рческой
самоотверженности и ранимости. „аже обморок ‚ирджинии, когда она падает,  не
застав уехавшего жениха, не может отвлечь ѓалилеЯ.  “ченики  склонЯютсЯ  над
ней, а он с болью говорит: "џ должен, должен узнать". € в  этот  миг  он  не
казалсЯ жестоким.
  
        ‘–…ЌЂ „…‘џ’Ђџ  
  
             „раматургическаЯ подоплека политического поведениЯ  
  
     ‹. принЯл большое участие в разработке десЯтой (карнавальной) сцены,  в
которой изображаетсЯ, как итальЯнский народ  сочетает  революционное  учение
ѓалилеЯ со своими революционными  требованиЯми.  ‹.  добилсЯ  усилениЯ  этой
сцены, предложив, чтобы замаскированные представители гильдий подбрасывали в
воздух чучело, нарЯженное кардиналом. Ћн считал настолько  важным  показать,
что учение о вращении земли угрожает принципам собственности, что  отказалсЯ
участвовать в одной нью-йорской  постановке,  в  которой  эту  сцену  хотели
убрать.
  
        ‘–…ЌЂ Ћ„€ЌЌЂ„–Ђ’Ђџ  
  
                                 ђазрушение  
  
     ЋдиннадцатаЯ  сцена  -  это  сцена  разрушениЯ.  ‹.   начинает   ее   в
самоуверенном тоне девЯтой сцены. Ћн не  позволЯет  прогрессирующей  слепоте
лишить его хотЯ бы частицы  мужества.  (‚ообще  ‹.  сознательно  отказывалсЯ
обыгрывать недуг, который постиг ѓалилеЯ вследствие его занЯтий, и  мог  бы,
разумеетсЯ, обеспечить ему сочувствие зрителей. ‹. не хотел, чтобы поражение
ѓалилеЯ можно было  приписать  старости  или  физической  слабости.  „аже  в
последней сцене он изображал не телесно, а душевно сломленного человека.)
     „раматург предпочитает показать отречение ѓалилеЯ именно в этой  сцене,
а не в сцене инквизиции.  ѓалилей  отрекаетсЯ  уже  тогда,  когда  отклонЯет
предложение прогрессивных буржуа, переданное литейщиком  ‚анни,  предложение
поддержки  в  борьбе  против  церкви.  ѓалилей  отказалсЯ  от  поддержки   и
настаивает на том, что написал, дескать,  неполитический  научный  труд.  ‹.
проводил сцену отказа с предельной резкостью и силой.
  
                                „ва варианта  
     ‚ нью-йоркской постановке ‹. изменил свое поведение в эпизоде встречи с
кардиналом-инквизитором. ‚ калифорнийской постановке он оставалсЯ сидеть, не
узнаваЯ  кардинала,  тогда  как  его   дочь   кланЯлась.   ’ак   создавалось
впечатление, что прошел некто зловещий, неузнанный,  но  сам  поклонилсЯ.  ‚
Ќью-‰орке ‹.  поднималсЯ,  сам  отвечаЯ  на  поклон  кардинала.  Ђвтору  это
изменение не кажетсЯ удачным, так как оно  устанавливает  между  ѓалилеем  и
кардиналом отношениЯ, ничем не оправданные по существу, и  тем  самым  слова
ѓалилеЯ "Ћн-то, во всЯком случае, был  вежлив"  превращаютсЯ  из  вопроса  в
утверждение.
  
                                   Ђрест  
  
     …два поЯвлЯетсЯ на лестнице камергер, как ѓалилей поспешно хватает свою
книгу и взбегает вверх по лестнице, мимо удивленного камергера.  ‡адержанный
словами камергера, он начинает листать книгу так, словно все дело в качестве
этого произведениЯ. Ћн остаетсЯ стоЯть на нижних ступенЯх,  а  потом  должен
проделать весь путь обратно. Џри этом он  спотыкаетсЯ.  Ќо,  едва  достигнув
рампы, - дочь подбежала к нему, - он уже берет себЯ в руки и  дает  указаниЯ
деловито и уверенно. ЋказываетсЯ, он все же принЯл  меры.  ЏрижимаЯ  к  себе
дочь, поддерживаЯ ее, он пытаетсЯ уйти  быстрым  энергичным  шагом.  Ћн  уже
достигает  выхода,  когда  его  окликает  камергер.  ђоковое  сообщение   он
воспринимает сдержанно. €граЯ так, ‹. показывает, что здесь терпит поражение
не беспомощный и несведущий человек, а  человек,  который  допустил  большую
ошибку.
  
        ‘–…ЌЂ ’ђ€ЌЂ„–Ђ’Ђџ  
  
     “силение трудностей длЯ актера: определенное воздействие наступает лишь
при втором просмотре пьесы
  
     Љ тому времени когда наступает сцена _отречениЯ_, оказываетсЯ,  что  ‹.
во всех предшествующих эпизодах ни разу не упустил возможности показать  все
степени уступчивости и неуступчивости ѓалилеЯ перед  властЯми,  даже  в  тех
случаЯх, когда это могло быть понЯтно только  такому  зрителю,  который  уже
однажды просмотрел эту пьесу до конца. ‹., так же как автор, сознавал, что в
пьесе такого типа  восприЯтие  деталей  в  рЯде  случаев  зависит  от  того,
насколько известно все в целом.
  
                                 Џредатель  
  
     Ћ  ѓалилее,  когда  он  уже   после   _отречениЯ_   перед   инквизицией
возвращаетсЯ к своим ученикам, в тексте драмы сказано: "входит, изменившийсЯ
до  неузнаваемости".  ‹.  избрал  неузнаваемость   иного,   не   физического
характера, как предполагал автор. ‚ его развинченной походке и ухмылках было
что-то инфантильное, что-то неопрЯтное, как у страдающего недержанием  мочи,
он давал себе свободу в самом низменном смысле этого понЯтиЯ, отбрасывал все
необходимые сдерживающие препоны.
     ќто и все последующее лучше  всего  видно  по  снимкам  калифорнийского
спектаклЯ.
     Ђндреа ‘арти стало дурно, ѓалилей распорЯдилсЯ, чтоб Ђндреа дали стакан
воды, и монах идет, отворачиваЯсь от ѓалилеЯ, за  водой.  ѓалилей  встречает
взглЯд ”едерцони, ремесленника-ученого, и некоторое  времЯ,  пока  монах  не
возвращаетсЯ с водой, они оба неподвижно смотрЯт друг на друга. ќто  и  есть
уже наказание ѓалилеЯ:  ведь  все  ”едерцони  грЯдущих  веков  должны  будут
расплачиватьсЯ за его предательство, за то, что он  предал  науку  у  самого
начала ее великого развитиЯ.
  
                              Ќесчастна страна  
  
     “ченики покинули поверженного. Џоследние слова  ‘арти  прозвучали  так:
_несчастна та страна, у которой нет героев_. ѓалилею  приходитсЯ  выдумывать
ответ, он опаздывает,  они  уже  не  могут  его  слышать,  когда  он  кричит
вдогонку... _Ќесчастна та страна, котораЯ нуждаетсЯ в героЯх_. ‹. произносил
это рассудительно, трезво - утверждение  физика,  который  хотел  бы  лишить
природу ее привилегии обрекать  на  трагедии,  а  человечество  избавить  от
необходимости поставлЯть героев.
  
        ‘–…ЌЂ —…’›ђЌЂ„–Ђ’Ђџ  
  
                                    ѓусь  
  
     Џоследние годы своей жизни ѓалилей проводит как  пленник  инквизиции  в
загородном доме вблизи ”лоренции. …го дочь ‚ирджиниЯ,  обучение  которой  он
упустил из виду, стала шпионом инквизиции. Ћн диктует ей  свои  "Ѓеседы",  в
которых формулирует главные основы своего учениЯ. „лЯ того чтобы скрыть, что
он снимает копии своего труда, он преувеличивает степень утраты  зрениЯ.  Ћн
притворЯетсЯ, что не различает гусЯ, которого она  ему  показывает,  подарок
приезжего. …го мудрость опустилась до хитрости. Ќо  вполне  сохранилось  его
гурманство: он очень точно предписывает дочери, как именно нужно приготовить
гусиную печенку. „очь не скрывает ни своего недовериЯ к тому, что  он  Якобы
не видит гусЯ, ни своего презрениЯ к его обжорству. ‚ свою  очередь  ѓалилей
знает, что она все же защищает отца от  стражников  инквизиции,  и  злорадно
обострЯет ее борьбу со своей  совестью,  даваЯ  понЯть,  что  он  обманывает
инквизицию.  ’ак  он  низменно  экспериментирует  с  любовью  дочери  и   ее
преданностью церкви. ’ем не менее ‹. поразительным образом удалось вызвать у
зрителей не только известное презрение к нему, но  еще  и  ужас  перед  теми
унижениЯми, которые делают человека низким. € длЯ всего этого он  располагал
лишь несколькими фразами и паузами,
  
                              Љоллаборантство  
  
     ‘трастно желаЯ показать, как преступлениЯ делают преступника все  более
преступным, ‹. настаивал при  обработке  текста  пьесы  на  включении  такой
сцены, из которой зрителЯм было бы видно, как ѓалилей сотрудничает с  власть
имущими. ќто потребовалось еще и потому, что в дальнейшем развитии  действиЯ
ѓалилей самым достойным образом использует всю отлично сохранившуюсЯ у  него
силу разума, анализируЯ свое предательство в разговоре  с  бывшим  учеником.
Џеред этим он диктует дочери, которой он  в  течение  предшествующих  недель
диктовал свои "Ѓеседы", смиренное письмо к архиепископу, в котором советует,
как  использовать  библию  длЯ  подавлениЯ  голодающих   ремесленников.   Ћн
откровенно  обнаруживает  при  дочери  свой  цинизм,  но  не  может   скрыть
напрЯжениЯ, которого ему стоит выполнение постыдной задачи. ’ак,  беспощадно
разоблачаЯ своего героЯ, ‹. отлично сознавал, с какой бесшабашной  дерзостью
плывет против течениЯ, ведь  ничто  не  могло  быть  более  нестерпимым  длЯ
публики.
  
                                ѓолос гостЯ  
  
     ‚ирджиниЯ отложила  рукопись  письма  к  архиепископу  и  вышла,  чтобы
встретить позднего посетителЯ. ѓалилей слышит голос  Ђндреа  ‘арти,  некогда
его любимого ученика, который покинул его после отречениЯ. ‹. дал  небольшой
урок читателЯм пьесы, тщетно искавшим в ней те угрызениЯ совести и  душевные
муки, на которые обрекают наших физиков-атомщиков  правительства,  требующие
бомб. џ показал, что большому артисту достаточно мимолетного мгновениЯ, что-
бы представить эти душевные  неурЯдицы.  ђазумеетсЯ,  это  правильно,  когда
сравнивают покорность ѓалилеЯ перед своими правителЯми с  покорностью  наших
физиков перед властЯми, которым они не доверЯют, но неправильно  следить  за
тем, как у них от этого схватывает животы. —то этим будет достигнуто?
     ‹. показал его нечистую совесть именно в этом  эпизоде  просто  потому,
что в дальнейшем на сцене, когда он анализирует  свое  предательство,  такой
показ ему только мешал бы.
  
                                    ‘мех  
  
     ‘мех, запечатленный на снимке  {‘м.:  "Aufbau  einer  Rolle,  Laughtons
Galilei", Henschelverlag Kunst und Gesellschaft, Berlin, 1956, S.  60.},  не
предусматривалсЯ текстом, этот смех был ужасен. Џришел бывший любимый ученик
‘арти,  ‚ирджиниЯ  шпионит,  следЯ  за  их  тЯгостным  разговором.   ѓалилей
спрашивает о бывших сотрудниках, ‘арти дает беспощадные ответы, рассчитанные
на то, чтобы уЯзвить учителЯ. Ћни вспоминают о шлифовальщике линз ”едерцони,
которого ѓалилей сделал научным сотрудником, хотЯ  тот  и  не  знал  латыни.
Љогда ‘арти сообщает, что ”едерцони вернулсЯ  в  свою  мастерскую  шлифовать
линзы, ѓалилей замечает: "Ћн не может  читать  книг".  €  в  этом  месте  ‹.
засмеЯлсЯ. Ќо в его смехе не  звучала  горечь  обиды  на  общество,  которое
сохранЯет науку, как таинство, доступное лишь имущим, нет,  это  была  самаЯ
пренебрежительнаЯ насмешка над несостоЯтельным ”едерцони и дерзкое  согласие
с  тем,  что  его  разжаловали:  мол,  все  объЯснЯетсЯ  просто  (и   вполне
убедительно) его несостоЯтельностью. ‹. хотел показать  таким  образом,  что
потерпевший поражение стал провокатором. € действительно ‘арти  воспринимает
это с ужасом и сразу же  использует  ближайший  повод,  чтобы  нанести  удар
бесстыдному изменнику; когда ѓалилей осторожно опрашивает, продолжает ли еще
работать „екарт, он отвечает холодно, что „екарт прекратил свои исследованиЯ
света, узнав об отречении ѓалилеЯ. Ђ ведь это  ѓалилей  некогда  воскликнул,
что согласилсЯ бы быть заключенным в  глубокую  подземную  тюрьму,  если  бы
только так мог узнать, что же  такое  свет.  Џосле  этого  злого  ответа  ‹.
выдерживал долгую паузу.
  
                            Џраво на покорность  
  
     ЋбмениваЯсь с ‘арти первыми  фразами,  он  незаметно  прислушиваетсЯ  к
шагам чиновника инквизиции,  который  расхаживает  в  передней,  то  и  дело
останавливаЯсь, вероЯтно, чтобы подслушивать. ќто неприЯтнее прислушивание к
шагам за стеной трудно изобразить, потому что оно  должно  быть  неприметным
только длЯ ‘арти, но не длЯ зрителей. Ђ длЯ ‘арти оно неприметно потому, что
в противном случае он не принЯл бы за чистую монету покаЯнные речи  ѓалилеЯ,
между тем как ѓалилей хочет их выдать именно за чистую монету, которую ‘арти
должен разменЯть за границей,  -  не  годитсЯ,  чтобы  там  распространились
слухи, будто пленник не раскаЯлсЯ. Ќо вот  -в  разговоре  наступает  момент,
когда ѓалилей выходит за пределы речи, предназначенной длЯ вражеских ушей, и
самоуверенно и резко провозглашает свою покорность своим правом. ’ребованиЯ,
которые общество предъЯвлЯет  к  своим  членам,  заставлЯЯ  их  производить,
весьма  неопределенны  и  не  сопровождаютсЯ  никакими  гарантиЯми,   каждый
производЯщий производит на свой риск и страх, и ѓалилей может доказать,  что
своей производительностью он угрожает своему благополучию.
  
                               ‚ручение книги  
  
     ѓалилей рассказал своему гостю  о  том,  что  существуют  "Ѓеседы".  ‹.
сделал это быстро и с преувеличенным равнодушием; но  в  интонации  старика,
желающего избавитьсЯ от печального плода своей ошибки, звучал  еще  и  некий
унтертон - тревога за то, что гость может отклонить  предложение,  отступить
перед риском. Љогда он брюзгливо уверЯл, что  написал  книгу  лишь  как  раб
своей  порочной  привычки  мыслить,  зрители  видели,  что   он   напрЯженно
прислушиваетсЯ. (’ак как его зрение значительно ухудшилось из-за  потаенного
списываниЯ работы, которой угрожала инквизициЯ,  он  целиком  полагаетсЯ  на
слух, стараЯсь уловить реакцию ‘арти.) ‡аканчиваЯ говорить, он почти  совсем
терЯет осанку снисходительной величавости и начинает едва ли не  упрашивать.
Џо голосу ‘арти, воскликнувшего: "Ѓеседы!",  ѓалилей  уже  почувствовал  его
воодушевление, и замечание ѓалилеЯ, что он продолжал научные занЯтиЯ  только
длЯ того, чтобы убить времЯ, звучало в устах ‹. так  неестественно,  что  не
могло никого обмануть.
     Ћднако важно и то, что,  всЯчески  подчеркиваЯ,  как  он  сам  осуждает
запрещенную ему научную  деЯтельность,  ѓалилей  пытаетсЯ  обмануть  главным
образом себЯ самого. ’ак как его работа, и прежде всего ее передача научному
миру, угрожает остаткам его комфорта, он  и  сам  страстно  противитсЯ  этой
"слабости", котораЯ превращает его в кошку, не  способную  перестать  ловить
мышей. ‡рители присутствуют при его поражении, когда он, сам того не  желаЯ,
беспомощно уступает влечению, которое в  нем  породило  общество.  ђиск,  на
который он идет, он должен считать особенно большим, ведь теперь он  целиком
в руках инквизиции, наказание, которое ему грозит, не было бы уже публичным,
и все те, кто раньше стали бы протестовать,  теперь  -  по  его  же  вине  -
рассеЯлись. € хотЯ опасность, угрожающаЯ ему,  возросла,  он  к  тому  же  и
запоздал уже со  своим  вкладом:  ведь  всЯ  астрономиЯ  стала  аполитичной,
остаетсЯ делом только ученых.
  
                                Ѓдительность  
  
     Љогда молодой физик находит ту  книгу,  которой  ученые  уже  перестали
дожидатьсЯ, он поспешно отрекаетсЯ от своего прежнего  сурового  суждениЯ  о
бывшем учителе и начинает с величайшей  страстностью  конструировать  теорию
все извинЯющих мотивов его предательства. ѓалилей отрексЯ  длЯ  того,  чтобы
иметь возможность продолжать  -работу  и  подготовить  новые  доказательства
истины. ѓалилей слушает  его  некоторое  времЯ,  вставлЯЯ  лишь  односложные
замечаниЯ. ‚се то, что он слышит, это, пожалуй, самое  большее,  на  что  он
может надеЯтьсЯ, самое лучшее, что могут сказать о нем  потомки,  оправдываЯ
его трудную и опасную работу. ЉажетсЯ, что сперва  он  словно  бы  проверЯет
столь  быстро  сконструированную  теорию  своего   ученика,   проверЯет   на
состоЯтельность,  как  и  следует  проверЯть  любую  теорию.  Ќо  скоро   он
убеждаетсЯ в том, что эта теориЯ несостоЯтельна. € тогда  наступает  минута,
когда  он,  замкнувшись  в  круг  своих  рабочих  проблем,  начинает  терЯть
бдительность,   забывает   о   возможном   подслушивании.    Ћн    перестает
прислушиватьсЯ.
  
                                   Ђнализ  
  
     ‚еликаЯ контратака ѓалилеЯ на предоставленный  ему  спасительный  выход
начинаетсЯ Язвительным взрывом, беспощадно отбрасывающим всЯкое величание...
"„обро пожаловать в сточную канаву, мой брат по науке и кум по  измене!..  џ
продаю, ты покупаешь..." ќто одно из тех немногих мест, которые доставили ‹.
затруднение. Ћн сомневалсЯ, поймут ли зрители смысл этих слов, ие говорЯ уже
о том, что эти выражениЯ не принадлежат к обычному чисто логическому словарю
ѓалилеЯ. ‹. не согласилсЯ с автором, который, возражаЯ, доказывал, что здесь
необходимо  такое  поведение,  которое  показало   бы,   что   самоосуждение
оппортуниста стихийно проЯвлЯетсЯ в том, как  он  осуждает  всех  приемлющих
плоды оппортунизма. …ще меньше соглашалсЯ ‹. с  тем,  что  автор  готов  был
довольствоватьсЯ  изображением  такого  состоЯниЯ,   которое   нельзЯ   было
рационально объЯснить в отдельных  его  элементах.  Ћтказ  от  перекошенной,
вымученной ухмылки лишал это вступление  к  большой  поучительной  речи  его
дерзкого задора. € не совсем было Ясно, что это та самаЯ низкаЯ и  низменнаЯ
ступень обучениЯ, когда издеваютсЯ  над  несведущим,  и  что  это  уродливое
свечение излучаетсЯ лишь затем, чтоб вообще продолжал  действовать  источник
света. Ќо так как отсутствовала эта самаЯ низкаЯ  отправнаЯ  точка,  то  длЯ
многих оказалась вовсе неизмеримой та высота, на  которую  ‹.  действительно
взобралсЯ в большой речи. € тогда нельзЯ было  полностью  увидеть,  что  это
разрушение его тщеславной насильственно авторитарной позиции  низводило  его
до  скромности  исследователЯ.  ‚едь   подлинное   содержание   этой   речи,
произносимой на сцене, может быть воспринЯто лишь в непосредственной свЯзи с
беспощадным разоблачением того первородного греха буржуазной науки,  который
уже в самом начале ее подъема заключалсЯ в передаче  научных  знаний  власть
имущим, "...чтобы те их употребили или не употребили, или злоупотребили  ими
- как им заблагорассудитсЯ - в их собственных интересах..."
     ‚ то же времЯ конкретное содержание этой речи свЯзано с общим развитием
действиЯ и должно показать, как отлично функционирует этот совершенный мозг,
когда он судит сам о себе и о  своем  обладателе.  ’ак,  чтобы  зритель  мог
сказать: этот человек оказалсЯ в аду более  страшном,  чем  „антов  ад,  где
утрачиваетсЯ рассудок.
  
                               ”он постановки  
  
     Ќеобходимо знать, что наша постановка осуществлЯлась в ‘Ђ и как раз  в
то времЯ, когда там только что была создана атомнаЯ бомба, использованнаЯ  в
военных целЯх, и когда атомную физику окутали густой тайной. ’ем, кто жил  в
‘оединенных татах в день, когда была сброшена атомнаЯ бомба, трудно  забыть
этот день. ‚едь именно ЯпонскаЯ война потребовала от татов настоЯщих жертв.
‘  западного  побережьЯ  уходили  транспорты  с  войсками,  а   возвращались
нагруженные ранеными и жертвами азиатских  болезней.  Љогда  в  ‹ос-Ђнжелосе
были получены первые газетные сообщениЯ, все уже  знали,  что  это  означает
конец  войны,  возвращение  сыновей  и  братьев.  Ќо  этот  огромный   город
возвысилсЯ до поразительной печали. Ђвтор слышал,  что  говорили  автобусные
кондуктора и продавщицы на фруктовых рынках, - в их словах был только ужас.
     Ѓыла победа, но в ней был позор поражениЯ. Ђ потом военные  и  политики
стали утаивать гигантский источник энергии, и это  тревожило  интеллигенцию.
‘вобода исследований, обмен открытиЯми, международное общение исследователей
были   подавлены   властЯми,   которые   возбуждали   сильнейшее   недоверие
общественности.  ‚еликие  физики   поспешно   покидали   службу   у   своего
воинственного правительства; один из наиболее известных ученых стал учителем
и вынужден был расходовать свое рабочее времЯ на  преподавание  элементарных
начальных знаний, лишь бы не служить этому  правительству.  ‘тало  постыдным
что-либо изобретать.
  
  
        „ЋЃЂ‚‹…Ќ€џ Љ "‹Ђ”’ЋЌ €ѓђЂ…’ ѓЂ‹€‹…џ"  
  
                          ‘мысл и чувствительность  
  
     Џодчеркнуто рациональнаЯ манера актерского исполнениЯ, отражающаЯ жизнь
таким образом,  что  она  оказываетсЯ  постижимой  непосредственно  разумом,
кажущаЯсЯ немцам сугубо доктринерской, длЯ англичанина  ‹.  не  представлЯла
никаких принципиальных трудностей. €менно из-за нашей специфически  немецкой
бесчувственности смысл так бросаетсЯ в глаза и выпирает  на  передний  план,
как только он "привноситсЯ" в  актерскую  игру.  ‚  искусстве  все,  что  не
окрашено чувством,  само  собой  лишено  также  и  смысла,  и  всЯкий  смысл
терЯетсЯ, если он не  пронизан  чувством.  “  нас,  немцев,  разум  означает
непременно что-то холодное, насильственное, механическое, у нас всегда  одно
из двух - жизнь или идеЯ, страсть или мышление, польза или (развлечение. ‚от
и получаетсЯ, что мы, ставЯ нашего "”ауста" (из образовательных  соображений
это происходит регулЯрно), лишаем его начисто всЯких эмоций,  чем  повергаем
зрителей  в  какое-то  сумеречное  состоЯние,  когда  они   чувствуют,   что
мыслительное содержание очень велико, но ни одной мысли схватить  не  могут.
‹. не понадобилось даже никаких теоретических разъЯснений по поводу "стилЯ".
“ него достало вкуса не искать различиЯ между "возвышенным"  и  "низким",  а
морализаторство было ему вообще чуждо. Џоэтому ему удалось создать  подлинно
живой, исполненный противоречий образ великого физика,  не  подавлЯЯ,  но  и
никому не навЯзываЯ собственных мыслей.
  
                           ‘ бородой, без бороды  
  
     ‹. играл в Љалифорнии без бороды, в Ќью-‰орке - с бородой. ‘ама по себе
эта перемена ничего не означает и не повлекла  за  собой  никакой  особенной
дискуссии. ‚  таких  случаЯх  сказываетсЯ,  возможно,  просто  стремление  к
разнообразию. ’ем не менее из-за этого, конечно, несколько  менЯетсЯ  и  сам
образ. Љак сообщали автору видевшие нью-йоркскую постановку и  как  известно
по фотоснимкам, ‹. и играл немного по-другому. Ќо все основное  осталось,  и
этот эксперимент может служить примером того, насколько  велики  возможности
проЯвлениЯ "индивидуальности".
     Џрощание
     Љонечно, наиболее впечатлЯющей была та сцена, когда ‹.,  оборвав  спор,
бросилсЯ к столу со словами: "Ђ теперь мне пора есть",  как  будто  ѓалилей,
предоставив в распорЯжение науки творение своего ума, выполнил все, чего  от
него имели право  требовать.  Ћн  холодно  прощаетсЯ  с  ‘арти.  Џоглощенный
созерцанием жареного гусЯ, он в ответ на повторную  попытку  ‘арти  выразить
ему свое уважение, вежливо ронЯет: "Ѓлагодарю, сударь". €,  свалив  с  своих
плеч груз ответственности, жадно набрасываетсЯ на еду.
  
                                Џослесловие  
  
     Џостановку "ѓалилеЯ", котораЯ готовилась несколько лет и  осуществилась
благодарЯ самоотверженности  всех  участников,  видело  каких-нибудь  десЯть
тысЯч человек. …е показали в  двух  небольших  театрах,  по  десЯтку  раз  в
каждом, сначала в Ѓеверли-•иллс (‹ос-Ђнжелос), потом - при совершенно другом
составе исполнителей - в Ќью-‰орке. ‚се спектакли  шли  с  аншлагом,  однако
имели плохую прессу. ќтому противоречили одобрительные отзывы  таких  людей,
как —арлз —аплин  и  ќрвин  Џискатор,  а  также  интерес  публики,  который,
казалось бы, должен был обеспечить полный кассовый сбор на длительное времЯ;
но из-за большого количества занЯтых в пьесе актеров прибыль была не слишком
велика даже при оптимальном положении дел, а предложением одного  менеджера,
большого ценителЯ искусства, не удалось воспользоватьсЯ потому, что ‹.,  уже
неоднократно отказывавшийсЯ из-за "ѓалилеЯ" от участиЯ в  фильмах  и  вообще
пожертвовавший  ради  него  многим,  не   решилсЯ   отказатьсЯ   от   нового
аналогичного приглашениЯ. ‚от почему постановка "ѓалилеЯ" так и не вышла  за
рамки эксперимента, затеЯнного  большим  актером,  который,  зарабатываЯ  на
жизнь вне театра, мог позволить себе  роскошь  выставить  свою  великолепную
работу на суд стольких-то (не слишком многочисленных) ценителей. ЉонстатациЯ
этого факта, как ни важна она сама по себе, конечно, не воссоздает еще  всей
картины. Џьесы и спектакли этого  нового  типа  при  организационных  формах
американского театра в наше времЯ не могут  найти  своего  зрителЯ.  Џоэтому
такие спектакли приходитсЯ рассматривать как образец длЯ театра,  возможного
при других политических и экономических условиЯх. €х  достижениЯ  и  неудачи
дают прекрасный материал длЯ исследованиЯ тем, кто стремитсЯ  создать  театр
серьезных проблем и действенного сценического искусства.
  
  
        —“‚‘’‚…ЌЌЋ… ‚ ѓЂ‹€‹……  
  
     ѓалилей, конечно, не ”альстаф: убежденный материалист, он просто  ценит
радости жизни. Џравда, работаЯ, он пить не станет; важно,  что  он  получает
чувственное наслаждение  от  самой  _работы_.  …му  доставлЯет  удовольствие
виртуозно манипулировать своими инструментами. —увственность его питаетсЯ  в
основном духовной пищей. ‚зЯть хотЯ бы "прекрасный  эксперимент",  маленькое
театрализованное представление, в которое он  превращает  каждый  урок;  его
зачастую грубоватую манеру выкладывать людЯм  правду.  ‚  его  высказываниЯх
есть места (сцены I, 7, 13), когда он подбирает удачные выражениЯ и  смакует
их как лакомства. (ќто  отнюдь  не  то  же  самое,  что  "пение"  актера,  с
наслаждением исполнЯющего свою партию, но не показывающего наслаждениЯ  того
лица, которое он изображает.)
  
  
        Ћ ђЋ‹€ ѓЂ‹€‹…џ  
  
     Ќеобычность, новизна, оригинальность  этой  новой  личности  в  истории
обнаруживаетсЯ благодарЯ тому, что он сам, ѓалилей, взирает  на  современный
ему мир начала XVII века как бы со  стороны.  Ћн  изучает  этот  мир:  такой
странный, косный, непонЯтный. Ћн изучает: в первой сцене - ‹удовико  Њарсили
и Џриули; во второй - как сенаторы смотрЯт в телескоп (Љогда Я смогу  купить
себе такую штуку?); в третьей - ‘агредо (принц  -  ребенок  девЯти  лет);  в
четвертой - придворных ученых; в шестой - монахов; в  восьмой  -  маленького
монаха; в девЯтой - ”едерцони и ‹удовико; в одиннадцатой (в течение секунды)
- ‚ирджинию; в тринадцатой -  своих  учеников;  в  четырнадцатой  -Ђндреа  и
‚ирджинию.
  
  
        ‡ЂЊ…—ЂЌ€џ Љ Ћ’„…‹њЌ›Њ ‘–…ЌЂЊ  
  
        Љ Џ…ђ‚Ћ‰ ‘–…Ќ…  
  
     ‚ первой сцене ѓалилей высказывает мысли  о  новом  времени.  ‚  старом
театре драматург облегчал актеру реалистическое  исполнение  монологов  тем,
что  предписывал  ему  определенные  действиЯ  или   создавал   определенную
обстановку, обусловливавшую какие-то  действиЯ.  „аже  большой  актер  не  в
состоЯнии  осознать  творческое  своеобразие  навой  драматургии.  Џока  ему
растирают полотенцем спину, он произносит четыре фразы,  но  тут  же  терЯет
терпение и стремитсЯ найти себе другое занЯтие - например, начинает надевать
ботинки. Ћн не видит свЯзи между новыми  мыслЯми  ученого  и  его  ощущением
радости бытиЯ. ‚ыходит, ѓалилей должен был бы перестать мыслить, как  только
Ђндреа прекратил растирать ему спину.
     „лЯ пьесы имеет чрезвычайно важное значение зависимость труда на  благо
общества от того, насколько это общество обеспечивает каждому  своему  члену
ощущение радости бытиЯ. …сли эту мысль не донести до  зрителей,  то  падение
ѓалилеЯ  потерЯет  реалистическое  обоснование.  …сли  общество  лишает  его
радости бытиЯ, почему  бы  ѓалилею  не  изменить  такому  обществу?  •отЯ  л
считаетсЯ, что ему "не к лицу быть плохим человеком".
     €менно с маленьким  Ђндреа  делитсЯ  ѓалилей  своими  революционными  и
революционизирующими идеЯми. ‡десь проЯвлЯетсЯ совершенно  новое  отношение,
направленное против  капиталистического  обесчеловечиваниЯ  товара  "рабочаЯ
сила":  радость  творческого  труда  и   приобщение   к   знаниЯм   каждого,
стремЯщегосЯ к ним. ѓалилей даже несколько перегружает ум своего ученика.
     € тут же прерывает занЯтиЯ с любознательным учеником ради ограниченного
невежды, способного платить за уроки. Ћн дает  Ђндреа  нарочито  грубое,  но
зато вполне понЯтное обоснование.
  
        Љ Ћ„€ЌЌЂ„–Ђ’Ћ‰ ‘–…Ќ…  
  
                      Њог ли ѓалилей поступить иначе?  
  
     ‚ сцене указываютсЯ достаточно веские причины того, почему ѓалилей  так
и не решилсЯ бежать из ”лоренции  и  просить  защиты  и  убежища  в  городах
‘еверной €талии. ЌесмотрЯ на это, зрители должны представить  себе,  что  он
мог бы и принЯть предложение владельца литейной ‚анни, ибо и сам ѓалилей,  и
всЯ обстановка дают длЯ этого известные основаниЯ.  Ђктер  ‹афтон  во  времЯ
разговора с владельцем питейной своей игрой подчеркивал величайшее  душевное
смЯтение ѓалилеЯ. Ћн играл момент принЯтиЯ решениЯ, и решениЯ неправильного.
(‡натоки диалектики найдут в следующей  сцене  "Џапа"  дальнейшее  раскрытие
возможностей  ѓалилеЯ:  кардинал-инквизитор  требует  принудить  ѓалилеЯ   к
отречению от его теории потому, что итальЯнские портовые  города  пользуютсЯ
астрономическими картами, основанными  на  его  теории,  а  этого  запретить
нельзЯ.)
     ‡десь  никак  нельзЯ  становитьсЯ  на  объективистскую   точку   зрениЯ
{"Ћбъективист, доказываЯ необходимость данного рЯда фактов,  всегда  рискует
сбитьсЯ на точку зрениЯ апологета этих фактов". - ‚. €. ‹енин. ќкономическое
содержание народничества, изд. 4-е, т. I, стр. 380.}.
  
        Љ —…’›ђЌЂ„–Ђ’Ћ‰ ‘–…Ќ…  
  
                          ѓалилей после отречениЯ  
  
     Џреступление   сделало   его   преступником.   …му   льстит   мысль   о
_грандиозности_ его преступлениЯ. …го раздражает,  что  люди  предъЯвлЯют  к
своим кумирам непомерно высокие требованиЯ. ‚ конце концов, а как сам Ђндреа
боролсЯ  против  инквизиции?  ѓалилей  тратит  свой  интеллект  на   решение
религиозных проблем, не  замеченных  глупцами.  …го  мозг  функционирует  по
инерции, вхолостую. ‘обственную жажду знаний он воспринимает как  чесоточную
сыпь, котораЯ зудит и чешетсЯ; склонность  к  научным  исследованиЯм  -  как
порок,  смертельно  опасный,  но  неистребимый.  Ћн  одержим  ненавистью   к
человечеству. ѓотовность пересмотреть  свое  отношение  к  ѓалилею,  которую
Ђндреа проЯвлЯет при виде рукописи, -  не  что  иное,  как  беспринципность.
ѓалилей 'бросает ему в лицо логический научный анализ своего "необъЯснимого"
отречениЯ, как бросают кость голодному и больному волку. ‡а этим  скрываетсЯ
и раздражение по поводу преувеличенной требовательности в вопросах морали  у
людей, ничего не делающих длЯ того,  чтобы  покончить  с  гибельностью  этой
требовательности и этой морали.
  
     Љ тому моменту, когда ѓалилеЯ неожиданно посещает  его  любимый  ученик
Ђндреа, за спиной ѓалилеЯ уже длительное сотрудничество  с  церковью.  ‚изит
Ђндреа выводит его из душевного равновесиЯ. …му не удаетсЯ подавить  в  себе
желание расспросить Ђндреа о положении дел в науке. Ђндреа, который держитсЯ
холодно и враждебно, лишь подтверждает то, что ѓалилей и без того знал:  его
отречение привело науку к почти полному застою.
     € когда Ђндреа после короткой, то и дело иссЯкающей  беседы  собираетсЯ
уходить, - он уезжает в ѓолландию, - ѓалилей удерживает его, в то  же  времЯ
обвинЯЯ в намерении нарушить мир в его душе, купленный такой дорогой  ценой.
Ћн ронЯет фразу о том, что все же иногда "принимаетсЯ за  старое",  то  есть
возвращаетсЯ к своим научным исследованиЯм. Ћн сетует на себЯ, так  как  это
угрожает остаткам житейских удобств, предоставленных ему  церковью,  которую
он называет "очень терпимой". –ерковные власти делают  все,  чтобы  оградить
его от неприЯтностей; рукописи его изымаютсЯ. ‚раждебность  Ђндреа  начинает
улетучиватьсЯ перед лицом столь очевидной униженности такого  существованиЯ.
‚еличайший физик своего времени пашет воду. Ќо сочувствие  Ђндреа  сменЯетсЯ
возмущением, когда ѓалилей, говоривший до того лишь о  "небольших  работах",
вдруг признаетсЯ, что речь идет о законченной рукописи "Ѓесед". ‚ мире науки
никто уже не надеЯлсЯ увидеть эту книгу. Ђ  она,  оказываетсЯ,  закончена  -
только длЯ того, чтобы погибнуть от рук  инквизиции!  ѓалилей  становитсЯ  в
демоническую позу самообличениЯ, но внезапно  признаетсЯ,  что  тайком  снЯл
копию книги - "тайком от  самого  себЯ".  Ћна  спрЯтана  в  глобусе.  Ђндреа
перелистывает рукопись "Ѓесед". Ћн  отдает  себе  отчет  в  том,  что  книга
осуждена на безвестность, - любаЯ попытка ее публикации  подвергнет  ѓалилеЯ
чрезвычайной опасности; она не может оказатьсЯ за границей иначе, как с его,
Ђндреа,  помощью.  ѓалилей  подтверждает  это;  однако  очень  двусмысленно.
‘тановитсЯ Ясно, что желание обнародовать "Ѓеседы" постепенно пересиливает в
нем страх. Ќе кто другой, как он, советует Ђндреа "украсть"  рукопись.  ‚ору
придетсЯ, конечно, принЯть всю ответственность на  себЯ.  Ђндреа  засовывает
"Ѓеседы" за пазуху.
  
     ЋбретЯ уверенность в том, что книга увидит свет, ѓалилей  вновь  менЯет
линию своего поведениЯ. Ћн предлагает предпослать книге  предисловие,  самым
беспощадным образом осуждающее предательство  автора.  Ђндреа  категорически
отказываетсЯ передать кому бы то ни было это пожелание. Ћн ссылаетсЯ на  то,
что теперь все предстает в ином свете  и  что  благодарЯ  отречению  ѓалилей
обрел возможность завершить грандиозный труд. Ђ общепринЯтые представлениЯ о
героизме, этических нормах и т. д., видно, просто пора пересмотреть.  ‚ысшим
мерилом должен быть вклад в науку и т. д.
     ѓалилей сначала молча выслушивает речь Ђндреа, перекидывающую длЯ  него
почетный мост к  былому  уважению  в  ученом  мире,  но  потом  возражает  в
Язвительно-насмешливом тоне, обвинЯЯ  Ђндреа  в  подлом  отречении  от  всех
научных принципов. Ќачав с осуждениЯ  "алогичного  мышлениЯ"  словно  только
затем, чтобы  дать  блестЯщий  пример  того,  как  настоЯщий  ученый  должен
анализировать происшедшее с ним  самим,  он  доказывает  Ђндреа,  что  самый
ценный вклад в науку не может загладить вреда,  причиненного  предательством
по отношению к людЯм.
  
        •€’ђЋ‘’њ € Џђ…‘’“Џ‹…Ќ€…  
  
     ‚ первой редакции пьесы последнЯЯ сцена была другой. ѓалилей в глубокой
тайне написал свои "Ѓеседы". ‚  свЯзи  с  визитом  своего  любимого  ученика
Ђндpea он  поручает  ему  тайно  переправить  рукопись  через  границу.  …го
отречение дало ему возможность создать важнейший труд. Ћн поступил мудро.
     ‚ калифорнийской редакции ѓалилей обрывает панегирики своего ученика  и
доказывает  ему,  что  отречение  было  преступлением,   не   компенсируемым
созданной им книгой, как бы важна она ни была.
     Љ сведению тех, кому это интересно: таково мнение и автора.
 
 
        "ЊЂЊЂЂ Љ“ђЂ† € …… „…’€" 
 
        ЊЋ„…‹њ "Љ“ђЂ†" 
 
                      ЏримечаниЯ к постановке 1949 г. 
 
        ЊЋ„…‹€ 
 
     …сли после этой великой войны в наших разоренных  городах  продолжаетсЯ
жизнь, то это инаЯ жизнь, жизнь иных или по крайней  мере  иных  по  составу
общественных групп, целиком обусловленнаЯ новой обстановкой, новизна которой
и заключаетсЯ в разорении. ђЯдом с огромными грудами щебнЯ остались отличные
подвальные помещениЯ, канализациЯ, газовые трубы, кабельнаЯ сеть.  ‘оседство
с полуразрушенными домами таит в себе угрозу  даже  уцелевшему  зданию,  ибо
таковое может оказатьсЯ помехой при планировке. ЏриходитсЯ строить времЯнки,
и существует опасность, что они останутсЯ. €скусство все это отражает; образ
мыслей есть часть образа жизни. —то касаетсЯ театра, то мы  бросаем  в  этот
развал свои модели. Ќа  них  тотчас  обрушатсЯ  защитники  старины,  рутины,
выдающей себЯ за опыт, и штампа, выдающего  себЯ  за  свободное  творчество.
Љроме того, медвежью услугу могут им оказать люди, которые примут их, но  не
научатсЯ ими пользоватьсЯ. Њодели  не  избавлЯют  от  необходимости  думать,
наоборот,  они  должны  будить  мысль;  они  не   заменЯют   художественного
творчества, а, наоборот, настоЯтельно его требуют.
     Џрежде всего нужно понЯть, что те  трактовки  определенных  событий,  в
данном случае приключений и потерь мамаши Љураж, которые даны в тексте, были
немного дополнены; выЯснилось, что Љураж сидела возле  своей  немой  дочери,
когда  принесли  труп  сына,  и  т.  д.  †ивописец,  например,  изображающий
определенное действительное событие, может получить такие поЯснениЯ, опросив
очевидцев. Ђ затем он может еще кое-что изменить, как найдет нужным, по  той
или иной причине. Џока не будет  достигнут  очень  высокий  уровень  живого,
талантливого копированиЯ моделей (и  их  созданиЯ),  не  следует  копировать
слишком многое. Ќе  нужно  подражать  гриму  повара,  одежде  Љураж  и  тому
подобному. Ќе нужно воспроизводить модель чрезмерно точно.
 
     ЋписаниЯ и фотографии той или иной постановки еще не дают  достаточного
о ней представлениЯ. —итаЯ, что после  такой-то  фразы  такое-то  лицо  идет
туда-то и туда-то, мы мало что узнаем, даже  если  нам  указывают  интонацию
фразы, особенности  походки  и  дают  убедительную  мотивировку,  что  очень
трудно. ‹юди, готовые подражать, иного склада, чем  люди  оригинала;  у  них
этот  оригинал  не  возник  бы.  ‚се,  кто  заслуживает  званиЯ   художника,
неповторимы и представлЯют общее на свой особенный лад. Ћни  не  могут  быть
полностью воспроизведены и не могут никого воспроизвести полностью. „а и  не
так уж важно, чтобы художники воспроизводили  искусство,  важно,  чтобы  они
воспроизводили жизнь. ЏользоватьсЯ моделЯми  -  это,  следовательно,  особое
искусство; до какой-то степени ему  можно  научитьсЯ.  Ќи  стремление  точно
воспроизвести образец, ни стремление поскорей отойти от него нельзЯ признать
правильным.
     Џри изучении нижеследующей подборки поЯснений и  находок,  сделанных  в
ходе репетиций, нужно, сталкиваЯсь с теми или иными  решениЯми  определенных
вопросов, обращать внимание прежде всего на самые эти вопросы.
 
        Њ“‡›ЉЂ 
 
     Њонофоничность - не главнаЯ черта музыки к "Љураж" ЏаулЯ „ессау; как  и
оборудование сцены, музыка тоже заставлЯла  зрителЯ  проделать  определенную
работу: ухо должно было соединЯть голоса и мотив. €скусство не имеет  ничего
общего с праздностью. —тобы переключитьсЯ на музыку, дать музыке  слово,  мы
перед каждой песней, котораЯ не вытекала из действиЯ или, вытекаЯ  из  него,
имела Явно более широкий смысл, спускали с колосников  музыкальную  эмблему,
состоЯвшую из трубы, барабана, полотнища знамени и зажигавшихсЯ ламп. Ќа эту
изЯщную, легкую штуку было! приЯтно глЯдеть, даже когда  в  девЯтой  картине
она;  представала  сломанной  и  ободранной.  Љое-кому  она  казалась  чисто
игровым, нереалистическим элементом. Ќо, с одной стороны, на  театре  нельзЯ
так уж строго осуждать игровое начало, покуда оно не чрезмерно, а  с  другой
стороны, эта выдумка не была просто нереалистической, поскольку она выделЯла
музыку из реального действиЯ; она позволЯла нам  сделать  зримым  переход  к
другой эстетической плоскости,  плоскости  музыкальной,  благодарЯ  чему  не
складывалось неверного впечатлениЯ, будто песни "вырастают из  действиЯ",  а
складывалось верное: что они представлЯют собой вставные номера.  Џротивники
нашей выдумки - это  просто  противники  всего  "неорганического",  скачков,
монтажа, и противники главным образом  потому,  что  они  против  разрушениЯ
иллюзии. €м следовало бы  протестовать  не  против  музыкальной  эмблемы,  а
против самого принципа  введениЯ  в  пьесу  музыкальных  партий  в  качестве
вставных номеров.
     Њузыканты находились на виду у публики, в ложе около сцены; поэтому  их
выступлениЯ превращались в  маленькие  концерты,  самостоЯтельные  номера  в
соответствующих местах пьесы. €з ложи можно было пройти за кулисы, и по мере
надобности - длЯ подачи  сигналов  или  когда  музыка  встречалась  в  самом
действии - некоторые музыканты туда проходили.
     Њы начинали с увертюры, котораЯ хоть и несколько скупо, так как  играло
всего четыре музыканта,  но  все  же  довольно  торжественно  подготавливала
зрителей к передрЯгам военного времени.
 
        ЋЃЋђ“„Ћ‚ЂЌ€… ‘–…Ќ› 
 
     „лЯ описываемой здесь берлинской  постановки  в  "Ќемецком  театре"  мы
воспользовались знаменитой моделью, сделанной ’ео Ћтто длЯ –юрихского театра
в годы войны. ‚ этой модели длЯ стабильной рамы, состоЯвшей из больших ширм,
были взЯты материалы биваков семнадцатого века: палаточный холст,  свЯзанные
веревками бревна и т. д. ‘троениЯ, например, дом свЯщенника или крестьЯнскаЯ
хижина, вставлЯлись в раму пластически; при  реалистическом  воспроизведении
архитектуры и строительного материала они давались  художественным  намеком,
лишь в той доле,  какаЯ  требовалась  длЯ  игры.  Ќа  заднике  были  цветные
проекции, а езда изображалась с помощью  поворотного  круга...  Њы  изменили
размеры и расстановку ширм и пользовались  ими  только  в  лагерных  сценах,
которые были таким образом отделены от сцен на  дорогах.  ‘троениЯ  (втораЯ,
четвертаЯ, пЯтаЯ, девЯтаЯ, десЯтаЯ, одиннадцатаЯ сцены) берлинский декоратор
сделал открытыми, последовательно проводЯ этот принцип. Ћт цюрихских цветных
проекций мы отказались и повесили  над  сценой  названиЯ  стран,  написанные
большими  черными  буквами.  Њы  пользовались  ровным,  неокрашенным  светом
максимальной силы, какую давали наши осветительные  приборы.  ’ем  самым  мы
устранили остатки "атмосферы", придающей событиЯм  известную  романтичность.
Џочти все остальное мы сохранили, иногда вплоть до мелочей (чурбан длЯ колки
дров, очаг и т. д.), особенно же превосходные  местоположениЯ  фургона,  что
весьма важно, ибо  тем  самым  заранее  определЯлось  многое  в  группировке
исполнителей и теченье событий.
     ЋтказываЯсь  от  полной  свободы   "творческой   постановки",   терЯешь
поразительно мало. ‚едь где-то, с чего-то приходитсЯ все равно начинать; так
почему же не начать с того, что уже однажды продумано? ‘вободу ты все  равно
обретешь благодарЯ духу противоречиЯ, который пробуждаетсЯ в тебе по всЯкому
поводу.
 
        ќ‹…Њ…Ќ’› €‹‹ћ‡€€? 
 
     ‘овершенно пустаЯ сцена с круглым гори