твах все -  кто  более,
кто менее - ошибаютсЯ; он питал глубокое уважение к ‘амнеру; но полученный
удар оставил в его душе незаживающую рану, и на протЯжении всей  жизни  он
считал непреложной  истиной,  добытой  инстинктивно  и  не  нуждающейсЯ  в
дальнейших проверках (как считал непреложной истиной,  что  мышьЯк  -  это
Яд), что друг у власти - уже не друг.
   Ћб этом разрыве ѓенри никогда, ни  тогда,  ни  после,  по  собственному
почину не упоминал и ни словом не обмолвилсЯ с  мистером  ‘амнером,  но  в
смысле воспитаниЯ - на пользу или во  вред  -  в  нем  произошел  огромный
сдвиг.  ‚  жизни  приходитсЯ  иметь  дело  со  всЯкого  рода  неожиданными
нравственными кодексами, и хотЯ он и тогда знал  сотни  джентльменов-южан,
которые  считали  себЯ  кристально  честными,  но,  с  его  точки  зрениЯ,
занимались  прЯмой  изменой  и  втайне  плели  черные  заговоры,  это   не
поколебало его воззрений. €сториЯ почти только об этом и повествовала;  ни
одно предательство, совершенное мЯтежниками - даже  ђоберта  ќ.‹и,  -  его
никак не уЯзвило, а вот вероломство ‘амнера перевернуло душу.
   ’аков к 4 марта 1861 года  был  итог  очередной  попытки  ѓенри  Ђдамса
познать себЯ и мир, и, честно говорЯ, по собственному его мнению,  она  не
принесла ожидаемого результата. ‚ марте 1861 года  ‚ашингтон  многому  мог
научить, но только не тому, что учит душу добру.  Џроцесс,  который  Њэтью
Ђрнолд назвал "шатание между двумЯ мирами":  одним  -  мертвым,  другим  -
неспособным родитьсЯ, ничему хорошему  не  может  научить.  ‚ашингтон  был
зловещей школой. Ќе успели южане бежать, как  тьма  стервЯтников  ринулась
вниз, затмеваЯ землю, и принЯлась рвать клоки  и  куски,  жир  и  мЯсо  из
разлагающегосЯ трупа политического протекционизма прЯмо на самих  ступенЯх
Ѓелого дома. Ђ в этом доме никто не знал, ни как исполнЯть свою должность,
ни годитсЯ ли он на то, чтобы ее  исполнЯть.  ‚сех,  северЯн  и  южан,  до
единого нужно было учить, как управлЯть и воевать,  -  учить  за  счет  их
сограждан. ‹инкольн, ‘ьюард, ‘амнер и иже с ними -  никто  ничего  не  мог
преподать молодому человеку на пороге жизни; они знали  даже  меньше,  чем
он. Ќе прошло и шести недель, как под давлением таких, как он,  они  стали
учитьсЯ своим обЯзанностЯм, и за это их  обучение  ‘евер  и  ћг  заплатили
миллионом жизней и десЯтками тысЯч миллионов долларов, прежде  чем  страна
вновь обрела спокойствие и возможность развитиЯ. ѓенри был их  беспомощной
жертвой, он, как и все остальные, мог только ждать, сам не  знаЯ  чего,  и
идти по приказу, сам не знаЯ куда.
   ‘ завершением сессии конгресса кончились и  его  обЯзанности.  Џерестав
быть личным секретарем, он  не  придумал  длЯ  себЯ  ничего  лучшего,  как
вернутьсЯ с отцом и матерью  в  Ѓостон,  и  там,  в  середине  марта,  он,
по-детски послушный, сел за стол в  адвокатской  конторе  мистера  •орейса
ѓреЯ  на  Љорт-стрит,  чтобы  снова  строчить  "ѓлубокоуважаемые  лорды  и
джентльмены...", спать после обеда и, пробудившись, беседовать о  политике
с будущим судьей. ’ам, в обычное времЯ, он,  вероЯтно,  и  осталсЯ  бы  до
конца жизни, потерпев  фиаско  в  своей  попытке  разобратьсЯ  в  пружинах
измены.


        8. „€Џ‹ЋЊЂ’€џ (1861)

   Ќе прошло и недели, как в газетах поЯвилось  сообщение,  что  президент
‹инкольн назначил —арлза ”рэнсиса Ђдамса посланником  в  Ђнглию.  …ще  раз
ѓенри молча поставил Ѓлэкстона на полку. Љак известно, много  веков  назад
голова монаха Ѓэкона возвестила: "‚ремЯ ушло!" ѓражданское  право  длилось
краткий миг, общее право проскрипело еще с  неделю.  ‚  апреле  1861  года
право как стезЯ к образованию  и  воспитанию  полностью  исчезло,  оставив
сотни тысЯч молодых людей барахтатьсЯ по колено в  грЯзи  мира,  избывшего
всЯкое право,  чтобы  начать  строить  новый,  в  котором  не  было  места
воспитанию. Ћни почти не задавали вопросов, но,  если  бы  и  задали  хоть
миллион, не получили бы ответов. Ћтвечать было некому.  „аже  теперь,  без
малого пЯтьдесЯт лет спустЯ, оглЯдываЯсь на тот момент великого  перелома,
остаетсЯ только в ужасе молча трЯсти седой головой. Њистер Ђдамс вновь дал
понЯть, что считает себЯ вправе взЯть в помощники одного из своих сыновей,
указав на ѓенри как на единственного, кого можно было освободить длЯ  этой
цели от  более  серьезных  обЯзанностей.  ѓенри  снова  безропотно  собрал
чемодан. Љакие у него могли быть возражениЯ? Љаким бы нелепым  ни  казалсЯ
он себе в этой новой роли,  его  патроны  выглЯдели  еще  нелепее.  Ћн  по
крайней мере не был официальным лицом, как тысЯчи только что  вылупившихсЯ
чиновников  и  генералов,  осаждавших  президента  своими  претензиЯми   и
интригами. Ћн не был стервЯтником, рвущим  добычу  при  смене  власти.  Ћн
знал: назначение отца - дело  рук  губернатора  ‘ьюарда,  дань  их  личной
дружбе; он не знал, что сенатор ‘амнер высказалсЯ  против,  как  не  знал,
какие аргументы он привел, доказываЯ, почему мистер Ђдамс  не  годитсЯ  на
эту должность, хотЯ, спроси сенатор ‘амнер об этом ѓенри,  тот  представил
бы ему достаточно оснований, и самым веским и убедительным было бы то, что
мистер Ђдамс взЯл к себе в секретари человека, еще менее пригодного к этой
должности, чем его шеф  к  своей.  ‚озможно,  мистер  Ђдамс  и  впрЯмь  не
соответствовал  своей  должности,  ибо  трудно  было  назвать   в   списке
кандидатов  на  различные  должности  действительно  подходЯщих,  исключаЯ
самого мистера ‘амнера -  многоопытный  сенатор,  он  как  никто  понимал:
лучшее доказательство несоответствиЯ мистера Ђдамса -  что  он  согласилсЯ
променЯть безопасное место в  сенате  на  отнюдь  не  безопасное  место  в
‹ондоне, да еще при такой поддержке, какую сенатор ‘амнер, глава  комиссии
по внешним сношениЯм, как видно, намеревалсЯ ему оказать. ‚ истории  семьи
Ђдамсов многие ее члены  не  раз  шли  на  серьезный  риск,  но  на  столь
отчаЯнный не шел еще никто.
   —то до личного секретарЯ мистера Ђдамса, его мало  заботило,  кто  чему
соответствует и соответствует ли чему-нибудь вообще. Ћн слишком мало знал.
„а и кто, практически исключаЯ мистера ‘амнера, знал многим больше? Њеньше
всех президент и его государственный секретарь. ‘екретарем дипломатической
миссии они назначили некоего —арли “илсона, издателЯ  одной  из  чикагских
газет, который ходатайствовал о месте в почтовом ведомстве; славный малый,
он вовсе не думал оставатьсЯ на  секретарском  посту  или,  чего  доброго,
помогать посланнику. ‚торой секретарь перешел в  наследство  из  окружениЯ
Ѓьюкенена,  усердного  работника,  но  в  светских   отношениЯх   человека
бесполезного. ‘ам мистер Ђдамс не приложил усилий,  чтобы  подобрать  себе
нужный персонал, - то ли потому, что  не  знал,  кого  предложить,  то  ли
потому, что слишком хорошо знал ‚ашингтон; но и в собственном сыне он врЯд
ли рассчитывал найти опору.
   ‹ичный секретарь был инертнее  своего  отца,  так  как  не  знал,  куда
обратитьсЯ.  ’олько   ‘амнер   мог   бы   сгладить   ему   путь,   снабдив
рекомендательными письмами, но если ‘амнер и писал письма, то  не  с  тем,
чтобы что-то сгладить или уладить. ‚ тот момент  никто  не  думал  о  том,
чтобы сглаживать чьи-то пути  или  улаживать  людские  отношениЯ.  ‹ичному
секретарю приходилось не хуже, чем всем остальным, разве только его раньше
других призвали на службу. ђазразившаЯсЯ 13 апрелЯ бурЯ смыла  в  бурлЯщий
океан несколько сотен тысЯч таких же, как он, молодых людей и четыре  года
носила их по волнам войны. ѓенри успел еще увидеть,  как  полки  строились
перед бостонским ‘тейт-хаусом и шли на юг -  спокойно,  с  деловым  видом,
привитым им с колыбели, ни жестом, ни возгласом не  выдаваЯ  волнениЯ.  Ћн
успел, спустившись в гавань, повидатьсЯ с братом —арлзом,  находившимсЯ  в
форте Ќезависимости до того, как с сотней тысЯч таких же солдат был брошен
в горнило потомакской армии получать воспитание в будущем  пламени  войны.
—то  в  тот  момент  могла  значить  мелкаЯ  сошка  -  личный   секретарь,
подымавшийсЯ по трапу на старую Љьюнардову галошу - пароход "Ќиагара" -  в
‚осточном Ѓостоне, чтобы снова плыть в ‹иверпуль? ЏовадилсЯ кувшин по воду
ходить! „а и кувшин уже несколько  поизносилсЯ.  ѓенри  Ђдамсу  предстоЯло
встретитьсЯ с враждебным миром без брони, без оружиЯ.
   ‘итуациЯ  не  казалась  даже  забавной,  настолько  никто  в  мире   не
представлЯл себе, как обстоит дело, а между тем посланник  Ђдамс  отбыл  1
маЯ  1861  года  в  Ђнглию,  оснащенный  примерно  так  же,  как  если  бы
правительство отправило „юпона в гребной лодке вдвоем с  юнгой  штурмовать
Џорт-ђойал.  Љ  счастью  длЯ  юнги,  он  был  в  команде  один.  …сли   бы
государственный секретарь ‘ьюард и сенатор ‘амнер дали мистеру Ђдамсу ранг
посла,  четырехкратное  жалованье,  дворец   в   ‹ондоне,   штат   опытных
сотрудников и рекомендательные письма к королевской семье и ко всем  пэрам
Ђнглии, личный секретарь все равно осталсЯ бы юнгой, зато  начальства  над
ним было бы не в пример больше. Ќо ему несказанно повезло: в начальство он
получил родного отца, который никогда не раздражалсЯ, никого не давил и не
приструнивал и  чьи  представлениЯ  об  американской  дипломатии  питались
идеЯми восемнадцатого века. Џосланник Ђдамс помнил, что  зимою  1778  года
его дед, взЯв с собою секретарем своего одиннадцатилетнего сына, отплыл из
Њаунт-“олластона  на  маленьком  фрегате  "Ѓостон"  с  необычайно  опасной
дипломатической миссией, увенчавшейсЯ беспримерным успехом. …му помнилось,
как в 1809 году „жон Љуинси Ђдамс, взЯв с собой его, двухлетнего младенца,
отплыл в ђоссию, чтобы тЯгатьсЯ там с Ќаполеоном  и  царем  Ђлександром  -
совершенно один - так же вслепую, как „жон Ђдамс до  него,  и  возвратилсЯ
почти с таким же успехом. Џосланник Ђдамс не видел ничего  неестественного
в том, что правительство и его посылает вслепую с двадцатитрехлетним сыном
в качестве секретарЯ, и даже не замечал, что на родине у него нет  друзей.
ђазумеетсЯ, он мог оперетьсЯ на ‘ьюарда. Ќо на кого мог оперетьсЯ  ‘ьюард?
“ж во всЯком случае, не на председателЯ комиссии по внешним  сношениЯм.  “
посланника Ђдамса не осталось друзей в  сенате,  как  не  было  надежд  на
награды, которых он и не искал. Ћн считал естественным, что  ему  придетсЯ
выступить в такой же трудной роли, в какой когда-то выступали его  отец  и
дед, и шел на это так же безропотно. ‘лов нет, благородный взглЯд,  вполне
отвечавший его целЯм, но на  юнгах  он  сказывалсЯ  тЯжело,  и  когда  наш
молодой  человек  со  временем  понЯл,  что   произошло,   он   счел   это
предательством. Ћн скромно полагал, что не годитсЯ длЯ подобных  подвигов,
а его отец и того меньше. ‚первые Ђмерика выступала поборником  законности
и порЯдка, и ее представителЯм надлежало знать, как играть  свою  роль,  и
иметь подобающий антураж, меж тем  весь  штат,  сопровождавший  посланника
Ђдамса в  1861  году,  сводилсЯ  к  единственному  и  Явно  недостаточному
атрибуту законности и порЯдка - к личному секретарю, чей  статус  врЯд  ли
мог произвести должное впечатление на двор и парламент ‚еликобритании.
   Ћдним  из  неизбежных  следствий  этого  урока  было  то,  что   ученый
приносилсЯ в жертву, превращаЯсь в сурового судью тех, кто стоЯл над  ним.
Ћни не замечали его, но он не мог не замечать их -  попиравших  его  своей
огромной массой. Љ тому же, чтобы ускорить обучение, они отправили на  том
же судне нового посланника  в  ђоссию.  ѓоссекретарь  ‘ьюард  хорошо  знал
достоинства Љассиуса Њ.ЉлеЯ на дипломатической службе, но  извлек  из  его
талантов меньше пользы,  чем  наш  личный  секретарь,  длЯ  которого  Љлей
оказалсЯ наставником, не знавшим себе равных, хотЯ, пожалуй, не избежавшим
соперников. Ћт какого молодого человека, не состоЯвшего на государственной
службе, можно было ожидать, что подобные уроки внушат  ему  уверенность  в
себе, да и, как известно, в те два  года  мало  кто  чувствовал  или  имел
основание чувствовать уверенность в правительстве, а меньше всех тот,  кто
сам в него входил. Ќа родине молодые люди в  подавлЯющем  большинстве  шли
воевать - роптали и умирали: в Ђнглии - ропщи не ропщи, никто все равно не
стал бы тебЯ слушать.
   Љ тому же наш личный секретарь не  мог  роптать  на  правительство  при
отце. Љак ни мало он знал, кое-что полезное он все же длЯ себЯ извлек.  Ќи
на один иностранный Язык не потратил он таких усилий,  как  на  то,  чтобы
выучитьсЯ придерживать Язык -  навык,  отложивший  отпечаток  на  всю  его
жизнь. Џривычка к сдержанности или искусство говорить ни о чем не уходит с
годами. Ђ приобрести ее ѓенри пришлось немедленно. € он уже в совершенстве
владел этим искусством, когда 13 маЯ 1861 года миссиЯ прибыла в ‹иверпуль,
откуда тотчас  отправилась  в  ‹ондон:  семьЯ  ранних  христиан-мучеников,
готовых к тому, что их  бросЯт  на  съедение  львам  под  ликующим  взором
’ибериЯ - Џальмерстона. € хотЯ лорд Џальмерстон посмеЯлсЯ бы своим  особым
пальмерстоновским смехом  над  этой,  приписываемой  ему  ролью,  сходство
Ђдамсов с христианами-мучениками отрицать он  не  смог  бы,  ибо  сам  уже
подготовил всю процедуру.
   Ћ том, что их ждало, посланник знал не больше сына. ’о,  чего  он  сам,
или мистер ‘ьюард, или мистер ‘амнер ждали от Ђнглии, -  область  истории.
Ќо то, чего ждал и в чем ошибалсЯ личный секретарь, касалось его самого  и
сыграло немаловажную роль в его воспитании. 12 маЯ  он  еще  полагал,  что
едет  в  дружественную  страну  и   к   дружественному   народу,   верному
антирабовладельческим   принципам,   которые    им    же    неукоснительно
провозглашались. Ќа протЯжении столетиЯ главные усилиЯ семьи Ђдамсов  были
направлены  на  то,  чтобы  побудить  правительство  Ђнглии  к   разумному
содействию целЯм и интересам Ђмерики. …го отец ехал туда, чтобы попытатьсЯ
сделать это вновь, и на этот раз с достаточными шансами на успех.  ѓлавным
препЯтствием на пути к взаимопониманию были рабовладельческие  штаты.  —то
касаетсЯ личного секретарЯ посланника, он, как все бостонцы,  инстинктивно
чувствовал себЯ англичанином. Ћн и представить себе не мог,  чтобы  ЂнглиЯ
была к ним враждебна. …му казалось, их примут  на  Ѓританских  островах  с
распростертыми объЯтиЯми.
   13 маЯ стало официально известно, что ЂнглиЯ признала за  Љонфедерацией
статус воюющей страны. ќто с корнем вырывало чуть ли  не  все,  что  ѓенри
усвоил в ѓарварде и в ѓермании. …му предстоЯло осознать -  и  чем  скорее,
тем лучше, - что понЯтиЯ, в которых он воспитывалсЯ, противостоЯт  истине,
что в мае 1861 года ни один человек в Ђнглии -  буквально  ни  один  -  не
сомневалсЯ в том, что „жефферсон „эвис стоит, или будет стоЯть,  во  главе
нации, чему, за редким исключением, англичане были только рады, хотЯ и  не
спешили высказать это  вслух.  Ћни  по  большей  части  следовали  примеру
мистера Џальмерстона, который, по словам мистера ѓладстона, "желал раскола
ради ослаблениЯ опасной силы, но предусмотрительно  помалкивал".  Ќикто  в
Ђнглии уже не возмущалсЯ  рабством.  Њинистр  иностранных  дел  лорд  „жон
ђассел еще до прибытиЯ мистера Ђдамса принЯл эмиссаров мЯтежных  штатов  и
признал за ћгом  статус  воюющей  стороны,  тем  самым  заранее  определив
позицию британского правительства. „ело шло к признанию независимости  ћга
- это был вопрос времени и удобного случаЯ.
   Љакие бы чувства ни владели посланником  Ђдамсом,  на  его  сына  такой
поворот  событий  произвел  поначалу  оглушающее  действие  -  словно  его
парализовало, свЯзало по рукам и ногам. Ћднако  он  сознавал  -  длЯ  отца
ситуациЯ  грозила  стать  роковой.  ‚полне  возможно,  им  всем   придетсЯ
повернуть назад, и  в  ближайшие  же  дни.  Ќо  постепенно  горизонт  стал
проЯснЯтьсЯ. Џозднее, возвращаЯсь памЯтью  к  событиЯм  тех  давних  дней,
ѓенри леденел при мысли, что было бы с миссией, окажись  его  отец  таким,
каким он рисовалсЯ ‘амнеру, - непригодным длЯ своего поста.  —то  касаетсЯ
личного секретарЯ, он длЯ своего - при всей его незначительности - Явно не
годилсЯ, и первым доказательством его непригодности  служило  то,  что  он
слепо верил в своего отца. ѓенри ни на секунду не  приходило  на  ум,  что
отцу может изменить выдержка или самообладание; действительно,  в  длинной
веренице нескольких поколений  известных  ему  впоследствии  дипломатов  и
государственных деЯтелей он не мог назвать  ни  одного,  кто  оказалсЯ  бы
способным выдержать подобный удар, ничем не  обнаружив  своих  чувств.  ‡а
весь длинный день их утомительной поездки в  ‹ондон  у  него  ни  разу  не
Явилось повода подумать, что отец может сделать  неверный  шаг.  Љакие  бы
мысли ни владели посланником - а голова у него,  несомненно,  работала  не
менее активно, чем у сына, он не выказал  ни  единого  признака  волнениЯ.
Њанеры  его  оставались  теми  же,  мысли  и  чувства  казались  предельно
спокойными; он не выдал себЯ ни единым словом,  ни  один  нерв  в  нем  не
дрогнул.
   Џервое испытание оказалось самым тЯжелым: удара сильнее  и  неожиданнее
им уже не могли нанести. •удшее уже  произошло.  ’еперь  личный  секретарь
знал, как  себЯ  вести:  во  всем  как  можно  точнее  копировать  отца  и
придерживать Язык. Ћчутившись в отеле "Њориджи" на ђиджент-стрит, в разгар
лондонского сезона, без единого друга или хотЯ бы знакомого, ѓенри счел за
лучшее никому не задавать вопросов  и  не  высказывать  никаких  сомнений,
разве  только  подшучивать  над  замешательством  отца,   когда   официант
предлагал на завтрак "ичницусчинойсэр". ‚едь его  положение  было,  честно
говорЯ, хуже некуда. € чем лучше он в нем разобралсЯ бы,  тем  безнадежнее
оно бы ему показалось.
   Љак в политическом,  так  и  в  светском  аспектах  ситуациЯ  выглЯдела
беспросветной,  окончательно   и   бесповоротно.   —то   касаетсЯ   света,
требовались годы, чтобы человек, прибывший в  Ђнглию,  занЯл  положение  в
лондонском обществе, тогда как у посланника Ђдамса не было на  это  не  то
что свободной недели - часа, а у  его  сына  даже  отдаленной  возможности
что-либо предпринЯть. ‚ области политики  перспектива  представлЯлась  еще
мрачней, а в отношении госсекретарЯ ‘ьюарда  и  сенатора  ‘амнера  и  того
хуже. Ћднако, ознакомившись на месте со всеми обстоЯтельствами,  посланник
Ђдамс решил, что  непосредственнаЯ  опасность  ему  не  угрожает.  Њистеру
Ђдамсу всегда везло - и в том, что он предпринимал, и в том, чего избегал.
“дар, повергший ‘ьюарда и ‘амнера, его не задел.  ‹орд  „жон  ђассел,  сам
того не желаЯ - а может быть, напротив, желаЯ, - оказал посланнику  добрую
услугу, - принЯв эмиссаров ћга до его приезда. Ћкончательный  удар  должен
был воспоследовать месЯца три спустЯ и тогда убил бы  посланника  наповал.
Ќо британские министры все еще то ли в чем-то сомневались, то  ли  чего-то
совестились - только они Явно были склонны тем дольше  медлить  со  вторым
шагом, чем поспешнее совершили первый.
   Џредмет  этой  книги  не  приключениЯ   —арлза   ”рэнсиса   Ђдамса   на
дипломатическом поприще, а приключениЯ его сына в поисках воспитаниЯ ума и
сердца,  и,  если  не  принимать  эти  поиски  чересчур   серьезно,   они,
безусловно, стоЯт улыбки. Џоложение отца в ‹ондоне было в целом не так  уж
скверно, положение сына - нелепейшим.  ‚  силу  давней  семейной  традиции
—арлз ”рэнсис  Ђдамс  смотрел  на  британских  министров  как  на  врагов:
единственное общественное занЯтие Ђдамсов на протЯжении  по  крайней  мере
ста пЯтидесЯти лет, исключаЯ краткие промежутки, когда  они  сражались  со
‘тейт-стрит, состоЯло в том, чтобы сражатьсЯ с „аунинг-стрит; и британское
правительство, хорошо  знавшее,  насколько  оно  непопулЯрно  за  рубежом,
предпочитало, даже принЯв официально грубый тон, в личных отношениЯх вести
себЯ корректно. „ипломатов обычно держат, так сказать, в черном  теле,  но
это им нипочем. Џосланнику Ђдамсу не на что было  жаловатьсЯ:  он  занимал
достойное своего поста положение, и  единственное,  чего  ему  приходилось
опасатьсЯ, - как бы ЂнглиЯ не ввЯзалась в войну. Џоложение сына было иным.
Ћн ехал в Ђнглию, чтобы  помогать  отцу,  но,  как  ни  старалсЯ,  не  мог
уразуметь, каким образом может быть ему полезен, напротив, Ясно видел, что
отцу придетсЯ помогать  ему.  „лЯ  него  пребывание  в  Ђнглии  обернулось
остракизмом, самым тЯжелым из  всех,  какому  он  когда-либо  подвергалсЯ.
ЏолнаЯ изолЯциЯ в огромном лондонском обществе  -  вдвойне  непереносимаЯ,
поскольку в  непосредственные  обЯзанности  ѓенри  входило  всех  знать  и
сопровождать посланника с супругой, когда они нуждались в эскорте. “  него
не было ни друга, ни даже врага, который сказал бы ему - терпи. Ђ если  бы
и нашелсЯ такой, он услышал бы в ответ, что терпение - удел дураков да еще
свЯтых, ѓенри же приехал помогать отцу и должен помогать ему сейчас, когда
отцу как никогда требуетсЯ помощь. Ќа деле он мало чем умел помочь,  разве
только быть ему слугой, письмоводителем и, когда надо, играть  с  младшими
детьми.
   ‘транное это положение длЯ человека, который  по  долгу  службы  обЯзан
быть полезным. Ќо, познакомившись с обстоЯтельствами  секретарской  службы
поближе, ѓенри начал сомневатьсЯ в том, что обЯзанность секретарЯ  -  быть
полезным. ‚ойны часто венчают дипломатические усилиЯ и поэтому не нарушают
привычек дипломатов. Ѓольшинство секретарей ненавидели своих принципалов и
менее всего желали быть им полезны.  ‚  ‘ент-„жеймсском  клубе,  куда  сын
посланника мог попасть лишь по приглашению кого-либо из его членов,  самый
содержательный  разговор,  какой  ему  доводилось  слышать   среди   своих
сверстников,  собиравшихсЯ  за  игорными  и   прочими   столами   и   Явно
чувствовавших себЯ еще беспомощнее, чем он,  сводилсЯ  к  репликам  вроде:
"Quel chien de pays!" [Ќу и чертова страна! (фр.)] или  "Que  tu  es  beau
au-jourd'hui, mon cher!" [Љак ты прекрасно выглЯдишь сегоднЯ,  милый  мой!
(фр.)]  Ќикому  не  хотелось  обсуждать  положение  дел,  еще   меньше   -
обмениватьсЯ  новостЯми.  Џолитика  входила  в  обЯзанности  глав  миссий,
которые также не рвались,  без  особого  распорЯжениЯ  со  стороны  своего
двора, вершить какие-либо дела. …сли американскому посланнику  приходилось
туго сегоднЯ, то русскому - вчера, а французскому придетсЯ  завтра.  ‚сему
свой черед. ЌастоЯщему дипломату  суетитьсЯ  не  к  лицу.  €мперии  всегда
разваливались на куски, дипломаты всегда их собирали.
   ‚от и все уроки, какие ѓенри извлек на дипломатическом  поприще,  и  не
более того, если не считать, что он обнаружил богатейшие  залежи  взаимной
ненависти, глубоко проникшей в отношениЯ между главами миссий и их штатом.
—то же до успехов ѓенри в свете, то они оставлЯли желать  лучшего,  и  это
крайне задевало самолюбие личного секретарЯ. ‹юбаЯ оплошность,  допущеннаЯ
им в этикете или в титуле, причинЯла ему  жесточайшие  мучениЯ.  ‚  памЯти
навсегда запечатлелись первые светские приемы, на которые его  приглашали:
званый вечер у мисс Ѓердет-Љутс в ее особнЯке на  ‘треттон-Џлейс,  где  он
забилсЯ в нишу окна, надеЯсь остатьсЯ незамеченным; прием в саду,  который
вдовствующаЯ      герцогинЯ      ‘азерлендскаЯ,      известнаЯ      своими
антирабовладельческими  взглЯдами,  давала  в  —извике,  и  так  увлеклась
беседой с американским посланником и его супругой, что  не  заметила,  как
разъехались все остальные гости, кроме молодого  герцога  и  его  кузенов,
затеЯвших на лужайке игру в чехарду. ‚прочем, всЯкий раз, когда в  течение
последующих тридцати - с перерывами - лет ѓенри Ђдамсу случалось встретить
его светлость, тот, как ни странно, всегда играл  в  чехарду.  Ќе  меньший
кошмар ѓенри пришлось пережить на балу у другой вдовствующей  герцогини  -
‘омерсетской,  когда  эта  престарелаЯ  дама   -   ужаснаЯ   развалина   с
кастаньетами  в  руках!  -  поймав   его,   заставила   проплЯсать   перед
собравшимисЯ леди и  джентльменами  бурный  шотландский  танец  в  паре  с
дочерью  турецкого  посла.  Њногим,  пожалуй,  страданиЯ  ѓенри  покажутсЯ
смешными, но тогда он готов был провалитьсЯ сквозь землю.
   Ќаступил конец сезона;  личный  секретарь  так  и  не  приобрел  личных
знакомств и продолжал пестовать себЯ в полном одиночестве, когда в "’аймс"
поЯвилось описание сражениЯ при реке Ѓулл-ђан.  ѓенри  хотелось  одного  -
спрЯтатьсЯ от глаз подальше: Ѓулл-ђан с дипломатической точки  зрениЯ  был
крахом еще большим, чем с военной. ‚се это - страницы истории, которые при
желании можно прочитать еще на школьной скамье; но на американскую  миссию
эти событиЯ оказали весьма любопытное и непредвиденное действие -  они  ее
укрепили. …е положение проЯснилось. ‚ течение следующего года посланник  и
его штат жили от недели к неделе, готовые в любую минуту покинуть Ђнглию и
неизменно полагаЯ, что пробудут там в лучшем  случае  еще  месЯца  три.  ‚
…вропе ждали сообщениЯ  об  их  отъезде.  ‚се  были  настолько  уверены  в
неизбежности конца, что даже не давали себе труда его торопить.
   ќто обстоЯтельство, насколько личный секретарь мог судить, и спасло его
отца. ‚ течение ближайших месЯцев ѓенри считал, что его карьера в качестве
личного секретарЯ не состоЯлась  или  закончилась,  и  готовилсЯ  к  тому,
чтобы,  не  экспериментируЯ  более,  завершить  свое  воспитание  в  рЯдах
потомакской армии, где встретил бы немало своих знакомых,  которым  жилось
не в пример интереснее, чем ему. ќта мысль не  покидала  его  все  лето  и
осень. Ќаступила зима. ‡има в ‹ондоне всегда тЯжелое испытание,  а  перваЯ
зима длЯ новичка - в особенности, но  декабрь  1861  года,  который  ѓенри
Ђдамс провел на Њэнсфилд-стрит в Џортленд-Џлейс, врЯд  ли  выдержал  бы  и
самый закаленный человек.
   Ћднажды  вечером,  когда,  сидЯ  в  одиночестве  на  Њэнсфилд-стрит   -
посланник с супругой отбыли из  ‹ондона  с  загородным  визитом,  -  ѓенри
боролсЯ с приступом тЯжелой тоски, пришла телеграмма  агентства  ђейтер  о
захвате Њэзона и ‘лайделла на борту английского судна. ‚се три секретарЯ -
два посольских и личный - были на месте;  разъЯренные,  как  дикие  звери,
долгим нервным напрЯжением, выносить которое уже не хватало сил, все трое,
знаЯ, что этот инцидент может обернутьсЯ  не  просто  высылкой  миссии  из
Ђнглии - и не просто разрывом дипломатических отношений, -  а  объЯвлением
войны, единодушно испустили  ликующие  крики.  Ћни  радовались  тому,  что
теперь наступит конец. Ћни уже видели его и  приветствовали.  ‚едь  ЂнглиЯ
только выжидала удобный момент, чтобы нанести удар. —то ж, они нанесут его
первыми!
   Ћни телеграфировали посланнику в ‰оркшир, где  тот  гостил  у  Њонктона
Њилнса во ”райстоне. Љак мистер Ђдамс воспринЯл это известие, рассказано в
"ЃиографиЯх" лорда •ьютона и “ильЯма ќ.”орстера, находившихсЯ тогда  среди
приглашенных во ”райстон. „лЯ посланника  инцидент  с  почтовым  пароходом
"’рент"  означал  крутой  поворот  в  дипломатической  карьере,  длЯ   его
секретарей - начало  еще  одной  непереносимой  проволочки  -  словно  они
находились на военном форпосте в  ожидании  приказа  покинуть  отслужившие
позиции. ‚ этот момент высочайшего накала заболел  и  умер  принц-консорт.
Џортленд-Џлейс, затЯнутый на рождество черным туманом, и без того  никогда
не радовал глаз розовыми красками,  но  в  1861  году  даже  закаленнейшие
лондонцы утратили румЯнец. ‹ичный секретарь черпал утешение  в  источнике,
им недоступном, - ему недолго оставалось быть личным секретарем.
   Ћн, как всегда, заблуждалсЯ. Ћн  заблуждалсЯ  на  каждом  этапе  своего
воспитаниЯ, только на нынешнем этапе заблуждение длилось целых семь лет, в
течение которых он все утешал себЯ мыслью,  что  конец  близок.  „лЯ  него
инцидент с британским пароходом был одним из многих, которые ему надлежало
регистрировать изЯщным круглым почерком в своих  журналах,  однако  и  длЯ
него самого эта историЯ все же имела кое-какие последствиЯ, не  оставившие
следа в посольских отчетах. Џервое и главное - благодарЯ  ей  он  навсегда
избавилсЯ от навЯзчивой идеи, что нужно быть "полезным". „о  сих  пор  он,
как независимый и свободный гражданин, не находЯщийсЯ  на  государственной
службе, пописывал в американских газетах. Ћн  частенько  сообщал  о  своих
впечатлениЯх  ѓенри  „ж.ђеймонду,  а  ђеймонд  публиковал  его  письма   в
"Ќью-‰орк таймс". ‘ несколькими дружескими  лондонскими  газетами  у  него
тоже  завЯзались  близкие  отношениЯ  -  с   "„ейли   ньюс",   "‘тар",   с
еженедельником   "‘пектейтор",   где   он   пыталсЯ   печатать   некоторые
корреспонденции  и  статьи,  носившие   общий   характер   и   разрЯжавшие
обстановку. Ћн даже предпринЯл поездку в Њанчестер, чтобы  ознакомитьсЯ  с
последствиЯми нехватки хлопка, о чем и написал пространную статью, которую
его брат —арлз поместил в "Ѓостонском  курьере".  Ќа  его  беду,  под  ней
значилось его имЯ, и это  тотчас  отозвалось  на  нем  самым  убийственным
образом - в лондонской "’аймс" поЯвилась ЯдовитаЯ передовица. Љ счастью, в
"’аймс" не  знали  о  принадлежности  их  жертвы,  пусть  неофициально,  к
американскому посольству и упустили возможность нанести ей  роковой  удар,
но,  когда  старик  „жо  Џарке  из   когорты   сплетников   от   политики,
обосновавшихсЯ в ‹ондоне еще с 1830  года,  поспешил  сначала  в  редакцию
"’аймс" сообщить все, что  там  не  знали  о  ѓенри  Ђдамсе,  а  затем  на
Њэнсфилд-стрит - сообщить Ђдамсу все, что тот не знал о редакции  "’аймс",
ѓенри понЯл, какой неприЯтности избежал. Ћн вдруг решил, что его "полезной
деЯтельности" на любом поприще,  кроме  прессы,  пришел  конец,  но  через
день-другой убедилсЯ, как важно быть в тени. …го решительно никто не знал,
даже в качестве  члена  какого-нибудь  клуба;  ‹ондон  опустел;  статьЯ  в
"’аймс"  прошла  незамеченной,  и  никто,  кроме  „жо  Џаркса,  о  ней  не
вспоминал. ‚ мире существовало достаточно других фигур  -  как,  например,
президент ‹инкольн,  госсекретарь  ‘ьюард,  коммодор  “илкс,  -  служивших
постоЯнными и любимыми мишенЯми длЯ насмешек. ѓенри Ђдамс вышел  сухим  из
воды и навсегда отучилсЯ пытатьсЯ  быть  полезным.  €нцидент  с  "’рентом"
показал ничтожность индивидуальных усилий. Ќа этом этапе  ѓенри  Ђдамс  по
крайней мере  достиг  того  предела,  когда  познают  их  подлинную  цену:
"Surtout pas  de  zele!"  [ѓлавное,  поменьше  усердиЯ!  (фр.)]  ЏроЯвлЯть
слишком много усердиЯ, добровольно взЯв на себЯ роль умиротворителЯ  среди
инцидентов с британскими пароходами и эмиссарами мЯтежников, было  слишком
хлопотно длЯ сына посланника. Ѓольше  он  не  писал  писем  и  не  печатал
корреспонденции в газетах, но тогда по молодости лет очень рассердилсЯ  на
редактора лондонской "’аймс".
   Њистер „елейн очень старалсЯ не упустить возможности  подлить  масла  в
огонь, и ѓенри  оставил  надежду  должным  образом  поблагодарить  его  за
оказанное ему внимание, но инцидент с "’рентом" отбушевал, а  американскаЯ
миссиЯ, к удивлению ее штата, осталась в ‹ондоне. € хотЯ личный  секретарь
не видел в этом промедлении - которое приписывал здравому  смыслу  мистера
‘ьюарда - причины менЯть свое мнение о политике британского правительства,
у  него  не  было  иного  выбора,  как,  вновь   усевшись   за   конторку,
регистрировать входЯщие и исходЯщие, подшивать письма и читать  в  газетах
рассуждениЯ о несостоЯтельности ‹инкольна и жестокости ‘ьюарда,  или  vice
versa [наоборот (лат.)]. ’Яжелые месЯцы миновали, зима повернула на весну,
а его положение и настроение не улучшались. ‚ свете ему выпала  лишь  одна
отрада, и до конца своих дней он будет благодарен тем, кому ей обЯзан.  ‡а
всю  эту  томительную  зиму,  да  и  много  месЯцев  спустЯ,  единственным
просветом среди мрака Явились  длЯ  него  несколько  дней,  проведенных  в
“олтоне-на-’емзе в Њаунт-”еликсе - доме мистера и миссис ђассел ‘тергис.
   Ќа пути его воспитаниЯ, к сожалению, банкиры почти не встречались, хотЯ
старик Џибоди и его партнер ћниус Њорган  оказались  крепкими  союзниками.
„жошуа Ѓейтс также проЯвлЯл к членам миссии добрые чувства, и никто не мог
сравнитьсЯ в благожелательности с ’омасом  Ѓерингом,  чьи  обеды  в  узком
кругу на Ђппер-ѓровенор-стрит по праву считались  лучшими  в  ‹ондоне.  Ќо
нигде нельзЯ было так отдохнуть душой, как в Њаунт-”еликсе, и,  впервые  в
жизни ѓенри, отдых стал длЯ  него  частью  воспитаниЯ  в  широком  смысле.
Њиссис  ђассел  ‘тергис  принадлежала   к   тем   женщинам,   с   которыми
интеллигентные юноши стараютсЯ сдружитьсЯ как можно ближе. ѓенри Ђдамс  не
был очень уж интеллигентным юношей и ничего  не  знал  о  жизни,  но  знал
достаточно, чтобы понимать, что молодому ростку  требуетсЯ  форма.  ‚  его
воспитании больше всего недоставало руки очаровательной женщины, а  миссис
ђассел ‘тергис, котораЯ была лет на двенадцать его старше, могла при своей
благожелательности без труда воспитать целую школу таких юнцов, как он,  и
к величайшему их благу. ђЯдом с ней ѓенри почти забывал гнетущую атмосферу
Џортленд-Џлейс. ‡а два года его одиночества в  полЯрной  зиме  лондонского
общества она была единственным источником тепла и света.
   ђазумеетсЯ, Њэнсфилд-стрит, где квартировали члены  миссии,  тоже  была
домом, и при подобных обстоЯтельствах все  держались  вместе.  Ћни  делали
общее дело, но в смысле воспитаниЯ мало что могли  дать  друг  другу.  Ћни
жили, но с них ежедневно заживо сдирали кожу. Џравда, это касалось  только
младших  членов  миссии;  с  посланником  и  миссис  Ђдамс  дело  обстоЯло
несколько иначе. Њедленно, но неуклонно они обретали почву под ногами.  Џо
некоторым причинам, частично  вызванным  самими  американцами,  британское
общество поначалу отнеслось с резким предубеждением к ‹инкольну, ‘ьюарду и
всем лидерам республиканской партии, кроме ‘амнера. € хотЯ клан Ђдамса  за
три поколениЯ хорошо усвоил, что такое непробиваемаЯ косность  британского
ума, и уже устал непрерывно боротьсЯ с ней, пытаЯсь внушить англичанам,  в
чем состоЯт их собственные интересы,  представитель  четвертого  поколениЯ
Ђдамсов все же не хотел верить,  что  в  этой  новой  волне  предубеждениЯ
повинны одни британцы. ‹ичный секретарь не без основаниЯ полагал, что  тут
не обошлось без нью-йоркцев и бостонцев - сторонников южан. ќти "медЯнки",
как их называли в Ђмерике, свили себе гнездо на Џэлл-Њэлл. —то и говорить,
англичане по натуре грубый народ и любЯт грубость. Ѓудь ‹инкольн и  ‘ьюард
на самом деле теми мужланами, какими они им представлЯлись, они,  пожалуй,
вполне пришлись бы средним англичанам по  вкусу.  €сключительно  спокойные
манеры и безупречное общественное положение посланника  Ђдамса  их  никоим
образом не устраивали. €, поскольку  глумитьсЯ  над  собой  он  повода  не
давал, его старались не замечать. ’он задал лорд  „жон  ђассел.  Љ  самому
посланнику  отношение  было  любезное,  но  как  политическое   лицо   его
игнорировали: принимали, но не замечали. ‹ондон и Џариж следовали  примеру
лорда „жона. †дали, что не сегоднЯ-завтра ‹инкольн и иже с  ним  сгинут  в
результате полного debacle [разгром (фр.)].  Џолагали,  что  вашингтонское
правительство вот-вот падет, а вместе с ним исчезнет и посланник Ђдамс.
   ЃлагодарЯ такой ситуации посланник  Ђдамс  оказалсЯ  исключением  среди
дипломатов. …вропейские правители по большей части, воюЯ, обращались  друг
с другом, как члены одной семьи, редко имеЯ в виду довести дело до полного
уничтожениЯ противника. Ќо к  вашингтонскому  правительству  властители  и
общество в …вропе - в течение года по крайней  мере  -  относились  как  к
несуществующему, а к его представителЯм  как  к  полным  нулЯм.  Џосланник
Ђдамс, однако,  был  среди  этих  нулей  единицей,  потому  что  вел  себЯ
осмотрительно и не подымал шума.  Њало-помалу,  неофициально,  в  обществе
стали принимать его не столько как дипломата, сколько как члена  оппозиции
или именитого советника по делам  некоего  иностранного  правительства.  Љ
мистеру Ђдамсу  полагалось  прислушиватьсЯ,  считатьсЯ  с  его  мнением  и
относитьсЯ как к человеку своего круга по рождению и воспитанию.  ‡абавнаЯ
английскаЯ   манера   держатьсЯ   своих   нелепых   установлений    давала
американскому  посланнику   огромное   преимущество   перед   европейскими
дипломатами. „лЯ него не существовало ни расового, ни Языкового барьера, а
также барьеров, воздвигаемых  происхождением  или  привычками.  „ипломатиЯ
изолировала дипломатов  во  спасение  правительств,  но  граф  ђассел  при
желании не мог изолировать мистера Ђдамса. Ћн не отличалсЯ  от  лондонцев.
ђедкий лондонец чувствовал себЯ в обществе так же свободно, как он.  €  уж
никто из них не выступал  в  двух  подобных  ипостасЯх  и  не  пользовалсЯ
соответственно двойным весом.
   ‘частливаЯ  звезда,  приведшаЯ  мистера  Ђдамса  во  ”райстон,  где  он
выслушал известие об инциденте с "’рентом" под  благожелательным  взглЯдом
Њонктона Њилнса и “ильЯма ќ.”орстера, не покидала его и впредь. Љак Њилнс,
так и ”орстер нуждались в поддержке и охотно ее принимали. Ћни  давно  уже
уловили то, что личный секретарь  проглЯдел:  любаЯ  ошибка  американского
посланника дорого бы им обошлась, а так как его сила была их  силой,  они,
не терЯЯ времени, принЯлись разглашать по свету,  какой  он  замечательный
человек. Џосланник был за ними как за каменной стеной.
   Њожно, разумеетсЯ, спорить, были ли Њилнс и  ”орстер  особенно  ценными
союзниками в такой  момент,  поскольку  пользовались  влиЯнием  различного
рода. Њонктон Њилнс был большой общественной силой в ‹ондоне  -  возможно,
даже  большей,  чем  сами  лондонцы  это  осознавали:  ведь  в  лондонском
обществе, как и везде, преобладали глупцы и невежды, и глупцам  доставлЯло
удовольствие подшучивать над Њонктоном Њилнсом. ‹юбой осел любил упомЯнуть
о „икки Њилнсе, "главной забаве вечера", а Њилнс, разумеетсЯ,  сам  охотно
выступал в роли  забавника  и  чудака,  вызываЯ  насмешки  с  безразличием
человека, который знает, что умнее его нет в ‹ондоне и что многие  обЯзаны
ему  карьерой  -  очень  многие.  Џущенное  им  слово  проникало   далеко.
Џриглашение к завтраку в его доме означало еще больше. ‡а маской  чуть  ли
не ”альстафа и смехом ‘илена,  несомненно,  скрывалсЯ  тонкий,  широкий  и
высокий ум. ‚  молодости  Њилнс  писал  стихи,  которые  немало  читателей
признавали поэзией и которые, уж во всЯком случае, не были  прозой.  Џозже
произносил в парламенте речи, не  встретившие  одобрениЯ  главным  образом
потому, что были слишком хороши длЯ подобного места и слишком  высоки  длЯ
подобной аудитории. ‚ свете он принадлежал к тем считанным лицам,  которые
всюду бывают, всех знают, обо всем способны судить и имеют  прЯмой  ход  к
министрам, но в отличие от большинства светских умов Њонктон Њилнс занимал
прочное общественное положение, а впоследствии  даже  стал  пэром,  владел
домом  на  Ђппер-Ѓрук-стрит,  куда  стремились  попасть  все  умники.  …го
завтраки пользовались  широкой  известностью,  и  от  приглашениЯ  на  них
никогда не отказывались:  проЯвить  робость  было  опаснее,  чем  получить
щелчок. Ќенасытный книгочей, острый критик, знаток искусств, библиофил, он
в первую голову был светский человек и больше всего любил вращатьсЯ - или,
может быть, сшибатьсЯ - в свете. „аже ѓенри Ѓрум не отваживалсЯ на то, что
позволЯл себе Њилнс, а Ѓруму все было  нипочем.  Њилнс  олицетворЯл  собой
добродушие ‹ондона - этакий ѓаргантюа как по  части  утонченности,  так  и
грубости лондонской Њейфер.
   Џо сравнению с Њилнсом фигуры,  подобные  •ейуорду,  или  „елейну,  или
‚инеблзу, или  ѓенри  ђиву,  занимали  второй  рЯд,  но  “ильЯм  ќ.”орстер
принадлежал к иному классу. ‘ Њейфер он не имел ничего общего. ‚о  всем  -
если  не  считать,  что  оба  родились  в  ‰оркшире,  -  он   был   полной
противоположностью  Њилнсу.  Ќикакого  положениЯ  ни  в  обществе,  ни   в
политических кругах он в то времЯ не занимал,  как  не  обладал  и  каплей
остроумиЯ  Њилнса  или  его   разносторонностью.   ќто   был   высоченный,
грубоватый, неуклюжий детина, прибегавший, как все йоркширцы и ланкаширцы,
к единственной форме самозащиты - внешней грубости, под которой скрывалась
чувствительнаЯ, если не сентиментальнаЯ душа. „ержалсЯ он доброжелательно,
хотЯ бы по традиции, унаследованной от предков-квакеров, особенно пламенно
ни с кем не дружил. ‡ато, должно быть, обладал нежным и пылким  сердцем  -
иначе он врЯд ли смог бы убедить дочь доктора  Ђрнолда  стать  его  женой.
‘деланный из чистого золота, без унции примеси,  воплощеннаЯ  честность  и
бескорыстие, однако человек практичный, он, как  и  следовало  ожидать  от
коренного йоркширца,  принЯл  сторону  ”едерации  и  стал  ее  защитником,
частично в силу своих квакерских антирабовладельческих убеждений, частично
же потому, что это открывало ему некоторые  возможности  в  палате  общин.
—леном ее он стал недавно и нуждалсЯ в поле деЯтельности.
   ‡астенчивость не входила в число добродетелей ”орстера. Џрактический ум
и кипучаЯ энергиЯ вскоре сделали  его  лидером,  выдвинув  в  рЯд  сильных
борцов, притом борцов не на словах, а на деле. ‘ такими вождЯми английские
друзьЯ ‘оюза воспрЯли духом. Џосланнику Ђдамсу оставалось только наблюдать
за тем, как его верные защитники,  борцы-тЯжеловесы,  ведут  бой,  и  даже
личный секретарь нет-нет да и светилсЯ душой, видЯ, как  выходЯт  на  ринг
эти дюжие йоркширцы,  чтобы  целым  строем  участвовать  в  схватке,  злее
которой  не  знала  ЂнглиЯ.  …сли  даже  Њилнса  и  ”орстера  нельзЯ  было
причислЯть к легковесам, то что уж говорить о Ѓрайте и Љобдене,  владевших
сокрушительным  ударом.  ‘