оматери в тот час, когда над
‘еною поднимаетсЯ густой  туман,  окутывающий  основание  собора  и  башни
кажутсЯ  повисшими  в  воздухе;  или  же  клочьЯ  розовых  облаков   своей
изменчивой формой напоминали ей причудливую архитектуру огромного города.
   €ндиана все еще находилась  во  власти  прошлого  и  всЯ  трепетала  от
радости при виде воображаемого  Џарижа,  хотЯ  в  действительности  времЯ,
проведенное в этом городе, было самой тЯжелой  порой  ее  жизни.  ‘транное
состоЯние овладевало ею тогда. Ћна находилась на головокружительной высоте
над землей, у ног ее извивались ущельЯ, отделЯвшие ее  от  океана,  и  при
взглЯде на них ей казалось, что  она  -  стрела,  выпущеннаЯ  в  воздушное
пространство и с необычайной быстротой приближающаЯсЯ к чудесному  городу,
который создало ее воображение. ‚сЯ во власти своей мечты, она  машинально
цеплЯлась за скалу, служившую ей опорой. € если бы кто-нибудь увидел тогда
ее жадный взор, высоко вздымавшуюсЯ грудь и дикую радость, котораЯ озарЯла
ее лицо, он подумал бы, что перед ним  безумнаЯ.  Ђ  между  тем  это  были
единственные часы радости, единственные отрадные  минуты,  о  которых  она
мечтала в продолжение целого днЯ. …сли бы мужу вздумалось запретить ей эти
одинокие прогулки, Я не знаю, чем бы  она  заполнила  свое  существование,
потому что она жила только своими иллюзиЯми, пламенным стремлением к тому,
что нельзЯ было назвать, ни воспоминанием, ни ожиданием, ни  надеждой,  ни
сожалением, а только страстным, пламенным желанием. ’ак проводила она  под
небом тропиков целые недели и месЯцы,  предаваЯсь  пустой  мечте,  любЯ  и
ласкаЯ лишь тень.
   ђальф также выбирал длЯ своих прогулок мрачные и тенистые  места,  куда
не долетало дыхание морского ветра, ибо вид океана  стал  ему  ненавистен,
равно как и мысль о новом путешествии.
   ‚ его воспоминаниЯх ”ранциЯ была каким-то проклЯтым местом. ’ам он  был
так несчастен, что подчас терЯл мужество, несмотрЯ на  то,  что  привык  к
горю и терпеливо переносил страданиЯ. Ћн всеми силами старалсЯ  забыть  об
этой стране. •оть он и разочаровалсЯ в жизни, ему все  же  хотелось  жить,
пока он чувствовал, что кому-то нужен. €так, он всЯчески избегал  говорить
о своем пребывании во ”ранции. —его бы он ни дал, чтобы вырвать из  памЯти
госпожи „ельмар это ужасное воспоминание! Ќо он мало надеЯлсЯ на успех: он
знал, что неловок и некрасноречив, и потому избегал €ндианы и  не  пыталсЯ
чем-нибудь развлечь ее. €з-за своей чрезмерной сдержанности и деликатности
он по-прежнему казалсЯ холодным и эгоистичным. Ћн уходил  один  со  своими
страданиЯми как можно дальше от  людей,  и,  видЯ,  как  он  целыми  днЯми
блуждает по лесам и горам в погоне за птицами или насекомыми,  можно  было
подумать, что  это  охотник  или  натуралист,  всецело  поглощенный  своей
невинной  страстью  и  нисколько  не  интересующийсЯ  сердечными   делами,
волнующими окружающих. Ќа самом же деле охота и занЯтиЯ науками  были  длЯ
него только предлогом, помогавшим ему скрывать свои  горькие  и  тЯгостные
думы.
   Љонусообразный остров Ѓурбон на всем своем  протЯжении  изрезан  узкими
ущельЯми, на дне которых горные речки катЯт свои прозрачные  бурные  воды;
одно из таких ущелий носит название Ѓерника. ќто очень живописное место  -
глубокаЯ и узкаЯ долина, зажатаЯ между двумЯ рЯдами отвесных скал,  склоны
которых покрыты цеплЯющимсЯ за камни кустарником и зарослЯми папоротника.
   ‚ расщелине между двумЯ скалами течет ручеек. “  краЯ  расщелины  ручей
низвергаетсЯ  с  огромной  высоты  и  образует  на  месте  своего  падениЯ
небольшое озеро, заросшее тростником. ‚одЯнаЯ пыль стоит над ним.  Џо  его
берегам и по берегам ручейка, вытекающего из  полноводного  озера,  растут
бананы, личи и померанцевые деревьЯ, покрывающие все ущелье  своей  темной
пышной зеленью. ‘юда-то и  скрывалсЯ  ђальф  от  жары  и  людей.  ‚се  его
прогулки  кончались  у  этого  излюбленного  им  места.  Ћднообразный  шум
прохладного водопада успокаивал его. Љогда его сердце сжималось от  тайных
и никем не понЯтых мук, он приходил сюда  и  здесь  в  никому  не  ведомых
слезах и молчаливых жалобах изливал свое горе и нерастраченную силу  своей
души и молодости.
   —тобы вам стал понЯтнее характер ђальфа, следует, может быть,  сказать,
что по крайней мере половина его жизни прошла в глубине этого ущельЯ. ‘юда
приходил он  в  своем  раннем  детстве,  здесь  училсЯ  стойко  переносить
несправедливость родителей, здесь набиралсЯ  душевных  сил  длЯ  борьбы  с
жестокой  судьбой  и  здесь  же  выработал  в  себе   твердость,   ставшую
впоследствии его второй натурой. ‘юда, будучи уже подростком, он  приносил
на плечах крошку €ндиану, укладывал ее спать на прибрежную  траву,  а  сам
удил рыбу в прозрачной воде или лазил по скалам в поисках птичьих гнезд.
   Ћдиночество его нарушали только чайки, буревестники, водЯные курочки  и
морские  ласточки.  ќти  береговые  птицы,   гнездившиесЯ   в   расселинах
неприступных скал, то и дело взмывали вверх или камнем падали вниз, парили
и кружились над пропастью. Љ вечеру они собирались беспокойными  стаЯми  и
наполнЯли  гулкое  ущелье  своими  резкими,   хриплыми   криками.   ђальфу
доставлЯло удовольствие следить за их величественным полетом,  слушать  их
тоскливые голоса. Ћн называл их своей маленькой ученице, рассказывал об их
жизни, обращал ее внимание на красивую мадагаскарскую уточку  с  оранжевым
брюшком и изумрудной спинкой, вместе с  ней  восхищалсЯ  полетом  фаэтона,
который иногда залетал на эти берега. ќта птица с алыми перьЯми,  похожими
на соломинки, может за несколько часов перелететь с  острова  ЊаврикиЯ  на
остров ђодригес, куда она всегда возвращаетсЯ на ночь  к  своему  выводку,
пролетев над морем двести миль. Ѓуревестники также прилетали  сюда,  чтобы
посидеть на скалах, распустив заостренные крыльЯ, оглашаЯ воздух  громкими
жалобными  криками;  прилетал  сюда  и  царь  морей  -  большой  фрегат  с
раздвоенным хвостом, свинцовым оперением и изогнутым клювом; птица эта так
редко опускаетсЯ на землю,  точно  воздух  -  ее  единственнаЯ  стихиЯ,  а
движение - естественное состоЯние. Џернатые обитатели  скал,  по-видимому,
привыкли к двум детЯм, постоЯнно вертевшимсЯ около их гнезд,  и  почти  не
пугались при их приближении. Љогда ђальф влезал на скалу, где  они  только
что расположились, они взлетали черной стаей и, как бы назло ему, садились
немного выше. €ндиана смеЯлась, следЯ за ними, а затем осторожно уносила в
своей соломенной шлЯпе Яйца, добытые длЯ нее ђальфом  зачастую  с  большим
трудом, так как ему приходилось смело отвоевывать  их  у  крупных  морских
птиц, защищавших их своими сильными крыльЯми.
   ‚оспоминаниЯ возникали, проносились в голове  ђальфа  и  наполнЯли  его
душу горечью, так  как  времена  изменились  и  маленькаЯ  девочка  -  его
всегдашнЯЯ спутница - перестала быть его другом или, во всЯком случае,  не
была с ним так откровенна и доверчива, как прежде. •отЯ он вновь обрел  ее
привЯзанность и она окружала его вниманием  и  заботами,  между  ними  еще
стоЯло что-то, мешавшее им быть откровенными,  -  это  было  воспоминание,
которое владело всеми их помыслами. ђальф знал,  что  не  может  коснутьсЯ
этого вопроса. Ћднажды - в минуту опасности - он осмелилсЯ это сделать, но
его мужественнаЯ попытка ни к чему не привела. Џовторить ее теперь было бы
бесполезной жестокостью, и ђальф  скорее  решилсЯ  бы  оправдать  ђеймона,
этого светского человека, к которому он чувствовал  сильнейшее  презрение,
чем вынести ему справедливый приговор и тем увеличить горе €ндианы.
   €так, он молчал и даже избегал ее. •отЯ они жили под одной  крышей,  он
ухитрЯлсЯ видетьсЯ с нею только за столом; и все же, словно провидение, он
тайно оберегал ее. Ћн покидал плантацию  только  в  те  часы,  когда  жара
удерживала ее в гамаке; вечером, когда она уходила  на  прогулку,  он  под
разными предлогами оставлЯл „ельмара одного на веранде, а сам  отправлЯлсЯ
к подножию скал и ждал ее в том месте, где, как  ему  было  известно,  она
имела обыкновение сидеть. Ћн проводил там целые часы,  поглЯдываЯ  на  нее
сквозь ветви деревьев, слабо освещенных восходЯщей луной,  но  никогда  не
приближалсЯ к ней и не  осмеливалсЯ  нарушить  хотЯ  бы  на  мгновение  ее
печальную  задумчивость.  Љогда  она  спускалась  в  долину,  она   всегда
встречала его на берегу быстрого ручьЯ, вдоль которого шла тропинка  к  их
дому. Ћн ждал ее обычно, сидЯ на  одном  из  огромных  валунов,  омываемых
серебристыми  струйками  журчащей  воды.  Љогда   белое   платье   €ндианы
показывалось на берегу,  ђальф  молча  поднималсЯ,  предлагал  ей  руку  и
доводил до двери, не произносЯ ни слова, если только  она  сама,  чувствуЯ
себЯ более грустной и подавленной, чем обычно,  не  начинала  какой-нибудь
разговор. Џотом, расставшись с ней, он уходил к  себе  в  спальню,  но  не
ложилсЯ, пока все в доме не засыпали. …сли „ельмар повышал  голос,  ђальф,
воспользовавшись первым  попавшимсЯ  предлогом,  шел  к  нему  и  старалсЯ
успокоить или отвлечь его, ни в коем случае не даваЯ  понЯть,  что  делает
это намеренно. €х жилище по сравнению с домами наших краев можно  было  бы
назвать прозрачным, и, чувствуЯ себЯ постоЯнно на виду, полковник невольно
обуздывал  свой  нрав.  ‚ечное  присутствие  ђальфа,  при  малейшем   шуме
поЯвлЯвшегосЯ в качестве третьего лица между ним и его  женой,  принуждало
господина „ельмара сдерживатьсЯ, ибо полковник был достаточно самолюбив  и
умел взЯть себЯ в руки при этом молчаливом, но суровом свидетеле. „лЯ того
чтобы  сорвать  дурное  настроение,  накопившеесЯ  за  день  и   вызванное
различными неприЯтностЯми делового характера, полковник  ждал,  когда  его
строгий судьЯ отправитсЯ  спать.  Ќо  напрасно  -  тайное  око,  казалось,
постоЯнно наблюдало за ним: стоило ему  произнести  резкое  слово,  стоило
громко  крикнуть,  как  тотчас  же  из  спальни  ђальфа   доносилсЯ   звук
передвигаемой мебели или шарканье ног, и  полковник  умолкал,  понЯв,  что
осторожный и терпеливый покровитель его жены не дремлет.


        —Ђ‘’њ —…’‚…ђ’Ђџ


        25

   ‘мена кабинета 8  августа  произвела  большое  смЯтение  во  ”ранции  и
нанесла жестокий удар благополучию ђеймона. Ћн не принадлежал к числу  тех
слепых честолюбцев, которые радовались мимолетной победе.  ‚  политику  он
вкладывал всю свою душу, на ней строил все планы на будущее. Ћн  надеЯлсЯ,
что король, вступив  на  путь  искусных  компромиссов,  сможет  еще  долго
сохранЯть в стране равновесие, необходимое  длЯ  спокойного  существованиЯ
старинных дворЯнских семей. Ќо поЯвление ЏолиньЯка разрушило эту  надежду.
ђеймон был слишком дальновиден и слишком  хорошо  знал  "новое"  общество,
чтобы строить свои расчеты в надежде на временный успех. Ћн понЯл, что его
благополучие пошатнулось вместе с монархией и что его состоЯние,  а  может
быть, даже и сама жизнь, висит на волоске.
   Ћн очутилсЯ в щекотливом и затруднительном положении.  —есть  обЯзывала
его преданно служить королевскому дому, интересы которого были до сих  пор
тесно  свЯзаны  с  его  собственными,  несмотрЯ  на  всю  опасность  такой
преданности, - в этом отношении он не мог  поступитьсЯ  своею  совестью  и
изменить памЯти предков. Ќо, как человек осторожный и  рассудительный,  он
не  одобрЯл   совершенно   Явно   проЯвлЯвшегосЯ   стремлениЯ   установить
неограниченную монархию, - это, как  он  сам  говорил,  противоречило  его
внутренним убеждениЯм. ’акое направление политики угрожало его карьере  и,
что даже хуже, выставлЯло в  смешном  свете  его,  известного  публициста,
который не раз  смело  обещал  от  лица  королевской  власти  справедливое
отношение ко всем и выполнение клЯтвенно взЯтых на  себЯ  обЯзательств.  €
вот теперь действиЯ правительства  полностью  опровергли  неосмотрительные
заверениЯ молодого политика; спокойные и равнодушные  люди,  еще  два  днЯ
назад  поддерживавшие  конституционную  монархию,  переходили   теперь   в
оппозицию  и  называли  обманом  все,  что   писалось   ђеймоном   и   его
единомышленниками. Ќаиболее вежливые обвинЯли их в  непредусмотрительности
и бездарности. „лЯ ђеймона было  большим  унижением  прослыть  простофилей
после того, как он играл такую  видную  роль  в  монархической  партии.  ‚
глубине души он начинал проклинать и презирать вырождавшуюсЯ  монархию,  в
своем падении увлекавшую его за собой. …му хотелось бы отойти  от  нее  до
того, как наступит час решительной борьбы, но сделать это так,  чтобы  все
приличиЯ  были  соблюдены.  ‚  течение  некоторого  времени  он   прилагал
невероЯтные усилиЯ, чтобы завоевать  доверие  и  того  и  другого  лагерЯ.
’огдашние оппозиционеры охотно допускали в свои рЯды новых сторонников. €м
нужны были люди, а так как  они  не  требовали  от  новообращенных  особых
доказательств преданности, то привлекли многих недовольных.  ‚прочем,  они
не гнушались также и представителЯми  знатных  фамилий,  и  ежедневно  при
помощи ловкой лести в  газетах  им  удавалось  привлечь  на  свою  сторону
наиболее видных приверженцев  рушившейсЯ  монархии.  ‹есть  эта  не  могла
обмануть ђеймона, но он не отвергал ее, так как  был  уверен  в  том,  что
сумеет извлечь  из  нее  пользу.  ‘  другой  стороны,  защитники  престола
делались все нетерпимее, по мере того как  их  положение  становилось  все
более и более безнадежным. Ћни беспощадно и необдуманно изгонЯли из  своих
рЯдов самых нужных им людей и вскоре  начали  высказывать  недовольство  и
проЯвлЯть недоверие по отношению к ђеймону. ђеймон, больше всего на  свете
дороживший своей доброй славой как одним из важнейших преимуществ в жизни,
не знал, как выпутатьсЯ из  затруднительного  положениЯ,  но  он  -  очень
кстати - заболел острым ревматизмом и принужден был временно отказатьсЯ от
всЯких дел и уехать в деревню вместе с матерью.
   ‚ уединении ђеймон страдал от сознаниЯ, что заживо похоронен и не может
принЯть участие в лихорадочной деЯтельности распадающегосЯ  общества;  что
не может примкнуть к тому или другому лагерю, не только из-за болезни,  но
и потому, что затруднЯетсЯ в выборе; что не может стать под  развевающиесЯ
повсюду воинственные знамена, призывающие к решительной борьбе даже  самых
незначительных и неспособных людей. †естокие боли,  одиночество,  скука  и
лихорадка незаметно изменили направление его мыслей. ‚первые, быть  может,
он задавал себе вопрос: стоит  ли  высший  свет  тех  усилий,  которые  он
прилагал  длЯ  того,  чтобы  снискать  его  благоволение?  ‚идЯ,  как  все
равнодушны к нему, как быстро были забыты  его  выдающиесЯ  способности  и
слава, он осудил высший свет. € хотЯ его надежды были обмануты,  сознание,
что он смотрел на  общество  лишь  как  на  средство  к  достижению  своих
корыстных целей и что он достиг их только благодарЯ самому  себе,  утешало
ђеймона. Ќичто не укреплЯет так эгоизма, как подобные рассуждениЯ.  ђеймон
пришел к выводу, что длЯ счастьЯ светского человека необходимы удача  и  в
общественной и в личной жизни, и победы в свете, и семейные радости.
   Њать, самоотверженно ухаживавшаЯ за ним во времЯ болезни,  сама  опасно
заболела. Ќастал его черед забыть о своих недугах и позаботитьсЯ о ней, но
это было выше его сил. ‘ильные  и  страстные  натуры  в  минуты  опасности
становЯтсЯ выносливыми и выказывают чудеса стойкости, но  слабые  и  вЯлые
люди неспособны на такой душевный подъем. •отЯ ђеймон  и  был,  по  мнению
общества, хорошим сыном, у нега не хватило физических сил, и он  не  вынес
такого напрЯжениЯ. Џрикованный к постели, видЯ  у  своего  изголовьЯ  лишь
слуг или немногих  друзей,  изредка  навещавших  его  и  спешивших  скорее
окунутьсЯ в  водоворот  общественной  жизни,  ђеймон  вспомнил  €ндиану  и
искренне пожалел о ней, ибо сейчас она была ему очень нужна. Ћн  вспомнил,
с какой трогательной заботой  она  ухаживала  за  своим  старым  ворчливым
мужем, и представил себе, какой нежностью  и  вниманием  окружила  бы  она
своего возлюбленного.
   "…сли бы Я принЯл ее жертву, - размышлЯл он, - она была  бы  опозорена,
но какое значение имело бы это длЯ менЯ в настоЯщее времЯ?  џ  не  был  бы
теперь одинок. Џусть легкомысленный, эгоистичный свет "покинул  бы  менЯ",
та, от которой все отвернулись, сидела бы, любЯщаЯ  и  преданнаЯ,  у  моих
ног; она плакала бы вместе со мной и облегчала бы мои страданиЯ.  ‡ачем  Я
оттолкнул эту женщину? Ћна так  любила  менЯ,  что  счастье,  которое  она
подарила бы мне, заставило бы ее забыть о людском презрении".
   Ћн решил, что непременно женитсЯ, как только  выздоровеет,  и  принЯлсЯ
перебирать в своей памЯти имена и лица,  обращавшие  на  себЯ  внимание  в
буржуазных и аристократических салонах. ‚осхитительные видениЯ проносились
в его мечтах: красивые головки, украшенные цветами,  белоснежные  плечи  с
накинутыми  на  них  боа  из  лебЯжьего  пуха,  стройные  талии,  стЯнутые
атласными  и  муслиновыми  корсажами;  пленительные  призраки   реЯли   на
прозрачных крыльЯх перед  тЯжелым,  лихорадочным  взором  ђеймона.  Ќо  он
представлЯл себе этих пери только в благоуханном вихре бала. Ћчнувшись, он
спрашивал себЯ, могут ли их розовые губки улыбатьсЯ не  только  кокетливо,
могут ли их белые ручки врачевать душевные раны, могут ли  они,  при  всем
своем тонком и  блестЯщем  уме,  утешить  и  развлечь  измученного  тоской
больного? ђеймон был человеком рассудительным и потому больше чем кто-либо
другой опасалсЯ женского кокетства и ненавидел  эгоизм,  так  как  отлично
понимал, что такие свойства  характера  не  могут  принести  ему  счастьЯ.
‚ыбрать себе  жену  было  не  менее  трудно  длЯ  ђеймона,  чем  прийти  к
определенным политическим убеждениЯм. Ћдни и те же причины  побуждали  его
не торопитьсЯ и действовать осторожно в обоих вопросах. Ћн  принадлежал  к
строгой аристократической семье, не простившей бы ему неравного  брака,  а
между тем  прочным  состоЯнием  владели  теперь  только  плебеи.  Џо  всей
вероЯтности, буржуазии суждено было прийти на смену дворЯнству,  и,  чтобы
сохранить за  собой  главенствующее  положение,  нужно  было  стать  зЯтем
промышленника или биржевика. ђеймон считал, что  самым  разумным  было  бы
подождать и посмотреть, откуда дует ветер, прежде чем решитьсЯ на шаг,  от
которого будет зависеть все его будущее.
   ќти практические размышлениЯ Ясно показали ему, что чувство в  светских
браках играет ничтожную роль;  поэтому  надежду  найти  себе  когда-нибудь
спутницу жизни, достойную любви, он мог основывать  только  на  счастливой
случайности. Џока что болезнь затЯгивалась, и надежда на лучшее будущее не
могла  уменьшить  страданий,  испытываемых  в  настоЯщем.  Ћн   пришел   к
печальному выводу, что был слеп  в  тот  день,  когда  отказалсЯ  похитить
госпожу „ельмар, и теперь  проклинал  себЯ  за  то,  что  не  понЯл  своей
собственной выгоды.
   Љак раз в это времЯ он получил письмо, написанное  €ндианой  с  острова
Ѓурбон. ’о, что €ндиана, несмотрЯ на несчастьЯ, которые, казалось,  должны
были сломить ее, сохранила непоколебимую и мрачную силу духа, произвело на
ђеймона огромное впечатление.
   "џ неправильно судил о ней, - подумал он, -  она  по-настоЯщему  любила
менЯ, любит и сейчас; ради менЯ она готова совершить геройские подвиги, на
какие обычно неспособны женщины, и, может быть, стоит мне  сказать  только
слово, и она прилетит ко мне с другого конца света. Љ сожалению, длЯ того,
чтобы это проверить, потребуетсЯ шесть, даже восемь месЯцев,  а  то  бы  Я
обЯзательно попробовал!"
   Ћн заснул с этой мыслью, но вскоре проснулсЯ от суматохи, поднЯвшейсЯ в
соседней комнате. Ћн с трудом встал, надел халат и еле  дошел  до  спальни
матери; госпоже де ђамьер было очень плохо.
   ’олько утром к ней вернулись силы. Ћна понимала, что ей  осталось  жить
недолго, и последними ее мыслЯми были мысли о будущем сына.
   - ‚о мне вы терЯете вашего лучшего друга, - сказала  она  ему.  -  Њолю
бога, чтобы взамен менЯ он  послал  вам  достойную  вас  жену!  Ќо  будьте
осторожны, ђеймон, и не жертвуйте ради честолюбиЯ спокойствием всей  вашей
жизни. “вы, только одну женщину хотела бы Я назвать своей дочерью, но небо
уже распорЯдилось ее судьбой. Ћднако, сын мой, „ельмар уже стар и немощен,
- кто знает, может быть, длительное путешествие окончательно подорвало его
силы. “важайте честь его жены, пока он жив, но если, как мне  кажетсЯ,  он
вскоре последует за мной, помните, что на свете есть женщина, любЯщаЯ  вас
почти так же сильно, как любила вас мать.
   ‚ечером госпожа де ђамьер скончалась на руках сына. ѓоре  ђеймона  было
искренним и глубоким. “трата его была так тЯжела, что тут  не  могло  быть
места притворным чувствам или расчету. Њать была ему по-настоЯщему  нужна,
с ее смертью  он  лишилсЯ  огромной  нравственной  поддержки.  Ћн  обливал
горькими слезами ее восковой  лоб  и  потухшие  глаза.  Ћн  обвинЯл  небо,
проклинаЯ судьбу и плакал также об €ндиане. Ћн упрекал бога за то, что тот
не дает ему должного счастьЯ, поступает с ним как с обыкновенным смертным,
лишает его сразу всего. ‡атем он усомнилсЯ  в  самом  существовании  бога,
который  так  покарал  его,  и  предпочел  лучше  отречьсЯ  от  него,  чем
подчинитьсЯ его воле. ‘оприкоснувшись с  жестокой  действительностью,  все
иллюзии ђеймона рассеЯлись как дым, и в  сильном  жару  он  снова  слег  в
постель, обессиленный и поверженный, как развенчанный  монарх  или  падший
ангел.
   Ќемного оправившись, он стал  интересоватьсЯ  тем,  что  происходит  во
”ранции. Џоложение в стране  все  ухудшалось,  народ  отказывалсЯ  платить
налоги. ђеймон поражалсЯ глупому ослеплению монархической партии и,  решив
не вмешиватьсЯ пока что в драку, уединилсЯ в ‘ерей, где предалсЯ  грустным
воспоминаниЯм о матери и госпоже „ельмар.
   ЏостоЯнно возвращаЯсь к одной и той же мысли,  котораЯ  вначале  только
мелькнула у него в голове, он пришел к тому выводу, что €ндиана отнюдь  не
потерЯна длЯ него и при желании он может вернуть ее. ‚ осуществлении этого
проекта он видел немало трудностей, но еще больше преимуществ.  Ќе  в  его
интересах было ждать, пока она овдовеет, и женитьсЯ на ней, как советовала
ему госпожа де ђамьер. „ельмар мог прожить еще двадцать лет, да  и  ђеймон
вовсе  не  собиралсЯ  отказыватьсЯ  от  возможности  сделать  впоследствии
блестЯщую партию. …го богатое  и  живое  воображение  рисовало  ему  более
заманчивую картину. Ћн полагал, что  без  особого  труда  может  подчинить
€ндиану своей воле; он чувствовал в себе достаточно хитрости  и  ловкости,
чтобы сделать из этой возвышенной и пылкой женщины  покорную  и  преданную
возлюбленную. Ћн  мог  бы  укрыть  ее  от  нападок  общественного  мнениЯ,
ограничив ее жизнь домашним очагом, хранить ее,  как  сокровище,  в  своем
уединении и в моменты одиночества и грусти черпать счастье в ее  чистой  и
благородной привЯзанности. ѓнев мужа тоже не страшил его. ‚едь  не  ЯвитсЯ
же он разыскивать жену за три тысЯчи лье, когда торговые дела требуют  его
присутствиЯ  в  другой  части  света.  €ндиана  не  будет   стремитьсЯ   к
развлечениЯм  и  свободе  после  тЯжелых  испытаний,   приучивших   ее   к
покорности. …й нужна только его любовь, а ђеймон чувствовал,  что  полюбит
ее из благодарности, как только она окружит  его  заботами.  Ћн  вспоминал
также о том постоЯнстве и нежности, какие она выказывала ему в долгие  дни
его охлаждениЯ и равнодушиЯ. Ћн строил планы, как сохранить свою свободу и
в то же времЯ не дать €ндиане повода к жалобам; он рассчитывал  приобрести
над ней такую власть, чтобы со временем она согласилась на  все,  даже  на
его брак. ‚се это казалось ему вполне осуществимым: он знал многочисленные
примеры таких тайных свЯзей, существовавших, несмотрЯ на традиции и законы
общества, так как благодарЯ осторожности и ловкости удавалось держать их в
тайне и ограждать от людского осуждениЯ.
   "‚прочем, - добавил он мысленно, -  эта  женщина  готова  принести  мне
любую жертву. „лЯ менЯ она приедет с другого конца света и, не думаЯ,  чем
будет ее жизнь, отрежет себе путь к отступлению. Ћбщество сурово только  к
мелким   и   заурЯдным   проступкам;   необычайнаЯ   смелость    поражает,
исключительное несчастье обезоруживает. …е пожалеют, возможно даже  начнут
восхищатьсЯ поступком этой женщины, совершившей длЯ менЯ  то,  на  что  ни
одна другаЯ не отважилась бы. …е будут порицать, но смеЯтьсЯ  над  ней  не
будут; и никто не осудит менЯ за то, что Я взЯл ее под свою  защиту  после
такого несомненного доказательства ее любви, а  может  быть,  начнут  даже
превозносить мое мужество. ‚о всЯком случае, у менЯ найдутсЯ защитники,  а
мое  поведение  станет  предметом  неразрешимых  споров   и   даже   будет
истолковано в мою пользу. ‘вет любит иногда, чтобы с ним не считались,  он
не восхищаетсЯ теми, кто идет избитыми путЯми. ‚ наше времЯ надо управлЯть
общественным мнением, подстегиваЯ его ударами хлыста".
   Џод влиЯнием этих мыслей он написал госпоже „ельмар.  Џисьмо  его  было
именно таким, какого можно  было  ожидать  от  этого  ловкого  и  опытного
человека. Ћно дышало любовью, печалью и звучало правдиво.  “вы,  каким  же
гибким тростником ЯвлЯетсЯ правда, если  она  гнетсЯ  под  первым  порывом
ветра!
   Ћднако ђеймон был настолько умен, что  не  высказал  в  письме  открыто
своего желаниЯ. Ћн притворилсЯ, что  смотрит  на  возможность  возвращениЯ
€ндианы  как  на  несбыточное  счастье,  и  на  этот  раз  очень   немного
распространЯлсЯ об ее обЯзанностЯх и долге. Ћн передал ей последние  слова
матери, Яркими красками  изобразил  отчаЯние,  в  какое  повергла  его  ее
смерть, тоску одиночества и опасность своего положениЯ. Ћбрисовал  мрачную
и грозную картину революции, назревающей во ”ранции, и выразил  притворную
радость, что он в одиночестве встретит надвигающийсЯ ураган. Ћн дал понЯть
€ндиане, что длЯ нее настало времЯ проЯвить  ту  преданность  и  верность,
которыми она так похвалЯлась. ‡атем ђеймон сетовал на свою судьбу, говорЯ,
что дорого заплатил за свою добродетель, что несет тЯжелый крест, что  сам
осудил себЯ на вечное одиночество, несмотрЯ на то, что  держал  счастье  в
своих руках.
   "Ќе говорите мне больше о том, что вы любили менЯ, - прибавил он, - это
отнимет у менЯ последние силы, лишит менЯ мужества, и Я  начну  проклинать
свою решимость и ненавидеть свой долг.  ‘кажите,  что  вы  счастливы,  что
забыли менЯ, - длЯ того,  чтобы  Я  не  стремилсЯ  порвать  цепи,  которые
разъединЯют нас".
   Љороче говорЯ, он писал, что чувствуЯ себЯ несчастным,  а  это  значило
дать €ндиане понЯть, что он ждет ее.


        26

   Џрошло три месЯца с момента отправки этого письма и до прибытиЯ его  на
остров Ѓурбон, а положение госпожи  „ельмар  за  это  времЯ  стало  совсем
невыносимым из-за одного домашнего происшествиЯ, имевшего длЯ нее огромное
значение. “ нее  сложилась  грустнаЯ  привычка  ежедневно  записывать  все
огорчениЯ,  накопившиесЯ  за  день.  ‚  этом  дневнике  своей  скорби  она
обращалась к ђеймону, и, хотЯ не собиралась посылать ему эти  строки,  тем
не менее то горько сетуЯ, то всЯ горЯ от  волнениЯ,  она  делилась  с  ним
своими горестными переживаниЯми и  чувствами,  которые  не  могла  в  себе
заглушить. ‡аписи эти попали в руки „ельмару, вернее - он попросту взломал
шкатулку, где они хранились вместе с прежними письмами ђеймона,  и  прочел
их, дрожа от ревности и злобы. ‚ первую минуту полковник от Ярости потерЯл
власть над собой; задыхаЯсь и сжав кулаки, он стал ждать возвращениЯ  жены
с прогулки. …сли бы она пришла несколькими минутами позже, то, может быть,
несчастный „ельмар успел бы прийти в себЯ; но по воле рока она  почти  тут
же вернулась домой. Ќе будучи в состоЯнии произнести ни слова, он  схватил
ее за волосы, бросил наземь и ударил ногой по голове.
   Љак только „ельмар увидел кровавый след на ее лбу,  он  сам  себе  стал
противен за столь жестокое обращение  со  слабым  существом;  в  ужасе  от
содеЯнного, он убежал и, запершись у себЯ в  спальне,  зарЯдил  пистолеты,
чтобы пустить себе пулю в лоб. Ќо в тот момент, когда полковник  собиралсЯ
выполнить свое намерение, он увидел на веранде €ндиану, - она поднЯлась  с
земли и со спокойным и холодным видом вытирала кровь,  струившуюсЯ  по  ее
лицу. ‘перва он обрадовалсЯ, что она жива, но затем гнев его разгорелсЯ  с
новой силой.
   - ќто пустаЯ царапина, а следовало бы убить тебЯ! Ќет, Я не  покончу  с
собой - Я не хочу, чтобы ты наслаждалась в объЯтиЯх своего  любовника!  Ќе
хочу, чтоб вы были счастливы! Ѓуду жить назло вам  обоим,  буду  смотреть,
как ты сохнешь с тоски и горЯ, проучу насмеЯвшегосЯ надо мной подлеца.
   Ћн продолжал бесноватьсЯ, когда ђальф вошел  на  веранду  через  другую
дверь и увидел €ндиану, растрепанную, в ужасном состоЯнии после только что
происшедшей дикой сцены. Ћднако она  не  обнаружила  никакого  страха,  не
кричала, не молила о пощаде. Ћна была измучена жизнью  и,  казалось,  даже
хотела, чтобы „ельмар совершил убийство, а  потому  нарочно  не  звала  на
помощь. ‚о всЯком случае, ђальф, находившийсЯ в это времЯ  поблизости,  не
слышал никаких криков.
   - €ндиана, - воскликнул он, отшатнувшись от нее в ужасе и изумлении,  -
кто ранил вас?!
   - ‚ы еще спрашиваете! - ответила она с горькой усмешкой. - Љто  другой,
как не "ваш друг"? ’олько у него подниметсЯ рука на такое дело, только  он
имеет на это право.
   ђальф швырнул на землю  свою  бамбуковую  трость.  …му  не  нужно  было
оружиЯ, голыми руками хотел он задушить „ельмара. ‚ два прыжка очутилсЯ он
у его двери и выбил ее ударом кулака... „ельмар лежал на  полу,  лицо  его
побагровело, шеЯ раздулась, он задыхалсЯ от апоплексического удара.
   ђальф подобрал разбросанные по полу  бумаги.  “знав  почерк  ђеймона  и
увидав взломанную шкатулку, он понЯл, что здесь произошло. Ѓережно  собрав
эти компрометирующие листки, он сейчас же передал  их  госпоже  „ельмар  и
посоветовал немедленно сжечь их. Џо всей вероЯтности, „ельмар не успел еще
прочесть все.
   ‡атем он попросил ее уйти к себе, а сам собиралсЯ тем временем  созвать
слуг на помощь полковнику. Ќо €ндиана не  захотела  ни  сжечь  бумаги,  ни
скрыть нанесенную ей рану.
   - Ќет, - высокомерно ответила она. - џ не хочу. ќтот человек не пожелал
в свое времЯ утаить от госпожи  де  Љарвахаль  мое  бегство,  он  поспешил
разгласить то, что называл моим позором. Џусть же все  видЯт  теперь  знак
его позора, который он сам постаралсЯ запечатлеть на моем  лице.  ‘траннаЯ
справедливость,  требующаЯ,  чтобы  один  человек   скрывал   преступление
другого, в то времЯ как этот другой  присваивает  себе  право  безжалостно
клеймить позором свою жертву!
   Љогда ђальф увидел, что полковник пришел в сознание, он  стал  упрекать
его с такой резкостью, какой трудно  было  от  него  ожидать.  €  „ельмар,
отнюдь не злой по натуре,  заплакал,  как  ребенок,  раскаиваЯсь  в  своем
поступке. Ќо раскаЯние его было  какое-то  неосознанное,  как  это  всегда
бывает, когда люди действуют под влиЯнием минуты, не отдаваЯ  себе  отчета
ни в последствиЯх, ни в причинах своего поведениЯ.  ’еперь  он  был  готов
броситьсЯ в другую крайность, хотел тут же позвать жену и  просить  у  нее
прощениЯ, но ђальф отговорил его, убедив, что такое  ребЯческое  поведение
может умалить его авторитет и в то же времЯ нисколько не примирит  €ндиану
с нанесенным ей оскорблением. Ћн прекрасно знал, что есть  обиды,  которые
не прощаютсЯ, и несчастьЯ, которые не забываютсЯ.
   ‘ этого времени €ндиана возненавидела мужа. ‚се его попытки  как-нибудь
загладить свою вину привели только к  тому,  что  она  утратила  последнее
уважение к этому человеку. € в самом деле, вина его была огромна. …сли  не
чувствуешь в себе достаточно силы холодно и неумолимо довести  свою  месть
до конца, лучше отказатьсЯ от всЯкого поползновениЯ проЯвить  недовольство
или неприЯзнь. ‘ередины быть не должно:  либо  надо  быть  христианином  и
простить зло, либо человеком светским - и развестись с женой.  Љ  чувствам
же „ельмара примешивалась известнаЯ долЯ эгоизма. Ћн был стар, заботы жены
становились длЯ него все более необходимыми. Ћн страшно боЯлсЯ одиночества
и если под влиЯнием оскорбленной  гордости  обращалсЯ  с  ней  как  грубый
солдафон, то после некоторого размышлениЯ по-стариковски пугалсЯ, что  она
его бросит. Ћн был  слишком  стар  и  слаб  и  не  надеЯлсЯ  стать  отцом.
†енившись, он сохранил привычки старого холостЯка; он взЯл себе жену,  как
взЯл бы в дом экономку. Ћн прощал  €ндиане  то,  что  она  его  не  любит,
движимый не нежными чувствами к ней, а старческим эгоизмом. …е  равнодушие
огорчало его лишь потому, что  он  боЯлсЯ  на  старости  лет  лишитьсЯ  ее
заботливого ухода.
   ѓоспожа „ельмар всей душой презирала и ненавидела существующие законы о
браке, ставившие ее в столь унизительную зависимость от нелюбимого мужа, и
к этой ненависти примешивалось еще  чувство  личной  неприЯзни.  Ќо,  быть
может, присущее нам стремление к счастью,  ненависть  к  несправедливости,
жажда свободы, угасающие в нас  только  вместе  с  жизнью,  не  более  как
основные элементы эгоизма - под  этим  англичане  подразумевают  любовь  к
самому себе, которую рассматривают не  как  порок,  а  как  право  каждого
человека. Њне  кажетсЯ,  что  человек,  осужденный  страдать  от  законов,
выгодных длЯ других людей, должен,  если  в  нем  есть  хоть  каплЯ  воли,
боротьсЯ с  таким  произволом.  џ  думаю  также,  что  чем  благороднее  и
возвышеннее   его   душа,   тем   более   чувствителен   он   к    людской
несправедливости. € если такой человек мечтах о том,  что  счастье  должно
быть наградой за добродетель, то какие ужасные сомнениЯ, какое мучительное
недоумение, какое разочарование принесет ему жизненный опыт!
   €так, все думы €ндианы, все ее поступки, все муки были вызваны  великой
и ужасной борьбой природы человека с цивилизацией. …сли бы горы пустынного
острова могли послужить длЯ нее надежным приютом, она, конечно, бежала  бы
туда, после того как муж чуть не убил ее. Ќо  остров  Ѓурбон  был  слишком
мал, ее, несомненно, вскоре отыскали бы, и она решила, что только  море  и
полнаЯ неизвестность ее  местопребываниЯ  могут  оградить  ее  от  тирана.
ЏринЯв такое решение, она успокоилась и даже повеселела. ѓосподин  „ельмар
был так поражен и обрадован этим,  что  со  свойственной  его  примитивной
натуре грубостью подумал: "Џолезно иногда дать почувствовать женщине  свою
силу".
   Ђ она между тем мечтала о побеге, одиночестве и свободе. ‚  ее  больном
воображении рождалось множество романтических планов: она  думала  о  том,
как поселитсЯ в пустыне €ндии  или  Ђфрики.  Џо  вечерам  она  следила  за
полетом птиц, улетавших на ночлег  на  остров  ђодригес.  ќтот  уединенный
остров сулил ей сладость одиночества, столь необходимого  длЯ  истерзанной
души. Ќо она не решилась искать убежища на соседних  островах  по  тем  же
причинам, что и на острове Ѓурбон. Ћна  часто  встречала  у  себЯ  в  доме
крупных подрЯдчиков с Њадагаскара, у которых были дела с ее мужем; то были
люди неуклюжие, загорелые, грубые, их ум и смекалка проЯвлЯлись  только  в
тех случаЯх, когда дело  касалось  торговли.  ’ем  не  менее  их  рассказы
увлекали  госпожу  „ельмар;  ей  нравилось  расспрашивать   их   об   этом
прекрасном, плодородном острове, и все, что они говорили  о  его  чудесной
природе, еще сильнее разжигало  в  ней  желание  уехать  и  скрытьсЯ  там.
‚еличина острова и немногочисленность европейского населениЯ вселЯли в нее
надежду, что там ее не смогут найти. €так, она остановилась на этом плане,
и все ее помыслы были полны мечтами о жизни, которую она сама хотела  себе
создать.  Њысленно  она  уже  рисовала  себе  одинокую  хижину  у   опушки
девственного леса, на берегу неизвестной реки, где она сможет найти  приют
среди племен, не знающих  ига  наших  законов  и  предрассудков.  ‚  своем
неведении она надеЯлась, что найдет гам добродетели, изгнанные  из  нашего
полушариЯ, и будет мирно жить вне  всЯкого  общественного  строЯ;  она  не
представлЯла  себе  опасностей  одинокой  жизни,  не  думала  о  болезнЯх,
свирепствующих в том климате. ‘лабаЯ женщина, не имевшаЯ сил вынести  гнев
мужчины, надеЯлась на то, что сможет противостоЯть нравам дикарей!
   ЏогружаЯсь в эти романтические грезы и  строЯ  невероЯтные  планы,  она
забывала о своих страданиЯх, она создавала  себе  особый  мир  и  находила
утешение, уходЯ от печальной действительности; она старалась не  думать  о
ђеймоне, ибо в предстоЯщей ей одинокой и созерцательной жизни длЯ него  не
оставалось места. ‡анЯтаЯ мыслЯми о будущем, которое она создавала в своих
мечтах, она меньше думала о прошлом; она чувствовала себЯ более  смелой  и
свободной, и ей казалось, что она уже пожинает плоды своей  отшельнической
жизни. Ќо пришло письмо от ђеймона, и все ее  воздушные  замки  рассеЯлись
как дым. ’еперь ей казалось, что она любит его  больше  прежнего.  Њне  не
хочетсЯ думать, что она никогда не любила его всеми силами души. Џо-моему,
неразделеннаЯ любовь так же отличаетсЯ от любви взаимной, как  заблуждение
от  истины;  мне  кажетсЯ,  что  собственнаЯ  восторженность  и   пылкость
настолько ослеплЯют нас, что мы принимаем такое  увлечение  за  сильное  и
истинное чувство, и только позднее, вкусив блаженство настоЯщей любви,  мы
узнаем, как мы обманывались.
   ’о, что писал ђеймон о себе и своем положении, снова вызвало  в  сердце
€ндианы порыв великодушиЯ, свойственного ее натуре. “знав, что он одинок и
несчастлив, она сочла своим долгом забыть о прошлом и не думать о будущем.
Ќакануне она хотела бросить мужа из чувства ненависти и обиды; теперь  она
даже жалела, что не  уважает  его  и  потому  не  может  принести  ђеймону
настоЯщую жертву. Ћна была  в  столь  восторженном  состоЯнии,  что  такие
доказательства ее любви, как побег от вспыльчивого мужа, способного  убить
ее,  и  опасное  четырехмесЯчное  путешествие   по   морю,   казались   ей
недостаточными. Ћна с радостью отдала бы жизнь за одну улыбку ђеймона и не
сочла бы это слишком дорогой ценой. ’ак уж создана женщина!
   ’еперь весь вопрос был в том, чтобы  уехать.  Ћбмануть  подозрительного
мужа  и  проницательного  ђальфа  было  делом  нелегким.  Ќо  не  в   этом
заключалось главное препЯтствие; трудно было избежать огласки, потому что,
по закону, каждый пассажир должен был объЯвить о своем отъезде в газетах.
   ‘реди немногих судов, стоЯвших на Якоре в  опасной  Ѓурбонской  гавани,
был корабль "…вгений", который готовилсЯ  к  отплытию  в  …вропу.  €ндиана
долго искала случаЯ поговорить с капитаном украдкой от мужа;  всЯкий  раз,
как она выражала  желание  прогулЯтьсЯ  в  порт,  он  просил  сэра  ђальфа
сопровождать ее, а сам следил  за  ними  с  терпением,  приводившим  ее  в
отчаЯние.  Ћднако,  тщательно  собираЯ  все  сведениЯ  и  стараЯсь   найти
какую-либо возможность длЯ выполнениЯ своего плана, €ндиана узнала, что  у
капитана судна, отходЯщего во ”ранцию, в деревне ‘алин, в глубине острова,
живет родственница и что он часто возвращаетсЯ от нее  пешком  обратно  на
корабль. ‘ этой минуты она не покидала скалы, служившей ей  наблюдательным
пунктом. —тобы  не  вызвать  подозрений,  она  добиралась  туда  окольными
тропинками и с наступлением ночи таким же путем возвращалась домой; но все
было напрасно: интересовавший ее путник не поЯвлЯлсЯ.
   Ћставалось только два днЯ, на которые она могла рассчитывать,  так  как
подул ветер с берега. џкорнаЯ стоЯнка становилась  ненадежной,  и  капитан
ђандом горел нетерпением выйти в открытое море.
   ’огда она обратилась с горЯчей мольбой к богу - защитнику угнетенных  и
слабых, а затем, пренебрегаЯ опасностью, не думаЯ  о  том,  что  ее  могут
заметить, вышла на дорогу, ведущую в ‘алин. Ќе прошло и часа, как  капитан
ђандом стал спускатьсЯ по тропинке. ќто был настоЯщий морской волк, всегда
грубый  и  циничный,  независимо  от  настроениЯ;  его   взглЯд   заставил
похолодеть от ужаса бедную €ндиану. Ћднако она собрала все свое мужество и
пошла ему навстречу с решительным и полным достоинства видом.
   - ‘ударь, - сказала она, - Я отдаю в ваши руки свою жизнь  и  честь.  џ
хочу покинуть колонию и вернутьсЯ во ”ранцию. …сли вы не согласитесь взЯть
менЯ под ваше покровительство и выдадите мою тайну, мне  останетсЯ  только
одно - броситьсЯ в море.
   Љапитан в ответ  стал  божитьсЯ,  что  море  откажетсЯ  потопить  такую
красивую шхуночку и что он готов тащить ее на буксире хоть на край  света,
раз она сама становитсЯ под ветер.
   - ‡начит, вы согласны,  сударь?  -  с  тревогой  спросила  его  госпожа
„ельмар. - ‚ таком случае прошу вас принЯть вот это в уплату за переезд.
   € она протЯнула ему футлЯр с драгоценностЯми, когда-то  подаренными  ей
госпожой де Љарвахаль. ‚ них заключалось все ее  состоЯние.  Ќо  у  морЯка
было другое на уме, и он вернул футлЯр, добавив несколько слов, от которых
у €ндианы всЯ кровь прилила к лицу.
   - џ очень несчастлива, сударь, - ответила  она,  еле  сдерживаЯ  слезы,
блестевшие  на  ее  длинных  ресницах.  -  Њой  поступок  дает  вам  право
оскорблЯть менЯ, но если бы вы знали, как невыносима  длЯ  менЯ  жизнь  на
этом острове, вы, несомненно, почувствовали бы ко мне  сострадание,  а  не
презрение.
   Ѓлагородный и трогательный вид €ндианы произвел впечатление на капитана
ђандома. ‹юди, обычно не  склонные  к  состраданию,  в  некоторых  случаЯх
способны  чувствовать  глубоко  и  искренне.   Ћн   тотчас   же   вспомн