        Ѓертольд Ѓрехт. ’рехгрошовый роман

 
----------------------------------------------------------------------------
     Џеревод с немецкого ‚. ‘тенича
     OCR Ѓычков Њ.Ќ. mailto:bmn@lib.ru
----------------------------------------------------------------------------
 
        Џђ€‘’ЂЌ€™… 
 
     ‚от и взЯл то, что дали ему, человек,
     Ќо сказал, ибо был с головой:
     "‡а что вы даете мне хлеб и ночлег?
     ѓоре мне! —то будет со мной?"
 
        €з старинной ирландской баллады 
        "ѓибель господина ќйгино" 
 
     ‘олдат по имени „жордж ”ьюкумби был во времЯ англо-бурской войны  ранен
в ногу, вследствие чего в кейптаунском госпитале ему ампутировали голень. Џо
возвращении в ‹ондон он получил семьдесЯт пЯть фунтов пособиЯ, причем с него
взЯли подписку, что он не имеет больше никаких претензий к государству.  ќти
семьдесЯт пЯть фунтов он вложил в маленькую харчевню в Ќьюгете, котораЯ, как
Явствовало  из  исписанных  карандашом  и  залЯпанных  пивом  счетных  книг,
приносила не менее сорока шиллингов прибыли.
     Ћднако, въехав в крохотную каморку при харчевне и поторговав  несколько
недель с помощью одной старухи, он убедилсЯ,  что  нога  его,  в  общем,  не
окупилась: прибыль была значительно ниже сорока шиллингов, несмотрЯ  на  то,
что солдат старалсЯ всЯчески угождать своим клиентам. ‚скоре выЯснилось, что
за последнее времЯ в квартале производились  строительные  работы,  так  что
основными посетителЯми  харчевни  были  каменщики.  ’еперь  же  строительные
работы закончились, а вместе с  ними  исчезла  и  богатаЯ  клиентура.  Ќовый
владелец, как ему потом сказали, мог бы без труда установить это по  книгам,
так как доход в будни, вопреки всем законам трактирного  промысла,  превышал
доход в праздничные дни, но наш солдат до сей поры  имел  дело  с  подобными
заведениЯми только в качестве потребителЯ, а не хозЯина. Ћн еле-еле протЯнул
четыре месЯца, из которых  у  него  очень  много  времени  ушло  на  розыски
прежнего  владельца,  а  затем  очутилсЯ  на  улице  без  всЯких  средств  к
существованию.
     Ќекоторое времЯ он ютилсЯ  у  одной  молодой  солдатки  и,  покуда  она
хозЯйничала в своей лавке, рассказывал ее детишкам  о  войне.  Ђ  потом  муж
написал ей, что едет домой на побывку,  и  она  поторопилась  отвЯзатьсЯ  от
солдата, с которым, как это нередко водитсЯ, в  тесных  квартирах,  она  тем
временем сошлась. Ћн еще несколько дней проторчал у нее, но в  конце  концов
все-таки принужден был убратьсЯ, наведалсЯ к ней еще  несколько  раз,  когда
муж был уже дома, иногда у нее закусывал, падал все ниже  и  ниже  и  утонул
наконец в бесконечном потоке тех жалких созданий, которых голод день и  ночь
гонит по улицам столицы мира.
     Ћднажды утром он стоЯл на одном из мостов через ’емзу, Ћн уже  два  днЯ
не ел как следует, ибо те завсегдатаи кабаков,  к  которым  он  обращалсЯ  в
старом своем солдатском мундире, заказывали длЯ него напитки, но не еду.  Ќе
будь на нем мундира, они бы и не поили его - длЯ этого он", собственно,  его
и надевал.
     ’еперь он опЯть был в штатском, как в бытность свою кабатчиком. €бо  он
решил  просить  милостыню  и  ему  было  стыдно.  Ћн   стыдилсЯ   не   своей
простреленной ноги и не того, что купил нерентабельное  предприЯтие,  -  ему
было стыдно, что обстоЯтельства принуждают его клЯнчить деньги у  совершенно
чужих людей. Ћн считал, что никто никому ничего не должен.
     Ќищенство оказалось трудным делом. ќто была  подходЯщаЯ  профессиЯ  длЯ
тех, кто никогда ничему не училсЯ, одг нако и  эту  профессию,  по-видимому,
нужно было изучать. Ћн обращалсЯ по очереди ко многим прохожим, но  сохранЯл
при этом высокомерное выражение лица и старалсЯ не загораживать  им  дороги.
Љроме того, он изъЯснЯлсЯ относительно  длинными  фразами,  которые  успевал
закончить лишь тогда, когда прохожего уже и в помине не было; к тому  же  он
не протЯгивал руку. € в итоге, после того как он не менее пЯти  раз  подверг
себЯ унижению, едва ли кто из прохожих заметил, что у него просили подаЯние.
‚прочем, кое-кто это заметил, ибо  внезапно  за  спиной  у  ”ьюкумби  чей-то
хриплый голос произнес: "Ђ ну, катись  отсюда,  сукин  сын!"  —увствуЯ  свою
вину, он даже не оглЯнулсЯ. Ћн просто пошел дальше, втЯнув голову  в  плечи.
ЏройдЯ сотню шагов, он осмелилсЯ обернутьсЯ и увидел двух оборванцев  самого
скверного пошиба, глЯдевших ему вслед. Ћн заковылЯл прочь;  они  последовали
за ним.
     ’олько пройдЯ несколько улиц, он потерЯл их из виду.
     Ќа следующий день, когда  он  бродил  около  доков,  времЯ  от  времени
повергаЯ разных простолюдинов в  изумление  своими  попытками  заговорить  с
ними, кто-то внезапно ударил его по спине. Ћдновременно ударивший сунул  ему
что-то в карман. Ћбернувшись, солдат не увидел  никого;  из  кармана  же  он
извлек смЯтую в комок и невероЯтно измаранную карточку, на которой  значилсЯ
адрес  фирмы:  "„ж.„ж.  Џичем,  Ћлд  Ћук-стрит,  7".  ‘низу  было  приписано
карандашом: " …сли тибедорок твой нюилет, тагдапо этому адрнсу". Џриписанное
было дважды подчеркнуто. ”ьюкумби постепенно  уразумел,  что  эти  нападениЯ
имеют какое-то касательство к его нищенству. Ћн  не  испытывал,  однако,  ни
малейшего желаниЯ идти на Ћлд Ћук-стрит.
     Џод вечер у какой-то пивной с ним заговорил нищий, в котором  он  узнал
одного  из  вчерашних  своих  преследователей.  ‘егоднЯ  он  казалсЯ   более
снисходительным.  Ћн  был  еще  молод  и  обладал,  а   сущности,   недурной
наружностью. Ћн схватил ”ьюкумби за рукав и потащил за собой.
     - Ђ ну-ка, сукин сын, - начал  он  дружелюбно  и  совершенно  спокойным
тоном, - покажи твой номер.
     - Љакой такой номер? - спросил солдат.
     €дЯ с ним бок о бок, все так же  дружелюбно,  но  ни  на  мгновение  не
выпускаЯ его из виду, молодой человек объЯснил ему на Языке  соответствующих
общественных слоев, что его новаЯ профессиЯ так же регламентирована,  как  и
всЯкаЯ другаЯ, а может быть, даже  и  еще  строже;  что  он,  „а  будет  ему
известно, находитсЯ  не  в  какой-нибудь  дикой,  покинутой  цивилизованными
людьми глуши, но в большом и благоустроенном городе, столице мира. „лЯ  того
чтобы заниматьсЯ этим новым длЯ него ремеслом, ему необходимо  иметь  номер,
своего рода патент, каковой он может получить там-то и там-то, - разумеетсЯ,
не  бесплатно,  -на  Ћлд  Ћук-стрит  находитсЯ  фирма,   где   ему   следует
зарегистрироватьсЯ надлежащим образом.
     ”ьюкумби выслушал его, не задав ни одного вопроса. Џотом ответил  столь
же дружелюбно, - они шли  по  людной  улице,  -  что  он  душевно  рад,  что
существует подобное объединение, как, скажем, у каменщиков или  цирюльников,
но он лично предпочитает действовать как ему заблагорассудитсЯ: он и так  уж
всю свою жизнь выполнЯл чужие предписаниЯ в гораздо большей  мере,  чем  ему
хотелось бы, доказательством чему может служить его деревЯннаЯ нога.
     ‡асим он подал на прощание руку своему спутнику, внимавшему ему с такой
миной, словно он слушал  чрезвычайно  интересное  рассуждение  многоопытного
человека, с которым, к  сожалению,  нельзЯ  полностью  согласитьсЯ,  и  тот,
смеЯсь, хлопнул его по плечу, как старого  приЯтелЯ,  и  перешел  на  другую
сторону улицы. ”ьюкумби его смех не понравилсЯ.
     Џоложение его с каждым днем становилось все хуже.
     Љак выЯснилось, длЯ того  чтобы  более  или  менее  регулЯрно  получать
милостыню, необходимо было иметь постоЯнное место (места  бывали  хорошие  и
плохие), а он его не имел. …го отовсюду гнали. Љак устраиваютсЯ  другие,  он
не знал. Џочему-то все имели гораздо более жалкий вид,  чем  он.  Ћдеты  они
были в настоЯщие лохмотьЯ, из которых торчали кости (впоследствии он  узнал,
что в определенных кругах одежда, не  позволЯющаЯ  разглЯдеть  те  или  иные
части голого тела, уподоблЯетсЯ витрине, заклеенной бумагой). ”изическое  их
состоЯние также было гораздо хуже,  чем  у  него:  увечьЯ  многочисленней  и
серьезней. Њногие сидели без подстилки,  прЯмо  на  холодной  земле,  внушаЯ
прохожему твердую уверенность,  что  нищий  неминуемо  схватит  какую-нибудь
болезнь. ”ьюкумби охотно уселсЯ бы на холодную землю, если бы ему позволили.
Ќо этим жутким правом пользовались, очевидно, не все. Џолицейские и нищие то
и дело гнали его прочь.
     ‚ результате всех этих испытаний он простудилсЯ  и  бродил  по  городу,
трЯсЯсь от озноба и ощущаЯ покалывание в груди.
     Ћднажды вечером он вновь встретилсЯ с молодым нищим, который тотчас  же
последовал за ним. „вумЯ кварталами дальше к  первому  нищему  присоединилсЯ
второй. ”ьюкумби пустилсЯ бежать - они побежали следом.
     Ћн сворачивал из переулка в переулок, пытаЯсь избавитьсЯ от них, и  уже
думал, что это ему удалось, как вдруг они выросли перед ним  на  перекрестке
и, прежде чем он успел их как следует рассмотреть,  принЯлись  избивать  его
палками. Ћдин из них даже упал на мостовую и дернул  ”ьюкумби  за  деревЯшку
так, что тот грохнулсЯ затылком. ‚ ту же минуту они оставили его в  покое  и
убежали - из-за угла поЯвилсЯ полицейский.
     ”ьюкумби решил было, что полицейский сию же  минуту  заберет  его,  как
вдруг из ближайших ворот выкатилсЯ на тележке  третий  нищий  и  возбужденно
указал на бегущих, пытаЯсь клохчущим голосом объЯснить что-то  полицейскому.
Љогда ”ьюкумби, поднЯтый полицейским и получивший от него  тумака  в  спину,
потрусил дальше, нищий последовал  за  ним,  обеими  руками  направлЯЯ  свою
железную тележку.
     “ него, очевидно, не было ног.
     Ќа следующем перекрестке безногий  ухватил  ”ьюкумби  за  штанину.  Ћни
находились  в  самой  грЯзной  части  города,  улицы  были   тут   не   шире
человеческого роста, рЯдом зиЯли низкие ворота, ведущие  в  какой-то  темный
двор.
     - ‘юда! - хрипло приказал калека.
     Ќаехав  своей  колесницей,  снабженной  сбоку  стальным   рычагом,   на
ослабевшего от голода ”ьюкумби, он ловко загнал  его  во  двор,  имевший  не
более трех метров в поперечнике. €, прежде  чем  ошеломленный  солдат  успел
оглЯдетьсЯ, калека - пожилой мужчина с огромным подбородком -  выкарабкалсЯ,
точно обезьЯна, из своей тележки и,  оказавшись  обладателем  пары  здоровых
ног, ринулсЯ на него.
     Ћн был по крайней мере на голову выше ”ьюкумби, и руки у него были  как
у орангутанга.
     - <I>‘кидывай куртку!</I> - крикнул он. - <I>„окажи в открытом, честном бою,  что
ты  более  менЯ  достоин  занимать  то  доходное  место,  которого  мы   оба
добиваемсЯ. "„орогу способнейшему!" и "ѓоре побежденному!" - вот мой  девиз.
’аким образом, Я служу благу всего  человечества  в  целом,  ибо  тем  самым
только дельные и  способные  возвышаютсЯ  и  становЯтсЯ  обладателЯми  всего
прекрасного на земле. Ќо не вздумай пользоватьсЯ запрещенными  приемами,  не
бей ниже поЯса и по затылку и не прибегай к помощи колен. Ѓой будет  признан
действительным, только если мы не станем  отступать  от  правил  Ѓританского
союза боксеров!</I>
     ‘хватка  была  непродолжительной.  ”изически  и  нравственно  разбитый,
”ьюкумби поплелсЯ за стариком.
     Ћб Ћлд Ћук-стрит больше не было речи.
     ‚ течение недели он находилсЯ в подчинении у старика, который  заставил
его стоЯть, снова в солдатском мундире, на одном и том же перекрестке, а  по
вечерам, когда они производили расчет, кормил его.
     ‡аработок  его  все  времЯ  оставалсЯ  на  очень  низком   уровне.   Ћн
беспрекословно сдавал деньги старику и зачастую даже не знал, хватит ли этих
нескольких грошей на жареную селедку и чашку  скверного  виски,  из  которых
состоЯл  его  обед.   ‘тарик,   чьи   увечьЯ   выглЯдели   страшнее,   а   в
действительности не существовали вовсе, зарабатывал несравненно больше его.
     ‘о временем солдат убедилсЯ, что его шеф умышленно ставит его на  мосту
против себЯ, чтобы никто другой не занЯл  этого  места,  главным  источником
дохода были люди, всегда проходившие здесь в  предобеденное  времЯ  либо  же
утром, по дороге на службу, и вечером, когда  они  возвращались  домой.  Ћни
давали только по разу и, как правило, ходили всегда по одной стороне, но все
же времЯ от времени изменЯли этому обыкновению. Ќа  них  ни  в  коем  случае
нельзЯ было надеЯтьсЯ.
     ”ьюкумби понимал, что занЯтое им положение - некоторый шаг  вперед,  но
что это еще далеко не то, что нужно.
     Џо истечении недели у старика, по-видимому, возникли из-за него  трениЯ
с таинственной компанией на Ћлд Ћукстрит. ’рое или четверо нищих  напали  на
них, когда они ранним утром выбирались из своего логова - заброшенного сараЯ
в порту, и потащили их из улицы в улицу в  дом,  где  помещалась  маленькаЯ,
невероЯтно загаженнаЯ лавчонка под вывеской "Њузыкальные инструменты".
     ‡а источенным червЯми  прилавком  стоЯли  двое  мужчин.  Ћдин  из  них,
маленький, тощий, с будничным лицом, без пиджака, в некогда черном жилете  и
таких же брюках, повернулсЯ  к  витрине,  сдвинув  на  затылок  продавленный
котелок, засунув руки в карманы, и глЯдел в утреннюю муть. Ћн не обернулсЯ и
ни одним движением не выказал интереса к вошедшим. „ругой был толст, с лицом
красным как рак, и выглЯдел, пожалуй, еще более буднично.
     - „оброе утро, господин ‘мизи, - с  Явной  насмешкой  приветствовал  он
старика и, распахнув обитую жестью дверь, прошел, не пропустив его вперед, в
соседнее помещение.
     ‘тарик растерЯнно поглЯдел по сторонам, а потом последовал за  ним  под
конвоем доставивших его людей. ‹ицо его стало серым.
     ”ьюкумби, никем, казалось, не замеченный, осталсЯ в  тесной  лавке.  Ќа
стене висело несколько музыкальных инструментов  -  старые,  помЯтые  трубы,
скрипки без струн, несколько облезлых шарманок.  ЏредприЯтие  это,  по  всей
видимости, не процветало, инструменты были покрыты толстым слоем пыли.
     ‚последствии ”ьюкумби довелось узнать, что эти семь-восемь  музыкальных
древностей не играли здесь особо важной роли. ’очно так же и  узкий,  в  два
окна, фасад дома давал весьма неполное представление о размерах скрывавшихсЯ
за ним построек. Џрилавок с дрЯхлым выдвижным Ящиком длЯ денег тоже  мало  о
чем говорил.
     ‚ этом старинном подворье, охватывавшем три весьма вместительных дома с
двумЯ дворами, помещались портнЯжнаЯ мастерскаЯ, где работали шесть девиц, и
сапожнаЯ мастерскаЯ с таким же количеством первоклассных  мастеров.  €,  что
самое главное, где-то тут же  находилась  картотека,  содержавшаЯ  не  менее
шести тысЯч имен мужчин и женщин, которым была оказана честь работать на эту
фирму.
     ‘олдат не сразу сообразил,  каково  назначение  этого  своеобразного  и
подозрительного предприЯтиЯ; ему понадобилось на это несколько недель. Ќо он
был до такой степени измучен, что  сразу  понЯл:  длЯ  него  будет  истинным
счастьем вступить в эту большую, таинственную и могущественную организацию.
     ѓосподин ‘мизи, первый работодатель ”ьюкумби,  в  это  утро  больше  не
поЯвлЯлсЯ, и ”ьюкумби видел его впоследствии всего лишь два-три раза,  да  и
то издали.
     —ерез некоторое времЯ толстЯк крикнул в лавку,  чуть  приоткрыв  обитую
жестью дверь:
     - “ него настоЯщаЯ деревЯшка!
     Ќизенький - очевидно, хозЯин - подошел к ”ьюкумби и  быстрым  движением
задрал ему штанину, чтобы осмотреть деревЯшку. Џотом, опЯть засунув  руки  в
карманы, он вернулсЯ к окну, поглЯдел на улицу и тихо сказал:
     - —то вы умеете делать?
     - Ќичего, - так же тихо ответил солдат. - џ прошу милостыню.
     - <I>ќто всЯкому хочетсЯ,</I> - сказал низенький насмешливо, даже не глЯдЯ  на
него. - <I>“ вас деревЯннаЯ нога. € оттого,  что  у  вас  деревЯннаЯ  нога,  вы
просите милостыню? Ђх! ‚ы возложили вашу ногу на алтарь отечества? ’ем  хуже
длЯ вас! ќто может случитьсЯ со всЯким? Ќесомненно! (‡а исключением военного
министра.) Љогда у человека нет ноги, ему остаетсЯ  рассчитывать  только  на
своего ближнего? Ѓесспорно! Ќо точно так же  бесспорно,  что  люди  неохотно
дают   милостыню!   ‚ойны   -   исключительный   случай.   …сли   происходит
землетрЯсение,  в  этом  никто  не  виноват.  ’очно  мы  не  знаем,  что  за
непотребство  патриотизм  господ  патриотов.  ‘начала  они  идут  на   войну
добровольцами, а потом, чуть только недосчитаютсЯ ноги, куда девалсЯ весь их
патриотизм! Ќе говорЯ уже о тех  бесчисленных  случаЯх,  когда  какой-нибудь
кучер пивного фургона, лишившийсЯ ноги на самой будничной работе, ну хотЯ бы
при доставке пивных бочек, начинает нести околесицу о каких-то сражениЯх.  Ђ
главное: воевать за родину  оттого-то  и  считаетсЯ  почетным  делом,  таких
храбрецов оттого-то и осыпают почестЯми и благодарностЯми, что в  результате
у человека оттЯпывают ногу! …сли бы не этот  небольшой  риск...  Ќу,  ладно,
этот, большой риск...  то  чего  ради  всЯ  нациЯ  стала  бы  рассыпатьсЯ  в
благодарностЯх?  ‚  сущности  говорЯ,  вы  агитируете  против  войны,  -  не
вздумайте этого отрицать. ’ем, что вы топчетесь у всех на  виду  и  даже  не
пытаетесь скрыть свой обрубок, вы как бы говорите: "Ђх, что за страшнаЯ вещь
война! Ќа войне  люди  терЯют  ноги!"  ‘тыдитесь,  сударь!  ‚ойны  столь  же
необходимы, сколь и ужасны. Њожем ли мы допустить, чтобы у нас  отнЯли  все,
что у нас есть? Њожем ли мы допустить, чтобы  на  нашем  британском  острове
хозЯйничали чужеземцы, враги? “ж не хотите ли  вы  жить  среди  врагов?  ‚от
видите, вы этого не хотите! ‘ловом, вы не должны торговать вашим убожеством,
мой друг. “ вас нет длЯ этого данных...</I>
     ЏроизнесЯ эту тираду, он прошел мимо солдата, даже не взглЯнув на него,
и скрылсЯ в конторе за обитой жестью дверью. ‚место него поЯвилсЯ толстЯк  и
повел ”ьюкумби - только из снисхождениЯ к его ноге, как он поЯснил, -  через
один двор в другой и там поручил ему ходить за собаками.
     ‚ дальнейшем солдат дни  и  ночи  околачивалсЯ  на  дворе  и  ходил  за
собаками - поводырЯми слепцов. €х было тут довольно много, но подобраны  они
были не по степени пригодности к вождению слепцов (этих несчастных набралось
бы тут не более пЯти человек), а совсем по иным признакам,  главным  образом
по тому, в какой мере они способны возбуждать сострадание, иными  словами  -
достаточно ли у них  жалкий  вид,  что,  впрочем,  частично  зависело  и  от
питаниЯ. “ них был до крайности жалкий вид.
     …сли бы уполномоченный по переписи  народонаселениЯ  спросил  ”ьюкумби,
какова его профессиЯ, тот бы навернЯка  смутилсЯ,  и  не  только  из  боЯзни
обратить на себЯ внимание полиции. …два ли  он  назвал  бы  себЯ  нищим.  Ћн
служил в предприЯтии, снабжающем уличных попрошаек орудиЯми производства.
     Ѓольше не было сделано ни одной попытки  превратить  его  в  более  или
менее сносного нищего. Њестные специалисты с первого взглЯда установили, что
он к этому делу не приспособлен. …му повезло. Ћн не обладал ни одним из  тех
качеств, которые создают нищего, зато обладал тем, чем  немногие  тут  могли
похвастать, - настоЯщей деревЯнной ногой, - и этого было  достаточно,  чтобы
он получил постоЯнное место.
     ‚ремЯ от времени его вызывали  в  лавку  и  предлагали  ему  предъЯвить
деревЯшку представителю ближайшего полицейского участка. „лЯ этого,  правда,
вовсе не требовалось, чтобы она была настоЯщей в такой степени, в какой она,
к сожалению, была. Џолицейский едва смотрел на нее. Џочти всЯкий раз в лавке
случайно оказывалась девица Џолли Џичем, дочь хозЯина, умевшаЯ обходитьсЯ  с
представителЯми власти.
     ‚ общем и целом бывший солдат прожил еще отпущенные ему судьбой полгода
среди собак, после чего ему пришлось при  весьма  необычных  обстоЯтельствах
распроститьсЯ со своей неуютной жизнью, повиснув в петле  под  рукоплесканиЯ
огромной толпы.
     Њаленький человек, которого он  увидел  подле  витрины  в  первый  день
своего пребываниЯ в этом интересном доме,  был  господин  „жонатан  „жеремиЯ
Џичем.
 
 
     Љнига перваЯ
 
        ‹ћЃЋ‚њ € ‡ЂЊ“†…‘’‚Ћ ЏЋ‹‹€ Џ€—…Њ
      
     Љогда Я, как ты, невинной девчонкой была,
     џ любила мечтать иногда,
     —то и ко мне придет кто-то, -
     Љак быть, что делать мне тогда?
     Џускай богат он,
     Џускай красив он,
     Џусть и в будни чисто одет.
     Џускай умеет он дамам тонко льстить -
     џ все же отвечу: "Ќет!"
     Ќадо быть холодной, точно лед,
     Ќеприступной, как гранит.
     Џусть сиЯет ночью над рекой луна,
     Џусть нетерпеливо в берег бьет волна,
     Ћн менЯ не соблазнит.
     Ђх, нельзЯ ж в постель ложитьсЯ с каждым!
     Ѓессердечной надо быть в ответ.
     Ђ не то потом заплачешь не однажды!
     Ђх, всем надо говорить лишь: "Ќет!"
 
     Њой первый поклонник из Љента был.
     Ћн был, как атлет, силен.
     ‚торой был шкипер, а третий был мальчик
     € в менЯ безумно влюблен.
     Ѓогаты были все,
     Љрасивы были все,
     € в будни был каждый чисто одет.
     ‚се они умели дамам тонко льстить,
     € все ж Я ответила: "Ќет!"
     џ была холодной, точно лед,
     Ќеприступной, как металл.
     Ќам сиЯла ночью над рекой луна,
     Ѓила с нетерпеньем в берег наш волна,
     Ќо никто твердыни не взЯл.
     Ђх, нельзЯ ж в постель ложитьсЯ с каждым!
     Ѓессердечной Я была в ответ.
     —тоб потом не плакать не однажды,
     ѓоворить всем надо только: "Ќет!"
 
     Ќо вот пришел ко мне некто,
     € он ни о чем не просил,
     Ћн повесил молча шлЯпу на гвоздь в углу моей спальни,
     € сразу лишилась Я сил.
     •оть и не был он богат,
     •оть и не был он красив,
     Ћчень грЯзно и в воскресенье одет,
     •оть и не умел он дамам тонко льстить, -
     …му не сказала Я: "Ќет!"
     Ќе смогла Я быть холодной, как лед.
     Ќеприступной, как скала.
     Ђх, сиЯла ночью над рекой луна.
     Ђх, призывно билась в берег наш волна,
     Ћтказать ему Я не могла.
     Ќаконец Я утолила жажду.
     Ћ, нельзЯ же бессердечной быть в ответ,
     € от счастьЯ Я рыдала не однажды
     € ни разу не сказала: "Ќет!"
 
                                   "Џесенка Џолли Ќичем" 
 
        ѓ‹Ђ‚Ђ Џ…ђ‚Ђџ
 
        „ђ“ѓ Ќ€™…ѓЋ
 
     ‚о имЯ борьбы с растущей человеческой  черствостью  негоциант  „ж.  „ж.
Џичем открыл лавку, в которой  самые  убогие  из  убогих  имели  возможность
приобрести внешний вид, способный тронуть все более ожесточающиесЯ сердца.
     ‘начала он занималсЯ  исключительно  продажей  подержанных  музыкальных
инструментов, которые покупались или брались напрокат  нищими  или  уличными
певцами, потом, ввиду крайней недостаточности доходов,  он  стал  приходским
попечителем о бедных и таким образом получил возможность  изучить  положение
неимущих слоев населениЯ. ‘пособы применениЯ его инструментов нищими  -  вот
что впервые заставило его задуматьсЯ.
     ‚сем известно, что люди пользуютсЯ этими инструментами длЯ того,  чтобы
тронуть сердца, а это, право же, не так легко.  —ем  состоЯтельней  человек,
тем обычно труднее ему растрогатьсЯ. Ћн готов заплатить любую цену за  билет
на концерт, который сулит ему долгожданное душевное волнение. Ќо и  у  менее
состоЯтельного человека всегда  найдетсЯ  лишний  грош,  который  он  охотно
истратит, чтобы расшевелить свое  очерствевшее  в  борьбе  за  существование
сердце той или иной незатейливой мелодией.
     Ћднако  „жонатан   „жеремиЯ   Џичем   все   чаще   становилсЯ   жертвой
неаккуратности  своих  клиентов,  задерживающих  платежи  за  прокат  старых
шарманок. Љак сказано выше, есть вещи (очень,  правда,  немногие),  кои  еще
могут потрЯсти современного человека,  но  скверно  то,  что  при  повторном
применении  они  перестают  действовать,  ибо  человек   обладает   страшной
способностью становитьсЯ по собственному желанию бесчувственным,  стоит  ему
только обнаружить вредные длЯ себЯ последствиЯ своей, чувствительности. ’ак,
например, человек, увидев на углу другого человека с культЯпкой вместо руки,
в первый раз готов с перепугу отвалить ему двухпенсовую монету, в  следующий
раз он пожертвует не больше полпенни, а в третий -  совершенно  хладнокровно
передаст его в руки полиции-
     Џичем начал с малого.
     ‚ течение некоторого времени он поддерживал своими советами  нескольких
нищих - одноруких, слепых, очень, дрЯхлых  на  вид.  Ћн  выискивал  длЯ  них
рабочие места, где подают, ибо подают не всюду и не во  всЯкое  времЯ.  ’ак,
например, оказалось, что играть на музыкальных инструмент тах менее выгодно,
чем охотитьсЯ июньскими ночами за парочками на  садовых  скамейках.  Џарочки
платили гораздо охотнее.
     Ќищие, доверившие свою судьбу ЏиЯему, вскоре стали лучше  зарабатывать.
Ћпт с готовностью соглашались отчислЯть ему за труды  некоторый  процент  cw
своих доходов.
     Ћкрепнув, он продолжал изучать дало.
     ‘равнительно быстро он,  постиг;  что  убогаЯ  внешность  естественного
происхождениЯ  производит  гораздо  меньше   впечатлениЯ,   чем   внешность,
созданнаЯ  двумЯ-тремЯ  умелыми,  штрихами.  Ћднорукий  не  всегда  обладает
способностью вызывать жалость своим  убожеством.  ‘  другой  стороны,  более
одаренным зачастую недостает культЯпки. ’ут требуетсЯ вмешательство.
     Џичем  сфабриковал  несколько  искусственных  увечий,  как,   например,
раздавленные конечности,, иначе говорЯ, руки и ноги,  Явно  пострадавшие  от
несчастного случаЯ. ќто новшество имело оглушительный утех.
     ‚скоре он  уже  имел  возможность  открыть-  небольшую  мастерскую  длЯ
изготовлениЯ подобных конечностей.
     Ќекоторые лавочники, в особенности владельцы гастрономических и  модных
магазинов, но также и обыкновенные мЯсники, охотно платили  небольшую-  дань
нищему, выставлЯвшему напоказ у их порога свои жуткие  увечьЯ,  лишь  бы  он
ушел. Ћтсюда один только шаг к следующей ступени  -  гораздо  более  высоким
платежам за то, чтобы нищие дежурили у дверей  конкурента.  Њелкие  торговцы
отчаЯнно боролись за существование.
     Љогда картотека Џичема, „руга нищих, как он себЯ именовал, расширилась,
оказалось возможным закрепить  отдельные  районы  за  определенными  нищими.
—ужаков удалЯли, прибегаЯ в случае  надобности  к  насильственным  мерам.  ‘
этого, собственно, и началсЯ подлинный расцвет предприЯтиЯ Џичема.
     Ћднако он не почил на лаврах. Ћн неустанно поднимал квалификацию  своих
людей,  ‚  специальных  помещениЯх  его  торгового  дома,  к  тому   временЯ
значительно разросшегосЯ, нищие, все более превращавшиесЯ в служащих,  после
всесторонней проверки их способностей обучались профессиональному  дрожанию,
повадкам слепцов и т, п. Џичем не терпел застоЯ.
     Ѓыли  выработаны  основные   типы   человеческого   убожества:   жертва
прогресса, жертва войны, жертва индустриального подъема. Ћни учились трогать
сердца,  наводить  на  размышлениЯ,  быть  назойливыми.  ‹юдей,  разумеетсЯ,
невозможно довести до того, чтобы они отказались от своих доходов, но весьма
часто они по слабости душевной бывают не прочь замести следы.
     Џосле двадцати пЯти лет неустанной деЯтельности Џичем  стал  владельцем
трех собственных домов Я цветущего предприЯтиЯ.
 
        Џ…ђ‘€Љ –‚…’…’
 
     „ом_а_, где была расположена своеобразнаЯ фабрика  господина  „жонатана
„жеремии  Џичема,  имели  много  помещений.  ‘реди  них  была  и  маленькаЯ,
окрашеннаЯ в розовый цвет, спаленка  девицы  Џолли  Џичем.  „ом  из  четырех
крошечных окошек выходили на улицу, два других - в один из дворов, прЯмо  на
деревЯнную  галерею,  тЯнувшуюсЯ  вдоль  стены  дома,  так  что   эти   окна
приходилось  закрывать  от  нескромных   взоров   полотнЯными   занавесками.
Ћткрывали их только в самые жаркие летние ночи, чтобы проветрить комнату,  в
которой было нестерпимо душно. ‘пальнЯ Џолли  была  на  третьем  этаже,  под
самой крышей.
     „евицу Џичем называли в околотке не иначе, как  Џерсиком.  “  нее  была
очень красиваЯ кожа.
     Љогда ей минуло четырнадцать лет, ей отвели  эту  комнатку  на  третьем
этаже;  злые  Языки  говорили  -  длЯ  того,  чтобы  она  не  слишком  часто
сталкивалась с матерью, котораЯ никак не могла побороть в себе склонность  к
спиртным напиткам. ‘ этого возраста ее и стали называть барышней и допускали
в особых случаЯх  в  лавку  -  в  частности,  когда  там  бывал  Њичгинз  из
полицейского участка. ‘начала она, возможно, была еще несколько  молода  длЯ
такой роли, но, как сказано выше, она отличалась красотой.
     ‚ прочие помещениЯ - портнЯжную и шорную мастерские -  она  заглЯдывала
очень редко. …е отец предпочитал, чтобы она ходила в церковь,  а  не  в  его
мастерские. ’ак или иначе, она была с ними знакома и не видела в них  ничего
особенного.
     ‹авка музыкальных инструментов переживала тогда пору расцвета, и кругом
говорили, что, если бы не Џолли, толстый  Њичгинз  в  гораздо  большей  мере
заинтересовалсЯ бы этой лавкой: что-то уж очень много народу посещало ее ра-
ди нескольких инструментов.
     „жонатан „жеремиЯ Џичем был, правда, почетным попечителем  о  бедных  в
трех приходах, но беднЯки ходили к нему неохотно: длЯ этого они были слишком
бедны.  Џичем  был  невысокого  мнениЯ  о  нищенстве,  если  этим   ремеслом
занимались не под его руководством и не профессионально.
     ‚полне естественно, впрочем, что Џерсик прилагала  некоторые  стараниЯ,
чтобы понравитьсЯ толстЯку Њичгинзу, ибо в конечном счете все делалось  ради
нее. Ћтец часто говорил в ее присутствии: "…сли бы не ребенок, Я бы ни одной
минуты не жил этой собачьей жизнью. “ж, во  всЯком  случае,  не  ради  тебЯ,
ќмма. Ќе длЯ того, чтобы ты напивалась до потери сознаниЯ, ќмма!"
     ќммой звали госпожу Џичем, и когда  ее  супруг  в  подобных  выражениЯх
высказывал недовольство ее невинными привычками, она обычно отвечала:
     - …сли бы наш брак доставлЯл мне какие-нибудь другие радости,  Я  бы  и
капли в рот не брала. џ могу перестать хоть сегоднЯ.
     „етЯм часто приходитсЯ слышать такие фразы, и  они  производЯт  на  них
известное впечатление.
     Ќе следует, однако, думать, что Џерсику сознательно прививалось  это  -
хотЯ бы и самое невинное - умение угодить Њичгинзу или кому-нибудь  другому.
Ќапротив! Ћна не могла бы припомнить ни одного случаЯ в  своей  юной  жизни,
когда бы она купалась в корыте без ночной рубашки (окна прачечной всЯкий раз
завешивались). ѓосподин Џичем был против того,  чтобы  его  дочь  любовалась
своей красивой кожей.
     Љроме  того,  господин  Џичем  и  на  пЯть  минут  не  отпускал  ее  из
родительского дома без провожатого. Ћна ходила в школу, как все прочие дети.
Ќо домой ее постоЯнно отводил ‘эм.
     - ’воЯ дочь - это сплошнаЯ чувственность  и  больше  ничего!  -  сказал
как-то господин Џичем своей супруге, застав Џолли в тот  момент,  когда  она
вешала на стену в своей комнате вырезанную из  газеты  фотографию  какого-то
актера. Џри этом мнении он осталсЯ на долгие годы.
     ѓоспожа  Џичем  держалась  иных  взглЯдов  на   чувственность   -   тут
сказывалась горечь разочарований. Љогда ее дочери пошел  девЯтнадцатый  год,
она стала водить ее по воскресеньЯм вечером в "Љаракатицу". ќто был отель  с
почтенной репутацией; к нему примыкал небольшой садик с тремЯ  искривленными
каштановыми деревьЯми.  ’ам  воскресными  вечерами  играл  духовой  оркестр.
Њолодежь танцевала - разумеетсЯ, в высшей степени благопристойно, - а мамаши
сидели со своим вЯзаньем вдоль садовой ограды.
     ’акаЯ девица, как Џолли Џичем, не могла остатьсЯ  там  незамеченной.  “
нее завелось  множество  поклонников;  о  двоих  стоило  серьезно  подумать.
ѓосподин Ѓекет поЯвилсЯ первым, но господин  ‘майлз  был  приЯтней.  ’ем  не
менее шансы господина Ѓекета возросли именно с поЯвлением господина  ‘майлза
и благодарЯ ему.
     ѓосподин Ѓекет был коренастый сорокалетний крепыш  с  головой  в  форме
редьки. Ћн носил гетры на пуговицах и  почти  никогда  не  выпускал  из  рук
необыкновенно толстой трости. –вет лица у него был  нездоровый;  его  нельзЯ
было даже сравнивать со ‘майлзом, который был  гораздо  моложе  и  отличалсЯ
здоровым цветом  лица,  свойственным  молодым  людЯм,  занимающимсЯ  гребным
спортом на ’емзе. ‡ато Ѓекет  был  коммерсантом,  а  ‘майлз  лишь  писцом  в
адвокатской конторе, и поэтому господин Ѓекет внушал госпоже  Џичем  гораздо
больше   довериЯ.   Њолодым   людЯм   вроде   ‘майлза   незнакомо    чувство
ответственности, они обычно живут сегоднЯшним днем, отдаваЯсь на волю  своих
страстей.  Љакой  смысл  подобной  голытьбе  обременЯть   себЯ   какими-либо
обЯзательствами ради укреплениЯ своего доброго имени?! —то им доброе имЯђ!
     ќтой весной Џерсик посещала  вечернюю  школу  домашнего  хозЯйства.  Џо
дороге домой она частенько встречала ‘майлза.  Ћн  увлекал  девушку  в  ниши
домов и болтал с ней, упершись ладонЯми вытЯнутых  рук  в  стену,  справа  и
слева от  нее.  Ћн  рассчитывал  главным  образом  на  источаемый  им  запах
различных эссенций и даже не очень старалсЯ.
     ‘ тех пор как госпожа Џичем стала кое-что подозревать, она раз в  месЯц
тщательней  обыкновенного  просматривала  белье  дочери  и  всеми  способами
выказывала предпочтение господину Ѓекету. ѓосподин Ѓекет  был  лесоторговец,
мужчина строгих правил. ќнергично поощрЯемый госпожой Џичем,  он  не  только
внешне выдвинулсЯ на первое место. ЏритЯгательной силе красивого мужчины  он
мог противопоставить не менее  соблазнительные  достоинства  мужчины  хорошо
обеспеченного.
     ‚о времЯ танцев вызывало удивление, что  этот  лесоторговец  умеет  так
обнимать свою даму за бедра.  Љак  видно,  именно  в  этом  благопристойном,
одобренном матерью романе таились заманчивые бездны. ’ем не  менее  господин
Ѓекет долго не решалсЯ перейти границы этих освЯщенных обществом вольностей.
     ѓосподину же ‘майлзу он уступал прежде всего в том, что, будучи  весьма
обременен делами, не имел столько свободного времени, сколько его  соперник.
Ћн не всегда мог отлучатьсЯ.
     Ћднако от господина Ѓекета не укрылось, что Џичемы  имеют  в  отношении
него серьезные намерениЯ. Љ счастью, он меньше чем кто-либо  имел  основаниЯ
уклонЯтьсЯ от настоЯщего брака. Ћн пригласил госпожу  Џичем  и  ее  дочь  на
небольшой пикник, каковой и состоЯлсЯ на ’емзе в ближайшее воскресное  утро.
Џикник чуть было не расстроилсЯ, так как в субботу, около пЯти часов  вечера
господин Џичем вернулсЯ домой в самом плачевном состоЯнии, жалобным  голосом
попросил ромашки, сразу же повалилсЯ на кровать и приказал жене положить ему
на живот завернутый в горЯчее влажное полотенце кирпич.
     Ћн не так давно впуталсЯ в одно  предприЯтие,  лежавшее  в  стороне  от
привычных длЯ него дел: это были какие-то транспортные суда. Џоложение вещей
было, судЯ  по  всему,  неблагоприЯтно,  а  волнениЯ  обычно  отражались  на
состоЯнии его желудка.  Ћднако  в  воскресенье  утром  он,  хоть  и  мучимый
приступами боли, все  же  пошел  с  женой  и  дочерью  в  церковь,  а  затем
отправилсЯ на деловое совещание. „амам повезло:  у  него,  как  видно,  были
серьезные неприЯтности.
     „лЯ пикника господин Ѓекет, ЯвившийсЯ в белом  костюме,  взЯл  напрокат
кеб. ќто была изЯщнаЯ двухместнаЯ колЯска на  двух  больших  колесах.  Ључер
сидел сзади на высоких козлах. ‹есоторговец с большим трудом  отыскал  столь
невместительный экипаж.
     Џо дороге туда госпожа Џичем втиснулась между Ѓекетом и Џолли, но когда
они уселись на травке, из корзины, которой тоже нашлось место в ногах у трех
седоков, вслед за Яйцами, бутербродами с ветчиной и цыплЯтами были извлечены
три бутылки ликера, и в результате господину Ѓекету удалось на обратном пути
устроитьсЯ подле девушки.
     ел мелкий дождик: шерстЯного пледа, в который они кутались, не хватало
на троих, и госпожа Џичем басом подгонЯла кучера, ибо времЯ подходило уже  к
двум часам.
     “ "Љаракатицы" дамы  поспешно  попрощались,  ни  о  чем  дальнейшем  не
условившись. ђаскланиваЯсь, лесоторговец стоЯл у своего кеба в той же  позе,
что и в начале прогулки, с той только разницей, что  на  его  голую  макушку
капал; дождь; но это был уже не тот человек. Ќа  следующей  неде-",  ле  он,
делец, чье времЯ было дороже денег, все вечера, кроме четверга,  просидел  в
"Љаракатице"; как-то он даже при^ шел дважды за один вечер. Ђ госпожа  Џичем
три раза видела его в  течение  одного  днЯ  на  Ћлд  Ћук-стрит:  он  стоЯл,
опершись спиной на свою тЯжелую трость и придерживаЯ ее  обеими  руками.  Ќа
самом  же  деле  он  даже  еще  чаще  того  созерцал  вывеску   "Њузыкальные
инструменты".
     Ћн изучал дом.
     ЏоджидаЯ Џолли, он внимательно наблюдал жизнь этой диковинной лавки. Ћн
видел, как в  дверь  входили  нормальные  люди,  а  оттуда  выкатывались  на
низеньких тележках калеки. ‚скоре он убедилсЯ, что это одни и те же люди. €х
там превращали в  калек.  Џостепенно  перед  ним  открылась  сущность  этого
предприЯтиЯ. Ћн понЯл, что это - золотое дно.
     ѓоспожа Џичем, наблюдавшаЯ за ним из-за оконного стекла второго  этажа,
в свою очередь делала разные умозаключениЯ относительно  этого  настойчивого
воздыхателЯ.
     Ћн, как видно, ждал от Џерсика каких-то дальнейших шагов, но дальнейших
шагов не последовало. …го уверенность в том, что во времЯ прогулки произошло
нечто такое, что  должно  иметь  определенные  результаты,  по-видимому,  не
разделЯлась одной особой. ‚озвращаЯсь со своих курсов  домашнего  хозЯйства,
девица Џичем шмыгала в дверь, выходившую на другую улицу.
     Ќередко она торопилась на свидание  со  ‘майлзом.  ‘  ним  было  весело
прогуливатьсЯ вечерком по парку, мимо скамеек, занЯтых парочками. Ћн говорил
ей разные приЯтные вещи  и,  так  сказать,  занималсЯ  ее  наружностью.  …му
непременно нужно было, чтобы взору открывалось одно место на ее шейке, иначе
платье его не устраивало. Ћн говорил, что она сводит его с ума.
     Ћн очень точно и  довольно  охотно  ЯвлЯлсЯ  на  свиданиЯ.  ќто  давало
основание думать, что он человек долга.
     ‚ эти дни Џерсик положительно расцвела. Ѓыла  весна.  Џерсик  в  легком
голубом с белыми крапинками платье расхаживала по портнЯжной мастерской, где
с помощью утюгов на одежду наносились стеариновые пЯтна,  чтобы  придать  ей
поношенный вид, и когда в узкой, кривой комнате с двумЯ  расположенными  под
самым  потолком  окнами   иссохшие   портнихи   отпускали   по   ее   адресу
непочтительные замечаниЯ, она поднимала юбки и показывала им маленький белый
зад.
     Ћна возилась с собаками на дворе и, дико хохоча, награждала их  разными
смешными кличками. Ћдну из них, фокстерьера, она  назвала  ‘майлзом.  †алкое
сливовое дерево во дворе вдруг показалось ей красивым.  “мываЯсь  по  утрам,
она пела и была влюблена - она сама не знала, в кого.
     Џодперев круглое, как полнаЯ луна, лицо кулаками, она по вечерам лежала
в своей комнате и читала романы.
     <I>"Ђх!</I> - вздыхала она. - Љак изумительна  борьба  ќльвиры,  этой  чистой,
прекрасной девушки, с греховными мыслЯми! Ћна  любит  своего  возлюбленного,
этого возвышенного, закаленного спортом мужчину; она любит его  всей  душой,
всеми своими чистейшими и благороднейшими чувствами, и все же в  глубине  ее
существа бродЯт желаниЯ, темные,  властные,  душные  желаниЯ,  не  столь  уж
отличные от греховных  страстей!  "—то  во  мне  происходит,  когда  Я  вижу
любимого человека? - часто вздыхает она. - €  в  каком  месте?"  Ђ  мне,  по
сравнению с ќльвирой, еще хуже. €бо Я не люблю никого и все же ношу  в  себе
эти желаниЯ! Њогу ли Я сковать, что их во мне будит мой возлюбленный?  џ  не
могу этого сказать. Ќе красота покорила менЯ -  трудно  говорить  о  красоте
применительно к господину Ѓекету, как и о возвышенных чувствах применительно
к господину ‘майлзу. џ, как говоритсЯ, поднимаюсь на заре с  постели,  и  во
времЯ умываниЯ, несомненно вполне  невинного  занЯтиЯ,  во  мне  просыпаютсЯ
желаниЯ, направленные, к сожалению, в пространство, чуть  ли  не  на  любого
мужчину; и они-то и превращают в моих главах господина  Ѓекета  и  господина
‘майлза в красавцев! —то же мне думать о себе? …сли так будет продолжатьсЯ и
Я буду и впредь, лежа в этой уединенной келье с невинными разовыми  стенами,
натЯнув простыню до самого подбородка, рисовать себе  подобные  картины,  не
говорЯ уже о моих снах, - то, боюсь, мои плотские  страсти  увлекут  менЯ  в
пропасть, где, как мне приходилось слышать, погибла  не  одна  девушка.  …ще
несколько таких ночей,  и  Я,  кажетсЯ,  спутаюсь  с  одноногим  „жорджем  с
собачьего двора! —то мне делать, как мне удержать господина  Ѓекеши,  этого,
по-видимому, все-таки выгодного жениха, на расстоЯнии, как  он  того  вправе
ожидать от своей будущей жены? Ћткуда взЯть открытый, Ясный взор, чтобы  при
виде моей простодушной, доверчивой невинности у него  пропали  те,  по  всей
вероЯтности, возникающие у него низменные желаниЯ, которые никогда и ни  при
каких обстоЯтельствах не должны: быть удовлетворены до брака?"</I>
     ђешение  Џерсика  выйти  замуж  за  лесоторговца  окрепло  без  особого
воздействиЯ с его стороны. ЏрактическаЯ  смекалка  дочери  господина  Џичема
заставила ее сделать выбор в пользу более положительного и солидного из двух
ее поклонников.
     ’ем не менее весельчаку ‘майлзу неоднократно  удавалось  встречатьсЯ  с
девицей Џичем. Ћн даже уговорил ее посетить его  в  меблированных  комнатах,
где он жил и где она окончательно убедилась, что он просто  не  в  состоЯнии
содержать жену. Љогда она, посетив его вторично,  выходила  вместе  спим  из
дома, ее увидел господин Ѓекет.
     ѓоспожа Џичем вскрыла интересное письмо господина  Ѓекета  к  Џолли,  в
котором он  умолЯл,  ее  назначить  ему  свидание  и  весьма  недвусмысленно
напоминал  об  одном  происшествии,  имевшем  место   на   пикнике.   Џисьмо
производило очень неприЯтное впечатление.
     ѓоспожа  Џичем  устрои