орой  дворец  ‹а-‘ерра  отделЯлсЯ
лишь обширным парком и узкой долиной, занЯтой  лугами  и  плодовыми  садами.
„ворец  был  наполнен  произведениЯми  искусства  -   статуЯмЯ,   вазами   и
прекрасными  картинами,  которые  маркиз  ‹а-‘ерра  собирал   со   вниманием
серьезного и просвещенного знатока. Ћн сам вышел навстречу к обоим  братьЯм,
сердечно пожал руку каждому и, в ожидании пока накроют стол, повел по  своей
обширной  резиденции,  любезно,  умно  и  разумно   показываЯ   и   объЯснЯЯ
украшавшие  ее  шедевры.  Џьетранджело  хоть  и  был  простым  мастером   по
внутренней отделке дома, adornatore, все же отличалсЯ  вкусом  и  пониманием
прекрасного.  Ћн  живо  воспринимал  все  эти  уже   ранее   известные   ему
произведениЯ искусства, и его наивные и вместе с тем  глубокие  суждениЯ  не
только не мешали  такой  серьезной  беседе,  но  даже  оживлЯли  ее.  Њикеле
сначала немного стеснЯлсЯ маркиза. Ќо вскоре, заметив, что в  естественности
и непринужденности отца много хорошего вкуса  и  что  эти  качества  приЯтны
такому достойному и разумному человеку, как  маркиз,  он  почувствовал  себЯ
уверенней.  Љогда  же  сели  за  стел,  уставленный  серебром  и  цветами  и
тщательно  убранный,  как  длЯ  приема  знатных  гостей,  молодого  человека
оставило всЯкое стеснение, и он беседовал так же  приЯтно  и  непринужденно,
как если бы был собственным сыном хозЯина или его родственником.
     ’олько одно мучило его за обедом: он все гадал, что думают о нем  лакеи
маркиза. џ говорю "гадал", потому что он и глаз на них поднЯть  не  решалсЯ.
Ћн не раз обедывал у богачей, когда жил в ђиме,  особенно  после  того,  как
отец переселилсЯ в Љатанию и семейный уклад  не  удерживал  его  дома  и  не
отвращал более от желаниЯ  искать  общества  молодых  щеголей.  Џоэтому  длЯ
самого себЯ он не опасалсЯ обиды. Ќо отец впервые  был  приглашен  вместе  с
ним к знатному патрицию, и теперь Њикеле  мучительно  страдал  от  опасениЯ,
как бы лакеи не вздумали пожимать плечами за спиной почтенного старика  либо
грубо не обнесли его блюдом.
     € в самом деле, у лакеев, которые столько раз  видели  Џьетранджело  на
его лесенке в этом самом дворце и привыкли обходитьсЯ с ним  как  с  ровней,
могло зародитьсЯ против него чувство злобы и презрениЯ.
     Ћднако то ли маркиз заранее поговорил с ними  и  объЯснил  свою  особую
благосклонность и уважение к старику, чем польстил  болезненному  самолюбию,
свойственному людЯм этого сословиЯ, то ли Џьетранджело умел так  расположить
в свою пользу всех, кто его знал, - только  лакеи  прислуживали  ему  весьма
почтительно. Њикеле наконец понЯл  это,  когда  отец  повернулсЯ  к  старому
камердинеру, наполнЯвшему его стакан, и сказал добродушно:
     - Ѓлагодарю, старина, ты мне служишь по-приЯтельски. Ќу и Я при  случае
в долгу не останусь!
     Њикеле вспыхнул и оглЯнулсЯ на маркиза, а тот улыбнулсЯ с  довольным  и
растроганным  видом.  €  старый  слуга  в  ответ  тоже  дружески   улыбнулсЯ
Џьетранджело.
     Љогда убрали десерт, маркизу  доложили,  что  дворецкий  кнЯжны  мессир
Ѓарбагалло ожидает его в  одной  из  дворцовых  зал  и  хочет  показать  ему
какую-то  картину.  Ћни  застали  его   за   разговором   с   фра   Ђнджело,
воздержанность и  сан  которого  никак  не  позволЯли  ему  засиживатьсЯ  за
обеденным столом и который поэтому после первого блюда  попросил  разрешениЯ
прогулЯтьсЯ по саду.
     ‘начала  маркиз  один  подошел  к  Ѓарбагалло,  чтобы  справитьсЯ,   не
передавала  ли  кнЯжна  ему  чего-либо  особо.  ‚полголоса   обменЯвшись   с
дворецким двумЯ-тремЯ словами, судЯ по выражению лиц обоих,  не  содержавших
ничего важного, маркиз вернулсЯ к Њикеле, взЯл его под руку и сказал:
     - ‚ам,  может  быть,   доставит   некоторое   удовольствие   посмотреть
развешанные в отдельной галерее семейные портреты, которых мне  до  сих  пор
не доводилось показывать  вам.  Џусть  вас  не  пугает  количество  предков,
собранных здесь. ‚зглЯните на них мельком, а  Я  задержу  вас  только  перед
теми, которые принадлежат кисти известных мастеров. ‚прочем,  вместе  с  тем
это и любопытнаЯ коллекциЯ костюмов, с ней стоит ознакомитьсЯ  историческому
живописцу. Ќо прежде чем идти туда, взглЯнем на картину, принесенную  мэтром
Ѓарбагалло: он лишь на днЯх раскопал ее на  чердаке  виллы  Џальмароза.  Њой
мальчик. -  прибавил  он,  понизив  голос,  -  поздоровайтесь  же  с  бедным
мажордомом: он рассыпаетсЯ в поклонах перед  вами,  видно,  устыдЯсь  своего
поведениЯ на балу у кнЯжны.
     Њикеле заметил наконец поклоны мажордома и, не помнЯ  старого,  ответил
на них. ‘ тех пор как он примирилсЯ со своим положением и с самим собой,  он
отделалсЯ от прежней обидчивости и, как его отец, считал теперь,  что  ничьЯ
наглость не может задеть человека, если в нем  сильно  чувство  собственного
достоинства.
     - ‚от что Я принес вам, - сказал затем мажордом  маркизу,  -  это  один
сильно поврежденный Џальмароза. Ќо хотЯ надпись почти совсем  стерлась,  мне
удалось ее восстановить; вот она - на этом клочке пергамента.
     - Љак? - сказал маркиз улыбаЯсь. - ‚ам удалось разобрать тут, что  этот
хвастливый  воЯка  был  военачальником  в  правление   королЯ   Њанфреда   и
сопутствовал „жованни ди Џрочида в Љонстантинополь? ќто удивительно! —то  до
менЯ, Я в старинных надписЯх ничего не понимаю!
     - Њожете быть уверены, что Я не ошибсЯ,  -  возразил  Ѓарбагалло.  -  џ
прекрасно знаю этого храброго воина и уже давно ищу его портрет.
     Џьетранджело покатилсЯ со смеху.
     - ’ак, значит, вы жили уже в те времена? - спросил он. -  ‚ы,  конечно,
постарше менЯ, мэтр Ѓарбагалло, но никогда Я не думал, чтобы вы  могли  жить
в дни нашей ‘ицилийской вечерни.
     - …сли б мне только довелось жить тогда! - вздохнул фра Ђнджело.
     - Ќадо мне разъЯснить вам особую эрудицию мэтра Ѓарбагалло  и  интерес,
который он проЯвлЯет к нашей семейной галерее, - сказал маркиз, обращаЯсь  к
Њикеле. - Ћн всю жизнь посвЯтил этому кропотливому труду,  и  никто  так  не
знает генеалогию сицилийских родов, как он.  ‚  прошлом  мой  род  свЯзан  с
родом Џальмароза, а еще теснее - с родом Љастро-ђеале Џалермских, о  которых
вы, верно, слышали.
     - џ наслушалсЯ о них вчера, - улыбнувшись, сказал Њикеле.


     - Ќу, так вот! Џосле смерти знаменитого кнЯзЯ по прозвищу  „естаторе  в
наследство мне, как последнему отпрыску этого рода (а  об  этом  наследстве,
уверЯю  вас,  Я  довольно  мало  беспокоилсЯ),  досталась   лишь   коллекциЯ
портретов предков. Њне к ней и прикасатьсЯ не хотелось, но мэтр  Ѓарбагалло,
обожающий всЯкие такие редкости,  взЯл  на  себЯ  труд  вымыть  и  вычистить
портреты, а потом он их разобрал и развесил по порЯдку  в  галерее,  которую
вы сейчас увидите. ‚ этой галерее, кроме моих прЯмых предков, есть  изрЯдное
количество предков по линии Џальмароза. ЉнЯжна Ђгата, котораЯ не  увлекаетсЯ
такого рода коллекциЯми, отправила  ко  мне  и  своих,  полагаЯ,  что  лучше
соединить их всех в одном месте. Њэтра Ѓарбагалло это толкнуло на  долгую  и
кропотливую работу, которую он с успехом  закончил.  Џойдемте  же  туда  все
вместе, ведь мне надо представить Њикеле очень многим  лицам,  и  ему  может
понадобитьсЯ помощь отца и дЯди, чтобы отбитьсЯ от такой толпы покойников.
     - Ќе  буду  надоедать  вашим  милостЯм  и  удалЯюсь,  -   сказал   мэтр
Ѓарбагалло, дойдЯ с ними до  галереи  и  оставлЯЯ  там  своего  сицилийского
воина. - џ зайду в другой раз и повешу эту картину на место. ‚прочем,  может
быть, господин маркиз захочет, чтобы  Я  пересказал  господину  Њикеланджело
‹аворатори, покорным слугою  которого  и  сейчас  и  в  будущем  Я  ЯвлЯюсь,
историю оригиналов здесь находЯщихсЯ портретов?
     - Љак, господин мажордом, - с сомнением спросил Њикеле,  -  вы  помните
историю всех этих лиц? €х больше трех сотен!
     - €х пЯтьсот тридцать, сударь, и Я  знаю  не  только  их  имена  и  все
событиЯ их жизни с точными подробностЯми, но  также  имена,  пол  и  возраст
всех их детей, умерших до того, как живопись воспроизвела  их  черты,  чтобы
передать   их   потомству.   €х   было   триста   двадцать   семь,   включаЯ
мертворожденных. “ менЯ пропущены лишь те, что умерли некрещенными.
     - ‚от чудеса! - воскликнул Њикеле. - Ќо если уж у вас такаЯ памЯть,  на
вашем месте Я предпочел бы изучать историю всего рода  человеческого,  а  не
одной семьи.
     - ђод человеческий менЯ не касаетсЯ, - важно  заЯвил  мажордом.  -  …го
светлость кнЯзь „иониджи де Џальмароза, отец ныне здравствующей  кнЯжны,  не
поручал мне должности наставника своих детей в  истории.  Ќо  поскольку  мне
хотелось чем то заниматьсЯ и у менЯ  оставалось  много  свободного  времени,
так как в  доме  два  последних  поколениЯ  не  устраивали  ни  приемов,  ни
празднеств, он посоветовал мне ради развлечениЯ свести в  одно  историю  его
рода, рассеЯнную по разным рукописным томам, которые  вы  можете  увидеть  в
семейной библиотеке Џальмароза и которые Я все до единого изучил, выбрал  из
них все, свЯзанное с историей семьи, и  прокомментировал  все  до  последней
буквы.
     - € это в самом деле нравилось вам?
     - ‚есьма,  мэтр  Џьетранджело,  -  важно   ответил   мажордом   старому
художнику, видимо желавшему подразнить его.
     - џ  вижу,  -  иронически  вмешалсЯ  Њикеле,  -  что  вы  не  ЯвлЯетесь
обыкновенным управителем, сударь, и что ваше образование  куда  больше,  чем
требует ваша должность.
     - ЊоЯ должность хоть и незаметна, но  всегда  была  очень  приЯтной,  -
ответил мажордом, - даже во времена кнЯзЯ „иониджи, который не  был  любезен
ни с кем, кроме менЯ. Ћн дарил менЯ уважением и почти дружбой, потому что  Я
был как бы открытой книгой, где он всегда мог справитьсЯ  о  своих  предках.
—то до кнЯжны, его дочери, то поскольку она добра ко всем на свете,  как  не
быть счастливым подле нее? џ делаю почти все,  что  хочу,  и  менЯ  огорчает
только то, что кнЯжна Ђгата рассталась со своей семенной  галереей,  никогда
не взглЯнет на свое генеалогическое древо и знать не  желает  геральдической
науки. Ђ геральдика - чудеснаЯ наука, и в ней когда-то с успехом  отличались
дамы.
     - ’еперь же она переходит в ведение живописцев  по  внутренней  отделке
дома и золотильщиков по резному дереву, -  снова  засмеЯлсЯ  Њикеле.  -  ќто
удачные орнаменты, их Яркие краски и детали рыцарского оружиЯ  ласкают  глаз
и будЯт воображение - вот и все.
     - ‚от и все?! - возразил возмущенный управитель.  -  Џростите,  сударь,
это вовсе не все! ѓеральдика - это историЯ, написаннаЯ иероглифами ad  hoc*.
“вы! Џридет времЯ и,  быть  может,  скоро,  когда  эту  тайнопись  разучатсЯ
читать, как уже не умеют читать свЯщенные письмена, покрывающие  гробницы  и
статуи …гипта. Ђ ведь сколько  глубоких  мыслей  изложено  самым  хитроумным
образом на Языке этих рисунков!  “местить  на  печатке,  на  простой  оправе
кольца всю историю  своего  рода  -  не  есть  ли  это  достижение  подлинно
волшебного  искусства!  €  какими  еще   знаками,   столь   же   точными   и
выразительными, пользовались когда-либо цивилизованные народы?
     ______________
     * Љ данному случаю (лат.).

     - ‚ том, что он говорит, есть и разумные основаниЯ и здравый  смысл,  -
сказал маркиз вполголоса, обращаЯсь к Њикеле. - ’ы,  мой  мальчик,  слушаешь
его с презрением, которое кажетсЯ мне страшным. Ќу что ж,  говори  все,  что
думаешь, Я рад буду узнать твое мнение, и понЯть, есть ли у  тебЯ  настоЯщие
причины с такой  горечью,  как  мне  кажетсЯ,  насмехатьсЯ  над  знатью.  Ќе
стеснЯйсЯ нисколько, Я выслушаю тебЯ так же спокойно и  беспристрастно,  как
слушают нас эти  мертвецы,  тусклыми  глазами  следЯщие  за  нами  из  своих
почернелых от времени рам.


        XXXVI

        ‘…Њ…‰Ќ›… ЏЋђ’ђ…’›

     - Ќу так  вот,  -  заговорил  Њикеле,  ободренный  рассудительностью  и
искренней добротой хозЯина дома. - џ скажу все,  что  думаю,  и  пусть  мэтр
Ѓарбагалло  позволит  мне  высказатьсЯ  до  конца,  даже  если   это   будет
затрагивать его убеждениЯ. Ѓудь  изучение  геральдики  занЯтием  полезным  и
нравственным, мэтр Ѓарбагалло,  столь  успешно  выпестованный  этой  наукой,
считал бы всех людей равными перед богом и единственным различием  на  земле
было бы длЯ него различие между людьми ограниченными и зловредными и  людьми
просвещенными и добродетельными. Ћн прекрасно видел бы суетность  всех  этих
титулов и понимал бы сомнительную ценность  родословных.  …го  представлениЯ
об истории человечества, как мы только что говорили,  были  бы  шире,  и  он
судил бы эту великую историю столь же твердо, сколь  беспристрастно.  ‚месте
этого в его взглЯдах есть - если не ошибаюсь - известнаЯ узость,  с  которой
Я не могу согласитьсЯ.  Ћн  почитает  дворЯнство  особой  породой,  ибо  оно
обладает привилегиЯми, и  он  презирает  простонародье,  ибо  оно  не  имеет
истории и воспоминаний. Ѓьюсь об заклад,  что,  преклонЯЯсь  перед  величием
других, он презирает самого себЯ, разве  что  он  обнаружил  в  библиотечной
пыли некий документ,  который  дарует  ему  право  считать  себЯ  в  родстве
четырнадцатой степени с каким-нибудь блистательным родом.
     - ’акой  честью   Я   не   могу   похвалитьсЯ,   -   сказал   несколько
раздосадованный мажордом.  -  ‚се  же  Я  с  удовлетворением  убедилсЯ,  что
происхожу отнюдь не из черни: у менЯ есть  по  мужской  линии  предки  среди
духовенства и торгового сословиЯ.
     - ‘ чем Я вас искренне поздравлЯю, - иронически  отвечал  Њикеле.  -  Ђ
мне-то и в голову  не  приходит  расспрашивать  отца,  нет  ли  среди  наших
предков  каких-нибудь  малЯров,  малевавших  вывески,  либо  пономарей   или
дворецких. Џризнаюсь даже, мне это совершенно безразлично. ‚ этом  отношении
у менЯ одна забота: своей славой быть обЯзанным  самому  себе  и  заработать
себе герб кистью и палитрой.
     - ‚ добрый час, - заметил маркиз. - ќто  благородное  честолюбие.  ’ебе
хочетсЯ, чтобы от тебЯ пошел славный род мастеров искусства,  и  ты  желаешь
приобрести себе благородное звание, а не  потерЯть  его,  как  многие  нищие
синьоры, недостойные носить громкие имена.  Ќо,  может  быть,  тебе  заранее
неприЯтно знать, что твои потомки будут гордитьсЯ твоим именем?
     - „а, господин маркиз, мне было  бы  неприЯтно,  если  бы  мои  потомки
оказались невеждами и глупцами.
     - „руг мой, - возразил маркиз с величайшим спокойствием,  -  Я  отлично
знаю, что во всех странах дворЯнство вырождаетсЯ,  и  мне  незачем  говорить
тебе, что это тем непростительней длЯ этого  сословиЯ,  чем  больше  за  ним
славы и величиЯ. Ќо зачем нам из-за этого осуждать  ту  или  иную  замкнутую
часть общества и заниматьсЯ здесь проверкой - велики  или  малы  достоинства
отдельных личностей,  ее  составлЯющих?  ‚  споре  такого  рода  может  быть
интересным и даже полезным длЯ нас лишь рассмотрение этого института как  он
есть. ‘кажи же мне, что ты  думаешь,  Њикеле:  осуждаешь  ты  или  одобрЯешь
различиЯ, установленные между людьми?
     - ЋдобрЯю, - не раздумываЯ ответил Њикеле, -  потому  что  сам  надеюсь
выдвинутьсЯ, но в этих различиЯх Я отрицаю всЯкий принцип наследованиЯ.
     - ‚сЯкий принцип наследованиЯ? - переспросил  маркиз.  -  Џоскольку  он
применЯетсЯ к богатству или власти - Я согласен. ќто французскаЯ идеЯ,  идеЯ
смелаЯ... Њне эта идеЯ по душе!.. Ќо если речь идет о  славе,  не  свЯзанной
ни с какой корыстью, либо о чести, в  прЯмом  смысле...  ’ы  позволишь,  мой
мальчик, задать тебе несколько вопросов?
     Џредположим, Њикеланджело  ‹аворатори,  здесь  присутствующий,  родилсЯ
лет двести-триста тому назад. Џредположим,  он  состЯзалсЯ  с  ђафаэлем  или
’ицианом и оставил по себе имЯ, достойное  стоЯть  рЯдом  с  этими  славными
именами. Џредположим далее, что  дворец,  в  котором  мы  сейчас  находимсЯ,
принадлежал  ему  и  переходил  по  наследству  его  потомкам.  Џредположим,
наконец, что ты  последний  отпрыск  этого  рода  и  совсем  не  занимаешьсЯ
искусством живописи. ’вои склонности толкали  тебЯ  к  другой  профессии,  а
может быть, у тебЯ  даже  нет  никакой  профессии,  ибо  ты  богат,  великие
творениЯ твоего  знаменитого  прадеда  принесли  ему  состоЯние,  а  потомки
честно передали это состоЯние тебе. ’ы здесь у себЯ дома,  в  той  картинной
галерее, куда твои предки ЯвлЯлись один за другим, чтобы занЯть  здесь  свое
место. Ѓолее того - тебе известна историЯ каждого из них.  Ћна  начертана  в
рукописЯх, которые сохранЯютсЯ и заботливо продолжаютсЯ  в  твоей  семье.  €
вот вхожу сюда Я, найденыш, подобранный у приютской двери, -  предположим  и
такое. Њне неведомо имЯ моего отца и  даже  той  несчастной,  что  дала  мне
жизнь. ‘ прошлым Я не свЯзан ровно ничем, и, рожденный  только  вчера,  Я  с
изумлением рассматриваю эту череду предков, с которыми бок о бок  ты  живешь
уже почти триста лет. Ћстолбенев от удивлениЯ, Я расспрашиваю тебЯ о них,  и
мне даже хочетсЯ подразнить тебЯ, как это ты живешь подле  покойников  и  их
радением.  Џобаиваюсь  даже,  как  бы   эти   блистательные   поколениЯ   не
поистрепались в долгом пути.
     ‚ ответ  ты  с  гордостью  указываешь  на  прародителЯ,  прославленного
Њикеланджело ‹аворатори, который из ничего стал великим человеком  и  памЯть
о котором сохранитсЯ в веках. ‡атем ты сообщаешь мне факт, которому Я  очень
дивлюсь: оказываетсЯ, сыновьЯ и дочери этого Њикеле, исполненные почтениЯ  к
памЯти отца, тоже решили служить искусству.  Ћдин  стал  музыкантом,  другой
гравером, третий живописцем. …сли небо не даровало  им  таких  же  талантов,
как отцу, они по крайней мере  сохранили  в  душе  и  передали  своим  детЯм
уважение и любовь к искусству. ’е, в свою очередь, поступали так же,  и  все
эти  портреты,  девизы  на  гербах,  эти  биографии,  с  которыми  ты   менЯ
знакомишь,  представлЯют  наглЯдно  историю  многих  поколений   художников,
ревностно поддерживающих свою наследственную  профессию.  ђазумеетсЯ,  между
этими  соискателЯми  славы  лишь  некоторые  действительно  достойны  имени,
которое носЯт. ѓений есть исключение, и ты мне  называешь  только  двух-трех
замечательных  художников,  собственной  деЯтельностью  продолживших   славу
твоего рода. Ќо этих двух-трех  достаточно,  чтобы  подновить  вашу  богатую
кровь  и  сохранить  в  душах  промежуточных  поколений  некий  пыл,   некую
гордость, некую жажду величиЯ, которые могут  еще  способствовать  поЯвлению
выдающихсЯ людей.
     Ћднако Я, незаконный сын, человек без роду  и  племени  в  настоЯщем  и
прошлом (так продолжаю Я свою притчу), естественный хулитель всЯкой  родовой
славы, Я стараюсь сбить с тебЯ спесь.  џ  улыбаюсь  с  видом  превосходства,
когда ты  мне  признаешьсЯ,  что  тот  или  иной  предок,  портрет  которого
привлекает менЯ своим чистосердечным  выражением,  был  человеком  невеликих
талантов, ограниченным и неумным. „ругой, который мне вовсе  не  нравитсЯ  -
он одет небрежно, у него усы торчком, - оказываетсЯ негодЯем,  безумцем  или
фанатиком. €, наконец, Я намекаю, что сам ты -  выродившийсЯ  художник,  ибо
не унаследовал свЯщенного огнЯ и, созерцаЯ деЯтельную жизнь своих  прадедов,
погрузилсЯ в сладкую дремоту ленивого far niente*.
     ______________
     * ЌичегонеделаниЯ (итал.).

     ’ут ты мне возражаешь. Џозволь  мне  вложить  в  твои  уста  кое-какие,
по-моему, достаточно разумные слова:
     "‘ам по себе Я ничто. Ќо Я был бы еще  ничтожней,  потерЯй  Я  свЯзь  с
достойным прошлым.  ЊенЯ  одолевает  апатиЯ,  свойственнаЯ  душам,  лишенным
вдохновениЯ. Ќо мой отец научил менЯ тому, что было в его крови и перешло  в
мою - сознанию, что Я принадлежу к хорошему роду и что, если Я  не  способен
ничем оживить его блеск, то должен по крайней мере удерживатьсЯ от мыслей  и
пристрастий,  которые  могли  бы  заставить  его  потускнеть.  ‡а  неимением
таланта Я питаю  уважение  к  традициЯм  рода,  и,  не  будучи  в  состоЯнии
гордитьсЯ  самим  собой,  Я  искуплю  перед  моими  предками   вину   своего
ничтожества тем, что в некотором  роде  поклонЯюсь  им.  ЊоЯ  вина  была  бы
стократ  белее,  если  бы,  кичась  своим  невежеством,  Я  изорвал  бы   их
изображениЯ и оскорбил бы их памЯть презрительной гримасой. ЋтказыватьсЯ  от
своего отца, ибо ты не способен сравнЯтьсЯ  с  ним,  может  лишь  дурак  или
подлец. €, наоборот, человек  поступает  в  некотором  смысле  благочестиво,
когда обращаетсЯ к памЯти отца, стремЯсь искусить свое  неумение  сравнЯтьсЯ
с ним. € художники, у которых Я бываю и которым не  решаюсь  показывать  мои
произведениЯ, по крайней мере слушают менЯ с любопытством, когда Я говорю  о
произведениЯх моих предков.
     ‚от что ответишь ты мне, Њикеле,  и  неужели  это  не  окажет  на  менЯ
действиЯ? Џо-моему,  будь  Я  тем  нищим,  заброшенным  юношей,  которого  Я
описал, менЯ охватила  бы  великаЯ  печаль  и  Я  обвинЯл  бы  свою  судьбу,
повинную в моем полном одиночестве и,  так  сказать,  безответственности  на
земле.
     Ќо вот тебе другаЯ притча, не такаЯ  труднаЯ  и  более  соответствующаЯ
твоему воображению художника - прерви менЯ на первых же  словах,  если  тебе
она уже известна... ‘лучай  этот  приписывают  многим  персонажам  типа  „он
†уана, и так как старые истории только молодеют,  переходЯ  от  поколениЯ  к
поколению,  последнее  времЯ  его  приписывали   —езаре   де   Љастро-ђеале,
„естаторе, прославленному разбойнику, человеку необыкновенному и в  добре  и
в зле.
     ‚ Џалермо рассказывают, что в  ту  пору,  когда  он  искал  забвениЯ  в
пьЯных оргиЯх, сам не знаЯ, скатитьсЯ  ли  ему  на  дно  или  поднЯть  знамЯ
восстаниЯ, однажды под вечер ей отправилсЯ в свой старинный дворец,  который
проиграл накануне. ’еперь он хотел побывать там в последний раз,  чтобы  уже
никогда в него не возвращатьсЯ. „ворец был последнее, что у него  оставалась
от его богатства, и единственное, может быть, о чем он сожалел.  Џотому  что
там он провел свои юные годы; там были погребены его родители; наконец,  там
под пылью давнего забвениЯ хранились портреты его предков.
     € вот теперь он пришел  отдать  приказ  своему  управителю  уже  завтра
утром принЯть в качестве нового владельца того синьора,  который  выиграл  у
него дворец одним броском костей.
     "Љак?" - вскричал этот управитель, подобно мессиру Ѓарбагалло  питавший
уважений к семейным преданиЯм и портретам. -  ‚ы  могли  сделать  ставкой  в
игре гробницу отца и даже портреты своих предков?"
     "‚се поставил и все проиграл,  -  беззаботно  отвечал  Љастро-ђеале.  -
‚прочем, некоторые вещи мне выкупить по  силам,  и  мой  партнер  не  станет
из-за них торговатьсЯ. Ќу-ка, поглЯдим на эти семейные портреты!  џ  их  уже
не помню. џ их видел, когда был  еще  несмышленышем.  …сли  есть  среди  них
стоЯщие, Я их отмечу, чтобы сразу  договоритьсЯ  с  новым  владельцем.  Ѓери
факел и иди за мной".
     ‚зволнованный  управитель  дрожа  последовал  за  своим  господином   в
темную, пустую галерею. Љастро-ђеале уверенно и высокомерно шел  первым.  Ќо
говорЯт, чтобы сохранить до конца твердость и беспечность, он, придЯ в  свой
замок, пил без меры. Ћн сам  толкнул  заржавленную  дверь  и,  заметив,  что
старый дворецкий держит факел дрожащей рукой, взЯл его и поднЯл  на  уровень
лица первого портрета, оказавшегосЯ у входа в галерею. ’о был  гордый  воин,
вооруженный с  головы  до  пЯт,  в  широком  круглом  воротнике  фландрского
кружева поверх железных лат. „а  вот  он,  Њикеле!  ‚едь  картины,  играющие
такую роль в моем рассказе, - все они перед твоими глазами:  это  те  самые,
что присланы мне из Џалермо, как последнему в роде.
     Њикеле посмотрел на  старого  воина  и  был  поражен  его  мужественным
лицом, торчащими усами и суровым видом.
     - Ќу, ваша светлость, - сказал он, - этот  не  чересчур  веселый  и  не
чересчур благосклонный господин, наверное,  поставил  нашего  dissoluto*  на
место?
     ______________
     * ѓулЯку (итал.).

     - „а к тому же еще этот господин ожил, - продолжал маркиз, - и,  вращаЯ
разгневанными глазами в темных орбитах,  произнес  замогильным  голосом:  "џ
недоволен вами!" Љастро-ђеале содрогнулсЯ в изумлении и отступил, но,  сочтЯ
себЯ жертвой игры собственного воображениЯ, перешел  к  следующему  портрету
и, почти обезумев, нагло посмотрел  на  него  в  упор.  ’о  была  древнЯЯ  и
почтеннаЯ аббатиса монастырЯ урсулинок в  Џалермо,  одна  из  его  прабабок,
умершаЯ праведницей. ’ы можешь увидеть ее здесь, Њикеле, вот  она,  направо,
в  покрывале,  с  золотым  креслом,  с  лицом  морщинистым  и  желтым,   как
пергамент, с проницательным в властным взором. Ќе думаю,  чтобы  ее  портрет
что-либо говорил тебе. Ќо когда Љастро-ђеале поднЯл светильник  к  ее  лицу,
она прищурилась, словно  свет  внезапно  ослепил  ее,  и  сказала  скрипучим
голосом: "џ недовольна вами!"
     Ќа этот раз ужас  охватил  кнЯзЯ,  и  он  повернулсЯ  к  управителю,  у
которого подкашивались ноги.
     Ћднако  „естаторе  решил  не  поддаватьсЯ  этим   предостережениЯм   из
потустороннего мира и резко обратилсЯ к третьему  портрету  -  это  был  тот
старый судьЯ, которого ты видишь рЯдом с  аббатисой.  Ќе  осмеливаЯсь  долго
разглЯдывать его горностаевую мантию,  котораЯ  сливалась  с  длинной  седой
бородой, Љастро-ђеале  взЯлсЯ  за  раму,  решилсЯ  все-таки  трЯхнуть  ее  и
спросил: "Ђ вы?"
     "џ  тоже!"  -  ответил  старик  суровым  голосом  судьи,  произносЯщего
смертный приговор.
     Љастро-ђеале уронил, говорЯт, свой факел и, не помнЯ  себЯ,  спотыкаЯсь
на каждом шагу, бросилсЯ в глубь галереи, а бедный  дворецкий,  оцепенев  от
страха, не смеЯ ни следовать за ним,  ни  его  покинуть,  осталсЯ  у  двери,
через которую они вошли. Ћн слышал, как его господин  неровным  и  поспешным
шагом бежал в темноте, натыкаЯсь по дороге  на  кресла  и  столы  и  бормоча
проклЯтиЯ. € он слышал, как каждый портрет провожал его господина  все  теми
же грозными словами: "џ тоже! џ тоже!  џ  тоже!.."  ѓолоса  один  за  другим
стихали  в  темной  глубине  галереи,  но  каждый  четко  произнес   роковой
приговор. € Љастро-ђеале не убежать было от проклЯтиЯ, от которого  ни  один
из предков его не избавил. ђассказывают, будто прошло  много  времени,  пока
он добралсЯ до выхода. Љогда же он переступил порог и с силой  захлопнул  за
собой дверь, словно за ним гнались призраки, опЯть  воцарилось  молчанке.  €
уж Я не знаю, доводилось ли  с  тех  пор  портретам,  висЯщим  здесь,  снова
обрести дар речи.
     - „осказывайте,  досказывайте,  ваша  светлость,   -   воскликнул   фра
Ђнджело, с блиставшими глазами и полуоткрытым ртом  слушавший  эту  историю;
ведь несмотрЯ на свой ум и полученное образование, бывший разбойник  с  ќтны
был монах и сицилиец и не мог до известной степени не дать веры рассказу.  -
ђасскажите же, как с этой минуты ни управитель дворца  и  никто  из  жителей
Џалермо и всей округи никогда не видели кнЯзЯ Љастро-ђеале. ’ам,  по  выходе
из галереи, находилсЯ подъемный мост, и люди слышали, что он  шел  по  нему,
но когда потом во рву нашли его шлЯпу с перьЯми, плавающую по воде,  решили,
что он утопилсЯ, хотЯ и напрасно искали его тело.
     - Ќа самом-то деле этот урок подействовал целебно, - сказал  маркиз.  -
ЉнЯзь Љастро-ђеале бежал в горы, собрал там партизан  и  вел  борьбу  десЯть
лет, добиваЯсь спасениЯ или хотЯ бы отмщениЯ длЯ своей  родины.  Џравда  это
или неправда, только легенда эта довольно долго ходила  в  народе,  и  новый
владелец поместьЯ верил в нее;  он  даже  не  захотел  хранить  у  себЯ  эти
страшные семейные портреты и тут же отослал их мне.
     - Ќе знаю, справедлив ли этот  рассказ,  -  сказал  фра  Ђнджело,  -  Я
никогда не решалсЯ расспрашивать „естаторе. Ћднако верно, что решение  стать
партизаном пришло к нему в прадедовском доме в тот последний раз,  когда  он
посетил его. Џравда и то, что он испытал там сильное потрЯсение и что он  не
любил, когда с ним заговаривали об его предках. ‚ерно, наконец, и то, что  с
того часа рассудок его немного помутилсЯ  и  что  часто  Я  слыхал,  как  он
говаривал в черные дни:
     "Ђх, зачем не  пустил  Я  себе  пулю  в  голову,  когда  последний  раз
проходил по подъемному мосту своего замка!"
     - ‚от,  наверное,  и  все,   что   есть   правдивого   во   всей   этой
фантастической сказке, - сказал Њикеле. - Ќо  все  равно!  •отЯ  между  теми
знаменитыми лицами и моими предками и нет никакой свЯзи и хотЯ Я не знаю  за
собой ничего, в чем бы мне следовало упрекать себЯ перед ними, мне  было  бы
все-таки не по себе, коли мне  пришлось  бы  провести  ночь  одному  в  этой
галерее.
     - Ђ Я, - без всЯкого ложного стыда сказал  Џьетранджело,  -  ни  одному
слову этой истории не верю. € все  же  пообещай  мне  господин  маркиз  свое
состоЯние и свой дворец в придачу, Я не  согласилсЯ  бы  провести  и  одного
часа после захода солнца наедине с госпожой аббатисой,  монсиньором  главным
судьей и всеми прославленными воинами и монахами, которые  здесь  развешаны.
‡дешние слуги не раз пробовали запереть менЯ тут длЯ своей забавы, но  Я  им
не давалсЯ, Я бы скорей выпрыгнул в окошко.
     - € какой же вывод насчет дворЯнства  сделаем  мы  из  всего  этого?  -
спросил Њикеле, обращаЯсь к маркизу.
     - ’от вывод, мой мальчик, - ответил маркиз ‹а-‘ерра, -  что  привилегии
знати есть несправедливость, но что в легендах и в семейных преданиЯх  много
мощи, поэзии и  пользы.  ‚о  ”ранции,  уступаЯ  доброму  порыву,  дворЯнство
предложило сжечь свои титулы и с  пристойной  учтивостью  и  хорошим  вкусом
выполнило свой долг, принесЯ эту  искупительную  жертву.  Ќо  вслед  за  тем
стали взламывать склепы, вытаскивать из них  трупы,  даже  оскорблЯть  образ
•риста, как будто не свЯщенны пристанища мертвых и как будто сын  Њарии  был
покровителем лишь вельмож, а не убогих и малых сих. џ  прощаю  революции  ее
безумства, Я понимаю их, быть может, лучше, чем те, кто говорил вам  о  них,
мой юный друг. Ќо Я знаю также, что ее философиЯ не была ни законченной,  ни
глубокой философией и что в отношении идей дворЯнства,  как  и  в  отношении
всех идей, она умела разрушать, а не строить, умела вырывать  с  корнем,  но
не сеЯть. Џозвольте мне сказать еще два  слова  на  эту  тему,  а  потом  мы
выйдем в сад есть мороженое, потому что боюсь, как бы все эти  покойники  не
нагнали на вас тоску и скуку.


        XXXVII

        ЃњџЌЉЂ

     - ’ак-то, Њикеле, - продолжал свою речь маркиз  ‹а-‘ерра,  берЯ  правой
рукой  за  руку  Џьетранджело,  а  левой  -  фра  Ђнджело,  -  все  люди  по
благородству равны между собой. € Я прозакладывал бы свою  голову,  что  род
‹аворатори стоит рода Љастро-ђеале. …сли  о  мертвых  судить  по  живым,  то
предки этих двоих навернЯка были людьми  добрыми,  умными  и  мужественными,
тогда как „естаторе - вместилище высоких добродетелей и жалких  недостатков,
то кнЯзь, то разбойник, то кающийсЯ благочестивец,  то  впавший  в  отчаЯние
самоубийца - заставлЯет усомнитьсЯ в благородстве вельмож, портреты  которых
нас окружают. …сли вы когда-нибудь разбогатеете, Њикеле,  вы  сами  нечаЯнно
положите начало семейной галерее, написав  прекрасные  лица  вашего  отца  и
дЯди, и никогда не станете продавать их портретов.
     - € портрета своей сестры! - вскричал Џьетранджело. -  Ћн  ее  тоже  не
забудет нарисовать; ведь ее портрет когда-нибудь  послужат  доказательством,
что в нашем роду люди не были противны с виду.
     - ’огда не находите ли  вы,  -  подхватил  маркиз,  опЯть  обращаЯсь  к
Њикеле, - что вам есть  над  чем  призадуматьсЯ?  —то  вы  можете  пожалеть,
почему у вас нет портрета вашего отца и вашего дЯди и  почему  вам  неведома
его историЯ?
     - ‚от это был  человек!  -  воскликнул  Џьетранджело.  -  Ћн  служил  в
солдатах, потом стал хорошим мастером, а Я его помню хорошим отцом.
     - Ђ его брат был монахом, как  Я,  -  сказал  фра  Ђнджело.  -  Ћн  был
набожен и мудр. …го пример сильно подействовал на менЯ, когда  Я  колебалсЯ,
идти ли мне в монахи.
     - ‚от как действуют семейные воспоминаниЯ! - сказал  маркиз.  -  Ђ  кем
были ваши дед и брат его, друзьЯ мои?
     - —то до брата моего деда, - отвечал Џьетранджело, - не знаю,  кажетсЯ,
его вовсе не было. Ќо дед мой был крестьЯнин.
     - Љак же прожил он свою жизнь?
     - Њне, наверное, рассказывали  о  нем  в  детстве,  да  Я  не  припомню
ничего.
     - Ђ ваш прадед?
     - џ и не слышал о нем.
     - € Я тоже, - вмешалсЯ фра Ђнджело. -  Њне  смутно  помнитсЯ,  что  наш
прапрадед был морЯк, и притом весьма отважный. Ќо как его звали - не  помню.
€мЯ ‹аворатори служит всего двум нашим поколениЯм. ќто ведь прозвище, как  и
большаЯ часть фамилий в народе. Ћно  указывает  на  смену  занЯтиЯ  в  роду,
когда наш дед, бывший раньше земледельцем в  горах,  перебралсЯ  в  город  и
стал ремесленником. Ќашего деда звали Њонтанари, это тоже  прозвище,  а  его
дед, верно, звалсЯ иначе.  Ђ  уж  дальше  начинаетсЯ  полнаЯ  тьма,  и  наша
родословнаЯ погружаетсЯ в забвение, равное небытию.
     - ’ак вот, - сказал маркиз ‹а-‘ерра,  -  вы  сейчас  на  примере  своей
семьи пересказали всю историю  народа.  „ва-три  поколениЯ  ощущают  родство
между собою, но те, что предшествовали, к те, что следуют позже,  чужды  им.
Џо-вашему, это справедливо и  достойно,  милый  Њикеле?  ‚едь  такое  полное
забвение прошлого, такое  равнодушие  к  будущему,  такое  отсутствие  свЯзи
между  промежуточными  поколениЯми  -  это  варварство,  состоЯние  дикости,
возмутительное презрение к человечеству!
     - ‚ы правы,  господин  маркиз,  и  Я  вполне  понимаю  вас,  -  отвечал
Њикеле. -  €сториЯ  любой  семьи  повторЯет  историю  человечества,  и  кому
известна историЯ семьи, тот знает и историю  человечества.  ђазумеетсЯ,  кто
помнит своих  предков  и  кто  с  детства,  вникаЯ  в  эти  одна  за  другою
проходЯщие жизни, привык черпать в  них  примеры,  которым  он  следует  или
которым стараетсЯ не следовать, такой человек  живет  в  своей  душе  жизнью
более  интенсивной  и  полной,  чем  тот,  кто  свЯзан  в  прошлом  лишь   с
двумЯ-тремЯ смутными, неуловимыми тенЯми. Ѓлагородство  по  происхождению  -
великое общественное преимущество. …сли оно налагает великие  обЯзательства,
оно в основном дает и более широкий взглЯд на вещи и  предоставлЯет  великие
возможности. ђебенок, который научаетсЯ различать  добро  и  зло  по  книге,
написанной той же кровью, что струитсЯ и его жилах, и по  чертам  портретов,
сходных с его собственным образом, словно это зеркало,  где  он  с  радостью
встречает самого себЯ, - такой ребенок непременно станет  великим  человеком
либо по крайней мере, следуЯ вашим словам, он  станет  человеком,  преданным
идее подлинного величиЯ, то  есть  будет  обладать  качеством  приобретенным
взамен качества врожденного. ’еперь Я понимаю, что есть истинного и  благого
в принципе наследованиЯ, который свЯзывает  одни  поколениЯ  с  другими.  Ќе
буду напоминать вам, что есть в нем вредного, - вы это знаете лучше менЯ.
     - —то есть в нем вредного, - Я скажу сам, - возразил маркиз.  -  ‚редно
то, что мы имеем исключительное  право  на  благородство,  а  остальной  род
людской не причастен к нему, что признанные сословные различиЯ  основаны  на
ложном принципе и герой-крестьЯнин не  будет  так  прославлен  и  отмечен  в
истории, как герой-патриций, что семейные добродетели ремесленника не  будут
вписаны в книгу, навечно открытую длЯ потомства,  что  имени  и  изображениЯ
добродетельной и  бедной  матери  семейства,  котораЯ  была  напрасно  столь
красива и целомудренна, не сохранитсЯ  на  стене  бедного  жилища,  что  это
жилье бедных не становитсЯ верным убежищем даже длЯ ее потомков; что не  все
люди настолько богаты и свободны, чтобы в честь  своего  прошлого  создавать
статуи,  поэмы  и  картины,  наконец,  что  историЯ  человеческого  рода  не
существует,  что  она  сводитсЯ  лишь  к  нескольким  именам,  спасенным  от
забвениЯ, которые называют прославленными именами, знать не желаЯ того,  что
в иные эпохи целые народы достигают величиЯ под  воздействием  какого-нибудь
одного событиЯ или одной идеи.
     Љто  перечислит  нам  имена  всех  тех   энтузиастов   и   великодушных
храбрецов, что бросали свои заступ или пастуший  посох  и  шли  сражатьсЯ  с
неверными? Ќе сомневаюсь, среди них у тебЯ есть предки, Џьетранджело,  а  ты
ничего о них не знаешь! Ђ те вдохновенные монахи,  что  проповедовали  закон
божий дикарским народам? € там есть твои родичи, фра Ђнджело, но  ты  о  них
тоже ничего не знаешь. Ђх, друзьЯ  мои,  сколько  перестало  битьсЯ  великих
сердец, какие великие деЯниЯ канули в вечность, не  принесЯ  пользы  живущим
ныне! ЉакаЯ печаль и безнадежность длЯ  народа  в  этой  непроницаемой  тьме
прошлого, и как мне  мучительно  думать,  что  вам,  быть  может  -  кровным
родичам этих мучеников и храбрецов, не найти ни малейших следов их на  наших
тропах! Ђ Я, который вас не стою, Я могу узнать у  мэтра  Ѓарбагалло,  какой
из моих дальних предков родилсЯ и  умер  в  этом  месЯце  пЯтьсот  лет  тому
назад! Џодумайте! ‘ одной стороны - пустое и зрЯшное поклонение праотцам,  с
другой - ужаснаЯ, необъЯтнаЯ могила, без разбора поглощающаЯ и  свЯщенные  и
нечистые кости простого народа! ‡абвение - кара,  котораЯ  должна  постигать
лишь дурных людей, но в наших горделивых семьЯх  она  не  постигает  никого;
среди вас же забвению предаютсЯ самые высокие достоинства и добродетели.  Њы
как бы завладели историей в  собственных  интересах,  а  вы,  остальные,  вы
словно не имеете к ней отношениЯ, хотЯ она скорее есть дело ваших  рук,  чем
наших!
     - „а, - сказал  Њикеле,  взволнованный  горЯчей  речью  маркиза,  -  вы
заставили менЯ в  первый  раз  уЯснить  себе  понЯтие  благородства.  џ  его
свЯзывал лишь с немногими прославленными личностЯми, которых  надо  отделЯть
от их родичей и потомков. ’еперь мне понЯтны возвышенные и гордые  преданиЯ,
которые передаютсЯ от поколениЯ к поколению,  свЯзывают  их  между  собою  и
ведут строгий счет и скромным  добродетелЯм  и  блистательным  деЯниЯм.  ќто
справедливый счет, господин маркиз, и имей Я честь и несчастье  принадлежать
к благородному сословию (ибо это тЯжкое бремЯ длЯ  того,  кому  понЯтна  его
тЯжесть), Я хотел бы глЯдеть вашими глазами и думать как вы!
     - Ѓлагодарю тебЯ за это, - отвечал маркиз ‹а-‘ерра, берЯ его за руку  и
выводЯ на террасу дворца.
     ”ра Ђнджело и Џьетранджело переглЯнулись - они были  растроганы.  Ћбоим
была понЯтна  мысль  маркиза,  и  они  почувствовали,  как  их  возвышает  и
подкреплЯет этот новый взглЯд на коллективную и личную  жизнь,  который  был
сейчас  изложен  перед  ними.  —то  касаетсЯ  мэтра  Ѓарбагалло,  он  внимал
разговору с почтительным благоговением, но не  понЯл  ровно  ничего  и  ушел
домой, недоумеваЯ, какое же это благородство без дворцов,  без  грамот,  без
гербов,  и  особенно  без  семейных  портретов.  €  вывел  заключение,   что
благородное  сословие  не  может  обойтись  без  богатства,  -  удивительное
открытие, которое ему стоило немало труда.
     ‚  то  времЯ  как  в  галерее  ‹а-‘ерра  клюв  большого   великана   из
позолоченного дерева, служивший стрелкой на огромных часах, твердо  указывал
на  четыре  часа  пополудни,  Џиччинино  казалось,  что  полдюжины  часов  с
репетицией у него сильно отстают, - так нетерпеливо ждал он поЯвлениЯ  Њилы.
Ћт английских часов он  переходил  к  женевским,  пренебрегаЯ  катанийскими,
лучшими, какие он мог достать за свои  деньги  (ведь  ЉатаниЯ,  как  †енева,
славитсЯ часовщиками), и от часов, усыпанных алмазами, к другим,  украшенным
рубинами. Ћн любил драгоценные вещи и из добычи  своих  людей  отбирал  лишь
самое изысканное. € он всегда точнее  других  мог  сказать,  который  теперь
час, ибо он-то хорошо знал цену времени  и  умел  строго  распорЯдитьсЯ  им,
чтобы вести  сразу  и  жизнь,  посвЯщенную  занЯтиЯм  и  раздумью,  и  жизнь
приключений,  интриг   и   разбоЯ,   и,   наконец,   жизнь   наслаждениЯ   и
сладострастиЯ, которой мог, да и хотел, наслаждатьсЯ только втайне.
     ‚ нетерпении он бывал горЯч до сумасбродства, и ему  так  же  нравилось
держать других в ожидании или мучать их хитрыми  проволочками,  как  не  под
силу было дожидатьсЯ кого-либо самому. ‚прочем,  уступаЯ  необходимости,  он
на этот раз первым ЯвилсЯ на место свиданиЯ. Ћн не мог рассчитывать,  что  у
Њилы достанет смелости поджидать его, а тем более войти к нему в  сад,  если
он не выйдет к ней навстречу. Ћн и  выходил  уже  раз  десЯть  и  с  досадою
возвращалсЯ, не решаЯсь пересечь тенистую дорожку, шедшую вокруг  сада,  так
как не хотел в случае встречи с  кем-либо  дать  заметить,  что  он  охвачен
желанием или вообще что-то затеЯл.  ‚сЯ  наука,  на  которой  держалось  его
сложное  существование,  была  в  том,  чтобы  иметь  всегда   спокойный   и
равнодушный вид перед людьми  мирными  и  вид  рассеЯнный  и  занЯтой  перед
людьми деловыми.
     € когда Њила поЯвилась вверху, на зеленой тропинке, круто  спускавшейсЯ
к его саду, Џиччинино был уже по-настоЯщему сердит на нее: она запоздала  на
целых четверть часа. Њежду тем - то ли благодарЯ его уму,  то  ли  благодарЯ
личным чарам, - еще  ни  одной  красавице  из  горных  деревень  никогда  не
удавалось заставить его первым  прийти  на  любовное  свидание.  „икаЯ  душа
разбойника горела поэтому мрачной Яростью. Ћн совсем  забыл,  что  Њила  ему
вовсе не любовница, с повелительном видом двинулсЯ  навстречу,