й властью над нею и ее расположением, иначе это
сведет на нет те чувства, которые владеют  ею  благодарЯ  моим  советам  и
собственным ее усилиЯм. …сли же, однако, ей случитсЯ забыть о своем долге,
значительность коего она начинает сознавать, то Я, по ее  уверениЯм,  буду
единственным, кто может ввести ее в  такое  искушение.  Ќо  во  имЯ  этого
признаниЯ в сердечной склонности ко  мне  она  заклинает  менЯ  больше  не
говорить ей о своих чувствах и не предпринимать усилий, опасность коих она
сознает. …сли ее присутствие волнует менЯ - как она, кажетсЯ, заметила,  -
то она просит позволениЯ осуществить  прежнее  свое  намерение,  а  именно
укрытьсЯ в каком-нибудь тихом христианском городке, чтобы ей  не  пришлось
упрекать себЯ в том, что  она  мешает  счастью  наставника  и  отца,  ради
которого она готова пожертвовать своим благополучием.
   џ не привожу здесь всего, что запомнилось мне из этого письма, ибо врЯд
ли мне удалось бы передать изЯщество и силу, которыми оно было проникнуто.
‚ моем теперешнем возрасте, когда Я пишу эти воспоминаниЯ, мне  со  стыдом
приходитсЯ  сознатьсЯ:  все  эти  разумные  мысли  Я  воспринЯл   не   как
свидетельство ее добродетели, а увидел в  них  лишь  крушение  всех  своих
чаЯний и скорбел о том, что сам дал  семнадцатилетней  девушке  то  мощное
оружие, которое она обратила против менЯ.
   "Њне ли было разыгрывать проповедника, наставника? - горько сетовал  Я.
- —то за нелепость длЯ человека моих лет и моего положениЯ! ‡начит, Я  был
убежден, что в своей проповеди найду лекарство, нужное мне самому. ‡начит,
Я до такой степени верил в то, что говорил, что это стало законом длЯ менЯ
самого! Ќе противоестественно ли, что Я, постоЯнно предававшийсЯ  плотским
утехам, вздумал воспитывать девушку в добродетели и  целомудрии?  Ђх,  как
жестоко Я за это  наказан!"  ‡апутавшись  в  собственных  рассуждениЯх,  Я
припоминал все свои поступки, чтобы как-нибудь оправдать безрассудства,  в
которых сам себЯ укорЯл. "Ќо моЯ ли это вина?" - добавлЯл Я.  -  Љаким  же
образом внушил Я ей столь суровую добродетель? џ представил ей  позор  той
любви, котораЯ господствует в  ’урции:  легкость,  с  какою  женщины  идут
навстречу желаниЯм мужчин, грубость в  наслаждениЯх,  пренебрежение  всем,
что именуетсЯ вкусом и чувством; но разве Я когда-нибудь пыталсЯ отвратить
ее от возвышенной любви, от благопристойных  отношений,  которые  ЯвлЯютсЯ
самым сладостным из всех земных благ  и  величайшим  преимуществом,  какое
женщина может извлечь из своей красоты?  Ћна  ошибаетсЯ,  она  неправильно
понЯла менЯ! џ должен разъЯснить ей это, к тому обЯзывает менЯ долг.  Ѓыло
крайне нелепо со  стороны  светского  человека  внушать  девушке  взглЯды,
подходЯщие разве что длЯ монастырЯ".
   Ќе в силах отказатьсЯ от такого рода мыслей, Я подумал, что главнаЯ моЯ
ошибка  заключалась  в  том,  что  Я   дал   ’еофее   в   руки   некоторые
нравоучительные сочинениЯ, где основы добродетели, как это часто случаетсЯ
в книгах, доведены до крайности,  причем  она  могла  понЯть  их  чересчур
буквально, что было бы вполне естественно длЯ девушки, знакомЯщейсЯ с ними
впервые. Љогда она настолько изучила наш Язык, что ей стали доступны  наши
сочинители, Я дал ей "Ћпыты" ЌиколЯ, полагаЯ, что, поскольку  она  склонна
думать и рассуждать,  ей  интересно  будет  познакомитьсЯ  с  беспрестанно
размышлЯющим человеком. Ћна прилежно  изучала  книгу.  „ругим  сочинением,
которое Я дал ей, была "‹огика" Џор-ђуаЯлЯ; этот труд, думал Я, разовьет у
нее способность правильно мыслить. Ћна прочла ее так же  внимательно  и  с
такой же охотой. Њне подумалось, что подобного рода труды  могли  принести
девушке с пылким воображением больше вреда, чем пользы, - словом, что  они
лишь извратили ее ум. ќта мысль несколько успокоила менЯ, ибо  мне  ничего
не  стоило  подыскать  ей  другие   сочинениЯ,   которые   могли   оказать
противоположное влиЯние. ‚ моей библиотеке имелись сочинениЯ всЯкого рода.
џ собиралсЯ давать ей отнюдь не безнравственные книги, а  хорошие  романы,
стихи, пьесы, даже некоторые нравоучительные книги, авторы коих  считаютсЯ
и с потребностЯми сердца и со светской благопристойностью;  Я  думал,  что
такие произведениЯ могут привить ’еофее менее суровые  взглЯды.  €  Я  так
радовалсЯ своей выдумке, что у менЯ  достало  сил  взЯть  себЯ  в  руки  и
держатьсЯ  в  ее  присутствии  непринужденно.  Њне   представилсЯ   случай
поговорить с нею с глазу на глаз.  ’ут  Я  не  мог  совладать  с  собою  и
призналсЯ, что несколько огорчен ее письмом; но Я говорил очень спокойно и
выказал больше восхищениЯ ее добродетелью,  чем  сожалениЯ,  что  оказалсЯ
отвергнутым;  Я  сказал,  что,  поскольку  она  отказываетсЯ  принЯть  мое
поклонение, мне не остаетсЯ ничего другого,  как  боротьсЯ  с  собственной
страстью.
   ‡атем Я сразу же перевел разговор на ее успешные занЯтиЯ и, отозвавшись
с похвалой о некоторых книгах, полученных мною из ”ранции, обещал прислать
ей их пополудни. Ћна никак не ожидала той сдержанности, к какой Я принудил
себЯ. ђадость ее выразилась в бурных проЯвлениЯх. Ћна схватила мою руку  и
прижалась к ней губами.
   - ‡начит, Я вновь обретаю отца! - сказал она. - ‚новь обретаю  счастье,
благополучие и все, чего Я ждала от его великодушной  дружбы.  Ђх,  как  Я
буду счастлива!
   ќтот порыв растрогал менЯ до глубины души. џ не мог совладать  с  собою
и, расставшись с нею без единого слова, ушел к себе, где долго  предавалсЯ
смЯтению, затмевавшему мой рассудок.
   Љак она искренна! Љак простодушна! Ѓоже! Љак она мила! “ менЯ вырвалось
еще немало восклицаний, прежде чем мне удалось собратьсЯ с мыслЯми.  Њежду
тем устами  ее  говорила,  казалось,  сама  добродетель.  ‚о  мне  тут  же
проснулась совесть. ’ак, значит, Я приношу все это совершенство  в  жертву
распутной страсти!
   Џод рукой у менЯ находились книги. џ бросил взглЯд на те, что собиралсЯ
послать ’еофее. ’о были "Љлеопатра", "Џринцесса ЉлевскаЯ" и т.п. ‘тоит  ли
загромождать ее воображение бреднЯми, в которых она не найдет никакой пищи
длЯ ума? „аже если они вызовут у нее какие-то нежные чувства,  буду  ли  Я
радоватьсЯ им,  знаЯ,  что  они  порождены  выдумками,  на  которые  легко
откликаетсЯ сердце, предрасположенное к нежности; но чувства эти никак  не
могут осчастливить менЯ, раз Я обЯзан ими лишь собственной своей ловкости.
џ знаю ’еофею. Ћна  опЯть  вернетсЯ  к  своему  Ќиколю,  к  его  искусству
рассуждать, и мне останетсЯ только  с  горечью  видеть,  как  иллюзии  мои
рассеиваютсЯ,  причем  рассеиваютсЯ  гораздо  скорее,  чем   мне   удалось
приобщить к ним ’еофею;  если  же  иллюзии  сохранЯтсЯ,  Я  все  равно  не
достигну полного счастьЯ,  ибо  постоЯнно  буду  объЯснЯть  любовь  ’еофеи
причинами, к которым сам Я не имею ни малейшего отношениЯ.
   ’акого рода мыслЯми Я понемногу умерил охватившее менЯ волнение.
   "Џосмотрим, куда может завести менЯ разум, - рассуждал Я уже спокойнее.
- Њне предстоит справитьсЯ с двумЯ трудностЯми, и надо решить, с какой мне
начать. Ќужно либо преодолеть свою  страсть,  либо  сломить  сопротивление
’еофеи. Ќа что же направить мне свои усилиЯ? Ќе  лучше  ли  употребить  их
против самого себЯ и обрести покой, который принесет успокоение и  ’еофее?
Ћна склонна полюбить менЯ,  уверЯет  она.  Ќо  она  подавила  в  себе  это
чувство. —его же могу Я ждать от  ее  любви?  Ђ  если  Я  стремлюсь  к  ее
благополучию и к своему  собственному,  то  не  лучше  ли  длЯ  нас  обоих
ограничитьсЯ простою дружбою?"
   ‚ сущности то были самые разумные мысли. Ќо напрасно Я воображал, будто
в такой же мере ЯвлЯюсь хозЯином ее сердца, как и своего поведениЯ. •оть Я
готов был сразу же отказатьсЯ от соблазна тронуть сердце ’еофеи  чем-либо,
кроме постоЯнной заботы о ней,  и  хоть  Я  решил  вести  себЯ  как  можно
сдержаннее, несмотрЯ на то,  что  мне  нельзЯ  было  избежать  постоЯнного
общениЯ с нею, - Я все же не в силах был позабыть о ране, которую носил  в
глубине своего сердца. ’аким образом, самаЯ привлекательнаЯ  сторона  моей
жизни, а именно повседневный быт моего дома - превращалась длЯ менЯ в поле
непрекращающегосЯ сражениЯ. џ сразу же понЯл это  и  слепо  поддалсЯ  этой
своеобразной пытке. € все же как далек был Я от мысли о муках, которые сам
себе готовил!
   ‘инесий, с которым Я еще  не  виделсЯ  со  времени  его  ранениЯ,  стал
выздоравливать  и  однажды,  когда  Я  был  погружен   в   свои   грустные
размышлениЯ, прислал ко мне слугу, чтобы просить у  менЯ  прощениЯ.  Џосле
случившегосЯ Я пренебрегал юношей; не считаЯ  себЯ  особенно  оскорбленным
выходкой влюбленного, Я ограничилсЯ тем, что распорЯдилсЯ,  чтобы  за  ним
ухаживали, а когда он выздоровеет - чтобы его отправили к отцу. Ќо он  вел
себЯ так смиренно, что расположил менЯ к себе, и Я,  расспросив  подробнее
об его здоровье, велел проводить менЯ в его комнату, из которой,  как  мне
сказали, он еще не в состоЯнии выходить. Ћн готов был  провалитьсЯ  сквозь
землю, если бы она расступилась перед ним, - так он смутилсЯ, когда увидел
менЯ. џ поспешил успокоить его и только попросил  посвЯтить  менЯ  в  свои
планы на будущее, причем добавил, что отчасти уже знаю о них. ‚опрос  этот
был коварный, хотЯ Я и не имел в виду ничего другого,  кроме  его  ночного
посещениЯ  ’еофеи.  џ  заметил,  что  он  вздрогнул  от  испуга,   и   его
растерЯнность зародила во мне подозрениЯ, до того  не  приходившие  мне  в
голову; поэтому Я стал настойчивее расспрашивать его, что  привело  его  в
еще большее смущение. Ћн делал усилиЯ, чтобы встать, а  когда  Я  заставил
его  остатьсЯ  в  прежнем  положении,  стал  умолЯть  менЯ  сжалитьсЯ  над
несчастным юношей, отнюдь не намеревавшимсЯ оскорбить менЯ. џ слушал его с
суровым видом. Ћн сказал, что  по-прежнему  готов  признать  ’еофею  своей
сестрой и что охотнее братьев сделает это, как только отец согласитсЯ дать
соответствующие разъЯснениЯ, но, по совести говорЯ, у него нет достаточной
уверенности в ее происхождении; поэтому-то он и отдалсЯ  чувствам  другого
рода, которые могут быть длЯ ’еофеи так  же  благоприЯтны,  как  выЯснение
вопроса, чьЯ она  дочь  и  признание  за  нею  права  на  некоторую  часть
наследства Љондоиди; словом, он  предлагает  ей  свою  руку;  несмотрЯ  на
закон, по которому все отцовские владениЯ  отходЯт  к  старшему  сыну,  он
располагает некоторым имуществом из наследства матери; принимаЯ все это во
внимание, он думает, что с его стороны не  будет  дерзостью,  если  он  на
несколько дней отложит возвращение в Љонстантинополь, чтобы  найти  случай
изъЯснитьсЯ ’еофее в своих чувствах; он, напротив, осмеливаетсЯ  надеЯтьсЯ
на мое  одобрение;  насчет  предложений,  которые  он  сделал  рыцарю,  он
неизменно  предполагал,  что  они  осуществЯтсЯ  не  иначе,  как  с  моего
согласиЯ. ѓоворЯ о намерении поселитьсЯ в Њорее, он  подчеркнул  как  свою
заслугу, что он все рассказал мне откровенно из боЯзни, как бы Я не  узнал
об этом стороной.
   •ладнокровно обдумав его слова и намерениЯ, Я пришел к выводу,  что  он
не столь виновен, сколь легкомыслен и опрометчив, ибо не понимает, что раз
у него не было уверенности в происхождении ’еофеи, то прежде, чем решитьсЯ
на брак с нею, он должен был окончательно устранить эти сомнениЯ.  Љ  тому
же Я не мог обвинЯть его в попытке завладеть сердцем девушки, ибо  о  моих
притЯзаниЯх на него он ничего не знал. Џоэтому, отнюдь не запугиваЯ  и  не
попрекаЯ его, Я старалсЯ только доказать наивность его плана. Џод конец  Я
обещал ему - а на это он уже никак не рассчитывал  -  еще  раз  попытатьсЯ
выЯснить у его отца истину относительно рождениЯ  ’еофеи;  Я  пожелал  ему
скорейшего выздоровлениЯ, дабы он мог привести ко мне господина  Љондоиди,
с которым Я хотел объЯснитьсЯ не  иначе,  как  в  его  присутствии.  ’акое
обещание,  а  также  доброта,  с  какою  Я  нарочно   обращалсЯ   с   ним,
способствовали его выздоровлению больше всех снадобий.
   ‚се обещанное Я собиралсЯ выполнить, но делал Я это не ради него, - все
мои помыслы были обращены к ’еофее. ЏредставлЯлсЯ отличный случай испытать
Љондоиди, припугнув его женитьбой сына. џ уже обдумал этот план и  до  сих
пор не решаюсь признатьсЯ,  какие  надежды  Я  на  него  возлагал.  ‘пустЯ
несколько дней, показавшихсЯ нетерпеливому ‘инесию бесконечно долгими,  он
ЯвилсЯ ко мне и сказал, что чувствует  "себЯ  достаточно  здоровым,  чтобы
возвратитьсЯ в город.
   - ’ак приведите же ко мне вашего отца, - сказал  Я,  -  но  ни  в  коем
случае не говорите ему, с какою целью Я желаю с ним повидатьсЯ.
   ‚ечером они приехали в Ћрю.
   џ  встретил  господина  Љондоиди  почтительно  и  сразу  же  перешел  к
причинам, побудившим менЯ отослать к нему его сына.
   - ‚ какое же положение вы нас поставили, - сказал Я. - ‚едь не открой Я
случайно намерений ‘инесиЯ, нас могли бы обвинить в страшном преступлении.
Ћн намерен женитьсЯ на ’еофее. Џодумайте, можете ли вы  дать  согласие  на
этот брак.
   ‘тарик сначала несколько растерЯлсЯ. Ќо, тотчас же, взЯв себЯ  в  руки,
он поблагодарил менЯ за то, что Я сдержал безрассудное увлечение сына.
   - џ подготовил длЯ него партию, куда более  подходЯщую  его  положению,
чем девушка, единственное преимущество которой заключаетсЯ в том, что  она
имеет честь состоЯть под вашим покровительством, сказал он.
   џ настаивал на своем и обратил его внимание на то, что, пожалуй, он  не
всегда будет властен противитьсЯ пылкой страсти юноши.
   Ћн холодно ответил, что длЯ этого он  располагает  верными  средствами;
затем хитрый грек перевел разговор на другую тему и больше часа  уклонЯлсЯ
от всех моих попыток вернутьсЯ к основному вопросу. Ќаконец, весьма учтиво
распрощавшись со мною, он велел сыну следовать за ним, и они отправились в
обратный путь.
   Ќесколько дней спустЯ, удивлЯЯсь, что о ‘инесии нет ни слуху ни духу, Я
из любопытства послал в Љонстантинополь слугу, приказав разузнать, в каком
состоЯнии его рана. Ћтец юноши, узнав, что  справлЯютсЯ  от  моего  имени,
просил поблагодарить менЯ за внимание и лукаво добавил, что Я могу  больше
не беспокоитьсЯ о женитьбе его сына,  ибо  он  отослал  его  под  надежным
присмотром в Њорею и уверен, что  юноше  не  удастсЯ  бежать  из  дома,  в
котором он приказал его запереть. “ менЯ хватило доброты,  чтобы  пожалеть
об этой суровой мере. ’еофеЯ тоже пожалела его. џ ни от  кого  не  скрывал
этой новости, и рыцарь, огорченный бедой своего друга даже  более,  чем  Я
ожидал, принЯл решение, которое он от нас тщательно скрыл. Џод  предлогом,
будто ему надо съездить в ђагузу  длЯ  получениЯ  денег  по  векселЯм,  он
взЯлсЯ за освобождение ‘инесиЯ, и опасности, которым он по дружбе  подверг
себЯ, вскоре дали нам самое высокое представление об его благородстве.
   џ не скрыл от ’еофеи хлопот, которые вновь  предпринЯл,  чтобы  тронуть
сердце ее отца. Ќеудача не особенно огорчила ее, и мне было очень приЯтно,
когда она сказала, что Я настолько добр  к  ней,  что  она  никогда  и  не
заметила бы, что у нее нет отца. —его бы только ни сказал Я ей в ответ  на
этот знак благодарности, если бы дал своему  сердцу  свободу  изъЯснЯтьсЯ?
Ќо, верный самому себе, Я ограничилсЯ выражением отцовской нежности и стал
уверЯть ее, что всегда буду относитьсЯ к ней как к своему детищу.
   Ѓедствие, постигшее одновременно  Љонстантинополь  и  соседние  страны,
окончательно   убедило   менЯ   в   том,   насколько   Я   дорог   ’еофее.
ђаспространилась опаснаЯ лихорадка, от которой долгое времЯ не могли найти
лекарства. џ заболел ею. Џрежде всего Я распорЯдилсЯ, чтобы менЯ перенесли
во флигель в моем саду, и запретил входить туда кому бы то ни было,  кроме
моего  лекарЯ  и  камердинера.  ќта  мера   предосторожности   объЯснЯлась
человеколюбием, но в то же времЯ мною руководила  и  предусмотрительность,
ибо Я не мог бы избавить дом от заразы, если  бы  она  передалась  челЯди.
Ћднако ни мое распорЯжение, имевшее в виду, в частности, ’еофею, ни боЯзнь
заразитьсЯ не помешали ’еофее прийти ко мне. Ќе считаЯсь со  слугами,  она
пришла во флигель и стала заботливо ухаживать за мной. Ћна тоже  заболела.
Ќи мольбы мои, ни настоЯниЯ, ни жалобы - ничто не могло заставить ее уйти.
‚ прихожей ей поставили кровать, и, как ни была она  сама  больна,  она  с
неизменной заботливостью пеклась обо мне.
   Љакими  только  чувствами  не  полнилось  мое   сердце   после   нашего
выздоровлениЯ! ‘илЯхтар, знавший о моем недуге,  дружески  навестил  менЯ,
как только счел это уместным. ‘ердце его не было спокойно. „ни,  когда  он
не приезжал в Ћрю, он употребил на  то,  чтобы  преодолеть  свою  страсть,
чувствуЯ, что она так и не принесет плодов. Ќо когда  Я  рассказал  ему  о
нежной заботе, проЯвленной ’еофеей в отношении менЯ, он очень  смутилсЯ  и
покраснел, выдав тем самым свою жгучую ревность. ‚сю остальную часть нашей
беседы он волновалсЯ и дергалсЯ. Ђ когда настало времЯ расстатьсЯ, он,  не
считаЯсь с тем, что из-за слабости мне не следовало бы выходить  из  дому,
просил пройтись вместе с ним по  саду.  џ  не  заставил  упрашивать  себЯ.
Ќесколько шагов мы прошли молча, потом он сказал запальчиво:
   - Ќаконец то у менЯ открылись глаза, и мне стыдно, что Я так долго  был
слеп. Љонечно, французу не стоит особого труда дурачить турка, добавил  он
насмешливо.
   Џризнаюсь, такого резкого выпада  Я  никак  не  ожидал.  џ  по-дружески
рассказывал ему о заботах ’еофеи, лишь желаЯ подчеркнуть  свойственную  ей
доброту, и теперь несколько мгновений подыскивал  слова,  чтобы  возразить
ему. Њежду тем то ли свойственнаЯ мне сдержанность помешала мне  выйти  из
себЯ от негодованиЯ, то  ли  тут  сказалась  слабость  после  перенесенной
болезни, но Я ответил гордому  силЯхтару  не  в  оскорбительном  тоне,  но
твердо и скромно.
   - ”ранцузам мало свойственно притворство, им  ведомы  лучшие  пути  длЯ
достижениЯ намеченного, - сказал  Я.  -  ѓоворю  так  потому,  что  ставлю
интересы своих соотечественников выше своих личных. џ никогда не  закрывал
вам глаза и отнюдь не сожалею, что они открылись,  но  предостерегаю  вас:
они  вас  обманывают,  если  дают  основание  считать   менЯ   вероломным,
неискренним другом.
   Њой ответ несколько  умерил  возмущение  силЯхтара,  однако  не  вполне
охладел его пыл.
   - Љак же так? - возразил он. - ‚едь вы мне говорили, что к  ’еофее  вас
влечет  только  чувство  дружбы  и  что  заботитесь  о  ней  вы  лишь   из
великодушиЯ?
   џ спокойно прервал его:
   - џ не обманывал вас,  когда  так  говорил.  ’аковы  были  мои  чувства
первоначально, и Я благодарен своему сердцу за то, что оно начало именно с
дружбы. Ќо раз вы требуете, чтобы Я объЯснил, что  происходит  теперь,  то
признаюсь, что люблю ’еофею и что Я оказалсЯ так же  беззащитен  перед  ее
чарами, как и вы. Ќо к этому признанию Я должен  добавить  два  замечаниЯ,
которые должны образумить вас. “ менЯ не было такого чувства к ней,  когда
Я извлекал ее из сералЯ  ерибера,  а  то,  что  оно  зародилось  позднее,
приносит мне так же мало радости, как и вам. ќто, думаю,  -  сказал  Я  не
горделиво, а любезно, - должно успокоить вас, человека, которого Я  уважаю
и люблю.
   ’ем временем он предавалсЯ самым мрачным раздумьЯм;  припоминаЯ  мои  с
’еофеей отношениЯ с того днЯ, когда Я получил девушку из его рук, он готов
был найти в них нечто подозрительное и толковать их  в  нежелательном  длЯ
себЯ смысле. Ќо он мог упрекнуть  менЯ  лишь  в  том,  что  Я  простодушно
рассказал ему, как заботливо ухаживало  за  мною  это  милое  существо,  а
потому, в конце концов, он понЯл, что Я не стал бы опрометчиво  хвалитьсЯ,
если бы считал, что обЯзан этим любви. Њысль эта не вернула  ему  покоЯ  и
веселости, однако, умерив его отчаЯние, способствовала тому, что он уезжал
от менЯ без ненависти и гнева.
   - Ќе забудьте, что Я предлагал пожертвовать ради  вас  своею  страстью,
когда думал, что к этому обЯзывает менЯ долг дружбы, - сказал он,  уезжаЯ.
- Џосмотрим, правильно ли Я понЯл вас и в  чем  разница,  которую  вы  так
превозносили между нашими и вашими нравами.
   Ћн не дал мне времени ответить.
   ќта сцена побудила менЯ еще раз обдумать, виноват  ли  Я  в  чем-нибудь
перед любовью и дружбой.  …динственно,  чем  Я  мог  бы  заслужить  упреки
силЯхтара, - была бы счастливаЯ любовь, ибо тогда  он  имел  бы  основаниЯ
считать, что мое соперничество подорвало  чувство,  которого  он  надеЯлсЯ
добитьсЯ. Ќо с тех пор, как Я полюбил ’еофею, мне и в голову не  приходило
заслужить ее внимание за счет соперника. Ћна сама говорила мне, что он  ей
неприЯтен, поэтому мне не было надобности опровергать упрек в том, будто Я
препЯтствую его успеху. ‚прочем, у менЯ  самого  было  так  много  поводов
жаловатьсЯ на судьбу, что Я не мог особенно сочувствовать чужим невзгодам,
и поэтому решилсЯ посмеЯтьсЯ над ними, чтобы облегчить свои собственные.
   ‚ таком настроении Я вернулсЯ к ’еофее и шутЯ спросил,  что  она  может
сказать о силЯхтаре, который считает, будто Я любим ею, и изобличает  менЯ
в преступлении, от которого Я так далек,  а  именно  -  в  счастье.  ЊариЯ
ђезати, привЯзанность коей к подруге крепла день ото днЯ, благодарЯ  своим
приключениЯм хорошо знала жизнь; она сразу же понЯла  природу  обуревавших
менЯ чувств. Ќе расставаЯсь с ’еофеей ни на минуту, она ловко вызывала  ее
на откровенность, а потому приобрела над нею большое влиЯние.
   Ћна внушала ’еофее, что та недооценивает блага, которыми  пренебрегает,
и что прекраснаЯ женщина может извлекать огромные выгоды из  такой  пылкой
страсти, какаЯ владеет мною. Ќаконец, внушаЯ ей все большие  надежды,  она
советовала  ’еофее  принЯть  в  соображение,  что  Я  не  женат;   что   в
христианских странах женщина нередко достигает путем брака самого высокого
положениЯ: что, поскольку Я склонен  считать  прежние  приключениЯ  ’еофеи
ошибками и несправедливостью судьбы, Я буду принимать во внимание лишь  ее
поведение после выхода из  сералЯ  и,  наконец,  что,  находЯсь  вдали  от
родины, буду считатьсЯ в этом вопросе лишь с  собственным  сердцем.  ЊариЯ
ђезати неустанно твердила ей одно и  то  же  и  даже  негодовала,  что  та
выслушивает ее советы чересчур равнодушно. Ќо  ей  удавалось  добитьсЯ  от
’еофеи лишь самых уклончивых  ответов,  говоривших  о  том,  что  она  уже
утратила вкус к земным благам и почестЯм, и ЊариЯ в конце концов  сказала,
что, не считаЯсь с тем, хочет ’еофеЯ этого или нет, она из чистой дружбы к
ней переговорит непосредственно со мною,  дабы  деликатно  подсказать  мне
мысль составить ее благополучие и счастье. ’щетно выставлЯла ’еофеЯ  самые
убедительные доводы против такой  затеи;  ее  сопротивление  ЊариЯ  ђезати
принимала за нерешительность и робость.
   ’еофеЯ пришла в великое смЯтение. Џомимо того, что  весь  этот  замысел
был ей совершенно  чужд,  ибо  она  отнюдь  не  помышлЯла  о  богатстве  и
знатности, она ужасалась при мысли, что Я могу упрекнуть ее в тщеславии  и
дерзости. ’щетно попытавшись отговорить  подругу  от  осуществлениЯ  этого
плана, ’еофеЯ  решила  сама  предупредить  менЯ  об  этом  разговоре,  ибо
боЯлась, что лишитсЯ моего уважениЯ и привЯзанности.  „олго  пыталась  она
преодолеть свою застенчивость, но  последнЯЯ  все-таки  взЯла  верх,  и  у
’еофеи осталось одно только средство,  а  именно  обратитьсЯ  к  калогеру,
настоЯтелю греческой общины, расположенной  в  двух  милЯх  от  Ћрю.  ќтот
превосходный  человек,  знакомый  ’еофеи,  охотно  взЯлсЯ   исполнить   ее
поручение. Ћн откровенно изложил мне дело; с восторгом отозвавшись об этой
необыкновенной девушке, он спросил, есть  ли,  по-моему,  большаЯ  разница
между ее  добродетельными  опасениЯми  и  опасениЯми  скромного  калогера,
который всЯчески уклонЯетсЯ от более высокого  духовного  сана?  ‘равнение
это вызвало у менЯ улыбку. Њне  чуточку  лучше,  чем  ему,  были  известны
женское тщеславие и коварство, а потому, если бы речь шла не о  ’еофее,  Я
заподозрил бы здесь хитрость и почел бы эту мнимую  скромность  за  ловкий
прием, с помощью которого менЯ ставЯт в известность об ее притЯзаниЯх.  Ќо
в  отношении  моей  любезной   воспитанницы   это   было   бы   чудовищным
оскорблением.
   - Ћна не нуждалась в такой предосторожности, - сказал Я калогеру, - Я и
так не сомневаюсь в благородстве ее намерений. ‘кажите ей, что если  бы  Я
следовал своим чувствам, то Я не замедлил бы доказать, как высоко ценю ее.
   ќто  единственный  ответ,  какой  позволЯло  мне  дать  мое  положение.
Ћсмелюсь ли признатьсЯ, что он был куда сдержаннее моих истинных желаний?
   ‚ таком же духе Я поговорил и с  ’еофеей,  и  мне  пришлось  почти  что
ходить за нею по пЯтам, чтобы улучить времЯ длЯ разговора наедине.  џ  уже
не позволЯл себе одному заходить в ее комнаты. џ больше  не  предлагал  ей
погулЯть в саду. џ стал так боЯтьсЯ ее, что  не  мог  к  ней  подойти  без
трепета. € все же счастливейшими минутами жизни были длЯ менЯ те,  которые
Я проводил возле нее. џ постоЯнно думал о ней, и иной раз мне  становилось
стыдно за самого себЯ, когда во времЯ самых важных занЯтий Я  бывал  не  в
силах отстранить беспрестанно осаждавшие менЯ воспоминаниЯ. Џосле того как
она познакомила менЯ с калогером, мне приходилось не раз  бывать  у  него,
что не вполне согласовалось с  официальным  моим  положением,  но  участие
’еофеи в этих прогулках несказанно радовало менЯ.
   џ не забывал, однако, обстоЯтельств,  при  которых  мы  с  нею  впервые
посетили  калогера.  Ћн  был,  собственно  говорЯ,  всего   лишь   простой
церковнослужитель, почтенный как в силу своего возраста, так и  вследствие
того уважениЯ, с каким относились к нему  все  греки.  ЃлагосостоЯние  его
приумножилось благодарЯ бережливости, а подношениЯ, которые  он  постоЯнно
получал от членов общины, позволЯли ему жить  спокойно  и  беззаботно.  Ћн
дожил до семидесЯти  лет,  не  позаботЯсь  о  своем  образовании,  что  не
помешало ему обзавестись библиотекой, которую он считал лучшим  украшением
своего жилища. ’уда-то он менЯ и  пригласил,  обо  греки  самого  высокого
мнениЯ об образованности французов. Ќо Я крайне удивилсЯ,  когда,  вопреки
ожиданиЯм, он, вместо того чтобы показать свои книжные  богатства,  прежде
всего обратил наше внимание на старинный стул, стоЯвший в углу.
   - Љак вы думаете, сколько лет простоЯл здесь этот стул? - спросил он. -
’ридцать пЯть. €бо Я в своей должности тридцать пЯть лет, и Я заметил, что
стулом этим еще никогда никто не пользовалсЯ.
   Љазалось, никто не касалсЯ и покрывавшей его пыли. Ќо, бросив взглЯд на
полки с книгами, Я заметил, что такаЯ же пыль лежит и на них. ’ут  у  менЯ
зародилась забавнаЯ мысль сравнить слой пыли на книгах и на стуле; он  был
приблизительно одинаковый, и Я предложил калогеру поспорить, что к  книгам
все это времЯ никто не прикасалсЯ так же, как  и  к  стулу.  Ћн  не  сразу
уразумел мою мысль, хотЯ и внимательно следил  за  моими  наблюдениЯми;  в
конце концов, в восторге от моей проницательности, он решил,  что  обладаю
редкостным даром выЯснЯть истину.
   Ћн  был  женат  трижды,  хотЯ  каноны  греческой  –еркви  и   запрещают
духовенству вступать в брак вторично.  „овод,  который  он  привел,  чтобы
исхлопотать эту льготу, заключалсЯ в том, что от первых двух жен у него не
было потомства, а поскольку одна из целей брака -  продолжение  рода,  ему
приходитсЯ, чтобы выполнить свое естественное предназначение, брать  новую
жену, как только он лишитсЯ предыдущей. ѓреческий собор согласилсЯ с этими
странными доводами, а калогер, у которого и от  третьей  супруги  не  было
ребенка, сокрушалсЯ, что прежде не знал в своей непригодности длЯ  брачной
жизни или же неудовлетворительно исполнЯл свои обЯзанности. ’аковы  грубые
понЯтиЯ  пастырей  довольно  многочисленной  –еркви,  -  хотЯ   число   ее
приверженцев все же гораздо ничтожнее, чем они воображают. џ замечал у них
немало отклонений от основополагающих начал, поэтому их объединЯет  только
то,  что  они  зовутсЯ  христианами  и  легко  прощают  друг  другу   свои
заблуждениЯ.
   Њежду тем ЊариЯ ђезати не забыла обещаниЯ, данного  ею  ’еофее;  Я  был
поставлен о  нем  в  известность,  и  это  позволило  мне  с  любопытством
наблюдать за ловкими приемами, которые применЯет женщина  ради  достижениЯ
намеченной цели. Ќо мне в конце концов надоели уловки,  подоплека  которых
мне была Ясна, и Я воспользовалсЯ затеей Њарии  ђезати,  чтобы  через  нее
передать ’еофее то, чего не  решалсЯ  сказать  ей  сам;  Я  просил  ее  не
сомневатьсЯ, что сердце мое останетсЯ ей верным  навеки.  ќто  обещание  Я
свЯто  выполнил.  ђазум  еще  подсказывал  мне,  что  этим  Я   и   должен
ограничитьсЯ. Ќо Я не знал тогда всего, что мне готовит мое слабоволие.
   ЊесЯца через полтора после отъезда  сицилийского  рыцарЯ  ЊариЯ  ђезати
получила  от  него  письмо,  в  котором  он  сообщал,  что  дружеское  его
расположение  к  ‘инесию  Љондоиди  помогло   ему   преодолеть   множество
препЯтствий и что юный грек,  которому  уже  нечего  опасатьсЯ  отцовского
гнева, с тех пор, как он вышел на свободу и получил  возможность  оградить
себЯ, по-прежнему предлагает им приют в  одном  из  поместий,  которое  он
получил по наследству от матери. ђыцарь добавлЯл, что рассчитывает на нее,
чтобы уговорить ’еофею обосноватьсЯ вместе с ними, и что если ЊариЯ ђезати
еще  не  получила  согласиЯ  ’еофеи,  то  ‘инесий   намерен   приехать   в
Љонстантинополь, чтобы лично убедить ее принЯть его предложениЯ. Љазалось,
согласие ’еофеи не вызывало у них сомнениЯ, и из этого Я с удовлетворением
заключил, что у  них  благоприЯтное  представление  о  моих  отношениЯх  с
’еофеей, раз они предполагают, что Я безразлично отнесусь  к  ее  отъезду.
Ћднако они в письме благоразумно умалчивали о некоторых своих  намерениЯх.
ЏредполагаЯ, что со стороны ’еофеи и с моей  могут  возникнуть  какие-либо
препЯтствиЯ, они решили пустить в ход всю свою ловкость, всю свою  отвагу,
чтобы вырвать ее из моих рук.
   ‘деланнаЯ ими попытка, несомненно, подзадоривала их на новые  затеи.  ‚
Ђкаде  они  жили  спокойно  исключительно  лишь  по  милости  губернатора,
закрывшего глаза на дерзкую выходку, за которую он был вправе наказать их.
‘инесии,  по  распорЯжению  отца,  был   заключен   в   старинной   башне,
составлЯвшей лучшую часть их замка; он не знал, на какой срок  заточен,  и
не видел никакой возможности освободитьсЯ собственными  силами.  ‘торожило
его несколько слуг,  которых  нетрудно  было  бы  подкупить,  будь  рыцарь
побогаче; но он уехал, взЯв с собою небольшую сумму, которую Я дал ему  на
дорогу, и длЯ освобождениЯ своего друга он мог рассчитывать только лишь на
ловкость и силу. Ћн плохо владел и греческим и турецким,  а  это  ЯвлЯлось
лишним препЯтствием, и Я так и не понЯл, каким  образом  ему  удалось  его
преодолеть. ‚ероЯтно, он  действовал  бы  не  так  отважно,  знай  он  всю
трудность затеЯнного; ведь большинство смельчаков достигает  цели  главным
образом потому, что  не  осознает  опасности.  Ћн  приехал  в  Ђкад  один.
ЏоселилсЯ он вблизи замка Љондоиди, расположенного неподалеку  от  города.
Ќесколько дней ушло  на  выЯснение,  где  именно  томитсЯ  ‘инесий,  и  на
изучение местности. “же не говорЯ о том, что нельзЯ было взломать  ворота,
даже подойти к ним было трудно. Ќо посредством железного  бруска,  который
рыцарь накалЯл на жаровне, ему удалось за ночь  выжечь  выступающий  конец
толстой  перекладины,  соединЯвшей  стены  башни;  то  ли  он  действовал,
руководствуЯсь определенными знаниЯми, то ли наугад, но оказалось, что  он
трудитсЯ как раз  в  том  месте,  где  находитсЯ  комната  ‘инесиЯ.  Љогда
отверстие было  проделано,  не  стоило  большого  труда  разобрать  камни,
прилегающие к балке, и пройти сквозь всю  толщину  стены.  ѓлавнаЯ  забота
рыцарЯ заключалась в том, чтобы его друг услышал его,  ибо  за  одну  ночь
нельзЯ было расчистить проход, а днем он выдал бы себЯ, если бы разрушениЯ
были чересчур велики. Ќо ‘инесий узнал его, а рыцарь сказал другу, с какою
целью он приехал и как он до  этого  хлопотал  об  его  освобождении.  Ћни
условились встречатьсЯ каждую ночь,  а  ‘инесий  должен  был  рассказывать
служившей ему челЯди все, что он узнавал из бесед с другом, и внушать  ей,
будто он на дружеской ноге с духом, который сообщает  ему  обо  всем,  что
происходит  в  государстве.  €  действительно,  эти  дикие  бредни  вскоре
распространились не только в Ђкаде, но и в соседних городах,  и  некоторое
времЯ друзьЯ от души радовались людскому легковерию.
   Ћни вполне основательно предположили, что такаЯ из рЯда  вон  выходЯщаЯ
новость привлечет к истории ‘инесиЯ  особое  внимание,  а  благосклонность
турок,   отличающихсЯ   крайним   суеверием,   будет   содействовать   его
освобождению. Ќо, хотЯ и сам акадский губернатор изумлЯлсЯ  этим  чудесам,
он тем не менее склонен был считатьсЯ  с  отцовской  властью  и  не  хотел
освобождать сына наперекор воле родителЯ. Џоэтому рыцарь,  не  преуспев  в
своих замыслах, прибег к насилию. Ћн ухитрилсЯ передать ‘инесию  шпагу  и,
сговорившись во времЯ своего пребываниЯ в окрестностЯх замка с несколькими
слугами, выбрал час, когда они посещали узника, и так решительно  ворвалсЯ
вслед за ними в каземат ‘инесиЯ, что челЯдь Љондоиди, сбежавшаЯсЯ на крик,
не в силах была задержать юношей. ‚ыйдЯ на волю, они неосмотрительно  сами
стали рассказывать о своем приключении, упустив  из  виду,  что  их  могут
подвергнуть двойному наказанию - и за то, что они придали  осведомленности
‘инесиЯ религиозный оттенок, и за то, что прибегли к  оружию,  -  это  две
провинности, которые турки не склонны прощать. Ћднако акадский губернатор,
узнав, за что попал в заключение молодой  грек,  счел  наказание  чересчур
суровым и решил не придавать значениЯ проделке, вдохновленной дружбою.
   Џисьмо рыцарЯ к Њарии ђезати было написано сразу же после одержанной им
победы. Ћн сообщал также, что намерен  вместе  с  ‘инесием  отправитьсЯ  в
ђагузу, а дальнейшие шаги они предпримут по возвращении и надеютсЯ, что  к
тому времени будет получен ответ ’еофеи. Џисьмо было  составлено  в  таких
сдержанных выражениЯх, что  ЊариЯ  не  побоЯлась  показать  его  нам.  ќта
откровенность убедила  менЯ  в  том,  что  не  следует  подозревать  ее  в
каких-либо дурных намерениЯх. Ћна уже давно открылась во всем ’еофее, да и
сама понимала ее намерениЯ еще с той минуты, когда возник их замысел;  она
знала, что ’еофее по душе только христианские страны, а, получив  весть  о
заключении ‘инесиЯ, она как бы отказалась  от  собственных  своих  чаЯний.
Ћднако теперь ЊариЯ видела, что перед нею открываютсЯ такие пути,  которые
прежде на  считала  недоступными;  притом  она  полагала,  судЯ  по  моему
поведению, которое она наблюдала изо днЯ в день, что Я предоставлЯю ’еофее
полную свободу, а потому она вовсе не думала, что  огорчит  менЯ,  показав
письмо рыцарЯ.
   ’ем временем невольное волнение  вдруг  взЯло  верх  над  присущей  мне
сдержанностью, и слова  Њарии  вызвали  у  менЯ  негодование,  которое  не
следовало бы обнаруживать перед женщиной. џ  назвал  намерение  поселитьсЯ
где-то всем вместе развратной затеей, котораЯ вполне под стать  ее  побегу
из отчего дома, но совершенно неприлична длЯ такой рассудительной девушки,
как ’еофеЯ. џ даже назвал этот план, созревший под моим кровом, изменой  и
неблагодарностью.
   - џ простил эту  выдумку  ‘инесию,  -  добавил  Я,  -  потому  что  она
показалась мне столь же вздорной, как  и  те  похождениЯ,  за  кои  вполне
справедливо его покарал отец; кроме того, Я не хотел  усугублЯть  упреками
несчастье, которое он навлек на себЯ в моем доме. Ќо Я не в силах простить
этот план женщине, от которой вправе был ждать некоторой признательности и
преданности.
   “преки эти были чрезмерно жестоки,  зато  и  последствиЯ  их  оказались
ужасными. ‘лова мои вызвали у Њарии ђезати такую ненависть ко мне, котораЯ
никак не соответствовала услугам, оказанным ей мною. ‡наю, что  попрекнуть
человека благодеЯнием значит обидеть его. Ћднако в выражениЯх моих не было
ничего особенно оскорбительного;  беру  на  себЯ  смелость  добавить,  что
чрезмернаЯ щепетильность никак  не  шла  к  женщине,  котораЯ  побывала  в
серале, покинула родину с неким мальтийским рыцарем и которую, по  совести
говорЯ, мне  не  следовало  бы  так  долго  терпеть  в  своем  доме  ни  в
Љонстантинополе, ни в деревне. ’еофеЯ, не задумываЯсь,  ответила  ей  так,
что волнение мое сразу улеглось.
   - ЋбосноватьсЯ в чужой стране, как рассчитывает рыцарь, до того трудно,
что Я удивлЯюсь, как можно не шутЯ делать такие  предложениЯ,  -  ответила
она. - Ќе говорЯ уже о том, что легкомыслие обоих юношей не  сулит  ничего
надежного, господин  Љондоиди,  несомненно,  постараетсЯ  разрушить  план,
разработанный без его согласиЯ.
   Ђ что касаетсЯ ее, которой оказывают честь таким предложением,  то  она
не  понимает,  в  качестве  кого  она  поедет;  ей  также   чужды   планы,
предлагаемые  ей,  по-видимому,  ‘инесием,  как  безразличен  и   тот,   в
осуществлении коего ей столь упорно отказывает отец.
   ‘лова эти успокоили менЯ. Ћднако Я по-прежнему боЯлсЯ,  как  бы  советы
Њарии ђезати не произвели в мое отсутствие большего впечатлениЯ на ’еофею,
и поэтому Я решил помочь Њарии и отправить ее к возлюбленному.
   Њне сказали, что через несколько  дней  отчаливает  корабль,  идущий  в
‹епанто. џ попросил капитана позаботитьсЯ о даме, едущей по своим делам  в
Њорею, и приставил к ней слугу, который должен был ее сопровождать.
   Џростились мы сухо, и мне стало Ясно, что в дальнейшем Я  уже  не  могу
рассчитывать на  ее  дружбу.  ’еофеЯ  значительно  охладела  к  ней  после
нескольких неделикатных ее поступков, а потому тоже расставалась с нею без
особого сожалениЯ. Ћднако оба мы никак не ожидали с ее стороны  проЯвлениЯ
безудержной ненависти.
   Џосле отъезда Њарии ђезати Я  наслаждалсЯ  покоем,  от  которого  давно
отвык; в  отношении  ’еофеи  Я  придерживалсЯ  поведениЯ,  которому  решил
следовать всю жизнь, и теперь мысль, что ничто не  мешает  мне  находитьсЯ
возле нее, заменЯла мне радости любви, на которые Я  уже  не  рассчитывал.
‘илЯхтар, по-видимому, отказалсЯ от всех  своих  притЯзаний.  Ќо  мне  это
стоило его дружбы, ибо он со времени моей болезни ни разу  не  приезжал  в
Ћрю, а когда мне доводилось встречатьсЯ с  ним  в  Љонстантинополе,  Я  не
замечал у него и тени той любезности, привЯзанности и теплоты, с  которыми
он раньше относилсЯ ко мне. џ тем не менее вел себЯ с ним по-прежнему.  Ћн
держалсЯ со мною  холодно  несколько  недель,  но  в  конце  концов,  его,
по-видимому, задело, что Я  не  обращаю  на  это  никакого  вниманиЯ;  мне
передали, что он очень резко жалуетсЯ на мое поведение. ’огда  Я  решил  с
ним объЯснитьсЯ. Џоначалу разговор шел с такой горЯчностью, что Я  боЯлсЯ,
как бы он не повлек за собою нежелательных последствий.  џ  был  оскорблен
его отзывами обо  мне  в  разговоре,  содержание  коего  мне  передали,  и
сомневалсЯ, согласуютсЯ ли мои  сдержанность  и  терпение  с  честью.  Ћн,
однако, отрицал то, что мне  передали.  Ћн  даже  обещал  заставить  лицо,
которое оказало ему эту дурную услугу, публично отречьсЯ от своих слов. Ќо
в отношении ’еофеи он по-прежнему был непримирим и так же  горько,  как  в
Ћрю, упрекнул менЯ в том, будто  его  любовь  Я  принес  в  жертву  своему
собственному чувству. €так, что касаетсЯ  моих  жалоб,  Я  получил  полное
удовлетворение. Џоэтому, питаЯ к нему неизменное расположение, Я  старалсЯ
возродить в нем прежнюю веру в мою искренность.
   ‚новь признавшись в своей  любви  к  ’еофее,  Я  стал  убеждать  его  в
выспренних  выражениЯх,  которые  производЯт  на  турок  особенно  сильное
впечатление, что Я не только не счастливее его, но  даже  не  стремлюсь  к
этому. Ћн ответил мне не задумываЯсь - так скоро,  словно  заготовил  свои
слова заранее.
   - Љак бы то ни  было,  вы  ведь  желаете  ей  счастьЯ?  -  спросил  он,
пристально глЯдЯ на менЯ.
   - Љонечно, - отвечал Я не колеблЯсь.
   - ’ак вот, если она осталась такою же, какою вы получили ее из моих рук
по выходе ее из сералЯ ерибера, Я готов женитьсЯ на ней. џ  знаком  с  ее
отцом, - продолжал он, - он обещал, что  при  таком  условии  признает  ее
своей дочерью; Я уговорил его, посулив ему некоторые  выгоды,  -  и  слово
свое Я сдержу. Ќо в эту минуту, когда  Я  уже  совсем  собралсЯ  завершить
замысел, давшийсЯ  мне  с  великим  трудом,  менЯ  стали  мучить  жестокие
сомнениЯ, которые Я  не  в  силах  был  преодолеть.  ‚ы  приучили  менЯ  к
чрезвычайной тонкости чувств. Ѓеседы с вами, ваши взглЯды превратили  менЯ
во француза. џ не мог решитьсЯ принудить к браку женщину, сердце  которой,
по моим предположениЯм, принадлежит другому. Љак Я  страдал!  Ќо  если  вы
честью ручаетесь за то, что  сейчас  сказали,  надежды  мои  возрождаютсЯ.
Ћбычаи наши вам известны. ’еофеЯ станем моей женой  и  будет  пользоватьсЯ
всеми правами и всеми почестЯми, какие ей положены.
   Ѓолее страшной неожиданности длЯ менЯ не могло быть. —есть,  которою  Я
поручилсЯ, несчастнаЯ неизбывнаЯ  страсть  моЯ,  тысЯчи  жестоких  мыслей,
сразу же слетевшихсЯ, чтобы терзать мой ум и сердце, - все это в один  миг
погрузило менЯ в такое горе, какого не испытывал  Я  всю  жизнь.  ‘илЯхтар
заметил мое смЯтение.
   - Ђх,  -  вскричал  он,  -  ваш  вид  подтверждает  мои  самые  горькие
подозрениЯ.
   ќто значило, что он сомневаетсЯ в моей искренности.
   - Ќет, - ответил Я, - не обижайте  менЯ  нед