 взЯл  ЃьЯнку
под уздцы и, едва молодаЯ  девушка  очутилась  перед  садовой  калиткой,  он
подхватил ее на руки и, почти с бешенством сжав ее прекрасный стан,  опустил
на землю.
     Ќо,  раздвигаЯ  складки  легкой  двойной   мантильи,   Њила   удивленно
взглЯнула на него и сказала:
     - ђазве нам уже грозит опасность, синьор? €ли вы, быть может,  думаете,
что Я велела кому-нибудь сопровождать  менЯ?  Ћ  нет,  смотрите,  Я  Явилась
одна, Я вам доверЯю, и у вас нет причин длЯ недовольства мною.
     Џиччинино посмотрел на Њилу  и  овладел  собой.  ЋтправлЯЯсь  к  своему
защитнику, она простодушно приоделась  и  сейчас  была  в  своем  воскресном
нарЯде. €з-под алого бархатного корсажа виднелсЯ  другой  -  бледно-голубой,
отделанный изЯщной вышивкой и  стЯнутый  шнуром.  ’онкаЯ  сетка  из  золотых
нитей сдерживала по местному обычаю ее прекрасные волосы, а длЯ защиты  лица
и нарЯда от знойных солнечных лучей на ней была mamtellina - большое  легкое
покрывало, которое, когда оно умело  накинуто  и  ловко  носитсЯ,  окутывает
голову и весь стан.  Ќа  сильной  кобылке  разбойника  вместо  седла  лежало
украшенное золочеными гвоздиками плоское бархатное  сиденье,  чтобы  женщина
могла удобно сидеть боком; разгорЯченное животное бурно  дышало,  как  будто
гордЯсь своей прекрасной всадницей и тем,  что  может  унести  ее  от  любой
опасности. ‘удЯ по  ее  покрытым  пеной  бокам,  маленькаЯ  Њила  ничуть  не
сдерживала кобылку в пути, храбро доверЯсь ее резвому  нраву.  Ђ  между  тем
дорога была довольно опасна: приходилось  взбиратьсЯ  на  кручи,  пересекать
ручьи, проезжать подчас по  краю  пропасти.  ЃьЯнка  выбирала  дорогу  самую
короткую, карабкалась и прыгала, как  коза.  ‡аметив  ее  силу  и  резвость,
Њила, несмотрЯ на всю свою робость,  не  могла  не  испытывать  странного  и
бурного наслаждениЯ, которое женщины находЯт  в  опасности.  Ћна  гордилась,
чувствуЯ, как нарЯду с нравственной силой в  ней  просыпаетсЯ  и  физическое
мужество.  Џока   Џиччинино   любовалсЯ   блеском   ее   глаз   и   щечками,
разрумЯненными скачкой, она  была  занЯта  лишь  достоинствами  своей  белой
кобылки и, обернувшись, поцеловала ее в ноздри со словами:
     - ’ебе бы возить самого папу!
     ђазбойник не мог сдержать улыбки и позабыл о своей досаде.
     - Њое милое дитЯ! - сказал он. - џ рад, что  вам  нравитсЯ  моЯ  добраЯ
ЃьЯнка, Я думаю, она теперь достойна есть из золотой  кормушки,  как  лошадь
одного римского императора, но идемте  же  скорее,  Я  не  хотел  бы,  чтобы
видели, как вы входите сюда.
     Њила покорно ускорила шаг и, пройдЯ через сад вслед за разбойником,  не
позабывшим дважды повернуть ключ в калитке, вошла в дом, прохлада и  чистота
которого обрадовали ее.
     - ‚ы здесь и живете, синьор? - спросила она Џиччинино.
     - Ќет, - отвечал он. - ќто дом Љармело ’омабене, как Я и  говорил  вам.
Ќо он мой помощник и друг, и у  менЯ  здесь  есть  комната,  куда  Я  подчас
прихожу, когда мне нужно отдохнуть и побыть одному.
     Ћн  провел  ее  по  дому,  устроенному  и  обставленному  по-деревенски
просто, однако везде  были  видны  порЯдок,  основательность  и  опрЯтность,
какие  редко  встретишь  в  жилье  разбогатевшего  крестьЯнина.  ‚   глубине
сквозного коридора, пересекавшего верхний этаж, он открыл дверь, за  которой
была втораЯ, обитаЯ железными полосами, и  ввел  Њилу  в  ту  низкую  башню,
приспособленную, так сказать, им длЯ своего  жильЯ,  где  он  тайно  устроил
себе чудесный уголок.
     Ќи у какой принцессы не было такого  богатого,  такого  раздушенного  и
такого разукрашенного всЯкими редкостЯми будуара. € притом ни  один  рабочий
не приложил сюда руки.  Џиччинино  сам  завесил  стены  восточными  шелками,
затканными золотом и серебром. Ќа  диване,  крытом  желтым  атласом,  лежала
большаЯ шкура королевского тигра с мордой,  котораЯ  сначала  даже  испугала
молодую девушку. Ќо Њила вскоре  освоилась,  потрогала  пальчиком  бархатный
пунцовый Язык и эмалевые глаза и  села  на  черные  полосы  тигровой  шкуры.
Џотом она обвела взглЯдом  сверкающее  оружие,  турецкие  сабли,  украшенные
драгоценными камнЯми, курительные трубки с  золотыми  чашечками,  курильницы
длЯ благовоний, китайские вазы, сотни других  вещей  -  изЯщных,  роскошных,
диковинных, ласкавших ее взор и воображение, словно в описаниЯх  очарованных
замков, которыми полна была ее памЯть.
     "ќто еще удивительней, еще прекрасней, чем то, что Я видела  во  дворце
Џальмароза, - говорила она себе, - и, наверное,  этот  кнЯзь  еще  богаче  и
знатней. Ћн, наверное, наследник  королевского  трона  в  ‘ицилии  и  втайне
готовит свержение неаполитанского правительства".
     —то подумала бы беднаЯ девочка, узнай она, откуда взЯлась у  разбойника
эта роскошь?
     Џока она с детским, простодушным восторгом разглЯдывала все  эти  вещи,
Џиччинино закрыл дверь на засов, опустил китайскую циновку на окне и  теперь
с чрезвычайным удивлением смотрел на Њилу. Ћн приготовилсЯ по  необходимости
плести ей самые невероЯтные россказни, пускатьсЯ в самую наглую ложь,  чтобы
она решилась последовать за ним в его логово, и от легкости успеха  ему  уже
становилось не по себе. Њила была, конечно, самым  прекрасным  созданием  из
тех, что встречались ему до сих пор, но отвага  или  глупость  порождали  ее
спокойствие? Њогла ли  такаЯ  привлекательнаЯ  девушка  не  понимать,  какое
волнение  должна  вызывать  ее  прелесть?  Њогла  ли  столь   юнаЯ   девушка
отважитьсЯ на такое свидание, не испытываЯ  хотЯ  бы  минутного  страха  или
растерЯнности?
     Џиччинино, заметив на ее руке очень красивое  кольцо  и  следуЯ  за  ее
взглЯдом, подумал, что угадывает ход ее мыслей, и сказал с улыбкой:
     - ‚ам нравЯтсЯ драгоценности, милаЯ, и, как  все  молодые  девушки,  вы
охотно предпочтете такую вещицу  всему  на  свете.  ЊоЯ  мать  оставила  мне
несколько ценных безделушек, они там - в лазуритовой шкатулке рЯдом с  вами.
•отите посмотреть на них?
     - Ћхотно, если вы не сочтете это нескромностью, - ответила Њила.
     Љармело взЯл шкатулку, положил ее на руки девушке, затем встав  коленом
на край тигровой шкуры рЯдом с нею, поднЯл  крышку,  и  ее  взору  открылись
ожерельЯ,  кольца,  цепочки,  броши,  насыпанные  в  шкатулку   с   каким-то
великолепным презрением ко всем этим  драгоценным  вещам,  из  которых  одни
были прекрасными образчиками старинной резной работы,  другие  -  подлинными
сокровищами по красоте камней или величине брильЯнтов.
     - ‘иньор,  -  сказала  молодаЯ  девушка,   с   любопытством   перебираЯ
пальчиками эти  богатства,  в  то  времЯ  как  Џиччинино  не  сводил  с  нее
упорного, сухого, пылающего  взора,  -  синьор,  вы  небрежно  обходитесь  с
драгоценностЯми вашей матушки. ЊоЯ мать оставила мне  всего  несколько  лент
да ножницы с серебрЯными ручками, - Я их храню, как свЯтыню,  и  все  это  у
менЯ тщательно убрано в шкафу и закрыто на ключ. …сли у нас  станет  времени
до прихода проклЯтого аббата, Я бы вам навела порЯдок в шкатулке.
     - Ќе трудитесь, - сказал Џиччинино, - да и времени у нас  мало.  Ќо  вы
все же успеете выбрать себе в этой шкатулке все, что вам захочетсЯ взЯть.
     - Њне? - засмеЯвшись,  сказала  Њила  и  снова  поставила  шкатулку  на
мозаичный столик. - —то мне с ними делать?  ‚едь  мне,  бедной  прЯдильщице,
зазорно носить  кнЯжеские  драгоценности,  да  и  вам  не  годитсЯ  отдавать
материнские  вещицы  никому,  кроме  той  женщины,  котораЯ   станет   вашей
невестой. „а к тому же мне  эти  побрЯкушки  могут  принести  только  лишние
хлопоты. ЏриЯтно смотреть на драгоценности,  приЯтно  даже  потрогать  их  -
так, говорЯт, курочки любЯт переворачивать лапкой то, что блестит на  земле,
но еще приЯтней видеть их на шее и на руках у кого-нибудь другого, а  не  на
своих собственных. „лЯ менЯ это так стеснительно, что владей Я ими, Я бы  их
никогда не носила.
     - Ђ счастье владеть ими вы, значит, ни во что  не  ставите?  -  спросил
разбойник, ошеломленный результатом затеЯнного испытаниЯ.
     - Џо мне, владеть тем, с чем не знаешь, что делать, очень  хлопотно,  -
ответила она,  -  и  мне  непонЯтно,  зачем  обременЯть  свою  жизнь  такими
глупостЯми, - разве что иногда приходитсЯ взЯть чужую вещь на хранение.
     - Ћднако вот красивое колечко! - сказал Џиччинино, целуЯ ее пальцы.
     - Ћ сударь, -  сказала  молодаЯ  девушка,  сердито  убираЯ  руку,  -  а
достойны ли вы целовать это кольцо?.. Џростите, что Я  так  говорю  с  вами,
но, видите ли, оно не мое, и мне надо сегоднЯ  вечером  вернуть  его  кнЯжне
Ђгате, котораЯ поручила мне взЯть его у ювелира.
     - Ѓьюсь  об  заклад,  -  сказал  Џиччинино,  все-таки  подозрительно  и
недоверчиво поглЯдываЯ на Њилу, - что кнЯжна Ђгата засыпает  вас  подарками!
Џоэтому вы и презираете мои.
     - џ никого и нечего не презираю, - отвечала Њила.  -  €ной  раз  кнЯжна
уронит булавку или шелковую ниточку, Я их подбираю и берегу как свЯтыню.  Ќо
если б она стала  засыпать  менЯ  богатыми  подарками,  Я  бы  попросила  ее
приберечь их длЯ тех, кому они нужнее. ‚прочем,  надо  сказать  правду:  она
подарила мне красивый медальон, и Я вложила в него волосы  брата.  Ќо  он  у
менЯ спрЯтан, Я  не  люблю  нарЯжатьсЯ  иначе,  чем  мне  следует  по  моему
положению.
     - ‘кажите, Њила, - помолчав,  спросил  Џиччинино,  -  вы,  значит,  уже
перестали боЯтьсЯ?
     - Џерестала, синьор, - уверенно ответила она. - Љогда  Я  заметила  вас
на дороге у этого дома, у менЯ пропал всЯкий страх. „о  того,  признаюсь,  Я
сильно боЯлась, не разбирала, какой дорогой еду,  и  за  каждым  кустом  мне
мерещилось лицо мерзкого аббата. Љогда Я понЯла,  как  далеко  менЯ  завезла
славнаЯ ЃьЯнка, когда Я  завидела  наконец  эту  башню  и  деревьЯ  сада,  Я
вздумала: "Ѓоже мой, а вдруг моему покровителю не  удастсЯ  сюда  прийти,  а
вдруг этот подлый аббат - ведь он на  все  способен  -  устроил,  чтобы  его
забрали campieri, либо его убили по дороге, - что тогда станетсЯ  со  мной?"
€ Я боЯлась не только за себЯ самое, но и за  вас,  потому  что  считаю  вас
нашим ангелом-хранителем, и потому, что ваша  жизнь  ценнее  моей,  как  мне
кажетсЯ.
     Џиччинино, с момента приезда Њилы  державшийсЯ  вполне  хладнокровно  и
как бы сердившийсЯ на нее, теперь почувствовал себЯ  немножко  взволнованным
и сел рЯдом с нею на тигровую шкуру.


        XXXVIII

        ‡ЂЏЂ„Ќџ

     - ‡начит, дитЯ мое, вы все-таки хорошо относитесь  ко  мне?  -  спросил
он, устремлЯЯ на нее свой взглЯд, опаснаЯ власть которого была известна  ему
самому.
     - •орошо? Љонечно, клЯнусь моей душой! - ответила  молодаЯ  девушка.  -
„а и как еще мне к вам относитьсЯ после всех ваших забот о нашей семье?
     - € вы думаете, что ваши родные испытывают ко мне те же чувства, что  и
вы?
     - Ќо разве может быть  иначе?  ‚прочем,  говорЯ  по  правде,  никто  не
говорил мне о вас, и Я  не  знаю  о  вас  ровно  ничего.  ‚  семье  со  мной
обходЯтсЯ как с болтливой девчонкой, но вы-то понимаете менЯ лучше, ведь  вы
видите сами, Я не любопытствую зрЯ и даже не спрашиваю, кто вы такой.
     - €  вам  не  хочетсЯ  узнать,  кто  Я?  €ли  вы  говорите  так,  чтобы
выспросить менЯ?
     - Ќет, сударь, Я не посмела бы задавать вам вопросы,  и  лучше  мне  не
знать ничего, о чем, по мнению родных, следует помалкивать. џ  горжусь  тем,
что вместе с вами делаю  все  ради  их  благополучиЯ,  не  пытаЯсь  сбросить
повЯзку, которой они завЯзывают мне глаза.
     - ќто хорошо с  вашей  стороны,  Њила,  -  сказал  Џиччинино,  которого
начинало задевать  полное  спокойствие  молодой  девушки,  -  пожалуй,  даже
слишком хорошо.
     - Џочему? Љак же это может быть слишком хорошо?
     - Џотому что вы по легкомыслию подвергаете себЯ большой опасности.
     - Љакой такой опасности, синьор? ђазве вы  не  обещали  перед  господом
богом защищать менЯ от всЯкой опасности?
     - ‘о стороны этого мерзкого монаха - Я жизнью отвечаю за вас. Ќо  разве
вы не подозреваете, что вам может грозить что-нибудь еще?
     - „а, пожалуй, - сказала Њила, чуть-чуть подумав. - ’огда,  у  родника,
вы  назвали  страшное  длЯ  менЯ  имЯ:  вы  говорили,  будто  вы  свЯзаны  с
Џиччинино. Ќо потом вы сказали еще раз: "Џриходи, не  бойсЯ",  и  Я  пришла.
ЏризнатьсЯ, Я все-таки боЯлась, пока ехала одна по  дороге.  Љогда  Я  выйду
отсюда, мне, должно быть, снова станет страшно. Ќо  пока  Я  с  вами,  Я  не
боюсь ничего. џ чувствую себЯ очень храброй, и  мне  кажетсЯ,  если  на  нас
нападут, мы будем оборонЯтьсЯ вместе.
     - „аже если нападет Џиччинино?
     - Ќу, тут уж не знаю... Ќо, боже мой, неужели он придет?
     - …сли и придет, то лишь длЯ того, чтобы  наказать  монаха  и  защитить
вас. Џочему вы так боитесь его?
     - „а, собственно говорЯ, Я и сама не знаю. Ћднако у нас, когда  девушка
отправлЯетсЯ одна за город, ей говорЯт посмеиваЯсь: "Ѓерегись Џиччинино!"
     - ‚ы, значит, думаете, что он убивает молодых девушек?
     - „а, синьор, ведь рассказывают,  будто  оттуда,  куда  он  их  уводит,
никто не возвращаетсЯ, а если какаЯ и вернетсЯ, так уж лучше  бы  оставалась
там.
     - € вы ненавидите его?
     - Ќет,  зачем  его  ненавидеть:  ведь,  говорЯт,  он  сильно  досаждает
неаполитанцам, и если бы другие собрались с духом и пришли  ему  на  помощь,
он очень помог бы своей стране. Ќо Я его боюсь, а это дело другое.
     - € вам рассказывали, что он изрЯдный урод?
     - Љонечно, ведь у него длиннаЯ борода, и он похож,  Я  думаю,  на  того
ненавистного монаха. Ќо что же монах-то не идет? Љогда он ЯвитсЯ, мне  можно
будет уйти, не правда ли, синьор?
     - ‚ы так торопитесь уйти, Њила? ‡начит, вам здесь очень неприЯтно?
     - Ђх, вовсе нет, но к ночи страшно пускатьсЯ в путь.
     - џ сам провожу вас.
     - ‚ы очень добры, синьор, это было бы самое лучшее - лишь бы нас  никто
не увидел. Ќу, а с аббатом вы собираетесь расправитьсЯ очень жестоко?
     - Ќичего подобного. Џолагаю, вам совсем неохота слушать его крики?
     - –арь небесный! џ не хочу  ни  присутствовать  при  насилии,  ни  быть
повинной в нем. Ќо  если  сюда  придет  Џиччинино,  боюсь,  может  пролитьсЯ
кровь. ‚ы улыбаетесь, синьор? - спросила девушка, побледнев.  -  Ћх,  теперь
мне  становитсЯ  страшно!  Ћтпустите  менЯ  сразу  же,  как   только   аббат
переступит порог.
     - ЉлЯнусь вам, Њила, Я не сделаю аббату ничего  худого.  Љак  только  Я
захвачу его, ЯвитсЯ Џиччинино и уведет его прочь.
     - € все это делаетсЯ по приказу кнЯжны Ђгаты?
     - ‚ам следовало бы это знать.
     - ’огда Я спокойна.  Ћна  не  захочет  смерти  даже  самого  последнего
негодЯЯ.
     - ‚ы очень милосердны, Њила. џ думал, вы тверже и отважней. ‚ыходит,  у
вас  не  хватило  бы  храбрости  убить  этого  человека,  если  б  он  решил
надругатьсЯ над вами?
     - Џростите, синьор, -  сказала  Њила,  вынимаЯ  из-за  корсажа  кинжал,
который кнЯжна дала накануне ЊаньЯни и  который  Њила  ухитрилась  незаметно
унести.  -  Ќаверное,  мне  не  под  силу  спокойно  смотреть,  как  убивают
человека. Ћднако если бы менЯ захотели  оскорбить,  Я  думаю,  гнев  мог  бы
довести менЯ до худого.
     - џ вижу, Њила, вы вооружены на славу. ‡начит, вы мне не доверЯете?
     - џ вам доверЯю, как господу богу, сударь, да только  бог-то  вездесущ,
а вам какаЯ-нибудь нечаЯннаЯ напасть могла помешать прийти сюда.
     - Ђ знаете, Њила, ведь с вашей стороны это  очень  храбрый  поступок  -
прийти сюда. € если узнают...
     - Ќу так что же, сударь?
     - ‚место  того  чтобы  восхищатьсЯ  вашим  геройством,  вас  осудЯт  за
легкомыслие.
     - Ћдно Я знаю навернЯка, - быстро и весело возразила девушка,  -  узнай
кто-нибудь, как Я заперлась здесь с вами, и Я пропала.
     - …ще бы! ‡лословие...
     - ‡лословие  и  клевета!  €  половины  этого  довольно,  чтобы   навеки
очернить и опозорить девушку.
     - Ђ вы  полагали,  что  ваш  поступок  навеки  останетсЯ  непроницаемой
тайной?
     - џ полагалась на вашу скромность, а  в  остальном  надеЯлась  на  волю
божью. џ отлично знаю - впереди большие  опасности,  но  разве  вы  сами  не
говорили мне, что дело идет о спасении моего отца и о чести кнЯжны Ђгаты.
     - Ђ ваша преданность так  велика,  что  вы  не  боитесь  погубить  свою
собственную честь?
     - Џогубить в чьем-то мнении? Џо мне, это лучше, чем допустить гибель  и
бесчестие тех, кого Я люблю. †ертва за жертву, так уж лучше жертвой буду  Я.
Ќо в чем дело, синьор? ‚ы говорите так странно,  словно  осуждаете  менЯ  за
то, что Я доверилась вам и поступила по вашему совету.
     - Ќет, Њила, Я просто спрашиваю. Џрости менЯ, Я ведь хочу  понЯть  тебЯ
и получше узнать, чтобы оценить тебЯ по достоинству.
     - ‚ добрый час, Я на все отвечу вам откровенно.
     - Ќу так вот, дитЯ мое, говори же начистоту. Ќеужели тебе не  приходило
в голову, что Я мог устроить тебе  западню  и  заманить  сюда,  чтобы  здесь
обидеть или по крайней мере попытатьсЯ соблазнить.
     Њила посмотрела в лицо Џиччинино, стараЯсь понЯть, что могло  заставить
его высказать ей такое предположение. …сли то был способ испытать  ее  -  он
казалсЯ оскорбительным. …сли то была шутка -  она  казалась  шуткой  дурного
тона длЯ человека, которого она принимала  за  существо  высшего  порЯдка  и
вполне воспитанную личность. Њинута была решительнаЯ длЯ  нее  и  длЯ  него.
‚ыкажи она хоть чуточку страха (а она была  не  из  тех  женщин,  что  умеют
скрыть его, как кнЯжна Ђгата), - Џиччинино сразу осмелел бы;  он  знал,  что
страх прокладывает дорогу слабости. Ќо она смотрела на него  так  открыто  и
отважно, с таким Явным негодованием, что он почувствовал наконец, что  перед
ним создание по-настоЯщему мужественное и искреннее. ‘ этой  минуты  у  него
пропало желание вступать с ней в поединок. Ћн понЯл, что  вести  борьбу  при
помощи хитрости против такой открытой души не  доставит  ему  ничего,  кроме
стыда и угрызений совести.
     - Ќу, дитЯ мое, - сказал он и по-дружески пожал ей руку, - Я  вижу,  вы
питаете ко мне доверие, которое делает честь нам  обоим.  Џозвольте  же  мне
задать вам еще один вопрос: у вас есть возлюбленный?
     - ‚озлюбленный? Ќет, сударь, - ответила девушка и  жестоко  покраснела.
€ сразу прибавила: - џ только могу сказать, что есть один человек,  которого
Я люблю.
     - ѓде он сейчас?
     - ‚ Љатании.
     - Ћн богат? Џолучил образование?
     - “ него благородное сердце и пара крепких рук.
     - € он любит вас, как вы того стоите?
     - ќто, синьор, вас не касаетсЯ. Ѓольше Я вам ничего не скажу.
     - Ђ ведь вы Явились сюда с риском потерЯть его любовь!
     - “вы, это так, - вздохнув, ответила Њила.
     - Ћ женщины! Ќеужто вы действительно лучше  нас?  -  сказал  Џиччинино,
поднимаЯсь с места.
     Ќо, едва бросив взглЯд в окно, он схватил Њилу за руку.
     - ‚от и аббат! - сказал он. - €дем! Џочему вы дрожите?
     - ќто не от страха, - ответила она, - это от гадливости  и  отвращениЯ.
Ќо Я иду с вами.
     Ћни вышли в сад.
     - ‚ы не оставите менЯ ни на минуту  наедине  с  ним?  -  сказала  Њила,
переступаЯ порог. -  …сли  он  поцелует  мне  хотЯ  бы  руку,  мне  придетсЯ
выжигать это место каленым железом.
     - Ђ мне придетсЯ убить его, - ответил Џиччинино.
     Ћни вошли в галерею, увитую зеленью.  ЌайдЯ  сбоку  просвет,  разбойник
скользнул за листву и пошел по ту сторону ее. ’ак шел он рЯдом  с  Њилой  до
самой садовой калитки.
     ђасхрабрившись от того, что  он  был  тут  же,  она  открыла  дверцу  и
сделала аббату знак войти.
     - ‚ы одна? - спросил тот, распахиваЯ рЯсу, чтобы покрасоватьсЯ  изЯщной
черной одеждой, какой щеголЯют аббаты-модники.
     ‚ ответ она произнесла только:
     - ‚ходите скорее.
     …два  Њила  замкнула  калитку,  поЯвилсЯ  Џиччинино,  и   трудно   себе
представить, какое разочарование выразилось при этом на лице аббата Ќинфо.
     - Џростите, сударь, - сказал Џиччинино, напускаЯ  на  себЯ  простоватый
вид и удивив тем свою гостью, - от моей родственницы Њилы Я узнал,  что  вам
захотелось посмотреть мой скромный садик, и Я решил сам  встретить  вас.  Ќе
обессудьте - это простой деревенский сад, но плодовые  деревьЯ  у  менЯ  так
стары и так  хороши,  что  смотреть  на  них  сходЯтсЯ  со  всех  сторон.  Љ
несчастью, у менЯ есть дело, и через пЯть минут мне придетсЯ уйти.  Ќо  Њила
обещает взЯть на себЯ роль хозЯйки дома, и, с разрешениЯ  вашей  милости,  Я
удалюсь - только угощу вас вином и персиками.
     - Ќе беспокойтесь, друг мой, - отвечал аббат,  обрадованный  заЯвлением
Џиччинино, - отправлЯйтесь по  своим  делам  без  всЯких  церемоний.  €дите,
идите же, Я не хочу вас задерживать.
     - џ и уйду, только сначала присЯдьте  к  столу.  Ѓоже  милостивый,  вы,
верно, умираете от жары. „ороги у нас нелегкие! ‚ходите в дом, Я  налью  вам
первый стаканчик, а потом и уйду, раз ваша милость не возражает.
     - Ѓратец не уйдет, пока вы не войдете в дом, - сказала Њила,  повинуЯсь
выразительному взглЯду Џиччинино.
     ‚идЯ, что, пока он  не  уступит  настоЯниЯм  такого  предупредительного
хозЯина, ему от него никак не отделатьсЯ, аббат прошел  зеленой  галереей  в
дом. Ћн не успел  обменЯтьсЯ  с  Њилой  ни  словом,  ни  взглЯдом,  так  как
Џиччинино шел между ними, продолжаЯ разыгрывать почтительного крестьЯнина  и
услужливого хозЯина. Ђббата препроводили в прохладную,  полутемную  комнату,
где уже был накрыт стол. Ќо в дверЯх Џиччинино шепнул девушке:
     - џ налью стакан и вам, ко вы не дотрагивайтесь до него.
     ‚ большом графине, поставленном в  глинЯный  горшок  со  свежей  водой,
играл  золотистый  мускатель.   Ђббат,   которого   беспокоило   присутствие
крестьЯнина, не колеблЯсь выпил залпом поднесенный ему стакан.
     - ’еперь, - сказал монах,  -  отправлЯйтесь  скорее,  мой  друг!  џ  не
простил бы себе, если б из-за менЯ вы пропустили свои дела.
     - Џроводи менЯ, Њила, -  сказал  Џиччинино.  -  Ќадо  закрыть  за  мной
калитку: ведь  если  оставить  ее  незапертой  хоть  на  минутку,  ребЯтишки
заберутсЯ в сад воровать персики.
     Њила ие заставила себЯ просить и побежала вслед за  ним.  Ќо  Џиччинино
только вышел за дверь; закрыв ее, он приложил палец  к  губам,  обернулсЯ  и
припал  к  замочной  скважине.  „ве-три  минуты  он   оставалсЯ   в   полной
неподвижности, затем выпрЯмилсЯ, громко сказал: "Ќу, вот и  все!"  и  широко
распахнул дверь.
     Њила увидела, что аббат лежит на плитах пола с  побагровевшим  лицом  и
тЯжело дышит.
     - Ћ боже мой! - воскликнула она. - Ќеужели вы отравили его, синьор?
     - Ќет,  разумеетсЯ,  -  ответил  Џиччинино.  -  ‚едь  нам  потом  может
понадобитьсЯ, чтобы он заговорил. Ћн только задремал, голубчик, но  задремал
крепко-накрепко.
     - Ћ синьор, не говорите так громко: он нас  видит,  он  нас  слышит!  “
него глаза открыты и уставлены прЯмо на нас.
     - Ћднако он нас не узнает, он сейчас ничего не понимает.  —то  с  того,
что он видит и слышит, когда его беднаЯ  голова  ничего  не  соображает?  Ќе
подходи  близко,  Њила,  как  бы  эта  заснувшаЯ  гадюка  все-таки  тебЯ  не
напугала. Ђ мне надо еще проверить воздействие сонного зельЯ,  оно,  бывает,
действует по-разному.
     Џиччинино спокойно подошел к аббату,  Њила  же,  окаменев,  осталась  у
порога и с ужасом смотрела на него. Ћн потрогал свою  жертву,  словно  волк,
что обнюхивает добычу, перед тем как сожрать ее. Ћн следил, как  только  что
пылавшие огнем лоб и руки аббата становились ледЯными, как  с  лица  сбегала
краска и как дыхание делалось ровным и слабым.
     - •орошее действие, - сказал он как бы про себЯ, - а ведь такаЯ  слабаЯ
доза!  џ  доволен  опытом.  ќто  куда  лучше,  чем  удары,  борьба,   крики,
заглушаемые клЯпом. Ќе правда ли, Њила? †енщина может  глЯдеть  на  это,  не
падаЯ в обморок. ‚от какие средства мне  по  душе,  и  если  бы  их  получше
знали,  то  не  применЯли  бы  ничего  другого.  ’олько   вы   все-таки   ке
рассказывайте  об  этом,  Њила,  слышите?  Ђ  то  такими  средствами  станут
злоупотреблЯть,  и  тогда  никому  -  понимаете  ли,  никому!  -  будет   не
уберечьсЯ. …сли бы мне пришло в голову усыпить вас вот этак, дело  стало  бы
лишь за моим желанием. ђешитесь ли вы теперь  принЯть  из  моих  рук  стакан
воды, если Я поднесу вам его?
     - „а, синьор, приму, - ответила Њила, посчитав за шутку его  вызывающие
слова.
     "Ћн смеетсЯ над чем угодно,  -  подумала  она,  -  насмешник,  как  наш
Њикеле".
     - ‡начит, вам так же не хватает  осторожности,  как  этому  несчастному
аббату, - рассеЯнно продолжал Џиччинино, неторопливо обыскиваЯ спЯщего.
     - ‚ы мне не позволили даже  притронутьсЯ  к  этому  вину,  -  возразила
Њила, - стало быть, не замышлЯли против менЯ ничего дурного.
     - Ђ, вот он... - пробормотал Џиччинино, вытаскиваЯ бумажник из  кармана
аббата. - Џотерпите, Њила, мне надо посмотреть, что тут.
     €, усевшись у стола, он  развернул  бумажник  и  стал  вынимать  оттуда
разные бумаги, тут же проворно и внимательно проглЯдываЯ их.
     - „онос  на  Њаркантонио  ”еррера!  ЌеведомаЯ  личность,  наверное  муж
женщины, которую наш аббат хотел совратить. Ќу-ка,  Њила,  вот  вам  огниво,
зажгите, пожалуйста, лампу, и пусть бумага сгорит.  ќтот  Њаркантонио  и  не
подозревает, что ваша прелестнаЯ ручка избавлЯет его от тюрьмы...
     Ђ это что? Ќу,  это  поважнее!  Ђнонимное  письмо  на  имЯ  коменданта,
сообщающее, что маркиз  ‹а-‘ерра  замышлЯет  заговор  против  правительства!
Њилому аббату хочетсЯ убрать с дороги чичисбеЯ кнЯжны либо по  крайней  мере
наделать ему хлопот. ‚от дурак. „аже не догадалсЯ изменить почерк! ‚  огонь,
Њила! ќто по адресу не пойдет.
     - …ще  одно  письмо!  -  продолжал  Џиччинино,  роЯсь  в  бумажнике.  -
ЌегодЯй! Ћн хочет, чтобы схватили того молодца, что свел  его  с  Џиччинино!
ќто надо приберечь. Њалакарне поймет,  как  хорошо  он  сделал,  не  поверив
обещаниЯм этого болвана, как  был  бы  наказан,  не  обратись  он  к  своему
начальнику!
     ‘транно, что Я не нахожу ничего против вашего отца, Њила!  Ђга,  так  и
есть, вот оно! Њонсиньор аббат сделал все, чтобы нанести этот главный  удар.
‘егоднЯ вечером Џьетранджело ‹аворатори  и...  Ђх,  фра  Ђнджело  тоже!  Ќу,
друг, ты плохо рассчитал! ’ы не знал, что Џиччинино и  пальцем  не  позволит
коснутьсЯ этой головы с  тонзурой!  Њало  ты  знаешь,  оказываетсЯ!  Ћднако,
Њила, этот человек лезет в злодеи, а на самом деле просто дурак!
     - Ђ в чем он обвинЯет отца и дЯдю?
     - ‚ заговоре - та же песнЯ! ЊенЯ удивлЯет одна вещь - как  это  полициЯ
еще попадаетсЯ на такие старые уловки! ЏолициЯ так же глупа, как и  те,  что
натравливают ее.
     - „айте, дайте сюда, Я сама хочу сжечь это! - вскричала Њила.
     - Ђ вот еще! Љто ж это такой... Ђнтонио ЊаньЯни?
     Њила ничего не ответила. Ќо она с такой живостью протЯнула руку,  чтобы
схватить и сжечь этот новый донос, что Џиччинино оглЯнулсЯ и увидел, как  ее
лицо залилось внезапным румЯнцем.
     - Џонимаю, - сказал он, передаваЯ ей бумагу.  -  …му  бы  послать  этот
донос  раньше,  чем  начинать  ухаживать  за  тобой!  ЋпЯть  опоздал,  опЯть
промахнулсЯ, беднЯга!
     Џиччинино развернул и пробежал глазами еще несколько бумаг,  в  которых
упоминались разные неизвестные имена и которые Њила сожгла, не  поглЯдев  на
них, но вдруг он вздрогнул и воскликнул:
     - ‚от как! ќто попало к нему в  руки?  ‚  добрый  час!  Ќикогда  бы  не
подумал, что вы способны урвать такую добычу. Џростите,  господин  аббат,  -
сказал он, кладЯ к себе в карман какие-то бумаги  и  шутовски  раскланиваЯсь
перед негодЯем, с полуоткрытым ртом и  помутившимсЯ  взглЯдом  валЯвшимсЯ  у
его ног. - ‚ таком случае примите мое восхищение. Ќу,  право,  Я  не  считал
вас таким ловким!
     ѓлаза Ќинфо как будто блеснули. Ћн  попыталсЯ  шевельнутьсЯ,  из  груди
вырвалсЯ какой-то хрип.
     - Ђх, мы еще не  спим?  -  сказал  Џиччинино,  подносЯ  ко  рту  аббата
горлышко флакона с сонным зельем. - ’ут вы стали просыпатьсЯ? ќто вам  ближе
к сердцу, чем прекраснаЯ Њила? ’огда незачем было мечтать об  ухаживаниЯх  и
ЯвлЯтьсЯ сюда - ходили бы лучше по своим делам. ‘пите, спите,  сударь,  ведь
если вы начнете соображать, придетсЯ вас прикончить!
     Ђббат снова опустилсЯ на плиты пола, не сводЯ  своего  остановившегосЯ,
словно у трупа, стеклЯнного взора с насмешливого лица Џиччинино.
     - …му нужен покой, - с жестокой улыбкой сказал  разбойник  Њиле,  -  не
будем больше его тревожить.
     Ћн  подошел  к  окну,  запер  висЯчим  замком  большие  засовы  прочных
ставень, замкнул дверь на два оборота, положил ключ к себе в карман и  вышел
с Њилой из комнаты.


        XXXIX

        €„€‹‹€џ

     Џиччинино провел  свою  юную  спутницу  в  сад  и  вдруг,  задумавшись,
опустилсЯ на скамью, словно совсем забыв о ее присутствии. Ћднако его  мысли
были занЯты как раз ею. € вот о чем он размышлЯл:
     "Џозволь этой прекрасной  девушке  уйти  отсюда  столь  же  спокойно  и
гордо, как она вошла сюда, - не будет ли это поступком глупца?
     „а, это  было  бы  глупым  поступком  длЯ  того,  кто  замышлЯл  бы  ее
погибель. Ќо Я-то, Я хотел лишь испробовать власть  своего  взглЯда,  власть
своих речей, хотел лишь проверить, могу ли Я приманить ее в  клетку,  словно
красивую птичку, которой приЯтно полюбоватьсЯ  вблизи  и  которую  сразу  же
выпускаешь, потому что не хочетсЯ, чтобы она умирала.
     ‚ бурном желании,  которое  внушает  женщина,  всегда  есть  что-то  от
ненависти. (’ак рассуждал, определЯЯ свои впечатлениЯ Џиччинино.)  ‚едь  тут
победа становитсЯ вопросом самолюбиЯ, а нельзЯ вести  никакой  борьбы,  если
не испытываешь хоть немного злобы.
     Ќо в чувстве, что  внушает  мне  эта  девочка,  нет  ни  ненависти,  ни
желаниЯ, ни досады. …й не приходит в голову даже кокетничать  со  мною;  она
не робеет и, не краснеЯ, глЯдит мне в лицо; ее не волнует  мое  присутствие.
…сли Я злоупотреблю ее беззащитностью  и  слабостью,  она,  наверное,  будет
плохо защищатьсЯ, но выйдет от менЯ в слезах и, быть может,  убьет  себЯ,  -
ведь бывают и такие, что убивают себЯ... €, уж во всЯком случае,  ей  станет
ненавистна самаЯ памЯть обо мне, она будет стыдитьсЯ, что мне  принадлежала.
Ђ не такой Я человек, чтобы менЯ презирали. Џусть женщины, которые не  знают
менЯ, трепещут передо мной,  те,  кто  знают,  -  пусть  почитают  менЯ  или
желают, а те, кто знали когда-то, - пусть сожалеют обо мне.
     Љонечно, где-то на грани дерзости и  насилиЯ  испытываешь  безграничное
опьЯнение, полное чувство победы, но лишь на этой грани; перейди ее -  и  не
останетсЯ ничего,  кроме  грубого  скотства.  Љак  только  женщина  окажетсЯ
вправе укорить тебЯ  в  том,  что  ты  применил  силу,  она  опЯть  начинает
властвовать, даже побежденнаЯ, и ты рискуешь стать ее рабом за то, что  стал
господином наперекор ей. Џоговаривают, будто с моим  отцом  случилось  нечто
подобное, хотЯ фра Ђнджело и не захотел  рассказать  мне  об  этом.  Ќо  все
отлично знают, что мой отец был несдержан и много  пил.  ‚се  это  слабости,
свойственные его времени. ‘ейчас люди учтивей и ловчей.  Ќравственней?  Ќет,
только они стали утонченней, а вследствие этого и сильнее.
     Њного ли потребуетсЯ искусства, чтобы добитьсЯ у этой девушки  того,  в
чем она еще не уступила своему возлюбленному? Ћна так доверчива, что  перваЯ
половина пути окажетсЯ навернЯка  легкой.  ‚прочем,  полпути  уже  пройдено.
€гра в рыцарскую доблесть очаровала ее. Ћна Явилась, вошла  в  мою  комнату,
сидела рЯдом. Ћднако другаЯ половина  пути  не  только  труднее,  но  просто
невозможна. ‘тать  желанной,  чтобы  сразитьсЯ  со  мной,  и  уступить  ради
обладаниЯ противником, - это никогда не придет ей в голову. Ѓудь она моЯ,  Я
переодел бы ее мальчиком и брал бы с собой в дело. Џри нужде она  ловила  бы
неаполитанцев, как только  что  изловила  аббата.  Ћна  быстро  приучитсЯ  к
военной жизни. Џусть бы она была моим пажом - Я никогда  не  смотрел  бы  на
нее как на женщину".
     - Ќу что ж, синьор, - спросила Њила, которую начинало  тЯготить  долгое
молчание хозЯина, - вы ждете, чтобы пришел Џиччинино? ђазве мне  нельзЯ  еще
уйти?
     - ’ы хочешь уйти? - спросил Џиччинино, рассеЯнно глЯдЯ на нее.
     - Ђ зачем мне оставатьсЯ? ‚ы быстро  справились  с  делом,  сейчас  еще
достаточно рано, и Я могу засветло пуститьсЯ одна в обратный путь. —его  мне
боЯтьсЯ, когда Я знаю, где аббат, и понимаю, что он  не  в  силах  броситьсЯ
вдогонку.
     - ‡начит, ты не хочешь, чтобы Я проводил тебЯ хотЯ бы до Ѓель-Џассо?
     - Њне кажетсЯ, не стоит вам беспокоитьсЯ.
     - Ќу хорошо. €ди, Њила, Я тебЯ не держу, раз ты так торопишьсЯ уйти  от
менЯ и раз тебе так худо со мною.
     - Ќет, синьор, не говорите так, - простодушно отвечала девушка.  -  „лЯ
менЯ быть с вами - большаЯ честь. Ќо Я  боюсь,  как  бы  менЯ  не  выследили
здесь и не ославили - не будь этого, Я охотно побыла бы  еще  с  вами.  ‚ам,
кажетсЯ, грустно, и Я по крайней мере постаралась бы  развлечь  вас.  ‚от  и
кнЯжна Ђгата иной раз грустит, и когда Я собираюсь уйти и оставить ее  одну,
она говорит: "Џобудь со мною, малютка,  мне  легче  от  твоего  присутствиЯ,
даже когда Я не говорю с тобой".
     - ЉнЯжна Ђгата подчас грустит? € вы знаете почему?
     - Ќет, не знаю; мне кажетсЯ, она скучает.
     ’ут Џиччинино забросал  Њилу  вопросами,  на  которые  она  отвечала  с
обычной откровенностью, хотЯ не захотела да  и  не  могла  сообщить  ничего,
кроме уже ему известного. —то кнЯжна ведет жизнь целомудренную,  уединенную,
что она занимаетсЯ добрыми делами, много читает, любит  искусство,  что  она
уступчива и тиха, почти равнодушна  в  своих  отношениЯх  с  внешним  миром.
‚прочем, Њила  наивно  прибавила,  что  уверена,  будто  ее  любимаЯ  кнЯжна
гораздо горЯчей и пристрастней к людЯм, чем думают.  Њила  сказала,  что  ей
приходилось видеть, как  та  бывала  взволнована  до  слез  при  рассказе  о
чьем-либо несчастье или даже просто о трогательном поступке.
     - Ќу, например? - попросил Џиччинино. - Џриведи же мне пример!
     - Ќу вот, однажды, - начала Њила, - Я ей рассказывала, как  одно  времЯ
мы бедствовали в ђиме. Њне  тогда  было  всего  лет  пЯть-шесть,  нам  почти
нечего было есть, и Я порою говорила своему брату Њикеле, будто не  голодна,
чтобы он взЯл себе мою долю. Ќо Њикеле,  заподозрив  мой  умысел,  со  своей
стороны тоже начинал уверЯть, что не голоден. €  часто  наш  хлеб  оставалсЯ
нетронутым до утра, а мы оба  не  желали  признатьсЯ  друг  другу,  как  нам
хочетсЯ его съесть. €з-за таких церемоний  нам  становилось  еще  хуже,  чем
было на самом деле. џ, посмеиваЯсь, рассказывала все  это  кнЯжне,  и  вдруг
она разразилась слезами. Ћна прижимала менЯ к себе и все повторЯла:  "Ѓедные
детки! Њилые бедные детки!"  ‘ами  видите,  синьор,  разве  у  нее  черствое
сердце и холоднаЯ душа, как хочетсЯ утверждать людЯм?
     Џиччинино  взЯл  Њилу  под  руку  и  долго  водил  по  саду,  заставлЯЯ
рассказывать о кнЯжне. Ћн мысленно стремилсЯ к этой женщине, произведшей  на
него такое сильное  впечатление,  совершенно  позабыв,  что  какую-то  часть
этого днЯ Њила тоже занимала его душу и волновала чувства.
     ‚ полной уверенности, что говорит с искренним  другом,  добраЯ  Њила  с
радостью предалась  восхвалениЯм  женщины,  которую  так  горЯчо  любила,  и
"забываЯ, что забываетсЯ", по собственному выражению, целый час провела  под
великолепными тенистыми деревьЯми в саду Ќиколози.
     “ Џиччинино были впечатлительный ум и переменчивый нрав. ‚сЯ его  жизнь
была  посвЯщена  то  размышлению,  то  любопытству.  ѓрациозный  и   наивный
разговор  молодой   девушки,   пленительный   образ   мыслей,   великодушнаЯ
горЯчность  в  привЯзанностЯх  и  что-то  возвышенное,  смелое  и   веселое,
унаследованное от отца и дЯди, мало-помалу очаровали разбойника.  Џеред  ним
открывались новые дали,  словно  из  утомительной  и  беспокойной  драмы  он
переходил в радостную и мирную идиллию.  Ћн  был  достаточно  сообразителен,
чтобы понимать все, даже то, что претило его инстинктам и  привычкам.  Ћн  с
жадностью читал поэмы Ѓайрона. ‚ мечтах он возносилсЯ до ‹ары и  „он  †уана.
Ќо читал он также и Џетрарку, знал его наизусть и даже не зевал над  ним,  и
улыбалсЯ  тихонько,  твердЯ  про  себЯ  concetti*  из  "Ђминты"  и  "‚ерного
пастуха". Ћн чувствовал, что откровеннаЯ беседа с маленькой  Њилой  успокоит
его вернее, чем чтение тех ребЯчески-сентиментальных строк, которыми  обычно
он пыталсЯ утихомирить бушевавшие в нем страсти.
     ______________
     * ‡десь - стихотворные строки, содержащие  причудливые  образы  и  игру
слов (итал.).

     Ќаконец солнце стало садитьсЯ. Њила подумала о ЊаньЯни и  заговорила  о
прощании.
     - Ќу, прощай же, моЯ славнаЯ девочка, - сказал Џиччинино. -  џ  провожу
тебЯ до калитки, а по дороге преподнесу  тебе  подарок,  какого  никогда  не
делал ни одной женщине иначе как в насмешку или из расчета.
     - —то же такое, синьор? - удивленно спросила девушка.
     - џ подарю тебе букет, белый букет из цветов моего сада, -  ответил  он
с улыбкой, в которой если и была долЯ иронии, то лишь по  отношению  к  себе
самому.
     Њила гораздо меньше удивилась этой любезности,  чем  ожидал  Џиччинино.
Ћн старательно  выбрал  несколько  белых  роз,  несколько  веточек  мирта  и
флердоранжа. ‘нЯл с роз шипы. Ћн выбирал самые прекрасные цветы  и  составил
великолепный букет  длЯ  своей  очаровательной  гостьи  с  таким  умением  и
вкусом, каких и сам не подозревал в себе.
     - Ђх, - сказал он, подаваЯ ей  цветы,  -  мы  чуть  было  не  забыли  о
цикламенах. Ћни, верно, на той клумбе. Ќет, нет, Њила, не  ищи  их,  Я  хочу
сам сорвать эти цветы, чтобы кнЯжне было приЯтно понюхать мой букет.  ’ы  ей
скажешь, что он от менЯ и что это единственнаЯ любезность, какую Я  позволил
себе, проведЯ наедине с тобой два часа в моем доме.
     - ‚ы, значит, не запрещаете мне рассказать кнЯжне  Ђгате,  что  Я  была
здесь?
     - ђасскажи ей, Њила. ђасскажи ей все, но только  ей  одной,  понимаешь?
ЉлЯнись мне спасением своей души - ты-то ведь веришь в него?
     - Ђ вы, сударь, неужто не верите?
     - ‚о всЯком случае, верю, что умри Я  сейчас,  Я  заслужил  бы  сегоднЯ
право попасть в рай, потому что пока ты со мною, у менЯ сердце чисто, как  у
невинного младенца.
     - Ќо если кнЯжна спросит, кто вы, синьор, и о  ком  Я  ей  рассказываю,
что мне сказать про вас, чтобы ей стало понЯтно?
     - ’ы скажешь ей то, что Я хочу, чтобы и ты знала, Њила... Ќо в  будущем
может случитьсЯ, что мое лицо в иных случаЯх не сойдетсЯ с именем. ’огда  ты
промолчишь и, если понадобитсЯ, притворишьсЯ, будто никогда менЯ не  видела,
потому что одним своим словом ты можешь послать менЯ на смерть.
     - Ѓоже избави!  -  пылко  вскричала  Њила.  -  Ђх,  синьор,  вы  можете
положитьсЯ на мою осторожность и на мою скромность, как  если  б  моЯ  жизнь
зависела от вашей.
     - Ќу, хорошо! ‘кажи кнЯжне, что Љармело ’омабене избавил ее  от  аббата
Ќинфо и что он поцеловал твою руку с таким  уважением,  словно  то  была  ее
собственнаЯ рука.
     - ќто  мне  надо  целовать  вам  руку,  синьор,  -   отвечала   девушка
простодушно, подносЯ руку разбойника к своим губам,  в  полной  уверенности,
что человек, обходившийсЯ с нею так изысканно вежливо и  покровительственно,
был по крайней мере сыном королЯ. - ‚едь вы  менЯ  обманываете,  -  добавила
она. - Љармело ’омабене - простой villano, и этот дом не ваш, как и не  ваше
это имЯ. ‚ы могли бы жить во дворце, захоти вы только. Ќо вы скрываетесь  по
причинам политическим, которых Я не должна и не хочу  знать.  Њне  думаетсЯ,
вы станете когда-нибудь королем ‘ицилии. Ђх, как бы Я хотела  быть  мужчиной
и сражатьсЯ за вас!  ‚едь  вы  осчастливите  свой  народ,  уж  в  этом-то  Я
уверена!
     Џри этой неожиданной выдумке безумнаЯ мысль молнией блеснула  в  смелом
воображении Џиччинино. Ќа миг голова у  него  пошла  кругом,  и  он  испытал
такое ощущение, будто девушка угадала его  истинные  замыслы,  а  не  просто
помечтала вслух.
     Ќо он тут же разразилсЯ  смехом,  почти  горьким  смехом,  впрочем,  не
нарушившим ее иллюзий; она подумала только,  что  он  стараетсЯ  отвести  ее
нескромные подозрениЯ, и чистосердечно попросила прощениЯ за свои  нечаЯнные
слова.
     - „итЯ мое, - сказал он в ответ, целуЯ ее в лоб  и  помогаЯ  взобратьсЯ
на ту же белую кобылку, - кнЯжна Ђгата скажет тебе,  кто  Я.  ђазрешаю  тебе
спросить у нее мое имЯ.  Ќо  когда  ты  узнаешь  его,  помни,  что  либо  ты
останешьсЯ моей сообщницей, либо пошлешь менЯ на виселицу.
     - ‹учше Я сама пойду на  казнь!  -  сказала  девушка,  отъезжаЯ,  и  на
глазах разбойника благоговейно поцеловала его букет.
     "Ќу,  -  сказал  себе  Џиччинино,  -  вот  самое   приЯтное   и   самое
романтическое приключение в моей жизни.  ђазыграл  переодетого  королЯ,  сам
того не знаЯ, ничуть не стараЯсь, ничего заранее не  придумываЯ,  ничего  не
сделав,  чтобы  доставить  себе  такое   удовольствие.   ѓоворЯт,   истинные
радости - только нечаЯнные, - начинаю в это верить. Ѓыть может, из-за  того,
что Я слишком обдумываю наперед свои  действиЯ  и  слишком  улаживаю  все  в
своей жизни, Я так часто, едва достигнув цели  моих  предприЯтий,  испытываю
скуку и отвращение. ЏрелестнаЯ Њила! Љак цветет поэзиЯ в  твоей  юной  душе,
какое  свежее  воображение  кружит   твою   головку!   Ђх,   зачем   ты   не
мальчик-подросток? ‡ачем нельзЯ мне о