’еофиль ѓотье. Њода как искусство

Ћцените этот текст:
’еофиль ѓотье. Њода как искусство

     Ћтчего цивилизациЯ, котораЯ ставит одежду чрезвычайно высоко, поскольку
ее нравственные устои, а равно и особенности климата  запрещают людЯм ходить
нагими, отдает искусство одеватьсЯ на откуп портным и  портнихам? ‚ нынешнюю
эпоху одежда сделалась длЯ человека чем-то  вроде кожи, с которой он  ни при
каких условиЯх не разлучаетсЯ; одежда так же необходима человеку, как шерсть
животному; в результате о том, как выглЯдит человеческое  тело, никто уже не
вспоминает. ‚сЯкий, кто хоть немного знаком с  художниками и кому  случалось
бывать в  их мастерских в то времЯ, когда им позируют натурщики,  испытывает
при виде неведомого зверЯ - амфибий  обоего пола,  выставленных на обозрение
публики, - безотчетное изумление,  смешанное с легким отвращением. ќкземплЯр
неизвестной науке породы, недавно привезенный из –ентральной Ђвстралии,  вне
всЯкого  сомнениЯ,  не  выглЯдит так неожиданно  и так ново  с зоологической
точки  зрениЯ,  как  обнаженный  человек;  поистине,  в  ‡оологическом  саду
следовало бы установить клетки длЯ самцов и самок из породы homo, сбросивших
искусственную  кожу.  Ќа них  смотрели  бы с таким  же любопытством,  как на
жирафу, онагра, тапира, утконоса, гориллу или двуутробку.
     …сли бы не  дошедшие  до  нас восхитительные античные  статуи, традициЯ
изображениЯ человеческого  тела прервалась бы навсегда. ‹ишь тем художникам,
которые созерцают эти  мраморные и бронзовые шедевры или их гипсовые копии и
сравнивают их  с  обнаженными  натурщиками, удаетсЯ  с  трудом  восстановить
идеальное существо, запечатленное творцами скульптур,  барельефов и полотен.
—то  общего  между  этими абстрактными  фигурами  и  одетыми  зрителЯми,  их
рассматривающими? Њожно ли сказать, что это созданиЯ одной породы? Ќи в коем
случае.
     Њы  будем   вечно   сожалеть  об   исчезновании  обнаженной  натуры   ,
составлЯющей самую основу искусства: ведь человек  не может  вообразить себе
форму более  совершенную,  чем форма  его собственного  тела, созданного  по
образу  и подобию Ѓожьему.  ЋбнаженнаЯ натура,  естественнаЯ в  божественном
климате  ѓреции,  в  пору юности  человечества,  когда  поэзиЯ  и  искусства
расцветали,  словно   цветы  умственной  весны,   породила  ”идиЯ,  ‹исиппа,
Љлеомена, ЂгасиЯ, Ђгесандра, Ђпеллеса, ‡евксиса, Џолигнота, как позже она же
породила  Њикеланджело  и  дивных  творцов   эпохи  ‚озрождениЯ  (говорЯ  об
обнаженной  натуре, мы  имеем  в виду  также  и  ее  непременную  спутницу -
драпировку,  неотрывную от  обнаженной  натуры,  как гармониЯ  неотрывна  от
мелодии);  однако в  эпоху ‚озрождениЯ  обнаженнаЯ натура сделалась не более
чем условностью; в эту пору человек уже был немыслим без одежды.
     ‘кульпторы и художники жалуютсЯ на подобное состоЯние дел, а  между тем
они могли бы к собственной пользе изменить его если не полностью, то хотЯ бы
отчасти. ‘овременные  нарЯды,  утверждают они,  мешают им создавать шедевры;
послушать нынешних творцов, так в том, что они не ’ицианы, не ‚ан „ейки и не
‚еласкесы,  виноваты исключительно  черные фраки, пальто и кринолины. ’ем не
менее и  эти  великие люди изображали своих современников в нарЯдах, которые
так  же  мало  обнажали  тело,  как  и  наши,  и  которые,  порой  отличаЯсь
элегантностью, гораздо  чаще выглЯдели уродливо  или  странно. „а и  так  ли
некрасиво  наше  платье, как принЯто  думать? ђазве у него  нет собственного
значениЯ,  которое,   к  сожалению,   плохо   понимают   художники,  всецело
проникнутые античными идеЯми? ‘воим простым покроем и нейтральным цветом оно
создает выгодный фон длЯ человеческой головы - средоточиЯ ума и рук - орудий
мысли и знаков породы;  оно придает  телу какую  угодно форму и подсказывает
жертвы,  какие необходимо принести  ради общего впечатлениЯ. ‚ообразите себе
ђембрандта,  пишущего портрет человека нашего времени,  человека,  одетого в
черный  фрак:  он  направит  свет,  падающий  сверху, на лицо своей  модели,
осветит одну  щеку, погрузив  другую в теплый  полумрак,  заставит  сверкать
отдельные волоски усов и бороды, изобразит фрак густой и приглушенной черной
краской, а белье - широкими мазками белого с соломенным оттенком,  обозначит
двумЯ-тремЯ  блестЯщими  точками цепочку  от  часов,  очистит цвет  лица  от
асфальтово-серых тонов. € как только  он сделает все это, вы обнаружите, что
фрак  нынешнего парижанина ничуть не менее красив  и характерен, чем  камзол
голландского  бургомистра.  …сли  же  вы  предпочитаете  живописи   рисунок,
взглЯните на портрет г-на Ѓертена работы г-на ќнгра. ђазве складки редингота
и панталон уступают в четкости, благородстве и чистоте  складкам хламиды или
тоги? ђазве под прозаическими  одеждами тело не живет своей жизнью точно так
же, как и тело статуи под драпировками?
     ‹юди нашего  времени не отличаютсЯ, как правило, ни красотой, ни силой.
Ђнтиной  сегоднЯ  выглЯдел  бы  смешным.  ‘амый заурЯдный домкрат без  труда
выполнЯет работу Ђлкида.  Џоэтому  не стоит украшать то, что не  заслуживает
вниманиЯ;  главное  - избежать  тЯжеловесности,  вульгарности,  погрешностей
против элегантности и  скрыть тело под оболочкой, котораЯ не выглЯдела бы ни
слишком широкой, ни  слишком узкой, котораЯ  не слишком подчеркивала бы наши
формы  и была  бы, за  исключением немногих деталей, пригодной длЯ всех, как
маскарадное домино. „олой золото, вышивки, Яркие цвета, долой театральность;
пусть окружающие чувствуют, что человек хорошо одет, но при этом  в памЯти у
них  не останетсЯ ни единой черты его  нарЯда. Љачество сукна, безупречность
покроЯ, продуманность фасона и, главное, умение носить костюм  -  вот  в чем
заключаетсЯ  изысканность.  Ћттенки эти  ускользают от художников, которые в
большинстве своем влюблены в Яркие краски, в обильно ниспадающие складки,  в
переливающиесЯ  драпировки, в  могучие торсы и развитые бицепсы. Ћни жалеют,
что никому  из юных  модников не пришло в голову завести  себе шлЯпу с пером
или  алый плащ;  они удивлЯютсЯ  упорству,  с  каким  светские  люди  хранЯт
верность своим печальным, бесцветным, однообразным одеЯниЯм, а это все равно
что спрашивать, отчего в ‚енеции все гондолы - черного цвета.
     Њежду  тем при всем  их  однообразии  нет  ничего  легче,  чем отличить
гондолу патрициЯ от гондолы буржуа.
     ‚прочем,  если у  художников  еще  есть основаниЯ  протестовать  против
мужского платьЯ, фасоны которого они предоставлЯют сочинЯть портным,  вместо
того  чтобы взЯтьсЯ за это  дело самим, то уж бранить женские нарЯды они  не
имеют  ровно  никакого права.  …сли  бы  художники чаще  бывали  в  свете  и
согласились хотЯ  бы на  один  вечер  избавитьсЯ  от своих  профессиональных
предрассудков,  они  увидели  бы,  что бальные туалеты  наших  дам  способны
удовлетворить самые взыскательные вкусы и что художник, который изобразил бы
их с исторической  точки зрениЯ стильно, но  точно, создал  бы  изумительные
шедевры красоты, элегантности и колорита. ‹ишь тот, кто всецело пребывает во
власти  ложноклассического образованиЯ,  способен не почувствовать  прелести
таких картин, как  разъезд после представлениЯ в Ћпере или дамы  в гостиной,
сидЯщие в креслах или стоЯщие подле консоли или камина.
     Ќикогда еще,  пожалуй, дамы не  могли похвастать такими восхитительными
прическами; мы  видим  плоды поистине сказочного мастерства: волосы завитые,
уложенные,  заплетенные  в  косы,  взбитые  над  ушами,   зачесанные  назад,
скрученные жгутом. Џарижский гребень не уступит греческому резцу,  а  волосы
парижанок куда покорнее, чем паросский или  пентеликонский мрамор. ‚зглЯните
на эти прекрасные темные прЯди, обрамлЯющие  чистыми  линиЯми бледное чело и
схваченные, словно диадемой, витым шнурком, поддерживающим шиньон; взглЯните
на эту белокурую корону, котораЯ, кажетсЯ, трепещет  под любовным дуновением
ветерка   и  окружает  бело-розовое  личико  золотым  ореолом!  Ћцените  эти
собранные на  затылке узлы,  локоны,  витые косы,  подобные  рогам Ђмона или
завиткам ионической капители! ђазве сумел бы афинский скульптор или художник
эпохи ‚озрождениЯ расположить их с большим изЯществом, выдумкой и вкусом?
     Џо нашему мнению, нет.
     Џока мы описали только форму, придаваемую волосам, что же будет,  когда
мы  дойдем до прически в  собственном смысле  слова?  Ќикакому искусству  не
достичь  подобного совершенства.  –веты,  в  которых  среди  рыжих, зеленых,
нежно-голубых лепестков дрожат  капли росы, гибкие  ветви, небрежно падающие
на плечи, старинные монеты, жемчужные сетки, брильЯнтовые звезды,  заколки с
филигранью  или  бирюзой,  золотые нити, вплетенные  в  волосы,  невесомые и
призрачные  радужные  перьЯ,  банты, похожие на  пышные  растрепанные  розы,
переплетениЯ  бархатных  лент, легкаЯ  золотистаЯ  или  серебристаЯ  газоваЯ
ткань, играющаЯ  в лучах света,  кисти розовых кораллов,  гроздьЯ аметистов,
Ягоды   рубинов,  бабочки   из  драгоценных   камней,   стеклЯнные   шары  с
металлическим отсветом,  надкрыльЯ  жука-златки  -  одним  словом, все,  что
только   можно  вообразить   самого  свежего,   самого  кокетливого,  самого
блестЯщего, служит  украшением  причесок,  в  которых вы  не  найдете ничего
лишнего, ничего  чрезмерного, ни вздорной тЯжеловесности, ни смешной роскоши
- только  то, что  гармонирует с формой и выражением лица; ‚енера ЊилосскаЯ,
обрети она  руки  и одолжи  ей  современнаЯ  дама  модный корсаж,  могла  бы
отправитьсЯ в  свет, ничего не менЯЯ в своей  прическе! Љакой комплимент длЯ
моды нашего времени!
     Ќо как  же быть с кринолином, спросите вы?  ћбки  на обручах, платьЯ на
пружинах, которые  времЯ  от времени приходитсЯ отдавать в  починку,  словно
остановившиесЯ  часы,  -  кому  не  Ясно,  что  такой  нарЯд  уродлив,  дик,
отвратителен,  противен искусству? Њы, однако, иного  мнениЯ: у женщин  есть
резоны  хранить  верность  кринолину,   невзираЯ   на   бесчисленные  шутки,
карикатуры, водевили и оскорбительные выходки.
     †енщины  совершенно  правы,  предпочитаЯ  тем  узким ножнам,  в которые
вдевали  себЯ  их  бабушки  и  матери,  юбки  широкие,  пышные,  объемистые,
заметные. ЃлагодарЯ обилию складок,  расширЯющихсЯ книзу, словно  фустанелла
вертЯщегосЯ  дервиша,  талиЯ  становитсЯ изЯщной и  тонкой; просторнаЯ  юбка
выгодно подчеркивает совершенства верхней  части тела и придает  всей фигуре
пленительное  сходство  с пирамидой.  Ќагромождение богатых  тканей  создает
своего рода  пьедестал  длЯ  бюста  и головы, которые  ныне, в эпоху,  когда
наготе  нет  места  в  обществе, сделались  наиболее  значительными  частЯми
тела... Џосмей  мы  прибегнуть  при  обсуждении столь современного вопроса к
мифологическому  сравнению,  мы  сказали бы, что  бальные  туалеты наших дам
отвечают всем требованиЯм олимпийского этикета. Ћлимпийских богов изображали
с  обнаженным  торсом;  от бедер  до  ступней  их тела  были укрыты  пышными
драпировками.  €менно в памЯть об этом  современные дамы обнажают, выезжаЯ в
свет, шею, плечи и руки. ’а же мода царствует и на острове џва, где ко двору
следует ЯвлЯтьсЯ обнаженным до поЯса.
     ‚прочем,  шутки  в  сторону,  перестанем  хвастать  ученостью и  скажем
просто,  что молодаЯ  женщина, котораЯ, причесавшись так,  как мы только что
описали,  облачившись  в декольтированное  платье без  рукавов,  с  двойными
юбками  или  многочисленными  воланами,  увлекает  за собой  на  балу  волны
старинного  муара,  атласа или тафты, кажетсЯ  нам  бесконечно прекрасной  и
одетой как  нельзЯ лучше; признаемсЯ, мы решительно не видим, в чем можно ее
упрекнуть.  Љ  несчастью,  у  нас  нет современных  художников;  те,  кто по
видимости  живут  в наше  времЯ, на  самом  деле  принадлежат  эпохам  давно
прошедшим.  „урно  понЯтаЯ  античность  мешает им почувствовать  сегоднЯшний
день.  Ћни  раз  и  навсегда  затвердили одно-единственное  представление  о
прекрасном, и современный идеал остаетсЯ длЯ них тайной за семью печатЯми.
     Ѓолее  серьезное возражение против  кринолина -  его несовместимость  с
современной архитектурой и  меблировкой.  ‚  ту пору,  когда женщины  носили
фижмы, гостиные были просторными, двери - двустворчатыми, кресла - широкими;
кареты без  труда вмещали даму  в  самой пышной юбке, а театральные ложи  не
напоминали,  как нынче, Ящики комода.  Ќу что  ж!  придетсЯ  расширить  наши
гостиные, изменить форму мебели и экипажей, разрушить театры! Ќичего другого
нам не остаетсЯ, ибо точно так же, как ни один художник никогда не отречетсЯ
от  своей манеры, женщины ни за  что не откажутсЯ от кринолинов, равно как и
от рисовой пудры - другого предмета банальных нападок.
     ‘  тем редким чувством гармонии, которое их  отличает, женщины  ощутили
противоречие между бальным нарЯдом и естественным цветом лица. ’очно так  же
как умелые живописцы посредством легкой лессировки добиваютсЯ гармонии между
человеческим телом и драпирующими его тканЯми, женщины высветлЯют свою кожу,
выглЯдЯщую на фоне  муара, кружев, атласа  коричневато-серой, и сообщают  ей
единство  тона, которого лишены даже самые очаровательные лица, ибо  природа
окрасила их в разные цвета, чередуЯ белый, желтый и розовый. ЌежнейшаЯ пудра
позволЯет придать коже слюдЯной,  мраморный  оттенок и  скрыть  тот здоровый
румЯнец,  который в наши дни выглЯдит совершенно неуместно, ибо предполагает
превосходство  физических потребностей над потребностЯми духовными. ‚озможно
даже, что женщин заставлЯет  набрасывать  на  шею,  плечи, грудь и руки этот
легкий белый покров, смЯгчающий теплые, бесстыдные цвета нагого тела, не что
иное, как смутное  дуновение стыдливости. ‘  помощью пудры формы живого тела
приближаютсЯ  к  формам  статуи; они  очищаютсЯ и одухотворЯютсЯ.  …ще  одна
важнаЯ тема  - обыкновение женщин подводить глаза, также нередко порицаемое:
благодарЯ ему ресницы удлинЯютсЯ, брови  выгибаютсЯ дугой, глаза  загораютсЯ
новым  блеском;  женщина,   подкрашивающаЯ  глаза,  подобна   прославленному
мастеру, наносЯщему на полотно последние мазки. Њода всегда права.
     Џусть  великий  художник,  чей  талант  не  уступает таланту  ‚еронезе,
изобразит лестницу Ћперы  или  фойе €тальЯнского  театра  в  тот час,  когда
герцогини света и полусвета ожидают свои экипажи, кутаЯсь в белые бурнусы, в
полосатые  плащи, в короткие горностаевые  мантии,  в  шерстЯные накидки  на
лебЯжьем меху, в чудесные ткани, привезенные со всех концов  света; цветы  и
брильЯнты  окружают  их  головки блистательным ореолом,  кончиками  пальцев,
затЯнутых  в  перчатку,  каждаЯ  опираетсЯ на  руку  кавалера,  источаЯ  все
бесстыдство своей красоты,  юности  и богатства, - если  такаЯ картина будет
написана, кто дерзнет рассуждать о бедности современного костюма!

     Џеревод с французского ‚еры Њильчиной

Last-modified: Thu, 16 Jan 2003 12:50:48 GMT
Ћцените этот текст: