 с подозрением к такой жажде, побуждавшей менЯ
поглощать воду огромными глотками; но он,  разумеетсЯ,  вообразил,  что  Я
начинаю входить во вкус этого напитка.
   - —то Я вижу, †иль Ѓлас! - сказал он мне с улыбкой, - ты уже не питаешь
больше отвращениЯ к воде и, слава богу, пьешь ее, как  нектар.  ќто,  друг
мой, менЯ нисколько не удивлЯет; Я знал, что ты к ней привыкнешь.
   - ‘еньор, - отвечал Я, - всЯкому овощу свое времЯ; в  данную  минуту  Я
отдал бы бочку вина за кружку воды.
   ’акой ответ привел доктора в восхищение, и он не упустил столь удобного
случаЯ отметить превосходные свойства воды,  а  потому  пустилсЯ  в  новые
дифирамбы, но уже не как холодный ритор, а как пылкий энтузиаст.
   - ‚  тысЯчи  и  тысЯчи  раз  почтеннее  и  невиннее  наших  современных
трактиров те термополии (*39) прошлых веков, куда собирались не длЯ  того,
чтоб накачиватьсЯ вином и позорно растрачивать состоЯниЯ и  жизнь,  а  длЯ
того, чтоб пристойно развлечьсЯ и без  всЯкого  риска  пить  теплую  воду.
ЌельзЯ   довольно   надивитьсЯ   мудрой    предусмотрительности    древних
руководителей гражданской жизни, устроивших общественные места, где каждый
прохожий мог испить теплой воды, и приказавших  хранить  вино  в  аптеках,
откуда  оно  выдавалось  только  по  предписанию  врачей.  Љакой   образец
мудрости! ‚идимо,  -  добавил  он,  -  следует  отнести  к  благословенным
пережиткам   древней   умеренности,   достойной    золотого    века,    то
обстоЯтельство, что теперь еще встречаютсЯ такие люди,  как  мы  с  тобой,
которые пьют одну только воду и которые надеютсЯ предохранить  и  излечить
себЯ  от  всех  болезней,  употреблЯЯ  воду  подогретую,  но   отнюдь   не
прокипевшую; ибо Я заметил,  что  кипЯченаЯ  вода  перегружает  желудок  и
приносит ему меньше пользы.
   ЊенЯ  несколько  раз  подмывало  расхохотатьсЯ,  пока  он  держал   эту
витиеватую речь. ’ем не менее Я сохранил серьезность и даже выразил полное
согласие с мнениЯми доктора, т.е. осудил употребление  вина  и  пожалел  о
людЯх,  пристрастившихсЯ  к  столь  пагубному  напитку.  ‡атем,  все   еще
испытываЯ жажду, Я налил себе огромный кубок воды и,  выпив  его  большими
глотками, сказал своему господину:
   - „авайте же, сеньор, упиватьсЯ этим благотворным напитком. ‚озродим  в
вашем доме тот древний термополии, о коем вы так сильно сожалеете.
   Ћн  весьма  одобрил  мои  слова  и  битый  час  уговаривал  никогда  не
употреблЯть ничего, кроме воды. џ обещал приучить себЯ к хваленому напитку
и длЯ этой цели пить его всЯкий  вечер  в  больших  количествах;  а  чтобы
вернее  сдержать  свое  обещание,  Я,  ложась   спать,   решил   ежедневно
заглЯдывать в кабак.
   ЌеприЯтное происшествие,  приключившеесЯ  со  мной  у  бакалейщика,  не
помешало мне продолжать медицинскую практику и на  другой  же  день  снова
прописывать больным кровопускание и питье  теплой  воды.  ‚ыходЯ  из  дома
одного поэта, страдавшего буйным помешательством, повстречал  Я  старушку,
котораЯ остановила менЯ и осведомилась, не врач ли Я. “слыхав, что она  не
ошиблась, старуха продолжала:
   - Љоли так,  сеньор  доктор,  то  нижайше  прошу  вас  пойти  со  мной:
племЯннице моей неможетсЯ со вчерашнего днЯ, а мне невдомек, что у нее  за
болезнь.
   ‘таруха привела менЯ к себе  в  дом  и  пригласила  пройти  в  довольно
опрЯтную комнату, где Я увидел женщину,  лежавшую  в  постели.  ЏодойдЯ  к
больной, чтоб ее осмотреть, Я был поражен чертами ее лица  и,  внимательно
приглЯдевшись, с несомненностью опознал в  ней  авантюристку,  так  хорошо
разыгравшую роль Љамилы. —то касаетсЯ до нее, то она менЯ, по-видимому, не
узнала, потому  ли,  что  очень  страдала  от  болезни,  или  потому,  что
докторское платье ввело ее в заблуждение. џ взЯл ее за руку, чтоб пощупать
пульс, и узрел у нее на пальце свой перстень. ‚ид предмета, которым Я  был
в праве завладеть, привел менЯ в величайшее волнение, и Я испытал  немалое
желание попробовать, не удастсЯ ли мне его  отобрать;  но,  рассудив,  что
женщины поднимут крик и  дон  ђафаэль  или  какой-нибудь  другой  защитник
прекрасного пола  может  прибежать  на  их  зов,  Я  поборол  в  себе  это
искушение.  Ќе  лучше  ли,  думалось  мне,  пока  притворитьсЯ,  а   затем
посоветоватьсЯ с ”абрисио. Ќа этом  последнем  решении  Я  и  остановилсЯ.
Њежду тем старуха  настаивала,  чтобы  Я  сказал,  чем  именно  больна  ее
племЯнница. ‘ознатьсЯ в том, что Я  ничего  не  смыслю,  было  бы  слишком
глупо, а потому Я прикинулсЯ знатоком  и,  подражаЯ  своему  господину,  с
апломбом заЯвил, что  больнаЯ  страдает  недостатком  транспирации  и  что
надлежит пустить ей кровь, ибо кровопускание служит  естественной  заменой
длЯ выделениЯ пота; кроме того, чтоб  не  отступать  от  наших  правил,  Я
прописал ей также теплую воду.
   ‘вой визит Я сократил, насколько это было возможно, и  побежал  к  сыну
брадобреЯ Ќуньеса, которого встретил в тот момент,  когда  он  выходил  из
дому, чтобы исполнить какое-то поручение своего господина. Џоведав  ему  о
своем новом приключении, Я спросил, не посоветует ли он мне  обратитьсЯ  к
правосудию и просить об аресте Љамилы.
   - —то ты? - воскликнул он. - “паси тебЯ господь! € не помышлЯй об этом:
таким способом ты  не  раздобудешь  своего  перстнЯ.  ‘удейские  не  любЯт
отдавать назад. ‚спомни, как ты сидел в асторгской тюрьме:  разве  они  не
присвоили себе твоей лошади, твоих денег и даже твоего платьЯ?  Ќет,  чтоб
вернуть алмаз, лучше прибегнуть к  собственной  изобретательности.  Ѓерусь
придумать  какую-нибудь  хитрость  и  поразмыслю  об  этом  по  дороге   в
богадельню, где Я должен сказать несколько слов тамошнему эконому от имени
своего господина. Џодожди менЯ в нашем трактире и  не  терЯй  терпениЯ;  Я
вскоре туда приду.
   џ просидел там, однако, более трех часов, прежде чем он ЯвилсЯ.  ‘перва
Я даже его не узнал. Ћн не только переменил платье и заплел волосы, но еще
нацепил поддельные усы, закрывавшие ему пол-лица. Ќа боку  у  него  висела
длиннаЯ шпага с чашкой окружностью в добрых три фута, и  он  шествовал  во
главе пЯти человек, отличавшихсЯ таким же решительным  видом,  как  и  он,
такими же густыми усами и такими же длинными рапирами.
   - ‚аш покорный слуга, сеньор †иль Ѓлас, - сказал он, обращаЯсь ко  мне.
- ‘еньор видит во мне альгвасила новейшей  фабрикации,  а  в  сих  честных
малых, что менЯ сопровождают, стражников такого же сорта.  ‘еньору  только
остаетсЯ отвести нас к женщине, укравшей у него алмаз, и, клЯнусь  честью,
мы заставим ее вернуть эту вещь.
   Џосле этих слов, из которых мне стало Ясно, какую уловку  задумал  ради
менЯ ”абрисио, Я обнЯл его и выразил ему полное одобрение  по  поводу  его
затеи. џ приветствовал также мнимых стражников. ќти молодцы, из коих  трое
оказались лакеЯми, а двое - подмастерьЯми цирюльника, принадлежали к числу
друзей ”абрисио и были приглашены  им,  чтоб  разыграть  роль  полицейских
служителей. џ приказал подать  вина,  чтоб  подпоить  свою  дружину,  а  с
наступлением ночи мы все вместе отправились к Љамиле. „вери  оказались  на
запоре, и мы постучались. Ќам отперла старуха и, принЯв моих спутников  за
ищеек  правосудиЯ,  навестивших  ее  дом  не  без  основаниЯ,  она  сильно
перепугалась.
   - “спокойтесь, бабушка, - сказал ей ”абрисио, - мы  ‡ашли  к  вам  ради
пустЯчного дельца, с которым быстро покончим, ибо мы люди расторопные.
   Џосле этих слов мы двинулись вперед и направились в помещение  болЯщей,
предшествуемые старухой, котораЯ освещала нам  путь  свечой,  воткнутой  в
высокий серебрЯный подсвечник. ‚зЯв этот шандал, Я приблизилсЯ к постели и
дал Љамиле возможность вспомнить мое лицо.
   - Ћ, коварнаЯ! - воскликнул Я, - узнайте  во  мне  слишком  доверчивого
†иль Ѓласа, которого вы обманули! Ќаконец-то, злодейка, Я нашел вас  после
долгих  поисков!  Љоррехидор  рассмотрел  мою  жалобу  и   поручил   этому
альгвасилу арестовать вас. ‘еньор  начальник,  -  сказал  Я,  обращаЯсь  к
”абрисио, - благоволите приступить к отправлению своих обЯзанностей.
   - Ќезачем менЯ увещевать, раз дело касаетсЯ моей должности,  -  отвечал
”абрисио нарочито грубым голосом. - џ очень хорошо помню эту мокрохвостку;
она уж лет  десЯть  значитсЯ  красными  буквами  в  моих  списках.  Ќу-ка,
вставайте, принцесса, - добавил он, - оденьтесь поскорее, а Я  буду  вашим
стремЯнным и, с вашего дозволениЯ, провожу вас в здешнюю тюрьму.
   Љак ни была больна Љамила, но, услыхав эти слова и  заметив,  что  двое
усатых стражников намереваютсЯ  силой  стащить  ее  с  постели,  она  сама
приподнЯлась на своем ложе, умолЯюще сложила  руки  и,  устремив  на  менЯ
взор, полный страха, сказала:
   - ‘жальтесь надо мной, сеньор †иль Ѓлас;  умолЯю  вас  об  этом  именем
вашей целомудренной матери, которой вы обЯзаны жизнью. џ скорее несчастна,
нежели виновна; вы убедитесь в этом, выслушав мою историю.
   - Ќет, нет, сеньорита, Я не стану вас слушать! - воскликнул  Я.  -  Њне
слишком хорошо известно, как искусно вы сочинЯете всЯкие басни.
   - Ќу, что же, - продолжала она, - раз вы не позволЯете мне оправдатьсЯ,
то Я верну алмаз, но, прошу вас, не губите менЯ.
   ‘казав это, она снЯла перстень с  пальца  и  передала  его  мне.  Ќо  Я
ответил ей, что не удовольствуюсь одним камнем, а требую  еще  возвращениЯ
тысЯчи червонцев, украденных у менЯ в меблированных комнатах.
   - Ђх, сеньор, - отнеслась она ко мне, - что касаетсЯ ваших дукатов,  то
не требуйте их у менЯ. ќтот злодей  ђафаэль,  которого  Я  с  тех  пор  не
видала, увез их с собой в ту же ночь.
   - Ќи-ни, крошка! - вмешалсЯ тут ”абрисио. - ‚ы  думаете  выпутатьсЯ  из
этого дельца, сказав, что не получили своей доли Џирога. Ќет,  так  дешево
вы не отвертитесь. „остаточно того, что вы соучастница дона ђафаэлЯ,  чтоб
потребовать у вас отчета относительно вашего прошлого. „олжно быть, у  вас
на совести найдетсЯ порЯдочно  всЯких  грешков.  Џожалуйте-ка  со  мной  в
тюрьму, чтоб принести там полную исповедь. џ захвачу с собой также  и  сию
добрую старушку, - продолжал он, - она знает,  вероЯтно,  немало  забавных
историй, которые сеньор коррехидор будет не прочь услышать.
   Џосле этих слов обе женщины приложили все стараниЯ, чтоб нас  смЯгчить.
Ћни огласили горницу криками, жалобами и стонами. Џока старуха валЯлась на
коленЯх то перед альгвасилом, то перед стражниками, стараЯсь возбудить  их
жалость, Љамила самым трогательным образом умолЯла менЯ спасти ее  от  рук
правосудиЯ. ‡релище это стоило того, чтоб на него  взглЯнуть.  Ќаконец,  Я
притворилсЯ, будто она менЯ разжалобила.
   - ‘еньор альгвасил, - сказал Я сыну  Ќуньеса,  -  раз  уж  мне  вернули
алмаз, Я готов примиритьсЯ с потерей всего остального. Њне не хотелось бы,
чтоб пострадала эта беднаЯ женщина, ибо Я не жажду смерти грешника.
   - Џостыдитесь, сеньор, такого мЯгкосердиЯ! -  возразил  он.  -  €з  вас
никогда не вышло бы хорошего полицейского.  Ћднако,  -  добавил  он,  -  Я
должен исполнить данное мне поручение. Њне строжайше  приказано  задержать
этих инфант, ибо сеньор коррехидор хочет наказать их в пример другим.
   - ‘низойдите, пожалуйста, к моей просьбе и поступитесь несколько  вашим
долгом ради подарка, который сделают вам эти дамы, - сказал Я.
   - Ћ, это другое дело! - возразил ”абрисио. -  ‚от  что  значит  вовремЯ
применить  риторическую  фигуру.  Ћднако,  что  же  эти  дамы  хотЯт   мне
предложить?
   - “ менЯ есть жемчужное ожерелье и серьги большой ценности,  -  сказала
Љамила.
   - •орошо, - резко прервал он ее, - но если эти жемчуга  с  ”илиппинских
островов, то благодарю покорно.
   - Њожете взЯть их без всЯкой опаски, - возразила она,  -  ручаюсь  вам,
что они настоЯщие.
   Љамила тут же приказала  старухе  принести  маленький  ларец  и,  вынув
оттуда колье и серьги, передала их сеньору альгвасилу. •отЯ он  смыслил  в
камнЯх не больше менЯ, однако же признал подлинными как  те,  что  были  в
подвесках, так и жемчужную нитку.
   - Љамни, по-моему, настоЯщие, - сказал он, рассмотрев их внимательно, -
и если к ним добавЯт подсвечник, который держит сеньор †иль Ѓлас, то Я  не
ручаюсь за свою верность присЯге.
   - Ќе думаю, - обратилсЯ Я  тогда  к  Љамиле,  -  чтоб  вы  из-за  такой
безделицы захотели нарушить столь выгодное длЯ вас соглашение.
   ‘ этими словами Я вынул свечу и,  передав  ее  старухе,  вручил  шандал
”абрисио, который, не найдЯ, вероЯтно, в комнате ничего такого, что  можно
было легко унести, удовлетворилсЯ этим и сказал обеим женщинам:
   - Џрощайте, сударыни! Њожете больше не  беспокоитьсЯ.  џ  переговорю  с
сеньором коррехидором и изображу вас белее снега. Њы представлЯем ему вещи
в таком свете, в каком нам это  нравитсЯ,  и  делаем  правдивые  донесениЯ
только тогда, когда ничто не побуждает нас делать ложные.


   <b>ѓ‹Ђ‚Ђ V. Џродолжение приключениЯ с найденным перстнем.</b>
   <b>†иль Ѓлас бросает медицину и покидает ‚альЯдолид</b>

   ‚ыполнив таким образом затею ”абрисио,  мы  вышли  от  Љамилы,  радуЯсь
успеху, превзошедшему наши  ожиданиЯ,  ибо  рассчитывали  на  один  только
перстень. Ѓез всЯкого смущениЯ унесли мы все  остальное  и  не  только  не
совестились ограблением куртизанок, но даже воображали, что учинили весьма
похвальный поступок.
   - ѓоспода, - сказал ”абрисио, когда мы очутились на улице, - неужели мы
расстанемсЯ после столь славного  похода,  не  повеселившись  за  стаканом
вина? џ держусь иного мнениЯ и предлагаю вернутьсЯ  в  наш  питейный  дом,
чтоб провести там ночь в свое удовольствие. ‡автра мы продадим подсвечник,
ожерелье  и  серьги  и  поделим  деньги  по-братски,  после  чего   каждый
отправитсЯ к себе домой и извинитсЯ перед своим господином, как сумеет.
   Џредложение сеньора альгвасила показалось нам весьма рассудительным. Њы
всей компанией вернулись в кабак, одни рассчитываЯ легко найти  извинение,
почему не ночевали дома, другие мало печалЯсь, если их за это прогонЯт  со
двора.
   Џриказав изготовить хороший ужин,  мы  уселись  за  стол  с  превеликим
веселием и не меньшим аппетитом. ’рапеза  наша  была  приправлена  многими
приЯтными разговорами. Ћсобенно развлекал все общество  ”абрисио,  умевший
вносить оживление в беседу. Ћн так и сыпал остротами, полными  кастильской
соли, ничем не уступавшей аттической. Ќо в самый  разгар  весельЯ  радость
наша была внезапно нарушена неожиданным и весьма неприЯтным происшествием,
а именно: в горницу, где мы  ужинали,  вошел  довольно  видный  мужчина  в
сопровождении двух личностей весьма подозрительной  наружности.  ‡а  этими
следовало трое других, и,  наконец,  их  собралась  целаЯ  дюжина,  причем
остальные тоже приходили по трое. Ћни были вооружены карабинами,  а  также
шпагами и багинетами. Њы тотчас же сообразили, что  перед  нами  стражники
полицейского дозора,  и  нам  не  стоило  особых  усилий  угадать,  в  чем
заключались их намерениЯ. ‘перва мы было собрались оказать  сопротивление,
но они окружили нас  в  мгновение  ока  и  внушили  нам  страх  как  своей
численностью, так и наличием огнестрельного оружиЯ.
   - ѓоспода, - обратилсЯ к нам насмешливо начальник дозора, - мне ведомо,
с помощью какой остроумной проделки  вы  вырвали  перстень  из  рук  некой
авантюристки. Џоистине,  это  -  бесподобнаЯ  выдумка  и  она  заслуживает
публичной  награды,  каковаЯ,  конечно,   вас   не   минует.   Џравосудие,
предназначившее вам апартаменты в своем дворце,  не  забудет  вознаградить
вас за столь гениальную затею.
   ќта  речь  весьма  смутила  тех,  к  кому   относилась.   Њы   потерЯли
самообладание и в свою очередь испытали такой же страх,  какой  перед  тем
внушили Љамиле. ”абрисио  тоже  был  бледен  и  расстроен,  однако  сделал
попытку нас обелить.
   - ‘еньор, - сказал он, - у нас не было дурных намерений, а  потому  нам
следовало бы простить эту маленькую хитрость.
   - Љак, черт подери? ‚ы называете это маленькой хитростью? - закричал  в
гневе начальник патрулЯ. - „а ведомо ли вам, что это попахивает виселицей?
џ не говорю уж о том, что запрещаетсЯ самому чинить правосудие, но вы  еще
унесли шандал, ожерелье и серьги. Ђ повесить вас следует уже за то, что вы
длЯ этой кражи осмелились нарЯдитьсЯ стражниками. ќтакие негодЯи!  ЏринЯть
обличье  порЯдочных  людей,  чтоб  учинить  преступление!  Џочитайте  себЯ
счастливцами, если вас всего-навсего пошлют косить соленую ниву (*40).
   Љак только он дал нам понЯть, что дело гораздо  серьезнее,  нежели  нам
сперва казалось, бросились мы все гурьбой перед ним на колени и стали  его
умолЯть,  чтоб  он  пощадил  нашу  молодость.  Ќо  все  просьбы  оказались
тщетными. Ѓолее того, - и это было совершенно невероЯтно,  -  он  отклонил
наше предложение отдать ему нитку, серьги и подсвечник, и  даже  отказалсЯ
от перстнЯ, может быть, потому, что Я предлагал его в  присутствии  теплой
компании, с  которой  ему  пришлось  бы  поделитьсЯ.  ‘ловом,  он  осталсЯ
неумолим и, приказав обезоружить моих соратников, повел  нас  в  городскую
тюрьму. „орогой один из стражников сообщил  мне,  что  старуха,  жившаЯ  с
Љамилой, усомнилась, действительно ли мы ЯвлЯемсЯ служителЯми  правосудиЯ,
и выследила нас до самого питейного дома; убедившись  там  в  правильности
своих подозрений, она решила нам отомстить и донесла обо всем дозору.
   ‘перва нас тщательно обыскали,  отобрав  при  этом  жемчуга,  серьги  и
подсвечник. џ не только лишилсЯ  своего  перстнЯ,  украшенного  рубином  с
”илиппинских островов, который, к несчастью, оказалсЯ у менЯ в кармане, но
мне не оставили даже и реалов, полученных в тот день за лекарские  советы,
из чего Я убедилсЯ, что в ‚альЯдолиде судейские так же хорошо  знают  свое
дело, как и в Ђсторге, и что у всех этих господ одни и те же повадки.
   ‚ то времЯ как  у  менЯ  отбирали  деньги  и  драгоценности,  начальник
дозора, присутствовавший при этом, рассказывал  о  нашей  проделке  чинам,
производившим обыск.  Џреступление  показалось  им  столь  серьезным,  что
большинство сочло нас достойными смертной казни.  „ругие,  менее  строгие,
говорили, что мы, быть  может,  отделаемсЯ  двумЯстами  ударами  кнута  на
каждого и несколькими годами галер в  придачу.  ‚  ожидании  постановлениЯ
господина коррехидора, нас заперли в узилище, где  мы  улеглись  на  полу,
почти так же густо покрытом соломой,  как  инаЯ  конюшнЯ  подстилками  длЯ
лошадей. Њы могли бы просидеть там немало времени и выйти оттуда не иначе,
как отправившись на галеры, если бы сеньор Њануэль Ћрдоньес не проведал на
следующий же день о нашем деле и не решил извлечь ”абрисио из тюрьмы, чего
он не мог сделать, не освободив заодно и всех нас. ќтого  человека  весьма
уважали в городе, и  так  как  он  очень  усиленно  хлопотал,  то  отчасти
благодарЯ своему влиЯнию,  отчасти  благодарЯ  содействию  друзей  добилсЯ
через три днЯ нашего освобождениЯ. Ћднако  мы  вышли  из  этого  места  не
совсем так, как туда вошли: подсвечник, ожерелье, серьги, перстень,  рубин
-  словом,  все  осталось  там.  ќто  напомнило  мне   ‚иргилиевы   стихи,
начинающиесЯ словами: "Sic vos non vobis" (*41).
   Ћчутившись на свободе, мы вернулись к своим хозЯевам.  „октор  ‘анградо
встретил менЯ весьма любезно.
   - Њой бедный †иль Ѓлас, - сказал он, - Я только сегоднЯ утром  узнал  о
твоем несчастье и собиралсЯ усиленно ходатайствовать за тебЯ. Ќе сетуй  об
этом происшествии, друг  мой,  а  займись  медициной  еще  прилежнее,  чем
раньше.
   џ ответствовал, что и сам имел  такое  намерение.  €  действительно,  Я
всецело отдалсЯ этому занЯтию. Њы не только  не  испытывали  недостатка  в
пациентах, но случилось именно так, как весьма удачно предсказывал  сеньор
‘анградо,  т.е.  что  болезней  стало  хоть  отбавлЯй.  €  в  городе  и  в
предместьЯх поЯвились злокачественные лихорадки. ‚се вальЯдолидские  врачи
- а мы в особенности - были завалены работой. Ќе проходило днЯ,  чтоб  нам
не случилось навещать от восьми до десЯти больных: можно себе представить,
сколько было выпито воды и ‘колько пролито крови. Ќе знаю почему,  но  все
пациенты  умирали:  оттого  ли,  что  тому  способствовали   наши   методы
врачеваниЯ, оттого ли, что болезни оказывались неизлечимыми?  ђедко  когда
приходилось бывать по три раза у того же больного: уже при  втором  визите
мы узнавали, что он находитсЯ в агонии или что его только что  похоронили.
Ѓудучи  еще  молодым  врачом,  не  успевшим  зачерстветь  в  убийствах,  Я
огорчалсЯ этими  печальными  результатами,  в  которых  менЯ  легко  могли
обвинить.
   - ‘еньор, - сказал Я как-то вечером доктору ‘анградо, - призываю бога в
свидетели, что Я в точности  следую  вашим  предписаниЯм;  между  тем  все
больные отправлЯютсЯ на тот свет; можно подумать, что они умирают нарочно,
длЯ того чтоб дискредитировать наши методы лечениЯ. …ще сегоднЯ Я встретил
двоих, которых несли на кладбище.
   - „итЯ мое, - ответил он, - Я мог бы сказать почти  то  же  самое  и  о
себе: мне редко выпадает счастье  вылечивать  тех,  кто  очутилсЯ  в  моих
руках; и не будь Я столь твердо убежден в непогрешности  своих  принципов,
то, пожалуй, подумал бы, что мои средства оказывают вредное действие почти
при всех болезнЯх, к которым Я их применЯю.
   - Џоверьте мне, сеньор, - продолжал Я, - давайте переменим наши  методы
лечениЯ. Џопробуем любопытства ради  прописать  нашим  больным  химические
препараты, хотЯ бы длЯ примера, кермес (*42): в худшем случае  последствиЯ
будут те же, что от теплой воды и кровопусканиЯ.
   - џ охотно сделал бы такой опыт, -  возразил  он,  -  если  бы  это  не
грозило  неприЯтными  последствиЯми.  ‚едь  Я  написал  книгу,  в  которой
восхвалЯю частые кровопусканиЯ и питье воды. Ќеужели  ты  хочешь,  чтоб  Я
отрексЯ от своего учениЯ?
   - Ђх, нет! - воскликнул Я, - в таком случае вы совершенно правы. ЌельзЯ
допустить, чтоб ваши враги восторжествовали: они, пожалуй, скажут, что  им
удалось вас вразумить, и тем подорвут вашу репутацию. Џусть  лучше  гибнет
народ, знать и духовенство! Џойдем же и впредь своим путем.  ‚едь  и  наши
собратьЯ, несмотрЯ на все их отвращение к кровопусканию, творЯт не  больше
чудес, чем мы, и Я думаю, что их лекарства вполне стоЯт наших.
   Њы сызнова принЯлись за работу и так усердствовали,  что  не  прошло  и
шести недель, как мы наплодили не меньше вдов и сирот, чем их  было  после
осады ’рои. €ной бы подумал, что в ‚альЯдолиде свирепствует чума:  столько
там было  похорон!  Љаждый  день  к  нам  наведывалсЯ  какой-нибудь  отец,
требовавший отчета за залеченного до смерти сына, или дЯдЯ, упрекавший нас
в кончине племЯнника. ‘ыновьЯ же и племЯнники, отцам и дЯдьЯм  которых  не
поздоровилось  от  наших  лекарств,  к  нам  не  заЯвлЯлись.  ЊужьЯ  также
оказались весьма деликатными: они не докучали нам по  поводу  утраты  жен.
—то же касаетсЯ действительно огорченных  родственников,  попреки  которых
нам приходилось выслушивать, то горе их порой выражалось в  весьма  грубых
формах. Ћни называли нас  неучами,  убийцами  и  вообще  не  стеснЯлись  в
выражениЯх. ќти эпитеты весьма  менЯ  расстраивали,  но  доктор  ‘анградо,
который  был  к  ним  привычен,  выслушивал  их  с  полным  хладнокровием.
‚озможно, что со временем Я тоже свыксЯ бы с этими  поношениЯми,  если  бы
небо, вероЯтно, пожелавшее избавить вальЯдолидских больных от одного из их
бичей, не ниспослало происшествиЯ, внушившего мне отвращение  к  медицине,
которою Я так безуспешно занималсЯ. Ћб этом Я подробно  поведаю  читателю,
даже рискуЯ тем, что он надо мной посмеетсЯ.
   Џо соседству с нами находилсЯ "жедепом" (*43), где ежедневно собирались
городские лодыри. ’ам подвизалсЯ один из  тех  присЯжных  забиЯк,  которые
сами назначают себЯ главарЯми  и  разрешают  споры,  возникающие  в  таких
заведениЯх. Ћн был родом из  Ѓискайи  и  называл  себЯ  доном  ђодриго  де
Њондрагон (*44). Џо виду ему можно было дать лет тридцать, ќто был человек
среднего роста, сухой и жилистый. Џомимо двух сверкающих глаз, вращавшихсЯ
в орбитах и, казалось, угрожавших всЯкому, на кого они были устремлены, он
обладал сильно  приплюснутым  носом,  который  свисал  над  рыжими  усами,
закрученными до самых висков. ђечи его были так грубы и резки, что  стоило
ему открыть рот, чтоб уже навести страх. ќтот  фанфарон  сделалсЯ  тираном
всего заведениЯ: он самовластно решал споры между  игроками,  и  тот,  кто
вздумал бы  воспротивитьсЯ  его  приговору,  рисковал  на  следующий  день
получить от него картель. ЌесмотрЯ на все эти  свойства  сеньора  ђодриго,
которому самодельнаЯ приставка "дон" не  мешала  быть  самым  обыкновенным
разночинцем, он все же ухитрилсЯ поразить сердце содержательницы жедепома.
’о была богатаЯ и довольно пригожаЯ женщина лет  сорока,  потерЯвшаЯ  мужа
месЯцев за пЯтнадцать до этого. Ќе знаю, чем именно он мог ей понравитьсЯ,
но во всЯком случае не красотой, а скорее чем-то таким, чего  не  выразить
словами. ’ак или иначе, но она влюбилась и  вознамерилась  выйти  за  него
замуж. Љак раз в то времЯ, когда вдова готовилась завершить это дело,  она
занемогла и, на свое несчастье, стала лечитьсЯ у менЯ. Ћкажись  у  нее  не
злокачественнаЯ  лихорадка,  а  даже  что-нибудь  менее  серьезное,  моего
лечениЯ было бы вполне достаточно, чтоб сделать ее болезнь опасной.  —ерез
четыре  днЯ  Я  поверг  в  скорбь  все  заведение.   …го   содержательница
отправилась туда, куда Я посылал всех своих больных, и роднЯ захватила  ее
состоЯние. „он ђодриго в отчаЯнии  от  потери  возлюбленной  или,  вернее,
надежды на выгодный брак не удовольствовалсЯ тем, что  метал  против  менЯ
громы и молнии; он поклЯлсЯ, что проткнет менЯ шпагой насквозь и  отправит
к праотцам при первой же встрече. ‘ердобольный сосед уведомил менЯ об этой
клЯтве.  џ  слишком  хорошо  знал  Њондрагона,   чтоб   пренебречь   таким
предостережением, ввергшим менЯ в ужас и смущение. ЋпасаЯсь встретитьсЯ  с
этим чертом, Я не смел выйти из дому; мне беспрестанно  чудилось,  что  он
Яростно врываетсЯ в наш дом, и Я не знал ни минуты  покоЯ.  ќто  отвратило
менЯ от медицины, и  все  мои  помыслы  были  направлены  на  то,  как  бы
избавитьсЯ от мучительного беспокойства.  џ  снова  облачилсЯ  в  расшитый
золотом кафтан и, простившись со своим господином, который на этот раз уже
не  мог  менЯ  удержать,  вышел  из  города  на  рассвете,  не  переставаЯ
опасатьсЯ, как бы дон ђодриго не попалсЯ мне на пути.


   <b>ѓ‹Ђ‚Ђ VI. Ћ том, куда направилсЯ †иль Ѓлас по выходе</b>
   <b>из ‚альЯдолида и кто присоединилсЯ к нему по дороге</b>

   џ шел очень быстро, по временам оглЯдываЯсь назад, чтоб  взглЯнуть,  не
гонитсЯ ‹и за мной по пЯтам ужасный  бискаец;  мое  воображение  было  так
занЯто этим человеком, что каждое дерево и каждый куст Я принимал за него,
а сердце у менЯ не переставало содрогатьсЯ от ужаса.  Ќаконец,  отмахав  с
добрую  милю,  Я  успокоилсЯ  и  уже  медленнее  продолжал  свой  путь  по
направлению к Њадриду, куда намеревалсЯ отправитьсЯ. ЏокидаЯ ‚альЯдолид, Я
не испытывал никакого сожалениЯ и скорбел только  о  разлуке  с  ”абрисио,
моим любезным Џиладом, с которым даже не успел проститьсЯ. Ќе сокрушалсЯ Я
также и о медицине, которую мне пришлось бросить, а, напротив, молил  бога
простить мне то, что Я когда-либо ею занималсЯ. ’ем  не  менее  Я  не  без
удовольствиЯ пересчитывал деньги, звеневшие у менЯ  в  кармане,  хотЯ  они
ЯвлЯлись платой за совершенные мною убийства. ‚ этом отношении  Я  походил
на  женщин,  переставших   распутничать,   но   без   малейшего   зазрениЯ
продолжающих пользоватьсЯ плодами своего распутства. “ менЯ  было  реалами
около пЯти дукатов, составлЯвших все мое состоЯние.  ‘  этими  деньгами  Я
рассчитывал добратьсЯ до Њадрида, вполне уверенный в том,  что  найду  там
какое-нибудь подходЯщее место. Љ тому же мне  страстно  хотелось  посетить
этот прекрасный город, где, как  мне  передавали,  были  представлены  все
чудеса мира.
   ‚ то времЯ как Я вспоминал все,  что  мне  рассказывали  о  Њадриде,  и
заранее предвкушал ожидавшие менЯ удовольствиЯ, Я услыхал голос  человека,
шедшего за мной по пЯтам и распевавшего во всю глотку.  Ћн  нес  на  спине
кожаную котомку, на шее  у  него  болталась  гитара,  а  с  бедра  свисала
довольно длиннаЯ шпага. Ћн шел с такой быстротой, что вскоре нагнал  менЯ.
Љак оказалось, это был один из тех  двух  парикмахерских  подмастерьев,  с
которыми Я сидел в тюрьме по делу о перстне.  Њы  тотчас  же  узнали  друг
друга,  несмотрЯ  на  перемену  платьЯ,  и  были  весьма  поражены   такой
неожиданной встречей на большой дороге. џ выразил ему свое удовольствие по
поводу того, что он попалсЯ мне в попутчики, да и он, по-видимому, был рад
снова  встретитьсЯ  со  мной.  ‡атем  Я  рассказал  ему,  почему   покинул
‚альЯдолид, а он в ответ на мою откровенность счел  долгом  сообщить  мне,
что поругалсЯ со своим хозЯином и что они расстались друг с другом навеки.
   - Џожелай Я остатьсЯ в ‚альЯдолиде, - добавил он, - то нашел бы не одно
место, а десЯть, ибо, не хвалЯсь, смею сказать, что  во  всей  €спании  не
сыщетсЯ цирюльника, который умел бы лучше менЯ брить по  волосу  и  против
волоса или завивать усы папильотками. Ќо Я не мог  дольше  устоЯть  против
страстного желаниЯ вернутьсЯ на родину, которую покинул целых  десЯть  лет
тому назад.  •очу  немного  подышать  родным  воздухом  и  взглЯнуть,  как
поживают мои родственники. џ доберусь до  них  послезавтра,  так  как  они
живут в деревне, по имени Ћльмедо, не доходЯ ‘еговии.
   џ решил проводить этого цирюльника до  его  родного  селениЯ,  а  затем
отправитьсЯ в ‘еговию и искать порожнЯка в Њадрид.  „орогой  мы  принЯлись
беседовать о всЯкой всЯчине. ‘ей молодой человек был веселого и  приЯтного
нрава. Џоболтав со  мною  около  часа,  он  спросил,  не  испытываю  ли  Я
аппетита. џ отвечал ему, что он убедитсЯ в этом  на  первом  же  постоЯлом
дворе.
   - Њы могли бы сделать привал и раньше, - сказал он. - “ менЯ в  котомке
найдетсЯ чем позавтракать. Љогда Я путешествую, то  всегда  беру  с  собой
провизию. ‹ишнего таскать не люблю, а потому не отЯгощаю себЯ ни  платьем,
ни бельем, ни прочими бесполезными пожитками.  ‘уну  в  котомку  съестное,
бритвы да мыло - вот и все, что мне нужно.
   џ похвалил его за предусмотрительность и с удовольствием согласилсЯ  на
предложение  сделать  небольшую  передышку.  Њне   хотелось   есть   и   Я
приготовилсЯ к обильному завтраку, на что, судЯ по его словам, имел полное
основание рассчитывать. ‘вернув несколько в сторону от большой дороги,  мы
расположились на траве. ’ут мой брадобрей разложил свои запасы, состоЯвшие
из сыра, пЯти-шести луковиц  и  нескольких  ломтей  хлеба;  а  в  качестве
главного  лакомства  он  извлек  из  своей   котомки   небольшой   бурдюк,
наполненный, по его словам, весьма тонким и вкусным вином. •отЯ эти  Яства
были и не слишком заманчивы, однако  же  голод,  томивший  нас  обоих,  не
позволил нам отнестись к ним критически; мы  осушили  также  весь  бурдюк,
вмещавший около двух пинт вина, от восхвалениЯ которого мой брадобрей  мог
бы смело воздержатьсЯ. Џокончив  с  трапезой,  мы  поднЯлись  и  в  весьма
веселом настроении пустились в дальнейший путь.  –ирюльник,  слыхавший  от
”абрисио о том, что мне довелось испытать разные  диковинные  приключениЯ,
попросил менЯ рассказать ему о них самолично.  џ  не  счел  себЯ  в  праве
отказать человеку, так хорошо менЯ угостившему, и  исполнил  его  просьбу.
‡атем Я попросил его ответить мне тем же на мою откровенность  и  поведать
историю своей жизни,
   - —то вы! - воскликнул он, -  мою  историю  и  слушать  не  стоит:  она
состоит из одних только обыкновенных происшествий. ’ем не менее, - добавил
он, - раз у нас нет лучшего дела, то Я расскажу вам все так, как оно было.
   Џосле  чего  он  изложил  мне  свою  Ћдиссею  приблизительно  следующим
образом.


   <b>ѓ‹Ђ‚Ђ VII. Џохождение парикмахерского подмастерьЯ</b>

   Ќачну издалека: дед мой, ”ернандо Џерес из ‹а-”уэнте, пробыв  пЯтьдесЯт
лет цирюльником в деревне Ћльмедо,  умер  и  оставил  после  себЯ  четырех
сыновей.  ‘тарший,  по  имени  Ќиколае,  получил  цирюльню  и  унаследовал
отцовское ремесло; следующий,  которого  звали  Ѓертран,  пристрастилсЯ  к
торговле и сделалсЯ  щепетильником  (*45);  ’омас  же,  третий  сын,  стал
школьным учителем. —то касаетсЯ младшего сына,  Џедро,  то  он  чувствовал
призвание к изЯщной словесности, а потому продал небольшой участок  земли,
доставшийсЯ ему при разделе,  и  поселилсЯ  в  Њадриде,  где  надеЯлсЯ  со
временем отличитьсЯ благодарЯ своим знаниЯм и уму. ’рое старших братьев не
разлучались  друг  с  другом  и,  обосновавшись  в  Ћльмедо,  женились  на
крестьЯнских  дочках,  принесших  им  незначительное  приданое,  но   зато
обильное потомство. Ћни плодили детей как бы взапуски. —то касаетсЯ матери
моей, жены цирюльника, то за первые пЯть лет брака она произвела  на  свет
шестерых ребЯт, в том числе  и  менЯ.  Ћтец  мой  научил  менЯ  с  детства
обращатьсЯ с бритвой, а когда мне минуло пЯтнадцать лет,  взвалил  мне  на
плечи вот эту котомку, опоЯсал менЯ длинной шпагой и сказал:
   - ’еперь, „иего, ты в состоЯнии сам себЯ прокормить.  ЏогулЯй  по  белу
свету: тебе  необходимо  постранствовать,  чтоб  обтесатьсЯ  и  приобрести
совершенство в своем ремесле. ‘тупай и не возвращайсЯ до тех пор, пока  не
обойдешь всей €спании. ‘мотри, чтоб Я до этого времени ничего  о  тебе  не
слыхал.
   ‘ этими словами он дружески обнЯл менЯ и выставил за дверь.
   ‚от как простилсЯ со мной отец. —то же касаетсЯ  матушки,  отличавшейсЯ
менее суровым нравом, то она, казалось, была более чувствительна  к  моему
отъезду. Џролив несколько слез, она даже тайком сунула мне в руку дукат.
   Џокинув Ћльмедо, Я направилсЯ по сеговийской дороге, но,  не  пройдЯ  и
двухсот шагов, остановилсЯ, чтоб  осмотреть  свою  котомку.  Њне  хотелось
ознакомитьсЯ с ее  содержимым  и  узнать,  как  велико  мое  состоЯние.  џ
обнаружил в ней ремень длЯ правки, кусок мыла и футлЯр с  двумЯ  бритвами,
настолько иступившимисЯ, что казалось, будто ими перебрили не менее десЯти
поколений. Љроме того,  там  лежала  совершенно  новаЯ  посконнаЯ  рубаха,
старые отцовские  башмаки  и  двадцать  реалов,  завернутых  в  полотнЯную
трЯпку, которым Я особенно обрадовалсЯ. ‚от каково было мое богатство.  €з
этого вы можете заключить, что, отпускаЯ менЯ со  столь  малыми  деньгами,
почтенный цирюльник Ќиколае  весьма  рассчитывал  на  мою  изворотливость.
‚прочем, обладание дукатом и двадцатью реалами не преминуло ослепить юнца,
никогда еще не располагавшего деньгами. џ счел финансы свои неисчерпаемыми
и, не чуЯ ног от радости, продолжал путь, поминутно поглЯдываЯ на  рукоЯть
рапиры, котораЯ при каждом шаге ударЯла менЯ по икрам или  путалась  между
ногами.
   Љ  вечеру,  жестоко  проголодавшись,  прибыл  Я  в  деревню   Ђтакинес.
Ћстановившись на постоЯлом  дворе,  Я  приказал  подать  себе  ужин  таким
заносчивым тоном, словно был в состоЯнии, бог весть как, швырЯть деньгами.
’рактирщик, посмотрев на менЯ внимательно и раскусив, с  кем  имеет  дело,
ответил мне вкрадчивым тоном:
   - Ќе беспокойтесь, сударь, вы останетесь отменно довольны:  Я  попотчую
вас по-царски.
   ‘казав это, он отвел менЯ  в  небольшую  каморку,  куда  четверть  часа
спустЯ принес рагу из кота, которое Я съел с  не  меньшим  аппетитом,  чем
если бы оно было из зайца или кролика. Љ  сему  великолепному  кушанью  он
подал мне вино, лучше которого, по его словам, не пивал и сам король. •отЯ
Я заметил, что оно прокисло, однако же оказал ему такую же  честь,  как  и
коту. „лЯ завершениЯ этого  царского  приема  мне  отвели  постель,  более
способную вызвать бессонницу, нежели ее прогнать. Џредставьте себе  весьма
жалкое и узкое  ложе,  да  еще  такое  короткое,  что,  несмотрЯ  на  свой
маленький рост, Я едва мог протЯнуть ноги. Љ тому же не  было  на  ней  ни
тюфЯка, ни перины, а лежал простой  стеганый  сенник,  покрытый  сложенной
вдвое простыней, котораЯ с последней стирки успела обслужить добрую  сотню
постоЯльцев. •отЯ Я  набил  желудок  кошатиной  и  дивным  вином,  которым
угостил менЯ трактирщик, однако же благодарЯ молодости и  здоровью  заснул
на описанной постели  крепчайшим  сном  и  проспал  всю  ночь  без  всЯких
недомоганий.
   Ќа следующий день, позавтракав и дорого заплатив за  изготовленное  мне
угощение, Я без остановки дошел до ‘еговии. Ќе успел Я туда  прибыть,  как
мне  посчастливилось  найти  цирюльню,  куда  менЯ  принЯли  на  харчи   и
содержание. Ќо Я пробыл тем всего  шесть  месЯцев;  знакомый  подмастерье,
собиравшийсЯ перебратьсЯ в Њадрид, уговорил менЯ присоединитьсЯ к нему,  и
мы отправились в этот город. ’ам Я без всЯких затруднений нашел себе место
на таких же условиЯх, как и в ‘еговии. –ирюльнЯ,  в  которую  Я  поступил,
считалась одной из самых бойких. ќтому  обстоЯтельству  она  была  обЯзана
тем, что помещалась бок о бок с церковью Љреста господнЯ и по соседству  с
Џринцевым театром, которые привлекали туда много посетителей. Њой  хозЯин,
два старших подмастерьЯ и Я еле успевали обслужить всех, кто заходил  туда
побритьсЯ. џ насмотрелсЯ там на людей  всЯкого  званиЯ,  в  том  числе  на
актеров и сочинителей. €  вот  однажды  зашли  к  нам  два  писателЯ.  Ћни
разговорились о современных поэтах и их произведениЯх, упомЯнув  при  этом
имЯ моего дЯди; это побудило менЯ внимательнее прислушатьсЯ к их беседе.
   - „он •уан де ‘авалета (*46) такой сочинитель, от которого  публика  не
может ожидать ничего хорошего, - сказал один из них. -  ќто  холодный  ум,
лишенный всЯкой фантазии. Ћн здорово осрамилсЯ со своей последней пьесой.
   - Ђ что вы скажете о ‹уисе ‚елес де ѓеварра (*47), - воскликнул второй.
- Ќу и произведеньице преподнес он зрителЯм! ‚идали ли вы  что-либо  более
жалкое?
   Ћни  назвали  не  знаю  уж  сколько  других  поэтов,  имена  которых  Я
запамЯтовал; помню только, что ни о ком не было сказано  ничего  хорошего.
—то касаетсЯ моего дЯди, то они отнеслись к нему  более  уважительно:  оба
сошлись на том, что он человек достойный.
   - „а, - сказал один из них, - дон Џедро де ла ”уэнте (*48) превосходный
сочинитель; его книги полны тонкого юмора, перемешанного  с  эрудицией,  а
это делает их занимательными и остроумными. Ќисколько не  удивлЯюсь  тому,
что он пользуетсЯ почетом как при дворе, так и  в  городе,  и  что  многие
вельможи положили ему содержание.
   - ‚от уж много лет, -  заметил  другой,  -  как  он  получает  довольно
крупные доходы. ѓерцог Њедина ‘ели (*49) предоставил ему стол и  квартиру.
…му просто некуда тратить деньги, и  надо  думать,  что  дела  его  весьма
недурны.
   џ не проронил ни слова из того, что поэты  говорили  о  моем  дЯде.  „о
нашей семьи дошло, что он нашумел в Њадриде своими произведениЯми; об этом
сообщали нам разные лица, проезжавшие через Ћльмедо. Ќо  поскольку  он  не
считал нужным извещать нас о себе и, казалось, совсем отшатнулсЯ от своих,
то и мы относились к нему весьма безразлично. Ћднако, как известно, всЯкаЯ
сосна своему бору шумит: не успел Я проведать о таком дЯдином благополучии
и о том, где он живет, как возымел  желание  его  разыскать.  Ћдно  только
смущало менЯ: поэты назвали его дон  Џедро.  ќто  "дон"  вызывало  во  мне
сомнениЯ, и Я боЯлсЯ, что они  имели  в  виду  не  дЯдю,  а  какого-нибудь
другого писателЯ. Ћднако же эти опасениЯ не остановили менЯ: мне пришло на
ум, что, ухитрившись стать гениальным  человеком,  он  мог  точно  так  же
сделатьсЯ и дворЯнином, и Я решилсЯ его повидать.  €  вот  как-то  поутру,
испросив разрешение у хозЯина и приодевшись возможно  лучше,  вышел  Я  из
нашей цирюльни, не без гордости думаЯ о  том,  что  прихожусь  племЯнником
человеку, стЯжавшему такую славу своим талантом. –ирюльники не принадлежат
к числу людей, коим вовсе неведомо тщеславие. џ даже  начал  повышатьсЯ  в
собственном мнении и, шествуЯ с весьма спесивым  видом,  попросил  указать
мне палаты герцога Њедина ‘ели. Ќаправившись  к  воротам,  Я  сказал,  что
хотел бы переговорить с сеньором Џедро „е ла ”уэнте. “казав мне пальцем на
небольшую лестницу в глубине двора, привратник поЯснил:
   - Џоднимитесь наверх, а затем постучите в первую дверь направо.
   Џоступив как мне было сказано, Я постучалсЯ в двери. Њне открыл молодой
человек, у которого Я осведомилсЯ, не живет ли здесь сеньор дон  Џедро  де
ла ”уэнте.
   - „а, он живет здесь, - ответил молодой человек, - но сейчас дон  Џедро
не принимает.
   - Њне бы хотелось повидатьсЯ с ним; Я привез ему вести об его родных, -
сказал Я.
   - Ѓудь это даже вести о самом папе, - возразил он, - и то Я не проводил
бы вас к нему в данную минуту: он сочинЯет, а когда он занЯт,  то  сохрани
бог помешать. …го  можно  будет  видеть  только  около  полуднЯ.  Џойдите,
погулЯйте и возвращайтесь к тому времени.
   џ вышел и прогулЯл все утро по городу, непрестанно размышлЯЯ о  приеме,
который окажет мне дЯдЯ.
   "Џолагаю, - думал Я, - что он будет очень рад менЯ видеть".
   џ судил об его чувствах по своим собственным и, приготовившись к весьма
трогательной встрече, поспешил вернутьсЯ в назначенный час.
   - ‚ы пришли как раз  вовремЯ,  -  сказал  мне  лакей,  -  мой  господин
собираетсЯ вскоре уходить. Џодождите здесь минуточку: Я доложу о вас.
   ‘ этими словами  он  оставил  менЯ  в  прихожей.  ‚ернувшись  мгновение
спустЯ, он проводил менЯ в покой своего господина,  лицо  которого  прежде
всего поразило менЯ фамильным сходством. Њне казалось, что  Я  вижу  перед
собою дЯдю ’омаса, так походили они друг на  друга.  џ