 собственной  заскорузлой  от
старости шкурой.
     Џока  ’иран рассуждал про себЯ, слуга Ѓелломбра высвободил
фургон и впрЯг в него приведенную с фермы лошадь,  хотЯ  она  и
фыркала  от страшного длЯ нее зрелища - объеденного скелета - и
от прЯного волчьего духа, который испарЯли  кровавые  пЯтна  на
снегу.
     Џовозку  поставили  под  навес  во  дворе  фермы.  ‚се там
оказалось в целости и даже прибавилась одна  вещица:  маленький
кинжал,  какие  фабрикуют  в  Ђльбасете,  - он выпал из кармана
—икиты во времЯ ее краткого сна;  на  остром  клинке  его  было
выгравировано грозное испанское изречение:

     Cuando esta vivora pica,
     No hay remedio en la botica1.

     ќта загадочнаЯ находка заинтриговала ’ирана и растревожила
€забеллу,  котораЯ  была немного суеверна и часто видела дурные
или хорошие предзнаменованиЯ в мелких  событиЯх,  незаметных  и
несущественных    длЯ    других.   ЊолодаЯ   женщина   понимала
по-испански,  как  все  мало-мальски  образованные  люди   того
времени, и устрашающий смысл надписи запал ей в душу.
     ‘капен  отправилсЯ  в  селение,  надев свой самый парадный
костюм в белую и розовую полоску,  с  тщательно  наплоенными  и
расправленными  пышными брыжами, надвинув шапку до самых глаз и
набросив  короткий  плащ  на  одно  плечо.  ‹ихо  выступаЯ,   с
победоносным  видом,  он  коленом  подталкивал  барабан  в такт
четкому, чисто солдатскому шагу; ‘капен  и  в  самом  деле  был
солдатом до того, как стать актером. „ойдЯ до –ерковной площади
в  сопровождении  ватаги  мальчишек,  плененных  его невиданным
нарЯдом, он поправил шапку, уперсЯ ногой в камень  и  палочками
отбарабанил   по   ослиной   коже  такую  отрывистую,  грозную,
повелительную дробь, котораЯ  могла  бы  разбудить  мертвых  не
хуже,  чем  трубный  глас  ‘трашного  суда.  ‘удите  же,  какое
впечатление произвела она на живых. Ћкна и двери  распахнулись,
как  бы  от одного толчка, головы в чепцах высунулись из них, и
перепуганные любопытствующие взоры обратились на площадь. Џосле
второго  раската  дроби,  резкого,  как  мушкетнаЯ  пальба,   и
гулкого,  как громовой удар, все дома обезлюдели, лишь больные,
калеки и роженицы остались в них.  ‡а  несколько  минут  вокруг
‘капена  собралось  все  селение.  —тобы  окончательно потрЯсти
публику, хитрец принЯлсЯ извлекать из  барабана  такие  резвые,
мелодичные,  виртуозные  рулады,  притом с такой быстротой, что
палочек уже не было видно, а руки словно и не шевелились. Љогда
же он увидел, что рты „обрых обывателей раскрылись в виде буквы
"Ћ", что, согласно пособиЯм, составленным  мастерами  живописи,
выражает  высшую степень удивлениЯ, он сразу же оборвал грохот;
затем, после краткой паузы,  пронзительной  фистулой  с  самыми
неожиданными  переливами  начал следующую высокопарно-шутовскую
речь:
     - ђедчайший  случай!   ‘егоднЯ   вечером   спектакль-гала!
”еерическое  зрелище! Џрославленные актеры странствующей труппы
с господином  €родом  во  главе,  имевшие  честь  играть  перед
коронованными  особами  и принцами крови, проездом в Џариж, где
их ждут при дворе, один-единственный  раз  представЯт  на  диво
забавную  комическую  пьесу под названием "Ѓахвальство капитана
”ракасса", идущую  в  новых  костюмах,  изобилующую  небывалыми
трюками   и   презабавнейшими  пантомимами  и  потасовками.  Џо
окончании спектаклЯ мадемуазель ‘ерафина исполнит  мавританский
танец  с  добавлением фигур из бретонского пассепье, пируэтов и
прыжков в новейшем вкусе,  сама  себе  аккомпанируЯ  на  бубне,
которым  она  владеет лучше любой испанской гитаны. …сть на что
посмотреть. Џредставление состоитсЯ  у  господина  Ѓелломбра  в
овине, приспособленном длЯ такого случаЯ и в избытке снабженном
скамьЯми  и  светильниками. ’рудЯсь скорее ради славы, чем ради
выгоды, мы  принимаем  не  только  деньги,  но  также  съестные
припасы  и  провизию  из  уважениЯ  к  тем,  у кого не найдетсЯ
наличных средств. Ћповестите об этом, кого можете!
     Ћкончив свою речь, ‘капен  в  заключение  забарабанил  так
неистово,   что   церковные  стекла  задребезжали  в  свинцовых
переплетах, а вертевшиесЯ на площади собаки  с  воем  бросились
наутек, испугавшись сильнее, чем если бы им к хвостам привЯзали
медные кастрюли.
     Ќа  ферме актеры с помощью Ѓелломбра и его слуг готовились
к представлению. „оски, уложенные  на  бочках  у  задней  стены
овина,  изображали  сцену. Ќесколько скамей, позаимствованных в
кабачке, играли роль партера, а ввиду низкой цены за места,  на
мЯгкие,  крытые  бархатом  сиденьЯ  нельзЯ было и претендовать.
Џрилежные пауки позаботились об убранстве потолка,  -  огромные
розетки  из  паутины  тЯнулись  с  балки  на балку. Љакой самый
искусный придворный обойщик мог бы сделать более тонкие,  более
изЯщные  и  воздушные  драпировки,  будь  то даже из китайского
шелка? ќти сплетенные пауком завесы  напоминали  геральдические
щиты   рыцарских   орденов   и   королевских   регалий.  ‚есьма
благолепное зрелище длЯ тех, кто  способен  мысленно  на  такие
сопоставлениЯ.
     Ѓыки   и   коровы,  которым  сменили  подстилку,  дивились
необычной возне и часто отворачивали головы от кормушек, бросаЯ
долгие  взглЯды  на  сцену,  где  топтались   актеры,   -   они
репетировали   пьесу,   чтобы   указать   ‘игоньЯку   выходы  и
вступлениЯ.
     - „лЯ первых шагов на сцене зрителЯми у менЯ  -  телЯта  и
рогатый  скот,  -  смеЯсь,  сказал  барон, - право, есть отчего
оскорбитьсЯ самолюбию, не будь Я его лишен.
     - € вам не раз придетсЯ играть  перед  такой  публикой,  -
подхватил Ѓелломбр, - в зале всегда найдутсЯ дураки и обманутые
мужьЯ.
     „лЯ  новичка ‘игоньЯк играл совсем неплохо, чувствовалось,
что он скоро освоитсЯ со сценой.  ѓолос  у  него  был  хороший,
памЯть  надежнаЯ,  а ум достаточно образованный длЯ того, чтобы
дополнЯть  свою  роль  репликами,  которые  рождаютсЯ  в   ходе
действиЯ и оживлЯют его. Џантомима стеснЯла его больше, ибо она
изобиловала  палочными ударами, которые возмущали его гордость,
хоть  и  наносились  они  трубками  из  раскрашенного   холста,
набитыми  паклей.  ЏамЯтуЯ  его  звание, товарищи щадили барона
насколько возможно, он же, не в  силах  сдержать  обиду,  делал
страшное лицо, грозно хмурил брови и метал разъЯренные взглЯды.
Ќо,  вспомнив  вдруг  характер  роли,  снова  старалсЯ  принЯть
трусливый, испуганный и донельзЯ жалкий вид.
     Ѓелломбр, следивший за ним с прозорливым вниманием старого
опытного актера, признанного авторитетом, обратилсЯ к  нему  со
своего места:
     - Ќе  старайтесь  сдержать  эти  естественные  порывы; они
очень хороши в создают новую разновидность трусливого  бахвала.
„аже  когда вы перестанете испытывать вспышки гнева и Яростного
возмущениЯ, продолжайте изображать их: вам нужно заново создать
образ капитана ”ракасса, ибо тот, кто  идет  по  чужому  следу,
никогда  не  будет впереди. ’ак вот, ваш ”ракасс искренне хочет
быть  храбрым,  он  любит  отвагу,  восхищаетсЯ  смельчаками  и
негодует  на  собственную  трусость.  ‚далеке  от  опасности он
только  и  знает,  что  мечтать  о  героических   подвигах,   о
грандиозных,  титанических деЯниЯх; но при малейшей угрозе не в
меру пылкое воображение начинает рисовать перед ним мучительные
раны, мерзкий лик смерти, и  мужество  покидает  его;  мысль  о
поражении ему несносна, желчь закипает в нем, но первый же удар
отбивает  у  него охоту дратьсЯ. ’акой рисунок роли куда лучше,
чем трЯсущиесЯ  коленки,  выпученные  глаза  и  прочие  ужимки,
скорее  свойственные  обезьЯне,  нежели  человеку,  а между тем
плохие актеры именно  так  стараютсЯ  вызвать  смех  публики  и
позорЯт свое искусство.
     ‘игоньЯк последовал советам Ѓелломбра и построил свою игру
соответственно  этому замыслу, так что в итоге актеры захлопали
ему, сулЯ большой успех.
     Џредставление было назначено на четыре  часа.  ‡а  час  до
начала   ‘игоньЯк   надел   нарЯд  Њатамора,  который  ‹еонарда
расширила, распоров  складки,  ушивавшиесЯ  по  мере  похуданиЯ
покойного.
     ЌапЯливаЯ  на  себЯ  шутовские лохмотьЯ, барон размышлЯл о
том, что куда доблестнее было бы облечьсЯ в колет из буйволовой
кожи и железные  латы,  по  образцу  предков,  нежели  рЯдитьсЯ
храбрецом  на  словах, когда сам он был смел на деле и способен
на отважные поступки и славные подвиги; но злаЯ  судьба  довела
его до такой крайности и лишила других способов существованиЯ.
     Ќарод   прибывал  в  большом  количестве,  заполнЯЯ  овин.
Ќесколько фонарей, подвешенных к балкам, на  которых  держалась
крыша,  озарЯли  красноватыми  отблесками  темные,  белокурые и
седеющие головы, среди которых белели старушечьи чепцы.
     Ћгни рампы тоже были заменены поставленными по краю  сцены
фонарЯми, из опасениЯ поджечь сено и солому.
     ‘пектакль  началсЯ,  и  зрители  проЯвили  к  нему большой
интерес. Ќа неосвещенном заднике вихлЯлись огромные причудливые
тени актеров и передавали их жесты в подчеркнуто  ненатуральном
виде,  казалось,  разыгрываЯ пародию на пьесу; но этот забавный
штрих не был замечен простодушными зрителЯми, всецело  занЯтыми
ходом пьесы и поведением действующих лиц, которых они совсем не
считали вымышленными.
     ‚олы  и  коровы не могли спать от шума и смотрели на сцену
большими  глазами,  которые   вдохновили   ѓомера,   греческого
стихотворца,  на хвалебный эпитет при описании красоты ћноны; в
самый разгар  действиЯ  вдруг  жалобно  замычал  теленок,  что,
однако,  не  разрушило  стойкой иллюзии честных простаков, зато
актеры на сцене чуть не прыснули со смеху.
     Љапитан ”ракасс неоднократно срывал рукоплесканиЯ, он и  в
самом  деле  очень  удачно  играл свою роль, не испытываЯ перед
такой невежественной публикой того волнениЯ, какое  внушало  бы
ему  присутствие более просвещенных и требовательных ценителей.
Љстати, он был уверен,  что  никому  здесь  не  знаком.  „ругие
актеры  тоже  заслужили  похвалы  зрителей, которые хлопали что
есть мочи, не щадЯ своих натруженных  рук,  и,  по  наблюдениЯм
Ѓелломбра, с большой чуткостью отмечали удачные места.
     ‘ерафина  проплЯсала  мавританский  танец  с  горделивой и
сладострастной грацией и так вызывающе изгибалась  всем  телом,
так  резво  перебирала ногами, переходЯ от воздушных пируэтов к
другим фигурам, что, глЯдЯ на нее, сомлели бы  от  удовольствиЯ
даже знатные господа и придворные кавалеры. Ћсобенно хороша она
была,  когда  встрЯхивала  над  головой бубен и брЯцала медными
пластинками или же, водЯ большим  пальцем  по  лоснЯщейсЯ  коже
инструмента,  извлекала  из  него  глухой  рокот  не  хуже, чем
заправскаЯ panderera1.
     ’ем временем портреты предков на стенах обветшалого  замка
‘игоньЯк  хмурились  сильнее  обычного. ‚оины испускали вздохи,
подымавшие железные латы у них на груди, и  скорбно  покачивали
головами,  а  почтенные  вдовицы  строили  презрительные  мины,
вытЯгиваЯ шеи над  гофрированными  воротниками,  и  еще  прЯмее
держались в тугих корсетах и пышных фижмах. ѓлухой медлительный
призрачный  шепот беззвучно слетал с их нарисованных губ: "“вы,
последний из ‘игоньЯков посрамил свой род!"
     Ќа кухне Џьер в печальной задумчивости сидел между Њиро  и
‚ельзевулом,  долгим  и  вопросительным взглЯдом смотревшими на
него. "ѓде-то сейчас мой бедный хозЯин?.." -  думал  он,  и  по
обветренной щеке старого слуги катилась слеза, которую слизывал
старый пес.


        VIII. ЏЋ‹Ћ†…Ќ€… Ћ‘‹Ћ†Ќџ…’‘џ


     Ќа  другой  день  после  представлениЯ  Ѓелломбр отозвал в
сторону Ѓлазиуса и, развЯзав длинный кожаный  кошелек,  как  из
рога изобилиЯ высыпал на него сто блестЯщих пистолей, сложил их
столбиками,  к  вЯщему  восхищению  Џеданта,  который застыл, с
алчным металлическим блеском  в  глазах  созерцаЯ  выставленный
перед ним клад.
     Ѓелломбр  широким  жестом  сгреб  все пистоли сразу в руки
старого приЯтелЯ.
     - Љак ты понимаешь, Я разложил перед тобой  мои  богатства
вовсе  не  затем,  чтобы  превратить  тебЯ  в  нового  ’антала,
возбуждаЯ и дразнЯ твои аппетиты,  -  сказал  он.  -  Ѓери  эти
деньги  без  стеснениЯ.  џ  дарю  их  тебе или даю взаймы, если
гордости твоей претит принимать помощь от старинного  товарища.
„еньги - двигатель войны, любви и театра. Љ тому же недаром они
круглые.  €м  и  положено  катитьсЯ,  а не скучать, лежа на дне
моего кошелька, где  в  конце  концов  они  порастут  плесенью,
ржавчиной   и   грибами.  џ  здесь  ничего  не  расходую,  живу
по-деревенски, питаюсь соками земли  -  кормилицы  всех  сущих.
‘ледовательно, подарок этот мне не в ущерб.
     Ќе находЯ ответа на столь логическую речь, Ѓлазиус спрЯтал
пистоли   и  горЯчо  облобызал  Ѓелломбра.  ђазномастные  глаза
Џеданта блестели сильнее обычного  между  прищуренными  веками.
Ѓлики  света  играли  в  скупой слезе, и от усилий сдержать эту
жемчужину благодарности косматые брови старика актера дергались
прекомичным образом: то лезли на середину лба, собиравшегосЯ  в
мелкие   морщинки,  то  сползали  до  самых  глаз.  Ќо  никакие
ухищрениЯ не помешали слезе скатитьсЯ вдоль  носа,  разогретого
докрасна  вчерашними возлиЯниЯми, затем испаритьсЯ на самом его
кончике.
     Џоложительно,  ветер  бедствий,  донимавший   комедиантов,
повернул  в благоприЯтную сторону. ‘пектакль дал сбор не только
натурой, но также  и  некоторой  толикой  монет,  что  вкупе  с
пистолЯми  Ѓелломбра  составило кругленькую сумму. € обнищавшаЯ
было повозка ”еспида оказалась солидно обеспеченной.  Ќе  желаЯ
делать  добро  наполовину, щедрый Ѓелломбр одолжил актерам двух
крепких  рабочих  лошадей  в  хорошей  сбруе  с  размалеванными
хомутами,  на  которых  болтались  бубенцы,  приЯтнейшим звоном
сопровождавшие твердый и мерный шаг коней.
     ’аким  образом,   въезд   приободренных   и   повеселевших
комедиантов  в  Џуатье  был если не столь торжествен, как въезд
Ђлександра в ‚авилон,  то  все  же  вполне  внушителен.  ЏочуЯв
издалека  теплый запах конюшни, лошади норовили бежать быстрее,
и работник, который должен был вернутьсЯ с ними, еле  сдерживал
их  за  узду.  Љолеса громыхали по булыжной мостовой извилистых
улочек, и весело цокали копыта, привлекаЯ любопытных к окнам  и
ко  входу в гостиницу. Љонюх лихо забарабанил бичом в ворота, а
лошади, вскидываЯ головы, вторили ему звоном бубенцов.
     Ђ давно ли наши актеры робко, униженно, украдкой стучались
в двери самых неприглЯдных харчевен? € хозЯин  гостиницы  "ѓерб
”ранции"  по  этому  победоносному грохоту сразу смекнул, что у
вновь прибывших водЯтсЯ деньги, и  самолично  бросилсЯ  настежь
раскрывать ворота.
     ѓостиница  "ѓерб  ”ранции"  была  лучшей  в  Џуатье, в ней
обычно останавливались самые знатные и богатые путешественники.
„вор, куда въехал фургон,  содержалсЯ  в  большом  порЯдке,  по
внутренним  стенам  окружавших его опрЯтных строений шла крытаЯ
галереЯ на железных подпорах - удобное устройство,  облегчавшее
и  постоЯльцам,  и гостиничным слугам доступ в комнаты, которые
выходили окнами наружу. Ђркада на дальнем конце  двора  вела  к
службам, кухнЯм, конюшнЯм и сараЯм.
     ‚се  здесь говорило о благосостоЯнии. ђадовали глаз заново
оштукатуренные стены; ни пылинки  не  виднелось  на  деревЯнных
поручнЯх  и  балЯсинах  вдоль  галерей. ‚есело блестели в лучах
зимнего солнца  новые  Ярко-красные  черепицы,  сохранившие  на
стыках   тоненькие   полоски  снега.  €з  труб  многообещающими
завитками поднималсЯ дым. Ќа последней ступени крыльца стоЯл  с
непокрытой  головой  сам  хозЯин  -  дородный  детина, делавший
рекламу своей кухне тройным подбородком, а погребу -  пурпурной
окраской  лица, словно натертого тутовым соком, наподобие маски
‘илена, славного пьЯнчуги, Ѓахусового наставника. Ћн  улыбалсЯ,
раздвинув  рот до ушей, так что жирные щеки его надулись шаром,
плутовские глазки сузились в щелку, а наружный их угол  скрылсЯ
под  сетью лукавых морщинок. ‚есь он был такой крепкий, жирный,
румЯный, аппетитный, что впору  бы  изжарить  его  на  вертеле,
поливаЯ вытопленным из него же салом. Џри виде ’ирана, которого
он  знал  издавна  как  исправного  плательщика,  хозЯин совсем
повеселел, потому что комедианты привлекают гостей, и городскаЯ
молодежь охотно тратитсЯ на угощение, на обеды, ужины и  прочие
пиршества  в  честь актрис, лишь бы завоевать милость капризных
кокеток лакомствами, тонкими  винами,  конфетами,  вареньЯми  и
всЯческими деликатесами.
     - Љакой  счастливый случай привел вас сюда, господин €род?
- спросил трактирщик. - „авненько вы не  наведывались  в  "ѓерб
”ранции".
     - ќто верно, - признал ’иран, - но нельзЯ постоЯнно ломать
комедию  в  одном  месте.  ‡рители под конец так заучивают наши
ухватки,  что  могут  в  точности  повторить   их.   Ќеобходимо
исчезнуть  на  некоторое  времЯ.  ‡абытое  стоит нового. Ђ что,
много сейчас в Џуатье знати?
     - Њного, господин €род. Џора охоты миновала, и господа  не
могут  придумать,  чем  занЯтьсЯ. ЌельзЯ же без перерыва есть и
пить. “ вас будут полные сборы.
     - ’огда велите принести ключи от семи-восьми комнат, снЯть
с вертела трех-четырех  каплунов,  достать  из  погреба  дюжину
бутылок  вашего знаменитого винца, а затем распустите по городу
слух: "‚ "ѓерб ”ранции" прибыла прославленнаЯ труппа  господина
€рода с новым репертуаром и намерена дать рЯд представлений".
     Џока ’иран и трактирщик вели такую беседу, актеры вышли из
фургона.  ‘луги  забрали их пожитки и отнесли в предназначенные
им комнаты. Љомната €забеллы оказалась несколько в  стороне  от
других,  так  как  ближайшие  были занЯты. ’акаЯ обособленность
отнюдь не  огорчила  скромную  девушку,  страдавшую  подчас  от
чрезмерной скученности, следствиЯ беспорЯдочной кочевой жизни.
     ‚скоре  стараниЯми  трактирщика,  дЯдюшки Ѓило, весь город
узнал, что приехали  комедианты  и  будут  играть  пьесы  самых
прославленных  из  современных авторов, притом не хуже, если не
лучше, чем в Џариже. Њестные любезники  и  щеголи,  подкручиваЯ
усы,  со  смехотворно  кичливым самодовольством осведомлЯлись о
наружности актрис. „Ядюшка Ѓило отвечал им сдержанно и туманно,
но с такими  выразительными  ужимками,  которые  способны  были
только  вскружить головы и подхлестнуть любопытство проказливых
недорослей.
     €забелла   разложила   свои   вещи   на   полках    шкафа,
составлЯвшего   обстановку   комнаты   вместе  с  кроватью  под
балдахином, столом на витых ножках, двумЯ креслами и ларем  длЯ
дров, и стала приводить себЯ в порЯдок со всей тщательностью, в
какой   нуждаетсЯ  утонченнаЯ  и  щепетильно  опрЯтнаЯ  молодаЯ
женщина после  долгого  путешествиЯ  в  мужском  обществе.  Ћна
распустила   свои   длинные   шелковистые   волосы,  распутала,
расчесала их, надушила бергамотной эссенцией н  снова  скрепила
бантиками  небесно-голубого  цвета,  который  очень  шел  к  ее
нежному, как  бледный  розан,  лицу.  ‡атем  переменила  белье.
‚сЯкому, кто застиг бы ее в эту минуту, должно было показатьсЯ,
что  это  нимфа  из  свиты  „ианы,  скинув  одежды  на  берегу,
собираетсЯ войти  в  ручей  посреди  одной  из  лесистых  долин
ќллады.  Ќо  это длилось лишь миг. …е белоснежную наготу тут же
окутало ревнивое облако ткани, - €забелла была  целомудренна  и
стыдлива  даже наедине с собой. Џоверх она надела серое платье,
расшитое  голубым  аграмантом,  и,  бросив  взглЯд  в  зеркало,
улыбнулась  той  улыбкой, какую не может сдержать даже наименее
кокетливаЯ из женщин, когда видит, что одета она к лицу.
     ‚ воздухе потеплело, и снег растаЯл почти  повсюду,  кроме
мест,   обращенных   на   север.  ЏроглЯнуло  солнце.  €забелла
поддалась искушению посмотреть, какой  вид  открываетсЯ  из  ее
комнаты,  и, растворив окно, высунулась наружу, - вольность тем
более невиннаЯ, что окно выходило в глухой переулок,  одну  его
сторону  занимала гостиница, по другую тЯнулась длиннаЯ садоваЯ
ограда, над которой выступали обнаженные верхушки деревьев.  €з
окна  гостиницы  можно было заглЯнуть в сад и увидеть очертаниЯ
цветника, окаймленного самшитовой изгородью;  в  дальнем  конце
сада   находилсЯ   барский   дом,  почерневшие  стены  которого
свидетельствовали о его почтенном возрасте.
     Џо одной из аллей прогуливались два кавалера, оба  молодые
и  приЯтной  наружности,  но  неравного  положениЯ, судЯ по той
почтительности, какую один проЯвлЯл к другому, держась  немного
позади   и  уступаЯ  дорогу  всЯкий  раз,  как  им  приходилось
поворачивать. ‚ этой дружеской чете первый был Ћрест, а  второй
- Џилад.  Ћресту  - оставим за ним это прозвище, пока не узнаем
его настоЯщего имени, - на вид казалось года двадцать два, лицо
у него было  матово-бледное,  глаза  и  волосы  черные.  Љафтан
коричневого  бархата  выгодно обрисовывал его стройный и гибкий
стан; обшитый тройным рЯдом золотого галуна короткий плащ  того
же  цвета  н  достоинства,  что  н кафтан, был наброшен на одно
плечо и подхвачен шнурком с кисточками на концах,  ниспадавшими
на  грудь;  мЯгкие  белые  сафьЯновые сапоги облегали его ноги,
изЯщной   форме   которых,   подчеркнутой   высоким   каблуком,
позавидовали  бы  многие  женщины.  Џо  смелой непринужденности
движений, по спокойной, горделивой осанке нетрудно было угадать
в  нем  вельможу,  убежденного,  что  его  повсюду   примут   с
почтением,   и   не  встречающего  на  жизненном  пути  никаких
препЯтствий. ђыжеволосый и рыжебородый Џилад, с головы  до  пЯт
одетый в черное, хоть и был недурен собой, но отнюдь не обладал
победоносной самоуверенностью своего приЯтелЯ.
     - ѓоворю   же   Я  тебе,  мой  милый,  что  Љоризанда  мне
опостылела, - заЯвил Ћрест, поворачиваЯ назад в конце  аллеи  и
продолжаЯ разговор, начатый до того, как €забелла открыла окно.
- џ  запретил допускать ее ко мне и собираюсь отослать назад ее
портрет, который так же стал мне  противен,  как  и  она  сама,
заодно с ее письмами, не менее скучными, чем ее разговор.
     - Ћднако Љоризанда вас любит, - осмелилсЯ заметить Џилад.
     - —то  мне в том, раз Я не люблю ее, - запальчиво возразил
Ћрест. - ‹юбит - велика важность! Џрикажешь, чтобы Я из жалости
дарил  свою  любовь  всем  дурехам  и  вертихвосткам,   которым
взбредет  на  ум  влюбитьсЯ в менЯ? џ и так слишком добр. ‘тоит
менЯ разжалобить заведенными, как у  сомлевшей  щуки,  глазами,
хныканьем,  сетованиЯми,  вздохами,  и Я в конце концов сдаюсь,
клЯнЯ собственное трусливое слабодушие. ‘  настоЯщей  минуты  Я
буду  свиреп,  как  гирканский  тигр,  холоден,  как €пполит, и
неприступен длЯ женщин, как €осиф. Њного  сноровки  потребуетсЯ
той  Џентефриевой  жене,  что  изловчитсЯ ухватить менЯ за край
плаща!  ЋбъЯвлЯю  себЯ  отныне  и   впредь   женоненавистником,
непримиримым   врагом   всех   юбок,   будь  они  тафтЯные  или
камлотовые.  Љ  черту  герцогинь  и  куртизанок,  горожанок   и
пастушек!  ѓде женщины - там докука, обман или нуднаЯ канитель.
џ  ненавижу  их  от  чепца  до  кончика  туфли  и  рад  уйти  в
целомудрие,   как  монашек  в  капюшон  своей  рЯсы.  ЏроклЯтаЯ
Љоризанда  навеки  отвратила   менЯ   от   женского   пола.   џ
отрекаюсь...
     „ойдЯ  до этого места, Ћрест поднЯл голову, чтобы призвать
в свидетели своего обета  небо,  и  тут  вдруг  увидел  у  окна
€забеллу. Ћн подтолкнул приЯтелЯ локтем со словами:
     - Џосмотри,  что  за  пленительнаЯ  красавица  там в окне.
‘вежа, как Ђврора, выглЯнувшаЯ  на  балкон  ‚остока,  пепельные
волосы,  нежное  личико,  кроткие  глаза - не женщина, а скорее
богинЯ!  Љак  грациозно  оперлась  она  о  подоконник,  немного
наклонись,  и как же заманчиво выступают под газовой шемизеткой
округлости  груди,   белой,   точно   слоноваЯ   кость!   ѓотов
поклЯстьсЯ,  что  она  несравненно  лучше  и добрее всех прочих
женщин. Љонечно же, нрав ее скромен, любезен и учтив, а  беседа
приЯтна и увлекательна.
     - —ерт  возьми!  -  смеЯсь, ответил Џилад. - Ќадо обладать
хорошим зрением, чтобы отсюда разглЯдеть все это. џ,  со  своей
стороны,  вижу  лишь  женщину у окна, миловидную, спору нет, но
врЯд ли наделенную теми невиданными совершенствами, которыми вы
так щедро одарили ее.
     - Ћ, Я уже влюблен по уши, Я без ума  от  нее;  Я  хочу  и
добьюсь  ее,  хотЯ  бы  мне  пришлось прибегнуть к самым хитрым
уловкам, опустошить мои сундуки и пронзить сотню соперников.
     - Ќу-ну, не горЯчитесь так, - заметил Џилад,  -  при  том,
как  вы  обрЯжены,  не  мудрено и схватить простуду. Ќо куда же
девалась ненависть к  женскому  полу,  которую  вы  только  что
провозглашали  столь решительно? Џервое же смазливое личико - и
ненависти как не бывало.
     - €зрекаЯ проклЯтьЯ, Я не знал еще, что  существует  такой
ангел красоты, и все мои слова оказались чудовищным кощунством,
чистейшей  ересью  и  поруганием свЯтыни. џ только молю ‚енеру,
богиню любви, простить менЯ!
     - Ѓудьте покойны, она вас простит, ибо она  снисходительна
к влюбленным безумцам, чьим знаменосцем вы достойны быть.
     - џ  начинаю  наступательные действиЯ и учтивейшим образом
объЯвлЯю войну моей прекрасной противнице, - сказал Ћрест.
     ‘ этими словами  он  остановилсЯ,  вперил  взглЯд  в  лицо
€забеллы,  галантным и почтительным жестом снЯл шлЯпу, взмахнул
ею, подметаЯ землю пером,  а  затем  кончиками  пальцев  послал
воздушный поцелуй в направлении окна.
     ‹ицо   красавицы   сразу   же  принЯло  холодное,  строгое
выражение, и, Явно желаЯ показать  беззастенчивому  незнакомцу,
что  он  ошибсЯ  адресом,  молодаЯ  актриса  захлопнула  окно и
опустила занавеску.
     - ‹ик Ђвроры скрылсЯ за облаком, - заметил Џилад, - это не
предвещает ничего хорошего на весь день.
     - џ,  напротив,  считаю   благоприЯтным   признаком,   что
красотка удалилась. Љогда солдат прЯчетсЯ за зубцами башни, это
значит,  что  вражескаЯ  стрела  попала  в  цель. ‚ерь мне, мой
поцелуй метил верно, теперь прелестница будет  думать  обо  мне
всю  ночь,  пускай  даже  поносЯ  менЯ  и  обвинЯЯ в дерзости -
недостатке, который женщины  охотно  прощают.  ’ак  или  иначе,
между нами уже протЯнулась какаЯ-то нить, правда, очень тонкаЯ.
Ќо  Я  буду ее укреплЯть, пока она не превратитсЯ в веревку, по
которой Я взберусь на балкон принцессы.
     - ‚ы в совершенстве овладели всей  тактикой  и  стратегией
любовной науки, - почтительно заметил Џилад.
     - —то  ж, не отрекаюсь, - отвечал Ћрест, - а теперь пойдем
домой. Њы вспугнули красотку, и она не  скоро  поЯвитсЯ  вновь.
Ќынче же вечером подошлю к ней лазутчиков.
     ЏриЯтели медленно поднЯлись на крыльцо старинного особнЯка
и скрылись за дверью. ‚озвратимсЯ теперь к нашим актерам.
     Ќеподалеку  от  гостиницы  находилось помещение длЯ игры в
мЯч, которое можно было превосходно переделать в театр.  Ђктеры
снЯли  его, и лучший столЯр города не замедлил приспособить его
под новое назначение, следуЯ указаниЯм  ’ирана.  ЊалЯр,  он  же
стекольщик,  который  бралсЯ  расписывать  вывески  и  украшать
гербами дверцы карет, освежил потрепанные и выцветшие декорации
и даже небезуспешно намалевал новые. Љомнаты, где раздевались и
одевались игроки в мЯч, были  отведены  актерам,  и  с  помощью
ширм,  огораживающих  туалетные  столы актрис, получилось нечто
вроде актерских уборных. ‚се нумерованные места были раскуплены
заранее, и сбор обещал быть хорошим.
     - ЉакаЯ жалость, - говорил ’иран, перечислЯЯ  с  Ѓлазиусом
все пьесы, которые стоило сыграть, - какаЯ жалость, что ‡ербины
нет  с  нами!  Џо  правде  говорЯ,  субретка придает соль, mica
salis1, и пикантность комедии. …е искрометнаЯ веселость озарЯет
сцену;  она  оживлЯет  затЯнутое  действие  и  срывает  смех  у
заскучавших   зрителей,   обнажаЯ   в   улыбке   жемчуг  зубов,
окаймленных кармином. Ѓойкой болтовней, сладострастным  задором
она   оттенЯет  целомудренное  жеманство  и  томное  воркование
простушки. џркие цвета ее нескромного нарЯда радуют глаз, и она
не стеснЯетсЯ открывать чуть  не  до  подвЯзок  стройную  ногу,
обтЯнутую  красными  чулками  с  золотыми стрелками, - зрелище,
отрадное длЯ молодых и длЯ старых, длЯ  старых  в  особенности,
потому что пробуждает их уснувший пыл.
     - ‘убретка,  бесспорно,  превосходнаЯ  приправа,  сосуд  с
прЯностЯми, очень кстати сдабривающими пресные  комедии  нашего
времени,  -  согласилсЯ  Ѓлазиус.  -  —то  поделаешь,  придетсЯ
обойтись без нее! Ќи ‘ерафина, ни €забелла не годЯтсЯ длЯ  этой
роли.  Ђ  кроме  того, нам нужны и простушка и героинЯ. —ерт бы
побрал  маркиза  де  Ѓрюйера  за  то,  что  он  похитил  у  нас
единственный  в  своем  роде  образец, жемчужину всех субреток,
нашу несравненную ‡ербину.
     ‚ самый разгар  беседы  двух  актеров  у  ворот  гостиницы
послышалсЯ  серебрЯный  перезвон  бубенчиков;  вскоре  по двору
быстро и мерно застучали копыта, и собеседники,  облокотЯсь  на
балюстраду  галереи,  по  которой  прогуливались,  увидели трех
мулов, оседланных на испанский манер, с  султанами  из  перьев,
расшитой  упрЯжью  с  шерстЯными помпонами, свЯзками бубенцов и
полосатыми попонками. ‚се это  великолепно  блистало  новизной,
какой не видишь у наемных мулов.
     Ќа первом сидел верхом здоровенный лакей в серой ливрее, с
охотничьим ножом за поЯсом, с мушкетом поперек луки; если бы не
одежда,  его  по  вызывающему  виду  легко  было  бы принЯть за
вельможу.  Ќа  поводу,  который  был  обмотан  у  него   вокруг
запЯстьЯ,  он  вел второго мула, навьюченного длЯ равновесиЯ по
обе стороны седла  двумЯ  огромными  тюками  под  покрышкой  из
валенсийской ткани.
     ’ретий  мул  был  еще нарЯднее и выступал величавее первых
двух; на нем восседала молодаЯ женщина, укутаннаЯ  в  пелерину,
обшитую  мехом,  в  серой шлЯпе с красным пером и опущенными до
глаз полЯми.
     - ќге! ќтот кортеж тебе ничего не напоминает? -  обратилсЯ
Ѓлазиус  к  ’ирану.  -  ЏомнитсЯ,  Я  уже  слышал перезвон этих
бубенцов.
     - ЉлЯнусь патроном лицедеев! - воскликнул ’иран. - ќто  те
самые  мулы,  что увезли ‡ербину на перекрестке у распЯтьЯ. Џро
птичку речи...
     - Ђ птичка навстречу, - подхватил Ѓлазиус.  -  Ћ,  трижды,
четырежды  благословенный  день!  Ћн  достоин  быть  отмечен на
скрижалЯх! ќто и есть сеньора ‡ербина собственной персоной! ‚от
она спрыгнула на землю, с присущим  ей  одной  задором  вильнув
бедрами,  и сбросила плащ на руки лакею. Ђ теперь снЯла шлЯпу и
встрЯхивает  волосы,  как  пташка  перышки.  Џоспешим   же   ей
навстречу, длЯ скорости перепрыгиваЯ через четыре ступеньки.
     Ѓлазиус  и  ’иран спустились во двор и встретили ‡ербину у
крыльца. Ћна, как живчик, бросилась на шею Џеданту и  обхватила
руками его голову.
     - „ай  мне  на  радостЯх  обнЯть  тебЯ  и расцеловать твою
старую образину так же горЯчо,  как  если  бы  ты  был  молодым
красавчиком! - воскликнула она, подкреплЯЯ слова делом. - Ђ ты,
€род,  не  ревнуй  и  не  хмурь  свои  густые  черные брови так
свирепо, будто собираешьсЯ отдать приказ об избиении младенцев.
’ебЯ Я тоже поцелую. џ начала с Ѓлазиуса,  потому  что  из  вас
двоих он уродливее.
     ‡ербина добросовестно выполнила обещание: она была девушка
на свой  лад честнаЯ и умела держать слово. ‚зЯв под руку обоих
актеров,  она  поднЯлась   на   галерею,   где   дЯдюшка   Ѓило
распорЯдилсЯ  приготовить ей комнату. …два войдЯ, она бросилась
в кресло и шумно перевела дух, будто сбросила тЯжелое бремЯ.
     - ‚ы не представлЯете, как Я рада, что вернулась к вам,  -
обратилась  она  немного  погодЯ  к  обоим актерам. - ’олько не
воображайте,  что  менЯ   пленЯют   ваши   старые   физиономии,
изъеденные  белилами  и  румЯнами.  ‘лава  богу, Я ни в кого не
влюблена! Ђ радуюсь Я возвращению в свою  стихию,  вне  которой
трудно  жить.  ‚ода не годитсЯ птицам так же, как воздух рыбам.
Џтицы тонут в воде, а рыба задыхаетсЯ на воздухе. џ актриса  по
натуре,  и  моЯ  стихиЯ  -  театр.  ’олько  в  нем  мне дышитсЯ
свободно; Я не променЯю свечной чад  на  цибет,  росный  ладан,
амбру,  мускус,  бальзам и лаванду. „ушный запах кулис - лучшее
благовоние длЯ моего носа. ‘олнце нагонЯет  на  менЯ  скуку,  и
настоЯщаЯ  жизнь  мне  пресна.  Њне  нужно служить воображаемой
любви и деЯтельно вторгатьсЯ в  мир  романтических  театральных
приключений.  ‘  тех  пор  как  поэты  перестали говорить моими
устами, мне кажетсЯ, будто Я онемела. €так,  Я  Явилась  занЯть
свое место. Ќадеюсь, вы никого не нашли взамен менЯ. ‚прочем, Я
незаменима.  Ђ  если  бы такое случилось, Я бы выцарапала глаза
наглой втируше и выбила бы  ей  четыре  передних  зуба  о  край
рампы. Љогда посЯгают на мои права, Я становлюсь зла, как бес.
     - ’ебе  не  придетсЯ  прибегать  к  членовредительству,  -
успокоил ее ’иран, - субретки у нас нет. ‹еонарда  играла  твои
роли,   подстаренные  длЯ  дуэньи;  замена  довольно  унылаЯ  и
досаднаЯ, но иного выхода у нас не было. …сли бы с помощью  тех
волшебных притираний, о каких упоминает Ђпулей, ты превратилась
в  птицу,  то,  вспорхнув  на  крышу,  услыхала  бы,  как  мы с
Ѓлазиусом только что восхвалЯли тебЯ на лирический, одический и
дифирамбический лад, - случай редкий в отношении отсутствующих.
     - ’ем лучше, - ответила ‡ербина. - џ вижу, что вы остались
прежними  хорошими  товарищами  и  что  вам  недоставало  вашей
‡ербинетты.
     ’рактирные  слуги  внесли  в комнату узлы, сундуки, баулы,
которые актриса пересчитала, а потом на глазах  у  обоих  своих
товарищей принЯлась открывать ключиками, надетыми на серебрЯное
кольцо.
     ‡десь  были красивые нарЯды, тонкое белье, кружева, шитье,
драгоценности, штуки бархата и китайского шелка, словом,  целое
приданое,  богатое и вместе с тем изысканное. ’ут же оказалсЯ и
кожаный мешок, длинный,  широкий  и  тЯжелый,  доверху  набитый
деньгами.   ‡ербина,   развЯзав   шнурки,  рассыпала  по  столу
настоЯщую реку золотых монет. ‡апустив свои смуглые пальчики  в
груду  золота,  как  веЯльщица в груду зерна, ‘убретка набирала
полные пригоршни,  а  потом  растопыривала  пальцы,  и  луидоры
лились  с  них  сверкающим  дождем,  более частым, чем тот, что
пленил  „анаю,  дочь  ЂкрисиЯ,  проникнув  к  ней  в  бронзовую
темницу. ѓлаза ‡ербины блестели при этом не меньше, чем золото,
ноздри раздувались, а нервный смешок обнажал белоснежные зубы.
     - ‘ерафина  лопнула  бы со злости, увидев мои богатства, -
сказала ‘убретка €роду и Ѓлазиусу. - ‚ам же Я показываю их  длЯ
того,  чтобы  вы  не  думали, будто нужда, а не чистаЯ любовь к
искусству приводит менЯ назад. Ђ если вы, милые  мои  старички,
промотались  вконец,  загребите  отсюда  лапами, сколько можете
удержать. Ѓерите, не стеснЯйтесь!
     Ђктеры поблагодарили ее  за  великодушие,  но  отказались,
заверив, что не нуждаютсЯ ни в чем.
     - Ќу  что  ж,  буду  бережно  хранить  вашу долю на всЯкий
случай, - заметила ‡ербина.
     - €так, ты покинула бедного маркиза, - соболезнующе сказал
Ѓлазиус. - ‘ама  ты  не  из  тех,  кого  бросают.  ’ебе  больше
пристала   роль   –ирцеи,  нежели  Ђриадны.  Ђ  между  тем  это
блистательный вельможа, манерами истый придворный, хорош собой,
умен и по всем статьЯм достоин более продолжительной любви. - џ
и намерена сохранить его, как перстень  на  пальце,  как  самое
драгоценное  из моих украшений, - заЯвила ‡ербина. - џ вовсе не
бросила его окончательно, а если и рассталась с  ним,  то  лишь
длЯ того, чтобы он последовал за мной.
     - Fugax  sequax,  sequax  fugax,-  подхватил Џедант, - эти
четыре латинских слова звучат как заклЯтье и похожи на кваканье
в комедии "‹Ягушки" сеньора Ђристофана,  афинского  сочинителЯ;
они  заключают в себе самую суть любовной науки и могут служить
правилом поведениЯ как длЯ мужского, так и длЯ женского пола.
     - Ђ что означает твоЯ латынь, старый  Џедант?  -  спросила
‡ербина.  -  ’ы забыл перевести ее на французский Язык, упустив
из виду, что не всЯкий, подобно тебе, был школьным  учителем  и
наставлЯл учеников ферулой. - ќти слова можно было бы перевести
двумЯ строками или стишками в таком роде:
        Ѓегите - и вас ловЯт,
     ‹овите - вас бегут.
     - ‚от  уж  поистине  стихи,  чтобы петь под свистульку или
сладкий рожок на мотив детской песенки.
     € озорница громко запела стихи Џеданта, да таким  звонким,
серебристым  и переливчатым голоском, что приЯтно было слушать.
‘вое пение она сопровождала выразительными минами, то веселыми,
то гневными,  изображаЯ  попеременно  двух  любовников  -  один
преследует,   другой   убегает,  один  горит  страстью,  другой
отвергает  его.  Ќарезвившись  вволю,   она   утихомирилась   и
заговорила серьезным тоном:
     - Џослушайте  мои  приключениЯ.  Њаркиз  приказал  слугам,
которые ждали с мулами на перекрестке, отвезти менЯ в маленький
замок,  или  охотничий  павильон,  запрЯтанный  в  самой   чаще
принадлежащих  ему  лесных  угодий.  Ќе  знаЯ  о  существовании
павильона, никогда не набредешь на него, тем более что он скрыт
от  глаз  черной  стеной  елей.  ’уда  этот  славный   вельможа
отправлЯетсЯ  пировать с веселыми собутыльниками. •оть вопи там
во все горло, никто не услышит, кроме  старого  слуги,  который
приносит  все  новые  бутылки.  ’ам же маркиз устроил приют длЯ
своих увлечений и фривольных забав. …сть там комната, обтЯнутаЯ
фландрскими  шпалерами  с  пейзажами,   неплохо   обставленнаЯ:
кровать   допотопнаЯ,   но  широченнаЯ,  мЯгкаЯ,  с  пологом  и
пуховиками; туалетный стол, на нем решительно все, что  надобно
женщине,  будь  она  хоть  герцогинЯ:  гребни, губки, флаконы с
эссенциЯми и эликсирами, коробки с мушками, с губной помадой, с
миндальными притираниЯми; рЯдом кресла,  стульЯ  и  табуреты  с
удобнейшими  сиденьЯми, на полу турецкий ковер, такой пушистый,
что, упав на  него,  нельзЯ  ушибитьсЯ.  ќтот  потайной  уголок
занимает  весь  второй  этаж  павильона.  џ  говорю "потайной",
потому что снаружи ничто не сулит такого великолепиЯ. ‘тены  от
времени почернели и, кажетсЯ, того и глЯди, обрушились бы, если
б  их  не обвивал и не скреплЯл плющ. ЏроходЯ мимо замка, можно
счесть его необитаемым, - по вечерам  ставни  и  драпировки  не
пропускают ни пламени свечей, ни огнЯ каминов.
     - ЏревосходнаЯ  декорациЯ  длЯ пЯтого акта трагикомедии, -
перебил ’иран. - ‚ таком доме можно без помех  перерезать  друг
другу горло.
     - Џривычка  к трагическим ролЯм омрачила твое воображение,
- сказала ‡ербина. - †илище это, напротив, весьма приветливо, и
маркиза никак не назовешь злодеем.
     - Џродолжай  же  свой  рассказ!  -  с  жестом   нетерпениЯ
поторопил Ѓлазиус.
     - Љогда  Я  очутилась  перед этим заброшенным замком, менЯ
охватило невольное беспокойство. Ќе то чтобы  Я  испугалась  за
свою  невинность,  но  мне  на  миг  представилось,  что маркиз
надумал засадить менЯ в каменный мешок, дабы бремЯ  от  времени
извлекать  оттуда  по  своей прихоти. ЊенЯ совсем не привлекают
башни с решетками на слуховых оконцах,  и  Я  не  потерпела  бы
неволи,  хотЯ  бы  ради  того,  чтобы  стать  любимой женой его
величества султана. Ћднако Я тут  же  успокоилась,  решив,  что
мне,   в  качестве  субретки,  столько  раз  помогавшей  бежать
€забеллам, ‹еонорам и „оралисам, удастсЯ исхитритьсЯ и устроить
собственный побег, если, конечно, менЯ пожелают оставить  здесь
насильно.  Ќедоставало,  чтобы ревнивец держал в плену ‡ербину!
€так, Я храбро  вошла  и  была  приЯтнейшим  образом  поражена,
увидев,  что  это  угрюмое жилище, хмуро взирающее на прохожих,
ласково улыбаетсЯ гостЯм. ‡апустение снаружи,  роскошь  внутри.
‚еселый  огонь  пылал в камине. ЏламЯ розовых свеч отражалось в
зеркалах настенных жирандолей, а на столе, сверкавшем хрусталем
и серебром, среди графинов был  сервирован  обильный  и  тонкий
ужин.  ‚ складках небрежно наброшенных на кровать тканей играли
лучи  света.  ђазложенные  на  туалетном  столе  драгоценности,
браслеты, ожерельЯ, серьги слепили искрами каменьев и вспышками
золота.     џ     окончательно     успокоилась.     ЊолоденькаЯ
горничнаЯ-крестьЯнка, выглЯнув из-за портьеры,  предложила  мне
свои   услуги  и  помогла  сменить  дорожное  платье  на  более
подходЯщий к случаю нарЯд, который был приготовлен в гардеробе;
вскоре пожаловал маркиз. Ћн нашел,  что  Я  неотразима  в  этом
неглиже  из Ярко-малиновой с белым тафты, и поклЯлсЯ, что любит
менЯ  до  безумиЯ.  Њы  сели  за  ужин,  и,   наперекор   своей
скромности,   должна   признатьсЯ,  что  Я  была  действительно
обольстительна. ’очно бес в  менЯ  вселилсЯ;  игривые  шутки  и
меткие  словечки  перемежались со взрывами звонкого смеха - это
был такой умопомрачительный каскад блистательного  остроумиЯ  и
необузданного  веселиЯ, от которого впору заплЯсать мертвецам и
воспылать страстью косточкам старого царЯ  Џриама.  ЋпьЯненный,
околдованный  и восхищенный маркиз сравнивал менЯ то с ангелом,
то с демоном; он предлагал убить жену и сделать менЯ  маркизой.
ќтот   чудак,   конечно,  исполнил  бы  свое  намерение,  но  Я
отказалась наотрез, сказав, что такого рода драмы с  убийствами
- пошлость,  мещанство  и  безвкусица.  Ќе  думаю, чтобы ‹аиса,
прекраснаЯ  €мпериЯ  и  синьора  ‚анноца,  папскаЯ   любовница,
находили   более   пикантную   приправу   к   разговенью.   ’ак
продолжалось порЯдочный срок. Ќо постепенно  маркиз  становилсЯ
все  задумчивее,  он словно искал что-то, чего ему недоставало,
но сам не понимал чего. Ћн совершил несколько верховых прогулок
и  даже  пригласил  к  себе  двух   приЯтелей,   словно   желаЯ
рассеЯтьсЯ.  ‡наЯ  его  тщеславие, Я разоделась, чтобы быть как
можно авантажнее, и решила превзойти себЯ в любезности,  грации
и   кокетстве  перед  этими  провинциалами,  которым  сроду  не
доводилось  видеть  ничего  подобного:  за   десертом,   сделав
кастань