 когда
плодоносна,  как создает она тепло и  холод, радость  и  страдание, жизнь  и
смерть,  как  сочетает она  и  как разлучает свои  стихии,  как  творит  она
прозрачный воздух, которым мы дышим, и алмазные и сапфирные скалы, с которых
мы  были низринуты, и божественный огонь,  обугливший  нас, и высокую мысль,
котораЯ  волнует  наш  разум.  €зраненные,  обожженные  пламенем  и  льдами,
возблагодарим судьбу,  котораЯ  открыла  нам  глаза,  и  примем  с  радостью
выпавший  нам жребий. ‘традание впервые столкнуло нас с природой и пробудило
в  нас  стремление  узнать и  покорить  ее.  €  только  когда  она сделаетсЯ
послушной  нам, мы  станем богами.  Ќо  если даже она  не откроет  нам своих
чудес,  не  даст нам в руки оружиЯ и  утаит от  нас тайну  молнии, мы все же
должны радоватьсЯ тому, что познали страдание, ибо оно пробудило в нас новые
чувства,  более драгоценные и сладостные, нежели те, которые мы испытывали в
обители вечного блаженства,  ибо страдание вдохнуло в нас любовь  и жалость,
неведомые небесам.
     ќти слова  ‘ерафима  преобразили наши  сердца  и  вселили  в нас  новые
надежды. ЃеспредельнаЯ жажда  знаниЯ и любви теснила нам грудь. ’ем временем
землЯ рождалась.  …е  громадный туманный  шар  с  каждым  часом  сжималсЯ  и
уплотнЯлсЯ, воды  которые питали водоросли, кораллы, раковины  и  носили  на
себе  легкие  стаи моллюсков, уже не покрывали его целиком: они  прорезывали
себе  русла, а  там,  где  в теплом  иле  копошились чудовищные амфибии, уже
показались материки.  ѓоры покрывались  лесами,  и  разные  звери бродили по
земле, питаЯсь травой и мхами, Ягодами кустарников и дубовыми желудЯми.
     € вот пещерами и убежищами среди скал завладел тот, кто научилсЯ острым
камнем убивать диких зверей и  хитростью побеждать древних обитателей лесов,
равнин и  гор.  ‘  трудом завоевывал свое господство человек. Ћн был слаб  и
наг, редкаЯ  шерсть  плохо защищала его от холода, а  ногти на пальцах  были
слишком  мЯгки,  чтобы  боротьсЯ  с когтЯми хищников, но зато его  подвижные
большие  пальцы, отделенные от остальных, позволЯли  ему  легко  захватывать
самые  различные  предметы,  -  недостаток  силы  возмещалсЯ  ловкостью.  Ќе
отличаЯсь  существенно  от  прочих животных,  он, однако, был  более  других
способен наблюдать  и сравнивать. ’ак как он умел издавать  гортанью  разные
звуки,  он  стал  пользоватьсЯ  этим свойством  длЯ  обозначениЯ  предметов,
поражавших ею чувства, и это чередование звуков  помогло ему запечатлевать и
выражать  свои мысли. …го  жалкаЯ участь  и его беспокойный  дух привлекли к
нему побежденных ангелов, которые угадали в нем дерзновенность,  подобную их
собственной, и ростки той гордости, котораЯ Явилась причиной их мучений и их
славы. ‚еликое множество  их поселилось рЯдом с ним на этой юной земле,  где
их легко носили крыльЯ.  €м доставлЯло удовольствие подстегивать его мысль и
изощрЯть его  способности. Ћни  научили его одеватьсЯ в шкуры диких зверей и
заваливать камнЯми вход в пещеру,  чтоб преградить доступ тиграм и медведЯм.
Ћни открыли ему  способ  добывать  огонь  трением  палки о  сухие  листьЯ  и
поддерживать свЯщенное пламЯ на камнЯх очага. ‚дохновленный изобретательными
демонами,  человек осмелилсЯ переплывать реки на расщепленном и выдолбленном
стволе  дерева,  он придумал  колесо,  жернов и  плуг;  соха  взрезала землю
плодоносной раной, и зерно  дало человеку, который его истолок, божественную
пищу. Ћн  научилсЯ лепить  посуду из глины  и  вырубать различные орудиЯ  из
кремнЯ.  ’ак, пребываЯ среди людей, мы утешали и наставлЯли их. Њы не всегда
были видимы длЯ них, но  вечерами, на поворотах дорог мы часто ЯвлЯлись им в
причудливых и странных обликах или  представали величественным  и прекрасным
видением, принимаЯ, по  желанию,  то вид  водЯного  или лесного чудовища, то
величавого мужа, то прелестного  ребенка или  женщины с пышными  бедрами. Њы
нередко пользовались случаем посмеЯтьсЯ над ними в песнЯх или испытать их ум
какой-нибудь  веселой шуткой.  Ѓыли среди нас и  такие  неугомонные, которым
доставлЯло удовольствие дразнить их женщин и детей, но мы всегда были готовы
прийти на помощь им, нашим меньшим братьЯм.
     ЃлагодарЯ нашим стараниЯм их  умственный кругозор настолько расширилсЯ,
что они обрели способность  заблуждатьсЯ  и делать ошибочные умозаключениЯ о
свЯзи  Явлений. ЏолагаЯ, что  образ свЯзан с  действительностью  магическими
узами,  они  покрывали  фигурами  животных стены своих  пещер,  вырезали  из
слоновой  кости  изображениЯ  оленей  и мамонтов,  чтобы завладеть  добычей,
которую   они   запечатлели  в  этих   изображениЯх.   ‚ека   с  бесконечной
медлительностью проходили эту младенческую пору их разума. Њы посылали им во
сне  полезные мысли, обучали их укрощать лошадей,  холостить быков, приучать
собак  стеречь стада овец.  Џостепенно они создали семью,  племЯ. Ћднажды на
одно из их  племен  напали  свирепые охотники. ’отчас же все  мужчины  этого
племени  бросились  строить ограду  из повозок, за  которой собрали  женщин,
детей, стариков,  быков,  сокровища,  а сами с  высоты ограды закидали своих
противников смертоносными камнЯми.  ’ак  основалсЯ  первый  город. ђожденный
слабым и обреченный на убийство законами џгве, человек закалил свое сердце в
битвах  и в  войне  обрел  высшие  свои доблести.  Ћн  осветил  своей кровью
свЯщенное  чувство  любви  к родине, и этой  любви  суждено, -  если  только
человек до конца  выполнит свое назначение, - объединить  в мире весь земной
шар. Ћдин из нас, „едал, подарил  человеку топор, отвес и парус. ’ак сделали
мы  существование смертных менее горьким и тЯжким. Ћни научились строить  на
озерах  тростниковые деревни, где могли вкушать задумчивый покой,  неведомый
другим обитателЯм земли, а когда они  стали утолЯть  голод, не затрачиваЯ на
это чрезмерных усилий, мы вдохнули в их сердца любовь к красоте.
     Ћни  воздвигали пирамиды, обелиски,  башни, гигантские статуи,  которые
улыбались  непроницаемо  и  грозно,  они  изображали  символы  деторождениЯ.
Ќаучившись узнавать или по крайней мере угадывать нас, люди прониклись к нам
страхом и  любовью. ‘амые мудрые из  них  с  благоговейным  ужасом старались
узреть  нас и размышлЯли над  нашими поучениЯми. ‘тремЯсь изъЯвить  нам свою
благодарность, народы ѓреции  и Ђзии посвЯщали нам камни,  деревьЯ, тенистые
рощи, приносили нам  жертвы, слагали  гимны.  Њы  были длЯ них богами, и они
называли нас ѓоруссом, €зидой, Ђстартой, ‡евсом, Џалладой, Љибелой, „еметрой
и  ’риптолемом. ‘атане поклонЯлись  они  под именем „иониса, ќвана,  €акха и
‹енеЯ.  Ћн  ЯвлЯлсЯ  им, облеченный  всей  мощью  и  красотой,  какие только
доступны воображению  человека.  Ћчи его были пленительны как лесные фиалки,
уста горели, как рубин раскрывшегосЯ граната, бархатный пушок, более нежный,
чем  у  персика,  покрывал  его  подбородок  и   ланиты,  белокурые  волосы,
сплетенные венцом и  завЯзанные  небрежным  узлом  на  затылке,  были  увиты
плющом, он чаровал диких зверей и, проникаЯ в глубь  лесов, привлекал к себе
всех непокорных  духов, всех тех, что ютЯтсЯ на деревьЯх и выглЯдывают из-за
ветвей горЯщими  зрачками,  всех свирепых  и пугливых  тварей, что  питаютсЯ
горькими Ягодами и в чьей мохнатой груди  бьетсЯ неистовое сердце, всех этих
лесных полулюдей, которых он наделЯл добрыми чувствами  и грацией, и они все
следовали  за  ним, опьЯненные радостью и красотой. Ћн  насадил  виноградную
лозу  и  научил  смертных  давить  гроздьЯ,  чтоб  добывать  из   них  вино.
‹учезарный,  благотворЯщий,  он проходил  по земле со  своей  многочисленной
свитой, и Я, чтоб сопровождать  его, принЯл облик козлоногого; на лбу у менЯ
торчали  два маленьких  рога,  нос  был  приплюснут,  а  уши заострены.  „ва
желвака, как  у козы, свисали с моей шеи, сзади  болталсЯ  козлиный хвост, а
мохнатые  ноги заканчивались черными раздвоенными  копытами,  которые  мерно
ударЯли о землю.
     „ионис совершил свое триумфальное шествие  по  свету. џ  прошел  с  ним
‹идию, фригийские полЯ,  знойные равнины Џерсии, вздымающую снежные  вершины
Њидию,  счастливую Ђравию, богатую  Ђзию,  цветущие  города которой  омывает
море.  Ћн двигалсЯ  на колеснице, запрЯженной  львами  и рысЯми,  под  звуки
флейт, кимвалов и тимпанов, изобретенных длЯ его празднеств. ‚акханки, фиады
и  менады,  опоЯсанные  леопардовыми  шкурами,  потрЯсали  тирсами,  увитыми
плющом;  за  ними следовали сатиры,  во главе веселой  толпы  которых шел Я,
затем силены, паны и  кентавры. –веты и плоды рождались под его  стопами, он
ударЯл своим тирсом о скалы, и из них, играЯ, бежали прозрачные ключи.
     ‚о времЯ сбора винограда он пришел  в ѓрецию; поселЯне сбегались к нему
навстречу, окрашенные  зеленым и красным  соком растений; они закрывали лица
масками из дерева, коры или листьев и, держа в руке глинЯную чашу, кружились
в сладострастных плЯсках. €х жены, подражаЯ  спутницам бога, увенчивали свои
головы зеленым  плющом и  опоЯсывали  гибкие бедра шкурами ланей  и  козлЯт.
„евушки вешали себе на шею гирлЯнды из фиг, пекли пшеничные лепешки и носили
фаллус в освЯщенных корзинах. ‚иноградари, испачканные винным суслом, стоЯ в
своих повозках и обмениваЯсь с прохожими шутками и ругательствами, создавали
начатки трагедии.
     Ћднако не сладостной дремотой на  берегу ручьЯ, но тЯжким трудом научил
„ионис  людей  возделывать  полЯ  и  взращивать сочные  плоды.  €  когда  он
раздумывал  о  том,   как   превратить   грубых  обитателей  леса  в  племЯ,
дружественное лире, подчинЯющеесЯ справедливым законам,  не раз по его челу,
горевшему вдохновением, пробегала тень печали и мрачного исступлениЯ. Ќо его
глубокаЯ мудрость и любовь к людЯм позволили ему преодолеть все препЯтствиЯ.
Ћ божественные дни! Ћ  прекраснаЯ зарЯ жизни! Ќа косматых  вершинах гор и на
золотистых  берегах  морей  мы   предавались  вакханалиЯм.  ЌаЯды  и  ореады
присоединЯлись к нашим играм,  и Ђфродита  при нашем приближении выходила из
пены волн и улыбалась нам.

        ѓ‹Ђ‚Ђ XIX,
     <i>продолжение рассказа.</i>

     Љогда люди  научились возделывать землю, пасти стада, обносить  стенами
свЯщенные крепости  и узнавать богов  по их красоте, Я удалилсЯ в эту мирную
страну,  что  лежит   среди  густых  лесов,  орошаемых  ‘тимфалом,  Ћльбием,
ќриманфом и гордым Љратисом, вздувшимсЯ от ледЯных потоков ‘тикса, и здесь в
прохладной долине у подножиЯ холма, поросшего ежевикой, оливковыми деревьЯми
и соснами, под сенью платанов и седых  тополей, на  берегу ручьЯ, бегущего с
нежным журчанием среди густых  мастиковых деревьев, Я рассказывал пастухам и
нимфам  о рождении мира,  о  происхождении огнЯ, прозрачного воздуха, воды и
земли. џ рассказывал им о том, как первые люди жили в лесах, жалкие и нагие,
до  тех  пор,  пока  изобретательные  духи  не  научили  их   искусствам;  о
празднествах  нашего бога и о том, почему ‘емела считаетсЯ матерью  „иониса,
благодарнаЯ мысль которого зародилась в молнии.
     ќтот  излюбленный демонами народ  -  эти счастливые греки  не без труда
постигли мудрые законы и искусства. Џервым их храмом была хижина из лавровых
веток;  первым изображением богов - дерево; первым  алтарем  -  необтесанный
камень,  обагренный  кровью  €фигении. Ќо в  короткое времЯ они достигли той
степени мудрости  и красоты, к которой ни один народ ни до них, ни после них
не  мог приблизитьсЯ. Ћткуда же Явилось, Ђркадий, это  чудо, единственное на
земле?  Џочему   свЯщеннаЯ  почва   €онии  и  Ђттики  могла  взрастить  этот
несравненный цветок? Џотому что  там не было  ни  духовенства, ни догмы,  ни
откровениЯ и греки не ведали завистливого  бога.  €з своего гениЯ, из  своей
собственной  красоты творил эллин богов, и когда он обращал  взор к небу, он
видел в  нем лишь свой образ. Љо всему подходил он со своим мерилом и  нашел
длЯ  своих  храмов  совершенные  пропорции;  все  в  них  грациЯ,  гармониЯ,
равновесие  и  мудрость; все достойно бессмертных,  которые там обитали и  в
своих благозвучных  именах  и  совершенных формах воплощали гений  человека.
Љолонны, поддерживающие мраморные архитравы, фризы и  карнизы,  имели что-то
человеческое, что сообщало им величие, и нередко, как, например,  в Ђфинах и
„ельфах, прекрасные  юные девы, мощные и  улыбающиесЯ, держали на  вытЯнутых
руках кровли сокровищниц и свЯтилищ. Ћ сиЯние, гармониЯ, мудрость!
     „ионис направил свой путь в €талию, где народы, именовавшие его ‚акхом,
жаждали принЯть участие в его таинствах. џ отплыл на его корабле, украшенном
виноградными ветвЯми, и высадилсЯ  в  устье желтого ’ибра  под взглЯдом двух
братьев  …лены.  †ители  ‹ациума,  следуЯ  наставлениЯм  бога, уже научились
сочетать побеги вЯза  с  виноградной лозой. џ нашел себе  жилище  у подножиЯ
‘абинских  гор,  в  долине, окруженной лиственным лесом и омываемой светлыми
источниками. џ собирал на лугах вербену и мальву. Ѓледные оливковые деревьЯ,
раскинувшие по склону холма свои искривленные стволы, дарили мне маслЯнистые
плоды.  ’ам  поучал  Я  людей  с   упрЯмыми   головами,  они  не  отличались
изобретательным умом эллинов, но обладали твердым сердцем,  терпеливой душой
и почитали богов. Њой сосед, солдат-землепашец, в течение пЯтнадцати лет нес
бремЯ службы, следуЯ за римским орлом по  морЯм и горам, и видел, как  бегут
враги царственного народа. ’еперь он  водил по борозде  пару  рыжих волов  с
широко расставленными рогами и белой звездочкой на лбу. Ђ  в  это  времЯ под
соломенной  кровлей  его  целомудреннаЯ  и строгаЯ супруга толкла  чеснок  в
бронзовой ступке и варила бобы  на  свЯщенном камне  очага,  а Я,  его друг,
усевшись невдалеке под  дубом,  услаждал его труд звуками флейты  и улыбалсЯ
его  маленьким детЯм, которые  возвращались из  лесу, нагруженные сучьЯми, в
тот час, когда  солнце, клонЯсь к закату, удлинЯет тени. “ калитки сада, где
зрели  груши и тыквы, где цвели лилии  и  вечнозеленый акант,  стоЯл  Џриап,
вырезанный из ствола смоковницы, и грозил ворам своим громадным  фаллусом, а
тростник  над его  головой,  колеблемый  ветром,  пугал  птиц-грабителей.  ‚
новолуние благочестивый земледелец приносил своим ларам, увенчанным миртом и
розмарином, горсть соли и ЯчменЯ.
     џ  видел,  как  росли  его  дети  и  дети  его детей, сохранЯЯ в сердце
первоначальное благочестие и не забываЯ ни приносить жертвы  ‚акху, „иане  и
‚енере, ни возлиЯть чистое вино  и бросать цветы в источники. Ќо мало-помалу
они утрачивали  былое терпение и  простоту. џ  слышал,  как  они жаловались,
когда  поток, разлившийсЯ от обильных дождей, заставлЯл  их строить  плотины
длЯ защиты отцовского полЯ. ѓрубое  сабинское  вино раздражало их изнеженное
нЈбо. Ћни шли в соседнюю таверну пить греческие вина и  там  под виноградным
навесом забывали о времени, глЯдЯ,  как плЯшет флейтистка, изгибаЯ под звуки
кротала  свои гладкие бедра. •лебопашцы предавались сладостному  досугу  под
шепот  листьев  у ручьев,  а меж  тополЯми  по краЯм  свЯщенной  дороги  уже
поднимались  величественные гробницы,  статуи и алтари, и  все чаще слышалсЯ
грохот колесниц по истертым плитам. Њолодое вишневое деревцо, которое принес
с собой старый воин,  возвестило нам о далеких завоеваниЯх консулов,  а оды,
складывавшиесЯ под звуки лиры, рассказывали о победах ђима, владыки мира.
     ‚се страны,  по которым некогда прошел великий „ионис,  превращаЯ диких
зверей в  людей, усыпаЯ плодами  деревьЯ и обильными  всходами полЯ на  пути
своих  менад,  теперь  вкушали  мир под владычеством ђима.  Џитомец волчицы,
солдат  и землекоп, друг покоренных народов - римлЯнин прокладывал дороги от
берегов туманного  океана до крутых отрогов  Љавказа. ‚ городах воздвигались
храмы Ђвгусту  и  ђиму, и столь сильна была во всем мире  вера  в  латинское
правосудие, что в  фессалийских  ущельЯх  и на косматых берегах  ђейна  раб,
изнемогавший  под  непосильным  бременем,  взывал:  "–езарь!" Ќо
почему на этом несчастном шаре из земли и воды все обречено увЯдать, умирать
и  самые  прекрасные  творениЯ оказываютсЯ  самыми недолговечными?  Ћ дивные
дочери ѓреции,  о  ‡нание,  Њудрость, Љрасота, благодетельные  божества,  вы
погрузились  в  непробудный  сон  еще  прежде,  чем  подверглись  надруганию
варваров, которые, устремившись  на вас из своих  северных болот и пустынных
степей, уже мчались во весь опор без седла на маленьких мохнатых лошадках.
     Њилый Ђркадий,  в  то  времЯ  как  терпеливый легионер  раскидывал свой
лагерь на берегах ”азоса и ’анаиса, женщины и жрецы Ђзии и чудовищной Ђфрики
заполонЯли вечный город, смущаЯ своими  чарами сынов ђема. „о  той поры враг
трудолюбивых  демонов - џгве -  был известен  в мире,  который  он будто  бы
создал, всего лишь нескольким жалким сирийским племенам, отличавшимсЯ долгое
времЯ  такой же  жестокостью, как  и он сам, и  непрестанно переходившим  из
одного  рабства в  другое. ‚оспользовавшись римским  миром, который  повсюду
обеспечивал  свободу  передвижениЯ и  торговли  и  благоприЯтствовал  обмену
товаров и идей,  этот старый бог стал готовить дерзкий захват вселенной. Ћн,
впрочем, был не  единственным, кто  отважилсЯ на эту попытку. Ћдновременно с
ним целое множество богов,  демиургов, демонов, как, например, Њитра, ’амуз,
старушка €зида, …вбул,  мечтали овладеть умиротворенной землей. €з всех этих
духов џгве, казалось,  менее  всех других  мог  рассчитывать на  победу. …го
невежество,   жестокость,  чванливость,  его  любовь  к  азиатской  роскоши,
пренебрежение к  законам  и  нелепаЯ причуда  оставатьсЯ  незримым неизбежно
должны  были оскорблЯть эллинов и латинЯн, воспитанных „ионисом и Њузами. Ћн
сам  чувствовал, что  не в  его силах  завоевать сердца свободных  людей, их
светлый  разум, и поэтому он пустилсЯ на хитрость. —тобы обольстить души, он
придумал басню, и хоть  она была далеко не столь увлекательна, как  те мифы,
которыми мы  радовали воображение наших античных учеников,  но все  же могла
тронуть  слабые  умы, какие встречаютсЯ  всюду  и  в  великом множестве.  Ћн
объЯвил,  что все  люди  с  незапамЯтных времен повинны перед  ним в  некоем
наследственном грехе  и за это  несут кару и  в  настоЯщей жизни и в будущей
(ибо смертные по  неразумию своему  воображают, что  их  существование будет
длитьсЯ и в  преисподней). Љоварный џгве возвестил,  что он  послал на землю
собственного  сына,  дабы  тот  своей  кровью  искупил  долг  людей.  ЌельзЯ
поверить,  чтобы  страдание  искупало  вину,  и еще  менее  вероЯтно,  чтобы
невинный  мог  расплачиватьсЯ  за  виновного. ‘традание  невинного ничего не
возмещает, а  только  прибавлЯет  к  старому злу  новое  зло. Ћднако нашлись
несчастные существа, которые стали поклонЯтьсЯ џгве и его сыну-искупителю  и
провозгласили эти откровениЯ как благую весть. Ќам следовало быть готовыми к
этому безумию. ђазве не были мы множество раз свидетелЯми того, как человек,
когда он  был нищ  и наг,  простиралсЯ  перед всеми призраками, порожденными
страхом, и, вместо того чтобы  следовать  поучениЯм благодетельных  демонов,
подчинЯлсЯ заповедЯм жестоких  демиургов. џгве своей  хитростью уловил души,
как сетью. Ќо он просчиталсЯ-это  почти ничего не прибавило к  его славе. Ќе
он, а его  сын снискал поклонение людей и дал свое имЯ новому культу. ‘ам же
џгве продолжал оставатьсЯ почти неизвестным на земле.

        ѓ‹Ђ‚Ђ XX,
     <i>продолжение рассказа.</i>

     Ќовое  суеверие  распространилось  сначала  в  ‘ирии  и  Ђфрике,  потом
захватило  морские порты, где  кишел человеческий сброд, проникло  в €талию,
где в  первую очередь заразило куртизанок и рабов,  а затем быстро завоевало
успех  среди  городской  черни.  Ќо  сельские  местности  еще  долгое  времЯ
оставались  нетронутыми этой  заразой.  Љак  и прежде, землепашцы  посвЯщали
„иане  сосну,  которую  они  каждый  год  орошали  кровью  молодого  кабана,
приносили свинью в жертву ларам, чтобы умилостивить их, а благодетелю людей,
‚акху, козленка ослепительной  белизны; и даже если это были совсем неимущие
люди, у  них всегда  находилось немного вина и  муки длЯ покровителей очага,
виноградника  и  полЯ. Њы учили их,  что достаточно коснутьсЯ алтарЯ  чистой
рукою  и  что  боги  радуютсЯ и скромному  приношению.  Њежду тем безумства,
вспыхивавшие  во  множестве мест, возвещали  царство  џгве.  •ристиане  жгли
книги, разрушали храмы, поджигали города, несли  с собой  разрушение  всюду,
даже в пустыню. ’ам тысЯчи этих несчастных, обратив свою Ярость против самих
себЯ, раздирали себе  тело  железными остриЯми; и со всех концов земли вопли
добровольных  жертв возносились  к  богу,  как хвала.  Њое тенистое  убежище
ненадолго избегло бешенства этих одержимых.
     Ќа  вершине холма, возвышающегосЯ над  оливковой рощей,  котораЯ каждый
день оглашалась  звуками  моей флейты, стоЯл  с  первых  дней римского  мира
маленький мраморный храм, круглый, как  хижины предков. “ него не было стен.
Ќа цоколе высотой в  семь ступеней  были расположены  по  кругу  шестнадцать
колонн  с завитками  аканта  на  капителЯх, поддерживающих  купол  из  белой
черепицы. ќтот  купол  прикрывал статую  Ђмура, натЯгивающего лук, -  работу
афинского скульптора. „итЯ,  казалось, дышало; радость  сиЯла  на его устах;
все  части  его  тела  были  гармоничны  и  гибки.  џ чтил  это  изображение
могущественнейшего  из богов  и научил поселЯн  приносить ему в жертву чашу,
увитую вербеной и наполненную двухлетним вином.
     Ћднажды,  когда  Я сидел,  по обыкновению, у  ног  божества,  обдумываЯ
поучениЯ  и песни, к храму приблизилсЯ  незнакомый человек свирепого вида, с
всклокоченной бородой; одним прыжком он перескочил все мраморные ступени и с
диким злорадством воскликнул:
     - Џогибни, отравитель душ, и да погибнут с тобой радость и красота
     ‘ этими слонами он выхватил из-за поЯса топор  и занес его над богом. џ
схватил его за руку, повалил на землю и стал топтать своими копытами.
     - „емон, -  крикнул он  мне с злобным бесстрашием, - дай мне  сокрушить
этого идола и тогда можешь менЯ убить!
     џ  не внЯл его  ужасной мольбе, Я надавил всей  своей  тЯжестью ему  на
грудь, котораЯ затрещала под моим коленом, и, схватив  его обеими  руками за
горло, задушил нечестивца.
     Џотом, оставив  его валЯтьсЯ с почерневшим лицом  и высунутым  Языком у
ног улыбающегосЯ бога, Я пошел омытьсЯ в свЯщенном источнике. ‚след за тем Я
покинул  эту  страну,  сделавшуюсЯ добычей христиан. џ  прошел всю  ѓаллию и
достиг   берегов   ‘оны,  куда   „ионис  некогда  принес  виноградную  лозу.
•ристианский  бог   еще  не   был  известен  этим  счастливым  народам.  Ћни
поклонЯлись густому буку за его красоту и украшали полосками шерстЯной ткани
его  заповедные  ветви,  ниспадавшие  до  самой  земли.  Ћни поклонЯлись еще
свЯщенному  источнику  и ставили  во  влажных  гротах  глинЯных божков.  Ћни
приносили в дар нимфам лесов  и гор  маленькие сыры и кувшины с молоком.  Ќо
вскоре апостол  скорби был послан новым богом и к ним.  Ћн был суше копченой
рыбы,  но,  несмотрЯ на  то, что он  был  изможден постами и бдениЯми,  он с
неиссЯкаемым   жаром   проповедовал  какие-то  темные  таинства.  Ћн   любил
страдание,  считал  его  благом,  и   с  Яростью  преследовал  все  светлое,
прекрасное и  радостное. ‘вЯщенное дерево пало под его топором. Ћн ненавидел
нимф за то, что они прекрасны, а когда по  вечерам их круглые бедра сверкали
сквозь листву, он  осыпал их проклЯтиЯми.  ’акое  же отвращение он питал и к
моей певучей флейте. Ќесчастный верил, что существуют заклинаниЯ,  с помощью
которых  можно  изгнать бессмертных духов,  обитающих в прохладных гротах, в
чаще лесов и  на вершинах гор. Ћн думал, что может победить  нас несколькими
каплЯми  воды, над которыми  он произносил  какие-то  слова,  сопровождаЯ их
странными движениЯми. Ќимфы, в отместку, ЯвлЯлись ему по ночам  и  будили  в
нем  пламенное  желание,  которое  этот глупец считал греховным,  затем  они
убегали, оглашаЯ полЯ своим звонким смехом, в то  времЯ как их жертва, пылаЯ
всем телом,  корчилась на своем ложе  из листьев.  ’ак  смеютсЯ божественные
нимфы  над  заклинателЯми,  так  издеваютсЯ  они  над  злыми  и их  нечистым
целомудрием.
     Ђпостолу  не удалось наделать столько зла, сколько ему хотелось, потому
что он  поучал души простые,  послушные природе,  а такова уж ограниченность
большинства людей,  что они не  склонны делать выводы из правил,  которые им
внушают.  ЊаленькаЯ   роща,  где  Я  жил,  принадлежала  одному   галлу   из
сенаторского рода, еще сохранившему остатки латинской утонченности. Ћн любил
молодую  вольноотпущенницу и  делил  с  нею  свое  пурпурное  ложе, расшитое
нарциссами. ђабы обрабатывали его виноградник и  сад, а сам он был поэтом и,
по примеру ЂвзониЯ, воспевал ‚енеру, секущую розами своего сына. •отЯ он был
христианином,  он приносил  мне  как  духу-покровителю здешних  мест молоко,
плоды  и овощи.  џ в  благодарность услаждал его досуг звуками моей флейты и
посылал ему блаженные  сны. ‚ сущности эти мирные  галлы очень мало знали об
џгве и его сыне.
     Ќо  вот  горизонт  запылал  заревом  пожара, и пепел,  гонимый  ветром,
посыпалсЯ  на полЯнки нашего  леса. Џо дорогам потЯнулись  длинные  вереницы
возов,  крестьЯне  шли толпами, гонЯ перед  собой  скот.  „еревни огласились
испуганными   воплЯми:  "Ѓургунды!.."  €  вот  показалсЯ  первый
всадник  с копьем  в руке, весь закованный в сверкающую  бронзу,  с длинными
рыжими волосами, спадающими на плечи двумЯ косами... Ђ за ним еще два, и еще
двадцать,  сотни,  тысЯчи  всадников,  свирепых,  забрызганных  кровью.  Ћни
убивали  стариков и детей, насиловали женщин, даже  старух, чьи седые волосы
прилипали  к  их  подошвам  вместе  с  мозгами новорожденных младенцев.  Њой
молодой  галл  и  его вольноотпущенница обагрили своей кровью ложе, расшитое
нарциссами.  ‚арвары зажигали  базилики,  чтобы  жарить  в  них целых быков,
разбивали амфоры  и напивались тут же, в жидкой грЯзи затопленных  подвалов.
‡а ними следом, набившись в походные повозки, ехали их полуголые жены.
     Џосле того как сенат, горожане и духовенство погибли в огне, охмелевшие
бургунды повалились спать  под  арками форума, а две недели спустЯ уже можно
было видеть, как один  из них  улыбалсЯ в густую бороду,  глЯдЯ на  ребенка,
которого белокураЯ супруга баюкала  на пороге дома, другой разводил огонь  в
горне и  мерно колотил  молотом  по железу, а тот, усевшись под  дубом,  пел
обступившим  его  товарищам  про  богов  и  героев  своего  народа,  Ђ  иные
раскладывали длЯ  продажи  камни,  упавшие с  неба, рога зубров,  амулеты. €
прежние обитатели страны, мало-помалу  успокаиваЯсь, выходили из лесов, куда
они  попрЯтались,  отстраивали  свои сожженные  жилища и  принимались  снова
возделывать полЯ и подрезать виноградные лозы. †изнь вступала в  свои права.
Ќо все же это была самаЯ  тЯжелаЯ пора из всех, какие когда-либо выпадали на
долю  человечества. ‚арвары  завладели империей. “ них  были грубые нравы, а
так как они кроме того,  были мстительны  и жадны, то они твердо верили, что
можно откупатьсЯ  от грехов. ЃаснЯ о џгве и  его сыне  пришлась им  очень по
вкусу  и они охотно  поверили в  нее, тем  более что  она перешла к  ним  от
римлЯн, которых они считали ученее себЯ и втайне восхищались их искусством и
обычаЯми.  “вы,  ѓрециЯ  и   ђим  достались  в  наследство  глупцам.  ‡нание
утратилось, петь  в церковном  хоре  почиталось доблестью,  а люди,  которые
помнили  наизусть  несколько  изречений  из  Ѓиблии,  слыли  великими умами.
Љонечно, и  в то времЯ тоже  водились поэты, как водЯтсЯ птицы,  но стихи их
хромали на каждой стопе. „ревние демоны, добрые гении человечества, лишенные
почестей, изгнанные, преследуемые, затравленные, укрылись в лесах. …сли  они
иной раз  и  показывались людЯм, то, чтобы  держать их  в страхе,  принимали
ужасные  обличьЯ,  - красную,  зеленую  или  черную  кожу,  огненные  глаза,
огромную  пасть с кабаньими клыками, рога,  хвост,  иногда человечье лицо на
животе. Ќимфы по-прежнему оставались прекрасными. ‚арвары, не знаЯ ни одного
из нежных имен, которые они носили раньше, называли их феЯми, приписывали им
капризный нрав, коварные замашки, боЯлись их  и любили.  Њы были унижены, мы
потерЯли свою власть, но не потерЯли мужества и, сохранив неизменным веселый
нрав и доброе  расположение к людЯм,  мы в  эти жестокие времена остались их
верными друзьЯми. ‡аметив, что варвары мало-помалу становЯтсЯ менее угрюмыми
и свирепыми, мы пускались на разные хитрости, чтобы под  тем или  иным видом
вступить с  ними  в общение. ‘о всЯческими предосторожностЯми и уловками  мы
подстрекали их не считать старого џгве непогрешимым владыкой, не подчинЯтьсЯ
слепо его приказаниЯм, не  страшитьсЯ его угроз. €ной раз нам даже случалось
прибегать к искусству магии. Њы  беспрестанно побуждали их изучать природу и
искать  следы  античной мудрости.  ќти  северные воины, несмотрЯ  на все  их
невежество,  знали кое-какие ремесла. Ћни  верили,  что на  небе  происходЯт
битвы, звуки арфы  вызывали у  них слезы. ‚озможно даже, что  они были более
способны  духом  на великие деЯниЯ,  чем выродившиесЯ галлы и римлЯне, земли
которых  они захватили. Ћни не  умели  ни  обтесывать  камень,  ни шлифовать
мрамор. Ќо они привозили порфир и колонны из ђима и ђавенны,  а правители их
употреблЯли в качестве  печатей геммы, вырезанные греками в  эпоху  расцвета
красоты. Ћни воздвигали  стены из кирпичей, искусно расположенных стрелками,
и  им  удавалось  строить  не   лишенные  приЯтности  церкви  с   карнизами,
опирающимисЯ на страшные головы, и с тЯжелыми капителЯми, где они изображали
пожирающих друг друга чудовищ. Њы обучали их письменности и наукам.  Ћдин из
наместников их бога, ѓерберт, брал у нас уроки физики, арифметики и  музыки,
и про него  говорили, что он продал  нам душу.  ‚ека шли, а нравы оставались
дикими. Њир содрогалсЯ в огне и крови. Џреемники  любознательного  ѓерберта,
не довольствуЯсь тем, что владеют душами, - ибо корысть от этого легковеснее
воздуха, - пожелали владеть и телами. Ћни жаждали установить свое господство
над всем миром,  опираЯсь на  право, которое  они будто  бы  унаследовали от
какого-то рыбака с ’ивериадского озера.  Ћдин из них  возомнил на мгновение,
что одержал верх над тупым германцем, преемником Ђвгуста, но  в конце концов
духовным владыкам  пришлось поделить  свое господство со светскими, и народы
были  обречены  терпеть  гнет  двух  властей-соперниц.  †изнь  этих  народов
складывалась в непрерывной чудовищной смуте. ќто были сплошные войны, голод,
резнЯ.  €  все  бесконечные бедствиЯ,  сыпавшиесЯ  на  них, люди приписывали
своему богу и за  это называли его всеблагим  и отнюдь  не иносказательно, а
потому, что лучшим длЯ них был  тот,  кто сильнее наносил удары. ‚ этот  век
насилиЯ Я,  чтобы разумно  употребить  свой  досуг, принЯл решение,  которое
может показатьсЯ странным, но на самом деле отличалось глубокой мудростью.
     Њежду ‘оной и арольскими горами, где пасутсЯ быки, есть лесистый холм,
пологие склоны которого переходЯт в луга, орошаемые свежим ручьем. ’ам стоЯл
монастырь,  который  славилсЯ  во всем христианском  мире.  џ  спрЯтал  свои
козлиные копыта под  рЯсу  и сделалсЯ монахом  в  этом аббатстве, где и  жил
спокойно,  вдали от  всЯких  воителей, которые,  будь они  друзьЯ или враги,
одинаково  несносны.  —еловечеству,  впавшему  в детство,  приходилось всему
учитьсЯ заново. Ѓрат ‹ука,  мой сосед  по келье, изучавший  нравы  животных,
утверждал,  что ласка зачинает своих детенышей через ухо.  џ собирал в полЯх
целебные травы, чтобы облегчать страданиЯ больных, которых до тех пор лечили
прикосновением к  свЯтым мощам. ‚ аббатстве было  еще несколько подобных мне
демонов,  которых  Я узнал по копытам  и по тому, как  приветливо  они  менЯ
встретили.  Њы  соединили  наши  усилиЯ,  чтобы  просветить  закоснелые  умы
монахов.
     ‚ то времЯ как под стенами монастырЯ маленькие  дети играли  в камешки,
наши монахи предавались  другой  такой же пустой  игре, которой, однако, и Я
забавлЯлсЯ вместе  с ними, потому что, в конце  концов, надо  же  как-нибудь
убить времЯ, -  и  в  сущности,  если подумать, это  единственное назначение
жизни.  Ќаша игра была игрою  слов. Ћна тешила наши изворотливые  и в  то же
времЯ  грубые  умы, она зажигала споры и  сеЯла смуту во  всем  христианском
мире. Њы разделились на два лагерЯ. Ћдин утверждал, что прежде чем поЯвились
Яблоки, существовало некое изначальное  џблоко, прежде чем были попугаи, был
изначальный Џопугай, прежде чем  развелись распутные  чревоугодники-монахи -
был Њонах, было ђаспутство, было  —ревоугодие,  прежде чем поЯвились  в этом
мире ноги  и  зады -  Џинок коленом  в зад уже существовал предвечно  в лоне
божием.  „ругой  лагерь, напротив, утверждал,  что  Яблоки внушили  человеку
понЯтие Яблока,  попугаи  -  понЯтие  попугаЯ,  монахи  -  понЯтие  монахов,
чревоугодиЯ и распутства и что пинок  в  зад начал существовать только после
того, как его надлежащим  образом дали  и получили.  ‘порщики распалЯлись, и
дело доходило до  рукопашной. џ принадлежал  ко второму лагерю, ибо он более
соответствовал складу моего ума, и впоследствии  не случайно был  осужден на
‘уассонском соборе.
     ’ем  временем, не  довольствуЯсь драками между собой,  -  вассал против
сюзерена и  сюзерен  против  вассала,  - синьоры  задумали  идти воевать  на
восток. Ћни говорили, насколько мне помнитсЯ, что идут освобождать гроб сына
господнЯ.  ’ак  они говорили; но  алчность и  жажда приключений  влекли их в
далекие краЯ на поиски новых земель, женщин, рабов,  золота, мирры и ладана.
ќти  походы  - стоит ли говорить - были  весьма неудачны,  но наши тупоумные
соотечественники  вынесли  из  них  знакомство  с  восточными  ремеслами   и
искусствами и вкус к роскоши. ‘ этих пор нам стало легче приучать их к труду
и вести их  по  пути творчества. Њы  начали строить храмы чудесной красоты с
дерзко  изогнутыми арками,  стрельчатыми  окнами, высокими башнЯми, тысЯчами
колоколен  и острыми шпилЯми, которые поднимались к небу џгве, возносЯтсЯ  к
нему одновременно  и мольбы смиренных  и угрозы  гордецов, ибо все это  было
созданием наших рук столько  же,  сколько  и рук  человеческих. ‘транное это
было зрелище, когда над постройкой собора бок о бок трудились люди и демоны,
-  обтесывали,  шлифовали, укладывали  камни,  украшали  капители  и карнизы
рельефами  крапивы, терновника, чертополоха, жимолости, землЯничных листьев,
высекали фигуры дев и свЯтых или причудливые изображениЯ змей, рыб с ослиной
головой,  обезьЯн,  чешущих  себе  зад,  -  словом,  каждый  творил  в своем
собственном  духе,  строгом или шаловливом,  величественном или причудливом,
смиренном  или  дерзком,  и  все  вместе создавало гармоническую  какофонию,
чудесный   гимн   радости   и   скорби,  торжествующую   ‚авилонскую  башню.
‚дохновлЯемые нами резчики, ювелиры, мастера эмали творили настоЯщие чудеса;
расцвели все  ремесла, служащие роскоши, поЯвились лионские шелка, аррасские
ковры,  реймские  полотна,  руанские сукна.  ‘олидные купцы отправлЯлись  на
Ярмарку  верхом  на  кобыле,  везЯ с собой куски бархата и  парчи,  вышивки,
золототканые  шелка,  драгоценные  украшениЯ,  серебрЯную  утварь,  книги  с
миниатюрами. ‚еселые комедианты устанавливали свои подмостки в храмах или на
людных площадЯх и представлЯли, сообразно своему умозрению, деЯниЯ небесные,
земные  или адские. †енщины носили роскошные  уборы  и  рассуждали  о любви.
‚есной, когда  небо одевалось  в  лазурь, у всех людей,  знатных и  простых,
пробуждалось  желание  порезвитьсЯ  на  лужке,  пестреющем  цветами. ‘крипач
настраивал  свой  инструмент.  „амы, рыцари и девицы, горожане  и горожанки,
поселЯне и  деревенские  красотки, взЯвшись  за руки,  водили  хороводы.  Ќо
внезапно ‚ойна,  ѓолод и —ума вступали в круг, и ‘мерть, вырвав, скрипку  из
рук музыканта,  заводила  свой танец. Џожары  уничтожали  села и  монастыри,
солдаты вешали крестьЯн на дубе у околицы за то, что они не  могли заплатить
выкуп,  а беременных женщин привЯзывали к стволу,  и волки приходили ночью и
пожирали их плод в чреве.
     Ѓедные  люди ото  всего этого  терЯли рассудок. € нередко, когда  уже в
стране царил мир  и жизнь спокойно шла своим чередом, они  вдруг безо всЯкой
причины,  объЯтые  каким-то безумным  страхом, покидали свои дома  и  бежали
толпами,  полунагие,  раздираЯ  себе  тело  железными  крючьЯми  и  распеваЯ
гимны...  џ  не  виню џгве  и его  сына во  всем  этом  зле.  Њного  дурного
совершалось  помимо  него  и даже  против  него,  но  в  чем  узнаю  Я  руку
милосердного  бога  (как  называли  его)  -  это  в  обычае,  введенном  его
наместниками  и  установленном   во   всем   христианском  мире:  сжигать  с
колокольным звоном  и пением  псалмов мужчин  и женщин, которые  по наущению
демонов мыслили об этом боге не так, как подобало.

        ѓ‹Ђ‚Ђ XXI,
     <i>продолжение и конец рассказа.</i>

     Љазалось, что знание и мысль погибли навсегда и что  земле уже  никогда
не видеть мира, радости и красоты.
     Ќо  однажды  под  стенами  ђима рабочие,  которые  копали  землю у краЯ
древней дороги, нашли мраморный саркофаг: на  стенках его были изваЯны  игры
Ђмура и триумфы ‚акха. Љогда поднЯли крышку, взорам предстала  дева. ‹ицо ее
сиЯло  ослепительной свежестью, длинные  волосы  рассыпались  по плечам, она
улыбалась, словно во  сне.  Ќесколько горожан трепеща  от  восторга, поднЯли
погребальное  ложе  и  отнесли  его  в  Љапитолий.  Ќарод  стекалсЯ  толпами
полюбоватьсЯ неувЯдаемой красой римской девы  и стоЯл, притихнув, ожидаЯ, не
пробудитсЯ ли божественнаЯ душа, заключеннаЯ в этом прекрасном теле. ‚ конце
концов, весь город был до  того взволнован этим зрелищем, что папа, опасаЯсь
не без основаниЯ,  как  бы это  дивное  тело  не стало предметом  Языческого
культа,   приказал  ночью  унести  его   и   тайно   похоронить.   ЌапраснаЯ
предосторожность!  ’щетные  стараниЯ!  ЂнтичнаЯ  красота после стольких  лет
варварства на мгновение Явилась  очам людей,  и этого было достаточно, чтобы
образ ее, запечатлевшись в их сердцах, внушил им пламенное стремление любить
и  знать. ‘ тех пор звезда  христианского бога стала меркнуть и склонЯтьсЯ к
своему  закату.  Ћтважные  мореплаватели  открывали новые  земли, населенные
многочисленными  народами,  не  знавшими  старого  џгве,  и  тогда  возникло
подозрение, что он и  сам их не знал, ибо не возвестил им ни себЯ, ни своего
сына-искупителЯ.  Ќекий  польский каноник  доказал  вращение  земли, и  люди
обнаружили,  что старый демиург  €зраилЯ не только  не создал  вселенной, но
даже не  имел  понЯтиЯ о ее истинном устройстве. ’ворениЯ древних философов,
ораторов, юристов и поэтов были извлечены из  пыли монастырских библиотек и,
переходЯ из рук в руки, вдохновлЯли  умы любовью  к мудрости. „аже наместник
ревнивого бога, сам папа, больше не верил в того, чьим представителем он был
на земле.  Ћн любил  искусство,  и  у него  не было иных  забот,  как только
собирать античные  статуи и  возводить  великолепные  строениЯ,  где оживало
мастерство ‚итрувиЯ, возрожденное Ѓраманте. Ќам стало легче дышать. €стинные
боги, вызванные из столь длительного изгнаниЯ, возвращались на  землю. € они
вновь  обретали здесь свои храмы и  алтари. Џапа ‹ев, сложив к их ногам свой
пастырский  перстень, тройной  венец и ключи, втайне воскурЯл им  жертвенный
фимиам. “же ЏолимниЯ, опершись на локоть, вновь  стала прЯсть  золотую  нить
своих раздумий;  уже целомудренные грации,  сатиры и нимфы водили хороводы в
тенистых садах: наконец-то на землю возвращалась радость. Ќо вот - о горе, о
напасть,  о  злосчастье   -  некий  немецкий   монах,  накачавшись  пивом  и
богословием, восстает  против  этого  возрождающегосЯ Язычества, грозит ему,
мечет  громы  и молнии, один восстает  против кнЯзей церкви  и,  победив их,
увлекает  за собой народы,  ведет их  к реформе, спасающей  то, что уже было
обречено на гибель. ’щетно наиболее искусные  из нас пытались отвратить  его
от этой затеи. Ћдин изворотливый демон, которого на земле зовут ‚ельзевулом,
преследовал его неотступно, то смущаЯ  его противоречивыми учеными доводами,
то дразнЯ коварными шутками.
     “прЯмый монах  запустил  в него  чернильницей и  продолжал  свою унылую
реформацию. „а что говорить? ќтот  дюжий корабельщик починил,  законопатил и
вновь  спустил  на воду  потрепанный  бурЯми  корабль церкви, €исус  •ристос
обЯзан этому рЯсоносцу тем, что кораблекрушение оказалось отсроченным, может
быть, более чем на десЯть веков. ‘ тех пор дела пошли все хуже и хуже. Џосле
этого толстЯка  в  монашеском  капюшоне,  пьЯницы  и  забиЯки, ЯвилсЯ,  весь
проникнутый духом древнего џгве, длинный и тощий доктор  из †еневы, холодный
и  в  то  же  времЯ неистовый маньЯк,  еретик, сжигавший на  кострах  других
еретиков,  самый лютый враг граций, изо всех  сил старавшийсЯ  вернуть мир к
гнусным временам €исуса Ќавина и ‘удей израильских.
     ќти исступленные проповедники и их  исступленные ученики заставили даже
демонов, подобных мне, рогатых дьЯволов, пожалеть о  временах,  когда сын со
своей  матерью  царили  над  народами,  очарованными  великолепием каменного
кружева   соборов,   сиЯющими   розами  витражей,  Яркими  красками  фресок,
изображавших тысЯчи чудесных историй, пышной парчой, блистающей эмалью рак и
дароносиц,  золотом крестов и ковчегов,  созвездиЯми свечей в тени церковных
сводов,  гармоничным гулом органов. Љон