
‚ыходит, вас можно поздравить...
- Ѓлагодарю вас, господин капитан.
€ снова какое-то времЯ они ехали молча. „жованни очень хотелось пить, а
к седлу капитана была приторочена деревЯннаЯ походнаЯ флЯга, в которой
плескалась вода: хлюп-хлюп.
- Ќа два года? - спросил Ћртиц.
- Џростите, господин капитан, что значит: на два года?
- Љак это - что? Ћтслужите здесь, как положено, два года. ’ак ведь?
- „ва года? Ќе знаю, срок мне не указали.
- ќто само собой разумеетсЯ. ‚се новоиспеченные лейтенанты служат здесь
два года, а потом уезжают.
- € длЯ всех такой порЯдок? €менно два года?
- Ќу разумеетсЯ, а в выслугу они идут за четыре. ‚едь именно длЯ этого
все вы сюда проситесь, иначе кто бы сюда поехал? —то ж, ради карьеры и к
Љрепости можно привыкнуть, не так ли?
„рого ничего об этом не знал, но на всЯкий случай решил отделатьсЯ
ничего не значащей фразой:
- Љонечно, можно...
Ћртиц прервал начатый разговор: казалось, тема эта его нисколько не
интересует. Ќо теперь лед был сломан, и „жованни все же решилсЯ задать ему
вопрос:
- Ќеужто всем, кто служит в Љрепости, засчитываетсЯ год за два?
- Љому - всем?
- џ имею в виду офицеров.
Ћртиц хмыкнул.
- Љак же, всем! ‘кажете тоже! Њладшим офицерам, естественно. ‚
противном случае никто бы сюда не просилсЯ.
„рого сказал:
- џ не просилсЯ.
- ’о есть как? ‚ы не подавали прошениЯ?
- Ќет, господин капитан. ’олько два днЯ назад мне сказали, что Я
назначен в Љрепость.
- Џо правде говорЯ, это странно. „а уж...
Ћни снова помолчали. Љаждый, казалось, думал о своем. ‚друг Ћртиц
заметил:
- ђазве что...
„жованни встрепенулсЯ:
- Џростите, господин капитан?!
- џ хотел сказать: разве что других желающих не нашлось... и они
направили вас сами.
- ‚полне возможно, господин капитан.
- „а уж... ‘корее всего, так оно и есть. „ействительно. „рого видел
вырисовывающиесЯ на дорожной пыли четкие тени двух лошадей, двух голов,
согласно кивающих на каждом шагу; слышал дробный перестук копыт, жужжанье
приставших к ним больших надоедливых мух и - все.
„орога тЯнулась бесконечно. ‚ремЯ от времени на повороте далеко впереди
можно было разглЯдеть высеченный в отвесных склонах серпантин. Ќо стоило
добратьсЯ до того места и посмотреть вверх, как дорога опЯть оказывалась
перед глазами и снова ползла в гору.
- Џростите, господин капитан... - сказал „рого.
- „а-да, Я вас слушаю.
- Ќам еще долго ехать?
- Ќе очень. ’аким шагом часа два с половиной, а может, и все три.
„а уж, к полудню, думаю, приедем.
‘нова наступило долгое молчание. ‹ошади вспотели; та, на которой ехал
капитан, устала и едва переставлЯла нога.
- ‚ы из Љоролевской академии, не так ли? - спросил Ћртиц.
- „а, господин капитан, из Ђкадемии.
- ’огда скажите, там ли еще полковник Њагнус?
- Џолковник Њагнус? —то-то не слышал о таком.
‹ощина стала сужатьсЯ, солнечные лучи в нее уже не попадали.
‚ремЯ от времени в отвесных стенах открывались устьЯ мрачных боковых
ущелий, из которых дул ледЯной ветер; впереди и выше виднелись очень крутые
конусообразные горы: казалось, и трех дней не хватит, чтобы добратьсЯ до их
вершин, так они высоки.
- Ђ скажите, лейтенант, - вновь прервал молчание Ћртиц, - майор Ѓоско
все еще там и по-прежнему ведает огневой подготовкой?
- Ќет, господин капитан, и такого Я не знаю. Ћгневую подготовку у нас
ведет –иммерман, майор –иммерман.
- Ђх, –иммерман, слышал Я эту фамилию. „ействительно... ‘только лет
прошло... џсное дело, все давно сменились.
€ опЯть оба погрузились в свои мысли. „орога теперь вилась по
солнечному склону, за горами вздымались горы, еще более крутые, скалистые.
- џ видел ее вчера вечером издали, - сказал „рого.
- —то? Љрепость?
- „а, Љрепость. - €з вежливости „рого немного помолчал, потом
продолжил: - Њне она показалась огромной, грандиозной...
- ѓрандиозной? Ќу что вы, это одна из самых маленьких крепостей очень
давней постройки. Џросто, когда смотришь издали, она впечатлЯет, - ответил
капитан и, подумав, добавил: - „а, очень уж она стараЯ, устаревшаЯ во всех
отношениЯх.
- Ќо ведь она - одна из главных, правда?
- Ќет-нет, это крепость второй категории, - ответил Ћртиц.
Љазалось, ему доставлЯет удовольствие говорить о Љрепости плохо, но тон
у него при этом был какой-то особый: так порой отец любит подчеркивать
недостатки своего сына, ибо уверен, что они - ничто по сравнению с его
неисчислимыми достоинствами.
- ‡десь у нас участок мертвой границы, - добавил капитан. - …е никогда
не пересматривали, и она осталась, какой была сто лет назад.
- —то значит: мертваЯ граница?
- ѓраница, о которой можно не заботитьсЯ. ‡а ней - сплошнаЯ пустынЯ.
- ЏустынЯ?
- „а уж, камни и иссушеннаЯ землЯ. Ћна называетсЯ ’атарской пустыней.
- Џочему ’атарской? - спросил „рого. - ‡десь что, были татары?
- ‚ древние времена, возможно, и были. Ќо, скорее всего, это легенда.
Ќи в одну из войн никто к нам не подходил с той стороны.
- ‡начит, Љрепость никому не была нужна?
- Ќикому. - ответил капитан.
Џо мере того как дорога уходила вверх, деревьев становилось все меньше,
и наконец их вовсе не стало; то там, то здесь виднелись лишь редкие кусты. Ђ
дальше тЯнулись выжженные солнцем луга, скалы, осыпи краснозема.
- Џростите, господин капитан, а есть здесь поблизости какие-нибудь
деревни?
- Џоблизости нет. …сть тут одна деревушка - ‘ан-ђокко, но до нее
километров тридцать будет.
- ‚ общем, как Я вижу, не очень-то у вас повеселишьсЯ.
- „а уж, действительно, не очень.
‚ воздухе посвежело, склоны гор стали более покатыми, поЯвилось
ощущение, что до последних гребней уже недалеко.
- € не скучно вам там, господин капитан? - спросил „жованни
доверительным тоном, усмехаЯсь и как бы желаЯ сказать, что его-то такие вещи
мало беспокоЯт.
- „ело привычки, - ответил Ћртиц и добавил назидательно: - џ здесь уже
около восемнадцати лет, хотЯ что Я говорю - ровно восемнадцать.
- ‚осемнадцать лет?! - удивленно воскликнул „жованни.
- ‚осемнадцать, - подтвердил капитан.
‘таЯ ворон пролетела у них над головой и скрылась в глубине лощины.
- ‚ороны, - произнес капитан.
„жованни не отозвалсЯ, он думал о том, какаЯ жизнь его здесь ждет,
чувствовал, как чужд ему этот мир, это одиночество, эти горы.
- Ђ из младших офицеров, - спросил он, - потом кто-нибудь остаетсЯ?
- ’еперь-то немногие, - ответил Ћртиц, уже жалеЯ, что так нелестно
говорил о Љрепости, ибо заметил, что у „жованни сложилось о ней превратное
представление. - ‚ общем, почти никто. ‚сем подавай блестЯщую гарнизонную
жизнь. Љогда-то служить в крепости Ѓастиани почитали за честь, а теперь эту
службу отбывают вроде как наказание.
„жованни слушал молча, но капитан не унималсЯ:
- Њы ведь на границе служим. € кадры у нас в основном отборные.
ѓраница есть граница. „а уж...
„рого молчал, на душе у него вдруг стало нехорошо. ѓоризонт
раздвинулсЯ, вдали вырисовывались замысловатые силуэты скалистых гор, на
фоне неба громоздились отдельные острые пики.
- ‘ейчас и в армии на все смотрЯт по-другому, - продолжал Ћртиц.
- „а, было времЯ, когда служба в крепости Ѓастиани считалась очень
почетной, а теперь говорЯт: мертваЯ граница, мертваЯ граница, но нельзЯ же
забывать, что и на мертвой границе может случитьсЯ всЯкое, ничего не узнаешь
наперед.
„орогу пересек ручей. Ћни остановились, чтобы напоить коней, а сами,
спешившись, стали разминать затекшие ноги.
- ‡ато знаете, что у нас действительно первоклассное? - со смехом
спросил Ћртиц.
- —то, господин капитан?
-ЉухнЯ. ‚от увидите, какаЯ в Љрепости кормежка. „а уж... €з-за этого и
частые смотры: каждые две недели обЯзательно какой-нибудь генерал наезжает.
„рого из вежливости посмеЯлсЯ. Ћн никак не мог понЯть, то ли Ћртиц
дурак, то ли скрывает что-то, то ли просто болтает, что на ум взбредет.
- ‚от и отлично, - сказал он, - Я ужасно проголодалсЯ!
- Ќу теперь уж немного осталось. ‚идите вон тот бугор с осыпью?
ЏрЯмо за ним Љрепость.

‘нова тронулись в путь. ‡а бугром с осыпью галечника офицеры
действительно сразу же выбрались на слегка наклонное плато и впереди, метрах
в пЯтистах, увидели Љрепость.
Ћна и впрЯмь была много меньше, чем показалось „рого накануне вечером.
Ћт центрального форта - по виду это была обычнаЯ казарма с окнами,
прорезанными на большом расстоЯнии одно от другого, - отходили две невысокие
зубчатые стены, свЯзывавшие строение с боковыми редутами: их было по два с
каждой стороны. ’аким образом, крепостные стены ЯвлЯли собой весьма
ненадежную защиту стиснутого с обеих сторон высокими отвесными скалами
перевала шириной примерно в полкилометра.
‘права, у самого подножиЯ крутого склона, на плато была впадина, что-то
вроде седловины: там когда-то проходила древнЯЯ дорога через перевал, теперь
она упиралась в стену Љрепости.
”орт был погружен в тишину и залит не дававшим тени полуденным солнцем.
Џо обе стороны от него тЯнулись голые желтоватые стены (фасад, обращенный на
север, увидеть было невозможно). €з трубы шел едва заметный дым. ‚доль всей
верхней кромки центрального зданиЯ, стен и редутов ходили размеренным шагом
взад-вперед десЯтки часовых с винтовками - каждый на своем небольшом
участке. €х движение, напоминавшее раскачивание маЯтника, как бы отмерЯло
ход времени, не нарушаЯ магических чар всепоглощающего одиночества.
‘права и слева, насколько хватал глаз, тЯнулись цепи крутых и, судЯ по
всему, неприступных гор. € они тоже, по крайней мере в этот час днЯ,
казались желтыми и выжженными.
„жованни „рого непроизвольно остановил конЯ. Њедленно скользЯ взглЯдом
по мрачным стенам, он никак не мог сообразить, что они ему напоминают. ‚
голову лезли мысли о тюрьме или о каком-то заброшенном королевском замке.
‹егкий ветерок пошевелил над фортом поникший и сливавшийсЯ с флагштоком
флаг. ЏослышалсЯ отдаленный голос трубы. —асовые продолжали ходить своим
размеренным шагом. Ќа плацу перед входом три или четыре человека (на
расстоЯнии невозможно было различить, солдаты это или нет) грузили на телегу
мешки. Ќо все вокруг пребывало в каком-то странном оцепенении.
Љапитан Ћртиц тоже остановилсЯ и посмотрел на Љрепость.
- ‚от она, - непонЯтно зачем поЯснил он.
„рого подумал: сейчас он спросит, как она мне нравитсЯ, и от одной этой
мысли ему стало не по себе. Ќо капитан промолчал.
Ќет, крепость Ѓастиани с ее невысокими стенами не отличалась
внушительностью, не было в ней ни красоты, ни живописности, которые придают
таким сооружениЯм башни и бастионы, не было ничего, совершенно ничего, что
могло бы скрасить эту наготу, порадовать глаз.
€ все-таки „рого, как и накануне, когда словно зачарованный смотрел на
Љрепость из глубины ущельЯ, почувствовал, как его сердце наполнЯетсЯ
неизъЯснимым восторгом.
Ђ что же там, дальше? ‡а этим неприветливым строением, за этими
зубцами, казематами, пороховыми погребами, загораживающими обзор?
Љакой мир откроетсЯ за ними? Љак выглЯдит северное королевство,
каменистаЯ пустынЯ, которую никто и никогда не пересекал? Ќа карте, смутно
припоминал „рого, по ту сторону границы тЯнулсЯ обширный район с очень
редкими обозначениЯми, но, может, с высоты Љрепости все-таки удастсЯ
разглЯдеть какое-нибудь селение, луг, дом? €ли там одна только безжизненнаЯ
пустынЯ?
Ћн вдруг почувствовал свое одиночество, и весь армейский кураж - столь
естественный прежде, когда казарменнаЯ жизнь текла без тЯгот и забот, когда
у него был уютный дом, веселые, компанейские приЯтели и маленькие ночные
приключениЯ в садах, - внезапно слетел с него.
Љрепость предстала перед ним как один из тех неведомых миров, о
причастности к которым он никогда и не помышлЯл, но не потому, что к ним
душа не лежала, просто они были бесконечно чужды ему и далеки от его
привычной жизни. € этот мир обЯзывал к очень многому, не сулЯ ничего, что
выходило бы за рамки его прЯмолинейных законов.
‚ернутьсЯ! Ќе переступив даже порога Љрепости, вернутьсЯ на равнину, в
свой город, к старым привычкам. ‚от первое, о чем подумал „рого: пускай
подобнаЯ слабость постыдна длЯ солдата, он даже был готов, если нужно,
открыто в ней признатьсЯ, лишь бы ему разрешили поскорее уехать.
‘ севера надвигалсЯ плотный белый туман, закрываЯ горизонт и наползаЯ
на эскарпы, а под стоЯщим в зените солнцем невозмутимо, словно автоматы,
отмеривали свои шаги часовые. Љонь „рого заржал. € вновь воцарилась великаЯ
тишина.
Ќаконец „жованни оторвал взглЯд от Љрепости и покосилсЯ на капитана,
надеЯсь услышать от него ободрЯющие слова. Ћртиц тоже стоЯл неподвижно и
пристально разглЯдывал желтые стены. Ћн, проживший здесь восемнадцать лет,
смотрел на них так, словно ему Явилось чудо. Љазалось, капитану никогда не
надоест любоватьсЯ ими, и улыбка - радостнаЯ и в то же времЯ грустнаЯ - тихо
светилась на его лице.

III

‘разу же по прибытии „рого ЯвилсЯ к старшему адъютанту майору Њатти.
‹ейтенант караульной службы - приветливый и разбитной молодой человек по
имени Љарло Њорель - взЯлсЯ проводить его по центральной части Љрепости.
—ерез подворотню в глубине большого пустынного двора они попали в широкий и
бесконечно длинный коридор. Џотолок его тонул в полумраке, кое-где
прорезаемом тонкими полосками света из узеньких окошек.
’олько на втором этаже им попалсЯ навстречу какой-то солдат с пачкой
бумаг. ѓолые стены, сырость, тишина, тусклый свет - казалось, все здесь
давно забыли, что где-то в мире еще растут цветы, смеютсЯ женщины,
гостеприимно распахивают свои двери дома. ‚се в этой Љрепости было
проникнуто духом самоотречениЯ, но во имЯ чего, ради какого такого блага?
Ћни уже поднЯлись на третий этаж и шли по коридору, который был точной
копией того, нижнего. €ногда откуда-то из-за стен до них долетал
приглушенный расстоЯнием смех, звучавший здесь как-то неправдоподобно.
Њайор Њатти оказалсЯ толстЯком с преувеличенно радушной улыбкой. Ћн
сидел в просторном кабинете за большим письменным столом с аккуратно
разложенными на нем бумагами. Ќа стене висели выполненный в масле портрет
королЯ и саблЯ майора, длЯ которой был вбит специальный колышек.
„рого отдал честь, представилсЯ и, протЯнув свои документы, стал
объЯснЯть, что вовсе не просил назначениЯ в Љрепость (длЯ себЯ он уже решил,
что при первой же возможности переведетсЯ в другое место), но Њатти перебил
его:
- Ђ Я ведь знавал вашего отца, лейтенант. Ѓлагороднейший был человек.
“верен, вы окажетесь достойны его памЯти. …сли не ошибаюсь, он был
председателем ‚ерховного суда?
- Ќет, господин майор, - ответил „рого, - мой отец был врачом.
- Ђх да, черт возьми, Я все спутал, конечно же врачом, конечно.
Њатти на какое-то мгновение смешалсЯ, а „рого успел заметить, что он
все времЯ подносит левую руку к воротничку, пытаЯсь прикрыть круглое жирное
и Явно свежее пЯтно на груди. Ќо майор быстро овладел собой.
- ђад видеть вас здесь, - продолжал он. - ‡наете, что сказал …го
величество Џьетро ’ретий? "Љрепость Ѓастиани - оплот моей короны".
Ђ Я могу добавить, что служить в этой Љрепости - большаЯ честь.
Ќадеюсь, вы разделЯете мое мнение, лейтенант?
‚се это он произносил Явно по привычке, как давным-давно затверженный
урок, который времЯ от времени приходитсЯ повторЯть.
- ’ак точно, господин майор, - сказал „жованни, - вы совершенно правы,
но, должен признатьсЯ, длЯ менЯ все это несколько неожиданно. ‚ городе Я
оставил семью и, если возможно, предпочел бы...
- Ћ, да вы, не успев приехать, уже хотите нас покинуть. ’ак, что ли?
Џризнаюсь, менЯ это огорчает, весьма огорчает.
- „ело не в моих желаниЯх. џ не смею обсуждать... Я хотел только...
- ‚се Ясно, - произнес майор со вздохом, как бы даваЯ понЯть, что такие
речи длЯ него не новы и он даже готов войти в положение... - ‚се Ясно: вы
иначе представлЯли себе Љрепость и сейчас немного обескуражены. Ќо скажите
честно: как вы можете судить о ней, если прибыли всего несколько минут
назад? ’олько честно...
- ѓосподин майор, - ответил „рого, - Я ничего не имею против
Љрепости... ‘овершенно ничего. Ќо Я предпочел бы служить в городе или хотЯ
бы поближе к нему. Џоймите менЯ. џ с вами вполне откровенен и рассчитываю на
вашу помощь...
- Ќу конечно, конечно! - воскликнул Њатти, хохотнув. - „лЯ того нас
сюда и поставили! ‘илком мы никого не держим, даже часовых.
Џросто мне жаль, по-моему, вы хороший парень...
Њайор минутку помолчал, словно подыскиваЯ выход. € в это времЯ „рого,
слегка повернув голову налево, посмотрел в окно, выходившее во внутренний
двор, и увидел противоположную стену, такую же, как и остальные, желтоватую,
залитую солнцем, с немногочисленными черными прЯмоугольниками окон. € еще
часы, показывавшие два пополудни, часового, с винтовкой на плече
прохаживающегосЯ взадвперед по стене, а над зданием, вдали, в жарком дневном
мареве - скалистую гору. Ѓыла видна только ее вершина, сама по себе не
представлЯвшаЯ ничего особенного. € все же этот скалистый пик стал длЯ
„жованни „рого первой видимой интригующей приметой легендарного северного
государства, которое угрожало Љрепости. Ђ что же там, дальше? Љакой-то
тусклый свет, пробиваЯсь сквозь тЯгучую дымку, шел оттуда. ’ут майор вновь
заговорил:
- ‘кажите, вы непременно хотите уехать отсюда тотчас же или, может,
подождете несколько месЯцев? Ќам, повторЯю, все равно... с формальной точки
зрениЯ, разумеетсЯ, - добавил он, чтобы слова его не прозвучали совсем уж
невежливо.
- Ќу, раз Я могу уехать, - ответил „жованни, приЯтно удивленный
отсутствием каких-либо препон, - раз Я могу уехать, то, пожалуй, лучше это
сделать сразу.
- Ѓудь по-вашему, - успокоил его майор. - Ќо тогда, если уж вы решили
уехать тотчас, вам лучше сказатьсЯ больным. ‹Яжете в изолЯтор,
понаблюдаетесь там пару дней и получите справку от врача. Њногие ведь не
выдерживают высокогорного климата...
- Ќеужели обЯзательно притворЯтьсЯ больным? - спросил „рого, не
любивший всЯких махинаций.
- ЋбЯзательно? Ќет! Ќо это значительно все упростит. ‚ противном случае
вам следует подать рапорт с просьбой о переводе, рапорт этот надо будет
переслать ‚ерховному командованию, потом ждать, когда ‚ерховное командование
даст ответ, в общем, на это уйдет не меньше двух недель. Ќо, главное, в дело
придетсЯ вмешатьсЯ господину полковнику, а вот этого Я бы как раз хотел
избежать. ’акие вещи ему не по душе, он очень переживает, да-да, именно
переживает, воспринимаЯ все это как оскорбление своей Љрепости. ’ак вот, на
вашем месте - говорю вам со всей откровенностью - Я бы постаралсЯ
избежать...
- Џростите, господин майор, - ответил „рого, - Я же не знал...
…сли мой отъезд может мне повредить, тогда другое дело.
- Ќи в коем случае, лейтенант. ‚ы менЯ не понЯли. ‚аша карьера никак от
этого не пострадает. ’ут... как бы получше объЯснить... этакий нюанс, что
ли... Љонечно, как Я вам уже сказал, господину полковнику подобнаЯ историЯ
не доставит удовольствиЯ. Ќо если вы твердо решили...
- Ќет-нет, - откликнулсЯ „рого, - если все обстоит так, как вы сказали,
то лучше уж мне получить медицинскую справку.
- …сли только... - Њатти вкрадчиво улыбнулсЯ и не закончил фразу.
- —то?..
- …сли только вы не согласитесь остатьсЯ здесь на четыре месЯца, что
было бы самым лучшим выходом из положениЯ.
- Ќа четыре месЯца? - переспросил „рого, несколько разочарованный: ведь
перед ним уже открывалась перспектива близкого отъезда.
- —етыре месЯца, - подтвердил Њатти. - ’огда всЯ процедура значительно
упроститсЯ. Џонимаете, у нас дважды в году все проходЯт медицинское
освидетельствование. ќто предписываетсЯ уставом.
Ћчередное будет через четыре месЯца. „лЯ вас, по-моему, это самый
лучший вариант. Ђ уж о том, чтобы комиссиЯ признала вас негодным к службе в
наших условиЯх, позвольте позаботитьсЯ мне. ‚ы можете быть абсолютно
спокойны. Љроме того, - продолжал он после небольшой паузы, - четыре месЯца
- это четыре месЯца, их вполне достаточно длЯ выдачи характеристики. Ќе
сомневаюсь, что господин полковник вам ее даст. ‘ами знаете, какое значение
имеет длЯ вашей карьеры отзыв с первого места службы. Ќо давайте условимсЯ,
чтобы не было недоразумений: это всего лишь мой совет, а уж вы вольны
решать...
- „а, господин майор, - ответил „рого. - џ очень хорошо вас понЯл.
- †изнь у нас нетЯжелаЯ, - произнес майор с нажимом, - главное наше
дело - нести караульную службу. Ђ Ќовый редут, где ответственности побольше,
вам, как новичку, конечно, не доверЯт.
Ќичего трудного, можете не беспокоитьсЯ. ‚от разве что скучновато вам
покажетсЯ...
Ќо „рого уже почти не слушал: его внимание почему-то приковывал
прЯмоугольник окна и видневшийсЯ над противоположной стеной Љрепости
скалистый пик. Љакое-то странное, безотчетное чувство закралось в душу
„жованни, этакий, возможно, даже глупый, абсурдный, не имеющий под собой
никакой почвы интерес.
€ в то же времЯ он как будто немного успокоилсЯ. …му все еще хотелось
уехать отсюда, но не так страстно, как раньше. Ћн уже чуть ли не стыдилсЯ
отчаЯниЯ, охватившего его в первый момент. —то же он, хуже других?
Ќемедленный отъезд, думал он теперь, выглЯдел бы как признание собственной
неполноценности. ’ак самолюбие боролось в нем с тЯгой к привычной домашней
жизни.
- ѓосподин майор, - сказал „рого. - џ благодарен вам за советы, но
позвольте мне подумать до завтра.
- ‚от и отлично! - откликнулсЯ Њатти, не скрываЯ своего удовлетворениЯ.
- Ђ как быть сегоднЯ вечером? •отите, чтобы вас представили полковнику
за столом, или предпочитаете оставить вопрос открытым?
- Ќу что ж, - ответил „жованни, - Я полагаю, прЯтатьсЯ бессмысленно,
особенно если Я все же решу задержатьсЯ на четыре месЯца.
- Џожалуй, вы правы, - сказал майор. - ’ак вы будете чувствовать себЯ
увереннее. ‚от увидите, какой у нас славный народ, а офицеры...
настоЯщаЯ гвардиЯ.
Њатти улыбнулсЯ, и „рого понЯл, что пора уходить, но он все же спросил,
стараЯсь говорить как можно спокойнее:
- ѓосподин майор, можно мне взглЯнуть на север? •очетсЯ посмотреть, что
там, за стенами.
- ‡а стенами? - удивилсЯ майор. - ‚ас что, привлекают красоты
местности?
- Ћдин только взглЯд, господин майор, просто из любопытства.
ѓоворЯт, там пустынЯ, а Я еще никогда не видел пустынь.
- Ћна не стоит вашего вниманиЯ, лейтенант. Ћднообразный пейзаж,
совершенно ничего интересного. ЌапраснаЯ трата времени, уверЯю вас.
- џ не настаиваю, господин майор, - ответил „рого. - џ не знал, что это
сопрЯжено с какими-то трудностЯми.
Њайор Њатти почти что молитвенно сложил свои пухлые пальцы.
- Џожалуй, это, - сказал он, - единственнаЯ вещь, которую Я не могу вам
позволить. Ќа стены и в караульные посты допускаютсЯ только лица, несущие
службу: нужно знать пароль.
- € никаких исключений, даже длЯ офицера?
- „аже длЯ офицера. Ђх, Я-то вас понимаю: вам, городским, подобные
мелочи кажутсЯ смешными. € пароль там у вас не такаЯ уж великаЯ тайна. Ђ
здесь дело другое.
- Џростите мою назойливость, господин майор...
- ‘лушаю, слушаю вас, лейтенант.
- џ хотел спросить, неужели здесь нет никакой амбразуры, никакого окна,
откуда бы Я мог взглЯнуть...
- …сть одно. € то в кабинете господина полковника. “вы, никто не
позаботилсЯ о бельведере длЯ любопытствующих. „а и не стоит она того, эта
панорама, ничего примечательного в ней нет. …сли вы решите здесь остатьсЯ,
она вам еще надоест.
- ‘пасибо, господин майор. Љакие будут распорЯжениЯ? - спросил „рого,
вытЯгиваЯсь в струнку.
Њатти дружески махнул рукой.
- „о свиданиЯ, лейтенант. € выкиньте это из головы. Ѓанальнейший, ничем
не примечательный пейзаж, поверьте на слово.

Ќо в тот же вечер лейтенант Њорель, сдав дежурство по охране, тайком
отвел „рого на стену.
„линный коридор, освещенный редкими фонарЯми, тЯнулсЯ вдоль всех стен -
от одного конца перевала до другого. ‚ремЯ от времени на пути попадались
двери: склады, мастерские, караулки. „о третьего редута пришлось пройти
метров сто пЯтьдесЯт, не меньше. “ дверей стоЯл вооруженный часовой. Њорель
попросил вызвать начальника караула лейтенанта ѓротту.
’ак, в нарушение устава, они выбрались на стену. ‘начала „жованни
оказалсЯ в тесном проходе, где под фонарем висел список караульных.
- Ќу идем же! - окликнул его Њорель. - Ќе дай бог, кто нагрЯнет.
„рого последовал за ним по узкой лесенке, котораЯ вела наверх, на
открытый воздух, на эскарп. ЋхранЯвшему этот участок часовому Њорель сделал
знак, как бы говорЯ, что формальности тут ни к чему.
‚друг перед „жованни выросли зубцы наружной стены, а за ними, всЯ в
закатном зареве, простерлась, равнина, открыв наконец взглЯду таинственный
север.
„рого даже слегка побледнел, в оцепенении созерцаЯ эту картину.
Ѓлижайший к нему часовой тоже застыл неподвижно, а на крылах сумерек
опустилась, окутала все вокруг великаЯ тишина. Ќе в силах отвести взглЯд,
„рого спросил:
- Ђ дальше? —то там, за этими скалами? ‚се вот так - до самого конца?
- Ќикогда не видел, - ответил Њорель. - „лЯ этого нужно побывать на
Ќовом редуте, вон на той вершине. Ћттуда просматриваетсЯ всЯ равнина.
ѓоворЯт...
Њорель осексЯ.
- —то говорЯт? - спросил „рого, и голос его дрогнул, выдаваЯ какое-то
странное волнение.
- ѓоворЯт, там сплошные камни, что-то вроде пустыни... € камни эти,
говорЯт, белые, будто снег.
- ‘плошные камни? € все?
- ’ак говорЯт. Ђ кое-где еще и болота.
- Ќо там, вдалеке, на самом севере, можно все-таки что-нибудь
разглЯдеть?
- ѓоризонт обычно в тумане, - сказал Њорель, почему-то растерЯвший всю
свою приветливость и бесшабашность. - €з-за этих северных туманов ничего не
видно.
- ’уманы! - воскликнул „рого. - Ќо не всегда же они там, бывают же,
наверно, и Ясные дни.
- Џочти не бывает - даже зимой. Ќо некоторые утверждают, будто
видели...
- ‚идели? —то?
- „а пригрезилось им все, пригрезилось: разве можно верить солдатам?
Ћдин говорит одно, другой - другое. Љто уверЯет, что видел белые башни, а
кто говорит, будто разглЯдел курЯщийсЯ вулкан - оттуда, мол, и туманы. ‘ам
Ћртиц, наш капитан, утверждает, что он видел... лет пЯть назад... …сли
верить ему, так там есть какое-то продолговатое черное пЯтно - леса, должно
быть.
Ћни помолчали. ѓде же „рого мог все это видеть? Њожет, во сне?
€ли нарисовал в воображении, прочитав какую-нибудь старую сказку?
Љазалось, он узнал эти рассыпающиесЯ невысокие скалы, извилистую долину
без всЯкой растительности, без единого зеленого пЯтнышка, ломаные линии
обрывов и, наконец, этот треугольник безлюдной пустыни, просматривающийсЯ
между торчащими впереди скалистыми выступами гор. ‚се, что он видел, рождало
непонЯтный отзвук в самой глубине его души, но разобратьсЯ в своих чувствах
он не мог.
„рого разглЯдывал сейчас уголок северного мира, мертвую равнину,
которую, как считают, никогда никто не пересекал. Ќикогда с той стороны не
подходили враги, никогда там не было никаких сражений, никогда ничего не
случалось.
- Ќу как? - спросил Њорель, стараЯсь, чтобы голос его звучал бодро. -
Ќу как? ЌравитсЯ?
-„а-а-а!.. - только и смог вымолвить „рого. Љакие-то неЯсные желаниЯ
бушевали у него в груди, смешиваЯсь с безотчетным страхом.
Ћткуда-то до них донессЯ короткий сигнал трубы.
- ’еперь тебе лучше уйти, - посоветовал Њорель.
Ќо, погруженный в себЯ и упорно пытающийсЯ что-то вспомнить, „жованни
будто и не слышал его. ‡акат постепенно угасал, ветер, пробужденный тенЯми,
овевал кубические строениЯ Љрепости. —асовой, чтобы согретьсЯ, стал вновь
вышагивать взад-вперед, то и дело поглЯдываЯ на незнакомого ему „жованни
„рого.
- ’еперь тебе лучше уйти, - повторил Њорель, берЯ товарища под руку.

„рого не боЯлсЯ оставатьсЯ один: как-то, еще ребенком, он заблудилсЯ за
городом, случалось ему бродить и по ночным улицам - этому царству
преступности. €ли взЯть хоть вчерашний вечер, когда ему пришлось заночевать
на дороге... Ќо сейчас было совсем не то, сейчас, когда улеглось возбуждение
от долгого путешествиЯ и его новые товарищи уже спали, он, грустный и
растерЯнный, сидел при свете лампы у себЯ в комнате на краю постели: вот
когда он по-настоЯщему понЯл, что такое одиночество. (Љомната была, в общем,
неплохаЯ, с обшитыми деревом стенами, большой кроватью, громоздким диваном и
шкафом.) ‚стретили „жованни радушно, за столом распили в его честь
бутылочку, но потом и думать о нем забыли (над кроватью висело деревЯнное
распЯтие, на противоположной стене - стариннаЯ гравюра с длинной эпитафией,
начало которой гласило: "Humanissimi Viri Francisci Angloisi virtutibus"
[*„обродетелЯм достославного мужа ”ранциска ЂнглоизиЯ (лат.)]. ‡а всю ночь
никто не придет его проведать, во всей Љрепости никто о нем и не вспомнит.
„а какое там в Љрепости - в целом свете, наверно, не найдетсЯ живой души,
которой есть дело до него, „жованни „рого; каждый едва успевает о себе
позаботитьсЯ; даже мама, да, возможно, даже она в эту минуту думает о другом
- ведь он у нее не один. Ћ „жованни она вспоминала весь день, теперь надо
уделить немного вниманиЯ и остальным. € это более чем справедливо, признавал
„рого без тени обиды, но ведь именно он, а не кто-то другой сидит сейчас в
Љрепости на краю кровати (теперь он заметил еще, что на деревЯнной обшивке
стены тщательно вырезана в натуральную величину и раскрашена, ну прЯмо как
настоЯщаЯ, саблЯ - этакий плод кропотливого труда какого-нибудь офицера,
жившего здесь бог знает сколько лет тому назад), да, сидит на краю кровати,
склонив голову, ссутулившись, тупо и бессмысленно глЯдЯ по сторонам, и
чувствует себЯ как никогда одиноким.
Ќаконец, сделав над собой усилие, „рого поднЯлсЯ, открыл окно, выглЯнул
наружу. Ћкно выходило во двор, и ничего, кроме двора, не было видно.
Џоскольку оно было обращено на юг, „жованни попыталсЯ разглЯдеть в темноте
горы, которые ему пришлось преодолевать по пути в Љрепость; частично скрытые
противоположной стеной, они казались ниже.
‘вет горел только в трех окнах, но все они находились на одном фасаде,
и заглЯнуть в них было невозможно. ‘вет из них так же, как и из его окна,
падал на противоположную стену огромными вытЯнутыми прЯмоугольниками, в
одном из которых двигалась тень: наверно, какойнибудь офицер готовилсЯ ко
сну.
„рого закрыл окно, разделсЯ, лег в постель и несколько минут предавалсЯ
размышлениЯм, глЯдЯ в потолок, тоже обшитый деревом. Ћн забыл взЯть с собой
что-нибудь почитать, но в этот вечер можно было обойтись и без чтениЯ -
очень уж хотелось спать. „рого погасил лампу.
Џостепенно в темноте стал проступать светлый прЯмоугольник окна, и он
увидел мерцание звезд.
ЌавалившеесЯ на него оцепенение, казалось, уже граничит со сном.
’олько слишком уж отчетливо он это сознавал. ‘умбурные, похожие на
сновидение картины поплыли у него перед глазами и начали даже складыватьсЯ в
какую-то историю, но через несколько мгновений он заметил, что все еще
бодрствует.
€ вообще спать расхотелось - так поразила его всеобъемлющаЯ тишина.
„алеко-далеко - уж не почудилось ли ему? - кто-то кашлЯнул.
Џотом рЯдом раздалось слабое хлюпанье воды, отраженное стенами.
ЊаленькаЯ зеленоватаЯ звезда (он видел ее, не поднимаЯ головы) в своем
ночном движении уже добралась до верхнего угла окна: скоро она исчезнет. €
действительно, сверкнув искрой у самого краЯ темной рамы, звезда пропала.
„рого захотелось еще немного проследить за ней взглЯдом, и он вытЯнул шею. ‚
этот момент опЯть послышалось "хлюп"
- такой звук издает шлепающийсЯ в воду предмет. €нтересно, повторитсЯ
он еще? „рого напрЯг слух и стал ждать: не раздастсЯ ли еще этот звук,
наводЯщий на мысли о подземельЯх, трЯсине, заброшенных домах. ‚ремЯ замерло,
абсолютнаЯ тишина, казалось, окончательно завладела Љрепостью. € снова в
мозгу зароились бессвЯзные картины прежней далекой жизни.
"•люп!" ЋпЯть этот противный звук. „рого сел. ‚ыходит, он регулЯрно
повторЯетсЯ; последнее хлюпанье было не слабее прежних, следовательно,
рассчитывать на то, что его невидимый источник иссЯкнет, не приходилось.
ђазве тут уснешь? „рого вспомнил, что рЯдом с кроватью висит шнурок - может,
это колокольчик? Ћн потЯнул за него, шнурок поддалсЯ, и где-то в лабиринтах
зданиЯ послышалось едва различимое короткое треньканье. ЉакаЯ глупость,
опомнилсЯ „рого, тревожить людей из-за чепухи. ‚прочем, врЯд ли кто придет.
Ћднако довольно скоро в коридоре прозвучали приближающиесЯ шаги, и
наконец кто-то постучал в дверь.
- ‚ойдите! - сказал „рого.
Ќа пороге вырос солдат с фонарем в руке.
- ‘лушаю вас, господин лейтенант!
- ‡десь невозможно спать, черт побери! - сдерживаЯ Ярость, воскликнул
„жованни. - —то это за отвратительный звук? Њожет, подтекает какаЯ-нибудь
труба? Џроверь и прекрати это безобразие.
‘овершенно невозможно уснуть. Ѓывает, достаточно просто трЯпку
подложить.
- ќто цистерна, - тотчас ответил солдат, словно знал заранее, о чем
речь. - ќто цистерна, господин лейтенант, ничего не поделаешь.
- –истерна?
- „а, господин лейтенант, - пустилсЯ в объЯснениЯ солдат, - как раз за
этой стенкой находитсЯ цистерна с водой. ‚се жалуютсЯ, но ничем тут помочь
нельзЯ. Ќе только у вас слышно. € господин капитан ”онцазо иногда ругаетсЯ,
да только ничего не поделаешь.
- ‹адно, тогда ступай! - сказал „рого.
„верь закрылась, шаги стихли, и вновь разлилась тишина; попрежнему в
окне блестели звезды. ’еперь „жованни думал о часовых, ходивших в нескольких
метрах от него, словно заведенные, туда-сюда, без перерыва. „есЯтки людей
бодрствуют, а он лежит в постели, считаЯ, что все вокруг погружено в сон.
„а, десЯтки, думал „рого, но кому это нужно и длЯ чего? ‚оенный формализм в
Љрепости доведен, похоже, до абсурдного совершенства. ‘отни людей охранЯют
перевал, через который никто не собираетсЯ переходить! “ехать отсюда, уехать
как можно скорее, думал „жованни, выбратьсЯ на свежий воздух, подальше от
этого странного места. Ћ милый родной дом! Њама сейчас, конечно, уже спит,
свет всюду погашен. Ђ вдруг именно в эту минуту она вспомнила о нем? Ћчень
даже вероЯтно, он хорошо ее знает: любаЯ мелочь может так ее разволновать,
что ночью она не находит себе покоЯ - все ворочаетсЯ в постели.
…ще раз хлюпнула цистерна, еще одна звезда ушла за раму окна: свет ее
продолжал достигать земли, эскарпов Љрепости, беспокойных глаз часовых, но
только не „жованни „рого, который ждал сна и никак не мог уснуть от
терзавших его недобрых мыслей.
Ђ что, если все заверениЯ Њатти - просто-напросто комедиЯ? —то, если
его не отпустЯт отсюда и через четыре месЯца? Њожно ведь придумать массу
предлогов, сослатьсЯ на здешние порЯдки и не разрешить ему вернутьсЯ в
город. Ђ если ему суждено прожить здесь долгие годы и вот в этой комнате, на
этой холодной постели провести всю свою молодость? Љакой абсурд, думал
„рого, сознаваЯ, сколь нелепы его предположениЯ, и все же не мог совсем
отогнать тревожные мысли: они вновь и вновь овладевали им, усугублЯемые
одиночеством и темнотой.
‚друг ему начинало казатьсЯ, что против него замышлЯютсЯ какие-то
козни, цель которых - задержать его здесь. € зависит это, скорее всего, даже
не от Њатти. Ќи ему, ни полковнику, ни кому-либо из прочих офицеров нет
никакого дела до „рого: останетсЯ он или уедет - им совершенно безразлично.
€ все же какаЯ-то неведомаЯ сила препЯтствует его возвращению в город;
возможно, хотЯ сам он того не замечал, она гнездитсЯ в его собственной душе.
Џотом „жованни увидел какой-то портик, конЯ на белой дороге, ему
почудилось, что кто-то зовет его по имени, и он погрузилсЯ в сон.

Ќа следующий вечер „жованни „рого впервые принЯл дежурство на третьем
редуте. ‚ шесть часов вечера во дворе были построены семь караульных
отрЯдов: три длЯ форта, четыре длЯ фланговых редутов.
‚осьмой отрЯд, предназначавшийсЯ длЯ Ќового редута, выступил раньше:
дорога туда занимала довольно много времени.
‚етеран Љрепости старший сержант ’ронк повел на третий редут двадцать
восемь человек, с горнистом - двадцать девЯть. ‚се они были из второй роты
капитана Ћртица, куда получил назначение и „жованни.
„рого принЯл командование караулом и вынул из ножен шпагу. ‘емь
заступающих в караул отрЯдов были выстроены перпендикулЯрно к зданию форта,
а комендант Љрепости, полковник, наблюдал на ними из окна - такаЯ здесь была
традициЯ. Ќа желтой утрамбованной земле двора образовалсЯ красивый черный
рисунок.
Ћчищенное ветром небо над Љрепостью сиЯло, а последние солнечные лучи
рассекали наискосок ее стены. ‘тоЯл сентЯбрьский вечер. ‡аместитель
коменданта подполковник Ќиколози, опираЯсь на шпагу и прихрамываЯ - стараЯ
рана, - вышел из дверей комендатуры.
‚ тот день поверЯющим был здоровенный капитан Њонти. Ћн прокричал своим
хриплым голосом команду, и солдаты, сделав одновременный выпад, с громким
брЯцанием вскинули оружие длЯ поверки. Џосле чего наступила полнаЯ тишина.
€ тут трубачи семи караульных отрЯдов один за другим проиграли
соответствующий сигнал. Џели знаменитые серебрЯные трубы крепости Ѓастиани,
украшенные шелковыми красно-золотыми шнурами и большими гербами. €х чистый
голос взмыл в небо, и неподвижный частокол штыков откликнулсЯ на него
звуком, отдаленно напоминавшим звон колокола. ‘олдаты замерли как изваЯниЯ,
льда их были по-военному суровы. Ќет, они Явно готовились не к будничной
караульной службе: с таким геройским блеском в глазах можно ждать только
встречи с неприЯтелем.
ЏоследнЯЯ нота долго висела в воздухе, отраженнаЯ дальними стенами.
тыки, еще мгновение назад блестевшие на фоне бездонного неба, одновременно
погасли, потонув в шеренгах солдат. Џолковника в окне уже не было. ‚се семь
отрЯдов, печатаЯ шаг, направились по лабиринтам Љрепости в разные стороны -
каждый к своей стене.
—ерез час „жованни „рого был на верхней площадке третьего редута, в том
самом месте, откуда он накануне вечером смотрел на север. ‚чера его, словно
случайного путешественника, привело сюда любопытство, теперь же он здесь
хозЯин: в ближайшие двадцать четыре часа весь редут и сто метров стены будут
подвластны ему одному. Џод ним, в капонире, четверо артиллеристов дежурили у
двух пушек, нацеленных в глубь долины; трое часовых занЯли свой пост на
внешней площадке редута; еще четверо расположились через каждые двадцать
пЯть метров на правом крыле главной стены.
‘мена караула была произведена в высшей степени четко под надзором
старшего сержанта ’ронка - большого специалиста по уставу и строевой
подготовке. ’ронк служил в Љрепости двадцать два года и теперь не покидал ее
даже на времЯ отпуска. Ќикто лучше его не знал каждого уголка крепостных
сооружений, и нередко офицеры видели, как он обходит дозором Љрепость по
ночам в абсолютной темноте, даже без фонарика. —асовые в его дежурство ни на
минуту не выпускали из рук винтовок, не прислонЯлись к стенам и старались
даже не останавливатьсЯ, ибо по уставу остановки разрешались лишь в
исключительных случаЯх; ночи напролет ’ронк не спал и бесшумно обходил
сторожевые посты, заставлЯЯ часовых вздрагивать от неожиданности. "‘той, кто
идет?" - окликали они его, вскидываЯ винтовки. "ѓрот", - произносил пароль
старший сержант. "ѓрегорио", - откликалсЯ часовой.
‚ообще-то офицеры и унтеры, несшие караульную службу, проверЯли свои
участки крепостной стены, не соблюдаЯ особых формальностей; солдаты хорошо
знали их в лицо, и всЯкие пароли и отзывы казались им нелепыми. ’олько с
’ронком солдаты соблюдали все уставные тонкости.
’ронк, маленький и тщедушный, со старческим личиком и бритой головой,
редко вступал в разговоры и все свободное времЯ, уединившись, посвЯщал
музыке. Њузыка была его страстью, а капельмейстер сержант ќспина, пожалуй,
единственным его другом. “ ’ронка был прекрасный аккордеон, но он почти
никогда к нему не прикасалсЯ, хотЯ все знали, что играет он превосходно.
’ронк изучал гармонию и, если верить слухам, сочинил несколько военных
маршей. Ћднако за точность этих слухов никто бы не поручилсЯ.
‚ часы отдыха ’ронк частенько насвистывал, но на дежурстве никогда себе
этого не позволЯл. Ѓольшей частью он ходил вдоль зубчатых стен, пристально
глЯдЯ на север, на равнину, будто ища что-то глазами. ‘ейчас он стоЯл рЯдом
с „рого и указывал ему на вьючную тропу, котораЯ вела к Ќовому редуту,
петлЯЯ по отвесным склонам гор.
- ‚он идет сменный караул, - сказал ’ронк, ткнув куда-то указательным
пальцем.
Ќо в неверном свете сумерек „рого ничего не смог разглЯдеть.
‘тарший сержант покачал головой.
- —то такое? - спросил „рого.
- ЌепорЯдок, службу так не несут. џ всегда говорил. €диотство какое-то,
- ответил ’ронк.
- „а что случилось?
- ‘лужбу так не несут, - повторил ’ронк. - ‘мену караула на Ќовом
редуте нужно производить раньше. Ќо это неугодно господину полковнику.
„жованни удивленно посмотрел на него: неужто у ’ронка хватает смелости
осуждать самого коменданта?
- ѓосподин полковник, - продолжал старший сержант очень серьезно и
убежденно, нисколько не смущаЯсь противоречивостью своих слов, - в общем-то
совершенно прав. Ќо ведь никто не предупредил его об опасности.
- Ћб опасности? - удивилсЯ „рого.
ЉакаЯ опасность могла подстерегать тех, кто направлЯлсЯ из Љрепости в
Ќовый редут по удобной тропе и в таком пустынном месте?
- „а, об опасности, - подтвердил ’ронк. - ђано или поздно в такой
темноте что-нибудь случитсЯ.
- Ђ что же делать? - спросил „рого больше из вежливости: все эти
рассуждениЯ мало его занимали.
- ‚ прежние времена, - сказал старшин сержант, обрадовавшись
возможности продемонстрировать свою компетентность, - в прежние времена
караул на Ќовом редуте сменЯлсЯ на два часа раньше, чем в Љрепости. € всегда
при дневном свете, даже зимой. ‘ паролЯми тоже все было проще. „остаточно
было знать пароль, чтобы войти в ђедут, и новый пароль - длЯ дежурства и
возвращениЯ в Љрепость. „вух паролей хватало. Љогда сменившийсЯ караул
возвращалсЯ в Љрепость, здешний караул на дежурство еще не успевал
заступить, и пароль оставалсЯ прежним.
- Ќу да, понЯтно, - сказал „рого, не особенно вдумываЯсь в его слова.
- Ќо потом, - продолжал ’ронк, - здесь чего-то испугались.
Ќеблагоразумно, мол, держать за стенами Љрепости столько солдат,
знающих пароль. ѓоворили: наперед не угадаешь, кто-нибудь из пЯтидесЯти
солдат скорее может оказатьсЯ изменником, чем единственный офицер.
- Ќу да, - согласилсЯ „рого.
- € тогда они решили: пусть пароль будет известен только командиру. €
потому караул теперь выходит из Љрепости за сорок пЯть минут до смены.
‚зЯть, к примеру, сегоднЯшний день. ЋбщаЯ смена караула произведена в шесть
часов. ЌарЯд часовых длЯ Ќового редута вышел отсюда в пЯть пЯтнадцать и
прибыл на место ровно в шесть.
—тобы выйти из Љрепости, паролЯ не нужно, потому что отрЯд формируетсЯ
здесь, а чтобы войти в Ќовый редут, достаточно знать вчерашний пароль,
который известен только офицеру. Џосле смены караула на ђедуте вступает в
силу новый пароль - его тоже знает только офицер. ’ак проходЯт сутки - пока
не прибудет новый нарЯд. Ђ на следующий вечер, когда солдаты возвращаютсЯ
(они могут прибыть сюда и в шесть тридцать, так как обратно идти легче),
пароль в Љрепости уже изменилсЯ. ’аким образом, нужен третий пароль. Ћфицер
должен знать их все три: один длЯ прохода в ђедут, второй на времЯ несениЯ
караула, третий - длЯ возвращениЯ в Љрепость. ‘колько сложностей только длЯ
того, чтобы солдаты, находЯщиесЯ в пути, паролЯ не знали.
‚от Я и говорю,- продолжал ’ронк, не заботЯсь о том, слушает ли его
„рого, - если пароль известен только офицеру, а ему, предположим, по пути
стало худо, что прикажете делать солдатам? Ќе могут же они заставить его
говорить? € вернутьсЯ туда, откуда они вышли, тоже не могут, потому что за
это времЯ пароль переменилсЯ и там. Ћб этом ктонибудь подумал? Ђ те, кто
настаивают на секретности? ђазве они не понимают, что теперь введено три
паролЯ вместо двух и этот третий, необходимый длЯ возвращениЯ в Љрепость,
устанавливаетсЯ раньше чем за сутки? —то бы ни случилось, они обЯзаны его
сохранить в тайне, иначе караульный отрЯд не сможет вернутьсЯ в Љрепость.
- Ќо их же узнают у ворот, - возразил „рого, - не так ли? ђазве там не
увидЯт, что это возвращаетсЯ караул, сдавший дежурство?
’ронк поглЯдел на лейтенанта с чувством некоторого превосходства.
- ќто невозможно, господин лейтенант, - сказал он. - ‚ Љрепости свои
законы. ‘ северной стороны без паролЯ сюда никто не может пройти. Љем бы он
ни был.
- ‚ таком случае, - заметил „рого, возмущенный столь бессмысленными
формальностЯми, - в таком случае не проще ли придумать длЯ Ќового редута
особый пароль? ‘мену караула производить раньше, а пароль, необходимый длЯ
возвращениЯ в Љрепость, сообщать только офицеру. ‘олдаты же пусть ничего не
знают.
-ђазумеетсЯ! - торжествующе воскликнул старший сержант, словно только и
ждал подобного возражениЯ. - ’акой выход действительно был бы самым лучшим.
Ќо тогда пришлось бы менЯть устав, выработать новую инструкцию. “став же
гласит: "Џароль сохранЯет силу на протЯжении двадцати четырех часов - с
момента выхода отрЯда на дежурство и до момента его сдачи; один и тот же
пароль сохранЯет силу как в Љрепости, так и в ее подразделениЯх",
- назидательным тоном отчеканил он. - ’ак прЯмо и записано: "в
подразделениЯх". Љоротко и Ясно. ‚сЯкие подтасовки исключаютсЯ.
- Ќу а до этого, - спросил „рого, поначалу слушавший не очень
внимательно, - до этого смена караула в Ќовом редуте тоже ведь производилась
раньше?
- Љонечно! - воскликнул ’ронк, и тут же сам себЯ поправил: - ’ак точно,
господин лейтенант. ‚сего два года, как началась эта историЯ.
Џрежде было много лучше.
‘тарший сержант замолчал; „рого смотрел на него с испугом. —то осталось
от этого человека после двадцати двух лет службы в Љрепости?
Џомнит ли ’ронк, что где-то в мире еще существуют миллионы людей -
таких же, как он, но не носЯщих военную форму? Ћни свободно гулЯют по
городу, а вечерами сами решают, лечь ли им спать или пойти в остерию или в
театр. Ќет, одного взглЯда на ’ронка было достаточно, чтобы понЯть: о
существовании других людей он позабыл, всЯ его жизнь - это только Љрепость с
ее отвратительными порЯдками. ’ронк уже не помнил, как нежно звучат голоса
девушек, как выглЯдЯт сады, реки, деревьЯ, если не считать тех жалких
кустиков, что росли возле Љрепости.
„а, ’ронк, как и „рого, смотрел на север, но совсем иными глазами: он
всматривалсЯ в тропу, ведущую к Ќовому редуту, и в ров, и в контрэскарп,
прощупывал взглЯдом возможные подступы к Љрепости, и что ему было до диких
скал, до треугольника таинственной равнины и до белых облаков, плывущих
теперь уже почти по ночному небу?
‘ наступлением темноты лейтенантом вновь овладело желание бежать
отсюда. € почему Я не уехал сразу? - корил он себЯ. Џочему поддалсЯ коварной
дипломатии майора? Ђ теперь вот придетсЯ ждать, когда истекут четыре месЯца
- сто двадцать бесконечно длинных дней, половину которых он проведет в
карауле на крепостных стенах. …му казалось, что он очутилсЯ среди людей
какой-то совершенно другой породы, на чужой земле, в жестоком и враждебном
ему мире.
Ѓлуждающий взглЯд его вновь наткнулсЯ на ’ронка: тот, замерев, наблюдал
за часовыми.

‘тало совсем темно. „рого устроилсЯ в пустом помещении редута и велел
принести себе бумагу, чернила и ручку.
"„орогаЯ мама", - вывел он и сразу же почувствовал себЯ мальчишкой.
Ќикто его не видел, он сидел при свете фонарЯ один в самом сердце незнакомой
ему Љрепости, вдали от дома, от милых привычных вещей и утешал себЯ мыслью,
что может наконец открытьсЯ, излить все, что у него на душе.
Љонечно, с другими, со своими коллегами-офицерами он должен вести себЯ
как настоЯщий мужчина, смеЯтьсЯ вместе с ними, рассказывать смелые анекдоты
о генералах и женщинах. Љому, как не маме, может он открыть правду? Ђ правда
„рого в этот вечер не была правдой бравого воЯки и, очевидно, не отвечала
суровым нравам Љрепости: здесь все только посмеЯлись бы над ним. Џравдой
была усталость от дальней дороги, гнет мрачных стен, ощущение полного
одиночества.
"„ва днЯ, проведенные в пути, совсем измотали менЯ, - вот что хотел бы
он написать, - а по прибытии Я узнал, что при желании могу вернутьсЯ в
город. Љрепость - место унылое, поблизости нет никаких селений, никаких
развлечений, в общем, ничего веселого". ‚от что хотел бы он написать.
Ќо тут „рого представил себе маму: в эту минуту она, должно быть,
думает именно о нем и тешит себЯ мыслью, что сыну ее сейчас хорошо в кругу
добрых друзей, а может - как знать? - и подруг. Љонечно же, она надеетсЯ,
что он доволен жизнью и спокоен.
"„орогаЯ мама, - выводила его рука. - џ прибыл к месту назначениЯ
позавчера, проделав интереснейшее путешествие. Љрепость - это нечто
грандиозное..." Ћ, если бы он мог описать ей все убожество здешней
обстановки, витающий в Љрепости дух наказаниЯ и ссылки, этих чужих ему и
каких-то нелепых людей. Ђ он писал: "Ћфицеры принЯли менЯ очень сердечно. €
старший адъютант был со мной весьма любезен и предоставил мне полную свободу
выбора: остатьсЯ здесь или вернутьсЯ в город. € все же..."
Њожет, как раз в этот момент мама ходит по его опустевшей комнате,
открывает какой-нибудь Ящик, аккуратно перекладывает его старую одежду,
приводит в порЯдок книги, письменный стол; она проделывала это уже столько
раз, но ей кажетсЯ, что так ощутимей присутствие сына, словно он, как
обычно, должен вернутьсЯ домой к ужину. …му мерещилсЯ привычный звук маминых
частых беспокойных шагов, выдававших ее вечные заботы о ком-нибудь. ђазве
достанет ему смелости огорчить ее? …сли бы „жованни был дома, в той же
комнате, под семейным абажуром, вот тогда он действительно рассказал бы ей
обо всем, и мама просто не успела бы огорчитьсЯ, потому что он сидел бы
рЯдом и все плохое уже осталось бы позади. Ќо вот так, вдали от нее, взЯть
все и написать!.. …сли бы они сидели рЯдышком перед камином в тишине
надежного старого дома - о, тогда конечно, тогда он рассказал бы ей о майоре
Њатти, о его коварных посулах и о причудах ’ронка! Ћн рассказал бы ей, как
по глупости принЯл предложение остатьсЯ здесь на четыре месЯца, и они
вместе, наверно, посмеЯлись бы над его оплошностью. Ќо как это сделать,
находЯсь от нее вдали?
"€ все же, - продолжал писать „рого, - Я счел за лучшее длЯ себЯ да и
длЯ своей карьеры остатьсЯ на какое-то времЯ в Љрепости... Љ тому же народ
здесь очень симпатичный, служба простаЯ, не утомительнаЯ". Ђ его комната?
Ѓульканье воды за стеной? ‚стреча с капитаном Ћртицом?
ЃезжизненнаЯ севернаЯ землЯ? Ќе станет же он описывать железный устав,
редут, убогое караульное помещение, где он сейчас сидит! Ќет, даже с мамой
не может он быть откровенным, даже ей нельзЯ признатьсЯ в смутных страхах,
не дававших ему покоЯ.
’ам, дома, в городе, часы не в лад и на разные голоса били сейчас
десЯть вечера, и на их бой тоненьким дребезжанием откликалась стеклЯннаЯ
посуда на буфетных полках; из кухни доносились голоса и смех, а с
противоположной стороны улицы - звуки фортепьЯно. —ерез узенькое, похожее на
бойницу окошко можно было вновь посмотреть на северную долину, на эту унылую
землю; но сейчас к окошку подступила плотнаЯ темнота. Џеро слегка
поскрипывало. ‚округ царила ночь, между зубцами стены начал свистеть ветер,
навеваЯ какие-то тревожные думы, и хотЯ в редуте сгустилась темень и воздух
был сырой и тЯжелый, „рого писал: "‚ общем, Я очень доволен и чувствую себЯ
хорошо".
‘ девЯти вечера и до рассвета каждые полчаса звучал удар колокола в
четвертом редуте на правом фланге перевала - там, где кончалась стена.
‘начала слышалсЯ удар маленького колокола, и тотчас часовой окликал
ближайшего своего товарища, а тот - следующего, и так - до противоположного
конца стены, от редута к редуту, через форт и далее в ночной темноте
совершалась перекличка. "‘лушай! ‘лушай!" —асовые выкрикивали эти слова
равнодушно, монотонно, каким-то неестественным голосом.
Ќе раздеваЯсь, „жованни „рого прилег на койку; но и сквозь овладевающее
им сонное оцепенение через определенные промежутки времени его ушей
достигала эта далекаЯ перекличка: "‘лу... лу... лу..."
Љрик накатывал, становилсЯ все громче, проносЯсь над ним, набирал
наибольшую силу и, постепенно замираЯ, удалЯлсЯ по другой стене.
‘пустЯ две минуты он возвращалсЯ, но уже как отклик, с первой башни
слева. € опЯть через равные промежутки времени раздавалось: "‘лу...
лу... лу..." ‹ишь когда этот крик звучал прЯмо над головой,
подхваченный часовыми его отрЯда, „рого мог разобрать слово полностью. Ќо
вскоре это "‘лушай!" снова превращалось в какой-то протЯжный стон,
замиравший наконец там, где у самого подножиЯ скал стоЯл последний часовой.
„жованни слышал, как этот крик четырежды прокатилсЯ с одного фланга на
другой и четырежды возвратилсЯ по стене Љрепости к исходной точке. Ќа пЯтый
раз до сознаниЯ „рого дошел лишь слабый отзвук, от которого он слегка
вздрогнул. € подумал, что не пристало офицеру спать на дежурстве. ‚ообще-то
устав допускал это при условии, что офицер не будет раздеватьсЯ, однако
почти у всех лейтенантов Љрепости особым шиком считалось не смыкать глаз всю
ночь: они читали, курили сигары, иногда в нарушение инструкций навещали друг
друга и играли в карты. ’ронк, которого „жованни уже успел кое о чем
расспросить, намекнул ему, что бодрствовать всю ночь стало в Љрепости
хорошей традицией.
„жованни „рого растЯнулсЯ на койке, стоЯвшей так, что до нее не
достигал круг света от керосиновой лампы, и предалсЯ размышлениЯм о своей
жизни, но совершенно неожиданно его сморил сон. Ђ между тем именно в эту
ночь - о, если б он только знал, ему бы, наверно, было не до сна! - именно в
эту ночь длЯ него началсЯ поспешный и неумолимый отсчет времени.
„о сих пор он пребывал в той поре безмЯтежной ранней юности, когда
дорога, по которой шагаешь с детства, кажетсЯ бесконечной: годы текут
медленно и легко, как-то незаметно. агаешь себе спокойно, с любопытством
поглЯдываЯ по сторонам, и нет никакой надобности торопитьсЯ, никто тебе не
наступает на пЯтки, никто не ждет; товарищи твои идут рЯдом так же бездумно,
часто останавливаЯсь, чтобы пошутить, посмеЯтьсЯ. ‚зрослые с порога
добродушно приветствуют тебЯ и с многозначительной улыбкой указывают куда-то
на горизонт; и тут твое сердце начинает битьсЯ от сладостных мечтаний и
предвкушениЯ героических дел, ты уже предчувствуешь все то замечательное,
что ждет тебЯ впереди; ничего пока еще не видно, нет, но ты уверен, ты
абсолютно уверен, что придет времЯ и все сбудетсЯ.
„олго ли еще идти? Ќет, надо только через эту реку переправитьсЯ, вон
она - внизу, и перевалить через те зеленые холмы. Ђ может, мы уже на месте?
ђазве не к этим деревьЯм, не к этим лугам, не к этому белому дому мы
стремились? Ќа какое-то мгновение начинает казатьсЯ, что да, так оно и есть
и надо остановитьсЯ. Ђ потом нам говорЯт, что лучшее - впереди, и мы снова
беззаботно трогаемсЯ в путь.
’ак и идем себе, в доверчивом ожидании лучшего, а дни длинны и
спокойны, высоко в небе сиЯет солнце и, похоже, не собираетсЯ клонитьсЯ к
закату.
Ќо в какой-то момент, почти инстинктивно, мы оглЯдываемсЯ назад и
видим, что ворота у нас за спиной прочно закрыты и обратного пути нет.
‚от тогда и замечаешь: что-то переменилось, солнце уже не кажетсЯ
неподвижным, а быстро катитсЯ по небу: не успеешь полюбоватьсЯ на него, как
оно, увы, уже стремительно приближаетсЯ к горизонту; облака не плавают
больше в лазурных заводЯх неба, а, торопливо наползаЯ друг на друга, куда-то
несутсЯ; и тут начинаешь понимать, что времЯ проходит и твоЯ дорога рано или
поздно должна кончитьсЯ.
„а, наступает момент, когда у нас за спиной молниеносно захлопываютсЯ
тЯжелые ворота и их тотчас запирают - вернутьсЯ уже не успеешь. Ќо именно в
этот момент „жованни „рого спал сном праведника и улыбалсЯ во сне, как
ребенок.
Џройдет немало дней, прежде чем „рого осознает, что случилось.
’огда длЯ него наступит пробуждение. Ћн недоверчиво оглЯдитсЯ вокруг,
услышит звук настигающих его шагов, увидит людей, которые проснулись раньше
и торопЯтсЯ его обогнать, чтобы первыми прийти к цели. Ћн услышит, как
пульсирует времЯ, скупо отмериваЯ дни его жизни. € увидит в окнах уже не
смеющиесЯ, а застывшие и безучастные лица. € если он спросит, долго ли ему
еще идти, люди кивнут, опЯтьтаки указываЯ на горизонт, но уже не будет в
этих жестах ни доброты, ни приветливости. „рузьЯ меж тем потерЯютсЯ из виду,
кто-то, выбившись из сил, останетсЯ позади, кто-то вырветсЯ вперед: вон он -
крошечнаЯ точка у горизонта.
’ебе за ту реку, скажут люди. Ћсталось десЯть километров, и, считай, ты
уже на месте. Ќо дорога почему-то все никак не кончаетсЯ, дни становЯтсЯ
короче, попутчики - реже, а в окнах видны лишь бледные тени, машинально
качающие головой.
€ так будет до тех пор, пока „рого не останетсЯ совсем один, а на
горизонте не поЯвитсЯ узкаЯ полоса безбрежного неподвижного свинцово-серого
морЯ. Ћн почувствует себЯ усталым, в домах вдоль дороги почти все окна будут
закрыты, а те немногие люди, которых он увидит, в ответ на его вопросы лишь
горестно разведут руками: все хорошее осталось позади, далеко позади, а ты
прошел мимо, не знаЯ этого. „а, возвращатьсЯ уже слишком поздно, за спиной
нарастает топот множества людей, идущих следом, подстегиваемых теми же
иллюзиЯми, тем же миражем, пока еще невидимым на белой пустынной дороге.
„жованни „рого спит сейчас в третьем редуте. …му что-то пригрезилось во
сне, и он улыбаетсЯ. ‚ последний раз навещают его этой ночью чудные образы
вполне счастливого мира. •орошо, что он не может увидеть себЯ (а ведь
когда-нибудь это будет) в том месте, где дорога кончаетсЯ, на берегу
свинцового морЯ, под однотонным серым небом; кругом ни дома, ни живого
существа, ни дерева, ни даже травинки - и так во веки веков.

VII

Ќаконец-то из города прибыл сундук с вещами лейтенанта „рого.
‘реди прочего в нем была новехонькаЯ, невероЯтно элегантнаЯ шинель.
„рого надел ее и стал рассматривать себЯ "по частЯм" в маленьком
зеркале, висевшем у него в комнате. ќта вещь как бы ЯвлЯла собой живую свЯзь
с его прежним миром, и он не без удовольствиЯ подумал, что все теперь станут
обращать на него внимание - такаЯ прекраснаЯ была ткань, такими благородными
складками она ниспадала.
€ еще он подумал, что не следовало бы трепать ее во времЯ ночных
караулов, среди этих сырых стен. Љазалось даже дурной приметой обновлЯть ее
именно здесь, как бы допускаЯ, что более удачного случаЯ не представитсЯ.
‘ожалел он и о том, что не перед кем в ней покрасоватьсЯ, и, хотЯ было
совсем не холодно, он решил надеть шинель, пусть только длЯ того, чтобы
сходить к полковому портному и приобрести у него другую, попроще.
„рого вышел из комнаты и стал спускатьсЯ по лестнице, любуЯсь - где
допускало освещение - изЯществом собственной тени. Ќо почему-то по мере
того, как он спускалсЯ в недра Љрепости, шинель утрачивала свой шик. Љ тому
же „рого почувствовал, что не умеет носить ее естественно и непринужденно, и
она стала казатьсЯ чужой и слишком щегольской.

•орошо еще, что лестницы и коридоры были почти безлюдны.
Џервый же попавшийсЯ навстречу „рого капитан ответил на приветствие, не
задержав на нем взглЯда. „аже изредка встречавшиесЯ на его пути солдаты и те
не косили глазом в его сторону.
Џод конец „рого пришлось спускатьсЯ по узкой винтовой лесенке,
высеченной прЯмо в стене; от эха его собственных шагов, разносившегосЯ вверх
и вниз, создавалось впечатление, будто он здесь не один. Џолы роскошной
шинели развевались, обтираЯ со стен белесую плесень.
Ќаконец „рого добралсЯ до подвальных помещений: мастерскаЯ портного
Џросдочимо находилась в подвале. ‚ погожие дни через крошечное оконце под
потолком сюда пробивалась узкаЯ полоска света, но в тот вечер уже зажгли
лампы.
- ‡дравствуйте, господин лейтенант, - увидев вошедшего, сказал полковой
портной Џросдочимо.
‚ большом помещении освещены были лишь отдельные островки:
конторка, за которой сидел какой-то старичок, большой рабочий стол длЯ
троих молодых помощников портного. Ђ вокруг, наводЯ жуть, словно
удавленники, болтались на вешалках десЯтки мундиров, шинелей, плащей.
- „обрый вечер, - ответил „рого. - џ хотел бы купить шинель. Ќе очень
дорогую, лишь бы ее хватило на четыре месЯца.
- Џозвольте взглЯнуть, - сказал портной, улыбаЯсь. ‘ недоверчивым
любопытством он взЯл в руки край шинели „рого и подтЯнул его поближе к
свету. (Џросдочимо был в звании сержанта, но, как портной, мог позволить
себе некоторую ироничную вольность в отношениЯх с начальством.) - Ђ
материал-то хорош, хорош... Ќебось кучу денег заплатили, у вас в городе
умеют драть. - Ћн окинул профессиональным взглЯдом всю шинель и покачал
головой так, что затрЯслись его толстые, покрытые сеткой кровЯных прожилок
щеки. - †аль только...
- —его?
- †аль, что воротник низкий, военные таких не носЯт...
- ‘ейчас носЯт именно такие, - высокомерно заметил „рого.
- Џо моде низкий воротник, может, и хорошо, - возразил портной, - но
нам, военным, мода не указ. Ќаша мода - устав, а устав гласит:
"‚оротник шинели должен прилегать к шее, иметь округлую форму и высотой
быть семи сантиметров". …сли Я сижу в этой дыре, вы, господин лейтенант,
вероЯтно, думаете, что имеете дело с каким-нибудь захудалым портнЯжкой.
- Ќу что вы! - воскликнул „рого. - Ќичего подобного!
- ЌавернЯка так думаете. Ђ менЯ уважают даже в городе, и притом самые
достойные офицеры. џ ведь здесь работаю временно. „а, вре-менно. - Џоследнее
слово он произнес по слогам, словно хотел подчеркнуть его особую важность.
„рого не знал, что и ответить.
- ‘о днЯ на день Я могу отсюда уехать, - продолжал Џросдочимо.
- …сли бы не господин полковник, который не хочет со мной расстатьсЯ...
Ќе понимаю, что тут смешного?
‚ полумраке подвала действительно раздалось придушенное хихиканье троих
подмастерьев, которые с преувеличенным усердием низко склонились над шитьем.
‘таричок же продолжал писать, ни на кого не обращаЯ вниманиЯ.
- —его смеетесь-то? - переспросил Џросдочимо. - Ћчень уж вы шустрые.
ђано или поздно сами это поймете.
- „ействительно, - поддержал его „рого, - ничего смешного не вижу...
- „ураки, - сказал портной. - —то с них взЯть? ‚ этот момент на
лестнице послышались шаги, и в дверЯх показалсЯ солдат. Џросдочимо вызывали
наверх, к начальнику вещевого склада.
- €звините, господин лейтенант, - сказал портной. - ‘лужба есть служба.
—ерез несколько минут вернусь. - ‘ этими словами он стал подниматьсЯ по
лестнице за солдатом.
„рого, решив подождать его, сел. Џосле ухода начальника трое
подмастерьев прекратили работу. ‘таричок оторвал наконец глаза от своих
бумаг, поднЯлсЯ и хромаЯ подошел к „жованни.
- ‘лыхали? - спросил он, многозначительно кивнув на дверь. - ‘лыхали? Ђ
знаете, господин лейтенант, сколько уже лет он здесь, в Љрепости?
- Ћткуда ж мне знать?
- ЏЯтнадцать, господин лейтенант, пЯтнадцать проклЯтущих лет, а все
твердит одно и то же: Я здесь временно, не сегоднЯ завтра...
Ћдин из подмастерьев что-то пробурчал. Џо-видимому, эта историЯ была
постоЯнным предметом их насмешек. Ќо старичок даже не глЯнул в ту сторону.
- Ђ сам никогда с места не сдвинетсЯ, - сказал он. - € Џросдочимо, и
наш комендант, господин полковник, и многие другие останутсЯ здесь, пока не
подохнут. ќто уже какаЯ-то болезнь. ‘мотрите, господин лейтенант, вы еще
новичок, только приехали, смотрите, а то поздно будет...
- Ќе понимаю...
- “езжайте отсюда как можно скорее, пока не заразились их манией.
- џ здесь всего на четыре месЯца, - сказал „рого, - и не имею ни
малейшего желаниЯ задерживатьсЯ.
Ќо старичок не унималсЯ:
- Ѓерегитесь, господин лейтенант. ‚се началось с полковника ”илиморе.
"ѓотовЯтсЯ важные событиЯ", - говорил он. џ прекрасно помню: это было лет
восемнадцать назад. „а-да, "событиЯ" - именно так он и говорил. …го слова.
‚бил себе в голову, что Љрепость - бог весть какой важный объект, куда
важней, чем все остальные, а в городе просто ничего не понимают. - ‘таричок
говорил медленно, замолкаЯ чуть не после каждого слова. - ‚бил, понимаете,
себе в голову, что Љрепость - важнейший объект и тут обЯзательно должно
что-то произойти.
„рого улыбнулсЯ.
- „олжно произойти? ‚ойна, что ли?
- Љто его знает, может, и война.
- Ќашествие из пустыни?
- Ќе иначе как из пустыни, - подтвердил старичок.
- Ќо кто, кто же может оттуда напасть?
- Ђ Я почем знаю? џсное дело, никто. Ќо господин полковник изучил карты
и говорит, что есть еще татары - остатки древнего войска, - и они где-то там
бродЯт.
‚ полутьме подвала послышалось дурацкое хихиканье подмастерьев.
- ‚от они их и ждут, - продолжал старичок. - Џослушать господина
полковника, господина капитана ‘тиционе, господина капитана Ћртица,
господина подполковника, так каждый год может чтото случитьсЯ. Ѓудут
твердить одно и то же, одно и то же, пока их не уволЯт на пенсию. -
‘таричок, замолчав, склонил голову к плечу, словно прислушивалсЯ. - ЉажетсЯ,
кто-то идет.
Ќо было совсем тихо.
- џ ничего не слышу, - сказал „рого.
- ‚от и Џросдочимо, - снова заговорил старичок, - ведь простой сержант,
полковой портной - а туда же, заодно с ними. ’оже ждет. “же пЯтнадцать
лет... Ќо вы, господин лейтенант, вижу, мне не верите.
Њолчите, а сами думаете, мол, чепуха все это. - € добавил почти
умолЯюще: - Џослушайте менЯ, будьте осторожны. Ќи за что не поддавайтесь, не
то навсегда останетесь здесь, вы только в глаза ему посмотрите...
„рого не ответил. Ћн считал, что ему, офицеру, не подобает
откровенничать с такой мелкой сошкой.
- Ђ вы-то, - спросил он, - что делаете здесь вы?
- џ? џ его брат и работаю вместе с ним.
- …го брат? ‘тарший?
- Ќу да, - улыбнулсЯ старичок, - старший брат. џ тоже когда-то был
военным, но сломал ногу и вот, дошел до такой жизни.
‚ тиши подземельЯ „рого слышал, как бьетсЯ его собственное сердце.
‚ыходит, даже старичок, корпЯщий в подвале над счетными книгами, даже это
странное и ничтожное существо ждет от судьбы испытаний и готовитсЯ к
подвигу? „жованни смотрел ему прЯмо в глаза, а тот грустно кивал в знак
того, что ничего не поделаешь. ’акие уж мы есть, казалось, говорил он, и
никогда нам от этого не исцелитьсЯ.
Њожет, потому, что где-то на лестнице открылась дверь, до их слуха
донеслись далекие человеческие голоса, но откуда они исходили - определить
было невозможно. ‚ремЯ от времени голоса замолкали, оставлЯЯ ощущение
пустоты, но вскоре вновь начинали звучать, то удалЯЯсь, то приближаЯсь,
словно медленное дыхание самой Љрепости.
Ќаконец до сознаниЯ „рого стало что-то доходить. Ћн смотрел на
многочисленные тени висЯщих вокруг мундиров, которые в неверном свете ламп,
казалось, шевелЯтсЯ, и вдруг подумал, что именно в этот момент полковник в
тиши своего таинственного кабинета открыл окно, выходЯщее на север. Ќу
конечно, в такую унылую темную осеннюю пору комендант Љрепости смотрел на
север, на черные провалы долины.
€з северной пустыни должна была прийти удача, необычайное приключение,
тот чудесный случай, который по крайней мере раз в жизни бывает у каждого.
€з-за этой смутной надежды, с течением времени становившейсЯ все более
расплывчатой, взрослые мужчины проводили в Љрепости лучшие свои годы.
ЌормальнаЯ жизнь, простые человеческие радости, заурЯднаЯ судьба были
не длЯ них; живЯ здесь бок о бок, они лелеЯли одну и ту же мечту, хотЯ
никогда не обмолвились о ней ни словом - то ли потому, что сами не отдавали
себе в этом отчета, то ли просто потому, что были солдатами, а солдаты не
любЯт, когда им заглЯдывают в душу.
‚от и у ’ронка, наверно, была такаЯ мечта. Ћн педантично соблюдал
параграфы устава и железную дисциплину, гордилсЯ своим необыкновенным
чувством ответственности и заблуждалсЯ, полагаЯ, что этого достаточно. „аже
если бы ему сказали: все будет так до конца твоей жизни, все останетсЯ без
изменений до последней минуты и пора бы тебе уже очнутьсЯ. "Ќет, это
невозможно, - ответил бы он. - „олжно же когда-нибудь случитьсЯ что-то
необычное, что-то поистине важное, такое, после чего можно будет сказать:
что ж, теперь, даже если все и кончено, не о чем сожалеть".
„рого понЯл их нехитрую тайну и с облегчением подумал, что его,
стороннего наблюдателЯ, все это не касаетсЯ. —ерез четыре месЯца он с божьей
помощью расстанетсЯ с ними навсегда. ’аинственные чары старой Љрепости
рассеЯлись с поразительной легкостью. ’ак думал „рого. Ќо почему этот старик
смотрит на него с плохо скрытым сомнением? Џочему „рого охватило вдруг
желание насвистать какойнибудь мотивчик, глотнуть вина, выйти на свежий
воздух? Њожет, ему надо было доказать самому себе, что он действительно
свободен и спокоен?

VIII

Ђ вот и новые друзьЯ „рого - лейтенанты Љарло Њорель, Џьетро Ђнгустина,
”ранческо ѓротта, Њакс ‹агорио. ‚ этот свободный час они собрались все
вместе в столовой. Љроме них здесь был только прислужник, подпиравший
притолоку дальней двери, а из полумрака с развешанных по стенам портретов
взирали на офицеров старые полковники. ‚осемь бутылок чернели на скатерти
среди остатков закончившейсЯ трапезы.
‚се были слегка возбуждены - то ли от вина, то ли оттого, что час такой
поздний. Љогда они умолкали, снаружи доносилсЯ шум дождЯ.
Ћтмечали отъезд графа Њакса ‹агорио, который отслужил два года в
Љрепости и завтра должен был ее покинуть.
- Ђнгустина, - сказал ‹агорио, - если ты тоже решишь ехать, Я тебЯ
подожду.
‘казал он это, как всегда, шутливо, но чувствовалось, что намерение
свое готов выполнить.
Ђнгустина тоже отслужил два года, но уезжать не собиралсЯ. Ћн был
бледен и сидел с отрешенным видом, словно никто здесь ему не нужен и попал
он сюда совершенно случайно.
- Ђнгустина, - повторил ‹агорио, почти срываЯсь на крик, так как был
сильно навеселе, - если ты тоже решишь ехать, Я могу тебЯ подождать. •оть
три днЯ.
‹ейтенант Ђнгустина промолчал - лишь принужденно улыбнулсЯ.
…го голубой, выгоревший на солнце мундир отличалсЯ какой-то неуловимой
небрежной элегантностью.
‹агорио, положив правую руку на плечо Ђнгустины и призываЯ на помощь
остальных - ЊорелЯ, ѓротту, „рого, - сказал:
- ЏовлиЯйте на него хоть вы. ‚едь в городе ему будет лучше.
- —то значит - лучше? - спросил Ђнгустина, изображаЯ
заинтересованность.
- џ хотел сказать, что в городе ты себЯ будешь лучше чувствовать.
Љак, впрочем, и все мы. ’ак Я считаю.
- џ чувствую себЯ прекрасно, - сухо отозвалсЯ Ђнгустина. - € в лечении
не нуждаюсь.
- Ђ кто говорит про лечение? џ сказал, что жизнь в городе пошла бы тебе
на пользу.
Џосле слов ‹агорио стало слышно, как на дворе льет дождь.
Ђнгустина разглаживал двумЯ пальцами усики; разговор этот был ему
неприЯтен.
Ќо ‹агорио не унималсЯ:
- Ћ матери, о родных ты не думаешь... ЏредставлЯешь, как твоЯ мама...
- ЊоЯ мама не пропадет, - ответил Ђнгустина тоном, в котором сквозила
горькаЯ усмешка.
‹агорио, заметивший это, переменил тему:
- Џодумай сам, ведь послезавтра ты мог бы встретитьсЯ с Љлаудиной. “же
два года, как она тебЯ не видела.
- Љлаудина... - вЯло отозвалсЯ тот, - какаЯ еще Љлаудина? —то-то не
помню.
- Ќу как же, не помнишь! ‘ тобой сегоднЯ просто невозможно
разговаривать! Ќадеюсь, Я не выдал никакой тайны? ‚ас же постоЯнно видели
вместе.
- Ђ-а! ’еперь припоминаю, - просто из вежливости ответил Ђнгустина. -
Ќашел о ком говорить. „а она, должно быть, и думать обо мне забыла...
- Ќу, это ты брось, нам-то известно, что все девчонки от тебЯ без ума,
нечего строить из себЯ скромника! - воскликнул ѓротта.
Ђнгустина посмотрел на него в упор долгим взглЯдом: такаЯ пошлость была
ему Явно не по душе.
Џомолчали. ‘наружи, во тьме, под осенним дождем вышагивали часовые.
‚ода, булькаЯ, лилась по террасам, журчала в водосточных трубах, стекала по
стенам. ‡а окнами стоЯла непроглЯднаЯ темень.
Ђнгустина вдруг хрипло и резко кашлЯнул. Љазалось странным, что молодой
человек с такими утонченными манерами может издать столь неприЯтный звук. Ќо
Ђнгустина продолжал кашлЯть, прикрываЯ рот и каждый раз наклонЯЯ голову,
словно хотел этим показать, что ничего не может с собой поделать, что он
здесь ни при чем и вынужден терпеть такое неудобство просто в силу своего
хорошего воспитаниЯ. ’аким образом он превращал кашель в этакую оригинальную
привычку, даже заслуживающую подражаниЯ.
‡а столом воцарилась тЯгостнаЯ тишина, которую „рого счел нужным
нарушить.
- Џослушай, ‹агорио, - спросил он, - в котором же часу ты завтра
отбываешь?
- „умаю, около десЯти. •отелось бы выехать пораньше, но нужно
попрощатьсЯ с полковником.
- Џолковник поднимаетсЯ в пЯть утра. € летом, и зимой - ровно в пЯть,
так что из-за него у тебЯ задержки не будет.
‹агорио рассмеЯлсЯ.
- „а, но Я не собираюсь подниматьсЯ в пЯть. •оть в последнее утро
отосплюсь, за мной ведь никто не гонитсЯ.
- ‡начит, послезавтра будешь на месте, - заметил Њорель не без зависти.
- ЉлЯнусь, мне самому это кажетсЯ невероЯтным, - откликнулсЯ ‹агорио.
- —то именно - невероЯтным?
- —то через два днЯ Я уже буду в городе, - поЯснил ‹агорио. € после
паузы добавил: - ’еперь уже - навсегда.
Ђнгустина был бледен: он уже не поглаживал свои усики, а сидел,
устремив невидЯщий взглЯд в полумрак столовой, где особенно ощущалось
наступление ночи - того часа, когда страхи покидают облупленные стены, а
печали смЯгчаютсЯ, когда душа, горделиво взмахнув крыльЯми, возноситсЯ над
спЯщим человечеством.
Ћстекленевшие глаза полковников на больших портретах были исполнены
предчувствиЯ великих битв. Ђ дождь лил не переставаЯ.
- ЏредставлЯешь, - вновь обращаЯсь к Ђнгустине, сказал ‹агорио
безжалостно, - послезавтра в это времЯ Я, возможно, буду уже у Љонсальви.
икарное общество, музыка, красивые женщины.
’ак они любили шутить раньше.
- Ќу и вкусы у тебЯ! - пренебрежительно отозвалсЯ Ђнгустина.
- Ђ может... - продолжал ‹агорио из самых лучших побуждений, с
единственной целью убедить друга, - да, пожалуй, так Я и сделаю - нанесу
визит ’ронам, твоему дЯдюшке... ’ам собираетсЯ приЯтнаЯ публика и игра
ведетсЯ "по-благородному", как сказал бы „жакомо.
- ’оже мне - удовольствие! - отозвалсЯ Ђнгустина.
- Љак бы там ни было, - возразил ‹агорио, - но послезавтра Я буду
развлекатьсЯ, а ты опЯть пойдешь в караул. ЏредставлЯешь: Я гулЯю по городу,
- он даже засмеЯлсЯ от одной этой мысли, - а к тебе в это времЯ ЯвлЯетсЯ
капитан. "Ќикаких происшествий, заболел часовой Њартини". ‚ два часа сержант
разбудит тебЯ: "Џоверка, господин лейтенант". „а, он разбудит тебЯ ровно в
два, могу поклЯстьсЯ, а Я в этот час навернЯка буду в постели с ђозарией...
‹агорио, как всегда, был бездумно жесток - к этому все уже привыкли. Ќо
его слова воскресили в памЯти приЯтелей образ далекого города с роскошными
зданиЯми и огромными соборами... воздушные купола, романтичные аллеи над
рекой. ’ам, думали они, сейчас, наверно, стелетсЯ тонкаЯ пелена тумана и
фонари льют свой слабый желтоватый свет, в котором на пустынных улицах
темнеют силуэты парочек, сиЯет огнЯми застекленный портал оперы, раздаютсЯ
крики кучеров, витают отзвуки скрипичной музыки и смеха, из сумрачных
подъездов доносЯтсЯ женские голоса, на невообразимой высоте среди лабиринта
крыш светЯтсЯ окна - милый город, хранЯщий в себе мечты их молодости и
сулЯщий неизведанные приключениЯ.
‚се теперь незаметно поглЯдывали на лицо Ђнгустины, напрЯженное от
тщетно скрываемой усталости. € все сознавали, что собрались они здесь, чтобы
проститьсЯ не с отбывающим ‹агорио, а с Ђнгустиной: ведь только ему
предстоит остатьсЯ в Љрепости. Љогда подойдет их черед, они все уедут следом
за ‹агорио - и ѓротта, и Њорель, а раньше других - „жованни „рого, которому
нужно прослужить в Љрепости всего четыре месЯца. Ђнгустина же останетсЯ.
ЏонЯть, отчего должно быть именно так, они не могли, но знали это навернЯка.
€ хотЯ товарищи смутно чувствовали, что и в этом тоже было своеобразие,
оригинальность Ђнгустины, никто почему-то уже не находил возможным ему
завидовать или подражать: в сущности, слишком уж это напоминало какую-то
манию.
Ђ проклЯтый сноб Ђнгустина еще и улыбаетсЯ! Џочему он, совершенно
больной, не бежит укладывать вещи, не готовитсЯ к отъезду, а сидит, уставЯсь
невидЯщим взором в полутьму? Ћ чем он думает? ЉакаЯ тайнаЯ гордынЯ
удерживает его в Љрепости? ‡начит, и он... Џрисмотрись к нему, ‹агорио, ведь
ты его друг, присмотрись хорошенько, пока не поздно, постарайсЯ запечатлеть
в своей памЯти это лицо таким, каким ты видишь его сейчас: тонкий нос,
усталый взглЯд, неприЯтнаЯ улыбка...
быть может, когда-нибудь ты поймешь, почему он не захотел последовать
твоему примеру, поймешь, какие мысли таились за этим бледным челом.

Ќаутро ‹агорио уехал. „енщик ждал его с двумЯ лошадьми у ворот
Љрепости. Ќебо было затЯнуто тучами, но дождь прекратилсЯ.
‘ довольным видом ‹агорио вышел из своей комнаты, не оглЯнувшись
напоследок и даже не бросив прощального взглЯда на Љрепость. Љрепостные
стены возвышались над ним - неприветливые, хмурые, у ворот неподвижно застыл
часовой, на обширном плацу не было ни души. €з какой-то прилепившейсЯ к
форту будки доносились ритмичные удары молотка.
Ђнгустина спустилсЯ попрощатьсЯ с товарищем. Ћн ласково потрепал конЯ и
сказал:
- „о чего красивое животное.
‹агорио уезжал, уезжал в их родной город, возвращалсЯ к легкой и
приЯтной жизни. Ђ он оставалсЯ и, глЯдЯ непроницаемым взором на хлопотавшего
вокруг лошадей товарища, изо всех сил старалсЯ сохранить на лице улыбку.
- Џросто не веритсЯ, что Я уезжаю, - говорил ‹агорио. - ќта Љрепость
была длЯ менЯ каким-то кошмаром.
- Џередай привет моим, - сказал Ђнгустина, не слушаЯ его. - ‘кажи маме,
что у менЯ все в порЯдке.
- Ќе беспокойсЯ, - ответил ‹агорио и после короткой паузы добавил: - ’ы
уж прости менЯ за вчерашнее. Њы с тобой совершенно разные люди... Я никогда
не мог понЯть, что у тебЯ на уме. Њне кажетсЯ, ты одержим какой-то манией. Ђ
может, Я ошибаюсь.
- „а брось ты, - ответил Ђнгустина, опершись правой рукой на круп конЯ
и глЯдЯ себе под ноги. - џ и не думал обижатьсЯ.
„а, они были разными людьми, любили разные вещи, неодинаковыми были их
интеллектуальный уровень и культура. „аже странным казалось постоЯнно видеть
их вместе, настолько Ђнгустина во всех отношениЯх превосходил приЯтелЯ.
Ћднако они дружили. €з всех окружающих только ‹агорио инстинктивно его
понимал, только он жалел товарища и даже испытывал неловкость оттого, что
уезжает раньше, как будто делает это из глупого желаниЯ выделитьсЯ.
Џотому-то и вел он себЯ как-то нерешительно.
- …сли увидишь Љлаудину, - сказал Ђнгустина бесцветным голосом, -
передай привет... хотЯ лучше не надо, ничего ей не говори...
- Ћ, да она сама спросит, если мы увидимсЯ. Ћна же знает, что ты здесь.
Ђнгустина промолчал.
- Ђ теперь, - сказал ‹агорио, окончивший с помощью денщика
приторачивать к седлу дорожную сумку, - мне пора ехать, времЯ идет.
Џрощай.
Ћн пожал другу руку и картинно вскочил в седло.
- Џрощай, ‹агорио! - крикнул Ђнгустина. - ‘частливого пути!
‚ыпрЯмившись в седле, ‹агорио взглЯнул на Ђнгустину. € хотЯ он не
отличалсЯ проницательностью, смутный внутренний голос говорил ему, что врЯд
ли они когда-нибудь еще свидЯтсЯ.
Ћн пришпорил конЯ. € тогда Ђнгустина нерешительно взмахнул правой
рукой, словно хотел задержать товарища, сказать ему еще что-то напоследок.
‹агорио, проехавший уже метров двадцать, краем глаза заметил этот жест,
остановилсЯ и спросил:
- ’ы что? ‡абыл что-то сказать?
Ќо Ђнгустина уже опустил руку, и всЯ его поза опЯть выражала полную
безучастность.
- Ќет-нет, - ответил он. - Ќичего!
- Ђ мне показалось... - смущенно сказал ‹агорио и, покачиваЯсь в седле,
не спеша пересек плац.

’еррасы Љрепости стали такими же белыми, как южнаЯ долина и севернаЯ
пустынЯ. ‘нег полностью укрыл эскарпы, хрупким карнизом лег на зубцы стен, с
глухим шумом шлепалсЯ с водостоков, времЯ от времени непонЯтно почему
срывалсЯ с крутых откосов, и тЯжелые лавины, клубЯсь и грохоча, обрушивались
в расщелины между скалами.
ќто был уже не первый, а третий или четвертый снегопад. ‡начит, прошло
немало времени.
- Ђ у менЯ такое чувство, что Я только вчера прибыл в Љрепость, -
говорил „рого.
€ действительно, казалось, это было только вчера, но ведь времЯ все
равно шло в своем неощутимом темпе, одинаковом длЯ всех - ничуть не более
медленном длЯ счастливых и не более быстром длЯ несчастных.
‚от так - ни быстро, ни медленно - прошли еще три месЯца.
‚оспоминаниЯ о рождестве канули в прошлое, наступил новый год, на
несколько мгновений пробудивший в людЯх непонЯтные надежды.
„жованни „рого уже готовилсЯ к отъезду. Ќужно было выполнить еще одну
формальность: пройти медицинское освидетельствование, о котором с самого
начала говорил майор Њатти, после чего „рого мог покинуть Љрепость. Ћн все
времЯ твердил себе, что это замечательно, что в городе его ждет легкаЯ,
беспечнаЯ и, должно быть, счастливаЯ жизнь, но почему-то удовлетворениЯ не
чувствовал.
“тром 10 ЯнварЯ он вошел в кабинет врача на самом верхнем этаже
Љрепости. ‚рачу ”ердинандо ђовине перевалило за пЯтьдесЯт. “ него было
обрюзгшее и умное лицо, на котором лежала печать привычной усталости. ‚место
формы он носил длинный темный сюртук, как у судьи.
ђовина сидел за столом, заваленным разными книгами и бумагами, но
вошедший без предупреждениЯ „рого сразу понЯл, что доктор ничем не занЯт:
просто сидит неподвижно и о чем-то думает.
Ћкно выходило во двор, где печатали шаг солдаты: дело шло к вечеру, и
начиналась смена караулов. €з окна виднелась часть противоположной стены, а
над ней - необыкновенно Ясное небо. Ћни поздоровались, и „жованни тотчас
убедилсЯ, что врач очень хорошо осведомлен о его деле.
- ‚ороны гнездЯтсЯ, а ласточки улетают, - пошутил ђовина и вынул из
Ящика лист бумаги с отпечатанным формулЯром.
- ‚ам, доктор, вероЯтно, неизвестно, что Я попал сюда по ошибке, -
сказал „рого.
- ‚се попали сюда по ошибке, милый мальчик, - многозначительно заметил
доктор. - „а, в той или иной степени все, даже те, кто остались здесь
насовсем.
„рого не вполне его понЯл и ограничилсЯ неопределенной улыбкой.
- Ћ, Я вас не порицаю! - продолжал ђовина. - ‚ы, молодые, правильно
делаете, что не хотите здесь застревать. ‚низу, в городе то есть, гораздо
больше перспектив. €ногда мне и самому кажетсЯ, что если бы Я мог...
- Ђ что, - спросил „рого, - разве вы не можете добитьсЯ перевода?
„октор замахал руками, словно принЯл эти слова за неуместную шутку.
- „обитьсЯ перевода? - Ћн расхохоталсЯ. - Џосле проведенных здесь
двадцати пЯти лет? ‘лишком поздно, юноша, раньше надо было думать.
‚озможно, доктору хотелось, чтобы „рого с ним поспорил еще, но,
поскольку лейтенант умолк, он приступил к делу. Џредложив „жованни сесть, он
спросил его имЯ и фамилию, занес их в соответствующие графы формулЯра. ‡атем
сказал:
- €так, у вас не в порЯдке сердечно-сосудистаЯ система, верно?
‚ашему организму вреден высокогорный климат? ’ак и запишем, да?
- —то ж, пишите, - согласилсЯ „рого. - ‚ы врач, вам видней.
- ђаз уж дело обстоит таким образом, вам, пожалуй, нужен и отпуск длЯ
восстановлениЯ здоровьЯ. - „октор подмигнул.
- ‘пасибо, - сказал „рого, - но Я не хотел бы злоупотреблЯть...
- ‚олЯ ваша. ‡начит, отпуск отпадает. џ в вашем возрасте не был столь
щепетилен.
„жованни, вместо того чтобы сесть, подошел к окну и времЯ от времени
поглЯдывал вниз, где на белом снегу выстроились солдаты.
‘олнце только что зашло, во дворе Љрепости разлились голубоватые
сумерки.
- Ѓольше половины таких, как вы, после трех-четырех месЯцев хотЯт
уехать, - с легкой грустью продолжал доктор, теперь тоже окутанный тенью,
так что непонЯтно было, как он может писать. - ‚от и Я, если бы можно было
вернуть молодость, поступил бы, как вы... •отЯ в общем-то это неправильно.
„рого слушал без всЯкого интереса, так как был поглощен видом из окна.
…му показалось, что на его глазах окружавшие двор желтоватые стены поднЯлись
высоко-высоко к хрустальному небу, а над ними, там, вдалеке, еще выше
взметнулись одинокие башни, крутые, увенчанные снеговыми шапками откосы,
воздушные эскарпы и форты, которых он прежде не замечал. Џоследние лучи
заката пока еще освещали их, и они сверкали таинственным и непостижимым
живым светом. „рого даже не представлЯл себе, что Љрепость так сложна и
огромна. Ќа совершенно немыслимой высоте он увидел выходившее на долину окно
(или бойницу?) . ’ам, должно быть, тоже есть люди, ему незнакомые, и даже
молодые офицеры, с которыми можно было бы подружитьсЯ. Ћн видел
геометрически четкие тени провалов между бастионами, шаткие мостики,
повисшие между крышами, странные, наглухо запертые порталы у самой кромки
стен, острые, накренившиесЯ от времени ребристые зубцы.
‚ свете фонарей и факелов на синевато-фиолетовом дне двора он видел
огромных и гордых солдат, обнаживших штыки. Ќа фоне белого снега черные
неподвижные шеренги казались выкованными из железа.
Ћни были прекрасны. ‘олдаты стоЯли, словно каменные изваЯниЯ, а тут еще
запела труба, и голос ее, распространЯЯсь в воздухе - такой живой,
серебристый, - проникал в самое сердце.
- ‚се вы постепенно отсюда уедете, - бормотал в полумраке ђовина, - в
конце концов останемсЯ только мы, старики. ‚ этом году...
‚низу, во дворе, играла труба - в этом чистом звуке голос человека и
голос металла, сливаЯсь, трепетали от воинственного пыла. Ђ когда звуки
смолкли, вокруг, даже в кабинете врача, еще продолжали витать какие-то
неизъЯснимые чары. Ќаступила такаЯ тишина, что можно было различить скрип
шагов по смерзшемусЯ снегу. ‘ам полковник спустилсЯ вниз - приветствовать
караулы. € снова три необычайной красоты звука прорезали небо.
- Љто же из вас останетсЯ?.. - продолжал сетовать врач. - ‹ейтенант
Ђнгустина, один он. ‚ этом году, Я уверен, и Њорелю предстоит отправитьсЯ в
город на лечение. „ержу пари, что и он заболеет.
- Њорель? - переспросил „рого просто длЯ того, чтобы как-то поддержать
беседу. - Њорель заболеет? - Ќичего, кроме этих последних слов, он не
слышал.
- „а нет же, - сказал врач. - ќто своего рода метафора. „аже сквозь
закрытое окно были слышны шаги полковника по остекленевшему снегу. ‚
сумерках примкнутые штыки казались множеством серебрЯных черточек. €з
дальней дали донеслось эхо труб:
очевидно, тот же звук, отраженный лабиринтом стен. ‚рач помолчал, затем
поднЯлсЯ.
- ‚от заключение, сейчас понесу полковнику на подпись. - ‘ этими
словами он сложил листок, сунул его в конверт, снЯл с вешалки шинель и
меховую шапку.
- ‚ы со мной, лейтенант? Људа вы все смотрите?
‘менившиесЯ часовые сдали оружие и расходились в разные стороны. €х
шаги на снегу, сливаЯсь, звучали глухо, но надо всем еще царила музыка
фанфар. Џотом - это было нечто невероЯтное - стены, уже окутанные темнотой,
стали медленно подниматьсЯ к зениту, а от снеговой опушки на карнизах начали
отделЯтьсЯ белые облачка, похожие на цапель, плывущих в межзвездном
пространстве.
Џеред мысленным взором „рого мелькнула картинка из жизни родного города
- бледное такое воспоминание: шумные улицы под дождем, гипсовые статуи,
сырые казармы, жалкие колокола, усталые, изнуренные лица, бесконечно длинные
вечера, прокопченные потолки.
Ђ здесь, в горах, наступала величественнаЯ ночь с бегущими над
Љрепостью облаками, ночь, сулЯщаЯ что-то необыкновенное. € оттуда, с севера,
таинственного, не видимого за стенами севера, - он это чувствовал
- надвигалась его судьба.
- „октор, доктор, - выдавил из себЯ „рого, - Я здоров.
- Њне это известно, - ответил врач. - Ђ вы как думали?
- џ здоров, - повторил „рого, почти не узнаваЯ собственного голоса. - џ
здоров и хочу остатьсЯ.
- ЋстатьсЯ здесь, в Љрепости? ‚ы передумали, не хотите уезжать?
—то с вами?
- Ќе знаю, - ответил „рого. - Ќо уехать Я не могу.
- Ћ-о! - воскликнул, подходЯ к нему, ђовина. - …сли вы не шутите,
ей-богу, Я этому только рад.
- Ќет, не шучу, - сказал „рого, чувствуЯ, как на смену возбуждению
приходит какое-то странное томительное чувство, похожее на счастье. -
„октор, можете выбросить ту бумажку.

ќто не могло не случитьсЯ; так было, вероЯтно, предопределено еще в тот
день, когда „рого впервые вместе с Ћртицом подъехал к Љрепости и она
предстала перед ним в слепЯщем глаза полуденном блеске.
„рого решил остатьсЯ. Ћдного желаниЯ, одних мечтаний о подвигах тут
было бы, пожалуй, недостаточно. ‚ тот момент он считал свой поступок
заслуживающим всЯческих похвал и был искренне удивлен, обнаружив в себе
такое благородство. ‹ишь много месЯцев спустЯ, оглЯнувшись назад, он поймет,
какие, в сущности, ничтожные мелочи удержали его в Љрепости.
Џусть бы протрубили тревогу, пусть бы грЯнули военные марши, а с севера
пришли вести о надвигающейсЯ опасности - это не остановило бы его; но в нем
уже пустили корни рутина, воинское тщеславие, привЯзанность к этим стенам,
которые стали привычным атрибутом его повседневной жизни. •ватило четырех
месЯцев, чтобы размеренный ритм службы засосал его.
Ћн привык нести дежурства по караулу, которые вначале казались
невыносимо утомительными, постепенно усвоил требованиЯ устава, изучил
любимые словечки и причуды начальства, топографию редутов, посты часовых,
уголки, где можно было укрытьсЯ от ветра, сигналы труб.
ЋвладеваЯ секретами службы, он испытывал какое-то особое удовольствие и
стал пользоватьсЯ уважением солдат и сержантов. ‘ам ’ронк, убедившись, что
„рого - человек серьезный и аккуратный, посвоему привЯзалсЯ к нему.
Ћн так близко сошелсЯ с офицерами гарнизона, что теперь даже самые
изощренные их шутки и намеки не заставали его врасплох; вечерами они все
вместе подолгу обсуждали городскую жизнь, к которой из-за отдаленности
питали повышенный интерес.
Ћн привык к хорошему столу и удобной столовой, к уютному камину в
офицерской гостиной - огонь в нем поддерживалсЯ круглосуточно; к заботливому
денщику - добрейшему парню по имени „жеронимо, постепенно научившемусЯ
предупреждать все его желаниЯ.
Џривык вместе с Њорелем времЯ от времени ездить в ближайшее селение:
добрых два часа верхом по узкому ущелью, которое он знал теперь как свои
пЯть пальцев; привык к трактиру, где можно было наконец увидеть новые лица,
где подавали роскошный ужин и звенел веселый смех девушек, всегда готовых
одарить гостЯ любовью.
Џривык к бешеным скачкам на лошадЯх по эспланаде перед Љрепостью: в
свободное времЯ там можно было посостЯзатьсЯ с товарищами в ловкости; к
тихим вечерам за шахматами, не обходившимсЯ, правда, без обид, когда партии
завершались победой „рого. (Љапитан Ћртиц говаривал: "Ќовичкам всегда везет.
‚се через это проходЯт - каждый думает про себЯ, что он выдающийсЯ игрок, а
делото в новизне... со временем и остальные овладевают его приемами, и в
один прекрасный день у него уже ничего не получаетсЯ").
Џривык к своей комнате и мирному чтению по ночам, к напоминающей голову
турка трещине в потолке над кроватью и к бульканью цистерны, со временем
ставшему совсем домашним, к Ямке от своего тела в матраце, к постели -
поначалу такой неуютной, а теперь обмЯтой и послушной, к точно рассчитанному
и уже автоматическому движению руки, которым он гасил керосиновую лампу или
клал книгу на тумбочку. Ћн уже знал, как лучше расположитьсЯ утром перед
зеркалом длЯ бритьЯ, чтобы свет падал на лицо под нужным углом, как наливать
воду из кувшина в тазик, чтобы не набрызгать на пол, как справитьсЯ с
непослушным замком одного из Ящиков, отогнув ключ чуть-чуть книзу.
Џривык к поскрипыванию двери в сырую погоду; к местечку на полу, куда
падает свет заглЯдывающей в окно луны, и к медленному перемещению
послушного, ходу времени лунного луча; к возне в нижней комнате: каждую ночь
ровно в половине второго стараЯ рана в правой ноге подполковника Ќиколози с
удивительным постоЯнством давала о себе знать, прерываЯ его сон.
‚се эти вещи стали как бы частью его самого, и расстатьсЯ с ними уже
было бы жаль. Ћднако „рого не отдавал себе в этом отчета и даже не
подозревал, что уехать отсюда ему будет теперь трудно; не знал он и того,
что жизнь в Љрепости поглощает эти однообразно текущие дни со стремительной
быстротой. € вчерашний, и позавчерашний день были одинаковыми, он не мог бы
отличить один от другого; то, что было три днЯ или двадцать дней назад,
казалось ему в равной мере далеким. ‚ремЯ текло и текло, но „рого этого не
замечал.
Ђ пока вот он, самонадеЯнный и беспечный, на эскарпе четвертого редута
Ясной морозной ночью. —тобы не замерзнуть, часовые шагают не останавливаЯсь,
и снег скрипит у них под ногами. ЋгромнаЯ и совершенно белаЯ луна освещает
землю. € форт, и скалы, и каменистаЯ долина на севере залиты чудесным
светом, в котором поблескивает даже неизменнаЯ туманнаЯ завеса у северного
краЯ пустыни.
‚низу, в комнате дежурного офицера, всю ночь горит лампа: Язычок
пламени слегка подрагивает, отчего по стенам движутсЯ тени. „рого только что
начал писать письмо - надо было ответить сестре друга ‚ескови, Њарии, на
которой он со временем, вероЯтно, женитсЯ. Ќо, написав пару строк, он, сам
не знаЯ почему, встал из-за стола и поднЯлсЯ на крышу.
ќто был самый низкий участок фортификации, совпадавший с седловиной
перевала. €менно здесь находились ворота между двумЯ государствами. €х
мощные, обитые железом створки не открывались с незапамЯтных времен. Ђ
караульный отрЯд, дежуривший на Ќовом редуте, уходил и возвращалсЯ ежедневно
через узкую, охранЯвшуюсЯ часовыми боковую дверь: пройти через нее можно
было лишь по одному.
„рого впервые дежурил на четвертом редуте. …два выйдЯ на площадку, он
посмотрел направо, на покрытые коркой льда и сверкавшие в лунном свете
скалы.
‚етер, гнавший по небу маленькие белые облачка, стал трепать полы его
шинели - новой шинели, котораЯ значила длЯ него так много.
Ћн стоЯл неподвижно и вглЯдывалсЯ в грЯды скалистых гор, возвышавшихсЯ
впереди, в таинственную северную даль, а накидка шинели хлопала и морщилась
на ветру, как реющий стЯг. ќтой ночью „рого чувствовал себЯ красивым и
молодцеватым и стоЯл, выпЯтив грудь, у парапета смотровой площадки в своей
прекрасной шинели с развеваемой ветром накидкой. ђЯдом с ним стоЯл ’ронк;
закутанный в свою широкую крылатку, он даже не был похож на солдата.
- ‘кажите-ка, ’ронк, - обратилсЯ к нему „жованни с напускной
озабоченностью, - это оптический обман или луна сегоднЯ действительно
больше, чем обычно?
- Ќе думаю, господин лейтенант, - ответил ’ронк, - здесь, в Љрепости,
она всегда кажетсЯ такой.
ѓолоса их звучали преувеличенно громко, словно воздух был стеклЯнным.
’ронк убедилсЯ, что лейтенанту он больше не нужен, и, движимый своим вечным
стремлением проверЯть, как несут службу часовые, направилсЯ вдоль краЯ
площадки.
ЋставшийсЯ в одиночестве „рого чувствовал себЯ почти счастливым.
Ћн с гордостью смаковал свое решение остатьсЯ, испытываЯ щемЯщее
удовлетворение оттого, что променЯл обеспеченные ему маленькие радости на
огромное благо с отдаленной и неизвестной перспективой (но не шевелилась ли
при этом в его мозгу утешительнаЯ мысль, что уехатьто он всегда успеет?).
Џредчувствие - или то была лишь надежда? - благородных и великих
свершений побудило его остатьсЯ здесь, в Љрепости, но решение это могло быть
и просто оттЯжкой, ведь, в сущности, все пути перед ним были пока открыты. Ђ
времени впереди еще много. Љазалось, его ждет все самое лучшее, что только
есть на свете. Људа же ему торопитьсЯ?
„аже женщины, эти милые и непонЯтные существа, ждут его - он был в этом
уверен - как счастливаЯ данность, уготованнаЯ ему нормальным ходом жизни.
‘колько еще времени впереди! „аже один год - это бесконечно много, а
его лучшие годы ведь только начались. Ћни рисовались его воображению длинной
чередой, конец которой и разглЯдеть невозможно, этаким непочатым сокровищем,
к тому же столь огромным, что оно еще успеет надоесть.
€ не было никого, кто мог бы ему сказать: "Ѓерегись, „жованни „рого!"
†изнь казалась ему неисчерпаемой; какое упорное заблуждение, ведь молодость
уже начала отцветать. ’олько „рого не знал, что такое времЯ. „аже если бы
впереди у него была молодость, измерЯемаЯ, как у богов, не одной сотней лет,
времЯ и тогда бы не показалось неторопливым. Ќо в его распорЯжении была
всего лишь обычнаЯ человеческаЯ жизнь со своим скупым даром - короткой
молодостью - годы ее по пальцам можно перечесть, и пронесутсЯ они так
быстро, что и не заметишь.
‚переди еще уйма времени, думал он. Ђ говорЯт, есть на свете люди, в
какой-то момент начинающие (ну не чудаки ли!) ждать смерти - банального и
абсурдного ЯвлениЯ, которое к нему, разумеетсЯ, никакого касательства не
имеет. „умаЯ об этом, „рого улыбалсЯ, а поскольку его уже начал пробирать
холод, принЯлсЯ мерить шагами площадку.

Љрепостные стены в этом месте повторЯли рельеф перевала, образуЯ
сложную систему площадок и террас. ‘верху „рого было видно, как в лунном
свете отчетливо чернеют на снегу растЯнувшиесЯ цепочкой часовые. Џод их
размеренными шагами похрустывала замерзшаЯ корка снега.
‘амому ближнему часовому, находившемусЯ метрах в десЯти на террасе
прЯмо под „рого, холод, очевидно, был нипочем, и он стоЯл, привалившись к
стене, неподвижно; казалось даже, что он заснул. Ќо „рого слышал, как
часовой густым басом напевает какую-то заунывную песню.
‘лова, которых „рого разобрать не мог, накладывались на протЯжный и
бесконечный мотив. ђазговаривать, а тем более петь на посту строжайше
запрещалось. ‘олдата следовало наказать, но „жованни пожалел его: ведь
часовому так холодно, так одиноко этой ночью. €, спускаЯсь по короткой
лесенке на террасу, он специально кашлЯнул, чтобы не застичь его врасплох.
—асовой обернулсЯ и, увидев офицера, стал как положено, но пение не
прекратилось. „рого рассердилсЯ: что эти солдаты себе позволЯют? „умают,
можно над ним насмехатьсЯ? ‚от он ему сейчас покажет!
—асовой сразу же заметил, что лицо „рого не сулит ничего хорошего, и,
хотЯ формальности с паролем по давнему молчаливому уговору между часовыми и
начальником караула не соблюдались, выполнил военный ритуал со всем
старанием, вскинул винтовку и особенным голосом, как было принЯто в
Љрепости, спросил:
- ‘той, кто идет?
„рого, растерЯвшись, застыл как вкопанный. ’еперь от солдата его
отделЯло не больше пЯти метров, и в Ясном свете луны „жованни отчетливо
видел его лицо с плотно сомкнутыми губами, но песнЯ звучать не перестала.
Ћткуда же исходил голос?
ЋбдумываЯ эту странность - часовой все еще стоЯл в выжидательной позе,
- „жованни машинально произнес пароль: "—удо".
"—учело", - отозвалсЯ часовой и приставил винтовку к ноге.
‚ наступившей глубокой тишине, как и прежде, но даже еще Явственней,
слышались рокочущие звуки песни.
Ќаконец „рого все понЯл, и по спине его медленно пополз холодок.
„а это же вода, голос далекого водопада, с грохотом срывавшегосЯ с
ближних скалистых склонов. ‚етер колебал длинную водЯную струю, таинственно
играло эхо, камни по-разному отзывались на удары струи, и все это создавало
иллюзию человеческого голоса, бормотавшего и бормотавшего какие-то слова,
слова нашей жизни, и, как всегда бывает, казалось, еще немного - и ты их
поймешь, да не тут-то было.
‚ыходит, пел не солдат, не человек, способный чувствовать холод,
наказание, любовь; пели враждебные ему горы. ЉакаЯ обиднаЯ ошибка, подумал
„рого, может, и в жизни все вот так: мы считаем, что вокруг нас люди, такие
же, как мы, но вместо них только холод, только камни, с их непонЯтным
Языком. •очешь пожать руку друга, но твоЯ протЯнутаЯ рука безвольно
опускаетсЯ и улыбка гаснет: оказываетсЯ, рЯдом - никого и ты так одинок.
‚етер раздувал великолепную офицерскую шинель, и ее синЯЯ тень на снегу
трепетала, как флаг. —асовой стоЯл неподвижно. ‹уна медленно, но неуклонно
двигалась навстречу рассвету. "’ук-тук", - стучало сердце в груди „жованни
„рого.

Џочти два года спустЯ „жованни „рого спал ночью у себЯ в комнате, в
Љрепости. –елых двадцать два месЯца прошли, не принесЯ ничего нового, а он
все чего-то ждал, словно жизнь именно к нему обЯзана была проЯвить особую
щедрость. Ќо двадцать два месЯца - срок немалый, за такое времЯ много
всЯкого может произойти: заводЯтсЯ семьи, рождаютсЯ и даже начинают говорить
дети; там, где был пустырь, вырастает большой дом; красавица стареет и
становитсЯ никому не нужной; болезнь, даже самаЯ затЯжнаЯ, возникнув (пусть
обреченный, не знаЯ о ней, продолжает жить беспечно), постепенно подтачивает
организм, на короткое времЯ отступает, создаваЯ иллюзию выздоровлениЯ, а
потом снова находит длЯ себЯ местечко поглубже и уносит последние надежды;
за это времЯ можно похоронить человека и забыть об умершем настолько, что
его сын снова станет смеЯтьсЯ и по вечерам безмЯтежно прогуливатьсЯ с
девушками по аллеЯм мимо кладбищенской ограды.
Ђ вот жизнь „рого вроде бы остановилась. Љазалось, событиЯ одного и
того же днЯ повторЯлись сотни раз, без малейшего изменениЯ. ђека времени
текла над Љрепостью, медленно разрушала ее стены, уносила вниз пыль и
обломки камней, стачивала ступеньки и цепи, но „рого не задевала: ей пока
еще не удалось втЯнуть его в свой водоворот.
€ эта ночь прошла бы, как все прочие, если бы „рого не приснилсЯ сон.
Ћн увидел себЯ снова ребенком, сидЯщим ночью на подоконнике.
ЏрЯмо напротив его дома в лунном свете сиЯл фасад роскошного особнЯка.
‚се внимание маленького „рого было приковано к высокому узкому окну,
увенчанному мраморным фронтоном. ‹уна, проникаЯ через стекла, освещала
накрытый скатертью стол, а на нем вазу и несколько статуэток из слоновой
кости. „аже по этим немногочисленным предметам, открывшимсЯ его взору, можно
было предположить, что там, за ними, в темноте таитсЯ обширный зал, первый
из бесконечной анфилады помещений, набитых разными ценными вещами, и что
весь особнЯк погружен в сон - в тот глубокий и завидный сон, которым спЯт
обычно богатые и счастливые люди. Љакое удовольствие, думал „рого, жить в
этих залах, часами бродить по ним, открываЯ длЯ себЯ все новые и новые
сокровища.
Ќо тут между окном, из которого он выглЯдывал, и чудесным особнЯком,
находившимсЯ от него в каких-нибудь двадцати метрах, поЯвились зыбкие
колышущиесЯ призраки, похожие на волшебных фей со сверкающими под луной
длинными вуалевыми шлейфами.
ЏоЯвление во сне существ, никогда не встречавшихсЯ ему в реальном мире,
не удивило „жованни. Ћни медленно роились в воздухе, настойчиво кружа возле
узкого окна.
Џо самой своей природе эти видениЯ были как бы естественной
принадлежностью особнЯка, и все-таки то, что они не обращали никакого
вниманиЯ на „рого и ни разу даже не приблизились к его дому, казалось
обидным. ‚ыходит, даже феи избегают обыкновенных детей и тЯнутсЯ к баловнЯм
судьбы, которые о них и не думают, а спЯт себе преспокойно под шелковыми
балдахинами?
- ќй... ќй... - робко подал голос „рого, чтобы привлечь к себе внимание
призраков, хорошо, однако, сознаваЯ, что это бесполезно.
€ действительно, они ничего вроде бы не слышали и никто из них не
приблизилсЯ к его подоконнику даже на метр.
Ќо вот одно из волшебных существ уцепилось за раму того узкого окна и
неким подобием руки тихонько постучалось в стекло, как бы вызываЯ кого-то.
€ почти тотчас хрупкаЯ тоненькаЯ фигурка - такаЯ крошечнаЯ на фоне
внушительных размеров окна - показалась за стеклами, и „рого узнал Ђнгустину
- тоже ребенка.
Ќеобычайно бледный Ђнгустина был в бархатном костюмчике с белым
кружевным воротником; его, насколько мог судить „рого, совершенно не
устраивала эта беззвучнаЯ серенада.
„жованни надеЯлсЯ, что товарищ хотЯ бы просто из вежливости пригласит
его поиграть с призраками. Ќичего подобного. Ђнгустина вроде бы и не замечал
приЯтелЯ и не взглЯнул в его сторону, даже когда „жованни окликнул:
"Ђнгустина! Ђнгустина!"
‚Ялым жестом Ђнгустина открыл окно и как-то по-свойски наклонилсЯ к
уцепившемусЯ за подоконник призраку, словно желаЯ с ним поговорить. Џризрак
указал на что-то, и „рого, проследив этот жест взглЯдом, увидел просторную,
совершенно пустую площадь перед домами. Ќад этой площадью, метрах в десЯти
от ее поверхности, двигалсЯ по воздуху маленький кортеж новых призраков,
которые несли паланкин, с виду состоЯвший из того же вещества, что и они
сами.
Џаланкин был весь украшен кисейными лентами и плюмажем.
Ђнгустина со свойственным ему выражением отчужденности и скуки смотрел
на приближающуюсЯ процессию; было Ясно, что паланкин предназначен ему.
„рого глубоко уЯзвила такаЯ несправедливость. Џочему все Ђнгустине, а
ему ничего? ‹адно бы кому другому, но именно Ђнгустине, всегда такому
надменному, спесивому!.. „рого посмотрел на другие окна в надежде найти
кого-нибудь, кто мог бы за него вступитьсЯ, но никого больше не было.
Ќаконец паланкин, покачиваЯсь в воздухе, остановилсЯ подле окна, и все
призраки разом сгрудились вокруг него, образовав что-то вроде трепещущего
венка. ‚се свое внимание они сосредоточили на Ђнгустине, но в этом внимании
угадывалась уже не прежнЯЯ почтительность, а жадное, даже недоброе
любопытство. Џредоставленный самому себе паланкин будто на невидимых нитЯх
повис в воздухе.
€ „рого вдруг перестал завидовать, ибо осознал наконец смысл
происходЯщего. Ћн видел Ђнгустину, стоЯвшего во весь рост на подоконнике,
видел его глаза, устремленные на паланкин. „а, именно к нему Явились
посланцы фей в эту ночь, но с какой миссией! ‚идно, в дальнюю дорогу повезет
его паланкин, и уж не вернетсЯ он больше ни на рассвете, ни следующей ночью,
ни еще через ночь - никогда. ‡алы дворца тщетно будут ждать своего
маленького хозЯина, две женские руки осторожно закроют окно, которое беглец
оставит распахнутым, да и все остальные окна запрут на засов, чтобы скрыть в
темноте слезы и отчаЯние.
Џризраки, такие поначалу приветливые, Явились, выходит, не длЯ того,
чтобы поиграть в лунных лучах; эти невинные созданиЯ вышли не из ароматных
садов, а из преисподней.
„ругие дети стали бы плакать, звать маму, Ђнгустина же не испугалсЯ, а
спокойно разговаривал с призраками, словно хотел уточнить кое-какие детали.
Џриникнув к окну, призраки, напоминавшие взбитую пену, теснились, отталкиваЯ
друг друга, и тЯнулись к ребенку, а тот все кивал: ладно, ладно, мол, все в
полном порЯдке.
Ќаконец призрак, первым уцепившийсЯ за край окна - наверное, их
предводитель, - сделал короткий повелительный жест. Ђнгустина, все с тем же
скучающим видом, перешагнул через подоконник (казалось, он тоже стал
невесомым, как призрак), грациозно ступил в паланкин и уселсЯ, положив ногу
на ногу. ѓроздь призраков распалась, растворилась среди колышущейсЯ кисеи, и
заколдованный экипаж мЯгко тронулсЯ с места.
€ опЯть образовалсЯ кортеж; видениЯ, описав полукруг в пространстве
между домами, потЯнулись в небо, к луне. ‘ледуЯ по этой дуге, паланкин
проплыл в нескольких метрах от окна „рого, который замахал, словно пыталсЯ
послать другу прощальный привет: "Ђнгустина!
Ђнгустина!"
’олько тогда умерший товарищ повернул голову к „жованни и на мгновение
задержал на нем не по летам серьезный взглЯд. Ќо постепенно на лице
Ђнгустины поЯвилась заговорщическаЯ улыбка: он как бы давал „рого понЯть,
что им двоим известно многое такое, чего не знают призраки; это была
последнЯЯ попытка пошутить, последнЯЯ возможность показать, что он,
Ђнгустина, не нуждаетсЯ ни в чьей жалости; самое обычное дело, казалось,
говорил он, глупо даже удивлЯтьсЯ.
Џаланкин уносил Ђнгустину все дальше, и вот он уже оторвал взглЯд от
„рого и с веселым, но и недоверчивым любопытством стал смотреть вперед,
туда, куда двигалсЯ кортеж.
‚ид у него был как у ребенка, который получил в подарок в общем-то
ненужную ему игрушку, но из вежливости не может от нее отказатьсЯ.

‚от так, с каким-то сверхчеловеческим благородством, Ђнгустина удалилсЯ
в ночь, даже не оглЯнувшись на свой дом, на дремавшую внизу площадь, на
другие дома, на свой родной город. Љортеж медленно змеилсЯ в небе, уходЯ все
выше, выше, и превратилсЯ сначала в растЯнутый шлейф, потом в сгусток
тумана, потом - в ничто.

Ћкно осталось открытым, лунные лучи еще падали на стол, вазу, статуэтки
из слоновой кости - все продолжало спать. ’ам, позади, в другой комнате, в
мерцании свечей, осталось лежать на кровати безжизненное тело маленького
человека, лицом походившего на Ђнгустину. Ќаверно, на нем был бархатный
костюмчик с большим кружевным воротником, а на его белых губах застыла
улыбка.

XII

Ќа следующий день „жованни „рого командовал караулом на Ќовом редуте.
ќто был небольшой форт в сорока пЯти минутах ходьбы от Љрепости, возведенный
отдельно на вершине скалистой горы над самой ’атарской пустыней. Ћн считалсЯ
главным, совершенно самостоЯтельным постом охраны, перед которым стоЯла
задача первым подать сигнал тревоги в случае нападениЯ.
‚ечером „рого выступил из Љрепости со своим отрЯдом в семьдесЯт человек
(именно столько требовалось на Ќовом редуте солдат, помимо двух канониров),
так как там было десЯть караульных постов. „рого впервые оказалсЯ за
пределами Љрепости и, в сущности, впервые переступил границу.
„жованни сознавал всю ответственность этого дежурства, но мысли его
были занЯты главным образом приснившимсЯ ему Ђнгустиной. ‘он оставил в его
душе глубокий след: казалось, в нем содержалсЯ какой-то смутный намек на
будущее, хотЯ „рого не был слишком уж суеверен.
Џо прибытии на Ќовый редут была произведена смена караула, потом
отдежуривший отрЯд ушел, и „жованни, стоЯ на краю верхней площадки, смотрел,
как он удалЯетсЯ, пересекаЯ галечники. ‘ама Љрепость отсюда казалась очень
длинной стеной, просто стеной, за которой ничего нет. ђазглЯдеть часовых с
такого расстоЯниЯ он не мог.
‚иден был только флаг, да и то лишь тогда, когда его начинало трепать
ветром.
–елые сутки „рого будет единственной властью на этом отдаленном ђедуте.
—то бы ни случилось, помощи просить неоткуда. „аже если поЯвитсЯ неприЯтель,
маленький форт должен будет защищатьсЯ своими силами. „а, в ближайшие
двадцать четыре часа сам король значил бы в этих стенах меньше, чем „рого.
‚ ожидании ночи „рого разглЯдывал северную равнину. €з Љрепости можно
было видеть только небольшой треугольный участок пустыни, остальное
загораживали горы. Ђ теперь она просматривалась всЯ, до самого горизонта,
как обычно затЯнутого пеленой тумана. Џеред ним была пустынЯ, усеЯннаЯ
обломками скал и кое-где покрытаЯ лишаЯми низкого пыльного кустарника.
‘права, далеко-далеко, чернела какаЯ-то полоска - очевидно, лес. ‘ флангов
подступали цепи суровых гор.
‘реди них были и необыкновенно красивые - с высоченными отвесными
склонами, с вершинами, побеленными первым осенним снегом. Ќо никто ими не
любовалсЯ: и „рого, и солдаты инстинктивно смотрели только на север, на
унылую равнину, безжизненную и загадочную.
’о ли от сознаниЯ, что он один несет всю ответственность за форт, то ли
от вида этой пустынной местности, то ли из-за странного сна, в котором он
видел Ђнгустину, „рого чувствовал, как с приближением ночи душа его
наполнЯетсЯ безотчетной тревогой.
‘тоЯл октЯбрьский вечер, погода была неустойчиваЯ, в свинцовосерых
сумерках гасли один за другим непонЯтно откуда падавшие на землю красноватые
блики.
Ќа закате „рого всегда охватывало нечто вроде поэтического вдохновениЯ.
ќто был час надежд. € „рого стал перебирать в памЯти героические картины,
неоднократно приходившие ему в голову во времЯ долгих дежурств и каждый раз
обраставшие все новыми подробностЯми.
—аще всего он рисовал в своем воображении Яростную схватку горстки
возглавлЯемых им солдат с бесчисленным вражеским войском. ‚от ночью на Ќовый
редут совершает набег многотысЯчнаЯ татарскаЯ орда.
Ћн сдерживает ее натиск на протЯжении нескольких дней; почти все его
товарищи уже убиты или ранены. альнаЯ пулЯ задевает и его: рана, конечно,
серьезнаЯ, но не настолько, чтобы ему пришлось сложить с себЯ командование.
Ћднако патроны уже на исходе, и он с забинтованной головой решаетсЯ вести
свой небольшой отрЯд на прорыв. Ќаконец прибывает подкрепление, враг разбит
и обращен в бегство, а сам он, не выпускаЯ из рук окровавленной сабли,
падает без сознаниЯ. Љто-то пытаетсЯ привести его в чувство и зовет по
имени: "‹ейтенант „рого, лейтенант „рого". € он, „рого, медленно открывает
глаза: это король.
‘ам король склонилсЯ над ним и благодарит за отвагу.
ќто был час надежд, когда „жованни выдумывал всЯкие героические
истории, которым, по-видимому, никогда не суждено сбытьсЯ, но которые так
скрашивают жизнь. €ногда „рого довольствовалсЯ гораздо более скромными
фантазиЯми: пусть не он один окажетсЯ героем, пусть не будет раны и даже
королЯ, благодарЯщего его за отвагу. Џусть будет обыкновенное сражение,
одно-единственное, но тЯжелое: он идет по всей форме в атаку и с
хладнокровной улыбкой бросаетсЯ навстречу каменным лицам врагов. Ћдна только
битва, но и она, вероЯтно, могла бы сделать его счастливым на всю оставшуюсЯ
жизнь.
‚ тот вечер, однако, нелегко было чувствовать себЯ героем. ‘умерки уже
окутали мир, севернаЯ равнина стала совершенно бесцветной, но еще не
погрузилась в сон и, казалось, затаила в себе что-то коварное.
Ѓыло уже восемь часов, все небо затЯнуло облаками, и тут „рого
показалось, что на равнине, справа, как раз под ђедутом, движетсЯ небольшое
черное пЯтно. Ќаверно, глаза у менЯ устали, подумал он. „а, Я слишком долго
вглЯдывалсЯ, вот глаза и устали, и теперь мне мерещатсЯ какие-то пЯтна.
’акое уже с ним случалось, когда он мальчишкой сидел по ночам над
учебниками.
„рого попробовал на несколько мгновений закрыть глаза, потом перевести
взглЯд на предметы, находившиесЯ поблизости: на ведро длЯ мытьЯ террасы, на
железный крюк в стене, потом на скамейку, на которой, очевидно, сидел
сменившийсЯ офицер. € только через несколько минут снова посмотрел вниз,
туда, где ему померещилось черное пЯтно. Ћно не исчезло и все так же
медленно двигалось.
- ’ронк! - взволнованно крикнул „рого.
- ‘лушаю, господин лейтенант! - мгновенно откликнулсЯ тот, и голос его
прозвучал так неожиданно близко, что „жованни даже вздрогнул.
- Ђ, вы здесь? - сказал он, приободрившись. - ’ронк, возможно, Я
ошибаюсь, но мне кажетсЯ... Њне кажетсЯ, что там, внизу, движетсЯ какой-то
предмет.
- ’ак точно, господин лейтенант, - ответил ’ронк уставным тоном.
- џ уже несколько минут за ним наблюдаю.
- Љак?! - воскликнул „рого. - € вы заметили? —то же вы видите?
- ’от самый движущийсЯ предмет, господин лейтенант.
„рого почувствовал, как кровь стынет у него в жилах. Ќу вот,
начинаетсЯ, подумал он, начисто забыв о своих героических фантазиЯх, именно
со мной это должно было случитьсЯ. ’еперь жди какой-нибудь неприЯтности.
- Ђх, стало быть, вы тоже видите? - переспросил он в тщетной надежде,
что ’ронк ответит отрицательно.
- „а, господин лейтенант, - отозвалсЯ ’ронк. - “же минут десЯть.
џ ходил вниз, проверЯть, как чистЯт пушки, потом поднЯлсЯ сюда и
увидел...
Ћба немного помолчали; должно быть, и длЯ ’ронка все было тревожно и
непонЯтно.
- Љак по-вашему, ’ронк, что бы это могло быть?
- Ќе могу взЯть в толк. ‘лишком медленно оно движетсЯ.
- Љак это - слишком медленно?
- „а, сначала Я подумал, что это метелки тростника.
- Њетелки? —то еще за метелки?
- ’ам внизу, подальше, есть заросли тростника, - сказал ’ронк, указываЯ
рукой куда-то вправо, хотЯ жест этот не имел смысла, поскольку в темноте
ничего не было видно. - ‚ это времЯ года на тростнике поЯвлЯютсЯ черные
метелки. €ногда ветер обрывает их - они же легкие - и гонит по земле, как
клубы дыма... Ќо здесь что-то другое, - добавил он после паузы. - Њетелки бы
катились быстрее.
- ’ак что же это может быть?
- Ќикак не пойму, - повторил ’ронк. - Ќа людей не похоже, они бы
подошли с другой стороны. € потом, оно продолжает двигатьсЯ.
ЌепонЯтно.
- ’ревога! ’ревога!
ќто крикнул часовой, находившийсЯ поблизости. ‡а ним закричал другой,
третий... Ћни тоже увидели черное пЯтно. Џотом его заметили солдаты,
отдыхавшие в караулке. ‚се сгрудились у бруствера и смотрели вниз с
любопытством, к которому примешивалсЯ и страх.
- ’ы что, не видишь? - говорил один. - Ќу вон же, прЯмо под нами. ‚от,
остановилось.
- Ќаверно, это туман, - предполагал другой. - ‚ тумане бывают просветы,
и тогда видно, что там, под ним. ‚роде бы что-то шевелитсЯ, а на самом деле
это дыры в тумане.
- „а-да, теперь и Я вижу, - послышалсЯ еще один голос. - Ќо эта темнаЯ
штуковина стоит на одном и том же месте, похоже, что там просто черный
валун, вот и все.
- Љакой еще валун! ђазве не видишь, оно двигаетсЯ? ’ы что, ослеп?
- Ђ Я говорю - валун. џ его давно приметил, черный валун, похожий на
монашку.
Љто-то засмеЯлсЯ.
- Џошли, пошли отсюда. ‘ейчас же все в помещение, - вмешалсЯ ’ронк,
опередив лейтенанта, которого эти разговоры встревожили еще больше.
‘олдаты неохотно возвратились в караулку, и опЯть стало тихо.
- ’ронк, - спросил „рого, не отваживавшийсЯ на самостоЯтельное решение,
- вы не думаете, что надо объЯвить тревогу?
- ‚ смысле - сообщить в Љрепость? ‚ смысле - пальнуть в воздух,
господин лейтенант?
- „а Я и сам не знаю. Љак по-вашему, стоит поднимать тревогу?
’ронк покачал головой.
- џ бы подождал, когда развиднеетсЯ. …сли выстрелим, всю Љрепость
поднимем на ноги. Ђ окажетсЯ, что там ничего и нет.
- Џожалуй, - согласилсЯ „рого.
- Љ тому же, - добавил ’ронк, - это было бы не по уставу. ‚ уставе
сказано, что тревогу можно объЯвлЯть лишь в случае опасности, прЯмо так и
говоритсЯ: "‚ случае опасности, при поЯвлении вооруженного противника и если
подозрительные лица приблизЯтсЯ к пограничной стене на расстоЯние, не
превышающее ста метров". ‚от что говоритсЯ в уставе.
- ‚ общем, да, - сказал „рого, - а тут, наверное, побольше ста метров
будет, правда?
- џ тоже так думаю, - кивнул ’ронк. - € потом, мы ведь не уверены, что
это человек.
- Ђ что же, по-вашему? - возразил „рого несколько раздраженно.
- Џривидение?
’ронк ничего не ответил.
‚ нерешительности, дожидаЯсь, когда пройдет эта бесконечнаЯ ночь, „рого
и ’ронк стоЯли, опершись о парапет, и напрЯженно смотрели вниз, туда, где
начиналась ’атарскаЯ пустынЯ. ‡агадочное темное существо вроде бы
остановилось, уснуло, и „жованни понемногу стал успокаиватьсЯ, думаЯ, что
там и впрЯмь ничего нет - просто черный валун, по очертаниЯм напоминающий
монахиню, или это обман зрениЯ, нелепаЯ галлюцинациЯ - все от усталости.
’еперь он даже испытывал смутное разочарование: так бывает, когда самые
важные часы жизни проносЯтсЯ мимо, не задев нас, и их грохот затихает вдали,
а мы остаемсЯ в одиночестве среди взвихренных сухих листьев, сожалеЯ о том,
что упустили опасный, но славный момент.
Ќочь все тЯнулась, и из темной долины снова повеЯло страхом. Ќочь
тЯнулась, и „рого чувствовал себЯ ничтожным и одиноким. Ќа дружескую
поддержку ’ронка рассчитывать не приходилось: слишком уж они были разными.
‚от если бы рЯдом находились его товарищи - хотЯ бы один, - тогда другое
дело, тогда у „рого достало бы сил даже на шутку и ожидание рассвета не было
бы таким мучительным.
Ђ Языки тумана все ползли и ползли по равнине, образуЯ призрачный
архипелаг в черном океане. Ћдин из них протЯнулсЯ у самого подножиЯ ђедута,
накрыв тот таинственный предмет. ‚се вокруг было пронизано сыростью; шинель
„рого пропиталась влагой и обвисла тЯжелыми складками.
ЉакаЯ долгаЯ ночь! Ћн уже потерЯл надежду, что она когда-нибудь
кончитсЯ, но небо вдруг начало бледнеть, и порывы ледЯного ветра возвестили
о близком рассвете. € тут на „рого навалилсЯ сон.
ЏродолжаЯ стоЯть у парапета, он уже дважды ронЯл голову и дважды,
вздрогнув, поднимал ее. ‚ конце концов она безвольно свесилась на грудь, и
налитые тЯжестью веки сомкнулись. ЌарождалсЯ новый день.
ЏроснулсЯ „рого оттого, что кто-то тронул его за руку. Ћн с трудом
стрЯхнул с себЯ сон, поражаЯсь тому, что уже совсем светло. ђаздалсЯ чей-то
голос - ’ронка, конечно:
- ѓосподин лейтенант, это лошадь.
’олько тут он вернулсЯ к действительности, вспомнил о Љрепости, о Ќовом
редуте, о загадочном черном пЯтне. € сразу же глЯнул вниз, горЯ желанием все
узнать и в глубине души трусливо надеЯсь увидеть там одни лишь камни и кусты
- ничего, кроме равнины, какой она была всегда - безлюдной, пустынной.
Ќо голос рЯдом все повторЯл:
- ѓосподин лейтенант, это лошадь.
€ „рого действительно увидел эту фантастическую лошадь, неподвижно
стоЯвшую у подножиЯ скалы.
ЌебольшаЯ, приземистаЯ, но упитаннаЯ лошадка, по-своему даже красиваЯ -
с сухими ногами и длинной гривой. ‚ыглЯдела она странно, но больше всего
поражала ее масть: иссинЯ-чернаЯ, резко выделЯвшаЯсЯ на фоне тусклой
равнины.
Ћткуда она взЯлась? —ьЯ она? Ќи одно живое существо - кроме ворон и
гадюк - уже много лет не заносило в эти места. Ђ тут лошадь, да к тому же
сразу видно, что не дикаЯ, а отличный экземплЯр, настоЯщаЯ боеваЯ лошадка
(разве что ноги чуть тонковаты).
ќто было поразительно, это настораживало. „рого, ’ронк, часовые, да и
другие солдаты, выглЯдывавшие из бойниц нижнего этажа, не могли оторвать от
нее глаз. ЏоЯвление лошади не укладывалось ни в какие уставы, воскрешало в
памЯти древние легенды о севере, о татарских ордах и битвах, наполнЯло своей
таинственностью всю пустыню.
‘ам по себе этот факт был не таким уж значительным, но ведь вслед за
лошадью должно непременно поЯвитьсЯ что-то еще. Ќа лошадке было хорошо
притороченное седло, как будто совсем недавно кто-то ехал на ней верхом. ‚
общем, историЯ была непонЯтнаЯ, и то, что до вчерашнего днЯ считалось
нелепым предрассудком, сегоднЯ могло оказатьсЯ правдой. „рого мерещилось
присутствие врагов, татар, распластавшихсЯ в кустах, в расщелинах скал,
замерших в неподвижности с крепко стиснутыми зубами: они ждали лишь
наступлениЯ ночи, чтобы совершить свой набег. Ђ за это времЯ могли
подтЯнутьсЯ их главные силы: грознаЯ кишащаЯ орда, выныривающаЯ из северного
тумана. Ѓез музыки, без песен, без сверкающих сабель и красивых знамен.
Ћружие у них матовое, чтобы его не демаскировали солнечные блики, и даже
кони приучены не ржать.
Ќо одна лошадка - именно так сразу же и подумали на Ќовом редуте - одна
лошадка сбежала и, опередив противника, тем самым выдала его. ‚раги,
вероЯтно, еще не заметили пропажи, поскольку животное сбежало из лагерЯ
ночью.
’аким образом, лошадка принесла важную весть. Ќо насколько она
опередила своих хозЯев? „о наступлениЯ вечера „рого ничего не сумеет
сообщить командованию Љрепости, а татары между тем вот-вот могут нагрЯнуть.
‚ыходит, надо объЯвить тревогу? ’ронк не советовал: в конце концов, это
всего-навсего лошадь, а оказалась она возле ђедута потому, что отбилась от
хозЯина, а ее хозЯин - возможно, охотник-одиночка - по неосторожности заехал
в пустыню и погиб там или заболел. ‹ошадь осталась одна, стала бродить по
пустыне, ища спасениЯ, и, почуЯв в Љрепости присутствие людей, ждет, что ей
принесут овса.
’ак утверждал ’ронк, ставЯ под сомнение версию о том, что к Љрепости
приближаетсЯ враг. †ивотное в такой необитаемой местности врЯд ли покинет
свой лагерь. € потом, говорил ’ронк, он слышал, что кони у татар почти все
как есть белые. Ќа старинной картине, висЯщей в одном из залов Љрепости,
изображены татары верхом на белых скакунах, а эта лошадь чернаЯ как смоль.
€ „рого после долгих колебаний все же решил дожидатьсЯ вечера.
Ќебо между тем порозовело, солнце залило все своим горЯчим светом, и
солдаты, согревшись, приободрились. „а и „жованни с наступлением днЯ немного
успокоилсЯ: соображениЯ насчет татар утратили свою убедительность, все вновь
обрело нормальные пропорции, животное оказалось обыкновенной лошадью, и ее
поЯвление можно было объЯснить как угодно, а вовсе не обЯзательно
наступлением противника.
€ тут, позабыв о ночных страхах, он вдруг понЯл, что готов к любым
приключениЯм, и душа его наполнилась радостным предчувствием: уж не сама ли
судьба стучитсЯ к нему в дверь? ‘частливаЯ судьба, котораЯ может возвысить
его над всеми прочими людьми.
Ћн с удовольствием лично позаботилсЯ о самых мелких формальностЯх
караульной службы, словно хотел доказать ’ронку и солдатам, что поЯвление
лошади, каким бы странным и тревожным оно ни было, его лично нисколько не
обеспокоило; именно так, думал он, и поступают настоЯщие офицеры.
‘олдаты же, по правде говорЯ, не испугались; поЯвление лошади вызвало
всЯкие шуточки, и всем ужасно хотелось поймать ее и отвести как трофей в
Љрепость. Ћдин из солдат попросил даже у старшего сержанта разрешениЯ
сходить за лошадью, но тот лишь укоризненно глЯнул на него, даваЯ понЯть,
что, когда речь идет о службе, шутки неуместны.
Ђ этажом ниже, там, где были установлены пушки, один из канониров при
виде лошади страшно разволновалсЯ. ‡вали его „жузеппе ‹аццари, был он еще
совсем молод и на службу поступил недавно. Ћн утверждал, что лошадь эта -
его собственнаЯ, он ее сразу узнал, и ошибки тут быть не может: наверно, ее
упустили, когда водили из Љрепости на водопой.
- „а это же ”ьокко, мой ”ьокко! - вопил он так, словно его обокрали.
‘пустившийсЯ вниз ’ронк сразу же велел прекратить этот крик и строго
объЯснил ‹аццари, что его лошадь убежать никак не могла: чтобы попасть на
северную равнину, ей пришлось бы перебратьсЯ либо через крепостную стену,
либо через высокие горы.
Ќо ‹аццари возразил, что есть какой-то проход - он сам слышал, -
удобный проход в скалах, древнЯЯ, заброшеннаЯ дорога, о которой все уже
позабыли. € верно, в Љрепости помимо прочих ходила и такаЯ легенда. ‘корее
всего, это была выдумка, так как никто никогда не видел даже следов той
дороги. ‘права и слева от Љрепости на протЯжении многих километров
вздымались дикие горы, и перебратьсЯ через них было невозможно.
Ќо солдат не унималсЯ, он прЯмо из себЯ выходил от мысли, что ему велЯт
сидеть в ђедуте и не позволЯют забрать свою лошадь, хотЯ и дела тут всего на
полчаса.
Њежду тем времЯ шло, солнце клонилось к западу, в установленные сроки
сменЯлись часовые, пустынЯ слепила глаза, безжизненнаЯ, как никогда, а
лошадка была на прежнем месте: то стоЯла совсем неподвижно, будто спала, то
бродила вокруг в поисках чахлой травки.
„рого выжидающе глЯдел вдаль, но ничего нового не замечал. ‚се те же
отвесные скалы, туман далеко на севере и кусты, с приближением вечера
постепенно менЯвшие свой цвет.
џвилсЯ сменный караульный отрЯд. „рого и его солдаты вышли из ђедута и
направились через галечные россыпи к Љрепости, на которую уже наползали
синие вечерние тени. Љогда подошли к крепостным стенам, „рого произнес
пароль за себЯ и за своих людей, ворота открылись, сменившийсЯ патруль
выстроилсЯ в небольшом дворике, и ’ронк начал перекличку. „рого же
направилсЯ к коменданту, чтобы сообщить ему о странной лошади.
Љак предписывалось уставом, сначала „рого доложил о своем прибытии
капитану-поверЯющему, потом они вместе пошли искать полковника. Ћбо всЯких
новостЯх, как правило, сообщали старшему адъютанту, но на этот раз
происшествие было слишком серьезным, чтобы терЯть времЯ. Ђ слух о лошади
молниеносно облетел Љрепость. Ќа самых отдаленных фланговых постах форта уже
поговаривали о татарской коннице, ставшей лагерем у подножиЯ скал.
Џолковник, узнав новость, сказал только:
- ‡рЯ не попытались взЯть эту лошадь, если на ней седло, мы могли бы
узнать, откуда она.
Ќо было уже поздно, так как солдат „жузеппе ‹аццари, когда патруль
возвращалсЯ в Љрепость, спрЯталсЯ за огромным валуном, и никто этого не
заметил. Џотом он спустилсЯ вниз по галечнику, взЯл лошадку и теперь
возвращалсЯ с ней в Љрепость. Љ своему удивлению, он обнаружил, что
лошадь-то не его, но теперь это уже не имело значениЯ.
’олько когда отрЯд вступил в Љрепость, кто-то из товарищей ‹аццари
заметил, что он исчез. …сли узнает ’ронк, сидеть ‹аццари на гауптвахте не
меньше двух месЯцев. Ќужно было спасать товарища. € потому, когда старший
сержант, делаЯ перекличку, дошел до ‹аццари, кто-то откликнулсЯ за него:
"џ".
Ђ через несколько минут солдаты, уже разбредавшиесЯ по двору кто куда,
вспомнили, что ‹аццари не знает паролЯ. ‡десь уже дело пахло не гауптвахтой,
а смертью: как только он подойдет к стенам Љрепости, в него по уставу должны
стрелЯть. Ќесколько солдат тотчас побежали искать ’ронка: надо же было
что-то придумать.
„а поздно! ‹аццари, держа черную лошадку под уздцы, уже подходил к
Љрепости. Ђ ’ронк как раз стоЯл на стене, куда его привело какое-то смутное
предчувствие. ‘разу же после поверки старшего сержанта охватило
беспокойство; причины его он определить не мог, но чуЯла его душа, что не
все в порЯдке. Џеребрав в памЯти событиЯ днЯ, он добралсЯ до момента
возвращениЯ в Љрепость, так и не обнаружив ничего подозрительного. € вдруг
словно обо что-то споткнулсЯ; да, во времЯ поверки был какой-то сбой, но в
тот момент, как это часто бывает в подобных случаЯх, ’ронк не придал ему
значениЯ.
Ћдин из часовых стоЯл на посту над самыми крепостными воротами.
‚ сумерках он увидел на галечнике метрах в двухстах от себЯ две
приближающиесЯ черные фигуры. ‘перва часового это не насторожило:
мало ли, что может померещитьсЯ; в таких глухих местах, когда постоЯнно
чего-то ждешь, нередко даже средь бела днЯ видишь силуэты людей, ползущих
среди камней и кустов, и начинает казатьсЯ, что кто-то за тобой
подглЯдывает, а потом идешь проверЯть и убеждаешьсЯ, что никого там нет.
—тобы отвлечьсЯ, часовой оглЯделсЯ по сторонам, махнул рукой товарищу -
часовому, ходившему по стене правее, метрах в тридцати от него, поправил
свою тЯжелую, жавшую лоб шапку, поглЯдел налево и увидел старшего сержанта
’ронка, который стоЯл неподвижно и не сводил с него сурового взглЯда.
—асовой подтЯнулсЯ, снова посмотрел вперед, убедилсЯ, что те две фигуры
ему не померещились и находЯтсЯ уже совсем близко - метрах в семидесЯти. „а,
это были солдат и лошадь. —асовой вскинул винтовку, взвел курок и, застыв в
позиции, которую они сотни раз отрабатывали на учениЯх, крикнул:
- ‘той, кто идет?
‹аццари был новичок и понЯтиЯ не имел о том, что без паролЯ в Љрепость
ему не войти. ‘амое большее, чего он боЯлсЯ, так это наказаниЯ за
самовольную отлучку; но, может, полковник и простит его.
Љакую лошадь добыл! ЉрасиваЯ, и генералу б подошла.
„о Љрепости оставалось метров сорок. “же было слышно, как лошадиные
подковы цокают по камнЯм. Џочти совсем стемнело, издалека донессЯ сигнал
трубы.
- ‘той, кто идет? - повторил часовой. …ще раз - и придетсЯ стрелЯть.
Џри первом окрике часового ‹аццари вдруг охватило беспокойство.
…му было странно, что именно теперь, когда он оказалсЯ в
затруднительном положении, брат-солдат встречает его так грозно, но, услышав
вторично: "‘той, кто идет?", он успокоилсЯ, узнав голос приЯтелЯ из своей же
роты, которого все звали попросту —ернЯвый.
- ќто Я, ‹аццари! - крикнул он. - ‘кажи командиру поста, чтобы мне
открыли! џ конЯ привел. ’олько без шума, а то менЯ еще посадЯт!
—асовой не шелохнулсЯ. ‚скинув винтовку, он не двигалсЯ, оттЯгиваЯ до
последнего свое третье: "‘той, кто идет?" Њожет, сам ‹аццари догадаетсЯ о
грозЯщей ему опасности, отступит назад, а завтра попытаетсЯ как-нибудь
примкнуть к караулу, возвращающемусЯ с Ќового редута. Ќо в нескольких метрах
от часового стоЯл ’ронк, не сводивший с него сурового взглЯда.
Ќи единого слова не произнес ’ронк, лишь поглЯдывал то на часового, то
на ‹аццари, из-за которого, наверно, его самого накажут.
—то означали эти его взглЯды?
‘олдат с лошадью подошли уже метров на тридцать: выжидать дольше было
неразумно. —ем ближе подходил ‹аццари, тем становилось Яснее, что часовой не
промахнетсЯ.
- ‘той, кто идет? - в третий раз крикнул он уже другим голосом: в нем
Явно звучало предостережение приЯтелю, не имеющее ничего общего с уставом. ‚
этом крике так и слышалось: "Ћтходи назад, пока не поздно! •очешь напоротьсЯ
на пулю?"
€ тут вдруг до ‹аццари что-то дошло: мгновенно вспомнив суровый закон
Љрепости, он понЯл, что теперь ему конец. Ќо непонЯтно почему, вместо того
чтобы бежать прочь, он отпустил поводи пошел дальше один, громко крича:
- ќто Я, ‹аццари! ’ы что, не видишь? —ернЯвый, эй, —ернЯвый! ќто Я!
—его выставил винтовку? ‘ ума, что ли, сошел, а. —ернЯвый?
Ќо на стене стоЯл уже не —ернЯвый, а обыкновенный солдат с каменным
лицом и медленно поднимал дуло, целЯсь в своего друга.
“перев приклад в плечо, он все еще косил глазом в сторону старшего
сержанта, с безмолвным отчаЯнием ожидаЯ приказа: отставить. ’ронк же
по-прежнему был неподвижен и сверлил его взглЯдом.
‹аццари, не оборачиваЯсь и спотыкаЯсь о камни, отступил на несколько
шагов.
- ќто же Я, ‹аццари! - снова закричал он. - Ќе видишь, это Я? Ќе
стрелЯй. —ернЯвый!
Ќо то был уже не —ернЯвый, любивший позубоскалить с приЯтелЯми, а
просто часовой Љрепости в военной форме из темно-синего сукна с кожаной
портупеей, такой же солдат, как все в этой ночи; обыкновенный часовой,
который прицелилсЯ и уже нажимал на спусковой крючок.
‘квозь сильный шум в ушах он вроде бы расслышал хриплый голос ’ронка:
"–ельсЯ точнее", хотЯ в действительности ’ронк и рта не раскрыл.
€з дула вылетел сгусток огнЯ, за ним - крошечное облачко дыма. ‚ первое
мгновение выстрел показалсЯ даже не очень громким, но после, многократно
отраженный горами, он долго сотрЯсал воздух, медленно затухаЯ вдали, как
раскаты грома.
’еперь, выполнив свой долг, часовой приставил винтовку к ноге,
перегнулсЯ через бруствер и посмотрел вниз, надеЯсь, что промахнулсЯ.
‚ темноте ему и впрЯмь показалось, что ‹аццари не упал.
„а, ‹аццари стоЯл рЯдом с потЯнувшейсЯ к нему лошадью. Џотом в
наступившей после выстрела тишине раздалсЯ его полный отчаЯниЯ голос:
- ’ы же убил менЯ. —ернЯвый!
‘ этими словами он медленно повалилсЯ ничком. ’ронк с непроницаемым
лицом стоЯл все так же неподвижно, а в лабиринтах Љрепости поднЯлась
предвоеннаЯ суета.

XIII

’аково было начало той памЯтной ночи, наполненной ветром, отблесками
качающихсЯ фонарей, необычными сигналами трубы, грохотом сапог в переходах,
облаками, которые стремительно налетали с севера и, цеплЯЯсь за верхушки
скал, оставлЯли на них свои клочьЯ, но задержатьсЯ не могли: что-то очень
важное влекло их дальше.
„остаточно было одного выстрела, простого винтовочного выстрела, чтобы
всЯ Љрепость встрепенулась. ѓодами здесь царила тишина: все вечно
прислушивались к северу, чтобы вовремЯ уловить голос надвигающейсЯ войны,
- слишком долго она длилась, эта тишина.
’еперь вот раздалсЯ винтовочный выстрел - точно отмеренное количество
пороха и свинцоваЯ пулЯ, - но люди переглЯнулись так, словно только и ждали
этого сигнала.
Љонечно, и в тот вечер никто, кроме нескольких солдат, не произнес
вслух слова, которое было у всех на уме. Ћфицеры предпочитали помалкивать,
чтобы не спугнуть надежду. ђазве не длЯ войны с татарами возведены стены
Љрепости, разве не ради нее все тратЯт здесь годы своей жизни, разве не
из-за татар часовые как заведенные денно и нощно вышагивают на своем посту?
Ћдни каждое утро просыпаютсЯ с новой надеждой, другие загонЯют ее поглубже,
а третьи не знают даже, есть она или нет, может, они вообще ее потерЯли. Ќо
ни у кого не хватает смелости заговорить о ней вслух - это считаетсЯ дурной
приметой, а главное - кто же станет делитьсЯ своими самыми сокровенными
мыслЯми? ‘олдатам такое не пристало.
€так, пока есть один убитый солдат да еще лошадь неизвестного
происхождениЯ. ‚ караульном отрЯде у ворот, выходЯщих на север, где как раз
и случилось несчастье, все очень взбудоражены, и, хотЯ это не предусмотрено
уставом, именно там сейчас находитсЯ ’ронк, удрученный мыслЯми о грозЯщем
ему наказании; ответственность за случившеесЯ ложитсЯ именно на него: кто,
как не он, допустил отлучку ‹аццари, кто, как не он, должен был по
возвращении заметить, что солдат не отозвалсЯ во времЯ поверки?
‚от случай майору Њатти продемонстрировать знание дела и употребить
свою власть. Џо лицу его ничего не угадаешь, кажетсЯ даже, будто он
улыбаетсЯ. Ћднако же майор прекрасно осведомлен о происшедшем и приказывает
дежурному по ђедуту лейтенанту Њентане подобрать труп солдата.
Њентана - офицер неприметный, самый пожилой лейтенант в Љрепости: не
имей он на пальце кольца с крупным алмазом и не играй хорошо в шахматы,
никто бы о нем и не вспоминал. „рагоценный камень на его безымЯнном пальце
действительно велик, и редко кому удаетсЯ одержать над ним победу за
шахматной доской, но перед майором Њатти он трепещет и, получив такой
простой приказ - послать людей за убитым, - совсем терЯет голову.
Ќа его счастье, майор Њатти, заметив стоЯщего в уголке старшего
сержанта ’ронка, подзывает его:
- ’ронк, поскольку вам здесь делать нечего, возьмите выполнение этой
операции на себЯ!
Џроизносит он это таким естественным тоном, словно ’ронк - обычный
унтер и личного касательства к происшедшему не имеет. Њатти не привык делать
выговоры непосредственно провинившимсЯ и бледнеет от злости, подыскиваЯ
необходимые слова: ему по душе всЯкие обстоЯтельные расследованиЯ с долгими
допросами и протоколами, от которых самый незначительный проступок
разрастаетсЯ до чудовищных масштабов и почти всегда влечет за собой
серьезное наказание.
’ронк не моргнув глазом отвечает:
- ‘лушаюсь, господин майор! - и спешит в ближайший к воротам дворик.
‚скоре небольшой отрЯд, запасшись фонарЯми, выходит из Љрепости:
во главе выступает ’ронк, за ним следуют четверо солдат с носилками, за
ними - на всЯкий случай - еще четверо вооруженных рЯдовых.
‡амыкает шествие, кутаЯсь в линЯлый плащ и волоча саблю по камнЯм, сам
майор Њатти.
‹аццари они находЯт в том положении, в каком его настигла пулЯ:
лицом вниз, с вытЯнутыми вперед руками. ‚интовка, висевшаЯ у него через
плечо, застрЯла между двумЯ камнЯми и торчит прикладом вверх, ЯвлЯЯ собой
странное зрелище. ЏадаЯ, солдат поранил себе руку, и, прежде чем его тело
успело остыть, из ранки вытекло немного крови, темнеющей сейчас на белом
камне. ’аинственнаЯ лошадь исчезла.
’ронк склонЯетсЯ над мертвым, чтобы взЯть его за плечи и перевернуть,
но тут же отдергивает руки, как бы вспомнив, что по уставу это не положено.
- Џоднимите его, - тихо и зло приказывает он солдатам. - Ќо сначала
надо снЯть винтовку.
Ћдин из солдат наклонЯетсЯ, чтобы отстегнуть ремень, и ставит свой
фонарь на камни рЯдом с мертвым. ‹аццари не успел даже закрыть глаза, и свет
фонарЯ отражаетсЯ в узкой полоске белков между веками.
- ’ронк! - слышитсЯ из темноты голос майора Њатти.
- „а, господин майор! - отвечает ’ронк, вытЯгиваЯсь в струнку.
‘олдаты тоже замирают.
- ѓде это случилось? ѓде именно он сбежал? - спрашивает майор, медленно
цедЯ слова и делаЯ вид, будто спросил просто так, из праздного любопытства.
- “ источника? ’ам, где такие большие валуны?
- ’ак точно, господин майор, там, - отвечает ’ронк, не пускаЯсь в
дальнейшие объЯснениЯ.
- € никто не заметил, как он сбежал?
- Ќикто, господин майор.
- •м, у источника, значит. Ђ что, там было темно?
- ’ак точно, господин майор, довольно темно.
’ронк еще несколько мгновений стоит навытЯжку, потом, поскольку новых
вопросов от Њатти не поступает, знаком велит солдатам продолжать свое дело.
Ћдин из них пытаетсЯ отстегнуть ремень винтовки, но прЯжку заело и ремень не
поддаетсЯ. ЌатЯгиваЯ его, солдат чувствует тЯжесть мертвого тела,
непомерную, свинцовую тЯжесть.
Ћсвободив винтовку, двое солдат осторожно переворачивают убитого на
спину. ’еперь освещено все его лицо. ѓубы у ‹аццари сомкнуты.
Џолуприкрытые, остановившиесЯ и не реагирующие на свет глаза говорЯт о
том, что человек мертв.
- ‚ лоб? - слышитсЯ голос майора Њатти, сразу заметившего маленькую
вмЯтину у переносицы.
- Џростите, господин майор? - ’ронк не понЯл вопроса.
- џ говорю: пулЯ попала в лоб? - раздраженно повторЯет Њатти.
’ронк приподнимает фонарь, направлЯет луч света на лицо ‹аццари и, тоже
заметив маленькую вмЯтину, инстинктивно тЯнетсЯ к ней пальцем - пощупать. Ќо
сразу же смущенно отдергивает руку.
- Џохоже, так и есть, господин майор, прЯмо в лоб.
(Џочему бы ему самому не подойти и не посмотреть на покойника, если это
так его интересует? Ђ то задает всЯкие глупые вопросы!)
‘олдаты, от вниманиЯ которых не укрылась растерЯнность ’ронка,
продолжают заниматьсЯ своим делом: двое подхватывают труп за плечи, двое
берут за ноги. ѓолова, лишеннаЯ опоры, страшно откидываетсЯ назад. ђот, хоть
на нем и лежит ледЯнаЯ печать смерти, чуть приоткрываетсЯ.
- Ђ кто стрелЯл? - спрашивает Њатти, продолжаЯ все так же неподвижно
стоЯть в темноте.
Ќо ’ронк уже не слышит вопроса. ‚се внимание сержанта сосредоточено
сейчас на убитом.
- Џоддержите ему голову! - приказывает он с глухой Яростью, словно
покойник - он сам. ‚друг до него доходит, что Њатти снова о чем-то
спрашивает, и ’ронк вытЯгиваетсЯ в струнку, - Џростите, господин майор, Я
тут...
- џ спросил, - внЯтно повторЯет майор Њатти, и по его тону Ясно, что
только присутствие покойника вынуждает его сохранЯть выдержку.
- џ спросил: кто стрелЯл?
- ‚ы знаете, как его зовут? - тихо обращаетсЯ ’ронк к солдатам.
- Њартелли, - отвечает кто-то из них. - „жованни Њартелли.
- „жованни Њартелли, - громко повторЯет ’ронк.
- Њартелли, - раздумчиво произносит майор. (‡накомое имЯ, должно быть,
один из победителей соревнований по стрельбе.
‘трелковой подготовкой руководит именно он, майор Њатти, и лучших
снайперов знает по имени.) - Џо прозвищу —ернЯвый, верно?
- ’ак точно, - отвечает ’ронк, продолжающий стоЯть навытЯжку.
- „ействительно у него прозвище —ернЯвый. ‘ами знаете, господин майор,
солдаты между собой по-приЯтельски...
Ћн как бы стараетсЯ выгородить Њартелли: дескать, в том, что парнЯ
прозвали —ернЯвым, его вины нет, и наказывать тут не за что.
Ќо майор не собираетсЯ наказывать солдата: такаЯ мысль ему и в голову
не приходит.
- Ђга, —ернЯвый! - кивает он, не скрываЯ удовлетворениЯ.
‘тарший сержант хмуро смотрит на майора, ему все Ясно. Љак же, как же,
думает он, дай ему еще приз, сволочь, за то, что он красиво убил человека.
Љакой точный прицел, не правда ли?
„а, конечно, прицел был очень точным. €менно об этом думает сейчас
Њатти (а ведь когда —ернЯвый стрелЯл, было уже темно.
‘найперы у него что надо).
’ронк люто ненавидит его в эту минуту. Љак же, как же, можешь
радоватьсЯ открыто, думает он. Ќа то, что ‹аццари убит, тебе наплевать.
Џохвали своего —ернЯвого, вынеси ему благодарность!
€ действительно, майор совершенно спокойным голосом громко выражает
свое удовлетворение:
- —то ж, —ернЯвый стрелЯет метко! - Ђ про себЯ думает: этот хитрец
‹аццари надеЯлсЯ, что —ернЯвый промахнетсЯ, надеЯлсЯ, что ему все сойдет с
рук! ’еперь он узнал, с кем имел дело. Ђ ’ронк?.. Њожет, он тоже
рассчитывал, что —ернЯвый промахнетсЯ, и тогда все кончилось бы несколькими
днЯми гауптвахты. - Ћ да, да! - снова восклицает майор, совершенно позабыв о
том, что перед ним покойник. - —ернЯвый - стрелок отменный!
Ќаконец он умолкает, и старший сержант может опЯть занЯтьсЯ трупом.
’еперь ‹аццари лежит на носилках, как полагаетсЯ: лицо его прикрыто походным
одеЯлом, видны только руки - две большие крестьЯнские руки, которые кажутсЯ
еще живыми и налитыми кровью.
Џо знаку ’ронка солдаты поднимают носилки.
- Џрикажете идти, господин майор?
- Ђ кого еще ты собираешьсЯ здесь ждать? - резко отвечает Њатти,
который только теперь с искренним удивлением почувствовал ненависть ’ронка и
считает нужным ответить ему так же резко, подчеркнув вдобавок пренебрежение
старшего по званию к подчиненному.
- ‚перед! - командует ’ронк.
‘ледовало бы сказать "шагом марш", но это кажетсЯ ему сейчас
неуместным. ’олько теперь он взглЯнул на Љрепость, увидел на стене силуэт
часового, смутно вырисовывающийсЯ в свете фонарей. ‡а этими стенами, в одной
из казарм есть койка ‹аццари и его сундучок, а в нем - привезенное из дома
изображение мадонны, несколько холостых патронов, огниво, цветные носовые
платки, четыре серебрЯные пуговицы длЯ парадного мундира: они достались ему
еще от деда и в Љрепости никогда бы не пригодились.
Ќа подушке, возможно, за эти два днЯ не разгладилась еще Ямка от его
головы, а в вещах найдетсЯ, наверно, и пузырек с чернилами, продолжает
перечислЯть про себЯ педантичный даже в мыслЯх ’ронк, ну да, пузырек с
чернилами и ручка. ‚се это завернут в пакет и отправЯт его родным вместе с
письмом от господина полковника. Ћстальное - то есть казенное имущество, в
том числе и сменное белье, - передадут другому солдату. Ђ вот красиваЯ
параднаЯ форма и винтовка не достанутсЯ никому: винтовку и форму похоронЯт
вместе с хозЯином - таков закон Љрепости.

XIV

Ђ когда наступил рассвет, с Ќового редута увидели на северной равнине
крошечную черную полоску. —ерточку, котораЯ двигалась и никак не могла быть
галлюцинацией. Џервым заметил ее часовой Ђндронико, потом - часовой Џьетри,
затем - сержант Ѓатта, который сначала смеЯлсЯ над ними, и, наконец,
дежурный офицер - лейтенант Њадерна.
ЌебольшаЯ чернаЯ полоска - что-то совершенно непонЯтное - двигалась
утром с севера через пустыню, хотЯ недобрые предчувствиЯ заЯвили о себе в
Љрепости еще с ночи. Џримерно в шесть утра часовой Ђндронико поднЯл тревогу.
„а, с севера что-то двигалось: такого еще ни у кого на памЯти не было. Љогда
рассвело совсем, на белом фоне пустыни стала отчетливо видна колонна людей,
направлЯвшихсЯ в сторону Љрепости.
—ерез несколько минут, как и каждое утро с незапамЯтных времен
(когда-то это объЯснЯлось надеждой, потом - любовью к порЯдку, а теперь -
всего лишь привычкой), полковой портной Џросдочимо поднЯлсЯ на крышу
Љрепости, чтобы взглЯнуть окрест. ќто стало традицией, и сторожевые посты
пропускали его без разговоров. Ћн наведывалсЯ на стену, на смотровую
площадку, болтал о том о сем с дежурным сержантом, а потом снова спускалсЯ в
свое подземелье.
‚ этот раз, окинув взглЯдом просматривавшийсЯ со стены треугольник
пустыни, Џросдочимо решил, что он уже на том свете.
Њысль, что он видит сон, ему и в голову не пришла: сновидениЯ обычно
бывают абсурдными и путанными, спЯщий человек подсознательно чувствует
нереальность происходЯщего, понимаЯ, что в один прекрасный момент наступит
пробуждение. ‚о сне картины никогда не бывают такими четкими и
материальными, как эта унылаЯ равнина, по которой двигались строем
неизвестные люди.
„о чего же все было странно, до чего похоже на мечтаниЯ его молодости!
Џросдочимо просто не мог поверить в реальность происходЯщего и решил, что он
умер.
„а, умер, и господь бог простил его. Џортной подумал, что он уже на том
свете, который с виду ничем не отличаетсЯ от нашего, только там все хорошее
сбываетсЯ в соответствии с твоими законными желаниЯми, а когда ты
удовлетворен, душа успокаиваетсЯ; одним словом, все совсем не так, как на
этом свете, где что-нибудь да отравит даже самые лучшие дни.
€так, Џросдочимо решил, что он умер, и стоЯл как вкопанный:
двигатьсЯ теперь ни к чему, ведь он - покойник, и заставить его
пошевелитьсЯ может лишь какаЯ-нибудь нездешнЯЯ сила. Ќо тут раздалсЯ голос
старшего сержанта, вежливо тронувшего его за рукав:
- —то с вами? ‚ам плохо?
’олько тогда Џросдочимо очнулсЯ.
‚се было почти так же, как в мечтах, только еще лучше: со стороны
северного королевства двигалась таинственнаЯ рать. ‚ремЯ летело очень
быстро, никто не мог оторвать глаз от необычного зрелища, солнце сверкало
почти у самого багрового горизонта, а чужеземцы подходили все ближе, хотЯ
двигались не спеша. Љто-то заЯвил, что видит там и пеших, и конных, что идут
они цепочкой и еще знамЯ несут. ‘казал это один, а остальные тут же внушили
себе, что видЯт то же самое - цепочку пехотинцев и кавалеристов и даже
полотнище знамени, хотЯ на самом деле разглЯдеть можно было лишь медленно
двигавшийсЯ черный штрих.
- ќто татары, - рискнул сострить часовой Ђндронико, но лицо его
покрылось смертельной бледностью.
‘пустЯ полчаса лейтенант Њадерна на Ќовом редуте приказал выпустить
холостой зарЯд из пушки: то было своего рода предупреждение, предусмотренное
уставом в случае приближениЯ вооруженных сил чужеземцев.
Њного лет в этих краЯх никто не слышал пушечных выстрелов.
‘тены форта слегка дрогнули. ‡вук выстрела разроссЯ в замедленный гром,
похожий на зловещий гул горной лавины. ‹ейтенант Њадерна смотрел в сторону
Љрепости, надеЯсь увидеть хоть какие-нибудь признаки тревоги. Ќо выстрел
никого не удивил, ибо чужеземцы двигались именно по тому треугольному
участку равнины, который просматривалсЯ с центрального форта, и там уже все
знали. ‚есть докатилась до самой отдаленной галереи, до того места, где
крайний левый бастион примыкал к скальной стене, и даже до солдата,
стоЯвшего на часах у подземного склада фонарей и шанцевого инструмента; да,
даже до часового, который не мог ничего видеть, так как находилсЯ в темном
подвале, докатилась эта весть. Љак же ему хотелось, чтобы времЯ прошло
скорее, чтоб дежурство кончилось и можно было тоже поднЯтьсЯ на стену,
глЯнуть вниз.
‚се было как прежде: часовые оставались на своих постах, мерили шагами
свои участки стены, писцы переписывали донесениЯ, поскрипываЯ перьЯми и
неспешно макаЯ их в чернильницы, - но с севера двигались неизвестные люди,
которых вполне можно было принЯть за противника. ‚ конюшнЯх солдаты чистили
скребницами лошадей, из кухонной трубы лениво поднималсЯ дым, трое солдат
подметали двор, но над всем уже господствовало острое и непривычное чувство
- чувство всеобщего нетерпеливого ожиданиЯ, словно час пробил, великий
момент настал и возврата быть уже не может.
Ћфицеры и солдаты глубоко втЯгивали воздух, впитываЯ поднимавшуюсЯ от
земли утреннюю свежесть, чтобы лучше чувствовать, как бурлит их молодаЯ
кровь. Ђртиллеристы начали готовить пушки и с шутками суетились вокруг них,
словно обихаживали норовистых коней.
‚о взглЯдах сквозила тревога, ведь прошло столько лет, и, кто знает,
может, пушки уже не смогут стрелЯть, может, раньше их не очень старательно
чистили и теперь нужно срочно принимать меры, ибо час близок и скоро все
решитсЯ. € никогда еще вестовые не носились так стремительно по лестницам,
никогда еще мундиры не были в таком порЯдке, штыки - так надраены, звуки
трубы - такими воинственными.
‚ыходит, ждали не зрЯ, выходит, все эти годы не потрачены впустую и
стараЯ Љрепость еще может сослужить свою службу.
’еперь все боЯлись пропустить особый сигнал, сигнал настоЯщей боевой
тревоги, которого никому из солдат еще не посчастливилось слышать. ‚о времЯ
занЯтий, проводившихсЯ за стенами Љрепости в укромной низинке, чтобы звуки
не долетали до форта и не вызвали невзначай переполоха, трубачи тихими
летними вечерами пытались иногда воспроизвести этот знаменитый сигнал -
просто так, от чрезмерного усердиЯ (никто ведь не думал, что к нему придетсЯ
прибегнуть на деле). Ђ теперь они жалели, что мало тренировались: это было
довольно длинное арпеджио, завершавшеесЯ на очень высокой ноте, так что без
должной тренировки легко было сфальшивить.
’олько комендант Љрепости мог отдать приказ трубить этот сигнал, и все
мысли были обращены к полковнику: солдаты ждали, когда он подниметсЯ на
стены и пройдет их из конца в конец; они уже представлЯли себе, как он
приближаетсЯ, горделиво улыбаЯсь и внимательно заглЯдываЯ в глаза каждому.
„лЯ него, должно быть, тоже наступил особенный день, разве не ушла на
ожидание этого момента всЯ его жизнь?
Ќо полковник ”илиморе стоЯл в своем кабинете и смотрел из окна на
север, на маленький треугольник пустынной равнины, не заслоненный горами,
видел цепочку черных точек, двигавшихсЯ, словно муравьи, прЯмо на него,
прЯмо на Љрепость; действительно было похоже, что это солдаты.
Џоминутно в кабинет входил кто-нибудь из офицеров - то подполковник
Ќиколози, то капитан-поверЯющий, то дежурный по караулу. ‚ходили,
нетерпеливо ожидаЯ его приказов... под разными предлогами, чтобы сообщить
какие-нибудь маловажные новости: из города прибыла фура с продовольствием; с
утра начат ремонт печи; истекает срок увольнительных длЯ нескольких солдат;
на террасе центрального форта установлена подзорнаЯ труба - вдруг господин
полковник захочет ею воспользоватьсЯ.
Ћни сообщали об этом, подносЯ руку к козырьку и щелкаЯ каблуками, и не
понимали, почему полковник все стоит и молчит и не отдает приказов, которых
все так ждут. Ћн еще не распорЯдилсЯ об усилении охраны, о выдаче каждому
удвоенного боезапаса, об объЯвлении тревоги. ‘ какой-то непонЯтной апатией
полковник хладнокровно наблюдал за приближением чужеземцев, не обнаруживаЯ
ни печали, ни радости, будто все это его вообще не касалось.
Ђ ведь стоЯл прекрасный октЯбрьский денек, солнце сиЯло, воздух был
чист и прозрачен - самые подходЯщие условиЯ длЯ сражениЯ. ‚етер развевал
флаг над крышей форта, желтаЯ землЯ во дворе блестела, и тени солдат четко
вырисовывались на ней. Џрекрасное утро, господин полковник.
Љомендант же Ясно давал понЯть, что хочет побыть один, и, когда все
уходили из кабинета, мерил его шагами - от окна к столу, от стола к окну, ни
на что не решаЯсь, машинально поглаживаЯ свои седые усы и протЯжно, совсем
по-старчески вздыхаЯ.
‚от уже чернаЯ цепочка исчезла с маленького треугольника равнины:
значит, чужеземцы где-то совсем близко от границы и часа через
тричетыре подойдут к самому подножию гор.
Ќо господин полковник без всЯкой надобности протирал платком стекла
своих очков, перелистывал донесениЯ и бумаги, накопившиесЯ на письменном
столе: ждавший его подписи приказ по Љрепости, чей-то рапорт с просьбой об
увольнении, ежедневнаЯ сводка, составленнаЯ гарнизонным врачом, стопка
накладных из шорной мастерской.
—его вы ждете, господин полковник? ‘олнце уже высоко, даже только что
вошедший майор Њатти не скрывает некоторой озабоченности; даже он, никогда и
ничему не верЯщий. „а покажись ты хотЯ бы часовым, пройдись по стенам.
—ужаков, как утверждает капитан ”орце, побывавший на Ќовом редуте, уже можно
различить каждого в отдельности: они вооружены, у всех за плечом винтовка,
времени больше терЯть нельзЯ.
Ђ полковник ”илиморе чего-то ждет. Ћн, конечно, допускает, что эти
неизвестные и впрЯмь солдаты. Џусть так. Ќо сколько их? Ћдин говорит двести,
другой - двести пЯтьдесЯт, а кто-то даже заметил, что если это только
авангард противника, то основные силы должны исчислЯтьсЯ не менее чем двумЯ
тысЯчами штыков. Ќо этих основных сил пока что-то не видать, не исключено,
что их вообще нет.
Ћсновных сил противника, господин полковник, не видно только изза
северного тумана. ‘егоднЯ утром он заметно приблизилсЯ, северный ветер
погнал его вниз, и он накрыл значительную часть равнины. Љакой был смысл
посылать эти две сотни человек, если за ними вслед не выступает настоЯщее
большое войско? Њожно с уверенностью сказать, что оно покажетсЯ еще до
полуднЯ. Ћдин часовой, например, утверждает, что он сам совсем недавно
видел, как у границы туманной полосы что-то двигалось.
Ќо комендант все шагает от стола к окну и обратно, лениво перебирает
бумаги. ‡ачем чужеземцам нападать на Љрепость, думает он.
Њожет, это обыкновенные маневры в условиЯх пустыни? ‚ремена татарских
орд прошли - давно стали легендой. Љому вообще нужно нарушать границу? „а,
есть в этой истории что-то сомнительное.
Џускай это никакие не татары, господин полковник, но солдаты -
безусловно. Ќи длЯ кого не тайна, что уже много лет отношениЯ с северным
королевством серьезно испорчены, и поговаривают даже о войне. „а, это
безусловно солдаты. € конные, и пешие. ‘коро, должно быть, покажетсЯ
артиллериЯ. …сть все основаниЯ полагать, что нападут они еще до наступлениЯ
вечера, а стены Љрепости старые, винтовки старые, пушки старые, все,
абсолютно все здесь устарело, лишь солдатские сердца молоды. ‚ общем,
надеЯтьсЯ тебе, полковник, собственно, не на что.
ЌадеЯтьсЯ! Ћ, как бы ему хотелось перестать надеЯтьсЯ, ведь именно на
эти надежды он положил свою жизнь - сколько там ее осталось? - и если уж
сейчас не тот самый подходЯщий случай, то другой уже врЯд ли представитсЯ.
Ќе страх заставлЯет его медлить, не мысль о том, что он может погибнуть.
’акое ему и в голову не приходит.
Ћчевидно, под конец жизни ему вдруг улыбнулась ”ортуна, представ перед
ним в своих серебрЯных латах и с обагренным кровью мечом.
Џолковник ”илиморе, почти уже и не помышлЯвший о ней, вдруг увидел ее
лик, и было в этом лике, как ни странно, нечто дружественное. Ђ он, если
говорить начистоту, не решалсЯ сдвинутьсЯ с места и ответить улыбкой на
улыбку: слишком уж часто он обманывалсЯ, с него довольно.
Ћстальные офицеры Љрепости сразу радостно бросились ”ортуне навстречу.
‚ отличие от своего командира они смотрели на нее доверчиво, предощущаЯ -
словно им это не впервой - сильный и терпкий запах битвы. Ђ полковник все
выжидал. „о тех пор, пока прекрасное видение не тронет его своей десницей,
он, считайте это суеверием, не двинетсЯ с места. ‚едь достаточно пустЯка -
протЯни руку, выдай свое заветное желание, и дивный образ исчезнет без
следа.
‚от почему он лишь отрицательно покачивал головой в знак того, что
”ортуна, должно быть, ошиблась. €, не верЯ, оглЯдывалсЯ по сторонам, назад,
словно ища тех, других, подлинных ее избранников. Ќо никого там не было,
значит, это не ошибка, значит, так и есть: именно ему выпала столь завиднаЯ
участь.
Ѓыл момент перед рассветом, когда на белесой поверхности пустыни он
увидел загадочную черную змейку и сердце его зашлось от радости.
Џотом образ ”ортуны в серебрЯных доспехах и с обагренным кровью мечом
стал понемногу тускнеть, и, хотЯ она направлЯлась к нему, ей почему-то никак
не удавалось приблизитьсЯ вплотную, преодолеть с виду небольшое, а в
действительности бесконечное расстоЯние.
„ело в том, что ”илиморе слишком долго ее ждал, а когда дело идет к
старости, нет больше той веры, какаЯ бывает в двадцать. „а, слишком много
лет он ждал ее напрасно, слишком много прочитано им приказов по гарнизону,
слишком часто по утрам он всматривалсЯ в эту проклЯтую, вечно безлюдную
равнину.
Ђ теперь, когда чужеземцы Явились, он Явственно ощущает, что тут
какаЯ-то ошибка (но как же заманчиво во все это поверить), и она может
оказатьсЯ роковой.
Њежду тем маЯтник стенных часов, висевших напротив письменного стола,
продолжал перемалывать жизнь, и худые пальцы полковника, совсем иссохшие с
годами, упорно протирали платком стекла очков, хотЯ в этом не было абсолютно
никакой необходимости.
‘трелки часов приближались к половине одиннадцатого, когда в кабинет
вошел майор Њатти - напомнить полковнику, что пора принимать рапорты
офицеров. “ ”илиморе это совсем выскочило из головы, и он был раздосадован:
теперь придетсЯ что-то сказать людЯм о поЯвившихсЯ на равнине чужеземцах,
откладывать больше невозможно, надо либо официально назвать их противником,
либо обратить все в шутку, либо избрать "золотую середину" - распорЯдитьсЯ о
мерах безопасности и в то же времЯ показать, что сам он смотрит на это
скептически и не собираетсЯ поднимать панику из-за пустЯков. Љакое-то
решение, однако, принЯть следовало, и это его тЯготило. Ћн предпочел бы
выждать, совершенно ничего не предпринимаЯ и тем самым как бы бросаЯ вызов
судьбе: пусть наконец сама сделает первый шаг.
Њайор Њатти с вечной своей двусмысленной улыбочкой произнес:
- Џохоже, на этот раз мы дождались!
Џолковник ”илиморе ничего не ответил. ’огда майор добавил:
- ’еперь уже показались и остальные. €дут колонной по трое, даже отсюда
видно.
Џолковник посмотрел ему в глаза и на какое-то мгновение испытал к
майору почти что нежность.
- ‚ы говорите, поЯвились и другие?
- „аже отсюда видно, господин полковник. €х уже довольно много.
Ћба подошли к окну и на просматриваемом треугольнике северной равнины
разглЯдели движущиесЯ черные змейки. Ќе одну, как на рассвете, а три;
колонне чужеземцев не было видно конца.
‚ойна, война, подумал полковник, стараЯсь отогнать эту мысль, как
какое-нибудь запретное желание. ‘лова Њатти вновь пробудили в нем надежду, и
она наполнила его душу восторгом.
‚ таком вот смЯтении чувств полковник и поЯвилсЯ вдруг в парадном зале
перед всеми выстроившимисЯ здесь офицерами (исключение составлЯли лишь
дежурные караульной службы). Ќа фоне слитного пЯтна голубых мундиров
выделЯлись своей бледностью отдельные лица, которые он узнавал с трудом;
юные и зрелые - все говорили ему одно, лихорадочно блестевшие глаза жадно
требовали от него официального сообщениЯ о надвигающейсЯ опасности.
‚ытЯнувшись по стойке "смирно", офицеры не сводили с него взглЯда, полного
надежды, что ожиданиЯ их не будут обмануты.
‚ воцарившейсЯ тишине было слышно их взволнованное дыхание. € полковник
понЯл: он просто обЯзан им что-то сказать. €менно в эту минуту он
почувствовал, как им овладевает какое-то новое, неудержимое чувство. Љ
своему удивлению, сам не знаЯ почему, ”илиморе вдруг утвердилсЯ в мысли, что
эти чужеземцы и в самом деле враги, вознамерившиесЯ нарушить границу. Ћн
действительно не понимал, как такое могло с ним случитьсЯ: ведь всего минуту
назад он был еще в состоЯнии пересилить искушение и не верить в это. Ћн
чувствовал, как ему передаетсЯ общее настроение, и был готов отбросить
всЯкую осторожность и заговорить. "ѓоспода офицеры, - скажет он им сейчас, -
вот наконец и наступил час, которого мы дожидались много лет". ќто или
что-то в том же роде скажет он им, а офицеры с благодарностью воспримут его
слова как благословение на ратный подвиг.
Ћн уже собиралсЯ начать свою речь, но в тайниках его души все еще
что-то противилось. "ќто невозможно, полковник, - говорил ему внутренний
голос, - остановись, пока не поздно, тут какаЯ-то ошибка (слишком все
заманчиво, чтобы быть правдой), будь осторожен, потому что она может
оказатьсЯ роковой".
€ этот враждебный голос лишь усиливал тревогу.
Ќаконец он сделал шаг вперед, вскинул голову, как обычно, когда начинал
говорить, и офицеры увидели, что лицо у него вдруг покраснело, да, господин
полковник покраснел, как ребенок, потому что ему предстоЯло сейчас открыть
тайную мечту всей своей жизни, мечту, которую он так тщательно скрывал.
Ќо едва лицо его покрылось нежным детским румЯнцем, а- с губ уже готово
было сорватьсЯ первое слово, как враждебный голос вновь поднЯлсЯ из глубины
души, и ”илиморе на мгновение замешкалсЯ. € тут он услышал чьи-то
стремительные шаги на лестнице, ведущей в зал.
Ќикто из офицеров, напрЯженно следивших за своим командиром, ничего не
заметил, но за долгие годы службы слух ”илиморе до того обострилсЯ, что он
мог распознать любой, даже самый слабый голос своей Љрепости.
аги приближались, это было несомненно, и притом с необычайной
торопливостью. ‚ них чудилось что-то чужое и зловещее, что-то
начальственное; навернЯка они имели непосредственное отношение к тому, что
происходило на равнине. ’еперь их уже слышали и другие офицеры, и звук этот,
они и сами не знали почему, безжалостно ранил душу. Ќаконец открылась дверь
и на пороге поЯвилсЯ запыхавшийсЯ, весь в пыли незнакомый драгунский офицер.
Ћн отдал честь и отрекомендовалсЯ:
- ‹ейтенант ”ернандес из седьмого драгунского. „оставил вам пакет от
его превосходительства начальника генерального штаба.
ќффектно держа кивер на согнутой левой руке, он приблизилсЯ к
полковнику и протЯнул ему запечатанную депешу.
”илиморе пожал гонцу руку.
- Ѓлагодарю вас, лейтенант, - сказал он. - ‘удЯ по всему, вы очень
спешили. ‘ейчас вас проводЯт, вам надо немного освежитьсЯ.
Ќичем не выдав своего беспокойства, полковник знаком подозвал первого
попавшегосЯ ему на глаза лейтенанта - ‘анти - и поручил гонца его заботам.
Ћба офицера вышли, и дверь за ними закрылась.
- ‘ вашего позволениЯ... - произнес ”илиморе со слабой улыбкой и
помахал конвертом, даваЯ понЯть, что намерен прочитать послание тотчас же.
Ћн осторожно отделил пальцами печати, оторвал край конверта и извлек из
него исписанный с обеих сторон и сложенный вдвое лист бумаги. Џока он читал,
офицеры не спускали с него глаз, надеЯсь чтонибудь угадать по выражению
лица. Ќо не тут-то было. ‚ид у полковника был такой, словно он, сидЯ после
ужина долгим зимним вечером у камина, просматривал газету. ‚от только
румЯнец сошел с худощавого лица.
Ћкончив чтение, полковник вновь сложил листок, сунул его в конверт,
конверт опустил в карман и вскинул голову, требуЯ вниманиЯ.
‚се почувствовали, что чары, в плену которых они были, вдруг
рассеЯлись.
- ѓоспода офицеры, - сказал полковник через силу. - ‘егоднЯ утром среди
солдат, если не ошибаюсь, было заметно некоторое волнение, да и среди вас,
если не ошибаюсь, тоже - в свЯзи с поЯвлением людей в так называемой
’атарской пустыне.
…го слова с трудом преодолевали стену молчаниЯ. Ѓыло слышно, как по
залу носитсЯ муха.
- ђечь идет... - продолжал полковник, - речь идет о воинских
подразделениЯх северного государства, которым поручено разметить пограничную
линию, как это сделали и мы много лет назад. Џоэтому они не подойдут к
Љрепости, а, скорее всего, разбившись на небольшие отрЯды, поднимутсЯ в
горы. Ћ чем и сообщает мне в письме его превосходительство начальник
генерального штаба.
ѓоворЯ это, ”илиморе испускал продолжительные вздохи,
свидетельствовавшие не о нетерпении или страдании, а просто о старости;
казалось, даже голос у него вдруг постарел, таким он стал глухим и
надтреснутым, а глаза подернулись мутной желтоватой пленкой.
„а, полковник ”илиморе с самого начала чувствовал, что так и будет.
—то это не враг - ему было совершенно Ясно: конечно же, он не создан
длЯ славы, в чем имел возможность убедитьсЯ всЯкий раз, когда поддавалсЯ
глупым иллюзиЯм. Ќу почему, Яростно спрашивал он себЯ, почему ты опЯть
позволил себЯ обмануть? ‚едь с самого начала чувствовал, что все кончитсЯ
именно так!
- ‚ам известно, - продолжал он нарочито безразличным тоном, стараЯсь не
выдать всей накопившейсЯ в душе горечи, - что пограничные столбы и другие
демаркационные знаки были установлены нами много лет назад. Ќо, как сообщает
его превосходительство, осталсЯ один неразмеченный участок. „лЯ завершениЯ
этой работы на место отправитсЯ подразделение под командованием капитана и
одного из младших офицеров. “часток находитсЯ в горах, там, где тЯнутсЯ две
или три параллельные грЯды. Ќет нужды добавлЯть, как было бы хорошо, если бы
мы смогли продвинутьсЯ поглубже и оставить северный склон за собой. „ело не
в том, что он так уж важен в стратегическом отношении, надеюсь, вы
понимаете, что там, наверху, никакие военные действиЯ невозможны, да и длЯ
маневров место неподходЯщее... - Џолковник немного помолчал, о чем-то
задумавшись, потом добавил: - „а, длЯ маневров... так на чем Я остановилсЯ?
- ‚ы сказали, что нужно продвинутьсЯ как можно глубже, - подсказал
майор Њатти с подозрительной поспешностью.
- Ђх да, Я сказал, что нам следовало бы продвинутьсЯ как можно глубже.
Љ сожалению, дело это нелегкое: северЯне нас опередили. € все же... Ќу да
ладно, об этом потом, - сказал он, глЯдЯ на подполковника Ќиколози.
Џолковник умолк, словно речь эта его утомила. Ћт его вниманиЯ не
укрылось, что, пока он говорил, на лица офицеров легла тень разочарованиЯ,
прЯмо на глазах они из рвущихсЯ в бой героев превратились в ничем не
примечательных гарнизонных служивых. Ќу ничего, думал полковник, они молоды,
у них еще все впереди.
- ’ак, - продолжал полковник, - а теперь Я, к огорчению своему, должен
многим из вас сделать замечание. Њне неоднократно доводилось видеть, как во
времЯ смены караула некоторые взводы ЯвлЯютсЯ на построение без командира.
‚ероЯтно, эти офицеры полагают, что им позволено опаздывать...
Њуха летала по залу, флаг на крыше форта повис, как трЯпка, полковник
говорил о дисциплине и уставе, по северной равнине двигались вооруженные
люди, но это был не жаждущий боЯ враг, а такие же безобидные солдаты, как
они сами, и шли они не на смертельную схватку, а длЯ осуществлениЯ банальной
кадастровой операции; их винтовки были не зарЯжены, палаши не наточены. ‘
севера на юг по пустыне двигалось вполне безопасное подобие войска, а в
Љрепости снова воцарилась повседневнаЯ рутина.

ЋтрЯд, получивший задание разметить границу на участке, остававшемсЯ
открытым, вышел из Љрепости на рассвете следующего днЯ. Љомандовал им
здоровенный капитан Њонти, в помощь которому были приданы лейтенант
Ђнгустина и один из старших сержантов.
Љаждому сообщили пароль на этот и на четыре следующих днЯ. ‚рЯд ли,
конечно, они могли погибнуть все разом, но на всЯкий случай одному из
старослужащих было дано указание расстегнуть мундир погибшего или
потерЯвшего сознание командира, сунуть руку во внутренний карман и вынуть
запечатанный сургучом пакет, в котором находилсЯ листок с паролем, служившим
пропуском в Љрепость.
‚ооруженный отрЯд из четырех десЯтков человек вышел из Љрепости на
северную сторону, когда из-за горизонта только-только показалось солнце. “
капитана Њонти были тЯжелые, подбитые шипами ботинки - такие же, как и у
солдат. Ћдин только Ђнгустина шел в сапогах, и капитан перед выходом из
Љрепости посмотрел на них с преувеличенным интересом, ничего, однако, не
сказав.
ЏройдЯ вниз по галечнику метров сто, свернули направо и, больше уже не
спускаЯсь, двинулись к горловине узкого скалистого ущельЯ, уходившего в
глубь гор.
Џримерно через полчаса капитан заметил:
- ‚ этих вот... - он указал на сапоги Ђнгустины, - вам туго придетсЯ.
Ђнгустина промолчал.
- Њне бы не хотелось задерживатьсЯ, - спустЯ некоторое времЯ вновь
заговорил капитан. - Ђ в них вы намучаетесь, вот увидите.
Ќа что Ђнгустина возразил:
- ’еперь уже поздно, господин капитан, если уж на то пошло, вы могли бы
сказать мне об этом раньше.
- ѓовори не говори, - возразил Њонти, - вы все равно бы их надели, Я же
вас знаю.
Њонти терпеть не мог лейтенанта. ‘кажите, какой гордый! Ќу ничего,
скоро ты у менЯ хватишь лиха, думал он и подгонЯл отрЯд даже на самых
трудных участках, хотЯ ему было известно, что Ђнгустина не отличаетсЯ
крепким здоровьем. Њежду тем они уже добрались до основаниЯ отвесных
склонов. ™ебень здесь был мельче, ноги вЯзли в нем, и вытаскивать их
становилось все труднее.
Љапитан сказал:
- Ћбычно из этого ущельЯ дует адский ветер... Ќо сегоднЯ, слава богу,
здесь тихо.
‹ейтенант Ђнгустина ничего не ответил.
- •орошо еще, что солнца нет, - снова подал голос Њонти. - „а, сегоднЯ
нам, можно сказать, повезло.
- Ђ вы разве уже бывали в этих местах? - спросил Ђнгустина.
- Ћдин раз, когда мы ловили дезер...
Ћн не окончил фразу, так как с верхушки нависавшей над ними серой стены
донессЯ шум обвала. Љамни, с силой ударЯЯсь о скалы, рикошетируЯ и поднимаЯ
облачка пыли, с бешеной скоростью неслись вниз, в пропасть. ѓромоподобный
гул катилсЯ от стены к стене.
Ќеожиданный обвал продолжалсЯ несколько минут, но вскоре, так и не
достигнув дна глубоких каньонов, камнепад прекратилсЯ; до галечника, где они
остановились, докатилось лишь два-три камешка.
‚се примолкли: в грохоте обвала ощущалось присутствие какой-то
враждебной силы. Њонти бросил на Ђнгустину взглЯд, в котором сквозил вызов.
Ћн рассчитывал, что лейтенант испугаетсЯ, но ошибсЯ. ‡ато было заметно, что
даже после такого короткого перехода Ђнгустина весь взмок; его элегантнаЯ
форма измЯлась.
‘кажите, гордый какой, опЯть подумал Њонти. —то ж, посмотрим, что ты
запоешь потом. Ћн сразу повел группу дальше, заставлЯЯ солдат двигатьсЯ все
быстрее и времЯ от времени поглЯдываЯ назад, на Ђнгустину. „а, как он
предполагал и надеЯлсЯ, сапоги начали натирать лейтенанту ноги. Ќе то чтобы
Ђнгустина сбавил темп или на лице его были написаны муки. Ќет, это было
заметно по тому, как он ступал, и по выражению суровой решимости на его
лице.
- ЉажетсЯ, Я мог бы идти без передышки хоть шесть часов. …сли бы не
солдаты... Ћчень уж сегоднЯ нам везет, - с видимым злорадством продолжал
гнуть свое капитан. - Љак вы там, Ђнгустина?
- Џростите, капитан, - откликнулсЯ тот, - вы что-то сказали?
- Ќичего, - ответил Њонти с недоброй улыбкой. - џ спросил, как у вас
дела.
- Ђ, да, спасибо, - уклончиво ответил Ђнгустина и после паузы, стараЯсь
скрыть, что на крутизне дыхание у него срываетсЯ, добавил: - †аль только...
- —то?.. - спросил Њонти, надеЯсь услышать от лейтенанта жалобу на
усталость.
- †аль, что нельзЯ приходить сюда почаще, места здесь очень красивые, -
сказал тот и по обыкновению отстраненно улыбнулсЯ.
Њонти еще ускорил шаг. Ќо Ђнгустина не отставал; лицо его побледнело от
усталости, из-под фуражки по лицу стекали струйки пота, да и на спине ткань
мундира потемнела, но он не жаловалсЯ, и дистанциЯ между ним и капитаном не
увеличивалась.
ЋтрЯд уже продвигалсЯ среди скал. ‘о всех сторон вздымались страшные
серые стены, казалось, ущелье тЯнетсЯ куда-то на невероЯтную высоту.
Џоследние признаки знакомого пейзажа исчезли, уступив место
безжизненному унынию гор. Ћчарованный этим зрелищем, Ђнгустина то и дело
устремлЯл взглЯд вверх, на гребни, нависавшие над ними.
- Џривал сделаем попозже, - сказал Њонти, не спускавший с него глаз. -
Џока Я не вижу подходЯщего места. Џризнайтесь откровенно, вы ведь устали,
правда? Ќекоторым здесь бывает не по себе. Љонечно, нам непредвиденные
задержки ни к чему, но лучше сказать сразу.
- Џошли, пошли, - ответил Ђнгустина таким тоном, словно старшим здесь
был он.
- џ почему говорю? Џотому что каждому может быть не по себе.
’олько поэтому...
Ђнгустина был бледен, из-под фуражки стекали ручейки пота, мундир был -
хоть выжимай. Ќо лейтенант стиснул зубы и крепилсЯ:
скорее бы он умер, чем спасовал. Ќезаметно длЯ капитана он
действительно поглЯдывал вверх, стараЯсь угадать, когда наступит конец
мучительному подъему.
‘олнце стоЯло уже высоко и освещало самые дальние пики, но свет этот не
был чистым и Ярким, как обычно в тихие осенние утра. Џо небу медленно и
равномерно расползалась какаЯ-то страннаЯ, зловещаЯ дымка.
„а еще и сапоги стали причинЯть адскую боль, особенно в подъеме; судЯ
по мучительному жжению, кожа, наверно, была уже стерта в кровь.
‚незапно осыпь кончилась, и ущелье уперлось в небольшую, поросшую
чахлой травкой полЯну у краЯ цирка, образованного отвесными скалами. ‘о всех
сторон его обступали высоченные стены, испещренные сложными узорами выступов
и трещин.
Љапитан Њонти неохотно, правда, но все же распорЯдилсЯ сделать привал,
чтобы перекусить. Ђнгустина чинно сел на большой камень, хотЯ весь дрожал от
ветра, леденившего его потное тело. Ћни поделили с капитаном ломоть хлеба,
немного ветчины и сыра, бутылку вина.
Ђнгустине было холодно, он поглЯдывал на капитана и солдат в надежде,
что кто-нибудь из них развернет скатанную шинель, и тогда он сможет
последовать его примеру. Ќо солдаты, казалось, совершенно не чувствовали
холода и перекидывались шутками; капитан ел жадно, с удовольствием, времЯ от
времени бросаЯ взглЯд на вздыбившуюсЯ над ними крутую гору.
- ’еперь, - объЯвил он, - Я знаю, где нам лучше подниматьсЯ, - и
показал на отвесную стенку, за которой сразу начиналсЯ спорный участок. -
Ќадо двигатьсЯ прЯмо туда. ЏридетсЯ поднажать, а, лейтенант?
Ђнгустина взглЯнул на стенку. —тобы добратьсЯ до пограничного гребнЯ,
действительно надо было вскарабкатьсЯ по стенке или же попытатьсЯ обойти
гору через какой-нибудь перевал. Ќо на это потребовалось бы гораздо больше
времени, а им следовало торопитьсЯ:
северЯне были в более выгодных условиЯх, так как шли с опережением, и к
тому же с их стороны путь был значительно легче. „а, не иначе, стенку
придетсЯ брать в лоб.
- ’уда? - спросил Ђнгустина, разглЯдываЯ обрывистые склоны, и заметил,
что сотней метров левее подниматьсЯ будет гораздо легче.
- ’уда, прЯмиком, - подтвердил капитан. - Ђ вы как считаете?
- ѓлавное - прийти первыми, - сказал Ђнгустина.
Љапитан глЯнул на него с неприЯзнью.
- •орошо, - сказал он. - Ђ теперь перекинемсЯ в картишки. Ћн вытащил из
кармана колоду, разостлал на плоском камне свою шинель и, приглашаЯ
Ђнгустину, сказал:
- Ђ, эти тучи. ‚ы вот все на них поглЯдываете, но не беспокойтесь, они
погоду не испортЯт... - € рассмеЯлсЯ, будто изрек что-то необычайно
остроумное.
‘тали играть. Ђнгустина чувствовал, что просто коченеет на ветру.
Љапитан устроилсЯ между двумЯ большими камнЯми, служившими ему
укрытием, Ђнгустине же ветер бил прЯмо в спину. ’еперь уж точно заболею,
думал он.
- Ќу что же вы, дать такого маху! - даже не закричал, а завопил вдруг
Њонти. - —ерт побери, за здорово живешь подставить мне туза!
„а где же ваша голова, дорогой лейтенант? ‚ы все смотрите по верхам, а
в карты и не заглЯдываете.
- Ќет-нет, - ответил Ђнгустина, - Я просто ошибсЯ! - € выдавил из себЯ
смешок.
- Ђ признайтесь, - сказал Њонти с победоносным видом, - признайтесь,
эти штуки здорово вас донимают. ЉлЯнусь, Я так и знал.
- Љакие штуки?
- „а ваши распрекрасные сапоги. Ћни не длЯ таких переходов, дорогой
лейтенант. ‘кажите правду - вам ведь больно?
- „а, они причинЯют мне неудобство, - пренебрежительно отозвалсЯ
Ђнгустина, показываЯ, что ему неприЯтен этот разговор. - Ћни действительно
доставлЯют мне некоторое беспокойство.
- •а-ха-ха! - рассмеЯлсЯ довольный капитан. - џ же говорил! ‚ таких
сапогах по осыпи не находишьсЯ!
- Љороль пик, - холодно прервал его Ђнгустина. - Џрошу вас.
- Ђх да, один момент, - весело откликнулсЯ капитан. - Ђ сапогито,
сапоги!

‘апоги Ђнгустины и впрЯмь были неподходЯщей обувью длЯ лазаньЯ по
отвесным скалам. Џодметки все времЯ скользили, тогда как шипы на тЯжелых
ботинках капитана Њонти и солдат прочно цеплЯлись за выступы. Ќо Ђнгустина
все равно не отставал: с удвоенным упорством, несмотрЯ на усталость и
застывающий на ледЯном ветру пот, он ухитрЯлсЯ идти в затылок капитану,
забираЯсь все выше и выше.
ѓора оказалась не такой труднодоступной, как выглЯдела снизу, к тому же
на склоне было полно нор, трещин, небольших осыпей и отдельных шероховатых
валунов, за которые удобно было цеплЯтьсЯ.
Ќеуклюжий капитан карабкалсЯ и прыгал с трудом, то и дело поглЯдываЯ
вниз в надежде, что Ђнгустина совсем уже выдохсЯ. Ќо тот держалсЯ: с
поразительной ловкостью находил он удобную и прочную опору и сам удивлЯлсЯ,
откуда у него берутсЯ силы карабкатьсЯ вверх так быстро.
Џо мере того как пропасть под ними становилась глубже, гребень горы
тоже как будто отдалЯлсЯ: на подступах к нему выросла совершенно отвеснаЯ
желтаЯ стена. Ђ вечер надвигалсЯ все стремительнее, хотЯ плотный слой серых
туч над головой не позволЯл определить, как скоро зайдет солнце. ‚добавок
начало холодать. €з долины вырвалсЯ сердитый ветер, и слышно было, как он
воет в трещинах.
- ѓосподин капитан! - закричал вдруг снизу сержант, замыкавший цепочку.
Њонти остановилсЯ. ‡а ним - Ђнгустина, а потом и все солдаты, до
последнего.
- Ќу что еще? - спросил капитан, словно его оторвали от бог знает каких
важных дел.
- Ђ северЯне-то уже на гребне! - крикнул сержант.
- ’ы что, спЯтил? ѓде ты их видишь? - отозвалсЯ Њонти.
- ‘лева, вон на той седловине, чуть левее уступа, что торчит будто нос!
Ћн был прав. ’ри крошечные черные фигурки четко вырисовывались на фоне
серого неба, и было хорошо видно, как они движутсЯ. Ќе приходилось
сомневатьсЯ в том, что они уже занЯли нижний участок гребнЯ и, судЯ по
всему, до вершины доберутсЯ первыми.
- —ерт побери! - крикнул капитан, сердито поглЯдев вниз, на цепочку,
как будто в этой неудаче были повинны солдаты. Џотом обернулсЯ к Ђнгустине:
- ‚ершину взЯть должны мы, никакого разговора быть не может. Ќе то - лучше
не показыватьсЯ на глаза полковнику!
- Ќадо их как-то задержать, - сказал Ђнгустина. - Ћттуда до вершины не
больше часу пути. …сли они не остановЯтсЯ, мы их не обгоним.
- Њожет, лучше мне пойти вперед с четверкой солдат, - ответил капитан.
- ЌебольшаЯ группа справитсЯ быстрее. Ђ вы поднимайтесь спокойно следом
или ждите здесь, если устали.
‚от на что рассчитывает эта сволочь, подумал Ђнгустина, сам хочет
отличитьсЯ, а менЯ оставить здесь.
Ђ вслух сказал:
- ‘лушаюсь, господин капитан. Љак прикажете. Ќо Я все же предпочитаю
идти дальше. € вообще, если сидеть без движениЯ, можно замерзнуть.
Љапитан выбрал четверых самых ловких солдат, образовав своего рода
штурмовую группу, и двинулсЯ вперед. Ђнгустина же принЯл на себЯ
командование остальными, надеЯсь, что ему удастсЯ не отстать от Њонти. Ќо
тщетно: цепочка, несмотрЯ на то что все прибавили шагу, растЯнулась
настолько, что даже конца ее не было видно.
Ќа глазах у Ђнгустины маленький отрЯд капитана скрылсЯ за серыми
выступами скалы. Љакое-то времЯ еще был слышен шум сыпавшейсЯ изпод ног
щебенки, а потом и он смолк, так же, как голоса, растворившиесЯ вдали.
Ќебо между тем совсем потемнело. Ћкружающие их скалы, потускневшие
стенки на противоположной стороне ущельЯ, дно пропасти - все приобрело
какой-то зловещий лиловатый оттенок. Ќебольшие вороны с резким карканьем
летали вдоль ребристых выступов: казалось, они предупреждают друг друга о
надвигающейсЯ опасности.
- ѓосподин лейтенант, - обратилсЯ к Ђнгустине солдат, шедший за ним, -
сейчас дождь польет.
Ђнгустина остановилсЯ, посмотрел на него, но ничего не сказал.
‘апоги больше не терзали ему ноги, зато начала сказыватьсЯ безмернаЯ
усталость. Љаждый метр подъема давалсЯ лейтенанту с огромным трудом. Љ
счастью, скалы на этом участке были не такими крутыми и более изрезанными,
чем те, что они уже преодолели. €нтересно, как далеко ушел капитан, подумал
Ђнгустина. Њожет, он уже побывал на вершине, воткнул там флажок, поставил
пограничный знак и теперь возвращаетсЯ назад.
Џосмотрев наверх, он убедилсЯ, что вершина не так уж и далеко. ‚от
только неЯсно было, с какой стороны к ней подступитьсЯ - очень уж отвесной и
гладкой была подпиравшаЯ ее стенка.
Ќаконец, выйдЯ на узкий, усыпанный щебнем карниз, Ђнгустина оказалсЯ в
нескольких метрах от капитана Њонти. ’от, взобравшись на плечи одного из
солдат, пыталсЯ одолеть стенку высотой не более десЯти метров, но
выглЯдевшую совершенно неприступной. Ѓыло очевидно, что Њонти уже давно и
безуспешно пытаетсЯ взЯть это препЯтствие.

…два переводЯ дух от усталости, капитан встретил Ђнгустину злобным
взглЯдом.
- Њогли бы подождать и внизу, лейтенант, - сказал он, - всем нам здесь
не пройти, хорошо если сумею поднЯтьсЯ туда Я да еще двое солдат. ‚ам бы
лучше было ждать нас внизу, скоро стемнеет, а спуск в темноте - дело
нешуточное.
- Ќо вы сами сказали, - ответил Ђнгустина совершенно хладнокровно, -
чтобы Я поступал по своему усмотрению: либо оставалсЯ ждать, либо следовал
за вами.
-‹адно, - сказал капитан, - теперь нужно отыскать дорогу: от вершины
нас отделЯют всего несколько метров.
- Љак? ‚он там уже и вершина? - спросил лейтенант с едва уловимой
иронией, которой капитан, конечно же, не заметил.
- € десЯти метров не будет, - кипЯтилсЯ капитан. - —ерт побери, мне ли
их не одолеть! „а Я...
…го прервал чей-то дерзкий голос сверху; над краем невысокой стенки
показались две головы.
- „обрый вечер! - крикнул, улыбаЯсь, один из незнакомцев, повидимому
офицер. - •очу предупредить: здесь вам не поднЯтьсЯ, нужно идти по хребту!
Ћба исчезли; до стоЯщих внизу доносилась лишь неразборчиваЯ речь
чужаков.
Њонти позеленел от злости. ‡начит, все кончено: северЯне захватили и
вершину. Љапитан, не обращаЯ вниманиЯ на продолжавших подходить снизу
солдат, опустилсЯ на обломок скалы, лежавший на карнизе.
‚друг повалил снег - густой и тЯжелый, совсем как зимой. € кто бы мог
подумать - за несколько минут щебенка, покрывавшаЯ карниз, стала совсем
белой, тогда как все остальное погрузилось в темноту.
Ќикто и представить себе не мог, что ночь наступит так внезапно.
‘олдаты как ни в чем не бывало развернули свои скатки и укрылись
шинелЯми.
- ‚ы что делаете, черт вас побери! - взорвалсЯ капитан.- Ќемедленно
свернуть шинели! “ж не собираетесь ли вы проторчать здесь всю ночь? Ѓудем
немедленно спускатьсЯ.
- ‘ вашего позволениЯ, господин капитан, - возразил Ђнгустина, - до тех
пор, пока те находЯтсЯ на вершине...
- —то-что? —то вы хотите этим сказать? - вскинулсЯ капитан.
- Џо-моему, нельзЯ возвращатьсЯ назад, пока северЯне там, на вершине.
„а, они добрались туда первыми, и нам здесь делать уже нечего, но как это
может быть истолковано?!
Љапитан ничего не ответил и минуту-другую ходил взад-вперед по карнизу.
Џотом сказал:
- ’еперь и они навернЯка уберутсЯ отсюда, на вершине в такую погоду еще
хуже, чем здесь.
- ѓоспода! - раздалсЯ голос сверху, и над кромкой стены показалось уже
четыре или пЯть голов. - Љ чему все эти церемонии, беритесь за веревки и
поднимайтесь сюда, в такую темень по крутому склону вам все равно не
спуститьсЯ!
‘ этими словами они сбросили два толстых каната, чтобы с их помощью
отрЯд из Љрепости мог одолеть короткую стенку.
- ‘пасибо, - Язвительным тоном ответил капитан Њонти. - ‘пасибо за
внимание, но мы уж как-нибудь сами о себе позаботимсЯ!
- Ќу, дело ваше! - крикнули сверху. - Ќо веревки мы тут оставим, как
знать, может, они вам все-таки понадобЯтсЯ.
Ќаступило долгое молчание. ‹ишь с тихим шорохом сыпал снег да времЯ от
времени кто-нибудь кашлЯл. ‚идимости не было почти никакой: едва-едва
просматривалсЯ подсвеченный красноватым светом фонарЯ край поднимавшейсЯ над
ними стенки.
‘олдаты Љрепости, накинув шинели, тоже стали зажигать фонари.
Џоднесли фонарь и капитану.
- ѓосподин капитан, - устало произнес Ђнгустина.
- —то еще?
- ѓосподин капитан, а не перекинутьсЯ ли нам в картишки?
- Љ дьЯволу ваши картишки! - ответил Њонти, прекрасно понимавший, что
этой ночью им отсюда уже не выбратьсЯ.
Ќе говорЯ ни слова, Ђнгустина вынул колоду из сумки капитана,
доверенной одному из солдат, разостлал на камне край своей шинели, поставил
рЯдом фонарь и стал тасовать карты.
- „авайте сыграем, господин капитан, даже если вам не хочетсЯ.
’олько теперь Њонти понЯл, что имел в виду лейтенант: ведь на них
смотрЯт северЯне и еще небось насмехаютсЯ; выходит, надо играть.
‘олдаты устроились у самой стенки, в небольшой впадине, и с веселым
смехом принЯлись за еду, а оба офицера, сидЯ на открытом месте, под снегом,
стали играть в карты. Џозади них возвышалась отвеснаЯ стена, под ними
чернела пропасть.
- ’ак его, всухую, не давать ему взЯток! - крикнул кто-то сверху
насмешливо.
Ќи Њонти, ни Ђнгустина не поднЯли головы, делаЯ вид, будто очень
увлечены. Ќо капитан играл неохотно, со злостью шлепаЯ картами по шинели.
’щетно Ђнгустина пыталсЯ подзадорить его:
- ‚от это да, два туза подрЯд... а эта взЯтка моЯ... признайтесь,
трефового-то вы проморгали...
‚ремЯ от времени он даже смеЯлсЯ - и выходило это у него совершенно
естественно.
‘верху до них снова донеслись голоса, затем топот: должно быть,
северЯне уходили.
- †елаю успеха! - крикнул все тот же голос. - “дачной вам игры... и не
забудьте про веревки!
Ќи капитан, ни Ђнгустина не ответили. Ћни продолжали азартно шлепать
картами, как будто и не слышали этих криков.
Ћтблески фонарЯ на вершине погасли. Џо-видимому, северЯне действительно
собирались уходить. Љолода совсем разбухла от снега, и тасовать ее
становилось все труднее.
- Ќу хватит, - сказал капитан, бросаЯ свои карты на камень. - •ватит
ломать комедию!
Ћн устроилсЯ под скалой и поплотнее завернулсЯ в шинель.
- ’они! - крикнул он. - Џринеси мне мой ранец и найди немного воды -
пить хочетсЯ.
- Ћни еще видЯт нас, - сказал Ђнгустина. - ‚идЯт с гребнЯ!
Ќо, понЯв, что Њонти этим не проймешь, стал играть сам с собой, делаЯ
вид, будто партиЯ продолжаетсЯ.
‘ громкими восклицаниЯми, Якобы относЯщимисЯ к игре, лейтенант в левой
руке держал карты, а правой "ходил", бросаЯ их на край шинели, и брал
взЯтки. ‘квозь густую завесу снега чужеземцы не могли, конечно, разглЯдеть
сверху, что партнера у него нет.
“жасный холод пронизывал его. ‹ейтенанту казалось, что он уже не сможет
ни сдвинутьсЯ с места, ни даже лечь. Ќикогда в жизни ему еще не было так
плохо. Ќа гребне колыхалсЯ отсвет фонарЯ: чужаки Явно удалЯлись, но еще
могли его видеть. (Ђ за стеклами чудесного особнЯка поЯвилась тоненькаЯ
фигурка: он, Ђнгустина, совсем еще ребенок, необычайно бледный, в красивом
бархатном костюмчике с белым кружевным воротником. “сталым жестом он открыл
окно и наклонилсЯ к зыбким призракам, уцепившимсЯ за подоконник, словно он с
ними в дружеских отношениЯх и хочет им что-то сказать.)
- Ѓез взЯток, без взЯток! - попыталсЯ крикнуть Ђнгустина так, чтобы его
услышали чужеземцы, но голос у него был хриплый и слабый.
- —ерт побери, это уже второй раз, господин капитан!
‡акутавшись в свою накидку и медленно что-то жуЯ, Њонти внимательно
приглЯдывалсЯ к Ђнгустине и чувствовал, что злость его прошла.
-‹адно, хватит, идите в укрытие, лейтенант, северЯне уже ушли!
- ‚ы играете куда лучше менЯ, господин капитан, - упорно продолжал
изображать игру Ђнгустина, хотЯ голоса его уже почти не было слышно. - Ќо
сегоднЯ вы что-то не в форме. Џочему вы все смотрите туда, на вершину?
Ћткуда такаЯ нервозность?..
‚ снежной круговерти пальцы лейтенанта Ђнгустины разжались, и в
трепещущем свете фонарЯ было видно, как державшаЯ их рука безжизненно
повисла вдоль шинели и из нее выпали последние раскисшие карты.
Џрислонившись спиной к камню, лейтенант медленно запрокинул голову;
страннаЯ сонливость овладела им. (Ђ к особнЯку в лунной ночи приближалсЯ по
воздуху маленький кортеж новых призраков, которые несли паланкин.)
- ‹ейтенант, идите сюда, перекусите немного, на таком холоде надо есть,
ну, скорее, пересильте себЯ! - кричал капитан; в голосе его зазвучали
тревожные нотки. - €дите сюда, в укрытие, снегопад уже прекращаетсЯ.
€ верно: почти внезапно завеса снежных хлопьев сделалась менее густой и
тЯжелой, воздух стал прозрачнее, в свете фонарей уже можно было разглЯдеть
скалы на расстоЯнии нескольких десЯтков метров.
€ вдруг сквозь вьюгу в невообразимой дали сверкнули огни Љрепости.
Љазалось, их бесконечно много - как в зачарованном замке, охваченном
неистовством Языческого карнавала. Ђнгустина увидел их, и слабаЯ улыбка
тронула одеревеневшие от холода губы.
- ‹ейтенант! - снова позвал капитан, начинаЯ понимать, что происходит.
- ‹ейтенант, да бросьте вы эти карты, идите сюда, здесь можно укрытьсЯ
от ветра.
Ќо Ђнгустина все смотрел на огни и, говорЯ по правде, уже не знал
точно, что это такое: Љрепость, или далекий город, или родной дом, особнЯк,
где его уже и ждать перестали.
‚озможно, какой-нибудь часовой на эскарпе форта, бросив случайный
взглЯд на горы, различил высоко-высоко на хребте горЯщие фонари. ‘ такого
расстоЯниЯ проклЯтаЯ стенка казалась настолько ничтожной, что и
разглЯдеть-то ее было нельзЯ. ‚озможно также, что командовал караулом „рого,
а ведь „рого мог бы отправитьсЯ вместе с капитаном Њонти и Ђнгустиной, если
б захотел. Ќо всю эту операцию он считал донельзЯ глупой: теперь, когда
угроза нападениЯ рассеЯлась, приказ коменданта показалсЯ ему бессмысленной
затеей, от которой не больно много чести. Ќо, увидев мерцающие огоньки в
горах, „рого пожалел, что не пошел с Њонти. ‚ыходит, славу можно обрести не
только на войне. € ему так захотелось быть сейчас тоже там, наверху, в
ночной темноте и в буйстве снежной метели. Ќо уже поздно: такой случай
упущен.
Ћтдохнувший, в сухой одежде, закутанный в теплую шинель, „жованни
„рого, глЯдЯ на далекие огоньки, испытывал даже что-то вроде зависти, а в
это времЯ Ђнгустина, весь покрытый смерзшейсЯ снежной коркой, собрав
последние силы, разгладил свои мокрые усы и старательно расправил складки
шинели - но не длЯ того, чтобы поплотнее закутатьсЯ в нее и согретьсЯ, нет,
у него было иное тайное намерение. Љапитан Њонти удивленно смотрел на него
из своего укрытиЯ и никак не мог взЯть в толк, что делает Ђнгустина. ѓде-то
он как будто уже видел очень похожую сцену, но где именно - вспомнить не
удавалось.
‚ одном из залов Љрепости висела стариннаЯ гравюра, на которой была
изображена смерть кнЯзЯ ‘ебастьЯно. ‘мертельно раненный кнЯзь лежал в лесной
чаще, опираЯсь спиной о ствол дерева и склонив голову чуть набок, а его плащ
ниспадал с плеч эффектными складками; во всем этом не было ничего от
жестокой, физически отталкивающей картины смерти, и никого не удивлЯло, как
это художник сумел передать благородство и изЯщество своего героЯ даже в
такой ситуации.
„а, Ђнгустина - бессознательно, конечно, - добивалсЯ сходства с кнЯзем
‘ебастьЯно, получившим смертельную рану в глухом лесу.
Џравда, у Ђнгустины не было таких сверкающих доспехов, как у кнЯзЯ, у
ног его не лежали окровавленный шлем и сломаннаЯ шпага. ЋпиралсЯ он не о
ствол дерева, а о твердый валун; не последний луч солнца падал ему на лицо,
а всего лишь слабый свет фонарЯ; но положение рук и ног, складки шинели,
выражение смертельной усталости на лице были точно такими.
Џо сравнению с Ђнгустиной и капитан, и сержант, и все остальные
солдаты, куда более крепкие и бравые, казались друг другу грубыми,
неотесанными мужланами. Ђ в душе Њонти, как ни странно, шевельнулось даже
чувство глухой зависти.
‘негопад прекратилсЯ, ветер жалобно завывал среди скалистых утесов,
кружил ледЯную пыль, колебал Язычки пламени за стеклами фонарей. Ђнгустина,
казалось, ничего этого уже не сознавал и лежал неподвижно, откинувшись на
камень и не сводЯ глаз с далеких огней Љрепости.
- ‹ейтенант! - снова попыталсЯ взбодрить его Њонти. - ‹ейтенант! Ќу же,
идите сюда, под выступ, там вам не выдержать, вы замерзнете. €дите, тут ’они
соорудил что-то вроде навеса.
- ‘пасибо, капитан, - едва слышно прошептал Ђнгустина и, поскольку
говорить ему было очень трудно, слегка приподнЯл руку, даваЯ понЯть, что длЯ
него теперь это не имеет значениЯ, что все это совершенные пустЯки.
(Ќаконец предводитель призраков сделал повелительный жест, и Ђнгустина
с обычным своим скучающим видом перешагнул через подоконник и грациозно
опустилсЯ в паланкин. ‡аколдованный экипаж мЯгко тронулсЯ с места.)
Ќесколько минут слышалось лишь хриплое завывание ветра. “ солдат,
сгрудившихсЯ под скалами, где было потеплее, отпала всЯкаЯ охота шутить, и
они молча боролись с холодом.
Љогда ветер на минутку стих, Ђнгустина слегка приподнЯл голову,
медленно разжал губы, чтобы сказать что-то, но успел только вымолвить:
"Ќадо бы завтра..." ‚сего три слова, и произнесены они были до того
тихо, что капитан Њонти их едва расслышал.
’ри слова, и голова Ђнгустины безвольно упала на грудь. ЃелаЯ застывшаЯ
рука его лежала неподвижно в складке шинели, рот был закрыт, а губы снова
сложились в слабую улыбку. (“плываЯ в паланкине, он оторвал взглЯд от друга
и с веселым и недоверчивым любопытством стал смотреть вперед, в ту сторону,
куда двигалсЯ кортеж. ‚от так, с каким-то почти сверхчеловеческим
благородством, он удалилсЯ в ночь.
‚олшебный кортеж, змеЯсь, медленно уходил в небо все выше и превратилсЯ
сначала в растЯнутый шлейф, потом в крошечный сгусток тумана, потом - в
ничто.)
- —то ты хотел сказать, Ђнгустина? —то - завтра? - Љапитан потрЯс
лейтенанта за плечи, пытаЯсь привести его в чувство; но лишь смЯл
благородные складки военной плащаницы. ЉакаЯ жалость! Ќикто из солдат пока
еще не понЯл, что произошло.
“преком Њонти звучал лишь голос ветра из черного провала пропасти.
—то ты хотел сказать, Ђнгустина? ’ы ушел, не окончив фразу. Њожет, это
была глупаЯ, банальнаЯ мысль, может, выражение несбыточной надежды. Ђ может,
и этого не было.

XVI

‹ейтенанта Ђнгустину похоронили, и времЯ в Љрепости потекло, как
прежде.
Њайор Ћртиц спрашивал „рого:
- ’ы сколько уже здесь?
- —етыре года.
Ќеожиданно пришла зима, самое томительное времЯ в году. ’еперь надо
было ждать снега: сначала он ложилсЯ слоем в четыре-пЯть сантиметров, потом,
после перерыва, слоем потолще, а потом уже сыпал и сыпал без конца.
Љазалось, весна никогда не наступит. (€ все-таки в один прекрасный день,
гораздо раньше, чем все предполагали, становилось слышно, как со смотровых
площадок текут весенние ручейки, и зиме нежданно приходил конец.)
ѓроб с телом лейтенанта Ђнгустины, обернутый в полотнище знамени,
покоилсЯ в земле, за невысокой оградкой, рЯдом с Љрепостью.
Ќад могилой возвышалсЯ белый каменный крест с выбитым на нем именем.
‘олдату ‹аццари чуть в сторонке поставили крест поменьше, деревЯнный.
- џ иногда думаю... - сказал как-то Ћртиц, - вот мы все жаждем войны,
надеемсЯ на случай, обижаемсЯ на судьбу за то, что у нас никогда ничего не
происходит. Ђ взЯть хоть Ђнгустину...
- ‚ыходит, - откликнулсЯ „жованни „рого, - выходит, Ђнгустина ко
нуждалсЯ в благосклонности судьбы и все равно сумел отличитьсЯ?
- Ћн был слаб и, наверно, нездоров, - сказал майор Ћртиц. - …му было
хуже, чем всем нам. Ћн, как и мы, не схватилсЯ с врагом и войны, как и мы,
не узнал. Ђ погиб все-таки как воин. ’ак-то! ‚ам ведь известны, лейтенант,
обстоЯтельства его смерти?
- „а, - ответил „рого, - капитан Њонти при мне рассказывал. ‘
наступлением зимы чужеземцы убрались восвоЯси. Џрекрасные, развевающиесЯ и
как бы обагренные кровью штандарты надежды постепенно поникли, и в душах
вновь воцарилсЯ покой. ‚се вокруг опустело, и глаза тщетно искали хоть
что-то в дальней дали, у самого горизонта.
- „а уж, он знал, когда умереть, - сказал майор Ћртиц. - ‘ловно пулю в
сердце получил. ѓерой, ничего не скажешь. Ћднако ж никто не стрелЯл. „лЯ
всех, кто шел в тот день с ним, шансы были равны, никаких преимуществ он не
имел, разве что умереть ему было легче, чем другим.
Ђ другие... что они, в сущности, сделали? „лЯ других этот день был
почти таким же, как и все остальные.
- ’олько немного похолоднее, чем обычно, - сказал „рого.
- „а, немного похолоднее, - повторил за ним Ћртиц. - ‚прочем, и вы,
лейтенант, могли пойти тогда с ними. ‘тоило только захотеть.
Ћни сидели на деревЯнной скамье на самой верхней площадке четвертого
редута. Ћртиц пришел навестить дежурившего там лейтенанта „рого. ‘ каждым
днем их все больше свЯзывали узы настоЯщей дружбы.
Ћни сидели на скамье, завернувшись в шинели, невольно поглЯдываЯ вдаль,
на север, туда, где скапливались огромные, бесформенные снежные облака.
Ќалетавший порывами северный ветер забиралсЯ под одежду. ‚ысокие скалистые
вершины справа и слева от перевала почернели.
„рого сказал:
- џ думаю, завтра снег пойдет и у нас.
- ‚полне возможно, - безучастно отозвалсЯ майор.
- „а, быть снегу, - снова сказал „рого. - ‚ороны все летЯт и летЯт.
- Њы тоже виноваты, - сказал Ћртиц, весь во власти одной неотступной
мысли. - ‚ конце концов каждый получает то, чего заслуживает. Ђнгустина, к
примеру, был готов платить по самому высокому счету, а мы - нет. Ќаверное, в
этом все дело. Њожет, у нас запросы слишком велики? Ђ в общем, каждый
получает то, чего заслуживает. „а уж....
- Ќу и что? - спросил „рого. - —то мы-то могли сделать?
- ‹ично Я - ничего, - ответил Ћртиц с улыбкой. - џ слишком долго ждал,
а вот вы...
- —то - Я?
- “езжайте отсюда, пока не поздно, возвращайтесь в город.
Џривыкнете к жизни тамошнего гарнизона. Ќасколько Я могу судить, вы не
из тех, кто пренебрегает радостЯми жизни. ’ам вас навернЯка ждет блестЯщаЯ
карьера, это уж точно. Ќе всем же на роду написано быть героЯми.
„рого не отвечал.
- ‚ы упустили целых четыре года, - продолжал Ћртиц. - Ћни, правда,
зачтутсЯ в выслугу за восемь, но подумайте, насколько лучше вам было бы в
городе. ‡десь вы отрезаны от мира, о вас все забыли...
возвращайтесь, пока не поздно.
„жованни слушал, уставившись в землю, и молчал.
- џ видел, как было с другими, - говорил майор. - Џостепенно они так
привыкали к Љрепости, что становились ее пленниками и терЯли способность
сдвинутьсЯ с места. ‘тарики в тридцать лет! „а уж...
- Њожет, вы и правы, господин майор, - ответил „рого, - но в моем
возрасте...
- ‚ы молоды, - не отступал Ћртиц, - у вас еще многое впереди, это
правда. Ќо на вашем месте Я не стал бы тЯнуть. “пустите еще какихнибудь два
года - двух лет вполне достаточно, - и повернуть назад будет уже слишком
трудно.
- Ѓлагодарю за совет, - сказал „рого, на которого слова майора не
произвели никакого впечатлениЯ, - но ведь здесь, в Љрепости, тоже можно
надеЯтьсЯ на что-то лучшее. Џусть это звучит нелепо, но если начистоту, то и
вам придетсЯ признать...
- „а, к сожалению, - ответил майор. - ‚се мы так или иначе на что-то
упорно надеемсЯ. Ќо сами посудите, это же абсурд. - Ћн махнул рукой в
сторону севера. - ‚ойну с той стороны никогда не начнут.
Џосле этой недавней истории никто всерьез о войне уже не думает.
Њайор поднЯлсЯ, глЯдЯ на север так же, как в то далекое утро, когда они
встретились с „рого на краю равнины и он, зачарованный, вглЯдывалсЯ в
загадочные стены Љрепости. —етыре года прошло с тех пор - солидный отрезок
жизни, - но за это времЯ не случилось ничего, ровным счетом ничего такого,
что могло бы оправдать его великие надежды. „ни уносились прочь один за
другим; однажды утром на краю чужой равнины поЯвились солдаты, которые могли
оказатьсЯ врагами, но после будничных работ по разметке границы убрались
восвоЯси. Ќа свете царил мир, часовые не трубили тревогу, ничто не
предвещало каких-либо изменений. Љак и в прежние годы, с теми же, что и
всегда, приметами приближалась зима, и западный ветер тихонько посвистывал в
штыках. ‚от и он, майор Ћртиц, по-прежнему здесь, стоит на террасе
четвертого редута и, сам не верЯ собственным доводам, все вглЯдываетсЯ в
северную пустыню, словно ему одному и дано право смотреть на нее, только ему
и надлежит оставатьсЯ в Љрепости - неважно, во имЯ какой цели, - а вот
„рого, хоть он и хороший парень, здесь не на своем месте, он просчиталсЯ, и
пусть лучше уезжает.

XVII

Ќо вот снег на террасах Љрепости сделалсЯ ноздреватым, и ноги стали
проваливатьсЯ в него, как в кашу. ‘ ближних гор вдруг донессЯ ласкающий ухо
звон талой воды, на вершинах кое-где поЯвились искрЯщиесЯ под солнцем белые
продольные полосы, и солдаты, сами того не замечаЯ, времЯ от времени
принимались что-то мурлыкать себе под нос - впервые за несколько месЯцев.
‘олнце не спешило к закату, как прежде, а стало все дольше
задерживатьсЯ на небе, растапливаЯ накопившийсЯ снег: тщетно с северных
ледников все ползли и ползли облака - они несли с собой уже не снег, а лишь
дождь, стремительно смывавший остатки снега. ЋпЯть пришла весна.
Џо утрам раздавалось птичье пение: все от него уже отвыкли. „а и вороны
больше не собирались стаЯми на плацу Љрепости в ожидании кухонных отбросов,
а разлетелись по долинам в поисках свежатинки.
Џо ночам в темноте вешалки, где висели ранцы, пирамиды длЯ винтовок в
казармах, двери и массивнаЯ мебель орехового дерева в комнате господина
полковника - в общем, все деревЯнные вещи, даже самые старые, начинали
поскрипывать. €ногда раздавалсЯ треск, похожий на пистолетные выстрелы,
казалось, что-то разлетаетсЯ вдребезги; люди просыпались на своих койках и
прислушивались, но ничего, кроме все тех же ночных скрипов, не слышали.
Ќаступило времЯ, когда в старых стропилах заЯвлЯла о себе неизбывнаЯ
тоска по жизни. „авным-давно миновали те счастливые дни, когда по веткам
проходил молодой горЯчий ток, наливаЯ силой великое множество почек. Џотом
дерево срубили. Ќо с приходом весны в нем просыпалсЯ слабый отголосок жизни.
Љогда-то были листьЯ и цветы, а теперь - смутное воспоминание, которого
хватало лишь на то, чтобы издать сухой треск и замереть в ожидании
следующего года.
Ќаступило времЯ, когда обитателей Љрепости обычно посещали странные
мысли, в которых не было ничего военного. Љрепость казалась уже не надежным
укрытием, а тюрьмой. †елтые с темными потеками стены и скошенные уступы
бастионов совершенно не отвечали новому, весеннему настроению.

Љакой-то офицер - со спины не разберешь, кто именно, но вполне
возможно, что „жованни „рого, - со скучающим видом обходит просторные и в
этот утренний час пустынные солдатские умывалки и прачечную. Ќе длЯ поверки,
просто ему не сидитсЯ на месте; все здесь в полном порЯдке, раковины
начищены, пол подметен, а в том, что какойто кран подтекает, солдаты не
повинны.
Ћфицер останавливаетсЯ и смотрит вверх, на одно из окон. Ћно закрыто,
стекла его, очевидно, не мылись уже много лет и по углам затЯнуты паутиной.
‚ общем, нет в нем ничего такого, что могло бы порадовать душу. Ќо сквозь
стекла, хоть и с трудом, все же можно разглЯдеть небо. „а, одно и то же
небо, вероЯтно, думает офицер, одно и то же солнце сиЯют сейчас и над
жалкими раковинами, и над прекрасными далекими лугами.
‹уга позеленели и недавно покрылись мелкими цветочками, которые, если
смотреть отсюда, из Љрепости, кажутсЯ белыми. € деревьЯ, конечно же,
выпустили новые листики. Љак, наверно, приЯтно без всЯкой цели носитьсЯ
верхом по окрестностЯм! „а еще если на тропинке, вьющейсЯ среди изгородей,
встретитсЯ красиваЯ девушка и, проходЯ совсем близко от твоего конЯ,
приветливо тебе улыбнетсЯ. Ќу не смешно ли? Џодобает ли офицеру крепости
Ѓастиани предаватьсЯ столь глупым мечтаниЯм?!
—ерез запыленное окно умывалки, как ни странно, виднеетсЯ и красивое
белое облако. ’акие в точности облака плывут сейчас над далеким городом,
гулЯющаЯ публика времЯ от времени поглЯдывает на них, радуЯсь тому, что зима
прошла; почти на всех новаЯ или только что приведеннаЯ в порЯдок одежда,
женщины в украшенных цветами шлЯпках и в Ярких платьЯх. ‚ид у всех такой,
будто сию минуту должно произойти что-то хорошее, радостное. ђаньше, во
всЯком случае, все было именно так; кто знает, может, сейчас мода
переменилась.
€нтересно, если, проходЯ мимо, ты заметишь в каком-нибудь окошке
хорошенькую девушку, улыбнетсЯ ли она тебе просто так, беспричинно?
Љакие, в сущности, нелепые мысли лезут в голову! ѓлупости,
простительные разве что школЯру.
—ерез грЯзные стекла сбоку видна часть стены. Ћна тоже залита солнцем,
но это как-то не радует. —то освещает стену казармы - солнце или луна, -
совершенно безразлично, лишь бы не нарушалсЯ нормальный ход службы.
ЋбыкновеннаЯ стена казармы, и только. € все же когда-то, в один из далеких
сентЯбрьских дней, офицер как завороженный смотрел на эти стены: тогда
казалось, что за ними его ждет суроваЯ, но завиднаЯ судьба. € хотЯ ничего
привлекательного в этих стенах не было, он несколько минут стоЯл перед ними
неподвижно, словно перед каким-то чудом.
Ћфицер бродит по пустынным умывалкам; другие дежурЯт на редутах,
носЯтсЯ верхом по каменистому плацу, сидЯт в служебных кабинетах. Ќикто из
них не может понЯть, что именно случилось, но лица окружающих всем почему-то
действуют на нервы. Ћдни и те же физиономии, невольно думает каждый, одни и
те же разговоры, та же служба, те же бумаги. Ђ в душе бушуют неЯсные
желаниЯ: чего она жаждет, словами выразить невозможно, Ясно только, что это
не имеет отношениЯ к казарменным стенам, к солдатам, к звукам трубы.
’ак скачи же, конек, по дорогам равнины, беги отсюда, пока не поздно,
не останавливайсЯ, даже если устал, скачи, пока не покажутсЯ зеленые луга,
милые сердцу деревьЯ, дома, церкви и колокольни.
€ тогда - прощай, Љрепость, оставатьсЯ здесь опасно, твоЯ не такаЯ уж
труднаЯ загадка разгадана, севернаЯ равнина, как была, так и будет
пустынной, никогда оттуда не придет враг, чтобы атаковать эти жалкие стены,
вообще никто больше не придет. Џрощай, майор Ћртиц, печальный друг, который
уже неотделим от Љрепости, как улитка от своего домика. ’аких, как ты, здесь
много: слишком долго вы упорствовали в своих мечтаниЯх, времЯ обогнало вас,
и начать сначала вы уже не сможете.
Ђ вот „жованни „рого сможет. Ќичто его больше не держит в Љрепости.
’еперь он спуститсЯ с гор, вернетсЯ в нормальное общество, ему навернЯка
предложат завидное место - может быть, даже пошлют за границу - в свите
какого-нибудь генерала. ‡а годы, проведенные в Љрепости, „жованни, конечно,
упустил немало шансов, но ничего, он еще молод, впереди достаточно времени,
чтобы наверстать упущенное.
€так, прощай. Љрепость, с твоими нелепыми редутами, терпеливыми
солдатами, полковником, который каждое утро, тайком от всех, в подзорную
трубу разглЯдывает северную пустыню. Ќапрасно! Ќикогда и ничего он там не
увидит. Џрощай, могила Ђнгустины - ему, пожалуй, единственному здесь
повезло: по крайней мере он погиб как настоЯщий солдат, - все лучше, чем
смерть на больничной койке. Џрощай, комната, в которой „рого честно проспал
несколько сотен ночей.
Џрощай, двор, где и нынче вечером, как того требует устав, выстроЯтсЯ
солдаты, заступающие в караул. Џоследний прощальный привет северной пустыне,
не оставившей в душе никаких иллюзий.
‚ыбрось все это из головы, „жованни „рого, не оглЯдывайсЯ назад теперь,
когда ты уже на краю горного плато и дорога манит тебЯ в долину. Ќе проЯвлЯй
такой глупой слабости. ’ебе знаком каждый камешек крепости Ѓастиани, и можно
не сомневатьсЯ, что ты никогда ее не забудешь. Љонь весело бежит рысью,
погода на славу, теплый воздух свеж и прозрачен, впереди еще долгаЯ жизнь,
она, можно сказать, только начинаетсЯ. Љ чему оглЯдыватьсЯ на эти стены, на
казематы, на часовых, несущих караульную службу? ’ак, медленно
переворачиваетсЯ еще одна страница, ложась на другую сторону, прибавлЯЯсь к
остальным, уже прочитанным: пока набираетсЯ лишь тоненькаЯ стопочка. Џо
сравнению с нею страниц, которые предстоит еще прочитать, бесконечное
множество. € все ж таки это еще одна прочитаннаЯ страница, господин
лейтенант, целый, можно сказать, кусок твоей жизни.
„обравшись до каменистого краЯ плато, „рого действительно не
оглЯдываетсЯ назад; когда начинаетсЯ спуск, он без тени колебаниЯ, не
повернув даже головы, пришпоривает конЯ и довольно непринужденно
насвистывает какой-то мотивчик, хотЯ непринужденность эта даетсЯ ему с
трудом.

XVIII

‚ходнаЯ дверь была не заперта, и на „рого сразу пахнуло знакомым,
домашним духом: он помнил его с детства, когда возвращалсЯ домой после лета,
проведенного на даче. ќто был родной, милый сердцу запах, но после стольких
лет в нем чувствовалось что-то жалкое. „а, верно, он напоминал „рого далекие
годы, воскресные радости, счастливые вечера за столом, безвозвратно ушедшее
детство, но в то же времЯ ассоциировалсЯ и с зашторенными окнами, корпением
над уроками, утренней уборкой, болезнЯми, ссорами, мышами.
- Ћй, молодой хозЯин приехал! - радостно воскликнула добраЯ „жованна,
открываЯ ему дверь.
Ђ тут и мама вышла; слава богу, она совсем не изменилась.
‘идЯ в гостиной и пытаЯсь ответить на множество вопросов, он
чувствовал, как радость поневоле уступает место грусти. „ом по сравнению с
прежними временами показалсЯ ему опустевшим: один брат уехал за границу,
другой мотаетсЯ бог весть где, третий живет в деревне.
„ома осталась только мама, но и ей надо было торопитьсЯ к мессе: в
церкви ее уже ждала подруга.
‚ его комнате все было так, как при нем - даже к книгам никто не
притрагивалсЯ, - и все-таки она показалась ему чужой. Ћн сел в кресло,
прислушалсЯ к грохоту экипажей на улице, к громким голосам на кухне.
Ћдин в своей комнате... мама молитсЯ в церкви, братьЯ разъехались,
выходит, никому на всем белом свете нет дела до „жованни „рого. Ћн открыл
окно, увидел серые дома, сплошные рЯды крыш, хмурое небо.
Ћтыскал в одном из Ящиков старые школьные тетради, дневник, который вел
на протЯжении нескольких лет, какие-то письма. “дивительно, неужели это
писал он: какие-то странные дела и событиЯ, совсем стершиесЯ в памЯти. ‘ел
за пианино, взЯл несколько аккордов, захлопнул крышку. € подумал: что же
дальше?
Љак чужой, ходил он по городу в поисках старых друзей, но оказалось,
что все они по горло занЯты разными делами - своими предприЯтиЯми, своей
политической карьерой. „рузьЯ говорили с ним о серьезных и важных вещах, о
заводах, железных дорогах, больницах.
Љто-то пригласил его на обед, кто-то женилсЯ, каждый избрал собственный
путь в жизни, и за четыре года все заметно от него отдалились. Љак „жованни
ни старалсЯ (а может, он утратил эту способность?), но ему так и не удалось
воскресить прежние разговоры, шутки, словечки. Ћн бродил по городу,
разыскивал старых друзей - ведь их было много, - но под конец неизменно
оказывалсЯ один на тротуаре, а впереди, до вечера, оставалось еще столько
времени.
Ћн гулЯл до поздней ночи с твердым намерением хорошенько поразвлечьсЯ.
€ каждый раз выходил из дому с одной и той же смутной юношеской надеждой
встретить свою любовь, но неизменно возвращалсЯ разочарованным. Ћн
возненавидел улицу, по которой возвращалсЯ к дому, такую скучную, безлюдную,
заставлЯвшую еще острее чувствовать свое одиночество.
Љак раз в эти дни в городе давали грандиозный бал, и „рого отправилсЯ
туда вместе с единственным вновь обретенным другом ‚ескови в самом
лучезарном настроении. •отЯ весна вступила в свои права, светало не рано,
времени было предостаточно, до рассвета могло случитьсЯ все что угодно - что
именно, „рого и сам не знал, но не сомневалсЯ, что его ждет масса всЯких
удовольствий. Ћн даже принЯлсЯ заигрывать с девушкой в лиловом; часы еще не
пробили полночь: как знать, может, до наступлениЯ утра между ними суждено
родитьсЯ любви.
Ќо тут его позвал хозЯин дома, вознамерившийсЯ показать ему свои
владениЯ, потащил его по всЯким переходам и галереЯм, задержал в библиотеке,
заставил по достоинству оценить все без исключениЯ экспонаты своей коллекции
оружиЯ, завел разговор о стратегии, военных хитростЯх, рассказал несколько
анекдотов из жизни королевской семьи, а времЯ шло, стрелки на часах неслись
вперед с устрашающей скоростью.
Љогда „рого удалось наконец освободитьсЯ и он, горЯ нетерпением,
вернулсЯ в парадный зал, гости почти все разъехались, и девушка в лиловом
исчезла - должно быть, отправилась домой.
„рого пыталсЯ напитьсЯ, бессмысленно смеЯлсЯ - напрасно: даже вино не
помогало. Ђ голоса скрипок становились все более вЯлыми, и наступил момент,
когда музыка сделалась и вовсе ненужной, так как никто уже не танцевал.
“друченный „рого очутилсЯ в саду, среди деревьев, и издали слушал
расплывчатые звуки вальса; ощущение праздника мало-помалу улетучивалось, а
небо постепенно бледнело - близилсЯ рассвет.
‡везды погасли, но „рого все сидел, затаившись среди черных теней сада,
и следил за рождением нового днЯ. ’ем временем золоченые кареты одна за
другой отъезжали от ворот. Ћркестр наконец умолк; по комнатам ходил слуга,
гасЯ светильники. Ќа дереве, прЯмо над головой у „рого, раздалась звонкаЯ и
неудержимаЯ птичьЯ трель. Ќебо стремительно светлело, все вокруг затихло в
доверчивом ожидании погожего днЯ. ‚от сейчас, подумал он, первый луч уже
коснулсЯ бастионов Љрепости и озЯбших часовых. „рого тщетно напрЯгал слух,
надеЯсь услышать зов трубы.
ѓород еще спал; дойдЯ до дома, „жованни чересчур громко хлопнул входной
дверью. ‚ комнаты сквозь щелки жалюзи уже просачивалсЯ слабый свет.
- ќто Я, спи, мама.
Ћн проходил по коридору, и, как обычно, как в те прежние, далекие
времена, когда он возвращалсЯ домой за полночь, из комнаты, из-за двери до
него донеслось что-то неразборчивое, ласковое, хотЯ голос был заспанный.
„рого, почти умиротворенный, направилсЯ к своей комнате, но мама как будто
еще что-то сказала.
- —то, мама? - спросил он.
‘лова его канули в тишину. ’ут до него дошло, что за милый мамин голос
он принЯл отдаленный грохот экипажа. Ћна действительно ничего не ответила,
шаги сына в ночи уже не могли разбудить ее, как бывало раньше, они стали длЯ
нее чужими, словно их звук со временем изменилсЯ.
Љогда-то его шаги она определЯла безошибочно, как условный сигнал. ‚се
другие ночные звуки, даже куда более громкие - грохот колес на улице, плач
ребенка, лай собак, крик совы, хлопанье ставней, завывание ветра в
водосточных трубах, шум дождЯ, скрип мебели, - не тревожили ее сон. ’олько
шаги „жованни будили ее, как ни старалсЯ он идти на цыпочках; просыпалась
она не от топота, а просто оттого, что пришел сыночек.
’еперь, выходит, и этого уже нет. ‚от он окликнул маму, как бывало,
лишь чуть-чуть повысив голос; прежде она, заслышав привычный звук его шагов,
конечно же, проснулась бы. Ђ теперь никто не отозвалсЯ на его слова, только
прогромыхал вдалеке чей-то экипаж. ЉакаЯ глупость, подумал „рого, нелепое
совпадение. Ќо, даже укладываЯсь в постель, он не мог отделатьсЯ от чувства
горечи: прежнЯЯ материнскаЯ любовь словно потускнела, времЯ и пространство
незаметно опустили между ними завесу отчуждениЯ.

XIX

Ђ еще он навестил Њарию, сестру своего друга ”ранческо ‚ескови.
Џеред домом у них был сад; с приходом весны деревьЯ в нем покрывались
молодыми листочками, и на ветках распевали пичуги.
ЊариЯ с улыбкой встретила его в дверЯх. Ћна знала, что „жованни должен
прийти, и надела голубое платье в талию, похожее на то, давнее, которое
когда-то ему нравилось.
„рого думал, что встреча эта вызовет у него бурю чувств, заставит
сердце учащенно битьсЯ. Ќо когда он подошел к девушке, вновь увидел ее
улыбку, услышал голос ("Ћ, „жованни, наконец-то!"), совсем не такой, каким
он себе его представлЯл, то понЯл, сколько времени утекло.
Ћн полагал, что осталсЯ таким же, как прежде, разве что немного
раздалсЯ в плечах и потемнел от горного солнца. ‚прочем, и она не
изменилась. Ќо между ними возникла какаЯ-то отчужденность.
Ћни вошли в большую гостиную, где можно было укрытьсЯ от солнца; в
комнате, погруженной в мЯгкий полумрак - лишь узкаЯ полоска света лежала на
ковре, - тикали часы.
Ћни сели на кушетку - наискосок, чтобы лучше видеть друг друга.
„рого смотрел в глаза девушке, не знаЯ, о чем говорить, она же
оживленно вертела головой, глЯдЯ то на него, то на мебель, то на свой
бирюзовый браслет - очевидно, совсем новенький.
- ”ранческо скоро придет, - сообщила она радостно. - Ђ пока посиди со
мной, тебе, наверно, есть о чем порассказать!
- Ћ, - откликнулсЯ „рого, - право же, ничего особенного, все как
обычно...
- Ђ почему ты на менЯ так смотришь? - спросила она. - џ что, очень
изменилась?
Ќет, „рого этого не находил, наоборот, он был даже удивлен, что в
девушке за эти четыре года не произошло сколько-нибудь заметных перемен. €
все-таки что-то в ней разочаровало его, чувств, во всЯком случае, он никаких
не испытал. …му никак не удавалось обрести прежний тон, беззлобно-шутливый и
почти родственный. Ћтчего она сидит на кушетке так чинно и стараетсЯ
говорить с ним как можно любезнее? …му бы схватить ее за руку и сказать: "„а
ты что, с ума сошла? ‘ чего это тебе взбрело в голову разыгрывать чопорную
даму?" € тогда ледок сломаетсЯ...
Ќо „рого чувствовал, что не может этого сделать. Џеред ним сидел
другой, незнакомый человек, чьи мысли он прочитать уже не в силах. Ђ может,
он сам стал другим и начал разговор с фальшивой ноты?
- ’ы? €зменилась? - переспросил „рого. - Ќет-нет, ничуть.
- Ђх, ты, верно, говоришь так потому, что Я подурнела, вот и все.
ЏризнайсЯ!
Ќеужели это сказала ЊариЯ? € не в шутку, а серьезно? „жованни
недоверчиво слушал ее и все ждал, когда же она перестанет так манерно
улыбатьсЯ, строить из себЯ недотрогу и рассмеетсЯ над собой же.
"Љонечно, подурнела, и еще как", - ответил бы он ей в прежние добрые
времена и, обнЯв за талию, притЯнул бы к себе. Ќо теперь?..
’еперь это выглЯдело бы глупой, неуместной шуткой.
- „а нет же, уверЯю тебЯ, - сказал он. - ’ы ни капельки не изменилась,
честное слово.
Ћна посмотрела на него с недоверчивой улыбкой и перевела разговор на
другое.
- ’ы насовсем вернулсЯ?
„жованни ждал этого вопроса. (Ќадо было сказать: "‚се зависит от тебЯ"
- или что-нибудь в этом роде.) Ќо он рассчитывал услышать его раньше, с
порога, если уж ей это действительно небезразлично. Ђ теперь вопрос
прозвучал неожиданно и задан был вроде бы просто из вежливости, без
лирической подоплеки, - а это уже совсем другое дело.
‚ полумраке гостиной наступило минутное молчание; из сада доносились
голоса птиц, а из какой-то дальней комнаты - медленные и невыразительные
звуки фортепьЯно: должно быть, там что-то разучивали.
- Ќе знаю, пока не знаю. Џока у менЯ только отпуск, - сказал „рого.
- ’олько отпуск? - сразу же откликнулась ЊариЯ, и голос ее чутьчуть
дрогнул, то ли случайно, то ли выдаваЯ разочарование или даже огорчение.
Ќет, что-то их действительно разделЯло, какаЯ-то непонЯтнаЯ, неуловимаЯ
завеса отчужденности, котораЯ никак не могла рассеЯтьсЯ:
вероЯтно, она возникла во времЯ разлуки, росла медленно, день за днем,
помимо их воли.
- “ менЯ есть два месЯца. Џотом Я могу либо вернутьсЯ, либо получить
другое назначение - может быть, и сюда, в город, - поЯснил „рого.
Џоддерживать разговор становилось все труднее: в сущности, он был ему
безразличен.
Ћба помолчали. Џолуденное оцепенение словно овладело городом; птицы
умолкли, издалека доносились только аккорды на фортепьЯно - унылые и
методичные; звуки эти, становившиесЯ все выше, выше, заполнЯли собой весь
дом, и было в них удивительное упорство преодолениЯ, жажда высказать что-то
такое, что и высказать невозможно.
- ќто дочка Њикели с верхнего этажа, - сказала ЊариЯ, заметив, что
„жованни прислушиваетсЯ.
- ’ы ведь тоже когда-то играла эту вещь, правда?
ЊариЯ грациозно склонила голову, прислушиваЯсь.
- Ќет-нет, это слишком труднаЯ пьеса, наверно, ты слышал ее гденибудь в
другом месте.
- Ђ мне показалось... - заметил „рого.
‡вуки фортепьЯно продолжали рассказывать о чьих-то мучениЯх.
„жованни вглЯдывалсЯ в полоску света на ковре и думал о Љрепости,
представлЯл себе тающий снег, капель на террасах, неЯркую весну в горах,
приход которой отмечаетсЯ лишь поЯвлением мелких цветочков на лугах да
разлитым в воздухе запахом скошенной травы.
- ’еперь ты с полным правом можешь хлопотать о переводе, - снова
заговорила девушка. - Џосле стольких-то лет... ’ам, в горах, скучища,
наверное!
Џоследние слова она произнесла с легким раздражением, словно Љрепость
стала ей ненавистна.
"Џожалуй, действительно скучновато, конечно же, Я предпочел бы остатьсЯ
здесь, с тобой". ќта жалкаЯ фраза молнией пронеслась у него в мозгу, но даже
ее выговорить он не рискнул. Ѓанальные слова, хотЯ и их, вероЯтно, было бы
довольно. Ћднако „жованни не без отвращениЯ подумал, как нелепо прозвучали
бы они в его устах, и желание произнести их тут же угасло.
- ‚ общем, да, - ответил он, - но дни летЯт так незаметно!
‡вуки фортепьЯно не стихали. € почему эти аккорды забираютсЯ все выше и
выше, так ничем и не завершаЯсь? Џо-ученически неуверенные, они со смиренной
отстраненностью рассказывали какую-то старую, некогда дорогую ему историю.
‘разу вспомнилсЯ один туманный вечер, тусклый свет городских фонарей, в
котором они вдвоем гулЯют под голыми деревьЯми по пустынной аллее; идут,
держась за руки, словно дети, и не понимают, откуда взЯлось это внезапно
нахлынувшее ощущение счастьЯ. ‚ тот вечер, помнитсЯ, из освещенных окон тоже
доносились звуки фортепьЯно, и, хотЯ это были, скорее всего, скучные
экзерсисы, „жованни и Њарии казалось, что никогда еще они не слышали ничего
более нежного и мелодичного.
- Љонечно, - добавил „рого насмешливым тоном, - там, наверху, особых
развлечений нет, но мы уж как-то привыкли...
ќта беседа в гостиной, где витал запах цветов, постепенно начинала
приобретать налет поэтической грусти, свойственной признаниЯм в любви.
Ћчевидно, думал „жованни, встреча после столь продолжительной разлуки и не
могла быть иной... возможно, мы еще сумеем воскресить прежнее, ведь у менЯ
впереди целых два месЯца, нельзЯ же так сразу делать окончательные выводы...
если она еще любит менЯ, Я больше не вернусь в Љрепость. Ќо ЊариЯ вдруг
объЯвила:
- ‚от жалость! —ерез три днЯ мы с мамой и „жорджиной уезжаем.
Ќаверно, на несколько месЯцев. - ’ут она сразу оживилась. - Њы едем в
ѓолландию!
- ‚ ѓолландию?
„евушка с восторгом заговорила о предстоЯщем путешествии, о подружках,
о своих лошадЯх, о веселых карнавалах - вообще о своей жизни, а о „рого
совсем забыла.
Ћна уже не казалась скованной и будто даже похорошела.
- ЏрекраснаЯ идеЯ, - сказал „рого, чувствуЯ, как к горлу подкатывает
ком горечи. - ‚ ѓолландии, Я слышал, это лучшее времЯ года. ѓоворЯт, там
целые полЯ цветущих тюльпанов.
- „а, сейчас там, должно быть, замечательно, - согласилась ЊариЯ.
- ‚место хлеба голландцы выращивают розы, - продолжал „жованни слегка
изменившимсЯ голосом, - везде одни розы, а над ними ветрЯные мельницы, такие
Яркие, свежевыкрашенные...
- ‘вежевыкрашенные? - переспросила ЊариЯ, уже расслышав насмешку в его
голосе. - Љак это?
- ’ак говорЯт, - ответил „жованни. - „а Я и сам где-то читал.
‘олнечнаЯ полоска проползла через весь ковер и уже поднималась по
резной тумбе письменного стола. „ень клонилсЯ к вечеру, звуки фортепьЯно
стали глуше, какаЯ-то птица за садом завела свою одинокую песню. „рого
смотрел на решетку камина - точно такаЯ же была и в Љрепости. ќто сходство
несколько его утешило, словно он убедилсЯ, что и город, и Љрепость в
конечном счете один и тот же мир с одним и тем же жизненным укладом. Ћднако,
кроме решетки, ничего общего „рого больше не нашел.
- „а, должно быть, это красиво, - сказала ЊариЯ, опустив глаза. - Ќо
теперь, когда надо уже ехать, у менЯ пропала охота.
- —епуха, так всегда бывает в последний момент: собирать вещи в дорогу
- дело нудное, - сказал „рого, притворившись, будто не понЯл ее намека
на душевные переживаниЯ.
- „а нет, Я не из-за сборов, вовсе нет...
’ут бы всего одно слово, одна обыкновеннаЯ фраза, показывающаЯ, что
отъезд девушки его огорчает, что он просит ее остатьсЯ. Ќо „рого не хотел ни
о чем ее просить, сейчас он и впрЯмь был не способен на это, ибо чувствовал,
что сказал бы неправду. € потому он умолк, изобразив на лице ничего не
значащую улыбку.
- Ђ не выйти ли нам в сад? - предложила наконец ЊариЯ, не знаЯ, что
сказать еще. - ‘олнце уже, наверно, село.
Ћни поднЯлись. ЊариЯ замолчала, словно ждала, когда заговорит „рого, и
по ее взглЯду при желании можно было угадать, что любовь еще не совсем
угасла. Ќо при виде сада мысли „жованни унеслись к скудным лугам, окружавшим
Љрепость: там тоже скоро станет тепло и травка начнет храбро пробиватьсЯ
между камнЯми. Ќаверно, именно в эту пору сотни лет назад Љрепость осадили
татарские орды.
- Љак тепло, - сказал „рого, - а ведь еще только апрель. ‚от увидишь,
скоро снова польют дожди.
’ак он и сказал, а ЊариЯ растерЯнно улыбнулась и ответила бесцветным
голосом:
- „а, действительно очень жарко.
€ оба понЯли, что все кончено. ’еперь они снова далеки друг от друга, и
между ними - пустота, тщетно они тЯнули друг к другу руки:
эта пропасть с каждой минутой увеличивалась.
„рого понимал, что еще любит Њарию, любит ее мир, но все, что наполнЯло
его ту, прежнюю жизнь, теперь отдалилось. ќтот мир принадлежал уже другим,
его место там занЯто. Ћн теперь наблюдал за ним извне, хотЯ и не без
сожалениЯ, но вернутьсЯ ему было трудно:
новые лица, новые привычки, шутки, обороты речи, к которым он не
привык. ќто уже не его жизнь, он пошел по другому пути, возвращатьсЯ назад
глупо и бессмысленно.
Џоскольку ”ранческо все не шел, „рого и ЊариЯ попрощались с
преувеличенной сердечностью, при этом каждый старалсЯ не выдать своих
мыслей. ЊариЯ крепко пожала ему руку, глЯдЯ прЯмо в глаза.
‚озможно, этот взглЯд призывал его не уезжать вот так, не винить ее,
попытатьсЯ еще спасти то, что кажетсЯ потерЯнным?
Ћн тоже пристально посмотрел на нее и сказал:
- „о свиданиЯ. „умаю, до твоего отъезда мы еще увидимсЯ.
€ ушел, не оглЯдываЯсь, по-военному чеканЯ шаг, по дорожке, ведущей к
воротам, - только галька заскрипела у него под ногами.

—етырех лет службы в Љрепости обычно было достаточно длЯ перевода в
другое место, но „рого, опасаЯсь назначениЯ в какой-нибудь дальний гарнизон
и надеЯсь остатьсЯ в своем городе, решил добитьсЯ приема у командира
дивизии. Ђ главное - на этом настаивала мама.
Ќадо действовать самому, говорила она, если не хочешь, чтобы о тебе
позабыли, никто не станет ни с того ни с сего заботитьсЯ о „жованни, и, если
он сам ничего не предпримет, его, скорее всего, опЯть ушлют куданибудь на
границу, в захолустье. € мама пустила в ход все свои свЯзи, чтобы генерал
принЯл „жованни благосклонно.
ѓенерал сидел в своем огромном кабинете за большим письменным столом и
курил сигару. Ѓыл обычный день, кажетсЯ, даже дождливый, а может, просто
пасмурный. ‘таричок генерал добродушно воззрилсЯ в монокль на лейтенанта
„рого.
- џ хотел вас видеть, - первым заговорил он, словно сам был инициатором
этой встречи, - чтобы узнать, как дела там, наверху. “ ”илиморе все в
порЯдке?
- Љогда Я уезжал, господин полковник чувствовал себЯ прекрасно, ваше
превосходительство, - ответил „рого.
ѓенерал помолчал. ‡атем, по-отечески покачав головой, заметил:
- „оставили же вы нам хлопот со своей Љрепостью! Ќда... Я имею в виду
разметку границы. €сториЯ с этим лейтенантом, как бишь его...
вызвала большое неудовольствие его высочества.
„рого не знал, что ответить.
- „а, так вот с этим лейтенантом... - продолжал свой монолог генерал, -
как его фамилиЯ? Ђрдуино, кажетсЯ?
- Ђнгустина, ваше превосходительство.
- „а-да, Ђнгустина, вот бедоваЯ голова! €з-за глупого упрЯмства
поставить под удар разметку пограничной линии. Ќе знаю, как они там...
ну ладно, бог с ними!.. - решительно заключил он, выказываЯ свое
великодушие.
- Ќо позвольте, ваше превосходительство, - осмелилсЯ заметить „рого, -
ведь Ђнгустина погиб!
- ‚озможно, очень даже возможно, вы, очевидно, правы, Я уж и не помню,
как там все было, - отмахнулсЯ генерал, словно речь шла о какой-то чепухе.
- Ќо его высочество был весьма недоволен, весьма!
ѓенерал умолк и вопросительно посмотрел на „рого.
- ‚ы пришли... - сказал он весьма дипломатично и многозначительно. - ‚
общем, вы здесь затем, чтобы просить о переводе в город, не так ли? ‚сех вас
почему-то тЯнет в город, да-да, и никак вы не хотите понЯть, что только в
отдаленных гарнизонах и становЯтсЯ настоЯщими солдатами.
- ’ак точно, ваше превосходительство, - ответил „жованни „рого,
взвешиваЯ каждое слово и стараЯсь держать себЯ в руках. - џ потому и
отслужил там четыре года.
- —етыре года! ‚ вашем-то возрасте! ђазве ж это срок?! - смеЯсь,
воскликнул генерал. - ѓоворю вам не в укор, разумеетсЯ... Я просто имел в
виду, что эта распространеннаЯ ныне тенденциЯ, пожалуй, не способствует
укреплению духа командного состава... - Ћн замолчал, потерЯв нить разговора.
Џотом, сосредоточившись, продолжал: - —то ж, голубчик, попытаемсЯ
удовлетворить вашу просьбу. ‘ейчас мы заглЯнем в ваше личное дело.
‚ ожидании документов генерал заговорил снова:
- Љрепость... Љрепость Ѓастиани... посмотрим... ‚ы знаете, лейтенант,
какое самое уЯзвимое место в крепости Ѓастиани?
- Џраво, не знаю, ваше превосходительство, - ответил „рого. - Њожет
быть, она стоит слишком уж на отшибе.
Ќа лице генерала поЯвилась снисходительнаЯ добродушнаЯ улыбка.
- —то за мысль! ‘транный вы все-таки народ, молодые, - сказал он.
- Ќа отшибе! “верЯю вас, Я б до такого не додумалсЯ. •отите, скажу вам,
в чем слабость Љрепости? ‚ том, что там слишком велик гарнизон.
„а, слишком велик!
- ‘лишком велик?
- ‚от именно, - продолжал генерал, не замечаЯ удивлениЯ лейтенанта, -
именно поэтому принЯто решение изменить ее устав.
Љстати, что об этом думают в Љрепости?
- Ћ чем, ваше превосходительство? Џрошу прощениЯ...
- Љак это о чем? Ћ новом уставе, о чем мы здесь с вами толкуем? -
раздраженно сказал генерал, - ‚первые об этом слышу. “верЯю вас... -
озадаченно пробормотал „рого.
- „опускаю, что официальное сообщение действительно еще не пришло, -
несколько смЯгчилсЯ генерал. - Ќо Я думал, вы уже знаете, ведь военные
всегда ухитрЯютсЯ узнавать все первыми.
- ‚ы говорите - новый устав, ваше превосходительство? - спросил
заинтересованный „рого.
- ‘ократить штаты, гарнизон уполовинить, - отрезал генерал. - ‘лишком
много народу, Я всегда говорил, что эту Љрепость нужно хорошенько
встрЯхнуть!
’ут вошел старший адъютант с толстой папкой бумаг. ђаскрыв ее на одном
из столов, он вынул личное дело „жованни „рого и вручил его генералу,
который пробежал страницы опытным глазом.
- ‚се в порЯдке. - сказал он, - но здесь не хватает, по-моему, прошениЯ
о переводе.
- ЏрошениЯ о переводе? - спросил „рого. - џ думал, после четырех лет
службы это не обЯзательно.
- ‚ общем, нет, - сказал генерал, и в его голосе прозвучало Явное
неудовольствие оттого, что приходитсЯ давать какие-то объЯснениЯ младшему по
званию. - Ќо, поскольку сейчас мы проводим такое серьезное сокращение
гарнизона и все хотЯт перевестись из Љрепости, нужно соблюдать очередность.
- Ќо, ваше превосходительство, в Љрепости об этом никто не знает, и
никто такого прошениЯ еще не подавал...
ѓенерал обратилсЯ к старшему адъютанту:
- Љапитан, у нас есть уже прошениЯ о переводе из крепости Ѓастиани?
- тук двадцать наберетсЯ, ваше превосходительство, - ответил капитан.
‚от это да, подумал ошарашенный „рого. Ћчевидно, товарищи по службе
держали новость в секрете, чтобы обойти его. Ќеужели даже Ћртиц так подло
его обманул?
- Џростите за настойчивость, ваше превосходительство, - осмелилсЯ
заметить „рого, понЯв, что сейчас решаетсЯ его судьба, - но мне кажетсЯ,
что, если человек отслужил подрЯд четыре года, это имеет большее значение,
чем какаЯ-то формальнаЯ очередность.
- ‚аши четыре года - сущий пустЯк, - холодно и даже немного обиженно
возразил генерал. - „а, лейтенант, пустЯк по сравнению с целой жизнью,
проведенной в Љрепости другими. џ, конечно, мог бы благожелательно
рассмотреть ваш рапорт, мог бы посодействовать вам в вашем законном
стремлении, но только не ценой попраниЯ справедливости. Љ тому же тут еще
принимаютсЯ во внимание заслуги...
„жованни побледнел.
- ‚ыходит, ваше превосходительство, - спросил он, еле ворочаЯ от
волнениЯ Языком, - выходит, Я рискую провести там всю жизнь?
- ...„а, надо еще посмотреть, какие у вас заслуги, - невозмутимо
продолжал генерал, не переставаЯ листать личное дело „рого. - Ђ что мы
имеем?.. Ќу вот: "Џоставить на вид". Џравда, "Џоставить на вид" - это не
столь уж серьезно... Ђга, а здесь еще пренеприЯтнаЯ историЯ: у вас там,
кажетсЯ, по ошибке убили солдата...
- Љ сожалению, ваше превосходительство, Я не...
- Њне недосуг выслушивать ваши оправданиЯ, лейтенант, - прервал он. -
Џоймите, Я читаю то, что написано в вашем рапорте, и допускаю даже, что это
действительно был несчастный случай, такое, увы, бывает... но остальные ваши
коллеги сумели же таких случаев избежать... џ готов сделать длЯ вас все, что
могу, Я согласилсЯ принЯть вас лично, сами видите, но теперь... ‚от если бы
вы подали прошение месЯц назад... ‘транно, что вы не в курсе дела... ќто,
конечно, серьезное упущение.
Џрежнего добродушного тона как не бывало. ’еперь генерал говорил сухо и
наставительно, с едва уловимыми насмешливыми нотками в голосе. „рого понЯл,
что вел себЯ по-идиотски, что приЯтели надули его, что у генерала сложилось
о нем весьма невыгодное впечатление и тут уж ничего не поделаешь. Ћт такой
несправедливости у него даже защемило в груди, где-то около сердца. Ђ может,
мне вообще бросить все, уйти в отставку, подумал он. Ќе умру же Я с голоду,
в конце концов, какие мои годы?..
ѓенерал по-свойски помахал ему рукой.
- Ќу что ж, лейтенант, до свиданиЯ. € глЯдите веселей!
„рого застыл в стойке "смирно", щелкнул каблуками, отступил к двери и
уже на пороге отдал честь.

XXI

‘тук лошадиных копыт вновь разноситсЯ по пустынной лощине, порождаЯ в
тишине ущелий гулкое эхо, кусты на вершинах утесов застыли в неподвижности,
желтаЯ трава не шелохнетсЯ, даже облака плывут по небу с какой-то особой
медлительностью. Љонь не спеша идет в гору по белой дороге: „жованни
возвращаетсЯ.
„а, это „рого: теперь, когда он приблизилсЯ, его легко можно узнать, но
что-то не видно на его лице печати глубоких переживаний. €так, он не
взбунтовалсЯ, не подал в отставку, безропотно проглотил обиду, смирилсЯ с
несправедливостью и возвращаетсЯ на свое же место. ‚ глубине души он
испытывает даже какое-то удовлетворение оттого, что все обошлось в его жизни
без резких перемен, что теперь можно преспокойно вернутьсЯ к прежним
привычкам. „рого тешит себЯ надеждами, что когда-нибудь возьмет реванш, он
думает, что впереди у него еще уйма времени, в общем, он отказываетсЯ от
мелочной борьбы за место под солнцем. Ќичего, думает он, еще придет день,
когда жизнь щедро заплатит ему по всем счетам. Ђ между тем соперники,
Яростно теснЯ друг друга, чтобы вырватьсЯ вперед, на бегу обходЯт „рого и,
даже не оглЯнувшись, оставлЯют его позади. „рого недоуменно смотрит им
вслед, и его охватывают непривычные сомнениЯ: а вдруг он действительно
ошибсЯ? ‚друг он и впрЯмь обыкновенный человек и ни на что, кроме вполне
заурЯдной судьбы, рассчитывать не должен?
„жованни „рого поднималсЯ к одинокой Љрепости точно так же, как в тот
далекий сентЯбрьский день. ’олько теперь по другую сторону лощины он не
увидел незнакомого офицера и на мосту, где соединЯлись две дороги, не
встретилсЯ с капитаном Ћртицом.
Ќа этот раз „рого ехал в одиночестве, предаваЯсь раздумьЯм о своей
жизни. Ћн возвращалсЯ в Љрепость бог весть на какой срок именно в то времЯ,
когда многие его товарищи навсегда покидали эти стены. „а, товарищи
оказались более проворными, думал „рого, не исключено, что они и впрЯмь
достойнее его: ведь происшедшее можно объЯснить и так.
—ем больше проходило времени, тем больше Љрепость утрачивала свое
значение. Љогда-то давно это был, вероЯтно, важный гарнизон, по крайней мере
так считалось. Ђ теперь, когда штат Љрепости сократЯт вдвое, она станет
всего лишь запасной преградой, не имеющей никакого стратегического значениЯ.
„ержали ее с единственной целью - не оголЯть этот участок границы. Ќикто и
мысли не допускал об угрозе нападениЯ со стороны северной пустыни. —его там
можно было ожидать?
ђазве что поЯвлениЯ на перевале какого-нибудь каравана кочевников. €
это жизнь?
Џогруженный в такие вот размышлениЯ, „рого добралсЯ во второй половине
днЯ до краЯ последнего плато и увидел впереди Љрепость. Ћна уже не несла в
себе, как в тот, первый раз, никакой волнующей тайны. ‚ сущности, это была
обыкновеннаЯ пограничнаЯ застава, жалкаЯ крепостишка, стены которой не
выдержали бы и нескольких часов обстрела артиллерией последнего образца. ‘
течением времени она совсем разрушитсЯ: уже и сейчас некоторые зубцы
искрошились, а один землЯной вал совсем осыпалсЯ, но никто не собиралсЯ
ничего чинить.
’ак думал „рого, стоЯ у конца плато и глЯдЯ, как часовые ходЯт
взадвперед по краю стены. ”лаг на крыше бессильно свесилсЯ, трубы не
дымились, ни единой живой души не было видно на плацу.
ЉакаЯ скучнаЯ жизнь у него впереди! ‚еселый Њорель, скорее всего, уедет
одним из первых, и у „рого не останетсЯ практически ни одного приЯтелЯ. ‚се
та же караульнаЯ служба, та же игра в карты да изредка вылазки в ближайшую
деревню, где можно выпить чего-нибудь и найти непритЯзательную подружку на
часок. Љакое убожество, думал „рого. € все же было неизъЯснимое очарование в
этих контурах желтых редутов, какаЯ-то тайна гнездилась во тьме
оборонительных рвов, в сумрачных казематах. € все это создавало не
передаваемое словами предощущение грЯдущих событий.
‚ Љрепости его ждали всЯкие перемены. ‚ свЯзи с предстоЯвшим отъездом
многих офицеров и солдат повсюду царило необычайное оживление. …ще никто не
знал точно, чьи именно прошениЯ будут удовлетворены, и офицеры - а они почти
все подали рапорты с просьбой о переводе - жили одной томительной надеждой,
позабыв о прежнем служебном рвении. „аже ”илиморе (про него-то было известно
навернЯка) собиралсЯ покинуть крепость, и уже одно это нарушало нормальный
ход вещей. Ѓеспокойство передалось и солдатам, поскольку значительнаЯ часть
рот - точного числа еще не сообщили - должна была перебазироватьсЯ на
равнину. Ќа дежурство выходили неохотно, нередко к моменту смены караула
отрЯды бывали не готовы, все вдруг решили, что соблюдать такое множество мер
предосторожности глупо и бессмысленно.
Љазалось очевидным, что прежние надежды, пустые мечты о воинской славе,
ожидание противника, который должен был нагрЯнуть с севера, - все, все было
лишь иллюзией, попыткой придать какой-то смысл своей жизни. Ђ теперь, когда
поЯвилась возможность вернутьсЯ в цивилизованное общество, то, что было
прежде, казалось мальчишеством, никто не желал признатьсЯ, что он на что-то
надеЯлсЯ, более того - всЯкий готов был посмеЯтьсЯ над собственными глупыми
надеждами. ѓлавное теперь - уехать. Ћфицеры, добиваЯсь перевода,
использовали протекцию, и в душе каждый был уверен, что уж его-то не
обойдут.
- Ђ ты? - задавали „жованни ни к чему не обЯзывающий вопрос те самые
товарищи, которые скрыли от него столь важную новость, чтобы избавитьсЯ от
лишнего конкурента. - Ђ ты? - спрашивали они его.
- Њне, как видно, придетсЯ остатьсЯ здесь еще на несколько месЯцев, -
отвечал „рого.
€ тогда все принимались его утешать: ничего, черт побери, скоро и тебЯ
переведут, это будет более чем справедливо, не надо унывать - и так далее.
‘реди всех только Ћртиц, казалось, ничуть не изменилсЯ. Ћртиц не просил
о переводе, его уже много лет все это не интересовало; о том, что гарнизон
Љрепости сокращаетсЯ, он узнал последним и потому не успел предупредить
„рого. Ћртиц равнодушно наблюдал за всеобщим смЯтением умов и с обычным
усердием занималсЯ делами Љрепости.
Ќо вот наконец люди действительно начали уезжать. ‚о дворе одна за
другой поЯвлЯлись телеги, на которые грузили казенное имущество, и одна за
другой выстраивались роты длЯ прощального церемониала.
Џолковник каждый раз спускалсЯ из своего кабинета, чтобы произвести
смотр, и произносил перед солдатами несколько прощальных слов: голос у него
был невыразительный и угасший.
Њногие из офицеров, проживших здесь, наверху, не один год и на
протЯжении сотен и сотен дней вглЯдывавшихсЯ с высоты редутов в безлюдную
северную пустыню, многие из тех, что вечно спорили о возможности или
невозможности внезапной вражеской атаки, теперь уезжали с торжествующим
видом, подмигнув напоследок остающимсЯ друзьЯм, и во главе своих отрЯдов
направлЯлись в сторону долины, картинно избоченЯсь в седле, и даже не
оборачивались, чтобы в последний раз взглЯнуть на свою Љрепость.
’олько у ЊорелЯ, однажды солнечным утром тоже выстроившего во дворе
свой взвод длЯ прощаниЯ с комендантом, когда он, салютуЯ, опустил шпагу и
отдал команду, в глазах блеснули слезы и дрогнул голос. „жованни,
прислонившись к стене, наблюдал за этой сценкой и дружески улыбнулсЯ, когда
Њорель проехал мимо него к воротам.
‚озможно, они виделись в последний раз, и „жованни поднес руку к
козырьку, отдаваЯ честь, как положено по уставу.
Џотом он вернулсЯ в холодные даже летом и с каждым днем все более
пустевшие переходы Љрепости.
Џри мысли, что и Њорель уехал, душевнаЯ рана от перенесенной
несправедливости неожиданно вновь открылась и заныла. „жованни отправилсЯ на
поиски Ћртица и увидел его на выходе из кабинета с пачкой бумаг.
- ‡дравствуйте, господин майор, - сказал он, идЯ рЯдом.
- ‡дравствуйте, „рого, - ответил Ћртиц, останавливаЯсь. - —то нового?
Њогу Я быть вам чем-нибудь полезен?
„рого действительно хотел спросить Ћртица об одной вещи. „ело было
простое, совершенно неспешное, и все-таки уже несколько дней оно не давало
ему покоЯ.
- Џростите, господин майор, - сказал он, - помните, когда Я прибыл в
Љрепость, это было четыре с половиной года назад, майор Њатти сказал мне,
что здесь остаютсЯ служить только добровольно? —то, если кто-то хочет
уехать, он может это сделать совершенно свободно?
Џомните, Я вам об этом рассказывал? Џо словам Њатти выходило, что мне
надлежит только пройти медицинский осмотр - просто так, чтобы иметь
формальный предлог, разве что, сказал он, это может вызвать некоторое
неудовольствие полковника.
- „а-да, что-то такое, смутно припоминаю, - ответил Ћртиц с чуть
заметным раздражением. - Ќо, простите, дорогой „рого, сейчас мне...
- Њинутку, господин майор... Џомните, чтобы не причинЯть никому
неудобства, Я согласилсЯ остатьсЯ здесь на четыре месЯца? Ќо если бы Я
все-таки захотел, то мог бы уехать, правда?
- џ понимаю вас, „рого, дружище, - сказал Ћртиц, - но вы ведь не один
такой...
- ‚ыходит, - запальчиво перебил его „жованни, - выходит, все это были
просто отговорки? ‚ыходит, неправда, что если бы Я захотел, то мог бы
уехать? € в этом менЯ убеждали только длЯ того, чтобы Я вел себЯ смирно?
- Ћ нет! - воскликнул майор. - џ не думаю... ‚ыбросьте это из головы!
- Ќе кривите душой, господин майор, неужели вы и впрЯмь верите, что
Њатти говорил тогда правду?
- „а ведь и со мной было примерно так... - уставившись в пол, сказал
Ћртиц смущенно. - џ тоже мечтал о блестЯщей карьере...
Ћни стоЯли в одном из длинных коридоров, и их голоса гулко и печально
отражались от голых стен.
- ‘тало быть, неправда, что всех офицеров назначали сюда только по их
личной просьбе? ‚сех, как и менЯ, заставили остатьсЯ здесь, ведь так?
Ћртиц молчал, ковырЯЯ концом сабли в щели каменного пола.
- Ђ те, кто остались Якобы по собственному желанию, выходит, обманывали
менЯ? - допытывалсЯ „рого. - Џочему же ни у кого не хватило мужества сказать
правду?
- „а нет, думаю, все не совсем так, - ответил Ћртиц. - Љое-кто
действительно осталсЯ по своей воле. Ќемногие, согласен, и тем не менее...
- Љто? ‘кажите же, кто именно?! - выпалил „рого, но мгновенно
спохватилсЯ: - Ћй, простите, господин майор, Я ведь совсем не вас имел в
виду, иногда слова сами срываютсЯ...
Ћртиц улыбнулсЯ.
- „а и Я ведь не о себе говорил. …сли уж на то пошло, Я тоже осталсЯ
здесь по обЯзанности!
Ћни двинулись бок о бок по коридору мимо узких, забранных решеткой
окон, за которыми виднелсЯ пустынный плац перед Љрепостью, горы с южной
стороны и облачка пара - теплое дыхание долины.
- ’ак что ж, выходит, - заговорил „рого после непродолжительного
молчаниЯ, - все эти страсти, эти слухи о татарских ордах... в них никто,
значит, и не верил?
- …ще как верили! - сказал Ћртиц. - ‚ерили. „ействительно...
„рого покачал головой.
- Ќичего не понимаю, честное...
- Ќу что Я могу вам сказать? - перебил его майор. - ‚се это не так
просто... ‡десь, наверху, люди живут почти как в ссылке. Ќужна же какаЯ-то
отдушина, люди должны на что-то надеЯтьсЯ. Љому-то первому взбрело это в
голову, потом пошли разговоры о татарских ордах, разве теперь узнаешь, кто
именно пустил слух?..
- Њожет, дело в самой местности? - размышлЯл „рого. - ‚едь как
поглЯдишь на эту пустыню...
- „а уж, местность, действительно... ЏустынЯ, туманнаЯ дымка вдали...
Њестность располагает. - Џодумав немного, он заговорил снова, как бы отвечаЯ
самому себе: - ’атары... да уж, татары... ‘начала, конечно, это казалось
глупостью, а потом все поверили, во всЯком случае, многие.
- Ќо вы, господин майор, простите, вы-то...
- џ - другое дело, - проговорил Ћртиц. - џ принадлежу к старшему
поколению, у менЯ нет никаких честолюбивых помыслов о карьере, менЯ
устраивает такое спокойное место... Ђ вот у вас, лейтенант, у вас еще всЯ
жизнь впереди. —ерез год - ну максимум через полтора - вас переведут...
- ‚он он, Њорель, счастливчик! - воскликнул „рого, останавливаЯсь перед
одним из окошек.
Ќа голой и выжженной солнцем равнине фигурки солдат, удалЯвшихсЯ по
плато, вырисовывались очень четко. ЌесмотрЯ на тЯжеленные ранцы, шагали они
бодро и уверенно.

XXII

ЏоследнЯЯ рота, которой предстоЯло покинуть Љрепость, была построена во
дворе, и остающиесЯ думали о том, что с завтрашнего днЯ начнетсЯ новаЯ жизнь
теперь уж совсем небольшого гарнизона. ‚сем не терпелось покончить наконец с
этими затЯнувшимисЯ проводами, надоело злитьсЯ, глЯдЯ, как уезжают другие.
€так, рота уже была построена, ждали только подполковника Ќиколози: на этот
раз парад должен был принимать он. Ќо тут внимание „рого привлек лейтенант
‘имеони, вернее, странное выражение его лица.
‹ейтенант ‘имеони уже три года служил в Љрепости, и все находили его
добрым малым, недалеким, правда, грубоватым, но старательно исполнЯющим
приказы начальства и превыше всего ставЯщим физическую подготовку. ‚ыйдЯ во
двор, ‘имеони начал беспокойно оглЯдыватьсЯ по сторонам, словно ища, кому бы
сообщить какую-то важную новость. Љому именно, длЯ него, очевидно, не имело
значениЯ, так как ни с кем он не был особенно близок.
‡аметив, что „рого наблюдает за ним, ‘имеони подошел и тихо сказал:
- €ди посмотри. ‘корее. €ди посмотри.
- Ђ что такое?
- џ дежурю на третьем редуте, выскочил вот на минутку. Љак только
освободишьсЯ, приходи. ’ам что-то непонЯтное. - Ћн слегка запыхалсЯ, словно
после пробежки.
- ѓде? —то ты видел? - спросил заинтригованный „рого. ‚ этот момент
трижды просигналила труба, и солдаты вытЯнулись по стойке "смирно", так как
к ним направлЯлсЯ комендант пришедшей в упадок Љрепости, - Џодожди, когда
они уйдут, - сказал ‘имеони охваченному нетерпением „рого, хотЯ волноватьсЯ,
по-видимому, было не из-за чего.
- ‘корее бы они ушли! “же пЯть дней Я все собираюсь сказать, но сначала
пускай эти уберутсЯ отсюда.
Ќаконец после краткого напутственного слова Ќиколози и прощального
сигнала трубы экипированные в расчете на долгий путь солдаты, тЯжело топаЯ,
вышли за ворота Љрепости и направились в сторону долины. ‘тоЯл сентЯбрь;
небо было серым и скучным.
‘имеони потащил за собой „рого по длинным пустым коридорам к третьему
редуту. ЏройдЯ через караулку, они очутились на смотровой площадке.
‹ейтенант ‘имеони достал подзорную трубу и указал „рого на небольшой
треугольный участок равнины, не заслоненный горами.
- —то там такое? - спросил „рого.
- ‘начала посмотри сам. ‚друг Я ошибсЯ. Џосмотри и скажи, есть там
что-нибудь или нет.
Ћблокотившись о парапет, „рого внимательно оглЯдел пустыню и в окулЯр
подзорной трубы, принадлежавшей лично ‘имеони, отчетливо увидел камни,
ложбины, редкий кустарник, хотЯ находились они очень далеко.
“часток за участком „рого просматривал этот треугольник и уже хотел
сказать, что нет, ничего особенного он не заметил, как вдруг в самой
глубине, там, где все сливалось с неизменной пеленой тумана, ему
померещилось какое-то движущеесЯ черное пЯтнышко.
Ћн все стоЯл, опершись о парапет, и смотрел в подзорную трубу, а сердце
его бешено колотилось. ‘овсем как два года назад, подумал он, когда все
решили, что подходит враг.
- ’ы имеешь в виду вон то черное пЯтнышко? - спросил „рого.
- џ уже пЯть дней за ним наблюдаю, но не хотел никому говорить.
- Џочему? - удивилсЯ „рого, - —его ты боЯлсЯ?
- …сли б Я сказал, отправку людей могли задержать. € тогда Њорель и все
остальные, которые думают, что нас обштопали, остались бы здесь и не
упустили бы такого случаЯ. Ќет уж, чем меньше народу, тем лучше длЯ нас.
- Љакого случаЯ? —то, по-твоему, там такое? ‹ибо то же самое, что и в
прошлый раз, либо отрЯд разведчиков, а может, и вовсе пастухи или даже
какое-нибудь животное.
- –елых пЯть дней! - возразил ‘имеони. - Џастухи бы уже ушли, и
животные тоже. ’ам что-то движетсЯ, но непонЯтно почему остаетсЯ на одном и
том же месте.
- Ќу и какой же тут может быть "случай"?
‘имеони с улыбкой посмотрел на „рого, словно не знаЯ, можно ли открыть
ему тайну. Џотом сказал:
- „умаю, они прокладывают дорогу. ‚оенную дорогу. ‘ейчас самое времЯ.
„ва года назад они приходили с разведкой, изучали местность, а теперь
затевают что-то серьезное.
„рого от души посмеЯлсЯ.
- „а какаЯ еще дорога? Љому в голову придет ЯвитьсЯ сюда снова?
’ебе мало того, что было в прошлый раз?
- ’ы что, ослеп? - спросил ‘имеони. - „а у тебЯ, наверно, и впрЯмь
неважно со зрением, а Я вижу прекрасно: они начали насыпать полотно. ‚чера
день был солнечный, и Я хорошо все разглЯдел.
„рого покачал головой, удивлЯЯсь такому упорству. ‚ыходит, ‘имеони еще
не надоело ждать? € он боитсЯ открыть свою тайну, бережет ее, словно
сокровище, опасаЯсь, как бы ее не похитили?
- Ѓыло времЯ, - сказал „рого, - когда и Я бы в это поверил. Ќо теперь,
по-моему, ты все придумываешь. Ќа твоем месте Я бы помалкивал, чтобы не
сделатьсЯ посмешищем.
- Ћни строЯт дорогу, - упрЯмо возразил ‘имеони и снисходительно глЯнул
на товарища. - Ќа это - Ясное дело - уйдут месЯцы. Ќо теперь все будет как
надо, Я уверен.
- „а если бы даже все было именно так, неужели, по-твоему, наши оголили
бы Љрепость, знаЯ, что северЯне строЯт дорогу, чтобы подтЯнуть по ней свою
артиллерию? ќто сразу бы стало известно в генеральном штабе. ’ам бы все
знали давно, еще несколько лет назад.
- ѓенеральный штаб никогда не принимал крепость Ѓастиани всерьез. Џока
нас не обстрелЯют, никто и не поверит... Ђ когда они там убедЯтсЯ, что все
это правда, будет уже слишком поздно.
- Њожешь говорить что угодно, но если бы они действительно строили
дорогу, генеральный штаб был бы в курсе дела, уж в этом сомневатьсЯ не
приходитсЯ.
- ѓенеральный штаб завален донесениЯми, но из тысЯчи, дай бог, одно
стоЯщее, поэтому они вообще ничему не верЯт. „а чего Я с тобой спорю? ‘ам
увидишь: все будет, как Я сказал.
Ћни были одни у парапета обзорной площадки. —асовые, цепочка которых
значительно поредела, ходили взад-вперед по строго отведенным участкам.
„жованни снова посмотрел на север: скалы, пустынЯ, пелена тумана вдали и
никаких признаков жизни.
Џозднее из разговора с Ћртицом „рого узнал, что пресловутаЯ тайна
лейтенанта ‘имеони уже известна практически всем. Ќо никто не придавал ей
значениЯ. Њногие даже удивлЯлись, с чего это такой серьезный молодой
человек, как ‘имеони, стал распространЯть всЯкие вздорные слухи.
‚ те дни у всех были другие заботы. €з-за сокращениЯ личного состава
пришлось разредить караульные посты, и делалось все возможное, чтобы
меньшими силами обеспечить почти такую же надежную охрану, как и прежде.
Ќекоторые отрЯды вообще пришлось ликвидировать, а оставшиесЯ оснастить
получше, переформировать роты и заново распределить места в казармах.
‚первые с тех пор, как была построена Љрепость, часть ее помещений
закрыли и заперли на засов. Џортному Џросдочимо пришлось расстатьсЯ с тремЯ
подмастерьЯми, поскольку работы теперь на всех не хватало. ’о и дело на пути
попадались совершенно пустые залы и кабинеты, где на стенах выделЯлись
светлые прЯмоугольники - раньше там стоЯла мебель и висели картины.
—ерное пЯтнышко, продолжавшее двигатьсЯ в самой отдаленной точке
равнины, по-прежнему считали пустЯком. ‹ишь немногие иногда просили у
‘имеони подзорную трубу, чтобы тоже глЯнуть в ту сторону, но и они
утверждали, что ничего там нет. ‘ам ‘имеони, поскольку никто не принимал его
всерьез, старалсЯ избегать разговоров о своем открытии, не обижалсЯ на шутки
и на всЯкий случай тоже посмеивалсЯ.
Ќо однажды вечером ‘имеони неожиданно зашел к „рого и повел его за
собой. “же стемнело, и была произведена смена караула.
Њалочисленный караульный отрЯд Ќового редута возвратилсЯ, и Љрепость
готовилась к очередному дежурству - к еще одной бесцельно потраченной ночи.
- Џойди посмотри. ’ы же не веришь, так вот пойди и посмотри, - говорил
‘имеони. - ‹ибо мне померещилось, либо там что-то светитсЯ.
€ они пошли. ЏоднЯлись на стену у четвертого редута. ‚ темноте ‘имеони
передал „рого свою подзорную трубу: пусть глЯнет.
- „а ведь темно же, - сказал „жованни. - ђазве в такой темноте
что-нибудь увидишь?
- Ђ Я говорю - посмотри, - настаивал ‘имеони. - Љонечно, Я мог и
ошибитьсЯ. Ќо ты все же посмотри туда, куда Я показывал в прошлый раз, и
скажи, видишь ты там что-нибудь или нет.
„рого поднес подзорную трубу к правому глазу, направил ее строго на
север и увидел во мраке крошечный огонек, бесконечно малую точку,
испускавшую мерцающий свет на самой границе полосы тумана.
- ‘ветитсЯ! - воскликнул „рого. - џ вижу маленькое светЯщеесЯ...
погоди... - Ћн стал настраивать окулЯр. - Ќе пойму, там один огонек или
больше, иногда кажетсЯ, что их там два.
- ‚от так-то! - торжествующе воскликнул ‘имеони. - Џо-твоему, Я идиот?
- Ќу и что? - возразил „рого, правда на этот раз не очень уверенно.
- „опустим, там действительно что-то светитсЯ. Ђ может, это цыганский
табор или пастухи у костра.
- ќто строительство, - заЯвил ‘имеони. - ’ам строитсЯ новаЯ дорога, вот
увидишь, что Я прав.
Љак ни странно, но невооруженным глазом светЯщуюсЯ точку разглЯдеть
было невозможно. „аже часовые (а среди них были люди опытные, бывалые
охотники) ничего не видели.
„рого снова наставил подзорную трубу, отыскал далекий огонек, несколько
мгновений смотрел на него, а потом поднЯл трубу и из праздного любопытства
поглЯдел на звезды. Ћни усыпали весь небосклон, и от этой красоты невозможно
было отвести глаз. Ќо на востоке их было значительно меньше, потому что там,
распространЯЯ слабое свечение, поднималась луна.
- ‘имеони! - позвал „рого, заметив, что товарища рЯдом нет. ’от не
откликнулсЯ. Ќаверно, спустилсЯ по лесенке, чтобы проверить посты на стенах.
„рого оглЯделсЯ. ‚ темноте он мог различить лишь пустынную смотровую
площадку, силуэт фортификаций, черные тени гор. „о его слуха донессЯ бой
часов. ‘амый последний часовой справа должен сейчас издать свой ночной клич,
который затем пронесетсЯ от солдата к солдату по всем стенам. "‘лушай!
‘лушай!" Џотом тот же клич прокатитсЯ в обратном направлении и наконец
затихнет у подножиЯ высоких утесов. ’еперь, когда часовых на стене стало
вдвое меньше, подумал „рого, голоса перекликающихсЯ проделают свой путь из
конца в конец значительно быстрее. Ќо было почему-то тихо.
€ тут вдруг на „рого нахлынули воспоминаниЯ о желанном и далеком мире.
‚от, например, красивый дворец на берегу морЯ теплой летней ночью, рЯдом
сидЯт милые изЯщные созданиЯ, слышитсЯ музыка... Љартинки счастьЯ, рисовать
которые молодому человеку вполне позволительно... Џолоска на востоке, у
самого горизонта, становитсЯ все отчетливей и чернее оттого, что
предрассветное небо начинает бледнеть.
Љакое счастье жить вот так, не считаЯ часов, не ища забвениЯ в сне, не
боЯсь никуда опоздать, а спокойно ждать восхода солнца, наслаждатьсЯ мыслью,
что впереди еще бесконечно много времени, что можно ни о чем не тревожитьсЯ.
€з всех прелестей мира самыми желанными длЯ „жованни (несбыточнаЯ мечта!)
были сказочный дворец у морЯ, музыка, праздность, ожидание рассвета. Џусть
это глупо, но именно таким рисовалсЯ ему утраченный душевный покой,
обретавший в этих образах наиболее Яркое выражение. „ело в том, что с
некоторых пор какаЯ-то непонЯтнаЯ тревога стала постоЯнной его спутницей:
ему казалось, он чего-то не успеет сделать или произойдет нечто важное, а он
не будет к этому готов.
Џосле разговора с генералом там, в городе, у него осталось мало надежд
на перевод в другое место и на блестЯщую карьеру, но „жованни понимал, что
не может же он на всю жизнь остатьсЯ в Љрепости. ђано или поздно придетсЯ
принимать какое-то решение. Џотом привычнаЯ, рутиннаЯ обстановка снова
затЯгивала его, и „рого переставал думать о товарищах, сумевших своевременно
бежать, о старых друзьЯх, ставших богатыми и знаменитыми; он утешалсЯ
мыслЯми о тех, кто разделЯл с ним его ссылку, и не сознавал, что это могли
быть слабые или сломленные люди - отнюдь не пример, достойный подражаниЯ.
‘о днЯ на день откладывал „рого свое решение; он ведь еще молод, всего
двадцать пЯть... Ћднако эта смутнаЯ тревога не давала ему покоЯ, а тут еще
огонек, поЯвившийсЯ на северной равнине; как знать, может, ‘имеони и прав.

‚ Љрепости об этом говорили мало, а если говорили, то как о чем-то
незначительном, не имеющем к ним никакого отношениЯ. ‘лишком свежо еще было
разочарование из-за несостоЯвшейсЯ войны, хотЯ вслух и тогда никто не
осмеливалсЯ высказать свои надежды. € слишком свежи были обида и унижение:
видеть, как уезжают товарищи, а самому оставатьсЯ здесь с горсткой таких же,
как и ты, неудачников, стеречь эти никому не нужные стены. ‘окращение
гарнизона со всей определенностью показало, что генеральный штаб не придает
больше никакого значениЯ крепости Ѓастиани. Џрежде такие заманчивые и,
казалось, вполне осуществимые мечты сейчас гневно осуждались.
‘имеони, опасаЯсь насмешек, предпочитал помалкивать.
Ђ в последующие ночи загадочных огней вообще не было видно, да и днем
не отмечалось никакого движениЯ на дальнем краю равнины.
Њайор Њатти, поднЯвшийсЯ просто из любопытства на стену бастиона,
попросил у ‘имеони подзорную трубу и внимательно оглЯдел пустыню. ’щетно.
- „ержите свою трубу, лейтенант, - сказал он ‘имеони безразличным
тоном. - ‚место того чтобы понапрасну портить зрение, вам, пожалуй,
следовало бы больше интересоватьсЯ своими людьми. џ видел одного часового
без портупеи. Џойдите взглЯните, по-моему, это вон тот, крайний.
‚месте с Њатти был лейтенант Њадерна, который потом передал этот
разговор в столовой, вызвав всеобщий хохот. ‘ейчас все заботились только об
одном: как бы провести времЯ без забот и волнений, а об истории. с
северЯнами старались не вспоминать.
‘имеони продолжал обсуждать непонЯтное Явление с одним только „рого. Ќа
протЯжении четырех дней действительно не было больше видно ни огней, ни
движущихсЯ точек, но на пЯтый они поЯвились вновь.
‘еверные туманы - пыталсЯ объЯснить загадку ‘имеони - то надвигаютсЯ,
то отступают в зависимости от времени года, направлениЯ ветра и температуры;
за прошедшие четыре днЯ они спустились к югу, накрыв участок, где
предположительно была строительнаЯ площадка.
Ћгни не просто поЯвились: примерно через неделю ‘имеони заЯвил, что они
сдвинулись с места и приблизились к Љрепости. Ќа этот раз „рого решительно с
ним не согласилсЯ: как можно в ночной темноте, не имеЯ никакого ориентира,
определить, сместились они или нет, даже если они действительно сместились?
- Ќо если ты допускаешь, - упрЯмо твердил ‘имеони, - что доказать этого
в любом случае нельзЯ, значит, у менЯ столько же оснований утверждать, что
они сдвинулись, сколько у тебЯ - что они остались на месте. ‹адно, поживем
- увидим. џ буду каждый день наблюдать за теми точками, и скоро - ты
убедишьсЯ - они приблизЯтсЯ.
Ќа следующий день оба стали попеременно смотреть в подзорную трубу. ‚
сущности, различить можно было три или четыре маленьких пЯтнышка, которые
передвигались чрезвычайно медленно. Ќастолько медленно, что продвижение их
было почти незаметным. Џриходилось выбирать ориентиры - большой валун,
какой-нибудь холмик - и на глаз прикидывать расстоЯние между точкой и
ориентиром. —ерез какоето времЯ можно было убедитьсЯ, что оно изменилось.
‡начит, точка сдвинулась.
„о ‘имеони столь поразительного ЯвлениЯ никто не наблюдал, но ведь не
исключено, что оно было и раньше, на протЯжении многих лет или даже веков;
скажем, там могли находитьсЯ деревнЯ или колодец, к которому стЯгивались
караваны, - просто в Љрепости до сих пор никто не пользовалсЯ такой сильной
подзорной трубой, какаЯ была у ‘имеони.
„вижение пЯтнышек происходило почти всегда по одной линии: вперед или
назад. ‘имеони решил, что это телеги, груженные камнЯми или щебнем; людей,
говорил он, на таком расстоЯнии не разглЯдишь.
Љак правило, одновременно можно было увидеть лишь три или четыре
движущиесЯ точечки. …сли допустить, что это повозки, рассуждал ‘имеони, на
каждые три движущиесЯ должно приходитьсЯ по меньшей мере шесть стоЯщих на
месте - под погрузкой и под разгрузкой, но рассмотреть их невозможно, так
как они сливаютсЯ с множеством неподвижных деталей пейзажа. ‡начит, на этом
отрезке маневрируют с десЯток повозок, запрЯженных четверками лошадей, -
именно так обычно транспортируют тЯжелые грузы. ‹юдей же соответственно
должно быть несколько сотен.
ќти наблюдениЯ, бывшие поначалу предметом шутливых споров, стали
единственным развлечением в жизни „рого. •отЯ ‘имеони - не такой уж
интересный собеседник и большой педант - был ему не очень симпатичен,
„жованни почти все свободное времЯ проводил с ним, и даже вечерами в
офицерской столовой они засиживались вдвоем до поздней ночи, продолжаЯ
строить различные догадки.
‘имеони уже все рассчитал. „аже если допустить, что работы ведутсЯ
медленно, и сделать неизбежные поправки на дальность, все равно северЯнам
понадобитсЯ не более полугода, чтобы подойти к Љрепости на расстоЯние
пушечного выстрела. Ћн полагал, что противник, скорее всего, остановитсЯ под
прикрытием каменной грЯды, тЯнувшейсЯ через пустыню в меридиональном
направлении.
ќта грЯда обычно сливалась с ландшафтом, но временами вечерние тени или
пласты снега позволЯли ее разглЯдеть. Ћна тЯнулась к северу, и невозможно
было определить, насколько высоки и круты ее склоны. Ђ участок пустыни,
которого из-за нее не было видно даже с Ќового редута (со стен Љрепости
грЯда вообще не просматривалась), и подавно оставалсЯ неисследованным.
Њежду верхней частью этой грЯды и подножием гор, то есть тем местом,
где возвышалсЯ скалистый конус Ќового редута, простиралась плоскаЯ и
однообразнаЯ пустынЯ, местами покрытаЯ трещинами, усеЯннаЯ холмиками
щебенки, кое-где поросшаЯ тростником.
Љогда дорога будет проложена до самой грЯды, предполагал ‘имеони,
противник, воспользовавшись, например, безлунной ночью, сможет преспокойно,
одним броском одолеть оставшеесЯ расстоЯние.
ѓрунт здесь достаточно плотный и ровный, так что подтЯнуть к этому
месту артиллерию особого труда не составит.
Ќо вычисленный срок - полгода, - добавлЯл лейтенант, может в
зависимости от обстоЯтельств превратитьсЯ в семь-восемь месЯцев или того
больше. € тут ‘имеони начинал перечислЯть возможные причины задержки: ошибка
при определении расстоЯниЯ, которое предстоит преодолеть противнику; наличие
других промежуточных преград, невидимых с Ќового редута (работы там могут
оказатьсЯ более трудоемкими и занЯть больше времени); постепенное замедление
темпов строительства по мере того, как чужеземцы будут удалЯтьсЯ от своих
источников снабжениЯ; осложнениЯ политического характера, в силу которых
строительство может на какое-то времЯ приостановитьсЯ; снег, обычно
парализующий работы на два-три месЯца; дожди, превращающие равнину в
сплошное болото. ќто только основные препЯтствиЯ. ‘имеони перечислЯл их
очень старательно и подробно, чтобы не выглЯдеть безумцем, находЯщимсЯ во
власти бредовой идеи.
Ђ что, если у строителей дороги нет никаких агрессивных намерений? —то,
если ее прокладывают, например, в целЯх освоениЯ новых, необозримых земель,
до сих пор никем не возделывавшихсЯ, бесплодных и необитаемых? Ђ может,
работы вообще прекратЯтсЯ после того, как северЯне пройдут еще пару
километров? ’ак возражал ему „рого.
‘имеони качал головой. ЏустынЯ слишком камениста, чтобы ее можно было
возделывать, отвечал он. Љ тому же северное королевство располагает
множеством заброшенных лугов, используемых только под пастбища, - длЯ
земледелиЯ места там гораздо удобнее.
Ќо где сказано, что чужеземцы строЯт именно дорогу?.. ‘имеони уверЯл,
что в очень Ясные дни, на закате, когда тени заметно удлинЯютсЯ, ему удаетсЯ
разглЯдеть прЯмую черточку насыпи. „рого, как ни старалсЯ, так ее и не
увидел. Љто может поручитьсЯ, что эта прЯмаЯ линиЯ - не просто особенность
рельефа! ‡агадочные движущиесЯ черные точки и огни по ночам еще ничего не
значат: возможно, они были там всегда, просто в прежние годы их нельзЯ было
разглЯдеть из-за тумана (не говорЯ уже о несовершенстве старых подзорных
труб, которыми до последнего времени пользовались в Љрепости).

’ак они все спорили до первого снега. Ќе успело кончитьсЯ лето, подумал
„жованни, и вот уже наступают холода. …му и впрЯмь казалось, будто он только
что возвратилсЯ из города и даже толком не устроилсЯ на прежнем месте. Ђ на
календаре было 25 ноЯбрЯ, выходит, уже промчалось несколько месЯцев.
‚алил густой снег, и засыпанные им террасы стали белыми. ѓлЯдЯ на
снежное покрывало, „рого чувствовал, как усиливаетсЯ уже ставшаЯ привычной
тревога; тщетно пыталсЯ он отогнать ее мыслЯми о своей молодости, о том, как
много лет у него впереди. ‚ремЯ непонЯтным образом все ускорЯло свой бег,
проглатываЯ день за днем. Ќе успеешь оглЯнутьсЯ - наступает ночь, солнце
огибает землю с другой стороны и поднимаетсЯ снова, чтобы осветить
засыпанный снегом мир.
‚се остальные его товарищи, казалось, не замечали этого. Ќесли, как
обычно, свою службу без всЯкого рвениЯ и даже радовались, когда на доске
приказов поЯвлЯлось название следующего месЯца, словно это им что-то сулило.
‚от и еще на месЯц меньше осталось торчать в крепости Ѓастиани, считали они.
“ каждого был свой предел - у кого скромный, у кого славный,
- и в общем он их вполне устраивал.
„аже майор Ћртиц, которому было под пЯтьдесЯт, равнодушно отсчитывал
проносившиесЯ недели и месЯцы. Ћн давно отказалсЯ от своей великой мечты и
теперь говорил: "…ще лет десЯть - и можно на пенсию". Њайор намеревалсЯ
вернутьсЯ к себе домой, в старинный тихий город, где, по его словам, у него
были какие-то родственники. „рого смотрел на Ћртица сочувственно, но понЯть
его не мог. —то будет делать Ћртиц там, внизу, среди обывателей, один, без
всЯкой цели в жизни?
- џ научилсЯ довольствоватьсЯ малым, - говорил майор, как будто читаЯ
мысли „жованни. - ‘ каждым годом мне нужно от жизни все меньше и меньше.
…сли ничего не изменитсЯ, домой вернусь в чине полковника.
- Ђ потом? - спрашивал „рого.
- Ђ потом - все, - отвечал Ћртиц, спокойно улыбаЯсь. - Џотом снова буду
ждать... ‘ сознанием выполненного долга, - заключал он шутливо.
- Ќо за эти десЯть лет здесь, в Љрепости... Њожет быть...
- ‚ойна? ‚ы все еще помышлЯете о войне? Њало вам того, что уже было?
Ќа северной равнине, на границе вечных туманов, больше не поЯвлЯлось
ничего подозрительного; даже ночные огни погасли. € ‘имеони был этому
чрезвычайно рад. ‚се говорило о том, что он прав:
никакаЯ там не деревнЯ и не цыганский табор, а строительство, которое
пришлось прервать из-за снега.

XXIII

‡има уже не один день хозЯйничала в Љрепости, когда на доске приказов,
висевшей на одной из стен во дворе, поЯвилось странное распорЯжение.
Ћзаглавлено оно было так: "Џресечь паникерские и ложные слухи". "‚
соответствии с четким указанием верховного командованиЯ предлагаю младшему
офицерскому составу и солдатам не принимать на веру, не повторЯть и не
распространЯть лишенные какого бы то ни было основаниЯ тревожные слухи о
мнимой опасности нападениЯ на наши границы. Џодобные слухи не только
нежелательны по вполне очевидным причинам дисциплинарного порЯдка, но могут
подорвать нормальные добрососедские отношениЯ с пограничным государством и
вызвать в войсках излишнюю нервозность, мешающую нормальному несению службы.
џ требую, чтобы дежурство часовых осуществлЯлось традиционными методами,
исключающими прежде всего применение оптических приборов, не предусмотренных
уставом.
Ќередко используемые без всЯкой надобности, они могут стать причиной
ошибок и неверного истолкованиЯ фактов. Љаждому владеющему таким прибором
предлагаю доложить о нем командиру своего подразделениЯ, на которого
возлагаетсЯ обЯзанность изъЯть оный и держать у себЯ на хранении".
„алее следовали обычные распорЯжениЯ относительно караульной службы и
подпись коменданта Љрепости подполковника Ќиколози.
Ѓыло Ясно, что приказание, формально обращенное к солдатам, в
действительности адресовалось офицерам. ’аким образом Ќиколози достигал
двойной цели: никого не порицаЯ в отдельности, он предупреждал об имеющем
место нарушении сразу всю Љрепость.
…стественно, никто из офицеров уже не осмеливалсЯ в присутствии часовых
разглЯдывать пустыню в подзорную трубу с более сильной оптикой, чем у
казенных. Ђ казенные приборы, приданные редутам, устарели и стали
практически непригодными, к тому же многие из них были давно утерЯны.
Љто же донес на офицеров? Љто сообщил об этом в генеральный штаб? ‚се
невольно подумали о майоре Њатти - это сделать мог только он, он, вечно
размахивающий уставом и готовый отравить малейшую радость, пресечь любую
попытку свободно дышать и мыслить.
Ѓольшинство офицеров посмеЯлись над этой историей. Ќачальство, говорили
они, верно себе и, как всегда, реагирует на событиЯ с опозданием в два года.
„ействительно, кому теперь придет в голову опасатьсЯ какого-то нашествиЯ с
севера? Ђх да, есть ведь еще „рого и ‘имеони (как же о них-то забыли?). Ќо
неужели приказ был отдан только в расчете на этих двоих? „рого, такой
славный малый, думали все, ну какой от него можно ждать неприЯтности, даже
если он целый день и не выпускает из рук подзорной трубы? ‘имеони тоже
считали человеком безобидным.
‘ам „жованни в глубине души был уверен, что приказ подполковника имеет
отношение именно к нему. ‚ который раз уже жизненные обстоЯтельства
складывались против него. Љому помешало, что он по нескольку часов в день
вел наблюдениЯ за пустыней? ‡ачем лишать его такого невинного удовольствиЯ?
…сть от чего взбеситьсЯ.
‚едь он так рассчитывал на весну: едва растает снег, на дальней
северной оконечности пустыни вновь поЯвЯтсЯ таинственные огни, черные точки
снова начнут двигатьсЯ взад и вперед, пробуждаЯ в душе угасшие было надежды.
‘ этими надеждами он свЯзывал всю свою жизнь, только теперь их
разделЯет с ним один лишь ‘имеони, а другим до этого и дела нет. „аже
Ћртицу, даже старшему портному Џросдочимо. „а, это прекрасно - вот так,
вдвоем, беречь свою тайну; не то что в былые времена, еще до смерти
Ђнгустины, когда все чувствовали себЯ заговорщиками и даже испытывали друг к
другу что-то вроде ревности.
Ђ теперь подзорнаЯ труба под запретом. ‘имеони с его
дисциплинированностью, конечно же, не рискнет больше ею пользоватьсЯ. „аже
если на границе вечных туманов вновь загорЯтсЯ огни, даже если там опЯть
заснуют черные точки, в Љрепости никто уже об этом не узнает, так как
невооруженным глазом их не увидЯт и лучшие часовые, прославленные стрелки,
способные больше чем за милю разглЯдеть обыкновенную ворону.
‚ тот день „рого не терпелось услышать мнение ‘имеони, но он решил
дождатьсЯ вечера, чтобы не привлекать к себе вниманиЯ, не то кто-нибудь
сразу побежит докладывать начальству. ‘имеони же в полдень не ЯвилсЯ в
столовую, да и вообще его что-то нигде не было видно.
Љ ужину ‘имеони пришел, но позднее обычного, когда „рого уже начал
есть. ’оропливо проглотив еду, он опередил „жованни и тотчас пересел за
карточный стол. Ќеужели он боЯлсЯ остатьсЯ с „рого с глазу на глаз?
Ћба они в тот вечер были свободны от дежурства. „жованни сел в кресло
рЯдом с дверью, чтобы перехватить товарища на выходе, и сразу заметил, что
во времЯ игры ‘имеони как бы исподтишка поглЯдывает в его сторону.
€грал он допоздна, гораздо дольше обычного - чего раньше с ним не
бывало, - и продолжал поглЯдывать на „рого в надежде, что тот устанет ждать.
Џод конец, когда все разошлись, ему тоже пришлось поднЯтьсЯ и направитьсЯ к
двери. „рого встал и пошел с ним рЯдом.
- Џривет, „рого, - сказал ‘имеони, растерЯнно улыбаЯсь. - —тото тебЯ не
видно, ты где был?
’ак они дошли до одного из мрачных коридоров, тЯнувшихсЯ вдоль всей
Љрепости.
- „а Я же сидел со всеми, - ответил „рого). - ‡ачиталсЯ и даже не
заметил, что так поздно.
Ќекоторое времЯ они шли молча в отсветах редких фонарей, симметрично
развешанных на обеих стенах. Ћстальные офицеры были далеко: лишь их
неразборчивые голоса доносились из глубины полутемного коридора. Ќаступила
глубокаЯ ночь, было холодно.
- ’ы читал приказ? - спросил вдруг „рого. - Љак тебе нравитсЯ эта
историЯ с ложной тревогой? ‘ чего бы это? € кто мог донести?
- Ђ Я почем знаю, - ответил ‘имеони почти грубо, останавливаЯсь у
поворота на лестницу, котораЯ вела на верхний этаж. - ’ебе сюда?
- Ђ как же подзорнаЯ труба? - поинтересовалсЯ „рого. - Ќеужели нельзЯ
будет пользоватьсЯ твоей подзорной трубой хотЯ бы...
- џ уже сдал ее в комендатуру, - сухо прервал его ‘имеони. - „умаю, так
будет лучше. ’ем более что за нами следили.
- Џо-моему, ты слишком поторопилсЯ. ЊесЯца через три, когда снег
сойдет, думаю, никто о ней и не вспомнит. € тогда мы могли бы снова
посмотреть... ђазве дорогу, о которой ты говорил, увидишь без твоей
подзорной трубы?
- Ђ, ты все об этой дороге, - сказал ‘имеони снисходительно. - ‡наешь,
Я все-таки убедилсЯ, что прав был ты!
- џ? ‚ чем же?
- Ќет там никакой дороги, скорее всего, это действительно деревнЯ или
цыганский табор, как ты и говорил.
Ќеужели ‘имеони был до того напуган, что решил отрицать все начисто и,
опасаЯсь неприЯтностей, перестал доверЯть даже ему, „рого?
„жованни заглЯнул ему в глаза. ‚ коридоре, кроме них, не было уже
никого, голоса смолкли, на стенах плЯсали две чудовищно вытЯнутые тени.
- ‡начит, ты больше не веришь в это? - спросил „рого. - € действительно
думаешь, что ошибсЯ? Ђ как же твои расчеты?
- „а Я делал их так, чтобы убить времЯ, - ответил ‘имеони, пытаЯсь
обратить все в шутку. - Ќадеюсь, ты не принЯл это всерьез?
- ЏризнайсЯ, ты просто испугалсЯ, - презрительно сказал „рого. - Џосле
этого приказа ты теперь никому не доверЯешь.
- „а что на тебЯ нашло сегоднЯ? - удивилсЯ ‘имеони. - Ќе понимаю, о чем
ты. ‘ тобой, оказываетсЯ, и пошутить нельзЯ, ты, право, как ребенок.
„рого продолжал смотреть на ‘имеони. Ќесколько мгновений оба стоЯли в
мрачном коридоре молча, но тишина была слишком гнетущей.
- ‹адно, Я пошел спать, спокойной ночи! - не выдержав, сказал ‘имеони и
стал подниматьсЯ по лестнице, каждую площадку которой тоже освещал слабый
фонарь. ЏоднЯвшись на один марш, он скрылсЯ за поворотом; видна была только
его тень на стене, потом и она исчезла.
‚от слизнЯк, подумал „рого.

XXIV

‚ремЯ между тем проноситсЯ быстро. Ќеслышно, но все более стремительно
отмерЯет оно течение нашей жизни, и невозможно задержать даже мгновение -
просто длЯ того, чтобы оглЯнутьсЯ назад.
•очетсЯ крикнуть: "Ћстановись, остановись!" Ѓесполезно. ‚се, все
уноситсЯ назад: люди, весны и зимы, облака, - и зрЯ мы цеплЯемсЯ за камни,
за верхушку какой-нибудь скалы: уставшие пальцы разжимаютсЯ, руки безвольно
падают, и все дальше несет нас река времени, с виду вроде бы медленнаЯ, но
безостановочнаЯ.
‘ каждым днем „рого все отчетливее чувствовал таинственную
разрушительную силу времени и тщетно старалсЯ сдержать ее. ‚ однообразной
жизни Љрепости ему не хватало ориентиров, и часы ускользали прежде, чем он
успевал сосчитать их.
Ќо была одна тайнаЯ надежда, ради которой „рого растрачивал лучшие годы
своей жизни. ‹елеЯ ее в душе, он незаметно длЯ себЯ приносил в жертву многие
месЯцы, но и их не хватало. ‡има, такаЯ долгаЯ в Љрепости зима, была своего
рода залогом будущих удач. Ќо и она кончалась, а „рого все ждал.
‚от станет тепло, думал он, и чужеземцы опЯть примутсЯ за свою дорогу.
Ќо теперь у него не было подзорной трубы ‘имеони, позволЯющей наблюдать за
ними. € все-таки, если работы продолжаютсЯ - кто знает, сколько времени на
это уйдет? - рано или поздно северЯне должны будут приблизитьсЯ, и в один
прекрасный день их увидЯт даже в старые подзорные трубы, сохранившиесЯ в
некоторых караулках.
€ потому „рого решил ждать поЯвлениЯ чужеземцев не весной, а несколько
месЯцев спустЯ, если, конечно, его предположениЯ о прокладке дороги
сбудутсЯ. ‚се эти мысли он должен был вынашивать тайно, ибо ‘имеони,
опасавшийсЯ неприЯтностей, ничего не хотел больше слушать, остальные
товарищи просто поднЯли бы его на смех, да и начальство к подобным фантазиЯм
относилось неодобрительно.
‚ начале маЯ, сколько ни глЯдел „рого в самую лучшую казенную трубу,
ему не удалось обнаружить на равнине никаких признаков человеческой
деЯтельности. € по ночам там не светились огни, хотЯ ихто легко заметить
даже на большом расстоЯнии.
Џонемногу надежды „рого стали слабеть. ’рудно верить во что-то, когда
ты один и невозможно ни с кем поделитьсЯ своими мыслЯми.
€менно в это времЯ он понЯл, что люди, какими бы близкими ни были их
отношениЯ, в сущности, всегда чужие друг другу: если человеку плохо, боль
остаетсЯ только его болью, никто другой не может взЯть на себЯ хотЯ бы малую
ее толику; если человек страдает, другие этих страданий не чувствуют, даже
если их соединЯет с ним настоЯщаЯ любовь. € это порождает в жизни
одиночество.
‚ера начала ослабевать, а нетерпение возрастало, и „рого казалось,
будто часы стали бить чаще. ‘лучалось, он за целый день ни разу не обращал
взглЯда на север (сам себЯ обманываЯ, он объЯснЯл это просто забывчивостью,
в действительности же он не смотрел туда нарочно, чтобы в следующий раз
шансов на то, что надежды его наконец сбудутсЯ, было хоть чуточку больше).
Ќо как-то вечером - сколько же времени потребовалось! - в окулЯре
подзорной трубы поЯвилсЯ маленький трепещущий Язычок пламени, слабенький
такой огонек, который, казалось, вот-вот угаснет, но, если учесть
расстоЯние, это мог быть вполне солидный источник света.
„ело было ночью 7 июлЯ. ‘пустЯ годы „рого все еще вспоминал наполнившее
его душу радостное удивление, желание куда-то бежать, кричать, объЯвлЯЯ
новость всем без исключениЯ, и гордость от сознаниЯ, что он сумел пересилить
себЯ и никому ничего не сказал - из суеверного страха, как бы огонек этот не
погас.

Љаждый вечер, выйдЯ на крепостную стену, „рого принималсЯ ждать; и с
каждым вечером огонек вроде бы понемногу приближалсЯ, становилсЯ больше.
€ногда это был лишь обман зрениЯ, объЯснЯвшийсЯ его нетерпением, а иногда
огонек действительно становилсЯ ближе, так что в конце концов один из
часовых разглЯдел его невооруженным глазом.
Џотом даже средь бела днЯ на фоне белесой пустыни уже можно было видеть
движущиесЯ черные точечки - все было, как и в прошлом году, разве что
подзорнаЯ труба теперь была послабее. ‘ледовательно, чужеземцы намного
продвинулись вперед.
‚ сентЯбрьские тихие ночи огни предполагаемого строительства отчетливо
видели даже люди, не отличавшиесЯ особо острым зрением.
Џостепенно среди военных возобновились разговоры о северной равнине, о
чужеземцах, об этих странных перемещениЯх и ночных огнЯх.
Њногие считали, что там действительно строитсЯ дорога, хотЯ с какой
целью - объЯснить не могли; предположениЯ о военном строительстве казались
абсурдными. „а и работы велись слишком уж медленно, и остававшеесЯ
расстоЯние было еще так велико.
Ќо все-таки однажды вечером кто-то, пусть и в туманных выражениЯх,
первым заговорил о войне, и казавшаЯсЯ несбыточной надежда вновь задышала в
стенах Љрепости.

XXV

Ќа краю грЯды, протЯнувшейсЯ в меридиональном направлении через
северную равнину, примерно в миле от Љрепости врыт столб. Ћт него до
скалистого конуса Ќового редута простираетсЯ ровный участок пустыни со
спекшейсЯ землей, по которой свободно может пройти артиллериЯ. Ќа краю
впадины торчит столб - это удивительное длЯ здешних мест творение рук
человеческих прекрасно видно даже невооруженным глазом с верхней площадки
Ќового редута.
‚от куда дотЯнули свою дорогу чужеземцы. ЋгромнаЯ работа наконец
завершена, но какой невероЯтной ценой! ‹ейтенант ‘имеони в своих выкладках
отводил на строительство шесть месЯцев. Ќо шести месЯцев не хватило, как не
хватило и восьми, и десЯти. € все-таки дорога проложена, вражескаЯ конница
может промчатьсЯ по ней с севера галопом, а до стен Љрепости будет уже рукой
подать. €м останетсЯ лишь пересечь последний участок - несколько сот метров
- по ровной и гладкой поверхности. Ќо обошлось это дорого: пЯтнадцать лет
понадобилось, пЯтнадцать бесконечно долгих лет, хотЯ пронеслись они быстро,
как сон.
Ќа первый взглЯд ничего вроде бы не изменилось. ‚се те же горы вокруг,
на стенах форта все те же пЯтна - возможно, поЯвились и новые, но они почти
неразличимы. ‚се то же небо, та же ’атарскаЯ пустынЯ, если не считать
чернеющего на краю грЯды столба и прЯмой черты, котораЯ то виднеетсЯ, то
пропадает - в зависимости от освещениЯ. ќто и есть знаменитаЯ дорога.
ЏЯтнадцать лет длЯ гор - сущий пустЯк, и даже на бастионах Љрепости они
не оставили сколько-нибудь заметного следа. Ќо длЯ людей путь этот был
долог, хотЯ самим им и кажетсЯ, что годы пролетели как-то незаметно. ‹юди в
Љрепости почти все те же; все тот же распорЯдок, те же смены караула, те же
разговоры ведут по вечерам офицеры.
Ќо, если хорошенько вглЯдетьсЯ, можно заметить, что времЯ все-таки
наложило свой отпечаток на лица. Љ тому же гарнизон опЯть сократили.
‘тены на большом протЯжении не охранЯютсЯ, и пройти там можно без
всЯкого паролЯ; нарЯды часовых размещены только в самых главных пунктах;
даже Ќовый редут решено закрыть и лишь через каждые десЯть дней посылать
туда нарЯд длЯ проверки. ’ак мало значениЯ придает теперь генеральный штаб
крепости Ѓастиани.

Џрокладку дороги по северной равнине он тоже не принЯл всерьез.
Љто говорил, что это обычнаЯ нерасторопность командованиЯ, кто - что в
столице им, конечно, видней. џсно было одно: дорога проложена без каких бы
то ни было агрессивных намерений. ЋбъЯснениЯ эти выглЯдели
малоубедительными, но других ведь не было.
†изнь в Љрепости стала еще более однообразной и уединенной.
Џолковник Ќиколози, майор Њонти и подполковник Њатти вышли на пенсию.
ѓарнизоном теперь командует подполковник Ћртиц, а всем остальным, за
исключением портного Џросдочимо, так и оставшегосЯ сержантом, присвоены
более высокие званиЯ.
‚ одно прекрасное сентЯбрьское утро „рого, теперь уже капитан „жованни
„рого, вновь поднимаетсЯ верхом по крутой дороге, ведущей из долины в
крепость Ѓастиани. “ него был месЯчный отпуск, но прошло только двадцать
дней, а он уже спешит обратно: город стал длЯ него совершенно чужим, старые
друзьЯ преуспели, занЯли солидное положение в обществе и здороваютсЯ с ним
небрежно, как с простым офицером. „а и родной дом, по-прежнему любимый,
вызывает у „рого лишь чувство щемЯщей жалости. ‚сЯкий раз, приезжаЯ, он
застает его почти пустым - мамина комната опустела навсегда, братьЯ вечно в
разъездах, один из них женилсЯ и перебралсЯ в другой город, второй
продолжает мотатьсЯ по свету, комнаты кажутсЯ нежилыми - голоса в них
отдаютсЯ гулким эхом, даже открытые окна и солнце не помогают.
€так, „рого вновь поднимаетсЯ из долины к Љрепости, только жизнь его
стала короче на целых пЯтнадцать лет. Ћднако он не чувствует в себе особых
перемен: времЯ промчалось до того быстро, что его душа не успела
состаритьсЯ. € хотЯ смутнаЯ тревога о безвозвратно ушедшем времени с каждым
днем заЯвлЯет о себе все сильнее, „рого упорно не расстаетсЯ с иллюзией, что
самое главное у него еще впереди. „жованни терпеливо ждет своего часа,
который все не наступает, он не думает о том, что будущее страшно
укоротилось, что оно уже не такое, как прежде, когда казалось чуть ли не
бесконечным - этаким неисчерпаемым богатством, которое можно тратить без
оглЯдки.
Ћднажды „рого вспомнил, что давно уже не занималсЯ верховой ездой на
плацу перед Љрепостью. Ћн даже заметил, что у него пропала к этому всЯкаЯ
охота, а последние месЯцы (бог весть уже сколько) он не взбегал по
лестницам, перепрыгиваЯ через две ступеньки. ѓлупости, думает „жованни,
физически он здоров, как прежде; несомненно, все можно начать сначала, и
доказывать себе ничего не надо - это было бы даже смешно.
„а, физически нынешний „рого не уступает прежнему, и, вздумай он сейчас
погарцевать на коне или взбежать по лестнице, у него бы это прекрасно
получилось, но главное в другом, главное, что его уже не тЯнет к этому, что
после обеда он предпочитает подремать на солнышке, а не гонЯть взад-вперед
по каменистому плацу. ‚от в чем дело, вот что свидетельствует об уходЯщих
годах.
Ћ, если бы такие мысли пришли ему в голову в тот вечер, когда он
впервые стал подниматьсЯ по лестнице ступенька за ступенькой! Ћн чувствовал
себЯ немного усталым, что верно, то верно, голову словно обручем стЯнуло, он
даже отказалсЯ сыграть по привычке в картишки (впрочем, и раньше бывали
случаи, когда он не носилсЯ по лестницам изза какого-нибудь легкого
недомоганиЯ). Ќо он и представить себе не мог, что тот вечер был очень
печальной вехой на его пути, что на тех ступеньках, в ту именно минуту
кончилась его молодость, что на следующий день его образ жизни станет уже
другим и былое не вернетсЯ ни завтра, ни послезавтра. Ќикогда.

€ вот сейчас, когда „рого, задумавшись, поднимаетсЯ верхом по крутому
солнечному склону ущельЯ и уже притомившийсЯ конь переходит на шаг, с
противоположной стороны доноситсЯ чей-то голос.
"ѓосподин капитан!" - слышит он и, обернувшись, замечает на дороге,
вьющейсЯ по другому склону, молодого верхового офицера.
‹ицо вроде незнакомое, но, судЯ по знакам различиЯ, это лейтенант.
Џовидимому, думает „рого, еще один офицер его гарнизона возвращаетсЯ из
отпуска в Љрепость.
- —то такое? - спрашивает „жованни, остановив конЯ и ответив на
уставное приветствие лейтенанта.
ЉакаЯ причина могла побудить молодого офицера окликнуть его, да к тому
же с такой непринужденностью?
Џоскольку тот не отвечает, „рого кричит громче и уже несколько
раздраженно:
- —то такое?
‚ыпрЯмившись в седле, незнакомый лейтенант складывает ладони рупором и
кричит:
- Ќичего, просто Я хотел поздороватьсЯ с вами!
Џодобное объЯснение кажетсЯ „жованни глупым, почти даже оскорбительным,
слишком уж оно похоже на насмешку. …ще полчаса езды, и будет мост, где обе
дороги сливаютсЯ. ’ак к чему эти неуместные гражданские церемонии?
- Љто вы? - кричит в ответ „рого.
- ‹ейтенант Њоро!
‹ейтенант Њоро? ’ак по крайней мере капитан расслышал. ‚ Љрепости
никого с такой фамилией нет. Њожет, это новый младший офицер направлЯетсЯ к
месту назначениЯ?
’олько тут болью отдаетсЯ в его душе воспоминание о далеком дне, когда
он впервые поднималсЯ по дороге к Љрепости, о встрече с капитаном Ћртицом
именно в этом месте ущельЯ, о своем нетерпеливом желании перекинутьсЯ словом
с живым человеком, о неловкой попытке завЯзать разговор через пропасть.
‚се точно так, как в тот день, думает он, с той лишь разницей, что роли
поменЯлись и теперь он, „рого, старый капитан, в сотый раз поднимающийсЯ к
крепости Ѓастиани, а новенького, незнакомого ему лейтенанта зовут Њоро.
’олько тут до сознаниЯ „рого доходит, что за это времЯ сменилось целое
поколение, что он уже перевалил через роковую черту, в лагерь стариков, к
которому, как ему показалось в тот далекий день, принадлежал Ћртиц. € вот,
разменЯвший пЯтый десЯток, не совершивший в жизни ничего значительного,
оставшийсЯ без детей, без единого близкого существа на всем белом свете,
„жованни растерЯнно озираетсЯ по сторонам и чувствует, что его жизнь
покатилась под уклон.
Ћн видит ощетинившиесЯ кустарником стенки, сырые ущельЯ, далекие голые,
теснЯщиесЯ на фоне неба хребты, бесстрастное лицо гор; а на другой стороне
ущельЯ - молоденького лейтенанта, оробевшего и растерЯнного, который,
конечно же, тешит себЯ надеждой, что служить ему в Љрепости всего несколько
месЯцев, и мечтает о блестЯщей карьере, славных ратных подвигах,
романтической любви.
„рого треплет по шее своего конЯ, а тот дружелюбно поворачивает к нему
голову, но понЯть ведь ничего не может. ‘ердце у „рого сжимаетсЯ: прощайте,
давние мечты, прощайте, радости жизни! џсное солнце ласково светит людЯм,
живительный воздух струитсЯ из долины, благоухают горные луга, птичье пенье
вторит шуму водопада. ‚ такой прекрасный день люди должны быть счастливы,
думает „рого и с удивлением замечает, что все вокруг как будто осталось
таким, как в то чудесное утро его юности. Ћн трогает поводьЯ. —ерез полчаса
„рого видит мост, где сливаютсЯ обе дороги, думает о том, что скоро ему
предстоит вести разговор с лейтенантом, и сердце его снова тоскливо
сжимаетсЯ.

XXVI

Џочему теперь, когда дорога проложена, северные соседи исчезли?
Џочему люди, повозки, лошади ушли вверх по равнине и скрылись в
северном тумане? ђади чего проделана всЯ эта работа?
Ѓыло хорошо видно, как группы землекопов отбывали одна за другой и
постепенно превращались в крошечные точки, различимые только в подзорную
трубу, - совсем как пЯтнадцать лет назад. Ћни открыли путь солдатам: теперь
войско северЯн могло двинутьсЯ по нему на приступ крепости Ѓастиани.
Ќо никакого войска что-то не было. ‚ ’атарской пустыне осталась лишь
линиЯ дороги, след разумной человеческой деЯтельности на фоне вечного
запустениЯ. ‚ражеское войско не спешило нападать, все, казалось, было
отложено, кто знает, на сколько еще лет.
€ равнина вновь замерла в оцепенении. Џо-прежнему неподвижны были
северные туманы, неизменной осталась подчиненнаЯ уставу жизнь Љрепости,
часовые, как всегда, мерили шагами крепостную стену из конца в конец,
прежним оставалсЯ солдатский быт; дни шли, похожие один на другой,
повторЯЯсь до бесконечности, как солдаты, печатающие шаг. € все-таки времЯ
не стоЯло на месте, не заботЯсь о людЯх, оно проносилось над миром,
умерщвлЯЯ все, что некогда было прекрасным; и никто не мог укрытьсЯ от него,
даже еще безымЯнные младенцы.
Ќа лице „жованни поЯвились морщины, его волосы поседели, походка стала
не такой легкой, как раньше; поток жизни уже отбросил его в сторону, туда,
где у закраин бурлили воронки, - а ведь ему еще не было и пЯтидесЯти.
Љонечно, „рого не выходил больше в караулы, у него теперь был свой кабинет в
комендатуре - рЯдом с кабинетом подполковника Ћртица.
Љогда наступал вечер, поредевший гарнизон уже не мог помешать темноте
завладевать Љрепостью. ‡начительные участки стены оставались без охраны, и
казалось, именно оттуда просачиваютсЯ в Љрепость мысли о мраке и горестном
одиночестве. „а, старый форт стал похож на островок, затерЯвшийсЯ среди
мертвых земель: справа и слева высились горы, к югу тЯнулась безжизненнаЯ
долина, а к северу - ’атарскаЯ пустынЯ. Љакие-то странные непривычные звуки
гулко разносились глубокой ночью по лабиринтам фортификаций, заставлЯЯ
сердца часовых учащенно битьсЯ. €з конца в конец над стеной все еще
проносилось:
"‘лушай! ‘лушай!", но перекликатьсЯ солдатам стало трудно - слишком
большое расстоЯние отделЯло их друг от друга.
‚ этот период „рого оказалсЯ свидетелем первых разочарований лейтенанта
Њоро - таких же, как у него самого в молодости. ‚начале Њоро тоже испугалсЯ,
поспешил к майору ‘имеони, выполнЯвшему теперь обЯзанности Њатти; но его
уговорили остатьсЯ хотЯ бы на четыре месЯца, а кончилось тем, что он увЯз и
тоже стал чересчур пристально вглЯдыватьсЯ в северную пустыню с этой новой и
никому вроде бы не нужной дорогой, будившей в нем надежды на воинскую славу.
„рого хотелось поговорить с Њоро, предостеречь, посоветовать ему уехать из
Љрепости, пока не поздно; тем более что Њоро был парень симпатичный и
старательный. Ќо какаЯ-нибудь глупаЯ мелочь неизменно мешала их разговору,
да и врЯд ли из этого что-нибудь бы вышло.
Џо мере того как отрывались и падали один за другим серые листки дней и
черные - ночей, у „рого, Ћртица (а возможно, и у некоторых других старых
офицеров) возрастали опасениЯ, что им теперь уже ничего не успеть.
Ќечувствительные к необратимому ходу времени, чужеземцы не трогались с
места, словно считали себЯ бессмертными и им было не жаль проматывать зимы и
весны. ‚ Љрепости же обретались беднЯги, беззащитные перед натиском времени
и сознающие, что их жизненный предел уже близок. ‚ехи, которые когда-то
казались почти фантастическими, настолько они были далеки, вдруг замаЯчили
довольно близко, напоминаЯ о быстротечности жизни. ‚сЯкий раз, чтобы найти в
себе силы тЯнуть лЯмку и дальше, нужно было придумывать какую-то новую
систему, новые точки отсчета и утешатьсЯ тем, что другим еще хуже.
Ќо вот и Ћртицу пришла пора удалитьсЯ на покой (а на северной равнине
не было заметно ни малейшего признака жизни, даже крошечного огонька).
Џодполковник Ћртиц сдал дела новому коменданту Љрепости - ‘имеони, собрал во
дворе весь личный состав - за исключением, разумеетсЯ, отрЯдов, несших
караульную службу, - с трудом произнес перед ними речь, взобралсЯ не без
помощи адъютанта в седло и выехал за ворота Љрепости с эскортом, состоЯщим
из одного лейтенанта и двоих солдат.
„рого проводил его до краЯ плато. ’ам они и попрощались. Ѓыло начало
длинного летнего днЯ, по небу плыли облака, тени которых причудливыми
пЯтнами ложились на землю. ‘пешившийсЯ подполковник Ћртиц отошел с „рого в
сторонку; оба молчали, не знаЯ, что сказать друг другу на прощание. Џотом
обменЯлись вымученными и банальными словами, такими жалкими и совсем не
похожими на то, о чем болела душа.
- ‚сЯ моЯ жизнь теперь изменитсЯ, - сказал „рого. - Џожалуй, Я бы тоже
уехал отсюда. ЏрЯмо хоть в отставку подавай.
- ’ы еще молод! - сказал Ћртиц. - Џодавать в отставку глупо, еще можно
успеть...
- “спеть? —то?
- Џовоевать. ‚от увидишь, не пройдет и двух лет...
(Ћн говорил, а в душе надеЯлсЯ, что этого не случитсЯ, ибо хотел, чтобы
„рого тоже вернулсЯ домой, как и он, не дождавшись, когда ”ортуна ему
улыбнетсЯ, - слишком велика была бы несправедливость.
•отЯ к „рого он испытывал вполне дружеские чувства и желал ему только
добра.)
Ќо „жованни ничего не ответил.
- „а уж, и двух лет не пройдет... - повторил Ћртиц, надеЯсь услышать
возражениЯ.
- „а какое там - двух лет, - заговорил наконец „жованни, - века
пройдут, а то и больше. „орога, считайте, заброшена: с севера никто уже не
ЯвитсЯ.
€ хотЯ вслух он произнес именно эти слова, голос сердца говорил ему
другое. ‚ глубине души у него с молодых лет сохранилось пусть нелепое, но
неодолимое предчувствие роковых событий, смутнаЯ уверенность, что лучшее в
его жизни еще и не начиналось.
Ћба умолкли, заметив, что этот разговор отдалЯет их друг от друга.
Ќо о чем еще было говорить им, прожившим под одной крышей и мечтавшим
об одном и том же почти тридцать лет? ’еперь, после столь долгого
совместного пути, дороги их расходились, вели в разные стороны, но обе - в
неведомое.
- Љакое солнце! - сказал Ћртиц, глЯдЯ слегка помутневшими от старости
глазами на стены своей Љрепости, которую он покидал навсегда.
Ђ стены оставались все такими же - желтоватыми и сулЯщими
необыкновенные приключениЯ. Ћртиц пристально глЯдел на них, и никто, кроме
„рого, не мог бы догадатьсЯ, как он страдает.
- € правда жарко, - ответил „жованни, вспомнив о Њарии ‚ескови, о том
давнем разговоре в гостиной, куда доносились наводЯщие грусть фортепьЯнные
аккорды.
- „а уж, погода на славу, действительно, - подтвердил Ћртиц. Ћба
улыбнулись в знак того, что хорошо понимают друг друга и подлинный смысл
этих вроде бы пустых слов. Љакое-то облако накрыло их своей тенью, и на
несколько минут все вокруг потемнело, зато по контрасту ослепительным
зловещим светом вспыхнули на солнце стены Љрепости.
„ве большие птицы кружили над первым редутом. €здалека донессЯ едва
различимый сигнал трубы.
- ‘лышишь? ’руба, - сказал старый офицер.
- Ќет, ничего не слышу, - солгал „рого, чувствуЯ, что такой ответ
больше придетсЯ по душе товарищу.
- Ќаверно, Я ошибсЯ. „а отсюда ее и не может быть слышно.
„ействительно, чересчур далеко, - произнес Ћртиц дрогнувшим голосом.
Џотом, справившись с волнением, добавил: - Ђ помнишь нашу первую встречу,
когда ты приехал сюда и испугалсЯ? ’ы еще не хотел тогда оставатьсЯ,
помнишь?
„рого смог только ответить:
- Ћчень давно это было... - € странный ком подкатил у него к горлу.
‘ледуЯ извилистому ходу своих мыслей, Ћртиц сказал:
- Љто знает, может, на войне Я бы еще пригодилсЯ. Џринес бы какую-то
пользу. Ќо на войне... а в остальном, как видишь, Я - пустое место.
Ћблако уплыло. Ћно уже перевалило за Љрепость и теперь скользило по
направлению к унылой ’атарской пустыне, медленно удалЯЯсь на север. ‚от и
все... ‘олнце засиЯло вновь, и на земле опЯть поЯвились тени двух мужских
фигур. ‹ошади Ћртица и тех, кто его сопровождал, нетерпеливо били копытами
по камнЯм метрах в двадцати от них.

XXVII

‘траницы переворачиваютсЯ, проходЯт месЯцы и годы. Ѓывшие школьные
товарищи „рого уже, можно сказать, устали от работы, у них окладистые бороды
с проседью, они степенно ходЯт по улицам, и все почтительно с ними
здороваютсЯ, у них уже взрослые дети, а кое у кого есть и внуки. ‘тарые
друзьЯ „рого, довольные своей карьерой, любЯт теперь понаблюдать с порога
возведенного ими зданиЯ за течением жизни; в водоворотах толпы они с
удовольствием отыскивают взглЯдом собственных детей, подбадривают их,
торопЯт, побуждаЯ обгонЯть других, всего достигать первыми. Ђ „жованни „рого
еще чего-то ждет, хотЯ надежды его с каждой минутой слабеют.
’еперь он действительно изменилсЯ. …му пЯтьдесЯт четыре года, он уже
майор и помощник коменданта немногочисленного гарнизона Љрепости. …ще
недавно перемены в нем как-то не бросались в глаза и его никак нельзЯ было
назвать стариком. ‚ремЯ от времени, хотЯ и не без труда, он длЯ разминки
делал круг-другой верхом по плацу.
Џотом „рого начал худеть, лицо его приобрело неприЯтный желтоватый
оттенок, мышцы сделались дрЯблыми.
- Џечень пошаливает, - говорил доктор ђовина, уже глубокий старик,
твердо решивший окончить свои дни в Љрепости. Ќо порошки, прописанные
доктором, не помогали, по утрам „жованни просыпалсЯ разбитым, с ноющей болью
в затылке. ‘идЯ у себЯ в кабинете, он только и ждал, когда наступит вечер,
чтобы можно было рухнуть в кресло или на постель.
- ‡аболевание печени, осложненное общим истощением организма, - говорил
доктор.
Ќо какое могло быть истощение организма при его образе жизни?
- ‚се пройдет, такие вещи - не редкость в вашем возрасте, - уверЯл
ђовина. - Ќе так скоро, как хотелось бы, но пройдет, во всЯком случае,
ничего опасного Я не нахожу.
’ак в жизнь „рого вошло еще одно дополнительное ожидание, еще одна
надежда - на выздоровление. ‚прочем, своего нетерпениЯ он никак не
выказывал. ‚ северной пустыне по-прежнему было спокойно, ничто не предвещало
возможного нашествиЯ врага.
- ‘егоднЯ ты выглЯдишь лучше, - каждый день утешали его сослуживцы.
Ќо сам „рого не чувствовал улучшениЯ. ‘ильные головные боли и
изнурительное расстройство желудка, которыми он страдал первое времЯ,
действительно прошли; никаких особых физических страданий он больше не
испытывал. Ќо силы почему-то все убывали.
Љомендант Љрепости ‘имеони говорил ему:
- ‚озьми отпуск и поезжай отдохни, хорошо бы тебе пожить гденибудь у
морЯ.
Ђ когда „рого отказывалсЯ, уверЯЯ, что чувствует себЯ лучше и
предпочитает остатьсЯ, ‘имеони укоризненно качал головой, словно „жованни,
отвергаЯ его полезный совет, вполне отвечающий духу и букве устава, а также
интересам гарнизона и собственного благополучиЯ, проЯвлЯет неблагодарность.
‘имеони так подавлЯл всех своей безукоризненной правильностью, что многие не
раз поминали добрым словом прежнее начальство, даже старшего адъютанта
Њатти.
Ћ чем бы он ни говорил, в словах его, пусть самых благожелательных,
всегда слышалсЯ скрытый укор остальным, словно только он один выполнЯет свой
долг до конца, он один - опора Љрепости, он один улаживает бесконечное
множество неприЯтностей, изза которых все могло бы полететь кувырком.
Џрежний комендант в свои лучшие годы был примерно таким же, только менее
лицемерным, он не считал нужным скрывать свою черствость, а его грубость и
суровость иногда даже нравились солдатам.
Љ счастью, „рого подружилсЯ с доктором ђовиной и благодарЯ его помощи
сумел остатьсЯ в Љрепости. €з какого-то непонЯтного суевериЯ он боЯлсЯ
покинуть Љрепость по болезни, опасаЯсь, что потом ему уже не вернутьсЯ. ќта
мысль была длЯ него невыносимой. ‹ет двадцать тому назад он ухватилсЯ бы за
такую возможность: окунутьсЯ в спокойную светскую жизнь городского гарнизона
с летними учениЯми, занЯтиЯми на стрельбище, конными состЯзаниЯми, театрами,
блестЯщим обществом, дамами. Ђ что теперь? …ще несколько лет, и надо будет
выходить на пенсию, карьера его закончилась, в лучшем случае найдут ему
место при каком-нибудь штабе - только чтоб дослужить. Ћставалось несколько
лет, его последний шанс; как знать, а вдруг за это времЯ и произойдет
долгожданное событие? Ћн отдал Љрепости лучшие годы своей жизни и считал
себЯ вправе хотЯ бы подождать до последней минуты.
—тобы ускорить выздоровление, ђовина посоветовал „рого поменьше думать
о работе и лежать целый день в постели: нужные бумаги и документы пусть
приносЯт ему в комнату. ‘тоЯл холодный и дождливый март, из-за дождей были
страшные обвалы в горах; внезапно по непонЯтным причинам обрушивались целые
скалы и, дробЯсь, летели в пропасть со зловещим грохотом, не затихавшим в
ночи на протЯжении нескольких часов.
Ќаконец с огромным трудом стала проклевыватьсЯ весна. ‘нег на перевале
уже стаЯл, но густые туманы еще цеплЯлись за Љрепость.
ђассеЯть их могло лишь жаркое солнце, настолько спрессовалсЯ за зиму
сырой воздух в долинах. Ќо однажды утром, проснувшись, „рого увидел, что на
деревЯнном полу вновь поЯвилась полоска солнечного света, и понЯл, что весна
все-таки пришла.
€ в душе вновь затеплилась надежда, что ее приход даст ему новые силы.
„аже в старых деревЯнных стропилах весной поЯвлЯютсЯ отголоски жизни: ночи
наполнЯютсЯ каким-то поскрипыванием, потрескиванием. ‚се словно бы начинает
жить заново, на мир обрушиваетсЯ волна здоровьЯ и радости.
€менно об этом и думал „рого, воскрешаЯ в памЯти подходЯщие
высказываниЯ великих писателей, чтобы укрепитьсЯ в своих надеждах.
Ћн поднЯлсЯ с постели и, пошатываЯсь, подошел к окну. ‘легка кружилась
голова, но мысль, что так бывает со всеми, кто долго пролежал в постели,
несколько успокоила его. € верно, головокружение скоро прошло, и „рого смог
полюбоватьсЯ сиЯнием солнца.
Љазалось, во всем мире разлита безмернаЯ радость. ‘ам „рого видеть
ничего не мог, так как перед его окном высилась стена, но эту радость он
легко угадывал. „аже старые крепостные стены, красноватаЯ землЯ во дворе,
посеревшие деревЯнные скамейки, пустаЯ повозка, медленно бредущий солдат -
все прЯмо источало радость. Ђ как же, наверно, хорошо там, по другую сторону
стен!
„рого захотелось одетьсЯ, посидеть на открытом воздухе в кресле,
погретьсЯ на солнце, но какой-то внутренний озноб удержал его от этого и
заставил вернутьсЯ в постель. € все же сегоднЯ Я чувствую себЯ лучше,
гораздо лучше, подумал он, верЯ, что так оно и есть.
Њирно сиЯло восхитительное весеннее утро; полоска солнечного света
медленно перемещалась по полу. ‚ремЯ от времени „рого поглЯдывал на нее и не
обнаруживал в себе ни малейшего желаниЯ заниматьсЯ бумагами, скопившимисЯ у
него на тумбочке. Љ тому же стоЯла необычайнаЯ тишина, которую почему-то не
нарушали ни доносившийсЯ иногда голос трубы, ни шум воды в цистерне. „аже
став майором, „рого не пожелал расстатьсЯ со своей комнатой, опЯть-таки из
чистого суевериЯ; а к всхлипам цистерны он настолько привык, что они ничуть
его не раздражали.

„рого наблюдал за мухой, севшей прЯмо на полоску солнечного света. ’о
была нежданнаЯ гостьЯ, непонЯтно как пережившаЯ зиму. Ћн внимательно
наблюдал за ее перемещениЯми, но тут кто-то постучал в дверь.
„жованни отметил про себЯ, что стук странный. ќто, конечно, был не
денщик, и не капитан Љорради из военной канцелЯрии (тот свой стук неизменно
сопровождал вежливым "разрешите"), и никто из обычных посетителей.
- ‚ойдите! - сказал „рого.
„верь открылась, и показалсЯ старый портной Џросдочимо, совсем
согбенный, в нелепом одеЯнии, когда-то бывшем сержантской формой.
Ћн слегка запыхалсЯ и, войдЯ в комнату, указательным пальцем правой
руки ткнул в воздух, имеЯ в виду что-то находЯщеесЯ по ту сторону крепостных
стен.
- €дут! €дут! - заговорщически сообщил он приглушенным голосом, словно
это была великаЯ тайна.
- Љто идет? - спросил „рого, с удивлением глЯдЯ на взбудораженного
портного. € подумал: вот влип! ‘тоит этому типу разболтатьсЯ, так раньше чем
через час от него не избавишьсЯ.
- Ћни идут по дороге, господи боже ты мой, по северной дороге!
‚се уже на террасе: смотрЯт.
- Џо северной дороге? ‘олдаты, что ли?
- Ѓатальонами, батальонами! - уже кричал старичок, сжимаЯ кулаки. - Ќа
этот раз никакой ошибки, к тому же пришла депеша из генерального штаба:
сообщают, что нам выслано подкрепление! ќто война! ‚ойна! - кричал
Џросдочимо, и было непонЯтно, то ли от испуга он так надрываетсЯ, то ли от
радости.
- €х уже видно? Ѓез подзорной трубы? - „рого сел в кровати, охваченный
ужасным волнением.
- …ще как видно, черт побери! “ них даже пушки, наши насчитали уже
восемнадцать штук!
- € когда они могут на нас напасть? ‘колько времени им потребуетсЯ,
чтобы добратьсЯ сюда?
- „а что говорить! Џри такой-то дороге!.. џ думаю, через два днЯ они
уже будут здесь. Њаксимум через два!
ЏроклЯтаЯ постель, подумал „рого. ‹ежи тут, прикованный. Ќадо же было
заболеть! …му и в голову не пришло, что Џросдочимо мог сказать неправду. Ћн
сразу поверил: все так и есть, он же заметил, что даже воздух изменилсЯ, и
не только воздух, а сам солнечный свет стал другим.
- Џросдочимо, - сказал он, с трудом переводЯ дыхание, - сходи позови
‹уку, моего денщика... нет, звонить бесполезно, он, должно быть, внизу, в
канцелЯрии - ждет, когда ему дадут длЯ менЯ бумаги, иди скорее, прошу тебЯ!
- џ сию минуту, господин майор! - откликнулсЯ Џросдочимо уже на ходу. -
Ќе думайте больше о своих болЯчках, выходите на стену, сами все увидите!
Ћн выбежал, забыв даже закрыть за собой дверь: слышно было, как шаги
его удалЯютсЯ по коридору, потом снова наступила тишина.
- ѓосподи, сделай так, чтобы Я почувствовал себЯ лучше, молю тебЯ, хотЯ
бы на неделю, - шептал „рого, не в силах справитьсЯ с волнением.
Ћн хотел немедленно встать, встать любой ценой и тотчас отправитьсЯ на
стену, показатьсЯ ‘имеони, дать всем понЯть, что он не манкирует, что он на
своем командном посту и, как всегда, выполнЯет возложенные на него
обЯзанности, ибо уже совершенно здоров.
Ѓах! Ћт сквознЯка, потЯнувшего из коридора, с грохотом захлопнулась
дверь. ‚ глубокой тишине этот громкий и зловещий удар прозвучал ответом на
молитву „рого. Џочему ‹ука все не идет? ‘колько времени нужно этому идиоту,
чтобы одолеть два лестничных марша?
Ќе дожидаЯсь денщика, „рого встал с кровати, и у него сразу же
закружилась голова. Ќо постепенно головокружение прошло. ’еперь он стоЯл
перед зеркалом и испуганно смотрел на свое лицо - желтое, изможденное. ќто
все от бороды, попробовал утешить себЯ „жованни и неверными шагами в одной
ночной рубашке стал бродить по комнате в поисках бритвы. Ќо почему же не
идет ‹ука?
Ѓах! - снова хлопнула дверь, приведеннаЯ в движение сквознЯком.
- —ерт бы тебЯ побрал! - буркнул „рого, направлЯЯсь к двери, чтобы ее
закрыть, и тут услышал приближающиесЯ шаги денщика.
’щательно выбритый и одетый - правда, форма теперь болталась на нем,
как на вешалке, - майор „жованни „рого вышел из комнаты и направилсЯ по
коридору, показавшемусЯ ему много длиннее, чем обычно. ‹ука шел рЯдом,
отступЯ лишь на шаг, чтобы в любую минуту его подхватить, ибо видел, что
командир с трудом держитсЯ на ногах.
’еперь головокружение накатывало волнами, и каждый раз „рого
приходилось останавливатьсЯ и пережидать, опершись о стену. џ слишком
волнуюсь, нервы шалЯт, подумал он. Ќо в общем мне все-таки лучше.
ѓоловокружение и впрЯмь прошло, и „рого поднЯлсЯ на верхнюю террасу
форта, где группа офицеров разглЯдывала в подзорные трубы треугольный
участок равнины, не заслоненный скалами. „жованни, щурЯсь от непривычного
глазу Яркого солнца, невпопад отвечал на приветствиЯ. …му показалось - а
может, он сейчас вообще был склонен видеть все в черном свете, - что младшие
офицеры поздоровались с ним несколько небрежно, словно он не был уже их
непосредственным начальником, в известном смысле вершителем их судеб.
Ќеужели они считают его конченым человеком?
ќту неприЯтную мысль быстро вытеснили другие: тревожные мысли о войне.
Џрежде всего „рого заметил, что над валом Ќового редута поднимаетсЯ тонкаЯ
струйка дыма: значит, там снова поставили караулы, чрезвычайные меры уже
принЯты, весь гарнизон приведен в боевую готовность, а его, помощника
коменданта, даже не известили. …сли бы Џросдочимо не пришел по собственной
инициативе и не позвал его, он бы до сих пор лежал в постели, даже не
подозреваЯ об опасности.
„рого охватил гнев, жгучий и бессильный, в глазах у него помутилось,
так что пришлось прислонитьсЯ к парапету; однако любое свое движение он
теперь взвешивал, чтобы другие не понЯли, насколько плохи его дела. Ћн
чувствовал себЯ страшно одиноким, окруженным врагами. Ѓыло здесь, правда,
несколько молодых лейтенантов, которые к нему привЯзаны - Њоро, например. Ќо
много ли значит поддержка младших офицеров?
‚ этот момент он услышал за своей спиной команду "смирно". „рого
оглЯнулсЯ и увидел стремительно приближающегосЯ подполковника ‘имеони. ‹ицо
у него было красное.
- џ уже полчаса ищу тебЯ повсюду! - воскликнул он, обращаЯсь к „рого. -
Ќадо что-то делать! ЏринЯть какое-то решение!
ЏодходЯ, он изобразил на лице выражение участиЯ и сосредоточенно
сдвинул брови, словно больше всего на свете ему сейчас нужны были советы
„рого. ќти слова обезоружили „жованни, гнев точно рукой снЯло, хотЯ он
прекрасно понимал, что его обманывают. ‘имеони ошибалсЯ, полагаЯ, будто
„рого уже не сможет встать с постели, и забыл о нем думать. ‚се решениЯ он
принимал сам, рассчитываЯ поставить „рого в известность о происходЯщем,
когда дело будет уже сделано. Ќо кто-то сказал ему, что „рого ходит по
Љрепости, и он побежал его искать, чтобы заверить в своих лучших намерениЯх.
- “ менЯ тут депеша от генерала ‘тацци, - сказал ‘имеони, предупреждаЯ
возможные вопросы „рого и отводЯ его в сторонку, чтобы другие не услышали.
- Џонимаешь, с минуты на минуту прибудут два полка, а где прикажете их
разместить?
- „ва полка подкреплениЯ? - ошеломленно переспросил „рого.
‘имеони показал ему депешу. ѓенерал сообщал, что в целЯх безопасности и
пресечениЯ возможных провокаций со стороны противника два полка -17-й
пехотный и еще один, усиленный легкой артиллерией, - придаютсЯ в помощь
гарнизону Љрепости. Џо мере возможности надо восстановить гарнизон в прежних
масштабах и расквартировать вновь прибывших солдат и офицеров. —асть их,
естественно, придетсЯ разместить в палатках.
- Ђ пока Я отправил один взвод на Ќовый редут. Џравильно, как ты
считаешь? - добавил ‘имеони и, не дожидаЯсь ответа, снова спросил:
- ’ы их уже видел?
- „а-да, все правильно, - с трудом выдавил из себЯ „жованни.
‘лова ‘имеони отдавались у него в ушах прерывистыми и бессмысленными
звуками, все вокруг неприЯтно покачивалось. „рого было плохо, внезапно к
горлу подкатила дурнота, и он все силы сосредоточил на том, чтобы удержатьсЯ
на ногах. Ћ господи, о господи, молил он мысленно, помоги мне хоть немного!
—тобы скрыть свое состоЯние, он взЯл в руки подзорную трубу (знаменитую
подзорную трубу ‘имеони) и направил ее на север, упершись локтЯми в парапет
- иначе бы, наверно, не устоЯл. Ћх, если бы враги хоть чуть-чуть подождали,
ему ведь и недели хватит, чтобы восстановить силы. Ћни ждали столько лет,
так почему бы им не задержатьсЯ еще на несколько дней, всего на несколько
дней?
Ћн направил подзорную трубу на треугольник пустыни, надеЯсь, что ничего
там не заметит - никакого признака жизни. ‚от о чем мечтал теперь „рого, всю
жизнь положивший на ожидание врага.
Ћн надеЯлсЯ, что ничего там не увидит, но какаЯ-то чернаЯ полоса
пролегла наискосок через белесую пустыню, и к тому же двигалась:
кишащаЯ масса людей и повозок спускалась с севера в сторону Љрепости.
ќто были уже не жалкие вооруженные отрЯды, занимавшиесЯ разметкой
границы. џвилось наконец войско северЯн, и как знать...
’ут изображение в окулЯре подзорной трубы завертелось, как вода в
воронке, становЯсь все темнее, темнее, пока не сделалось совсем черным.
ЏотерЯвший сознание „рого, словно трЯпичнаЯ кукла, безвольно повис на
парапете. ‘имеони вовремЯ успел его подхватить. ЏоддерживаЯ безжизненно
обмЯкшего „рого, он через сукно ощутил его торчащие ребра.

XXVIII

Џрошел день, прошла ночь, майор „жованни „рого лежал в постели; времЯ
от времени до его слуха доносилось ритмичное бульканье в цистерне - и ничего
больше, хотЯ по всей Љрепости с каждой минутой нарастало тревожное
возбуждение. €золированный от мира „рого лежал и прислушивалсЯ к своему
организму, надеЯсь, что утраченные силы вдруг начнут к нему возвращатьсЯ.
„октор ђовина сказал, что это вопрос нескольких дней. Џусть так, но скольких
же? ‘может ли он, когда нагрЯнет враг, хотЯ бы встать на ноги, одетьсЯ,
доплестись до верхней террасы? €ногда „рого поднималсЯ с кровати
- ему казалось, что он чувствует себЯ немного лучше, - самостоЯтельно
доходил до зеркала, но глЯдевшее на него оттуда страшное лицо землистого
цвета с ввалившимисЯ щеками не оставлЯло никаких иллюзий. ‘ затуманенными от
головокружениЯ глазами он, пошатываЯсь, возвращалсЯ в постель и проклинал
врача, который не мог его вылечить.
Џолоска солнечного света на полу прошла довольно большой отрезок своего
ежедневного пути - значит, уже не меньше одиннадцати; со двора доносились
какие-то непривычные звуки и голоса, а „рого все лежал неподвижно, уставЯсь
в потолок. ‚друг в комнату вошел комендант Љрепости подполковник ‘имеони.
- Љак дела? - спросил он бодрым голосом. - ‹учше? —то-то ты, по-моему,
очень уж бледен.
- ‡наю, - холодно ответил „рого. - ‘еверЯне далеко продвинулись?
- …ще как далеко, - сказал ‘имеони. - €х артиллериЯ уже поднЯта на
грЯду. ‘ейчас ее устанавливают... ’ы уж прости, что Я не зашел раньше... “
нас тут настоЯщий ад... Џосле обеда прибудет подкрепление, мне только сейчас
удалось выкроить пЯток минут...
- ‡автра, - сказал „рого и сам удивилсЯ, услышав, как дрожит его голос,
- завтра Я надеюсь поднЯтьсЯ - хоть немного тебе помогу.
- Ћ, нет-нет, выбрось это из головы, главное - поскорее выздоравливай и
не думай, что Я о тебе забыл. “ менЯ даже есть длЯ тебЯ приЯтнаЯ новость:
сегоднЯ за тобой прибудет отличный экипаж. ‚ойна войной, а дружба прежде
всего... - сказал он, собравшись с духом.
- ќкипаж? ‡а мной? Џочему за мной?
- Ќу конечно, за тобой, чтобы увезти тебЯ отсюда. Ќе можешь же ты вечно
торчать в этой дыре. ‚ городе тебЯ будут лечить лучше, там ты через месЯц
встанешь на ноги. Ђ здешние дела пусть тебЯ не тревожат, основные трудности
уже позади.
„рого так и затрЯссЯ. …го, пожертвовавшего всем ради встречи с врагом,
его, больше трех десЯтков лет жившего этой единственной надеждой, изгонЯют
из Љрепости именно теперь, когда враг наконец-то у ворот!
- ’ебе следовало хотЯ бы спросить моего согласиЯ, - ответил он дрожащим
от возмущениЯ голосом. - џ с места не сдвинусь, Я хочу быть здесь, и не так
уж Я тЯжело болен, как ты думаешь, вот завтра поднимусь...
- Ќе волнуйсЯ ты, ради бога, никто тебЯ не заставлЯет, от волнениЯ тебе
же хуже станет,- сказал ‘имеони с вымученной сочувственной улыбкой. - Њне
только казалось, что так будет гораздо лучше, да и ђовина говорит...
- —то может сказать твой ђовина? ќто он тебе посоветовал вызвать
экипаж?
- Ќет-нет, об экипаже у нас и разговору не было. Ќо он считает, что
тебе полезно переменить обстановку.
€ тогда „рого решил поговорить с ‘имеони как с другом, излить перед ним
душу, как прежде делал с одним лишь Ћртицом. ‚ конце концов, ‘имеони тоже
человек.
- Џослушай, ‘имеони, - начал он другим тоном. - ’ы ведь знаешь, что
здесь, в Љрепости... все остаютсЯ служить только ради надежды... ќто трудно
объЯснить, но ты-то должен менЯ понЯть. - (Ќет, ничего он не мог ему
объЯснить. …сть вещи, которые до таких людей не доходЯт.) - …сли бы нам...
если бы не эта надежда...
- Ќе понимаю, - ответил ‘имеони с нескрываемым раздражением.
(Љ чему эта патетика, подумал он. Ќеужели „рого от болезни начал
впадать в детство?)
- Ќо ты же должен понЯть, - твердил свое „жованни. - Ѓольше тридцати
лет Я сижу здесь и жду... џ упустил столько возможностей.
’ридцать лет - не шутка, и все тридцать лет Я ждал, когда поЯвитсЯ
враг. ’ы не можешь требовать, чтобы именно теперь... —тобы именно теперь Я
уехал... Ќе можешь, Я имею право остатьсЯ, если уж на то пошло...
- •орошо, - резко произнес ‘имеони. - џ думал, что оказываю тебе
услугу, а ты отвечаешь такой неблагодарностью. ‚ыходит, не стоило труда... џ
специально отправил двух вестовых, специально задержал переброску одной
батареи, чтобы можно было пропустить твой экипаж.
- Ќо Я же тебЯ не упрекаю, - отозвалсЯ „рого. - џ даже признателен
тебе, ты сделал это из лучших побуждений, Я понимаю. - (Ћ, какаЯ мука, думал
он, пытатьсЯ задобрить эту сволочь!) - Ќо ведь экипаж может остатьсЯ здесь.
Љ тому же сейчас Я, пожалуй, и не выдержу такого путешествиЯ, - опрометчиво
добавил он.
- ’олько что ты говорил, что завтра уже поднимешьсЯ, а теперь - что не
можешь даже сесть в экипаж, прости, но, по-моему, ты сам не знаешь, чего
хочешь...
„рого попыталсЯ исправить свою оплошность:
- Ќо это же совершенно разные вещи, одно дело - проделать такое
путешествие, другое - дойти до смотровой площадки... мне туда даже скамейку
могут принести, и Я сЯду, если почувствую слабость. - (‘начала он хотел
сказать "стул", но подумал, что это будет выглЯдеть и вовсе нелепо.)
- ’ам Я смогу следить за несением караула... смогу хотЯ бы все видеть.
- ’огда оставайсЯ. ЋставайсЯ! - сказал, как бы подводЯ черту, ‘имеони.
- Ќо Я не знаю, где мне устроить прибывающих офицеров, не могу же Я
разместить их в коридорах или в подвале! Ђ в твоей комнате можно было бы
поставить три койки...
„рого похолодел. ’ак вот до чего дошел ‘имеони? ђешил отправить отсюда
его, „рого, чтобы освободить комнату? ’олько ради этого?
‡аботы, дружба тут, оказываетсЯ, ни при чем? џ мог бы с самого начала
догадатьсЯ, подумал „рого, чего же еще ждать от такого подлеца?
Ћбодренный молчанием „рого, ‘имеони снова принЯлсЯ за свое:
- ’ри койки здесь поместились бы прекрасно. „ве - вдоль этой стены, а
третьЯ вон в том углу. ‚идишь? „рого, если ты менЯ послушаешь, - сказал он
совсем уж бесцеремонно, - если ты менЯ послушаешь, то очень облегчишь мне
задачу, ведь, в сущности, прости за откровенность, какаЯ от тебЯ здесь
польза в твоем-то положении?
- •орошо, - перебил его „жованни. - џ все понЯл, а теперь уходи, прошу
тебЯ. “ менЯ голова разболелась.
- Џрости, - сказал ‘имеони. - Џрости менЯ за настойчивость, но Я хотел
бы покончить с этим прЯмо сейчас. ќкипаж уже в пути, ђовина одобрЯет твой
отъезд, комната освободитсЯ, да и ты в городе скорее поправишьсЯ. € потом Я,
держа тебЯ здесь, больного, тоже беру на себЯ немалую ответственность: а ну
как случитсЯ беда? ‘ерьезную ответственность - говорю тебе это со всей
прЯмотой.
- Џослушай, - сказал „рого, уже понимаЯ, что всЯкое сопротивление
бесполезно. Ћн не спускал глаз с полоски солнечного света, котораЯ
поднималась по стене, вытЯгиваЯсь и перерезаЯ ее наискосок. - €звини, что Я
отказываюсь, но мне хотелось бы остатьсЯ.
Ќикаких неприЯтностей Я тебе не причиню, обещаю, могу даже дать
письменное обЯзательство. “ходи, ‘имеони, оставь менЯ в покое, наверно, мне
не так уж долго осталось жить, позволь же мне остатьсЯ здесь, ведь больше
тридцати лет Я сплю в этой комнате...
‘имеони помолчал, презрительно глЯдЯ на больного товарища, потом
недобро улыбнулсЯ и сказал:
- Ђ если Я потребую этого от тебЯ как старший по званию? …сли таков мой
приказ? —то ты на это скажешь? - Ћн сделал паузу, наслаждаЯсь произведенным
впечатлением. - Ђх, дорогой мой „рого, мне неприЯтно говорить тебе это, но
куда подевалось твое мужество солдата?.. ‚ конце концов, ты едешь туда, где
безопасно, многие хотели бы быть сейчас на твоем месте. џ допускаю, ты
огорчен, но нельзЯ же требовать от жизни всего, надо рассуждать здраво... џ
пришлю к тебе твоего денщика, и ты соберешьсЯ. ‚ два часа экипаж должен быть
уже здесь. €так, увидимсЯ позже...
‘ этими словами он быстро вышел из комнаты, чтобы не дать „рого времени
на новые возражениЯ, резко захлопнул дверь и решительным шагом удалилсЯ по
коридору, как человек вполне довольный собой и тем, что сумел настоЯть на
своем.
‚оцарилась гнетущаЯ тишина. •люп! - булькнуло за стеной в цистерне.
Џосле чего в комнате послышалсЯ лишь прерывистый вздох „рого - скорее не
вздох, а всхлип. Џогожий день был в самом разгаре, даже камни начали
понемногу прогреватьсЯ; издали доносилсЯ однообразный звон воды, падающей с
отвесных склонов; враг под прикрытием грЯды стЯгивал свои силы к Љрепости.
Џо дороге, проложенной через пустыню, подходили и подходили войска и обозы.
Ќа эскарпах форта все уже было готово: снарЯжение приведено в порЯдок,
солдаты расставлены по местам, оружие проверено. ‚зглЯды всех были
устремлены на север, хотЯ из-за гор ничего толком нельзЯ было разглЯдеть
(всЯ пустынЯ хорошо просматривалась только с Ќового редута). Љак и в те
далекие дни, когда чужеземцы Явились сюда, чтобы разметить границу, в
Љрепости царило всеобщее смЯтение чувств:
радость граничила со страхом. ‚о всЯком случае, никому и в голову не
пришло подумать о „рого, который с помощью ‹уки уже одевалсЯ, готовЯсь к
отъезду.

XXIX

ќкипаж оказалсЯ действительно вполне приличным, даже слишком шикарным
длЯ здешних проселочных дорог. …го можно было бы принЯть за карету
какого-нибудь богатого господина, если бы на дверцах не было полкового
герба. Ќа козлах восседали два солдата - кучер и денщик „рого.
€з-за суматохи, царившей в Љрепости, куда уже стали прибывать первые
эшелоны пополнениЯ, никто не обратил особого вниманиЯ на худого офицера с
изнуренным желтоватым лицом, который медленно спустилсЯ по ступенькам,
пересек вестибюль и вышел к подъезду, где его уже ждал экипаж.
‚ этот момент на залитом солнцем плато поЯвилась длиннаЯ колонна
солдат, лошадей и мулов, подоспевших из долины. Ѓыло видно, что, несмотрЯ на
усталость, люди, шедшие форсированным маршем, завидев Љрепость, прибавили
шагу, а музыканты, возглавлЯвшие колонну, снЯли с инструментов серые
полотнЯные чехлы, словно вот-вот собирались заиграть.
Њежду тем офицеры прощались с „рого - правда, немногие и не так
сердечно, как бывало прежде. Љазалось, все понимали, что он уезжает навсегда
и теперь в иерархии Љрепости ничего уже собой не представлЯет. ‹ейтенант
Њоро и с ним еще несколько человек подошли к „рого, чтобы пожелать ему
доброго пути, но прощание было очень коротким, с той ни к чему не
обЯзывающей предупредительностью, котораЯ свойственна молодежи в отношениЯх
со старшими. Ћдин из них сообщил „рого, что комендант ‘имеони просит его
немного подождать:
он сейчас очень занЯт. ‚ общем, пусть майор „рого повременит немножко,
господин комендант непременно придет.
Ќо, забравшись в экипаж, „рого приказал сразу же трогать. Џо его
просьбе откинули верх, чтобы легче дышалось, обернули ему ноги двумЯ или
тремЯ темными полостЯми, на фоне которых особенно Ярко блестела его саблЯ.
€ экипаж, подпрыгиваЯ, покатил по каменистому плато; путь „рого лежал
теперь к его последнему приюту. ЊотаЯ при каждом толчке головой, он
повернулсЯ на сиденье и не отрывал глаз от желтых крепостных стен, которые
становились все ниже и ниже.
’ам, наверху, вдали от остального мира, провел он свою жизнь; там, в
ожидании врагов, он промучилсЯ больше тридцати лет, теперь же, когда враг у
ворот, его прогнали. Ђ те, кто отсиживались в городе, наслаждаЯсь легкой и
веселой жизнью, вот они, пожалуйста, Явились на перевал с высокомерными,
пренебрежительными улыбками - за чужой славой.
„рого не мог оторвать взглЯда от желтоватых стен Љрепости,
геометрически четких силуэтов казарм и пороховых складов, и скупые горькие
слезы медленно катились по его морщинистым щекам. Љакой жалкий финал, и
ничего уже не поделаешь.
Ќичего, ровным счетом ничего не осталось у „рого, он один на всем белом
свете, совсем больной. …го выгнали из Љрепости как прокаженного. "Ђх вы,
проклЯтые, ах проклЯтые", - бормотал он. Ђ потом решил: будь что будет, не
надо больше ни о чем думать, иначе сердце разорветсЯ от обиды и гнева.
‘олнце уже клонилось к закату, а ехать оставалось еще порЯдочно; оба
солдата на козлах преспокойно болтали, им было все равно - ехать или
оставатьсЯ. Ћни принимали жизнь такой, какаЯ она есть, не обременЯЯ себЯ
лишними переживаниЯми. ќкипаж был отличной конструкции - настоЯщаЯ карета
"скорой помощи", - но, как чуткаЯ стрелка весов, реагировал на каждую
выбоину на дороге. Ђ Љрепость, вписаннаЯ в горный ландшафт, становилась все
меньше, все приземистее, и стены ее в этот весенний день приобрели какой-то
странный оттенок.
‚ероЯтно, Я вижу ее в последний раз, подумал „рого, когда экипаж выехал
на край плато, к тому месту, где начиналсЯ спуск в долину.
Џрощай, Љрепость! Ќо сознание его было уже несколько затуманено, и он
не осмелилсЯ попросить, чтобы коней остановили и дали ему в последний раз
взглЯнуть на старую цитадель, котораЯ только теперь, спустЯ столько веков,
начинала наконец выполнЯть свое предназначение.
ѓлаза „рого задержались напоследок на желтоватых стенах, покатых
бастионах, полных тайны редутах, на возвышавшихсЯ по бокам почерневших после
оттепели скалах. ‚ какой-то миг „жованни показалось, что стены Љрепости
вдруг вытЯнулись вверх, к небу, и сверкнули на солнце, но тут же все резко
оборвалось: Љрепость скрылась за поросшими травой горами и дорога нырнула в
долину.
—асов в пЯть они добрались до постоЯлого двора у дороги, тЯнувшейсЯ
вдоль ущельЯ. Ќаверху, как мираж, высилось хаотическое нагромождение унылых
гор - и покрытых зеленью, и обнаженных, с красноватыми склонами, где,
возможно, никогда не ступала нога человека. ‚низу бурлил поток.
ќкипаж остановилсЯ на небольшой площадке перед постоЯлым двором как раз
в тот момент, когда мимо проходил батальон мушкетеров.
„рого увидел проплывавшие мимо молодые потные и раскрасневшиесЯ от
здоровой усталости лица, глаза, удивленно разглЯдывавшие его.
’олько офицеры отдали ему честь. ‚ удалЯвшемсЯ разноголосье он разобрал
чьи-то слова: "Ђ старикашка-то едет со всеми удобствами!" Ќо никто не
рассмеЯлсЯ шутке. ќти люди идут на битву, а он трусливо бежит в долину. ‚от
чудной офицер, наверно, думали солдаты, если только по лицу его не понЯли,
что и он тоже направлЯетсЯ навстречу смерти.
„рого никак не мог побороть состоЯние какого-то странного отупениЯ,
обволакивающего его, словно туман: то ли его укачало, то ли болезнь брала
свое, то ли мучило сознание, что вот так, бесславно, заканчиваетсЯ жизнь.
‚се ему теперь было безразлично, абсолютно все.
Њысль, что он вернетсЯ в родной город, будет бродить, шаркаЯ ногами, по
своему старому пустому дому или долгие месЯцы лежать в постели, томЯсь от
скуки и одиночества, приводила его в ужас. ’оропитьсЯ было некуда, и он
решил заночевать на постоЯлом дворе.
Џодождав, когда весь батальон прошагает мимо, поднЯтаЯ сапогами пыль
улЯжетсЯ и рев горного потока заглушит грохот повозок, он медленно, опираЯсь
на плечо ‹уки, выбралсЯ из экипажа.
Ќа пороге дома сидела женщина и сосредоточенно вЯзала, а у ее ног в
грубо сработанной колыбели спал ребенок. „рого зачарованно смотрел, как
чудесно он спит, совсем не так, как взрослые, а глубоко и безмЯтежно. ќто
маленькое существо еще не ведало тревожных снов, крошечнаЯ душа его беспечно
витала без желаний и сожалений в тишайшем и чистом воздухе. „рого постоЯл,
любуЯсь спЯщим ребенком, и сердце его сжалось от жгучей тоски. Ћн попыталсЯ
вообразить спЯщим самого себЯ - как бы чужого „рого, которого он не мог
знать и видеть.
”антазиЯ нарисовала ему собственное тело, погруженное в животный сон и
беспокойно вздрагивающее, приоткрытый рот, тЯжелое дыхание, отвисшую
челюсть. Ќо ведь когда-то и он спал вот так, как этот ребенок, он тоже был
милым и невинным, а какой-нибудь старый больной офицер, возможно, стоЯл
рЯдом и смотрел на него с горьким изумлением.
Ѓедный „рого, подумал он, сознаваЯ, сколь странно это определение, но,
в конце концов, он ведь действительно один на всем белом свете, кто еще его
пожалеет, если не он сам?

XXX

ЋчнулсЯ он в глубоком кресле в какой-то спальне; стоЯл чудесный вечер,
через окно в комнату струилсЯ свежий ветерок. „рого безучастно смотрел на
небо - оно становилось все синее, - на фиолетовые тени долины, на горные
вершины, еще освещенные солнцем. Љрепость осталась далеко, отсюда не было
видно перевала, на котором она стоит.
’акой вечер должен был принести ощущение счастьЯ даже не очень
счастливым людЯм. „жованни представил себе окутанный сумерками город,
весеннее томление души, влюбленных на набережной, звуки фортепьЯно, льющиесЯ
из уже освещенных окон, долетевший издалека паровозный гудок. € тут же
мысленно перенессЯ к огнЯм вражеского бивака, разбитого в северной пустыне,
к качающимсЯ на ветру фонарЯм Љрепости в эту бессонную, прекрасную ночь
накануне сражениЯ. “ всех есть какое-то, пусть самое ничтожное, основание на
что-то надеЯтьсЯ. “ всех, только не у него.
‚низу, в общем зале, запел мужской голос, потом к нему присоединилсЯ
еще один: они пели какую-то народную песню о любви.
‚ысоко в небе, там, где синева была совсем бездонной, засверкало
несколько звезд. „рого был один в комнате, денщик пошел вниз пропустить
стаканчик; в углах и под мебелью сгущались подозрительные тени. Ќа миг
„жованни показалось, что он не выдержит (в конце концов, никто его не видит
и никто на свете этого не узнает), да, на какое-то мгновение майору „рого
показалось, что от груза переживаний, теснивших его грудь, он вот-вот
разрыдаетсЯ.
€менно тогда в самых далеких уголках его сознаниЯ впервые мелькнула
новаЯ, четкаЯ и страшнаЯ мысль. Њысль о смерти.

…му почудилось, что бег времени словно по волшебству приостановилсЯ.
‘начала был водоворот, затЯгивавший его в последнее времЯ все глубже, а
потом вдруг все исчезло, плоский мир застыл в неподвижности и стрелки часов
побежали неизвестно в каком направлении. „орога длЯ него кончилась; сейчас
он видел себЯ на пустынном берегу серого, однообразного морЯ, а вокруг не
было ни дома, ни дерева, ни человека, и так - с незапамЯтных времен.
Ћн чувствовал, что с дальних границ на него надвигаетсЯ, постепенно
нарастаЯ и сгущаЯсь, тень; возможно, это был уже вопрос часов, недель или
месЯцев, но ведь и недели, и месЯцы - ничто, когда они отделЯют тебЯ от
смерти. ‚ыходит, всЯ жизнь его обернулась этакой насмешкой:
из-за нелепой гордыни, из-за желаниЯ выиграть спор он потерЯл все.
‘инева за окном совсем сгустилась, но на западе, над фиолетовыми
силуэтами гор, еще виднелась светлаЯ полоска. Ђ в комнату уже вошла темнота,
можно было различить лишь наводЯщие страх очертаниЯ мебели, белую постель,
сверкающую саблю. „а, отсюда - это Ясно - ему уже не выбратьсЯ.
‘идЯ в темноте и слушаЯ доносившеесЯ снизу мелодичное пение под гитару,
„жованни „рого почувствовал, как в нем зарождаетсЯ новаЯ, последнЯЯ надежда.
Ћдин в целом свете, больной, выброшенный за ненадобностью из Љрепости, как
балласт, он, обойденный всеми, неуверенный и слабый, возмечтал, что не все
еще потерЯно, что именно сейчас ему представилсЯ небывалый случай вступить в
последнюю битву, котораЯ сможет оправдать всю его жизнь.
„а, на „рого наступал его последний враг. Ќе люди, подобные ему,
терзаемые, как и он, страстЯми и страданиЯми, не люди из плоти, которую
можно ранить, с лицами, в которые можно заглЯнуть, а нечто всесильное и
коварное. ‘ражатьсЯ можно не только на крепостных стенах, среди грохота боЯ
и Яростных криков под голубым весенним небом; не только бок о бок с
друзьЯми, чье присутствие придает человеку сил; не обЯзательно в терпком
запахе пыли и порохового дыма, не с одними помыслами о славе. ‚се произойдет
в комнате захудалого трактира при свете свечи, в полнейшем одиночестве.
ќто не то сражение, после которого возвращаешьсЯ солнечным утром
увенчанный цветами и молодые женщины дарЯт тебе свои улыбки. ‡десь нет
зрителей, никто не крикнет: браво.
„а, это будет куда более суроваЯ битва, чем та, что рисовалась ему в
мечтах. „аже старые опытные воЯки предпочли бы в ней не участвовать.
Џотому что прекрасно, должно быть, погибнуть под открытым небом, в
Яростной схватке, когда ты еще молод и крепок телом, под победные звуки
фанфар; обиднее, конечно, умереть от раны, после долгах мучений, в
госпитальной палате; еще горше закончить дни в своей постели, под
сочувственные причитаниЯ родных, среди притушенных ламп и пузырьков с
лекарствами. Ќо совсем уж невыносимо умереть в чужой, никому не ведомой
деревне, на обыкновенной гостиничной койке, старым и уродливым, никого не
оставив на этом свете.
’ак смелей же, „рого, у тебЯ осталась последнЯЯ карта, ты должен
встретить смерть как солдат, пусть твоЯ неудавшаЯсЯ жизнь хоть окончитсЯ
красиво. ’ы должен наконец отомстить судьбе; никто не вознесет тебе хвалу,
никто не назовет героем, но уже из-за одного этого стоит принЯть вызов.
’вердо переступи границу тени, гордо, как на параде, выпЯтив грудь, и даже
улыбнись, если удастсЯ. ‚ конце концов, совесть твоЯ не слишком отЯгощена, и
господь сумеет тебЯ простить.
’акие слова - что-то вроде молитвы - говорил себе „жованни, чувствуЯ,
как все туже сжимаетсЯ вокруг него заключительный виток жизни. € из
глубокого колодца, куда кануло все прошлое, все несбывшиесЯ мечты и
перенесенные унижениЯ, поднЯлась сила, на которую он никогда не посмел бы
рассчитывать. ‘ невыразимой радостью „жованни „рого вдруг заметил, что он
совершенно спокоен и чуть ли не сам рветсЯ поскорее пройти это испытание.
‡начит, нельзЯ требовать от жизни всего? ’ы так считаешь, ‘имеони? ‘ейчас
„рого тебе покажет.
‘мелей же, „рого. € он попробовал боротьсЯ, не сдаватьсЯ, посмеЯтьсЯ
над страшной мыслью. ‚се силы своей души вложил он в этот отчаЯнный порыв,
словно один шел сражатьсЯ с целой армией. € сразу же былые страхи
рассеЯлись, призраки сникли, смерть утратила свой ужасный облик,
превратившись в нечто простое и согласное с природой. Њайор „жованни „рого,
изнуренный болезнью и годами слабый человек, пошел грудью на огромный черный
портал и увидел, что створки его рушатсЯ, открываЯ путь свету.
‘ущим пустЯком казались ему теперь тЯготы жизни на эскарпах Љрепости,
наблюдение за унылой северной пустыней, отчаЯние из-за несложившейсЯ
карьеры, долгие годы ожиданиЯ. ’еперь можно было не завидовать даже
Ђнгустине. „а, Ђнгустина умер на вершине горы, в круговерти бури, ушел из
жизни и впрЯмь очень красиво. Ќо куда более заманчиво окончить жизнь
геройски в условиЯх, выпавших на долю „рого, обессиленного, отвергнутого,
оказавшегосЯ среди незнакомых людей.
Ћдно только огорчало его - что уйдет он из этого мира в таком жалком
виде: иссохшее тело, выпирающие кости, дрЯблаЯ, бледнаЯ кожа.
Ђнгустине повезло, думал „жованни, он умер во цвете лет и, несмотрЯ на
прошедшие годы, сохранилсЯ в памЯти высоким стройным молодым человеком с
благородным лицом, так привлекавшим женщин, - в этом его преимущество. Ќо
как знать, может, за роковым тем порогом и он тоже сможет стать прежним,
пусть некрасивым (красив „рого не был никогда), но полным молодых сил. ‚от
бы хорошо, думал он, утешаЯсь этой мыслью, как ребенок, ибо чувствовал себЯ
сейчас удивительно свободным и счастливым.
Ќо потом ему пришло в голову другое: а что, если все это обман?
‚друг его смелость - это лишь преходЯщее опьЯнение? —то, если все
объЯснЯетсЯ просто чудесным закатом, ароматным ветерком, временной
передышкой от физических страданий, песнЯми, доносЯщимисЯ снизу? € через
несколько минут или через час он вновь станет прежним „рого - слабым и
разбитым?
Ќет, не думай об этом, „рого, хватит терзатьсЯ, самое страшное уже
позади. „аже если боль вновь одолеет тебЯ, даже если музыка больше не сможет
служить утешением и вместо этой прекрасной ночи нахлынет зловонный туман,
оправдание у тебЯ будет. ѓлавное уже позади, и этого никому у тебЯ не
отнЯть.
‚ комнате стало совсем темно, лишь с большим трудом можно было
различить белеющую постель, а все остальное сделалось черным. ‘коро
покажетсЯ луна.
“спеет ли „рого увидеть ее или отойдет раньше? „верь комнаты,
поскрипываЯ, приоткрываетсЯ. Њожет, от ветра, от обыкновенного сквознЯка,
гулЯющего по дому в такие неспокойные весенние ночи. Ђ может, это беззвучным
шагом вошла она и теперь приближаетсЯ к креслу „рого. ‘обрав последние силы,
„жованни слегка выпрЯмлЯетсЯ в кресле, поправлЯет рукой воротничок мундира,
еще раз бросает взглЯд за окно, совсем короткий взглЯд на последний свой
кусочек звездного неба, и в темноте, хотЯ никто его не видит, улыбаетсЯ.

IL DESERTO DEI TARTARI
(ђоман вышел в 1940 году)
Last-modified: Mon, 22 Aug 2005 05:28:40 GMT
Ћцените этот текст: