        Њалькольм Ѓредбери. ’ут вам звонили, а вы...

     &copy; Џеревод и комментарии Ђнтона Ќестерова і http://rema.ru/itaka/html/recomenduet/
     Email: ithaca_an(a)hotmail.ru
     <i>Ћпубликованио: "</i>€ностраннаЯ литература", 2002. # 12./ C. 226 - 238


     Ќасколько  мне известно, среди собратьев по перу Я пользуюсь репутацией
человека  в  высшей  степени  доброжелательного.  …ще  бы:  Я  всегда  готов
присоветовать   другу-сочинителю   какой-нибудь  экспериментальный  ход,   а
невзначай забредшему журналисту -  прочесть  лекцию: о назначении искусства,
таинстве   жизни,   перспективах   литературы,   будущем   романа,   дилемме
либерализма, между  полюсов  которой мы пытаемсЯ усидеть, будто  между  двух
стульев  (нужное  подчеркнуть  сообразно требованиЯм  момента).  Џишу  Я  по
большей части, что Ѓог на душу положит. € - искренне верю  в написанное. Ќу,
вмешаетсЯ кое-где  редактор: разок, другой, третий, а  так -  что пишу, то и
думаю,  - читайте,  вот оно.  Ћднако прежде,  чем  достичь  вершин  славы, Я
изрЯдно потрудилсЯ на задворках  литературы,  вдосталь попотел на бесплодных
каменистых  склонах  -  именно  там  проверЯютсЯ  на   прочность  начинающие
писатели. Њолодые не очень-то  отдают  себе в этом  отчет,  но в  годы  моей
юности писательство было по-настоЯщему тЯжким трудом. ‚стаешь в четыре утра,
обливаешьсЯ   ледЯной  водой,   растапливаешь   печь,  а   потом  вкалываешь
по-черному,  стуча на громоздкой пишущей машинке, в  кровь сбиваЯ пальцы,  и
так - с утра до ночи. Ќа обед кусок хлеба да  глоток воды. Ќу и  рецензенты,
не  оставлЯющие от  вас  камнЯ  на камне. Џоследнее, пожалуй,  и  впрЯмь  не
изменилось с тех пор.
     џ бы об этом и не вспоминал, если бы не полученное на днЯх письмо.  Њой
корреспондент,  начинающий  писатель,  пребывал  в крайнем  недоумении:  ему
предложили "сотрудничество",  так  сказать, работу в соавторстве,  а  он  не
знал,  соглашатьсЯ, или... ‘ама мысль о  соавторстве  ему  претила,  но  его
издатель - издателю она импонировала. ’от даже указывал, какие замечательные
плоды  приносит  этот  метод:  достаточно  вспомнить  Ѓьюмонта  и  ”летчера,
ѓилберта  и  ‘алливана,  Њастерса и „жонсон,  Њорекомба  и “айза. Ќачинающий
литератор  жаловалсЯ, что  его затЯгивает трЯсина  сомнений - но по силам ли
мне эти сомнениЯ разрешить? Џраво  слово, Я понимал  его настороженность - и
попыталсЯ  придумать, как беднЯге помочь. Њожет, напомнить ему, что  в  годы
моей юности, когда писательство и впрЯмь было "тЯжким трудом",  мы  только и
делали, что  сочинЯли  вместе. Ћднако сотрудничество  сотрудничеству  рознь.
”ранцузские коллаборационисты тоже кричали о сотрудничестве - с оккупантами.
Ќе лучше ли  рассказать моему корреспонденту историю - из тех  времен, когда
мне довелось пребывать в шкуре Ќатали Џелам Ѓаркер.

     „орогой начинающий писатель,

     ‘пасибо за письмо, где ‚ы спрашиваете, доводилось ли мне задумыватьсЯ о
плюсах   и  минусах  работы  в  соавторстве.  Џраво  слово,  мне  не  только
приходилось  об  этом задумыватьсЯ  -  мне  довелось  кое-что  в соавторстве
написать. Ћный опыт научил менЯ массе полезных вещей: Я понЯл, как  писать с
напарником, где,  чего ради - и когда нужно  поставить  в этом деле точку.Ќе
знаю уж, насколько моЯ историЯ ‚ам поможет, но зато точно знаю: благодарЯ ей
Я узнал львиную долю того, что мне известно о жизни и о литературе - если не
считать пары семинаров, прослушанных  на старших курсах  в колледже (один из
них, помнитсЯ, был по "Џоследней герцогине" Ѓраунинга). €сториЯ  эта заведет
нас  в  далекое  в прошлое,  в  годы  "моей  литературной  юности".  Џодобно
множеству юнцов, Я с младых ногтей решил  во что бы то  ни стало  заделатьсЯ
писателем. џ совершенно не знал, что это на  самом  деле значит, не знал,  о
чем писать, и был не  слишком обременен жизненным опытом. Ћднако решение мое
было твердо, и оно привело менЯ в университет, где в должный срок Я принЯлсЯ
за диплом, отчаЯнно пытаЯсь примирить  занЯтиЯ искусством и  научные штудии.
‘тоит ли удивлЯтьсЯ, что  в результате  Я  оказалсЯ в Ђмерике - на  кампусах
тамошних университетов такаЯ двойнаЯ  жизнь не считаетсЯ чем-то из  рЯда вон
выходЯщим и окружающие готовы с нею миритьсЯ.  Љак ‚ам  известно, английские
университеты вполне открыты  длЯ писателей и изучениЯ  их творчества, однако
при  одном жестком условии, которое Я Явно не готов был выполнить:  писатель
сначала   должен   умереть.   Ћтношение  же  американских  университетов   к
литераторам несколько иное:  в  Ђмерике  кампусы кишмЯ кишат  странствующими
поэтами и путешествующими романистами, которые, как правило, живут и пишут в
одном крыле зданиЯ, а лекции о том, что пишут, читают в другом, так что если
здесь длЯ  писателЯ и  существует  проблема пробитьсЯ  к аудитории,  то  это
проблема вполне физического свойства.
     €  вот,  все  пЯтидесЯтые   годы  Я  кочевал  из  одного  американского
университета  в  другой,  благо  моЯ двойнаЯ  жизнь  вполне  укладывалась  в
тамошние рамки. Ќе  то, чтобы американские университеты  отличались такой уж
терпимостью  по  отношению  к  писателЯм, но среди  моих  друзей  по кампусу
(большинство  из  них   были  блестЯщими   молодыми  учеными,  только-только
получившими степень в Љолумбийском университете) мало  кто не имел серьезных
литературных претензий. ’акое впечатление, что все они, как один, вынашивали
‚еликий Ђмериканский ђоман, причем такой, который своим величием обЯзательно
превзойдет все  те  ‚еликие  Ђмериканские ђоманы, которые  они разбирали  на
занЯтиЯх со студентами. …сли  же о ђомане  речь  не  шла,  то в повестке днЯ
стоЯл сценарий  ‚еликого  Ђмериканского  ”ильма. Ќа  рынке  амбиций сценарий
ценилсЯ пониже  романа, зато, в  случае удачи, обещал автору доходы  повыше.
Ќас, пишущих,  было в  американских университетах  великое  множество - куда
больше, чем способен вместить мир литературы. Ќо с одним из этих  писателей,
пареньком  из ”иладельфии по  имени Ѓарри ‘пакс,  менЯ  свЯзывала  настоЯщаЯ
дружба, прошедшаЯ закалку работой в редакции университетского  литературного
журнала   "”олио",   что  выходил  раз  в   квартал.   Ќа   страницах  этого
замечательного  изданиЯ статейки  про христианскую образность в  "Ђлом знаке
доблести"  -  помещенные  длЯ  отмазки,  чтобы не  дразнить  университетское
начальство,  -  соседствовали с  литературными  потугами  наших  со  ‘паксом
приЯтелей.
     —то у ‘пакса, что у менЯ, литературные притЯзаниЯ были выше  некуда.  џ
твердо решил вступить  в поединок с ‘олом Ѓеллоу - на его условиЯх; ‘пакс же
намеревалсЯ  стать первым среди равных в мире поэтов,  завладев  королевской
мантией, столь равнодушно отброшенной  ќзрой Џаундом. Њежду  нами было много
общего,  и  кроме  всего прочего, нас  объединЯла еще  и нехватка средств  -
обычное дело длЯ собратьев-литераторов дело, хотЯ мы не могли позволить себе
формально  вступить в  члены  литературного братства: у нас не было денег на
членские взносы. Ќо зато  ‘пакс был одарен особого рода чутьем: казалось, он
создан длЯ того, чтобы зарабатывать на прокорм своего  таланта,  пускаЯсь  в
совершенно  невообразимые коммерческие проекты. €менно ‘пакс,  с хитроумием,
достойным  ’ома  ‘вифта,  додумалсЯ  использовать граммофонные  пластинки  в
качестве крышек длЯ банок с макаронами: купив спагетти, покупатель получал к
обеду  еще  и  "8  пьес длЯ  спинета", а впридачу  к пасте шла "ЏасторальнаЯ
симфониЯ". ’огда  нам не  хватило стартового капитала, но  идеЯ с тех пор не
устарела: компакт-диски подходЯт длЯ этих целей гораздо лучше. €менно ‘пакс,
сколько мне помнитсЯ, впервые задумалсЯ о такой услуге, как чтение стихов по
телефону: это когда вы снимаете телефонную трубку и слышите, как безучастный
голос читает вам  "Ѓесплодную землю", - замечательнаЯ идеЯ,  хотЯ  это  и не
совсем то, что вы хотите услышать, когда вам приспичило заказать такси.
     ‘пакс был также великим новатором  в литературе,  - одним из  тех, кому
суждено  сгруппировать вокруг  себЯ  великих  писателей  и тем  самым раз  и
навсегда  преобразить  сам  литературный пейзаж.  ‘пакс постоЯнно  вынашивал
замысел  очередного  литературного  журнала,  который  собиралсЯ  назвать то
"’рансмогрификациЯ", то  "“лучшеннаЯ мышеловка"  или еще  как-нибудь в  этом
духе. ‚ыносив проект, он  хваталсЯ за  телефонную трубку и  начинал охоту на
доверчивых меценатов, согласных профинансировать это начинание, - хотЯ шансы
сыскать меценатов среди  среди  кукурузных полей €ндианы (а в  ту пору нашей
жизни  мы  подвизались именно в €ндиане), как доказывал опыт, были  близки к
нулю.  Ћднако мы вовсе  не собирались  впадать  в  уныние. Ќаша литературнаЯ
дружба  процветала, наши  замыслы  множились, мы вместе  писали  критические
статьи - о,  какие это были статьи! - сам воздух тех лет был полон  великими
обещаниЯми   -  как  в  Џариже  накануне   возникновениЯ  кубизма.  ’ак  что
расставание в  конце  года казалось трагедией и переживалось, как  настоЯщаЯ
творческаЯ потерЯ.  Џуть ‘пакса  лежал  в сторону  очередного  американского
университета, Я  же возвращалсЯ в Ђнглию: грант  кончилсЯ, и  весь следующий
год  мне предстоЯло доводить  до ума диссертацию и  еле-еле  сводить концы с
концами, преподаваЯ на вечерних курсах, открытых длЯ всех желающих, - как ни
странно, кое-кто даже изъЯвлЯл желание посещать и мои занЯтиЯ.
     Џрошел год, как мы расстались, когда однажды солнечным летним  днем мой
телефон (точнее - телефон моей квартирной хозЯйки) взорвалсЯ  трелью звонка.
џ схватил  трубку -  и  услышал голос,  вибрирующий  от  энтузиазма, - такие
голоса  бывают только у американцев. Ќу конечно же, это  был ‘пакс. ‚есь год
он пыталсЯ найти наилучшее применение своим литературным талантам: составлЯл
заЯвки  на гранты и рассылал их в  английские университеты. € вот -  один из
грантов  досталсЯ-таки ему, и  сейчас он направлЯлсЯ в Љембридж, ни много ни
мало, писать диссертацию. ‚ конце концов, он выманил менЯ в ‹ондон: Я должен
был  познакомить его с  литературной жизнью  Ђнглии.  Њы  провели  несколько
счастливейших дней  в поисках  этой  самой литературной  жизни,  не очень-то
осознаваЯ, что те, кто задают  в ней тон, на самом деле предпочитают жить на
юге  ”ранции или в ’оскане. ‘пакс был все тот  же:  в пабах он мог подойти к
совершенно  незнакомым   людЯм   и  предложить  им   профинансировать  новый
литературный журнал. Ќам даже удалось  собрать таким  образом пенсов сорок -
длЯ тех лет сумма  немалаЯ,  хотЯ журнал так и не поЯвилсЯ на свет,  главным
образом, потому, что наше внимание переключилось на решение иных задач.
     Ќасколько  мне  помнитсЯ, проект  поЯвилсЯ  на  свет на  обитом  плюшем
сиденье в купе поезда "Ѓритиш  ђэйлвейз", направлЯвшегосЯ в Љембридж: начало
семестра  было  не  за  горами,  и  ‘паксу  нужно  было  следовать  к  месту
дислокации. Ћн попросил менЯ составить ему компанию и подсобить с переноской
набитых рукописЯми коробок, двух пишущих машинок, нескольких чемоданов, куда
он сложил  английские спортивные пиджаки, - мой американский  друг почему-то
был  большим   любителем   оных.  ’вердо  решившись   узнать  об  английской
литературной жизни все, от и до, перед отходом поезда ‘пакс заглЯнул в киоск
на ‹иверпул-стрит и алчно скупил все английские газеты и журналы,  какие там
были. Ѓольшинство этих изданий  было мне в новинку:  по моему представлению,
хорошее  дорожное чтиво  -  какое-нибудь номер  "‘крютини" (журнал этот в ту
пору редактировал ”.ђ.‹евис),  - тут, переворачиваЯ  очередную  страницу, вы
твердо  могли рассчитывать:  в этом эссе  вам  расскажут  о  таких  глубинах
иронического подтекста в романах „жейн Ћстин...
     “лов ‘пакса был несколько иного рода: дешевые журнальчики, на  обложках
которых   -  "красотка   в  неглиже",  а  внутри  -   какаЯ-то  дикаЯ  мелко
нашинкованнаЯ смесь из серии  "Ђ знаете ли  ‚ы?" ("Ђ знаете ли вы, что  киты
занимаютсЯ  любовью  в  кавернах  айсбергов?"),  комиксы  про  то,  как  шеф
третирует  секретаршу,  и многостраничные  "короткие советы",  как  избежать
облысениЯ.   †енские   журналы   предлагали   своим   читательницам   другой
обЯзательный  набор: узоры  длЯ  вЯзки  свитеров,  воспоминаниЯ, по  крупице
собранные у очередной удалившейсЯ на  покой горничной €х ‚ысочеств, интервью
с пассиЯми голливудских звезд и во  множестве -  ответы на трепетные  письма
читательниц, вопрошающих, как им жить дальше.  џ даже  не сразу взЯл в толк,
что тут привлекло  внимание  моего приЯтелЯ,  пока  он не ткнул  менЯ носом:
между рассказами о спортивных  рекордах, секретами  визажиста,  советами  по
ведению домашнего хозЯйства, и - само собой - бесконечной  рекламой, котораЯ
и скреплЯла всю эту чушь воедино, - между всем этим попадались вкраплениЯ...
прозы.
     ‚  те  времена журналы печатали  еще и  рассказы: детективные рассказы,
приключенческие  рассказы, рассказы про любовь, рассказы, написанные врачами
и сиделками, и пр. ѓде-то на полпути между Ћдли ќнд и Ѓишопс ‘тортфорд ‘пакс
принЯлсЯ  зачитывать образчики  этой прозы вслух, и тут нас осенило.  …ще не
доехав до Љембриджа, мы  принЯли решение, изменившее нашу жизнь, по  крайней
мере, на целых  два года. ‚се эти историйки, - заЯвил ‘пакс, - примитивны до
неприличиЯ. —то  неудивительно:  их наваЯли  непрофессионалы, руководствуЯсь
формулой,  по  сравнению  с  которой даже  творениЯ ќнид  Ѓлайтон  - великаЯ
литература. ‚се эти истории шьютсЯ по одному  лекалу: пара-тройка сюжетов (в
те годы о Џроппе, который свел все литературные сюжеты к семи, еще слыхом не
слыхали), три-четыре незамысловатых характера, пара вариантов концовок.  ‚се
это могло  уместитьсЯ  на схемке размером с концертную  афишку: ‘пакс тут же
эту  схемку  изобразил.  Ћт  начинающего  писателЯ  требовалось  лишь  взЯть
соответствующие ингредиенты, - все равно, что купить в магазине полуфабрикат
от Ѓетти  Љрокер,  вытрЯхнуть содержимое в  кастрюлю,  хорошенько размешать,
разогреть  -  и  можно подавать на стол господам-издателЯм; а дальше  автора
ждет богатство, на которое он не смел расчитывать даже в мечтах.
     ‘удьба  наша была решена. Љогда мы  сходили с поезда, у ‘пакса  уже был
продуман весь план кампании, и едва он рассовал наметки своей диссертации по
углам  квартирки,  которую  Љембриджский  университет, со  свойственной  ему
предупредительностью,  позаботилсЯ  снЯть длЯ  моего  друга,  как мы сели за
работу.  Љембридж славен  своими погребками,  и вечерами  мы устраивались  в
каком-нибудь  пабе,  потЯгивали  эль  и  составлЯли  план.  Ќам  нужно  было
придумать   десЯть  простых  сюжетов  длЯ  рассказов,  сверЯЯсь  со  схемой,
составленной в поезде. ѓотовые сюжеты мы записывали на каталожных карточках,
которым давали номера от одного  до десЯти, после чего возвращались домой. ‘
раннего утра мы  приступали к работе. ‘двинув два стола, мы водрузили на них
две пишущие машинки. Ћдин из нас брал карточку "номер один", другой - "номер
два", и мы принимались стучать по клавишам.
     ‡а  день, а  при хорошем раскладе  - за утро, мы должны  были  написать
десЯток  рассказов.  —тобы ускорить процесс, мы  изобрели весьма эффективную
систему, которую  Я могу  порекомендовать и  современным писателЯм.  …сли  у
одного из  нас дело стопорилось, он  кричал "Ћп!".  Џо этому сигналу мы  оба
вскакивали, обегали  стол, менЯлись местами,  и продолжали  чужой  рассказ с
того места,  где увЯз напарник.  Ќе  знаю уж, пользовались  ли этой системой
Ѓьюмонт с ”летчером, ѓилберт с ‘алливаном, ’ристан с €зольдой, и т.д., но  в
нашем случае она  себЯ  оправдала - эффективность  труда  была выше,  чем на
суперсовременном  Японском   конвейере.  ‚скоре   о   нашей   фантастической
литературной  производительности  знали  все  в  округе,  так  что   соседи,
заходившие  поглазеть на нас за работой, лишь изумленно  вздыхали  при  виде
того, как  минут десЯть мы  колотим  по клавишам пишущих машинок, а потом по
команде  "Ћп!"  вскакиваем,  пересаживаемсЯ  и  вновь   принимаемсЯ  Яростно
стучать, не терЯЯ и секунды рабочего времени.
     Џо  части  литературных инноваций ‘паксу не  было равных: вскоре он еще
больше  рационализировал  наш  творческий  процесс.  …му  удалось  уговорить
местного  торговца  канцтоварами снабжать  нас рулонами перфоленты.  ’ак  мы
избавились  от необходимости тратить  времЯ на  заправку очередного  листа в
каретку пишущей машинки. Џо сути, мы изобрели  принцип бумажного полотенца и
заложили основу современных компьютерных технологий; и если сегоднЯ все чаще
можно услышать  о  прорыве в электронной промышленности, получившем название
"Љембриджского феномена",  благодарЯ чему  старинный университетский  город,
расположенный среди  болотистой  равнины, превратилсЯ  в  эдакую  английскую
‘иликоновую „олину, знайте: толчок всем этим процессам был  дан именно нами.
Ћсобо  следует  сказать   и  о  системе   дистрибьюции   готовой  продукции,
изобретенной моим напарником.  ‚  конце первой недели  мы сделали передышку,
чтобы осмыслить и оценить наши достижениЯ. Ќа стоЯвшем в  углу комнаты столе
мы  обнаружили  пЯтьдесЯт  законченных   рассказов,  готовых  к  отправке  в
редакции. €  тут  нас  как громом поразило:  если так  будет продолжатьсЯ  и
дальше - а что  могло  помешать нам  продолжать работу  в том же темпе,  - к
концу учебного  года мы  напишем порЯдка 2500 историй, - такое даже „иккенсу
не снилось! Њы не сомневались:  поток  наших текстов, поступающих в журналы,
обещает  быть  многоводным,  Я  бы даже  сказал  -  неиссЯкаемым, но  что-то
подсказывало нам  - врЯд  ли на  страницах английских периодических  изданий
найдетсЯ место  длЯ  всех опусов,  сошедших  с  "кембриджского литературного
конвейера".
     Џеред нами стоЯла и  другаЯ проблема - мы подумали о ней  одновременно:
если  наши университетские  руководители  случайно  раскроют  одно  из  этих
презренных изданий и увидЯт подписанный нами  рассказ  -  что-нибудь в стиле
"ЏЯтна на совести"  (одно из первых наших  творений начиналось так: "‘ержант
Џилпотт от природы  был человеком  жизнерадостным, но  сегоднЯ одна мысль не
давала  ему покоЯ. „ело,  вроде,  выдалось  - проще некуда. ‡а  одной только
закавыкой. ‚сего-то - маленькое пЯтнышко, а вот поди ж ты! Љрасное маленькое
пЯтнышко на мозолистой ладони  „жо •аррисона..."), у  почтенных  донов могут
возникнуть сомнениЯ в нашей научной компетентности. ‘толь залихватские опусы
вполне  могли  подорвать  доверие  к  диссертации   на  тему   "•ристианскаЯ
образность  в ‘вЯщенном  Љоране", тогда как ‘пакс небезосновательно надеЯлсЯ
отметить  в кругу коллег свою успешную защиту. Ћднако  -  сама академическаЯ
жизнь  предложила  нам решение. Њногие  доны пописывали истории, прикрывшись
nome de plume, - что же  мешало нам, молодым ученым, последовать их примеру?
Џосему мы удалились  в весьма уютный паб, столь удачно обнаруженный нами как
раз накануне, и посвЯтили вечер  изобретению не сюжетов, а псевдонимов.  Ќам
нужна   была   целаЯ   коллекциЯ   разнообразных,   неповторимо   изысканных
псевдонимов, ассоциирующихсЯ  с  совершенно разными по стилю творениЯми - мы
ведь подвизались во  всех жанрах, от  самых крутых  детективов до утонченных
любовных историй, - чтобы у редакторов и мысли не возникло о том, будто весь
вал поступающих к ним материалов исходит из одного-единственного творческого
источника, бьющего неиссЯкаемым фонтаном.
     ‚ эту  ночь,  под  сводами паба, смотревшего на  реку,  был создан  наш
авторский  питомник:  целый  выводок разнообразных  и оригинальных талантов.
‘реди них был, например, Ќорман Ѓлад: по мере работы, он все больше и больше
виделсЯ нам этаким потеющим крепышом за сорок, Явно начинающим лысеть -  при
этом  несколько нерЯшливо написанные  детективные рассказы Ѓлада о  трущобах
‹ондона и ‹ос-Ђнджелеса позволЯли  предположить, что в прошлом он был парень
хоть  куда.  Ћн Явно отличалсЯ от любителЯ свежего  воздуха,  спортивного  и
поджарого Њиллингама Ћ'’руби. €мЯ последнего было  подсказано нам  концовкой
одного из ранних и едва ли  не лучших рассказов  Ѓлада, "ЏлачущаЯ горилла" -
заключительные строки так и врезались в памЯть: "Ћн не ведал жалости.  Ќо  и
закону  неведома  жалость,  -  инспектор  Њиллингам  сказал,  как  отрубил."
Њиллингам  Ћ'’руби  Явно всласть  попутешествовал.  ‘удЯ  по всему, это  был
мужчина с сединой на висках, писавший о  приключениЯх в далекой экзотической
Ѓессарабии,  - приключениЯх, которые заставлЯли учащенно битьсЯ даже  сердца
их истинных сочинителей,  когда они придумывали рассказ  "‚ертел барона" ("‚
любой  пустыне  есть  уголки,  людЯм совершенно  неведомые. Ќебольшой  отрЯд
бесстрашных  легионеров  пробивалсЯ  в  неведомое,  упрЯмо  шагаЯ  навстречу
ужасному пустынному ветру,  который  зовут <i>муэдзином</i>,  - ветру, что  швырЯет
песок  вам  прЯмо  в  лицо...") Ћднако  Ћ'’руби было далеко  до жестковатого
очарованиЯ  Џитера  €тона, этого  купающегосЯ  в  славе  писателЯ-дилетанта,
ЯвившегосЯ в  литературу  прЯмиком из мира элитарных  клубов: Џитера €тона с
его  тоненькой,  волосок  к  волоску,  полосочкой  усов,  плащом  на красной
шелковой  подкладке   и  талантом  подать  любовную   историю   в   антураже
приключений, игорных домов и шпионских страстей ("Ѓыстрым  шагом  он  прошел
через  бар клуба "Њарокко": воротник дорогой  рубашки от Љардена расстегнут,
на шее небрежно повЯзан шелковый платок. Ћн вошел в игорный зал в  тот самый
миг, когда Љоринна оторвала взглЯд от рулетки - и глаза их встретились".)
     Џитер,  несомнено, должен  был  пользоватьсЯ успехом у женщин,  - в том
числе  и у  милых  пишущих дам из нашего  "питомника". Џитер пришелсЯ бы  по
сердцу   милейшей,   романтичнейшей   ‚ере   Џростоу,   почтенной   матроне,
переполненной  сочувствием  ко  всем и  всЯ,  -  ‚ере с седеющими  волосами,
большой  грудью,  заварными  чайниками,  накрытыми  трЯпичными  куклами -  и
рассказами о  любви  машинисток ("—тобы  забыть „жона, мне понадобилсЯ целый
год".).  Џожалуй, гораздо  меньше Џитер понравилсЯ бы  Ѓарбаре  Ѓингли,  чьЯ
жизнь сложилась далеко не  сразу: ей  довелось хлебнуть  немало горЯ, прежде
чем  из  бедной  сироты,  приехавшей  в столицу  из  северной глубинки,  она
превратилась в  ухоженную  светскую львицу  -  все  это читалось между строк
рассказов, вышедших из-под ее пера ("Ќа это ђождество мне было нечего есть -
так  Я  осознала,  что  отныне  Я  сирота, из  жалости взЯтаЯ  в  дом чужими
людьми"),  -  Ѓарбара  Явно  предпочла  бы  Њиллингама  Ћ'’руби.   €  трудно
вообразить, чтобы  кто-нибудь  из  них мог бы  поладить с  Ќорманом Ѓладом -
порой  мы  и  сами ловили  себЯ на том,  что одни  наши авторы  нравЯтсЯ нам
больше, другие - меньше. Џо счастью,  среди них была дама, котораЯ не  могла
не вызывать любовь и симпатию у  всех, кто с нею сталкивалсЯ. „а и как иначе
- врЯд ли наша небольшаЯ коммуна протЯнула бы столь долго, если бы не Ќатали
Ѓаркер  - Ќатали Џелам Ѓаркер, как стала подписыватьсЯ она позже, когда ее и
наши обстоЯтельства изменились.
     —то можно сказать о Ќатали? ‘тройнаЯ кареглазаЯ  брюнетка с потрЯсающим
вкусом,  она  была  автором   столь  трогательных  любовных   историй,   как
"‘воевременный  поцелуй!" "’олько длЯ тебЯ!" и "Ќе дай ему уйти!" - историй,
где девушки  бегут  через  пустырь и  их  волосы  треплет  ветер, архитектор
приЯтной  наружности  в  тридцать  пЯть  лет  остаетсЯ вдовцом с  пЯтилетней
девочкой на руках и новеньким "Њерседесом" (модель  кабриолет) в гараже: все
это - с небывалым количеством восклицательны знаков. €менно Ќатали  была той
осью,  вокруг которой  вращалсЯ наш мирок - мирок, начинавший причинЯть  все
больше хлопот местному почтальону: с  каждой неделей его  сумка  становилась
тЯжелее и тЯжелее. "Ќе понимаю, как это у вас получаетсЯ: столько  народу  в
одной маленькой  квартирке..." - мог бы сказать он, подозрительно поглЯдываЯ
на нас и протЯгиваЯ нам увесистую кипу  конвертов,  на  которых,  выведенные
нашим пером,  значились в  качестве  адресатов  Ќорман, „жек,  Њилл, Џитер и
‚ера, Ѓарби  и Ќата, - как  мы  привыкли  звать промеж себЯ  наших питомцев.
Ћднако нет никаких сомнений: именно  Ќатали не давала всем нам разбежатьсЯ в
разные стороны -  Ќатали с ее  обаЯнием, Ќатали,  никогда не терЯвшаЯ  веры,
даже  в  самые  черные  дни,  когда  отвергнутые  рукописи  низвергались  из
почтового Ящика  подобно Ќиагаре, а затраты на  бумагу и  ленту  длЯ пишущей
машинки превышали доходы от нашего предприЯтиЯ.
     Ѓыть фабрикой по производству  текстов - тЯжкий  труд. ‘пакс разработал
особую  систему дистрибьюции нашей продукции  -  не  менее  эффективную, чем
сложившаЯсЯ  в  первые  дни  система  производства,  -  хотЯ  поначалу  наша
эффективность была  еще не  столь велика. Ќа стене над  почтовыми Ячейками с
написанными  на них  именами  Ќормана и Ќаты, Џитера и Ѓарби  был прикреплен
график рассылок, отражающий все перемещениЯ наших текстов: здесь указывались
все журналы, в которых мог быть спрос на творениЯ наших авторов. Љаждый день
каждый "автор" посылал по  рассказу  в один из журналов,  и все  мы садились
ждать,  что  из этого получитсЯ.  џ и поныне задаюсь  вопросом, постигли  ли
господа английские редакторы, столь беззаветно посвЯтившие свое времЯ чтению
наших опусов,  истинные  причины вопиющего роста  их рабочей нагрузки  в тот
год.  €бо, едва только рассказ  возвращалсЯ (а  случалось это куда чаще, чем
нам  того  хотелось),  мы  тут  же  переправлЯли  его  в  другой  журнал,  а
отвергнувшим наш шедевр  редакторам посылалась свежаЯ  историЯ.  ќта система
гарантировала, что  на  каждом  редакторском  столе  в Ђнглии  (мне  тут  же
вспоминаютсЯ  адреса журналов  - почему  бы не назвать  один из них,  благо,
выводить его  на  конвертах приходилось чаще других:  "Ѓрим Ѓилдинг") всегда
лежал тот  или иной рассказ одного из наших авторов  - а порой и всех разом.
Џраво слово, это  был нелегкий год длЯ Љоролевской почты - мне говорили, что
в  иных  домах  длЯ престарелых  бывшие  почтовые  сортировщики до  сих  пор
вспоминают о нем с содроганием.
     Џоначалу - видно, на первых порах сказывалось,  что мы еще недостаточно
набили  руку,  -  наши  рассказы  почти  всегда  возвращались  назад.  ’упаЯ
механистичность рассылки начала мало-помалу нас угнетать: б<i>о</i>льшую часть  днЯ
мы  посвЯщали  тому,  чтобы  рассовать рукописи  по  конвертам  да надписать
конверты с обратным адресом,  которые  журналы требовали вкладывать вместе с
рукописью -  слишком  часто  журналам приходитсЯ  посылать отвергнутый текст
назад. Ќаша  производительность пугающе падала, особенно по  мере  того, как
стали  нарастать  симптомы  болезни,  знакомой  всем  писателЯм,  -  ее  еще
называют:   "почтовый  синдром".  "Џочтовый   синдром"  -  это  особый   вид
психического расстройства, которому  подвержены  писатели:  беднЯги не могут
сесть  за  работу,  покуда не  просмотрЯт  утреннюю почту. ‘имптомы  таковы:
затЯнувшеесЯ  на  все утро кофепитие,  жадное судорожное курение, безвольное
прозЯбание  у  окна  в  ожидании  почтальона.  ’акое  впечатление,  что  наш
почтальон все это чувствовал - и вел себЯ соответственно: намеренно приходил
к  нам позже  всех,  дабы убедитьсЯ,  что  наша  истериЯ  достигла  предела.
‘лучалось, мы с криком выхвали у него письма, разрывали конверты, вываливали
отвергнутые  рассказы на пол, а  потом рылись  в этом хламе, в надежде найти
там уведомление, что хотЯ бы один рассказ принЯт.
     ’акое тоже  времЯ от времени  случалось,  но,  боюсь, слишком  редко  -
слишком редко  длЯ того, чтобы мы, а также - Ќорман,  Њилл и  Џитер,  ‚ера и
Ѓарби с Ќатали стали известны в каждом доме, - чего мы им  искренее желали -
ведь  и  они  Явно  желали  длЯ  себЯ  того же. Ќаши  чувства и  переживаниЯ
принадлежали  уже не нам, а им.  Џорой приходила радостнаЯ весть: так, „жеку
выпала как-то целаЯ неделЯ везениЯ, потом наступила очередь ‚еры...  Ћднажды
Њиллингаму случилось заработать за  неделю восемьдесЯт фунтов, продав  сразу
три  рассказа;  Ѓарби  заработала  почти  столько  же на  одной-единственной
слезинке бедной  сиротки из северного графства. Џитер прорвалсЯ  было в одну
из  лондонских газет, где у него просили рассказы еще и еще,  - но когда  он
послал очередное творение, там сменилсЯ редактор, и пришлось начинать все  с
начала. Ѓольшинство наших авторов кое-чего добились, но этого "кое-что" было
недостаточно. Џочти всех их печатали, всех, кроме беднЯжки Ќатали. ‚озможно,
ее стиль был  длЯ английских  читателей слишком  экзотичен, а  может,  всему
виной  восклицательные  знаки,   придававшие  речи  эмоциональность,  чуждую
английским  читательницам. Љак  бы  то ни было, она,  казалось,  не добилась
совсем ничего, и ей уже никогда не вкусить успеха.
     џ  думаю - уж  не ради ли  Ќатали мы  так упорно сопротивлЯлись распаду
нашей пестроцветной  писательской коммуны. ‚ конце концов, у  менЯ, как и  у
‘пакса, были и другие амбиции. Ќадо было подумать  и  о диссертациЯх, а ведь
каждый  из нас еще  трудилсЯ и над ‚еликим ђоманом! Љак-то вечером, сидЯ  на
веранде  паба  "Ћрел", ‘пакс  придумал новый  проект  -  сочинить мюзикл  по
"Љоролю ‹иру" - назвав его "„евчонки что надо!" -  идеЯ захватила нас обоих.
Ќо разве могли мы бросить тех, за кого были в ответе: мы ведь писали не ради
собственного удовольствиЯ или  славы. Њы переживали  и болели за  писателей,
чьи таланты вспоили собственной кровью. Ќорман слишком  много пил, ‚ера Явно
устала и  все  глубже  погружалась  в  депрессию.  Ђ  каково Ѓарбаре,  с  ее
грустными историЯми про сироток, узнать, что  еще один ее рассказ отвергнут?
€ как не найти времЯ  длЯ  Џитера, у которого все лучшее осталось в прошлом,
когда он охотилсЯ на китов и гарпунил носорогов, а теперь  думает о том, что
пришла  пора  осесть где-нибудь  - может быть,  под крылом Ќатали, пусть она
много моложе его - но как она ведет дом и как же верна в дружбе!
     —то ни говори,  мы были писателЯми: чем решительней нам отказывали, тем
Яростнее мы творили. Ќо чем мрачней становилась наша ситуациЯ, тем мрачнее и
эксцентричней  становились наши сюжеты. ’о был немой призыв: "Ќу обратите же
на  нас внимание!". ‚ один  из своих черных дней Џитер €тон  дошел до  того,
что, придумываЯ развЯзку длЯ лихо  закрученной интриги, пожертвовал одной из
самых   экзотических   своих   героинь:   ее   похитил   русский   шпион   -
просто-напросто,  утащил, подвесив на тросах  к советскому  штурмовику.  ‚се
симптомы  отчаЯньЯ  были  налицо,  и  мы понЯли  -  пора сесть и  хорошенько
подумать.  Љак  всегда,  за  дело  взЯлсЯ  ‘пакс:  он  провел  целый  день -
невеселый,  надо  сказать,  денек,  -  вдумчиво  изучаЯ  кипу  журналов  длЯ
литераторов,  присланных ему  из  —икаго кузиной, - она  была  в курсе наших
проблем. € вот мы сидели с ним  вдвоем - двое авторов, добившихсЯ кой-какого
успеха: около дюжины наших рассказов были на тот момент в печати. € что же -
наши гонорары,  по  двадцать  пЯть  фунтов за  историю, позволЯли  разве что
оплачивать выпивку в пабах да свежую ленту длЯ машинки - необходимые условиЯ
производства этих  самых  историй.  Љак сказал  ‘пакс,  в Ђнглии  заниматьсЯ
коммерческой литературой можно разве что себе в убыток.
     Ђ вот в ‘Ђ - если верить журналам, которыми он потрЯсал передо мной, -
в ‘Ђ писатель, занЯвшийсЯ коммерческой литературой, чувствовал  себЯ совсем
иначе. ‚ ‘Ђ  издавались  десЯтки журналов, готовых отвалить не  одну тысЯчу
долларов за одну-единственную короткую историю! Ђмериканские авторы писали о
процветании,  о бесконечных  каникулах,  которые  они  проводЯт  на  Ѓимини,
проматываЯ  свои  заработки.  Ђ  мы...  ‚едь  мы  со ‘паксом  были  типичным
трансатлантическим  альЯнсом, если не международной корпорацией, и только по
инерции  наш продукт  предназначалсЯ  исключительно  длЯ английского  рынка.
‚ывод был Ясен - оставалось лишь тотчас реализовать его  на бумаге.  ‚сего и
нужно-то  было:  подкорректировать  фон  действиЯ -  сами  сюжеты  в  особой
коррекции не нуждались, немножко удлинить истории, а стиль - что называетсЯ,
"поближе  к массам". …стественно, при этом ощутимо возрастали  наши почтовые
издержки,  но  тут,  по  счастью,  подоспели новые  выплаты по гранту  моего
приЯтелЯ,   так  что  нужные  финансовые  вливаниЯ   нашлись.   —то   ж,  мы
перепрограммировали  наших  авторов:  теперь  наши   истории  летели   через
Ђтлантику на крыльЯх авиапочты, чтобы обрести в Ђмерике свое ќльдорадо.
     € вот -  фортуна стала улыбатьсЯ нам  чаще. Џервым добилсЯ успеха Џитер
€тон. ‹егкий налет мачизма был заметен в его творениЯх  и  раньше, но теперь
эта  агрессивность   оказалась  по-настоЯщему  востребованной;  американские
журналы с названиЯми вроде "Љрасавчик"  или "Њужские игры" стали проЯвлЯть к
€тону  интерес:  несколько  его  историй поЯвились  в окружении  характерных
фотографий,  запечатлевших  странновато  вывихнутые  тела  ...  Ќорман  Ѓлад
перенес свою активность в американскую глубинку,  и  постепенно  издатели по
обе стороны Ђтлантики стали проЯвлЯть к нему некоторую благосклонность. „аже
‚ере Џростоу удалось пристроить парочку своих творений. Ќо Ярче всего солнце
удачи озарило  своими лучами  Ќатали Ѓаркер -  или Ќатали  Џелам Ѓаркер, как
стала  подписыватьсЯ  она  теперь, учитываЯ специфику  американского  рынка.
Њожно  сказать,  Ќатали просто  нашла  мир, длЯ  которого  была  создана.  ‚
глЯнцевых  журналах длЯ романтических домохозЯек, -  то были  годы  расцвета
журналов вроде  "„омоводство" и "‚аша усадьба" - нынче они вышли в тираж или
неузнаваемо  изменились  - Ќатали обрела читательниц,  готовых умилитьсЯ  ее
талантам и оценить ее очаровательную манеру письма.
     Џожалуй, свой  звездный час мы пережили в  тот  вечер, когда  заполночь
вернулись домой,  засидевшись в  "‘таром мельнике" за разработкой  очередных
сюжетов -  не  помню  точно, кажетсЯ,  мы  праздновали  получение  солидного
гонорара от  американских издателей, присланного Ќатали - сама  виновница, к
сожалению, не смогла  присутствовать на этом  маленьком празднике. “  дверей
нашей берлоги нас поджидала хозЯйка, - сгорающаЯ от восторга и нетерпениЯ.
     -  Ќет, только  подумайте! ’ут  вам звонили, а вы... - выпалила она при
нашем поЯвлении.
     - Џростите, не понЯл? - опешил ‘пакс.
     - ‡вонили. Ќу, из этого... €з там...
     - Ћткуда?!
     - Ќу, из журнала...
     - ‚ы хотите сказать, из "’айм"?
     - €менно! Ђ вас дома не было!
     - €з "’айм"! - взревел ‘пакс. - € что же они хотели?
     - ‘татью. Џро какой-то роман.
     - …го? - ‘пакс кивнул на менЯ. - €ли мой?
     - Ќет!  Љакой-то  Ќатали Џел... „умали, она здесь живет. Ќо Я сказала -
тут таких нет...
     - ’ак и сказали?! - голос ‘пакса дрогнул.
     - Ќу да. ’ак и сказала...
     €з "’айм" нам так больше  и не звонили. ‚ернее - звонили, но уже совсем
по другим поводам. „о конца учебного года оставалось всего несколько недель,
нужно  было рассчитатьсЯ с нашими  диссертационными  долгами, а  ‘паксу  уже
прислали  билеты на трансатлантический лайнер, который должен  был доставить
моего друга в его  родные пенаты  - то есть, в  ‘оединенные  таты. ‘идЯ  на
бензедрине,  он  денно  и  нощно  добивал  диссертацию  - добил-таки,  и  мы
вернулись в "‚ертел  барона", в последний раз пропустить по стаканчику перед
расставанием. Њы заказали по пиву, глЯнули в наши кружки - и увидели  ждущую
нас  впереди  пустоту.  ‘отрудничеству  пришел конец,  и  когорта  писателей
подвергалась расформированию. Ќо... ‚ера  и Ѓарби  - как выживут они,  такие
одинокие, в  этом  жестоком мире?  Ђ  Ќорман -  пьЯнство может свести  его в
могилу... €  Џитер - что же,  теперь  ему  вернутьсЯ  в  поместье предков? Ђ
Ќатали - неужто обожаемаЯ, познавшаЯ успех Ќатали, в платьЯх от "Џек и Џек",
в кашемировых  свитерах, со  значком женского  университетского клуба, с  ее
храбростью и упорством -  неужели она написала  свой последний рассказ?  Љак
сказал ‘пакс,  ответ тут может быть  только один. € вот, когда тем летом  он
взошел  на борт кораблЯ, отплывающего  в ”иладельфию, - грузовоза размером с
калошу, где была-таки одна пассажирскаЯ каюта, - следом за ним по  трапу шел
ваш покорный  слуга  - с пишущей  машинкой в руке  и коробкой рукописей  под
мышкой. € то было  прекрасное лето.  Ћт и до  -  в стиле  Ќатали:  ‘пакс и Я
сидели у бассейна в шезлонгах и всЯчески старались  помочь Ќатали выдать  на
гора побольше  очаровательных историй.  Ђ ближе к  вечеру мы  шли выпить  по
чашечке кофе  и глЯнуть на выставленные в витринах  многочисленных  лавчонок
журналы, выискиваЯ на обложках анонсы наших - нет, ее, Ќатали, творений.
     €бо дела Ќатали шли более чем успешно. €з "’айм" нам больше не звонили,
но зато к  нам приходили письма,  множество писем, адресованных Ќатали Џелам
Ѓаркер. ’акого  количества  писем вам и не вообразить. Ђ потом настал  день,
когда пришло письмо,  которое, каюсь, Я не  сохранил, но написано в нем было
примерно следующее:
     <i>"Џривет, Ќатали!!! Џомнишь менЯ? Џомнишь ведь, а? џ  - —ет. Ђ ты ведь -
Џел, верно?  ’а  самаЯ  Ќатали  Џелам, из "‘игма  ‘и"  -  очаровашка,  да  и
только!!! Џомнишь как тогда светило солнце  - круглый  год, когда мы с тобой
были  в университете на  одном потоке - выпуск 48  года,  штат Ќью ‰орк? ќти
восклицательные  знаки - Я бы их где угодно  узнал!!! Џомнишь, мы целое лето
только  так и переписывались  -  тем  летом,  когда решалась судьба,  и  нас
посадили рЯдом - все само собой определилось, а? ‚о думаю, деньки  были!!! џ
все спрашиваю, что ж это мы-то друг друга прошлЯпили? Ќо Я всегда - в лучших
своих  мечтах  видел: мы в  Ќью-‰орке!! ‹адно, всЯко  бывало!! џ попробовал,
каково  оно, быть женатым,  да  и  ты замужем побывала, как Я догадываюсь по
фамилии Ѓаркер!!!  Ќу а Я  - Я своего добилсЯ, по полной!!! џ нынче один  из
самых-самых здешних архитекторов.  Љак нибудь мимоходом глЯнь на здание, что
рЯдом с небоскребом Џан Ђмерика -  там на углу табличка - имЯ на ней  должно
тебе кое-что напомнить!!! Ќо, Џел, Я кое-чему научилсЯ  в жизни - никогда не
оглЯдывайсЯ на старые романы!!! Ћт менЯ год назад ушла жена - оставив менЯ с
чудной пЯтилетней дочуркой на руках и кошмарами по ночам!! ‚ общем... “ менЯ
есть слава, деньги - собираюсь прикупить новенький "Њерседес", но  знаешь...
—его-то  не  хватает. Њожет, мне  просто не хватает тебЯ,  Џел? Ќе то чтоб Я
очень  хотел писать  тебе, но  читаЯ твои  рассказы...  —то-то в  них  будто
специально длЯ менЯ написано!!! Њожет, закрутим все по-новой, а?  ‚ смысле -
давай  встретимсЯ - хотЯ бы под  часами на  –ентральном вокзале!!! “ менЯ  в
руках будет букет желтых роз  (помнишь, как ты их любила???) и  номер "‚ашей
усадьбы"...</i>

     ‘ тех пор Я стал мудрее  - и  знаю, что  не следовало отвечать  на  это
письмо. € уж тем более не  следовало идти в назначенный день  на –ентральный
вокзал, чтобы взглЯнуть  на стайку влюбленных, дожидающихсЯ  друг  друга под
тамошними часами. Џотому что —ет,  стоЯвший в этой толпе,  в очках в роговой
оправе, с номером "“садьбы" в одной руке и букетом желтых роз, который он не
знал, куда  девать,  в  другой  - он простоЯл там  два часа!  -  —ет вызывал
настоЯщую  симпатию.  Ћн  был  именно  тем  человеком,  в   которого  Ќатали
безусловно влюбилась бы с первого взглЯда, и у нас сердца обливались кровью,
когда мы тихонько  ретировались, оставив его там  дожидатьсЯ и дальше... ‚се
кончаетсЯ странно  и  неправильно, -  сказала бы  на это Ќатали. Џотому как,
если литература не оставлЯет от "реальности" камнЯ на камне, то и реальность
камнЯ на камнЯ не оставлЯет от любой выдумки. Ќа следующий день  мы так и не
смогли  прикоснутьсЯ  к пишущим  машинкам,  а  все наши  авторы - не  только
Ќатали,  а всЯ честнаЯ  компаниЯ - будто призраки, поспешили  ретироватьсЯ в
тень,  где  и  растаЯли. ‚  общем,  все  вышло  так, как  писала  в одном из
рассказов  Ќатали: нельзЯ играть  с  любовью и думать,  будто любовь тебЯ не
коснетсЯ.
     ‘обственно, все  обернулось к лучшему.  ‚скоре нас  вновь затЯнул  омут
серьезной литературы. ‘пакс принЯлсЯ переделывать свой незаконченный роман о
войне  в Љорее, а Я  - Я вернулсЯ к оставленному мной на  времЯ opus magnum:
описанию  нравов английской провинции в пЯтидесЯтые годы. ‚ должный  срок на
менЯ  обрушилсЯ  вал  признаниЯ  -  Я стал  считатьсЯ  известным  английским
романистом  валлийского  происхождениЯ,  а  ‘пакс  -  ‘пакс стал  знаменитым
американским поэтом. € Я почти позабыл эту  историю времен нашей  юности, но
пару  дней назад  в щель моего  почтового Ящика плюхнулсЯ довольно увесистый
конверт.  Ћтправителем значилсЯ  какой-то  английский журнал,  а  в конверте
лежала отвергнутаЯ рукопись. Џрисмотревшись, Я понЯл, что передо мной - одно
из творений Ќатали. Ќа унизительно узком обрывке  бумаги редактор  нацарапал
несколько слов отказа: историЯ, мол, показалась ему старомодной. Џри этом он
приносил извинениЯ, что редакциЯ так долго тЯнула с ответом  - но от менЯ не
укрылось,  что,  судЯ по  виду  рукописи, она  просто  долгие  годы  служила
подстилкой длЯ редакционной кошки. —то же, мне не  оставалось ничего  иного,
как  переслать  рассказ  самой  Ќатали,  указав  на  конверте  ее  последний
известный  мне  адрес  -  весьма  респектабельное  поместье  в  Ѓель  ќр,  в
Љалифорнии. Њожет, посылка так и не  найдет адресата, но... Ќо если даже все
окажетсЯ правдой и  Ќатали  Џелам  ее получит...  ‘обственно, так ли  уж это
важно? —то было, то было, и Ќатали - была. Љак всЯкому хорошему