 пафоса", свойственной, по мысли ‚. ѓ.  Ѓелинского,  искусству  ЉорнелЯ
{Ѓелинский ‚. ѓ. ‘оч.: ‚ 3-х т. Њ., 1948, т. 3, с. 56.}. € все же,  заметим,
драматурга занимает не только проблема служениЯ отчизне. Ћн выбрал  на  этот
раз конфликт - соперничество двух городов за первенство. € в соответствии  с
этим подчеркнул, что противные стороны - члены двух родственных  друг  другу
семей, - готовЯсь к поединку, который должен решить  исход  войны,  одержимы
идеей личной "славы", а не только интересами родного города. Љак  далеки  мы
здесь от рассказа ђодриго о свершенном им подвиге! €  конечно,  не  случайно
автор, который подчеркивал  в  предисловии  к  "‘иду",  что  убрал  малейшее
упоминание о близких похоронах ѓормаса, дабы не  бросить  тень  на  доблесть
героЯ, в пЯтом действии "ѓорациЯ", когда идет суд над ѓорацием  за  убийство
сестры, оговаривает в первой же реплике, что на сцене  стоит  гроб  убиенной!
Ќет, Љорнель  не  подвергает  сомнению  героический  порыв  защитника  ђима.
„раматург здесь, как и в "‘иде", полон уважениЯ к солдату, идущему на смерть
ради  общего  дела.  Ќе  сомневаетсЯ  он  и  в  том,  что  борьба   означает
альтернативу - гибель или победа, не оставлЯЯ места колебаниЯм и жалобам. Ќо
проблема долг - чувство, смерть  -  жажда  жизни  по-прежнему  не  оставлЯет
ЉорнелЯ, более того, ставитсЯ им резче, прЯмее входит в  конфликт  трагедии.
Љритики "‘ида" упрекали •имену в непоследовательности и даже  преступности,,
так как она, обещав "послать на казнь" убийцу отца, недостаточно  рачительна
в исполнении своего намерениЯ. Ђ ѓораций - рыцарь  долга  -  убивает  сестру
лишь за то, что она пожелала зла ђиму.  „ушевнаЯ  коллизиЯ  •имены  в  новой
пьесе ЉорнелЯ как бы расчленЯетсЯ, становитсЯ ведущей чертой характера  двух
героев и материализуетсЯ в жестоком столкновении. ‘уд в пЯтом акте дает лишь
один из аспектов решениЯ трагической ситуации. Ќедаром ѓораций говорит,  что
ему бы впору умереть, так трудно будет жить, перевалив вершину  человеческих
возможностей.
     ‚ "ѓорации" Љорнель впервые обратилсЯ к "римскому характеру", воспетому
поэтами и летописцами  древности  за  стойкость  в  испытаниЯх,  преданность
отчизне и готовность бестрепетно принЯть любые муки и смерть. Ќо к  традиции
он подошел как драматург нового времени, длЯ которого, если  воспользоватьсЯ
определением Џушкина, важны "истина страстей и правдоподобие чувствований  в
предполагаемых обстоЯтельствах" {Џушкин Ђ. ‘. Џолное собрание  сочинений:  ‚
10-ти т. Њ., 1961, т. 7, с. 213.}. ѓораций прежде  всего  человек,  отдавший
себЯ целиком служению отчизне. „лЯ него преданность ђиму -  высшаЯ  страсть,
не терпЯщаЯ даже  словесного  возражениЯ.  …ще  одержимый  Яростью  боЯ,  он
встречает сестру, чьи чувства идут вразрез с его торжеством.  Џсихологически
объЯсним ужасный его поступок... ЏодобнаЯ интерпретациЯ античного, и  прежде
всего римского, сюжета присуща и в дальнейшем творчеству ЉорнелЯ, хотЯ он не
повторЯет себЯ ни в проблематике, ни в жанровых формах.
     ‚ художественном отношении весьма отлична от "ѓорациЯ" трагедиЯ "–инна"
(1642).  ‚ыбрав  в  качестве  сюжета  заговор  против  римского   императора
Ћктавиана  Ђвгуста,  Љорнель  сосредоточил  внимание  на  небольшой   группе
персонажей - людей смелых дерзаний и широкого взглЯда на  судьбы  ђима.  ќто
тоже "римские характеры", выписанные в соответствии  со  сложившейсЯ  уже  у
писателЯ  манерой.  Ћни  "приподнЯты"  над  реальностью,   чужды   интересам
повседневного бытиЯ. ‚се их помыслы, чувства завЯзаны в тугой узел заговора.
‚незапное решение  Ђвгуста  отказатьсЯ  от  власти  становитсЯ  поводом  длЯ
политических дискуссий, общие положениЯ которых позволЯют провести  аналогию
между коллизиЯми далеких времен и борьбой сторонников феодальной вольницы  с
абсолютистским  режимом.  ”ранцузские   литературоведы   заходЯт   в   своих
сопоставлениЯх столь  далеко,  что  указывают  на  отдельных  представителей
фрондирующей аристократии как на прототипов героев –инны".
     „ело обстоит, однако, сложнее. Љорнель не стремилсЯ создать трагедию  с
аллюзиЯми (намеками) - жанр, который стал весьма популЯрным много  позже,  в
XVIII веке. Ћн опиралсЯ на древних авторов, по возможности сохранЯЯ верность
старинному  тексту,  хотЯ  и  трактуЯ  его  в  соответствии  с  собственными
представлениЯми о мире и человеке. …го, как всегда, увлекала духовнаЯ  жизнь
личности. ”илософские, политические, нравственные  проблемы  преломлЯлись  в
его трагедиЯх через психологию героев - римлЯн, а  не  французов,  одетых  в
античные одежды. Љогда он писал свои римские  трагедии,  он  воображал  себе
именно ђим; реконструируЯ его по книгам знаменитых историков древности и  их
французских переводчиков, трансформируЯ извлеченные из их трудов сведениЯ  в
свете своих идеалов, нравственных, политических,  эстетических.  ‘овременник
ЉорнелЯ, знаток античности и выдающийсЯ литературный критик ѓез  де  Ѓальзак
весьма тонко оценил  художественный  эффект  подобного  взаимодействиЯ:  "‚ы
показываете нам ђим, каким его  можно  увидеть  в  Џариже.  ‚ам  удалось  не
разрушить его, перемещаЯ <...> ‚ы реформатор старых времен,  в  том  случае,
когда они нуждаютсЯ в украшении или в  поддержке.  ‚  тех  местах,  где  ђим
построен из кирпичей, ‚ы воссоздаете его в мраморе"  (письмо  от  17  ЯнварЯ
1643 г.).
     Џисьмо Ѓальзака написано после  того,  как  увидели  свет  "ѓораций"  и
"–инна" - трагедий, рисующие ђим на  вершине  славы.  Џозже  будут  написаны
трагедии о борьбе ђима за гегемонию и о  последствиЯх  политики  порабощениЯ
соседних государств, гибельные не  только  длЯ  противника,  но  и  чреватые
нравственными  потерЯми  длЯ  победителей.  Љорнель  писал  в  "Ћбращении  к
читателю" трагедии "Ќикомед" (1650): "Њоей  главной  целью  было  нарисовать
внешнюю политику римлЯн, их властность по отношению  к  царЯм-союзникам,  их
принципы, руководствуЯсь которыми они препЯтствовали возвышению  этих  царей
<...>. ‚ самой трагедии показано, как  унижен  послом  ђима  ”ламинием  царь
небольшого малоазийского государства ‚ифинии Џрусий. Ђ  нравственные  уроки,
полученные в ђиме, продемонстрированы поведением царевича  Ђттала,  готового
по приезде домой посЯгнуть на законные  права  старшего  брата  -  Ќикомеда.
Ђттал в финале  прозрел  и  поспособствовал  победе  справедливости.  Ђ  вот
египетский царь Џтоломей, желаЯ угодить ћлию –езарю, санкционировал  подлое
убийство выдающегосЯ полководца ЏомпеЯ ("Џомпей",  1643-1644).  Џодобные  же
преступлениЯ свершаютсЯ в трагедиЯх  "‘ерторий"  (1662-1663)  и  "‘офонисба"
(1662-1663).
     ‚ 60-70-х годах Љорнель пишет трагедии о ђиме тех времен, когда империЯ
вынуждена пускать в ход силу и дипломатию, чтобы сохранить свою  целостность
или хотЯ бы  вернуть  былое  величие.  Џравда,  в  трагедиЯх  этого  периода
эпохальные проблемы сохранЯютсЯ, скорее, как грандиозный, подвижный фон  длЯ
личных драм, осложненных взаимоотношениЯми в узкой  (придворной  среде,  где
идет  жестокаЯ  борьба  за  власть,  процветает   фаворитизм   и   создаетсЯ
благоприЯтнаЯ почва длЯ  тирании.  ‚  этой  душной  атмосфере  все  подлинно
человеческое   свЯзано   с   сугубо   личными,   противостоЯщими    политике
устремлениЯми.  ‚сЯкое  вмешательство  в  дела  государственные  оказываетсЯ
согласно  логике  развитиЯ  событий  враждебным  любви,  дружбе   и   просто
самоуважению. "„оброе  дело"  нередко  торжествует  и  в  поздних  трагедиЯх
ЉорнелЯ, но благополучный исход либо зависит от случаЯ, либо ЯвлЯетсЯ итогом
волевого усилиЯ со стороны разумного монарха, сумевшего во благо государства
похоронить свою потребность в счастье.
     Њожно, конечно, и в данном случае искать прототипы и проводить аналогии
между отдельными эпизодами пьес ЉорнелЯ и событиЯми  придворной  жизни.  ќто
делалось. Ќо безусловно,  перспективнее  взглЯнуть  на  римские  трагедии  в
совокупности,  как   на   широкую   историческую   панораму,   торжественнаЯ
трагедийность которой легко ассоциируетсЯ с  судьбами  …вропы  XVII  века  -
эпохи формированиЯ национальных государств, порой искусственно задержанного,
порой  уродливого,  сопровождаемого  войнами,  замирениЯми  и   непрестанной
борьбой за первенство.
     •арактерной особенностью поэтики римских  трагедий  начинаЯ  с  "–инны"
ЯвлЯютсЯ дискуссии и  монологи  на  политические  темы.  €скусство  риторики
Џризнано самим драматургом важным, хотЯ,  конечно,  отнюдь  не  доминирующим
слагающим драматической поэмы. Љорнель и в поздних трагедиЯх умеет  показать
движение души, силу чувства, словом, создать характеры и построить  конфликт
на их столкновении.
     …сть,  однако,  эволюциЯ  драматургической   техники   ЉорнелЯ,   тесно
свЯзаннаЯ с тем, что в трагедиЯх  60-70-х  годов  "большаЯ"  государственнаЯ
тема отрываетсЯ от личной и даже противопоставлЯетсЯ ей, а отсюда происходит
изменение   масштабов   изображениЯ:    положительный    герой    утрачивает
"приподнЯтость", а отрицательный то низко-низко стелетсЯ по  земле,  источаЯ
лесть и плетЯ козни, то, подобно Ђттиле из одноименной трагедии,  претендует
на роль "бича божьего",  наказующего  без  объЯснениЯ  причин  и  словно  бы
играющего человеческими судьбами.
     Љорнель идет в русле французской литературы,  когда  обращает  взор  на
пороки власть предержащих и их окружениЯ. ‚месте с тем, будучи верным  себе,
он вновь и вновь обращает взор к событиЯм и людЯм, подтверждающим его веру в
величие человеческого духа. Џожалуй,  прЯмее  всего  и  Ярче  художественное
претворение этого идеала осуществилось в "Ќикомеде" - трагедии, созданной  в
пору народной ”ронды (1648-1650).
     Ќеобходимо напомнить, что как раз в эти годы писатель  подтвердил  свою
верность короне, оказавшись одним из немногих преданных ей членов  руанского
парламента.   ‚   "Ќикомеде"   есть   соответственный    верноподданническим
настроениЯм  писателЯ  эпизод:  в  финале  герой  трагедии,  не  помнЯ  зла,
намереваетсЯ по-прежнему служить царю,  дабы  укрепить  мощь  государства  и
расширить его территорию. Ћднако основной текст трагедии мало что говорит  о
монархических убеждениЯх автора.  ‚се  силы  его  таланта  сосредоточены  на
создании образа Ќикомеда - отважного воина, красивого душой и телом, мудрого
и благородного человека.  Ћн  -  царский  сын,  но  чужак  в  родной  семье,
мелочной, расчетливой, раболепствующей перед  всесильным  ђимом.  ЊотивируЯ
характер Ќикомеда, Љорнель  называет  его  учеником  великого  карфагенского
полководца ѓаннибала и дает понЯть, что за плечами царевича -  армиЯ.  Њожно
считать его облик своеобразным художественным обобщением  солдатской  массы,
дающей герою ‘илу, обеспечивающей его значительность. Ќо не только...  ђомен
ђоллан глубоко проник в суть  образа  Ќикомеда,  сказав  о  нем:  "...герой,
принадлежащий к типу, который близок всЯкому народу, - добродушный,  веселый
гигант, галльский ‡игфрид, один среди толпы врагов разрушающий  коварные  их
замыслы, смеющийсЯ над их ничтожеством, полный веселого  задора  и  в  конце
концов остающийсЯ победителем" {ђомен ђоллан. ‘обр. соч.: ‚ 14-ти т., т. 14,
с. 184.}. Љ этой энергичной характеристике надо  сделать  одну  поправку:  в
пЯтом акте народ узнав о происках против Ќикомеда, устремлЯетсЯ  ко  дворцу,
грозЯ его хозЯевам, требуЯ свободы царевичу. Ќарод не вышел на сцену, о  его
восстании только сообщают, и тем не менее грозный и  мощный  глас  народного
негодованиЯ  ощутим.  Ќедаром  прижизненное  издание   "Ќикомеда"   украшено
изображением толпы, подступающей к стенам  царских покоев. ‚от, оказываетсЯ,
где источник уверенности героЯ, высоко поднЯтого над царствующими  пигмеЯми,
над гордым посланником ђима.
     ‚ "Ќикомеде" Явственно проЯвилась плебейскаЯ гордость ЉорнелЯ  в  целом
присущаЯ его творчеству, но отнюдь не всегда столь определенно дающаЯ о себе
знать. € примечательно, в 1660 году, совсем в иной  политической  атмосфере,
писатель в "ђассмотрении" к "Ќикомеду" вновь повторил, что эта трагедиЯ "мне
самаЯ близкаЯ", а герой ее - "герой на мой лад".
     Џовторена также высказаннаЯ  в  1650  году  в  "Ћбращении  к  читателю"
концепциЯ нового трагического пафоса, заключающегосЯ не в сострадании,  а  в
восхищении, рожденном в душе зрителЯ "стойкостью людей  высокого  мужества".
Ђвтор "Ќикомеда", конечно, высказал эту мысль, опираЯсь на  свою  длительную
работу длЯ театра. Ѓуало  отмечал,  что  большинство  произведений  ЉорнелЯ
основано именно на "восхищении, вызванном возвышенными мыслЯми и прекрасными
чувствами".
     € все же нельзЯ забыть, что формулировка этой  совершенно  оригинальной
концепции  трагедии  приурочена  писателем  к  пьесе,  где   народ   активно
вмешиваетсЯ в конфликт, а главное действующее лицо воплощает в своем  облике
народные представлениЯ о героической личности.
     ‘тойкость, мужество, достоинство, уважение  к  старшим,  преданность  в
любви, великодушие даже по отношению к врагам - эти и многие другие  высокие
этические  принципы,  прославленные  драматургом,  по  сути  дела,  ЯвлЯютсЯ
законами простой нравственности,  рожденной  многовековым  жизненным  опытом
народа. Љорнель-классицист преподносит свои уроки, приподнимаЯ идеальное.  ‚
корнелевских образах всегда присутствует  четкость  нравственных  критериев.
‘охранЯетсЯ эта четкость и в изображении поступков героев. Ћтсюда  в  финале
важнее всего моральнаЯ победа, обнадеживающаЯ уже величием  "доброго  дела",
даже если герой гибнет.
     Џьер  Љорнель  -  один  из  выдающихсЯ   строителей   великого   зданиЯ
французской словесности - принадлежит не только своему народу. ‘озданнаЯ  им
театральнаЯ система имела существенное  значение  длЯ  формированиЯ  мировой
драматургии, в том числе и длЯ драматургии русской. Ќет сомнениЯ, что Ђ.  Џ.
‘умароков внимательно читал ЉорнелЯ. …сть даже сюжетное сходство  между  его
первой трагедией "•орев"  (1747)  и  "‘идом",  и  в  дальнейшем  ему  близок
корнелевский пафос служениЯ благородному делу, его ненависть к тирании,  его
вера в монарха разумного и справедливого. €звестно, что  русскаЯ  литература
сравнительно быстро миновала этап классицизма. ‚  театре  он  утвердилсЯ  на
более долгий срок. …ще в 1830 году Џушкин в наброске к  статье  "Ћ  народной
драме и  драме  "Њарфа  Џосадница"  писал,  что  свободе,  котораЯ  потребна
драматическому писателю, мешают "правила", имеЯ в  виду,  несомненно  догмы,
установленные доктриной классицизма. Џример ЉорнелЯ служит  нашему  великому
поэту подтверждением права писателЯ быть свободным: "€стинные гении трагедии
заботились всегда исключительно  о  правдоподобии  характеров  и  положений.
Џосмотрите, как смело Љорнель поступил в "‘иде":  "Ђ  вам  угодно  соблюдать
правило о двадцати четырех часах? €звольте". € тут же  нагромождает  событий
на четыре месЯца". Џушкин писал об этом в  наброске  предисловиЯ  к  "Ѓорису
ѓодунову". ’рудно представить себе, что автор  "Ѓориса  ѓодунова"  пренебрег
опытом драматургии  ЉорнелЯ,  изображаЯ  внутренний  мир  человека,  который
"достиг высшей власти" ценой кровавых  преступлений.  „остаточно  перечитать
монолог Ђвгуста, открывающий второе действие "–инны".
     Ћбличение тирании - один из лейтмотивов  французской  классицистической
трагедии - привлекало поэтов-декабристов,  взволновало  ѓерцена,  когда  он,
оказавшись в Џариже за несколько месЯцев до февральской революции 1848 года,
посетил  театр  "Љомеди  ”рансез".  ќта  способность  выражать  историческую
необходимость, быть моральным стимулом к достижению  великих  целей  не  раз
подтверждалась  в  далеком  и  близком  прошлом,  ибо  драматургиЯ   великих
классицистов жива не только уравновешенностью форм,  гармоничностью  идеала,
но и борением страстей, взыскательностью моральных принципов,  прославлением
высоких чувств, благородных деЯний.
     ЌельзЯ забыть исполнениЯ великим французским  актером  †ераром  ”илипом
роли ‘ида, сыгранной в конце 40-х  -  начале  50-х  годов.  ’рагедиЯ  давних
времен несла зрителю образ  сражающейсЯ  ”ранции,  той,  что  сопротивлЯлась
фашизму в годы второй мировой войны и готова  была  дать  отпор  поднимающей
голову реакции. ќто только один из  блистательных  примеров,  подтверждающих
непреходЯщую актуальность великого французского драматурга.
     Ќадо сделать усилие, чтобы войти в созданный гением  ЉорнелЯ  мир,  но,
проникнув  в  него,  мы  найдем  там  кладезь  красоты,  уроки  мудрости   и
необходимое  каждому  из  нас  прославление  идеального,  доброго  начала  в
человеке.