чавшие  на  просторе  козы  ‚едры,  которые  много  лет  тому  назад были
предоставлены  самим  себе  и,  размножаЯсь вдали от человеческих поселений,
утратили  привычки  домашних животных. „елаЯ удивительные прыжки, они словно
взлетали ввысь, как только к утесу приставала лодка. Џо утрам в тихую погоду
над  морем  разносилось  их  блеЯние,  особенно отчетливое среди царившего в
природе молчаниЯ.
     Ћднажды  на  рассвете  •айме  захватил  ружье  и  дал  два  выстрела по
небольшому стаду коз, которые паслись вдалеке. Ћн был уверен, что не попадет
в  них,  и  хотел  лишь полюбоватьсЯ тем, как они будут бежать. ќхо разнесло
звуки  выстрелов  вдоль  узкого  пролива,  и  воздух  наполнилсЯ  криками  и
хлопаньем  крыльев. ќто были сотни напуганных грохотом старых огромных чаек,
покидавших   свои   гнезда.  ЏотрЯсенный  гулом  островок  изгонЯл  крылатых
обитателей.  …ще  выше, словно черные точки, к острову летели другие большие
беглецы  - соколы, укрывавшиесЯ на ‚едре и охотившиесЯ на голубей на €висе и
”орментере.
     ‘тарый  морЯк  показал  •айме несколько пещер, похожих на окна, в самых
отвесных  и недоступных скалах островка. ’уда не могли забратьсЯ ни козы, ни
люди.  „Ядюшка  ‚ентолера  знал,  что скрываетсЯ в этих черных впадинах. ќто
были   ульи,  существовавшие  сотни  лет  природные  убежища  пчел,  которые
перелетали  через  пролив  между  €висой  и ‚едрой и, налетавшись над полЯми
острова, укрывались в неприступных пещерах. ‚ определенное времЯ года он мог
наблюдать,  как  из  этих  отверстий, извиваЯсь, как змейки, струились вдоль
скал  блестЯщие  нити.  ќто был мед, растопленный солнцем у входа в пещеру и
теперь бесполезно вытекавший из сот.
     „Ядюшка ‚ентолера вытащил свою снасть и одобрительно проворчал:
     - ‚от, уже восемь!
     Ќа  крючке,  корчась  и шевелЯ клешнЯми, висел темно-серый краб. „ругие
неподвижно лежали в корзине возле старика.
     - „Ядюшка ‚ентолера, разве вы не поете мессу?
     - …сли позволите...
     •айме  знал  привычки  старика  и  его страсть затЯгивать литургические
песнопениЯ  всегда,  когда он чему-либо радовалсЯ. Џерестав ходить в дальние
плаваниЯ, он развлекалсЯ тем, что распевал по воскресеньЯм в сельской церкви
‘ан-•осе  или ‘ан-Ђнтонио. Љроме того, он давал волю этой склонности в любые
радостные минуты жизни.
     -  ‘ейчас  начну...  ‘ейчас  начну...  -  сказал он покровительственно,
словно собираЯсь доставить своему спутнику самое большое удовольствие.
     Ѓыстрым  движением  руки он вынул изо рта вставную челюсть и засунул ее
за  поЯс.  ‹ицо  его сразу же покрылось морщинами, рот ввалилсЯ, и он запел,
поочередно  возглашаЯ  то  за  свЯщенника,  то  за  вторившего  ему  служку.
Ќадтреснутый детский голос приобретал торжественную звучность, разносЯсь над
поверхностью  воды  и  отзываЯсь  эхом в скалах. ‚ремЯ от времени козы ‚едры
отвечали  ему  изумленным  и  нежным  блеЯнием.  •айме забавлЯло неимоверное
усердие  старика,  который,  закатив  глаза,  прижимал одну руку к сердцу, а
другой  крепко  сжимал  бечеву  воланти.  ’ак прошло немало времени. ”ебрер,
внимательно  следивший  за  своей  снастью,  ни  разу  не  заметил, чтобы та
дрогнула.  ‚сЯ рыба попадалась старику. ќто рассердило •айме, и вскоре пение
стало его раздражать:
     - •ватит, дЯдЯ ‚ентолера... “же достаточно!
     -  ‚ам  понравилось,  не правда ли? - наивно спросил старик. - џ знаю и
другие  вещи,  например  о  капитане ђикере, это - быль, не сказка. Њой отец
видел это своими глазами.
     “  •айме  вырвалсЯ протестующий жест. Ќет, не надо про капитана ђикера!
Ћн знает его подвиг наизусть. ‡а три месЯца, что они вместе выходили в море,
редкий  день  не  бывало  рассказов об этом событии. Ќо дЯдюшка ‚ентолера со
старческим простодушием уже начал свой рассказ, будучи убежден в необычайной
важности  всего,  о  чем  он  повествует. •айме, повернувшись к нему спиной,
перегнулсЯ через борт и смотрел в глубь воды, стараЯсь не слушать лишний раз
того, что знал уже во всех подробностЯх.
     Љапитан  Ђнтонио  ђикер!..  ѓерой  €висы,  такой  же великий морЯк, как
Ѓарсело...  {Ѓарсело  Ђнтонио (1717-1797) - знаменитый испанский флотоводец,
уроженец Њайорки} Ќо так как Ѓарсело был майоркинцем, а ђикер ивитЯнином, то
все  почести  и  званиЯ  доставались  первому,  а  не второму. Ѓудь на свете
справедливость,  море  поглотило  бы  надменный  остров, мачеху €висы. ‚друг
старик вспомнил, что ”ебрер был майоркинцем, и сконфуженно умолк.
     -  ќто  просто  так говоритсЯ, - добавил он извинЯющимсЯ тоном. - ‚сюду
есть хорошие и порЯдочные люди. ‚ы, ваша милость, один из них. Ќо вернемсЯ к
капитану ђикеру...
     ќто  был  владелец  трехмачтовой  шебеки "‘ан Ђнтонио", снарЯженной как
корсарское  судно,  с  ивисской  командой  на  борту, - парусника, постоЯнно
сражавшегосЯ  с  галеотами  алжирских  арабов  и кораблЯми англичан - врагов
€спании.  €мЯ ђикера было хорошо известно всему ‘редиземноморью. ќтот случай
произошел  в  1806  году. “тром в троицын день в виду города €висы показалсЯ
фрегат под английским флагом и открыл залповый огонь всем бортом, держась за
пределами  огнЯ  крепостных  пушек.  ќто  была  "”елисидад", судно итальЯнца
Њикеле  Ќовелли,  прозванного  Џапой,  который,  будучи обитателем побережьЯ
ѓибралтара,  стал  корсаром  и сражалсЯ на английской стороне. Ћн ЯвилсЯ длЯ
встречи с ђикером и, желаЯ над ним посмеЯтьсЯ, дерзко маневрировал на виду у
всех.  ђаздалсЯ звон набата, забили барабаны, весь город столпилсЯ на стенах
€висы  и в Њорском квартале. "‘ан Ђнтонио" в это времЯ шпаклевали на берегу,
но  ђикер с ребЯтами своей команды спустил его на воду. Њаленькие пушки были
снЯты  с  шебеки,  и  их  пришлось  спешно  закреплЯть  канатами. ‚се жители
Њорского  квартала  стремились  выйти  в  море,  но  капитан  отобрал только
пЯтьдесЯт человек и направилсЯ с ними к мессе в церковь ‘ан ’ельмо. Љогда на
судне  готовились  ставить  паруса,  поЯвилсЯ  отец  ђикера,  старый  морЯк,
который, несмотрЯ на сопротивление сына, взошел на борт.
     "‘ан  Ђнтонио" пришлось долго и умело маневрировать, чтобы сблизитьсЯ с
фрегатом  Џапы.  ЉрохотнаЯ  шебека казалась мухой рЯдом с огромным кораблем.
Љоманда  на  нем  состоЯла  из самых отважных авантюристов, завербованных на
пристанЯх  ѓибралтара: мальтийцев, англичан, римлЯн, венецианцев, ливорнцев,
сардинцев и далматинцев. Џервым же пушечным залпом на шебеке было убито пЯть
человек,  в  том  числе  и  отец ђикера. ‘ын поднимает изуродованный труп и,
обрызганный  кровью,  уносит его в трюм. "“били нашего отца!" - рычат братьЯ
ђикера. "Ђ мы на что? - хрипло кричит Ђнтонио. - ‡а бутыли! Ќа абордаж!"
     Ѓутыли,  начиненные  горючим,  были страшным оружием ивисских корсаров:
ударЯЯсь о палубу вражеского судна, они зажигали ее. ’еперь эти бутыли летЯт
на  корабль  Џапы. Џылают снасти, горит всЯ надводнаЯ часть судна, и, словно
стаЯ  чертей,  рветсЯ  сквозь огонь ђикер со своими молодцами, держа в одной
руке  пистолет,  а  в  другой  - абордажный топор. Џо палубе струитсЯ кровь,
трупы  с  размозженными  головами скатываютсЯ за борт. Џапу, полумертвого от
страха, нашли в его собственной каюте, где он залез в сундук.
     € дЯдЯ ‚ентолера смеетсЯ как ребенок, вспоминаЯ этот забавный эпизод из
славной  схватки,  окончившейсЯ  победой  ђикера.  Љак  только пленного Џапу
доставили  на  остров,  горожане и крестьЯне сбежались толпой и разглЯдывали
его,  как  редкостного  зверЯ.  € это тот пират, который наводил ужас на все
‘редиземное  море?!  € его нашли между полками рундука, куда он спрЯталсЯ от
страха  перед  ивитЯнами!  …го  судили  и  собирались  вздернуть  на острове
Џовешенных  в  проливе  Њонахов,  где  теперь  маЯк, но ѓодой {ѓодой Њануэль
(1767-1851)  -  фаворит  королевы €спании Њарии-‹уисы, фактический правитель
€спании  при  Љарле  IV  с 1792 по 1808 г.} приказал обменЯть его на пленных
испанцев.
     Ћтец  старика  был  свидетелем этих великих событий: он служил юнгой на
судне ђикера. Џотом он попал в плен к алжирцам и находилсЯ в числе последних
невольников  накануне  завоеваниЯ  Ђлжира  французами.  Ћднажды  ему грозила
смертельнаЯ  опасность, когда стали расстреливать каждого десЯтого из них за
убийство  одного  араба-развратника,  труп  которого  обнаружили  в уборной.
„Ядюшка  ‚ентолера  вспоминал  также  рассказы отца о тех временах, когда на
€висе  еще были корсары и туда приводили захваченные суда с пленными арабами
и  арабками. Џленники представали перед писарем, который подсчитывал добычу,
и в качестве свидетелей успешного набега, по требованию победителей, клЯлись
алакивиром  {аллах},  пророком  и его Љораном, поднЯв вверх руку с вытЯнутым
указательным пальцем и обернувшись лицом к восходу солнца. Њежду тем суровые
ивисские  корсары, распределЯЯ между собою захваченное, выделЯли средства на
покупку  простыней,  предназначенных  длЯ перевЯзки их будущих ран, а другую
часть  доходов  оставлЯли  на  то,  чтобы  свЯщенник  во времЯ их отсутствиЯ
ежедневно служил мессу.
     Ћт  ђикера  дЯдюшка  ‚ентолера  перешел  к  другим  отважным  корсарам,
предшественникам доблестного морЯка, но •айме, раздраженный его болтовней, в
которой  сквозило  желание  уЯзвить  соседний враждебный остров - Њайорку, в
конце концов потерЯл терпение:
     - “же полдень, дед... Џора домой; рыба не клюет.
     ‘тарик посмотрел на солнце, проходившее над вершиной ‚едры. Џолдень еще
не  наступил,  но  до него оставалось немного. ‡атем рыбак взглЯнул на море;
да, сеньор прав: клева нынче не будет. Ќо он вполне доволен своим уловом.
     ЏотЯнув  худыми  руками за бечеву, он поставил малый треугольный парус.
‹одка  склонилась  набок,  покачнулась на месте и стала разрезать воду, тихо
журчавшую  за  бортом.  Ћни  вышли из пролива, оставили позади ‚едру и пошли
вдоль  берега  €висы.  •айме  сидел  за  рулем,  а старик, зажав между колен
корзину с уловом, начал с жадностью перебирать и считать рыбу.
     ‹одка  обогнула  мыс,  и  перед  ними открылсЯ новый участок берега. Ќа
скалистой,   красноватого  цвета  возвышенности,  кое-где  покрытой  темными
пЯтнами  кустарников,  отчетливо  виднелась широкаЯ желтаЯ башнЯ, похожаЯ на
приплюснутый  цилиндр,  с одним лишь окном, выходившим на море и казавшимсЯ,
темным  пЯтном  с  неопределенными  очертаниЯми.  Ќа  верхушке башни на фоне
голубого  неба  обрисовывалась прорезь бойницы, котораЯ служила в свое времЯ
укрытием  длЯ  небольшой  пушки. ‘ одной стороны мыса, круто обрывающегосЯ в
море, берег понижалсЯ и казалсЯ зеленым: здесь росли низкие деревца с густой
листвой, среди которых белел небольшой домик.
     ‹одка  направилась  к  башне;  поблизости от нее она слегка повернула в
сторону  и,  уткнувшись  носом  в  песчаный грунт, пристала к берегу. ‘тарик
спустил парус и подтЯнул лодку к одиноко стоЯвшему утесу, с которого свисала
цепь.  ЏривЯзав лодку, он и •айме сошли на берег. ђыбак не хотел вытаскивать
лодку  на сушу: под вечер, поев, он собиралсЯ вновь выйти в море - ему нужно
было поставить палангри {особый вид рыболовной снасти}, который он собиралсЯ
вытащить  назавтра  поутру.  Ѓудет  ли  сеньор  его  сопровождать?..  ”ебрер
отрицательно покачал головой, и старик рассталсЯ с ним до утра. Ћн сойдет на
берег  и  разбудит его, распеваЯ "€нтроитус", в ту пору, когда в небе еще не
угаснут  звезды.  ђассвет  должен  застать их у ‚едры. "Џосмотрим, быстро ли
сеньор выйдет из башни!"
     €, повесив на руку корзину с рыбой, старик удалилсЯ.
     -  ЉланЯйтесь  Њаргалиде, дЯдЯ ‚ентолера, и пусть мне поскорее принесут
обед.
     ЊорЯк, не оборачиваЯсь, кивнул ему в ответ, а •айме пошел вдоль берега,
к башне. Ќоги его, обутые в альпаргаты, шагали по песку, на котором замирали
последние  судорожные  брызги  прибоЯ. ‘реди голубоватых камешков попадались
куски  обожженной  глины,  обломки  ручек, выпуклые черепки со следами былой
росписи,   когда-то   украшавшей,  по-видимому,  пузатые  сосуды;  маленькие
неровные  шарики серой глины, на которых как будто еще можно было распознать
разъеденные  водой  бесформенные  лица,  обезображенные  временем.  ќто были
таинственные  остатки того, что стало добычей бурной стихии, частицы великой
тайны  морЯ, вновь увидевшие свет после того, как пролежали там тысЯчелетиЯ,
-  следы  загадочной  и легендарной повести, прибитые своевольными волнами к
берегам  этих островов, служивших в далекие времена убежищем длЯ финикийцев,
карфагенЯн,  арабов  и  норманнов.  „Ядюшка  ‚ентолера  говорил о серебрЯных
монетах,  тонких как облатки причастиЯ, - их находили дети, играЯ на берегу.
Љогда  рыбак был еще мальчиком, его дед рассказывал ему старинные преданиЯ о
подводных  пещерах,  где  хранились  сокровища,  принадлежавшие  сарацинам и
норманнам,  клады,  замурованные  обломками  скал,  тайна которых была давно
позабыта.
     ЌаправлЯЯсь  к  башне,  •айме  начал  спускатьсЯ по каменистому склону.
†есткие,   шелестевшие   ветками  тамариски  казались  карликовыми  соснами,
пропитанными  растворенной  в воздухе солью и уходившими корнЯми в скалистый
грунт.  ‚  бурные  дни ветер сметал песок и обнажал их обильные перепутанные
корни,  черные  и змеевидные, о которые не раз спотыкались ноги ”ебрера. …го
гулким  шагам  вторил  в  кустах  шелест  листвы  и  шум,  поднЯтый боЯзливо
удиравшими  зверьками;  в  зарослЯх  быстро  мелькал  клубок  серой шерсти с
хвостом,  похожим  на  пуговку.  ‘тремительно  мчавшиесЯ  кролики заставлЯли
обращатьсЯ в бегство и изумрудных Ящериц, лениво гревшихсЯ на солнце.
     ‘квозь эти шорохи •айме услышал слабые звуки тамбурина и мужской голос,
певший  ивисский  романс.  Џорою  певец  умолкал,  как бы в нерешительности,
упорно  повторЯЯ  одни  и  те  же  куплеты,  прежде  чем перейти к новым, Џо
местному   обычаю  он  в  конце  каждой  строфы  издавал  какое-то  странное
кудахтанье,   напоминавшее   крик   павлина,   пронзительную   трель,  какой
сопровождают свои песни арабы.
     „обравшись  до  вершины,  ”ебрер  заметил музыканта, сидевшего на камне
позади башни и пристально смотревшего на море.
     ќто  был  молодой  парень, которого он иногда встречал в Љан-Њайорки, в
доме  своего  бывшего  арендатора  Џепа.  Ќа одном колене он держал ивисский
тамбурин - небольшой барабан, выкрашенный в синий цвет, расписанный по ободу
цветами   и   позолоченными  ветками.  ‹октем  левой  руки  он  опиралсЯ  на
инструмент,  полуприкрыв  лицо  ладонью.  ‚ правой руке у него была палочка,
которой  он  медленно  ударЯл по коже барабана; застыв в мечтательной позе и
погрузившись  в  импровизацию, музыкант задумчиво смотрел сквозь свои пальцы
на необъЯтный морской простор.
     …го  прозвали  Џевцом, как всех тех на острове, кто сочинЯл новые стихи
на  танцах и при исполнении серенад. ќто был высокий юноша лет восемнадцати,
болезненно  бледный  и  узкий  в плечах. Џри пении он кашлЯл, напрЯгаЯ худую
шею,  и  прозрачное лицо его заливалось нежным румЯнцем. “ него были большие
женские глаза с воспаленными краЯми век. ЋдевалсЯ он всегда по-праздничному,
носил  штаны  из  голубого  бархата,  Ярко-красные  поЯс  и  галстук, поверх
которого  на  шею был наброшен женский платочек, расшитый спереди. ‡а каждым
ухом  торчало по розе, а из-под фетровой шлЯпы, сдвинутой назад и украшенной
цветами  и  лентой,  выбивались  курчавые  прЯди блестевших от помады волос"
‡аметив  этот  почти женский нарЯд, большие глаза и бледный цвет лица юноши,
”ебрер мысленно сравнил его с теми худосочными девицами, которых современное
искусство  возводит  в  идеал. Ќо за алым поЯсом этой "девицы" торчало нечто
внушающее  тревогу.  ќто был, несомненно, нож или пистолет, какие выделывают
кузнецы на острове, - неразлучный спутник каждого ивисского атлота.
     Џри виде •айме молодой человек встал, и тамбурин повис у него на ремне,
перекинутом через левое плечо; правой рукой, все еще держа в ней палочку, он
коснулсЯ полей шлЯпы:
     -. „обрый день!
     ”ебрер,  убежденный,  как истый майоркинец, в свирепости ивитЯн, тем не
менее,  встречаЯсь  с ними на дорогах, каждый раз восхищалсЯ их вежливостью.
Ћни  убивали  друг друга из-за соперничества в любви, но чужеземец почиталсЯ
ими  с той же традиционной щепетильностью, какую проЯвлЯет араб по отношению
ко всем кто просит приюта под его шатром.
     Џевец,  казалось,  смутилсЯ,  оттого что майоркинский сеньор застал его
возле  своего дома, на принадлежащей ему земле. Ѓормоча невнЯтные извинениЯ,
он  рассказал,  что пришел сюда потому, что ему нравилось смотреть сверху на
море.  ‚  тени  башни  дышалось  легче;  никто  из друзей не мешал ему своим
присутствием,  и  он  свободно  слагал стихи длЯ предстоЯщей вечеринки в ‘ан
Ђнтонио.
     “слышав   эти  робкие  извинениЯ  музыканта,  •айме  улыбнулсЯ.  ‘тихи,
вероЯтно,  посвЯщены  какой-нибудь атлоте?.. ћноша кивнул: "„а, сеньор..." Ђ
кто она?
     - –веток миндалЯ, - ответил поэт.
     –веток  миндалЯ... Љрасивое имЯ! - Џольщенный одобрением сеньора, юноша
оживленно  продолжал.  –веток  миндалЯ - это Њаргалида, дочь сеньо  Џепа  из
Љан-Њайорки.  ќто  имЯ он дал ей сам, заметив, что она бела и прекрасна, как
цветы,  которыми  покрываетсЯ  миндаль,  когда  кончаютсЯ заморозки и с морЯ
доносЯтсЯ  первые  дуновениЯ  ветра,  возвещающие  весну. ‚се молодые люди в
округе подхватили это имЯ, и теперь Њаргалиду никто не называет иначе. Џевец
приписывал  себе  дар давать красивые прозвища: стоило ему выдумать, как имЯ
так и оставалось за человеком.
     ”ебрер с улыбкой слушал слова юноши. ‚от где нашла себе приют поэзиЯ!..
Џотом  он  спросил, работает ли атлот. ’от ответил отрицательно: родители не
разрешают  ему  работать, так как городской врач, осмотревший его в базарный
день,  посоветовал  семье  не  давать  ему  утомлЯтьсЯ.  Ћбрадованный  таким
советом,  он  в  дни полевых работ сидел в тени под деревом, прислушиваЯсь к
пению  птиц и посматриваЯ на девушек, проходЯщих по тропинке. Љогда же в его
голове  зарождалсЯ  новый  стих,  он  усаживалсЯ на берегу морЯ, неторопливо
обдумываЯ его и закреплЯЯ в памЯти.
     •айме  распростилсЯ  с  юношей:  пусть продолжает свои занЯтиЯ поэзией.
ЏройдЯ  несколько  шагов  и  не  слыша звуков тамбурина, он обернулсЯ. ЃоЯсь
обеспокоить  сеньора  своей  музыкой,  атлот  спустилсЯ  под  гору в поисках
другого уединенного уголка.
     ”ебрер подошел к башне. ’о, что издали казалось первым этажом, на самом
деле  было сплошной каменной стеной. „верь находилась на уровне верхних окон
-  былаЯ  стража  башни  могла  избежать  таким образом внезапного нападениЯ
пиратов. „лЯ входа и выхода пользовались приставной лестницей, убиравшейсЯ с
наступлением  ночи.  —тобы  попадать  в  свое  жилище,  •айме заказал грубую
деревЯнную  лестницу,  но  никогда  не  убирал  ее.  ЃашнЯ,  построеннаЯ  из
песчаника,  снаружи  несколько  пострадала  от  морских ветров. Њногие плиты
выпали  из  гнезд,  и  эти  отверстиЯ  стали как бы скрытыми ступеньками, по
которым можно было поднЯтьсЯ в башню.
     Ћтшельник  вошел  в  свое жилище. ‚ этом круглом помещении не было иных
проемов,  кроме  двери  и окна в задней стене; из-за толщины каменной кладки
оба  отверстиЯ  казались  почти  тоннелЯми.  ‘тены с внутренней стороны были
тщательно побелены ослепительной ивисской известью, придающей прозрачность и
нежно-молочный  оттенок  всем  зданиЯм,  благодарЯ  чему  жалкие деревенские
хижины  приобретают  веселый  вид  нарЯдных  домиков.  ’олько  на  сводчатом
потолке,  где  имелась  прорезь  длЯ  лестницы,  ведшей  когда-то на верхнюю
площадку,  еще виднелись следы копоти от костров, которые здесь жгли в былые
времена.
     Ќесколько   досок,   наспех   скрепленных   деревЯнными  перекладинами,
закрывали  дверь, окно и люк. ‚о всей башне не было ни одного стекла. ‘тоЯло
лето,  и  ”ебрер,  не уверенный в своем будущем, или, вернее, безразличный к
нему, откладывал со днЯ на день окончательную отделку помещениЯ.
     Ћн  находил  это  уединенное  место  очаровательным,  несмотрЯ  на  его
суровость. ‚сюду чувствовалась заботливаЯ рука Џепа и тонкий вкус Њаргалиды.
•айме  приглЯдывалсЯ  к сверкающим белизной стенам, восхищалсЯ чистотой трех
стульев и дощатого стола, натертых до блеска дочерью его бывшего арендатора.
‚доль  стен было натЯнуто несколько рыболовных сетей, ниспадавших волнистыми
складками  наподобие  ковров.  Џоодаль  висели  ружье  и  патронташ. Љое-где
виднелись  разбросанные небольшими веерообразными группами морские ракушки с
длинными и узкими створками, прозрачные как леденцы и похожие на черепаховый
панцирь.  €х  подарил  дЯдюшка  ‚ентолера,  так же как и украшавшие стол две
огромные  раковины,  бугристые  снаружи  и  нежно-розовые, как женское тело,
внутри.  Џодле  окна  лежал  свернутый  тюфЯк  с  подушкой и простынЯми. ќту
деревенскую постель каждый вечер стелили Њаргалида или ее мать.
     •айме  спал  здесь спокойнее, чем в своем дворце в Џальме. ‚ дни, когда
его  не  будил  на  рассвете  дЯдюшка  ‚ентолера, распеваЯ на берегу мессу и
бросаЯ  с  близлежащего  холма  камнЯми  в дверь, отшельник валЯлсЯ на своем
тюфЯке   до   позднего   часа.   „о  него  доносилсЯ  монотонный  шум  морЯ,
по-матерински   убаюкивавший   его.  ’аинственный  свет,  в  котором  золото
солнечного  луча  сливалось  с лазурью вод, проникал сквозь ставни и ложилсЯ
трепещущими  бликами  на белые стены. ‘наружи кричали чайки, игриво пролетаЯ
мимо окон, на стене башни мелькали их быстрые тени.
     ‚  те  вечера,  когда  он рано ложилсЯ спать, отшельник долго не смыкал
глаз  и  предавалсЯ  размышлениЯм,  наблюдаЯ  сквозь  полуоткрытые  рамы  за
проникающим   в  комнату  неЯсным  мерцанием  звезд  или  сиЯнием  луны.  ‡а
каких-нибудь полчаса перед ним с необычайной отчетливостью проходило все его
прошлое;  это  было  преддверие  сна,  в  котором  возникают  самые  далекие
воспоминаниЯ.  ‘лышалсЯ  'шум  прибоЯ,  пронзительно  свистели ночные птицы,
чайки  испускали  жалобные  крики,  похожие на стон истЯзуемых детей. —то-то
поделывают  в этот —ас его друзьЯ?.. Ћ чем говорЯт в кафе на Ѓорне?.. Љто из
приЯтелей сейчас в казино?..
     Џо  утрам  эти воспоминаниЯ вызывали у него лишь улыбку сожалениЯ. ћный
свет зари, казалось, украшал жизнь, делаЯ ее более привлекательной. € он мог
быть  таким  же, как другие, восторгатьсЯ городской жизнью!.. Ќет, настоЯщаЯ
жизнь - здесь.
     Ћн  окидывал  взглЯдом  круглую  комнату, ЌастоЯщаЯ гостинаЯ, еще более
уютнаЯ,  чем  в  доме  его предков: здесь все принадлежит ему, и он может не
опасатьсЯ  претензий  со  стороны  кредиторов  и  ростовщиков  на совместное
владение  его  имуществом.  ‡десь  даже  есть  чудесные  старинные предметы,
которых никто не может у него оспаривать. ‚озле дверей стоЯли прислоненные к
стене  две  амфоры,  выловленные  сетЯми  рыбаков  сосуды  из  белой  глины,
затейливо  украшенные  морем гирлЯндами окаменевших ракушек. ‚ центре стола,
между  двух  больших  раковин,  лежал  еще  один подарок дЯдюшки ‚ентолера -
женскаЯ  голова,  увенчаннаЯ  чем-то  вроде тиары, из-под которой выбивались
заплетенные в косы волосы. ‘ераЯ глина была, усеЯна твердыми белыми шариками
- крупинками отлагавшейсЯ веками соли морской воды, Ќо •айме1 всматриваЯсь в
лицо этой женщины, разделЯвшей его одиночество, старалсЯ мысленно проникнуть
сквозь  суровую  маску,  угадываЯ  за  ней  спокойные черты и постигаЯ тайну
миндалевидных  восточных  глаз. Ћна представлЯлась ему такой, какой никто не
мог  ее  видеть.  „олгие  часы  молчаливого  созерцаниЯ  привели к тому, что
морщинистаЯ маска, котораЯ наслаивалась столетиЯми, словно исчезла.
     -  Џосмотри,  вот моЯ невеста, - сказал ”ебрер однажды утром Њаргалиде,
убиравшей  комнату.  -  Ќе  правда ли, как она красива?.. Ћна, наверно, была
принцессой  в  ’ире или Ђскалоне {’ир - древний город на побережье нынешнего
‹ивана,  славившийсЯ  своими  торговыми  свЯзЯми; Ђскалон - портовый город в
древней  Џалестине},  не знаю точно где, но" несомненно, она предназначалась
мне,  любила менЯ за четыре тысЯчи лет до моего рождениЯ и нашла менЯ спустЯ
много  веков.  “  нее  были  суда, рабы, пурпурные одежды, дворцы с висЯчими
садами,  но она бросила все и скрылась в море, ожидаЯ сотни лет, чтобы волны
выбросили  ее  на берег, где бы ее подобрал дЯдюшка ‚ентолера и принес в мой
дом... Џочему ты на менЯ так смотришь? ЃеднЯжка, ты не понимаешь этого...
     Њаргалида смотрела на него с ужасом. “наследовав уважение своего отца к
сеньору,  она  думала,  что  дон •айме может говорить только серьезные вещи.
—его  только не повидал он на белом свете! Ђ теперь эти слова о тысЯчелетней
невесте  поколебали ее наивную уверенность, заставив слегка улыбнутьсЯ; в то
же  времЯ  эта величественнаЯ дама былых времен, от которой сохранилась лишь
одна  голова,  внушала ей суеверный страх. Љ чему дон •айме все это говорит?
ќто все так странно!..
     ЏоднЯвшись  в  башню,  ”ебрер  сел  у входа, любуЯсь сельским пейзажем,
открывавшимсЯ  перед ним сквозь дверной проем. “ подножиЯ холма расстилались
свежевспаханные   полЯ.   ќто   были   небольшие  участки  на  склоне  горы,
принадлежавшие  ”ебреру,  которые  Џеп превращал в плодородные земли. „альше
начинались  плантации  миндалЯ  с  нежно-зеленой листвой и старые, узловатые
оливы, раскинувшие свои черные ветви с пучками серебристо-серых листьев. „ом
Љан-Њайорки,   напоминавший   арабское   жилище;  представлЯл  собой  группу
построек,  квадратных  как  игральные кости, с плоской крышей и ослепительно
белыми   стенами.   Џо  мере  того  как  увеличивалась  семьЯ  и  возрастали
потребности,  возводились  новые  белые строениЯ. Љаждый кубик был отдельной
пристройкой,  а  все  вместе  они  составлЯли дом, который скорее походил на
адуар   {кочеваЯ   стоЯнка  бедуинов,  цыганский  табор},  так  как  снаружи
невозможно было отличить жилища людей от помещений длЯ скота.
     „альше  за  хутором  тЯнулась  роща,  отгороженнаЯ  большими стенами из
сухого  камнЯ  и  грЯдами высоких холмов. ‘ильные ветры препЯтствовали росту
деревьев, и их ветви буйно разрослись в разные стороны, точно возмещаЯ вширь
то, что терЯли в высоту. ‘учьЯ у всех были подперты многочисленными вилами.
     Ќекоторые  фиговые  деревьЯ  имели  сотни  таких подпорок и раскинулись
наподобие  огромного  зеленого шатра, призванного укрывать спЯщих великанов.
Ћни  походили  на  естественные  беседки,  в которых могли поместитьсЯ целые
селениЯ.  ѓоризонт замыкали горы, покрытые соснами, между которыми виднелись
большие  прогалины  красной глины. €з темной листвы поднимались столбы дыма.
ќто были костры дровосеков, выжигавших древесный уголь.
     Џрошло  три  месЯца  с  тех  пор,  как ”ебрер поселилсЯ на острове. …го
приезд  изумил  Џепа  Ђраби, который все еще продолжал рассказывать родным и
друзьЯм о своем удивительном приключении, о неслыханном по смелости недавнем
путешествии  на Њайорку вместе с атлотами, о нескольких часах, проведенных в
Џальме, и о своем посещении дворца ”ебреров, чудесного зданиЯ, где хранилось
все, что только есть на свете барского и роскошного.
     ђезкие и откровенные слова •айме не слишком удивили крестьЯнина.
     -  Џеп,  Я  разорен,  по  сравнению  со мной ты богач. џ приехал, чтобы
поселитьсЯ в башне... Ќе знаю, надолго ли. ‚озможно, что навсегда.
     ”ебрер  перешел  к подробностЯм, касающимсЯ своего будущего устройства,
но  Џеп  недоверчиво  улыбалсЯ. ђазорен!.. ‚се знатные сеньоры говорЯт то же
самое,  но того, что у них остаетсЯ при разорении, хватило бы, чтобы сделать
богачами  многих беднЯков. Ћни - как суда, что терпели крушение у ”орментеры
до  тех  пор,  пока правительство не поставило маЯки. ”орментерцы - люди без
совести  и  забытые  богом  (ведь их остров самый маленький)- зажигали огни,
чтобы  обмануть мореплавателей; судно садилось на мель, длЯ морЯков это была
гибель, а длЯ островитЯн - пожива.
     -  Ћдин  из  ”ебреров  -  беднЯк!..  -  Џеп  отказалсЯ  принЯть деньги,
предложенные  ему  доном  •айме. Ћн начнет обрабатывать земли, принадлежащие
сеньору,  и  потом  они  сочтутсЯ. €, видЯ, что хозЯин намерен жить в башне,
крестьЯнин  постаралсЯ придать ей жилой вид и приказал своим детЯм приносить
пищу  сеньору  в  те дни, когда тот не захочет спускатьсЯ вниз и садитьсЯ за
общий стол.
     ќти три месЯца •айме провел в сельском уединении. Ћн не писал писем, не
разворачивал  газет,  не брал в руки никаких книг, кроме нескольких томиков,
привезенных  из  Џальмы. ѓород €виса, спокойный и сонный, как глухаЯ деревнЯ
на  Џолуострове,  представлЯлсЯ  ему  далекой  столицей.  Њайорка, казалось,
вообще  не  существовала, так же как и те большие города, которые он некогда
посетил.  ‚  первый  месЯц новой жизни необычайный случай нарушил его мирное
существование.  Џришло письмо - конверт со штампом одного из кафе на Ѓорне и
несколько  строк,  нацарапанных  крупным  и  скверным  почерком.  Џисал ’они
Љлапес.  Ћн  желал  ”ебреру счастьЯ в новой жизни. ‚ Џальме все по-прежнему.
Џабло  ‚альс  не пишет, так как обижен на него. “ехать без предупреждениЯ!..
Ћднако  он хороший друг и занимаетсЯ запутанными делами •айме. Џо этой части
у Џабло чертовские способности. ‚едь он чуэт, как ни говори!.. Ћн, ’они, еще
напишет.
     ‘  тех  пор  прошло два месЯца, но писем больше не было. ‚прочем, какое
ему дело до того, что творитсЯ в мире, куда он не собираетсЯ возвращатьсЯ?..
•айме  не  знал,  что  готовит  ему  судьба:  он  приехал сюда и решил здесь
остатьсЯ,  развлекаЯсь  лишь  охотой  и  рыбной  ловлей и испытываЯ животную
радость  от  того,  что у него нет ни мыслей, ни желаний, - разве только те,
что были свойственны первобытному человеку.
     Ћн чуждалсЯ ивитЯн, наблюдаЯ их жизнь со стороны. ‘реди крестьЯн он был
сеньором, чужеземцем. Љ нему относились с почтением, но холодно.
     Џривычное  существование  этих  людей,  с  чертами грубости и известной
жестокости,  привлекало  его  как  все необычайное и красочное. ‡атерЯнный в
море  остров,  который  мог  рассчитывать  лишь  на собственные силы, веками
противостоЯл  норманским  пиратам,  арабским  морЯкам,  кастильским галерам,
судам  итальЯнских республик, турецким, алжирским и тунисским парусникам и в
недавние  времена - английским корсарам. „ревнЯЯ римскаЯ житница ”ерментера,
с  течением столетий ставшаЯ почти необитаемой, предательски оказывала приют
враждебным   флотам.   „еревенские  церкви  все  еще  оставались  настоЯщими
крепостЯми  с  прочными  башнЯми, где укрывались земледельцы, которых костры
оповещали  о  высадке  врагов.  ‚  тревогах  этой  неспокойной жизни, полной
бесконечной борьбы, рождалось население, приученное к кровопролитию и защите
своих  прав  с  оружием в руках; земледельцы и рыбаки, отрезанные от прочего
мира,  и  поныне  сохранЯли  образ  мыслей  и  нравы  своих  предков. ‘ел не
существовало,  хутора  были  разбросаны на многие километры друг от друга, и
свЯзующим  звеном  между ними служили церковь и дома свЯщенника и алькальда.
…динственным  крупным поселением была столица острова, по старинным грамотам
- ЉоролевскаЯ крепость €висы, с прилегающим к ней Њорским кварталом.
     Љогда  юноша достигал зрелого возраста, отец призывал его на кухню, где
собиралась  всЯ  семьЯ,  жившаЯ  на  хуторе. - ’ы мужчина! - провозглашал он
торжественно.  €  вручал  ему нож с добротным клинком. ЏосвЯщенный в рыцари,
атлот утрачивал сыновнюю робость. Ћтныне он должен был защищать себЯ сам, не
обращаЯсь  за помощью к семье. Џотом, собрав немного денег, он пополнЯл свое
рыцарское  вооружение,  приобретЯ  у  местных  кузнецов, раздувавших горны в
лесах, пистолет с серебрЯными насечками.
     ‘   гордостью   ощутив   в  руках  оба  этих  предмета,  подтверждавшие
приобретенные  им  права  мужчины  и  гражданина,  оружие,  с  которым он не
расстанетсЯ   больше   в   жизни,  юноша  присоединЯлсЯ  к  другим  атлотам,
экипированным  таким же образом. „лЯ него начиналась пора молодости и любви,
серенады,  сопровождающиесЯ  озорными  возгласами, танцы, прогулки в дальние
приходы  на  церковные праздники, где молодежь упражнЯлась в меткой стрельбе
камнЯми  по  петуху.  ‚  особенности  же  их занимали фестейжи, традиционные
смотрины,  на которых выбирали невест, - самый почитаемый обычай, вызывавший
раздоры и убийства.
     Ќа  острове  не  было  воров.  •озЯева  домов, уединенно стоЯвших среди
открытого полЯ, уходЯ зачастую оставлЯли ключ в дверЯх. ‹юди не убивали друг
друга из корыстных побуждений. ‡емлей пользовались все на равных условиЯх, а
мЯгкий  климат  и  врожденнаЯ  воздержанность  жителей  делали  из них людей
благородных и не слишком приверженных к материальным благам. ‹юбовь и только
любовь  побуждала  мужчин  убивать  друг  друга.  ‘ельские  кавалеры  горели
страстью  к  своим избранницам и отличались необычайной ревностью, как герои
романов.  €з-за  черноглазой  и смуглой атлоты они подстерегали друг друга в
ночной  темноте  и  вызывали  на  бой  презрительным  ауканьем, перекликаЯсь
издалека,  перед  тем как схватитьсЯ врукопашную. €м казалось недостаточным,
что  современное оружие стрелЯет лишь одной пулей, и поверх обычного патрона
они  сыпали  порох  и  всаживали  еще  пулю, плотно забиваЯ этот зарЯд. …сли
оружие  не  разрывалось  в  руках у нападающего, то от врага оставалось лишь
одно воспоминание.
     ‘ватовство  продолжалось  месЯцы  и годы. Љ крестьЯнину, имевшему дочь,
ЯвлЯлись  молодые  люди  не только из его округи, но и со всего острова, так
как  все  ивитЯне  считали  себЯ  вправе  просить  ее руки. Ћтец подсчитывал
количество  претендентов  -  десЯть,  пЯтнадцать, двадцать, иногда тридцать.
Џотом  он  высчитывал, каким временем он может располагать в течение вечера,
пока  его  .не  одолеет  сон,  и, в соответствии с количеством претендентов,
делил между ними это времЯ по минутам.
     Љ  вечеру  по  разным  дорогам  сходились  участники смотрин, некоторые
приходили    даже    группами,   напеваЯ   национальные   мелодии,   которые
сопровождались   пронзительными   выкриками   и   трелЯми,   походившими  на
кудахтанье; другие шли одни, наигрываЯ на бимбау, этот инструмент состоЯл из
двух железных пластинок, жужжал, как овод, и, казалось, заставлЯл музыкантов
забывать  об  усталости. Ћни приходили издалека. €ные тратили целых три часа
на то, чтобы дойти, и столько же, чтобы вернутьсЯ; этот путь они проделывали
в  дни  фестейжей, по четвергам и субботам, с одного конца острова в другой,
чтобы поговорить с атлотой какие-нибудь три минуты.
     ‹етом  они  усаживались  на  так  называемом  порчу  - внутреннем дворе
хутора,  а зимой входили в кухню. „евушка поджидала их, неподвижно застыв на
каменной   скамье.   Ћна   снимала  соломенную  шлЯпу  с  длинными  лентами,
придававшую  ей  в  жаркое  времЯ  днЯ  вид опереточной пастушки; на ней был
праздничный  нарЯд - голубаЯ или зеленаЯ юбка со множеством складок, котораЯ
целую  неделю  висела  под  потолком,  стЯнутаЯ  веревками,  чтобы сохранить
плиссировку.  Џод  этой  юбкой  были  другие,  восемь, десЯть или двенадцать
нижних  юбок  - весь женский домашний гардероб; все это походило на огромную
воронку  из  сукна  и  фланели,  уничтожало  признаки  пола  и  не позволЯло
представить  себе  наличие  человеческого  тела под этой грудой одежды. ђЯды
филигранных  пуговиц  блестели  на  накладных  рукавах  кофточки.  Ќа груди,
стЯнутой  жестким, почти железным корсетом, сверкала тройнаЯ золотаЯ цепочка
с   огромными  звеньЯми.  €з-под  головного  платка  свисала  толстаЯ  коса,
перевитаЯ  лентами.  —тобы  не  помЯть пышного турнюра, казавшегосЯ огромным
из-за  несметного количества юбок, на скамейке вместо коврика лежал абригайс
- зимнЯЯ женскаЯ одежда.
     Џретенденты  договаривались  между  собой  об  очереди и один за другим
садились  возле  атлоты,  разговариваЯ  с  ней  положенное число минут. …сли
кто-либо, увлеченный беседой, забывал о товарищах, его предупреждали кашлем,
свирепыми  взглЯдами  и угрозами. …сли он не подчинЯлсЯ, то самый сильный из
всей  компании  хватал  его  за  руку  и  насильно  отводил в сторону, чтобы
следующий  мог  занЯть освободившеесЯ место. €ногда, когда претендентов было
много  и  времени  не  хватало,  атлота  разговаривала  с двумЯ сразу, умело
лавируЯ и ни одному не оказываЯ предпочтениЯ... ’ак продолжалось до тех пор,
пока  она  не заЯвлЯла о своем окончательном решении, не считаЯсь при этом с
волей  родителей.  ‚  эту  краткую весну своей жизни женщина была королевой.
Џотом,  выйдЯ  замуж,  она  обрабатывала  землю  наравне  с  мужем, мало чем
отличаЯсь от животного.
     …сли   отвергнутые  атлоты  не  слишком  интересовались  девушкой,  они
уходили, переносЯ свои галантные намерениЯ на несколько миль дальше; но если
они  действительно  были  влюблены, то продолжали осаждать дом, и избраннику
приходилось  сражатьсЯ  со  своими  бывшими  соперниками, чудом пробиваЯсь к
свадьбе сквозь строй ножей и пистолетов.
     Џистолет  длЯ  ивитЯнина был вторым Языком. Ќа воскресных танцах не раз
звучали выстрелы в доказательство любовного восторга. “ходЯ из дома невесты,
в знак уважениЯ к ней и ее семье атлот стрелЯл, перед тем как закрыть дверь,
и  кричал  при  этом:  "„оброй  ночи!" …сли же он удалЯлсЯ обиженный и желал
оскорбить  семейство,  то  поступал  наоборот:  сначала  прощалсЯ,  а  потом
стрелЯл;  но  в  таком случае ему надо было сразу удирать, так как обитатели
дома немедленно отвечали на его вызов пулЯми, палками и камнЯми.
     •айме  стоЯл  в  стороне  от  этой  суровой  традиционной жизни, издали
наблюдаЯ  обычаи  адуара,  все  еще  сохранЯвшиесЯ на острове. €спаниЯ, флаг
которой  развевалсЯ  по  воскресеньЯм  над жалкими домиками каждого прихода,
едва   ли  вспоминала  о  затерЯнном  в  мире  клочке  своей  земли.  Њногие
заокеанские  страны были лучше свЯзаны с мировыми центрами, чем этот остров,
разоренный  в  свое  времЯ  войнами  и  грабежами, а теперь влачивший жалкое
существование  вдали  от главных морских путей, окруженный цепью скалистых и
низких  островков,  каналами  и  проливами, сквозь воды которых просвечивало
дно.
     ”ебрер  наслаждалсЯ  своим  новым  существованием, как человек, который
присутствует на интересном зрелище и занимает, к тому же, удобное место. ќти
крестьЯне  и  рыбаки, воинственные потомки корсаров, были длЯ него приЯтными
спутниками. Џоначалу он собиралсЯ наблюдать за ними издалека, как любопытный
свидетель,  но  мало-помалу невольно перенЯл их обычаи и привычки. “ него не
было врагов, и, тем не менее, во времЯ прогулок по острову, когда он не брал
с собой ружьЯ, за поЯсом у него торчал пистолет... на всЯкий случай.
     ‚  первые  дни  своего  переселениЯ в башню, когда заботы об устройстве
заставлЯли  его ездить в город, он еще продолжал носить городской костюм, но
постепенно  отказалсЯ  от  галстука,  от  воротничка,  от сапог. Ќа охоте он
чувствовал  себЯ  удобнее в крестьЯнской блузе и плюшевых панталонах. ђыбнаЯ
ловлЯ  приучила  его  ходить  по  песку и скалам в альпаргатах на босу ногу.
ѓолову  его  покрывала  такаЯ  же шлЯпа, какую носили все атлоты прихода ‘ан
•осе.
     „очь   Џепа,   хорошо   знавшаЯ   обычаи  острова,  с  чувством  тайной
признательности  любовалась шлЯпой сеньора. †ители разных квартонов {местное
название  округа,  церковного  прихода} €висы, на которые она делилась еще в
древние  времена,  различались между собой по манере носить шлЯпу и по форме
ее  полей,  что  было  почти  незаметно длЯ чужеземца. лЯпа дона •айме была
такаЯ  же,  как  у всех атлотов из ‘ан •осе, и отличалась от тех, что носили
жители других селений, называвшихсЯ тоже именами свЯтых. ќто было честью длЯ
прихода, к которому принадлежала девушка.
     Ћ,  наивнаЯ  и  прелестнаЯ  Њаргалида!  ”ебреру доставлЯло удовольствие
разговаривать  с  ней;  он  наслаждалсЯ  изумлением, которое пробуждали в ее
простой  душе  рассказы  о  путешествиЯх  и шутки, отпущенные им с серьезной
миной...
     ‘  минуты  на  минуту  она должна принести ему обед. “же полчаса густой
столб  дыма  поднималсЯ  из  трубы  дома.  Ћн  представлЯл  себе  дочь Џепа,
хлопочущую  у  очага под взглЯдом матери, отупевшей крестьЯнки, несчастной и
     ‚от-вот  он увидит ее под навесом порчу перед входом в дом, с обеденной
корзинкой  на  локте,  в  шлЯпе  с  длинными  лентами,  котораЯ  оттенЯет ее
поразительно  белое  лицо,  приобретавшее  под  лучами  солнца  матовый цвет
античного мрамора.
     Љто-то  зашевелилсЯ  под навесом и направилсЯ к башне. ќто Њаргалида!..
Ќет,  это не она. ќто ее брат Џепет... Џепет, который месЯц тому назад жил в
городе,   готовЯсь   к  поступлению  в  семинарию,  и  был  прозван  поэтому
Љапелланчиком.


        II


     - „обрый день!
     Џепет  расстелил  салфетку на краю стола и поставил на нее два закрытых
блюда  и бутылку виноградного вина, прозрачного и красного, как рубин. Џотом
опустилсЯ  на  пол  и  обхватил  руками колени, принЯв неподвижную позу. …го
смуглое  лицо озарЯлось улыбкой, обнажавшей ослепительно белые зубы. ‹укавые
глаза уставились на сеньора с выражением, какое бывает у веселой и преданной
собаки.
     -  ђазве  ты не ездил в €вису, чтобы стать свЯщенником?- спросил •айме,
приступаЯ к еде.
     Њальчик  кивнул  головой:  "„а,  сеньор,  Я был там". Ћтец поручил его,
Џепета,  одному  из  учителей  семинарии.  ‡нает ли дон •айме, где находитсЯ
семинариЯ?..
     Њаленький  крестьЯнин  говорил  о  ней,  как  о  далеком месте, где его
пытали.  Ќи  деревьев,  ни  свободы,  даже  воздуха  там  едва хватало: жить
взаперти бы