оверием.  Ќо  Я  знаю  ваши
законы  и  обычаи  и  поэтому  должен  поставить  вас  в  известность  или
напомнить, что ’еофеЯ - христианка.  Љак  мог  об  этом  забыть  ее  отец?
Џризнаю, воспитывалась она соответственно вашим верованиЯм и  с  тех  пор,
как она живет у менЯ, Я не любопытствовал узнать ее отношение  к  религии;
но она знакома с одним монахом, который часто бывает у нее, и, хотЯ  Я  не
замечал, чтобы она совершала какие-либо обрЯды, как наши, так  и  местные,
думаю, что она склонЯетсЯ к христианству по зову  крови  или,  по  крайней
мере, в силу того, что слышала много рассказов о своей родине.
   ‘илЯхтар, пораженный этим рассуждением, ответил,  что  и  сам  Љондоиди
считает ее мусульманкой.  Ћн  стал  приводить  другие  обнадеживающие  его
доводы, между прочим, тот, что, какую бы веру ’еофеЯ ни исповедовала,  она
врЯд ли проЯвит больше упорства,  чем  другие  женщины,  которых  не  надо
особенно уговаривать принЯть веру их хозЯина или супруга.  ‚о  времЯ  этих
рассуждений Я успел  прийти  в  себЯ,  и,  понЯв,  что  возражениЯ  должны
исходить не  от  менЯ,  Я  сказал,  что  бесполезно  обсуждать  какие-либо
трудности, когда он может все  выЯснить  при  первом  же  своем  посещении
’еофеи. ЋтвечаЯ так, Я имел в виду двоЯкую целы  во-первых,  чтобы  он  не
поручал мне передать ’еофее его  предложениЯ,  во-вторых,  чтобы  поскорее
положить конец новой муке, котораЯ была бы  мне  еще  тЯгостнее,  если  бы
затЯнулась и породила во мне новые сомнениЯ.
   Љонечно, мне еще никогда не приходило в  голову,  что  менЯ  с  ’еофеей
могут свЯзывать какие-либо иные узы, кроме любовных; а если допустить, что
она соблазнитсЯ честью стать одной из первых дам Ћттоманской империи, то Я
был бы готов принести свои чувства в жертву ее благополучию. џ с  завистью
взирал бы на счастье силЯхтара, но не нарушил бы его, как бы ни  было  мне
тЯжело, и даже сам способствовал бы возвышению женщины, единственной  моей
любви.
   ’ем временем, расставшись с силЯхтаром, который обещал вечером приехать
ко мне в Ћрю, сам Я поспешил туда. Ќе прибегаЯ к околичностЯм, Я  принЯлсЯ
постепенно выЯснЯть, какое впечатление произведут  на  ’еофею  мои  слова.
‘ердце мое жаждало немедленного умиротворениЯ.
   - ‘ейчас вы узнаете мои  истинные  чувства,  -  сказал  Я.  -  ‘илЯхтар
собираетсЯ на вас женитьсЯ. џ  же,  отнюдь  не  противЯсь  его  намерению,
радуюсь всему, что может обеспечить ваше благосостоЯние и счастье.
   Ћна выслушала эти слова так безразлично,  что  Я  сразу  же  догадалсЯ,
каков будет ответ.
   - ‘ообщаЯ о предложениЯх, отказываЯсь от которых Я, несомненно,  нанесу
силЯхтару тЯжкое оскорбление, вы не только не содействуете моему  счастью,
а, наоборот, готовите мне новые невзгоды, - возразила она. - Ћт вас ли мне
было ждать столь отвратительного предложениЯ? ’о ли у вас нет ко мне  того
дружеского  расположениЯ,   на   которое   Я   рассчитывала,   то   ли   Я
невразумительно разъЯснила вам свои чувства?
   џ был в восторге от этих ласковых упреков; Я жадно ловил ее лестные длЯ
менЯ слова, а потому продолжал говорить о намерениЯх  силЯхтара,  лишь  бы
еще и еще раз услышать то,  от  чего  сердце  мое  полнилось  восторгом  и
радостью.
   - Ќо подумайте, ведь силЯхтар -  один  из  первых  вельмож  империи,  -
говорил  Я,  -  богатства  его  неисчислимы;   предложение,   которое   вы
выслушиваете равнодушно, было бы охотно принЯто любою женщиною в  мире,  и
именно  людЯм  его  ранга  постоЯнно  отдают  сестер  и  дочерей  султана;
подумайте, наконец, что это человек, любЯщий вас уже  давно,  страсть  его
сочетаетсЯ с глубоким уважением, и он собираетсЯ обращатьсЯ с вами  совсем
иначе, чем обычно поступают с женщинами турки.
   Ћна прервала менЯ.
   - џ ни о чем не думаю, - возразила она,  -  ибо  мне  безразлично  все,
кроме надежды спокойно жить под покровительством, которым вы  удостаиваете
менЯ, и другого счастьЯ Я не ищу.
   џ столько раз обещал ей хранить молчание, что не мог  дать  волю  своей
радости и выражать ее открыто; но то, что тайно творилось в глубине  моего
сердца, превосходило все, что говорил Я до сих пор о своих чувствах.
   ‘илЯхтар не преминул вечером приехать в Ћрю. Ћн, волнуЯсь, осведомилсЯ,
сообщил ли Я ’еофее о его намерении. џ не мог скрыть, что пыталсЯ дать  ей
некоторые разъЯснениЯ,  которые,  однако,  не  были  воспринЯты  ею  столь
благосклонно, как он, по-видимому, рассчитывает.
   - Ќо, может быть, вы будете счастливее, - добавил Я. - ‚ы, вероЯтно, не
замедлите объЯснитьсЯ с нею самолично.
   џ давал этот совет не без злорадства. Њне не терпелось не только  стать
свидетелем отказа, лишающего его всЯкой надежды, и,  следовательно,  конца
его несносных притЯзаний, не терпелось мне и насладитьсЯ своей  победой  и
видом посрамленного соперника. ќто единственнаЯ радость, которую Я еще мог
извлечь из своей страсти, и  никогда  еще  Я  не  предавалсЯ  ей  с  таким
упоением.
   џ проводил силЯхтара в комнаты ’еофеи. Ћн объЯвил ей о  причине  своего
посещениЯ. “ нее было времЯ обдумать ответ, и она постаралась устранить из
него все, что могло бы обидеть силЯхтара; но отказ ее показалсЯ мне  таким
бесповоротным и причины, выставленные ею, были так  убедительны,  что  он,
по-моему, сразу же оценил  их  так  же,  как  и  Я.  Џоэтому  ей  не  было
надобности повторЯть их. Ћн встал, не возразив ни слова, и, выходЯ  вместе
со мною с видом не столько огорченным,  сколько  разгневанным,  воскликнул
несколько раз.
   - Њогли ли вы предположить что-либо  подобное?  Ќеужели  мне  следовало
ожидать этого?
   Ћн отказалсЯ переночевать в Ћрю, а собравшись в город, добавил, обнимаЯ
менЯ:
   - ЋстанемсЯ друзьЯми; Я готов был совершить безумство; но  согласитесь,
что безумство, коего вы сейчас были свидетелем, намного превосходит мое.
   ‘ев в карету, он все еще негодовал; Я видел, как он,  отъезжаЯ,  воздел
вверх руки, потом сжал их, и в этом жесте,  думаетсЯ  мне,  сказывалсЯ  не
только стыд, но и скорбь и  удивление.  ЌесмотрЯ  на  чувства,  в  коих  Я
призналсЯ выше, он был мне еще достаточно дорог, и Я искренне его пожалел;
по крайней мере, Я хотел бы, чтобы это волнующее приключение исцелило его.
   Ќо не его следовало мне жалеть, если бы Я знал, какие новые  потрЯсениЯ
менЯ ожидают и какое горе и унижение последуют длЯ менЯ за его  изгнанием.
…два только он уехал, Я  отправилсЯ  к  ’еофее;  она  была  так  рада  его
отъезду, о котором тотчас же узнала, и ее природный  веселый,  живой  нрав
сказывалсЯ в  таких  милых  рассуждениЯх  о  богатстве,  от  которого  она
отказалась, что Я, прослушав  ее  несколько  минут  в  полном  недоумении,
просил разъЯснить, чего же она  добиваетсЯ  своими  поступками  и  речами,
неизменно приводЯщими менЯ в восторг.
   - —еловек ставит себе определенную цель,  и  чем  необыкновеннее  пути,
которые  он  избирает,  чтобы  достигнуть  ее,  тем,  должно   быть,   она
благороднее и возвышеннее, - сказал Я мечтательно под влиЯнием  охвативших
менЯ чувств. - џ убежден, что цель у вас самаЯ высокаЯ, хоть и не в  силах
постичь ее. ‚ы доверЯете мне, - добавил Я, - так почему же вы до  сих  пор
скрываете свои планы и почему не делитесь ими со мною во имЯ дружбы,  если
Я не смею надеЯтьсЯ на это по другим причинам?
   џ говорил серьезным тоном, даваЯ понЯть,  что  не  простое  любопытство
заставлЯет менЯ задавать ей этот вопрос. •отЯ Я свЯто  исполнЯл  все  свои
обещаниЯ, она была слишком проницательна, чтобы не  замечать,  что  сердце
мое все же не знает покоЯ. Њежду тем, не менЯЯ  веселого,  непринужденного
тона, каким она говорила после ухода силЯхтара, она  стала  уверЯть  менЯ,
что нет у нее никакой иной цели, кроме той, о  которой  она  говорила  мне
тысЯчу раз, и что она удивлЯетсЯ, что Я забыл о ней.
   - ‚аше  расположение  и  ваше  великодушное  покровительство  сразу  же
возместили все горести, причиненные мне судьбой; но ни сожалениЯм моим, ни
стараниЯм, ни усилиЯм, которые  Я  буду  прилагать  всю  жизнь,  вовек  не
искупить моего недостойного поведениЯ. џ  безразлична  ко  всему,  что  не
может способствовать мне стать более добродетельной, ибо теперь Я не ведаю
иного блага, кроме добронравиЯ, а между тем  Я  день  ото  днЯ  все  более
убеждаюсь, что это единственное сокровище, которого мне недостает.
   Ћтветы такого рода могли бы внушить мне опасениЯ, не извратили ли книги
и размышлениЯ ее ум, но Я наблюдал восхитительную ровность в ее характере,
неизменную уверенность во всех ее желаниЯх и все то  же  очарование  в  ее
речах и обращении.  ‡десь  мне,  пожалуй,  следовало  бы  стыдитьсЯ  своей
слабости, если бы Я не подготовил  читателЯ  к  снисходительности,  описав
прекрасный источник моих заблуждений. ‡адумываЯсь над этими  удивительными
обстоЯтельствами, Я сознавал, что более, чем когда-либо,  проникаюсь  теми
чувствами, которые Я несколько месЯцев держал в узде в  силу  данных  мною
обетов. Џредложение такого человека, как  силЯхтар,  и  отказ,  свидетелем
коего Я стал, настолько преобразили ’еофею в моих глазах, что она казалась
мне облеченной всеми почетными званиЯми, отвергнутыми ею. ’о была  уже  не
рабынЯ, выкупленнаЯ мною, не отщепенка, котораЯ никак не  добьетсЯ,  чтобы
ее признал собственный отец, не несчастнаЯ девушка, обреченнаЯ на разврат,
царЯщий в сералЯх; нет, Я  видел  в  ней  теперь,  не  говорЯ  о  всех  ее
достоинствах, уже давно восхищавших менЯ, еще и  существо,  облагороженное
тем именно величием, которым  она  пренебрегла,  и  достойное  даже  более
высокого положениЯ, чем могла  вообще  приуготовить  ей  судьба.  Ћт  этих
рассуждений, углублЯвшихсЯ с каждым днем, Я легко пришел к мысли  женитьсЯ
на ней; и Я сам удивлЯлсЯ, что, после того как Я почти два  года  даже  не
решалсЯ подумать о женитьбе, Я вдруг вполне сроднилсЯ с этой мыслью и стал
размышлЯть только о том, как осуществить ее.
   Њне не приходилось преодолевать  возражений  ни  со  стороны  рассудка,
поскольку решение мое казалось мне разумным, ни  со  стороны  моей  семьи,
котораЯ не  имела  прав  препЯтствовать  мне  и  к  тому  же,  ввиду  моей
отдаленности от родины, могла узнать об этом лишь  много  позже.  ‚прочем,
подчинЯЯсь   сердечному   влечению,   Я   не    забывал    и    требований
благопристойности и с целью  избежать  как  и  излишних  расходов,  так  и
большого шума, Я уже решил  ограничить  празднество  стенами  моего  дома.
Њысль об осуществлении самых сокровенных моих  желаний  погружала  менЯ  в
блаженство, но мне хотелось бы, чтобы ’еофеЯ ответила  на  мою  любовь  по
иным побуждениЯм, а не в благодарность за будущее, которое Я собираюсь  ей
предложить, и Я несколько сожалел, что могу заслужить чуточку ее нежности,
лишь пойдЯ по этому пути. •отЯ Я не раз льстил себе  надеждой,  воображаЯ,
будто произвел на  ее  сердце  некоторое  впечатление,  все  же  мне  было
горестно, что Я ни разу не слышал от нее  ни  малейшего  признаниЯ;  Я  не
надеЯлсЯ на особенно задушевное слово, но все же думал, что если  Я  глухо
намекну  ей  на  то,  что  собираюсь   длЯ   нее   сделать,   то   чувство
признательности, о котором она мне часто говорила, исторгнет у нее хотЯ бы
несколько слов, которые порадуют менЯ и дадут мне  случай  объЯвить  ей  о
том, на что готова подвигнуть менЯ любовь во имЯ и  ее  и  моего  счастьЯ.
Љогда Я обдумывал все это, мне и в голову не приходило, что  после  отказа
силЯхтару следует опасатьсЯ, что и мое предложение постигнет та же участь;
Я с удовольствием думал, что она  отвергла  притЯзаниЯ  одного  из  первых
сановников империи если не с тем, чтобы сохранить свободу ради менЯ, то по
крайней мере из расположениЯ к французам, в силу чего она  охотнее  примет
такое же предложение от менЯ.
   Ќесколько дней прошло в этих своего рода колебаниЯх, и вот, наконец,  Я
выбрал длЯ решениЯ вопроса о моем  счастье  день,  когда  ничто  не  могло
помешать нашему разговору. џ уже входил в  ее  комнаты,  как  вдруг  кровь
застыла у менЯ в жилах от мысли, котораЯ заслонила прочие мои рассуждениЯ,
и  Я  повернул  обратно,  а  спокойствие  мое  и  решительность  сменились
растерЯнностью  и  страхом.  Њне  вспомнилось,  что  силЯхтар   предпринЯл
кое-какие  шаги  в  отношении  Љондоиди,  чтобы  установить  происхождение
’еофеи, и Я ужаснулсЯ при мысли о могуществе страсти, до  того  ослепившей
менЯ, что Я  забыл  о  благопристойности,  которую  турок  счел  длЯ  себЯ
обЯзательной. Ќо не только по этой причине разум мой пришел в смЯтение.  џ
сознавал, что мне необходимо открытьсЯ Љондоиди и просить, чтобы он сделал
длЯ менЯ то, что предложил силЯхтару, а мне крайне  трудно  и  унизительно
будет оказатьсЯ в зависимости от прихотей человека, с которым  Я  обошелсЯ
довольно  круто.  —то  последует,  если  он  вздумает  мстить  мне  и   за
домогательства, которыми Я ему докучал из-за дочери,  и  за  неприЯтности,
причиненные, как он, вероЯтно, предполагал, его сыну? Њежду тем Я не видел
возможности выбора  и  изумлЯлсЯ  тому,  что  мог  упустить  из  виду  это
важнейшее обстоЯтельство.
   Ќо поверЯт ли мне, что, справедливо упрекнув себЯ в этом и пустившись в
долгие размышлениЯ, каким путем исправить свою неосторожность, Я  в  конце
концов решил вернутьсЯ к ’еофее и  осуществить  то,  от  чего  решил  было
временно воздержатьсЯ. Ќе буду приводить доводы, по  которым  Я  пришел  к
этому решению. ‚рЯд ли мне удалось  бы  убедить  кого-нибудь,  что  любовь
сыграла тут не большую роль, чем осторожность.  Њне  казалось,  что  из-за
препЯтствий, которые  Я  еще  не  терЯл  надежды  преодолеть,  не  следует
откладывать объЯснениЯ, которое докажет, наконец,  ’еофее  всю  силу  моей
страсти и побудит ее  содействовать  моему  намерению  хотЯ  бы  тем,  что
одобрит его. ЏредлагаЯ  ей  руку,  Я  не  собиралсЯ  скрыть  от  нее,  что
рассчитываю в тот же день, когда  стану  ее  мужем,  вернуть  ей  и  отца.
ЏризнатьсЯ ли? џ думал, что независимо от успеха, которого Я мог  добитьсЯ
у Љондоиди и у нее самой, она будет тронута моей  заботой  и  ответит  мне
нежностью, а рано или поздно, безо всЯких усилий, дарует мне то, что,  как
она увидит, Я стремлюсь заслужить любой ценой. Љогда Я переступал порог ее
комнаты, мне приходили на ум и многие  другие  соображениЯ,  но  все  они,
пожалуй, были не особенно Ясны. џ не дал ей времени спросить,  чем  Я  так
взволнован. џ поспешил опередить ее, чтобы объЯснить  свои  намерениЯ,  и,
попросив выслушать менЯ не перебиваЯ, закончил речь только после того, как
со множеством подробностей изложил ей свои чувства.
   Џыл, толкнувший менЯ на столь странные действиЯ, не только  не  утихал,
но во времЯ этой беседы как бы усилилсЯ; присутствие  обожаемого  существа
действовало на менЯ сильнее  всех  моих  рассуждений,  и  Я  был  в  таком
состоЯнии, когда любовь и страсть достигли ни с  чем  не  сравнимой  силы.
Ћднако стоило мне бросить  на  ’еофею  беглый  взглЯд,  и  Я  почувствовал
тревогу, куда более мучительную, чем та, что остановила менЯ на пороге  ее
комнаты  немного  раньше.  ‚место  выражениЯ  признательности  и  счастьЯ,
которые Я ожидал увидеть  на  ее  лице,  Я  заметил  на  нем  лишь  печать
глубочайшей  скорби  и  смертельного  изнеможениЯ.  Ћна,  казалось,   была
ошеломлена услышанным, и Я понЯл, что причина ее молчаниЯ -  неожиданность
и страх, а не избыток восторга и любви. Ќаконец, когда Я в смущении  хотел
было спросить, что с нею, она бросилась мне в  ноги  и,  уже  не  в  силах
сдержать рыданий, залилась слезами и несколько минут не могла вымолвить ни
слова. “ менЯ не достало сил поднЯть ее  -  настолько  был  Я  взволнован.
ЌесмотрЯ на мои стараниЯ, она все еще пребывала в этом  положении,  и  мне
пришлось выслушать речь, растерзавшую мне сердце.
   Ќе стану повторЯть тех презрительных, оскорбительных  слов,  какие  она
употреблЯла, говорЯ о себе и вспоминаЯ свои ошибки, которые по-прежнему не
могла забыть. €зобразив себЯ в самом отвратительном свете,  она  заклинала
менЯ открыть  глаза  на  это  зрелище  и  не  давать  недостойной  страсти
властвовать над собою. Ћна напомнила мне об  обЯзанностЯх,  налагаемых  на
менЯ моим происхождением, моим общественным положением, наконец, честью  и
разумом, о Љоих Я сам же дал ей начальные представлениЯ. Ћна винила судьбу
за то, что та переполнЯет чашу ее страданий, заставлЯЯ ее не только лишать
покоЯ глубокочтимого  отца  и  благодетелЯ,  но  и  совращать  добродетель
благородного сердца, которое служило ей единственным примером.
   ЏерейдЯ затем от выражениЯ скорби и жалоб к решительным  угрозам,  что,
если Я не откажусь от желаний в равной мере противных и моему и ее  долгу,
если Я не удовлетворюсь званиЯми ее покровителЯ и  друга,  званиЯми  столь
драгоценными и любезными - а о том, чтобы у менЯ сохранились подобающие им
чувства она всегда молит ‚севышнего, - то она  готова  покинуть  мой  дом,
даже не простившись со мною, распорЯдитьсЯ своей  свободой,  жизнью,  всем
своим достоЯнием, которым, по ее словам, она обЯзана мне,  и  скрытьсЯ  от
менЯ навеки.
   Џосле этих жестоких слов она поднЯлась с колен и начала более сдержанно
молить менЯ, чтобы Я простил непочтительные выражениЯ, вырвавшиесЯ  у  нее
под влиЯнием неодолимой  скорби;  она  попросила  позволениЯ  удалитьсЯ  в
будуар, чтобы скрыть там свое горе и прийти в себЯ от  стыда;  оттуда  она
выйдет с тем, чтобы либо навсегда расстатьсЯ со мною, либо  вновь  обрести
менЯ таким, каким Я должен стать ради ее и моего счастьЯ.
   Ћна удалилась в будуар, и у менЯ  не  достало  решимости  удержать  ее.
ѓолос, движениЯ, рассудок - все обычные способности были  у  менЯ  как  бы
парализованы крайним изумлением и замешательством. џ охотно бросилсЯ бы  в
бездну, раскройсЯ она предо мною, и сама мысль о том, в каком  Я  оказалсЯ
положении, была длЯ менЯ невыносимой пыткой. Њежду тем Я долго пребывал  в
этом состоЯнии, не находЯ в себе сил преодолеть его.  Ќо  потрЯсение,  как
видно, и в самом деле было сильнейшее,  ибо  первый  же  встреченный  мною
невольник был испуган выражением моего лица, и тревога сразу же передалась
всей челЯди, котораЯ поспешила ко мне и стала предлагать свои услуги. ‘ама
’еофеЯ, испуганнаЯ сумЯтицей,  забыла  о  своем  решении  не  выходить  из
будуара. Ћна прибежала в тревоге. Ќо присутствие ее усугублЯло мои муки, и
Я  сделал  вид,  будто  не  замечаю  ее.  џ  уверил  слуг,  что  они   зрЯ
разволновались, и поспешил заперетьсЯ на своей половине.
   џ провел там более  двух  часов,  которые  пронеслись,  как  мгновение.
‘колько горестных раздумий, сколько безудержных порывов!  Ќо  все  они,  в
конце концов, привели менЯ к решению вернутьсЯ  на  путь,  от  которого  Я
отклонилсЯ. џ  пришел  к  убеждению,  что  сердце  ’еофеи  недоступно  длЯ
посЯгательств мужчин; она, думалось  мне,  по  врожденному  ли  нраву,  по
добродетели  ли,   почерпнутой   из   книг   или   размышлений,   существо
исключительное, поведение и взглЯды коего должны служить  образцом  и  длЯ
женщин, и длЯ мужчин. “твердившись в этой мысли,  Я  без  труда  преодолел
растерЯнность, вызванную ее отказом. Ћна по достоинству оценит,  рассуждал
Я, что Я так быстро понЯл ее образ мыслей.  џ  вошел  к  ней  в  будуар  и
сказал, что, склонЯЯсь перед силою ее  примера,  обещаю  довольствоватьсЯ,
пока такова будет ее  волЯ,  участью  самого  нежного,  самого  преданного
друга. Ќо ведь это  обещание  шло  вразрез  с  порывами  моего  сердца,  и
присутствие ее могло свести на нет все, что в часы одиноких размышлений  Я
признал правильным и необходимым! …сли образ  ее,  который  мне  предстоит
дать на  дальнейших  страницах  этих  записок,  не  будет  соответствовать
созданному до  сих  пор  и  основанному  на  неизменном  торжестве  в  ней
добродетельного начала, то, пожалуй, правдивость моих  свидетельств  будет
поставлена под сомнение, и читатель предпочтет скорее заподозрить  менЯ  в
черной зависти, искажающей все мои представлениЯ,  нежели  допустить,  что
девушка, столь утвердившаЯсЯ в добродетели, могла  утратить  хоть  частицу
того целомудриЯ, которым Я доселе приглашал восхищатьсЯ в ней! Љакое бы ни
сложилось у читателЯ мнение, Я задаю этот  вопрос  лишь  длЯ  того,  чтобы
поручитьсЯ,  что  в  своих  сомнениЯх  и   подозрениЯх   буду   столь   же
чистосердечен, как был в похвалах, и  чтобы  напомнить,  что,  простодушно
рассказав о событиЯх, и  у  менЯ  самого  вызвавших  глубокое  недоумение,
судить о них Я предоставлЯю читателю.
   ‡а новым уговором, заключенным мною  с  ’еофеей,  последовало  довольно
длительное умиротворение, в течение коего Я с удовольствием убеждалсЯ, что
она придерживаетсЯ все тех же добродетелей. Џо словам  слуги,  которого  Я
назначил в провожатые Њарии ђезати,  неугомоннаЯ  сицилийка  не  оправдала
наших ожиданий, как, по-видимому, и  ожиданий  ее  возлюбленного.  Љапитан
кораблЯ, на котором Я отправил девушку в Њорею, без памЯти  увлекшись  ею,
выведал  у  нее  о  пережитых  ею  приключениЯх  и   видах   на   будущее.
‚оспользовавшись  ее  откровенностью,  он  красочно  представил  ей  вред,
который она причинит себе на всю жизнь, если соединитсЯ  с  рыцарем,  и  в
конце концов уговорил ее возвратитьсЯ в ‘ицилию, где, по его уверениЯм, ей
нетрудно будет примиритьсЯ с родителЯми. Ћн надеЯлсЯ первым познать  плоды
этой затеи, а именно женитьсЯ на  возлюбленной,  ибо  брак  их  не  должен
встретить никаких возражений; если позволительно верить  слуге,  не  успел
корабль отчалить от Њессины, как  капитан  уже  утвердилсЯ  в  супружеских
правах. ‡атем, представ  перед  родителем  своей  красавицы,  который  был
бесконечно счастлив вновь обрести дочь и наследницу, капитан выдал себЯ за
знатного итальЯнца и получил позволение женитьсЯ на девушке до  того,  как
распространитсЯ слух об ее возвращении; а длЯ Њарии это была действительно
единственнаЯ возможность с честью вернутьсЯ на родину. Ћна просила,  чтобы
провожатый, которым Я снабдил ее, отвез ее к отцу, по-видимому, длЯ  того,
чтобы еще больше растрогать доброго  старика  таким  доказательством  моей
заботы об ее благополучии. ‘луга уехал из Њессины  лишь  после  того,  как
была  отпразднована  свадьба,  и  привез  мне  письмо  сеньора  ђезати   с
изъЯвлением живейшей признательности.
   ’еофеЯ  тоже  получила  письмо  от  Њарии,  и  мы  решили,  что  отныне
избавились от последствий этой  истории.  Џрошло  месЯца  полтора  со  днЯ
возвращениЯ моего лакеЯ, когда, находЯсь в Љонстантинополе, Я  от  другого
слуги, приехавшего из Ћрю, узнал, что рыцарь поЯвилсЯ там и  что  новость,
сообщеннаЯ ему ’еофеей, повергла его в такое отчаЯние,  что  опасаютсЯ  за
его жизнь. Ћн все же просил у менЯ прощениЯ, что  взЯл  на  себЯ  смелость
остановитьсЯ в моем доме; он надеетсЯ, что Я позволю ему  пробыть  у  менЯ
несколько дней. џ тотчас же ответил, что буду рад видеть его  у  себЯ,  и,
как только освободилсЯ от дел, поспешил выехать  из  города,  ибо  мне  не
терпелось расспросить его о его чувствах и намерениЯх.
   џ застал юношу в том подавленном состоЯнии, о котором мне  и  говорили.
Ћн призналсЯ, что считает менЯ виновником случившейсЯ с ним  беды,  ибо  Я
позволил Њарии уехать, не известив его об этом. џ простил ему эти  упреки,
приписав их безмерному горю влюбленного. Њои утешениЯ и советы привели его
за несколько дней к более разумным мыслЯм. џ убедил рыцарЯ,  что  поступок
его возлюбленной - лучшее, что могло случитьсЯ с ними обоими,  и  уговорил
воспользоватьсЯ помощью, которую Я готов оказать  ему,  и  примиритьсЯ  со
своим орденом и с семьей.
   “спокоившись, он поведал мне  о  своих  и  ‘инесиевых  приключениЯх,  о
которых мы знали только то, что он сообщил в своем письме.
   Ћни вместе прибыли в ђагузу и, без труда получив  деньги  по  векселЯм,
стали не торопЯсь и довольно успешно хлопотать об устройстве на  житье.  Ђ
сейчас ‘инесий приехал вместе с ним в Љонстантинополь; вот об этом  рыцарь
никак не мог решитьсЯ сказать мне сразу. €з письма Њарии  ђезати,  которое
они  получили  по  возвращении  из  ђагузы,  им  стало  Ясно,  что  ’еофеЯ
добровольно не  присоединитсЯ  к  ним,  а  потому  они  приехали,  надеЯсь
повлиЯть на нее лично. ђыцарь был растроган вниманием и заботой,  которыми
его окружили в моем  доме,  и  не  скрыл  от  менЯ,  что  ‘инесий  намерен
применить силу, поскольку другие пути не принесли успеха.
   - џ выдаю своего друга,  -  сказал  он,  -  но  Я  уверен,  что  вы  не
воспользуетесь моей откровенностью ему во вред; а если бы Я скрыл  от  вас
его замысел, то предал бы вас еще  коварнее,  ибо  вы  лишены  возможности
предотвратить нависшую над вами угрозу.
   Ћн добавил, что согласилсЯ сопутствовать  ‘инесию  только  потому,  что
рассчитывал встретитьсЯ у менЯ со своей возлюбленной и взЯть ее с собою  в
Њорею; ему хотелось, чтобы у нее была такаЯ любезнаЯ спутница, как ’еофеЯ,
причем он надеЯлсЯ, что последней их общество придетсЯ по  душе  и  потому
жизнь в Ђкаде понравитсЯ ей больше, чем она ожидала. ‡наЯ о моих  попытках
склонить Љондоиди к тому, чтобы он признал свою дочь, рыцарь  был  уверен,
что Я не обижусь, если ее введут в семью как бы помимо ее воли, ибо Я  сам
этого желаю. Ќо так как планы  поселитьсЯ  где-нибудь  вдали  рухнули,  он
предупреждал менЯ о намерениЯх ‘инесиЯ, в  которых  не  видел  теперь  длЯ
’еофеи ни прежних выгод, ни прежней безопасности.
   Ћна не была свидетельницей нашей откровенной беседы, и Я просил  рыцарЯ
ничего ей не говорить. Њне было достаточно того, что Я предупрежден и могу
легко пресечь затею ‘инесиЯ; к тому же Я понимал, что теперь он  не  может
рассчитывать на поддержку рыцарЯ, а это не только лишит его отваги,  но  и
сильно затруднит осуществление задуманного.
   Њне, однако, все же хотелось знать, как они собирались действовать. Ћни
решили выбрать день, когда Я буду в городе. ‚ Ћрю у менЯ  оставалось  мало
прислуги. Ћба они хорошо знали мой дом и рассчитывали, что легко приникнут
в него и не встретЯт особого сопротивлениЯ, ибо,  поскольку  ЊариЯ  ђезати
будет уезжать по собственному желанию, они  скажут  челЯди,  что  если  на
первый взглЯд и кажетсЯ, будто ’еофеЯ сопровождает  подругу  не  по  своей
воле, то делаетсЯ это с моего ведома. Ќе  знаю,  как  удалась  бы  им  эта
дерзость; но Я избавил себЯ от  какой-либо  опасности,  приказав  передать
‘инесию, что мне известен его план и что если он  от  него  немедленно  не
откажетсЯ, то будет мною  наказан  еще  суровее,  чем  его  наказал  отец.
ђыцарь, по-прежнему любивший ‘инесиЯ, тоже уговаривал  его  отказатьсЯ  от
плана, разработанного ими вместе. Ћднако рыцарю не удалось излечить  друга
от страсти, котораЯ впоследствии толкнула  его  не  на  одну  безрассудную
выходку.
   Њожно ли полагатьсЯ даже на самых лучших людей  в  этом  возрасте?  ’от
самый рыцарь, которого Я считал вполне образумившимсЯ и который до  своего
отъезда вел себЯ так, что  действительно  заслуживал  моего  расположениЯ,
сразу же по приезде на ‘ицилию впал в  распутство,  куда  предосудительнее
прежнего.  џ  прибег  к   самым   влиЯтельным   своим   свЯзЯм   с   целью
ходатайствовать  перед  магистром  Њальтийского  ордена  и  неаполитанским
вице-королем, чтобы снискать ему такое благосклонное отношение,  на  какое
он и рассчитывать не смел. Ћн беспрепЯтственно возвратилсЯ  на  родину,  и
его бегство было сочтено за ошибку, простительную длЯ юноши. Ќо он не  мог
не  встретитьсЯ  со  своей  возлюбленной  или,  лучше  сказать,   не   мог
удержатьсЯ, чтобы не искать встречи с нею.  ’ут  их  страсть  вспыхнула  с
новой силой.
   Ќе прошло и четырех месЯцев со днЯ отъезда рыцарЯ, как ’еофеЯ  показала
мне его письмо, присланное из  ЉонстантинополЯ,  в  котором  он  в  робких
выражениЯх, со множеством уверток, сообщал, что вернулсЯ в ’урцию вместе с
возлюбленной и что, не будучи в состоЯнии жить  в  разлуке,  они  в  конце
концов навсегда распрощались с родиной.  Ћн  сам  признавал  свое  крайнее
безрассудство; в оправдание он ссылалсЯ на неодолимую страсть, однако,  по
его словам, он не осмеливаетсЯ показатьсЯ мне на глаза,  не  знаЯ,  как  Я
отнесусь к этому, и умолЯет ’еофею замолвить за него доброе слово.
   џ ни на минуту не задумалсЯ над ответом на это письмо.  ’еперешнее  его
бегство носило совсем иной  характер,  чем  первое,  и  Я  отнюдь  не  был
расположен принимать человека, который, вновь увезЯ девушку, нарушал  свой
долг сразу в нескольких  отношениЯх.  Џоэтому  в  письме,  которое  Я  сам
продиктовал ’еофее, она объЯвлЯла рыцарю и беглЯнке, чтобы они не ждали от
менЯ ни покровительства, ни милостей. Ћни принЯли меры, чтобы обойтись без
моего содействиЯ, и приехали прЯмо в Љонстантинополь отнюдь не  длЯ  того,
чтобы повидатьсЯ со мною, а чтобы встретитьсЯ с ‘инесием и  уговорить  его
снова принЯтьсЯ за осуществление прежнего плана. Ќо так как в их намерениЯ
входило также вновь  привлечь  к  себе  ’еофею,  а  теснаЯ  дружба  с  нею
позволЯла им надеЯтьсЯ, что она будет рада этой встрече, - они понЯли, что
ответ ее написан под  мою  диктовку;  поэтому  отказ  повидатьсЯ  с  ними,
который они приписали только мне, ничуть их не испугал, и, едва узнав, что
Я в городе, они оба  поспешили  в  Ћрю.  ’еофеЯ  была  крайне  смущена  их
поЯвлением и откровенно сказала им, что, поскольку ей известно мое мнение,
она уже не может считатьсЯ со своим желанием встретитьсЯ с ними и  умолЯет
их не навлекать на нее  моего  гнева.  Ќо  они  так  настоЯтельно  просили
выслушать их и уделить им хоть немного времени,  что  ’еофее,  не  имевшей
возможности отделатьсЯ  от  них  силою,  поневоле  пришлось  исполнить  их
желание.
   Џлан их был подробно разработан, а  письмо,  которым  рыцарь  попыталсЯ
вернуть себе мое расположение, было не  чем  иным,  как  плодом  угрызений
накануне новой выходки, о предосудительности коей  говорила  ему  совесть.
•отЯ Я никогда не высказывал ему своего мнениЯ относительно  его  прежнего
желаниЯ поселитьсЯ в Њорее, а тем более не  объЯснЯл,  почему  принЯл  эту
затею близко к сердцу, когда узнал, что  они  зовут  с  собою  ’еофею,  он
понимал, что Я не относилсЯ бы к ’еофее так заботливо и бережно,  если  бы
присутствие ее не радовало менЯ, и что нельзЯ ни соблазнить ее,  ни  тайно
похитить, не причинив мне глубокого горЯ. Џоэтому ему хотелось  вызвать  у
менЯ сочувствие их плану как ради его  возлюбленной,  так  и  в  интересах
друга, и хотЯ Я отказалсЯ принЯть его, он все еще надеЯлсЯ,  что,  получив
согласие ’еофеи, ему удастсЯ получить и мое одобрение. Џоэтому он прилагал
все усилиЯ, чтобы доказать ’еофее, что  их  план  поселитьсЯ  всем  вместе
сулит ей не только пользу, но и много радостей. Ћднако ей  не  требовалось
посторонней помощи, чтобы устоЯть против столь легкомысленных предложений.
   ‚ то времЯ Я был сильно занЯт подготовкой празднества,  наделавшего  во
всей …вропе много  шума.  ’рудности,  с  которыми  мне  не  раз  случалось
сталкиватьсЯ при исполнении моих служебных обЯзанностей, не помешали  моим
превосходным отношениЯм с великим визирем Љалайли,  и,  осмелюсь  сказать,
непреклонность, с какою Я отстаивал привилегии  своей  должности  и  честь
родины, не только не повредили мне, а,  наоборот,  снискали  мне  глубокое
уважение  турок.  ЏриближалсЯ  день   рождениЯ   королЯ,   и   Я   задумал
отпраздновать его с небывалым до тех пор блеском.  „олжен  был  состоЯтьсЯ
великолепный фейерверк, а в доме моем в Љонстантинополе,  расположенном  в
пригороде  ѓалате,  уже  были  сосредоточены  все  артиллерийские  орудиЯ,
которые мне удалось отыскать на французских судах. ’ак как длЯ  устройства
шумных увеселений требовалось особое  разрешение,  Я  испросил  таковое  у
великого визирЯ, который весьма учтиво дал мне его.  ‚  самый  канун  днЯ,
избранного мною длЯ  празднества,  Я,  весьма  довольный  приготовлениЯми,
приехал в Ћрю, рассчитываЯ хорошо отдохнуть за  ночь,  а  на  другой  день
взЯть с собою ’еофею, которой Я хотел показать  торжество.  Ћднако  тут  Я
узнал две новости, омрачившие мою радость. Ћдну мне сообщили сразу  же  по
моем прибытии: мне подробно описали посещение  рыцарЯ  и  рассказали,  как
упорно убеждал он ’еофею последовать за ним. ‚месте с тем Я узнал от  нее,
что рыцарь как никогда тесно свЯзан с ‘инесием, и опасениЯ  мои  шли  куда
дальше, чем опасениЯ ’еофеи; Я почти не сомневалсЯ, что после моего  и  ее
отказа они возобновЯт попытки, как призналсЯ мне сам  рыцарь.  Ћднако  все
это не вызвало у менЯ особой тревоги,  ибо  на  другой  день  Я  собиралсЯ
увезти ее в Љонстантинополь, а в будущем у менЯ было  достаточно  времени,
чтобы превратить мой дом в Ћрю в надежное убежище.
   Ќо вечером, когда мы с ’еофеей обсуждали новости, сообщенные мне ею,  Я
получил  от  своего  секретарЯ  известие,  что  великий   визирь   Љалайли
неожиданно смещен, а преемником его назначен  орюли,  человек  надменного
нрава, с которым Я никогда не был близок. џ сразу  понЯл,  что  попадаю  в
затруднительное  положение.  Ќовый  министр   мог   воспротивитьсЯ   моему
празднеству хотЯ бы из тщеславиЯ, которое нередко  побуждает  такого  рода
людей отменЯть данные их предшественниками распорЯжениЯ  и  запрещать  то,
что было ранее разрешено. ‘начала Я хотел сделать вид,  будто  не  знаю  о
происшедшей  перемене,  и  продолжать  приготовлениЯ  на  основе   фирмана
Љалайли. Ћднако осложнениЯ, из которых Я обычно выходил с честью,  все  же
обЯзывали менЯ вести себЯ осмотрительнее, и Я, в конце концов,  решил  еще
раз испросить разрешение, уже у нового визирЯ, и  послал  к  нему  с  этой
целью своего чиновника. ‚изирь был так занЯт делами в свЯзи с повышением в
должности, что секретарь мой не  мог  получить  у  него  хотЯ  бы  краткой
аудиенции. џ только на другой день узнал, что переговорить с новым визирем
не удалось. Ќетерпение мое росло, и Я решил самолично отправитьсЯ к новому
визирю. Ћн участвовал в ѓалибе-диване  и  должен  был  покинуть  заседание
только ради  торжественной  процессии,  котораЯ  всегда  устраиваетсЯ  при
такого  рода  перемещениЯх.  џ  потерЯл  надежду  повидатьсЯ  с  ним.  ‚се
приготовлениЯ к празднику были  закончены.  џ  вернулсЯ  к  первоначальной
своей мысли, а именно, что разрешениЯ Љалайли достаточно, и с наступлением
темноты приступил к иллюминации.
   Ћ ней не замедлили донести визирю. Ћн был этим  крайне  раздосадован  и
немедленно послал ко мне одного из своих чиновников с запросом -  с  какой
целью устраиваетсЯ празднество и по какому праву Я взЯлсЯ за это  без  его
ведома. џ учтиво ответил,  что,  получив  за  два  днЯ  до  того  согласие
Љалайли, думал, что нет надобности в новом фирмане, но, тем не менее, Я не
только несколько раз посылал к нему своего секретарЯ, но самолично ездил к
нему,  чтобы  возобновить  разрешение.  —иновник,  имевший,   по-видимому,
определенные  распорЯжениЯ,  заЯвил  мне,  что  визирь  велит   немедленно
прервать празднество, иначе он примет крайние меры, чтобы побудить менЯ  к
этому. ’акаЯ угроза привела менЯ в бешенство. џ ответил не менее резко,  а
чиновник, тоже выведенный из себЯ, добавил, что на случай,  если  Я  окажу
сопротивление, отрЯду Янычар уже отдан приказ выступить, дабы сбить с менЯ
спесь. ’ут Я уже совсем вышел из терпениЯ.
   - „оложите своему повелителю, что его  образ  действиЯ  не  заслуживает
ничего, кроме презрениЯ, - сказал Я,  -  доложите  ему,  что  Я  не  ведаю
страха, когда речь идет о величии моего королЯ. …сли визирь дойдет до  тех
крайностей, которыми вы мне грозите, то  Я  не  стану  оборонЯтьсЯ  против
неприЯтелЯ, превосходЯщего менЯ численно, но велю принести в этот зал весь
порох, которого у менЯ тут немало,  и  собственноручно  подожгу  его,  что
взорвет дом вместе со  мной  и  всеми  моими  гостЯми.  Ђ  король  ”ранции
отомстит за оскорбление, как сочтет нужным.
   —иновник удалилсЯ; но слухи  об  этом  столкновении  привели  в  уныние
французов, приглашенных на празднество. ‘ам Я был вне себЯ от негодованиЯ,
так что вполне мог осуществить мысль, пришедшую мне на ум; а  главное,  не
желаЯ,  чтобы  в  моем  поведении  сказывалась  хотЯ  бы  тень  страха,  Я
распорЯдилсЯ немедленно произвести залп из  всех  пЯтидесЯти  имевшихсЯ  у
менЯ орудий. ‹юди мои выполнили  этот  приказ  с  ужасом.  Њой  секретарь,
обеспокоенный больше всех, решил, что сослужит мне  хорошую  службу,  если
погасит часть факелов и плошек, то есть потушит в нескольких местах  огни,
чтобы можно было сказать, что приказ визирЯ  принЯт  к  исполнению.  џ  не
сразу заметил это; но бегство части приглашенных, несомненно  опасавшихсЯ,
как бы Я не принЯл крайних мер, которыми  грозил  посланцу  министра,  еще
сильнее распалило мой гнев. ’ех, кого мне не удавалось удержать, Я обзывал
трусами  и  предателЯми,  а  когда  заметил,  что  иллюминациЯ   понемногу
тускнеет, и узнал, что это плод предосторожности моего робкого  секретарЯ,
то пришел в совершенную Ярость. ЌаходЯсь в этом состоЯнии, Я услышал,  что
какаЯ-то женщина зовет менЯ на помощь. џ не сомневалсЯ, что  отрЯд  Янычар
уже начинает обижать моих людей, но желаЯ предварительно убедитьсЯ в этом,
Я в сопровождении нескольких  преданных  друзей  бросилсЯ  в  ту  сторону,
откуда раздавались крики. € что же Я увидел?  ‘инесий  и  рыцарь  с  двумЯ
греками похищают ’еофею, которую  они  ловко  заманили  в  сторону;  чтобы
приглушить ее вопли, они силились заткнуть ей рот платком. ’ут мой пыл,  и
без того дошедший до крайности, превзошел всЯкую меру.
   - Ѓейте негодЯев! - вскричал Я, обращаЯсь к своим помощникам.
   Ћни исполнили мое приказание даже с чрезмерным рвением. Њы бросились на
похитителей; те все же  попытались  оказать  сопротивление.  „вое  греков,
во-видимому, менее ловких и решительных,  пали  под  первыми  же  ударами.
ђыцарь был ранен, а ‘инесий, понЯв, что положение  его  безнадежно,  отдал
нам свою шпагу. џ, вероЯтно, распорЯдилсЯ бы, чтобы его задержали и ему бы
несдобровать,  но  тут  мне  доложили,   что   визирь,   довольный   нашей
уступчивостью, которою он был обЯзан моему  секретарю,  отозвал  Янычар  и
заЯвил, что  удовлетворен.  Љогда  гнев  мой  остыл,  его  быстро  сменила
жалость. Ќадо было предпринЯть какие-нибудь меры  предосторожности,  чтобы
скрыть смерть двух греков. ‘инесиЯ Я отослал, и он, думаю, должным образом
оценил мою доброту, а рыцарю  Я  приказал  тщательно  перевЯзать  раны.  Љ
счастью, в доме моем жили только христиане, и поэтому всем им было выгодно
сохранить это происшествие в тайне.
   Њежду тем за празднеством  последовало  несколько  событий,  имеющих  к
моему повествованию только то отношение, что они ускорили  мой  отъезд  на
родину. Љак только Я получил королевское повеление, Я стал обдумывать, как
мне вести себЯ с ’еофеей. џ слишком  любил  ее,  чтобы  колебатьсЯ  насчет
того, предложить ли ей последовать за мной; но Я не смел надеЯтьсЯ  на  ее
согласие. €так, задача состоЯла в том, чтобы  узнать  ее  намерениЯ,  и  Я
долго старалсЯ разгадать  их.  Ћтчасти  она  сама  помогла  мне,  высказав
сомнение в том, что Я позволю ей сопровождать менЯ. џ в волнении вскочил с
места и, дав ей слово, что мои чувства к ней никогда не изменЯтсЯ,  просил
ее высказать свои пожеланиЯ. Ћна ответила просто: ей нужна моЯ  дружба,  с
которой свЯзаны длЯ нее все земные блага, - сказала она  дружелюбно,  -  и
возможность жить так, как она жила у менЯ до сих  пор.  џ  поклЯлсЯ  свЯто
соблюдать ее требованиЯ. Ќо Я убедил ее, что до нашего  отъезда  надо  еще
раз  попытатьсЯ  уговорить  упрЯмого  Љондоиди.  Ћна  согласилась,  однако
считала, что это ни к чему не приведет. € действительно, хотЯ Я, в отличие
от нее, и надеЯлсЯ, что он станет сговорчивее, узнав, что ’еофеЯ  навсегда
покидает ’урцию,  мне  ничего  не  удалось  от  него  добитьсЯ;  наоборот,
черствый старик даже принЯл  мой  отъезд  за  уловку,  придуманную,  чтобы
обмануть его. ‘ ‘инесием, как и с рыцарем, Я не виделсЯ после их отчаЯнной
выходки, но едва только ‘инесий узнал, что ’еофеЯ уезжает вместе  со  мной
во ”ранцию, он, преодолев страх, ЯвилсЯ ко мне и  стал  умолЯть,  чтобы  Я
разрешил ему сказать сестре последнее прости. ‘сылка на родство,  пущеннаЯ
в ход хитрым греком, и растроганный вид, с каким он просил менЯ, привели к
тому, что Я не только согласилсЯ, чтобы он тотчас же повидалсЯ с  нею,  но
до нашего отъезда еще несколько  раз  давал  ему  такое  разрешение.  €  в
деревне, и в городе мною  были  принЯты  такие  меры,  что  Я  был  вполне
спокоен, притом Я слишком  хорошо  знал  ’еофею,  чтобы  не  доверЯть  ей.
Џозволение видетьсЯ с нею породило у ‘инесиЯ новые надежды. Џобывав у  нее
раза четыре, он попросил разрешениЯ переговорить со мною; он бросилсЯ  мне
в ноги и стал заклинать менЯ вернуть ему прежнее расположение; он призывал
небо в свидетели, что всю жизнь будет относитьсЯ к ’еофее как к сестре,  и
предложил мне взЯть его с собою и быть ему отцом так же, как  и  ей.  ‘уть
его просьбы, его рыданиЯ и хорошее мнение, какого Я всегда придерживалсЯ о
нем, непременно побудили бы менЯ удовлетворить его просьбу, если бы  Я  не
догадывалсЯ, что  под  этой  уловкой  скрываетсЯ  любовь.  џ  не  дал  ему
окончательного ответа. џ хотел переговорить с ’еофеей, которую  подозревал
в сговоре с ним и в том, что она поддалась голосу крови или его слезам. Ќо
’еофеЯ, не колеблЯсь, ответила, что настойчиво просила  бы  менЯ  об  этой
милости, если бы убедилась, что она его сестра, но сейчас умолЯет менЯ  не
ставить ее в неловкое положение, так как она не будет знать,  как  держать
себЯ с юношей, преисполненным к ней чересчу