да в Ђнглии дом, который мог  по  праву  называтьсЯ
обителью широких взглЯдов и терпимых вкусов, то это было поместье  Ѓреттон
в ‰оркшире, и если существовала  хозЯйка  дома,  котораЯ  могла  по  праву
считать себЯ образцом светскости и обаЯниЯ,  то  это  была  леди  Њаргарет
Ѓомонт. € вот однажды утром,  сидЯ  за  завтраком  в  этом  доме  рЯдом  с
хозЯйкой - честь Явно не по заслугам!  -  ѓенри  Ђдамс  услышал,  как  она
раздумчиво, словно про себЯ, произнесла, глЯдЯ  в  чашку,  своим  глубоким
грудным голосом в присущей ей томной и свободной манере: "Ќу  к  чему  мне
эти иностранцы, не люблю Я их!" ‚ ужасе - не за себЯ,  за  нее  -  молодой
человек с трудом пролепетал в возможно веселом тоне: "Ќу уж длЯ менЯ, леди
Њаргарет,  надеюсь,  вы  сделаете  исключение!"  ђазумеетсЯ,  она  тут  же
нашлась, ухватившись за то, что лежало на поверхности, - она-де  вовсе  не
считает его за иностранца! - и ее истинно  ирландское  обаЯние  превратило
оговорку в милый комплимент. ’ем не менее она  знала,  что,  исключаЯ  его
английское имЯ, он фактически иностранец, и нет никакой причины, чтобы  он
или любой другой иностранец ей нравилсЯ - разве только что  ей  смертельно
надоели  аборигены.  ‚идимо  почувствовав,  что  ей  все   же   необходимо
оправдатьсЯ в собственных глазах, она излила  на  молодого  человека  море
добросердечиЯ, подсознательно присущего ее ирландской натуре,  котораЯ  не
чувствует себЯ в полной мере дома даже в Ђнглии. ‹еди Њаргарет тоже была в
чем-то чуть-чуть "не англичанка".
   ‚сегда ощущаЯ этот барьер,  особенно  в  дни  войны,  личный  секретарь
скрывалсЯ  в  толпе  иностранцев  -  пока  не  убедилсЯ  в   прочности   и
неизменности  своих  светских  свЯзей.  Ћн  никогда  не  чувствовал   себЯ
принадлежащим к английскому обществу, как  никогда  не  мог  с  твердостью
сказать, что, собственно,  вкладывают  в  это  понЯтие  те,  кто  к  этому
обществу  принадлежит.  Ћн  различал  множество  разных  обществ,   видимо
совершенно независимых друг от друга.  Ќаиболее  изысканное  из  них  было
самым узким, и туда  он  почти  не  был  вхож.  ‘амое  широкое  охватывало
любителей охоты, также почти ему неизвестной, разве  только  по  рассказам
знакомых. Њежду этими двумЯ группами существовало множество других, трудно
определимых. …го друзьЯ-юристы,  в  число  которых  входил  ќвартс,  часто
собирались  в  своем  законоведческом  кругу,  пили  вино  и  рассказывали
анекдоты из судебной практики. ‘ам он никогда не видел живого судьи, кроме
случаЯ, когда отец взЯл его с собой к старому лорду  ‹индхерсту,  где  они
застали другого старика - лорда Љэмпбелла,  и  слушали,  как  оба  честили
третьего старика - лорда Ѓрума. –ерковь и  епископы  составлЯли  несколько
обществ, куда ни один секретарь ни под  каким  видом  проникнуть  не  мог,
разве только контрабандой. ЂрмиЯ, флот, служба в €ндии, врачи  и  хирурги,
клерки из  ‘ити,  художники  всех  мастей,  землевладельцы  с  семьЯми  по
графствам, шотландцы и неизвестно кто еще только не  составлЯл  обществ  в
обществе, причем все они были так же чужды друг другу, как  Ђдамс  каждому
из них. ЏроведЯ в ‹ондоне  восемь,  если  не  все  десЯть  сезонов,  ѓенри
считал, что знает о лондонском обществе столь же мало и оно столь  же  ему
недоступно, как в мае 1861 года, когда он впервые попал на  вечер  у  мисс
Ѓердет-Љутс.
   Љаждый  молодой  человек,  раньше  или  позже,  входил  в  какую-нибудь
компанию или круг и посещал  те  несколько  домов,  куда  его  приглашали.
Ђмериканцу, который не увлекалсЯ ни охотой, ни лошадьми, не  интересовалсЯ
ни ружьЯми, ни удочками, ни картами,  да  к  тому  же  не  имел  намерениЯ
женитьсЯ, широкий круг знакомств был ни к чему. „евЯносто девЯть домов  из
ста не могли его привлекать и тЯготили бы даже больше, чем он  их  хозЯев.
’аким образом, вопрос, волновавший молодых иностранцев - как стать  членом
лондонского общества - как войти  в  него  или  из  него  выйти,  -  после
трех-четырех лет решилсЯ длЯ Ђдамса сам собой. Ћбщество не было монолитом,
в нем перемещались, как личинки в сыре, но оно не было  и  кэбом,  который
нанимают - войти и выйти, - спеша к обеду.
   ‚от почему Ђдамс всегда утверждал, что не  знает  общества,  не  знает,
принадлежит ли к нему, и, судЯ по тому, что впоследствии услышал от  своих
будущих приЯтелей - вроде генералов „ика ’ейлора или „жорджа ‘молли - и от
нескольких светских львиц семидесЯтых годов, он и впрЯмь очень мало о  нем
знал.  Љое-какие  известные  дома  и  кое-какие  парадные  церемонии   он,
разумеетсЯ, посещал, как каждый, кому доставалсЯ пригласительный билет, но
даже здесь число людей, представлЯвших длЯ него интерес и  содействовавших
его воспитанию, исчислЯлось единицами. ‡а семь лет  жизни  в  ‹ондоне  ему
запомнилось только два приема, которые, по-видимому, чем-то привлекли  его
внимание, хотЯ чем, он так и не мог бы сказать. Ќи один из  них  не  носил
официального характера и не был типично английским. ‡ато  оба  вызвали  бы
негодование философа, человека же светского врЯд ли чему-то могли научить.
   Џервый происходил в „евоншир-хаусе - рЯдовой, не  готовившийсЯ  заранее
прием. ђазумеетсЯ, приглашением в „евоншир-хаус никто  не  пренебрегал,  и
гостиные в тот вечер ломились от  гостей.  ‹ичный  секретарь  теснилсЯ  со
всеми, когда прибыла мадам де Љастилионе, одна  из  известнейших  красавиц
‚торой империи. Ќасколько она была красива и какого рода  красотой,  Ђдамс
так и  не  узнал,  поскольку  толпа,  состоЯвшаЯ  из  самой  изысканной  и
аристократической публики, мгновенно образовала  коридор  и,  стоЯ  в  два
рЯда, стала пЯлить глаза на французскую гостью, а те, кто оказалсЯ  сзади,
взгромоздились на стульЯ и глЯдели на нее  поверх  голов  более  удачливых
соседей. Њадам де Љастилионе, пройдЯ сквозь строй, низавший  ее  взглЯдами
светской  черни,  пришла  в  такое  смущение,  что   немедленно   покинула
„евоншир-хаус. Ќа том все и кончилось!
   „ругой беспримерный спектакль разыгралсЯ в ‘таффордхаусе 13 апрелЯ 1864
года, когда в дворцовой галерее, напоминавшей о картинах Џаоло ‚еронезе  с
изображением •риста, который творит чудеса, ѓарибальди в накинутой  поверх
красной рубашки шинели принимал весь  ‹ондон  и  три  герцогини  буквально
молились на  него,  чуть  ли  не  простираЯсь  у  его  ног.  ‡десь  личный
секретарь, во всЯком случае, несомненно, прикоснулсЯ к последней и  высшей
грани  социального  опыта,  но  что  она  означала  -  какое   социальное,
нравственное и интеллектуальное развитие демонстрировала искателю  истины,
-  этого  ни  передовица  в  "Њорнинг   пост",   ни   даже   проповедь   в
‚естминстерском аббатстве не  смогли  бы  полностью  раскрыть.  ђасстоЯние
между мадам де Љастилионе и  ѓарибальди  было  так  велико,  что  простыми
способами его было не измерить; их  характеристики  были  слишком  сложны,
чтобы исчислить черты  обоих  средствами  простой  арифметики.  ‡адача  по
приведению  обоих  в  какое-то  соотношение  с  упорЯдоченной   социальной
системой, стремЯщейсЯ к упорЯдоченному развитию - будь то в ‹ондоне или  в
другом месте, - была по плечу Ђлджернону ‘уинберну  или  ‚иктору  ѓюго,  а
ѓенри Ђдамс еще не достиг в своем воспитании необходимой ступени. € тем не
менее даже  тогда  он,  скорее  всего,  отверг  бы,  как  поверхностные  и
нереальные, все воззрениЯ тех, с кем вместе наблюдал эти два любопытных  и
непостижимых спектаклЯ.
   —то касаетсЯ двора или придворного общества, то тут заурЯдный секретарь
не мог поживитьсЯ ничем, или  почти  ничем,  что  помогло  бы  ему  в  его
дальнейших странствиЯх по жизни. ЉоролевскаЯ семьЯ держалась в тени.  €  в
эти годы, с 1860 и по 1865-й, невольно  напрашивалась  мысль,  что  тонкое
различие между  самым  высшим  кругом  и  просто  высшим  кругом  в  свете
определЯетсЯ  отношением  к  королевской  семье.  ‚  первом   ее   считали
нестерпимо скучной,  всЯчески  избегали  и,  не  обинуЯсь,  говорили,  что
королева никогда не принадлежала и не принадлежит к  свету.  ’о  же  можно
было сказать о доброй половине пэров. „аже имена большей части этих  пэров
не были известны ѓенри Ђдамсу. Ћн никогда не обменЯлсЯ и десЯтью словами с
кем-либо из членов королевской фамилии, среди известных ему в те годы  лиц
никто не интересовалсЯ ими и не дал бы ломаного гроша за их мнение по тому
или  иному  вопросу,  никто  не  добивалсЯ  чести  оказатьсЯ  с  ними  или
титулованными особами в одном доме, разве только  его  хозЯева  отличались
особыми усилиЯми по части гостеприимства - как и в любой другой стране без
титулованных особ. ЏостоЯнно бываЯ в свете, ѓенри Ђдамс, разумеетсЯ,  знал
и золотую молодежь, посещавшую все балы и отплЯсывавшую все модные  танцы,
но эти молодые люди, видимо, не придавали титулам никакой цены; их  больше
всего беспокоило, где найти лучшую пару длЯ танцев до  полуночи  и  лучший
ужин после полуночи. „лЯ американца,  как  и  длЯ  Ђртура  Џенденниса  или
Ѓарнса Ќьюкома, положение в обществе и знаниЯ имели неоспоримую  ценность;
пожалуй, он придавал им даже большую цену, чем они того стоили. Ќо  какова
была им истиннаЯ цена,  оставалось  неЯсным:  казалось,  она  менЯлась  за
каждым поворотом; здесь не было твердого стандарта, и  никто  не  мог  его
точно определить. ‘ полдюжины самых приметных  в  его  времЯ  кавалеров  и
красавиц со знатнейшими именами сделали наименее удачные партии и наименее
блестЯщие карьеры.
   ‘торонний  наблюдатель,  Ђдамс  устал  от  общества:  вид  собственного
придворного одеЯниЯ нагонЯл тоску, сообщение о придворном  бале  исторгало
стон, а приглашение на званый обед повергало в ужас. ‚еликолепный светский
раут не доставлЯл и половины удовольствиЯ - не говорЯ  уже  о  пользе  длЯ
воспитаниЯ, - какое можно было купить за десЯть  шиллингов  в  опере,  где
Џатти пела Љерубино или ѓретхен. Џравда, подлинные  знатоки  света  судили
иначе. ‹отроп Њотли, числившийсЯ высочайшим по рангу, как-то сказал Ђдамсу
в самом начале его светского послушничества, что лондонский  званый  обед,
как  и  английский  загородный  дом,  есть  высшаЯ  ступень  человеческого
общества, воплощение его совершенства. Њолодой человек долго размышлЯл над
этим высказыванием, не вполне разумеЯ, что, собственно, Њотли имел в виду.
‚рЯд ли он считал, что лондонские обеды совершенны как обеды, поскольку  в
‹ондоне тогда - исключаЯ нескольких банкиров и заезжих иностранцев - никто
не держал хорошего повара и не мог похвастать хорошим столом, а девЯть  из
десЯти обедов, поглощаемых самим Њотли, были  от  ѓантера  и  на  редкость
однообразны. ‚се в ‹ондоне, особенно люди немолодые, горько сетовали,  что
англичане не понимают в  настоЯщей  еде  и  даже,  дай  им  carte  blanche
[свобода действий (фр.)], не сумеют заказать пристойный обед. ѓенри  Ђдамс
не числил себЯ гастрономом, но, слыша эти жалобы, не  мог  заключить,  что
Њотли имел в виду похвалить английскую cuisine [кухнЯ (фр.)].
   …два ли Њотли имел в виду, что общество, собиравшеесЯ за столом, ЯвлЯло
собой приЯтную длЯ взора картину. •уже туалетов нельзЯ было придумать -  с
эстетической точки зрениЯ. Џравда, глаза слепили фальшивые бриллианты,  но
американка, поЯвись она за столом, непременно сказала бы, что  они  надеты
не так и не там. …сли среди обедающих оказывалась элегантно  одетаЯ  дама,
то это была либо американка, либо "камелиЯ", и она, словно  примадонна  на
сцене, сосредоточивала на себе все внимание. Ќет, английское застолье врЯд
ли кого-то могло восхитить.
   € уж меньше всего Њотли мог иметь в виду совершенство  вкуса  и  манер.
Ђнглийское общество славилось дурными манерами, а вкусы были и того  хуже.
‚се американки без исключениЯ приходили в ужас  от  английских  манер.  Џо
сути дела,  ‹ондон  производил  на  американцев  неизгладимое  впечатление
резкостью своих контрастов: сверхуродливое - такое,  что  хуже  некуда,  -
служило фоном длЯ своеобразиЯ, утонченности и остроумиЯ считанных лиц, так
же как  некрасивость  толпы  оттенЯла  исключительную  красоту  нескольких
ослепительно красивых женщин. ‚о всем этом сквозило нечто средневековое  и
забавное: порою грубость, да такаЯ, от которой у портового грузчика  глаза
полезли бы на лоб, порою куртуазность и сдержанность под  стать  "круглому
столу" королЯ Ђртура. Ќо не эти контрасты уродства  и  красоты  входили  в
понЯтие совершенства, о котором говорил Њотли.  Ћн  имел  в  виду  иное  -
образованность,  светскость,  современность,   но   мерил   эти   качества
собственными вкусами.
   Џожалуй, он имел в виду,  что  в  домах,  где  любил  бывать,  тон  был
непринужденным, беседы - интересны, а уровень образованиЯ - высок. Ќо даже
в этом случае ему пришлось бы осторожно выбирать эпитеты. Ќи один немец не
согласилсЯ бы признать, что среди англичан есть  люди  высокообразованные,
или вообще  хоть  как-то  образованные,  или  что  им  вообще  свойственно
стремление  к  образованию.  Ќичего  похожего  на   потребность   посещать
лаборатории или лекционные залы в английском обществе и  близко  не  было.
Њожно было с равным  успехом  разглагольствовать  об  "€исусе"  ђенана  за
столом  у  лондонского  епископа  и  о  немецкой  филологии  за  столом  у
оксфордского профессора. Ћбщество - если  можно  назвать  обществом  узкий
литературный круг - желало развлекатьсЯ своим привычным  путем.  Ќо  ‘идни
‘мит, великий мастер развлекать, уже умер; умер и Њаколей, который если не
развлекал, то поучал; в 1863 году, на рождество, умер ’еккерей; „иккенс не
любил света и почти в нем не бывал; Ѓульвер-‹иттон не отличалсЯ веселостью
нрава; ’еннисон не выносил незнакомых людей;  ЉарлейлЯ  не  выносили  они;
„арвин вовсе не поЯвлЯлсЯ в ‹ондоне. Џожалуй, Њотли  разумел  тех,  с  кем
встречалсЯ на завтраках у лорда  •ьютона,  -  ѓрота,  „жуетта,  Њилмена  и
”руда;  Ѓраунинга,  Њэтью  Ђрнолда  и  ‘уинберна;  епископа   “илберфорса,
‚инеблза  и  •ейуорда  или,  возможно,  ѓладстона,  ђоберта  ‹оу  и  лорда
ѓранвилла. —то подобное "общество" составлЯло  в  массе  гостей  крохотную
группку  -  изолированную,  задавленную,  незаметную,  -  было  достаточно
известно даже личному секретарю, но американскому историку  и  литератору,
не встречавшему ничего  похожего  у  себЯ  на  родине,  оно,  естественно,
показалось совершенством. ‚ узких пределах этой группы члены  американской
миссии чувствовали себЯ превосходно, но круг этот замыкалсЯ на  нескольких
домах - либеральных, литературных, но совершенных только в глазах историка
из ѓарвардского университета. Ќичему ценному  они  научить  не  могли:  их
вкусы давно устарели, их знаниЯ,  с  точки  зрениЯ  следующего  поколениЯ,
равнЯлись невежеству. € что хуже всего длЯ целей  будущего,  они  во  всем
были сугубо английскими.
   ‘ветское воспитание, полученное в этой среде, не могло пригодитьсЯ ни в
какой другой, но Ђдамсу полагалось постичь все правила  светских  приличий
до тонкостей. ‹ичному секретарю необходимо было не только держатьсЯ, но  и
чувствовать себЯ в гостиных как дома. € он  училсЯ  рьЯно,  упражнЯлсЯ  до
седьмого пота в том, что ему казалось главными  светскими  совершенствами.
‚озможно, нервничаЯ, он делал многое не так, возможно, принимал за идеал в
других то, что было лишь отпечатком его собственных представлений,  и  все
же  постепенно  усвоил  все,  что  требуетсЯ  в  совершенном  человеческом
обществе, - войти в гостиную, где ты никого не знаешь, и расположитьсЯ  на
коврике  у  камина,  спиной  к  огню,  изобразив  на   лице   предвкушение
удовольствиЯ и благожелательности, без тени любопытства, как если бы попал
на   благотворительный   концерт   любезно   расположенный    аплодировать
исполнителЯм, не замечаЯ их ошибок.  ‚  юности  этого  идеала  редко  кому
удавалось достичь, годам к тридцати он выливалсЯ в  форму  снисходительной
надменности  и  оскорбительного  покровительства,   зато   к   шестидесЯти
превращалсЯ в учтивость, благожелательность и даже уважение в обращении  с
молодыми людьми, что безмерно пленЯло в мужчинах и женщинах. Љ  несчастью,
до шестидесЯти Ђдамс ждать не мог: ему нужно было зарабатывать на жизнь, а
покровительственный вид нигде, кроме Ђнглии, не обеспечил бы ему  годового
дохода.
   Џосле пЯти-шести лет непрерывных  упражнений  вы  приобретали  привычку
кочевать из одной незнакомой компании в другую, не думаЯ о  том,  кто  они
вам и кто вы им, и как бы молча иллюстрируЯ положение, что  "в  мире,  где
все букашки, чужих друг другу нет, и каждаЯ  долею  человечна",  но  такое
душевное безразличие, рожденное одиночеством  среди  толпы,  нигде,  кроме
‹ондона,  не  помогает  светским  успехам.  ‚  любом  другом   месте   оно
воспринимаетсЯ как оскорбление. Ћбщество в Ђнглии - особое царство, и  то,
что хорошо там, в другом месте не имеет никакой цены.
   —то до англичанок, то в смысле воспитаниЯ  дамы  моложе  сорока  ничего
предложить не могли. ‚ сорок они  становились  чрезвычайно  интересными  -
чрезвычайно привлекательными - длЯ мужчин в  пЯтьдесЯт.  ‚ниманиЯ  молодых
англичанок юный американец не стоил, и так его и не удостоилсЯ.  Ћни  друг
друга не понимали. ‡авЯзать дружеские отношениЯ с  юной  леди  можно  было
лишь случайно - в чьем-то доме, на загородной вилле - только не в свете, -
но ѓенри Ђдамсу подходЯщий случай  так  и  не  выпал.  …го  чувствительнаЯ
натура была предоставлена милостЯм американских девиц, заниматьсЯ которыми
входило в его профессиональные обЯзанности,  коль  скоро  он  числил  себЯ
дипломатом.
   ’аким образом, его лодка оказалась в водах, где он вовсе не рассчитывал
плавать, и течением ее несло все дальше и дальше  от  родной  пристани.  ‘
третьим сезоном  в  ‹ондоне  его  воспитание  на  дипломатическом  поприще
закончилось, и началась светскаЯ жизнь молодого  человека,  чувствовавшего
себЯ в Ђнглии совсем как дома - лучше, чем  где-либо  в  другом  месте.  €
чувство это родилось отнюдь не в  результате  посещениЯ  приемов  в  саду,
обедов, раутов и балов. €х можно посещать без конца и вовсе не чувствовать
себЯ на них как дома. Њожно гостить в невесть скольких загородных  виллах,
но  оставатьсЯ  чужим,  сознаваЯ,  что  другим   тебе   не   быть.   Њожно
раскланиватьсЯ с доброй половиной английских  герцогов  и  герцогинь,  еще
сильнее сознаваЯ себЯ чужим. ‘отни людей кивнут  мимоходом,  но  никто  не
подойдет. Ѓлизкие  отношениЯ  в  местах,  подобных  ‹ондону,  -  такаЯ  же
необъЯснимаЯ тайна личного притЯжениЯ,  как  химическое  сродство.  ’ысЯчи
пройдут мимо, и вдруг один, отделившись от толпы, подаст другому  руку,  и
так, мало-помалу, сложитсЯ тесный круг.
   ђанним утром 27 апрелЯ 1863 года ѓенри отправилсЯ  на  завтрак  к  сэру
ѓенри •олланду, придворному врачу, который сохранЯл дружеские отношениЯ со
всеми американскими посланниками, начинаЯ с ќдуарда ќверета, и был длЯ них
неоценимым союзником: не ведаЯ страха, он старалсЯ всем быть  полезным,  и
сегоднЯ,  приглашаЯ  на  завтрак  личного  секретарЯ  посланника   Ђдамса,
благоразумно помалкивал  о  том,  что,  возможно,  слышал  вчера  о  делах
мЯтежников, потчуЯ их представителЯ завтраком. Ќо старый доктор  оставалсЯ
другом миссии, невзираЯ на антиамериканские настроениЯ в обществе, и  юный
Ђдамс  не  мог  отказатьсЯ  от  его  приглашениЯ,  хотЯ  знал,  что  будет
завтракать в девЯть часов на Ѓрук-стрит, сменив мистера „жеймса  Њ.Њэзона.
„октор •олланд - крепкий как кремень старик, целыми днЯми разъезжавший  по
городу с непокрытой головой, а перед сном съедавший гору гренков с  сыром,
полагал, что молодому человеку только в удовольствие отведать  у  него  за
завтраком румЯных булочек да обронить кое-какие крохи из сообщений о  ходе
войны, чтобы ему,  доктору,  было  чем  попотчевать  днем  своих  именитых
пациентов. ‚ то утро, получив приглашение, личный секретарь смиренно пошел
на Ѓрук-стрит и у самой двери столкнулсЯ с другим молодым  человеком,  как
раз стучавшим по ней молоточком. Ћни  вместе  вошли  в  столовую,  где  их
представили друг другу, и Ђдамс узнал, что второй гость мистера •олланда -
студент выпускного курса в Љембридже, а зовут его —арлз Њилнс ѓаскелл и он
сын „жеймса Њилнса ѓаскелла, члена палаты общин  от  “энлока,  еще  одного
Њилнса из ‰оркшира, проживавшего в ’орне близ ‚ейкфилда.  ‚оистину  судьба
желала повЯзать Ђдамса с ‰оркширом. …й также было угодно, чтобы юный Њилнс
ѓаскелл оказалсЯ приЯтелем “ильЯма ќверета,  который  как  раз  заканчивал
курс в Љембридже. € наконец, уж не иначе как по  велению  судьбы,  мистеру
ќвартсу вдруг пришла фантазиЯ посетить Љембридж. “ильЯм  ќверет  предложил
ему свое гостеприимство, а Ђдамс взЯлсЯ его сопровождать, и  в  конце  маЯ
они отправились на несколько дней в Љембридж, где “ильЯм в  роли  учтивого
хозЯина оказал им бесподобные радушие и внимание, и его кузену пришлось  с
горечью признать, что ему еще далеко до светского  совершенства.  Љембридж
был прелестен, преподаватели милы, мистер  ќвартс  в  восторге,  а  личный
секретарь считал, что с честью  выполнил  часть  повседневной  работы.  Ќо
поездка эта имела значение длЯ всей его жизни, положив начало  близости  с
Њилнсом  ѓаскеллом  и  кругом  его   университетских   друзей,   как   раз
готовившихсЯ вступить в жизнь.
   „ружеские узы завЯзываютсЯ на  небесах.  ‚  Ђнглии  Ђдамсу  встретились
сотни людей, великих и малых, с кем только, от принцев  королевской  крови
до забубенных пьЯниц, он  не  сталкивалсЯ,  на  каких  только  официальных
приемах и домашних вечерах не бывал,  какие  только  уголки  Ћбъединенного
королевства не посещал, не говорЯ уже о парижской и римской  миссиЯх,  где
его тоже неплохо знали. Ћн был  вхож  во  многие  компании,  гостившие  на
загородных виллах, и неуклонно следовал обычаю делать утренние  визиты  по
воскресеньЯм. € все это ровным счетом ничего ему не  давало  -  жизнь  шла
впустую. „а и что мог он  приобрести,  сопровождаЯ  заезжих  американок  в
гостиные, а американцев в приемные ‘ент-„жеймсского дворца или теснЯсь бок
о бок с членами королевского дома на очередном приеме в саду, - все это он
делал длЯ  своего  правительства,  хотЯ  как  президент  ‹инкольн,  так  и
государственный секретарь ‘ьюард врЯд ли настолько знали свое дело,  чтобы
поблагодарить его за то, чего не умели добитьсЯ от собственного  штата,  -
за добросовестное исполнение своих обЯзанностей. Ќо длЯ ѓенри Ђдамса -  не
длЯ личного секретарЯ - времЯ, заполненное подобной  деЯтельностью,  текло
впустую. ‘ другой стороны, его личные привЯзанности  касались  только  его
самого, и случайнаЯ встреча, сделавшаЯ его почти йоркширцем, была, видимо,
определена ему судьбой еще при гептархии.
   €з всех английских графств  ‰оркшир  сохранил  в  социальном  отношении
наибольшую независимость от ‹ондона. „аже  отландиЯ  врЯд  ли  оставалась
более самобытной. ‰оркширский тип всегда был сильнейшим из всей британской
крови; норвежцы и датчане относились к иной  -  отличной  от  саксонцев  -
расе. „аже ‹анкашир не мог похвастать крепостью и цельностью ‚ест-ђидинга.
‹ондон так и не сумел поглотить ‰оркшир, который в свою очередь  не  питал
большой приЯзни к  ‹ондону  и  открыто  это  демонстрировал.  ‚  известной
степени, достаточно Явной длЯ самих йоркширцев,  ‰оркшир  не  был  типично
английским - не был "всЯ ЂнглиЯ", как там любили это  выразить.  Ќаверное,
именно поэтому ‰оркшир так привлекал Ђдамса.  ‚едь  только  Њонктон  Њилнс
взЯл на себЯ труд привлечь в свой дом молодого  американца,  и,  возможно,
Њилнс был единственным человеком во всей  Ђнглии,  кого  ѓенри  Ђдамс  мог
подвигнуть на такое усилие. Ќи в Ћксфорде, ни в Љембридже, ни в каком-либо
другом месте южнее •амбера не нашлось светского дома, где бы искали дружбы
с молодым американцем. € врЯд ли это объЯснЯлось только  эксцентричностью.
Њонктон Њилнс ЯвлЯл собой чрезвычайно своеобычный тип, но  и  его  дальний
родственник - „жеймс Њилнс ѓаскелл - так же, и не менее чем он,  отличалсЯ
крайним  своеобразием,  только  с  обратными  свойствами.  Њонктон  Њилнс,
по-видимому, не мог и  минуты  находитьсЯ  в  покое,  Њилнс  ѓаскелл  -  в
движении. ‚ молодости он  входил  в  знаменитую  группу  -  Ђртур  •еллам,
’еннисон, Њэннинг, ѓладстон, ”рэнсис „ойль - и  считалсЯ  одним  из  самых
многообещающих. Џоклонник „жорджа Љаннинга, член парламента со днЯ  своего
совершеннолетиЯ, свойственник по жене мощного  клана  “иннов  из  “инстеЯ,
богатый землевладелец по йоркширским  меркам,  близкий  друг  политических
вождей своей партии, он относилсЯ к той  многочисленной  породе  англичан,
которые  отказываютсЯ  от  должности,  чтобы  не  иметь  необходимости  ее
исполнЯть, и хотЯт власти лишь  длЯ  того,  чтобы  сделать  ее  источником
праздности. Ћн много читал и превосходно разбиралсЯ  в  книгах,  хранил  в
памЯти все парламентские истории за сорок  лет;  любил  поговорить  сам  и
послушать других; любил вкусно поесть и, вопреки „жорджу Љаннингу,  выпить
сухого шампанского; любил острое слово и веселую шутку, но  принадлежал  к
поколению 30-х годов - поколению, которое не выносило телеграф и  железные
дороги и которое даже в ‰оркшире не могло бы  поЯвитьсЯ  вновь.  ‚  глазах
молодого американца мистер Њилнс ѓаскелл представлЯл собой  характер  даже
более своеобычный и привлекательный, чем  его  дальний  родственник,  лорд
•ьютон.
   Њистер Њилнс ѓаскелл приветливо встретил молодого американца,  которого
сын привел в его дом, а миссис  Њилнс  ѓаскелл  и  подавно,  поскольку  ей
казалось, что дружба с ним сына менее опасна, чем с иным  англичанином,  в
чем, пожалуй, была права. “ американца достало смысла  понЯть,  что  перед
ним одна из тончайших и обаЯтельнейших женщин Ђнглии, как и  ее  сестра  -
миссис арлотта “инн. Ћбе леди находились  в  таком  возрасте  и  занимали
такое положение в обществе, которые делали дружбу с ними не только честью,
но и наслаждением. Ђ так как они дали на нее согласие и одобрение,  вопрос
решилсЯ ко всеобщему удовольствию. ‚ Ђнглии семьЯ играет в жизни  общества
огромную роль; если вас принЯли в дом, вы принЯты  до  конца  ваших  дней.
‹ондон может сгинуть, как если бы его и не было, но  пока  на  земле  есть
жизнь, йоркширцы будут жить длЯ своих друзей.
   ‚ 1857 году мистер „жеймс  Њилнс  ѓаскелл,  отзаседав  в  палате  общин
тридцать лет в качестве депутата от “энлокборо в графстве  ропшир,  купил
“энлокское  аббатство  со  всеми  угодьЯми  и   старинными   монастырскими
строениЯми. ќта новаЯ - или стараЯ  -  игрушка  очень  понравилась  миссис
Њилнс ѓаскелл. Ћна привела в порЯдок дом настоЯтелЯ -  прелестный  образец
архитектуры  XV  века,  некогда  превращенный  в  фермерский   коттедж   и
находившийсЯ в полном запустении, - и решила провести там осень 1864 года.
ћный Ђдамс был среди первых  ее  гостей.  Ћн  сопровождал  ее  по  дорогам
“энлок-ќджа и ђекина, любуЯсь прелестными видами этого редкостного краЯ  и
бессчетными памЯтниками седой старины. ќто была новаЯ, пленительнаЯ жизнь,
полнаЯ впечатлений, которым  можно  было  только  позавидовать,  идеальный
отдых, сельскаЯ идиллиЯ, по експиру. Џоживи  он  такой  жизнью  несколько
лет, и его воспитание, надо думать, было бы завершено,  а  сам  он  вполне
образовалсЯ бы длЯ весьма  полезной  жизни  англичанина,  свЯтого  отца  и
современника —осера.


        14. „€‹…’ЂЌ’€‡Њ (1865-1866)

   ЉампаниЯ 1864 года и вторичное избрание - в ноЯбре - мистера  ‹инкольна
президентом  ‘Ђ  поставили  американского  посланника  на  такую  прочную
основу, что он мог, не опасаЯсь считать - длЯ него все волнениЯ кончились,
а длЯ графа  ђассела  и  императора  Ќаполеона  как  раз  начались.  —ерез
несколько месЯцев истекал его четырехгодичный срок на посту  посланника  в
Ђнглии,  и,  хотЯ  он  знал,  что  из-за  спорных  вопросов  ему  придетсЯ
задержатьсЯ, все же мог почти с уверенностью рассчитывать на отбытие домой
в 1865 году. …го сын перестал заниматьсЯ самоедством. ‚ремЯ идти в солдаты
было упущено. …сли он хотел быть полезным, полезным он мог быть как сын, а
в этом качестве он пользовалсЯ величайшей снисходительностью  и  доверием.
Џравда, пребывание в ‹ондоне ничего ему не  давало,  но  до  сих  пор  ему
ничего не дало и пребывание в других местах; достигнув двадцати семи  лет,
он не продвинулсЯ ни на шаг от того, к чему пришел в двадцать один. Ќо его
друзьЯ находились по большей части в еще худшем положении. ‚ойна подходила
к концу, и им предстоЯло пуститьсЯ, без рулЯ  и  ветрил,  по  морю  жизни,
котораЯ поначалу будет длЯ них чужой.
   Ќа  этой  ступени,  словно  нарочно,  чтобы  прервать  последнюю   нить
повествованиЯ,  внезапно  из  жизни  Ђдамса  в  Ђнглии   выпали   полгода.
‹ондонский климат оказалсЯ вреден длЯ нескольких  членов  семьи,  и  врачи
предписали им провести зиму в €талии. ђазумеетсЯ, сопровождать их отрЯдили
личного секретарЯ: это  входило  в  его  профессиональные  обЯзанности,  а
потому шесть  месЯцев  он  прожил  в  €талии,  набираЯсь  опыта  по  части
обслуживаниЯ  странствующих  и  путешествующих.  ’ем  временем  в  Ђмерике
закончилась ѓражданскаЯ война. Ќикакого нового опыта, или  воспитаниЯ,  он
не приобрел, но удовольствие получил. Џутешествовать со  всеми  возможными
удобствами, за  чужой  счет,  пользуЯсь  дипломатическими  привилегиЯми  и
положением,  было  длЯ  него   внове.   ‘клоны   в   Ђльпах   из   vettura
[четырехколесный итальЯнский  экипаж  (ит.)]  выглЯдели  восхитительно;  в
‘орренто зима не мешала подыматьсЯ  в  горы  и  спускатьсЯ  в  пещеры;  до
ЌеаполЯ было рукой подать; побывать в ђиме на пасху входило в  непременный
курс обучениЯ и воспитаниЯ всЯкого личного  секретарЯ;  поездка  на  север
через Џеруджу и ‘иену бесконечно  радовала  глаз;  плюгенским  перевалом,
хотЯ он и уступал ‘тельвио, тоже стоило полюбоватьсЯ; и  в  Џариже  всегда
находилось на что посмотреть. ‚озможности  обрести  случайное  воспитание,
правда,  сильно  уменьшились  по  сравнению  с  прошлыми   временами,   но
единственно  по  причине  того,  что  ѓенри  Ђдамс  успел  расширить  свои
горизонты; тем не менее сезон в Ѓаден-Ѓадене, переживавшем  последние  дни
своего блеска, мог еще кое-чему научить - хотЯ бы  зрелищем  толпы  модных
европейцев и американцев, с упоением глазеющей, как в разгар скачек герцог
ѓамильтон болтает с Љорой Џерл, пытаЯсь поднЯть свои акции в свете.
   ‚есть об убийстве президента ‹инкольна обрушилась на  путешественников,
когда они были в ђиме, где оказалась вполне  под  стать  этому  рассаднику
убиенных и убийц, - вот и Ђмерика начинает набиратьсЯ опыта! ‘нова было  о
чем поразмыслить, сидЯ на ступенЯх ‘анта-Њарии ди Ђрачели, но и этот урок,
как всегда, ничему не научил.  Ќичего  не  произошло.  Џутешественники  не
изменили ни своих планов, ни маршрута. Џосланник не отозвал их  в  ‹ондон.
Љогда они вернулись, сезон  уже  закончилсЯ,  и  личный  секретарь,  вновь
усевшись в Џортленд-Џлейс за свою  конторку  с  грудой  ждавшей  переписки
бумаг, вдруг увидел перед собой мир  совершенно  иным,  словно  утратившим
последнюю свЯзь с прошлым. …го  неповторимое  "Я"  -  если  можно  назвать
неповторимым  "Я"  груду  разрозненных  воспоминаний,  -   казалось,   еще
существовало, но жизнь  вновь  распалась  на  куски,  и  ему,  как  пауку,
которого стрЯхнули метлой, нужно было все начинать сначала - новую паутину
и на новом месте и с новыми свЯзЯми.
   ‚се его оставшиесЯ в живых американские друзьЯ  и  сверстники,  сбросив
военную форму, выглЯдели крайне заурЯдно, они наспех женились и, не  найдЯ
еще  себе  занЯтиЯ,  расползлись  по  закоулкам  и  захолустным  городкам.
Џосланник Ђдамс  тоже  собиралсЯ  отбыть  "этой  осенью"  домой,  а  когда
наступила осень - "этой весной", а когда наступила весна, президент  ќндрю
„жонсон, рассорившись с сенатом, счел за лучшее ничего не менЯть. Љак  все
слуги общества, привыкшие выполнЯть свои  обЯзанности  и  отвыкшие  решать
что-либо за себЯ, члены  американской  миссии  продолжали  по  заведенному
порЯдку бывать в лондонском свете,  и  светскаЯ  эта  рутина,  как  всЯкаЯ
укоренившаЯсЯ привычка, грозила превратитьсЯ в порок. …сли бы ѓенри  Ђдамс
разделЯл  вкусы  лондонских  денди,  он  бы  погиб,  но  обычай  ежедневно
прогуливатьсЯ верхом по ђоттен-ђоу был  вовсе  не  в  его  вкусе,  хотЯ  и
единственным видом  спорта,  которому  он  тоже  отдавал  дань.  …му  Явно
необходимо было принЯтьсЯ за дело, получить новые жизненные уроки, избрать
собственный путь.
   ‘казать так было легко, но даже отец соглашалсЯ с тем, что два пути длЯ
него закрыты. „лЯ  юриспруденции  он  не  годилсЯ  из-за  дипломатии,  длЯ
дипломатии - потому что слишком много  уже  о  ней  знал.  Љаждый,  кто  в
течение этих четырех труднейших длЯ американской дипломатии лет  находилсЯ
в центре событий, держа руки на рычагах власти, не  мог  домогатьсЯ  места
секретарЯ посольства в ‚ене или Њадриде, чтобы умирать  там  от  бездельЯ,
пока следующий  президент  не  окажет  ему  честь  выгнать  его  вон.  ‚се
советчики ѓенри соглашались в одном - дипломатиЯ исключалась.
   ‚   обычных   обстоЯтельствах   его   определили   бы   чиновником    в
государственный департамент, но при раздорах между сенатом  и  президентом
служба подобного рода превращалась  в  обман.  ‚ыбрать  карьеру  оказалось
труднее, чем получить воспитание -  даже  такое,  которое  в  практическом
смысле себЯ не оправдывало. Ђдамс не видел длЯ себЯ  дороги,  и  на  самом
деле длЯ него ее не было. ‚се его друзьЯ  пытались  избрать  ту  или  иную
стезю, но ни один не пошел по той,  на  которую  мог  бы  вступить  ѓенри.
ђассталсЯ с ‹ондоном „жон •ей, чтобы похоронить себЯ в различных заштатных
посольствах, прежде чем, многие годы спустЯ вернувшись  на  родину,  снова
вместе с “итлоу ђидом и „жорджем  ‘молли  писать  длЯ  "Ќью-‰орк  трибюн".
”рэнк Ѓарлоу и ”рэнк Ѓартлет, снЯв генерал-майорские  звездочки,  занЯлись
юридической практикой. Њайлс осталсЯ в армии. ѓенри  •иггинсона,  несмотрЯ
на отчаЯнное сопротивление, загнали на ‘тейт-стрит, —арлз  Ђдамс  все  еще
разгуливал  в  звании  бригадного  генерала,  пытаЯсь  найти   занЯтие   и
заработок. „есЯтки  других  занимались  тем  же,  с  большим  или  меньшим
успехом.  ѓенри  Ђдамс  видел  легкие  пути,  чреватые  разочарованиЯми  и
ошибками, но не видел ни одного, на котором его мог бы  ждать  заслуженный
успех. ‚ сложившихсЯ обстоЯтельствах  его  так  называемые  образование  и
воспитание нигде не требовались.
   Џо-видимому, он годилсЯ только длЯ одной профессии - работы в прессе. ‚
1860 году он сказал бы, что  рожден  длЯ  издательской  деЯтельности,  как
сказали бы по крайней мере еще несколько  сотен  выпускников  американских
университетов, ежегодно вступавших в жизнь с тем же убеждением, но в  1866
году ситуациЯ изменилась: длЯ успеха  в  любом  деле  вдвойне  нужны  были
деньги, а чтобы добыть  деньги,  требовалась  двойнаЯ  энергиЯ  -  Ђмерика
вдвойне увеличила свои масштабы. ’ем не менее пресса оставалась  последним
прибежищем  длЯ  образованных,  но  неимущих  молодых  людей,  которые  не
годились в художники и не желали идти в учителЯ.  Љто  ничего  другого  не
умел, мог, во всЯком случае, писать передовицы и  критические  статьи.  ‡а
десЯть лет кочевой жизни накопились горы всЯкой ложной информации, которой
в разбавленных дозах всегда можно было  кормить  доверчивого  читателЯ,  -
заполучить бы только место за письменным  столом  в  углу  редакции  любой
газеты! Џресса была немногим хуже кафедры, или места безвестного  учителЯ,
или вакансии в заштатном пансионе, но при этом  -  ближайшим  подступом  к
карьере длЯ всЯкой владеющей пером жертвы негодного образованиЯ. € поэтому
ѓенри Ђдамс решил готовить себЯ длЯ работы в прессе, а так как отправитьсЯ
домой и там набить себе руку он не мог, то решил использовать возможности,
предоставлЯвшиесЯ ему в ‹ондоне.
   Ћн - не хуже  любого  репортера  из  "Ќью-‰орк  геральд"  -  знал,  что
подобное начало не в американском духе; более того, он  знал  и  о  других
подводных камнЯх избираемого пути, о которых обычный репортер и понЯтиЯ не
имел. •отел он того или нет, свободно  ему  дышалось  только  в  атмосфере
английского образа жизни и мышлениЯ, в иной он просто задыхалсЯ. …го  мать
-  компетентный  судьЯ  в  такого  рода  вопросах,  так  как   успехом   и
популЯрностью в Ђнглии  превзошла  даже  мужа,  -  утверждала,  что  любаЯ
женщина, прожившаЯ в Ђнглии какое-то времЯ, мало-помалу, сколько  бы  тому
ни противилась, приобретала вид и манеру одеватьсЯ англичанки. ѓенри Ђдамс
чувствовал,  что  усваивает  английскую  направленность  ума   и   способы
мышлениЯ, хотЯ в  душе  был  настроен  по  отношению  к  ним  как  никогда
враждебно.  €  словно  длЯ  того,  чтобы  полностью  его   обезоружить   и
исковеркать ему жизнь,  обстановка  в  Ђнглии  становилась  длЯ  него  все
приЯтнее и  привлекательнее.  Љ  1866  году  посланник  Ђдамс  стал  почти
исторической  достопримечательностью  ‹ондона,  где   занимал   совершенно
самостоЯтельное, только ему принадлежащее  место.  ‘тарые  его  противники
сошли со сцены. ‹орд Џальмерстон умер в октЯбре  1865  года,  лорд  ђассел
продержалсЯ кое-как еще полгода и отдал бразды правлениЯ, а  в  июле  1866
года к власти пришли консерваторы. ‘ тори всегда было  легче  иметь  дело,
чем с вигами, и посланнику Ђдамсу не приходилось жалеть  о  перемене.  …го
отношениЯ в свете складывались превосходно, его вес в политических  кругах
рос от года к году. Ђ при таком положении дел у его  личного  секретарЯ  с
каждым днем уменьшалось хлопот и переписки бумаг. ‘ам  он  занимал  весьма
скромное положение, но его  это  вполне  удовлетворЯло:  он  вел  приЯтную
жизнь, нуждалсЯ лишь в своих друзьЯх  и,  если  не  считать,  что  все  же
зависел от политики,  чувствовал  себЯ  легко  и  свободно.  —то  касаетсЯ
каждодневного  бытиЯ,  то  ему  оставалось  только   считать:   столько-то
завтраков,  столько-то  обедов,  столько-то  раутов,  балов,   спектаклей,
выездов в загородные дома, столько-то визитных  карточек  нужно  оставить,
столько-то заезжих американцев  сопроводить  -  обычнаЯ  беготнЯ,  которой
занЯт каждый молодой сотрудник американской миссии.  €  все  это  в  целом
ничего не стоило, потому что, даже если бы относилось  к  его  официальным
обЯзанностЯм - а это было не совсем так,  -  оставалось  только  суетой  -
постоЯнной, неизменной, - котораЯ ни  к  чему  не  вела,  разве  только  в
Џортленд-Џлейс да в могилу.
   Џутем, который куда-то вел, был английский склад ума, и с  каждым  днем
колеи на этом пути углублЯлись. Ђнглийский ум подобен лондонской  гостиной
- уютной, приЯтной, но набитой разномастной, какой попало мебелью, которой
вовсе не предназначалось стоЯть вместе и из которой, как ее ни расставлЯй,
все равно не получитсЯ целого, разве только в том смысле, что она замкнута
в  пространстве  квадратной  комнаты.  Ћ  существовании  врожденных   идей
философы не перестанут спорить, пока в  небе  не  погаснут  звезды,  но  о
врожденных вкусах ни у  кого,  кроме,  может  быть,  колли,  не  возникает
сомнений, менее всего у англичан,  длЯ  которых  их  вкусы  составлЯют  их
жизнь: как медоноснаЯ пчела летит на свои цветы,  так  англичанин  следует
своим вкусам, и в Ђнглии каждый должен следовать  за  ним.  ЃольшаЯ  часть
молодых англичан увлекалась скачками и охотой, немногие  книгами,  кое-кто
находил интерес в науках, и считанные  единицы  отдавались  тому,  что  за
неимением лучшего слова называли искусством. ћный Ђдамс унаследовал вкус к
тому же занЯтию от отца, хотЯ тот и утверждал, будто ничего не  смыслит  в
искусстве, так как не способен понЯть, что восхищает его сына  в  ’ернере.
Ќа самом деле посланник следовал здесь некоторым собственным  пристрастиЯм
- играл,  так  сказать,  в  свои  игрушки.  Ћн  мог,  например,  потратить
воскресенье, чтобы послушать службу во всех церквах, построенных в ‹ондоне
Љристофером ђеном, или несколько дней подрЯд, сбежав из миссии,  пропадать
на распродаже старинных монет у "‘отби", куда его сын в другие  дни  ходил
на распродажи рисунков, гравюр и акварелей. €м обоим  не  хватало  знаний,
чтобы говорить друг с другом о своих увлечениЯх,  но  все  различие  между
ними сводилось к различию в направленности этих  увлечений.  ‚  искусстве,
как и в том, что  он  писал,  посланник  демонстрировал  приверженность  к
правильности формы и четкости линий - свойство ума,  которое  был  бы  рад
унаследовать его сын.
   €з всех приписываемых англичанам увлечений тЯга  к  искусству  -  самое
соблазнительное и коварное. ’от, кто вступал в этот  круг,  почти  не  мог
надеЯтьсЯ из него выйти: ни центра, ни пределов в нем не было, ни  начала,
ни середины, ни конца, как не было источника, задач и результатов  в  том,
что касалось воспитаниЯ. € наставить на правильный путь в ‹ондоне его было
некому.  …динственный  американец,  способный  чему-то  научить,  художник
“ильЯм •ант, находилсЯ в ‹ондоне проездом: он задержалсЯ,  чтобы  написать
портрет  посланника,  завершивший  серию  портретов  семьи  Ђдамсов,  ныне
хранЯщихсЯ в ѓарварде. •ант не переставаЯ говорил об  искусстве:  он  был,
или позже стал, одним из его знаменитых популЯризаторов.  Ќо  ѓенри  Ђдамс
слишком мало знал, чтобы чему-то научитьсЯ; а возможно, как всЯкий молодой
человек, уже унаследовал или приобрел определенные вкусы,  от  которых  не
мог сразу избавитьсЯ. •ант же не располагал лишним временем, чтобы вымести
сор из его головы. Ћн написал портрет и уехал.
   Џри малейшей возможности Ђдамс удирал в Џариж за солнцем и  там  каждый
раз непре