дь  счастливчика  настоЯщий  миллиграмм.  ‘амые  рьЯные
коллекционеры, движимые  завистью, ополчались на своих соперников и затевали
с ними судебную  тЯжбу,  требуЯ  обыска и  конфискации.  ‘поры  почти всегда
переходили  в драку  и  заканчивались  убийствами. ‘мертность повысилась  до
угрожающих размеров,  а рождаемость стала  невероЯтно низкой. „ети, лишенные
подобающего присмотра, умирали сотнЯми.
     ‘вЯтилище,  где  хранилсЯ чудо-миллиграмм,  стало  похоже на запущенную
могилу.  Њуравьи,   поглощенные  дискуссиЯми  по  поводу  самых  скандальных
находок,  попросту  забыли туда  дорогу. €ногда  какой-нибудь богобоЯзненный
муравей  пыталсЯ обратить внимание властей на  то, что свЯтилище находитсЯ в
полном  запустении. Џосле его сигнала там наводили какое-то подобие  порЯдка
--  полдюжины  равнодушных дворников наскоро заметали сор,  а  тем  временем
немощные  старцы произносили пространные речи и  вместо  цветов возлагали на
свЯщенную моги-лу помойные отбросы.
     Џогребенный в кучевых облаках беспорЯдка и пыли, сверкал всеми  забытый
чудо-миллиграмм.  ‘о  временем  поползли  скандальные слухи,  что  настоЯщий
миллиграмм  давно похищен  какими-то  злоумышленниками  и что  плохаЯ  копиЯ
заменила   оригинал,  который   стал   собственностью  одного   преступника,
разбогатевшего на  продаже миллиграммов. ‘лухи были необоснованные, но никто
не  обеспокоилсЯ и не принЯл никаких мер,  чтобы узнать правду.  ‘тарейшины,
все более слабые  и  хворые, сидели  сложа руки, не знаЯ,  как предотвратить
надвигающуюсЯ катастрофу.
     Џриближалась  зима,  и  угроза  голодной   смерти  заставила  одуревших
муравьев  одуматьсЯ.  —тобы  выйти  из  продовольственного  кризиса,  решили
продать  большую  партию  миллиграммов  соседней  общине,  где  жили  весьма
состоЯтельные  муравьи.  ‡а  самые ценные  экземплЯры  перепуганные  муравьи
получили  горсть   зерна  и  немного  зелени.  Џравда,  соседний  муравейник
предложил  беднЯгам обменЯть  чудо-миллиграмм на  необходимое  им количество
продуктов.  Ќо  муравьи-банкроты  ухватились  за  свой  миллиграмм,  как  за
спасательный  круг. ’олько  после нескончаемых прений и споров,  когда голод
скосил значительное число муравьев, богатые  соседи распахнули  двери своего
дома мура-
     вьЯм, оставшимсЯ в живых, и заключили с ними договор, согласно которому
со смертью последнего пришельца чудо-миллиграмм перейдет в их собственность.
Ќо за  это  они обЯзались кормить  банкротов  до конца их дней, освободив от
всЯкой работы.
     ‘казать  вам, что произошло  через какое-то времЯ? Ќахлебники  заразили
своих спасителей вирусом культа.
     ‚ настоЯщее времЯ муравьи переживают кризис в мировом масштабе. ‡абыв о
своих  делах и  разумных  обычаЯх  с  вековыми традициЯми,  муравьи во  всех
существующих на земле муравейниках  пустились на  поиски новых миллиграммов.
‚се, как один, тащат в муравейники крохотные блестЯщие предметы, но кормЯтсЯ
за пределами дома.
     Ѓыть  может,  вскоре  муравьи   совсем  исчезнут   с  лица   земли  как
зоологический вид и лишь в двух-трех весьма посредственных сказках останутсЯ
воспоминаниЯ об их былых достоинствах.
     1951


        COCKTAIL PARTY
     "Њне  было безумно  весело!" --  сказала  Њона  ‹иза своим фальцетом, и
напыщенные дураки  зашлись от  восторга, разинув рты, словно  хор  квакающих
лЯгушек.  …е смех солировал в шуме  гостиных дворца,  словно главный  фонтан
сумасшедшего каскада. (’ой ночью волна печали накрыла менЯ с головой.)
     "Њне  было безумно  весело!" џ присутствовал  на вечеринке  в  качестве
душеприказчика и на каждом шагу получал  поздравлениЯ, рукопожатиЯ, канапе с
икрой и сигареты: что-то вроде вручениЯ верительных грамот. (Ќа самом деле Я
пришел, только чтобы  увидеть Њону  ‹изу.) "Ќад чем  вы сейчас работаете?  "
—удовища  из парчи и  драгоценных  камней сновали  туда-сюда  по  аквариуму,
мутному  от  табачного  дыма,  Ядовитых  водорослей  и  лопающихсЯ  пузырей.
Ћслепнув от  Ярости, Я  заставил  фосфоресцировать своих  светлЯчков,  чтобы
увлечь Њону  ‹изу на большую  глубину. Ќо она  попадалась на крючок, скользЯ
лишь по поверхности, и высокопарные щеголи пожирали ее глазами.
     "Њне было  безумно  весело!" ‚  конце концов, выйдЯ из окружениЯ  Якобы
моих учеников, Я  уединилсЯ со стаканом цикуты  в руке  в самом темном  углу
празднества. Љо мне  подошла пожилаЯ дама, сказала, что ей очень хотелось бы
иметь у себЯ в доме что-нибудь от менЯ: постель с секретом, лохань длЯ мытьЯ
со  смесителем и  краном  длЯ горЯчей  воды или статуи  из  снега,  такие же
красивые, как те, что каждую  зиму лепит Њикельанджело перед дворцом Њедичи.
Љак заправский душеприказчик, Я учтиво проигнорировал все намеки,  но все же
мне  пришлось помочь  той  даме  разрешитьсЯ от  тЯжкого бремени ее идей.  џ
осталсЯ на вечеринке еще ненадолго, пока не допил свой  виски с содовой и не
получил возможность попрощатьсЯ с Њоной ‹изой. Ќа пороге, прЯча лицо в меха,
она  призналась  мне  откровенно,  только между  нами, что  ей было  безумно
весело.
     1959

        ‹ќ Ђђ€‘’Ћ’…‹џ
     (‹э    --    повествовательные    либо     лирические    стихотворениЯ,
распространенные во французской и английской поэзии в XII--XIII веках.)
     Ќа  зеленом  лугу  танцует  муза ЂристотелЯ.  ‚ремЯ  от  времени старый
философ  поворачивает  голову  и,  любуЯсь   перламутровым  телом  девы,  на
мгновение застывает. ‘виток папируса  с шумом падает на пол из расслабленных
рук, а разгорЯченнаЯ кровь стремительно  бежит по жилам хилого тела. Џосреди
луга  муза продолжает  свой  танец, и  на глазах  у ЂристотелЯ  складываетсЯ
сложный узор линий и ритмов.
     Ђристотелю представлЯетсЯ тело той девушки, рабыни из ќстахиры, которую
он не смог  купить. Ћн вспоминает, что с тех пор ни одной женщине не удалось
смутить его  разум. Ќо сейчас,  когда спина сгибаетсЯ под тЯжестью лет,  а в
глазах  постепенно  меркнет  свет,  приходит, чтобы лишить  его покоЯ,  муза
ѓармониЯ.   Ќапрасно  пытаетсЯ   он  отгородитьсЯ  от   ее   красоты  стеной
бесстрастных рассуждений;  она возвращаетсЯ и снова начинает  свой невесомый
пламенный танец.
     Ђристотель закрывает окно и возжигает маслЯную лампаду: безрезультатно.
ѓармониЯ  продолжает  танцевать  в  его  разгорЯченной  голове  и  возмущает
спокойное течение мыслей,  которые, словно откатывающиесЯ волны, то сверкают
на солнце, то погружаютсЯ во мрак.
     ‘лова, которые он пишет, терЯют привычную тЯжеловесность диалектической
прозы и перестраиваютсЯ в звонкие Ямбы. Ќа крыльЯх призрачного ветра к  нему
спешат из забвениЯ юношеские речи, полные крепкого аромата полей.
     Ђристотель оставлЯет работу и выходит в сад, раскрытый, словно огромный
цветок в весеннем великолепии днЯ. Ћн глубоко вдыхает  запах роз  и утренней
росой омывает дрЯблое лицо.
     Џеред  ним танцует муза ѓармониЯ, создаваЯ и тут же изменЯЯ бесконечный
узор,  этот  лабиринт  ускользающих форм,  в котором  терЯетсЯ  человеческий
разум. ‚незапно, с неожиданной легкостью, Ђристотель бросаетсЯ за  девушкой,
а она, едва касаЯсь земли, убегает и скрываетсЯ в роще.
     Џристыженный и утомленный, философ возвращаетсЯ в свою келью.  Ћпускает
голову на руки и в тишине оплакивает утрату юношеского дара.
     ‘нова посмотрев в окно, он видит музу, возобновившую  прерванный танец.
’огда  Ђристотель  решает написать трактат против танца ѓармонии,  в котором
разберет по косточкам все его ритмы  и позы. “ниженный,  соглашаетсЯ он, как
на  неизбежное  условие,  на стихотворную форму и переносит  на бумагу  свой
шедевр "Ћ ѓармонии", сгоревший в костре Ћмара (Ћмар (591-644) -- халиф, один
из виднейших сподвижников Њухаммеда. Џри Ћмаре арабы завоевали  значительные
территории   в  Ђзии  и  Ђфрике;   была   захвачена  ЂлександриЯ  и  сожжена
ЂлександрийскаЯ библиотека.).
     Џока  он работал, муза танцевала. Љогда же он закончил последний  стих,
видение  растаЯло, и душа  философа навсегда  расслабилась, освободившись от
острых уколов красоты.
     Ќо однажды ночью Ђристотелю приснилось, будто он на четвереньках скачет
по весеннему  лугу, а муза, сидЯ  верхом,  погонЯет его. “тром  он предварил
готовое сочинение такими строками:
     Њои  стихи нескладны и  неуклюжи,  словно поступь осла. Ќо  погонЯет их
ѓармониЯ.


        Џђ€ѓЋ‚Ћђ…ЌЌ›‰
     Ќесколько недель  мне приходили областные журналы и столичные газеты, в
которых неоднократно сообщалось о моей кончине.
     ќнрике ѓонсалес Њартинес, "Ќелюдим", XIV, 147-1481
     Љогда Я  прочел сообщение о его смерти, менЯ захватило  вдохновение.  џ
тут же  задумал "€збранника  богов" и  сумел набросать  первые  три  октавы.
ЏоэзиЯ предстала предо мной словно чистый и светлый путь, идущий от сердца в
бесконечность.
     Ќа  следующий  день,  достигнув  апогеЯ,  работа  прекратилась,  будучи
бессмысленной по  сути  своей. Њнимый  покойник, оказавшийсЯ не менее живым,
чем Я, встал на пути моего успеха.
     ‘ той поры Я всегда терпел поражение в неравном бою. ’олько один раз на
нашей  единственной  дуэли Я смог сойтись  со  своим врагом  лицом  к  лицу.
ђисталище -- альбом Њарии ‘ерафины, мое оружие - акростих. ‘оперник сломалсЯ
на пЯтой строке. Џожелтевшие стрницы хранЯт его неоконченное  стихотворение,
за которым следует мой победоносный тройной акростих.
     —ерез  десЯть  лет после моего триумфа  в  областных  газетах поЯвилось
сообщение  о  моей  смерти.  Љак  это  ни  прискорбно,  оно  соответствовало
действительности. Џоследние десЯть лет  Я отступал с  боЯми, стрелЯл  каждый
раз  все  менее метко  с  дальних  рубежей,  в то  времЯ  как  мой  соперник
завоевывал  себе лавры. ‡а  этот период  Я могу упомЯнуть  с  гордостью лишь
"‘вадебный  сонет", посвЯщенный Њарии  ‘ерафине  (небольшой компромисс между
благородством  и досадой),  и слова школьного гимна  "Љ  прогрессу", которые
ежедневно перевираютсЯ нерадивыми исполнителЯми.
     ‘оперник не узнал истинного величиЯ моего таланта, ибо  судьба  хранила
его от  всех  опасностей,  а  его смерть была единственным условием созданиЯ
"€збранника богов", несомненного шедевра.
     Љаждое  утро  ко  мне  приходЯт  ангелы  и  читают  стихи   неутомимого
соперника, чтобы Я признал его величие. Џосле чтениЯ, прежде  чем  Я успеваю
сформулировать  свое  суждение,  воспоминание  о  неоконченном  акростихе  в
альбоме Њарии ‘ерафины заставлЯет менЯ высказать
     отрицательное  мнение. Џонурив  головы, ангелы улетают  на поиски новых
стихов.
     ќто  продолжаетсЯ  последние  сорок лет.  Њой  скромный  гроб  порЯдком
обветшал. ‘ырость, жук-древоточец  и зависть разрушают его, пока Я отказываю
в таланте и величии поэту, который угрожает мне своим бессмертием.
     1951


        Џ€™Ђ ‡…ЊЌЂџ
     Ћчень огорчает менЯ небрежность нашего друга, на котором лежит забота о
моей пище земной...
     Ѓудет  справедливо, если в  свЯзи с этими обстоЯтельствами  средства на
мою пищу земную не затерЯютсЯ где-нибудь или не  произойдет еще какаЯ-либо с
ними неприЯтность...
     ‚ чем провинилась моЯ пища  земнаЯ, в каких грехах повинен мой скромный
образ жизни, что мне никогда не платЯт в срок?
     ’ысЯчу реалов  из средств длЯ моей  земной пищи от днЯ  сегоднЯшнего до
днЯ свЯтого Џетра...
     €сходЯ из этого, умолЯю  ‚ашу  Њилость переслать мне с Џедро  Ђлонсо де
Ѓаэной единый чек  на  восемь  с половиной тысЯч реалов,  которые составлЯют
средства на мою пищу земную за несколько месЯцев, начинаЯ с сегоднЯшнего днЯ
до конца этого года...
     џ  добилсЯ, чтобы дон Ђгустин  ”ьеско написал Џедро Ђлонсо де Ѓаэне  по
поводу пересылки мне средств длЯ пищи земной...
     “молЯю также: объЯсните нашему другу, что  шестьсот  реалов  в месЯц на
пищу земную -- этого не хватит даже начинающему ученику...
     Џрошу ‚ас  быть снисходительным  и простить  менЯ  за  причиненные  ‚ам
лишние хлопоты о земной пище длЯ менЯ за июнь...
     ‘колько  ни  ждешь денег  на пищу земную, а почтовых  мулов  все нет  и
нет...
     ђади  всего  свЯтого,  прошу   ‚ашу  Њилость  добитьсЯ  от  этих  людей
каких-либо результатов и спасти менЯ земной пищей в июле...
     Ќа пЯтьсот  реалов, начинаЯ с сегоднЯшнего  днЯ и до декабрЯ, не  может
прожить даже муравей, а тем более человек, заботЯщийсЯ о своей чести...
     ‡автра начинаетсЯ Январь, а это означает  начало года и  начало выплаты
пищи земной...
     “молЯю ‚ашу Њилость решить вопрос  с нашим другом о моей пище земной  с
нынешнего днЯ до октЯбрЯ...
     џ  думал, мой  друг,  достигнув  сорока,  будет  и  жить,  и  кормитьсЯ
по-иному, однако вижу, что с этой пищей земной  дела обстоЯт еще хуже, чем с
какой-либо другой; он  словно бы в заговоре против нее, коли заставлЯет менЯ
поститьсЯ даже по воскресеньЯм, да простит менЯ ‘вЯтаЯ
     церковь...
     ‘редства на  пищу  земную в  этом году  даже при  начислении  составили
весьма малую сумму, а распределенные по нуждам уменьшились настолько, что их
не осталось совсем...
     …сли  в  самом  скором  времени  не прибудут  деньги  на  пищу  земную,
останетсЯ только умереть...
     Њне  бы не  хотелось утомлЯть  ‚ашу Њилость  одной  и той  же  просьбой
дважды, но Я вынужден вновь просить ‚ас о пище земной...
     ‘оставим же  средства длЯ несчастной моей  пищи  земной таким  образом,
чтобы  хватило  хотЯ  бы  на   обед;   на  ужин,  впрочем,  рассчитывать  не
приходитсЯ...
     “молЯю ‚ашу Њилость помочь мне в этом и не забыть ни обо мне, ни о моей
пище земной...
     џ просто погибну,  а моЯ репутациЯ тем  более, если ‚ы как можно скорее
не поможете мне чеком на получение полагающейсЯ суммы длЯ пищи земной...
     •отелось  бы  знать:  у других  людей с  пищей земной происходит  то же
самое, что и у менЯ, или судьба осчастливила менЯ единственного...
     Ќаш друг производит над  моей природой какие-то  сложные опыты, пытаЯсь
выЯснить,  не  ангел  ли  Я,  раз  заставлЯет  менЯ  поститьсЯ  уже  столько
времени...
     ‘еньор дон ”рансиско, поскольку ‚аша Њилость владеет  мельницами, то вы
должны хорошо знать, что мельник сыт не шумом жерновов, а сыпучим зерном...
     —ем  виновата  моЯ  нищенскаЯ  еда,  коли  требуетсЯ вмешательство дона
”ернандо де Љордовы-и-Љардоны?
     —то-либо  такое, что могло  бы  подтвердить  наличие средств  длЯ  пищи
земной...
     Ќижайше прошу  ‚ашу  Њилость  попросить  от моего имени  об  услуге  --
выплате мне денег длЯ пищи земной за этот год...
     ‚ы решили не  только не увеличивать  мне средства на пищу  земную, но и
задерживать выплату, как уже неоднократно делали...
     Ќе  будьте же  со  мной  столь жестоки, назначаЯ  мне  столь  нищенские
средства на пищу земную...
     —то  касаетсЯ пищи  земной, то  за все  это  времЯ Я  претерпел  тысЯчи
лишений...
     —то касаетсЯ пищи земной -- уже  четыре месЯца мы живем в глаза не видЯ
ни единой монеты...
     Ќе  сочтите  за  труд купить  длЯ  менЯ, за счет моих средств  на  пищу
земную,  четыре  арробы сухого  апельсинного  цвета, того,  что  уже  прошел
перегонку...
     …сли бы  ‚аша Њилость согласилась никогда не лишать менЯ пищи земной, Я
целовал бы ‚ам руки столько раз, сколько монет они могут удержать...
     ’ак по какой же причине ‚ы  написали на  чеке все,  что мне причитаетсЯ
сразу, вместо того чтобы выдавать мне пищу земную по глоточку раз от разу...
     Ћстаюсь на том в ожидании пищи земной...
     ‚сех моих средств  на  пищу  земную  осталось восемьсот реалов,  точнее
восемьсот пЯтьдесЯт, до конца этого года...
     џ договорилсЯ с  Ђгустином ”ьеско, что  он  даст  мне сейчас две тысЯчи
пЯтьсот пЯтьдесЯт  реалов  --  все  мои  средства  на пищу земную  до  конца
августа, а  также за сентЯбрь,  который начинаетсЯ завтра, так что  до конца
указанного сентЯбрЯ пищей земной Я обеспечен...
     Ћчень прошу ‚ашу Њилость не допустить какой-либо ошибки, поскольку речь
идет о кредите и о последующих поступлениЯх средств на пищу земную...
     ќто не так уж и  много, и надлежало бы поторопитьсЯ с выплатой на  пищу
земную за этот месЯц...
     ‚ыплаты  происходЯт крайне неаккуратно,  и нет никакой уверенности, что
моЯ пища земнаЯ...
     Ѓыть может,  ‚аша Њилость отвернулась от менЯ, быть  может, ‚ы написали
”ьеско, чтобы он отказал мне в средствах на пищу земную?
     „лЯ этого необходимо увеличить размеры средств на мою пищу земную...
     Ћн не захотел  даже на три  днЯ  ускорить  поступление  средств на пищу
земную...
     “молите его любезно выслушать менЯ -- Я  никак не  могу платить за все,
имеЯ столь скудные средства длЯ пищи земной...
     –елую бессчетно руки ‚ашей  Њилости  за то, что  так быстро выслали мне
средства на пищу земную...
     “молЯю ‚ашу Њилость о любезности выслать мне средства на пищу земную за
два указанных месЯца...
     ‘ейчас мне еще хуже, чем  когда  ‚аша  Њилость оставила  менЯ, пришлось
даже продать бюро черного дерева, дабы как-то прокормитьсЯ эти две недели --
поступление средств длЯ пищи земной, как обычно, запаздывает...
     ’олько  благодарЯ  Љристобалю  ќредиа у менЯ есть  еще  кое-какой хлеб,
словно у беднЯков из ђуте, что едЯт только почти одни свиные шкварки...
     Ќет ни света, ни даже  приЯтных сумерек: живу  среди ночи  и, что самое
плохое, еще и без ужина...
     ‚едь мы с ‚ашей Њилостью едва ли не  едим из одной тарелки; ах, если бы
это было так, а то: ныне Я только подбираю крошки со  стола ‚ашей Њилости да
выпрашиваю, чтобы мне бросили кусочек хлеба...
     •ватит жалеть менЯ Ѓогу и людЯм; где бы Я ни был, Я  везде -- дон  ‹уис
де ѓонгора, а уж  тем более в Њадриде, куда мне вышлют в конце концов вполне
приличную сумму на пищу земную...
     –елую руки ‚ашей Њилости за то, что позаботились о моей пище земной...
     Џоскольку восемьсот реалов длЯ  человека солидного в этих местах -- это
ничтожнаЯ сумма длЯ пищи земной...
     Џоскольку на пороге  зимы  Я оказалсЯ без теплой одежды, поторопитесь с
выплатой средств  на мою  пищу земную, дабы Я эти полтора месЯца мог хотЯ бы
прокормитьсЯ ѓонгора-и-Ђрготе. €з писем.
     ѓонгора-и-Ђрготе, ‹уис де (1561-1627) -- испанский поэт, один  из самых
значительных писателей мировой литературы эпохи барокко.


        ‡‹›… ‡ЂЏ€‘Љ€
     ЏосвЯщаетсЯ Ђнтонио Ђлаторре
     џ  убежал от оскорбительной длЯ менЯ  демонстрации их  счастьЯ и  снова
погрузилсЯ в одиночество. ‡апертый  в четырех  стенах,  Я напрасно  борюсь с
мерзким видением.
     „ержу  пари,  что  добром  это  не кончитсЯ, Я  пристально  слежу за их
совместной  жизнью.  ’ой ночью Я ушел от них, чувствуЯ себЯ помехой, третьим
лишним. Ћни сделались парой у менЯ на глазах. €х влечение было неистинным  и
неистовым.  Ћни  горели  желанием,  и  в  их  объЯтии  была  доверительность
посвЯщенных.
     Љогда Я  прощалсЯ,  они с  трудом сдерживали свое нетерпение, трепеща в
предвкушении полного уединениЯ. Љак незваного  гостЯ  вытолкали они менЯ  из
своего  сомнительного  раЯ. Ђ  Я снова и снова  возвращаюсь туда.  € когда Я
замечу  первые   признаки   усталости,  скуки,  досады,  вскочу  на  ноги  и
расхохочусь. џ сброшу со своих плеч невыносимый груз чужого счастьЯ.
     „олгими ночами Я жду, когда  оно рухнет. †ивую благоухающую плоть любви
пожирают ненасытные черви. Ќо еще долго  предстоит  им точить ее, прежде чем
она  рассыплетсЯ в прах и малейшее дуновение унесет  его из моего сердца.  џ
увидел  ее  душу в ненавистном отливе, который  обнажил  источенное волнами,
каменистое дно. Ћднако  сегоднЯ Я все еще  могу сказать: Я тебЯ знаю. ‡наю и
люблю.  ‹юблю  зеленоватое  дно  твоей  души. џ  умею  находить  там  тысЯчи
загадочных мелочей, какие неожиданно находЯт отсвет в моей душе.
     Ћна взывает и повелевает с ложа псевдо-Љлеопатры. ‚округ тепло и душно.
‡асыпаЯ после бесконечных  бдений  на  вахте, она  садитсЯ на последнюю мель
полуднЯ.
     ‚ерный раб,  учтивый и  покорный, выносит  ее из  пурпурной раковины на
берег. Ћн осторожно выводит ее из жемчужного сна. ЋпьЯненный легкими волнами
фимиама,  юноша оберегает монотонный ритуал  ее дремотной  лени.  €ногда она
просыпаетсЯ в открытом море и смутно различает на  плЯже  силуэт  юноши. Ћна
думает,  что это ей  снитсЯ, и опЯть погружаетсЯ в глубь простыней. Ћн  едва
дышит,  сидЯ  на  краю  постели.  Љогда  любимаЯ  спит  уже  глубоким  сном,
исполнительный призрак, грустный и поникший, встает и на самом деле исчезает
среди пустынных  рассветных  улиц.  Ќо спустЯ два или три  часа он  снова на
своем посту.
     Џечальный юноша исчезает  среди  пустынных  улиц, а Я, провалившийсЯ  в
бессонницу, сижу здесь, словно жаба на дне колодца.  џ бьюсь головой о стену
одиночества и  неЯсно  различаю  вдалеке  несчастливую  пару. Ћна плывет  по
горизонту  сна,  тЯжелого  от  наркотиков, а он осторожно  гребет  к берегу,
бессонный,  безмолвный, подобно  тому,  кто везет сокровище  в прохудившейсЯ
лодке.
     џ здесь,  повалившийсЯ в  ночь, словно  оторванный  от  своего  кораблЯ
Якорь,  упавший между  морских  скал.  € море  облеплЯет менЯ  жгучим  илом,
зелеными солЯными губками, твердыми ветками Ядовитых растений.
     Њедлительные, они  оба  оттЯгивают, отсрочивают очевидный финал.  „емон
безразличиЯ  овладел  ими, а Я  терплю  кораблекрушение  тоски. Њного  ночей
прошло,  и в тЯжелой атмосфере  плотно закрытой комнаты уже  не  чувствуетсЯ
резкий запах  сладострастиЯ. Ќичего, кроме медленно испарЯющегосЯ приторного
аниса и горьковатого запаха черных маслин.
     ћноша томитсЯ в своем углу до нового приказаниЯ. Ћна плывет в  гондоле,
окруженнаЯ нар-
     котическим свечением,  и  жалуетсЯ, без  конца  жалуетсЯ.  ћный  лекарь
заботливо наклонЯетсЯ и  слушает ее сердце. Ћна сладчайше улыбаетсЯ, подобно
героине  в  последнем  акте  трагедии.  ђука  ее  бессильно  падает  в  руки
эротичного эскулапа. ‡атем  она  приходит  в  себЯ,  возжигает курильницу  с
благовониЯми, приказывает открыть платЯной  шкаф, полный одежды и  обуви,  и
придирчиво, вещь за вещью, выбирает дневной нарЯд.
     Ђ Я, со скалы потерпевшего  кораблекрушение, подаю отчаЯнные  знаки.  џ
кручусь по спирали бессонницы.  ‚зываю во  тьме. Њедленно,  словно  водолаз,
передвигаюсь по  бесконечной  ночи.  Ђ они  все оттЯгивают  решающий момент,
очевидный финал.
     Њой  голос  сопровождает  их  издалека.  ‘нова  и снова  Я причитаю  по
никчемной любви, и тусклый  рассвет  застает менЯ измученным и удрученным, с
безумными и злыми словами на устах.
     1950


        ЃЂ‹‹Ђ„Ђ
     џстреб хищный,  что  добычу на  свободу отпускает, и как  дар  небесный
голод он смиренно обретает; капитан,  приказ  отдавший за борт выбросить все
грузы, -- тем  свое  спасаЯ судно; злой разбойник,  что покончил с промыслом
своим жестоким,  убегает прочь  от счастьЯ  или же от смерти  лютой;  летчик
шара-монгольфьера,  что  канат  перерубает,  улетает,  на прощанье, мол,  не
поминайте лихом, шлЯпой с тульею  широкой  машет из корзины  шара  всем, кто
там, внизу, осталсЯ. ‚се они одно твердЯт мне: приглЯдись к своей голубке.
     Њожет вмиг оборотитьсЯ львицей, курицей, свинъею, обезьЯной, кобылицей.
     ’от, кто в час  недобрый вены вскрыл  себе  в лохани  банной, с  кровью
злобу выпускаЯ;  тот, кто в полном отупенье, утром, в мыле, бреЯсь в ванной,
бритвой  горло перерезал, убегаЯ от  проклЯтьЯ -- там,  за дверью, дожидалсЯ
завтрак сытный и  горЯчий,  только  он  опЯть  отравлен ежедневным  ритуалом
бесконечных серых будней; те, кто так или иначе -- кто любовью, кто досадой,
кто неистовою злобой  -- предают друг друга смерти; те, кто от людей уходЯт,
прЯчась в царствии безумьЯ. ‚се  они твердЯт с усмешкой странной,  горькой и
блудливой: приглЯдись к своей голубке.
     Њожет вмиг оборотитьсЯ львицей, курицей, свинъею, обезьЯной, кобылицей.
     ’ы  вглЯдись в  нее с вершины, с самой маковки высокой, страсти жаркой,
страсти  сильной, хладнокровно  разбираЯсь  с мешаниной,  кутерьмою всех  ее
поступков странных, посылай ее ты к черту без сомненьЯ и печали. ’ы вглЯдись
в нее  сурово, долг свой тЯжкий исполнЯЯ, и тогда вольешьсЯ в стадо,  будешь
хрюкать, рылом  пестрым  и клыками пасти  смрадной тыкатьсЯ во  что  попало,
скоро-скоро,  очень скоро ветчиной благоуханной или нежной бужениной  станет
задница  твоЯ. Џовара ее отмоют  и  торжественно,  с почетом, насадив ее  на
вертел, в печку жаркую воткнут. € тогда она, немедлЯ, станет пищею подонков,
острословов, идиотов, негодЯев всех мастей.
     Њожет вмиг оборотитьсЯ львицей, курицей, свиньею, обезьЯной, кобылицей.
     Џосылка
     Ћ  любовь моЯ, сегоднЯ все владельцы лавок рыбных и мЯсных деликатесов,
перьЯ взЯв, менЯ заносЯт в  список твой  гнилых  товаров,  тухлых,  плесенью
покрытых, залежалых и осклизлых. ЃултыхаЯсь в океане  средь морских червей и
гадов, синеву небес  далеких грЯзью слез своих горючих Я изгадил и испачкал,
запЯтнал и обмарал.
     ’ы уже оборотилась львицей, курицей, свинъею, обезьЯной, кобылицей.

        ЌЂЃЋЌ€„1
     Ќабонид (VI в. до ђ. X.) -- последний царь ‚авилонского царства.
     Џервоначальное намерение Ќабонида, по словам профессора ђабсолома, было
таково: с  грустью  осмотрев  разбитые  камни храма,  полуистертые  обелиски
героев и едва заметные оттиски печаток на императорских бумагах, замыслил он
восстановить   вавилонские  археологические  сокровища.   ЏринЯлсЯ  за  дело
методично,  не размениваЯсь на пустЯки. € более всего волновало его качество
материала, подбирал он камень плотный и мелкозернистый.
     Љогда  стали  восстанавливать восемьсот тысЯч табличек,  что составлЯли
основу  вавилонской библиотеки,  пришлось создать школы и мастерские писцов,
резчиков и гончаров.  ‘вою неуемную энергию  администратора Ќабонид направил
на сонм подчиненных, постоЯнно и  всЯкий раз невпопад обрушиваЯсь с критикой
на офицеров, коим нужны были  солдаты,  а не писцы, дабы остановить  падение
империи,  построенной героическими предками на  зависть соседних  городов. Ђ
Ќабонид, взираЯ  в  будущее  сквозь  тьму  столетий, понЯл:  историЯ -- дело
серьезное.  Ћн  без остатка  отдалсЯ  делу:  пока  землЯ  еще  держит,  надо
работать.
     ‚сЯ  беда  в  том,  что когда  реставрациЯ закончилась, Ќабонид не смог
вовремЯ остановитьсЯ и продолжил историографические изысканиЯ. Ћн решительно
отвернулсЯ от самих  событий  и посвЯтил себЯ их описанию на  камне и глине.
ќта  глина,  созданнаЯ  им  на  основе мергелЯ и  асфальта, в  конце  концов
оказалась  куда  более  крепкой, чем камень. (Џрофессору  ђабсолому  удалось
открыть  секрет приготовлениЯ  подобной керамической  массы. ‚  1913 году он
откопал нечто  вроде  цилиндров  или  маленьких  колонн, которые состоЯли из
диковинной  субстанции.  Ћбнаружив  наличие таинственных надписей,  ђабсолом
осознал,  что этот слой  асфальта можно  удалить, только повредив  письмена.
’огда он  поступил  следующим  образом:  зубилом  выбил  камень, находЯщийсЯ
внутри, затем осторожно соскреб  налет с надписей и получил  полые цилиндры.
Џутем последовательных  операций  удалось  изготовить гипсовые  цилиндры, на
которых надписи были запечатлены без малейшего изменениЯ. Џрофессор ђабсолом
утверждает  абсолютно обоснованно, что Ќабонид сокрыл --  столь  невероЯтным
способом  --  надписи,  ибо  предвидел   вражеские  набеги,  которые  обычно
сопровождаютсЯ варварской страстью к уничтожению. Џо счастью,  у Ќабонида не
было  времени  скрыть подобным же образом все  свои деЯниЯ.)  („лЯ тех,  кто
желал  бы более  глубоко изучить настоЯщую проблему, отсылаем к  монографии:
Adolf von Pinches, "Nabonidzylinder", Jena, 1912)
     Џоскольку длЯ работ по  высечению надписей  народа  Явно не хватало,  а
историЯ  развиваетсЯ стремительно,  Ќабонид направил  свою энергию  также на
грамматические  и лингвистические преобразованиЯ:  решил  упростить алфавит,
создав некое подобие стенографии. ‚  итоге он только усложнил  письменность,
обрушив  ее  в бездну аббревиатур, пропусков  и  начальных букв,  заменЯющих
слова и целые фразы,  -- это ставило профессора ђабсолома перед все новыми и
новыми  трудностЯми.  ’ак Ќабонид  и жил: добравшись  наконец-то до  событий
современности,  вдохновенно  создавал  историю  своей  истории  и  составлЯл
аббревиатуры с таким безумным  рвением,  что наш  рассказ грозит перерасти в
эпопею более увесистую, чем "ѓильгамеш", если расшифровывать все сокращениЯ,
придуманные Ќабонидом.
     Ѓыла написана также -- ђабсолом утверждает: написана именно  Ќабонидом,
-- историЯ его воображаемых военных подвигов, где он был  первым, кто вонзал
свой  меч  в  грудь  врага. ‚  сущности, чудесный  предлог  длЯ  того, чтобы
запечатлеть все это на табличках, цилиндрах или высечь в камне.
     Ќо  недруги-персы  не дремали, исподволь  затеваЯ  погибель  мечтателю.
Ћднажды в ‚авилон пришла срочнаЯ депеша от Љреза, с которым у Ќабони-да было
заключено соглашение. –арь-историк повелел запечатлеть на цилиндре послание,
имЯ  вестника,  дату и условиЯ  пакта.  Џравда,  так и  не  ответив Љрезу. Ђ
недолгое времЯ спустЯ персы неожиданно напали на  город и обратили в бегство
армию  умелых писцов, а  вавилонские  воины, окончательно  сбитые  с  толку,
воевать уже не умели. €мпериЯ пала и более не восстала из руин.
     €сториЯ  донесла до  нас две одинаково недостоверные версии  смерти ее,
истории, верного  служителЯ.  Ћдна из  них утверждает,  что пал  он  от руки
узурпатора в трагические дни персидского нашествиЯ. „ругаЯ,  что закончил он
свой  век  заключенным на отдаленном острове,  где  умер в  глубокой печали,
перед  смертью  воскрешаЯ в  памЯти  картины былого  величиЯ  ‚авилона.  ќта
последнЯЯ версиЯ более всего соответствует мирной натуре Ќабонида.
     1949


        ’› € џ
     Ђдам счастливо жил в  утробе …вы, в этом  задушевном  раю.  ‡аточенный,
словно семечко в сладкой плоти фрукта,  деЯтельный, словно железы внутренней
секреции, спЯщий духом, словно куколка бабочки внутри шелкового кокона.
     Љак  все счастливчики,  Ђдам  захмелел от блаженства и принЯлсЯ повсюду
искать  выход. Џоплыл против течениЯ темных внутренних вод,  нащупал головой
выход из узкого туннелЯ и перерезал мЯгкую пуповину естественной свЯзи.
     Ќо  обитатель и  опустевшаЯ  обитель  не  могли  существовать  порознь.
Џостепенно  они  придумали  полный   предродовой  тоски  обрЯд,  интимный  и
непристойный  ритуал,   который  должен   был   начинатьсЯ  с  сознательного
самоунижениЯ  Ђдама. ‘тоЯ на коленЯх, словно перед богиней, он  умолЯл …ву и
возлагал к  ее ногам всевозможные  дары. ‡атем  все  более  требовательно  и
угрожающе приводил  доводы  в  пользу вечного  возвращениЯ.  ‡аставив  долго
упрашивать, …ва позволЯла поднЯтьсЯ с колен, стрЯхивала пепел
     с его волос  и  частично  впускала в  свое  лоно. ќто  был  экстаз.  Ќо
чудотворное действо дало очень плохие плоды -- в смысле  продолжениЯ рода. €
прежде,  чем безответное размножение адамов  и ев привело  бы  к  вселенской
трагедии, оба были призваны к ответу. (ЉрасноречиваЯ в своей немоте, взывала
еще теплаЯ кровь ЂвелЯ.)
     Ќа ‚ысшем  ‘уде …ва, в меру  скромнаЯ, в меру  циничнаЯ,  ограничилась,
пока  читала наизусть  катехизис  безупречной  супруги,  демонстрацией своих
естественных  прелестей.   Ќедостаток  чувства  и  пробелы   в  памЯти  были
восхитительным  образом  восполнены богатым  набором ужимок, поз и деланного
смеха. ‚ конце она разыграла великолепную пантомиму мучительных родов.
     Ђдам, очень  серьезный,  со  своей стороны  выступил  с широким обзором
всемирной истории, вымарав, разумеетсЯ, нищету, убийства и мошенничества. Ћн
говорил об алфавите и об изобретении колеса, об одиссее познаниЯ, об успехах
земледелиЯ  и  о  женском  избирательном  праве,  о  религиозных  войнах   и
провансальской поэзии...
     ЌепонЯтно, почему  он привел в качестве примера также и нас. Ћпределил,
как  идеальную  пару, и  сделал  менЯ  рабом твоих глаз,  в  которых  тут же
сверкнул огонь, разделивший нас навсегда.


        ЊЂџЉ
     ’о,  что  делает •енаро, --  отвратительно. Ћн использует недозволенные
приемы. Њы оказались в противоестественной ситуации.
     ‚чера за  столом  он рассказал историю  о  рогоносце.  €сториЯ была,  в
общем-то, остроумнаЯ, но не могли же мы с Ђмелией смеЯтьсЯ сами над собой, и
•енаро,  прерываЯ  рассказ  натужным  хохотом,  испортил  нам настроение. Ћн
говорил:  "Ќу,  разве  не смешно?  " €  проводил  ладонью по лбу,  перебираЯ
пальцами, словно искал чего-то. ‘нова смеЯлсЯ: "€нтересно, каково это носить
рога? " € не придавал никакого значениЯ нашему смущению.
     ЂмелиЯ была в отчаЯнии. Њне хотелось оскорбить •енаро, прокричать ему в
глаза всю правду, убежать и никогда  не возвращатьсЯ. Ќо, как всегда, что-то
менЯ  остановило.  ‚озможно, ЂмелиЯ,  она  была  подавлена этой  невыносимой
ситуацией.
     ‘ некоторых пор поведение •енаро  стало нас удивлЯть. Ћн становилсЯ все
глупее и глупее. Џринимал на веру самые невероЯтные объЯснениЯ, позволЯл нам
найти место и времЯ длЯ наших
     безрассудных встреч. ђаз  десЯть раз  разыгрывал  комедию с отъездом по
делам и всегда возвращалсЯ в назначенный  день.  Ђ мы,  пока  его  не  было,
опасались прикасатьсЯ  друг к другу. Џо приезде вручал нам небольшие подарки
и бесстыдно  обнимал,  целуЯ  почти в шею,  крепко прижимаЯ  к  своей груди.
Ђмелию эти объЯтиЯ выводили из себЯ.
     ‚начале  мы  все  делали  с  опаской,  думаЯ,  что сильно  рискуем.  Ћт
сознаниЯ, что •енаро может нас застукать, наша  любовь была с примесью стыда
и  страха. ‚ этом смысле  все было Ясным и чистым. Ћт близости драматической
развЯзки грех казалсЯ менее  непристойным. Ќо •енаро все испортил. Њы по уши
увЯзли в чем-то теплом, густом и  тЯжелом. Њы любим друг друга с отвращением
и  досадой,  словно муж  и жена. Џостепенно у нас  поЯвилась пошлаЯ привычка
терпеть •енаро.  …го присутствие  невыносимо,  потому  что  нисколько нам не
мешает; скорее утомлЯет и превращает любовь в рутину.
     €ногда мужчина, который  приносит нам продукты, говорит, что снос маЯка
-- дело  решенное. Њы с Ђмелией тайно радуемсЯ. •енаро Явно  огорчен:  "Ђ мы
куда же? -- говорит он. -- Њы  здесь так счастливы!"  ‚здыхает. ‡атем глЯдит
мне в  глаза: "ѓде  бы мы ни  были, ты будешь с нами". € с тоской смотрит на
море.
     1949


        IN MEMORIAM
     ђоскошный  том  размером  in-quarto  (”ормат  книги  в  одну  четвертую
типографского листа), великолепно  изданный на добротной голландской бумаге,
источающий  тонкий аромат свежей  типографской краски,  в переплете тисненой
кожи,  тЯжелой   могильной  плитой  лег  на  грудь  вдовствующий   баронессы
Ѓюссенхаузен.
     …два  сдерживаЯ  слезы,  достопочтеннаЯ  сеньора  дочитала  посвЯщение,
набранное  изЯщным  шрифтом "германика"  на  двух листах, опустив, по совету
друзей, прочие пЯтьдесЯт глав "‘равнительной истории сексуальных отношений",
нетленного  творениЯ  почившего  в  бозе  супруга;  прочитав,  убрала  столь
взрывоопасный фолиант в резной, итальЯнской работы, ларец.
     ‘реди  научных трудов,  когда-либо издававшихсЯ на данную тему, трактат
барона  Ѓюссенха-узена оказалсЯ  едва  ли  не сенсацией,  найдЯ благодарного
читателЯ среди самой разномастной  публики: от  обыкновенных  завистников до
угрюмых  ученых мужей.  (‘окращенный  перевод  на английский  стал подлинным
бестселлером.)
     ‘  точки зрениЯ предводителей исторического  материализма,  книга -- не
более,  чем  злобное   опровержение  ќнгельса.  „лЯ  теологов  --  сочинение
лютеранина,   который  на  песке  вселенской  скуки  рисует  круги  чарующей
преисподней. Џсихоаналитики  --  о счастливцы! --  с головой  погружаютсЯ  в
исследование  двух тысЯч страниц мнимых глубин подсознаниЯ  и вытаскивают на
свет Ѓожий всевозможные  гнусности:  Ѓюссенхаузен -- развратник, переводЯщий
на свой безликий  Язык историю терзаемой безумными страстЯми души. ‚  общем,
всЯкаЯ  белиберда:  либидо, сновидениЯ, тайное  чувство  вины,  --  все, что
обычно  говорЯт  и  о  примитивных  свЯзЯх,  и о  деликатном и  триумфальном
процессе сублимации.
     ЌемногочисленнаЯ  группа  специалистов-антропологов  вообще  отказалась
называть Ѓюссенхаузена коллегой. Ђ вот литературные критики превознесли  его
до небес. Ћни  единодушно признали, что книга создана  в жанре романа, и  не
поскупились на Яркие сравнениЯ с Њарселем Џрустом и „жеймсом  „жойсом. Џо их
мнению, барон предавалсЯ бесплодным исканиЯм, терЯЯ времЯ в спальне супруги.
‘отни страниц пове-
     ствуют о блужданиЯх чистой, слабой  и полной сомнений души по пылающему
граду    любви   и   супружества,   граду   ‚енеры,   по   ледЯным   пещерам
монахов-затворников.
     Љак бы  там ни было, а пока  все не улеглось, наиболее преданные друзьЯ
поставили  вокруг  замка  Ѓюссенхаузена  незаметный,  но  надежный   заслон,
хранЯщий  покой в  доме  от  всевозможных, дурных  и радостных, известий.  ‚
опустевших покоЯх  баронесса принесла в жертву одиночества свои прелести, --
еще  не  увЯдшие,  несмотрЯ  на  осеннюю пору жизни,  в которую вступила  их
хозЯйка. (Ћна -- дочь знаменитого энтомолога, уже покойного, и поэтессы, еще
здравствующей.)
     Ќаверное,  любой читатель сможет найти  в книге  барона нечто  длЯ себЯ
любопытное.  Ќапример, в глубокой  древности брак  был  наказанием,  которое
налагалось  на пары, нарушившие табу эндогамии.  ‘тав  узниками супружества,
виновные  страдали  от  неотвратимости  полной доступности  и  откровенности
семейных отношений,  в то времЯ как их родственники и друзьЯ безответственно
предавались всевозможным, самым изощренным любовным утехам.
     Ѓюссенхаузен с тончайшей прозорливостью определЯет брак как характерную
черту вавилон-
     ской  жестокости.  …го воображение  достигает  завидных высот, когда он
описывает  древние  ассамблеи  ‘амарры  --  до  эпохи •аммурапи.  ЏлемЯ жило
весело,  без  предрассудков, охотничью добычу  и  урожай распределЯли  между
всеми  по  справедливости,  наживали  общих  детей.  Ђ  те,  кто страдал  от
преждевременной  и недозволенной  тоски  по собственности, приговаривались к
тЯжкому  наказанию  -- обжорству: виновный должен был есть еду не до полного
насыщениЯ, но до полного изнеможениЯ и отвращениЯ.
     ЋбъЯснить  психологию современных людей той  давней эпохой  --  задача,
которую барон решает,  так  сказать, походЯ.  —еловек  принадлежит  к породе
животных, что жаждет аскетизма. € брак, который первоначально был чудовищным
наказанием,  обернулсЯ  вскоре  вдохновенным  упражнением  длЯ   невротиков,
бездумным  времЯпрепровождением длЯ мазохистов. Ќо барон не  останавливаетсЯ
на  этом. „обавлЯЯ, что цивилизациЯ, затЯгиваЯ  путы супружества,  поступила
очень хорошо,  он приветствует стремление  всех  известных религий перевести
брак в  сферу духовную. € говорЯ о  длительном общении, утверждает: две души
получают возможность максимально отшлифовать друг друга либо перетереть друг
друга в пыль.
     "Ќаукой доказано: брак есть доисторическаЯ мельница, в которой каменные
жернова, вращаЯсь безостановочно, перемалывают сами себЯ, до  самой смерти".
ќто  --  дословнаЯ  цитата. Ќе будет  лишним  добавить,  что трепетной  душе
верующего автора, такой мЯгкой и податливой, баронесса противопоставила свой
жесткий нрав, стальной характер, нечто от валькирии. (‚ эти часы, на ложе, в
полном  одиночестве,   вдова  воссоздает  перед   своим   мысленным   взором
неосЯзаемые видениЯ барона, перетертого в пыль.)
     ђазумеетсЯ, книгой Ѓюссенхаузена  можно было бы  легко пренебречь, если
бы она была лишь собранием глупостей человека, который щедро делитсЯ  своими
заблуждениЯми по  поводу того,  как же  мы  сможем спастись, и  не имеет  ни
малейшего  понЯтиЯ  о  чужой  душе;  человека,  который оставлЯет нам  право
умирать жертвами отвращениЯ, лжи, мелочной злобы и  черной меланхолии. Ѓарон
опираетсЯ на массу фактов, хотЯ и отступаЯ всЯкий раз от предмета разговора.
Ќа  самой  рискованной  странице  мы  видим,  как  он  с  головокружительной
быстротой  падает в  пропасть  фантазии  и  вдруг  поЯвлЯетсЯ  перед нами  с
очередным неопровержимым доказательством в руках, очередным фактом человека,
спасшегосЯ  после  кораблекрушениЯ. —его только  стоит пассаж  о проституции
наидобрейшей   Њалиновской  на  Њаркизских  островах  и  Ђльфе  ’ео-дорсене,
служителе  ‚енеры  в  насквозь  промерзшей   деревне  лопарей.  ЋтнесемсЯ  с
уважением  к его выводам. …сли барон и ошибаетсЯ,  то нам  следует признать,
что и современнаЯ наука -- сколь это ни странно -- согласна ошибатьсЯ вместе
с  ним.  ‚  этом  страстном  произведении  сочетаютсЯ  неуемное  воображение
‹еви-ЃрюлЯ,  острота   ”резера,   точность  ‚ильгельма  ќйлерса   и  изредка
археологическаЯ сухость какого-нибудь ”ранца Ѓоаса.
     Ѓезусловно, научнаЯ  строгость  барона  довольно  часто  изменЯет ему и
тогда поЯвлЯютсЯ тЯгучие, студенистые  главы. —тение превращаетсЯ в каторгу,
невыносимо  тЯжелую,  когда фальшиваЯ голубка  ‚енеры бьет крыльЯми  летучей
мыши или когда слышен шорох волн Џирама и ”исбы, которые подтачивают, каждый
со своей стороны, разделЯющую их перегородку. Ќичего не остаетсЯ, как только
извинить  промахи  человека, который  провел  тридцать  лет  на  мельнице  с
женщиной-жерновом,  от  которой  его   отделЯют  многие  градусы   по  шкале
человеческой крепости.
     Џропустив мимо ушей скандальную и торжественную тарабарщину о том,  что
произведение барона -- новое (пусть даже и фигово-порногра-
     фическое)  слово во всемирной  истории,  мы  объединились  в  небольшую
группу  избранных  мужей,  нашедших  в  "‘равнительной  истории  сексуальных
отношений" обширную домашнюю эпопею, где верх всегда