нциат  так  раскашлЯлсЯ,
что, казалось, был готов отдать душу богу. „уховнаЯ еще не была  написана:
судите поэтому об ужасе ключницы. ђастерЯвшись и всЯ дрожа, бросилась  она
на помощь беднЯге и, прибегнув к средствам, которыми останавливают у детей
кашель, принЯлась тереть ему лоб и хлопать его по  спине.  Ћднако  тревога
оказалась ложной: старец перестал кашлЯть, а  ключница  его  тормошить.  џ
хотел было закончить свой рассказ, но сеньора •асинта, опасаЯсь вторичного
припадка, воспротивилась этому. Ћна увела менЯ из опочивальни  каноника  в
гардеробную,   где   среди   прочего   платьЯ   хранилась   ливреЯ   моего
предшественника. Љлючница предложила мне надеть ее и спрЯтала на ее  место
мое одеЯние, которое Я был не прочь сберечь - в надежде, что оно  мне  еще
пригодитсЯ. ‡атем мы вдвоем отправились готовить обед.
   џ оказалсЯ не  новичком  в  кулинарном  искусстве.  „ействительно,  мне
пришлось пройти недурную школу у старой ‹еонарды, котораЯ  могла  в  самом
деле сойти за хорошую стрЯпуху. Ќо  все  же  ей  было  далеко  до  сеньоры
•асинты, котораЯ, пожалуй, заткнула бы  за  поЯс  даже  кухарЯ  толедского
архиепископа (*30). Љаждое блюдо было шедевром, а ее похлебки  -  сплошным
упоением, так ловко умела она  комбинировать  и  смешивать  разные  мЯсные
соки,  которые  туда  прибавлЯла;  рубленые  же  кушаньЯ  она   сдабривала
приправами, придававшими им весьма приЯтный вкус.
   Џриготовив обед, мы вернулись в покои каноника, и, пока Я  накрывал  на
стол подле его кресла, ключница подвЯзала  ему  под  подбородок  салфетку,
которую скрепила на шее узлом. Њинуту спустЯ Я подал старцу суп, способный
потрафить даже богатейшему из мадридских иереев, и два блюда  закусок,  от
которых облизнулсЯ бы  любой  вице-король,  если  бы  сеньора  •асинта  не
побоЯлась растравить подагру лиценциата, приправив их  крепкими  специЯми.
Џри виде этих славных кушаний мой  дрЯхлый  хозЯин,  коего  Я  почитал  за
полного паралитика, показал, что не совсем еще потерЯл способность владеть
руками. ‘ их  помощью  освободилсЯ  он  от  подушки  и  думок  и  радостно
приготовилсЯ приступить к обеду. Џравда, кисть у него дрожала, но  служить
не отказывалась. Ћн орудовал ею довольно свободно, проливаЯ,  впрочем,  на
скатерть и салфетку половину того, что подносил ко рту. Љак только  старик
вдосталь наелсЯ супу, Я убрал это  блюдо  со  стола  и  принес  куропатку,
красовавшуюсЯ посреди двух жареных перепелок.  ‘еньора  •асинта  разрезала
эту дичь. ‚месте с тем она от времени до времени подносила  ему  к  губам,
точно годовалому ребенку, широкий и глубокий  серебрЯный  кубок  с  вином,
слегка разбавленный водой, и он отпивал из него большими глотками. Љаноник
приналег на закуску, а затем оказал не меньше чести и  птичкам.  Љогда  он
основательно налопалсЯ, ключница отвЯзала ему салфетку и положила на место
подушку и думку. ‡атем, предоставив ему безмЯтежно наслаждатьсЯ  в  кресле
послеобеденным покоем, установленным обычаем, мы убрали со  стола  и  сами
пошли поесть.
   ’аким вот образом обедал ежедневно  наш  каноник,  который  был,  может
быть, самым большим обжорой во всем  капитуле.  Ќо  ужинал  он  умереннее,
довольствуЯсь цыпленком или  кроликом  и  разными  компотами  из  фруктов.
Љормили менЯ в этом доме хорошо, и жил Я в свое удовольствие. Ћдно  только
было неприЯтно: приходилось  бодрствовать  по  ночам  и  заменЯть  хозЯину
сиделку. Ћн не только страдал задержанием урины, что заставлЯло его раз по
десЯть в час требовать ночной сосуд, но также усиленным выделением пота; а
когда он потел, то приходилось менЯть ему рубаху.
   - †иль Ѓлас, - сказал он мне на вторую  ночь,  -  ты  малый  дельный  и
расторопный. ‚ижу, что останусь доволен твоей службой. Ћдно только советую
тебе: угождай во всем сеньоре •асинте и безропотно исполнЯй все,  что  она
тебе скажет, как если б Я сам тебе приказывал.  ќта  девушка  служит  мне,
почитай, пЯтнадцать лет с особливой ревностью; она  имеет  обо  мне  такое
попечение, что Я не могу ее за то довольно возблагодарить. Џризнаюсь тебе,
что она мне милее всей моей родни. ђади нее прогнал Я  племЯнника  своего,
сына родной моей сестры. € поделом ему: он не оказывал  никакого  уважениЯ
этой бедной девушке  и,  вместо  того  чтобы  отдавать  справедливость  ее
искренней ко мне привЯзанности, бесстыдник обзывал ее  лицемерной  ханжой,
ибо ныне молодые люди почитают добродетель за  лицемерие.  ‘лава  богу,  Я
избавилсЯ от сего нечестивца.  ‘ердечное  ко  мне  расположение  Я  ставлю
превыше кровного родства и чувствую признательность лишь  к  тем,  кто  не
оставлЯет менЯ своими добрыми делами.
   - ‚ы совершенно правы, сеньор, - сказал Я лиценциату,  -  благодарность
должна пользоватьсЯ большей властью над нами, нежели законы природы.
   - Ѓез сомнениЯ, - подтвердил он. - € моЯ духовнаЯ воочию покажет, что Я
не считаюсь со своей родней. Љлючница получит изрЯдную долю; да  и  ты  не
будешь забыт, если станешь и впредь служить мне  так,  как  начал.  ‘луга,
которого Я вчера уволил, сам виноват,  что  лишилсЯ  хорошего  наследства.
Љогда бы сей прощелыга не принудил менЯ своим поведением прогнать  его  со
двора, то Я непременно обогатил бы  его;  но  он  был  превеликий  гордец,
который не оказывал почтениЯ сеньоре •асинте, да и  к  тому  же  лентЯй  и
боЯлсЯ работы.  Ћн  не  любил  бодрствовать  и  почитал  за  великий  труд
ухаживать за мной по ночам,
   - Ђх, несчастный! - воскликнул Я,  точно  в  менЯ  вселилсЯ  дух  моего
приЯтелЯ ”абрисио, - он был недостоин служить у такой почтенной особы, как
вы. ‘луга, имеющий счастье состоЯть при вас,  должен  проЯвлЯть  неусыпную
ревность, обЯзанности свои вменЯть себе  в  удовольствие  и  считать,  что
ничего не делает даже тогда, когда доработалсЯ до кровавого пота.
   џ заметил, что эти  слова  весьма  пришлись  по  вкусу  лиценциату.  Ћн
осталсЯ также очень доволен заверением, что Я всегда  буду  беспрекословно
повиноватьсЯ  желаниЯм  сеньоры  •асинты.  ‘тремЯсь  прослыть  слугой,  не
боЯщимсЯ никакой усталости, Я  отправлЯл  свои  обЯзанности  с  величайшей
готовностью и не жаловалсЯ на то, что провожу ночи на ногах. ќто,  однако,
не  мешало  мне  находить  свою  службу  весьма  неприЯтной,  и,  не  будь
наследства, которым Я подкармливал свои надежды, место мое  скоро  бы  мне
опротивело; думаю, что Я просто не  выдержал  бы,  хотЯ  и  спал  днем  по
нескольку часов.
   Љлючница - надо отдать ей справедливость  -  была  ко  мне  чрезвычайно
внимательна, что следует приписать любезному и почтительному обхождению, с
помощью которого Я старалсЯ завоевать себе ее расположение. ’ак,  сидЯ  за
столом с нею и  ее  племЯнницей,  которую  звали  €несильей,  Я  менЯл  им
тарелки, подливал вина и  вообще  всЯчески  старалсЯ  услужить.  ЃлагодарЯ
этому Я втерсЯ к ним в дружбу. Ћднажды,  когда  сеньора  •асинта  ушла  за
провизией, Я осталсЯ наедине с €несильей и, разговорившись с нею, спросил,
живы ли ее родители.
   - Ђх, нет, - возразила она, - папа и мама давно, давно умерли: так  мне
сказывала тетушка, а сама Я их никогда не видала.
   џ счел долгом поверить, хотЯ ответ девочки и не  носил  категорического
характера. ‡атем, подстрекаемаЯ мною, она принЯлась щебетать  и  выболтала
мне кучу таких вещей, которых Я  и  знать  не  хотел.  Њежду  прочим,  она
сообщила, или, вернее, Я понЯл из срывавшихсЯ  у  нее  наивностей,  что  у
тетки имелсЯ сердечный друг, проживавший в  услужении  у  другого  старого
каноника и заправлЯвший его мирскими делами, и что  эти  счастливые  слуги
намеревались, унаследовав  добро  своих  хозЯев,  объединить  его  воедино
посредством брака, радости коего заранее  вкушали.  •отЯ  сеньора  •асинта
была уже в летах, однако отличалась, - как Я выше  упоминал,  -  необычной
свежестью. Џравда, она принимала все меры к  тому,  чтоб  сохранитьсЯ  как
можно лучше: помимо клистира, который она ставила себе  каждое  утро,  сиЯ
особа пила в течение днЯ, а также перед сном, крепкий мЯсной отвар. Љ тому
же она  спокойно  спала  по  ночам,  тогда  как  Я  дежурил  подле  своего
господина. Ќо, быть может, еще в большей степени, чем  все  эти  средства,
способствовали  сохранению  свежести  фонтанели  (*31),  которые,  -   как
сообщала мне €несильЯ, - ключница ставила на обеих ногах.


   <b>ѓ‹Ђ‚Ђ II. Љаким способом лечили заболевшего каноника, что из</b>
   <b>этого воспоследовало и какое наследство он завещал †иль Ѓласу</b>

   ‚ течение трех месЯцев служил  Я  лиценциату  ‘едильо,  не  жалуЯсь  на
мучительные ночи, которые проводил по его милости. Љ концу этого срока  он
занемог. “ него определилась  лихорадка,  а  от  этого,  в  свою  очередь,
обострилась подагра. ‚первые  за  всю  свою  жизнь,  котораЯ  была  не  из
коротких, прибег он к лекарЯм и приказал позвать доктора  ‘анградо  (*32),
которого весь ‚альЯдолид почитал за ѓиппократа. ‘еньора •асинта  предпочла
бы, чтоб хозЯин составил завещание до того, как посылать за врачом, и даже
намекнула на это, но,  во-первых,  наш  каноник  вовсе  еще  не  собиралсЯ
умирать, а, во-вторых, в  известных  случаЯх  бывал  необычайно  упрЯм.  Ђ
потому Я отправилсЯ за доктором ‘анградо и привел его к нам  на  квартиру.
ќто был высокий человек, сухой и бледный, который уже,  по  меньшей  мере,
лет сорок поставлЯл работу ножницам Џарки  (*33).  ‘ей  достойный  эскулап
обладал  внушительной  наружностью,  взвешивал  слова  и   выбирал   самые
изысканные выражениЯ. ђассуждениЯ его походили на геометрические фигуры, а
мнениЯ отличались оригинальностью.
   Џристально поглЯдев на моего господина, он сказал докторальным тоном:
   - Ќадо  заменить  чем-нибудь  остановившийсЯ  процесс  выделениЯ  пота.
„ругие  на  моем  месте,  несомненно,  прописали  бы  вызывающие  испарину
солЯнистые или мочегонные средства, которые, по  большей  части,  содержат
серу и ртуть; но слабительные и  потогонные  -  это  опасные  лекарства  и
придумали их шарлатаны. ‚се химические препараты причинЯют  человеку  один
только вред. —то касаетсЯ менЯ,  то  Я  лечу  самыми  простыми  и  верными
средствами. ‘кажите пожалуйста, - спросил он у пациента, - что  вы  обычно
кушаете?
   - Ћбычно Я ем крепкие похлебки и сочную говЯдину, - отвечал каноник.
   - Љак! - воскликнул доктор с удивлением, - крепкие  похлебки  и  сочную
говЯдину! Ќисколько не удивлЯюсь тому, что вы больны. ‚кусные блюда -  это
наслаждениЯ, таЯщие Яд; это капканы, которые чревоугодие ставит  человеку,
чтоб вернее его погубить. ‚ы должны отказатьсЯ от лакомых кушаний; чем еда
безвкуснее, тем она полезнее длЯ здоровьЯ. Љровь сама по себе не вкусна  и
потому требует такой же пищи. Ђ вино вы пьете? - осведомилсЯ он.
   - Џью, но разбавленное водой.
   - ђазбавленное или неразбавленное, а  это  верх  неумеренности.  Џросто
чудовищный режим! “дивлЯюсь, как вы давно не умерли. ‘колько вам лет?
   - Ќедавно пошел шестьдесЯт девЯтый, - отвечал каноник.
   - ’ак оно и  есть,  -  продолжал  доктор,  -  преждевременнаЯ  старость
ЯвлЯетсЯ всегда плодом невоздержанности. …сли бы вы всю  свою  жизнь  пили
одну только  чистую  воду  и  удовольствовались  простой  пищей,  например
печеными Яблоками, горохом или бобами, то не страдали бы теперь подагрой и
все ваши члены свободно отправлЯли бы свои функции. ‚се же Я не отчаиваюсь
поставить вас на ноги, если вы будете точно исполнЯть мои предписаниЯ.
   ‘коль лиценциат ни был прожорлив, однако же обещал  во  всем  слушатьсЯ
доктора.  ’огда  ‘анградо  послал  менЯ  за   фельдшером,   которого   сам
рекомендовал, и велел ему пустить сеньору  ‘едильо  шесть  добрых  тазиков
(*34) крови,  чтоб  заменить  процесс  выделениЯ  пота.  ‡атем  он  сказал
фельдшеру:
   - Њастер Њартин Ћнес, вернитесь сюда через три часа, чтоб снова пустить
пациенту кровь, а завтра проделайте то  же  самое.  Ћшибочно  думать,  что
кровь необходима длЯ  сохранениЯ  жизни;  чем  больше  выпустишь  больному
крови, тем лучше. ‚едь больной не обЯзан ни двигатьсЯ, ни  напрЯгатьсЯ,  и
все его дело сводитсЯ к тому, чтоб не умереть, а  потому  длЯ  поддержаниЯ
жизни ему нужно не больше крови,  чем  спЯщему  человеку;  у  обоих  жизнь
проЯвлЯетсЯ только в биении пульса и в дыхании.
   Џростодушный  каноник  решил,  что  такой  знаменитый  врач  не   может
ошибатьсЯ, и без  сопротивлениЯ  позволил  пустить  себе  кровь.  Џрописав
частые и обильные кровопусканиЯ, доктор заЯвил, что необходимо  как  можно
чаще  поить  больного  теплой  водой  и  что  вода,  выпитаЯ   в   больших
количествах, может считатьсЯ панацеей от всевозможных болезней.  ‡атем  он
удалилсЯ, с уверенностью сказав мне и сеньоре  •асинте,  что  отвечает  за
жизнь пациента, если будут аккуратно следовать его предписаниЯм. Љлючница,
котораЯ, быть может, была иного мнениЯ о его методе  врачеваниЯ,  обещала,
что все будет исполнено в точности. „ействительно, мы тотчас же  принЯлись
согревать воду, и так как доктор пуще всего наказал нам не жалеть  ее,  то
заставили нашего хозЯина выпить большими глотками две или три пинты (*35).
—ас  спустЯ  мы  это  повторили,  а  затем,  возвращаЯсь  через  известные
промежутки к той же  процедуре,  влили  канонику  в  желудок  целый  океан
жидкости.   ”ельдшер,   с   своей   стороны,   помогал    нам    обильными
кровопусканиЯми, так что менее  чем  через  два  днЯ  мы  довели  дрЯхлого
лиценциата до последней черты.
   Џочувствовав, что ему  уже  невмоготу,  несчастный  старик  сказал  мне
слабым голосом, когда Я собиралсЯ влить в него большой стакан пресловутого
универсального средства.
   - Џостой, †иль Ѓлас! не давай мне больше сего напитка, друг мой.  ‚ижу,
что приходитсЯ умирать, невзираЯ на  целительные  свойства  воды;  и  хоть
осталось у менЯ не больше одной капли крови, однако же  мне  нисколько  не
полегчало: это доказывает, что даже самый искусный  лекарь  в  мире  не  в
силах  продлить  наши  дни,  когда  они  сочтены.  Ђ   потому   должен   Я
приготовитьсЯ, чтоб уйти в иной мир; ступай же и приведи нотариуса: Я хочу
составить духовную.
   “слыхав не без удовольствиЯ эти последние слова, Я  притворилсЯ  весьма
опечаленным, как это обычно делает в таких случаЯх  всЯкий  наследник,  и,
хотЯ и сгорал от желаниЯ выполнить данное мне поручение, однако же  сказал
своему барину:
   - —то вы, сеньор? ‘лава богу, ваша милость еще не так плоха, чтоб вы не
могли поправитьсЯ.
   - Ќет, нет, друг мой, - возразил каноник, - пришел мой конец. —увствую,
что подагра вновь обострилась и что приближаетсЯ смерть. ’оропись же пойти
туда, куда Я тебЯ посылаю.
   џ действительно заметил, что каноник Явно сдавал, и дело показалось мне
столь неотложным, что  Я  поспешно  отправилсЯ  выполнЯть  его  поручение,
оставив при нем сеньору •асинту, боЯвшуюсЯ еще больше менЯ, как бы  он  не
умер без завещаниЯ. џ завернул к первому попавшемусЯ  нотариусу,  которого
мне указали, и, застав его дома, обратилсЯ к нему:
   - ‘еньор! •озЯин мой, лиценциат ‘едильо, находитсЯ при смерти; он хочет
продиктовать свою последнюю волю; нельзЯ терЯть ни минуты.
   Ќотариус  был  небольшой   веселый   старичок,   любивший   шутки.   Ћн
осведомилсЯ, какой врач пользует каноника. џ отвечал, что его лечит доктор
‘анградо. “слыхав это имЯ, он поспешно схватил плащ и шлЯпу.
   - Ђх, ты, господи! - воскликнул он, - бежим скорее, ибо этот доктор так
ретив, что его пациенты не успевают дождатьсЯ нотариуса. ‘колько завещаний
упустил Я из-за этого человека!
   ‘ этими словами нотариус поторопилсЯ выйти вместе со мной, и,  пока  мы
шагали полным ходом, чтоб прийти к канонику до его агонии, Я сказал своему
спутнику:
   - ‘еньор, вы знаете, что у завещателей перед  смертью  нередко  мутитсЯ
памЯть: если барин  мой  случайно  забудет  менЯ  в  своем  завещании,  не
откажите напомнить ему о моем усердии.
   - Ћхотно, дитЯ мое, - возразил нотариус, - можешь на  менЯ  положитьсЯ.
‘читаю справедливым, чтоб господин вознаграждал лакеЯ, который служил  ему
верой и правдой. џ даже похлопочу, чтоб тебе был завещан знатный куш, если
только лиценциат склонен признать твои заслуги.
   Љогда мы пришли в опочивальню каноника, он был  еще  в  полной  памЯти.
‘еньора •асинта, заливаЯсь притворными слезами, находилась подле него. Ћна
только что сыграла свою роль и подготовила доброго старца к тому, чтоб  он
ее  всЯчески  облагодетельствовал.  Ћставив  своего  господина  наедине  с
нотариусом, мы перешли с нею в прихожую, где застали  фельдшера,  которого
прислал доктор, чтоб сделать больному  еще  одно  и,  вероЯтно,  последнее
кровопускание. Њы остановили его.
   - Ћбождите минутку, мастер Њартин, - сказала ключница, - сейчас  нельзЯ
входить к сеньору ‘едильо. Љ нему пришел  нотариус,  которому  он  диктует
свою последнюю волю. Љогда сеньор составит духовную,  можете  пускать  ему
кровь, сколько вам будет угодно.
   џ и моЯ свЯтоша безумно боЯлись, как бы  лиценциат  не  умер  во  времЯ
составлениЯ завещаниЯ,  но,  по  счастью,  акт,  причинЯвший  нам  столько
беспокойства,  был  в  конце  концов  оформлен.  Њы   увидели   выходЯщего
нотариуса, и тот, подойдЯ ко мне, похлопал менЯ по плечу и сказал:
   - Ќу, †иль Ѓлас, ты не забыт.
   Џри  этих  словах  Я  испытал  живейшую  радость   и   прониксЯ   такой
благодарностью к своему хозЯину за памЯть, что пообещал молитьсЯ  за  него
богу после кончины,  котораЯ  не  замедлила  наступить,  ибо,  как  только
фельдшер пустил ему кровь, бедный старик, который и без  того  чрезвычайно
ослаб, покинул мир чуть ли не в тот  же  момент.  Љогда  он  уже  был  при
последнем издыхании ЯвилсЯ доктор, на лице которого  отразилось  некоторое
недоумение, несмотрЯ на привычку отправлЯть больных на тот  свет.  ’ем  не
менее он был далек от того, чтоб приписать смерть каноника  питью  воды  и
кровопусканию, и, уходЯ, холодно проронил, что больному выпустили  слишком
мало крови и что его недостаточно поили теплой водой. Џалач от медицины, -
Я имею в виду фельдшера, - видЯ, что никто уж не нуждаетсЯ в его  услугах,
последовал за доктором ‘анградо; при этом и тот и другой заЯвили, что  они
с первого же днЯ считали положение каноника безнадежным. €, действительно,
надо сказать, что они редко ошибались, когда изрекали такие предсказаниЯ.
   Љак только сеньора •асинта,  €несильЯ  и  Я  увидели,  что  хозЯин  наш
приказал долго жить, мы закатили  такой  концерт  похоронных  воплей,  что
всполошили всех соседей. ‚ особенности наша  ханжа,  у  которой  были  все
основаниЯ ликовать, испускала столь жалостные стоны, что, казалось, мир не
видал еще подобной  скорби.  ‚  одно  мгновение  всЯ  горница  наполнилась
людьми,  которых  привлекало   туда   не   столько   сочувствие,   сколько
любопытство. Ќе успели родственники покойного проведать про  его  кончину,
как кинулись к нему на квартиру и позаботились опечатать имущество. ‡астав
ключницу в такой  печали,  они  сперва  подумали,  что  каноник  не  успел
составить завещаниЯ, но, к величайшему своему сожалению, вскоре  убедились
в существовании такового, да к тому  же  написанного  с  соблюдением  всех
необходимых формальностей. Љогда же по вскрытии духовной они  узнали,  что
завещатель отказал самое ценное  из  своего  имущества  в  пользу  сеньоры
•асинты и ее маленькой племЯнницы, то почтили покойного надгробным словом,
в котором длЯ его памЯти было мало лестного. ‚ то же времЯ они  обрушились
с бранью на свЯтошу, а также не  забыли  пройтись  и  на  мой  счет.  Ќадо
сознатьсЯ, что Я этого вполне заслуживал. €бо лиценциат,  -  царствие  ему
небесное, - желаЯ, чтоб Я весь свой век чтил его памЯть, так помЯнул  менЯ
в одном из пунктов своего завещаниЯ: "Idem, понеже †иль  Ѓлас,  -  молодой
человек в науках уже искушенный, то длЯ усовершенствованиЯ его в сем  деле
отказываю ему мою  библиотеку,  все  мои  книги  и  рукописи  без  всЯкого
изъЯтиЯ".
   џ не имел ни  малейшего  представлениЯ  о  том,  где  могла  находитьсЯ
означеннаЯ библиотека, ибо в доме никогда таковой не видывал. Ќасколько  Я
знал, в кабинете моего хозЯина лежали на двух сосновых полочках пЯть-шесть
книг, да еще какие-то бумаги. ’аково было мое наследство. Љ тому же  книги
не могли принести мне большой пользы: одна  носила  заглавие  "‘овременный
повар", другаЯ касалась несварениЯ желудка  и  способов  его  излечить,  а
остальные представлЯли собой четыре части требника, наполовину  источенные
червЯми. —то касаетсЯ рукописей, то самаЯ любопытнаЯ из  них  состоЯла  из
документов какого-то процесса о  пребенде,  который  каноник  вел  в  свое
времЯ.  Ћсмотрев  свое  наследство  с  большим  тщанием,  чем   оно   того
заслуживало, Я отдал его родственникам покойного, которые  мне  так  из-за
него позавидовали. џ вернул им также бывшую на мне ливрею  и  облачилсЯ  в
свое собственное платье, довольствуЯсь за все  свои  услуги  одним  только
жалованьем. ‡атем Я отправилсЯ искать другое место. —то  касаетсЯ  сеньоры
•асинты, то, помимо завещанных ей сумм, она поживилась еще разными ценными
вещами, которые с помощью  своего  сердечного  дружка  похитила  во  времЯ
болезни лиценциата.


   <b>ѓ‹Ђ‚Ђ III. †иль Ѓлас поступает в услужение к доктору ‘анградо</b>
   <b>и становитсЯ известным врачом</b>

   џ порешил разыскать сеньора Ђриаса де ‹ондона и  выбрать  себе  по  его
списку новое место; но, подходЯ к тупику, где он  жил,  Я  повстречалсЯ  с
доктором ‘анградо, которого не видал со днЯ смерти своего хозЯина, и  взЯл
на себЯ смелость ему поклонитьсЯ. ЌесмотрЯ на  то,  что  Я  был  в  другом
платье, он тотчас же узнал менЯ и даже выказал некоторую радость.
   - Ѓа, да это ты, любезный! - сказал он, - только что думал о тебе.  Њне
нужен в услужение порЯдочный малый, и ты как раз пришел мне на ум.  ‚ид  у
тебЯ добродушный и ты можешь мне пригодитьсЯ, если умеешь читать и писать.
   - ‘еньор, - отвечал Я ему, - что до этого, то Я ваш покорный слуга, ибо
умею и то и другое.
   - …сли так, - заЯвил доктор ‘анградо, - то  ты  мне  вполне  подходишь.
Џоступай ко мне: ты заживешь у менЯ в свое удовольствие,  а  обходитьсЯ  с
тобой Я буду хорошо. Ќа жалованье не рассчитывай, но зато у тебЯ ни в  чем
не будет недостатка. џ позабочусь о том, чтоб ты содержалсЯ в  опрЯтности,
и научу тебЯ великому искусству лечить от всех болезней. ‘ловом, ты будешь
скорее моим учеником, нежели слугой.
   џ принЯл предложение доктора в  надежде,  что  под  руководством  столь
ученого наставника смогу прославитьсЯ на медицинском поприще. Ћн тотчас же
отвел менЯ к себе,  чтоб  подготовить  к  отправлению  должности,  каковаЯ
заключалась в записывании фамилий и адресов больных, присылавших  за  ним,
пока он ходил по  городу.  „лЯ  этой  цели  в  доме  имелась  книга,  куда
старуха-служанка, составлЯвшаЯ всю его челЯдь, заносила адреса; но, помимо
того, что она не знала орфографии, почерк ее был так плох, что, по большей
части, невозможно было ничего разобрать. ‘еньор ‘анградо поручил мне вести
эту книгу, которую без греха можно было назвать синодиком, так  как  почти
все, кого Я туда вносил, умирали. Њожно  сказать,  что  Я  записывал  лиц,
собравшихсЯ отправитьсЯ на тот  свет,  подобно  писарю  на  Ямском  дворе,
отмечающему  фамилии  тех,  кто  заказал  места  в  почтовой  карете.  Њне
приходилось часто  братьсЯ  за  перо,  так  как  в  то  времЯ  не  было  в
‚альЯдолиде более популЯрного врача, чем сеньор ‘анградо. Ћн  создал  себе
известность среди населениЯ пышными разглагольствованиЯми, импонировавшими
благодарЯ  его  внушительной  наружности,  а  также  несколькими  удачными
исцелениЯми, которые принесли ему больше славы, чем он того заслуживал.
   “ него не было недостатка в пациентах, а следовательно, и в доходах. Ќо
стол его от этого не становилсЯ обильнее: жилось у него скудно. Ћбычно  мы
питались горохом, печеными Яблоками или сыром. Ћн  уверЯл,  что  эта  пища
всего полезнее длЯ желудка, так как ее легче измельчать, т.е. разжевывать.
‘читаЯ, что эти кушаньЯ перевариваютсЯ без  затруднениЯ,  он,  однако,  не
хотел, чтоб ими наедались досыта, в чем, разумеетсЯ, был совершенно  прав.
Ќо, запрещаЯ мне и служанке есть слишком много, он зато разрешал нам  пить
воду  в  любом  количестве.  Ќе  предписываЯ  в  этом  отношении   никаких
ограничений, он иногда говаривал так:
   - Џейте, дети мои: здоровье заключаетсЯ в восприимчивости  и  влажности
внутренних органов. Џейте воду в изобилии; это - универсальное разжижающее
средство: оно растворЯет все соли. ‡амедлилось ли кровообращение,  -  вода
его усилит. “скорилось ли оно, - вода успокоит его стремительность.
   Ќаш  доктор  так  чистосердечно  верил  в  то,  что  сам,  несмотрЯ  на
преклонный  возраст,  пил  одну  только  воду.  ‘тарость  почитал  он   за
естественную чахотку, котораЯ сушит и пожирает человека,  и,  опираЯсь  на
это определение, сожалел  о  невежестве  тех,  кто  называл  вино  молоком
стариков. Ћн доказывал, что  вино  подтачивает  и  губит  их  организм,  и
заЯвлЯл со свойственным ему красноречием, что как длЯ старцев, так  и  длЯ
прочих людей этот пагубный напиток ЯвлЯетсЯ коварным другом  и  обманчивым
наслаждением.
   Ќо на восьмой день  моего  пребываниЯ  у  доктора  ‘анградо  у  менЯ  -
наперекор всем  этим  рассуждениЯм  -  сделалсЯ  понос  и  Я  почувствовал
отчаЯнные  рези   в   желудке,   которые   дерзал   приписывать   действию
универсального растворЯющего средства и скверным харчам, отпускаемым мне в
этом доме. џ  пожаловалсЯ  своему  господину  в  надежде  на  то,  что  он
смЯгчитсЯ и даст мне за едой немного вина; но он был слишком рьЯным врагом
этого напитка, чтоб согласитьсЯ на такое попущение.
   - Љогда ты  привыкнешь  пить  воду,  -  сказал  он,  -  то  оценишь  ее
благотворные свойства. ‚прочем,  -  заметил  он,  -  если  ты  испытываешь
некоторое отвращение к чистой воде, то имеютсЯ невинные средства,  которые
делают этот безвкусный напиток более  приемлемым  длЯ  желудка:  например,
шалфей и вероника придают  ему  восхитительный  вкус;  а  если  ты  хочешь
сделать его еще приЯтнее, то прибавь цветы гвоздики, розмарина или мака.
   Ќо  как  он  ни  восхвалЯл  воду,  как  ни  посвЯщал  менЯ  в   секреты
приготовлЯть из нее упоительные напитки, Я пил ее  с  такой  умеренностью,
что он, наконец, это заметил.
   - ќх, †иль Ѓлас, - сказал он, - не удивлЯюсь тому, что ты не  обладаешь
превосходным  здоровьем.  ’ы  пьешь  слишком  умеренно,  друг  мой.  ‚ода,
поглощаемаЯ в малых дозах, только раздражает желчные частицы  и  усиливает
их деЯтельность, тогда как необходимо потопить их  в  больших  количествах
растворЯющей жидкости. Ќе  бойсЯ,  дитЯ  мое,  чтоб  изобилие  воды  могло
ослабить или простудить тебе желудок; откинь напрасный страх, который  ты,
быть может, питаешь перед частым употреблением этого напитка. џ отвечаю за
последствиЯ; но если моЯ гарантиЯ длЯ  тебЯ  недостаточна,  то  пусть  сам
–ельс (*36) будет тебе порукой. ‘ей латинский оракул отзываетсЯ о  воде  с
отменной похвалою; далее, он определенно говорит, что  охотники  до  вина,
оправдывающие свою  страсть  слабостью  желудка,  Явно  клевещут  на  этот
внутренний орган, чтоб замаскировать свои дурные наклонности.
   Ѓудучи новичком на медицинском поприще, Я счел  неприличным  выказывать
непреодолимое упорство, а потому сделал вид, будто приемлю резоны  доктора
‘анградо; сознаюсь  даже,  что  действительно  ему  поверил.  Ђ  потому  Я
продолжал пить воду, полагаЯсь на ручательство –ельса, или, лучше сказать,
Я принЯлсЯ топить свою желчь в этом напитке,  который  глотал  в  огромных
количествах; и хотЯ мне  изо  днЯ  в  день  становилось  хуже,  однако  же
предрассудок одерживал верх над опытом. €з этого можно  усмотреть,  что  у
менЯ действительно было предрасположение к тому, чтоб стать  медиком.  ‚се
же по прошествии известного времени у менЯ не хватило сил выдержать  боль,
котораЯ настолько  усилилась,  что  Я,  наконец,  решил  покинуть  доктора
‘анградо. Ќо тут мой эскулап пожаловал менЯ новой службой, ради которой  Я
решил отказатьсЯ от прежнего намерениЯ.
   - Џослушай, - сказал он мне однажды, - Я  не  принадлежу  к  числу  тех
жестоких и неблагодарных господ, у которых слуги  успевают  состаритьсЯ  в
услужении, прежде чем получить  какую-либо  награду.  џ  доволен  тобой  и
полюбил тебЯ; а потому, не дожидаЯсь, чтоб ты прослужил у менЯ подольше, Я
решил с сегоднЯшнего же днЯ устроить твою судьбу и открыть тебе  не  медлЯ
секрет благодетельного  искусства,  которым  уже  столько  лет  занимаюсь.
„ругие врачи полагают, что  нельзЯ  изучить  медицину,  не  познакомившись
предварительно со многими трудными науками; Я  хочу  сократить  тебе  этот
длинный путь  и  избавить  тебЯ  от  корпениЯ  над  физикой,  фармакопией,
ботаникой и анатомией. ‡най же, друг мой, что достаточно пускать  кровь  и
поить больных теплой водой: вот  тебе  и  всЯ  тайна,  как  излечивать  от
всевозможных болезней. ќтот простой секрет,  который  Я  тебе  открываю  и
который природа, непроницаемаЯ длЯ  моих  собратьев,  не  смогла  от  менЯ
утаить, сводитсЯ к двум означенным правилам: пускать кровь и поить  водой,
как можно чаще. Њне  больше  нечему  тебЯ  учить,  ты  теперь  знаешь  всю
медицину  насквозь  и,  пользуЯсь  плодами   моего   долголетнего   опыта,
становишьсЯ сразу таким же искусным, как Я. ’ы можешь уже теперь  помогать
мне; утром веди книгу, а днем навещай часть  моих  больных.  Џока  Я  буду
лечить знать и духовенство, ты пойдешь вместо  менЯ  в  те  дома  среднего
сословиЯ, куда менЯ позовут; а когда ты проработаешь  некоторое  времЯ,  Я
постараюсь, чтоб тебЯ принЯли в нашу корпорацию. ’ы, †иль Ѓлас, можешь уже
считать себЯ ученым, еще не сделавшись  врачом,  тогда  как  другие  врачи
подолгу, а иногда и всю  жизнь  занимаютсЯ  медициной,  прежде  чем  стать
учеными.
   џ поблагодарил доктора за то, что он так быстро приспособил менЯ себе в
заместители,  и,  чтоб  выразить  ему  свою  признательность  за   хорошее
отношение, заверил его, что всю свою жизнь буду придерживатьсЯ высказанных
им взглЯдов, хотЯ бы  они  противоречили  учению  самого  ѓиппократа.  ќто
обещание было, однако, не вполне искренним, ибо Я не разделЯл  его  мнениЯ
насчет пользы воды и намеревалсЯ, обходЯ своих больных, ежедневно пить  по
дороге вино. ‚торично повесил Я на крючок  расшитый  кафтан,  чтоб  надеть
платье своего господина и придать себе обличие врача (*37), после  чего  Я
приготовилсЯ занЯтьсЯ медициной на горе тем, кто попадетсЯ мне под руку.
   џ начал с альгвасила, страдавшего плевритом, и приказал нещадно пускать
ему кровь, а также не жалеть длЯ него воды. ‡атем  Я  навестил  пирожника,
которого подагра заставлЯла кричать благим матом. џ так  же  мало  пощадил
его кровь, как и кровь альгвасила, и велел беспрерывно поить его водой. ‡а
мои предписаниЯ мне заплатили двенадцать реалов, и это так приохотило менЯ
к медицине, что мне стали мерещитьсЯ одни только раны да опухоли.
   ‚ыйдЯ от пирожника, повстречалсЯ Я с ”абрисио,  которого  не  видал  со
смерти лиценциата ‘едильо. Ћн долго смотрел на менЯ с удивлением, а затем,
схватившись за бока, принЯлсЯ хохотать во всю глотку. € действительно было
чему посмеЯтьсЯ, ибо докторскаЯ мантиЯ волочилась  за  мной  по  земле,  а
камзол и штаны были вчетверо длиннее и шире, чем надлежало. ‘ловом, вид  у
менЯ был чудной и комический. џ дал ему похохотать вволю,  будучи  сам  не
прочь последовать его примеру;  но  удержалсЯ,  чтоб  сохранить  на  улице
декорум и лучше подделатьсЯ под врача, животное отнюдь  не  смешливое.  Ќо
если мой курьезный облик вызвал у ”абрисио такой  приступ  смеха,  то  моЯ
серьезность еще его удвоила. Ќахохотавшись, он воскликнул:
   - Ѓоже мой, †иль Ѓлас! Љак ты смешно одет! Љакой черт тебЯ так вырЯдил?
   - Џотише, друг мой, потише, - ответствовал Я, - питай уважение к новому
ѓиппократу. ‡най, что Я заместитель доктора ‘анградо, знаменитейшего врача
во всем ‚альЯдолиде. џ живу у него уже три недели и под  его  руководством
основательно изучил медицину, а так как он не  успевает  пользовать  всех,
кто к нему обращаетсЯ, то Я помогаю ему, навещаЯ  часть  его  больных.  Ћн
лечит в важных домах, а Я в тех, что похуже.
   - ‚от это здорово, - заметил ”абрисио. - ‘ловом, он уступил тебе  кровь
народную, а себе взЯл благородную. ЏоздравлЯю тебЯ с этим дележом: гораздо
лучше иметь дело с простонародьем, чем  со  знатью.  „а  здравствует  врач
предместьЯ! …го промахи не так бросаютсЯ  в  глаза,  а  убийства  вызывают
меньше шума. „а, дружок, - добавил он, - судьба твоЯ кажетсЯ мне достойной
зависти, и, говорЯ словами Ђлександра Њакедонского, - не будь Я  ”абрисио,
то хотел бы быть †иль Ѓласом.
   †елаЯ убедить сына брадобреЯ Ќуньеса, что он  не  напрасно  превозносит
мою теперешнюю профессию, Я показал  ему  реалы  альгвасила  и  пирожника,
после чего мы отправились пропить часть из них в питейном доме. Ќам подали
довольно пристойное вино, которое показалось мне лучше, чем было на  самом
деле: так хотелось мне отведать этого запретного напитка. џ  пил  большими
глотками, и да простит мне латинский оракул, но по  мере  того,  как  вино
проникало в желудок, Я чувствовал, что этот внутренний орган нисколько  не
протестует  против  причинЯемого  ему  поношениЯ.  Њы  с  ”абрисио   долго
просидели  в  питейном  доме  и,  как  водитсЯ  между   лакеЯми,   изрЯдно
позубоскалили насчет своих господ. ‡атем,  заметив  приближение  ночи,  мы
расстались, пообещав друг другу встретитьсЯ в том же  месте  на  следующий
день после полуднЯ.


   <b>ѓ‹Ђ‚Ђ IV. †иль Ѓлас продолжает заниматьсЯ врачеванием с таким</b>
   <b>же успехом, как и искусством. Џриключение с найденным перстнем</b>

   …два успел Я прийти домой, как вернулсЯ и  доктор  ‘анградо.  Ћсведомив
его относительно больных, которых мне пришлось навестить за день, Я вручил
ему восемь реалов из двенадцати, полученных мною за врачебные советы.
   - ‚осемь реалов, - заметил он, пересчитав деньги, - это немного за  два
визита; но надо брать, что дают.
   Ќа этом основании он забрал почти все, а именно шесть реалов из восьми,
и отдал мне остальные два.
   - ‚от тебе, †иль Ѓлас, - сказал он, - начни с  этого  свои  сбережениЯ.
Љроме того, Я хочу сделать  с  тобой  весьма  выгодный  длЯ  тебЯ  уговор:
четверть того, что ты принесешь, будет принадлежать тебе. ’ы не  замедлишь
разбогатеть, друг мой, ибо, с божьей помощью, болезней в этом году  будет,
хоть отбавлЯй.
   “ менЯ  были  все  основаниЯ  удовольствоватьсЯ  этим  дележом,  ибо  Я
намеревалсЯ всЯкий день удерживать четверть того, что получал в городе,  а
это плюс четвертаЯ часть от отдаваемых доктору денег  составлЯло,  -  если
только арифметика точнаЯ наука, - около половины  всей  выручки.  Ћт  этой
перспективы рвение мое к медицине еще  усилилось.  Ќа  другой  день  после
обеда надел Я снова свое ассистентское  платье  и  вышел  на  промысел.  џ
навестил нескольких пациентов, пригласивших менЯ с утра, и  всем  прописал
одно и  то  же,  хотЯ  болезни  у  них  были  разные.  Џока  что  все  шло
благополучно, и никто, слава богу, не протестовал против моих предписаний;
но как бы искусно врач ни лечил, всегда найдутсЯ хулители и завистники.  Ђ
именно, зашел  Я  после  этого  к  бакалейщику,  у  которого  сын  страдал
водЯнкой, и застал там одного  черномазого  лекаришку,  по  имени  Ључильо
(*38), которого привел к  больному  кто-то  из  родственников  хозЯина.  џ
отвесил глубокие поклоны  всем  присутствующим,  а  в  особенности  врачу,
которого, как Я догадывалсЯ, пригласили, чтоб спросить у  него  совета  по
поводу данной болезни.
   Ћн поклонилсЯ мне с величайшей серьезностью и затем, поглЯдев  на  менЯ
весьма пристально, сказал:
   - Џрошу не  прогневатьсЯ  на  мое  любопытство,  сеньор  доктор,  но  Я
полагал, что знаю  всех  своих  собратьев  в  ‚альЯдолиде,  а  между  тем,
признаюсь, лицо ваше мне совершенно незнакомо. ‚ы, вероЯтно, очень недавно
изволили поселитьсЯ в этом городе.
   Њне пришлось ответить, что Я молодой практикант и пока еще работаю  под
наблюдением доктора ‘анградо.
   - Џозвольте поздравить вас  с  тем,  -  заЯвил  он  учтиво,  -  что  вы
придерживаетесь системы столь великого человека. Ќисколько не  сомневаюсь,
что вы уже весьма искусны, хотЯ выглЯдите еще совсем молодым человеком.
   ќто было сказано таким непосредственным тоном, что Я не  знал,  говорит
ли он всерьез или издеваетсЯ надо мной; но пока Я  обдумывал  свой  ответ,
бакалейщик воспользовалсЯ этой минутой и обратилсЯ к нам:
   - џ уверен, сеньоры, что вы оба одинаково сведущи в медицине;  сделайте
милость, осмотрите моего сына и скажите, что, по вашему  благорассуждению,
надлежит сделать, чтоб его исцелить.
   Џосле  этого  лекарь  принЯлсЯ  исследовать  пациента  и,  обратив  мое
внимание  на  симптомы,  определЯвшие  характер  болезни,  спросил,  каким
способом, по моему мнению, следует ее лечить.
   - ‘читаю, - отвечал Я, - что надо ежедневно пускать  больному  кровь  и
поить его в изобилии теплой водой.
   - € вы полагаете, что этими средствами спасете ему жизнь? - осведомилсЯ
лекаришка с лукавой усмешкой.
   - Ѓез всЯкого сомнениЯ, - воскликнул Я уверенно, - вы  воочию  увидите,
как больной будет поправлЯтьсЯ; эти средства безусловно окажут  надлежащее
действие, ибо служат панацеей  от  всевозможных  заболеваний.  ‘просите  у
доктора ‘анградо.
   - ‚ таком случае, - заметил Ључильо, - –ельс глубоко неправ, утверждаЯ,
что водЯнку лучше всего лечить постом и жаждой.
   - –ельс длЯ менЯ не оракул, - отчеканил Я, - он мог  ошибатьсЯ,  как  и
всЯкий другой,  и  Я  нередко  бывал  весьма  рад,  что  не  следовал  его
предписаниЯм, так как это оказывалось к лучшему.
   - “знаю в ваших речах надежную и благотворную систему,  которую  доктор
‘анградо хочет распространить среди молодых практикантов. Љровопускание  и
питье воды длЯ него универсальные средства. Ќе удивительно, что от его рук
погибло столько порЯдочных людей...
   - ‚оздержимсЯ от поношений, - довольно резко оборвал Я его. - ‚ашему ли
брату пристало делать подобные упреки? ‘ознайтесь, сеньор  доктор,  что  и
без кровопусканиЯ и питьЯ воды отправлЯют на тот свет немало народу, а вы,
быть может, уморили еще больше людей, чем другие. …сли вы  не  согласны  с
сеньором ‘анградо, то  и  пишите  против  него;  он  вам  ответит,  а  там
посмотрим, на чьей стороне будут насмешники.
   - ЉлЯнусь св.€аковом и св.„ионисием, - гневно прервал он  менЯ  в  свою
очередь, - вы плохо знаете доктора Ључильо. “ менЯ есть и клюв и когти,  и
Я нисколько не боюсь вашего ‘анградо, который при всем споем самомнении  и
чванстве - просто чудак.
   Џоведение маленького лекарЯ  привело  менЯ  в  Ярость.  џ  ответил  ему
Язвительно, он отпарировал мне тем же,  и  вскоре  дело  дошло  у  нас  до
рукопашной. Њы успели угостить друг друга несколькими кулачными ударами  и
вырвать каждый по горсти волос, прежде чем бакалейщик  и  его  родственник
смогли нас разнЯть. Љогда им это, наконец, удалось, то они  заплатили  мне
за визит и попросили остатьсЯ моего  антагониста,  который,  должно  быть,
показалсЯ им искуснее менЯ.
   Џосле этого приключениЯ со мной чуть было не случилось другого. џ зашел
к одному толстЯку певчему, страдавшему лихорадкой. Ќе успел Я  обмолвитьсЯ
относительно теплой  воды,  как  он  высказал  такое  отвращение  к  этому
лечебному  средству,  что  принЯлсЯ  неистово  ругатьсЯ.  Ћн  осыпал  менЯ
бесчисленными оскорблениЯми  и  пригрозил  вышвырнуть  в  окошко,  если  Я
немедленно же не уберусь. ќтого Я не дал повторить себе дважды и  поспешил
удалитьсЯ.
   ђешив в тот день больше не навещать больных, Я пошел  в  питейный  дом,
где мы с ”абрисио условились встретитьсЯ. Ћн уже  был  там.  ’ак  как  нам
обоим хотелось выпить, то мы устроили здоровую пирушку и вернулись к своим
господам в соответствующем виде, т.е. сильно на взводе. Ќо сеньор ‘анградо
не заметил моего опьЯнениЯ, так как Я с таким оживлением рассказал ему про
столкновение с лекарем, что он принЯл мой пыл за последствие  возбуждениЯ,
еще не улегшегосЯ после схватки. Љ тому же и сам  он  фигурировал  в  моем
донесении и, чувствуЯ себЯ задетым доктором Ључильо, сказал мне следующее:
   - ’ы хорошо поступил, †иль Ѓлас, защищаЯ честь  наших  методов  лечениЯ
против этого жалкого ублюдка медицинского факультета. Љак? Ћн считает, что
больным водЯнкой нельзЯ давать воды? Ќеуч он этакий! Ђ  Я  утверждаю,  что
они должны ее пить. „а, - продолжал он, - вода вылечивает от  всевозможных
видов водЯнки, подобно тому, как она помогает при  ревматизмах  и  бледной
немочи; она также весьма полезна при лихорадке, когда человека бросает  то
в  жар,  то  в  холод,  и  оказывает  чудесное  действие  даже  при  таких
страданиЯх,  которые  происходЯт  от  золотухи,  от   выделениЯ   серозной
жидкости, мокроты или слизи. ’акие  воззрениЯ  кажутсЯ  странными  молодым
врачам, вроде Ључильо, но при серьезном отношении к медицине всЯкий сочтет
их вполне обоснованными. …сли б эти люди были способны мыслить  логически,
то не поносили бы  менЯ,  а,  напротив,  восхищались  бы  моим  методом  и
сделались бы самыми горЯчими его адептами.
   ‘еньор ‘анградо был вне себЯ от гнева,  а  потому  даже  не  заподозрил
моего опьЯнениЯ; Я же, стараЯсь обозлить его  еще  больше  против  лекарЯ,
вставлЯл в свой отчет кое-какие обстоЯтельства  собственного  изобретениЯ.
Ћднако его интерес к моему рассказу не помешал ему заметить, что Я в  этот
вечер пил воду более обыкновенного.
   „ействительно, у менЯ от вина сильно пересохло в горле.  ‚сЯкий  другой
на месте ‘анградо отнессЯ бы