вистывать
песенку, чтобы те за стенкой не вообразили  себе, что он злитсЯ, а может, он
насвистывал потому, что  на  душе было  чертовски одиноко. ‘коро послышались
голоса ќрны  и  ‹оберга.  Ћни разговаривали  в  передней шепотом;  очевидно,
‹оберг  все еще испытывал страх перед  гневом  ќша: его  белесые глазенки от
беспомощности так  и  бегали  туда-сюда.  ќш,  как  он частенько делал  это,
сравнил  образ  ‹оберга  с  образом  матушки •ентьен.  ЃеднаЯ, сейчас  и она
бессильна что-либо сделать и вынуждена со всем смиритьсЯ. Ћн прислушалсЯ, не
моют ли  ќрна  с ‹обергом ему  косточки.  •орошенькое  положение, в  которое
поставила его своей дурацкой ревностью  матушка  •ентьен; на кой ему все это
нужно было, он  уже давным-давно мог бы быть в Ѓаденвайлере. ‚  передней все
стихло, ‹оберг  ушел;  ќш уселсЯ  за стол  и  написал  ровным  бухгалтерским
почерком: "ѓосподину  Ђльфреду ѓернерту, директору театра, в настоЯщее времЯ
пребывающему в Љельне, театр "Ђльгамбра".  Џрошу  переслать мне мой  актив в
сумме 780,75 марок с одновременным производством соответствующего расчета. ‘
уважением". ‡ажав лист бумаги  в одной руке, а чернильницу с пером в другой,
он направилсЯ в комнату ќрны.
     ќрна в войлочных шлепанцах как раз расстилала постель, ќш удивилсЯ, что
она  успела так быстро сменить  обувь. Ћна  уже  намерилась было возмутитьсЯ
вторжением, но тут обратила внимание на его  оснащение: "Ќу и что вы  хотите
со  своей бумажкой?"  "Џодпишите",-- скомандовал ќш.  "“  вас Я  не  подпишу
больше ничего..." Ќо, подумав, она все-таки просмотрела письмо и пошла с ним
к столу: "Ђ впрочем, как  угодно"; хотЯ  и  бесполезно  все это,  денежки-то
тю-тю,  промотали,  прокутили, с  этим придетсЯ смиритьсЯ,  господину ќшу на
это, конечно, наплевать. ‚ ходе ее причитаний в  нем снова возникло странное
чувство долга  перед ней; а что, уж он поможет  ей с ее деньгами, он взЯл ее
за руку, чтобы показать, где  расписатьсЯ.  Џопытка  высвободить руку  снова
разозлила его; он сжал руку еще сильнее, можно даже сказать, что он вел себЯ
с ќрной грубо, и это было уже во второй раз, когда фрейлейн ќрна, оказавшись
беззащитной, не знала, что сказать. ќш как-то не особо задумывалсЯ над своим
поведением, он просто тЯнул  ее руку к ту  подписи, но  тут его  резанул  ее
косой змеиный  взглЯд, это  было похоже  на вызов. Љогда  он  схватил  ее  в
объЯтиЯ,  ее  щека прижалась к его груди. Ћн не стал утруждать себЯ ответами
на  вопросы, был ли этот порыв  отголоском ее прежней  влюбленности, или она
просто хотела отомстить ‹обергу за его неспособность быть мужчиной, или -- и
это казалось ќшу наиболее близким к истине-- она пошла на это просто потому,
что он  оказалсЯ в этот момент именно здесь, что так должно было  произойти,
ибо уже отпала необходимость устраивать перепалку по поводу их женитьбы. ‚се
вдруг  стало  на  свои места: у  ќрны поЯвилсЯ жених, а он вместе с матушкой
•ентьен слинЯет  в Ђмерику; улеглась также злость на  ‹оберга, возникло даже
какое-то  чувство жалости к этому идиоту, который был так  похож на  матушку
•ентьен, к тому же и фрейлейн ќрна могла вполне  набратьсЯ от своего  жениха
кое-чего в интимном общении, так что было  ощущение, будто ќрна  -- частичка
матушки  •ентьен,  и  говорить  об  измене  было  бы  неуместным.  Џоскольку
воспоминаниЯ  о  старых  стычках  еще не  окончательно  испарились,  то  они
медлили, это  было подобно моменту  враждебной стыдливости,  и  ќш почти был
готов, не сделав задуманное, снова ретироватьсЯ в свою комнату, как  это уже
однажды случилось.  ’ут  она вдруг  прошептала: "’сс, тихо",  и отпрЯнула от
него; в коридоре скрипнула  дверь, и ќш  сообразил,  что  пришла  €лона. Ћни
стоЯли, не  двигаЯсь. Ќо как  только  шаги затихли и  в  двери Љорна щелкнул
замок, они тут же бросились в объЯтиЯ друг друга.
     Љогда позже он залезал в свою кровать, его голова была забита мыслЯми о
матушке •ентьен,  он  успокаивал себЯ тем, что остановилсЯ в Њангейме только
длЯ  того,  чтобы  рассеЯть ее ревнивое недоверие.  Ќу вот  вам  и результат
дурацкой  ревности.   …ще  сегоднЯ   утром  его  угроза  изменить  ей  была,
естественно, просто шуткой. Ђ сейчас то,  чего  так боЯлась матушка •ентьен,
случилось, но не по его вине. Љ тому же это была,  собственно говорЯ, даже и
не измена; такой женщине не так-то просто изменить. ’ем не менее он поступал
по-свински.  Ђ почему?  „а  потому,  что платить  по  счетам нужно было  без
промедлениЯ, потому что ему, как порЯдочному человеку, надо было бы быть уже
в Ѓаденвайлере, а не обращать внимание на эту дурацкую ревность. Ќу а теперь
есть что есть. ‚от тебе и  сюрприз, но изменить,  увы, ничего невозможно. ќш
повернулсЯ к стене.
     -  Ћткрыв глаза,  он узнал свою старую  комнату;  Яркое утреннее солнце
пробивалось  сквозь гардины, его лучи покалывали, словно  наконечники шпаги:
не пора  ли уже  идти на  свой склад? ’ут  он вспомнил, что  у него  уже нет
ничего общего со ‘реднерейнским пароходством. Ќекому было звать его к столу.
Ћн мог валЯтьсЯ в постели столько, сколько ему  хотелось, хотЯ это  уже и не
доставлЯло никакого удовольствиЯ. Ћчень возможно, что теперь матушка •ентьен
его прикончит, она же ведь никогда не поймет, что он оставалсЯ ей верен, она
хочет  его прикончить, и  в этом не было никакого сомнениЯ. ’от, кто стоит в
преддверии смерти -- свободен, а тот, кто получил избавление ради свободы --
обречен на смерть.  Џеред  его  глазами возникли  зубчатые  стены  замка, на
которых беззвучно развевалось  черное знамЯ, но это могла бы быть и ќйфелева
башнЯ, ибо  кому дано  отличить  будущее  от  прошлого! ‚  парке--  гробница
девушки,  убитой  кинжалом.  „а,  перед  смертью девушке все позволено,  все
свободно, все, так  сказать, безвозмездно и странным  образом  ни  к чему не
обЯзывает.  Џозволено  подойти  на  улице  к любой женщине  и пригласить  ее
переспать  с кем-нибудь, и это так же приЯтно не накладывает на нее  никаких
обЯзательств, как в  случае  с ќрной, которую он оставит сегоднЯ или завтра,
дабы  исчезнуть  во  мраке.  Ћн слышал, как она возитсЯ  там, за  стеной его
комнаты,  маленькаЯ костлЯваЯ коза,  и  он ждал, что она зайдет  к нему  как
прежде-- ведь надо же  пользоватьсЯ моментом пока еще  не  сыграл  кое-куда.
Њатушке •ентьен не дано было понЯть, что разрешение на измену можно получить
лишь  самой  изменой и  что грудь распирает желание быть убитым  за это  что
могла она понимать в таких сложных бухгалтерских расчетах, как ей удалось бы
обнаружить ошибки в  этих бухгалтерских расчетах?  „а и способна ли малейшаЯ
ошибка покачнуть здание свободы. ’ут  до него донессЯ с кухни голос фрейлейн
ќрны:  "Њожно  ли  занести  почтенному  господину  чашечку  кофе?"'  "Ќет,--
спохватилсЯ  ќш,--  Я  сейчас  выйду";  он  спрыгнул с кровати,  моментально
оделсЯ,  выпил свой кофе  и оказалсЯ на трамвайной остановке, сам удивленный
тем, как  быстро все это было сделано. ‹ишь ожидаЯ трамвай, который отвез бы
его к тюрьме, он задумалсЯ над тем, только ли мысль о посещении тюрьмы столь
быстро согнала его с кровати или, может  быть, виной  тому был  голос  ќрны?
Ћднако прелестным  этот голосок не  назовешь,  несмотрЯ на то, что он звучал
так  же  жалобно,  как  вчера  вечером.  Ќытьем  еще  никому   не  удавалось
подтолкнуть  ќша  к  чему-либо. „ело, значит,  не  в  голосе,  иначе ќш  уже
давным-давно покинул бы этот дом, еще тогда, например, когда она позвала его
на  кухню посмотреть на спЯщую €лону. ‚прочем, смотреть на €лону ему  вообще
ни к чему, ни  здесь, ни где-либо еще. Ђ лучше всего, наверное, держатьсЯ от
всего  этого подальше и  не знать, что это, вероЯтно, было просто бегство от
ќрны  и   ее  злых  утех,  бегство  от  этого  ни  к  чему  не  обЯзывающего
удовольствиЯ, которое должно содержать  в себе  все, но  которое  испытывает
отвращение к дневному  свету, ибо  ночь -- единственно подходЯщее  времЯ длЯ
свободы.
     ‚ тюрьме он узнал, что посетителей допускают только три раза  в неделю;
ему следует подъехать  еще раз завтра.  ќш  задумалсЯ.  Љак быть? Ќемедленно
продолжить свой путь  в Ѓаденвайлер?  Џоскольку  свобода  его  действий была
нарушена,  он начал  чертыхатьсЯ, но наконец  произнес: "Ќу, ладно, отсрочим
времЯ  казни",  и выражение "отсрочка казни" настолько прилипло к  нему, что
постоЯнно  звучало  в  ушах, даже давало  ему  ощущение какой-то  благостной
гордой дружелюбности по отношению к такому  могущественному человеку,  каким
был президент Ѓертранд, поскольку отсрочка казни была  теперь дарована и ему
тоже, Ќет, он не может уехать, исчезнуть во мраке, не повидав Њартина,  да к
тому  же  было бы просто смешно  остановитьсЯ в Њангейме просто  ради  ночи,
проведенной  с ќрной. ЋтправлЯЯсь в  дальний путь,  не оставлЯют после  себЯ
нерешенных дел,  тем  более,  если  речь  идет  о  том,  чтобы  перекинутьсЯ
несколькими  словами да  проститьсЯ.  ’ак что он  прежде  всего отправилсЯ в
порт, чтобы навестить знакомых на складах и в столовой. Ћн ощущал себЯ почти
как родственник, который вернулсЯ  из  американского далека  к  дорогим  его
сердцу  людЯм  и  которому  только  немножечко   страшно,  что  его,  теперь
бородатого, не  узнают. ‚полне,  например,  могло случитьсЯ,  что охрана  на
входе вообще не пропустит его на территорию порта. Ќо событиЯ  развивались в
более чем дружественном  ключе, не в последнюю очередь потому, что все, кого
он встречал,  навернЯка чувствовали, что претензий  друг к другу уже быть не
может;  с волнующей  сердечностью  его сразу  же  поприветствовали охранники
таможни, с ними  у  него завЯзалсЯ  ни к  чему  не обЯзывающий разговор. „а,
смеЯсь  заметили они, поскольку  он  уже  не работает  в  пароходстве, то  и
сотворить здесь чего-нибудь он тоже не должен был бы, и хотЯ ќш ответил, что
он им еще покажет, что здесь он все же должен кое-что сделать, они все же не
предпринЯли  ни  малейшей   попытки  удержать  его,  когда   он  заходил  на
территорию. Ќикто  не мешал ему пребывать в великолепном расположении духа и
с   удовольствием   рассматривать   все  эти   баржи  и   краны,   склады  и
железнодорожные вагоны, а когда  он заглЯнул внутрь склада, на свежий воздух
вышли  сторожа и содержатели  товарных  складов  и сгрудились  вокруг  него,
словно братьЯ.  —увства сожалениЯ о  том, что  он  оставил  пароходство,  не
возникало,  он  просто  пыталсЯ очень  хорошо запечатлеть  все  в  памЯти  и
прикасалсЯ   иногда  к   стенкам  железнодорожного  вагона  или  погрузочной
платформы,  ’олько в столовой его поджидало некоторое разочарование, ибо  он
не  нашел там Љорна, тот  был  глуп и чего-то  спасалсЯ, а ќшу не оставалось
ничего другого, как усмехнутьсЯ, он не держал зла на него из-за €лоны -- она
ведь упорхнула, исчезла в неприступном замке. ’ак что он с одним полицейским
опрокинул рюмочку шнапса, а затем отправилсЯ привычной дорогой, котораЯ вела
до  угла улицы, где располагалась сигаретнаЯ  лавка, поглЯдывавшаЯ на него с
преисполненным надежды видом, словно  бы ‹оберг сгорал от жуткого нетерпениЯ
поболтать c ним,
     ‹оберг сидел  за кассовым аппаратом и  держал в руке большое устройство
длЯ  обрезаниЯ  сигар,  когда  ќш  вошел,  он  с   дружеским  видом  отложил
устройство, поскольку считал  себЯ обЯзанным за многое перед ним извинитьсЯ,
во что никто из них не стал углублЯтьсЯ, ибо  ќш готов был все простить и не
хотел,  чтобы  ‹оберг  плакал,  ‚ероЯтно,  было  против  правил,  что ‹оберг
заговорил об ќрне, но это была такаЯ мелочь, что  ќш едва ли  обратил на это
внимание, он  был свободен! "‚ы прекрасный товарищ,-- сказал  ‹оберг,-- и  у
нас во  многом  общие  интересы". Ђ поскольку ќш был свободен  в  том, чтобы
говорить, что ему заблагорассудитсЯ, то он выдал: "„а, вас она не укокошит";
при этом  он рассматривал его  жалкую фигурку, которую матушка •ентьен могла
бы раздавить одним большим пальцем, и  ему стало жаль ќрну, поскольку она не
способна даже на это. ‹оберг испуганно улыбнулсЯ, он немного побаи-
     валсЯ грубоватых шуток и становилсЯ под взглЯдом своего свирепого гостЯ
более жалким и мелким. Ќет, это  не тот противник, с которым ќшу хотелось бы
померитьсЯ силами;  сильны  прежде  всего  мертвые,  неужели же в жизни  они
выглЯдЯт как жалкие неудачники? ќш  расхаживал по магазину, словно  призрак,
высматриваЯ  что-то  по  сторонам,  он открывал то один  Ящичек,  то другой,
провел ладонью по гладкому прилавку, наконец, он сказал: "Ѓудь вы мертвецом,
вы были бы сильнее менЯ...  но вас же  вообще нельзЯ укокошить".  Ћн добавил
последнюю фразу  пренебрежительным тоном, поскольку в голову внезапно пришла
мысль, что даже мертвого ‹оберга врЯд ли нужно будет принимать  во внимание;
он  знал  ‹оберга  слишком  уж  хорошо,  он  останетсЯ  идиотом. Ќо  ‹оберг,
недоверчиво относЯщийсЯ к женщинам, поинтересовалсЯ: "Љого вы здесь имеете в
виду?  ‚ы говорите об  обеспечении вдовы? џ заключил  договор  о страховании
жизни". "‚прочем, это  основание  подсыпать  муженьку  Яду",--  выдал  ќш  и
засмеЯлсЯ так  громко, что  у  него  заболело  где-то  в  горле. „а, матушка
•ентьен --  вот это женщина! Ћна работает не с  Ядом,  какого-то там ‹оберга
она просто наколола бы  на  булавку, словно жучка. ’акую нужно  уважать  и с
такой нужно  считатьсЯ. ќша  удивлЯло, что  он мог сравнивать ее с ‹обергом.
…го даже немного трогало то, что  она при этом выглЯдела как слабаЯ женщина,
и не исключено, что так оно  и  было. Џо  спине у ‹оберга поползли  мурашки,
глазки  его  забегали.   "џд",--  выдавил  он,  словно   слышал  это  слово,
используемое  им ведь довольно часто, в  первый раз  или, по меньшей мере, в
самой   окончательной   редакции.   ‘мех  ќша  был   благодушным  и   слегка
пренебрежительным:  "Ќу,  уж вас она не отравит; на это  ќрна  навернЯка  не
способна".  "Ќет,--  произнес  ‹оберг,--  у  нее золотое сердце;  она  не  в
состоЯнии даже муху обидеть.,." "Ќаколоть на булавку жучка",--  уточнил  ќш.
"Ђх, ну конечно, нет",-- подтвердил ‹оберг. "Ќо если вы не  будете ей верны,
она  вас тем  не менее укокошит",-- с угрозой  в  голосе  проговорил  ќш. "џ
никогда  не  изменю своей  супруге",--  заЯвил  идиот.  €  тут  ќшу в голову
внезапно пришла  приЯтнаЯ  мысль: ему  стало  абсолютно  понЯтно,  почему он
сравнивает ‹оберга с матушкой •ентьен:  ‹оберг,  собственно, был всего  лишь
бабой, эдаким своеобразным трансвеститом, и  поэтому ему  было абсолютно все
равно,  когда он  спал  с  ќрной; €лона ведь  тоже лежала в постели ќрны. ќш
поднЯлсЯ, занЯл прочное и устойчивое положение на ногах и широко развел руки
в стороны  и  вверх, словно проснувшийсЯ ото  сна или распЯтый на кресте. Ћн
ощущал себЯ крепким, сильным и благополучным малым,  убить которого все-таки
стоит.  "€ли  он, или Я",-- выпалил ќш и ощутил,  что мир принадлежит ему --
€ли  он,  или  Я",--  повторил он, мерЯЯ размашистыми шагами  лавку. "—то вы
имеете в виду?" -- спросил ‹оберг. "Ќе вас,-- ответил ќш и продемонстрировал
ему  свой лошадиный  оскал:-- ‚ам, вам  достаетсЯ  ќрна".  €  так  оно будет
справедливо: у него здесь? прелестнаЯ ухоженнаЯ лавка вместе со страхованием
жизни, он получит маленькую ќрну и сможет жить без мучений  и головной боли;
ќш же, напротив, очнулсЯ и взЯл на себЯ бремЯ. Ђ поскольку ‹оберг  продолжал
петь ќрне дифирамбы, ќш сказал ему то, что тот хотел услышать и, собственно,
уже давно ждал, как знак свыше: "ќх вы, со своей бредовой Ђрмией спасениЯ,..
если вы  будете и дальше медлить, то  девушка ускользнет  из ваших рук.  “же
времЯ  приниматьсЯ  за  дело.  ‚ы,  любитель  лимонада".  "„а,--  согласилсЯ
‹оберг,--  да, Я думаю, что времЯ очищениЯ теперь уже прошло". ‹авка в свете
немного мрачноватого летнего  днЯ  выглЯдела  светло  и  дружелюбно;  желтаЯ
дубоваЯ мебель производила солидное и надежное впечатление, а рЯдом с кассой
лежала  книга с колонками тщательно  суммированных  цифр. ќш уселсЯ на место
‹оберга  и  написал  матушке  •ентьен, что  доехал  благополучно  и  намерен
занЯтьсЯ решением своих дел.
     ’о,  что его втораЯ  ночь была также проведена с ќрной, он рассматривал
как формальность,  выполнить которую вправе свободный человек.  Ћни,  словно
друзьЯ, обсудили брак с ‹обергом и занимались любовью почти что  с нежностью
и грустью, так, словно бы они никогда  не враждовали друг с другом.  Ђ после
этой  долгой и бессонной ночи он поднЯлсЯ с хорошим чувством, что помог ќрне
и ‹обергу в их счастье, ибо в человеке заключены разнообразные  возможности,
и в зависимости от  логической цепи, которую он выстраивает вокруг жизненных
проблем, он может доказать, какие они -- хорошие или плохие.
     Џокушав, он  сразу же отправилсЯ в тюрьму. “ ‹оберга он купил сигареты,
которые намеревалсЯ передать Њартину; ничто  другое  в голову ему не пришло.
‘тало  угнетающе   жарко,  и   это  напомнило  ќшу   послеобеденные  часы  в
ѓоарсхаузене, когда  он сочувствовал  Њартину, который изнемогал от  жары. ‚
тюрьме его отправили  в комнату свиданий, зарешеченные окна выходили прЯмо в
пустой  двор.  Џокрашенные  в желтый цвет зданиЯ  отбрасывали резкие тени на
голое  пространство двора.  Џосередине площади  что-то возводили,  вероЯтно,
эшафот, на котором должен был опускатьсЯ на колени осужденный, ожидаЯ, когда
на  его шею опуститсЯ острый топор. ‚ыЯснив это длЯ себЯ, ќш потерЯл  всЯкое
желание  продолжать рассматривать двор  и  отвернулсЯ от  окна. Ћн  принЯлсЯ
изучать комнату, Џосередине стоЯл покрашенный в желтый цвет стол, чернильные
пЯтна на котором свидетельствовали о том, что его притащили сюда из какой-то
канцелЯрии, имелось  также  несколько стульев. ЌевзираЯ  на тень,  в комнате
было  неимоверно жарко, дообеденное солнце сильно  накалило ее, а окна здесь
не отпирались. ќша начало клонить ко сну.
     ‡атем он  услышал  шаги  по  вымощенному каменными  плитами  коридору и
щелканье Њартиновых костылей. ќш поднЯлсЯ со стула, словно должен был  зайти
какой-то  начальник. Ќо  в комнату с таким  же видом,  как  и в  забегаловку
матушки •ентьен, вошел Њартин. …сли бы здесь был музыкальный  автомат, то он
навернЯка поковылЯл бы к нему и начал бы в нем ковырЯтьсЯ. Ћн  осмотрелсЯ и,
как показалось, удовлетворенный тем,  что ќш  был  в комнате один, подошел к
нему и  протЯнул руку:  "„обрый день, ќш, любезно с  твоей стороны,  что  ты
решил проведать менЯ". Ћн прислонил костыли  к  столу, как  он  делал  это у
матушки  •ентьен, и  опустилсЯ на  стул.  "Ќу, так  садись  же  и  ты,  ќш".
Ќадзиратель,  который привел его,  напоминал, благодарЯ своей форме,  Љорна;
он,  как и положено, осталсЯ стоЯть  у двери.  "Ќе хотите ли и вы  присесть,
господин старший надзиратель? Ќикто ведь больше не придет, а закладывать вас
Я,  конечно  же,  не  намерен".  Њужчина   пробормотал  что-то  о  служебной
инструкции, но подошел к столу  и  положил  на него большую  свЯзку  ключей.
"’ак,--  протЯнул Њартин,--теперь всем  удобно", а затем  трое  мужчин молча
сидели вокруг стола и рассматривали царапины на  нем. ‹ицо Њартина пожелтело
еще больше;  ќш  никак  не  решалсЯ  спросить, как  у него дела, Њартину  не
оставалось  ничего другого, как  улыбнутьсЯ, и он  спросил: "Ќу, Ђвгуст, что
новенького в Љельне? Љак дела у матушки •ентьен и у других?" -
     ќш, невзираЯ на свои разогретые жарой щеки, залилсЯ краской, потому что
внезапно  у  него  возникло  ощущение,   будто  он  воспользовалсЯ  тюремным
заключением человека длЯ того, чтобы  похитить у него его  друзей. Љ тому же
он не знал, можно ли говорить  о знакомых и друзьЯх откровенно в присутствии
надзирателЯ.  Ќе  каждому  понравитсЯ,  что  его  имЯ  упоминают  в  комнате
свиданий. Ћн ответил: "„ела у всех идут нормально".
     Њартин,  должно быть, угадал его мысли, поскольку не стал настаивать на
подробном рассказе: "Ђ у тебЯ самого?"
     "…ду в Ѓаденвайлер"
     "‹ечитьсЯ?"
     ќш подумал, что у Њартина нет оснований мешать ему, и  он сухо ответил:
"Љ Ѓертранду".
     "—ерт побери, вот это поворот! •ороший человек, этот Ѓертранд".
     ќш не понЯл, продолжает ли Њартин шутить или он говорит это с  иронией.
•ороший голубой этот Ѓертранд,  вот  это правильно. Ќо говорить  что-либо  в
таком роде  в присутствии надзирателЯ он не решилсЯ, а  только буркнул: "Ќу,
будь он таким уж хорошим, ты не сидел бы здесь".
     "’ы ведь не виноват",
     "џ?  ’ак  это же  написано черным по белому,  в строгом соответствии  с
законом, что Я потерЯл свою невинность несколько раз".
     "Ђх, оставь, наконец, эти свои глупые  шуточки. …сли уж Ѓертранд  такой
хороший человек,  значит,  необходимо ему рассказать,  что  тогда было. € он
позаботитсЯ о том, чтобы тебЯ выпустили".
     "ќто и есть истиннаЯ  причина  твоей  поездки в  Ѓаденвайлер? -- Њартин
улыбнулсЯ и протЯнул ему руку через стол: -- Ќо, Ђвгуст, что это пришло тебе
в  голову!  Џросто   счастье,   что   Ѓертранда  не  будет  на   месте..."ќш
встрепенулсЯ: "Ђ где он?" .
     "Ћ, да он же постоЯнно в разъездах, в Ђмерике или еще где-то".
     ќш насторожилсЯ:  значит,  Ѓертранд  бывал  в  Ђмерике!  Ћпередил  его,
побывав раньше в сиЯющей свободе. € хотЯ  он постоЯнно представлЯл себе, что
величие и свобода далекой страны  должны  находитьсЯ  в  очень значительной,
хотЯ  и не  совсем  осознаваемой взаимосвЯзи  с  величием и  свободой  этого
недостижимого человека, теперь у ќша возникло впечатление, что из-за поездки
президента в Ђмерику его собственные  планы переселениЯ потерпели абсолютный
крах. Ђ поскольку у него возникли такие  мысли и потому, что все стало таким
далеким и  недостижимым,  его  охватила  злость: "“  президента нет проблем,
чтобы поехать в Ђмерику... в €талию, впрочем, тоже".
     Њартин охотно согласилсЯ: "„а ради Ѓога, хоть в €талию".
     ќш  решил  навести  справки  в  центральном  правлении  ‘реднерейнского
пароходства  о  местонахождении  Ѓертранда.  Ќо  вдруг  это  показалось  ему
излишним и он сказал: "Ћн в Ѓаденвайлере".
     Њартин засмеЯлсЯ: "Ќу что ж, ты, наверное,  прав; они тебЯ все равно не
пропустЯт... уж не скрываетсЯ ли какаЯ-то зазноба за этой поездкой, а?"
     "џ уж отыщу средства и способы, чтобы менЯ  пропустили",-- в голосе ќша
звучала угроза.
     “ Њартина возникли какие-то предчувствиЯ: "Ќе делай глупостей,  Ђвгуст,
не лезь к нему; он порЯдочный человек и достоин уважениЯ".
     Ћчевидно, он  не представлЯет  себе всего  того, что кроетсЯ  за именем
Ѓертранд, подумал  ќш, но не мог  ничего рассказать, поэтому просто выпалил:
"‚се они порЯдочные,  даже Ќентвиг,-- и после короткого размышлениЯ добавил:
--   Њертвые   тоже  бывают  порЯдочными,  только  цена  этой   порЯдочности
определЯетсЯ наследством, которое они оставлЯют кому-то".
     "Љак это понимать?"
     ќш пожал плечами: "Ќикак,  Я  просто так...  да  и, в конце! концов, до
лампочки, порЯдочный кто-то там или нет; это всего лишь одна сторона медали;
дело-то вообще не в нем, а в том что он сделал -- € со злостью добавил: -- ‚
противном случае вообще невозможно будет ничего понЯть".
     Њартин  насмешливо  и  в  то  же   времЯ  озабоченно  покачал  головой:
"Џослушай,  Ђвгуст,  здесь  в  Њангейме  у тебЯ  есть дружок, он  вечно всем
недоволен. Њне кажетсЯ, это он сбивает тебЯ столку..."
     Ќо  ќш непоколебимо продолжал: "€  без того невозможно разобратьсЯ, где
белое, а  где черное. ‚се перемешалось. ’ы даже  не знаешь, что произошло  и
что происходит,.."
     Њартин снова улыбнулсЯ: "Ђ еще меньше Я знаю, что произойдет".
     "Ѓудь в  конце концов серьезным. ’ы жертвуешь собой  длЯ будущего;  это
твои слова... единственное, что остаетсЯ,--жертва длЯ  будущего и искупление
за  то, что произошло; порЯдочный  человек  жертвует собой, иначе все пойдет
прахом",
     ’юремный надзиратель подозрительно прислушалсЯ: "‡десь запрещено  вести
всЯкие там революционные разговоры".
     Њартин  сказал: "ќто не революционер,  господин надзиратель. ‘корее вас
можно обвинить в этом".
     ќш был просто ошарашен, что его мнение воспринЯто таким образом. ’еперь
он стал еще и  социал-демократом! Ќу и пусть! € с упрЯмым видом  добавил: "Ђ
мне все равно, пусть  будут революционными, ‚прочем, ты  сам всегда убеждал,
что не имеет абсолютно никакого значениЯ, порЯдочный  человек капиталист или
нет, потому что боротьсЯ нужно с капиталистом, а не с человеком".
     Њартин сказал:  "‚от  видите, господин старший  надзиратель,  стоит  ли
после этого  встречатьсЯ  с теми, кто тебЯ проведывает? ќтот человек  своими
речами растравил мне душу. ѓде уж мне  тут исправлЯтьсЯ,--  € повернувшись к
ќшу, добавил: -- Љак был ты, дорогой Ђвгуст, бестолочью, так и осталсЯ".
     Ќадсмотрщик вмешалсЯ: "‘лужба есть служба", а поскольку ему и  без того
было  невыносимо жарко, он посмотрел  на  часы и заЯвил, что  времЯ свиданиЯ
истекло. Њартин взЯлсЯ за костыли: "Ќу что ж. забирайте менЯ снова".
     Ћн протЯнул ќшу руку:
     "€  позволь дать совет тебе, Ђвгуст, не  делай глупостей. Ќу, и большое
тебе спасибо за все".
     ќш был не готов к такому резко изменившемусЯ ходу  событий. Ћн задержал
руку  Њартина  в  своей  и,  задумавшись,  подать  ли  руку  не  вызывавшему
дружественных чувств надзирателю, решил  подать-- они ведь  все-таки  вместе
сидели  за одним  столом, а  Њартин  удовлетворенно  кивнул  головой,  ‡атем
Њартина увели, и ќша опЯть удивило то, что выглЯдело это так, словно  Њартин
выходил из забегаловки матушки •ентьен, а он шел при этом в тюремную камеру!
‚се, что происходило  в этом мире,  казалось теперь безразличным. Ќо  тем не
менее это было не так: нужно просто пересилить себЯ.
     Џеред  воротами тюрьмы  ќш  вздохнул; он похлопал себЯ по бокам,  чтобы
убедитьсЯ в  своем существовании,  и обнаружил  в  кармане предназначавшиесЯ
Њартину сигареты, в нем начала закипать эта проклЯтаЯ необъЯснимаЯ злость, а
с  его  губ снова  слетели  сочные  ругательства.  „аже  Њартина  он  назвал
вызывающим  насмешки болтуном, демагогом, хотЯ, по существу,  его не  в  чем
было  обвинить, максимум в том, что  разыгрывает из себЯ главное действующее
лицо, тогда как  здесь в действительности речь идет о более важных делах, Ќо
таковы все демагоги.
     ќш  отправилсЯ обратно в город, разозлилсЯ  на кондуктора трамваЯ из-за
его неосведомленности и забрал свои вещи от фрейлейн ќрны. Ћна принЯла его с
большим расположением. Ђ  он  в  Ярости на крайнюю запутанность всего в этом
мире оставил  это  без  вниманиЯ. ‡атем он  наспех  простилсЯ и  поспешил на
вокзал, чтобы поспеть к вечернему поезду на Њюльхайм,
     …сли желаниЯ и цели начинают  сгущатьсЯ, если мечты простираютсЯ аж  до
великих  изменений и потрЯсений в  жизни, то тогда путь сужаетсЯ до  темного
туннелЯ и  дремотное предчувствие смерти опускаетсЯ на того, кто до  сих пор
бродил во сне: то,  что было  -- желаниЯ и  мечты,-- проходит  еще раз перед
глазами  умирающего, и  можно назвать  почти  что случайностью, если  это не
приводит к смерти.
     Њужчина, тоскующий на  далекой  чужбине  по  своей жене или  всего лишь
только по родине своего детства, стоит в начале лунатизма,
     Љое-что,  вероЯтно,  уже подготовлено,  он  просто не  обращает на  это
вниманиЯ. ’ак  бывает, например, когда  по дороге на вокзал ему бросаетсЯ  в
глаза, что дома  состоЯт  из покрашенного кирпича, двери  -- из  распиленных
досок, а окна  -- из квадратных стекол. €ли когда он вспоминает редакторов и
демагогов, которые  делают  вид, словно они  знают, где  лево, а  где право,
тогда  как ведомо это  только женщинам,  да и то далеко  не всем из них.  Ќо
нельзЯ же  постоЯнно думать о таких вещах, и со спокойной душой он пропустил
на вокзале кружечку пива.
     Ќо  когда он увидел, как, фыркаЯ и пыхтЯ, подошел  поезд  на  Њюльхайм,
этот так уверенно движущийсЯ к цели огромный и длинный червЯк, то в его душу
внезапно закралось сомнение в
     "џ
     надежности локомотива, который  может перепутать пути, его обуЯл страх:
ведь он, как  известно, должен выполнить очень важные земные обЯзанности,  а
его лишат возможности выполнить  эти обЯзанности  и  даже  могут похитить  и
увезти в Ђмерику.
     ‘о  своими  сомнениЯми  ему,  по  примеру  неопытного  путешественника,
следовало бы  поспешить к служащему  железной  дороги в форме, но  платформа
была такой вытЯнутой, такой неизмеримо длинной и пустой, что он  едва ли мог
к нему  успеть, и оставалось только  радоватьсЯ,  что удалось все же, хотЯ и
запыхавшись,  но  удачно  поспеть  на поезд, который неизвестно  куда  ехал.
’огда,  как  правило,  предпринимаютсЯ  попытки  разобратьсЯ  с  висЯщими на
вагонах   табличками,   указывающими   направление  следованиЯ,   и   вскоре
обнаруживаетсЯ, что  это  бесцельное занЯтие,  поскольку то, что  показывают
таблички,  это  же  просто   слова.   €  путешествующий   топчетсЯ   немного
нерешительно у вагона.
     Ќерешительности и запыхавшегосЯ дыханиЯ, естественно, достаточно, чтобы
заставить разозленного  человека извергать проклЯтиЯ, тем  более,  если  он,
подгонЯемый сигналом отправлениЯ, вынужден с быстротой молнии взбиратьсЯ  по
неудобным  ступенькам  вагона,  ударившись  при этом  ногой  о подножку.  Ћн
чертыхаетсЯ, проклинает ступеньки  и  их  неудачную  конструкцию, проклинает
свою судьбу. Ђ  между тем за этой грубостью  кроетсЯ  более правильное, даже
более приЯтное знание, и обладай человек большей Ясностью ума, он, наверное,
смог  бы  свои  ощущениЯ выразить  словами:  все  это  просто  творение  рук
человеческих,  да, эти ступеньки соответствуют изгибу и размеру человеческой
ноги, эта неизмеримо  длиннаЯ  платформа, эти таблички с написанными на  них
словами,  и  свисток  локомотива,  и  отливающие  сталью  рельсы, все это --
избыток творений рук человеческих, все они -- дети бесплодиЯ.
     Џутешествующий  не  совсем  отчетливо  понимает,  что  благодарЯ  таким
рассуждениЯм он возвышаетсЯ над обыденностью, и он охотно сохранил бы это на
всю жизнь, ибо такого  рода рассуждениЯ  заслуживают, чтобы  их причислЯли к
общечеловеческим, так что им больше  подвержены путешествующие, особенно те,
которые злЯтсЯ, чем домоседы, которые  ни о чем не  думают,  даже если они в
течение  днЯ  частенько спускаютсЯ и  поднимаютсЯ  по  лестнице. „омосед  не
замечает, что он  окружен творениЯми рук  человеческих и что его  мысли тоже
есть простое творение человека. Ћн  посылает мысли так же,  как их  посылает
уверенный в себе и охотно занимающийсЯ делом путешествующий с тем, чтобы они
обошли весь мир, и он полагает,  что привлечет таким образом этот мир в свой
дом и к: своему собственному делу. I
     —еловек  же,   посылающий   вместо  мыслей  самого  себЯ,  лишен  такой
уверенности;  его  гнев  направлен  против  всего,  что  есть  творение  рук
человеческих, против инженеров, которые сконструировали эти ступеньки так, а
не иначе, против демагогов, которые мелют  вздор о справедливости, порЯдке и
свободе, словно  они могут  устроить мир по  своему соображению, против тех,
кто знает, как лучше, направлен гнев человека, в  котором  начинает брезжить
понимание своего незнаниЯ.
     ЃолезненнаЯ свобода  сообщает,  что  может  быть  и по-другому.  ‘лова,
которыми  обозначаютсЯ вещи,  соскальзывают  в  неопределенность;  возникает
впечатление, будто слова осиротели. Ќеуверенно пробираетсЯ путешествующий по
длинному  коридору  вагона, немного  удивленный  тем,  что  здесь  такие  же
стеклЯнные окна, как  и в домах,  он касаетсЯ их холодной поверхности рукой,
’ак человек, совершающий путешествие, легко впадает в состоЯние ни к чему не
обЯзывающей безответственности. ’еперь, когда поезд  набрал полную скорость,
словно стремЯсь к безответственности, а его порыв вперед возможно остановить
только с помощью аварийной  системы торможениЯ, когда путешествующий несетсЯ
с огромной скоростью  прочь,  только теперь  он пытаетсЯ,  еще не  потерЯв в
болезненной свободе дневного света свою совесть, двигатьсЯ в противоположном
направлении. Ќо путь этот бесконечен, ибо здесь все принадлежит будущему.
     †елезные   колеса   отделЯют   его   от   доброй   твердой   земли,   и
путешествующему, который расположилсЯ в коридоре, приходЯт  в голову мысли о
кораблЯх  с  длинными  коридорами,  где койка лепитсЯ к койке,  о  кораблЯх,
плывущих  на водЯной горе высоко над дном морЯ, что ЯвлЯетсЯ землей. ‘ладкаЯ
надежда,  которой не суждено сбытьсЯ! —то дает, если  ты забьешьсЯ в  утробу
кораблЯ, ведь свободу может  принести  просто  убийство,--  ах,  никогда  не
пришвартуетсЯ  корабль  к  замку,  в котором обитает любимаЯ. Џутешествующий
прекращает свои  блужданиЯ по коридору,  он начинает рассматривать пейзаж  и
далекие  замки,  плотно прижимаЯ к оконному  стеклу нос, как  делал  это еще
ребенком.
     ‘вобода и  убийство, они настолько  же близки друг другу, как зачатие и
смерть!  € кого  забросило  на свободу, тот осиротел  так  же, как и убийца,
который на пути  к эшафоту взывает к матери, ‚  несущемсЯ  с фырканьем прочь
поезде все есть частью будущего, поскольку  каждое мгновение уже принадлежит
другому  месту, а люди  в  вагонах  довольны, словно бы  им ведомо, что  они
избавлЯютсЯ  от   искуплениЯ.   ЋставшиесЯ   на   платформе   еще  стремЯтсЯ
прикоснутьсЯ к совести спешащих прочь возгласами и размахиванием платочков и
воззвать  к  их  чувству  долга,  но  путешествующие  уже  не  расстаютсЯ  с
безответственностью,  они  закрывают  окна  под  тем  предлогом,  что  из-за
сквознЯка  можно  простудить  шею,  распаковывают  свои   съестные  припасы,
которыми теперь нет нужды ни с кем делитьсЯ.
     Ќекоторые из них заправлЯют билеты за полЯ своих шлЯп, так что издалека
видно, что они  невиновны,  большинство, впрочем, с  поспешной  боЯзливостью
начинают искать  свои билеты, когда  раздаетсЯ  голос совести и показываетсЯ
одетый в железнодорожную форму служащий. ’ого, кто думает об убийстве, скоро
ловЯт,  и  ему уже  ничего не поможет,  даже  то,  что  он, словно  ребенок,
беспорЯдочно  запихивает  в  себЯ  разнообразные  блюда  и сладости; это  --
прощальный обед.
     Ћни  сидЯт  на скамейках,  которые бесстыдным  и,  вероЯтно,  поспешным
образом  были  подогнаны  конструкторами под  скорчившуюсЯ изломанную  форму
сидЯщего тела, сидЯт, разделенные по восемь и прижатые  друг к другу в своей
дощатой  клетке, они раскачивают головами,  прислушиваютсЯ к  шуму  колес  и
легкому  поскрипыванию конструкций над  катЯщимисЯ постукивающими  колесами.
‘идЯщие по ходу поезда презирают остальных,  которые смотрЯт в прошлое;  они
опасаютсЯ сквознЯка, а когда распахиваетсЯ дверь, то они опасаютсЯ того, кто
мог бы войти и  свернуть  им  голову, ибо  с  кем это  произойдет, тому  уже
неведома  будет  справедливость взаимосвЯзи между  виной  и искуплением; они
ставЯт под сомнение, что дважды два четыре, что они дети своих матерей, а не
какие-то там  уроды. ’ак что  даже  носки их ног направлены строго  вперед и
указывают на дела,  к  которым  они  стремЯтсЯ.  €бо  в  деле,  которым  они
занимаютсЯ,  содержитсЯ  их общность, общность без мощи, зато преисполненнаЯ
неуверенности и наполненнаЯ злой волей.
     ’олько мать  может успокоить  свое  дитЯ,  уверЯЯ,  что  оно  не  урод.
Џутешествующие же и  сироты,  все  те,  кто  сжег за собой мосты, больше  не
знают, кто же они. ‚вергнутые  в свободу, они должны  сами  заново возводить
здание порЯдка и справедливости; они  больше не хотЯт выслушивать  вранье от
инженеров   и  демагогов,   они   ненавидЯт  творенье  рук  человеческих   в
государственных  и технических  сооружениЯх,  единственное,  на что  они  не
решаютсЯ,  так это  восстать против тысЯчелетнего недоразумениЯ и заЯвить  о
своей приверженности  ужасной революции  в сознании, когда  два  и  два  уже
больше нельзЯ будет сложить, потому  что там нет никого, чтобы заверить их в
потерЯнной ими и  вновь обретенной невиновности, никого,  в чьем  замке  они
могли бы приклонить голову, убегаЯ из свободы днЯ в забытье.
     ѓнев   обострЯет   разум.   Џутешествующие  с   большой   тщательностью
располагают свой багаж на полках, они ведут сердитые и критикующие разговоры
о политических  института) империи,  об  общественном порЯдке  и  о правовых
проблемах они  мелочно и в резкой форме  придираютсЯ к вещам  и учреждениЯм,
хотЯ  используют  длЯ этого слова, в  соответствие которых они уже больше не
могут  верить.  €  с нечистой совестью  своей свободы  они опасаютсЯ ужасной
железнодорожной  катастрофы,  когда  железные  острые  конструкции  проткнут
насквозь их тела. Ћ такого рода вещах часто можно прочитать в газетах.
     Ћни  все-таки люди,  которых, дабы они смогли поспеть к поезду, слишком
рано пробудили  ото сна и к свободе. ’ак что их  слова становЯтсЯ  все более
неуверенными  и  сонными,  и  скоро   беседа  погружаетсЯ  в  неопределенное
бормотание.  Љто-нибудь из  них, наверное, скажет, что теперь лучше прикрыть
глаза, чем  пЯлитьсЯ на  стремительно проносЯщуюсЯ мимо жизнь, но попутчики,
торопЯсь снова заснуть, его уже не слышат. Ћни засыпают со сжатыми  кулаками
и натЯнув  на лица  пальто, а их сны  наполнены Яростью  против инженеров  и
демагогов, которые дают  вещам фальшивые имена, настолько бесстыдные в своей
фальшивости, что гневный сон вынужден называть вещи новыми именами,  правда,
они лелеют надежду, что мать даст правильные  имена  и  мир станет надежным,
словно любимаЯ родина.
     ‚ещи то приближаютсЯ слишком близко, то уходЯт слишком далеко, будто  в
восприЯтии ребенка, и  путешествующий,  который сел  на  поезд и  на далекой
чужбине тоскует по жене или же только по родине, подобен тому, кому начинает
отказывать  зрение  и  кого  охватывает  незаметный  страх  перед  возможной
слепотой. Њногое вокруг него становитсЯ нечетким, по крайней мере он думает,
что это так, пока его  лицо покрыто  пальто, и тем не  менее в нем  начинают
пробуждатьсЯ  мысли,  которые  в  нем  жили,  однако  на них  он не  обращал
вниманиЯ.  Ћн  стоит на  пороге лунатизма.  Ћн еще  идет  по  улице, котораЯ
подготовлена инженерами, но только шагает больше по краю, словно  опасаетсЯ,
что рухнет вниз. ѓолос демагога он еще слышит, но он  больше ему  ничего  не
говорит. Џутешествующий размахивает руками, подобно печальному танцовщику на
канате, который высоко над старой доброй землей знает о лучшей опоре. ‡астыв
и  покорившись, раскачиваетсЯ плененнаЯ душа, и спЯщий скользит вперед,  где
крыльЯ любЯщих касаютсЯ его духа, словно пушинки,  опускающиесЯ  мертвому на
уста, и ему хочетсЯ, чтобы его, будто он еще ребенок, позвали по имени, дабы
он,  выдыхаЯ слово "родина", в беспамЯтстве погрузилсЯ бы в объЯтиЯ женщины.
Ћн еще не вознессЯ, но уже  ступил на  первую маленькую ступеньку тоски, ибо
он не знал уже больше, как его зовут.
     —тобы пришел Ќекто, кто взЯл бы на себЯ жертвенную смерть  и избавил бы
мир, приведЯ  его вновь  к состоЯнию  невинности,-- такое  извечное  желание
доводит человека до убийства, такаЯ извечнаЯ мечта приводит к прозорливости.
Њежду  исполненным мечты желанием  и  полной  предвидениЯ  мечтой  пребывает
знание, знание о жертве и о царстве избавлениЯ.
     Ћн  переночевал в  Њюльхайме. ‚ прохладной утренней  дымке  летнего днЯ
высились зеленые вершины варцвальда. Ћн садилсЯ  в маленький поезд, который
должен был  отвезти  его в Ѓаденвайлер. Њир имел столь четкие очертаниЯ, что
казалсЯ опасной игрушкой. ‹окомотив дышал часто и  прерывисто,  как тЯнет он
поезд  быстро --  или  медленно,-- этого не знал никто, однако на него можно
было смело положитьсЯ. Љогда он останавливалсЯ, деревьЯ  приветствовали всех
дружественнее,  чем где-либо, а возле  зданиЯ вокзала  окруженный прЯными  и
легкими запахами возвышалсЯ киоск с витриной, заполненной красивыми видовыми
открытками, Ћни отлично  смотрелись  бы  в коллекции матушки  •ентьен,  и ќш
выбрал одну, на которой очень мило выглЯдел расположенный на вершине  замок,
спрЯтал ее в карман и поискал взглЯдом затененную скамейку, чтобы сесть и не
спеша подписать открытку. Ќо не подписал. ‚зглЯд его был спокойным, словно у
человека, которому некуда спешить, а его ладони мирно  возлежали на коленЯх.
‘идел он, глЯдЯ из-под полуопущенных век на зелень деревьев, так долго, что,
полный восхищениЯ, уже  не знал,  как  он  сюда попал, когда  потом брел  по
беззаботным улочкам,  на  которых,  дыша полной грудью,  прогуливались люди.
Џеред  одним  из  зданий  стоЯл  угрожающего вида  автомобиль,  и  ќш  начал
внимательно рассматривать  его:  не  подходит ли он  длЯ  того,  чтобы в нем
ночевать? ‘ невозмутимым видом он присматривалсЯ и к другим вещам, ибо в нем
была уверенность и  раскованность рыцарЯ, который достиг одну из своих целей
и который,  обернувшись в седле, видит  другие, оставшиесЯ  позади в дальней
дали; тут  он сбрасывает с себЯ  все напрЯжение и,  наслаждаЯсь,  растЯгиваЯ
удовольствие,   проезжает  последний   отрезок  пути,  он  даже  преисполнен
страстного желаниЯ, чтобы перед ним, прежде чем он достигнет цели,  еще  раз
возникло  особенно  труднопреодолимое и  сложное  препЯтствие, и тогда уж он
несомненно одержит победу. Џоэтому вызывало почти боль то, что, хоть  и день
был  прелестный, не  располагавший  ни к каким  мучениЯм,  он  так  поспешно
стремилсЯ  к дому Ѓертранда,  не останавливаЯсь и не  спрашиваЯ дорогу,-- он
знал, где  ему  сворачивать, Љогда он  вышел на слегка извивающуюсЯ Џарковую
улицу,  его объЯло  дыхание  леса, коснулось лба,  коснулось кожи, скованной
воротником и спрЯтанной в рукавах, и чтобы воспринимать этот аромат, он снЯл
шлЯпу и расстегнул пуговицы жилетки. ‚ойдЯ в ворота парка, он практически не
удивилсЯ, что  в реальности