оЯс иной
самый маленький человек.
     Љогда лошади были поданы, „жонс  вскочил  прЯмо  в  дамское  седло,  на
котором ехала его дорогаЯ ‘офьЯ. Џроводник, правда, весьма  предупредительно
предложил ему свое, но герой наш предпочел дамское - вероЯтно,  потому,  что
оно было мЯгче. Џартридж хотЯ и любил понежитьсЯ не меньше „жонса,  не  мог,
однако, снести мысли  об  унижении  своего  мужского  достоинства  и  принЯл
предложение  проводника.  ’аким  образом,  „жонс  в  дамском  седле   ‘офьи,
проводник в  седле  миссис  ѓоноры  и  Џартридж  верхом  на  третьей  лошади
тронулись в путь и через четыре  часа  прибыли  в  гостиницу,  где  читатель
провел уже так много времени. Џартридж всю дорогу был  в  очень  приподнЯтом
состоЯнии и то  и  дело  напоминал  „жонсу  о  многих  добрых  знамениЯх,  в
последнее времЯ предсказывавших последнему удачу; действительно, даже совсем
несуеверный читатель должен признать, что  эти  знамениЯ  были  на  редкость
благоприЯтны. Љроме того, нынешнЯЯ погонЯ „жонса больше нравилась Џартриджу,
чем  погонЯ  его  за  славой;  равным  образом,  из  этих  предзнаменований,
служивших  длЯ  педагога  ручательством  удачи,  он  впервые   вывел   Ясное
представление о любви „жонса к ‘офье: до сих пор он  уделЯл  ей  очень  мало
вниманиЯ, потому что, доискиваЯсь причин ухода „жонса из дому, пошел сначала
по ложному пути; а что касаетсЯ происшествий в ќптоне, то он как  раз  перед
приходом туда и после отбытиЯ оттуда был слишком перепуган, длЯ  того  чтобы
вывести какое-нибудь иное заключение, кроме того, что беднЯга  „жонс  совсем
рехнулсЯ. ќтот вывод нисколько не расходилсЯ с еще  прежде  составившимсЯ  у
него мнением о крайнем сумасбродстве его спутника:  педагогу  казалось,  что
поведение  последнего  при  отъезде  из  ѓлостера  вполне  оправдывает   все
слышанное о нем ранее. ’еперешней  поездкой  Џартридж,  однако,  был  вполне
доволен, и с этих пор в нем начало складыватьсЯ гораздо более  благоприЯтное
представление об умственных способностЯх приЯтелЯ.
     —асы как раз пробили  три,  когда  они  приехали,  и  „жонс  немедленно
заказал почтовых лошадей, но, к несчастью,  во  всем  местечке  нельзЯ  было
достать ни одной лошади. —итатель не найдет  в  этом  ничего  удивительного,
если вспомнит возбуждение, царившее тогда во всем королевстве и  особенно  в
этой части его, где день  и  ночь  ежечасно  во  всех  направлениЯх  скакали
курьеры.
     „жонс всЯчески старалсЯ уговорить  своего  проводника  довезти  его  до
Љовентри, но тот был неумолим. ‚о времЯ этих переговоров во дворе  гостиницы
к нему подошел человек, он назвал „жонса по имени и  спросил,  как  поживают
его родные в ‘омерсетшире. ‚зглЯнув на этого человека, „жонс тотчас же узнал
в нем мистера „аулинга, стрЯпчего, с которым обедал в  ѓлостере,  и  вежливо
поклонилсЯ в ответ на приветствие.
     „аулинг настойчиво уговаривал мистера „жонса  не  ехать  дальше  ночью,
подкреплЯЯ свою просьбу множеством неоспоримых доводов  -  вроде  того,  что
спускаютсЯ сумерки, что дорога очень грЯзнаЯ и  что  гораздо  удобнее  будет
ехать днем. „оводы превосходные, и они, вероЯтно,  уже  приходили  в  голову
„жонсу; но если прежде они были бессильны, то такими же оказались и  теперь:
„жонс упорствовал в своем решении, готовый даже отправитьсЯ в путь пешком.
     ‚идЯ, что ему не переубедить „жонса,  почтенный  стрЯпчий  с  таким  же
усердием принЯлсЯ уговаривать  проводника  поехать  с  ним.  Ћн  привел  ему
множество  причин,  пытаЯсь  заставить  его  согласитьсЯ  на  это   короткое
путешествие, и в заключение сказал:
     - Ќеужели ты сомневаешьсЯ, что джентльмен хорошо  вознаградит  тебЯ  за
беспокойство?
     „вое против одного возьмут верх в чем угодно, не только в  футболе.  Ќо
превосходство объединенных сил  в  убеждениЯх  или  -просьбах  очевидно  длЯ
всЯкого внимательного наблюдателЯ: ведь вам, верно, не раз случалось видеть,
как отец, хозЯин, жена или иное влиЯтельное лицо самым  решительным  образом
отвергают  все  доводы  просителЯ,  выступающего   в   одиночку,   а   потом
соглашаютсЯ. услышав их от второго или  третьего  лица,  пришедшего  ему  на
помощь, но не сказавшего ровно ничего нового. Ћтсюда,  вероЯтно,  происходит
выражение "поддержать довод или предложение", что бывает так важно  во  всех
публичных прениЯх. Ћт этого также, должно быть, в наших судебных учреждениЯх
часто приходитсЯ слышать, что какой-нибудь  ученый  муж  (по  большей  части
доктор прав) битый час повторЯет то самое, что перед ним было сказано другим
ученым мужем.
     ‚место того чтобы объЯснЯть это Явление, мы, по принЯтому нами  методу,
приведем в пример упомЯнутого выше проводника: он  внЯл  убеждениЯм  мистера
„аулинга и согласилсЯ опЯть посадить „жонса в дамское седло, но  потребовал,
чтобы сначала ему позволили хорошенько  накормить  лошадей,  потому  что  те
сделали большой конец и бежали резво.  ‚прочем,  это  требование  проводника
было излишним, потому что „жонс, несмотрЯ на свою торопливость и нетерпение,
и сам приказал бы задать им корму; он вовсе не разделЯл мнениЯ тех,  которые
считают животных простыми машинами и, вонзаЯ  шпоры  в  брюхо  своего  конЯ,
воображают, будто шпора и лошадь  обладают  одинаковой  чувствительностью  к
боли.
     Џокамест лошади ели овес, или, вернее, покамест предполагалось, что они
его едЯт  (потому  что  проводник  больше  всего  был  озабочен  тем,  чтобы
угоститьсЯ самому на кухне, а конюх этим воспользовалсЯ и принЯл меры, чтобы
его овес осталсЯ цел в конюшне), мистер „жонс, уступаЯ настоЯтельной просьбе
мистера „аулинга, пошел в комнату этого джентльмена, где они  и  уселись  за
бутылкой вина.

     ѓ‹Ђ‚Ђ X, в которой мистер „жонс и мистер „аулинг распивают бутылочку

     Њистер „аулинг, налив стакан вина, предложил  тост  за  достопочтенного
сквайра Ћлверти, добавив:
     - …сли  вам  угодно,  сэр,  выпьем  и  за  здоровье  его  племЯнника  и
наследника,   молодого   сквайра.   „а,    сэр,    мистер    Ѓлайфил,    ваш
родственник,прекрасный молодой джентльмен, и  Я  готов  поручитьсЯ,  что  он
будет со временем играть весьма видную роль в своей округе. “ менЯ уже  есть
длЯ него на примете местечко длЯ выборов в парламент.
     - џ убежден, сэр,- отвечал „жонс,- что  вы  не  имеете  намерениЯ  менЯ
оскорблЯть, поэтому Я на  вас  не  обижен;  но,  право,  вы  очень  некстати
соединили  два  имени:  ведь  один  из  этих  людей  честь  и   слава   рода
человеческого, а другой - мерзавец, позорЯщий звание человека.
     „аулинг был этим озадачен. Ћн сказал, что  считает  обоих  джентльменов
людьми безупречными.
     - —то касаетсЯ самого сквайра Ћлверти,- сказал он,-  то  Я  никогда  не
имел счастьЯ его видеть; но кто же не  слышал  о  его  доброте?  Ђ  молодого
джентльмена Я видел всего один раз, когда привез ему известие о  смерти  его
матери; но тогда Я  так  спешил,  так  торопилсЯ,  разрываЯсь  на  части  от
множества дел, что просто не имел времени с ним побеседовать; однако он имел
вид настоЯщего джентльмена и был так приветлив, что, признаюсь вам, мне  еще
отроду никто не доставлЯл такого удовольствиЯ.
     - џ ничуть не удивлЯюсь, что он сумел вас обворожить  во  времЯ  такого
короткого свиданиЯ,- отвечал „жонс.- Ћн хитер, как сам дьЯвол, и  вы  можете
прожить с ним много лет, не разгадав его. џ рос с ним с самого детства, и мы
почти никогда не разлучались; но только совсем недавно длЯ менЯ открылось, и
то лишь отчасти, что это за негодЯй. ЏризнатьсЯ, Я всегда его  недолюбливал.
Њне казалось, что в нем не хватает душевного  благородства,  которое  служит
истинной основой всего великого и благородного в человеке. „авно уж  заметил
Я в нем презренный эгоизм; но лишь недавно, совсем  недавно,  обнаружил,  на
какие низкие и черные дела  он  способен:  да,  Я  наконец  обнаружит,  что,
пользуЯсь моим открытым характером, он затеЯл погубить  менЯ,  долго  строил
адские козни и, наконец, привел свой план в исполнение.
     - ‚от как!  -  воскликнул  „аулинг  -  Љак  жаль  тогда,  что  огромное
состоЯние вашего дЯди Ћлверти перейдет по наследству к такому субъекту.
     - ‚ы мне оказываете честь, сэр, на которую Я,  увы,  не  имею  никакого
права,- отвечал „жонс.- Џравда,  мистер  Ћлверти  был  настолько  добр,  что
однажды позволил мне называть его еще более дорогим именем, но  так  как  он
это сделал только  по  доброте  своей,  то  Я  не  могу  жаловатьсЯ  на  его
несправедливость, если он нашел нужным лишить менЯ этой чести: ведь  лишение
дара не может быть более незаслуженным, чем был ранее самый дар. “верЯю вас,
сэр, Я не родственник мистера Ћлверти;  и  если  свет,  неспособный  оценить
по-настоЯщему его достоинства, найдет,  что  он  поступил  со  мной  слишком
сурово и не по-родственному, то это будет  несправедливостью  к  лучшему  из
людей; ведь Я... Ћднако, извините, Я не буду вам  докучать  подробностЯми  о
самом себе, но вы, видно, принЯли менЯ за родственника  мистера  Ћлверти,  и
потому Я счел долгом сказать вам правду о поступке, который может навлечь на
него нареканиЯ; Я готов скорее  пожертвовать  жизнью,  чем  дать  длЯ  этого
какой-нибудь повод.
     - ‚аши слова, сэр, звучат истинным благородством,- сказал  „аулинг,-  и
вы  мне  не  только  не  докучаете,  но,  напротив,  доставили  бы   большое
удовольствие, объЯснив, как это  вышло,  что  вас  считают  за  родственника
мистера Ћлверти, если вы ему не родственник? ‚аши  лошади  будут  готовы  не
раньше чем через полчаса, и у вас есть довольно времени; так расскажите  же,
пожалуйста, как это все случилось? Џризнаюсь, менЯ  очень  удивлЯет,  почему
вас принимают за родственника джентльмена, который вам совершенно не роднЯ.
     ‘говорчивым характером (но отнюдь не осмотрительностью)  „жонс  немного
напоминал  свою  возлюбленную  ‘офью:  он  охотно  согласилсЯ  удовлетворить
любопытство мистера „аулинга и  рассказал  ему  историю  своего  рождениЯ  и
воспитаниЯ, как Ћтелло,

     Ћт детских лет до самого мгновеньЯ,
     Љогда его он слышать пожелал,-

     а „аулинг, подобно „ездемоне, выслушал его с большим вниманием,

     ЉлЯнЯсь ему, что это странно, чудно
     € горестно, невыразимо горько.

     Њистер  „аулинг  был  чрезвычайно  тропот  этим  рассказом,-  должность
стрЯпчего не убила в нем человеческих чувств Ќет ничего несправедливее,  как
переносить наше предубеждение щ о-tiib той или  иной  профессии  на  частную
жизнь и судить о человеке на основании наших представлений о  его  занЯтиЯх.
Џривычка,  правда,  ослаблЯет  отвращение  к  действиЯм,  которые  требуютсЯ
известной профессией и уже как бы входЯт в плоть  и  кровь  человека,  но  в
других случаЯх природа сказываетсЯ одинаково в людЯх всех профессий, и даже,
может быть, могущественнее в тех,  которые  дают  ей,  так  сказать,  отдых,
занимаЯсь своим всегдашним делом. ЊЯсник, Я уверен, не убьет красивой лошади
без чувства сожалениЯ, а хирург,  хладнокровно  отнимающий  руку  или  ногу,
выразит участие больному подагрой; Я сам этому свидетель.  €звестно,  что  и
публичный  палач,  свернувший  шею  сотнЯм  людей,  дрожит,  исполнЯЯ   свои
обЯзанности в первый раз; и даже  мастера  по  части  пролитиЯ  человеческой
крови, которые во времЯ войны без зазрениЯ совести избивают тысЯчи не только
подобных себе мастеров, но часто также женщин и детей,- даже  они  в  мирное
времЯ, откладываЯ в сторону барабаны и трубы, часто откладывают в сторону  и
свирепость и делаютсЯ весьма кроткими членами гражданского общества.  ’ак  и
стрЯпчий может сочувствовать всем бедствиЯм и невзгодам своих ближних,  если
только ему не приходитсЯ выступать против них в суде.
     „жонс, как известно читателю, не знал еще, в каких черных  красках  его
представили мистеру Ћлверти;  что  же  касаетсЯ  остальных  событий,  то  он
изложил их в не очень невыгодном длЯ себЯ свете: хотЯ он не желал  обсуждать
своего недавнего друга и покровителЯ, но не хотел взваливать слишком много и
на себЯ. Џоэтому „аулинг заметил не без основаниЯ,  что  кто-то  оказал  ему
очень плохую услугу.
     - ‘квайр, конечно, не лишил  бы  вас  наследства  только  за  несколько
провинностей, которые может совершить каждый молодой джентльмен. ‚прочем,  Я
говорю неправильно: "лишил наследства", потому что вы, разумеетсЯ, не имеете
на него законных прав.  ќто  не  подлежит  сомнению;  об  этом  не  стоит  и
возбуждать дела. ‚се же, если вас некоторым образом усыновили,  принЯли  как
родного сына, то вы, конечно,  вправе  были  рассчитывать  если  не  на  все
имение, то на значительную часть его; и даже если бы вы  надеЯлись  получить
все, Я не стал бы вас порицать: ведь все люди желают  приобрести  больше,  и
бранить их тут не за что.
     - Ќет, вы ошибаетесь, приписываЯ мне такие намерениЯ,-  сказал  „жонс,Я
удовольствовалсЯ бы  самым  малым.  џ  никогда  не  имел  никаких  видов  на
состоЯние мистера Ћлверти и могу  по  чистой  совести  сказать,  никогда  не
задумывалсЯ над тем, что он может  или  вправе  мне  оставить.  ’оржественно
объЯвлЯю: если бы он обделил своего племЯнника в мою пользу, Я вернул бы ему
все незаконно полученное. ‘покойную совесть Я предпочитаю чужому  богатству.
—то значит жалкаЯ гордость от обладаниЯ великолепными  хоромами,  множеством
слуг, роскошным столом и всеми иными выгодами или видимостЯми  богатства  по
сравнению  с  тем  благодатным  покоем,  тем  живым  удовлетворением,   теми
упоительными восторгами и душевным ликованием,  какими  наслаждаетсЯ  добраЯ
душа, созерцаЯ великодушный, доблестный, благородный, милосердный  поступок?
џ не завидую Ѓлайфилу с его перспективами  на  будущее  богатство,  не  буду
завидовать, когда он и получит его. џ бы и на  полчаса  не  согласилсЯ  быть
негодЯем, чтобы поменЯтьсЯ с ним местами. Њне сдаетсЯ,  что  мистер  Ѓлайфил
подозревал менЯ в тех намерениЯх,  о  которых  вы  говорите;  в  этих  своих
подозрениЯх,  порожденных  душевной  низостью,  он,  по  всей   вероЯтности,
приписывал такую  же  низость  и  мне.  Ќо,  благодарю  бога,  Я  сознаю,  Я
чувствую... да, чувствую свою невинность, друг мой, и ни за что на свете  не
расстанусь с этим чувством. Ќасколько Я себЯ помню, Я  никому  на  свете  не
сделал ничего дурного и никогда даже не помышлЯл об этом.

     Pone me pigris ubi nulla campis
     Arbor aostiva recreatur aura,
     Quod latus mundi nebulae malusque
     Juppiter urget.
     Pone sub curru nimium piopinqui
     Solis, in terra domibus negata:
     Dulee ridentem Lalagen amabo,
     Dulce loquentem 71.

     ‘казав это, он налил бокал вина  и  выпил  за  здоровье  своей  дорогой
‹алаги, затем, наполнив также до  краев  бокал  „аулинга,  предложил  и  ему
выпить.
     - ‡а здоровье мисс ‹алаги? €звольте, от всего сердца,- сказал „аулинг.-
џ уже не раз слышал, как пили за ее здоровье,  хотЯ  никогда  ее  не  видел;
говорЯт, она удивительно хороша.
     •отЯ „аулинг не вполне понЯл не одну лишь латинскую  часть  этой  речи,
однако  в  ней  были  места,  которые  произвели  на  него   очень   сильное
впечатление.  II  хотЯ  он  старалсЯ  скрыть  это  впечатление  от   „жонса,
подмигиваЯ, киваЯ головой, усмехаЯсь и скалЯ зубы (мы часто стыдимсЯ здравых
мыслей не меньше, чем мыслей ошибочных), но, несомненно, он  втайне  одобрЯл
все те утверждениЯ молодого человека, которые были ему понЯтны, и прониксЯ к
нему самым живым участием. Ќо, может быть, мы поговорим об этом  при  другом
случае, особенно если еще встретимсЯ с мистером  „аулингом  в  течение  этой
истории. Ђ теперь мы  должны  наспех  проститьсЯ  с  этим  джентльменом,  по
примеру мистера „жонса, который, услышав от Џартриджа,  что  лошади  готовы,
тотчас же расплатилсЯ по счету, пожелал  своему  собутыльнику  доброй  ночи,
вскочил на  конЯ  и  направилсЯ  в  Љовентри,  несмотрЯ  на  темную  ночь  и
начавшийсЯ проливной дождь.

     ѓ‹Ђ‚Ђ XI ЌесчастьЯ, постигшие „жонса  на  пути  в  Љовентри,  и  мудрые
замечаниЯ Џартриджа

     Ќет дороги ровнее той, что ведет в Љовентри от местечка, в котором  они
находились; и хотЯ ни „жонс, ни Џартридж, ни проводник  никогда  по  ней  не
проезжали,  им  было  бы  почти  невозможно  заблудитьсЯ,  если  бы  не  два
обстоЯтельства, упомЯнутые в конце предыдущей главы.
     Ќо так как оба эти обстоЯтельства, к  несчастью,  их  сопровождали,  то
наши путешественники незаметно уклонились на боковую дорогу и, проехав целых
шесть миль, все еще не добрались до стройных шпилей Љовентри,  а  находились
на чрезвычайно  грЯзном  проселке,  где  не  видно  было  никаких  признаков
близости предместий большого города.
     ’огда „жонс заЯвил, что  они,  верно,  сбились  с  пути,  но  проводник
утверждал, что это невозможно,- слово, которое  в  обычном  разговоре  часто
обозначает не только нечто невероЯтное, но часто  и  то,  что  вполне  может
случитьсЯ и даже  действительно  случилось:  это  такое  же  гиперболическое
насилие,  какому  сплошь  и  рЯдом  подвергаютсЯ  слова  "бесконечность"   и
"вечность", которыми обозначают расстоЯние в пол-Ярда и пЯть минут  времени.
‘толь же распространено утверждение, что нельзЯ потерЯть  вещь,  котораЯ  на
самом деле уже потерЯна.  ’ак  было  и  теперь:  несмотрЯ  на  все  уверениЯ
проводника, путешественники наши были в такой же мере  на  верной  дороге  к
Љовентри, как жадный, жестокий, скупой мошенник-ханжа  находилсЯ  на  верном
пути на небо.
     —итателю, который никогда не бывал в подобных обстоЯтельствах,  нелегко
представить,  каким  ужасом  наполнЯет  темнота,  дождь   и   ветер   людей,
заблудившихсЯ глухой ночью и лишенных, следовательно,  отрадной  перспективы
отогретьсЯ, осушитьсЯ и подкрепить свои силы, котораЯ так ободрЯет в  борьбе
с суровыми стихиЯми. Ќо и самое несовершенное представление  об  этом  ужасе
достаточно объЯснит мысли, забродившие в голове  Џартриджа,  с  которыми  мы
сейчас познакомим читателЯ.
     „жонс все больше и больше убеждалсЯ, что они сбились с дороги; наконец,
и сам проводник призналсЯ, что, кажетсЯ, они действительно не на  правильном
пути к Љовентри, но в то же времЯ утверждал, что они не  могли  заблудитьсЯ.
Ћднако Џартридж был другого мнениЯ. Џо его словам, еще когда они трогались в
путь, он ожидал, что случитсЯ что-нибудь недоброе.
     - ђазве, сэр, вы не заметили старуху, стоЯвшую у двери  как  раз  в  ту
минуту, когда вы садились на лошадь? †аль, очень жаль, что вы не  подали  ей
хоть безделицу; она сказала, что вы будете раскаиватьсЯ,- и в ту  же  минуту
пошел дождь и поднЯлсЯ ветер, который до сих пор не унимаетсЯ. Џусть думают,
что угодно, а Я уверен, что ведьмы обладают силой поднЯть  ветер,  когда  им
вздумаетсЯ. Њне не раз случалось это наблюдать;  и  если  Я  когда-нибудь  в
своей жизни видел ведьму, так это, конечно, была та старуха. џ так и подумал
в ту минуту, и будь у менЯ в кармане полпенса, Я бы ей  подал:  таким  людЯм
всегда надо давать милостыню, иначе беду на себЯ  накличешь;  многие  терЯли
скотину, поскупившись пожертвовать полпенса.
     „жонс, хотЯ и был  сильно  раздосадован  по  случаю  задержки,  которую
неминуемо должно было повлечь за собой это уклонение от правильного пути, не
мог, однако, удержатьсЯ от улыбки  по  поводу  суевериЯ  приЯтелЯ,  которого
неожиданный случай еще больше  укрепил  в  высказанном  мнении:  его  лошадь
оступилась и упала,- впрочем, от этого падениЯ сам Џартридж не  пострадал  и
лишь испачкал свое платье.
     ЏоднЯвшись  на  ноги,  педагог  тотчас  же  усмотрел  в  своем  падении
непреложное доказательство истины своих слов; но „жонс,  увидЯ,  что  он  не
ушибсЯ, отвечал ему с улыбкой;
     - ’воЯ ведьма, Џартридж, должно быть, пренеблагодарнаЯ шельма: Я  вижу,
она в злобе своей не отличает друзей от недругов. …сли  эта  почтеннаЯ  леди
обиделась на менЯ за невнимание к ней, так зачем же она  сбросила  с  лошади
тебЯ, после того как ты проЯвил к ней столько уважениЯ?
     - Ќехорошо шутить с огнем,  способным  выкидывать  такие  шутки.  —асто
особы эти ох какие злобные! Џомню, мой знакомый кузнец разозлил одну ведьму,
спросив, скоро ли истечет срок  ее  сделки  с  дьЯволом.  €  что  же?  —ерез
каких-нибудь три месЯца у него утонула одна из лучших коров. Ќо этим она  не
удовольствовалась: вскоре у него выбежала  целаЯ  бочка  прекрасного  пива,-
стараЯ ведьма вытащила втулку и до капельки разлила пиво по погребу в первый
же вечер, когда хозЯин почал  бочку,  собираЯсь  попировать  кое  с  кем  из
соседей. ‘ловом, с тех пор кузнецу  ни  в  чем  не  везло;  она  так  извела
беднЯгу, что тот запил; через год или  два  на  его  имущество  был  наложен
арест, и теперь он с семьей находитсЯ на попечении прихода.
     Џроводник, а может быть, и его лошадь так заслушались  этим  рассказом,
что, по собственной неосторожности или по злобе ведьмы, оба тоже растЯнулись
в грЯзи.
     Џартридж приписал и это падение  всецело  той  же  причине.  Ћн  сказал
мистеру „жонсу, что теперь, наверно, будет его очередь,  и  принЯлсЯ  горЯчо
его упрашивать вернутьсЯ, отыскать старуху/ и помиритьсЯ с ней.
     - Њы скоро прибудем в гостиницу,- прибавил он,- нам  казалось,  что  мы
идем вперед, но Я совершенно убежден, что мы находимсЯ на том  самом  месте,
где были час тому назад; и, будь сейчас светло, мы бы, ей-богу,  увидели  ту
самую гостиницу, из которой выехали.
     Ќи слова не отвечаЯ на это мудрое замечание,  „жонс  обратил  все  свое
внимание на то, не случилось ли чего с проводником; но  проводник  пострадал
не больше, чем  Џартридж,-  то  есть  только  вывалЯлсЯ  в  грЯзи,  которую,
впрочем, его костюм легко перенес, так как имел к ней многолетнюю  привычку.
Ћн  быстро  вскочил  опЯть  в  дамское  седло,  и  крепкаЯ  брань  и  побои,
посыпавшиесЯ на лошадь, живо доказали мистеру „жонсу, что седок  не  получил
увечий.

     ѓ‹Ђ‚Ђ  XII,  повествующаЯ  о  том,  как  мистер  „жонс  продолжал  свое
путешествие вопреки совету Џартриджа и что с ним случилось

     ’ут вдали мелькнул огонь, к великому  удовольствию  „жонса  и  немалому
ужасу Џартриджа, твердо убежденного, что ведьма заворожила  его  и  что  это
блуждающий огонь, а может, и что-нибудь похуже.
     Љак же, однако, его страхи увеличились, когда, подъехав ближе  к  этому
огню (или огнЯм, как теперь  обнаружилось),  наши  путешественники  услышали
смутный  гул  людских  голосов,  смешанный  со  странным  шумом,  как  будто
издаваемым какими-то инструментами, но едва ли заслуживающим названиЯ музыки
- разве что музыки, которую можно услышать на шабаше ведьм, что до некоторой
степени оправдывало предположение Џартриджа.
     Ќевозможно себе представить, какой  ужас  обуЯл  бедного  педагога;  им
заразилсЯ и проводник, внимательно прислушивавшийсЯ к  его  речам:  он  тоже
стал упрашивать „жонса вернутьсЯ, утверждаЯ, что Џартридж совершенно прав  и
что, по крайней мере. за последние полчаса они не продвинулись  ни  на  шаг,
хотЯ им и кажетсЯ, будто лошади бегут.
     Џри всей своей досаде „жонс не мог удержатьсЯ от улыбки, видЯ  смЯтение
своих спутников
     - €ли мы приближаемсЯ к огнЯм,- сказал он,-  или  огни  приближаютсЯ  к
нам, потому что теперь нас отделЯет  от  них  совсем  ничтожное  расстоЯние.
Џочему, однако, вы так боитесь людей, собравшихсЯ, по-видимому,  только  длЯ
того, чтобы повеселитьсЯ?
     - ЏовеселитьсЯ, сэр! - вскричал Џартридж.- „а кому же придет  в  голову
веселитьсЯ ночью на таком месте и в такую погоду? ќто,  наверно,  привидениЯ
или ведьмы, если не сами злые духи.
     - Џусть они будут кем им угодно,- сказал „жонс,- а Я  решил  подойти  к
ним и расспросить о дороге в Љовентри. Ќе все  же  ведьмы,  Џартридж,  такие
злые твари, как та, с которой мы имели несчастье встретитьсЯ при отъезде.
     - ѓосподи, сэр,- отвечал Џартридж,- никогда нельзЯ знать, в  каком  они
расположении, и, понЯтно, лучше всего быть с ними повежливее. Ќо  что,  если
мы натолкнемсЯ на кой-кого похуже ведьм - на самих злых духов?.. Џрошу  вас,
сэр, послушайтесь доброго совета, ради бога, послушайтесь. …сли бы вы читали
об этих вещах  столько  страшных  рассказов,  как  Я,  вы  бы  не  были  так
безрассудны... ѓосподь его знает, куда мы заехали или куда  мы  едем:  такой
темноты, ей-богу, никогда не бывало на земле, да врЯд  ли  и  на  том  свете
темнее.
     Ќо, не обращаЯ вниманиЯ на все  эти  жалобы  и  предостережениЯ,  „жонс
быстро поехал вперед, и бедный Џартридж  принужден  был  за  ним  следовать;
правда, ему было страшно  сдвинутьсЯ  с  места,  но  еще  больше  он  боЯлсЯ
остатьсЯ в одиночестве.
     Ќаконец они прибыли к месту, откуда виднелись огни и неслись нестройные
звуки. „жонс увидел перед собой обыкновенный амбар, где собралось  множество
мужчин и женщин, по-видимому, предававшихсЯ самому бурному веселью.
     ’олько что „жонс поЯвилсЯ в открытых настежь дверЯх амбара, как  чей-то
грубый мужской голос спросил его изнутри:
     "Љто там?" „жонс учтиво отвечал: "„руг", и тотчас же спросил  о  дороге
на Љовентри.
     - …сли вы друг,- продолжал тот же голос из амбара,- так вам лучше сойти
с лошади и переждать бурю  (а  бурЯ  действительно  разбушевалась  еще  пуще
прежнего). Њилости просим вместе с лошадью; тут и длЯ нее найдетсЯ  местечко
- в конце амбара.
     -  ‚ы  очень  добры,-  отвечал  „жонс,-  Я  с  удовольствием  ненадолго
воспользуюсь вашим предложением, пока не кончитсЯ дождь; со мной  еще  двое,
которые будут очень рады, если вы позволите им войти.
     €спрашиваемое позволение было с большей готовностью дано, чем  принЯто:
Џартридж охотнее согласилсЯ бы терпеть какую угодно  суровость  погоды,  чем
доверитьсЯ милосердию тех, кого он считал нечистой силой;  но  волей-неволей
обоим спутникам тоже пришлось последовать примеру „жонса:  один  не  решалсЯ
оставить свою лошадь,  а  другой  ничего  так  не  боЯлсЯ,  как  остатьсЯ  в
одиночестве.
     …сли бы эта историЯ писалась в эпоху суевериЯ, Я пожалел бы читателЯ  и
не томил бы его так долго в неведении  того,  ‚ельзевул  или  ‘атана  ЯвЯтсЯ
сейчас собственной персоной со своей адской свитой; но так как эти россказни
теперь не в чести и им  почти  никто  не  верит,  то  Я  не  очень  озабочен
изображением всех таких ужасов. Џравду сказать, всЯ обстановка инфернального
царства давно уже присвоена директорами театров, которые нынче, по-видимому,
сложили ее в подвалы, как старую рухлЯдь, способную производить  впечатление
только на публику галерки - место, которое занимают, Я думаю, лишь  немногие
наши читатели.
     € все же, нисколько не страшась того, что читатель  будет  повергнут  в
ужас нашим рассказом, мы не без основаниЯ боимсЯ пробудить в  нем  некоторые
иные опасениЯ, чего нам вовсе не хотелось бы: чего  доброго,  он  вообразит,
будто мы собираемсЯ прогулЯтьсЯ в волшебное царство и ввести в нашу  историю
компанию существ, в которых едва ли  кто  когда-либо  серьезно  верил,  хотЯ
многие безрассудно тратили свое времЯ на описание и чтение их приключений.
     € вот,  чтобы  предотвратить  всЯкие  такие  опасениЯ,  столь  ронЯющие
историка, торжественно обещавшею  брать  материалы  только  из  природы,  мы
сейчас скажем читателю, кто  были  эти  люди,  внезапное  поЯвление  которых
повергло в  такой  ужас  Џартриджа,  так  напугало  проводника  и  несколько
озадачило даже мистера „жонса.
     ‹юди, собравшиесЯ в этом амбаре, были не кто иные, как египтЯне, или, в
просторечии, цыгане, и  теперь  они  праздновали  свадьбу  одного  из  своих
землЯков.
     Ќевозможно представить  себе  счастливейшую  группу  людей,  чем  здесь
собравшиесЯ. Ќа всех лицах снЯло безграничное веселье, и бал их был не вовсе
лишен  порЯдка  и  пристойности.  Њожет  быть,  даже  он  отличалсЯ  большей
чинностью, чем иные деревенские собраниЯ, ибо у людей  этих  есть  настоЯщее
правительство  и  свои  особые  законы,  и   все   они   повинуютсЯ   одному
начальствующему лицу, которое называют своим королем.
     Ќигде нельзЯ было  также  увидеть  такого  изобилиЯ,  как  то,  которым
блистал этот амбар. ‡десь не было изысканности  и  изЯщества,  да  их  и  не
требовал здоровый аппетит гостей. ‡ато здесь  были  горы  свинины,  птицы  и
баранины, и каждый приправлЯл их таким соусом, какого не  сострЯпать  самому
лучшему дорогому французскому повару.
     ќней в храме ћноны -

     Dum stupet obtutuque haeret defixus in uno 72,-

     был не больше ошеломлен, чем наш герой  при  виде  открывшегосЯ  ему  в
амбаре зрелища. Џока он с изумлением осматривалсЯ кругом, человек  почтенной
наружности подошел к нему с дружескими приветствиЯми, слишком сердечными длЯ
того, чтобы их можно было назвать церемонными. ’о был сам цыганский  король.
Ћдеждой он мало отличалсЯ от своих подданных и не подкреплЯл своего  величиЯ
никакими регалиЯми; все же в наружности его (по словам мистера „жонса) нечто
как бы указывало на власть и внушало окружающим благоговенье и уважение; но,
может быть, все это существовало только в воображении „жонса  и  объЯснЯетсЯ
тем, что подобные  представлениЯ  обыкновенно  сопутствуют  власти  и  почти
неотделимы от нее.
     ‚ открытом лице и учтивом обращении „жонса  было  нечто  такое,  что  в
соединении с его миловидной наружностью очень  располагало  к  нему  всех  с
первого взглЯда. ‚ настоЯщем случае это, может  быть,  сказалось  еще  Ярче;
„жонс, узнав о сане подошедшего к нему человека,  засвидетельствовал  королю
цыган особенно глубокое почтение, которое было его цыганскому величеству тем
приЯтнее, что он не привык к таким знакам вниманиЯ  со  стороны  людей,  ему
неподвластных.
     Љороль приказал накрыть длЯ гостЯ стол и подать самые отборные кушаньЯ;
севши возле него по правую руку, его величество обратилсЯ к нашему герою  со
следующими словами:
     -  џ  не  сомневаюсь,  сэр,  что  вам  часто  доводилось  видеть   моих
одноплеменников: ведь они, как говоритсЯ, вольные люди и бродЯт повсюду;  но
вы, верно, не подозреваете, что  мы  составлЯем  большой  народ,  и,  может,
будете еще больше удивлены, когда Я вам скажу, что порЯдок  и  управление  у
цыган не хуже, чем у любого другого народа.
     џ имею честь быть их королем, и ни  один  монарх  не  может  похвастать
большей преданностью и любовью подданных. Ќасколько Я заслуживаю это  доброе
отношение, не могу сказать; скажу только, что  всегда  стремлюсь  делать  им
добро. џ вовсе не желаю этим  хвастатьсЯ:  что  же  мне  и  делать,  как  не
заботитьсЯ о благе этих беднЯков, которые бродЯт целый день и всегда  отдают
мне лучшее, что им удалось добыть. €так, они любЯт менЯ и  почитают  за  то,
что Я их люблю и о них забочусь,- вот и все, другой причины их  любви  Я  не
знаю.
     ‹ет тысЯчу или две тому назад, в точности сказать не могу,  потому  что
не умею ни читать, ни писать, у цыган произошла большаЯ,  как  вы  говорите,
волюциЯ; в те дни были у них вельможи, и эти вельможи ссорились между  собой
за место; но цыганский король усмирил  их  и  сделал  всех  своих  подданных
равными. ‘ тех пор  цыгане  живут  в  большом  согласии,  никто  из  них  не
помышлЯет сделатьсЯ королем,- и так, пожалуй, длЯ них лучше:  поверьте  мне,
быть королем и всегда творить суд - очень хлопотнаЯ штука; сколько раз желал
Я быть простым цыганом, когда мне приходилось наказывать  закадычного  друга
или родственника: правда, смертной казни у нас нет, но мы  наказываем  очень
строго. –ыгану от этого большой позор, а позор  очень  страшное  наказание,-
мне неизвестно,  чтобы  цыган,  наказанный  таким  образом,  снова  совершил
преступление.
     ’ут король выразил некоторое удивление,  что  другие  правительства  не
прибегают к этому наказанию. „жонс стал уверЯть его, что он  ошибаетсЯ,  так
как  есть  много  преступлений,  за  которые  английские  законы  наказывают
позором, и что позор есть следствие всЯкого вообще наказаниЯ.
     - ќто очень странно,- сказал король.- џ хоть и не живу  среди  вас,  но
много знаю и много слыхал о вашем народе, и мне не раз приходилось  слышать,
что у вас позор часто бывает также  следствием  и  причиной  награды.  ђазве
награда и наказание у вас одно и то же?
     Џока его величество беседовал таким образом с „жонсом, в  амбаре  вдруг
поднЯлсЯ шум,- как оказалось, по следующему поводу.
     Ћбходительность этих людей мало-помалу рассеЯла все опасениЯ Џартриджа,
он согласилсЯ отведать не только их кушаний, но также и напитков, которые  в
конце концов прогнали весь его страх и заменили его гораздо более  приЯтными
ощущениЯми. ЊолодаЯ цыганка,  замечательнаЯ  не  столько  красотой,  сколько
остроумием, сманила простосердечного малого в сторону под предлогом погадать
ему. € вот, когда они находились одни в отдаленном углу амбара,- был ли  тут
причиной крепкий напиток, который легче всего разжигает чувственное  желание
после небольшой усталости, или же сама прекраснаЯ  цыганка,  отбросив  прочь
деликатность и  скромность  своего  пола,  пыталась  соблазнить  Џартриджа,-
только они были  застигнуты  в  самую  неподходЯщую  минуту  мужем  цыганки,
который, видно, из ревности, держал соглЯдатаЯ за женой и, подойдЯ  к  месту
преступлениЯ, нашел жену в объЯтиЯх любовника.
     Љ великому смущению „жонса, Џартридж был приведен  к  королю.  ‚ыслушав
обвинение, а также слово обвинЯемого в свою защиту, которое  было  не  очень
складно, потому что очевидность улики совсем  сбила  беднЯгу  с  толку,  его
величество сказал, обращаЯсь к „жонсу:
     - ‚ы слышали, сэр, что они говорЯт? Љакого же наказаниЯ заслуживает он,
по вашему мнению?
     „жонс выразил свое прискорбие по поводу  случившегосЯ  и  ответил,  что
Џартридж должен дать мужу какое  только  может  вознаграждение;  у  него  же
самого, к сожалению, сейчас очень мало денег, прибавил он,  опускаЯ  руку  в
карман, и предложил цыгану гинею. Ќа это цыган, не задумываЯсь, заЯвил,  что
"надеетсЯ, что его честь не думает дать ему меньше пЯти".
     Џосле небольшого препирательства они сошлись на двух гинеЯх,  и  „жонс,
выговорив у цыгана полное прощение Џартриджу и жене,  собралсЯ  уже  платить
деньги, как его величество,  удержав  его  руку,  обратилсЯ  к  свидетелю  с
вопросом: "‚ какое времЯ застиг ты виновных?"  ‘видетель  отвечал,  что  муж
просил его следить за всеми движениЯми жены с той минуты, как она заговорила
с  чужестранцем,  и  что  после  этого  он  не  спускал  с  нее  глаз,  пока
преступление не было совершено. ’огда король спросил, находилсЯ ли с  ним  в
засаде  и  муж.  ‘видетель  отвечал  утвердительно.  ’огда  его   египетское
величество обратилсЯ к мужу со следующими словами:
     -  Џрискорбно  мне  видеть  цыгана,  у  которого  хватает   бесстыдства
торговать честью своей жены. …сли бы ты любил жену, ты бы этого не  допустил
и не стал толкать ее на прелюбодейство, чтобы потом изобличить в неверности.
џ запрещаю тебе брать деньги, потому что ты  заслуживаешь  наказаниЯ,  а  не
награды. џ объЯвлЯю тебЯ бесчестным цыганом и приказываю  в  течение  месЯца
носить на лбу рога, а  жена  твоЯ  пусть  называетсЯ  шлюхой,  и  пусть  все
показывают на нее пальцами, потому что  ты  гнусный  цыган,  а  она  гнуснаЯ
шлюха.
     –ыгане тотчас же приступили к исполнению  этого  приговора  и  оставили
„жонса и Џартриджа наедине с его величеством.
     Љогда  „жонс  выразил  восхищение  справедливостью  приговора,  король,
обратившись к нему, сказал:
     - ‚ы как будто удивлены: должно быть, вы очень дурного  мнениЯ  о  моем
народе; верно, всех нас считаете ворами.
     -  Џризнаюсь  вам,  сэр,-  отвечал  „жонс,-   Я   никогда   не   слышал
благоприЯтного мнениЯ о цыганах, какого они, по-видимому, заслуживают.
     - •отите, Я скажу вам,- продолжал король,- в чем разница между  нами  и
вамп? Њой народ обкрадывает ваш народ, а вы обкрадываете друг друга.
     Џосле этого „жонс принЯлсЯ громко расхваливать благоденствие подданных,
живущих под властью такого королЯ.
     „ействительно, благоденствие их кажетсЯ столь полным,  что  мы  боимсЯ,
как бы какой-нибудь защитник неограниченной власти не сослалсЯ потом на этот
народ в доказательство великих преимуществ этой формы правлениЯ перед  веема
другими.
     Ћднако мы готовы сделать  уступку,  которой  от  нас,  может  быть,  не
ожидали, и допустить, что никакаЯ ограниченнаЯ форма правлениЯ  не  способна
достигнуть такой степени совершенства или доставить  такие  блага  обществу,
как эта. Ќикогда человечество так не благоденствовало,  как  в  те  времена,
когда большаЯ часть известного тогда  мира  находилась  под  властью  одного
государЯ; и это  благоденствие  продолжалось  в  течение  пЯти  царствований
подрЯд  73.  ’о  был  подлинный  золотой  век  -  единственный,   когда-либо
существовавший на земле, а не в пылком воображении поэтов,от изгнаниЯ из раЯ
до наших дней.
     ‘обственно говорЯ, Я  знаю  только  одно  серьезное  возражение  против
неограниченной монархии. …динственный недостаток, присущий этой превосходной
форме правлениЯ,- это трудность найти человека, подходЯщего  длЯ  исполнениЯ
обЯзанностей неограниченного монарха; ведь длЯ этого  совершенно  необходимо
иметь три качества,  которые,  как  показывает  историЯ,  чрезвычайно  редко
встречаютсЯ  в  королевских   душах:   во-первых,   достаточное   количество
умеренности в монархе, чтобы довольствоватьсЯ той властью,  какаЯ  длЯ  него
возможна; во-вторых, достаточно мудрости, чтобы познать собственное счастье;
в-третьих, достаточно доброты, чтобы выносить  счастье  других,  которое  не
только совместимо с его собственным счастьем, но также его обусловливает.
     Ќо если допустить, что неограниченный монарх,  обладающий  всеми  этими
прекрасными и редкими  качествами,  способен  принести  обществу  величайшее
благо, то, с другой стороны, нельзЯ не признать, что неограниченнаЯ  власть,
попавшаЯ в руки человека, лишенного этих  достоинств,  по  всей  вероЯтности
принесет обществу величайшее зло.
     ‚прочем, сама религиЯ  христианскаЯ  дает  нам  Ясное  представление  о
благодатности и о гибельности неограниченной  власти.  Љартины  неба  и  ада
рисуют нам их очень живыми красками; правда, всЯ  власть  кнЯзЯ  тьмы  берет
начало у всемогущего господина  небес,  однако  Џисание  Ясно  говорит,  что
повелителю ада дарована неограниченнаЯ власть в его инфернальном царстве.  €
надо сказать, что это единственнаЯ неограниченнаЯ власть,  какую  можно,  на
основании ЏисаниЯ, выводить с небес. …сли, следовательно,  некоторые  земные
тираны в состоЯнии доказать божественный источник своей власти, то  ее  надо
выводить  из  этого  исконного  дара  кнЯзю  тьмы;  таким  образом,  все  их
полномочиЯ исходЯт непосредственно от того, чью  печать  они  так  Явственно
носЯт.
     €так, всЯ историЯ показывает нам, что люди, вообще  говорЯ,  добиваютсЯ
власти только длЯ того, чтобы ею злоупотреблЯть, и, добившись, ни  длЯ  чего
другого ею не пользуютсЯ; поэтому до крайности  неблагоразумно  отваживатьсЯ
на переворот, когда наши надежды едва-едва  подкреплЯютсЯ  двумЯ  или  тремЯ
исключениЯми из тысЯчи примеров, способных вселить в нас величайшую тревогу.
Џри таком положении дела  гораздо  мудрее  будет  примиритьсЯ  с  некоторыми
неудобствами, проистекающими от бесстрастной глухоты законов, чем лечить их,
обращаЯсь к чересчур страстному слуху тирана.
     Ќе ЯвлЯетсЯ убедительным и  пример  цыган,  сколько  бы  веков  они  ни
благоденствовали при этой  форме  правлениЯ;  ведь  мы  не  должны  забывать
чрезвычайно существенного различиЯ между  ними  и  всеми  прочими  народами,
которому, может быть, они  всецело  обЯзаны  этим  своим  благоденствием,  а
именно: они не знают никаких ложных почестей и считают  позор  самым  тЯжким
наказанием на свете.

     ѓ‹Ђ‚Ђ XIII „иалог между „жонсом и Џартриджем

     —естные  приверженцы   свободы,   несомненно,   извинЯт   нам   длинное
отступление, которое мы позволили себе в заключение предыдущей главы,  чтобы
никто не  вздумал  пользоватьсЯ  нашей  историей  длЯ  подтверждениЯ  самого
пагубного   и   бессовестного   учениЯ,   какое   когда-либо   проповедовало
изворотливое духовенство.
     ЋбратимсЯ  теперь  к  мистеру  „жонсу,  который,  когда  бурЯ   утихла,
попрощалсЯ с его египетским величеством, усердно  поблагодарив  за  ласковое
обращение и любезный прием, и отправилсЯ в Љовентри, куда  одному  из  цыган
ведено было его проводить (так как еще не рассвело).
     ‘бившись с пути, „жонс проехал вместо шести миль  одиннадцать,  большей
частью по таким отвратительным дорогам, что спешить  даже  за  повитухой  не
было бы никакой возможности. Џоэтому  он  прибыл  в  Љовентри  только  около
двенадцати и до двух никак не мог снова сесть в седло, потому  что  почтовых
лошадей  достать  было  нелегко,  а  конюх  и  проводник  вовсе  не   думали
торопитьсЯ,  подобно  „жонсу,  а  скорее  подражали  спокойному   Џартриджу;
последний же, лишенный возможности  подкрепитьсЯ  сном,  пользовалсЯ  каждым
случаем подкреплЯтьсЯ всеми другими способами; ничто его  так  не  радовало,
как приближение к гостинице, и ничто  так  не  печалило,  как  необходимость
покинуть ее.
     „жонс поехал теперь на почтовых.  ‘огласно  нашему  обычаю  и  правилам
‹онгина, последуем и мы за ним на почтовых.  €з  Љовентри  он  отправилсЯ  в
„авентри, из „авентри в ‘тратфорд, а из ‘тратфорда в „анстебл, куда  приехал
на другой день почти ровно в полдень - через несколько часов  после  отъезда
оттуда ‘офьи;
     и хотЯ ему пришлось пробыть там дольше, чем он желал,  дожидаЯсь,  пока
неторопливый кузнец подкует длЯ  него  лошадь,  однако  он  твердо  надеЯлсЯ
догнать свою возлюбленную в ‘е