й рассудим хорошенько, ‘анчо, - сказал „он Љихот. - Џослушай:  ну
с  какой  стати  бакалавру  ‘амсону  Љарраско  переодеватьсЯ   странствующим
рыцарем, брать с собой оружие и доспехи и вызывать менЯ на бой? ђазве Я  его
враг? ђазве Я чем-либо навлек на себЯ его гнев? ђазве Я его соперник,  разве
он вступил на военное поприще и  завидует  той  славе,  которую  Я  на  этом
поприще стЯжал?
     - Ђ что вы скажете, сеньор, о разительном сходстве этого рыцарЯ, кто бы
он ни был, с бакалавром Љарраско, а его  оруженосца  -  с  моим  кумом  ’оме
‘есьЯлем? - возразил ‘анчо. - € если это, по-вашему, волшебство,  то  почему
же волшебники захотели быть похожими именно на эту парочку?
     - ‚се это происки и  уловки  преследующих  менЯ  коварных  чародеев,  -
отвечал „он Љихот. - ‚ предвидении того, что мне  суждено  одержать  в  этой
схватке победу, они подстроили так, что побежденный рыцарь сделалсЯ похож на
моего друга бакалавра, дабы дружескаЯ моЯ привЯзанность к нему, встав  между
острием моего меча и неумолимостью длани моей,  умерила  правый  гнев  моего
сердца, - им надобно было спасти жизнь тому, кто хитростью и обманом пыталсЯ
отнЯть жизнь у менЯ. € ты, ‘анчо, в доказательствах не нуждаешьсЯ, - ты  сам
знаешь по опыту, а опыт никогда не лжет и  не  обманывает,  что  волшебникам
ничего не стоит заменить  один  облик  другим,  прекрасный  -  уродливым,  а
уродливый - прекрасным: назад  тому  два  днЯ  ты  своими  глазами  созерцал
красоту и статность несравненной „ульсинеи во всей их целостности и в полном
соответствии истинному ее облику, Я же видел пред собой  уродливую,  грубую,
простую сельчанку с тусклыми глЯделками и с дурным запахом изо рта,  и  если
порочный  волшебник  на  столь  гнусное   отважилсЯ   превращение,   то   не
удивительно, что он же превратил рыцарЯ в ‘амсона Љарраско, а его оруженосца
- в твоего кума, дабы лишить менЯ чести победителЯ. Ќо, как бы то ни было, Я
утешен, оттого что, несмотрЯ на его обличье, победа все же осталась за мной.
     - Ћдин бог знает, где тут правда, - заметил ‘анчо.  Ђ  как  ‘анчо  было
ведомо, что  превращение  „ульсинеи  состоЯлось  благодарЯ  его  собственным
плутнЯм и проделкам, то и не  мог  он  быть  удовлетворен  домыслами  своего
господина, однако ж возражать не стал, чтобы не  проболтатьсЯ  и  самому  не
раскрыть свой обман.
     Њеж тем как они все еще вели этот разговор, их нагнал человек,  ехавший
следом за ними и по той же самой дороге на очень красивой, серой в  Яблоках,
лошади;  на   нем   был   добротного   зеленого   сукна   плащ,   отделанный
светло-коричневым бархатом, и бархатный берет; легкаЯ сбруЯ на его кобыле  и
седло с короткими  стременами  были  темно-лилового  и  зеленого  цвета;  на
широкой, зеленой с золотом, перевЯзи висела криваЯ мавританскаЯ саблЯ, и так
же, как перевЯзь, были у него отделаны полусапожки; шпоры, не  позолоченные,
а покрытые зеленым лаком, были так начищены и отполированы и так  всему  его
одеЯнию соответствовали что казались  лучше  золотых.  ЏоравнЯвшись,  путник
вежливо поздоровалсЯ и, дав кобыле шпоры, хотел было проехать мимо,  но  „он
Љихот окликнул его:
     - ‹юбезный сеньор! Љоли вы держите путь  туда  же,  куда  и  мы,  и  не
слишком торопитесь, то, сделайте милость, поедемте вместе.
     - Џо правде сказать, - отозвалсЯ всадник, - Я  так  быстро  проехал  из
боЯзни, что общество моей кобылы может взволновать вашего конЯ.
     - ‚ы, сеньор, - сказал ему  на  это  ‘анчо,  -  смело  можете  натЯнуть
поводьЯ, потому наш конь - самое скромное и благовоспитанное четвероногое на
свете. Ќикогда еще он в подобных обстоЯтельствах  никакого  непотребства  не
учинЯл, только один-единственный раз повел он себЯ неприлично, и мы  с  моим
господином заплатили за то сторицей. ЏовторЯю, коли вашей милости угодно, то
вы смело можете не спешить: обмажьте вашу  кобылу  медом  -  даю  голову  на
отсечение, наш конь на нее даже не покоситсЯ.
     Џутник, натЯнув поводьЯ, стал с изумлением рассматривать лицо и  фигуру
„он Љихота, ехавшего без шлема, потому что шлем вместе с  другими  пожитками
‘анчо привЯзал к передней луке своего  седла;  но  если  всадник  в  зеленом
весьма  внимательно  рассматривал  „он  Љихота,  то  еще  более  внимательно
рассматривал всадника в зеленом „он Љихот, ибо  тот  казалсЯ  ему  человеком
незаурЯдным. Ќа вид всаднику в зеленом можно было дать лет пЯтьдесЯт; волосы
его были чуть тронуты сединой, нос орлиный, выражение лица веселое и  вместе
важное, словом, как одежда, так и осанка обличали  в  нем  человека  честных
правил. ‚садник же  в  зеленом,  глЯдЯ  на  „он  Љихота  ‹аманчского,  вывел
заключение, что никогда еще не  приходилось  ему  видеть  человека  подобной
наружности и с подобною манерою держатьсЯ; он подивилсЯ и длинной его шее, и
тому, что он такой  долговЯзый,  и  худобе  и  бледности  его  лица,  и  его
доспехам, и его телодвижениЯм и осанке, всему его  облику  и  наружности,  с
давних пор в этих краЯх не виданным. Ћт  „он  Љихота  не  укрылось  то,  как
пристально смотрел на него путник,  коего  недоумение  само  уже  достаточно
красноречиво свидетельствовало об охватившем его любопытстве. „он  Љихот  же
был человек  отменно  учтивый  и  весьма  предупредительный,  а  потому,  не
дожидаЯсь каких бы то ни было со стороны путника вопросов, он  первый  пошел
навстречу его желанию и сказал:
     - џ бы не удивилсЯ, если б вашу  милость  удивила  моЯ  наружность  тою
необычайностью и своеобразием, какими она отличаетсЯ, однако же ваша милость
перестанет удивлЯтьсЯ, как скоро Я вам скажу, что Я из  числа  тех  рыцарей,
что стЯжали вечную славу  поисками  приключений.  џ  покинул  родные  места,
заложил имение, презрел утехи и положилсЯ на судьбу,  дабы  она  вела  менЯ,
куда ей  будет  угодно.  џ  замыслил  воскресить  из  мертвых  странствующее
рыцарство, и уже много дней, как Я, спотыкаЯсь  и  падаЯ,  то  срываЯсь,  то
вновь подымаЯсь, помогаю вдовицам, охранЯю дев  и  оказываю  покровительство
замужним, сирым и малолетним, то  есть  занимаюсь  тем,  чем  свойственно  и
сродно заниматьсЯ странствующему рыцарю, и замысел  свой  Я  уже  более  чем
наполовину  претворил  в  жизнь.  €  вот,  благодарЯ   многочисленным   моим
доблестным и христианским подвигам, Я удостоилсЯ того, что обо мне  написана
книга и переведена на все или почти на все Языки мира. ђазошлась моЯ историЯ
в количестве тридцати тысЯч книг, и если небо не  воспрепЯтствует,  то  дело
идет к тому, что будет их  отпечатано  в  тысЯчу  раз  больше.  Ђ  чтобы  не
задерживать долее ваше внимание выразить все в нескольких словах, а то  даже
и в одном слове, Я вам скажу, что Я - „он Љихот ‹аманчский, иначе  говорЯ  -
ђыцарь Џечального Ћбраза, и хотЯ самовосхваление  унижает,  мне,  однако  ж,
приходитсЯ себЯ хвалить, разумеетсЯ, тогда,  когда  некому  это  сделать  за
менЯ. €так, сеньор дворЯнин, впредь вас не должны удивлЯть ни этот конь,  ни
копье, ни щит, ни оруженосец, ни все мои доспехи, ни бледность  моего  лица,
ни необыкновеннаЯ моЯ худоба, ибо теперь вы знаете, кто Я и  каков  мой  род
занЯтий.
     ‘казавши это, „он Љихот умолк, всадник же в зеленом долго не отвечал, -
казалось, он не находил слов; наконец много спустЯ он заговорил:
     - ‚ам удалось, сеньор рыцарь, по недоуменному моему виду  догадатьсЯ  о
моем желании, однако же Я все еще не могу прийти  в  себЯ  от  изумлениЯ,  в
какое повергла менЯ встреча с вами, и хотЯ вы  и  говорите,  сеньор,  что  Я
перестану изумлЯтьсЯ, узнав, кто вы, но это не так,  напротив  того:  именно
теперь, когда мне это известно, Я особенно изумлЯюсь и  недоумеваю.  Ќеужели
ныне подлинно существуют странствующие рыцари и печатаютсЯ истории  неложных
рыцарских  подвигов?  џ  не  могу  поверить,  чтобы  в  наши  дни   кто-либо
покровительствовал вдовам, охранЯл девиц, оказывал почет  замужним,  помогал
сиротам, и так никогда бы и не поверил,  если  бы  собственными  глазами  не
видел вашу милость. ’еперь, слава богу, с выходом  в  свет  истории  высоких
ваших и  истинных  подвигов,  котораЯ,  как  вы  говорите,  уже  отпечатана,
позабудутсЯ бесчисленные вымышленные истории  странствующих  рыцарей,  -  их
всюду полным-полно, и они способствуют лишь порче нравов, вредЯт  сочинениЯм
полезным и подрывают доверие к ним.
     - ‚ымышлены истории странствующих рыцарей или же не вымышлены - это еще
большой вопрос, - заметил „он Љихот.
     - Ђ кто же может сомневатьсЯ, что все  эти  истории  лживы?  -  спросил
путник в зеленом.
     - џ первый, - отвечал  „он  Љихот,  -  однако  пока  что  оставим  этот
разговор, ибо если мы будем ехать вместе и дальше, то  Я  надеюсь  с  божьей
помощью доказать вам, что  вы  напрасно  разделЯете  ходЯчее  мнение,  будто
истории странствующих рыцарей нимало не правдивы.
     Џоследние слова „он Љихота внушили путнику подозрение, что у „он Љихота
не все дома, и он ждал, что дальнейший разговор укрепит его  в  этой  мысли,
однако ж, прежде чем снова пуститьсЯ в рассуждениЯ, „он Љихот задал  путнику
вопрос, кто он таков, ибо о себе, дескать, он уже сообщил, какого он  званиЯ
и каков его образ жизни. Ќа это всадник в зеленом плаще ответил так:
     - џ, сеньор ђыцарь Џечального Ћбраза,  идальго,  уроженец  того  самого
селениЯ, где мы с вами, бог даст, нынче же отобедаем. џ  человек  более  чем
среднего достатка, а зовут менЯ дон „ьего де Њиранда. †изнь свою Я провожу в
обществе жены, детей и друзей моих. ‹юбимые мои занЯтиЯ  -  охота  и  рыбнаЯ
ловлЯ, однако ж Я не держу ни соколов, ни борзых, но зато у менЯ есть ручные
куропатки и свирепые хорьки. Ѓиблиотека моЯ состоит из  нескольких  десЯтков
книг, испанских и латинских, есть у менЯ и романы, есть и про  божественное,
но рыцарские романы Я на порог не пускаю. џ чаще почитываю  светские  книги,
нежели душеполезные, но только такие, которые отличаютсЯ благопристойностью,
радуют чистотою слога, поражают и приводЯт в  изумление  своим  вымыслом,  -
впрочем, в €спании таких немного. €зредка Я обедаю у моих соседей и друзей и
часто приглашаю их к себе: мои званые обеды бывают чисто и красиво поданы  и
нимало не скудны; Я сам не люблю злословить и не позволЯю другим  злословить
в моем присутствии; не любопытствую, как живут другие,  и  не  вмешиваюсь  в
чужие дела; в церковь хожу ежедневно; делюсь достоЯнием моим с беднЯками, но
добрых своих дел напоказ  не  выставлЯю,  дабы  в  сердце  мое  не  проникли
лицемерие  и  тщеславие,  эти  наши  враги,  которые  исподволь  завладевают
сердцами  самыми  скромными;  стараюсь  мирить   поссорившихсЯ,   поклонЯюсь
владычице нашей богородице  и  уповаю  всечасно  на  бесконечное  милосердие
господа бога нашего.
     ‘ великим вниманием выслушал ‘анчо  рассказ  идальго  об  его  жизни  и
времЯпрепровождении и, решив, что это жизнь добродетельнаЯ и  свЯтаЯ  и  что
человек, который такую жизнь ведет, уж верно, чудотворец, соскочил  с  осла,
мгновенно ухватилсЯ за правое стремЯ всадника  и  благоговейно  и  почти  со
слезами несколько раз поцеловал ему ноги, при виде чего идальго воскликЏнул:
     - —то ты делаешь, любезный? Љ чему эти поцелуи?
     - Ќе мешайте мне целовать, - отвечал ‘анчо, - потому, ваша  милость,  Я
первый раз в жизни вижу свЯтого, да еще верхом на коне.
     - џ не свЯтой, - возразил идальго, -  Я  великий  грешник,  а  вот  ты,
братец, видно, человек хороший, что доказывает твое простодушие.
     ‘анчо опЯть сел в седло, поступок  же  его  исторгнул  смех  из  глубин
печали его господина и снова  привел  в  изумление  дона  „ьего.  „он  Љихот
спросил своего спутника, много ли у  него  детей,  и  тут  же  заметил,  что
древние философы, истинного бога не знавшие, за  величайшее  благо  почитали
дары природы, дары ”ортуны, а также когда у человека много  друзей  и  много
славных детей.
     - “ менЯ, сеньор „он Љихот, один сын, - отвечал  идальго,  -  однако  ж
если б у менЯ его не было, пожалуй, Я был бы счастливее, и не потому,  чтобы
он был дурен, а потому, что он не так хорош, как мне бы хотелось. ‹ет ему от
роду восемнадцать, шесть лет он пробыл в ‘аламанке, изучал Языки,  латинский
и греческий. Љогда же Я нашел, что ему пора заниматьсЯ другими  науками,  то
оказалось, что он всецело поглощен наукой  поэзии  (если  только  это  можно
назвать наукой) и отнюдь не склонен посвЯтить себЯ ни правоведению, о чем  Я
особенно мечтал, ни царице всех наук - теологии. џ  мечтал  о  том,  что  он
будет украшением нашего рода,  ибо  в  наш  век  государи  щедро  награждают
ученость добродетельную и общеполезную, ученость же,  лишеннаЯ  добродетели,
это все равно что жемчужина в навозной куче. Њежду тем сын мой целыми  днЯми
доискиваетсЯ, хорош или же дурен такой-то стих ѓомеровой  €лиады,  пристойна
или же непристойна такаЯ-то эпиграмма Њарциала, так или этак должно понимать
такие-то и такие-то стихи ‚ергилиЯ. ‘ловом сказать, ни с кем он не беседует,
кроме творений названных мною поэтов, а также  ѓорациЯ,  ЏерсиЯ,  ћвенала  и
’ибулла, современных же испанских поэтов он не слишком жалует,  но,  как  ни
мало он увлекаетсЯ поэзией испанской, однако ж в настоЯщее времЯ  мысли  его
занЯты составлением глоссы {1} на четверостишие,  которое  ему  прислали  из
‘аламанки, - должно полагать, длЯ литературного состЯзаниЯ.
     Ќа все это „он Љихот ответил так:
     - „ети, сеньор, суть частицы утробы родительской,  вот  почему,  хороши
они или же дурны, должно любить их,  как  любЯт  душу,  котораЯ  дает  жизнь
нашему  телу.  „олг  родителей  -  с  малолетства  наставить  их   на   путь
добродетели, благовоспитанности и доброй христианской жизни,  с  тем  чтобы,
придЯ в возраст, они Явились опорою старости  родителей  своих  и  гордостью
своего потомства. Џринуждать же их заниматьсЯ той или  другой  наукой  Я  не
почитаю благоразумным, - здесь можно действовать только убеждением,  и  если
школЯру не приходитсЯ заботитьсЯ о хлебе насущном, ибо он такой  счастливый,
что кусок хлеба обеспечен ему родителЯми, то  мне  думаетсЯ,  что  родителЯм
надлежит предоставить  ему  заниматьсЯ  той  наукой,  к  которой  он  особую
выказывает склонность, и хотЯ наука поэзии не столь полезна, сколь  приЯтна,
однако ж в ее изучении ничего зазорного нет. Џо мне, сеньор идальго,  поэзиЯ
подобна нежной  и  юной  деве,  изумительной  красавице,  которую  стараютсЯ
одарить, украсить и нарЯдить многие  другие  девы,  то  есть  все  остальные
науки, и ей надлежит пользоватьсЯ их услугами, им  же  -  преисполнЯтьсЯ  ее
величиЯ. Ќо только дева эта не любит, чтобы с нею вольно обходились, таскали
ее по улицам, кричали о ней на площадЯх или же в закоулках дворцов.  Ћна  из
такого  металла,  что  человек,  который  умеет  с  ней  обходитьсЯ,   может
превратить ее в чистейшее золото, коему нет цены. …му надлежит держать ее  в
строгости и не позволЯть ей растекатьсЯ в грубых сатирах и гнусных  сонетах;
ее ни в коем случае не должно продавать, за  исключением  разве  героических
поэм, жалостных трагедий или же веселых и замысловатых комедий. …й не должно
знатьсЯ с шутами и с невежественною чернью,  неспособною  понЯть  и  оценить
сокровища, в ней заключенные. Џожалуйста, не думайте, сеньор, что под чернью
Я разумею только людей простых, людей низкого званиЯ, - всЯкий неуч, будь то
сеньор или кнЯзь, может и должен быть сопричислен к черни, имЯ же того,  кто
обходитсЯ с поэзией и  обладает  ею  на  указанных  мною  основаниЯх,  будет
окружено славою и почетом у всех просвещенных народов мира. —то же  касаетсЯ
того, сеньор, что ваш сын - небольшой охотник до поэзии  испанской,  то  мне
кажетсЯ, что тут он не совсем прав, и вот почему:  великий  ѓомер  не  писал
по-латыни, ибо был  греком,  ‚ергилий  же  не  писал  по-гречески,  ибо  был
римлЯнином. Љоротко говорЯ, все древние поэты писали на том  Языке,  который
они всосали с молоком  матери,  и  длЯ  выражениЯ  высоких  своих  мыслей  к
иностранным не прибегали, а посему следовало бы распространить  этот  обычай
на все народы, дабы поэт немецкий не почитал длЯ себЯ унизительным писать на
своем Языке, а кастильский и даже бискайский - на  своем.  ‚прочем,  сеньор,
мне сдаетсЯ, что ваш сын не столько против самой поэзии  испанской,  сколько
против тех поэтов, которые, за исключением испанского, никаких других Языков
и наук не знают, а другие, мол, Языки и  науки  украшали  бы  и  вдохновлЯли
природный их дар и способствовали его развитию. Ќо и это мнение вашего сына,
по-видимому, ошибочно, ибо справедливо было замечено, что поэтами рождаютсЯ,
- это значит, что поэт по призванию выходит поэтом  из  чрева  матери,  и  с
одною  только  этою  склонностью,  коей  его  наделило  небо,  без   всЯкого
образованиЯ и без всЯкого навыка, он  создает  такие  произведениЯ,  которые
подтверждают правильность слов: est Deus in nobis {2} и так далее.  ‡атем  Я
должен сказать, что  прирожденный  поэт,  вдобавок  овладевший  мастерством,
окажетсЯ лучше и  превзойдет  стихотворца,  который  единственно  с  помощью
мастерства намереваетсЯ стать поэтом, и это оттого, что искусство не властно
превзойти природу - оно может лишь усовершенствовать  ее,  меж  тем  как  от
сочетаниЯ природы  с  искусством  и  искусства  с  природою  рождаетсЯ  поэт
совершеннейший. ‚ывод же из всего мною сказанного, сеньор идальго, тот,  что
вашей милости не следует препЯтствовать своему сыну идти, куда его ведет его
звезда, ибо если он, должно  полагать,  школЯр  добрый  и  уже  благополучно
взошел на первую ступень наук, а именно ступень Языков, то  теперь,  обладаЯ
таковыми знаниЯми, он самостоЯтельно взойдет и  на  вершину  светских  наук,
которые так же к лицу истинному  дворЯнину,  дворЯнину,  что  называетсЯ,  в
плаще и при шпаге, так же возвышают его и служат ему к  чести  и  украшению,
как митры украшают епископов, а мантии - опытных судейских.  Џожурите,  ваша
милость, своего  сына,  если  он  станет  писать  сатиры,  которые  задевают
чью-либо честь, накажите его, разорвите  его  писаниЯ,  но  если  это  будут
нравоучениЯ в духе  ѓорациЯ,  в  коих  он  с  ѓорациевым  изЯществом  станет
клеймить пороки вообще, то похвалите его, ибо поэтам положено писать  против
зависти и обличать в своих стихах  завистников,  а  равно  и  против  других
пороков, не касаЯсь, однако же, личностей, хотЯ, впрочем, есть такие  поэты,
которые ради удовольствиЯ  сказать  что-нибудь  злое  готовы  отправитьсЯ  в
ссылку на острова Џонта {3}. …сли поэт целомудрен в жизни,  то  он  пребудет
таковым и в своих стихах. Џеро есть Язык души: какие замыслы лелеет  поэт  в
душе, таковы и его писаниЯ, и если короли и  вельможи  видЯт,  что  чудеснаЯ
наука поэзии в руках людей благоразумных, добродетельных и степенных,  то  к
таким поэтам они проникаютсЯ уважением, чтут и награждают их и даже  венчают
листьЯми дерева, в которое никогда не ударЯет молниЯ, -  в  знак  того,  что
никто не имеет права обидеть стихотворцев, коих чело подобным венком почтено
и украшено.
     ђечи „он Љихота удивили всадника в зеленом плаще настолько, что  теперь
он был уже иного мнениЯ об умственных его способностЯх. ‘анчо во времЯ этого
разговора, который был не очень ему любопытен, свернул  с  дороги  попросить
молока у пастухов, доивших неподалеку овец, а между тем идальго, в  восторге
от  „он-Љихотовой  рассудительности  и  здравомыслиЯ,  только   хотел   было
возобновить разговор, как вдруг  „он  Љихот  поднЯл  голову  и  увидел,  что
навстречу им по дороге едет повозка, расцвеченнаЯ королевскими  флагами,  и,
решив, что это, уж верно, какое-нибудь новое  приключение,  он  громко  стал
кричать ‘анчо, чтобы тот подал ему шлем. ‚ышеупомЯнутый ‘анчо, услышав,  что
его  зовут,  бросил  пастухов,  подстегнул  серого  и  примчалсЯ  к   своему
господину, с господином же его случилось ужасное и ни с  чем  не  сообразное
приключение.


     1 ѓлосса - стихотворение, состоЯщее из нескольких строф; заключительные
строки этих строф составлЯют  отдельную  строфу,  выражающую  главную  мысль
стихотворениЯ и нередко помещаемую перед ним.
     2 Ѓог внутри нас (лат.) (начало стиха из поэмы ЋвидиЯ "”асты", кн.  VI,
5).
     3 ‘сылка на острова Џонта - намек на римского поэта ЋвидиЯ  Ќазона  (43
до н.э. - 17 н.э.), сосланного императором  Ђвгустом  на  побережье  —ерного
морЯ, которое носило тогда название Џонта ќвксинского (ѓостеприимного морЯ).


        ѓ‹Ђ‚Ђ XVII,
     из коей Явствует, каких вершин и пределов могло достигнуть  и  достигло
неслыханное мужество „он Љихота, и в коей речь идет о приключении со львами,
которое „он Љихоту удалось счастливо завершить

     ‚ истории сказано, что, в то времЯ как „он Љихот кричал ‘анчо, чтобы он
подал ему шлем, ‘анчо покупал у пастухов творог; настойчивый  зов  господина
сбил его с толку, и он не знал, что с этим  творогом  делать  и  в  чем  его
везти; расстатьсЯ с ним было жалко, ибо деньги за него были уже уплачены,  и
по сему обстоЯтельству порешил он сунуть его  в  шлем  своего  господина;  с
этими-то славными дарами направилсЯ он к „он Љихоту, дабы  узнать,  что  ему
требуетсЯ, а тот при его приближении молвил:
     - „руг мой! Џодай мне шлем, - или Я мало смыслю в приключениЯх, или  же
то,  что  там  виднеетсЯ,  представлЯет  собою  такое  приключение,  которое
долженствует принудить менЯ и уже принуждает взЯтьсЯ за оружие.
     Џри этих словах всадник в зеленом плаще стал смотреть по  сторонам,  но
так ничего и не  увидел,  кроме  ехавшей  навстречу  повозки  с  несколькими
флажками; упомЯнутые флажки навели его на мысль, что  это,  наверное,  везут
казну его величества, и он так и сказал „он Љихоту; „он Љихот, однако ж, ему
не поверил, ибо он твердо верил и держалсЯ того мнениЯ, что все,  что  бы  с
ним ни случилось, представлЯет собою приключениЯ  и  только  приключениЯ,  а
потому так ответил этому идальго:
     - Љто к бою готов, тот уже почти одолел врагов. џ  ничего  не  потерЯю,
коли изготовлюсь: Я  знаю  по  опыту,  что  у  менЯ  есть  враги  видимые  и
невидимые, но мне не дано знать, когда, где, в какое времЯ и в каком обличье
они на менЯ нападут.
     €, обратившись к ‘анчо, он потребовал шлем,  но  тот  не  успел  вынуть
творог и оттого принужден был подать шлем как есть. „он Љихот взЯл  шлем  и,
не посмотрев, есть ли что внутри, с великим проворством надел его на голову;
а как творог слежалсЯ и отжалсЯ, то  по  всему  лицу  и  бороде  „он  Љихота
потекла сыворотка, каковое обстоЯтельство привело „он Љихота в  ужас,  и  он
сказал:
     - —то бы это значило, ‘анчо? Ќе то у  менЯ  размЯгчилсЯ  череп,  не  то
растопилсЯ мозг, не то Я весь возмокнул от пота. Ќо если Я и впрЯмь вспотел,
то уж, конечно, не  от  страха,  хотЯ  и  не  сомневаюсь,  что  приключение,
ожидающее менЯ, ужасно.  „ай  мне  чем-нибудь  отеретьсЯ,  -  пот  настолько
обилен, что Я ничего не вижу.
     ‘анчо подал ему платок, мысленно воздаваЯ богу хвалу  за  то,  что  его
господин не понЯл, в  чем  дело.  „он  Љихот  вытерсЯ  и  снЯл  шлем,  чтобы
посмотреть, отчего это стало холодно голове, а как скоро увидел внутри шлема
белую кашицу, то поднес ее к носу и, понюхав, сказал:
     - ЉлЯнусь жизнью сеньоры „ульсинеи ’обосской, ты, предатель, мошенник и
неучтивый оруженосец, положил мне сюда творог.
     Ќа это ‘анчо, напустив на себЯ совершенное равнодушие, ответил так:
     - Љоли это творог, так дайте его мне, ваша милость, Я  его  съем...  „а
нет, пускай его черт съест, - ведь это он, знать, сунул его в шлем. „а разве
Я осмелюсь запачкать шлем вашей милости? Ќашли какого  смельчака!  Џо  чести
вам скажу, сеньор: Я своим худым умишком, какой мне от бога дан, смекаю так,
что у менЯ тоже, видно есть эти самые волшебники,  и  они  менЯ  преследуют,
потому как Я есть ваше произведение и плоть от вашей  плоти,  и  сунули  они
туда эту пакость, чтобы вывести вас из терпениЯ и заставить пересчитать мне,
как это за вами водитсЯ, ребра. Ћднако ж на  сей  раз  они,  честное  слово,
промахнулись: Я полагаюсь на здравый смысл моего господина, -  мой  господин
возьмет в толк, что нет у менЯ ни творогу, ни  молока,  ничего  похожего,  а
если б у менЯ что-нибудь такое и было, то Я скорее  нашел  бы  ему  место  в
своем собственном желудке, чем в вашем шлеме.
     - € то правда, - заметил „он Љихот. €дальго все это  наблюдал  и  всему
этому дивилсЯ, особливо когда „он Љихот,  вытерев  голову,  лицо  и  бороду,
вытерев шлем и надев его, вытЯнулсЯ на стременах и, осмотрев меч  и  взЯв  в
руки копье, молвил:
     - Ђ теперь будь что будет, - у  менЯ  достанет  мужества  схватитьсЯ  с
самим сатаною.
     ’ем временем повозка с флажками подъехала ближе, и тут оказалось,  что,
кроме погонщика верхом на одном из мулов и еще одного  человека  на  передке
повозки, никто больше ее не сопровождал. „он Љихот выехал вперед и молвил:
     - Људа, братцы, путь держите? —то это за повозка, что вы в ней везете и
что это за стЯги?
     Џогонщик же ему на это ответил так:
     - Џовозка моЯ, а везу  Я  клетку  с  двумЯ  свирепыми  львами,  которых
губернатор Ћранский отсылает ко двору в подарок его величеству, флаги  же  -
государЯ нашего королЯ в знак того, что везем мы его достоЯние.
     - Ђ как велики эти львы? - осведомилсЯ „он Љихот.
     - ‘толь велики, - отвечал человек, сидевший на передке, -  что  крупнее
их или даже таких, как они, еще ни разу из Ђфрики в €спанию не привозили.  џ
- львиный сторож, много львов перевез на своем веку, но таких, как эти,  еще
не приходилось. ќто лев и львица - лев в передней клетке, а львица в задней,
и сейчас они голодные, потому с утра  еще  ничего  не  ели,  так  что,  ваша
милость,  уж  вы  нас  пропустите,  нам  надобно   поскорее   добратьсЯ   до
какого-нибудь селениЯ и покормить их.
     „он Љихот же, чуть заметно усмехнувшись, ему на это сказал:
     - ‹ьвЯт - против менЯ? ’еперь против менЯ - львЯт? Ќу так эти  сеньоры,
пославшие их сюда, вот как перед богом говорю, сейчас  увидЯт,  такой  ли  Я
человек чтобы устрашитьсЯ львов! ‘лезай с повозки, добрый человек, и если ты
сторож, то открой  клетки  и  выпусти  зверей,  -  назло  и  напререкор  тем
волшебникам, которые их на менЯ натравили, Я сейчас покажу,  кто  таков  „он
Љихот ‹аманчский.
     "’е-те-те! - подумал тут идальго. - Ќаконец-то добрый наш  рыцарь  себЯ
показал: верно, от творога у него размЯгчилсЯ череп, а мозг прокис".
     ‚ это времЯ к нему приблизилсЯ ‘анчо и сказал:
     - ‘еньор! ђади создателЯ, устройте так, чтобы мой господин „он Љихот не
свЯзывалсЯ со львами, а то, если только он свЯжетсЯ, они всех нас разорвут в
клочки.
     - Ќеужели твой господин настолько  безумен,  что  ты  можешь  думать  и
опасатьсЯ, как бы он  не  свЯзалсЯ  с  такими  хищными  зверЯми?  -  спросил
идальго.
     - Ћн не безумен, - отвечал ‘анчо, - он дерзновенен.
     - џ устрою так, что его  дерзновение  останетсЯ  при  нем,  -  пообещал
идальго.
     ‘ последним словом он приблизилсЯ к „он Љихоту,  который  в  это  времЯ
приставал к сторожу, чтобы тот открыл клетки, и сказал:
     - ‘еньор кавальеро! ‘транствующим рыцарЯм подобает искать только  таких
приключений, которые подают надежду на  благополучный  исход,  а  не  таких,
которые решительно никакой надежды не подают,  ибо  смелость,  граничащаЯ  с
безрассудством, заключает в себе более безумиЯ, нежели  стойкости.  Ђ  кроме
всего прочего, львы и не помышлют о том, чтобы  на  вашу  милость  совершить
нападение: их посылают в подарок его величеству, и не должно задерживать  их
и преграждать им дорогу.
     - ќто вы, сеньор идальго, подите расскажите своей  ручной  куропатке  и
свирепому хорьку, а в чужие дела не вмешивайтесь, - заметил „он Љихот. - ќто
мое дело, Я сам знаю, натравили на менЯ этих сеньоров львов или нет.
     €, обратЯсь к сторожу, крикнул:
     - ќй ты, такой-сЯкой, мерзавец из мерзавцев! …сли  ты  сей  же  час  не
откроешь клеток, Я вот этим самым копьем пришпилю тебЯ к повозке!
     ‚озница, видЯ,  что  это  вооруженное  пугало  преисполнено  решимости,
молвил:
     - ѓосударь мой! Ѓудьте настолько любезны,  сжальтесь  вы  надо  мной  и
велите выпустить львов не прежде,  чем  Я  распрЯгу  мулов  и  отведу  их  в
безопасное место, а то если львы их  растерзают,  то  мне  тогда  всю  жизнь
придетсЯ терзатьсЯ: ведь мулы и повозка - это все мое достоЯние.
     - Ћ маловер! - вскричал „он Љихот. - ‘лезай, распрЯгай  мулов,  словом,
поступай, как знаешь, - сейчас ты увидишь, что напрасно хлопочешь и что  все
стараниЯ твои ни к чему.
     ‚озница спешилсЯ и, нимало не медлЯ, распрЯг мулов, а сторож между  тем
заговорил громким голосом:
     - Џризываю во свидетели всех здесь присутствующих, что Я против воли  и
по принуждению открываю клетки и выпускаю львов и  объЯвлЯю  этому  сеньору,
что за весь вред и ущерб от этих зверей отвечает он, и он же  возместит  мне
мое жалованье и то, что Я имею  сверх  жалованьЯ.  ‚ы,  сеньоры,  спасайтесь
бегством, прежде нежели Я открою, а насчет себЯ Я уверен, что звери менЯ  не
тронут.
     €дальго опЯть стал отговаривать „он Љихота от подобного  сумасбродства:
затевать  такое  дурачество  -  это   значит,   мол,   испытывать   господне
долготерпение. „он Љихот же ему на это ответил, что он сам  знает,  как  ему
поступить. €дальго посоветовал „он Љихоту хорошенько подумать, ибо, по  его,
дескать, крайнему разумению, „он Љихот ошибаетсЯ.
     - ‚от что, сеньор, - объЯвил „он Љихот, - если ваша милость  не  желает
быть зрителем этой, на ваш взглЯд, трагедии, то дайте шпоры вашей  кобыле  и
спасайтесь.
     ’ут ‘анчо со слезами  на  глазах  взмолилсЯ  к  „он  Љихоту,  чтобы  он
отказалсЯ от этого предприЯтиЯ, в сравнении с коим приключение  с  ветрЯными
мельницами и ужасающее приключение с сукновальнЯми, а равно и  все  подвиги,
которые он на своем веку совершил, это, дескать, только цветочки.
     - Џоймите, сеньор, -  говорил  ‘анчо,  -  тут  нет  колдовства,  ничего
похожего тут нет, сквозь решетку Я разглЯдел  коготь  всамделишного  льва  и
заключил, что ежели у этого льва такой коготь, то сам лев, уж верно,  больше
горы.
     - ‘о страху он тебе и с полмира мог показатьсЯ, - возразил „он Љихот. -
“дались, ‘анчо, и оставь менЯ. …сли же Я  погибну,  то  ведь  тебе  известен
прежний наш уговор: поспеши к „ульсинее, все прочее сделаетсЯ само собой.
     Љ этому дон Љихот прибавил много такого, что отнЯло у окружающих всЯкую
надежду отговорить его от столь  нелепой  затеи.  ‚садник  в  зеленом  плаще
охотно бы ему противостал, но он видел, что  „он  Љихот  вооружен  лучше,  и
оттого почел  безрассудным  свЯзыватьсЯ  с  сумасшедшим,  а  что  перед  ним
сумасшедший - в этом он был теперь совершенно уверен; коротко говорЯ,  в  то
времЯ как „он Љихот снова приступил к сторожу с угрозами, идальго  пришпорил
свою кобылу, ‘анчо - своего  серого,  возница  -  своих  мулов,  и  все  они
старались как можно дальше отъехать от повозки, прежде чем  львы  выйдут  из
заточениЯ. ‘анчо заранее оплакивал гибель своего господина, ибо на  сей  раз
нимало не сомневалсЯ, что быть ему  в  когтЯх  львиных;  он  проклинал  свою
судьбу и тот час, когда ему вспало на ум снова поступить  на  службу  к  „он
Љихоту; впрочем, жалобы и слезы не мешали ему нахлестывать серого, чтобы  он
быстрее удалЯлсЯ от повозки. Љогда же сторож наконец уверилсЯ,  что  беглецы
далеко, он опЯть начал молить и заклинать „он Љихота так же точно, как молил
и заклинал, прежде, но „он Љихот ему сказал, что он это  уже  слышал  и  что
пусть, дескать, сторож более себЯ не утруждает просьбами и заклинаниЯми, ибо
все это напрасно, а пусть лучше, мол, поторопитсЯ.  Џока  сторож  возилсЯ  с
первой клеткой, „он Љихот обдумывал,  как  благоразумнее  вести  сражение  -
пешим или же на коне, и, поразмыслив, решил, что -  пешим,  ибо  львы  могли
испугать ђосинанта. ’ого ради он соскочил с конЯ, бросил копье, схватил щит,
обнажил меч и, исполненный изумительной отваги и бесстрашиЯ, важною поступью
двинулсЯ прЯмо к повозке, всецело поручаЯ себЯ сначала богу, а потом госпоже
своей  „ульсинее.  Ќадобно  заметить,  что,  дойдЯ  до  этого  места,  автор
правдивой этой истории восклицает: "Ћ могучий и выше всЯких похвал  отважный
„он Љихот ‹аманчский, зерцало, в которое  могут  глЯдетьсЯ  все  удальцы  на
свете, новый, второй дон Њануэль  ‹ьвиный  {1},  краса  и  гордость  рыцарей
испанских! ѓде мне взЯть слова длЯ описаниЯ столь страшного подвига, какие Я
должен подобрать выражениЯ, дабы поздние потомки мне поверили? …сть ли такие
похвалы, которые бы тебе не подобали и не подходили, будь они  гиперболичное
любых гипербол? Џеший, одинокий, бесстрашный,  великодушный,  с  одним  лишь
мечом, да и то не слишком острым, без "собачки" {2}, и со щитом, да и то  не
из весьма блестЯщей и сверкающей стали, ты  ожидаешь  и  высматриваешь  двух
самых хищных львов, каких  когда-либо  выращивали  дебри  африканские.  Ќет,
пусть  собственные  деЯниЯ  прославлЯют  тебЯ,  доблестный  ламанчец,  Я  же
предоставлЯю им говорить самим за себЯ, ибо  не  имею  довольно  слов,  дабы
превознести их".
     Ќа  этом  кончаетсЯ  вышеприведенное  восклицание  автора,  и,   свЯзав
прерванную было нить повествованиЯ, он продолжает: едва сторож  увидел,  что
„он Љихот уже наготове и что, из боЯзни навлечь на себЯ гнев вспыльчивого  и
дерзкого кавальеро, ему не миновать выпустить  льва,  он  настежь  распахнул
дверцу первой клетки, где, повторЯем, находилсЯ лев величины, как оказалось,
непомерной, - чудовищный и страховидный лев. Џрежде всего лев  повернулсЯ  к
своей клетке, выставил лапы и потЯнулсЯ всем  телом,  засим  разинул  пасть,
сладко зевнул и Языком почти в две пЯди длиною протер себе глаза  и  облизал
морду; после этого он высунулсЯ из клетки  и  горЯщими,  как  угли,  глазами
повел во все стороны; при этом вид его и движениЯ могли бы, кажетсЯ, навести
страх на самое смелость. „он Љихот, однако, смотрел на него в упор, -  он  с
нетерпением ждал, когда же наконец лев спрыгнет с повозки и вступит с ним  в
рукопашную, а он изрубит льва на куски.
     ‚от до какой крайности дошло  его  доселе  невиданное  безумие.  Ћднако
благородный лев, не столь дерзновенный, сколь учтивый, оглЯдевшись, как  уже
было сказано, по сторонам и не обращаЯ вниманиЯ на „он-Љихотово ребЯчество и
молодечество, повернулсЯ и, показав „он Љихоту  зад,  прехладнокровно  и  не
торопЯсь снова вытЯнулсЯ в клетке; тогда „он  Љихот  велел  сторожу  ударить
его, чтобы разозлить и выгнать из клетки.
     - ќтого Я делать не стану,  -  возразил  сторож,  -  ведь  коли  Я  его
раздразню, так он первым делом разорвет в клочки менЯ. Џусть  ваша  милость,
сеньор кавальеро, удовольствуетсЯ уже  сделанным,  ибо  по  части  храбрости
лучшего и желать невозможно, испытывать  же  судьбу  дважды  не  годитсЯ.  ‚
клетке у льва дверца отворена: он волен выходить или не выходить,  но  ежели
он до сей поры не вышел, стало быть, и до вечера не выйдет.  ’вердость  духа
вашей милости уже доказана, - от самого храброго бойца, сколько  Я  понимаю,
требуетсЯ лишь вызвать недруга на поединок и ожидать его на поле брани, если
же неприЯтель не ЯвилсЯ,  то  позор  на  нем,  а  победный  венок  достаетсЯ
ожидавшему.
     - € то правда, - молвил „он Љихот,  -  закрой,  приЯтель,  дверцу  и  в
наилучшей форме засвидетельствуй все, что здесь на твоих глазах произошло, а
именно: как ты открыл льву, как Я его ждал, а он не вышел, как Я  его  снова
стал ждать, а он опЯть не вышел и снова улегсЯ.  Њой  долг  исполнен,  прочь
колдовские чары, и да поможет господь разуму, истине и истинному  рыцарству,
ты же закрой, повторЯю, клетку, а Я тем временем знаками подзову бежавших  и
отсутствовавших, дабы они услышали из твоих уст о моем подвиге.
     ‘торож так и сделал, а „он Љихот, нацепив на острие копьЯ платок,  коим
он вытирал лицо после творожного дождЯ, стал  звать  беглецов,  которые  все
еще, предводительствуемые идальго, мчались и поминутно оборачивались; как же
скоро ‘анчо увидел, что „он Љихот машет белым платком, то сказал:
     - “бейте менЯ, если мой господин не одолел этих диких зверей,  ведь  он
нас кличет.
     ‚се остановились и уверились, что делает знаки не кто иной, как сам „он
Љихот; это их несколько ободрило, они осторожно двинулись обратно, и  вскоре
до них уже Явственно донеслись крики „он Љихота, который их  звал.  ‚  конце
концов они приблизились к повозке, и тогда „он Љихот сказал вознице:
     - ‡апрЯгай, братец, своих мулов и трогайсЯ в путь, а ты,  ‘анчо,  выдай
ему два золотых, один - длЯ него, другой - длЯ сторожа, за то, что Я  у  них
отнЯл времЯ.
     - ‚ыдать-то Я им с великим удовольствием выдам, - сказал ‘анчо,  -  но,
однако же, что сталось со львами? †ивы они или мертвы?
     ’ут сторож обстоЯтельно  и  с  расстановкою  принЯлсЯ  рассказывать  об
исходе схватки, преувеличиваЯ, как мог и  умел,  доблесть  „он  Љихота,  при
одном виде которого лев Якобы струхнул и не пожелал и  не  посмел  выйти  из
клетки, хотЯ дверца долгое времЯ оставалась открытою; и  только  после  того
как он, сторож, сказал этому кавальеро, что дразнить льва и силком гнать  из
клетки значит испытывать долготерпение божие, а кавальеро,  дескать,  именно
добивалсЯ, чтобы льва раздразнили, он  неохотно  и  скрепЯ  сердце  позволил
запереть клетку.
     - —то  ты  на  это  скажешь,  ‘анчо?  -  спросил  „он  Љихот.  -  Љакое
чародейство устоит против истинной отваги? —ародеи вольны обрекать  менЯ  на
неудачи, но сломить мое упорство и мужество они не властны.
     ‘анчо выдал деньги, возница запрЯг мулов, а сторож поцеловал „он Љихоту
руки за оказанное благодеЯние и обещал рассказать  о  славном  этом  подвиге
самому королю, когда приедет в столицу.
     - Ѓуде же его величество спросит, кто этот подвиг совершил,  скажите  -
что ђыцарь ‹ьвов, ибо Я хочу, чтобы прежнее мое прозвание, ђыцарь Џечального
Ћбраза, изменили, переменили, заменили и сменили на  это,  и  тут  Я  следую
старинному обычаю странствующих рыцарей,  которые  менЯли  имена,  когда  им
этого хотелось или же когда это напрашивалось само собой.
     Џовозка двинулась своею дорогою, а „он Љихот, ‘анчо и всадник в зеленом
плаще - своею.
     ‡а все это времЯ дон „ьего де Њиранда не проронил ни звука, он лишь  со
вниманием слушал и замечал,  как  поступает  и  что  говорит  „он  Љихот,  и
казалось ему, что это  -  здравомыслие  сумасшедшего  или  же  сумасшествие,
переходЯщее в здравомыслие. „о него еще не дошла перваЯ  часть  истории  „он
Љихота; прочитав ее,  он  перестал  бы  удивлЯтьсЯ  „он-Љихотовым  словам  и
поступкам, - тогда ему  было  бы  известно,  какой  именно  вид  умственного
расстройства  овладел  „он  Љихотом,  но  он  этого  не  знал  и   по   сему
обстоЯтельству принимал его то за здорового, то за сумасшедшего, ибо говорил
„он Љихот свЯзно, красиво и вразумительно, меж тем  как  действовал  нелепо,
безрассудно и неумно. € идальго сам с  собой  рассуждал:  "ќто  ли  не  верх
безумиЯ - надеть на голову шлем с  творогом  и  вообразить,  что  волшебники
размЯгчили тебе мозг? € что может быть безрассуднее и нелепее, чем  возыметь
охоту во что бы то ни стало сразитьсЯ со львами?" „он Љихот же, прервав  его
размышлениЯ и беседу с самим собою, сказал:
     - “ж верно, ваша милость, сеньор дон „ьего де Њиранда, почитает менЯ за
человека вздорного  и  помешанного?  ‚прочем,  в  этом  не  было  бы  ничего
удивительного, ибо поступки мои дают к тому довольно оснований. Ќо  со  всем
тем Я бы хотел, чтобы ваша милость признала, что Я  не  такой  помешанный  и
полоумный, каким, должно думать, кажусь. ‹юбо глЯдеть, как на широкой  арене
в  присутствии  самого  королЯ  смелый  рыцарь  наносит  разъЯренному   быку
смертельный удар; любо глЯдеть, как рыцарь, в блестЯщие доспехи  облаченный,
перед взорами дам следует к месту веселого состЯзаниЯ; любо глЯдеть на  всех
рыцарей, которые военными и прочими тому подобными упражнениЯми развлекают и
потешают двор своего государЯ и служат, так сказать, к его  чести,  но  выше
всех рыцарь странствующий, который в пустынЯх, в  дебрЯх,  на  распутьЯх,  в
лесах и на горах - всюду ищет опасных приключений в надежде на их счастливый
и благополучный исход, единственно ради того, чтобы стЯжать славу громкую  и
непреходЯщую. ЏовторЯю: странствующий рыцарь, в каком-нибудь безлюдном месте
подающий руку помощи вдовице, выше придворного рыцарЯ, ухаживающего за девою
городскою. “ каждого рыцарЯ свои обЯзанности: пусть рыцарь придворный служит
дамам, своим нарЯдом придает двору своего королЯ еще больше блеску,  рыцарей
бедных потчует роскошными Яствами, затевает  состЯзаниЯ,  поощрЯет  турниры,
обнаруживает великодушие и щедрость, показываетсЯ во всем своем великолепии,
а самое главное - пусть он будет добрым христианином, и  тогда  он  исполнит
непременный свой долг; рыцарь  же  странствующий  пусть  проникает  в  самые
глухие уголки  мира,  блуждает  в  непроходимых  дебрЯх,  показывает  чудеса
храбрости, в пустынных местах, в разгар лета,  терпит  жгучие  лучи  солнца,
зимою - бешеный ветер и жестокий  мороз;  да  не  пугают  его  львы,  да  не
устрашают  чудища,  да  не  ужасают  андриаки,  ибо  главнаЯ  и  прЯмаЯ  его
обЯзанность в том именно и состоит, что за первыми он должен  охотитьсЯ,  на
вторых нападать и одолевать всех без изъЯтьЯ. Ђ как и  мне  тоже  выпало  на
долю вступить в рЯды рыцарства странствующего, то и не могу Я  не  совершать
всего того, что, по разумению моему, входит в круг моих обЯзанностей, и  вот
почему нападение на львов, на которых Я ныне напал,  Я  почел  прЯмым  своим
долго