так приЯтно было трогать, эта уютнаЯ нагота  и милое лицо с
тонкими  чертами  немного  успокоили  менЯ. Ћдним  словом,  мне  удалось  не
оконфузитьсЯ, но,  засыпаЯ  в ее объЯтиЯх, Я  боЯлсЯ,  что умру, потому  что
отдал свою  жизненную  субстанцию. € действительно,  вскоре Я заболел.  ќлен
выхаживала  менЯ  и  проЯвила  поистине  чудеса   изобретательности,   чтобы
поставить  менЯ на ноги.  Џока  Я лежал, она успела  немного  навести у менЯ
порЯдок,  привела  комнату в божеский вид. џ по-прежнему  недоумевал:  зачем
этой девушке из хорошей семьи возитьсЯ с голытьбой вроде менЯ?
     ‡а эти несколько недель она  полностью взЯла  менЯ на свое иждивение. џ
не противилсЯ, и чем меньше активности проЯвлЯл, тем она была  щедрее. Џорой
Я провоцировал ее на ссору.
     - …сли Я тебЯ брошу, ты выдашь менЯ? (Њы уже были на "ты".)
     Ћна насмешливо хохотала.
     -   Њожешь   не  сомневатьсЯ,  твое  досье  хранитсЯ  в  сейфе.   -  €,
спохватившись, добавлЯла: - Ќо  оно мне не понадобитсЯ, ведь ты никогда менЯ
не бросишь!
     ‘о временем у менЯ не осталось сомнений в том, что ќлен искренне ко мне
привЯзана.  „а  она  и  сама  призналась: все  это дело она  затеЯла,  чтобы
заполучить менЯ навернЯка.  џ совершил ошибку, за которую  мог очень  дорого
поплатитьсЯ, а она, ќлен, менЯ спасла. ‚ моем представлении любовь сопрЯжена
с заслугами, поэтому в голове как-то не укладывалось, что ќлен любит менЯ, и
Я был убежден, что в один прекрасный день она менЯ, негодЯЯ, прогонит в шею.
џ всегда так  уверенно жду беды, что,  когда  приходит  счастье, попросту не
замечаю его.  ЏытаЯсь обескуражить мою новую  подругу, Я  призналсЯ  ей, как
мало успеха имел у женщин, сказал,  что  все они с презрением отворачивались
от менЯ. Ќо и это откровение отнюдь  не принизило менЯ в ее глазах, она лишь
обронила в ответ:
     - ‡начит, они просто не сумели разглЯдеть тебЯ как следует.
     ‘колько Я ни занималсЯ самобичеванием, она ничего не желала слышать и с
неистощимым  красноречием  втолковывала  мне,  какой Я  замечательный.  €  Я
наконец понЯл: она задалась целью вытащить менЯ, что  называетсЯ, из грЯзи в
кнЯзи.
     - Љак только Я тебЯ увидела, уткнувшегосЯ в книги, мне сразу захотелось
взЯть  тебЯ на ручки. ’ы был такой потерЯнный, один-одинешенек на всем белом
свете, и Я все думала, как же вообще можно жить так.
     џ слушал  ее  признаниЯ, раскрыв  от  изумлениЯ рот.  Њысль о  том, что
придетсЯ войти в эту жизнь, повергала менЯ в трепет: у менЯ просто ничего не
получитсЯ. …е  богатство вкупе  с  красотой  слишком  ко многому  обЯзывали,
барьер казалсЯ непреодолимым.
     - Џоверь мне, Ѓенжамен, Я открою в тебе совсем другого человека, Я тебЯ
переделаю.
     …е страсть выразилась в первую очередь в  подарках,  сыпавшихсЯ на менЯ
дождем.  ‚кус к  роскоши  передалсЯ  ќлен  с  генами,  как другим, например,
голубые  глаза; она с детства была так избалована, так заласкана жизнью, что
переросла  Ячество и капризы.  ™едрость ее  поистине  не знала  границ.  „лЯ
начала  она снЯла мне премиленькую  двухкомнатную квартирку в квартале Њарэ,
где мы встречались почти каждый вечер, - она называла ее  моей гарсоньеркой.
Џока она  предоставлЯла  мне свободу: мы-де  поселимсЯ вместе, когда  узнаем
друг друга получше.  “ менЯ теперь  было новое жилище  - отменное, со вкусом
обставленное,  џ о  таком и не мечтал.  ‘о  своей  конурой  Я  рассталсЯ без
сожалениЯ, но  на всЯкий случай  продолжал вносить квартплату  и оставил там
кое-какие  вещи. џ  ведь мог в любой  момент  лишитьсЯ милостей  любовницы и
вернутьсЯ в "статус-кво".
     ‡атем ќлен занЯлась моим обмундированием: не забуду тот день, когда она
заставила менЯ раздетьсЯ догола в гостиной и сожгла в камине всю мою одежду,
от  пиджаков  до последней пары носков.  Ѓотинки,  туфли, сумки  и  чемоданы
выбросила на помойку.  Ќичего не должно было остатьсЯ  от менЯ прежнего. Ћна
повела  менЯ в торговые центры, и там, под насмешливыми взглЯдами продавщиц,
Я мало-помалу обзавелсЯ настоЯщим гардеробом. •одить с ней по магазинам было
сущим наказанием: она, пользуЯсь случаем, тоже мерила костюмы, юбки, жакеты,
затаскивала  менЯ в примерочные  кабины, пританцовывала,  полураздетаЯ,  под
музыку  -  в дорогих магазинах  всегда  негромко  играет музыка  -  и  самым
неприличным образом  лезла ко мне целоватьсЯ. ‚езде она чувствовала себЯ как
дома,  с  продавцами  не  церемонилась, бывало,  все переберет  и ничего  не
положит на место. Љак будто все на  свете ей обЯзаны и полчища холуев должны
постоЯнно быть к ее услугам. Ќу вот, раньше у менЯ была одна пара ботинок на
все случаи, две-три пары застиранных до дыр кальсон, а теперь - десЯтки, и Я
впервые   столкнулсЯ  с   трудностЯми,   знакомыми  только  богатым:   когда
разбегаютсЯ от изобилиЯ глаза и невозможно сделать выбор. ѓлавное, повторЯла
мне ќлен,  одеватьсЯ с шиком и в то же времЯ чувствовать себЯ непринужденно.
Ћна не  скупилась  на  советы, присматривала за моей амуницией и никогда  не
упускала  случаЯ указать мне на промашки,  которых в первое времЯ Я совершал
много.  …е собственные шкафы  были набиты  битком,  как пиратские сундуки, и
просто  ломились от платьев и пальто; иногда она рылась в них по полднЯ и ни
на  чем не могла остановитьсЯ, с восторгом обнаруживала забытые вороха льна,
шелка, мохера, кладезь дорогих тканей, у каждой из которых  была своЯ  душа,
свой  особый запах, извлекала  на свет прорву дорогих фирменных  вещей и  не
могла припомнить, чтобы когда-то их покупала.
     Ќаконец,  ќлен  заставила  менЯ  покончить  с  нездоровым  питанием   в
закусочных и  сандвичами  всухомЯтку,  привычными  харчами нищего  студента.
Ћказалось, что  есть и  пить  -  это целое искусство,  к  которому она  менЯ
приобщала. Њала того что ќлен сама замечательно готовила, умела буквально из
ничего в два счета сострЯпатъ  такое, что пальчики оближешь, и даже  объедки
превратить  в  лакомство,  она  и  в  ресторанах  выбирала  длЯ  менЯ  самые
изысканные  блюда,  приучала  к  тончайшим  букетам  вин,  со  знанием  дела
объЯснЯла  меру и последовательность,  точно указывала  предел,  за  которым
кончаетсЯ  смак и начинаетсЯ  смрад. ‘  ней  Я отведал  вина  лучших  марок,
научилсЯ отличать  Џетрюс от  Њедока, ‹атур  от Њарго, Џоммар от ‚ольне; она
составила мне  подробную карту французских виноградников с указанием хороших
и  плохих лет.  џ так жаждал усовершенствовать  свои вкусовые рецепторы, что
находил восхитительным  все, что рекомендовала ќлен. Ћна  растолковала  мне,
чем  отличаетсЯ фрикасе от консоме,  почему картофель - лучший гарнир и  длЯ
чего, когда в овощной суп кладут порей,  надо  обЯзательно  срезать  зеленые
перьЯ. ќлен была убеждена, что хорошим манерам  можно научитьсЯ так  же, как
чтению и счету, и что любой человек, стоит ему только захотеть,  способен за
несколько месЯцев  усвоить то, на что целым сословиЯм  потребовалось не одно
поколение. џ наверстывал упущенное, как отстающий ученик, проходил сразу два
курса - училсЯ жить с  женщиной и  жить  в  обществе.  ‘лучалось, она неделю
подрЯд таскала  менЯ по  дорогим  ресторанам, где  приходилось терпеть пытку
протоколом,  презрительную  угодливость метрдотелей и официантов, а потом ей
вдруг  хотелось в  закусочные, в сомнительные  забегаловки, и мы,  под звуки
калифорнийского  джаза,  обжирались  гамбургерами  с  жареной  картошкой   и
высоченными шапками мороженого, набиваЯ рты, как два подростка, позабывшие о
хорошем  воспитании. ‚ такие  минуты  Я, вечный скиталец в призрачной стране
любви, где  намечаетсЯ многое, но ничего  не сбываетсЯ,  переставал думать о
том,  какие  мы  разные,  и видел в  своей спутнице, котораЯ так простодушно
лакомилась, почти ровню.
     ќлен  была  воплощением  чисто  французского склада  ума,  длЯ которого
характерно   искусство   серьезно  относитьсЯ   к  легкомысленным   вещам  и
легкомысленно -  к серьезным. Џо части развлечений она  была непревзойденным
знатоком и занималась ими, как делом, с  истинно кальвинистской  строгостью,
планируЯ выходы в  свет, как  другие  свою  карьеру.  ‚ремЯ  надо  проводить
весело, иначе  грош тебе цена. …е принципы  вкратце сводились  к следующему:
бери от  жизни  лучшее и  умей  радоватьсЯ  каждому  мгновению. Ћна обладала
редким талантом  превращать будни  в  праздник  и  быть  благодарной каждому
отрадному пустЯку. ‘ этим нужно родитьсЯ: ќлен была создана длЯ счастьЯ, как
Я  - длЯ ударов судьбы.  …й не было равных  в умении  с шиком прокатитьсЯ за
город,  и  она возила менЯ по  таким  гостиницам, где Я смог прикоснутьсЯ  к
жизни  трутней  и  толстосумов.  ‚  этих  хоромах Я чувствовал себЯ ближе  к
горничным и швейцарам, чем к постоЯльцам, и мне все  времЯ казалось, будто Я
переметнулсЯ  в  стан  врага.  ђЯдом  с  ќлен  Я  был  допущенным  ко  двору
простолюдином, медведем  из  глуши, на  которого  лишь  слегка  навели  лоск
светских манер. ‚ каждом отеле моЯ спутница, выбиравшаЯ уютные гнездышки длЯ
нашей  любви,  что-то менЯла в комнате  на  свой  лад, передвигала  стол или
диванчик, бросала на кресло  другую подушку, расцветкой повеселее. ЌастоЯщаЯ
феЯ  -  она  могла  в  мгновение ока  украсить любое помещение, из безликого
сделать его своим.  Љогда Я видел счета, мне  становилось нехорошо; у менЯ в
голове не укладывалось,  что  можно заплатить такие деньжищи  за одну только
ночь,  что каждый час нашего сна  влетает в такую сумму.  ќлен,  никогда  не
знавшаЯ слова "надо" - в ее словаре было только "хочу", - плохо представлЯла
себе тот мир, в котором жил Я, мир, где надо работать,  чтобы  жить, считать
каждый грош; а ведь так живет большинство моих соотечественников. €ногда она
расспрашивала  менЯ  о моих родных, о детстве  - вопросы ее  были наивны  до
смешного.
     џ затронул  в ней миссионерскую  жилку:  с представителем низшей  касты
приЯтно сознавать себЯ благодетельницей. ќлен действительно  хотела вытащить
менЯ из  этого болота, своей  любовью она  мечтала изменить менЯ -  так иные
женщины  влюблЯютсЯ  в  педерастов  в надежде  победить их  порок.  …й  было
двадцать  пЯть лет,  а мне - тридцать семь, но Я чувствовал себЯ ребенком на
ее  попечении: она радовалась моим успехам, подбадривала менЯ, мол, терпение
и труд все перетрут.
     Њне  понадобилась   не   одна  неделЯ,  чтобы  признать,  что  она,  по
общепринЯтым  критериЯм,  очень  хороша собой,  что  многие мужчины  на  нее
заглЯдываютсЯ,  а многие женщины ей завидуют. ‚се  у нее было тоненькое, шеЯ
белаЯ-белаЯ и  такие  изЯщные  ушки -  мне  всегда  хотелось  съесть их, как
печеньица. …ще она так мило проводила Языком по губам, когда ей было хорошо,
облизывалась, словно сытаЯ кошечка, - Я обожал эту  ее манеру.  ‘ама того не
знаЯ, она  была  окружена  каким-то  поэтическим  ореолом,  который  казалсЯ
органичным порождением ее плоти.  ЋбаЯние - это романтическаЯ аура человека,
она-то и делает его  ни на кого другого  не похожим. џ обалдевал от масштаба
ее талантов  и  многогранности познаний, а  ее молодость возводила  все  эти
достоинства  в прЯмо-таки устрашающую степень. ‘о  временем Я прониксЯ к ней
известным восхищением, и со  стороны нас вполне можно было принЯть  за  пару
воркующих голубков.
     ђазумеетсЯ, Я не обманывал  себЯ: Я был  ее игрушкой, уловом из сточной
канавы, любимой комнатной собачкой, отмытой и завитой болонкой при ее юбках,
џ был ее добрым деЯнием, которым она как бы искупала свое богатство, - точно
так  же она  всегда  подавала  нищим, специально запасала  с утра  пригоршни
десЯтифранковых монет на весь день. ‡а  девЯть месЯцев, что мы были  вместе,
ќлен не познакомила менЯ ни с кем  из  своих друзей:  она выжидала, еще рано
было выводить  менЯ  в свет. џ был, так сказать,  новичком  на испытательном
сроке. „а Я и сам побоЯлсЯ бы ЯкшатьсЯ с ее  окружением, состоЯвшим из людей
с достатком и  хорошего происхождениЯ - такие мЯгко стелют, да жестко спать,
менЯ бы их злые Языки уж точно не пощадили. ’ак что свЯзь наша длЯ всех была
тайной, но не потому, что ќлен  стыдилась менЯ. Ћна просто ждала  того  днЯ,
когда сможет гордитьсЯ мной, то есть тем, кем Я стану благодарЯ ей. ‚едь это
она извлекла  менЯ из скорлупы, дала возможность  поднЯтьсЯ на такие высоты,
где мне лучше дышалось,  помогла сбросить  шкуру  неотесанного  мужлана. Ћна
должна была стать длЯ менЯ  карающим мечом, а стала избавительницей, подарив
мне второе рождение. —ерез несколько месЯцев Я был вынужден признатьсЯ себе,
что  уже не мыслю  жизни без этой женщины.  џ даже немного злилсЯ на нее  за
бесконечные щедроты. Њне  нечем было ей отплатить,  и благодарность зачастую
оборачивалась досадой.
     ’руднее всего, как Я  вам уже говорил, мне давалась  интимнаЯ близость.
“бедившись, что Я не слишком ретиво воздаю должное ее телу, ќлен предъЯвлЯла
мне  свое желание как  мандат.  Њне полагалось приносить  жертвы  на  алтарь
‚енеры,  об  отказе не  могло быть  и  речи! Ћна  назначала мне свиданиЯ  по
телефону командным тоном, не допускающим возражений:
     - ‘егоднЯ вечером, книжный червЯк, Я задам тебе жару.
     “ менЯ  от этой перспективы  заранее  подкашивались ноги. Ќо она  умела
целовать  менЯ  так нежно, что Я, побежденный,  уступал.  Ћна заклинала менЯ
раздвинуть  ей ноги - так  с лихорадочной  поспешностью  раскрывают книгу на
нужной странице - и горЯчо шептала  мне на ухо сальности и непристойности. џ
краснел,  конфузилсЯ. €  конечно,  со  своей страстью  к  магнитофонам,  она
никогда  не  забывала  все  записывать  и  потом  прослушивать,  отчего  мне
становилось уж  совсем невмоготу.  Ќо когда заканчивались наши  истерические
содроганиЯ,  Я  бывал  вознагражден за все. Ћдни предаютсЯ свальному  греху,
другие в охотку  истЯзают друг друга, а у нас был  свой  пунктик  - массаж и
косметические процедуры. Ћднажды, когда мне было  жарко,  она  намазала  мне
лицо  каким-то  кремом;  ощущение  было  такое   дивное,  что  Я  взмолилсЯ:
ещеЊало-помалу она стала обихаживать менЯ и холить так, будто Я и впрЯмь был
ее  маленьким сыном. Љупала, намыливала, умащала всевозможными восхитительно
пахнущими  кремами,  эмульсиЯми, скрабами,  гелЯми, которые Якобы  увлажнЯют
эпидермис,  разглаживают морщины, возвращают  коже  упругость. Ћна колдовала
надо  мной  с  множеством  изЯщных  флакончиков,  разноцветных коробочек,  к
которым прилагались инструкции длиннее  уголовного кодекса. ’онкой кисточкой
она наносила мне на щеки охровую пудру, и мое лицо приобретало цветущий вид.
Ќо  самым  любимым  моим  ритуалом  стали  еженедельные  сеансы  маникюра  и
педикюра.  Ћна  так  тщательно,  так  искусно  стригла мне  ногти,  что мною
овладевал экстаз. ‘только всего  надо было отшлифовать, обточить на  руках и
на  ногах: Я и не  знал, сколько у  менЯ тут лишнего, просто непочатый  край
заусенцев,  ороговевшей  кожи,  чешуек.  Ќе  могу  передать, какие  ощущениЯ
вызывали  эти  процедуры  в моих  конечностЯх. Љакой-то  неизвестный рефлекс
посылал изумительной силы разрЯды от нервных окончаний рук и ног в мой мозг,
и  Я  изнемогал.  џ достигал блаженства,  когда ќлен, превратив мои ногти  в
букет  из  десЯти  цветков,  гладких на ощупь  и  блестЯщих,  как  маленькие
зеркальца,  смазывала  мне пальцы смЯгчающим бальзамом. Џосле этого  Я сразу
проваливалсЯ в глубокий, крепкий сон.
     Ќо на этом мы в своих играх  не останавливались:  ќлен  обожала обирать
менЯ, как это делают обезьЯны, вычесывать, ощипывать. Ћна разделила мое тело
на  зоны  разведки и  пристально изучала  каждый миллиметр  кожи,  выискиваЯ
характерные  выпуклости  и   многообещающие   кратеры.  Ћна   прокалывала  и
выдавливала прыщики с каким-то маниакальным исступлением, близким к оргазму.
’ело мужчины  представлЯлось ей целиной, которую она без  устали расчищала и
раскорчевывала.  …й претила растительность  - как борода,  так и  волосы  на
теле, и  Я всЯкий раз жертвовал одним-двумЯ, которые она  ловко выдергивала.
•отите верьте, хотите нет,  но в эти часы, когда  ее руки обрабатывали менЯ,
разминали, растирали,  массировали,  похлопывали,  Я  получал  ни с  чем  не
сравнимое наслаждение. ќто  было потрЯсающе. џ урчал от удовольствиЯ.  Ќикто
никогда не нежил менЯ так. ђуки ќлен были  моим раем, в котором мне хотелось
остатьсЯ навеки.
     —то она  менЯ баловала - это слабо сказано; с нею Я жил как у •риста за
пазухой. Џо утрам  она  подавала мне в постель сытный завтрак на подносе,  в
красивой посуде, с серебрЯными ложечками и ножиками, с моим любимым вареньем
в  хрустальных  вазочках.  ‘ама  намазывала   длЯ  менЯ  бутерброды,  и  мне
оставалось  только  отправлЯть  их в  рот.  ЏоднимаЯсь  всегда  первой,  она
приносила мне  утренние газеты, усаживала  менЯ в постели,  подсовывала  под
спину подушки. џ, по обыкновению, ныл, жаловалсЯ на что-нибудь, а она всегда
умела  сделать  или сказать  что-нибудь  такое,  что становилось легче.  Ћна
пичкала менЯ всевозможными витаминами, микроэлементами, Якобы помогающими от
истощениЯ и упадка сил. џ каталсЯ как  сыр в масле, жил как принц, как паша,
а ќлен  поминутно  висла  у менЯ  на  шее,  называла  своим  ангелом,  своим
маленьким, утыкалась  в  менЯ, щекотала,  впивалась губами в  губы  так, что
впору  было задохнутьсЯ. Ќе знаю,  чем  Я все это  заслужил, но покажите мне
человека  настолько   черствого  душой,   чтобы   устоЯть   перед  подобными
излиЯниЯми. € Я тоже говорил ей "люблю", машинально, не знаЯ, что значит это
слово.  ѓоворил, чтобы не портить  ей  удовольствие, чтобы не  нарыватьсЯ на
ссору, чтобы она продолжала менЯ холить, нежить и кормить.
     Џожалуй, Я все-таки  был привЯзан  к ней, насколько Я вообще способен к
кому-нибудь привЯзатьсЯ.  “ менЯ было такое чувство,  что в  ее руках мне не
грозит состаритьсЯ, что она спасет от разрушениЯ мою  телесную оболочку. џ с
малых  лет  ощущал себЯ заскорузлым  стариком, а она окунула менЯ в источник
молодости. Љогда Я пугалсЯ примет быстро  надвигающегосЯ распада, она сулила
мне  пластическую операцию,  обещала  перекроить мое  лицо, подтЯнуть  кожу,
подсадить  новые  здоровые  волосы.  Њалейшие  мои  желаниЯ  удовлетворЯлись
прежде, чем Я успевал их высказать, предупредительность моей подруги рождала
у  менЯ, все новые  потребности,  и Я с ужасом оглЯдывалсЯ  на  свою прошлую
жизнь. ‘ ќлен Я обрел величайшее счастье, которое даруетсЯ только в детстве:
Я и не знал, что это такое, когда тебЯ водЯт на помочах, тискают и тормошат,
когда ты становишьсЯ марионеткой в любЯщих руках. џ даже болел исключительно
ради удовольствиЯ:  так приЯтно полежать, когда за тобой  ухаживает ласковаЯ
сестра милосердиЯ, у которой нет иных забот, кроме тебЯ.


        ‡Ћ‹Ћ’Ђџ Љ‹…’ЉЂ


     ’ак  Я и  жил в этом незаслуженном раю, но порой  словно  просыпалсЯ  и
понимал, до какой степени Я  влип. ‚о-первых, Я слишком презираю себЯ, чтобы
не презирать того, кто со мной нЯнчитсЯ.  Ђ во-вторых, Я не изменилсЯ  ни на
йоту: прежний Ѓенжамен  продолжал  жить во мне. Ќапример,  Я как  был, так и
осталсЯ мелочно скуп. ќлен открыла на мое  имЯ счет в одном частном банке, и
мне  ежемесЯчно  выплачивалась сумма, которой  с лихвой хватало на  все  мои
расходы.  Ќо все  равно  скаредность  была  сильнее  менЯ:  мало того  что Я
экономил каждый франк и предоставлЯл ей платить  везде, где только  можно, Я
еще  и  часть   чаевых,  которые   она  оставлЯла  официантам  и  швейцарам,
прикарманивал, находЯ, что им  будет слишком жирно.  …сли бы мог, Я и у всех
уличных попрошаек отнимал бы гроши, которые она им подавала. џ таскал мелочь
у нее из карманов, подбирал все монетки, которые она ронЯла на кресло или на
ковер, а при случае мог даже стЯнуть сотню, а то и две. џ  грабил ее так же,
как  грабил  классиков, сочинЯЯ  роман:  по крохам,  по чуть-чуть, и все это
пополнЯло мой счет.  ќлен была транжиркой,  сорила  деньгами, не считаЯ; она
ничего не замечала.  Ѓез  этих  постыдных  пакостей Я просто жить не мог.  ‚
конце концов, она должна была знать, на что идет: нельзЯ такому ничтожеству,
как   Я,   вдыхать  богатство   полной   грудью:   если   не  принЯть   меры
предосторожности, возможен коллапс. ЏорЯдочным  быть легко, когда длЯ  этого
есть средства. Љ колыбели ќлен слетелись все добрые феи-крестные, а над моей
склонились  все злые мачехи; она-то  никогда не  чувствовала себЯ  лишней на
свете, теплое местечко ожидало ее задолго до рождениЯ. Ћттого, что наши пути
случайно   пересеклись,  лишь   глубже   стала  разделЯвшаЯ  нас   пропасть.
Џриукрашенный ее любовью, Я присвоил место и положение, на которые  не  имел
права. Љак ни захваливала менЯ ќлен, Я-то знал, что того чуда,  которого она
ждала,  со  мной никогда не  произойдет. €  главное -  Я  ведь оставалсЯ  ее
пленником.  ѓлЯдЯ  в  ее  ласковые  глаза,  Я  видел безжалостную тюремщицу,
готовую  сурово наказать менЯ  за попытку к  бегству. џ  ненавидел ее за эту
кабалу  и  еще  пуще ненавидел  себЯ за  то, что мне так хорошо в ее золотой
клетке.
     ‚добавок Я завидовал  неизменной бодрости ќлен, ее  неистощимому запасу
жизненных  сил.  Њежду нами была разница в двенадцать лет:  целаЯ  вечность.
џ-то и  в двадцать уже никуда не  годилсЯ,  Я ведь вам говорил.  Љаждое утро
удивлЯюсь,  что  еще  могу  встать.  ‚сЯ  моЯ энергиЯ  уходит на  то,  чтобы
поддерживать в себе жизнь, - и только. €ное дело ќлен - ее сиЯющий вид ЯвлЯл
разительный контраст  с моей черной  меланхолией. Ђ как, например, она умела
спать  - Я только  диву  давалсЯ!  џ, ворочаЯсь,  мучилсЯ бессонницей, а она
погружалась в сон, точно  в кому, будто захлопывала  дверь перед всем миром.
ќто  был уход в небытие, ни свет,  ни  звуки не могли нарушить  ее сон:  как
уложишь  ее накануне, так и найдешь восемь-девЯть часов спустЯ - лежит в той
же позе, выспавшаЯсЯ, окутаннаЯ ласковым теплом, словно младенец. џ, бывало,
среди  ночи зажигал лампу, пытаЯсь проникнуть в тайну ќлен,  дотрагивалсЯ до
нее, проводил пальцем по краешку губ, гладил  пушок на  щеках, вслушивалсЯ в
ее ровное дыхание. Ћткрой свой секрет, просил Я, почему над тобой не властно
времЯ? џ  млел от ее по-детски мЯгкой наготы, от белой  кожи  с  веснушками,
похожими на  овсЯные хлопьЯ в чашке молока. Ѓыло такое чувство, будто кто-то
оказал мне доверие, поручив  хранить  сон этого ангела. Ќо  из глубины моего
существа  рвалсЯ гневный крик, отчаЯнный,  душераздирающий  вопль. џ слышал,
как бьетсЯ у моей груди ее сердце, моторчик, которому не будет сносу во веки
веков, видел, как расцветают румЯнцем ее скулы - она всегда розовела во сне,
мне это очень нравилось. Ћткуда, ќлен, откуда в тебе  столько жизни?  Љак ты
смеешь так  спокойно  лежать  рЯдом  со мной? ’ебе-то  хорошо,  тебе дарован
живительный сон, и завтра ты проснешьсЯ свежей и  красивой! Њне плевать было
на деньги,  Я завидовал  другому  -  ее энергии, ее здоровью.  Ђ ведь совсем
немного надо, чтобы эта бьющаЯ ключом жизнь покинула ее: вот Я сдавлю руками
ее  горло  или придушу  ее подушкой,  и розовое лицо  станет  серым, а глаза
остекленеют.
     Џравда, изредка,  мельком  Я все  же замечал,  что и  она иной раз дает
трещину  под  напором  времени.  Љогда она уставала или  нервничала, ее лицо
искажал своеобразный тик: всЯ леваЯ половина морщилась, как смЯтаЯ бумага, а
уголок рта, быстро-быстро  подергиваЯсь,  тЯнулсЯ  к уху.  ќто длилось всего
мгновение, но мне всЯкий раз западало  в душу.  •отелось, чтобы  эта гримаса
так и застыла навечно.  “вы,  после  безобразившей  ее  судороги  она  вновь
становилась прежней и  опЯть  подавлЯла  менЯ  своей  гармоничностью,  своим
расцветом, своей беспощадной молодостью.
     ќлен сделала ставку на менЯ, и зрЯ:  Я-то знал,  что  никогда не  смогу
оправдать ее надежд.  ‚скоре она уговорила менЯ начать второй роман.  Џрошло
несколько месЯцев, а Я не мог написать ни строчки. Ћна советовала мне забыть
о плагиате, поверить, что Я способен сочинЯть сам ("‡аимствуй, если иначе не
можешь, но не будь рабом  своих заимствований, ищи  свои собственные слова в
чужих,  создай собственную  мелодию").  ‹егко  сказать:  Я  чувствовал  себЯ
раздавленным  в лепешку массой  книг,  которые  были  написаны до  менЯ. Њне
казалось, будто  Я сочинЯю, а на самом деле Я пересказывал; Я был всего лишь
промокашкой:  все слова,  выходившие из-под моего пера,  оказывались чужими.
‚се  же  Я засел  за  книгу,  купившись  на  обещание ќлен  редактировать  и
обогащать мой текст. ‚ действительности же она писала за менЯ. —естолюбием Я
не страдал и  довольствовалсЯ тем, что на другой  день аккуратно перекатывал
ее прозу - так же, как  раньше присваивал чужую. џ не сомневалсЯ, что, когда
роман будет закончен, без зазрениЯ совести подпишу его своим именем.
     ’огда  же ќлен  сделала широкий жест, который тронул  менЯ  до  глубины
души: анонимно, через подставных лиц, она  за  неделю  скупила четыре тысЯчи
экземплЯров моего первого романа, забив пачками книг подвал своего дома. ’ем
самым она подарила мне нечто большее, чем денежную прибыль: Я вошел в список
бестселлеров, стал  популЯрным  писателем. ќто было как снежный ком: публика
кинулась  раскупать  книгу, котораЯ  так  хорошо продавалась.  Њой  издатель
растаЯл  от  барышей и  предложил мне процент с продаж, превзошедший все мои
ожиданиЯ. ќлен помогла мне стартовать на поприще,  где все  зависит в первую
очередь от людского мнениЯ. —тобы отметить радостное событие, она предложила
поехать отдохнуть в вейцарию. „альше вы уже знаете.
     €так, покинув застрЯвшую машину,  мы  приближались к этому дому - не то
шале, не то мызе, - утопавшему в снегу.
     џ жестом остановила  его:  в оконце  уже  пробивалсЯ бледный свет.  ‚се
монстры  собора  Џарижской  Ѓогоматери,  сновавшие  под покровом  темноты по
башнЯм  и галереЯм, застыли в  своих каменных  одеЯниЯх. ‚низу, на  паперти,
фонари белели, словно  маленькие маЯки. Џариж выплывал из потемок, занималсЯ
смурной рассвет, будто какой-то усталый  рабочий сцены  пыталсЯ  еще на один
день установить над крышами декорацию летнего неба. Ѓыло около пЯти часов.
     - ‚ы должны уйти, Я не хочу, чтобы вас застали здесь.
     -  Џрошу  вас, дайте  мне досказать.  Њой  гость  тЯжело  дышал,  точно
марафонец,  которого  остановили  посреди  дистанции.   ‘ейчас  он  выглЯдел
особенно жалко - чучело чучелом. Љак Я могла впустить его?
     -  Ћстальное  вы  расскажете  мне  сегоднЯ  вечером  или  завтра,  если
захотите. Ђ теперь ступайте! џ порылась в шкафу, извлекла белый халат.
     - ‚от, наденьте, чтобы вас не заметили, когда пойдете по коридорам.
     Ћн взЯл халат и, понурив голову, присвистнул сквозь зубы:
     -  ‚ы  никогда  не  узнаете,  что было  дальше! џ закрыла за ним дверь,
дважды повернула  ключ в  замке и  с  тЯжелой головой  прилегла на  кровать.
“стала  Я  смертельно. џ взЯла  плейер и поставила арию "Es ist  vollbracht"
("‚се кончено") из "‘трастей по €оанну".
     Њне хотелось отмытьсЯ  от первой  ночи здесь, от  своей никчемности, от
этой идиотской истории. ќх ты, бедолага, твой секрет прост: ты такой же, как
все. џ камнем провалилась в  сон.  —ерез час запищал мой  бипер и высветилсЯ
номер: менЯ вызывали в отделение "‘корой помощи"  на острый случай  delirium
tremens.


        —Ђ‘’њ ‚’ЋђЂџ "‘“•Ћ–‚…’"


        ‹ћЃЋ‚Ќ€Љ-Ђ‚’ЋЊЂ’


     “тром 14  августа, в воскресенье, Я проснулась в радужном настроении. џ
проспала, вернувшись из больницы, часа  два, не больше, но чувствовала  себЯ
вполне  бодрой.  Џозвонил ”ердинанд, и  его  обволакивающий, как сеть, голос
пролил мне бальзам на сердце. Ћн любит менЯ, скучает: этих простых слов было
достаточно,  чтобы  тени рассеЯлись. Џогода  стоЯла  великолепнаЯ. џ  наспех
оделась, пошла  в бассейн у –ентрального  рынка,  и  плавала до изнеможениЯ.
†ила   Я   тогда   в    однокомнатной   квартирке   в   ‘антье,   на   улице
Ќотр-„ам-де-ђекувранс.  Њне  хотелось  с  толком  провести день перед  новым
ночным заточением, и, кое-как побросав вещи в рюкзачок, Я пешком отправилась
в ‹юксембургский сад. ‚оскресений Я всегда  боЯлась: выходные  дни похожи на
затертые монеты, заранее знаешь, что  они пройдут  как всегда, бесцветные  и
безликие. Ќо это воскресенье начиналось неплохо.  џ села у фонтана Њедичи, в
тени платанов, предвкушаЯ  сразу два  удовольствиЯ:  освежающие струи воды и
интересное чтение. Њне необходима была передышка, чтобы выдержать еще ночь в
больнице. ‹уизу  ‹абе Я оставила  дома и взЯла  томик "’ысЯчи и одной ночи",
которую давно собиралась  почитать - мне было любопытно, за что на эту книгу
наложен запрет в большинстве арабских стран.
     ’олько  Я села, как отбою не стало от  желающих  менЯ  снЯть - налетели
роем,  склонЯлись один  за другим к  моему,  так сказать, изголовью.  Ѓабник
сродни попрошайке: тоже следует закону больших чисел, его волнует количество
и ни в коем случае не отдельно взЯтаЯ персона. ’акой тип точно знает, что из
десЯти  женщин,  которых он  клеит,  хотЯ бы  одна согласитсЯ  выпить с  ним
чашечку   кофе.  Ђ  из  десЯти,  которых  он  угостит,  неужто  не  найдетсЯ
одной-двух,  которые,  поартачившись  немного,  позволЯт  и  больше?  Ћн  не
обольщает, он осаждает, берет измором.
     •оть  Я  и  была в приподнЯтом  настроении,  они в то утро менЯ достали
своими плоскими шуточками и дурацкими подходцами.  Ќастырно подсаживались  и
несли какую-то  околесицу, особо не задумываЯсь, а сами тем временем  так  и
раздевали менЯ глазами. ‚крадчиво-льстивые и напористые,  все они понЯтиЯ не
имели, что ухаживать  и  увиватьсЯ  -  это разные вещи. ’олько один  попалсЯ
ничего, кудрЯвый, совсем молоденький, с пухлым ртом.
     -  ‡наете,  брюнетки  вообще-то не в моем  вкусе,  но  длЯ вас  Я готов
сделать исключение.
     Ћн мешкал,  продумывал тактику.  Ќу просто  лапочка!  џ встала и  ушла,
улыбнувшись ему ("Ќе унывайте, будет и на вашей улице праздник"). Ќикогда не
держу зла на мужчину, если он мне не понравилсЯ: приЯтно, что попыталсЯ. ‚от
”ердинанд -  тот  умеет распускать хвост. “ всех  этих донжуанчиков короткое
дыхание, он  -  другое дело;  а ведь тоже когда-то подсел ко  мне в кафе, но
взЯл в  оборот  так  лихо,  просто наповал  сразил  своей  самоуверенностью,
заставив забыть мои предубеждениЯ. ‚роде ничего  особенного и не говорил, но
все с таким блеском, что в его устах обыденное становилось необыкновенным. ‘
ним  никогда не  было  скучно,  он обладал талантом,  которому Я  всю  жизнь
завидовала: умел возвести самые незначительные  случаи из своей жизни в ранг
эпопеи. —ерез час знакомства Я узнала его главный  жизненный принцип: бежать
как от огнЯ от трех напастей - работы, родни и женитьбы.
     “ ”ердинанда была одна страсть -  театр, он лелеЯл мечту  стать звездой
сиены, и ничто не могло  заставить  его свернуть с избранного пути. Ћн раз и
навсегда  предпочел  бедствовать, но  гореть свЯщенным огнем на  подмостках,
нежели  с комфортом  прозЯбать  в какой-нибудь конторе. џ всегда восхищалась
людьми, которые  знают, чего хотЯт, - сама-то Я  живу одним днем и обманываю
себЯ,  называЯ свою нерешительность  спонтанностью. Ќравилось мне и  то, что
”ердинанд не был весь как на ладони, всегда себЯ контролировал; больше всего
он боЯлсЯ дать волю  эмоциЯм, и за этим  чувствовалсЯ какой-то надлом. ‘ ним
ни в коем случае нельзЯ было представлЯть вещи, как они есть, следовало либо
все  приукрашивать,  либо   чернить.  Ќад  прозой  повседневности  рождалась
легенда,  звездный  шлейф  событий.  Њы  лжем,  говорил  он, из  уважениЯ  к
ближнему, чтобы ему не наскучить. ђассказчик  от Ѓога, он сыпал  анекдотами,
читал стихи, выдавал потрЯсающие  тирады, и Я могла  слушать его бесконечно.
ќто  был  лучший отдых после моей медицины! Ќеутомимый в пеших прогулках, он
водил менЯ ночами по  всему Џарижу, дарил мне город,  который Я с  восторгом
открывала. €зобретал замысловатые, запутанные маршруты, показывал только ему
известные  переулочки,   потайные  дворы,  которые  он  метил  надписью  или
каббалистическим  знаком на стене. Љрасивым его не назовешь, но в нем бездна
обаЯниЯ: в полных губах,  длинных черных вьющихсЯ волосах, в глазах, которые
вас будто ласкают, -  под этим взглЯдом так и  хочетсЯ  коснутьсЯ  его лица.
ђади  него Я  в считанные дни рассталась с моим тогдашним дружком. џ решила,
что встреча с ним была мне предназначена свыше: ведь даже номер его телефона
Я  запомнила сразу,  как будто знала всю жизнь.  ‘ самого  начала  Я сказала
себе: не торопись, смакуй этого человека, как хорошее вино, дай ему прорасти
в тебе.
     Ќе  в пример нынешним любовникам, которые ложатсЯ в  постель, не  успев
познакомитьсЯ,  мы, по обоюдному  согласию,  оттЯгивали  этот  торжественный
момент. џ подвергла его испытанию: отдавалась поэтапно и не просто так, а за
определенное количество увлекательных рассказов. ‡а первый  он подучил право
пожать мои пальцы, за втором - поцеловать в щеку, за третий - погладить руку
до локтЯ и  так  далее.  ‚  лучших  республиканских  традициЯх  Я  разделила
территорию  своего  тела  на  три  десЯтка "департаментов", причем  в случае
недостатка вдохновениЯ  или  если нарушались  условиЯ  договора, завоеванные
области  подлежали возврату. ”ердинанд  имел  право только на один рассказ в
день. ’аким образом, он раздевал менЯ постепенно, и этот пакт просуществовал
между нами полтора месЯца: Я обошлась ему в сорок историй, учитываЯ штрафные
санкции  и особо  заманчивые  места, стоившие как минимум двух рассказов. Ќе
раз мы оба возбуждались до того, что  едва не срывали всю затею. Ђ под самый
конец ”ердинанд нарочно допустил несколько
     промахов,  чтобы  обставить  мою  капитулЯцию  с  максимальной  помпой.
‚ероЯтно, он в то времЯ  встречалсЯ  и  с другими женщинами, которые утолЯли
его распаленное желание.
     Љогда миновал этот  испытательный  срок, началсЯ  пир  острых ощущений.
’еперь  законодателем стал  ”ердинанд, это его изобретением был  наш, как он
говорил, крестный путь: он брал менЯ несколько раз за вечер, провожаЯ домой,
- в подворотне, на скамейке, на капоте  машины и, наконец, в лифте, когда мы
поднимались  ко  мне. Ќа каждой остановке  мне полагалось кончать.  ќто была
наша  с ним голгофа, дивнаЯ  гамма самых неожиданных утех.  ”ердинанд вообще
был мистиком от секса. ‹юбовью он занималсЯ истово, как иные творЯт молитву;
каждаЯ  близость непременно становилась  экспериментом, открывала нам  новые
горизонты ощущений. Ќаслаждение женщины было  длЯ него своеобразным культом,
в криках партнерши ему слышалась музыка  райских кущ. Ћргазм же в его глазах
представлЯл  неповторимый  момент, когда отбрасываетсЯ  стыд  и  совершаетсЯ
чудо,  в  котором  достигает   пароксизма  стремление   человека,   существа
завершенного, вырватьсЯ из своих рамок  и воспарить над временем. ‚  постели
свершалось  преображение,  она  становилась   алтарем,  на  котором  любимаЯ
превращалась в божество, свЯтую или фурию. € Я восходила на алтарь, не знаЯ,
обожествлЯют ли конкретно менЯ или вечно женственное вообще.
     ”ердинанд  не  переставал  ошеломлЯть менЯ,  и  Я  не  знала,  как  его
благодарить за то, что он дал  мне зайти так далеко. Ћн открыл во мне нечто,
о чем Я прежде не подозревала: иной раз в его объЯтиЯх блаженство было таким
нестерпимо острым, что Я  впадала в какой-то  транс, содрогалась  от смеха и
плача, прижимаЯсь к нему, как будто достигла земли обетованной. Ћн делал  со
мной все, что хотел. Ќапример, мы шли в  грЯзную гостиницу, куда проститутки
водЯт  клиентов;  он   швырЯл   менЯ,   увешанную   побрЯкушками,  звенЯщими
браслетами,  на  заплеванный  пол,  где  валЯлись  окурки   и  упаковки   от
презервативов, и  там, под хохот шлюх и пьЯные  выкрики, мы овладевали  друг
другом; омерзительнаЯ обстановка  и уверенность,  что  за нами подсматривают
завсегдатаи,  стократ усиливала наслаждение. Ћн пылко целовал мои  ухоженные
руки, накрашенные  ногти,  которые  царапали  его  кожу,  оставлЯли  на  ней
глубокие раны. Ћн заклинал менЯ  терзать его, мучить, благословлЯл  эти раны
как  свидетельство нашей  страсти,  нашего неистовства. Ћднажды  он разделил
менЯ   с  молоденькой  проституткой,   двадцатилетней  марокканкой,  котораЯ
оказалась  родом  из тех же  краев,  что и моЯ  бабушка со стороны  отца. Ћт
такого совпадениЯ мне стало не по себе. ‚первые Я поцеловала женщину в губы,
а  потом она целовала менЯ  между ног. Ќe скажу, чтобы  было  неприЯтно,  но
больше  Я  не захотела, по крайней мере в таких условиЯх. ‹юбовь "на  паЯх",
как говорит одна моЯ  подруга,  - это не  длЯ менЯ.  Љогда  Я смотрела,  как
”ердинанд на диво старательно сосет эту красотку, менЯ  чуть не  вырвало. Ћн
жил в постоЯнном поиске новых эротических открытий, ни одного случаЯ в жизни
не  упустил. Џо его несколько старомодному выражению, он отрицал любовь, эту
буржуазную комедию. ѓоворил: дай мне несколько месЯцев, и Я  научу тебЯ, как
изжить  ревность и  собственнические  инстинкты.  Ќо  Я  оказалась  неважной
ученицей,  допотопные предрассудки  крепко  сидели  во  мне.  …ще  он  часто
добавлЯл: ты длЯ  мужчины -  просто находка. Ќаконец-то  Я встретил женщину,
котораЯ никогда не потребует сделать ей ребенка. ’вое бесплодие - дар Ѓожий.
‘ ”ердинандом было раздолье плоти, зато сердце и душу он  держал на голодном
пайке.
     ‘казать по  правде, этот  незаурЯдный любовник был  машиной - и только.
‚се начиналось дивной симфонией, а заканчивалось, как в боксерском поединке,
полным  нокаутом.  …му  надо было одного -  чтобы  Я  под  ним выложилась до
донышка.  …сли уж  совсем  начистоту, в постели  он был чудовищно  серьезен,
всЯкий  раз  воображаЯ себЯ  героем романа  де  ‘ада или ЃатаЯ  [†орж  Ѓатай
(1897-1962)  -  французский  писатель,  считающийсЯ  наследником де  ‘ада  в
современной литературе]. Ћсобенно ЃатаЯ: однажды  даже  повез менЯ в  ‚езле,
где тот похоронен, и заставил отдатьсЯ - зимой, под моросЯщим дождем - прЯмо
на его  могиле. Џосле этого мне  пришлось обильно оросить  надгробье - такаЯ
вот дань памЯти усопшего. €менно в ту ночь Я понЯла, что движет ”ердинандом:
снобизм. Ѓывают  снобы,  сдвинутые  на  деньгах  или  светскости,  а  бывают
сексуальные.  Ћн хотел  во что  бы  то  ни стало прослыть  извращением:  это
придавало ему  весу в  глазах  окружающих.  Ќаша с ним  комната  очень скоро
превратилась в филиал секс-шопа: наручники, плетки, резиновые члены, кожаные
маски  и прочий хлам  из порнофильмов - не могу сказать, чтобы мне  все  это
очень  нравилось.  ЋтрицаЯ  условности  в  любви,  мы   оказались   в  плену
условностей разврата.
     Ћн доводил менЯ до  такой степени накала, что все разговоры становились
излишними.  ‚ознесеннаЯ  столь высоко, Я изнывала: к  волне  вожделениЯ  мне
недоставало волны слов. џ не ханжа, но люблю, когда после жаркого поединка в
постели за  наслаждением следует ласка  и  партнерам есть  о чем поговорить.
“вы, как телЯчьи нежности, так и умственные изыски были не в его вкусе, и  Я
не узнавала  в  нем  ослепившего  менЯ  поначалу краснобаЯ. Ѓывает так,  что
любовь с первого взглЯда оказываетсЯ чисто физической и не находит отклика в
душе. †аль мне любовников, которые познают друг друга только через секс!
     ”ердинанд предпринЯл последнюю попытку привить мне свои  вкусы и как-то
в отпуске нанЯл длЯ менЯ невольницу. ќто была здоровеннаЯ девка из ’улузы, в
миру студентка филологического факультета; ее дебелые телеса выпирали из-под
кожаной сбруи. …й полагалось исполнЯть все мои прихоти, а мне -  за малейшее
неповиновение бить ее хлыстом. ‘ама Я при этом была полуголаЯ и в туфлЯх  на
высоких  шпильках. џ ломала голову,  что  бы ей  приказать,  но дальше мытьЯ
посуды и  стрЯпни  моЯ фантазиЯ не пошла. Ћна проЯвила инициативу, забралась
под стол, когда мы ели, подползла к моему  стулу и, стЯнув  с менЯ  трусики,
принЯлась ублажать Языком. ”ердинанд тем  временем лупил ее по заду и осыпал
отборной бранью. џ не выдержала  и рассмеЯлась. Ћн вспылил,  Я  извинилась и
пообещала быть суровой  и безжалостной. Ќо даже самые изощренные ласки  этой
любовницы по найму не могли менЯ возбудить. Љончилось тем, что мы с ней даже
подружились. …й и самой эти  игрища  с клиентами давались нелегко,  особенно
когда  попадались  уроды  или  законченные  скоты.  Ќо  такие сеансы  хорошо
оплачивались, да и опыт порой давали незабываемый.
     Ћколо четырех Я неспешным шагом пошла из ‹юксембургского сада; в голове
звучал бодрый мотивчик, из тех, что выскребут  из души любую печаль. џ люблю
этот  сад -  он мнит  себЯ  парком,  но  даже  в его  просторах есть  что-то
интимное. …ще  больше люблю Џариж, любовью, граничащей с шовинизмом,  люблю,
потому что не родилась в этом городе, а сознательно предпочла в нем  жить. џ
никогда не терзалась, разрываЯсь между Њарокко и Ѓельгией, Я принадлежу тому
отечеству, которое сама себе выбрала. Ђ  Џариж - это ведь не просто город во
”ранции, это государство  в государстве. џ ощущала в себе радостную энергию,
была  полна  решимости  достойно проЯвить себЯ  в  своем  деле -  держитесь,
душевные недуги!  Џожалуй, Я преувеличивала тЯготы  дежурства в Ћтель-„ье, в
конце  концов, это как-никак одна из лучших столичных клиник.  Ќа  скамейках
длинноногие  девицы  с едва  намечающимисЯ грудками испытывали  свои чары на
прыщавых юнцах;  когда  парочки целовались,  казалось, будто они заглатывают
друг друга. џ смотрела, как две девчушки возЯтсЯ с синицей, сломавшей крыло,
и вдруг менЯ будто громом поразило: а ведь ”ердинанд мне врет. Ћн говорил со
мной  так  ласково  только  длЯ  того,  чтобы  развеЯть мои  подозрениЯ.  Ћн
успокаивал  менЯ  -  значит,  ему  есть  что  скрывать.