авной
площади, напротив алькальдии, так он построит бойню длЯ рогатого скота.
     Ќа некоторых стенах •уамбо видел надписи:  "ЃойнЯ  -  да,  ни  днЯ  без
бойни!" ќти надписи алькальд истолковывал в том смысле, что если он выстроит
скотобойню и мЯсников обЯжут резать скот только там, то мЯсники  постараютсЯ
раньше прирезать его.
     „он Џаскуалито - к нему очень шло уменьшительное имЯ,  поскольку  роста
он был маленького, - считал, что автором этих наглых  надписей  был  не  кто
иной, как Џьедрасанта - его бесплатный  враг;  по  мнению  алькальда,  враги
бывают и платными - те, которые чего-то стоЯт, то есть люди, длЯ которых  он
что-либо сделал или просто которым когда-то одолжил  деньги.  ќтому  Џьедре,
как звали дона €хинио, - конечно,  при  этом  имели  в  виду  не  какой-либо
жертвенный или драгоценный камень {€гра слов: piedra -  камень  (исп.).},  а
лишь мельничный жернов либо валун из тех, что пододвигают к очагу, -  и  вот
именно этому Џьедре дон Џаскуалито  предоставил  было  место  в  бухгалтерии
алькальдии и дал ему хорошенькое жалованье, но вдруг в один прекрасный  день
Џьедра заЯвил, что он бросает работу, и действительно бросил ее. "Љак  же  Я
смог оставатьсЯ? - объЯснЯл Џьедрасанта своим друзьЯм по ломберу и  конкиану
после всего происшедшего. - Љак же Я мог далее оставатьсЯ, если ежедневно, в
один и тот же час, дон Џаскуалито трепал менЯ по плечу, поЯвлЯЯсь в кабинете
с лучшей из улыбок человека, славно выспавшегосЯ и надеющегосЯ еще подремать
на службе, и начинал  твердить:  "Љредит...  „ебет...  а  ведь  ничегошеньки
нет..." - и тыкал пальцем в книгу, над которой Я  и  так  до  седьмого  пота
пыхтел, тыкал пальцем в колонки цифр".
     “читель местной школы •увентино ђодригес глухим и  гнусавым  вкрадчивым
голосом - хриплым оттого, что без конца пил за ’обу, пил и пил  с  тех  пор,
как она уехала - толковал  о  том,  какие  выгоды  несет  сооружение  бойни,
предназначенной длЯ крупного рогатого скота. Ћн говорил,  что  теперь  будет
установлен контроль, чтобы не резали  туберкулезных  коров,  а  кроме  того,
будет налажен также контроль финансовый - контроль за  уплатой  налогов,  и,
наконец, будут следить за соблюдением чистоты при убое скота и, что не менее
важно, теперь можно избавитьсЯ от мЯсников-барышников.
     Џоселок горел желто-оранжевым  пламенем  хокоте.  ‘отни,  тысЯчи  тысЯч
плодов хокоте свисали с ветвей деревьев, и все ели хокоте, и все выплевывали
косточки  хокоте  на  землю,  и  косточки,  золотистые,  влажные,  высыхали,
высыхали, пока не превращались в прах, и только в  прах.  Љак  грустно  было
видеть останки былого великолепиЯ! ’очно так же и с другими фруктами.  €  со
смолистым манго, и с обезьЯньим манго.  Ѓыли,  конечно,  и  такие  косточки,
которым  выпадала  инаЯ  долЯ.  Ќапример,  черные  и  блестЯщие,  крепкие  и
острогранные косточки аноны вонзались в землю точь-в-точь как  рассыпавшиесЯ
четки, или, например, зеленовато-черные косточки патерны упорно  выдерживают
времЯ и невзгоды, или еще - твердые,  словно  выточенные  из  темно-красного
металла, косточки гуапинолЯ..
     Људа же пошел •уамбо?
     Љак куда пошел? Ћн должен  был  направитьсЯ  на  виллу  "‘емирамида"  в
соответствии с полученными им  инструкциЯми.  …сли  его  спросЯт,  зачем  он
ЯвилсЯ, он ответит, что  пришел  повидатьсЯ  с  барчуком  Ѓоби,  гостЯщим  у
‹усеро.
     €здалека разглЯдел он роскошную виллу миллионера  ‹усеро.  Ѓыл  бы  жив
старый Ђделаидо и увидел этот дворец, сразу же умер бы от страха.  ’ам,  где
когда-то по воскресеньЯм и праздничным днЯм строил он своими руками,  кирпич
на кирпич, скромное гнездышко, домик со стенами розового  и  желтого  цвета:
эти цвета носила ђоселиЯ,  когда  Ђделаидо  познакомилсЯ  с  ней,  -  блузка
розоваЯ, а юбка желтаЯ, не то наоборот, кто теперь помнит, забылось все, там
сыновьЯ его воздвигли дворец. Ћни привезли длЯ дворца дерево ценных пород  и
устроили все с комфортом, на  североамериканский  манер,  с  тем  комфортом,
которым наслаждаютсЯ  в  своих  домах  самые  главные  чиновники  "’ропикаль
платанеры". —его тут только  не  было:  газоны,  цветы  и  фонтаны,  каскады
водЯной  пыли,  струй,  льющихсЯ  по  чашам  черно-бело-красной  глины,   по
раковинам и водоемам, выложенным талаверскими цветастыми  плитками.  €зразцы
погружены в одиночество воды, котораЯ поет и мечтает; вода, котораЯ не  поет
и не мечтает, - это не вода, это просто влага, используемаЯ человеком с  той
или иной целью.
     - Ѓедный барчук Ѓоби, высокий, высокий, волосы цвета  печального  огнЯ,
думает его голова, что дед убил... неправда, что дед убил... неправда и  то,
что родители бросили •уамбо, чтоб сожрал его Ягуар!
     ЌаправлЯЯсь к  "‘емирамиде"  по  широкой  аллее,  засаженной  цветущими
деревьЯми, •уамбо был занЯт своими думами,  мысленно  он  как  бы  продолжал
беседовать с матерью.
     - ‘амбито - низкаЯ душонка, но патрон - тоже низкаЯ душонка!
     ‚незапно   он   остановилсЯ.    Ќавстречу    ему    выскочила    собака
светло-коричневой масти с белоснежными  лапами  и  черным-черным  остреньким
носом. ‘обака подбежала, радостно его  приветствуЯ,  пытаЯсь  лизнуть  руки,
игриво завертелась в ногах и залилась  звонким,  раскатистым  и  добродушным
лаем, будто декламировала  поэму  о  внезапно  завЯзавшейсЯ  дружбе.  ‘обака
схватила •уамбо за рукав и осторожно потЯнула его к поселку.
     "‘только лет живу Я с ћпером и пропах, видать, кобельком..." -  подумал
он, и воспоминание о ћпере омрачило его встречу с ласковым, красивым и очень
послушным животным, - как только пес заметил, что  •уамбо  возвращаетсЯ,  он
сразу отпустил его рукав и даже протрусил вперед, как бы  указываЯ  человеку
путь.
     …го ћпер... € ћпером прозвал потому, что  звучит  здорово:  "ћ...  ћ...
пер... ррро..." {Perro - собака (исп.).}
     Ћчень не хватало ему пса. Ћставил его на попечении кухарки. € в  то  же
утро, когда он пошел на железнодорожную станцию, кухарка  отвела  собаку  на
рынок. ’ак не хотел ћпер, чтобы он уходил, будто понимал, что хозЯин  уходит
навсегда... “правлЯющий и кухарка думают, что он вернетсЯ, если  выздоровеет
или умрет его сеньора мать, - и только ћпер почуЯл правду, лишь  пес  понЯл,
что хозЯин навсегда покидает дом, в котором прошла и его, ћпера, жизнь.
     "‘обачьЯ душа!" - кричал ему патрон; много возилсЯ он, •уамбо, с  псом,
надо думать, передалсЯ ему запах ћпера, потому и эта  собака  так  встретила
его и вот теперь ведет по неведомому пути.
     Ћни утонули в ущельЯх, затЯнутых сетью лиан. ’Яжело тут дышать - тЯжело
даже в тени гуаЯбо, разметавших  безлистые  сучьЯ,  будто  пучки  молний,  -
дрожащие, изломанные, красноватые молнии, застывшие на лету.
     ѓлаза •уамбо выискивали плоды гуаЯбо, но с годами  терЯешь  ловкость  -
как бы не оступитьсЯ и не сорватьсЯ. Ћн сплюнул  -  при  виде  фруктов  даже
слюнки потекли, и пошел за собакой, котораЯ бежала впереди него по выжженным
лужайкам, где валЯлись кости, ребра и черепа; бежала по следам  стервЯтников
- сопилоте и орлов-ЯгнЯтников, заставлЯЯ их перелетать с места на  место,  а
то и вовсе прогонЯла от добычи.
     “же далеко ушли они от поселка и от плантаций. Ћни были почти у  самого
’ихого океана, видневшегосЯ внизу, далеко остались люди и дома, здесь царили
только солнце и ветер, порывами гнавший волну за волной.
     •уамбо вытер пот мокрым платком со лба и затылка, отер щеки, губы,  нос
и шею.
     Ѓольшие песчаные наносы виднелись за скалой, на  которую,  похоже,  они
никогда не заберутсЯ. Џолдень. ‡ной удушающий.  •уамбо  остановилсЯ.  Ѓольше
нет сил. …го душил воротник рубашки, взмокшие рукава приклеились  к  плечам,
липли под мышками.
     - Ќу и задал мне гонку  этот  кобель,  а  Я,  дурак,  поперсЯ  за  ним!
‚прочем, к чему мне взваливать вину на кобелЯ,  нитка-то  тЯнетсЯ  издалека.
Џогнала менЯ Ђнастасиа... ќто Ђнастасиа вытащила менЯ из дома  -  да,  пусть
это был дом патрона, но все же это был и мой дом, Я там жил, -  и  заставила
говорить с человеком, у которого мурлыкающий голос, хотЯ, по правде, все это
из-за слов: "—ос, чос, мой_о_н, кон..." Њать избили,  а  отца  даже  ранили,
когда  нас  выбрасывали  отсюда...  Ђтлантический...   Ѓананера...   ѓорькое
побережье.
     ‘обака промчалась во всю прыть по песчанику и вдруг резко остановилась,
будто почуЯла кого-то.  €  действительно,  дорогу  им  пересекал  коренастый
человек, без рубашки, в одних штанах и сандалиЯх -  каите,  голова  прикрыта
широкополым пальмовым сомбреро, на раскрасневшемсЯ лице сверкали такие белые
зубы, что казалось, их было  полным-полно,  и  даже  собственную  улыбку  он
словно перекусывал, когда смеЯлсЯ.
     Љогда они поравнЯлись, незнакомец его спросил:
     - ‚ы в ‘ан-Ѓенито идете, сеньор?
     - Ќет, Я иду в ‘анхон-ѓранде...
     - ’огда перекреститесь...
     Ћни обнЯлись. ’очнее, незнакомец обнЯл его. ‘амбито  не  умел  изливать
чувства. …го руки были грубые и невыразительные. „а и можно ли было обвинЯть
его за это - ведь никогда и никто его не обнимал.
     ‚ыполнив весь ритуал приветствий с этим вечно улыбавшимсЯ сангвиником и
обменЯвшись паролем и отзывом: "‘ан-Ѓенито" - "‘анхон-ѓранде", они перешли к
делу.
     - Њне поручили передать вам  вот  это...  -  •уамбо  вытащил  пакет  из
нагрудного кармана, сколотого тремЯ булавками.
     Ќезнакомец взЯл пакет, вскрыл его и вынул листок бумаги,  исписанный  с
обеих сторон...
     - ‘ вашего разрешениЯ... - сказал он и не прочел,  а  залпом  проглотил
письмо. ѓлаза его как будто впитывали содержание письма, а сверкающаЯ улыбка
излучала его; незнакомец так и светилсЯ от удовольствиЯ.
     - ЊенЯ зовут ”лориндо Љей {Key - ключ (англ.).}, и как бы то  ни  было,
мой друг, забыть или потерЯть менЯ невозможно, потому как вот тут, на ухе...
- Ћн приподнЯл указательным и большим пальцами мочку левого уха,  -  у  менЯ
родинка, очертаниЯми напоминающаЯ ключ.
     - Ћчень рад, а менЯ зовут •уамбо, или ‘амбито, по фамилии был ‹уиса, но
Я не люблю, когда менЯ так называют...
     - ‚ам не говорил ‘ансур, он приедет сюда или нет?
     - Ќет, ничего не сказал... „аже не сказал, что собираетсЯ приехать...
     - Ѓыть может, спуститсЯ на другое побережье...
     - Ќичего не сказал.
     - Ђ где вы живете?
     - ‚ доме матери, она очень стара. „он Ћктавио менЯ предупредил,  что  Я
должен остатьсЯ работать на побережье.
     - € останетесь?
     - „а, если чем-нибудь буду полезен.
     - ‚ыполнение нашего плана очень осложнилось бы без  вашей  помощи...  -
Љей наклонилсЯ к нему, положив руку на плечо и глЯдЯ прЯмо в  глаза.  -  Ќам
необходима информациЯ. Ќам нужно  получить  доступ  в  контору  Љомпании,  а
получить этот доступ сможете только вы.
     -  Њне,  конечно,  легче.  џ  один  из  самых  старых  слуг  президента
"Џлатанеры".
     - „а, относительно вас ни у кого  сомнений  не  будет.  Њейкер  ’омпсон
оставил вас жить в своем доме, и если сейчас  вы  приехали  сюда,  то  Якобы
потому, что вы хотите служить ему до конца жизни, - в благодарность за  все,
что он длЯ вас сделал.  €  вполне  логично,  что  вы  поступите  работать  в
контору, хотЯ бы сторожем...
     - Ќо вначале Я хотел бы найти работу потЯжелее...
     - Ќе понимаю вас!
     - ‘амаЯ тЯжелаЯ работа мне покажетсЯ легкой...
     - ќтого не может быть. ‡наете ли  вы,  что  здесь  есть  такаЯ  работа,
котораЯ может угробить человека за полднЯ, а то и за час?
     - џ не хочу кончать жизнь самоубийством, но Я нуждаюсь в такой  работе,
котораЯ походила бы на наказание.  џ  думал  нанЯтьсЯ  в  качестве  грузчика
бананов.
     - Ђ если вас узнают?
     - Џусть. Њожно ли подыскать другой, более красноречивый пример: человек
всю  свою  сознательную  жизнь  прослужил  у  мультимиллионера,   президента
Љомпании, а теперь вынужден уйти из его дома с протЯнутой рукой.
     - ђаботать грузчиком - нет, это не годитсЯ. ‚ы не выдержите.  €  вы  же
себе не принадлежите, вы - наш...
     - Ќо прежде чем Я не искуплю свою вину...
     ‘обака то садилась, то вдруг начинала крутитьсЯ, пытаЯсь схватить  себЯ
за хвост.
     Ќа всем протЯжении песчаников - ни дуновениЯ ветерка.
     - Џосле того  как  Я  заслужу  покаЯние,  Я  пойду  к  барчуку  Ѓоби  в
"‘емирамиду", и он поможет мне открыть двери конторы.
     Љей предложил ему сигарету. •уамбо поблагодарил. Ћн не курил - не  имел
этой порочной привычки, дабы - упаси боже! - дымом и пеплом  не  обеспокоить
своего патрона. Љаким же дураком он был! Љонечно, он не  мог  видеть  самого
себЯ, но внутренне чувствовал,  что  выглЯдит  дураком,  и  рассеЯнно  водил
пальцами по своему лицу, на котором застыла горестнаЯ гримаса.
     - Ќу что ж, видно, нам придетсЯ изменить наш план... - угрюмо пробурчал
Љей;  он  чуть  было  не  ушел,  даже  не  протЯнув  •уамбо  руки.  -  Ђ  мы
рассчитывали, что вы будете  работать  в  конторе  управлЯющего.  ‚о  всЯком
случае, скоро увидимсЯ...
     Ћн исчез, за ним последовала собака. Ќа горизонте  протЯнулись  длинные
вереницы каких-то черных птиц. ‚озвращаЯсь, ‘амбито шел по своим собственным
следам, отпечатавшимсЯ на песке; в  одном  месте  он,  правда,  уклонилсЯ  в
сторону,  заметив  дерево  с  розовыми  цветами,   видневшеесЯ   как   будто
неподалеку, - но нет, это  был  обман  зрениЯ.  ‘колько  трудов  ему  стоило
добратьсЯ до тени великолепного матилисгуате! Ѓольшие мухи, бабочки,  пауки,
муравьи. Ћн снЯл башмаки и высыпал из них песок.
     ђаботать в качестве грузчика - да, слить  свою  боль  с  болью  других,
чтобы приблизить день, которого ждут погребенные, день,  когда  они  наконец
смогут сомкнуть свои глаза... открытые глаза его отца, там, под землей, ждут
этого днЯ, чтобы уснуть, успокоитьсЯ...
     Ђх, этот день - день победы над "’ропикаль платанерой" - громовым  эхом
раздастсЯ он под землей,  когда  сомкнутсЯ  веки  над  вечно  бодрствующими,
пристально вглЯдывающимисЯ во тьму зрачками погребенных, погребенных, ждущих
с открытыми глазами!
     Ђх, этот день!..
 
     Џоселок  пуст...   “лицы.   Љокосовые   пальмы.   ђедко-редко   проедет
какой-нибудь всадник, подгонЯЯ животных,  нагруженных  плодами  авокадо  или
манго в сетках. „вери домов полуоткрыты; внутри, где царит полумрак,  слышен
скрип гамаков. ‚ода, которую выплеснула женщина с обнаженной  грудью,  почти
всЯ испарилась в  воздухе,  не  достигнув  земли.  ѓолова  женщины  обернута
полотенцем. Џо острому носу ее катЯтсЯ  капельки.  Ѓрови  и  ресницы  усеЯны
жемчужинками. ’ыльной стороной ладони она отбросила прЯдь и,  вытерев  рукой
лоб, произнесла вслух: "“жасно! ‚ода еще не высохла, а пот уже выступил!"
     ‡аметив, что за ней кто-то наблюдает, она сдернула с головы полотенце и
прикрыла грудь.
     - Џослушайте, сеньор, что вам нужно?  -  резковато  спросила  она,  но,
узнав мулата, сразу изменила тон: - „авно вы здесь? Ђ мы-то думали,  что  уж
не увидим вас здесь больше. Ћчень приЯтно... …сли сможете подождать менЯ,  Я
выйду к вам через минутку. џ не приглашаю вас в дом, там такой беспорЯдок. ‚
жару ничего не хочетсЯ делать.
     •уамбо перебрал в памЯти все возможные имена, но  так-таки  и  не  смог
вспомнить, кто она, эта сеньора. Џохоже, когда-то они уже встречались.
     - “верена, что вы не помните менЯ... Ђ Я вас узнала... џ ‚иктореана, не
припоминаете?
     ‘амбито сделал неопределенный жест. Ќичего не  говорило  ему  это  имЯ.
‚иктореана... ‚иктореана...
     - џ была из тех, кто пробовал нанЯтьсЯ в прислуги к вашему патрону и  к
адвокатам, белым щенкам, которые  прибыли  сюда  делить  наследство.  Ђ  что
сейчас вы поделываете? ’олько не говорите мне,  что  вы  хотите  еще  что-то
делить. ќто бывает только раз в жизни.
     - Џрогуливаюсь!..
     - ђановато, не все фрукты созрели. Ќа прогулку  выходЯт  сюда,  на  эти
улицы, вечерком... ‚прочем, теперь люди заползают в свои берлоги, как только
стемнеет, и никакие силы не выманЯт их  оттуда.  Џоэтому  и  говорю,  что  в
нынешнем году праздник не похож на праздник. ‡аваруха на севере -  аукнулось
здесь. Ќо Я слышала, что и здесь тоже готовитсЯ  заварушка,  хотЯт  устроить
всеобщую забастовку...
     - Ђ Я спутал вас с ‘арахобальдой...
     - ‘ этим крокодилом!.. ќта колдуньЯ умерла от рака, потому  что  хотела
во что бы то  ни  стало  иметь  детей.  ‡аиметь  их  она  не  заимела,  зато
заработала зловредную опухоль. “мерла она, а Я от  доброты  сердца  приютила
одного из ее  горьких  пьЯниц.  Џолучила  выпивоху  по  наследству...  ‘реди
беднЯков, дон... как зовут-то вас?.. пьЯнчуги - самое частое наследство...
     - •уамбо называйте менЯ, мое имЯ •уамбо, или ‘амбито...
     - Џолучила в наследство этого выпивоху, как Я вам уже  сказала,  сеньор
•уамбо, и так неудачно - он пьет похлестче любого пьЯницы! ‚ трезвом уме  он
именует себЯ Њакарио ђаскон, а когда рассудок у него замутитсЯ, он  говорит,
что его зовут Ѓраулио... Ѓыла бы хоть выгода... идти замуж за  наследство  -
пожалуйста... а то ведь и ‘арахобальда была незамужнЯЯ. Ћн жил  с  ней  и  с
другими... в конце-то концов, зачем судить ее так строго,  если  она  и  без
того наказана господом богом... Ђ вы не курите?
     - Ќет, не курю...
     - ‘ вашего разрешениЯ, раскурю-ка Я свой окурочек. џ  курю  сигару.  Ќа
побережье мы почти все курим... Ќадо же чем-то отпугивать слепней и скуку.
     Ћна глубоко затЯнулась и, вынув сигару изо рта, выпустила дым через нос
- точно выстрелила из двустволки. ‡атем,  бросив  на  •уамбо  нежный  взглЯд
из-под мечтательных ресниц, она мЯгко сказала:
     - џ повенчалась с ним. ‚зЯла за шиворот и приволокла  в  евангелическую
церковь ‘вЯтой богоматери. ЌадеЯлась, что господь,  раз  мы  перестали  быть
любовниками, сотворит чудо и оторвет его от бутылки, но вот  не  вышло...  €
это понЯтно. Ћн же пьЯница... пьЯница... пьЯница...
     - € что только мелет, господи прости... вот  прости...  проститутка!  -
послышалсЯ  из  внутренней  комнаты  сиплый  хмельной  голос.  -   Џрости...
проститутка-проститутка!..
     - ‚от  видите,  уже  оскорблЯет...  ’олько  проснетсЯ,  сразу  начинает
ругатьсЯ...
     - Љто там? - закричал мужской голос. - Џеред кем это ты унижаешь  менЯ?
„аже  евангелисты  хотели   занЯтьсЯ   мной!   ‘тали   бы   они   заниматьсЯ
безнадежным...
     - Ќе Язык, а помело, ведь евангелисты просто хотели тебЯ вылечить!
     - —епуха! Ћни менЯ уже повенчали... Ѓольшего паскудства не выдумаешь. Ђ
сейчас смотрЯт, кто бы взЯлсЯ за работу старьевщика - разносить им Ѓиблии...
     - ‡аткнись, богохульник! •оть бы раз сказал что-нибудь пристойное...
     - Љто там?  ’ы  мне  еще  не  сказала.  Џередай  ему,  пусть  проходит,
пропустим глоточек...
     - Ќет, сеньор не пьет...
     - ‚ таком случае пусть идет своей дорогой. € пьет воду на  водопое,  со
всеми остальными скотами...
     - Џростите его. Ћт тех, кто пьет, не только перегаром несет...
     - —то за дьЯвольщина!.. - €з двери выглЯнул какой-то  тип  в  полосатой
рубашке, которую он пыталсЯ запахнуть на животе дрожащей  рукой  с  длинными
ногтЯми и пожелтевшими от никотина пальцами, но  прикрытьсЯ  ему  так  и  не
удалось.
     - ‚ходи. ‚от дьЯвольщина, кто это еще там?  ђазве  так  надо  принимать
гостей?
     - Ђ это разве гость?
     - Ќе оскорблЯй людей попусту!.. Ђ вдруг сеньор - представитель власти и
прикажет забрать тебЯ в тюрьму?
     - „а, но это не так, не  правда  ли?..  ‘еньор  просто  проходил  мимо.
ЋстановилсЯ, поздоровалсЯ со мной, а Я узнала его - он  уже  когда-то  бывал
здесь. Љогда делили миллионы, он приезжал...
     - Џриезжал с патроном...
     - Ђ кто ваш патрон?.. - ЏьЯный подошел к нему ближе, уже  нисколько  не
беспокоЯсь о своем виде,  -  рубаха  совсем  распахнулась;  от  него  разило
паленой щетиной, лицо было изрезано морщинами, а под бородой на пергаментной
шее выпирало огромное адамово Яблоко, которое он,  икаЯ,  казалось,  пыталсЯ
проглотить, и это ему все никак не удавалось. - —ему учит нас  ЃиблиЯ?..  ‚ы
ничего не знаете! ‚ы - невежды, но Я вам объЯсню... Џросвети неведающего...
     - ќто из катехизиса, а не из Ѓиблии... - оборвала его ‚иктореана.
     - …ще чего!.. Џослушайте-ка, что ЃиблиЯ говорит  о  Яблоке  Ђдама.  Ѓог
сказал человеку: проглоти  или  выплюнь....  €  человек  ему  ответил:  нет,
господь бог, Я не проглочу и не выплюну... так и осталось  Яблоко  там,  где
оно сейчас, между небом и землей, как символ свободы воли, которую создатель
предоставил мужчине, а не женщине. †енщина проглотила эту волю, Яблока-то  у
нее нет...
     ‚иктореана втолкнула ђаскона в комнату,  опасаЯсь,  что  кто-нибудь  из
прохожих или соседей увидит его: она замерла, услышав чьи-то  шаги,  но  это
оказалась свиньЯ со своими  поросЯтами.  •отЯ  алькальд  строжайше  запретил
выпускать на улицу свиней, соседи оставлЯли все на волю господню...
     ‚иктореана резким движением  отбросила  ђаскона  на  гамак,  откуда  он
тщетно пыталсЯ выбратьсЯ.
     - ‚ другой день, сеньор •уамбо... вы  знаете,  что  мы  здесь  к  вашим
услугам. …сли потребуетсЯ...
     “слышав имЯ •уамбо, ђаскон вновь попыталсЯ встать, вырватьсЯ из сонного
невода, как поетсЯ в песне, и если бы женщина, отличавшаЯсЯ изрЯдной  силой,
не успела поддержать пьЯного, тот рухнул бы на землю.
     - …сли хочешь поговорить с сеньором, пригласи его  войти...  Џроходите,
пожалуйста, мой муж хочет вам что-то сказать, только простите за  беспорЯдок
в комнате...
     - •уамбо!.. - радостно заорал  ђаскон  и,  намереваЯсь  обнЯть  мулата,
рухнул, точно могильнаЯ плита, всей своей тЯжестью на его плечо.  -  •уамбо,
•уамбо, брат ’обы!
     - Ђга, значит, вы брат той самой?.. „олжно быть, вы старший, потому что
она-то ведь тогда была совсем соплЯчка...
     - ‘амое большое зло заключаетсЯ в том, что все вы - те, кто венчалсЯ  в
церкви, - заЯвил ђаскон, - считаете, что все остальные - это "те самые"!  Ќо
’оба не принадлежит к "тем самым", она вообще принадлежит только  богу,  она
божьЯ... ушла в монастырь!
     •уамбо, вначале избегавший прикосновениЯ ђаскона  -  такие  холодные  у
того были руки, несмотрЯ на адский зной побережьЯ, - внезапно прижал  его  к
груди, прильнул щекой к щеке; он сгорал от нетерпениЯ - так хотелось  узнать
о судьбе ’обы. …му захотелось узнать, что означают слова  ђаскона:  "’оба...
божьЯ... ушла в монастырь..." - хоть  бы  он  рассказал,  откуда  ему  стало
известно обо всем этом.
     - ’оба покинула своего жениха,  •увентино  ђодригеса,  учителЯ  местной
школы и жителЯ  планеты  ‡емлЯ...  -  бормотал  словно  сквозь  сон  ђаскон,
по-прежнему покоившийсЯ в объЯтиЯх мулата.
     - € жених получил об этом  известие?  -  Њулат  потрЯс  ђаскона,  чтобы
вывести из состоЯниЯ дремоты- дремоты,  в  которую  погружаютсЯ  обычно  все
пьЯницы, когда исчезает  ощущение  реальности  и  не  существует  больше  ни
демонов, ни Љармен,  как  говаривал  ђаскон...  †ена,  заслышав  эти  слова,
начинала бранитьсЯ - она ревновала его к этой Љармен.
     - џ получил весть... точнее - он получил... письмо, которое Я  прочитал
тоже...
     - ’о-ба... - произнес по слогам •уамбо.
     - ќто имЯ среди мужчин не произноситсЯ без глоточка. ѓде  моЯ  бутылка?
Људа ты засунула мою бутылку?
     - ’ы уж и так похож на паука  на  пружинке  -  игрушечного  паука,  что
дрожит даже от легкого прикосновениЯ... Ѓери... Џей до дна!..
     ђаскон взЯл бутылку за горлышко и поднес к  губам.  †идкость  лилась  -
гутуклюк-гутуклюк  -  в  горло  ђаскона;  ‚иктореана   вздыхала,   а   мулат
выжидательно молчал - стало так тихо, будто ангел пролетел.
     ’оба...
     ќтот только что пролетевший ангел была ’оба...
     - џ пойду искать •увентино... •очу прочесть это письмо...  Њать  ничего
не знает...
     Ћн поднЯлсЯ. „а, но куда идти?
     - Џростите  менЯ,  что  снова  вас  беспокою.  џ  не  знаю,  где  живет
•увентино...
     - Ќе спрашивайте менЯ, где живет этот несчастный. ќто  он  довел  моего
мужа до такого состоЯниЯ...
     - …ще глоток!.. „ай мне еще глоточек, и Я скажу, где живет...
     - ‹адно, допивай остатки...
     ЋбливаЯсь потом, он наклонил бутылку.  Ќо  ‚иктореана  вырвала  у  него
бутылку, опасаЯсь, что он допьет до конца.
     - †ивет он за школой, возле железнодорожной линии, по правую руку...
     - ѓде живет этот тип, это ты хорошо помнишь, а вот работать...
     - ‡автра начну...
     - "‡автра построю лачужку, сказала лЯгушка..."
     - ѓоворЯ о римском короле и обо всем его... -  начал  было  ђаскон,  но
договорить не смог: его начало рвать.
     - Џо-моему, за лЯгушку мог выступить и римский король,  а  вот  за  эту
скотину...
     - ’оба... ’оба... - неожиданно послышалось снаружи, и в дверь  заглЯнул
ђодригес.
     - Ђ вот он, легок на  помине!  -  произнесла  ‚иктореана,  обращаЯсь  к
‘амбито и гневным взглЯдом указываЯ на  •увентино,  который,  не  переступаЯ
порога, твердил: - ’оба... ’оба... ’оба...
     €, очевидно в совершенном отчаЯнии, прошептала сквозь слезы:
     - ‡нала бы Я, что менЯ ожидает, так и Я предпочла бы  стать  монахиней,
заживо погребенной...
     - ’оба... ’оба... - повторЯл •увентино, разводЯ руками, словно  слепой,
который пытаетсЯ нащупать чтото перед собой.
     - “ведите его, сеньор •уамбо, уведите  его,  ради  всего  свЯтого!  Љак
только Я увижу его, менЯ бросает в дрожь, Я могу его избить!
     ‚есь измазанный, ђаскон уткнулсЯ лицом в гамак  -  как  рухнул,  так  и
осталсЯ лежать, - перебираЯ руками веревочные узлы, тЯжело дыша,  вздыхаЯ  и
всхлипываЯ... ай-ай-ай... - жаловалсЯ он, и слезы лились по  багровым  щекам
-...ай-ай-ай... как велик господь и как ничтожен...
     •уамбо подхватил под руку •увентино и повел его, точно незрЯчего, точно
слепого с широко открытыми глазами, который не переставаЯ твердил:
     - ’оба... ’оба... ’оба...
     Ћн нашел дом •увентино и  заставил  его  лечь.  Ќа  столе  громоздились
учебники, растрепаннаЯ ЃиблиЯ, тут же лежало  письмо  сестры  •уамбо.  Ћчень
коротенькое. ‹аконичное, прощальное:
     "‚се умерли, о матери ничего  не  знаю,  должно  быть,  и  она  умерла,
остаетсЯ и мне умереть, умереть в миру, чтобы воскреснуть  в  господе  боге.
’оба".
     "ЊертваЯ, мертваЯ! ‡аживо погребеннаЯ, с глазами открытыми, как у отца,
- билась в голове •уамбо  мысль.  -  Ћтец  похоронен,  лежит  под  землей  с
открытыми глазами! ‘естра заживо похоронена - с открытыми глазами... ’оба...
’оба!.."
 
     ‚ глубине безглазой ночи все темно, однако ночь  все  видит.  Ќе  видЯт
лишь звезды и луна. Ђ ночь все видит.
     - ‘ынок, нет, сынок, не ходи работать ради покаЯниЯ...
     - "—ас, чос, мой_о_н, кон", мать, бьют нас, чужие руки нас  бьют,  отец
лежит в могиле с открытыми глазами, не смог он ничего сделать!
     € он не закроет глаз. Ћдин он не закроет  их.  ѓлаза  всех  погребенных
закроютсЯ только в день воцарениЯ справедливости или не закроютсЯ никогда...
     - Ћтец избит, отец избит бичом, и потому сын должен работать  на  самой
тЯжелой... самой трудной работе, чтобы отплатить за отца сполна!
     - „очь ’оба заживо погребена...
     - „а,  мать,  заживо  погребена...  в  монастыре...  тоже  погребена  с
открытыми глазами!..
 
        XX
 
     Ћслепнув от сна и рассвета, рабочие на банановых плантациЯх  натыкаютсЯ
друг на друга. Ќизкие тучи, будто церковные служки в прозрачных, влажных  от
земных  испарений  стихарЯх,  шествуют  в  процессии  с  высокими   зелеными
канделЯбрами; они идут из мира кошмаров - мира, который то приходит в  себЯ,
то вновь забываетсЯ на утренней заре. ѓде, где истоки усталости? …сть  нечто
такое, что человек обнаруживает  тогда,  когда  у  него  возникает  ощущение
усталости. €менно тогда, в этот  момент,  мускулы  начинают  сокращатьсЯ,  в
глазах поЯвлЯетсЯ печаль, отливает кровь от лица. ‚месте с плачущими  тенЯми
ускользают слюнЯвые улитки и черви, золотистые скорпионы, дикий кьебрапалито
- образ смерти, ибо он несет смерть тому, в кого он успел вонзить свое жало,
летучие мыши - крылатые сеЯтели тайны. “далЯютсЯ тени грузчиков бананов.
     “дар послышалсЯ издалека - пришелсЯ на спину €ндостанца,  так  прозвали
здесь индейца с медной кожей, с кожей цвета медного солнца, легкого на ногу,
ловкого, как змеЯ, с огромными черными, как косточки плодов, глазами.
     €ндостанец наступил на ногу •уамбо, чтобы выместить на ком-то свою боль
и свою Ярость, а мулат гроздью банана,  что  нес  на  плече,  ударил  левшу,
стоЯвшего рЯдом, левша передал удар косому Ѓенигно,  ђею  Ѓенигно,  как  его
звали.
     - Љороль {Rey - король (исп.).} грузит бананы  -  ты  же  смеешьсЯ  над
собственным прозвищем!
     ђей Ѓенигно стал объЯснЯть,  что  это  не  прозвище,  а  имЯ,  и  вдруг
поскользнулсЯ, и ножка банановой грозди угодила в щеку ’ортона.
     –епь ударов, нанесенных со зла, прервалась, -  при  свете  наступившего
днЯ эти несчастные, питавшиесЯ Ядовитым молоком, сжигавшим их  внутренности,
уже не решались дратьсЯ и теперь изливали свою злобу в словах:
     - ‚сем известно, ’ортон, что в твоих кишках, а  их  километры,  ползают
тысЯчи червей...
     - •а, ха... стоит ли на это жаловатьсЯ... - отшучивалсЯ ’ортон  Џоррас,
- вот у менЯ одна почка не действует. Ѓродит где-то  внутри,  и  фельдшерица
сказала, что поэтому моча не  очищаетсЯ.  Ћтливаю  без  очистки.  ‚от  тебЯ,
например, мучает жажда, и ты хочешь попить, а мне нельзЯ!
     ‚ полумраке рассвета - желтовато-серой мертвой зари слышно  лишь  пение
ранних  пичужек:  серрохильос,  реалехос  и  черных  дЯтлов.  Ђ  ругань   не
прекращаетсЯ. Њоралеса, прозванного ”азаном, хотЯ он будто из пнЯ  вырублен,
дразнЯт за его несообразительность и тугодумие.
     - ”азан, ты - последний из скотов...
     - ‘котов тоже нельзЯ оскорблЯть, нет такого права!.. -  заметил  другой
грузчик, рахитичного вида человек, которому  почему-то  никак  не  удавалось
стереть сок от разжеванного манго, чтобы на лице не осталось следов.
     - Ќикаких прав нет у тебЯ, землЯной червь ты этакий! Џодумаешь,  сожрал
манго и чистит зубы косточкой. ‚зглЯните, какую зубную щетку он изобрел...
     -  †ивотное,  мул!  ‚ы  только  посмотрите,  как  он  скрючилсЯ.   —то,
тЯжеловата гроздь?..
     †елезнаЯ щеколда вагона сорвалась  и  ударила  по  голове  низкорослого
юношу, с трудом тащившего банановую гроздь весом в двести фунтов,  и  гроздь
со спины сползла на затылок пострадавшего.
     - Ћдного уже клюнуло... - закричал кто-то.
     ћноша потерЯл равновесие.  ЏовалилсЯ  возле  рельсов.  Ћднако  ни  ритм
погрузки, ни чавкающий звук множества ног, ни прерывистое дыхание грузчиков,
ни  невозмутимость  time-keeper  {’абельщик-контролер  (англ.).}   не   были
нарушены.
     ‘олнце уже не обжигает спины - пот и слизь от банановых гроздьев делают
человеческую кожу нечувствительной к солнечным лучам.
     - ’ы спину-то хоть, ощущаешь?
     - Ђ кто ее чувствует! “ менЯ спину будто сковало до самого  затылка.  €
шеЯ болит.
     - Ђ этот беднЯга так и лежит в крови. Џохоже, сюда еще пригонЯт  людей.
Ќас слишком мало длЯ такой  работы.  „а  и  ей  конца  нет:  одно  кончитсЯ,
начинаетсЯ другое. Џеретаскаешь одну гору банановых гроздьев, а там уж  надо
приниматьсЯ за новую гору, и бананов все больше и больше...
     - Ђ —улике обезьЯну притащил...
     - ’аскаетсЯ с этой хвостатой тварью  повсюду.  ‘  ума  спЯтил,  говорит
всем, что усыновил обезьЯну, что это его сын.
     - Љак тресну тебЯ по затылку - Ядром мамеЯ, - так запищишь.  Ќеужто  ты
не понимаешь, что —улике храбрости не занимать, не то, что  мы...  иисусики,
не дай господи!
     - Ќе злись!
     - Ѓудешь добреньким, когда кругом собаки... Ѓезбрежное  море  банановых
листьев, кивающих
     друг другу и целующихсЯ, эти поцелуи словно  преграждают  путь  потокам
воздуха;  через  их  кровлю  просачиваетсЯ  нежный   лимонно-зеленый   свет,
настолько прозрачный, что кажетсЯ - это  жидкость,  хотЯ  это  только  свет;
безбрежное  море  банановых  плантаций  -  здесь   истоки   банановых   рек,
растекающихсЯ по рынкам мира. Љак рождаютсЯ эти чудесные реки? ѓде сливаютсЯ
их течениЯ?.. Ѓегут они по руслам человеческих тел, задыхающихсЯ от  одышки,
страдающих от голода, по человеческим головам с взъерошенными,  нестрижеными
волосами, прилипшими ко лбу, к затылку, к ушам. Ќикогда не хватает  времени.
Time-keepers неумолимы. ‹юди падают от усталости. ‚ молчании. ‹юди  отрезаны
от мира - ничего не слышат, как в пещере. Ќе видЯт и  не  чувствуют  ничего,
кроме груза. ѓруз давит, прижимает к земле, люди похожи на вьючных животных.
     “ •уамбо вдруг заложило одно ухо.  ќто  был  первый  день  его  великой
расплаты за отца. “хо с той же стороны, где гнилой зуб. Ќо  мулат  продолжал
грузить - нельзЯ  допускать,  чтобы  раздавила  тебЯ,  расплющила  банановаЯ
гроздь - твой кровный враг. •рустЯт кости, наливаютсЯ кровью глаза -  и  нет
надежды когда-нибудь освободитьсЯ, бежать из этого ада, вернутьсЯ домой.
     „а, его товарищи питались этой надеждой. Ћни поднимали гроздьЯ бананов,
взваливали их на спину, осторожно  нагибаЯ  голову,  чтобы  избежать  удара,
который тогда обрушивалсЯ только на лопатки, прикрытые толстой попоной,  как
у вьючных животных, или мешком, а  кое-кто  мастерил  себе  из  мешковины  и
головную повЯзку. Ћни тащили самые тЯжелые  гроздьЯ,  надеЯсь,  что  так  им
удастсЯ скорее кончить работу.
     •уамбо, которого не покидала мысль об искуплении, овладело  отчаЯние  -
он знал, что спасениЯ нет, осталось лишь  стиснуть  зубы  и  глотать  пот  и
слезы. Ћн обливалсЯ слезами и потом, кусал губы: мучила боль в ухе. …сли  бы
болело только одно ухо, от такой  боли  можно  исцелитьсЯ.  Ќо  теперь  боль
разлилась по всему телу. Ќо •уамбо должен выдержать.  Ћтец  погребен  здесь.
•уамбо  должен  отплатить.  џгуар  его  не  сожрал.  …го   пожирает   жизнь.
Time-keeper - вот сейчас он похож  на  Ягуара,  Ягуара  в  пробковом  шлеме,
Ягуара с кошачьими глазами и кошачьей походкой - всегда подстерегает тебЯ, а
когда устает сидеть, встает, поднимает лапу на упавший ствол и,  опершись  о
колено, наклонЯетсЯ вперед.
     ѓринго он или не гринго? „олжно быть,  гринго,  а  может,  и  нет.  ‚се
равно: все эти time-keepers, Янки они или нет,  ничего  не  имели  общего  с
теми, длЯ кого груз не был ни надеждой, ни наказанием - будущим или прошлым,
- а только грузом, грузом, грузом...
     ‘реди этих людей, низведенных до состоЯниЯ  вьючных  животных,  были  и
такие, которые уже не чувствовали, кем они  стали;  были  и  такие,  кто  не
переставал смеЯтьсЯ, но это был болезненный, нелепый смех.
     - Џоменьше смеха, побольше работы!.. - требовали десЯтники.
     - ЋтправлЯйсЯ-ка ты к... - огрызались  грузчики  вполголоса,  чтобы  не
слишком отчетливо было слышно, куда именно они их посылали.
     ‘олнце,  солнце-жаровнЯ,  солнце  из  расплавленного  металла,   жгущее
беспощадно, высушивало листьЯ  бананов,  пило  из  них  живительный  сок.  ‚
считанные  секунды  солнце  поглощало  зелень,  как  глубоко   она   бы   ни
разливалась, могло высосать все жизненные  соки,  высушить  все,  начинаЯ  с
кончика листа, с самого краешка и до черенка. …ще  секунда  -  и  весь  лист
становитсЯ жухлым. ‡еленаЯ  мЯсистаЯ  пластина  не  в  силах  защититьсЯ  от
солнца, и оно превращает ее в желтый сухой кусочек  пергамента,  на  котором
насекомые рисуют инкунабулы, точно средневековые летописцы.
     ѓрохот вагонов, свистки  паровозов,  лЯзг  сцепки.  ‚ыходЯт  на  работу
артели уборщиков с метлами, вениками  и  прочими  инструментами;  они  тащат
грабли, лопаты, хитроумные приспособлениЯ на шестах -  не  то  пики,  не  то
ножницы, ими удобно срезать омертвевающие листьЯ, листьЯ, в  которых  больше
было солнца, чем соков,  выпитых  из  недр  земли.  ‘олнце  обрушиваетсЯ  на
зеленое  молчание,  на  царство  ласки  и  нежности,  отражение  неги,   той
неведомой, котораЯ одаривает слепым счастьем. ‘олнце обрушиваетсЯ на  густые
заросли, в тени которых минерал преобразуетсЯ в питание растений, а растениЯ
становЯтсЯ пищей живого существа, - в их тени, как в смутном сне,  сливаетсЯ
и то, что едва только  родилось,  и  то,  что  едва  только  умерло.  ‘олнце
обрушиваетсЯ на маслЯнистую кору, под которой  жизнь  отделЯет  все  лишнее,
чтобы каждому растению и каждому существу дать определенный вид и  внешность
- и корка покрываетсЯ кристаллизованной испариной. ‘олнце  высушивает  лист,
превращает его в скорбную костлЯвую руку, в  хрупкий  скелет,  при  малейшем
прикосновении рассыпающийсЯ тусклой пылью, - слепое и  буйное  желтое  пламЯ
пожирает все. ђабочие отсекают сухие листьЯ, и словно во времЯ хирургической
операции здесь звучит: трасс-трасс-трасс...
     Time-keeper снова сел. ‚ытЯнул ноги, каблуками уперсЯ  в  землю,  носки
задраны вверх. ‡емлЯ жжет его, но она не жжет тех,  кто  босиком  шагает  по
раскаленной тропе, кто работает под жаркими слепЯщими лучами. €дет  погрузка
платформы.
     €дет погрузка. ‚ремЯ не движетсЯ.  ‚ремЯ  остановилось.  ѓруз  защищают
навесом из свежих банановых листьев, надо прикрыть плоды,  тенью  спасти  от
солнечных  лучей,  иначе  перезреют  в  мгновение  ока.  ‡акончив  погрузку,
грузчики выстраиваютсЯ в рЯд, ожидаЯ, когда подкатитсЯ очереднаЯ платформа.
     Ћни уже ждут!
     € как только притормаживает следующаЯ платформа, они  спешат  закрепить
ее колодками на рельсах, а руки уже тЯнутсЯ  к  гроздьЯм  бананов  -  скорее
вскинуть груз на спину и рысцой добежать до вагона, стоЯщего  под  погрузкой
на другом пути. Ќикогда  его  не  наполнить.  Ќикогда.  ‚ремЯ  не  движетсЯ.
Timekeeper остановил его.
     •орошо еще, что гроздьЯ под покровом листьев не обжигают, а,  наоборот,
холодЯт - такое счастье в жару!  ‚сЯкий  раз,  как  кто-нибудь  остановитсЯ,
чтобы облитьсЯ водой, и разрываетсЯ людскаЯ цепь, десЯтник начинает ругатьсЯ
и, как в былые времена, хлестать бичом, правда, теперь по земле.
     –епь - бесконечнаЯ людскаЯ цепь  -  поднимаетсЯ  и  опускаетсЯ,  иногда
останавливаетсЯ: хоть минутку передохнуть. Љое-кто уже не может распрЯмитьсЯ
и стоит, упершись руками в колени. Џересохли губы. ‘липаютсЯ  веки,  ресницы
не спасают глаза от едкого пота. ѓорЯчие реки пота стекают по щекам.
     ‘амбито  должен  расквитатьсЯ.  “  ‘амбито  нет   надежд.   Ћн   должен
расквитатьсЯ за отца, погребенного тут. ’оба  жива,  погребена  с  открытыми
глазами. Ђ отец мертв и тоже погребен  с  открытыми  глазами.  Њатери  нужен
•уамбо...
     ‡акончилась  погрузка,  новаЯ  платформа  подкатываетсЯ  по   путЯм   и
останавливаетсЯ перед грузчиками - на ней  еще  больше  гроздьев,  но  плоды
прикрыты хуже. ‚ремЯ не движетсЯ. Time-keeper то сидит, то встает, то  снова
садитсЯ. ‚се не может устроитьсЯ  удобнее.  Ќикак  не  может  пристроить  на
голове тропический пробковый шлем. ’о натЯнет, то  снимет  его.  Љак  веером
обмахиваетсЯ шлемом, который  вонЯет  потом  и  волосами.  „елает  несколько
шагов, но землЯ обжигает. …го обжигает,  но  не  обжигает  тех,  кто  голыми
ногами - подумать страшно - ступает по этому костру, шагает босиком по этому
солнечному очагу. Џлохо приходитсЯ тому, кто нечаЯнно поставит ногу на рельс
или на металлический костыль, торчащий в шпале.  ‘амбито  должен  отплатить.
…го и башмаки не спасают, он подпрыгивает, как танцующий индюк, - землЯ жжет
даже сквозь подошву. Ћтплатить. Ћтплатить, чтобы не платил больше его  отец,
погребенный под землей.
     - ‚от стерва, эта сволочнаЯ рельса жжет сильней, чем вертел на  огне...
-  пожаловалсЯ  ’ортон  Џоррес,  отдернув  и  высоко  поднЯв   ногу,   будто
намереваЯсь подуть на ступню.
     „о ступни он, конечно, не дотЯнулсЯ, зато минуту  выиграл,  чтобы  хоть
немного передохнуть. €дут, идут вереницей грузчики. „авай, давай, бананы  не
ждут! ‘олнце припекает - перезревают бананы. „авай, давай!  €  только  времЯ
остановилось, не движетсЯ. ‘олнце замерло в  небе.  Time-keeper  смотрит  на
часы. …ще долго до конца, долго, долго...
     ‚ затененных недрах железнодорожных вагонов кипит работа.  Љипит.  ‘вет
проникает сюда сквозь решетки, вливаетсЯ в дверь,  через  которую  входЯт  и
выходЯт грузчики, - тут висит огненный занавес, ослеплЯющий  выходЯщих,  тут
они порой падают без сил.
     „ругие вагоны напоминают клетки.  ‡десь  все  выглЯдит  по-другому.  Ќа
зеленоватом кобальте банановых гроздьев лежат тени потолка  и  стен  в  виде
полос, и грузчики в таких вагонах кажутсЯ одетыми в арестантскую форму.
     Ђ как поглощают груз бананов эти вагоны - огромные  клетки!  „линнющие.
Њного пота прольетсЯ, пока  нагрузЯт  такой  вагон,  и  почти  всегда  здесь
работают одни и те же - не хватает  людей.  Ќе  хватает?  Ќичего  подобного!
Џросто чем меньше людей, тем больше их дневнаЯ норма, а  заработок  все  тот
же.
     ‘олнце хлещет потоками пламени по всему побережью. ќто уже не  светило,
которое плывет где-то там высоко, -  на  обугленной  сковородке  неба  висит
какаЯ-то гигантскаЯ сверкающаЯ масса, расплавлЯющаЯ все вокруг.
     ‚ремЯ не движетсЯ. Time-keeper снова  поднЯл  носки  башмаков.  Ѓашмаки
упираютсЯ в землю каблуками. ‡емлЯ жжет.
 
        XXI
 
     Џервые песо, заработанные •уамбо своим горбом на погрузке бананов  (ах,
как хотелось ему в это воскресенье сделать припарки из крахмала и уксуса  на
свою натруженную спину, как ныла она от плеч  до  копчика!),  пошли  на  то,
чтобы кое-как подправить лачугу матери да доставить ей удовольствие - купить
кое-какие трЯпки. Џриобрел он ей белую блузку с черной кружевной отделкой  -
она все еще носила  полутраур  по  своему  сеньору  мужу  после  многих  лет
строжайшего траура, - юбку из велюра розового цвета