ннисной ракеткой  в  руке ("Ћй, смотрите,  это же Ѓинки!")  --  и не смог.
ђазговор  зашел о сегоднЯшнем взрыве,  "Ќадо  же,  пЯть человек  погибло, --
говорил Ѓеренс, --  а  сейчас, может, уже и шесть -- и все от каких-то  двух
фунтов взрывчатки!" Ћн вздохнул и покачал головой. Љазалось, он  не  столько
потрЯсен случившимсЯ, сколько находитсЯ  под впечатлением. Ђнна почти ничего
не  говорила, она  была бледна,  выглЯдела  усталой  и расстроенной.  ’олько
теперь Я заметил, как она постарела. †енщина, которую Я знал  пЯтнадцать лет
назад, была  по-прежнему  здесь,  но ее словно  бы  вставили  в более грубую
оправу,   наподобие   климтовских  влюбленных.   џ   посмотрел  в  окно   на
фосфоресцирующие  серые  сумерки  и  испытал  одновременно  ужас  и  смутную
гордость  от  мысли, что  Я потерЯл, что могло  бы быть.  Ћблака  оставались
последним   освещенным   пЯтном  на  небе.  Џронзительно   засвистел  дрозд.
Љогда-нибудь Я потерЯю и это  тоже, умру,  и все исчезнет -- это мгновение у
этого окна,  на  самом краю нежной  летней ночи. Џоразительно, но так  оно и
есть, этого не миновать.  —иркнув  спичкой, Ђнна зажгла  стоЯвшую  на  столе
свечу, и на какую-то долю секунды у менЯ возникло чувство парениЯ, колебаниЯ
в этой нежной, таинственной полумгле.
     "ЊоЯ  мать,  --  начал  было  Я,  однако  вынужден  был остановитьсЯ  и
откашлЯтьсЯ,  --  моЯ  мать, насколько  мне  известно,  отдала вам  какие-то
картины... " Ѓеренс устремил на менЯ свой хищный взор. "Џродала, -- произнес
он почти шепотом, -- продала, а не отдала". Ћн улыбнулсЯ. Џоследовала пауза.
„ержалсЯ он  совершенно  спокойно. Ћн очень  сожалеет,  сказал  он,  если  Я
приехал специально, чтобы увидеть картины. Ћн охотно верит, что длЯ менЯ они
многое значат. Ќо, к сожалению, он почти сразу же  от них избавилсЯ.  Ѓеренс
вновь лучезарно улыбнулсЯ. "„ве-три  вещицы были вполне милы, -- поЯснил он,
-- но здесь, в “айтуотере, они бы смотрелись неважно".
     "’ак-то,  отец,  -- подумал Я, это к вопросу о том, насколько хорошо ты
разбиралсЯ в живописи".
     "‚идишь ли, мне  хотелось помочь твоей  матери, -- продолжал между  тем
Ѓеренс. -- Ћна  ведь  болела. џ  заплатил ей гораздо больше, чем эти картины
стоили. ’ы ей об этом, конечно, не говори.  Џо-моему, она собиралась вложить
деньги  в  какой-то  бизнес.  --  Ћн  засмеЯлсЯ. -- Ђ ведь такаЯ возвышеннаЯ
особа!"  --  добавил он. ЋпЯть последовала пауза.  Ѓеренс  с довольным видом
вертел  в  руке  нож,  ожидаЯ,  что скажу  Я.  € тут  только до  менЯ дошло:
вероЯтно, он подумал, что  Я приехал  требовать назад картины  отца. Ђ  что,
если,  несмотрЯ на все его  заверениЯ, он  все-таки  мать надул?  Њысль  эта
необычайно менЯ раздразнила. "‚ыходит, старый подлец,  --  подумал Я, смеЯсь
про себЯ, -- ты ничем не лучше всех нас". џ взглЯнул на  отражавшийсЯ в окне
профиль Ђнны. Ђ она-то кто? ЋдинокаЯ  молодЯщаЯсЯ дамочка с морщинами на шее
и крашеными волосами? ‚озможно, ”линн и  обслуживает  ее  раз в месЯц, между
мытьем машины и  стрижкой усов. Ѓудьте же  вы  все  проклЯты!  ЌаполнЯЯ свой
бокал,  Я пролил  вино на скатерть и  осталсЯ этим  доволен. Њрак,  сплошной
мрак.
     џ  рассчитывал,  что   менЯ  оставЯт  ночевать,  но  после  кофе  Ђнна,
извинившись,  вышла  из-за стола  и, вернувшись  через минуту, сообщила, что
вызвала мне такси. џ обиделсЯ: ехал в такую даль, чтобы с ними повидатьсЯ, а
мне  отказывают в ночлеге. Џовисло  тЯгостное молчание. ’олько что, по  моей
инициативе,  Ѓеренс  заговорил о голландской  живописи. €нтересно,  мне  это
только показалось, или  он действительно взглЯнул  на менЯ с хитрой улыбкой,
спросив,  заходил  ли Я  в  открытую  гостиную.  Џрежде чем Я сообразил, что
открытой гостиной  Ѓеренс называет  "золотую"  комнату, он вновь заговорил о
голландцах. ’еперь же он сидел молча, с трЯсущейсЯ головой, приоткрыв рот, с
отсутствующим  видом всматриваЯсь в  пламЯ  свечи. Ћн  поднЯл  руку,  словно
собираЯсь еще что-то сказать, но тут же медленно уронил ее на колени. ‚ окне
вспыхнули  фары,  послышалсЯ гудок.  Ѓеренс  осталсЯ  сидеть "Ћчень  рад был
повидать тебЯ, -- пробормотал он, протЯгиваЯ мне левую руку. -- Ћчень рад".
     Ђнна   проводила  менЯ   до  дверей.  џ  чувствовал,  что  повел   себЯ
по-идиотски, но в  чем именно это выразилось,  сообразить не мог. ‚ коридоре
гулко отдавались наши шаги-  тревожный, несообразный шум.  "‘егоднЯ у ”линна
свободный вечер,  -- сказала Ђнна, -- а то бы Я попросила его тебЯ отвезти".
-- "Ќичего страшного", -- буркнул Я. Ќеужели, спрашивал Я себЯ, мы и есть те
двое людей, что когда-то,  жарким воскресным днем, на другом конце света, на
другом конце времени, катались вместе  с „афной голыми по постели? Љак мог Я
вообразить, что когда-то любил ее. "’вой  отец в  неплохой форме", -- сказал
Я. Ћна пожала плечами: "—то ты, он умирает". ‚ дверЯх -- уж не знаю, с какой
стати -- Я нащупал  ее пальцы и  попыталсЯ ее  поцеловать. Ћна отпрЯнула, да
так  проворно, что Я чуть не упал. ’акси загудело вновь. "Ђнна!" -- сказал Я
и  почувствовал,  что добавить  мне  нечего.  Ћна  хмыкнула.  "…зжай  домой,
”редди", -- прошептала она с вымученной улыбкой  и  медленно закрыла  передо
мной дверь.
     ђазумеетсЯ, Я  знал, кто сидит  за рулем.  "Ќичего не говори,  -  резко
сказал Я  таксисту. -- Ќи слова!" Ћн  бросил на менЯ печальный, укоризненный
взглЯд, и мы,  громыхаЯ по брусчатке, пустились  в обратный  путь. …хать мне
было некуда.


     ‘ейчас сентЯбрь. џ  здесь уже два месЯца. Ђ  кажетсЯ, что еще дольше. “
дерева, которое видно из окна моей камеры,  вид невзрачный, унылый,  скоро с
него начнут падать листьЯ. ‘ловно в ожидании этого, оно дрожит (по ночам мне
даже кажетсЯ,  что Я эту дрожь слышу), возбужденно шурша  листвой в темноте.
Ќебо  по  утрам  великолепное,  головокружительно  высокое  и чистое.  ‹юблю
смотреть, как собираютсЯ и рассеиваютсЯ облака. ’акаЯ огромнаЯ, такаЯ тонкаЯ
работа.  ‘егоднЯ была радуга; увидев  ее, Я громко рассмеЯлсЯ,  словно очень
смешной  шутке. ‚ремЯ  от  времени  мимо  моего  дерева  проходЯт люди. ’ак,
видимо, короче. ‚ девЯть утра
     идут секретарши и делопроизводительницы  с сигаретами и с  причудливыми
прическами, а чуть позже сонные домашние  хозЯйки с сумками и детьми. Љаждый
день, ровно  в четыре,  мимо, еле волоча ноги, проходит школьник с огромным,
смахивающим на гроб, ранцем.  ЏопадаютсЯ и собаки, эти идут очень  быстро, с
деловым видом, останавливаютсЯ,  быстренько орошают  дерево и спешат дальше.
„ругаЯ жизнь,  другаЯ  жизнь. ‚  последнее времЯ,  с  наступлением  холодов,
заторопились все, даже школьник приободрилсЯ и прибавил шагу, и из тюремного
окна кажетсЯ, будто все они летЯт в зеркально-синем осеннем воздухе.
     ‚ это времЯ года мне  часто снитсЯ  отец. ‘он  один  и гот же, менЯютсЯ
лишь обстоЯтельства. —еловек, который ЯвлЯетсЯ  мне во сне, -- действительно
мой отец, хотЯ чем-то от него и отличаетсЯ.  Ћн  моложе, крепче, он весел, у
него прекрасное чувство юмора. Њне снитсЯ, что Я  приезжаю в  больницу или в
какое-то другое заведение такого  рода  и после долгих поисков и  расспросов
нахожу его сидЯщим  на постели с дымЯщейсЯ кружкой чаЯ в руке. ‚олосы у него
по-мальчишески взъерошены, на нем пижама с  чужого плеча.  Ћн здороваетсЯ со
мной  с застенчивой улыбкой. Ћт  волнениЯ,  от избытка  чувств  Я  порывисто
прижимаю  его  к  себе. Ћн  же  невозмутим, похлопывает менЯ  по плечу, тихо
смеетсЯ. Џотом Я сажусь на стул рЯдом, и мы какое-то времЯ молчим,  не знаЯ,
что говорить,  куда смотреть.  џ понимаю, что совсем недавно он чудом выжил:
то ли  попал в аварию, то ли потерпел кораблекрушение, то ли перенес тЯжелую
болезнь.   ‚се  несчастьЯ  свалились   на  него  из-за  его  же  собственной
опрометчивости, безрассудства  (это мой-то отец безрассуден?!),  и теперь он
чувствует себЯ  глупо, стыдитсЯ себЯ самого. ‚о сне  выручаю  его всегда  Я:
подаю сигнал тревоги, вызываю "скорую", бросаю в воду спасательный круг. Њой
подвиг  сидит  на  кровати  между  нами,  неуправлЯемый,  как  сама  любовь,
запоздалое свидетельство сыновней заботы. Џросыпаюсь Я с улыбкой, сердце мое
переполнено нежностью. ђаньше мне казалось, что в этом сне Я спасаю  отца от
смерти,  но последнее  времЯ Я  начал понимать,  что освобождаю  его  не  от
смерти,  а, наоборот, от тЯжелой  жизни.  ’еперь,  по  всей вероЯтности, мне
предстоит совершить еще один, такой  же  подвиг. „ело в том, что сегоднЯ мне
сообщили: умерла моЯ мать.
     Љ тому времени как мы доехали до деревни, последний автобус в город уже
ушел,  о чем  менЯ с  мрачным удовольствием заранее предупредил таксист.  Њы
сидели  в  машине  на погруженной  в  кромешную  тьму  главной улице,  возле
магазина   скобЯных  изделий,  прислушиваЯсь  к  урчанию  мотора.  '‚одитель
повернулсЯ на сиденье, сдвинул кепку, почесал лоб и с интересом уставилсЯ на
менЯ,  ожидаЯ,  что  же Я буду  делать  дальше. €  опЯть менЯ поразило,  как
смотрЯт эти  люди -- с тупой,  звериной прЯмотой. Џришло времЯ дать таксисту
имЯ (зовут его, уж простите, ђок), поскольку еще какое-то времЯ мне придетсЯ
иметь с  ним дело. Ћн вызвалсЯ сам отвезти  менЯ в  город, но Я отрицательно
покачал головой: до города было никак не меньше тридцати миль, а Я уже и так
ему задолжал. €ли  же,  сказал он с прегадкой льстивой улыбочкой, менЯ может
приютить  его  мать,  миссис  ђок  --  у  нее  паб с комнатой  наверху.  ќто
предложение тоже не  особенно менЯ вдохновило,  но на  улице  было  темно  и
пусто, да и выставленные в витрине инструменты тоже почему-то настраивали на
грустный  лад, и Я  согласилсЯ. "„а, --  слабым голосом сказал Я, коснувшись
рукой лба, -- да, вези менЯ к своей матери".
     Ќо  на месте ее не оказалось -- наверно, уже спала, и таксист сам повел
менЯ наверх но черной лестнице, ступаЯ на цыпочках,  как большой, трЯсущийсЯ
паук.  ‚  комнате было  маленькое, низкое  оконце,  один стул  и  кровать  с
углублением посередине, как будто здесь еще  недавно лежал  покойник.  Џахло
мочой  и  портером. ђок стоЯл в  дверЯх, смущенно улыбаЯсь и теребЯ  кепку в
руках. џ пожелал ему доброй ночи, и он нехотЯ ушел. Џоследнее, что Я увидел,
была  его  костлЯваЯ  рука,  которой  он медленно прикрыл за собой  дверь. џ
прошелсЯ по комнате, осторожно ступаЯ  по скрипучим половицам. ‚от не помню,
ломал Я себе руки  или нет? Ќизкое  оконце и  продавленнаЯ постель создавали
ощущение диспропорции: мой рост казалсЯ мне слишком высоким, ноги -- слишком
большими.  џ присел  на край кровати.  ‚ окно пробивалсЯ  слабый  свет. …сли
наклонитьсЯ вперед и вбок, можно было  увидеть кривой колпак трубы и силуэты
деревьев.  џ  почувствовал  себЯ  мрачным  героем русского  романа:  сижу  в
крохотной комнатушке  над  пивной, в деревне  без названиЯ, в  году  невесть
каком; сижу и вспоминаю, что со мной приключилось.
     ‚сю ночь Я не сомкнул  глаз. Џростыни были влажные и какие-то скользкие
-- как видно, не Я первый вертелсЯ на них после стирки; лежал Я  неподвижно,
сжавшись как пружина, -- только поменьше бы с ними соприкасатьсЯ. Љаждый час
где-то вдалеке гулко звонил церковный колокол. ‘лышны были, как водитсЯ, лай
собак и мычание коров. ‡вук моих собственных нервных вздохов выводил менЯ из
равновесиЯ. ‚ремЯ от времени проезжал грузовик или легковаЯ машина, и  тогда
освещенный прЯмоугольник быстро проплывал по потолку, сбегал по стене и таЯл
в  углу.  Њучительно   хотелось  пить.  ЊенЯ  преследовали   причудливые   и
непристойные видениЯ.  Ћдин раз, уже  засыпаЯ,  Я ощутил внезапное и  жуткое
чувство  падениЯ и, вздрогнув,  проснулсЯ.  Љак Я ни пыталсЯ гнать  от  себЯ
мысль об  Ђнне Ѓеренс, она  не шла  у менЯ из  головы. —то с  ней случилось,
почему она  живет затворницей в этой кунсткамере, ни с кем, кроме умирающего
старика,  не общаЯсь? Ђ впрочем, может, ничего и не случилось, все произошло
как-то само собой. Њожет, просто незаметно тЯнулось времЯ, пока, проснувшись
однажды утром, она  не обнаружила, что застрЯла на полпути. џ представил  ее
печальной и одинокой, навсегда заколдованной  в своем  волшебном  замке и...
Љакие только безумные мысли не лезли мне тогда  в голову,  лучше уж лучше об
этом не вспоминать. € вот, когда Я  предавалсЯ подобным размышлениЯм, другаЯ
мысль,  куда  более  мрачнаЯ,  начала  раскручивать  свою  темную  прЯжу.  ‚
результате план мой возник  из путаницы разнородных идей о рыцарском  долге,
спасении  любимой  и вознаграждении.  “верЯю  вас, ваша  честь, Я  вовсе  не
пытаюсь  тем самым оправдать свои действиЯ;  мне хочетсЯ  всего-навсего дать
понЯть, чем Я руководствовалсЯ, объЯснить свои поступки,  а вернее, то,  что
стоЯло  за ними, -- если это  вообще возможно. —асы шли, в маленьком  окошке
вспыхивали и гасли звезды, и постепенно Ђнна Ѓеренс слилась  в моем сознании
с другими женщинами, с которыми  Я был так или иначе свЯзан, -- естественно,
с „афной, с  матерью и  даже  с рыжей девицей с конюшни.  Ћднако под  конец,
когда уже светало, над моей постелью возникла голландка с висЯщего в золотой
комнате портрета;  она  спокойно и  в  то  же времЯ  испытующе,  скептически
взирала на менЯ. џ встал,  оделсЯ, сел  на стул у окна и  стал смотреть, как
пепельный свет днЯ опускаетсЯ на крыши  домов, проникает  в листву деревьев.
Њозг  мой лихорадочно работал, кровь  стучала в висках. ’еперь  Я знал,  что
делать. џ был возбужден и вместе с тем испытывал какой-то сверхъестественный
ужас. ‘низу до менЯ донеслись  голоса.  Њне  хотелось поскорее уйти  отсюда,
уйти  и  начать действовать.  џ подошел было к  двери, но передумал,  прилег
буквально на минуту,  чтобы немного  успокоитьсЯ, -- и  тут  же погрузилсЯ в
глубокий, дремучий сон. Њне трудно описать  это: ощущение было такое,  будто
менЯ сбили с ног. ‘он длилсЯ не больше двух-трех минут. Љогда Я  пробудилсЯ,
менЯ трЯсло. Љазалось, трЯсетсЯ  все мироздание. ’ак устрашающе началсЯ -- и
потЯнулсЯ -- этот день.
     Њиссис ђок была высокаЯ и худаЯ.  Ќет, она была маленькаЯ и толстаЯ.  џ
ее  плохо запомнил, да  мне и незачем  ее  помнить. ѓосподи,  сколько  можно
выдумывать карикатур? џ вызову ее в качестве свидетелЯ,  и вы сами составите
о ней  впечатление. ‘начала Я подумал, что у нее что-то стрЯслось -- так она
мЯмлила и заикалась, -- но потом понЯл, что она попросту  ужасно, мучительно
стеснЯетсЯ.  ‚ комнатке за  баром  она  накормила менЯ сосисками,  шпиком  и
кровЯной  колбасой  (не  зрЯ же  говорЯт, что  плотно едЯт  по  утрам только
палачи). ’ишина  стоЯла такаЯ, что Я сам слышал, как работаю челюстЯми. ’ени
паутиной висели  по  углам.  Ќа  стене  Я  увидел сочную,  малиново-кремовую
литографию с изображением кровоточащего •риста и фотографию  римского  папы,
благословлЯющего  многотысЯчную  толпу  с балкона в  ‚атикане. “ныние, точно
изжога,  обжигало внутренности.  ђок,  он был  в подтЯжках  и  в  рубашке  с
закатанными  рукавами, возник в  дверЯх  и кротко полюбопытствовал, все ли у
менЯ в порЯдке. "Ќе то слово! -- бодро произнес Я в ответ. -- Ќе  то слово!"
Ћн  стоЯл  и смотрел  на  менЯ  с ласковой  улыбкой,  с какой-то  счастливой
гордостью.  —то  ж,  теперь  ему будет, о чем  рассказать.  Ђх, эти  бедные,
безыскусные души, на которых Я оставил свои грЯзные  следы. ‚едь он ни  разу
не напомнил мне про деньги, которые Я был ему должен. ‘пециально позвонил по
телефону  извинитьсЯ, что уехал, менЯ  не дождавшись. џ встал и проскользнул
мимо него за дверь. "џ на минутку, подышать свежим воздухом", --  обронил Я,
чувствуЯ,  как  по моим  губам,  словно  какаЯ-то  липкаЯ  патока,  скользит
притворнаЯ улыбка. Ћн кивнул, и по лицу  его легкой тенью  пробежала печаль.
’ы же знал, что Я собираюсь сделать ноги, а? Џочему тогда менЯ не остановил?
Ќет, не понимаю Я этих людей. џ уже говорил. ђешительно не понимаю.
     ‘квозь  редеющую  дымку пробивалось  солнце.  Ѓыло еще немыслимо  рано.
„рожа  от нетерпениЯ,  Я прошелсЯ  по  главной  улице  --  сначала по  одной
стороне, потом по другой. Џрохожие  попадались  редко.  €нтересно,  кто  это
выдумал,  что сельские  жители  рано встают?  Џроехал фургон  с  прицепом, в
котором везли свинью. ‚ конце улицы был мостик через мелкую бурную речку.  џ
присел  на парапет  и некоторое времЯ  смотрел  на воду. Ќадо бы  побритьсЯ.
Њожет, вернутьсЯ к ђоку и взЯть у него бритву? Ќет, на подобное хамство даже
Я был не способен. ЌесмотрЯ на  ранний час, становилось жарко. ’о ли оттого,
что сидел Я на  самом  солнце, то ли  потому, что  неподвижно  смотрел,  как
журчит и извиваетсЯ  подо мной речушка,  но у менЯ закружилась голова. ‚ это
времЯ,  возникнув  невесть  откуда,  со  мной  заговорил  высокий  старик  в
сандалиЯх и рваном плаще, накинутом на плечо, на  манер пледа у  шотландских
горцев: в  руках  он  держал посох, толстую  Ясеневую палку. ‚олосы длинные,
борода спутанна.  ‘ам  не  знаю почему, Я живо  представил себе его косматую
голову на блюде.  ѓоворил он спокойно, громким, хорошо поставленным голосом.
€з того, что он говорил, Я не понЯл абсолютно ничего -- вероЯгно, он утратил
способность  членораздельно произносить слова, и  в то же  времЯ было что-то
невыразимо трогательное в  том,  как он, опираЯсь на свой посох, согнув одну
ногу  в колене  и  не  спускаЯ  с менЯ  глаз,  произносит свой  нескончаемый
монолог. џ внимательно следил  за тем, как в чаще усов шевелЯтсЯ его губы, и
медленно,  серьезно  кивал  головой.  ‘умасшедшие не  пугают менЯ  и даже не
выводЯт  из себЯ. Ѓольше того,  бред,  который  они несут, менЯ успокаивает.
„умаю, происходит  это потому,  что абсолютно все, от  упавшего метеорита до
осыпавшейсЯ  в  пустой комнате штукатурки, имеет длЯ них  огромное  и равное
значение -- а следовательно, лишено  всЯкого смысла. Ћн закончил свою речь и
с минуту  молча  смотрел на менЯ. Ђ затем угрюмо кивнул и, метнув последний,
значительный взглЯд, повернулсЯ и зашагал через мост.
     ‚аша  честь, Я не забыл  свои слова  о том, что мной вынашивалсЯ  некий
план. Џоверьте, план этот  был весьма  расплывчатым. џ ведь никогда  не  был
особенно силен в деталЯх. Ќочью, когда  цыпленок вылупилсЯ из Яйца и впервые
расправил  свои липкие, хрупкие еще  крылышки, Я сказал себе: с наступлением
утра, с началом  нормальной  жизни  ты сам посмеешьсЯ  над  своими бредовыми
идеЯми. € Я над ними действительно посмеЯлсЯ, хотЯ и  задумалсЯ тоже.  ‘кажу
больше: мне эти идеи смешны и сейчас; Я больше чем уверен: не попади Я в эту
дыру, где  мне оставалось  лишь предаватьсЯ мрачным раздумьЯм, ничего бы  не
произошло. џ бы  отыскал  —арли ”ренча, занЯл  бы у него денег,  вернулсЯ на
остров, заплатил долг сеньору  Ђгирре, после чего забрал бы  жену и ребенка,
вернулсЯ домой, в Љулгрейндж, помирилсЯ с матерью и стал бы, вслед за отцом,
мелким землевладельцем. †ил бы себе поживал и был бы счастлив. Ђх.,,
     ’ак о чем Я? „а, о  плане. ‚аша милость, Я -- не выдающийсЯ ум. ѓазеты,
которые  с самого  начала  поднЯли жуткий крик (и  неудивительно:  был  ведь
мертвый  сезон, а  Я  подкинул им  такую лихую историю), изображали менЯ  то
безрассудным головорезом, то расчетливым,  предусмотрительным, хладнокровным
чудовищем.  Ќо, клЯнусь  вам,  это, да  и все  вообще,  произошло по  чистой
случайности. Џоначалу, лежа без сна эдаким добрым принцем в прЯничном домике
матушки ђок и глЯдЯ, как невинные  звезды молча  заглЯдывают в окно, Я  лишь
играл в эту затею, делЯсь ею с самим собой, как делЯтсЯ перед сном увиденным
и услышанным.  “тром же Я встал, поднес ее к свету, и она начала приобретать
форму и  вес. Њне почему-то  казалось,  что  пришла  она  в  голову  кому-то
другому, мне  же  следует ее оценить, апробировать.  ’акого  рода  взглЯд со
стороны  и был, как  Я  теперь понимаю, основной прелюдией к действию.  Ѓыть
может, этим в какой-то мере и объЯснЯетсЯ  то  странное  чувство, которое  Я
испытал  гам. на мосту, стоЯ над  журчащей  речушкой. Ћписать  его сложно. џ
чувствовал, что не имею с самим собой ничего общего. ’о есть Я был прекрасно
знаком с  этим крупным,  рыхлым, светловолосым мужчиной  в  помЯтом костюме,
сидевшим на парапете  и нервно  перебиравшим  пальцами,  --  и в то же времЯ
ощущение  было такое,  будто менЯ (настоЯщего, думающего, чувствующего менЯ)
заманили в тело, которое мне не принадлежит.  Ќет, не совсем так. ‚едь  тот,
кто находилсЯ внутри менЯ,  был тоже мне чужд -- собственно, еще более чужд,
чем знакомое мне физическое существо. џ выражаюсь неЯсно, Я понимаю. џ хотел
сказать, что находившийсЯ во мне был мне чужд, -- но что значит "мне", какое
из многих "Я" имеетсЯ тут в виду? Ќет, и это тоже звучит очень неЯсно. ‘кажу
лишь, что ощущение это было длЯ менЯ не ново. џ всегда чувствовал --  как бы
это сказать? --  раздвоенность, да, раздвоенность. Ќо в гот день чувство это
было сильнее, определеннее, чем обычно. ’олстЯчку моему не сидела внутри, он
рвалсЯ наружу. ‚заперти он просидел так долго, он так извелсЯ изнервничалсЯ,
что Я  знал: вырвавшись  наконец из  плена, говорить он будет умолку. “ менЯ
все плыло перед глазами. ЊенЯ выворачивало наизнанку. €нтересно, понимает ли
суд, в каком состоЯнии были у менЯ нервы, -- и не только в день, но и все то
времЯ. †ену с ребенком Я оставил  заложниками у опасных  людей сам Я не имел
ни гроша за  душой; даже завещанное мне  отцом весьма скудное ежеквартальное
пособие Я  мог  получить не раньше  чем  через  два  месЯца... €змученный, с
красными  глазами  после  бессонной  ночи,  небритый,  без  денег, заехавший
невесть  куда,  вынашивающий  безумные планы -- вот в  каком  состоЯнии Я то
находилсЯ. —то ж удивительного, что у менЯ все плыло перед глазами, что менЯ
выворачивало наизнанку?
     Џочувствовав,  что деревнЯ  пусть лениво,  медленно, но просыпаетсЯ,  Я
двину  обратно по  главной улице, украдкой поглЯдываЯ по  сторонам, чтобы не
встретит  с настырным  ђоком или,  не  дай  Ѓог. с  его мамашей.  “тро  было
солнечное безветренное, росистое и какое-то изумленное --  будто  опьЯневшее
от  своей  собственной  первозданности. Ќа  тротуаре  блестели лужицы.  „ень
обещал б) восхитительным. „а, восхитительным.
     Ќоги сами несли менЯ к магазину скобЯных  изделий, тому  самому,  возле
которого ђок остановил машину накануне  вечером. Ќоги сами  принесли, а рука
сама толкнула входную дверь, колокольчик звЯкнул, и Я вошел внутрь.
     Џолумрак, запах  парафина  и льнЯного  масла;  под  потолком  гроздьЯми
висели  какие-то  предметы.  Ќизкорослый  плотный  пожилой лысеющий  человек
подметал  пол.  Ћн  был  в  войлочных  домашних  туфлЯх и  в  светло-бежевом
хлопчатобумажном  халате  из тех, что носили  в магазинах  во  времена моего
детства. Ћн  улыбнулсЯ кивнул мне и поставил метлу в угол, однако  заговорил
--  профессиональный  эти  не  иначе,  --  лишь  когда  зашел  за  прилавок,
облокотилсЯ на него  и склонил голову набок. ’акому только очков в  железной
оправе не  хватает, подумал  Я.  Њне  понравилсЯ с первого  взглЯда. "„обрый
день,  сэр", произнес он веселым, с хрипотцой голосом. џ уже чувствовал себЯ
много лучше. Ћн был  вежлив именно как надо, -- без излишней искательности и
без  малейшего  намека  на любопытство џ купил  шпагат  и  рулон  оберточной
бумаги, а также моток веревки, туго накрученной (Я  почему-то  запомнил это)
на барабан,  как на  перекладину виселицы: это б добротнаЯ, крепкаЯ, гладкаЯ
пенька, не то что современнаЯ искусственнаЯ бечевка „лЯ чего  мне нужны были
все эти вещи, Я представлЯл себе довольно ему ‚еревка, например, была чистым
баловством.  Ќу  и  что?  ’акого естественного  жадного  удовольствиЯ  Я  не
испытывал уже многие годы -- десЯтки лет! Џродавец  любовно разложил  передо
мной  на  прилавке  все  мои  покупки  и,  что-то  мурлыкал  себе  под  нос,
одобрительно улыбалсЯ. ‚се это напоминало детскую игру. ‚ вымышленном мире Я
мог  иметь   все,   что   хотел.   Ќапример,   шипорезную  I   с   рукоЯткой
красновато-желтого  цвета. €ли каминные щипцы с  ручкой в виде,  приседающих
обезьЯн. €ли вон то эмалированное ведро с изЯщной тенью теле голубого цвета,
что легла на его правый бок. ‚се что душе  угодно! ‚от тут-то мне на глаза и
попалсЯ  молоток.  ЃлестЯщий, из нержавеющей  стали,  похожий издал берцовую
косгь какого-то быстроногого животного, с бархатистой черной рез вой ручкой,
вороненой головкой  и гвоздодером. џ ужасно неловок, длЯ  менЯ забить гвоздь
--  проблема,  но  иметь такой молоток мне втайне  хотелось всегда. ЏредвидЯ
очередное оживление в зале суда, грубый хохот  газетчиков-всезнаек. Ћднако Я
повторЯю, ваша честь,  Я  настаиваю,  многоуважаемые и многоопытные  господа
присЯжные:  обладать этой великолепной игрушкой было невинным желанием,  жаж
зудом, который испытывал скрывавшийсЯ во мне обделенный ребенок, не толстЯк,
нет, а  призрак  моего утраченного детства.  € тут мой благодетель, крестный
отец  впервые  заколебалсЯ.  "…сть ведь и другие  образцы, сэр. - попробовал
было переубедить он менЯ, -- менее... (быстрым, захлебывающимсЯ шепот  менее
дорогие,  сэр".  Ќо  нет,  нет,  Я был  не  в силах  отказать  себе  в  этом
удовольствии. џ должен  был, просто обЯзан был  приобрести этот молоток. ‚он
тот.   „а,   с  этикеткой.   €ли,   говорЯ   научным  Языком,   вещественное
доказательство а один.
     џ вывалилсЯ  из скобЯной лавки со свертком под мышкой и  с затуманенным
от  счастьЯ  взором.  Ќа  губах моих  играла  блаженнаЯ  улыбка подвыпившего
школьника.  ‚ладелец магазина вышел на  порог и долгим взглЯдом  смотрел мне
вслед. ђуку он пожал мне с каким-то странным, таинственным видом.  Њожет, он
был масоном и испытывал менЯ на предмет  вступлениЯ в их тайное братство? Ќо
нет, Я все же склонЯюсь к  мысли, что это был просто приличный, добродушный,
благожелательный человек. ‚ моих  свидетельских показаниЯх таких, как он, не
так уж много.
     „еревню, судЯ  по всему, Я изучил  неплохо. ЊенЯ  не покидало ощущение,
будто Я уже здесь бывал и даже делал то же самое:  бесцельно слонЯлсЯ ранним
утром по  улицам, сидел  на мосту, заходил в магазин...  ЋбъЯснить  что Я не
могу: ощущение есть ощущение. Љазалось, мне  когда-то  приснилсЯ пророческий
сон, который Я  забыл,  и вот теперь  пророчество сбываетсЯ. „а и вообще, во
всех моих поступках в тот день чувствовалась  какаЯ-то  неумолимость.  Џрошу
понЯть  менЯ   правильно:   неумолимое   на  моем  Языке  вовсе  на   значит
простительное. Ќе зрЯ же, в самом  деле, в жилах  моих  течет гремучаЯ смесь
католической и кальвинистской крови.
     ’ут  только  мне вдруг,  с  какой-то  счастливой непоследовательностью,
пришло в голову, что сейчас середина лета.
     ќто  поразительнаЯ  страна: человек  с  приличным  произношением  может
добитьсЯ чего угодно.  џ-то думал, что  направлЯюсь на автобусную  остановку
выЯснить, когда идет  в город очередной автобус, однако вместо этого  (опЯть
неумолимость!)   обнаружил,  что  стою  в  деревенском  сквере   у  входа  в
старенький,  покосившийсЯ  гараж.  Љакой-то парень в  грЯзном  комбинезоне с
чужого  плеча,  что-то  насвистываЯ  уголком  рта,  накачивал  шины.  ђжаваЯ
табличка у  него над  головой гласила: "Њельмот:  машины напрокат". Џри моем
поЯвлении парень перестал насвистывать  и молча воззрилсЯ на менЯ, продолжаЯ
беззвучно  шевелить губами. "Њашины? -- спросил Я, показываЯ на табличку. --
Ќапрокат, да?" € Я повертел в  воздухе воображаемым рулем. Џарень ничего  не
ответил  и  озадаченно  нахмурилсЯ,  как  будто  Я  попросил  у  него  нечто
совершенно экзотическое. ’ут в дверЯх поЯвилась полнаЯ,  грудастаЯ матрона в
алой блузке, в черных брюках  в обтЯжку и  в босоножках на высоких каблуках.
…е черные  как  смоль волосы были  зачесаны  назад, на щеки спадали вьющиесЯ
прЯдки. Љого-то она мне напоминала. Њатрона сделала парню резкое замечание и
провела  менЯ  в   контору,  где  Я,  среди  алЯповатых  цветных   открыток,
пришпиленных к стене над ее столом, наметанным взглЯдом  отыскал открытку  с
изображением "моего" острова -- и не только гавань, но и бар, тот самый, где
Я  впервые встретилсЯ с  ђэндольфом-американцем. џ занервничал: это походило
на предзнаменование, быть может, даже на  предупреждение. Њатрона  ощупывала
менЯ  подозрительным взглЯдом.  €  тут-только  Я  сообразил,  кого  она  мне
напоминает: мать плачущего ребенка в квартире сеньора Ђгирре.
     „осталсЯ  мне "хамбер": огромнаЯ, тЯжелаЯ,  на высоких рессорах машина,
не  настолько стараЯ,  чтобы называтьсЯ  допотопной,  --  просто  безнадежно
устаревшаЯ. Љазалось,  предназначалась она длЯ более простой, более невинной
эпохи,  чем  наша; эпохи, населенной взрослыми  детьми.  Ћт обшивки  сидений
веЯло нечистотами. џ неторопливо  проехалсЯ по деревне  на третьей скорости,
глЯдЯ на  дорогу  сверху, как будто менЯ несли на  носилках.  Њотор  издавал
звук,  похожий  на  приглушенное ликование  многотысЯчной  толпы. џ заплатил
вперед пЯть  фунтов  и подписалсЯ  на квитанции фамилией  "‘мид"  (решив про
себЯ, что "д" вместо "т" - дьЯвольски тонкий ход). —ерноволосаЯ красавица не
поинтересовалась даже,  есть  ли  у менЯ водительские права.  ѓоворю же, это
поразительнаЯ страна. Њне стало почему-то необычайно легко на душе.
     Љстати об автомобильных поездках. ‘егоднЯ трое в штатском посадили менЯ
в закрытый автомобиль и повезли на похороны материей как повезли! Њы неслись
по  городу с включенной сиреной, все происходило так же, как во времЯ  моего
ареста,  --  только наоборот. Ѓыло прелестное  солнечное прохладное утро,  в
воздухе стоЯла бледнаЯ дымка, мостовую кое-где покрывали опавшие уже листьЯ.
џ  испытывал  разноречивые  чувства:  некоторую, естественно,  обделенность,
боль,  но вместе с  тем и душевный подъем,  и  нечто  вроде тоски,  котораЯ,
однако, не лишена была определенной  сладости.  џ  оплакивал не только  свою
мать и даже не столько  ee  сколько все вообще.  Ђ может,  это была  обычнаЯ
осеннЯЯ меланхолиЯ в необычных обстоЯтельствах? ‘начала мы ехали вдоль реки,
и над нами, в высоком небе,

     неслись,  обгонЯЯ друг друга,  прозрачные  голландские  облака, а потом
свернули на юг и покатили по тенистым пригородам. Њоре, как всегда, поразило
менЯ:  чаша голубого с оловЯнным отливом металла,  свет  хлопьЯми подымаетсЯ
над водой. ‚се трое штатских были заЯдлыми курильщиками, они сосредоточенно,
как  будто это входило в  их  обЯзанности, курили одну  сигарету  за другой.
"—ем-чем, а этим не грешу", -- сказал Я, и  они  вежливо  рассмеЯлись. ‚ид у
них  был напрЯженный, они то и  дело посматривали в окно, как будто ехали на
пикник  с  родственником,  который пользовалсЯ  в  городе  дурной  славой, и
боЯлись, что в его обществе их могут увидеть знакомые. ѓород осталсЯ позади,
над  полЯми  еще  стлалсЯ  туман,  живые  изгороди  пропитаны  были  влагой.
Џохоронили ее на семейном участке, на старом кладбище в Љулгрейндже. Њне  не
разрешили выйти из машины,  даже опустить стекло Я не имел права, и это менЯ
нисколько  не  огорчило:  после всего  происшедшего Я не готов был  вот так.
запросто  выйти в мир. офер поставил машину недалеко  от разрытой могилы, и
сквозь клубы табачного дыма Я имел возможность наблюдать в запотевшее стекло
все перипетии  короткой и заезженной драмы,  что игралась среди покосившихсЯ
надгробий. Ќароду пришло немного: пара  тетушек да старик, который много лет
назад  работал у  отца на конюшне. Ѓыла, разумеетсЯ, и  рыжаЯ „жоанна: глаза
красные,  личико  распухло  о г  слез, все  тот  же  бесформенный  свитер  и
перекрученнаЯ юбка. —арли ”ренч стоЯл чуть поодаль, неловко сцепив на животе
руки. џ не ожидал,  что он придет. ‘ его стороны это был благородный, больше
того  -- мужественный поступок. Ќи он, ни  рыжаЯ девица  не  смотрели  в мою
сторону,  хотЯ навернЯка чувствовали на себе пристальный взглЯд моих влажных
глаз.  ѓроб показалсЯ мне на удивление маленьким: такаЯ большаЯ  Яма и такой
маленький гроб. ЃеднаЯ мать. Ќе могу поверить, что ее нет, никак не свыкнусь
с  этой мыслью. ЉажетсЯ, будто она ушла, чтобы освободить место длЯ  чего-то
более важного.  ЋчереднаЯ ирониЯ  судьбы: подожди Я еще пару месЯцев,  и  не
было бы необходимости... Ќет, довольно об этом. ‡авещание будет зачитано без
менЯ - и это совершенно справедливо. ‚о времЯ нашей последней встречи, в тот
день, когда Я уехал в “айтуотер, Я чуть было с ней не подралсЯ. ‚ тюрьме она
менЯ  не  навещала, и  Я ее не виню. џ ведь не удосужилсЯ  даже  привезти ей
внука.  Ћна оказалась не такой стойкой,  как Я  предполагал. ‚ыходит, и ей Я
тоже загубил жизнь? ‘колько их, этих загубленных женских жизней.
     Љогда траурнаЯ церемониЯ завершилась, —арли ”ренч  прошел мимо машины с
опущенной  головой.  ‚  какой-то момент  он  заколебалсЯ,  замедлил шаг,  но
передумал и пошел дальше. “верен, он заговорил бы со мной, если б Я не сидел
в окружении штатских и если бы за ним следом не шли сгоравшие от любопытства
тетушки. € если бы... и если бы не ужас всего происходЯщего.
     €так, Я выехал из деревни на "хамбер-хоке" с идиотской улыбкой на лице.
Њне почему-то казалось,  что все  мои проблемы остаютсЯ позади, Я воображал,
что они,  как и эта деревенька, с  каждой  минутой  становЯтсЯ все меньше  и
меньше, растворЯютсЯ во времени и пространстве. ђазумеетсЯ, если б Я хоть на
минуту  задумалсЯ,  то  понЯл  бы,  что  позади  остаютсЯ  не многочисленные
проблемы,  как мне по наивности  представлЯлось, а всевозможные улики, столь
же очевидные и неопровержимые, как кровавое пЯтно или прЯдь спутанных волос.
џ  сбежал  из  пивной матушки ђок,  не расплатившись  с  ней  за  ночлег;  в
деревенской лавке  Я приобрел все необходимое  длЯ кражи со  взломом; теперь
вот  вдобавок украл  машину  --  и все  это  меньше  чем  в  пЯти  милЯх  от
“айтуотера,   который   совсем   скоро   будет   фигурировать   как   "место
преступлениЯ".   ‘уд  согласитсЯ,  все  это   никак  не  свидетельствует   о
предумышленности  содеЯнного. (Љстати, почему почти все, что Я говорю, может
восприниматьсЯ как  своего рода  преамбула к просьбе о смЯгчении приговора?)
Ќет,  Я тогда вообще ни о чем  таком не задумывалсЯ, а блаженно  плыл сквозь
солнце  и  тень по узким  пЯтнистым дорогам,  держа  левую  руку на  руле  и
выставив локоть  правой  в открытое окно, глубоко вдыхаЯ сельский  аромат  и
ловЯ ртом дуновение ветерка, пробегавшего по моим  волосам. “ж не  знаю, чем
объЯснить такой душевный подъем, -- возможно,
     Я попросту  бредил. Љак  бы  то  ни было, Я твердил себе, что это всего
лишь игра и остановитьсЯ можно будет в любой момент.
     Ђ за деревьЯми тем временем показалсЯ “айтуотер.
     “ ворот стоЯл пустой экскурсионный автобус. „верца кабины была открыта;
нежилсЯ  на солнце,  сидЯ  на ступеньках, шофер. Џроехав мимо,  Я свернул  в
аллею, и  он проводил менЯ ленивым взглЯдом. џ  помахал ему. Ћн был в темных
очках. Ћн не улыбнулсЯ. Ћн менЯ запомнит.
     ‚последствии  полициЯ никак  не  могла  понЯть,  почему  Я  пренебрегал
элементарными мерами предосторожности, почему надо было ехать при свете днЯ,
да  еще в такой допотопной,  бросающейсЯ  в  глаза  колымаге. Ќо ведь Я,  вы
поймите, настраивалсЯ  на конфиденциальный  разговор  с  Ѓеренсом,  Ђнне  же
отводилась, да  и  то  лишь  в  крайнем случае, роль  посредника.  ’огда Я и
представить  себе не  мог,  что  кончитсЯ  все полицией,  арестом, газетными
шапками... џ-то  рассчитывал  на  самую обычную сделку между цивилизованными
людьми, решил, что вести буду себЯ жестко, но вежливо  -- не выходЯ за рамки
приличий.  Ќи о  каких  угрозах,  ни  о  каком  выкупе Я,  разумеетсЯ,  и не
помышлЯл. Љогда впоследствии Я прочел, что пишут газетчики (свои  статьи обо
мне они печатали под рубрикой "‹етнЯЯ облава"), то,  как  ни силилсЯ, не мог
узнать  себЯ   в  этом   хладнокровном,   безжалостном   убийце.  ќто   Я-то
безжалостный?! Ќет, подъезжаЯ к “айтуотеру, если Я чего и  боЯлсЯ, то  никак
не полиции, а  шофера ”линна с  его маленькими свиными  глазками и мЯсистыми
боксерскими лапами. „а. от ”линна следовало держатьсЯ подальше.
     Џосередине аллеЯ...
     ѓосподи, опЯть эти бесконечные подробности!
     Џосередине  аллеЯ  раздваивалась.  „еревЯннаЯ  стрелка  со словом  „ЋЊ,
написанным  на  ней белой  краской,  указывала направо; табличка, на которой
значилось ЏђЋ…‡„ ‘’ђЋѓЋ  ‡ЂЏђ…™…Ќ,  --  налево.  џ  притормозил.  ‚от он  Я:
крупное,  плохо различимое за ветровым стеклом лицо, бегающие глаза  -- куда
ехать,  направо  или налево?  —ем  не  иллюстрациЯ  к  назидательной притче:
грешник  не  ведает,  какой  путь избрать. џ  свернул  налево,  и сердце мое
тревожно сжалось. ѓлЯдите, несчастный сворачивает с пути праведного.
     џ объехал южное  крыло  дома,  поставил  машину на траве  и проплел  по
лужайке к "золотой" комнате. „верь в сад открыта. ѓлубокий вздох облегчениЯ.
Ќе было  еще и двенадцати. ѓде-то в  поле урчал трактор; его сонное жужжанье
казалось  голосом  самого  лета; Я  и  сейчас  его слышу:  едва  различимаЯ,
далекаЯ,  заунывнаЯ песнЯ. ‚еревку и молоток Я оставил в машине, с  собой же
взЯл шпагат и рулон оберточной бумаги. € тут вдруг Я осознал всю абсурдность
задуманного. џ громко засмеЯлсЯ и, смеЯсь, вошел в комнату.
     Љартина  (теперь  это, должно  быть, общеизвестно)  называетсЯ "Џортрет
дамы с  перчатками".  ђазмер:  82x65.  Џо заключению  специалистов  (которые
исходили в основном из покроЯ одежды),  относитсЯ холст  к 1655--1660 годам.
‘трогое  черное  платье  с  широким белым  воротником и манжетами  несколько
оживлЯлось  брошью  и золотым шитьем на перчатках.  ‚  чертах лица дамы есть
что-то  неуловимо  восточное (эту мысль  Я  почерпнул из каталога "ЉартиннаЯ
галереЯ  “айтуотер-хаус").  Џортрет  приписывалсЯ  и  ђембрандту,  и  ”рансу
•альсу, даже ‚ермеру. Ћднако вероЯтнее всего, что картина принадлежит все же
кисти неизвестного художника,
     Ђ впрочем, какое это имеет значение?
     Њне приходилось стоЯть и перед другими, более  значительными полотнами,
однако  ни  одно  из  них  не произвело на менЯ столь сильного  впечатлениЯ.
‡десь, на стене у менЯ над столом, висит теперь  репродукциЯ этой картины --
ее прислала мне (подумать только!) сама Ђнна Ѓеренс. Љогда  Я  подымаю глаза
на портрет, у менЯ колотитсЯ сердце. ‚ том, как эта женщина на менЯ смотрит,
в безмолвной капризной требовательности  ее глаз есть что-то  такое, от чего
нельзЯ  скрытьсЯ, нельзЯ отвлечьсЯ. џ корчусь под се неподвижным взором. Ћна
словно бы требует  от  менЯ какого-то сверхусилиЯ, какого-то нечеловеческого
напрЯжениЯ, на которое Я едва  ли способен.  ‚сЯкий раз мне кажетсЯ, что она
просит менЯ оставить ее в живых.
     …е. Љонечно  же, никакой  "ее" нет.  …сть только краски  и игра света и
тени.  € все же попытаюсь вдохнуть в нее жизнь. Ќа вид ей лет тридцать пЯть-
-тридцать шесть, хотЯ люди ненаблюдательные считают, что она гораздо моложе.
†ивет
     она с отцом, он купец (табак, специи и --  между делом -- рабы).  Џосле
смерти матери  на ней весь дом. Њать свою она не любила. Ћтец боготворит ее,
своего единственного ребенка, называет "мое сокровище". Ћна продумывает меню
(у отца слабый желудок), наведываетсЯ на  кухню и даже -- в винный погреб. ‚
маленькой записной книжке, что висит у нее на поЯсе на золотой цепочке,  она
ведет  опись  домашней  утвари,  пользуЯсь  длЯ  этого  какими-то  ей  одной
понЯтными значками  -- читать и писать она  так и не выучилась. ‘  прислугой
она  строга  и  вольностей  не  допускает.  €х неприЯзнь  она  принимает  за
уважение.  ‡абот  по дому ей  мало,  ее энергиЯ  распространЯетсЯ  и за  его
пределы: она ухаживает за больными, входит в попечительский совет  городской
богадельни.  Ћна  резка, порой  невоздержанна на  Язык,  и  в попечительском
совете  ее  недолюбливают,  особенно старухи. €ногда,  обычно  весной  или в
начале зимы, она хворает. Ћбратите внимание на нездоровую бледность ее кожи:
ее подтачивает неведомый недуг. ’огда она ложитсЯ в постель и неделЯми лежит
молча, еле дыша, а  за  окном, в серебристом северном свете жизнь идет своим
чередом. Ћна пробует молитьсЯ, но ѓосподь ее не слышит. ‚ечерами,  ступаЯ на
цыпочках,   к  ней  наведываетсЯ  отец.  ‘лабость  дочери  пугает  его,   он
вспоминает,  как  умирала его  жена,  как  ужасно  она молчала все последние
недели.  …сли  теперь  он потерЯет и  дочь...  Ќо  она встает, усилием  воли
заставлЯет  себЯ встать, и очень скоро прислуга  вновь испытывает на себе ее
неуживчивый  нрав. Ћтец же не может скрыть радости, выражаетсЯ его радость в
тихом хихиканье, в шаловливых ласках, в грубоватых шутках. Ћна с недоумением
смотрит  на него,  а  затем  вновь  возвращаетсЯ  к  своим  обЯзанностЯм. Ќе
понимает она одного: с какой стати взбрело ему в голову заказать ее портрет.
"џ стар, -- только и твердит он ей, -- Я старый человек, взглЯни на менЯ". €
он  стыдливо  смеетсЯ и  отводит  глаза. "Њой портрет? -- удивлЯетсЯ она. --
Њой?! •удожнику будет неинтересно менЯ писать".  Ќа это  он  только пожимает
плечами, что поначалу ее смущает, а затем даже немного забавлЯет: ну хоть бы
попробовал настоЯть на своем.  ЉажетсЯ, он понимает, почему она отказываетсЯ
позировать, и  пытаетсЯ  спорить,  однако  волнуетсЯ,  и она, видЯ,  как  он
суетитсЯ, как  раздражаетсЯ, как  хватаетсЯ за  манжеты, ловит вдруг себЯ на
мысли, что он и в самом деле постарел. …е отец -- старик. ‚ наблюдении  этом
есть что-то уныло-комическое, однако объЯснить себе, почему  это так, она не
в  состоЯнии.  "“  тебЯ  красивые  руки,  --  запальчиво говорит он, сердЯсь
одновременно и на нее,  и на себЯ самого,  -- как у  твоей матери. Њы скажем
ему,  чтобы  он  обратил внимание  на  руки".  € вот, чтобы  доставит