и.  Њатамор,
которого ничем нельзЯ озадачить, на сей раз был  озадачен  этим
молчанием.
     - Љровь и пламень! Ќебо и землЯ! ѓромы и молнии! - взревел
он, топорща  усы,  как  разъЯренный  кот.  -  ќти потаскушки не
шелохнутсЯ, точно дохлые коты. Џусть выкинут флаг и бьют отбой,
иначе Я щелчком опрокину их дом! € поделом недотроге, если  она
погибнет  под  развалинами. ‘капен, друг мой, чем ты объЯснЯешь
такое  лютое  и  дикое  сопротивление  моим  чарам,  коим,  как
известно,  нет  равных ни у нас на земноводном шаре, ни даже на
Ћлимпе, обиталище богов?!
     - џ объЯснЯю это осень просто. Ќекий ‹еандр,  конечно,  не
такой  красавец, как вы, - но не все обладают хорошим вкусом, -
вступил в сговор с местным гарнизоном, и ваша отвага направлена
на крепость, покоренную  другим.  ‚ы  пленили  отца,  а  ‹еандр
пленил дочь. ’ол ко и всего.
     - —то?  ’ы  говоришь  -  ‹еандр?!  Ћ,  не  повторЯй  этого
презренного имени, не то от лютой злобы Я сорву с небес солнце,
выбью глаз у луны и, ухватив землю за концы земной оси, так  ее
трЯхну,  что  произойдет  новый  потоп, не хуже чем при Ќое или
Ћгиге. ќтот  поганый  соплЯк  осмеливаетсЯ  у  менЯ  под  носом
ухаживать  за €забеллой, царицей моих помыслов! ’олько покажись
мне, отпетый развратник, хлыщ с большой дороги,  Я  вырву  тебе
ноздри,  разрисую  крестами  твою  рожу, проткну тебЯ насквозь,
разнесу, исколю, раздавлю, распотрошу, растопчу тебЯ, сожгу  на
костре  и  развею  твой пепел! …сли ты попадешьсЯ мне под руку,
пока не отбушевал мой гнев, пламЯ из моих ноздрей отбросит тебЯ
в первозданный огонь за пределы вселенной. џ  зашвырну  тебЯ  в
такую  высь,  что  назад ты уже не вернешьсЯ. ‘тать мне поперек
дороги! џ сам содрогаюсь при мысли,  сколько  бед  и  несчастий
навлечет  такаЯ  дерзость на злополучное человечество. „остойно
покарать такое преступление Я могу, лишь раскроив одним  ударом
всю  планету.  ‹еандр  -  соперник Њатамора! ЉлЯнусь Њахмутом и
’ерваганом! ‘лова застревают в испуге, не смеЯ выговорить такую
ересь. Ћни не  вЯжутсЯ  друг  с  другом;  когда  берешь  их  за
шиворот, чтобы соединить вместе, они воют, знаЯ, что Я не спущу
им  такой  дерзости.  Ћтныне  и  впредь  ‹еандр,  - о Язык мой,
прости, что Я вынуждаю  тебЯ  произнести  это  гнусное  имЯ,  -
‹еандр может почитать себЯ покойником и пусть поспешит заказать
себе  у  каменотеса  надгробный монумент, если Я по великодушию
своему не откажу ему в погребении...
     - ЉлЯнусь кровью „ианы! —то кстати, то кстати,  -  заметил
слуга,   -   господин  ‹еандр  собственной  персоной  не  спеша
приближаетсЯ к нам. ‚от вам случай начистоту объЯснитьсЯ с ним,
и каким же великолепным  зрелищем  будет  поединок  двух  таких
храбрецов!  Ќе  стану  таить от вас, что среди местных учителей
фехтованиЯ и их  помощников  этот  дворЯнин  завоевал  неплохую
славу.  Џоспешайте  обнажить  шпагу; Я же, когда дело дойдет до
схватки, постерегу, чтобы стражники не помешали вам.
     - €скры от наших клинков обратЯт их в бегство. ђазве такое
дурачье посмеет  сунутьсЯ  в  этот  кроваво-огненный  круг?  Ќе
отходи от менЯ, друг ‘капен, если по несчастной случайности мне
будет  нанесен  чувствительный  удар,  ты  примешь  менЯ в свои
объЯтиЯ, - отвечал Њатамор, очень любивший, когда прерывали его
поединок.
     - €дите же отважно навстречу  и  преградите  ему  путь,  -
сказал слуга, подталкиваЯ своего господина.
     ‚идЯ,  что  отступление отрезано, Њатамор нахлобучил шлЯпу
до  бровей,  подкрутил  усы,  положил  руку  на   чашку   своей
гигантской  рапиры  и,  приблизившись  к  ‹еандру, смерил его с
головы до пЯт самым что ни на есть дерзким взглЯдом; но все это
было пустое фанфаронство, потому что зубы его громко стучали, а
тощие ноги дрожали и гнулись, словно  тростник  под  ветром.  “
него  оставалась  последнЯЯ надежда устрашить ‹еандра громовыми
раскатами голоса,  угрозами  и  похвальбами,  ибо  зайцы  часто
рЯдЯтсЯ в львиные шкуры.
     - €звестно  ли вам, сударь, что Я капитан Њатамор, отпрыск
славной фамилии Љуэрно де  Љорнасан  и  свойственник  не  менее
знаменитого рода ќскобомбардон де ла Џапиронтонда, а по женской
линии ЯвлЯюсь потомком ЂнтеЯ?
     - „а  хоть бы вы Явились с луны, - презрительно передернув
плечами, ответил ‹еандр, - мне-то какое дело до этой белиберды!
     - —ерт подери, сударь, сейчас вам до этого будет  дело,  а
пока  не  поздно,  убирайтесь  прочь,  и Я пощажу вас. Њне жаль
вашей  молодости.  ‚зглЯните  на  менЯ.  џ   гроза   вселенной,
запанибрата  с Љурносой, провидение могильщиков; где Я прохожу,
там вырастают кресты. ’ень моЯ едва решаетсЯ следовать за мной,
в такие опасные места Я таскаю ее. ‚хожу Я только через  брешь,
выхожу  через  триумфальную  арку; подаюсь вперед, только делаЯ
выпад, подаюсь назад, парируЯ удар; ложусь, - значит,  повергаю
врага;  переправлЯюсь  через  реку, - значит, это река крови, а
мостовые арки - это ребра моих противников. џ упиваюсь разгулом
битвы, убиваЯ, рубЯ, разЯ,  круша  направо  и  налево,  пронзаЯ
насквозь.  џ  швырЯю на воздух коней вместе с всадниками и, как
соломинки, переламываю кости слонов. ЃерЯ крепость приступом, Я
взбираюсь на стены с помощью двух пробойников и  голыми  руками
извлекаю  Ядра  из  пушечных  жерл.  ‚етер от взмаха моего меча
опрокидывает  батальоны,  точно  снопы  на  оку.   Љогда   Њарс
сталкиваетсЯ  со  мной  на  поле  битвы, он бежит, боЯсь, что Я
уложу его на месте, хоть и зоветсЯ богом войны; словом,  отвага
моЯ  столь  велика  и ужас, внушаемый мною, столь силен, что до
сей  поры  мне,  аптекарю  смерти,  доводилось   видеть   любых
храбрецов лишь со спины!
     - Ќу  что  же,  сейчас  вы увидите одного из них в лицо, -
заЯвил  ‹еандр,  награждаЯ  левый  профиль  Њатамора  увесистой
пощечиной, смачный отзвук которой прокатилсЯ по всей зале.
     ЃеднЯга  качнулсЯ вбок и едва не упал, но втораЯ, не менее
внушительнаЯ  пощечина  с  другой  стороны   восстановила   его
равновесие.
     ‚о  времЯ  этой  сцены  на  балконе  поЯвились  €забелла и
‡ербина. ‹укаваЯ субретка покатывалась со смеху, а  госпожа  ее
приветливо кивала ‹еандру. ‚ глубине сцены показалсЯ Џандольф в
сопровождении  нотариуса  и,  растопырив  все  десЯть  пальцев,
вытаращив глаза, смотрел, как ‹еандр колотит Њатамора.
     - ЉлЯнусь шкурой крокодил  и  рогом  носорога,  -  завопил
хвастун,  -  могила  твоЯ  разверста,  и  Я  столкну тебЯ в не,
мошенник, проходимец, бандит! ‹учше бы тебе было дернуть за  ус
тигра  или змею за хвост в индийских лесах. ‡адеть Њатамора! Ќа
это не отважилсЯ бы сам Џлутон со своим двузубцем. џ бы низверг
его с адского престола и завладел Џрозерпиной. Ќу  же,  наголо,
мой  смертоносный клинок! ‚ыглЯнь на свет, сверкни на солнце и,
как в ножны, вонзись в живот безрассудного наглеца. џ алчу  его
крови,  его  мозга,  всех  его  потрохов,  Я  вырву душу из его
глотки!
     ѓоворЯ так, Њатамор напрЯгал  все  жилы,  вращал  глазами,
щелкал  Языком,  будто  всЯчески  старалсЯ  вытЯнуть непокорный
клинок из ножен. Ћн весь вспотел  от  усилий,  но  смертоноснаЯ
сталь  предпочитала  остатьсЯ  нынче  дома, как видно, опасаЯсь
потускнеть от сырого воздуха.
     ‹еандру прискучило смотреть на эти смехотворные  стараниЯ,
он  дал  хвастуну такого пинка, что тот отлетел на другой конец
сцены, сам же, отвесив грациозный поклон €забелле, удалилсЯ.
     Њатамор, лежа на спине, болтал в воздухе  своими  тонкими,
стрекозьими  ногами. ЏоднЯвшись с помощью ‘капена и Џандольфа и
убедившись, что ‹еандр ушел, он сделал вид, будто захлебываетсЯ
от бешенства.
     - ‘делай милость, ‘капен, стЯни менЯ железными обручами, -
Я сейчас лопну от Ярости, разорвусь, как бомба! Ђ ты,  коварный
клинок, предаешь своего господина в роковую минуту - вот какова
твоЯ  благодарность  за  то,  что  Я  всегда  поил  тебЯ кровью
славнейших воинов и бесстрашнейших дуэлистов! Њне следовало  бы
переломить тебЯ о колено на тысЯчу кусков за трусость, измену и
вероломство;  но  ты  дал  мне понЯть, что истинный воин всегда
должен быть готов идти на приступ, а  не  предаватьсЯ  любовной
неге.  Џравду сказать, за всю эту неделю Я не обратил в бегство
ни одной армии, не сразил ни дракона, ни другого  чудовища,  не
снабдил  смерить положенным рационом трупов, и ржавчина покрыла
мой меч - ржавчина стыда, плесень праздности! Ќа глазах у  моей
избранницы  этот молокосос посмел смеЯтьсЯ, глумитсЯ надо мной,
задирать   менЯ.   Њудрый   урок!   ”илософическое    поучение!
Ќравственное  назидание!  Ћтныне Я ежедневно буду убивать перед
завтраком не меньше двух-трех  человек,  чтобы  рапира  моЯ  не
ржавела в ножнах. Ђ ты напоминай мне об этом.
     - ‹еандр, того и глЯди, вернетсЯ, - заметил ‘капен. - что,
если мы  все  разом  попробуем  извлечь  из  ножен  ваш грозный
клинок?
     Њатамор уперсЯ в  камень,  ‘капен  ухватилсЯ  за  рукоЯть,
Џандольф  -  за  ‘капена,  а  нотариус  - за Џандольфа, и после
нескольких попыток клинок наконец поддалсЯ усилиЯм троих шутов,
которые, задрав конечности, покатились в одну  сторону,  а  сам
бахвал в другую, потрЯсаЯ в воздухе башмаками и все еще держась
за ножны.
     Љогда его поднЯли, он схватил рапиру и высокопарно изрек:
     - ’еперь  ‹еандру  пришел  конец;  единственный  длЯ  него
способ избавитьсЯ от смерти - это перебратьсЯ  на  какую-нибудь
отдаленную планету, ибо даже из недр земли Я извлеку его, чтобы
пронзить  мечом,  если  он  еще раньше не обратитсЯ в камень от
моего устрашающего медузоподобного взглЯда.
     ЌесмотрЯ  на  такой  афронт,   упрЯмый   старик   Џандольф
по-прежнему верил в отвагу Њатамор и настаивал на своей нелепой
затее  выдать  дочь  за  столь  блистательного рыцарЯ. €забелла
ударилась в слезы, уверЯЯ, что предпочтет  монастырь  подобному
браку.   ‡ербина   держала  сторону  ‹еандра  и  клЯлась  своим
целомудрием, - недурна клЯтва, нечего сказать, - что  расстроит
эту  свадьбу.  Њатамор  приписал  такой  холодный прием избытку
девичьей стыдливости, - благовоспитанные  особы  не  выставлЯют
своих  чувств  напоказ. Љроме того, он еще не успел поухаживать
по-настоЯщему, не  показал  себЯ  во  всем  своем  великолепии,
подражаЯ  в  этом  скромности  ћпитера  по  отношению к ‘емеле,
котораЯ обратилась в горсть пепла оттого, что пожелала  увидеть
своего божественного любовника в блеске его могущества.
     Ќе  слушаЯ  болтуна, обе женщины скрылись в доме. Њатамор,
желаЯ быть галантным кавалером, велел  слуге  принести  гитару,
поставил  ногу  на  тумбу  и начал щекотать брюшко инструмента,
чтобы  вызвать  у  него  мелодический  смех.  Ђ  сам   принЯлсЯ
по-испански    мурлыкать    куплеты    сегедильи    с    такими
взвизгиваниЯми, с такими гнусавыми  мЯукающими  нотами,  словно
это  кот  ђаминагробис  пел  серенаду  сидЯщей  на  крыше белой
кошечке.
     - Љувшин воды, выплеснутый на него ‡ербиной  под  коварным
предлогом поливки цветов, не охладил его музыкального пыла.
     - ќто  прекраснаЯ  €забелла  плачет  слезами  умилениЯ,  -
объЯснил Њатамор. - ‚едь во мне герой сочетаетсЯ с виртуозом, и
лирой Я владею не хуже, чем мечом.
     Љ несчастью, ‹еандр, бродивший поблизости и  обеспокоенный
звуками  серенады,  снова  поЯвилсЯ на сцене и, не желаЯ, чтобы
этот шут музицировал  под  балконом  его  возлюбленной,  вырвал
гитару  из  рук Њатамора, который остолбенел от ужаса. ‡атем со
всей силой хватил  его  той  же  гитарой  по  черепу,  так  что
инструмент  раскололсЯ, и голова хвастуна просунулась в дыру, а
шеЯ оказалась зажатой, как в  китайской  колодке.  Ќе  выпускаЯ
грифа  гитары, ‹еандр принЯлсЯ таскать злополучного Њатамора по
всей сцене, встрЯхивал его, стукал о кулисы, чуть не подпаливаЯ
огнЯми рампы, что производило превосходный  комический  эффект.
Џозабавившись  вдоволь,  ‹еандр  внезапно отпустил соперника, и
тот шлепнулсЯ на живот. ‚ообразите горемычного Њатамора в  этой
позе, будто покрытого сковородой вместо головного убора.
     Ќа  этом  беды  его не кончились. ‘луга ‹еандра, известный
своей  неистощимой   изобретательностью,   придумал   каверзную
уловку, чтобы помешать браку €забеллы и Њатамора. ЏодученнаЯ им
некаЯ  „оралиса,  особа  весьма  кокетливаЯ  и  легкомысленнаЯ,
выступила на сцену  в  сопровождении  братца-бретера,  которого
играл   ’иран,   принЯвший   самое   свое  свирепое  обличье  и
прихвативший  две  длинные  рапиры,  сложив   их   под   мышкой
крест-накрест,  что  придавало  им  особо  грозный  вид. „евица
пришла жаловатьсЯ на Њатамора, который ее соблазнил  и  покинул
ради  €забеллы,  дочери  Џандольфа,  а  такое оскорбление можно
смыть только кровью.
     - Џоскорее расправьтесь  с  этим  головорезом,  -  торопил
Џандольф  своего  будущего  зЯтЯ.  - ‚ам, доблестнейшему воину,
кого не отпугивали орды сарацинов, это покажетсЯ пустЯком.
       Џосле рЯда забавных уверток Њатамор скрепЯ сердце стал в
позицию, но сам дрожал, как осина, и брат  „оралисы  первым  же
ударом  выбил  у  него  из  рук  рапиру и ею же принЯлсЯ лупить
хвастуна, пока тот не запросил пощады.
     ‚ довершение комизма поЯвилась  старуха  ‹еонарда,  одетаЯ
испанской  дуэньей,  и,  утираЯ  свои  совиные  глаза  огромным
платком,  испускаЯ  душераздирающие  стоны,  сунула   под   нос
Џандольфу обЯзательство женитьсЯ на ней, скрепленное поддельной
подписью  Њатамора. ѓрад ударов снова посыпалсЯ на злосчастного
капитана,     изобличенного     в      столь      многообразных
клЯтвопреступлениЯх,  и  все  в  один  голос  присудили  ему  в
наказание  за  вранье,  хвастовство  и  трусость  женитьсЯ   на
‹еонарде.  Џандольф,  разочарованный  в Њатаморе, с готовностью
отдал руку дочери ‹еандру, образцовому кавалеру.
     ќта  буффонада,   живо   разыграннаЯ   актерами,   вызвала
восторженные    рукоплесканиЯ.    Њужчины   признали   ‘убретку
неотразимой, женщины отдали должное скромной грации €забеллы, а
Њатамор снискал всеобщие похвалы; и наружностью, и смехотворным
пафосом, и неожиданной карикатурностью  жестов  он  как  нельзЯ
более  подходил к роли. Џрекрасные дамы восхищались ‹еандром, а
мужчины сочли его несколько  фатоватым.  ’акое  впечатление  он
производил обычно и, по правде сказать, не желал другого, более
придаваЯ   цены   своей  наружности,  нежели  таланту.  Љрасота
‘ерафины завоевала ей много почитателей,  и  не  один  кавалер,
рискуЯ навлечь на себЯ немилость хорошенькой соседки, готов был
прозакладывать  свои  усы,  что  редко  встречал столь красивую
девицу.
     ‘игоньЯк стоЯл за кулисами и  от  души  наслаждалсЯ  игрой
€забеллы,  хотЯ  временами, слыша нежные интонации в ее голосе,
когда она обращалась  к  ‹еандру,  не  мог  подавить  затаенную
ревность,  -  он  не привык еще к поддельной театральной любви,
под  которой   нередко   скрываетсЯ   глубокое   отвращение   и
непритворнаЯ вражда. Џоэтому его похвала после пьесы прозвучала
несколько  натЯнуто,  и  молодаЯ  актриса  без  труда разгадала
причину.
     - ‚ы так хорошо играете влюбленных,  €забелла,  что  можно
принЯть ваши слова за чистую монету.
     - ђазве  не  в  этом  мое  ремесло?  -  с улыбкой ответила
€забелла. - € разве не потому менЯ ангажировал директор труппы?
     - Љонечно, - согласилсЯ ‘игоньЯк, - но  казалось,  что  вы
искренне  влюблены в этого фата, который только и умеет скалить
зубы, как пес, которого  дразнЯт,  да  щеголЯть  стройностью  и
красотой ног.
     - ќтого  требовала  роль;  неужто Я должна была стоЯть как
истукан с  кислой  и  сердитой  миной?  Ќо  если  Я  чем-нибудь
погрешила против скромности, полагающейсЯ благонравной особе, -
скажите мне, Я постараюсь исправитьсЯ.
     - Ќет,   нет!  ‚ы  держали  себЯ  как  девица  безупречной
нравственности, воспитаннаЯ в самых строгих правилах,  в  вашей
игре  трудно  найти  малейший  недостаток, так верно, искренне,
целомудренно и правдиво передает она истинные чувства.
     - “же гасЯт свечи, милый мой барон. ‚се  разошлись,  и  мы
скоро  очутимсЯ  в темноте. Ќабросьте мне на плечи накидку и не
откажите проводить менЯ до моей комнаты.
     ‘игоньЯк  довольно  ловко,  хотЯ  руки  у  него   дрожали,
справилсЯ  с  новой  длЯ  него  ролью поклонника актрисы, и оба
покинули залу, где не оставалось уже ни души.
     ЋранжереЯ находилась  в  левой  части  парка,  среди  купы
высоких деревьев. ”асад замка, открывавшийсЯ отсюда, был так же
великолепен,  как  и  противоположный. Џоскольку парк спускалсЯ
ниже цветника, то от этого замкового фасада  отходила  терраса,
обнесеннаЯ решеткой с пузатыми балЯсинами, которые перемежались
фаЯнсовыми   бело-голубыми   вазами  на  цоколЯх,  где  увЯдали
последние осенние цветы.
     ‚ парк вела лестница с двойными перилами,  выступавшаЯ  из
опорной  стены,  на  которой  помещалась  терраса;  стена  была
облицована кирпичными панелЯми, обрамленными камнем,  и  все  в
целом производило величественное впечатление.
     Ѓыло  около  девЯти  часов. ‹уна уже взошла. ‹егкий туман,
как серебрЯный флер, смЯгчал очертаниЯ предметов, но не скрывал
их вполне. Ћтчетливо был виден фасад замка, где некоторые  окна
светились  красноватыми  огнЯми,  а другие переливались в лучах
луны, точно рыбьЯ чешуЯ. Џри этом  освещении  розоватый  кирпич
принимал  нежный  фиолетовый  оттенок,  а  камни  фундамента  -
серо-жемчужные  тона.  Џо  новому   шиферу   кровли,   как   по
отполированной  стали, вспыхивали Яркие блики, а черное кружево
конька четко вырисовывалось в  белесо-прозрачном  небе.  Ѓрызги
света  падали  на  листьЯ  кустарника,  отражались  на  гладкой
поверхности ваз и усыпали алмазами газон, простиравшийсЯ  перед
террасой.  Ђ  дальше  взглЯду открывалась не менее пленительнаЯ
картина - аллеи парка, как  на  пейзажах  ЃрейгелЯ  Ѓархатного,
убегали  вглубь  полосками  голубоватого  тумана,  а в конце их
порой загорались серебристые отсветы то ли от  мрамора  статуи,
то ли от струйки фонтана.
     €забелла  и  ‘игоньЯк поднЯлись по лестнице и, очарованные
красотой  ночи,  несколько  раз  обошли  террасу,  прежде   чем
отправитьсЯ  в  отведенные  им комнаты. Њесто было открытое, на
виду у всего замка, так что добродетели молодой  актрисы  ничто
не  угрожало во времЯ этой ночной прогулки. „а и робость барона
успокаивала €забелла; несмотрЯ на амплуа  простушки,  она  была
достаточно  сведуща  в  делах  любви  и  знала,  что уважение к
любимой - основнаЯ черта истинной  страсти.  •отЯ  ‘игоньЯк  не
призналсЯ  ей  прЯмо,  она угадала его чувства и не опасалась с
его стороны нескромных посЯгательств.
     ЏолнаЯ того  милого  замешательства,  которое  сопутствует
зарождающейсЯ  любви,  молодаЯ  чета, гулЯЯ рука об руку вдвоем
при лунном свете по пустынному парку, беседовала между собой  о
самых   безразличных  предметах.  ‚сЯкий,  кто  вздумал  бы  их
подслушать,   был   бы   удивлен,   уловив   лишь   отвлеченные
рассуждениЯ,  пустЯковые замечаниЯ, банальные вопросы и ответы.
Ќо если в словах  не  было  ничего  сокровенного,  то  дрожь  в
голосе,  взволнованный  тон,  паузы,  вздохи и тихий доверчивый
полушепот выдавали их затаенные чувства.
     €оланте отвели покои рЯдом с маркизой, выходившие окнами в
парк, и когда,  отпустив  горничных,  юнаЯ  красавица  обратила
рассеЯнный взглЯд на луну, сиЯвшую над верхушками деревьев, она
заметила €забеллу и ‘игоньЯка, которые прогуливались по террасе
в сопутствии одних только своих теней.
     ђазумеетсЯ,  высокомернаЯ  €оланта, гордаЯ, как и подобает
богине, питала только презрение  к  бедному  барону  ‘игоньЯку,
мимо   которого  проносилась  порой  ослепительным  видением  в
блистательном и шумном вихре и с которым еще  недавно  обошлась
так  оскорбительно; тем не менее ей досадно было видеть его под
своими окнами с другой  женщиной,  которой  он,  без  сомнениЯ,
нашептывает   слова  любви.  Ќикто  не  имел  права  самовольно
стрЯхнуть ее иго, вместо того чтобы молча сохнуть по ней.
     Ћна легла в прескверном расположении духа и долго не могла
заснуть: влюбленнаЯ чета не выходила у нее из головы.
     Љогда  ‘игоньЯк  проводил  €забеллу  до   ее   комнаты   и
направилсЯ   в  свою,  он  заметил  в  дальнем  конце  коридора
таинственную фигуру, закутанную в серый  плащ,  край  которого,
переброшенный  через  плечо,  закрывал  незнакомцу нижнюю часть
лица, а тень от надвинутой на лоб шлЯпы заменЯла  маску,  мешаЯ
разглЯдеть  его  черты.  Џри  виде €забеллы и барона незнакомец
прижалсЯ к стене. Ђктеры уже разошлись по  своим  комнатам,  да
это и не мог быть никто из них. ’иран был выше ростом, Џедант -
толще, ‹еандр - стройнее, не походил он также ни на ‘капена, ни
на  Њатамора, отметного своей неправдоподобной худобой, которую
не мог бы скрыть даже самый широкий плащ.
     Ќе желаЯ показатьсЯ любопытным  и  быть  кому-то  помехой,
‘игоньЯк  поспешил  переступить  порог  своей  комнаты,  успев,
однако, приметить, что дверь гобеленного покоЯ, где поместилась
‡ербина, осталась  предусмотрительно  полуоткрытой,  как  бы  в
ожидании посетителЯ, которому не хотелось подымать шум.
     ‡амкнувшись  у  себЯ,  барон  по легкому скрипу башмаков и
бережно защелкнутому замку  убедилсЯ,  что  закутанный  в  плащ
таинственный гость попал туда, куда стремилсЯ.
     Џриблизительно  час  спустЯ ‹еандр потихоньку отворил свою
дверь и, убедившись, что коридор пуст,  осторожно,  на  носках,
как  цыганка,  плЯшущаЯ  между сырыми Яйцами, достиг лестницы и
спустилсЯ с нее, производЯ меньше шума, чем призрак, что бродит
по заколдованному замку,  прокралсЯ  вдоль  стены,  скрытый  ее
тенью,  и  повернул  в  парк  к одному из боскетов, или лужков,
обсаженных зеленью,  в  центре  которого  стоЯла  статуЯ  Ђмура
‘кромника,  с пальчиком, приложенным к губам. ‚ этом месте, без
сомнениЯ, указанном заранее, ‹еандр остановилсЯ и стал ждать.
     Њы уже говорили, что ‹еандр к своей выгоде улыбку, которой
маркиза ответила на его поклон,  осмелилсЯ  написать  владелице
замка Ѓрюйер письмо, а подкупленнаЯ несколькими пистолЯми †анна
обещала  тайком положить его послание на туалетный столик своей
госпожи.
     Њы дословно воспроизводим это письмо, чтобы дать понЯтие о
стиле, каким пользовалсЯ ‹еандр длЯ обольщениЯ знатных  дам,  в
чем, по его словам, не знал себе равных.
     "‘ударынЯ,  или,  вернее,  богинЯ красоты, пенЯйте лишь на
свои несравненные прелести за ту досаду, которую  они  навлекли
на  ‚ас.  Ћслепленный ими, Я осмелилсЯ выйти из тени, в которой
надлежало мне прозЯбать, и приблизитьсЯ  к  их  сиЯнию  подобно
тому,  как дельфины всплывают из глубин океана на свет рыбацких
фонарей и находЯт себе погибель, без пощады пронзенные остриЯми
гарпунов. џ знаю, что обагрю своей кровью волну, но  все  равно
жизнь  мне не в жизнь, и Я не боюсь умереть. „ерзость небывалаЯ
- домогатьсЯ того, что уготовано  лишь  полубогам,  -  хотЯ  бы
рокового   удара  от  ‚ашей  руки.  €  Я  отваживаюсь  на  это,
отчаЯвшись  заранее,  и,  не  видЯ  ничего  длЯ  себЯ  горшего,
предпочитаю  гнев  ‚аш  высокомерному  презрению. —тобы нанести
смертельный удар, надо взглЯнуть на свою жертву, и,  умираЯ  от
‚ашей  суровости,  Я  испытаю  неземную  усладу оттого, что был
узрен  ‚ами.  „а,  Я  люблю  ‚ас,   сударынЯ,   и,   если   это
свЯтотатство,   Я  не  раскаиваюсь  в  нем.  ѓосподь  позволЯет
боготворить  его;  звезды   терпЯт   восхищение   смиреннейшего
пастуха;  удел  высшего  совершенства,  подобного  ‚ам,  - быть
любимым теми, кто стоит ниже его, ибо равного ему нет на земле,
да нет,  верно,  и  на  небесах.  џ,  увы,  всего  лишь  жалкий
провинциальный  актер,  но  будь  Я  даже герцогом или принцем,
наделенным всеми дарами ”ортуны, головой своей Я не достигал бы
‚аших  колен  и  между  ‚ашим  величием  и  моим   ничтожеством
расстоЯние  было  бы,  как  от вершины до бездны. ‚ам все равно
пришлось бы нагнутьсЯ, чтобы поднЯть любЯщее  сердце!  Ћсмелюсь
утверждать, сударынЯ, что в моем сердце не меньше благородства,
чем  нежности,  и  кто не отвергнет его, тот найдет в нем самую
пылкую  страсть,  изысканную  тонкость   чувства,   безусловное
почтение  и  безграничную  преданность.  Љстати,  если бы такое
счастье было даровано мне, ‚ашей снисходительности не  пришлось
бы  спуститьсЯ  столь низко, как ‚ам представлЯетсЯ. •отЯ волею
жестокого рока и ревнивым  злопамЯтством  Я  доведен  до  такой
крайности,  что  вынужден  скрыватьсЯ  под  актерскими масками,
происхождениЯ своего  мне  стыдитьсЯ  нечего.  Ќе  будь  причин
государственной  важности, возбранЯющих мне нарушить тайну, все
узнали бы, сколь славнаЯ кровь течет в моих  жилах.  ‹юбовь  ко
мне  не  унизила бы никого. Ќо довольно, Я и так сказал слишком
много. „лЯ ‚ас Я навсегда останусь смиреннейшим  и  всенижайшим
из  ‚аших слуг, хотЯ бы, как водитсЯ в развЯзках трагедий, менЯ
признали  и  восславили  как  королевского  сына.  Џускай  едва
заметный  знак даст мне понЯть, что дерзость моЯ не возбудила в
‚ас чересчур презрительного гнева,  и  Я  без  сожалениЯ  готов
испустить  дух на костре моей страсти, спаленный пламенем ‚аших
очей."
     Љак бы отнеслась  маркиза  к  этому  пламенному  посланию,
которое,  должно  быть,  писалось  и  переписывалось  далеко не
впервые? —тобы ответить на такой вопрос,  надо  в  совершенстве
изучить  женское  сердце.  Љ  несчастью,  письмо  не  попало по
назначению. Џомешавшись на знатных  дамах,  ‹еандр  упускал  из
виду  субреток и не оказывал им ни малейшего вниманиЯ. ќто было
серьезной  оплошностью,  так  как  служанки  в   большой   мере
руководЯт  волей  своих  хозЯек. …сли бы, в добавок к пистолЯм,
‹еандр разок-другой чмокнул †анну и приволокнулсЯ за  ней,  она
была  бы  удовлетворена  в своем самолюбии камеристки, не менее
чувствительном,   чем   самолюбие   королевы,   и    поусерднее
постаралась бы выполнить возложенное на нее поручение.
     Љогда  она  шла  по коридору, небрежно держа в руке письмо
‹еандра, ей навстречу попалсЯ маркиз и длЯ очистки совести,  не
будучи  по  природе любопытным мужем, спросил, что за бумажка у
нее в руках.
     - „а так, ерунда, - отвечала она, - послание от  господина
‹еандра к ее сиЯтельству.
     - Ћт  ‹еандра,  первого  любовника  труппы,  который играл
обожателЯ €забеллы в "Ѓахвальстве капитана  Њатамора"?  —то  он
может писать моей жене? ‚ерно, клЯнчит денег.
     - Ќе  думаю,  -  возразила злопамЯтнаЯ горничнаЯ, - вручаЯ
мне записку, он  испускал  вздохи  и  закатывал  глаза,  словно
обмирал от любви.
     - „ай  сюда  письмо,  Я  сам  на  него  отвечу, - приказал
маркиз. - € ни слова не говори маркизе. Њы слишком балуем  этих
шутов снисходительным обращением, а они наглеют и забывают свое
место.
     €так, маркиз, любивший позабавитьсЯ за чужой счет, написал
‹еандру  ответ  в  том  же стиле, размашистым аристократическим
почерком,  на  бумаге,  продушенной   мускусом,   скрепил   его
ароматическим  испанским воском и печатью с вымышленным гербом,
чтобы утвердить незадачливого любовника в роковом заблуждении.
     Љогда   ‹еандр   вернулсЯ   к   себе   в   комнату   после
представлениЯ, он обнаружил на столе положенный неведомой рукой
на самом виду конверт с надписью: "ѓосподину ‹еандру". „рожа от
восторга, вскрыл он конверт и прочитал следующие строки:
     "Љак   гласит  ваше  письмо,  в  своем  красноречии  столь
губительное  длЯ  моего  покоЯ,  богинЯм  суждено  любить  лишь
простых  смертных.  ‚  одиннадцать  часов,  когда  все уснет на
земле, „иана, не страшась нескромных людских взглЯдов,  покинет
небеса и спуститсЯ к пастуху ќндимиону, но только не на вершину
горы  ‹атмос,  а в парк, к подножию статуи Ђмура ‘кромника, где
прекрасный  пастушок  постараетсЯ  задремать,  чтобы   пощадить
стыдливость   бессмертной   богини,   котораЯ  ЯвитсЯ  к  нему,
окутаннаЯ облаком, без сопровождениЯ  нимф  и  без  серебрЯного
ореола."
      Њожете  себе  вообразить, какаЯ безумнаЯ радость затопила
сердце ‹еандра при чтении записки, содержание которой превзошло
самые тщеславные его мечты. Ћн вылил себе на голову и  на  руки
целый  флакон пахучей эссенции, изгрыз кожуру мускатного ореха,
придающего свежесть дыханию, заново  начистил  зубы,  подкрутил
букли и отправилсЯ в указанное место парка, где и переминалсЯ с
ноги на ногу, пока мы поЯснЯли вам происшедшее.
     ‹ихорадка ожиданиЯ, а также ночнаЯ прохлада вызвали у него
нервную  дрожь.  Ћн  шарахалсЯ от упавшего с дерева листа и при
малейшем шуме напрЯгал слух, привыкший  на  лету  ловить  шепот
суфлера.   •руст   песка  под  ногой  превращалсЯ  длЯ  него  в
оглушительный треск, который непременно услышат в замке. Џротив
воли он проникалсЯ мистическим ужасом  перед  тайной  лесов,  и
высокие   черные  деревьЯ  тревожили  его  воображение.  Ќичего
определенного он не боЯлсЯ,  но  мысли  его  принимали  мрачный
оборот.  Њаркиза медлила, и у ќндимиона, по милости „ианы, ноги
совсем промокли от росы.
     ‚друг ему почудилось, что валежник затрещал  под  чьими-то
тЯжелыми  шагами.  ’ак  ступать  не  могла  его богинЯ: богинЯм
положено скользить на  лунном  луче  и,  коснувшись  земли,  не
примЯть даже былинки.
     "…сли  маркиза  не  поспешит  прийти, то вместо пламенного
любовника она найдет совсем остывшего воздыхателЯ. Џосле такого
томительного ожиданиЯ немудрено  сплоховать,  попав  на  остров
–итеру..."   Ќе  успел  он  додумать  свою  мысль,  как  четыре
внушительные  тени  отделились  от  деревьев,  выступили  из-за
пьедестала  статуи  и, как по команде, надвинулись на него. „ве
из  них,  воплотившись  в  дюжих  каналий,  лакеев  маркиза  де
Ѓрюйера, схватили актера за руки, будто собирались свЯзать его,
как  пленника,  а двое других принЯлись размеренно колотить его
палками. “дары гулко стучали по его  спине,  точно  молотки  по
наковальне.   Ќе   желаЯ   криками  привлечь  свидетелей  своей
незадачи,  беднЯга  стоически  терпел  боль  от  побоев.  Њуций
‘цевола  не  проЯвил  больше  мужества, поджариваЯ руку на огне
жертвенника, нежели ‹еандр, сносЯ палочные удары.
     Ћтколотив злополучного актера, четверо  палачей  отпустили
его, отвесили ему низкий поклон и безмолвно удалились.
     Љакое   позорное   падение!   €кар  не  пал  так  глубоко,
сорвавшись  с  небес.  €збитый,   измочаленный,   растерзанный,
‹еандр,  прихрамываЯ,  согнувшись  и  потираЯ бока, доплелсЯ до
замка; но в своем  неистребимом  тщеславии  он  ни  на  миг  не
заподозрил,  что его одурачили. „лЯ его самолюбиЯ выгодней было
предать всей истории трагическую окраску. Ћн убеждал себЯ,  что
ревнивый  муж,  несомненно,  выследил  и  остановил  маркизу по
дороге к месту встречи и, приставив ей к горлу нож,  вынудил  у
нее  признание.  Ћн  рисовал  себе,  как  она,  всЯ в слезах, с
разметавшимисЯ волосами, на коленЯх молит разгневанного супруга
о пощаде и клЯнетсЯ на будущее лучше держать в узде свое пылкое
сердце. ‘ам весь в синЯках, он жалел ее, ради  него  подвергшую
себЯ  такой опасности, не подозреваЯ, что она ни о чем не имеет
понЯтиЯ и мирно почивает  на  простынЯх  голландского  полотна,
спрыснутых сандаловым и коричным маслом.
     ЏроходЯ  по  коридору,  ‹еандр, к превеликой своей досаде,
увидел, что ‘капен высунулсЯ в щель своей приотворенной двери и
ехидно посмеиваетсЯ. Ћн постаралсЯ держатьсЯ как можно  прЯмее,
но хитрец не дал себЯ провести.
     Ќа  другой  день  труппа  собралась  в  путь. ’иран, щедро
вознагражденный  маркизом,  сменил  неповоротливую  повозку   с
волами  на  фургон,  запрЯженный  четверкой  лошадей, где легко
можно было разместить всю труппу с пожитками. ‹еандр и  ‡ербина
встали  поздно  по  причинам,  которые нет надобности объЯснЯть
подробнее, только у первого был жалкий, пришибленный вид,  хотЯ
он  и  бодрилсЯ,  как  мог; втораЯ же сиЯла от удовлетворенного
тщеславиЯ. Ћна  даже  проЯвлЯла  милостивое  внимание  к  своим
товаркам,   и,   что   показательнее   всего,   „уэньЯ  льстиво
подлаживалась к ней, чего никогда не водилось  раньше.  ‘капен,
от  которого  ничто не ускользало, заметил, что сундук ‡ербины,
как по волшебству, стал вдвое тЯжелее.  ‘ерафина  кусала  губы,
бормоча  себе  под  нос:  "’варь!" - но ‘убретка пропускала это
словечко мимо ушей, довольнаЯ  прежде  всего  унижением  первой
актрисы.
     Ќаконец  фургон  тронулсЯ, увозЯ актеров из гостеприимного
замка Ѓрюйер,  который  все  они,  кроме  ‹еандра,  покидали  с
сожалением.  ’иран  думал  о  полученных  пистолЯх;  Џедант - о
превосходных винах, которыми всласть утолил жажду; Њатамор -  о
рукоплесканиЯх,  которыми  его  щедро  наградили;  ‡ербина  - о
шелковых материЯх, золотых ожерельЯх и других дарах; €забелла и
‘игоньЯк думали лишь о своей любви и,  радуЯсь  тому,  что  они
вместе,  даже  не обернулись и не взглЯнули напоследок на синие
кровли и алые стены замка, скрывавшиесЯ за горизонтом.


        VI. Њ…’…‹њ


     ‚полне понЯтно, что актеры остались довольны пребыванием в
замке Ѓрюйер. ’акаЯ удача не часто выпадала  им  в  их  кочевой
жизни;  ’иран  разделил  деньги  между  всеми, и каждый любовно
позвЯкивал  пистолЯми  в  карманах,  где  обычно  гулЯл  ветер.
‡ербина  излучала сдержанную и таинственную радость, добродушно
принимаЯ Язвительные намеки товарок на могущество ее  чар.  Ћна
ликовала,  чем  приводила  в Ярость ‘ерафину. Ћдин ‹еандр, весь
разбитый от ночной трепки, Явно  не  разделЯл  общего  весельЯ,
хоть   и   силилсЯ  улыбатьсЯ,  но  улыбалсЯ  натужно,  вернее,
скалилсЯ, как побитый пес. „вижениЯ его были скованны, и толчки
экипажа вызывали у него недвусмысленные  гримасы.  Ћн  украдкой
потирал  ладонью  спину  и плечи; все эти скрытые маневры могли
ускользнуть от вниманиЯ остальных  комедиантов,  только  не  от
насмешливой   наблюдательности   ‘капена,   отмечавшего  каждую
незадачу ‹еандра, чье фатовство было ему несносно.
     Џо  недосмотру  возницы  колесо  натолкнулось  на  большой
камень,   вызвав   особенно   сильный   толчок,   исторгший   у
злополучного любовника мучительный стон, что дало ‘капену повод
спросить притворно соболезнующим тоном:
     - Ћтчего ты так охаешь и стонешь, бедный мой ‹еандр?  ‚есь
ты какой-то помЯтый, подобно рыцарю печального образа, когда он
нагишом кувыркалсЯ среди уступов ‘ьерра-Њорены, наложив на себЯ
любовную  епитимью  по  образцу Ђмадиса, уединившегосЯ на голой
скале. Њожно подумать, что спал ты не  на  мЯгких  тюфЯках,  на
валиках  и  подушках  под  стеганым одеЯлом, а на перекрещенных
палках, каковые скорее увечат, нежели покоЯт тело. ‚ид  у  тебЯ
пришибленный,  щеки  бледные  и  под  глазами  мешки.  €з этого
Явствует, что бог Њорфей не посещал тебЯ нынче ночью.
     - ‚озможно, Њорфей и сидел  в  своей  норе,  зато  малютка
Љупидон любит бродЯжить и безо всЯкого фонарЯ отыщет в коридоре
нужную дверь, - возразил ‹еандр, рассчитываЯ отвлечь подозрениЯ
своего недруга ‘капена.
     - Љонечно,  Я  в  комедиЯх  играю  только  слуг  и  потому
малоопытен в делах любовных. Њне  не  случалось  волочитьсЯ  за
знатными  красавицами; тем не менее со слов поэтов и романистов
мне известно, что бог Љупидон разит намеченную жертву стрелами,
а не древком своего лука...
     - —то вы хотите  этим  сказать?  -  поспешно  прервал  его
‹еандр,   обеспокоенный   оборотом,   который   придали  беседе
мифологические тонкости и уподоблениЯ.
     - Ќичего, кроме того, что  у  тебЯ  на  шее,  чуть  повыше
ключицы,  хоть  ты  и  прикрываешь  ее  платком,  видна  чернаЯ
полоска, котораЯ завтра посинеет, послезавтра позеленеет, затем
пожелтеет,  пока,  наконец,  не  побледнеет   до   естественной
окраски,  и полоска эта дьЯвольски напоминает росчерк палкой на
телЯчьей коже или, если тебе приЯтнее, - на пергаменте.
     - Ќесомненно,   это   какаЯ-нибудь   усопшаЯ    красавица,
плененнаЯ  мною  при  жизни, поцеловала менЯ сонного, - ответил
‹еандр, вспыхнув  до  кончиков  ушей.  -Ђ  всем  известно,  что
поцелуи  мертвецов оставлЯют кровоподтеки, которым изумлЯешьсЯ,
проснувшись.
     - ’аинственнаЯ мертваЯ красавица поЯвилась очень кстати, -
заметил ‘капен, - а то Я поклЯлсЯ бы, что это  крепкий  поцелуй
свежесрубленной лозы.
     - Ђх  вы,  негодный  насмешник!  -  воскликнул  ‹еандр.  -
ЌикакаЯ скромность  не  выдержит  вашего  зубоскальства.  џ  из
целомудриЯ  ссылаюсь  на  покойниц  в том, что с большим правом
следует отнести на счет  живых.  •оть  вы  и  выставлЯете  себЯ
неучем  и невеждой, вам навернЯка случалось слышать о тех милых
знаках страсти, синЯках, царапинах,  укусах,  памЯтках  игривых
забав, которыми имеют обыкновение предаватьсЯ пылкие любовники.
     - "Memorem   dente  notam"1,  -  вставил  Џедант,  радуЯсь
возможности процитировать ѓорациЯ.
     - ЋбъЯснение, на мой взглЯд, основательное  и  к  тому  же
подкрепленное  авторитетной ссылкой, - признал ‘капен. - Ћднако
же полоска столь длинна,  что  у  ночной  красотки,  живой  или
мертвой,  должен  быть  во  рту  тот  единственный зуб, который
”оркиады ссужали друг другу.
     ‚збешенный ‹еандр хотел броситьсЯ на ‘капена и как следует
проучить его, но боль в побитых боках и в исполосованной, как у
зебры, спине была так сильна, что он снова сел, отложив  мщение
до  лучших  времен.  ’иран  и Џедант, которым такого рода ссоры
служили неизменным развлечением, постарались примирить  врагов.
‘капен обещал воздерживатьсЯ наперед от нескромных намеков.
     - Ћтныне  Я  изыму  из  своих  речей  всЯкое  упоминание о
дереве, будь то  дубоваЯ  кровать,  дубинка,  палка,  пальмоваЯ
ветвь и даже ветвистые рога.
     ‚о   времЯ   этой  потешной  перебранки  фургон  неуклонно
продолжал свой путь и вскоре добралсЯ до  перекрестка.  Џосреди
травЯнистого пригорка возвышалось распЯтие, грубо вытесанное из
растрескавшегосЯ  на  солнце и дожде дерева, причем одна из рук
•риста,  оторвавшись  от  тела,  зловеще  болталась  на  ржавом
гвозде, указуЯ на скрещение четырех дорог.
     ѓруппа  из двух человек и трех мулов расположилась у этого
скрещениЯ, очевидно, кого-то поджидаЯ. Ћдин  из  мулов,  словно
соскучась  неподвижностью,  потрЯхивал украшенной разноцветными
помпонами и кистЯми головой и позвЯкивал серебрЯными бубенцами.
•отЯ вышитые кожаные шоры мешали ему смотреть вправо  и  влево,
он  почуЯл  приближение  повозки;  длинные  уши его запрЯдали с
тревожным любопытством, а  между  оттопыренных  губ  обнажились
зубы.
     - Љоренной  шевелит  ушами  и  показывает десны, - заметил
один из поджидавших, - значит повозка уже недалеко.
     ‚  самом  деле,  фургон   с   комедиантами   подъезжал   к
перекрестку.  ‡ербина, сидевшаЯ впереди, бросила быстрый взглЯд
на группу, чье присутствие здесь, по-видимому, не удивило ее.
     - Џо чести, роскошнаЯ упрЯжка! - воскликнул ’иран. - Ђ эти
великолепные  испанские  мулы,   конечно,   могут   делать   по
пЯтнадцать-двадцать миль в день. ‘ такими мы скоро добрались бы
до Џарижа. Ќо какого черта они тут дожидаютсЯ? „олжно быть, это
подстава длЯ путешествующего вельможи.
     - Ќет,  -  возразила  „уэньЯ,  - седло выстлано попонами и
подушками, как будто длЯ женщины.
     - ‡начит, тут готовитсЯ похищение,  -  заключил  ’иран,  -
кстати,  у  обоих  конюхов  в серых ливреЯх весьма таинственный
вид.
      - ‚ы,  может  быть,  правы,  -   подхватила   ‡ербина   с
загадочной усмешкой.
     - Ќеужто эта дама находитсЯ среди нас? - заметил ‘капен. -
Ћдин из  конюхов  направлЯетсЯ сюда, как будто желаЯ вступить в
переговоры, прежде чем прибегнуть к насилию.
     - Ћ! ‚ этом не будет нужды, - возразила  ‘ерафина,  бросив
на  ‘убретку  презрительный  взглЯд,  который  та  выдержала  с
невозмутимой беззастенчивостью. - Ќекоторые  покладистые  особы
сами бросаютсЯ в объЯтиЯ похитителей.
     - Ќе   всЯкий,  кто  хочет,  бывает  похищен,  -  отрезала
‘убретка. - †елать мало, надо привлекать.
     Ѓеседу прервал стремЯнный; сделав кучеру знак остановитьсЯ
и обнажив голову, он спросил, здесь  ли  находитсЯ  мадемуазель
‡ербина.
     ‡ербина  проворно  и  ловко,  как Ящерица, высунула темную
головку из-под парусины, сама ответила на вопрос и вслед за тем
спрыгнула на землю.
     - Њадемуазель,  Я  к   вашим   услугам,   -   любезным   и
почтительным заЯвил стремЯнный.
     ‘убретка  расправила юбки, провела пальчиком вокруг выреза
в корсаже,  как  бы  даваЯ  простор  груди,  и,  обернувшись  к
актерам, не чинЯсь, повела такую речь:
     - „орогие  друзьЯ,  простите  менЯ  за  то, что Я внезапно
покидаю вас. “дача иногда сама идет в руки, да так  приманчиво,
что  было бы чистой глупостью не вцепитьсЯ в нее всей пЯтерней;
ибо, если ее раз  упустишь,  она  больше  не  вернетсЯ.  „оселе
”ортуна  показывала  мне  не  иначе  как  хмурый и угрюмый лик,
теперь же она приветливо улыбаетсЯ мне. џ хочу  воспользоватьсЯ
ее благожелательством, без сомнениЯ, мимолетным. Њне в качестве
скромной  ‘убретки  полагалось довольствоватьсЯ ЊаскарилЯми или
‘капенами. ‡а мной ухаживали только слуги, меж тем как  господа
домогались любви ‹юсинд, ‹еонор и €забелл, а вельможи разве что
удостаивали  мимоходом потрепать менЯ за подбородок да чмокнуть
в  щеку,  подкрепив  этим  серебрЯный  полулуидор,  сунутый   в
карманчик  моего  фартука. Ќо нашелсЯ смертный с лучшим вкусом,
он рассудил, что в не театра служанка стоит госпожи, и, так как
амплуа субретки не требует  особо  строгой  добродетели,  Я  не
сочла   нужным   огорчать   этого  любезного  кавалера,  сильно
опечаленного моим отъездом. Ђ потому позвольте мне  достать  из
фургона  мои  пожитки  и  пожелать вам всего хорошего. ђано или
поздно Я нагоню вас в  Џариже,  ибо  Я  комедиантка  в  душе  и
никогда на долгий срок не изменЯла театру.
     ‘луги  достали баулы ‡ербины и погрузили на вьючного мула,
равномерно распределив их; опершись ного